Все ребята вышли из тёмного трюма. Со смешанным чувством страха и удивления рассматривали они судно. Вот это корабль!

«Метеор» уверенно шёл через узкий пролив между двумя островами. Иво, ещё бледный, с росинками пота на лбу, стоял у мачты.

Штурвал был на редкость послушен в ловких руках Михаела. Одного не знал рулевой — в какую сторону править.

Моториста, ещё не пришедшего в себя от удара, перенесли в каюту и положили на койку. Лицо его было бледно. Иво то и дело склонялся над ним, прислушиваясь к его дыханию. «А вдруг он умрёт?» — с мучительным страхом думал мальчик. Он сделал мотористу холодный компресс и теперь изо всех сил старался привести его в чувство.

Наверху никто из ребят не хотел сидеть сложа руки. Но дел было немного — мотор сам нёс корабль вперёд. Жаль только, что никто из экипажа не знает, как с ним обращаться. Ладно, пусть себе покуда работает! А откажет мотор — они поднимут парус. Правда, и с парусами не легче! Это тебе не «Чайка»! Здесь есть большой парус и ещё средний, а уж всяких там рей да канатов столько, что голова кругом идёт.

К вечеру вдруг заглох мотор. Пришлось поднимать паруса. Еле управились! Но куда занесло корабль? И долго ли ещё плыть?

Их родной Чайкин остров находился на северо-западе, а Михаел и Иво, сами того не зная, вели корабль на север и всё дальше уходили от дома.

Под вечер на горизонте показался высокий гористый остров. На берегу не было ни малейшего признака человеческого жилья. И всё же ребята решили подойти к острову и простоять здесь ночь.

Высмотрели удобную бухту, под громкий лязг цепи бросили якорь и расположились на отдых.

На палубе был небольшой очаг, и Петер занялся приготовлением ужина. Внизу, в одной из кладовых, он обнаружил изрядные запасы провизии и наварил такой вкусной мамалыги, что все только пальчики облизывали. Вдобавок каждый получил по доброму куску копчёного мяса. Ужин удался на славу!

— Гей! — воскликнул Юре. — Вот это жизнь!

— Прямо зло берёт, — сказал Перо, — что никто всё равно не поверит в наши приключения!

— Как бы не так! — заворчал Михаел. — Вот увидят «Метеор», тогда пусть попробуют не поверить! Только бы от отца не влетело: больно долго мы пропадаем.

— Голову даю на отсечение, — засмеялся Петер, — что наши старики никогда и не видели такой палубы.

Спать легли усталые, но гордые своими подвигами.

Одному Иво не спалось. Он зажёг фонарь и спустился в каюту проведать пленника. Анте весь горел, у него начался жар. На миг он очнулся, но тут же снова впал в забытьё. В бреду он то и дело повторял слова, от которых Иво мороз подирал по коже: «Это убийство… Друзья, не стреляйте… Убили их…»

К полуночи бред прекратился, и больной пришёл наконец в сознание. Он посмотрел вокруг широко раскрытыми, непонимающими глазами и попытался встать. Но руки и ноги его были связаны. Иво бросился будить Михаела. Через минуту оба мальчика склонились над койкой.

— Где я? — прошептал моторист, смутно припоминая всё происшедшее. — Почему я связан?

Он никак не мог понять, что находится во власти тех самых ребят, которые были заперты в трюме.

— Вы наш пленник, — спокойно ответил Иво. — Не вышло по-вашему. Теперь мы плывём, куда нам надо!

— Попридержи язык, мальчишка! — вскипел было Анте, но тут же осекся. Не стоит выходить из себя. В его положении это просто смешно. Он и без того опозорен — попался в руки к каким-то соплякам! И уже более спокойным тоном он спросил: — Где мои товарищи?

— Мы оставили их на острове. У них шлюпка, не пропадут.

И Иво коротко рассказал ему обо всём случившемся.

Поражённый находчивостью мальчишек, моторист как-то смущённо усмехнулся, потом, помолчав, попросил:

— Ну-ка, храбрецы, принесите стакан вина!

Михаел быстро сбегал в кладовую, где стоял бочонок с вином. Пленник приподнял голову и жадно осушил стакан. Потом посмотрел на свои путы и на обоих ребят, как-то странно улыбнулся и прошептал:

— Спокойной ночи, ребята! Давно я не спал так безмятежно, как буду спать сегодня!

Он снова опустил голову на подушку, закрыл глаза и уснул. Дышал он ровно, и лицо его было спокойно.

Мальчики смущённо переглянулись, погасили фонарь и вышли из каюты. Заперев дверь, они отправились на обход корабля. Товарищи их крепко спали. Только Перо нёс вахту на палубе.

— Всё в порядке! — крикнул он сверху.

Иво и Михаел спустились в трюм.

Трудно было догадаться, что «Метеор», грузовое судно, перевозившее из Италии в Сплит южные фрукты, — корабль контрабандистов. Где же хранился контрабандный товар?

Тщательно обследовав трюм, ребята обнаружили, что у него двойное дно; пространство между верхним и нижним настилом было заполнено точь-в-точь такими же ящиками, какие они видели в пещере. Сколько тонн контрабандных товаров здесь хранилось! Здесь лежали и ружья, и ящик с патронами — контрабандисты боялись таможенной охраны и никогда не выходили в море безоружными.

