В целом, научная добросовестность авторов статьи о форсированных методах учебы впечатляла. Несколько разворотов было отдано таблицам. Перед заключительной частью был вставлен раздел, где подробно описывались методы математической статистики, позволившие прийти «к нижеследующим выводам». Тщательно обрабатывая результаты опытов, авторы как будто страховались от обвинений в научной недобросовестности.

Добравшись до заключительной части статьи, я понял их мотивы. Выводы были следующими:

1. Любой человек, здоровый душой и телом, имеет возможности к запоминанию и осмыслению, приписываемые ранее разве что гениям.

2. Существующая система образования уродлива. Будучи заимствованной от более ранних общественно-экономических формаций, она не отвечает сегодняшним потребностям общества.

Необходимо именно учить, а не воспитывать очередное поколение слепо подчиняющихся работников. Воспитание — это, в идеале, функция семьи. При ее отсутствии — социальных служб.

Процесс обучения искусственно растянут по времени. Это способствует излишней инфантилизации и повышенной внушаемости выпускников учебных заведений всех уровней.

3. Способность анализировать и делать правильные выводы находится в прямой зависимости от объема усвоенного фактического материала.

Это вовсе не значит, что выучив что-то наизусть, становишься умнее. Ограниченные но памятливые люди известны всем.

Но в любом случае, память — один из основных признаков профессионала.

4. То, что обычно называется талантом — всего лишь результат 5-12 тысяч часов интенсивной работы в избранной профессии.

В следующей публикации авторы обещали рассказать про оптимизацию методик эвристического мышления. Что ж, буду ждать с нетерпением.

Еще немного, и люди поймут сущность всех восьми технологий, при помощи которых поколениями воспитывались выродки. Существа, имеющие интеллектуальный потенциал и физические возможности человека, но лишенные души. Орудия для преумножения капиталов.

В двадцать первом веке тревогу бить уже было поздно. Огромные массы моих сограждан были превращены в существ, в принципе неспособных понять истинную картину мира, гоняющиеся за подсунутыми им миражами, с наглухо заблокированным высшим бессознательным. Это были идеальные рабы, сотворенные по самым совершенным технологиям. Рабы, не сознающие себя.

Бывшие советские люди превратились в марионеток, простых предсказуемых заводных кукол. Для того, чтобы направить их в желательном направлении, было достаточно лишь правильно расставить дорожку стимулов.

Да, это был настоящий ренессанс рабовладения! Никаких кандалов, раб предполагает себя свободным. Путами скована лишь его мысль, но стоит лишь сделать шаг в сторону, и такие же рабы уничтожат его.

Во все времена основную массу революционеров составляли люди молодые, редко старше тридцати. Князю Святославу на момент гибели было лет 27–28, Александр Македонский начал свою победную карьеру в 20, в революцию 15-летние подростки командовали полками, Грозный брал Казань 22 лет от роду.

Значит, энергию молодого поколения следует перенаправить, решили мудрецы. В ход пошли методики воспитания, стимулирующие инфантильное поведение молодых людей. Рабовладельцам нового времени нужны здоровые и безопасные в обращении детины.

Пусть потенциальные возмутители спокойствия, решили они, выплескивают свою энергию в пьяных драках, на диско-вечерах, вливаясь в романтизированные криминальные сообщества или, на худой конец, убивая себя наркотиками. Пусть, это безопаснее.

Теперь об этом сказано открыто.

Чтобы сделать будущих мужчин слабее, мальчиков и девочек стали воспитывать по общим стандартам. Дамы мужественнее не стали, а у мужчин отняли их суть. Пожалуй, это скоро разъяснится.

Чтобы разделять и властвовать, в мое время насаждался эгоизм, прививалось эгоцентрическое видение мира. Слава богам, СССР пока что таким не болеет. Скорее даже наоборот. Все помнят, что «если в партию сгрудились малые, сдайся враг, замри и ляг. Партия — рука миллионопалая, сжатая в один громящий кулак». Впрочем, о партии разговор будет отдельный.

Высшим благом был объявлен успех. Доступные женщины, дорогие вина, отдых на теплых морях, карьера на костях ближних. Таким людям завидовали, а на самом деле, это были всего лишь старшие рабы, «самоохрана».

Образов «успешного человека» было сгенерировано множество. Как говориться, на любой вкус. Бородатый байкер на сверкающем хромом «Харлее», стерва в ослепительно сверкающих бриллиантах, проститутка, успешно вышедшая замуж за олигарха, удачливый разбойник, отошедший от дел и заседающий в Думе.

Как вы понимаете, образов воина, ученого, матери, поэта в этой формуле успеха не значилось. Только моральные уроды, и никак иначе. Таким образом ненавязчиво намекали, что ради успеха следует отказаться от души. Да и зачем она вам, граждане, есть же ирландский виски, лучший в мире!

Естественно, что такие люди сделают все, что требуется системе для сохранения и воспроизводства.

На благородство было наложено табу. Человек с принципами руководствуется логикой, неприемлемой или непонятной тиранам. Им значительно комфортнее править негодяями. Люди, движимые животными инстинктами, намного предсказуемее.

С той же целью разрушался институт семьи. Как вспомню ювенальную юстицию «цивилизаторов», так рука непроизвольно тянется за чем-нибудь стреляющим, острым или тяжелым. А уж парады содомитов и лесбиянок — это отдельная песня, где все слова в основном, матом!

Естественное стремление удовлетворить свои потребности подменили культом потребления. Бренды, тренды, высокая мода, телефоны, отделанные золотом и брильянтами, машина исключительно нового модельного года — это еще одна западня для слабых духом. Вместо потребления пришло потребительство, алчное, глупое, нелогичное.

Оказалось, что это неплохой стимулятор для отжившей экономической модели. Одна лишь публикация в глянцевом журнале обеспечивает всплеск спроса. Таким образом поддерживается иерархия статусов, производство ненужных вещей, народ садится на кредитную иглу. В итоге, ссудный капитал, по-хорошему, подлежащий безусловному уничтожению, благоденствует вопреки объективной реальности бытия.

Для людей, раздавленных подсознательным ощущением своей личной никчемности, шопинг оказался прекрасным антидепрессантом, снижающим социальное напряжение в обществе, которому очертили сверху узкий набор предметов вожделения. Стремление к странному и ненужному прекрасно блокирует высшее бессознательное, что тоже учитывалось гениями социальной манипуляции.

