Я предприняла рискованный шаг, думала Сибилл. Возможно, даже поступаю противозаконно. Во всяком случае, слоняясь возле городской средней школы, она чувствовала себя самой настоящей преступницей, хотя и убеждала себя, что просто прогуливается по городской улице средь бела дня, а вовсе не выслеживает Сета с целью похищения. Что плохого в том, если они встретятся и пообщаются немного наедине?

Сибилл наметила встречу с Сетом на среду, решив за понедельник и вторник выяснить распорядок его учебного дня, наблюдая за ним с безопасного расстояния. В результате она теперь знала, что автобусы подъезжают к школе за несколько минут до того, как распахиваются двери и школьники начинают высыпать на улицу.

Сначала ученики младших классов — маленькие круглолицые розовощекие крепыши, затем средних — нескладные и чуть неуклюжие подростки, стоящие на пороге полового созревания, и, наконец, старшеклассники — удивительно взрослые самобытные молодые люди.

Да, наблюдение за школьниками тоже весьма познавательный процесс, думала Сибилл. Можно видеть детство в его развитии. Детям никогда не было места в ее жизни — ни в личной, ни в профессиональной. Она росла в мире взрослых, к которому всегда умело приспосабливалась. Но другого от нее и не ожидали. В том мире не было больших желтых школьных автобусов и радостных воплей, с которыми принято выскакивать из школы на свободу, не было свиданий на автостоянке с хулиганом в кожаной куртке.

Поэтому сейчас она наблюдала разыгрывающуюся на ее глазах содержательную трагикомедию с интересом и жадностью заядлого театрала.

При виде Сета у нее участился пульс. Он выскочил из дверей школы вместе с темноволосым мальчиком, который, очевидно, был его закадычным другом, и сразу же вытащил из кармана кепку, нацепив ее на голову. Ритуал, отметила Сибилл, символизирующий смену обстановки, в которой действуют уже другие правила. Его приятель выудил из кармана жвачку и немедля отправил ее в рот.

Вокруг стоял невообразимый гвалт, и расслышать, о чем они говорят, она не могла, но со стороны их беседа выглядела весьма оживленной.

Мальчики повернулись спиной к автобусам и зашагали по тротуару. Спустя минуту к ним подбежал мальчик поменьше и что-то затараторил, семеня рядом вприпрыжку.

Сибилл выждала еще несколько мгновений и прогуливающимся шагом перешла на дорожку, которая вскоре пересекалась с той, по которой шли ребята.

— Черт, эта контрольная по географии рассчитана на тупиц. — Сет повел плечами, поправляя на спине рюкзак.

Второй мальчик выдул из жвачки розовый пузырь, лопнул его и вновь втянул в рот.

— Не понимаю, какого черта нас заставляют учить все эти штаты и столицы. Как будто я собираюсь жить в Северной Дакоте!

— Привет, Сет.

Он остановился и сосредоточенным взглядом воззрился на Сибилл, перестраивая ход своей мысли.

— А, это вы. Привет.

— Уроки кончились? Сейчас домой?

— В мастерскую. — В затылке у Сета защекотало, вызывая раздражение. — Там полно работы.

— Я тоже в ту сторону. — Она улыбнулась спутникам Сета. — Привет. Меня зовут Сибилл.

— А я — Дэнни, — представился его друг. — Это Уилл.

— Рада познакомиться.

— А мы на обед ели овощной суп, — с важностью сообщил всем Уилл. — И Лайзу Харбоу вырвало. И мистеру Джиму пришлось убирать, а потом за ней пришла мама, и мы из-за этого не писали диктант. — Делясь новостью, он выплясывал вокруг Сибилл и вдруг улыбнулся ей удивительно простодушной счастливой улыбкой, против которой трудно было устоять.

— Надеюсь, Лайза скоро поправится.

