Та самая гроза и то самое стечение обстоятельств того самого дня, стали самыми значимыми для Дикена и Эйприл. Никто из них еще не задумывался над этим, но это было действительно так.

Сразу после возвращения домой Дикен решил для себя, что похоронит в памяти чердак. Он до поздней ночи, пока не сжег все свечи в комнате, закопался в своих тетрадях. Даже вернулся к старым, давно заброшенным зарисовкам инженерного цирка, который он придумал еще два года назад. В него входили тонко спланированные фокусы и иллюзии, а хранилось все это под самым строжайшим секретом самого Дикена. Он придумал и спроектировал очень сложные механизмы, но для их завершения ему не хватало мельчайших деталей, из-за которых все записи и ушли под кровать. В эту полночь ему удалось закончить один из них.

— Дикен, вставай, к тебе какая-то девочка, — послышался из-за двери голос мамы.

Когда он открыл глаза, из окон бил яркий свет. Дикен заснул сидя за столом, заслюнявив один из своих ценнейших рисунков.

Этим утром, вопреки желаниям самого Дикена, его жизнь изменилась. Точнее изменилась она еще там, на чердаке, когда Эйприл рассказала ему то, о чем не говорила даже со своими друзьями с Окраины. А Дикен весь вечер спасался от того, каким он никогда не был. Смелым. С этого момента они были неразлучны. Практически каждый день, что они проводили вместе, Дикен открывал ей один из своих маленьких секретов. И нельзя было сказать, что он перестал быть затворником. Просто теперь Эйприл стала его комнатой, и вместе они намеревались исследовать весь мир.

Но Первым дубам такая дружба совсем не была нужна. Когда Тофер Лим впервые увидел Эйприл и Дикена вместе, он буквально застыл на месте. Когда это повторилось на следующий день, а потом еще и еще, за домом Винсента был собран Совет. Обычно на таких Советах выступал сам Тофер и решал, кому и какая участь уготовлена в этот раз. Но сейчас у него не было слов. Все было понятно — они теряли Дикена. Отдавали его без боя «новенькой с Окраины». Зато Мадлейн нашлось, что сказать, ведь она теряла последнюю надежду на спасение от мальчишек. И решение было принято единогласно. Решение, под названием «Великая игра».

Совету, в который входили Тофер, Уильям, Мадлейн и Винсент, потребовалось три дня, чтобы привести план в действие. Началось все пасмурным летним утром. Стук в дверь дома семьи Дорфов раздался раньше обычного.

— Удивлен? — язвительно спросил Тофер. — Ожидал увидеть свою Эйприл?.. У меня к тебе срочное дело!

— Подождешь минут десять? — сонно проговорил Дикен, пытаясь объяснить самому себе столь странный визит. — Пойди пока сорви себе яблочко, — зевая договорил.

— У тебя же нет…

— Ну, у кошечницы-то есть. Все, жди.

Дикена распирало любопытство, так как с Тофером он не имел дел уже неделю. Поэтому собрался быстрее обычного и выбежал на улицу.

— Ну, чего хотел?

Тофер неважно посмотрел на бывшего друга и покачал головой.

— Тебя эта девчонка совсем изменила! Тут дело одно есть, но об этом лучше не здесь…

— Ладно, идем в сад.

Садом местные прозвали небольшой сквер позади школы. Когда-то там действительно был сад, но сейчас осталось только пара яблонь, заросших прочими кустами и травой, столько же скамеек и большое поваленное дерево в самом дальнем его конце. Это исполинское дерево пусть и лежало здесь бездыханно уже не первый год, но за это время оно узнало множество тайн, и стало свидетелем самых откровенных разговоров. Сам сад был окружен каменным забором со всех сторон. С годами интерес к этому месту угас, как и его живописность, поэтому он обычно служил для переговоров и спокойного отдыха. Днем там было много света, а вечером прямо над ним зависала луна.

Сейчас Дикен и Тофер как раз перелезали через забор.

— Я прекрасно знаю, что ты не доверяешь людям, — начал старший, присаживаясь на дерево. Глубоко и сочувственно вздохнув, он начал драматично, — видишь ли, дружище, Мэд мне рассказала кое-что об Эйприл. И я считаю, что ты… Эй… Дикки! Я с тобой разговариваю, — сказал он, глядя, как Дикен уставился на деревья. — Ты будешь пялиться на желуди, или мы все же поговорим?