Старик Лебон был просто младенец, знал бы он, какие технологии оболвания будут разработаны всего лишь век спустя… Человек, это ведь и вправду существо, стоящее между сверхчеловеком и зверем. В этом Ницше как раз был прав. Что сделали в конце двадцатого века властители дум? Они с оттяжкой рубанули топором по веревке, на которой веками балансировало человеческое сознание. Прогресс был искусственно остановлен. На университетские трибуны вскарабкались попы. Фактически, с пятидесятых годов наука занималась имитацией кипучей деятельности. Так сказать, раскачивали вагон изнутри и имитировали стук колес. Иногда — громко дудели.

Научного афериста Фрейда не беспокоил поиск Истины. Скорее, его волновал вопрос о том, куда следует ударить, чтобы погасить в человека высшее бессознательное, в просторечии, «божью искру». И он таки нащупал болевые точки цивилизации, чем владыки стран Заката и воспользовались.

На улицы городов вылезли монстры. Сначала робко, потом нагло и открыто. Их животные инстинкты стимулировали СМИ, компьютерные игры, рекламные технологии и даже художественная литература. Мир заполнился безликими живыми мертвецами, насиловавшими детей, психопатами, убивавшими случайных прохожих, нацистами, вспомнившими откровения горелого фюрера. Мы катились в пропасть.

Зомби ходили рядом, я помню. Они ездили в лакированных суперкарах, вещали с высоких трибун, заседали в парламентах, думах и национальных собраниях.

Хочу вас огорчить, господа, здесь, у нас, этого не случится!

… Вестник АН СССР опубликовал статью полковника Шарипова о статистических и вероятностных методах анализа исторических последовательностей. Судя по восторженному комментарию Колмогорова, стоит почитать.

Но, не дали. С неохотой оторвавшись от живительного источника мудрости пошел к гостям, на кухню.

Собравшиеся выпивали и закусывали. Праздник, все же! Стол, покрытый белой, жесткой от крахмала скатертью, выглядел, как минимум, не хуже иллюстраций в «Книге о вкусной и здоровой пище».

Слегка перекусив, мы завели неспешную застольную беседу. Обо всем сразу и ни о чем конкретно. Сами знаете, как оно бывает!

— Юр, а чего ты к приемнику так прилип?

— Так интересно же! Штаты сначала подмокли, а потом поджарились сверху. Япония благодарит древних богов. И все вместе возвращают нам старые долги. Когда такое было?

— Да никогда не было, — согласились собеседники.

— А что гордые бритты? Ты же вроде BBC слушал.

— Так они, в основном, все больше о других говорят. Ну, и разумеется, о коварстве и жадности Советов, как без этого!

— Но их же вроде тоже волной накрыло?

— Да конечно, накрыло, не могло не накрыть! Метров 12 волна была на подходе, стало быть, при выходе на берег до 30. Это, конечно, не пятидесятиметровые валы, пришедшие к американцам, но и то хлеб. Порты-то у наглов в аккурат на уровне море. Жаль только до Лондона и в принципе достать не могло — он расположен на отметке +45 метров над уровнем моря. Но диктор говорил, что пронесшийся по Темзе вал до неузнаваемости искорежил ихний сакральный мост и слегка повредил Тауэр. Про потери, жертвы и разрушения они, конечно же, молчат. Типа, пока считают. Но чтобы понять произошедшее и оценить размеры бедствия, достаточно поглядеть на общегеографическую карту. Там, где есть высотные отметки.

— И что?

— И то, что все стратегически важное расположено в 90 процентах случаев либо на уровне моря, либо слегка выше. До +25 метров. Потери населения — 10–15 процентов. Портовая инфраструктура — более 50 процентов. Флот — не знаю, от дислокации зависит, а мне ее не докладывали.

— Мстить будут, — грустно сказала Вера.

— Не-а, не будут! — сказал я, дожевывая бутерброд. — Мстилка у них не выросла! Эти негодяи всегда воевали чужими руками. Теперь у них ресурса такого нет. Флот, базировавшийся в метрополии, выброшен на берег. А это была их основная ударная сила. С американцами, кстати, такая же история. Прошу угадать с первой попытки, что будет с гарнизонами наглосаксов в дальних странах?

— Вырежут. Бриттов, пожалуй, в первую очередь. — высказался Андрей.

— Не без потерь, но так и будет. — подтвердил Миша.

— Да ну, какие потери, — усомнился Хуан, — В таких случаях джентльмены поднимают лапки кверху и требуют гуманного обращения. Причем, в строжайшем соответствии с конвенциями. И зовут «Красный Крест», начисто забывая о собственных зверствах. Правда, в Японии, Индии и Германии, пощады им ждать не стоит. Народ там вряд ли забыл про Бенгалию, Дрезден, Хиросиму и Нагасаки. Особенно индусы. Они — то про голодоморы опиумные хорошо помнят. А тут такой случай!

— Да, задумчиво произнесла Вера, — картину, где индусов расстреливают, привязав к жерлу пушки, я видела. Верещагин, кажется. До костей пробирает! И это меня, здесь. А что же должны чувствовать они там? Думаю, колониальные гарнизоны домой не вернутся.

— Что вы там спорите? — высказался Андрей. — Их уже в темную голову режут! Просто по радио пока не сказали!

— Ну вот, — продолжил я свои рассуждения, — до весны, и это как минимум, нашим заклятым друзьям будет не до нас. А потом — совсем не до нас!

— Это почему? — спросили меня.

— Ледник Петерманна, — пояснил я.

Настя очаровательно улыбнулась, отчего на щеках обозначились милые ямочки, и восхищенно захлопала в ладоши. Прямо как маленькая девочка! Остальные не поняли и попросили пояснить поподробнее.

— Пепел, выпавший на лед, — продолжил я. Изменившийся коэффициент поглощения. Локальное повышение температуры в высоких широтах. В итоге — частичное таяние ледового щита. Он толстый, километра 3–4, но бриттам и ста метров хватит. А ожидается, что растает, как минимум, вдвое более толстый слой.

Уже весной бывшие хозяева морей хлебнут бед полной ложкой. Шторма, густые туманы, обилие айсбергов различных размеров в самых неподходящих местах. От Дюнкерка до Дувра, все будет забито шугой и глыбами льда. В Северной Европе градусов на 5–6 понизится температура воздуха. Потом придет цунами.

— Цунами, это ж вроде в Японии, — неуверенно сказала Вера.

— В Англии такое тоже было. В 1607 году. До сих пор на побережье Бристольского залива валяются валуны размером с воз, груженый сеном. Но 345 лет назад пенные гребни поднялись втрое ниже, чем те, которых следует ждать летом. Это будут сорока — пятидесятиметровые волны.