— Однажды, когда меня тоже вырвало, я остался дома и целый день смотрел телевизор. Мы с Дэнни живем вон там, на Херон-лейн. А ты где живешь?

— Я приехала погостить.

— Мои дядя Джон и тетя Маргарет переехали в Южную Каролину, и мы тоже ездили к ним в гости. У них две собаки и малыш по имени Майк. А у тебя есть собаки и дети?

— Нет…

— Ты можешь обзавестись ими, — заявил Уилл. — Иди прямо в приют для животных и возьми там собаку. Мы сами так и сделали. А ребенок у тебя появится, если выйдешь замуж. Он будет жить у тебя в животе. Все очень просто.

— Ну ты даешь, Уилл! — Сет закатил глаза.

Сибилл только моргала в ответ.

— Я, когда вырасту, заведу себе и собак, и детей. Сколько захочу. — Он сверкнул сияющей улыбкой и помчался прочь. — Пока.

— Ну и дурак, — презрительно бросил Дэнни, досадуя на младшего брата. — До встречи, Сет. — Он вприпрыжку побежал за Уиллом, на ходу обернувшись, чтобы махнуть рукой Сибилл. — До свидания.

— Уилл не дурак, — сказал Сет, обращаясь к Сибилл. — Он просто еще маленький и страдает недержанием речи. А так классный парень.

— И очень дружелюбный. — Сибилл поправила ремешок сумочки на плече и улыбнулась племяннику. — Не возражаешь, если я пройдусь немного с тобой?

— Да нет.

— Кажется, ты говорил что-то про контрольную по географии.

— Да, сегодня писали. Чепуха.

— Ты любишь школу?

— А куда ж деваться. — Он передернул плечами. — Вон она стоит. Приходится посещать.

— А мне всегда нравилось учиться, узнавать что-то новое. — Она рассмеялась. — Полагаю, я тогда была дурой.

Сет склонил голову и щурясь стал рассматривать ее лицо. Симпатичная. Кажется, так отозвался о ней Филипп. И впрямь симпатичная, решил он. Красивые глаза, удивительно светлые на фоне темных ресниц. Волосы гораздо светлее, чем у Анны, но темнее, чем у Грейс. И блестят, переливаются. Она гладко зачесала их назад, и все лицо как на ладони.

Да еще и рисует иногда!

— Нет, на дуру ты не похожа, — наконец провозгласил Сет, когда Сибилл уже начала краснеть под его долгим пристальным взглядом. — Вообще-то таких называют болванами.

— О… — Сибилл не поняла, причисляет он ее к категории болванов или нет, но уточнять не стала. — Какой предмет тебе больше нравится?

— Не знаю. Все они так… ерунда какая-то, — заявил он, быстро откорректировав свое мнение. — Во всяком случае, про людей мне интереснее читать, чем про вещи и все такое.

— Мне тоже нравится изучать людей. — Она остановилась и жестом показала на небольшой двухэтажный серый домик с опрятным палисадом. — Рискну предположить, что там живет молодая семья. Муж и жена на работе. У них есть ребенок дошкольного возраста, скорей всего мальчик. Вероятно также, что они давно знакомы, а поженились лет семь назад, не больше.

— Почему ты так решила?

— Ну, сейчас едва за полдень, а в доме никого нет. И машины на подъездной аллее нет. Но возле крыльца стоят трехколесный велосипед и несколько игрушечных грузовиков. Дом не новый, но ухоженный. Теперь многие молодые супруги, как правило, сразу оба устраиваются на работу, чтобы содержать семью, накопить денег на дом. Они живут в небольших поселках. Молодые люди редко селятся в маленьких городках, если только один из них или сразу оба не выросли в таком городке. Из чего я заключила, что эта пара живет здесь давно. Они были знакомы с детства и в итоге поженились. Ребенок, вероятно, родился у них спустя два-три года после свадьбы. Судя по игрушкам, ему от трех до пяти лет.

— Классно, — восхищенно произнес Сет.