— Я не на желуди, а вон на ту яблоню смотрю. Мы вчера здесь были с Эйприл утром… Где все яблоки? Вчера их была тьма!

В этот момент Тофер невольно задумался, что ради вот этого сумасшедшего человека они полдня выдумывали план по спасению его из цепких лап новенькой. Он еще раз глубоко вздохнул, успокоился, и продолжил:

— Это все Мадлейн. Уил говорит, видел, как ее отец вчера приволок ящик рома портового… Вот ее и не кормят наверное. Она вчера вечером притащила целую кучу яблок, — пояснил он, а затем, нервно отдернув приятеля, продолжил, — а потом, Дикки, она мне кое-что и рассказала! Так вот. Давно, когда Мэд еще дружила с этой Вудуорт, они договорились, что та сдружится с тобой и выведает все секреты. Мы все знаем, дружище, что ты не так прост, как кажется, но ведь мы никогда не лезли в твои личные дела! — понизив голос и с возмущением говорил тот. — А эта девчонка… Ну ты же должен и сам понимать, она из другого района. И не просто из какого-то района, а с Окраины, — при этом Тофер произнес последнее слово так, словно его сейчас стошнит, и шепотом продолжил, — они там все такие, только дай повод, все выведают.

Дикен задумался. Если Тофер прав, то все его тайны, все то, что он создавал у себя в голове и тщательно оберегал от посторонних, оказывалось под серьезной угрозой.

— Это тебе Мэд сказала? — переспросил он, на что получил утвердительный кивок. — Хм… Убедительно. И что вам уже Эйприл успела рассказать?

— Ну… Пока еще ничего. Но я уверен, скоро она растрезвонит на всю округу! Так что задумайся, я тебе как друг советую, — распинался Тофер, с пониманием заглядывая в зеленые потерянные глаза.

Дикен не мог решить для себя, ожидал ли он выстрела в спину от Эйприл. Но по ощущениям — выстрел был. И было очень больно. Дикен ничего не ответил Тоферу, только улыбнулся, и, как ни в чем не бывало, сказал:

— И ради этого ты меня будил?

До полудня Дикен стоял у окна, запертый в своей комнате. Он хотел увидеть ее прежде, чем она постучится в дверь. В голове крутилась всего одна спасительная мысль: «Она все равно не понимала моих Великих идей!» Но беспокоило его уже не разоблачение, а сложнейший выбор — кому верить? С одной стороны были старые друзья, которых он знал всю жизнь. Он также знал, на что они способны, а на что нет. Но с другой стороны была Эйприл. Совсем одна. Не прожившая по соседству и двух месяцев. Но для него она уже стала ближе всех тех, кого он знал годами. В тщетных попытках найти ответы, он простоял у окна весь день. Ее так и не было.

Ночью Дикен долго ворочался в кровати. Перепутанные мысли сплелись в тугой клубок. Что-то не укладывалось у него в голове. Он в последний раз посмотрел на темный потолок. Там, прямо над кроватью, он давно соорудил себе светоотвод, чтобы по утрам солнце не светило в лицо. Дикен решил, что поборется за правду, какой бы печальной она ни была.

— Меня зовут Дикен Дорф. Мне тринадцать лет. Я должен все узнать наверняка.

Дикен вышел из дома рано. Он хотел выяснить все для себя как можно быстрее, пока не стало поздно. У подвешенного морского каната, в месте, где пересекались все дороги Первых дубов, и никто не прошел бы незамеченным, он крутился не больше часа. Тот, кого он ждал, все-таки объявился. Высокий, смуглый, худой и очень болтливый.

— Ну что, ты говорил вчера с Тофером? Где ж твоя подруга! Ты с ней больше не общаешься? — язвительно спросил Винсент. Казалось, только в его черных глазах могло найтись столько место для подвоха. — Не думай о ней, все девчонки такие.