Северная Америка будет зачищена по второму разу. На сей раз — с Севера! Британия — окончательно. Уцелеет разве что, Шотландия и часть Уэльса. У них там горы.

Так что не будут они мстить. Нечем будет, да и некому. Кто поумнее, убежища попросит, про общие корни вспомнит. Кто дурной… Ну, у них своя дорога.

Вот ведь что получается, ребята! Планы по сокращению 95 процентов населения Земли останутся нереализованными. У нас — передышка. Окно возможностей. Теперь можно и пушки, и масло, а не первое вместо второго.

Теперь можно спокойно учиться, всласть работать, в Космос идти! Не выскакивать на орбиту «на недолго», а осваивать Луну, торить дорогу к Марсу. Многое теперь возможно!

Слегка смутившись от некоторой высокопарности сказанного, я вышел на балкон. Вокруг, насколько мог охватить глаз, расстилался нетронутый лес. Ярко светило солнце. В воздухе пахло свежестью морозной свежестью и хвоей. На мгновение мне показалось, что эти запахи сливаются во что-то напоминающее запах свежих яблок. Под легким ветерком танцевали снежинки.

Скрипнула дверь. Я медленно обернулся на звук, но она уже стояла рядом. Тронув меня за плечо кончиками тонких пальцев, Настя спросила:

— Переживаешь, малыш?

— А Вы?

— Юра, а у тебя случайно в родне…

— Не было, но спрашивают регулярно. И да, рано или поздно, скорее всего что рано, о нас и нашей роли в том, что случилось, станет известно. Хотя бы потому, что круг посвященных в суть дела недопустимо широк. Думаю, многие нас проклянут.

Красавица, стоявшая передо мной, вздрогнула. Ее лицо вдруг стало ощутимо старше. На мгновение проступили морщинки. Но она улыбнулась, и снова стала прежней Настей. Только в уголках глаз тенью метнулась тревога.

— Эк ей досталось! — с нежностью подумал я. Но вслух сказал другое. — Каждый решил для себя. Японцы, несмотря на свою правоту, остались на месте подрыва. По-другому они не могли. Ты улетела домой, и это столь же правильно. Такую проблему я уже однажды решал, и поверь, ты поступила безупречно. Ибо какой мерой меряли они, так и им отмерено было.

— Холодно, Юра, — медленно произнесла Настя.

Да, пожалуй холодно. В легком платье и чулках-паутинке на ветру…

— Пойдем в тепло. Там друзья. Сразу согреешься.

— Подожди… — медленно начала она.

— До 1991 года цивилизованные англосаксы убили по всему миру более двадцати семи миллионов человек. Это — по самым осторожным оценкам. Умерших от голода толком не считал никто. Вьетнамцев, к примеру, выжигали напалмом, их леса и поля травили дефолиантами. Погибло более 5 миллионов! А скольким даже не суждено было родиться? После 1991 начали уничтожать нас. Менее чем за тридцать лет — умер каждый третий. Если бы мы этого не сделали, любой из них вправе был бы спросить: «Почему ты обрек меня на смерть? Ты же мог сохранить мне жизнь?»

— А теперь так могут спросить они.

— Принцип наименьшего зла. Необходимость. Да и не стоит считать потери врага. Значение имеют лишь свои потери. Теперь их будет меньше.

Я взял ее за руку и подтолкнул к двери.

— Пойдем. Если это и грех, то пусть он будет на мне.

Пока мы были на балконе, в гости, обвешанный свертками как Дед-Мороз, пришел Николай. Увидев Настю, он развернул бумагу и достал огромный букет чайных роз. Запахло летом.

Девушки восхищенно ойкнули.

— Красота-то какая! — произнесли они в один голос.

Дмитриев, вынув из охапки цветов одну розу, сунул ее мне в руки и внезапно севшим голосом попросил поставить отдельно.

Разделив букет, Николай преподнес цветы дамам. По тому, насколько неловко он это делал, стало ясно, что изначально букет предназначался только Насте.

— А мне никогда еще не дарили таких цветов! — наморщив лоб, вдруг сказала сестренка. Андрей виновато опустил голову.

Неловкую ситуацию разрядил стук в дверь. На пороге стоял мой старый знакомый, Валентин Михайлович. Человек с яблоком, как-то навестивший меня в больнице. Теперь я рассмотрел его внимательнее.

Короткий ежик седых волос. Обветренное лицо. Широкие покатые плечи. Модное пальто и галстук в горошек не могли ввести в заблуждение: этот человек лишь недавно снял форму, которую носил не на парадах. От него веяло спокойной, уверенной в себе силой, привычкой подчинять и подчиняться.

Однако, знакомый типаж. Вряд ли он читал Гераклита, но в том, что: «Война есть отец всего и мать всего; одним она определила быть богами, другим людьми; одних она сделала рабами, других свободными… война всеобща, и правда — борьба, и все происходит через борьбу и по необходимости», он явно был уверен.

Комбат у нас как раз такой был, — всполохом промелькнула мысль. — А если вспомнить, что ведущая роль в чистке партаппарата и силовых структур сейчас принадлежит специальной службе ЦК, куда как раз таких и набирали, то становится ясно… Властен, в шкафу у него явно на полке папаха лежит, а то и штаны с лампасами… Значит…

— Когда мы должны прибыть к Георгию Максимилиановичу?

Гость явно испытывает когнитивный диссонанс. Похоже, ранее ему еще не приходилось сталкиваться с синкретическими аналитиками. И тут же я отдал должное его умению владеть собой.

Слегка сощурившись, он произнес:

— Вот хотел бы я знать, Юра, что ты такое с людьми делаешь? Изобретение Ледовского испытано. Страна скоро получит новый тип боеприпасов — термобарические. Что интересно, ты как всегда, ни при чем! Но твоими молитвами в стране на одного доктора стало меньше.

— Зато прибавилось оружейников! И ничего я ни с кем не делал. Сами они! Всё — сами!

— Понятно. Но глаза-то у тебя в первый момент вверх-вправо пошли! — довольно ухмыльнулся гость.

Нет, чистый волчара! Я аж восхитился. Тем временем, Валентин Михайлович продолжил:

— В Москву полетим через пару часов. А пока напоите гостя чаем! Не откажите усталому путнику. — при этих словах он скорчил умильную рожу достойную мультяшного персонажа. Например, кота из «Шрека». Похоже вышло.