Как это ни глупо, похвала мальчика потешила тщеславие Сибилл. Возможно, он все-таки оценивает ее выше, чем болванов.

— Но мне хотелось бы знать больше. А тебе?

— Что, например?

— Почему они выбрали именно этот дом? Какие ставят перед собой цели? Как распределены роли в семье? Кто распоряжается деньгами и почему? Зная последнее, можно сказать, кто считается главой семьи. Изучая людей, видишь определенные модели, образцы.

— А какое это имеет значение?

— Не поняла.

— Кому это надо?

— Видишь ли, модели, образцы дают представление о картине общества в целом и, если ты разбираешься в нем, всегда можно понять, почему люди ведут себя так или иначе.

— Ну а если они не соответствуют ни одному из образцов?

Смышленый мальчик, с гордостью отметила Сибилл.

— Так не бывает. Каждый относится к какому-либо определенному известному типу. Это обусловлено происхождением, генетическими факторами, образованием, сферой общения, религиозными и культурными традициями.

— И тебе за это платят?

— Да.

— Странно.

Ну вот, заключила Сибилл, она опять переведена в разряд болванов.

— Вообще-то, это довольно интересное занятие. — Она судорожно соображала, пытаясь придумать пример, который поднял бы ее авторитет в глазах Сета. — Я проводила один и тот же опыт в нескольких городах. Просила какого-нибудь человека, чтобы он встал на улице и смотрел на какое-то здание.

— Просто смотрел?

— Именно. И вот он стоял и смотрел, прикрывая глаза от солнца, если оно мешало ему. Вскоре возле него останавливался еще кто-то и тоже начинал смотреть на то же здание. Потом еще и еще. Наконец собиралась целая толпа, и все смотрели на то здание, долго не решаясь спросить, что происходит, что они высматривают. Никто не хотел взять на себя инициативу, так как это означало бы, что он не видит того, что видят все остальные. Мы не желаем выглядеть белыми воронами. Мы хотим быть как все. Хотим знать, видеть и понимать то, что знает, видит и понимает стоящий рядом человек.

— Наверное, они думали, что кто-то собирается выброситься из окна.

— Возможно. Человек, помогавший проводить мне опыт, стоял один в среднем две минуты. — Видя, что завладела вниманием Сета, Сибилл поспешила добавить: — Уверяю тебя, это довольно большой срок. Ведь он смотрел на самое обычное здание.

— Классно. Но все равно странно.

Они приближались к развилке, где их дороги должны были разойтись.

— А ты не желаешь провести такой же эксперимент в Сент-Кристофере? — не раздумывая предложила Сибилл, в кои-то веки поддавшись внутреннему побуждению.

— Не знаю. Точь-в-точь?

— Ну, за результат я не ручаюсь. — Она заговорщицки улыбнулась ему. — Хочешь попробовать?

— Допустим.

— Тогда давай пройдем на набережную. Твой брат не будет волноваться, если ты задержишься на несколько минут? Или тебе следует предупредить его, что ты со мной?

— Не-а. Кэм не держит меня на поводке. Он разрешает задерживаться.

Может, это и плохо, что над мальчиком нет строгого контроля, подумала Сибилл, но, с другой стороны, она обрадовалась, что ей представился случай использовать такую возможность в своих интересах.

— Тогда за дело. В качестве гонорара получишь мороженое.

— Заметано.

Они пошли прочь от мастерской.

— Выбери подходящее место, — начала объяснять Сибилл. — Только надо стоять. Если человек сидит, прохожие не обращают на него внимания. Думают, что он просто размышляет о чем-то или отдыхает.

— Понятно.

— И желательно, чтобы твой взгляд был направлен вверх. Не возражаешь, если я стану снимать тебя на видео.

Она вытащила из сумочки миниатюрную видеокамеру. Сет удивленно вскинул брови.

— Снимай. И ты это всегда с собой носишь?