— Да понял я уже, — горько вздохнул Дикен. — Винсент, прекрати нравоучать, у меня сейчас другая проблема. — Он подвинулся ближе к Винсенту и тот замер. Ему еще никогда ничего не доверяли в качестве секрета. — Я ей рассказал нечто такое… Я скрывал это от вас три года, и если кто-нибудь еще узнает!.. Как я мог быть таким слепым, Винс? Это же логично, она здесь совсем новенькая. Надо было сразу думать… Сейчас вся округа будет знать, — Дикен говорил шепотом, опустив голову и всячески пряча взгляд от назойливого приятеля.

— Знать что?

Дикен махнул рукой и отпрянул от болтуна, снова раскачиваясь на канате.

— Какая теперь разница! Не сегодня, так завтра она все вам выложит. А не вам, так Мадлейн, а у той рот вообще не затыкается, сам знаешь, — продолжал убиваться Дикен, хмуря брови так, что уже начинало сводить.

После этих слов Винсент словно завис. Его распирало любопытство, но он не знал, куда податься. А Дикен выглядел действительно расстроенным, изо всех сил представляя, каково это, быть преданным, поддавшись на доверчивость другого.

— Знаешь, Дикен, а ведь мы все сразу поняли. И говорили тебе, нельзя ей доверять… Но ничего, теперь ты снова с нами. Тофер ей отомстит за все! — боязливо простонал Винсент. — Забудь. Слышал, что с Хилом опять стряслось? Рухнул плашмя с дерева, потерял сознание, через минуту очнулся и не мог вспомнить ничего, что с ним происходило весь день… Во как!

— Даже не знаю, смешно это или уже грустно.

— А чего грустить-то? Говорю тебе, Хил всегда влипал в такие передряги, и влипать будет до конца жизни!

Хил был одноклассником Уильяма и большую часть времени проводил лежа в больнице или дома, поэтому его очень редко видели гуляющим вместе со всеми. Пухлый неуклюжий заикающийся мальчик, с полным отсутствием твердого характера. Немного глуповатый, но с теплыми карими глазами и верой в то, что «он должен дарить людям добро». Хотя по жизни его незаслуженно преследовали неприятности. Однажды он даже умудрился попасть под колеса экипажа… И не простого, а полицейского. Полицейского! Удивительно, что не кареты скорой помощи. Да, таким был Хил. Именно рядом с ним и поселилась семья Вудуорт, а он стал первым знакомым новой девочки.

Еще один день тянулся для Дикена невозможно долго, но все, что он мог сделать, он сделал, и ему оставалось только ждать. Все, чего он хотел, так это чтобы слова мальчишек оказались враньем. Он внезапно для себя понял — Эйприл стала дороже, чем все его мысли и секреты. Развязка рано или поздно настанет, Дикен был в этом уверен. «Доверять? Да, я верю ей! Эйприл не такая как все… Она не предаст. Я уверен. Я уверен? Я уверен!» В этот самый момент его размышлений, в дверь раздался стук.

— Что происходит? — с невольным удивлением спросила Эйприл. — Во-первых, я еле отвязалась от Мадлейн, а во-вторых, ты зачем это сделал? Ты мне обещал, Дикен…

— Выхожу, — не замедлил он, после чего они оба поспешили по дороге ведущей в сад.

День для обоих выдался запутанный. Дикен уже второй раз выходил на откровенный разговор в сад, а Эйприл мучили расспросами, которыми она теперь собиралась замучить друга. К счастью для обоих, этот день подходил к концу. Солнце уже садилось, а прогретый за день воздух приобретал вечернюю прохладу. В саду было тихо. Только шорох листвы и стрекот кузнечиков нарушал его покой.

Дикен и Эйприл, минув ворота сада, направлялись к поваленному дереву. Всю дорогу они молчали, и, запрыгнув на дерево, Эйприл нетерпеливо заговорила первой:

— Значит, сперва о Мэд! Сегодня, после полудня, я шла к тебе, но меня вдруг выловила Мадлейн. Не знаю, Дикен, что ты ей такого наговорил, но она дотошно хотела услышать от меня какие-то тайны… Что ты ей сказал? — возмущенно спросила она, перебирая в руках кончики волос.

— Эйп, у меня есть предположения…

— Это еще не всё!

— Но ты же сама меня спросила.