Все присутствующие невольно рассмеялись. Ушло напряжение, вызванное неожиданным визитом незнакомого человека, облеченного властью. Улыбнувшись во весь рот, гость добавил:

— А то мотаюсь я в праздник как овечий хвост за всякими малолетними возмутителями спокойствия. Аж обидно! С утра, верите ли, маковой росинки во рту не было!

Гостя повели в кухню. Уже стоя у накрытого стола, он обернулся и заметил:

— Радио включи! Там один твой знакомый выступать будет.

Валентин Михайлович поддернул рукав и посмотрел на часы и добавил:

— Минуты через две как раз и начнет.

И что это все так хвалили теплый ламповый звук? Ты его еще дождись! Приемник долго гудит на низкой частоте, пока греются катоды всех 36 ламп.

Как и было обещано, через пару минут мы услышали знакомый голос.

Иван Андреевич говорил о реформе системы народного образования. Фактически, сказанное им повторяло содержание рукописных страничек из серой коленкоровой папки.

В связи с обилием публикаций о тотальной подтасовке фактов, изложенных в учебниках, преподавание истории как отдельной дисциплины приостанавливалось.

Каиров процитировал высказывание Ломоносова о «скотах, наколобродивших в русских древностях». И добавил, что в угоду норманнской теории первоисточники уничтожались, а сохранившиеся копии несут очевидные следы подделок. На семь веков истории — ни одного древнего рукописного оригинала! Стоит ли вообще такую историю преподавать?

Особенно, если вспомнить, что вся история Древнего Мира подгонялась под библейские лекала, а история Руси — под историю Рима…

Вспомнилась книга Скотта Литлтона и Линды Малкор «Из Скифии в Камелот». На эту тему было написано много всего, а вот поди ж ты, вспоминаю то, что попало под руки первым. Исследовав огромное количество памятников материальной культуры, авторы сделали вывод, что Артур и его рыцари были своего рода древним спецназом, призванным из Северного Причерноморья. Странно, не правда ли, границы Римской Империи охраняют скифы. Впрочем, если посмотреть на так называемые «римские виллы», разбросанные по всему миру, и дать себе немного труда разобраться с некоторыми особенностями их интерьера, то количество вопросов только растет…

Совсем скоро общество поймет, что под татаро-монгольским игом скрывался геноцид по религиозному признаку, а ига как такового, не было. Археологи, тщательно просеяв землю на месте Куликовской битвы, убедятся, что никаких битв на месте раскопок не было. А на территории Европы все — до магмы — славянское. Кажется, так уже говорили немцы, закапывая обратно очередную славянскую ладью. Кто-нибудь вспомнит о лиственничных опорах Венеции и пойдет дело!

Затем будет поставлено под сомнение классическая версия истории Рима. Да и нет того Великого Рима на картах Ортелиуса. Город Рим есть, а вот Римской империи — нет! Ни Западной, ни Восточной — никакой нет! А ведь согласно современной историографии, они были и просто обязаны были цвести и пахнуть.

Удивительно, но на старинных картах большую часть материка занимает Славяно — Арийская Империя, которую в следующем тысячелетии будут называть Великой Тартарией. Только в античные времена Славяно-Арийская Империя занимала почти всю Европу. Потом от нее откололись Britannica, Hispania, Gallia.

Мы вспомним то, что долгое время объявляли фальшивкой. И «Велесову книгу», и «Иоакимовскую летопись», и «Мазуринского летописца». А когда прошлое станет ясным, то будет понятно, куда двигаться дальше и с кем дружить.

… С Нового Года юноши и девушки будут учиться раздельно. Летние каникулы сокращаются до одного месяца. Применение методик ускоренного осмысления становится обязательным.

Образование переориентируется на подготовку молодых людей, способных решать практические задачи, стоящие перед советским народом. Вводится курс гражданской обороны. Его неотъемлемой частью будет медицинская подготовка. Фактически, все будущие выпускники средней школы получат подготовку на уровне фельдшеров и практику по уходу за больными на базе ближайших лечебных учреждений.

Так государство полностью ликвидирует проблемы, связанные с нехваткой младшего и среднего медперсонала. А молодое поколение получает бесценный опыт, позволяющий разумно подойти к сохранению здоровья себя и своих близких. Медицина становится действительно всенародным делом.

Втрое увеличивается количество учебных часов, посвященных физическому воспитанию и урокам труда. Ужесточаются нормы ГТО.

Я мысленно поставил еще одну галочку в самом верху бесконечного списка.

Неожиданно, диктор объявил о выступлении представителей основных верований. К микрофону последовательно выходили католики, мусульмане, иудаисты, православные, представители малоизвестных широкой публике культов, типа шаманов с Севера. Не было разве что, буддистов.

— Ламы-то куда подевались? — недоуменно произнес я.

— А им, как обычно, все до звезды, — мелкими глотками отхлебывая горячий чай, хладнокровно прокомментировал Валентин Михайлович. — Насмотрелся я на них в свое время! Спокойные ребята.

Торговцы посмертием явили миру чудеса идеологической гибкости. Если перевести все сказанное ими на нормальную человеческую речь, то выходило следующее: решено создать новую Церковь, Церковь Единого Бога. А все разночтения в священных книгах — убрать, оставив главное — идеалы света, добра, гуманизма и терпимости к мнению ближнего. В общем, за все хорошее против всего плохого.

Итоговое мнение выступивших озвучил Патриарх Алексий. Он явно гордился выпавшей ему ролью пророка. Не преминув упомянуть о сбывшемся, он подвел итог выступлениям духовных отцов. Обильно пересыпая речь архаизмами, пастырь сформулировал тезис о том, что самое ценное во всех религиях, это именно то, с чем согласно большинство.

Все остальное следует отбросить, как источник бедствий для рода людского. Ибо слова о ненависти, нетерпимости, страшной мести вписаны в святые книги теми, кто действовал по наущению Сатаны. Ну что сказать, молодец!

— Выживут! — восхищенно выдохнул Миша. — Эти выживут при любых раскладах! Если так дело пойдет, то вскорости святые отцы на полном серьезе будут говорить, что божья сила, это не что иное, как божья масса, помноженная на божье ускорение. В воздухе переобуваются!

— Так ничего нового, — иронично подняв бровки, заметила моя умненькая сестренка. — Я по теме научного атеизма не один десяток книг изучила. В общем, идея «Единого» — это что-то типа резервного выхода из кинотеатра при пожаре.

— А мне в детстве бабушка говорила, что Бог это любовь, Бог — это весь окружающий мир, от капли воды до жаворонка в небе, — мечтательно улыбнулся Андрей.