— Когда работаю. А также блокнот, маленький диктофон, запасные батарейки и кассеты, карандаши. И еще сотовый телефон. — Она рассмеялась над собой. — Люблю быть во всеоружии. И как только изобретут миниатюрный компьютер, который помещается в дамской сумочке, я буду первая среди покупателей.

— Фил тоже любит всю эту электронику.

— Атрибуты горожанина. Бережем каждую минуту. И в результате ни минуты покоя.

— Так это же все можно просто отключить.

— Пожалуй. — До чего простое и гениальное решение, восхитилась Сибилл.

Народу на набережной было немного. У одного из причалов разгружался катер. За столиком уличного кафе отдыхала семья из нескольких человек, смаковавших пломбир с сиропом, орехами и фруктами. На деревянной скамье застыли за шахматной доской два старика с загоревшими морщинистыми лицами. У дверей магазина беседовали три женщины, но сумка была только у одной.

— Я встану здесь. — Сет показал на облюбованный им пятачок. — И буду смотреть на гостиницу.

— Да, выгодная позиция.

Мальчик зашагал к указанному месту, а Сибилл осталась стоять там, где стояла. Ради чистоты эксперимента. Она взяла видеокамеру и навела объектив на Сета, давая изображение крупным планом. Он обернулся на секунду, послав ей дерзкую самодовольную улыбку.

И когда его лицо заполнило видоискатель, ее захлестнула волна щемящих чувств, к которым она не была готова. Он такой красивый, думала Сибилл, такой умный. Такой счастливый.

Она боролась с отчаянием.

Уходи, нашептывал ей внутренний голос. Собери вещи и уезжай, оставь его в покое. И он никогда не узнает, кто ты такая. И ничего не потеряет, если она уйдет. Она ему никто.

Но ведь она никогда по-настоящему и не пыталась завоевать его доверие и любовь.

Теперь все по-другому, напомнила себе Сибилл. Она стремится помочь ему.

Усилием воли Сибилл привела в состояние расслабленности пальцы, шею, руки. Что плохого в том, что она желает сблизиться с ним, вникнуть в его ситуацию? Это не причинит ему вреда.

Сет дошел до места, поднял голову. Она продолжала снимать его. Профиль у него более точеный, более выразительный, чем у Глории, сделала вывод Сибилл. Возможно, строением черепа он в отца.

И сложен он, оказывается, не так, как Глория. Складом фигуры скорее похож на нее, на ее мать. Он будет высоким, когда вырастет, длинноногим и худощавым.

А вот походка, осанка, манера движений типично куинновские, осознала Сибилл. Это открытие ее потрясло. Надо же, как быстро он перенял характерные привычки и особенности своих приемных братьев. Развязная поза, руки в карманах, голова чуть набок.

Подавив всколыхнувшееся раздражение, она приказала себе сосредоточиться на эксперименте.

Не прошло и минуты, как возле Сета остановилась дородная женщина с проседью в волосах. Сибилл узнала в ней владелицу лавки «У Кроуфорд». Все называли ее «Мамаша». Как и ожидалось, женщина вскинула голову и проследила за взглядом Сета. Не заметив ничего необычного, она потрепала мальчика по плечу.

— Что ты там увидел, парень?

— Ничего, — тихо буркнул он.

Сибилл пришлось сделать несколько шагов вперед, чтобы динамик видеокамеры уловил его ответ.

— Ну и ну. Стоит и пялится ни на что. Да тебя ж за чокнутого примут. Почему не идешь в мастерскую?

— Сейчас пойду.

— Привет, Мамаша. Привет, Сет. — В объективе появилась миловидная молодая женщина с темными волосами, которая тоже обратила взгляд на гостиницу. — Что там такое? Ничего не вижу.

— А смотреть не на что, — сообщила ей Мамаша. — Парень просто дурака валяет. Как твоя мама, Джули?

— Приболела немного. Осипла, кашляет.