— Слушай. Вчера же она мне рассказала, как ты растрезвонил на весь двор о моей трубке! — щеки девочки непривычно покраснели, а глазами она буквально впивалась в друга. — Ты же обещал… Знаешь что будет, если это дойдет до мамы? Да и Генри не будет рад такому! Может, ты еще расскажешь всем, что мой отец злостный преступник? Или как брат спалил библиотеку?

— Прекрати, Эйприл! Давай с начала, — успокоил ее Дикен. — Надо же думать… У меня появились предположения, что нас хотят рассорить. Представь, вчера утром у меня появляется Тофер, и заявляет, что ты договорилась с Мэд еще давно. Ты должна была сдружиться со мной, чтобы выведать все, что я скрываю…

— Глупость! — фыркнула она, закатив глаза.

— Я знаю, дай договорить, — продолжил он. — Поэтому я сегодня сказал Винсенту, так как он у нас самое большое трепло, что раскрыл тебе свою самую большую тайну. Вот почему все вдруг и напали на тебя с расспросами. А я ведь лишь хотел проверить!.. Теперь ты пришла ко мне в бешенстве, значит все, что нам наговорили — вранье, и кто-то просто не может смотреть спокойно на нас с тобой.

— Неплохо, — вдумчиво улыбнулась Эйприл. — И все же, что ты скажешь по поводу моей трубки? Тут как ни крути, но ее украли, Дикен.

— Прекрати… — остановил ее друг. — Что значит украли? Подумай сама, Эйп, не мог же кто-то красть то, о чем никогда не знал.

— Но кисет-то мой пуст, — упрекнула она, и похлопала по маленькому мешочку, который никогда не покидал ее пояса.

— О твоей трубке знал только я, верно?

— Ну…

— Значит, и украсть ее мог только я, верно?

— Ну, — повторила она, задумчиво отведя голубые глаза в сторону.

— Поверь мне, я не притрагивался к ней. Вывод: ты просто потеряла ее. А кто-то из них нашел, увидел там гравировку «Вудуорт», и все… весь двор на ушах.

— Точно… — прошептала Эйприл, по-прежнему не глядя на Дикена. — Где же я могла ее потерять?

— Надо подумать… Когда ты обнаружила ее потерю? — деловито спросил Дикен, подобрав маленькую палочку и нагнувшись к земле, чтобы делать заметки.

— Уф-ф-ф… Дай вспомнить. Два… Да, два дня назад вечером, когда мы разошлись по домам… Вначале я так и подумала, что где-то ее выронила, но на следующий день ко мне явилась Мэд и сказала, что это ты ее у меня выкрал, чтобы привести в доказательство.

— Какой занятный абсурд, Эйп! — Дикен покачал головой. Ожидал ли он такого от своих бывших друзей? Да, наверное ожидал. Иначе и проверять бы не стал. И если уж он решил бороться за свою правду, то надо было идти до конца. — Найдем мы твою трубку! Помнишь, два дня назад мы с тобой носились здесь… Может в саду и обронила?

Эйприл кивнула и невольно окинула взглядом темную траву.

— Сомневаюсь, что она еще здесь, — отрезал он, поджав губы. — Я был здесь вчера с Тофером, и он сказал, что Мэд два дня назад вечером принесла с сада во двор целую кучу яблок… А это был как раз тот день, когда ты могла выронить трубку.

— Точно, а я в сумерках и не заметила, что здесь все деревья голые…

— Яблочные какие-то дни у меня в последнее время, — с улыбкой произнес Дикен, но, быстро отогнав забавляющие его мысли, снова стал серьезным. — В общем, выходит, что трубка твоя у самой Мадлейн.

— Завтра же выжму из нее все ответы!

— Хм, Зная Мэд, скажу тебе, что это будет очень не просто. Главные заговорщики, я так полагаю, Мадлейн и Тофер… Их нам и предстоит переигрывать. Просто нам нужен свой план на игру! — Дикен поднял глаза наверх, туда, где ярко светила луна. — Ладно, уже темно, пойдем домой. Завтра рано утром жду тебя возле каната.

На обратном пути они бежали. И не потому, что боялись подступающей темноты. Наоборот, она казалась им такой приятной и сладкой на вдох, что хотелось веселиться весь вечер. Против дружбы двоих восстал целый двор, но обманщики рисковали остаться обманутыми сами.