— Нет ребята, в этом мире ничего такого нет. Ответственно заявляю! — сказал Валентин Михайлович. — Но если бы я верил, то воспринимал бы божественное как одну из разновидностей стихийного бедствия.

— А на войне атеистов почитай, что и нет, — грустно заметил Хуан.

…Заполненный помехами, морзянкой, голосами дикторов, эфир приносил новости, каждая из которых в иное время могла бы стать сенсацией.

Оказывается, накануне в немецких газетах появились истории о том, как на самом деле Гитлер стал Гитлером. Теперь по радио подробно рассказывали, почему человек, получивший немецкое гражданство 26 февраля 1932, уже через год правил страной. Почему участника мятежа 1922 года вдруг 25 февраля 1932 приняли на работу правительственным советником, и тут же применили статью 14 тогдашнего немецкого «Закона о гражданстве». Объяснялось, благодаря кому ЭТО прожило в Германии семь лет вообще без паспорта.

Мне сразу явились знакомые до боли образы отделочников из Незалежной и таксующих по Нерезиновой Джамшутов. Только вот ведь какое дело, не помню я случаев, чтобы гастарбайтеры такую карьеру делали!

…Египет заявил о правах на Суэцкий канал.

Япония выразило недовольство тем, что в префектуре Окинава американские военные выгородили лучшие пахотные земли.

На пару лет раньше заявил о себе «Фронт национального освобождения» Алжира.

Палестинское сопротивление принялось с удвоенной энергией зачищать от евреев свою землю. Чтобы дело спорилось, перевели на арабский Симонова: «Сколько раз увидишь его…» В их сердце явно стучит пепел сожженных арабских селений.

Резко активизировались боевые действия в Корее. Даже не могу предположить, будет ли теперь там граница по 38 параллели.

По засыпанной хвоей бетонной дорожке машина подошла почти беззвучно.

— На посошок, да ради праздничка? — предложила хозяйка.

— Из ваших ручек — почту за честь, — несколько церемонно ответил гость.

Мужчины быстренько расплескали по стаканам водку. Дамам налили вина. Я, по очевидному малолетству, остался без винной порции. Не то чтобы обидно, но все-таки слегка задевает. Воспользовавшись мгновением тишины, я произнес:

— За праздник! И чтобы алкоголь принес в ваши души радость, а добавить совсем не хотелось!

— Вот теперь видно, что ты все-таки ребенок, Юра, — заметил Андрей. — Где ж это видано, чтобы добавить не хотелось?

— А это состояние, как детская мечта, почитай, что и недостижимо!

В итоге, надо мною сжалились и налили шампанского. Валентин Михайлович зажевывает водку апельсином — не дело, когда от офицера пахнет перегаром. Мы уезжаем.

Уже садясь в машину, я подосадовал, что не взял в дорогу последний номер журнала «Радио». На обложке ноябрьского выпуска был изображен молодой человек на фоне заснеженного парка. При помощи спички он набирал номер на телефоне размером с небольшую книжку.

Когда мы добрались до аэродрома, выяснилось, что вылет задерживается, как минимум, на сорок минут. Пришлось коротать время за неспешной беседой.

— Юра, кроме тебя и Дмитриева, в стране еще минимум два человека, относительно которых можно сделать вывод, что они тоже как-то пронесли свое сознание сквозь время.

— И теперь Вас более всего беспокоит, не найдется ли таких у наших недругов?

— Именно так.

— Их нет, и быть не может.

— А пояснить сможешь?

— У нас в корне различная магия.

— Вот во что не верю, так это в магию!

— Это просто удобный термин, не более того. Радиоприемник или автомобиль для дикаря — страшное колдовство! А радист или шофер — могучие колдуны. Можно сказать, что посредством ритуала или мольбы мы способны разговаривать с миром напрямую. Когда-нибудь это будет уметь каждый первый. Так что магия — это всего лишь использование неизученных сил и взаимодействий. Если совсем просто, это общение с непознанным, но удобным для практического применения.

— Это как раз понятно. Включить свет способен и вовсе неграмотный человек. Электродинамику для этой цели изучать не требуется. Но как это соотносится с твоим утверждением о том, что опасаться нечего.

— Сейчас объясню. Мы ведь установили, что с миром можно общаться. Неважно как, напрямую или посредством ритуала, но это возможно. Чаще всего это просьба, реже — беседа. В совсем редких случаях — это манипуляция или угроза. А сложные ритуалы, вычурные обряды — это лишь средство сделать просьбу убедительнее при помощи подходящей к случаю цитаты или яркой метафоры.

— А мир, значит, откликается.

— А как же?! Я же вот он, перед вами!

— Так что не так с нашими противниками?

— А все — не так! Несмотря на столетия христианства, в душе народа живет, что мы не рабы, а дети Его. Кто ж обидит своего, пусть и непутевого, ребенка! А эти — рабы! Все, сплошь. Помните, как здорово писал Киплинг о рабе, неожиданно ставшим царем, но так рабом и оставшимся и по-прежнему мечтающем спрятаться за слова хозяина?

— Я вообще-то атеист, Юра.

— Так и я — был. Тут вот какое дело… Все, кто пытался более или менее логично опровергнуть идею божественного в нашей жизни, в итоге сооружали очередное доказательство того, что высшие силы есть. Познание бесконечно, наука неисчерпаема, на каком бы уровне развития мы ни оказались, в системе наших знаний всегда найдется пыльный уголок, в котором хватит места и для Бога, и для Сатаны.

Лично мне просто нравится думать, что не только мы похожи на Него, но и Он — на нас. И я считаю, что Он создал нас затем, чтобы мы рано или поздно все стали Богами. Иначе, зачем Ему спасать нас раз за разом?

Мы, русские, фактически единственный избранный народ, никогда не требовавший кровавых подтверждений своей избранности. Мы принимаем к себе, в русскость, всех. В Синих Липягах я как-то видел обрусевшего негра, вполне вписавшегося в местное общество. Мужик построил дом, срубил баньку, женился, а уж самогонка у него была — ох!

— Хорошо, глядя на тебя, я все-таки вынужден принять, что магия — это всего лишь один из фактов окружающего нас реального мира. И как это, чувствовать себя магом?

— Да никак. Это просто удобная абстракция для использования неизвестных пока объективных закономерностей. Пока нет теории, опирающейся на изощренный математический аппарат, формул и общедоступных методик, более удобного названия просто нет.