— Куриный бульон и горячий чай с медом.

— Утром Грейс принесла ей суп.

— Проследи, чтоб поела. Эй, Джим, привет.

— Добрый день. — К группе собравшихся присоединился невысокий коренастый мужчина в белых резиновых сапогах. Он дружелюбно хлопнул Сета по голове. — Что ты там увидел, парень?

— О Боже! Уж и остановиться нельзя! — Сет повернулся лицом к камере, ухмыльнулся и закатил глаза.

— Будешь долго здесь стоять, тебя чайки пометят. — Джим подмигнул мальчику. — Капитан уже освободился, — добавил он, имея в виду Этана. — Он доберется до мастерской раньше тебя, а потом захочет выяснить, где ты шляешься.

— Ну иду-иду. Достали. — Опустив голову и плечи, он направился к Сибилл. — Никто не купился.

— Потому что тебя здесь все знают. — Она выключила видеокамеру и убрала ее в сумку. — Это меняет схему.

— Значит, ты догадывалась, что так будет?

— Предполагала, — поправила его Сибилл. — В маленьком городке, где объект всем известен, как правило, действует именно такая схема. Прохожие останавливаются, сначала смотрят, затем спрашивают. Потому что они ничем не рискуют. Самолюбие вполне позволяет им обратиться к знакомому человеку, тем более если он гораздо младше их.

Сет нахмурился, глядя на трио, увлеченное пустым разговором.

— А мороженое я все равно заработал.

— Не отрицаю. А также отдельный раздел в моей книге.

— Классно. Мне рожок. И сразу побегу в мастерскую, пока Кэм с Этаном не хватились.

— Если они начнут ругать тебя, я все объясню. Ты ведь опоздал по моей вине.

— Не, они не разозлятся. И потом, я им скажу, что трудился на благо науки, верно? — Он радостно улыбнулся, и Сибилл едва сдержалась, чтобы не обнять его.

— Абсолютно. — Но когда они направились к лавке «У Кроуфорд», она все же рискнула положить руку ему на плечо. Ей показалось, что Сет чуть напрягся, и она поспешила незаметно отнять ладонь. — Кстати, мы можем позвонить им по сотовому телефону.

— Правда? Классно. А можно я сам?

— Конечно.

Спустя двадцать минут Сибилл уже сидела за столом у себя в номере и заносила в компьютер свои наблюдения, быстро бегая пальцами по клавиатуре.

«Я провела с ним меньше часа, но с уверенностью могу сказать, что объект необычайно умен и сообразителен. Филипп говорил, что он учится на «отлично», и это восхитительно. У него пытливый ум, что тоже меня очень порадовало. Манеры его несколько грубоваты, но не отталкивающи. И он гораздо общительнее, чем его мать или я сама были в его возрасте. Здесь я подразумеваю то, что он держится вполне естественно с людьми, которых едва знает, не утруждая себя соблюдением условностей, которым уделялось особое внимание в моем воспитании. Возможно, это отчасти объясняется влиянием Куиннов. Они, как я уже заметила прежде, люди простые и непосредственные.

Наблюдая его в общении с детьми и взрослыми, с которыми он встречался сегодня, я пришла к заключению, что он пользуется любовью среди местных жителей и является полноправным членом их маленькой общины. Но пока, естественно, я не могу сказать, выиграет ли он от того, что останется здесь.

Права Глории тоже нельзя не учитывать, хотя мне еще не удалось выяснить отношение мальчика к его матери.

Со своей стороны, я хочу, чтобы он привык ко мне, научился чувствовать себя непринужденно рядом со мной, прежде чем узнает о нашем родстве.

Мне необходимо время…»

Услышав телефонный звонок, она перестала печатать и, бегло просматривая записи, сняла трубку.

— Доктор Гриффин.

— Привет, доктор Гриффин. Почему-то мне кажется, что я оторвал тебя от работы.