Возможно, в том же настроении пребывал и Совет заговорщиков. Хитрая и пронырливая Мадлейн, вкупе с завистливым Тофером, словно маленькие паучки: наплели паутин для мух, а ловить пришлось двух птиц. Винсенту больше нравилось просто понаблюдать за грязной и нечестной игрой, чем участвовать в ней. Для такого он был слишком труслив. У Дикена и Эйприл не было другого выхода, кроме как ответить обманом на обман. К тому же он всегда считал: жить честно, слишком скучно!

Наступил третий день Великой игры. Эйприл не заставила себя долго ждать, и была готова к любому развитию сегодняшних событий.

— У меня ночью родилась идея, — после этих слов Дикен взялся за канат, на котором уже сидела Эйприл, и сильно катнул вперед. — Если ты хочешь увидеть свою трубку… нам надо разыграть ссору!

— Ссорится при них?!

— Нет, это будет слишком. Просто скажем им, что все-таки рассорились. Пусть думают, что их нелепые маневры удались! Иначе наш план может провалиться…

— А у нас есть план?

— Теперь да! — довольно сказал Дикен, притормаживая качели.

Полчаса он посвящал ее в свои замыслы. Дикену они казались гениальными, и он верил, что если следовать всему без промахов, то их ждет успех. Первым пунктом стала мнимая ссора, и для его воплощения не было лучшей кандидатуры, кроме как хрупышки-Мэд.

Они разошлись далеко за полдень, чтобы вместе не попасться на глаза членам Совета. Во дворе крутился только Дикен. Он счел этот день немного странным: слишком долго никто не попадался на глаза. Солнце, пробирающееся сквозь ветви и листву кленов, нагревало даже в тени. Тогда Дикен освежался, съезжая на канате с дерева. Никого не было. Дикен вновь взбирался на дерево повыше и съезжал на канате. В эти моменты сердце замирало, сжималось и открывалось уже только тогда, когда он летел навстречу прохладному ветру. В конце концов Дикен замерз и сам вышел на солнце к дороге. В этот момент из маленького неприметного дома выскользнула Мадлейн. Она бросила на него мимолетный взгляд, забежала за угол, держа что-то в руках, и вернулась спустя мгновение.

— Дикен Дорф — Король дураков! — воскликнула она.

Дикен сделал вид, что не услышал. Сейчас это было правильнее всего.

— А где Эйприл? Эйприл До-о-орф! — на распев просипела она. — Ой, вы же еще не поженились? Да ладно, серьезно, Дорф, где она?

— Какая мне разница. Надеюсь, скоро снова отчалит в свою Окраину! Мне надо было раньше думать, кому доверять, — раздосадовано пробубнил он. — Да кто она вообще такая? Всего лишь новенькая с какого-то захудалого района. Чуть что, сразу за брата прячется… И вечно ноет про свою жизнь: «А вот у нас на Окра-а-аине… Ой там так тяжело-о-о… Я вся такая смелая и сильная…», — передразнивал Дикен. В этот момент он почувствовал, как в нем пробуждается странная ненависть к Эйприл.

— Тебе тоже досталось от Генри? — сочувствовала Мэд, хотя в глазах явно играло счастье.

— Нет… пока! Уверен она обязательно настучит ему и на меня… Вот черт! — Дикен хлопнул себя ладонью по лбу и не случайно: со стороны дороги, ведущей в город, шла «новенькая с захудалой окраины». Подобный поворот не был запланирован, и Дикен не на шутку растерялся.

Он развернулся на качелях к ней спиной, чтобы скрыть даже малейшие намеки на подвох, но она все приближалась. Мадлейн стояла лицом к обоим и не знала куда провалиться. Ее взгляд метался то на мальчика, то на бывшую подругу, которая неумолимо приближалась.

Когда ее шаги стали совсем близко, Дикен покраснел и засмущался.

— Предатель! — бросила она, проходя мимо, отчего Дикен даже встрепенулся.

— Предательница!

— Предатель!

— Ничтожная предательница! — отвечал он, решив, что был весьма оригинален.

Мадлейн стояла между ними и слушала эти безостановочные обмены любезностями.

— Пустоголовый!