С первыми лучами солнца весь экипаж был уже на ногах — пора сниматься с якоря! Но куда, в какую сторону плыть? Где они сейчас?

Иво решил посоветоваться с мотористом. Ведь он опытный моряк и, кто знает, может быть, не откажется им помочь.

Анте не спал. Его осунувшееся обросшее лицо было спокойно.

Ему было лет пятьдесят. Глубокий шрам, проходивший через лоб, делал лицо его уродливым, даже страшным. Но глаза светились какой-то тайной грустью. Он лежал на спине, глядя в потолок и прислушиваясь к доносившемуся из иллюминатора плеску волн, бьющихся о прибрежные скалы. Он казался спокойным, но душой его владело непонятное смятение. Это неожиданное происшествие вызвало в нём целую бурю чувств. Ему казалось, что внутри у него что-то перевернулось. Странно — он не находил в себе ни злобы, ни раздражения против ребят.

Иво принёс ему горячего чая. Мальчику хотелось вернуть пленнику свободу, но он не мог на это решиться: ведь Анте такой силач! Правда, сейчас он беспомощнее грудного ребёнка, его приходится кормить с ложечки, но если развязать путы… В душе Иво происходила борьба… А ведь Анте моторист, бывалый моряк, он мог бы сослужить им большую службу…

— Что ты собираешься со мной делать, парень? — спросил Анте.

— В первом же порту сдадим вас властям, а заодно и корабль с товаром! — твёрдо ответил Иво.

Анте с любопытством разглядывал бесстрашного мальчугана и, немного помолчав, проговорил:

— Ты настоящий герой! Только скажи мне по совести, какого чёрта тебя понесло с твоими дружками в открытое море в этой утлой скорлупке? Поди, сбежали из дому? Захотелось немного поиграть в Робинзонов?

Иво поставил чай на стол, сел и серьёзно сказал:

— Нет! Мы — экипаж «Синей чайки»! Мы решили вместе жить и трудиться. Хотим стать умелыми рыбаками. Когда мой отец вернулся из Бразилии на Чайкин остров, он всё время твердил рыбакам, что большого улова можно добиться, только если рыбачить всем вместе, как бы одной большой рыбацкой семьёй, — ведь сто рук куда сильнее двух…

И Иво поведал мотористу Анте историю своего отца, рассказал о том, как ребята стали обладателями «Синей чайки», и о том, что случилось с ними в море.

Анте внимательно слушал. Когда мальчик рассказывал о том, как отец его вернулся в посёлок без моторного парусника и без денег, собранных рыбаками, моторист побледнел и глаза его расширились, — казалось, он находился во власти каких-то мучительных воспоминаний.

— Я собрал ребят, — закончил Иво свой рассказ, — и объяснил им свой план. Один за всех, все за одного! Ведь это так здорово — работать вместе! Сейчас мы, правда, ещё ребята, но, когда подрастём, наш экипаж всем докажет, чего можно добиться дружным трудом. Я верю, что когда-нибудь у нас будет большое судно и мы сможем выходить на нём в открытое море, где рыбы видимо-невидимо. Мы будем принимать к себе всех, кто захочет честно работать. И все забудут, что такое зависть, потому что мы будем поровну делить всё, что заработаем. Мой отец хорошо это придумал!

Моторист слушал Иво молча, а когда заговорил, голос его был взволнованным и добрым:

— Если бы мои руки были сейчас свободны, я бы тебя крепко обнял… Твоего отца, говоришь ты, прогнали с острова и он умер? А знаешь ли ты, парень, что и это тоже на моей совести?..

Из груди его вырвался горестный стон, и, протягивая к Иво свои связанные руки, он попросил:

— Освободи меня!

Он протянул Иво свои связанные руки…

Иво ничего не понял из бессвязных слов контрабандиста, но, повинуясь какому-то безотчётному чувству, выхватил из-за пояса нож и перерезал верёвки на руках пленника. Страх, который он испытывал перед этим человеком, развеялся словно дым.

Взяв нож из рук Иво, Анте перерезал верёвки на своих ногах. Потом он встал, выпрямился, протянул мальчику правую руку и сдавленным голосом произнёс:

— Вот моя рука! Я твой, не сбегу! Веди меня на палубу!

Иво открыл дверь каюты.

Когда над палубой показалась голова поднимающегося по трапу контрабандиста, ребята оцепенели. Они решили, что он, сумев непонятным образом освободиться от пут, явился, чтобы учинить над ними жестокую расправу. Но, увидев Иво, спокойно идущего вслед за пленником, они почувствовали, что бояться нечего.

Заметив смятение ребят, Анте скупо улыбнулся и проговорил:

— Не бойтесь! Я никому не сделаю зла.

Он сел на свёрнутый канат под мачтой, зажмурился от слепящего солнца, несколько раз жадно глотнул воздух и, пошарив в карманах, воскликнул:

— Эх, моя трубка!..

Трубка оказалась в кармане у Михаела. Когда Анте рухнул на палубу, трубка выпала у него из рук, а Михаел нашёл её и подобрал.

Моторист благодарно посмотрел на мальчика, набил трубку и закурил… Ребята, осмелев, придвинулись поближе, и вскоре они, усевшись в кружок прямо на палубе, с удивлением слушали рассказ человека со шрамом.