Но если честно — тяжело. Если уж тебя услышали, и твое желание принято к реализации, то все. По-другому уже не будет. Тебя протащит рожей по всем мыслимым ухабам. Придется стать причиной многих искалеченных судеб. Придется творить невероятное, пробивать головой стены, делать параноиков святыми и мудрыми, убеждать записных скептиков и проповедовать, проповедовать, проповедовать… Если не дать слабости одержать верх, то желаемое будет достигнуто.

— А если дать?

— Умрешь без шанса на перерождение. Вечность тебя брезгливо отбросит.

— А если, скажем, вон тот лейтенант сейчас всадит в тебя обойму?

— Не стоит, Валентин Михайлович.

Внимательно глядя в глаза собеседника, я улыбнулся. Точнее, попытался улыбнуться. Получилось нечто, сильно напоминающее волчий оскал.

— После таких шуток я окажусь там, где у меня будет возможность оторвать яйца как родителю этого лейтенанта, так и вашему папе. А потом вернусь обратно. Но вас уже не будет. Желаете попробовать?

— Да это я так, к слову пришлось, — с явной неловкостью выговорил Валентин Михайлович. — И другим настоятельно посоветую вести себя с осторожностью. Скажи, если не секрет, чего же ты все-таки пожелал?

— Яблок моченых. Антоновки. Первого марсианского урожая!

Длинный праздничный день все не кончался. Мы сели в самолет, когда на землю уже прочно опустились синие зимние сумерки. Все два с небольшим часа полета я продремал, завернувшись в пахнущий железом и машинным маслом тулуп. Эх, где они, те времена, когда можно будет летать в тепле и комфорте, а стюардессы будут угощать кофе и прохладительными напитками.

Но зато — быстро! Багаж не трясут, через рентгеновские аппараты не гоняют. О террористах на внутренних авиалиниях никто еще не слышал. И дай бог, никогда и не услышат!

Машина подошла почти под крыло. Я попросил завернуть домой — рядом же! Как позже выяснилось, сделано это было совершенно напрасно. Едва я щелкнул выключателем в кабинете, стекла в окне осыпались сухим ломким крошевом. До сих пор не понимаю, как не зацепило. Еще миг, и по полу с сухим стуком покатилась фенька. Извернувшись, выкинул ее в окно. Не дожидаясь дальнейших сюрпризов, выскочил в коридор, прикрывая тяжелую дубовую дверь.

В прихожей, Валентин Михайлович уже что-то орал в телефонную трубку. На улице глухо хлопнул взрыв. Тут же грохнуло в гостиной. Тяжелые двери, сделанные еще до исторического материализма, удержали осколки. Нащупывая в кармане Байярд, я втолкнул Валентина Михайловича в ванную. Выкинул шланг-времянку в коридор, пустил воду.

— Гостям ничего не жалко — пояснил я спутнику, срезая длинный шнур с утюга.

Валентин, весело оскалившись, потянул из карманов пару ничем не примечательных ТТ-33. По тому, как он с ними обращался, стало ясно, что этот человек, даже зажатый в угол московской квартиры, способен на многое.

Вероятно, меня хотели взять живым. Иначе первыми вошли бы не штурмующие, а очередная парочка гранат. И шансов бы у нас не стало от слова совсем. Сухо хлопнуло на лестничной площадке. Двойные двери медленно завалились внутрь. По коридору на уровне пояса хлестнула свинцовая метель.

Затем, двигаясь с той синхронностью, которая не может быть приобретена на тренировках, в коридор быстро и деловито вторглись нападающие. Две пары на четырехметровый проход, расчищенный пулями.

Они не учли только одного — мечущемуся под давлением резиновому шлангу наплевать на обстрел. К тому же, жесткая московская водица неплохо проводит электрический ток. И будь ты супербойцом, но при попадании под ток, у тебя вышибет дыхание и вывернет мышцы, точно так же, как и простому смертному. А если сила тока превысит десятую долю ампера, то вполне возможно и свидание с Создателем.

Их первый рывок был быстр и, в других обстоятельствах, привел бы к победе. Но сегодня он всего лишь стал дорогой под холодный душ на скользком паркете. Оставалось лишь кинуть на пол заранее вставленный в розетку шнур. Что я и сделал.

Стрелять не потребовалось. Пока бенгальским огнем сгорали плавкие вставки, с нападающими было покончено. С удивлением посмотрев на последствия иррегулярных сокращений скелетной мускулатуры, я на всякий случай вытянул вилку из розетки. Повертел в руках так и не пригодившийся Байярд с со вздохом кинул его в карман.

Так и не сказав ни слова, засунул в карманы свое оружие Валентин Михайлович. В подъезде грохотали шаги тревожной группы.

Я все-таки вернулся в кабинет, и забрал бумаги. Судя по всему, в эту квартиру мне суждено вернуться не скоро. А жаль, место хорошее, и работалось тут славно.

…Несколько минут неспешной езды, и мы на месте. Дом на улице Грановского, более известный московским старожилам как 5-ый дом Советов. Когда-то, до революции, это П-образное здание с небольшим сквериком построил для графов Шереметьевых архитектор Александр Мейснер. В нем предпочитала снимать квартиры зажиточная публика. После революции, зажиточных сменили ответственные — до Кремля не то, что близко, а просто рукой подать.

Теперь в этой пятиэтажке освободилось множество квартир. В одну из них меня и привезли. Полупустое огромное пространство без ковров, горок, хрустальных люстр, картин и цветов — примет устоявшегося уюта. Наверное, все лишнее, просто вывезли. Остались тяжелые лампы на гранитных постаментах, мебель в белых полотняных чехлах. Тяжелое полированное дерево на полу и стенах. Даже не приглядываясь, на мебели можно заметить овальные инвентарные таблички.

Сопровождающие остались в прихожей. Я пошел на свет. Человек, к которому я так долго добирался, сидел в кабинете за приставным столом и увлеченно читал толстый журнал, периодически отчеркивая понравившиеся места.

Массивная, скорее даже, грузная фигура. Мягкое округлое лицо, тяжелый подбородок, подпертый еще, как минимум, еще двумя. Короткая аккуратная прическа с пробором на правую сторону. Обильные нити седины в волосах. Чуть припухшие от бессонницы внимательные серые глаза. И полное, демонстративное отсутствие интереса к собеседнику. То есть, ко мне.

Впрочем, такое мы уже проходили. Прохожу в кабинет, и молча устраиваюсь в глубоком кресле, покрытом пыльным чехлом. Некоторое время с интересом разглядываю увлеченно читающего хозяина кабинета. Потом сворачиваюсь в просторном кресле клубком, делаю пару глубоких вдохов, и почти сразу, засыпаю. Кому надо, пускай будят.