— Иди брату пожалуйся.

— И пойду! — отрезала она. — А ты можешь дома запереться от страха.

— Я не от страха запираюсь, а чтоб не видеть таких узколобых людей как ты!

— Ах ну да, ты же у нас самый умный, «Дикен Дорф — Король дураков»!

— Ты запоздала, — съязвил Дикен и украдкой подмигнул Мадлейн.

— Ну еще бы… Предатель!

— Предательница!

Казалось еще слово, еще мгновение, и Мадлейн бы радостно захлопала в ладоши, но вскоре Эйприл вновь крикнула что-то обидное своему другу и, заткнув уши, удалилась дальше по улице.

— Видишь, Дикен, она слишком многое о себе возомнила, — вдруг прервала неловкую тишину Мэд.

— Наверняка побежала жаловаться Генри, — провожая взглядом бывшую подругу, предположил Дикен. — Хочешь, открою тебе ее секрет? Все равно она мои вам расскажет…

Мадлейн, ничего не говоря, подошла ближе.

— Ты знала, что у нее есть… трубка? — странно прошептал мальчик.

— А… Да, я сама недавно узнала, — радостно сказала она.

— Серьезно? Откуда? — после этих слов, Мадлейн немного задумалась.

— Недавно я гуляла… Ну, в общем… Я нашла ее! Там даже ее фамилия. Тофер постоянно ее по фамилии зовет, вот… Я ж запомнила. У меня память, говорят, как у математика! — хвалилась девчонка.

— Да ну! — удивился Дикен, и продолжил тем же шепотом. — Слушай, у меня такая идея… Давай отомстим Эйприл! Чтобы она уже никогда не захотела появиться на нашей улице! Но… Для этого нужна трубка…

— Отомстить? Превосходно! Правда… боюсь, что не выйдет, Уильям с Тофером забрали ее, как только увидели.

— А им-то она зачем?

Тут Мадлейн закатила глаза, как-то странно причмокнула и безмолвно произнесла любимую поговорку о Дикене.

— Ясно же зачем! Только забрали, сразу пошли в лес, к топям! На болотах-то их никто не будет искать.

— Да-а-а, — протянул Дикен, — если мистер Лим узнает, что сынок его обзавелся трубкой, Тоферу несдобровать!

— Ха-ха, это уж точно!

— Мэд, у меня к тебе дело будет… Наверное, ближе к вечеру. Поможешь? — по-дружески прищурился Дикен и выдавил улыбку.

— С чего вдруг? Что мне до твоих дел?

— Ну, мы же вместе хотим отомстить этой Вудуорт… Так? У меня есть идея! — сказал он, после чего Мэд сменила недовольную гримасу на лицо, полное радости и ехидства.

— Конечно, Дикен, значит, до вечера.

Сразу после этой беседы, в которой вроде не было ни слова искренности, Дикен и Эйприл бежали к болотам. Эйприл еще ни разу не бывала там, хоть и наслушалась о страшных историях тех мест еще со «своего захудалого района». Дикен и сам был там всего один раз, да и то давно, с другими мальчишками. В то время они любили бросать вызов природе, однако один вид тех болот сиюминутно взял над ними верх. Сейчас Дикен был гораздо уверенней в себе, ведь он был не один. По-настоящему не один.

Всю длинную дорогу вдоль леса к топям они обмусоливали случайную ссору по слогам, передразнивая друг друга и смеясь чуть не над каждым произнесенным ранее словом. Несомненно, Мадлейн поверила в это. Тем более что в это поверил даже сам Дикен, а это означало, что пройдет пара часов, и вся дворовая шайка будет знать о случившемся. Дикену и Эйприл стоило рискнуть, чтобы проследить путь трубки «Вудуорт». Дорога, тянущаяся от дома Дорфов, вела в лес. Но в том месте, где она заканчивалась, куда боялась ступить нога разумного человека, начинались злополучные топи. Она постоянно сужалась, пока не превращалась в тоненькую тропинку, и чем ближе становилась окраина леса, тем меньше деревьев попадалось по пути, меньше узеньких дорожек уводило с глухого пути. Густые зеленые деревья и трава сменялись прогнившей пустошью.