Сибилл узнала голос Филиппа, в котором сквозила радость, и, снедаемая чувством вины, прикрыла компьютер.

— Потому что ты проницательный человек. Но несколько минут я могу тебе уделить. Как дела в Балтиморе?

— Работаю. Как тебе такой рекламный ролик? Молодые супруги с сияющими лицами идут к седану с хохочущим малышом на руках. Надпись на экране: «Майерстоун Тайерз. Ваша семья нам небезразлична».

— Ловкий трюк. Внушает потребителю, что любая другая компания, у которой он покупает продукцию, абсолютно безразлична к его семье.

— Да, верно. Разумеется, в журналы для автомобилистов мы дадим другой образ. Красный автомобиль с открытым верхом стремительно несется по длинной извилистой дороге; за рулем сексуальная блондинка. «Майерстоун Тайерз. Если любите ездить со вкусом — не прогадаете».

— Удачная находка.

— Клиент одобряет, а значит, проблема решена. Как жизнь в Сент-Крисе?

— Все спокойно. — Сибилл прикусила губу. — Я сегодня видела Сета. Случайно столкнулись. И уговорила его помочь мне провести эксперимент. Все прошло удачно.

— Вот как? И сколько же ты заплатила ему?

— Купила мороженое-рожок. Два шарика.

— Дешево отделалась. Малыш еще тот плут. Давай поужинаем завтра вместе? Отметим шампанским наши успехи?

— К слову о плутах, что ли?

— Я всю неделю думаю о тебе.

— Три дня, — поправила его Сибилл. Она взяла карандаш и начала машинально водить им по бумаге.

— И три ночи. Так что, учитывая сложившиеся обстоятельства, я, вероятно, приеду завтра чуть раньше. Как ты смотришь на то, если я зайду за тобой в семь?

— Не знаю, куда нас несет, Фил.

— Я тоже. А тебе это нужно знать?

— Желательно. Не люблю двусмысленных ситуаций.

— Что ж, в таком случае завтра мы все обсудим и, возможно, положим конец двусмысленности. В семь часов.

Сибилл опустила глаза и только тогда заметила, что неосознанно выводит карандашом лицо Филиппа на бумаге. Плохо дело, решила она. Очень плохо.

— Хорошо. — Лучше сразу расставить все точки над «i». — До завтра.

— Сделай мне одолжение…

— Если это в моих силах.

— Думай обо мне сегодня вечером.

Вряд ли у меня есть выбор, усмехнулась про себя Сибилл.

— До свидания.

В своем кабинете на четырнадцатом этаже высотного здания в Балтиморе Филипп отодвинулся на стуле от полированного черного стола и, не обращая внимания на сигнал компьютера, уведомляющего его о том, что по внутренней электронной почте ему передано сообщение, повернулся к широкому окну.

Ему нравился вид, открывающийся из окна его кабинета: отреставрированные здания, гавань, снующие внизу машины и люди. Но сейчас он ничего этого не замечал.

В его мыслях поселилась Сибилл, и он никак не мог выбросить ее из головы. Такое состояние для него было внове. Она постоянно напоминала о себе, но это не влияло на его привычный распорядок. Он работал, ел, придумывал идеи и воплощал их в готовые проекты так же блестяще, как и до знакомства с ней.

И при этом ни на минуту не забывал о ней. Она дни напролет теснилась на задворках его сознания, заявляя о себе в полный голос, едва он освобождался от какого-то занятия.

Как к этому относиться, он пока не знал. Не мог решить, нравится ему или нет, что всеми его помыслами владеет женщина, которая не стремится завоевать его.

Может быть, рассуждал он, она влечет его как раз своей чопорностью и осторожностью, бросающими вызов его мужскому самолюбию, и ему просто хочется покорить ее. Естественное желание, с которым можно жить. Оно не таит в себе угрозы. Это одно из развлечений, обычная игра, которую ведут между собой мужчины и женщины.