Свои способности я знаю прекрасно. Поэтому абсолютно уверен, что без какого бы то ни было притворства, способен благополучно проспать до утра. В кабинете тепло, туалет я посетил заранее, так что, как говаривал один горячо любимый мною литературный герой, «вотще уязвить меня».

Не проходит и получаса, как меня начинают трясти за плечо.

— Так и собираешься тут спать?

— Как получится.

— Тоже мне, место нашел!

— Не лучше и не хуже других. Есть вопросы — спрашивайте. А так, даже не представляю, о чем с Вами можно говорить, и ради чего Вы вытащили меня из Москвы-300.

— Эти твои новомодные методики…

— Которым уже пара тысяч лет, если не больше!

— Не перебивай, когда старшие говорят!

— ?

Георгий Максимилианович раздраженно махнул рукой. Незаинтересованный читатель периодики бесследно исчез. Передо мною сидел человек, желающий, но страшащийся задать бесконечно интересующий его вопрос.

— Вас интересует что-то личное?

— Да, Валерия, дети.

— Но Вы же понимаете, что история уже пошла по другому пути. Те, кто жили с Вами по соседству, уже никогда не станут руководителями страны. Так что, вышибить вас в отставку они уже не смогут. А с детьми и внуками в том варианте истории у Вас было все нормально. Никто не бедствовал. Как и что будет теперь, сказать сложно.

— Когда я умер?

— Оно Вам надо? Повторяю, все же изменилось.

— А в том варианте?

— Кажется, в 1988 году. Месяц, извините, не помню. Думаю, теперь проживете дольше. Никита Сергеевич Вас пинать уже точно не будет. Но вполне возможно, что возникнут другие проблемы.

— Какие?

— А я почем знаю? Наличие прошлого опыта никого не делает пророком. В одном можно быть уверенным точно: люди пока что просто хотят разобраться в собственной истории, и тем, кто сознательно их дезориентировал, придется несладко. Репрессивный аппарат в таких случаях не помогает — не на кого опираться, нет морального оправдания репрессиям.

— Получается, будет нечто вроде очередной чистки?

— Да нет, все серьезнее. В конце концов, что такое чистка? Всего лишь устранение нелояльных к той или иной провластной группировке. Дело для большинства понятное и знакомое. Речь идет о полном изменении картины мира, к которой привыкло большинство. Как это будет выглядеть, ясно уже сейчас, тут и предсказывать ничего не требуется.

Нас с вами в данный момент не особо интересует широкомасштабная фабрикация якобы древних рукописных книг и всеобщее стремление просвещенной Европы представить русских диким и отсталым народом. Историкам, из тех, кто думать способен, многое и так ясно.

Людей больше интересует совсем близкое прошлое, которое тоже постарались исковеркать до неузнаваемости. Вот эти вопросы будут разрешаться в первую очередь, и горе тем, кто попытается скрыть правду!

— А если конкретнее, — чуть нервничая, попросил собеседник.

— Лучше бы мне было подготовиться к таким вопросам, но если говорить без подготовки, то извольте…

Существует огромный блок вопросов по 1 Мировой войне, с которой наши беды, собственно, и начались. И ее предыстории, конечно. Например, интересно, почему мы, как страна — победитель, умудрились отказаться от плодов завоеванной кровью победы?

Что это было? Что планировали те, кто организовал вакханалию революций в 1917 году? Кто оплачивал банкет и заказывал музыку? Отчего откровенный людоед Троцкий был неприкосновенен столь долго?

В чью пользу было организовано грандиознейшее в истории ограбление России? Почему в качестве деструктивной идеологии был избран именно марксизм? Какова была истинная роль большевиков? В какой момент и как большевики смогли избавиться от очевидной внешней зависимости? В какой момент бывшие спонсоры партии взяли курс на силовой демонтаж СССР?

— Многие из тех, кто в курсе дела, предпочтут совершить самоубийство, но на вопросы не ответят, — заметил мой собеседник.

— Не стоит недооценивать достижений современной фармакологии, ответил я. — Если обществу остро необходима истина, ее установят. Это Вам не выяснение истинного места Куликовской битвы, тут вопрос важнее, многих лично коснулся!

— Чаю? — спросил Георгий Максимилианович.

— Спасибо. С удовольствием! И, если можно, с лимоном.

Некоторое время мы молчали, ожидая, пока принесут. Крепко заваренный чай принесли в серебряных подстаканниках. В мое время похожими пользовались в поездах. Отхлебнув пару глотков ароматного напитка, я продолжил.

— Вам еще интересно?

— Более чем, — последовал ответ. — Продолжай.

— Вопрос об истинных причинах Второй Мировой войны прямо вытекает из результатов Октябрьской Революции. Они, как я понимаю, кукловодов не устроили, а бывшие марионетки оказались откровенно неуправляемы. Тогда на сцену выпихнули фюрера и его команду. И заодно позволили воспользоваться ему мощью объединенной Европы.

— Так где тут вопросы?

— Вопросы я сейчас перечислю. Во-первых, сразу становится интересным гробовое молчание нашей пропаганды о роли европейских стран в войне против нас. В частности, молчат о том, что против наших 170 миллионов населения Гитлер исходно располагал ресурсом в 254 миллиона и соответствующим экономическим потенциалом в довесок. Мы прославляем подвиги эскадрильи «Нормандия-Неман» и молчим о пяти французских дивизиях на Восточном фронте. Почему никто не говорит открыто, что мы воевали не с Гитлером, а с дикой ордой европейских захватчиков, от Испании до Люксембурга? По-хорошему, с них тоже полагается получить за сожженное и разрушенное!

Почему молчат языкастые пропогандисты, что все европейское Сопротивление — детский садик на лужайке в сравнении с теми же партизанами Белоруссии?

Очень интересна роль нашей родной пятой колонны в высшем командовании Вооруженных Сил.

Предстоит разобраться, кто, как и почему организовал снабжение нацистов боевой техникой, имуществом мобилизационных складов и боеприпасами по высшему разряду. Что, если некоторые предатели еще при власти?

Как была организована идеологическая работа, если только русских предателей в Вермахте служило более полутора миллионов, пусть, в основном, в качестве хиви. Откуда взялось без малого восемьсот тысяч предателей — украинцев? Почему татары и некоторые народы Кавказа чуть ли не поголовно шли помогать фюреру?

— Знаешь, что означает честный и открытый ответ на эти вопросы? — вздохнув, спросил Маленков.