Ребята замедлили ход. В их шагах уже не было столько уверенности. До болот было еще четверть мили, но коварные места могли запросто устроить ловушку непрошенным гостям, поэтому каждый шаг надо было тщательно просмотреть и прощупать, чтобы не стать жертвой очередной мрачной истории Дафиэлда.

Почва становилась мягкой и легко продавливалась ботинком. Здесь царил какой-то странный запах, а то, что казалось землей, могло запросто утянуть за собой.

— …Нет, у сероводорода запах поприятнее будет, поверь… Смотри, следы! — Дикен резко остановился, преградив Эйприл путь рукой. — Наверняка это кого-то из них, — сказал он, указывая на глубокие впадины на тропе.

— Сразу видно, что их… А вот эти явно Лима — вон как продавлены, толстяк! Идем по ним.

Друзья медленно, не пропуская ни одну впадинку, шли вперед. По следам было видно, что и Тофер с Уилом иногда топтались на одном месте, боясь ступить шаг. В некоторых местах были видны узкие круглые углубления — видимо, мальчишки проверяли палкой каждый фут. Вскоре следы привели к старому ссохшемуся дереву, каких в этой болотной пустоши было не много. Оно прогнило у корней и обросло грязным мхом, а по серому стволу поднимались влажные разводы. Именно возле этого дерева Тофер со спутником и остановились, чтобы набить трубку.

— Здесь пепел, — заметила Эйприл.

— Вижу. И мох вон с корней весь стесан… Видимо, дальше они не ходили. И трубки твоей, здесь тоже не видать. — Дикен облазил все углубления и сплетения корней рукой, после чего окинул взглядом болота. — Тофер забрал ее с собой!

— Значит, я еще увижу ее.

— Ну конечно, я же говорил, что найдем! Пока все идет по плану… Пойдем отсюда, Эйп, не хочу оказаться под всей этой гнилью.

— Ну, может еще чуть-чуть…

— Идем! — отрезал Дикен, и они побрели знакомым путем назад.

Из топей они выбирались также аккуратно, и только оказавшись на твердой земле, они почувствовали себя уверенно. Всю дорогу до двора они прыгали, толкались и кричали. Здесь их никто не слышал и не видел. Мало где в тесном Дафиэлде можно было еще почувствовать себя свободным. Иногда Эйприл с разбега запрыгивала на спину Дикена, и он бежал, пока не выдыхался или девочка не спадала с него.

Когда впереди завиднелась знакомая дорога, они успокоились и Дикен остановился:

— Все, Эйп. Дальше ты должна идти одна, а я немного подожду и пойду следом!

— Ну да… Поскорее бы все это закончилось. Вечером встретимся! — расстроилась Эйприл и быстрым шагом направилась вперед.

День в ожидании развязки Великой игры тянулся очень долго. Особенно тяжело приходилось Эйприл — не привыкла она сидеть дома одна в такой день, но иначе было нельзя. Ее другу было легче. Он прокручивал в голове предстоящие события, отбрасывая все, что может пойти наперекосяк, и спокойно дожидался встречи с Мадлейн.

Солнце уже постепенно опускалось и не жарило как прежде. По макушкам деревьев проносился первый вечерний ветер, а воздух свежел. Со стороны сада показалась знакомая худощавая фигура хрупышки. Она шла в сопровождении новых девчонок, которые были лет на пять младше ее самой.

Дикен быстро влез в ботинки и выбежал на улицу.

— Мадлейн! — крикнул он, когда она одна подходила к своей двери.

— Чего тебе? Ах, да… Я и забыла. Ну так все же — чего тебе? — лениво спросила она.

— Ну, мы же договаривались. Вот, — он протянул ей листок бумаги и перо. — Нужна записка.

— Какая еще записка?

— В общем, нет времени… Давай бери и пиши!

— Вначале скажи, что за записка и почему именно я? — настаивала та.

— Ну, мы же хотели отомстить Эйприл, помнишь? У всех мальчишек почерки очень детские и кривые… Я вообще, ты знаешь, забываю, какой рукой надо писать: то левой корячусь, то правой. А у тебя такой красивый, ровный, буковка к буковке, — расхваливал ее Дикен.

— Хм… Ты прав. Ладно, говори что писать? — спохватилась она.