И все же тревога не покидала его. Он чувствовал, что с ним происходит что-то необычное, непредсказуемое. И насколько он мог судить, она тоже пребывает в растерянности.

— В твоем стиле, — раздался за спиной голос Рея.

— О Боже. — Филипп не дернулся, не обернулся. Он просто закрыл глаза.

— Симпатичный у тебя кабинет. Я уж давно здесь сижу. — Рей неторопливо зашагал по комнате, разглядывая интерьер. Возле картины с красно-синими разводами в черной раме он задержался и поджал губы. — Неплохо, — вынес он вердикт через пару секунд. — Стимулирует мозговую деятельность. Полагаю, именно поэтому ты и повесил ее в кабинете. Черпаешь в ней вдохновение.

— Я отказываюсь верить в то, что мой покойный отец стоит в моем кабинете и рассуждает об искусстве.

— Вообще-то я хотел поговорить о другом. — Рей остановился у железной скульптуры в углу. — Это мне тоже нравится. Ты всегда славился хорошим вкусом. Во всем. Что бы это ни было: искусство, еда, женщины. — Он весело улыбнулся повернувшемуся к нему Филиппу. — Вот, например, та особа, что у тебя на уме. Очень стильная. Высший класс.

— Мне точно пора в отпуск.

— Что верно, то верно. Ты уже много месяцев подряд работаешь на износ. Она интересная женщина, Филипп. Особенная. Ты этого пока не понял до конца, да и ей самой еще предстоит познать себя. Надеюсь, когда придет время, ты прислушаешься к ней, по-настоящему прислушаешься.

— Что ты имеешь в виду? — Его рука застыла в воздухе. — Черт, почему я спрашиваю, что ты имеешь в виду, когда тебя здесь нет?

— Надеюсь, вы оба перестанете анализировать каждый свой шаг и примете то, что есть. — Рей пожал плечами и сунул руки в карманы своей спортивной куртки. — Но у тебя свой путь. Нелегкий путь. А скоро он станет еще труднее. Ты стоишь между Сетом и тем, что причиняет ему боль. Я это знаю. И хочу сказать тебе, что ты можешь ей доверять. Когда тебе покажется, что положение безвыходное, Филипп, ты должен верить себе. И ей тоже.

Филипп похолодел.

— Какое отношение Сибилл имеет к Сету?

— Этого я тебе не могу сказать. — Рей опять улыбнулся, но в его глазах эта улыбка не отразилась. — Ты ведь не говорил с братьями обо мне. А надо бы. Зря ты считаешь, что один за все в ответе. И ты отлично справляешься с обязанностями, которые возложил на себя, но, Бог свидетель, сбавь немного обороты.

Он глубоко вздохнул и опять медленно закружил по комнате.

— Боже, твоя мама была бы в восторге от этого кабинета. Молодчина. До сих пор ты чертовски хорошо распоряжался своей жизнью. — Теперь улыбка засветилась в его глазах. — Я горжусь тобой. И уверен, какие бы трудности тебя ни ожидали, ты справишься со всем.

— Своими успехами я обязан вам, — тихо сказал Филипп. — Тебе и маме. Без вас я бы ничего не добился.

— Слава Богу, что мы не зря старались. — Рей подмигнул ему. — Так держать. — Зазвонил телефон. Рей вздохнул. — В этом мире ничто не происходит просто так. Значит, в этом есть необходимость. Главное, как ты сам оцениваешь происходящее, как поступаешь. Сними трубку, Филипп. И помни, ты нужен Сету.

С этими словами Рей исчез. Телефон продолжал звонить. Не отрывая взгляда от того места, где только что стоял отец, Филипп потянулся к трубке.

— Филипп Куинн.

При звуке голоса на другом конце провода взгляд Филиппа мгновенно затвердел. Он схватил ручку и начал записывать за детективом, сообщавшим о последних передвижениях Глории Делотер.