— Знаю, Георгий Максимилианович, — ответил я. — Не более, но и не менее, чем скоропостижную кончину тех, кто сейчас мечтает вновь дождаться подходящего момента, и ударить людям в спину. Тех, кто потерпев поражение, не оставил желаний вновь увидеть наши сожженные города и виселицы на их улицах. Их просто нельзя оставлять в живых.

У меня еще много вопросов. Думаю, общество задаст их намного больше. Вот, к примеру…

Православная церковь, будучи сугубо государственным учреждением, перед Революцией уже успела опозорить себя так, что когда посещение служб для солдат в 1 Мировую сделали свободным, на них являлось менее 10 процентов личного состава.

Долгогривые всегда были темой дежурных анекдотов, штатными доносчиками охранки, моральными уродами и паразитами. Могли отказать в погребении по поводу копеечной недоплаты или потребовать за исповедь дневной заработок крестьянина. А законы какие были! Это ж не выговорить. Послушайте:

«Статья сто девяносто. Отвлечение от веры ненасильственное: ссылка до 10 лет, телесные наказания, клеймение; насильственное: ссылка до 15 лет, телесные наказания, клеймение. Статья сто девяносто два. Если один из родителей не христианской веры воспитывает детей не в Православной вере: расторжение брака, ссылка в Сибирь. Статья сто девяносто восемь. Уклонение от крещения и воспитания детей в Православной вере: заключение до 2 лет. Статья двести двадцать. Не привод детей в церковь: духовное и гражданское внушение».

Все имущество церкви было исключительно государственным. Им, как Вы знаете, распоряжался Синод.

Так у кого же хватило ума снова снабдить однажды обгадившуюся братию помещениями, деньгами, типографским оборудованием и возможностью проповедовать?

Коню понятно, что у церковников нет шансов предстать в виде средоточия духовности и Веры. Слишком уж мало прошло времени. Вот лет через пятьдесят у нее могло бы что-нибудь получиться! Да и то, ненадолго. Алчность и подлость надолго не спрячешь. Все помнят, с каким старанием долгогривые служили Адольфу и его банде. Любая власть, мол, от бога, не иначе.

Скорее всего, случится вторая серия того, что уже было в революцию. С предметным разбирательством по персоналиям коллаборационистов и предателей. Ишь, удумали, и вашим и нашим служить! А там — чья возьмет… Зданий под слом, считай, не осталось, но святоши под топор, думаю, найдутся!

Последние публикации наглядно показывают, что для любой из ведущих мировых религий люди — это скот, мясо. Следовательно, мы поступим с ними ровно так, как они предполагали потупить с нами. Все остальное — демагогия. Нормальный вопрос?

— Вполне. Но людям-то Вера нужна. Тяжко без Веры.

— А стоит ли путать Веру и религию? Опять же, оказав поддержку одному тоталитарному культу, мы пробуждаем азарт еще у десятка. Помогли православным — зашевелятся мусульмане и католики. Вот Вам и почва для ненависти внутри общества. Кроме того, научное мировоззрение с религией не имеет ничего общего. СССР совершил такой рывок в экономике еще и потому, что церковь от государства была отделена, и влияния на души почти не имела.

Они ведь на достигнутом не успокоятся! Получив возможность для проповеди, станут мечтать о уроках закона божьего в школах, попробуют залезть на кафедры университетов, в политику. Иначе говоря, восстановить свое положение до 17 года. Будут всячески способствовать реставрации отживших типов общественных отношений. Это же контрреволюция в чистом виде!

— Не стоит так категорично. Все же, что ни говори, любая церковь провозглашает достаточно гуманные лозунги. Те же десять заповедей, например.

— О гуманизме церквей стоит сказать особо. Но сначала о заповедях. Что ни говори, но это система запретов, что-то вроде наставления бестолковым деткам. Такие запреты нужны, когда доверия к человеку нет, когда он воспринимается как часть стада, паствы, как раб, по недоразумению оставленный без присмотра. Вот церковь и вешает на самом видном месте кнут из заповедей и возможного божественного гнева. Так что заповеди — это не более чем смазка для механизма принуждения, а вовсе не инструмент для спасения души.

Теперь пара слов о гуманизме. По большей части о нем говорят либо сами представители церкви, либо некритично мыслящие прихожане. Но вот функционирует церковь по совершенно другим принципам. Вспомните: «Горе тому, кто не примет нас!». Если судить по делам, то немедленно выяснится, что никакого особого гуманизма в церкви не найдешь. А вот традиции многовекового тотального промывания мозгов просматриваются явственно.

Церковь многие века сама формировала свой образ. У конкурентов и критиков судьба была незавидна. Кто сгорал на костре, кто заживо гнил в темницах. Говорить о милосердии Церкви, именем которой оправдывались самые гнусные преступления против совести и природы человека — это примерно то же самое, что, признав «отдельные ошибки» Гитлера, тут же завести речь о некоем особом его гуманизме.

Любой известный период террора, совершенного правителями в обозримый исторический период, меркнет перед размахом и масштабами террора религиозного. Церковь наводила на людей ужас в течение многих столетий, что было бы не под силу любому, самому кровавому тирану.

Сможете ли Вы првести реальные примеры христианского гуманизма в России? Думаю, нет. А вот о том, что Русь крестили огнем и мечом, мы помним хорошо. Чаадаев говорил, что «русский народ подвергся рабству лишь после того, как стал христианином». Мифическое монголо-татарское иго послужило всего лишь оправданием церковного террора. Христиане «до основания» уничтожали культурные ценности славян. А вот как клеймил крестьян один такой гуманный: «Вас же, покинувших меня, забывших мою святую гору… я придам мечу, и все вы падете пронзенными… вы закричите в сердечной муке, будете рыдать в судорогах сердец ваших!».

А люди-то всего-навсего хотели отмечать свои, славянские праздники, а не праздновать невесть что, сочиненное иудеями «for export only».

По библейской мудрости, с теми, кто верит иным богам или вовсе богам не верит, следует поступать так: «…порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все, что в нем, и скот его порази острием меча; всю же добычу его собери на средину площади его и сожги огнем город и всю добычу его… да будет он вечно в развалинах…» Это и есть то самое, что называют особым, церковным гуманизмом!

Только представьте, сколько звериной злобы обрушили на нас гуманисты от церкви за последнюю тысячу лет. Они пытались, но все же не смогли исковеркать характер и дух славян, превращая их в богобоязненный и христолюбивый народ.

А потому, с церковниками поступят по завету Вольтера.

— «Гадину — убей»! — эхом отозвался мой собеседник, обнаруживая прекрасное знание классиков.