Вчерашний день, совсем не бедный на события, плавно перетёк в сегодняшний. У меня не так много времени, но я постараюсь изложить всё максимально подробно. Не знаю, зачем мне это нужно, но я уже привык, тем более что заняться мне больше нечем.

Мы прорвались. По-моему, муты просто не ожидали, что восемь сумасшедших воинов нападут на несколько десятков. Перед самым боем мы ввели себе самый мощный стимулятор из аптечки, связались по рации с гарнизоном складов и ринулись вперёд.

Сам бой отложился в памяти, как всегда, очень фрагментарно. Вот мы бежим вперёд, поливая все вокруг условно прицельным огнём. Нам не так важно попасть, гораздо важнее задавить мутов огнём. Залп ВОСами, который должен был поставить стены огня на флангах, удался лишь частично. Стены есть, но и проходов в огне достаточно. Мы просто не в состоянии повторить то, что сделали при прорыве в Угловой. Местность здесь совсем не ровная, да и стволов у нас намного меньше. Но мы рвёмся вперёд, стрелки из складских укреплений пытаются помочь нам огнём, но их не так много, чтобы это имело большое значение. До ворот склада остаётся каких-то двадцать метров, когда на нас вылетает ещё две стаи – одна сзади, а вторая перекрывает ворота. Вижу, как Якут и Прапор практически синхронно разворачиваются назад и бросаются навстречу мутам. Слышу крик Якута: «Чижик, вперёд!» Енота и Гудвина, стреляющего из пистолетов с двух рук, закручивает толпа мутантов, оттесняя от нашей группы. Дальше смотреть некогда, очереди из моего автомата рвут в клочья уродов у ворот, рядом размеренно стрекочет пулемёт Мешка, но врагов слишком много. Последние две гранаты из подствольника. Чижик на долю секунды замирает, стреляет прямо перед собой ВОСом и, разбежавшись, бросается в огонь. Мешок не успевает сменить ленту, закидывает пулемёт за спину и выхватывает мачете. Хочу поддержать его огнём, но что-то кувалдой бьёт в правое плечо, и наступает темнота.

Прихожу в себя уже в помещении. Автодок пытается ввести меня в состояние искусственной комы, но я успеваю отменить это действие и ввести ещё порцию стимулятора. Мне нужно продержаться в сознании ещё чуть-чуть.

– Чижик? – голос хрипит и срывается, но меня услышали.

Надо мной склоняется лицо. Мешок. Закопчённый, как кочегар, на лбу кровоточит ссадина, но живой. «Здесь он. Без сознания. Рюкзак донёс». Я почти слышу, читаю по губам. «У тебя контузия. И рука». С трудом поворачиваю голову. На месте правой руки только какие-то лохмотья. Не обманул капитан Ленин – действительно проблема с рукой решилась в конечной точке маршрута. Излишне радикально, на мой взгляд, но ничего не поделаешь. Начинает действовать стимулятор, и появляются звуки. Как через вату, но уже что-то слышу.

– Связь?

– Сейчас! Прапорщик! Давай связь с батальоном! – Мешок орёт, но для меня это чуть громче шёпота.

К нам подбегает взмыленный прапорщик с полевым телефоном в руках.

– Полковник Ниязов. Начштаба… – показывает на трубку.

– Тащ полковник! Лейтенант Никель, двенадцатая бригада, – язык еле ворочается во рту. Надеюсь, на том конце провода меня поймут.

– Слушаю, лейтенант. Знаю, что ты ранен, так что давай быстро и по делу, – голос в трубке успокаивающе рокочет.

– Доставили аппаратуру связи. Необходимо запустить. Инструкции есть.

– Принял. Груз заберёт прапорщик Иванов. Мы готовим прорыв. Два-три часа. Продержись. Ещё что-то?

– Двое моих отошли в лес. Будут пытаться выйти на связь. – Иконки Енота и Гудвина моргают оранжевым, но уверенно движутся в сторону пещер.

– Принял. Не беспокойся. Конец связи.

Вот и все. Экспедиция закончилась. Со мной остались Мешок, раненый, но живой, и Чижик, который сейчас лежит рядом, весь в пене от огнетушителя. Якут и Прапор ворвались в самую гущу мутов и устроили самоподрыв, Енот и Гудвин бредут сейчас, надеясь отлежаться в пещерах, а у меня заканчивается время. Автодок уже вколол мне коктейль для искусственной комы. Но мы победили. Даже если все погибнем. Мы… не… облажались.

Проект «Торхаммер»

Наблюдатель «Зелёный»: Необходимо приложить все силы и эвакуировать Объект и остальных участников группы. При невозможности эвакуации – доставить тела. Удаленный мониторинг не дает полноты результата. Также необходимо прояснить ситуацию с повторным применением стимулятора. До сих пор такого никто не делал, и оценить воздействие невозможно.

Наблюдатель «Чёрный»: По данным аппаратуры мониторинга результативность огня членов экспедиции в последнем боестолкновении составляет 80–95 процентов. Для справки: этот показатель для линейных частей 10–15 процентов, для частей спецназначения 50–70 процентов. Совместно с Зеленым сектором проводится исследование причин, вызвавших резкое повышение результативности. Также отмечено заметное (до 10 процентов) улучшение качества взаимодействия с аппаратурой бронекомбинезонов. Срочную эвакуацию Объекта и членов экспедиции поддерживаю.

Координатор: Текущий этап проекта считать законченным. Всем секторам подготовить подробные отчеты. Группе силовой поддержки разработать план эвакуации личного состава экспедиции, разрешаю привлечение любых сил и средств.