— Пиши: «Здравствуйте!»… Ой, нет, нет! Стой! Мы же не письмо пишем в мэрию… Пиши просто: «Проверьте карманы! Трубка».

— Как-то слишком коротко и непонятно, — нахмурилась Мэд.

— Ну… Иначе слишком лично получится… Не спорь, пиши! — после этих слов, Мадлейн замолчала, так как знала, что Дикен часто оказывался правым.

— А как же подпись? — продолжила она.

— Какая еще подпись? Это же анонимная записка!

— Анонимная?..

— Потом объясню… Поставь пока многоточие вместо подписи! — строго приказал он.

— Зачем?

— Мадлейн… Делай как говорю! Я в газете читал, что случайные свидетели преступлений так делают, — сумничал Дикен, задрав нос как можно выше. — Ну или сами преступники!

— Ты читаешь газеты?

— Бывает! Все, спасибо… Не пожалей о сделанном, — промолвил он еле слышно и, выхватив записку, побежал домой.

Темнело. Вся улица была освещена слабым огнем из окон домов. Луна величественно зависла над Дафиэлдом, а на чистом синем небе изредка появлялись клубы облаков. В доме по соседству с тем, в котором жил Дикен, тоже горел свет, и временами пробегали тени.

Записка уже лежала в ящике с письмами. Только это был ящик с семейной позолоченной надписью «Лим», а вовсе не «Вудуорт». Сами друзья сидели за забором, возле дома Тофера, и ждали прихода главы семьи.

— …и по ночам мы перекидывались маленькими записками через наши окна. Тофер предложил однажды сделать небольшой мост между домами, — рассказывал Дикен подруге истории своей прежней соседской дружбы, в ожидании кульминации всей затянувшейся истории.

— Главное, чтобы все прошло так, как запланировали, — прошептала Эйприл.

— Мы уже здесь около часа сидим… Через секунду ночь наступит! Где его отец? Он всегда приходил в это время! — тревожно сказал Дикен, переведя взгляд вдаль.

— А ты уверен, что он еще не пришел?

— Конечно уверен! Я живу в доме напротив… Они хлопают дверью в одно и то же время. Да еще как хлопают!.. Это я сейчас привык, а поначалу вообще подскакивал на месте, сидя в комнате, — шепотом возмущался ее друг, пока вдруг не начал прислушиваться, — кажется… да, точно, это он. Он идет! Пригнись!

Оба резко сели, подглядывая сквозь прорези в заборе. Высокий худой мужчина в черной полицейской одежде — мистер Лим — прошел к дому и направился прямо к двери, миновав ящик с письмами. Дикен и Эйприл разочарованно переглянулись, и хотели было расходиться, как вдруг дверь открылась, и из нее снова вышел этот мужчина. Взяв газету и пару писем, он на месте прочел короткое послание, написанное рукой Мадлейн.

Оглядевшись по сторонам, мистер Лим смял записку, сунул руку в карман и быстрым шагом направился в дом.

— Ох, сейчас начнется! — с улыбкой сказала Эйприл.

Первые минут пять было тихо, — лишь уханье совы где-то высоко на дереве. Видимо именно столько времени понадобилось отцу Тофера, чтобы спокойно обыскать карманы. Вдруг тени в окнах забегали, стали доноситься какие-то едва различимые звуки. Двое друзей лишь тихо посмеивались сидя за забором. Тени летали в окне, то увеличиваясь, то уменьшаясь. И вот, одна из них начала приближаться… окно отворилось, и из него вылетел небольшой темный предмет.

— Ну вот, Эйприл, все по плану! — радостно прошипел Дикен и тихо прошел на участок дома.

Эйприл только видела, как он поднял руку вверх, и что-то тихо ликующе пропищал. В окне еще долго беспорядочно бегали тени, а друзья радостно побежали по улице под покровом теплой ночи.

Весь следующий день на Первых дубах гремела Великая ссора Тофера и Мадлейн, так как ее почерк знали все местные заправилы. Тофер отказывался принимать какие-либо отговорки о вине выдумщика Дикена. А тот понял, что уже никакое «Дружище!» из уст наказанного и обманутого, не могло сравниться с наигранным «Предатель!» из уст Эйприл.