Чтобы жизнь не прекращалась...

Основная задача любого организма – оставить после себя потомство. Пресмыкающиеся решают эту задачу во многом принципиально иначе, чем земноводные. Как полностью наземные животные они размножаются только на суше, откладывая яйца или принося живых детенышей.

Яйца пресмыкающихся значительно крупнее, чем у земноводных, и защищены плотными многослойными оболочками, главная задача которых – предохранение эмбрионов от высыхания. Поэтому кладки земноводных могут развиваться лишь в воде или в очень влажных местах, а пресмыкающиеся могут откладывать яйца на суше, даже в совершенно сухой, песок. У крокодилов, многих видов черепах и ящериц яйца покрыты твердой известковой оболочкой – скорлупой (как у птиц). У других пресмыкающихся оболочка кожистая, эластичная.

Яйца пресмыкающихся богаты питательными веществами, благодаря чему эмбриональное развитие происходит в яйце до стадии полностью сформировавшегося детеныша. Личинок, как у земноводных, у пресмыкающихся не бывает – из яиц сразу вылупляются маленькие копии взрослых животных: черепашки, крокодильчики, ящерки или змейки.

Эмбрионы в яйцах развиваются обычно за счет тепла, получаемого из внешней среды. Настоящего насиживания и обогрева кладки, как у птиц, у пресмыкающихся нет, и поэтому инкубация может длиться долго – несколько месяцев. Вылупившиеся детеныши совершенно самостоятельны. Они способны сразу перемещаться, охотиться и защищаться от врагов.

У большинства пресмыкающихся различные фазы размножения – ухаживание и спаривание, вынашивание яиц, откладка яиц, вылупление детенышей – происходят в строго ограниченное время года и приурочены к наиболее благоприятным для этого погодным условиям.

 

Яйцерождение и живорождение

Изначально пресмыкающиеся размножались именно с помощью откладки яиц (так называемое «яйцерождение»). Однако этот способ имел ряд недостатков. Отложив яйца, самка в общем уже ничем не могла помочь будущему потомству. Оно оказывалось оставленным на произвол судьбы. Хорошо, если место, где отложены яйца, будет достаточно прогреваемым, если его не зальет дождем, если их не достанут разнообразные хищники (ведь поживиться питательными яйцами не прочь даже муравьи). Однако в природе такое благоприятное стечение обстоятельств бывает редко. Отложенные яйца часто, слишком часто пропадают, не дают потомства. Одно из возможных решений – ...носить кладку с собой! Действительно, если яйца не откладываются сразу, а остаются в организме самки, то они оказываются в гораздо более благоприятных условиях: какая–нибудь малявка вроде муравья им уже не будет страшна, от более крупного хищника самка может скрыться вместе с потомством; родная мать может полежать на теплом месте и спрятаться от зноя, холода или затопления, обеспечивая наилучшие условия инкубации; наконец, она выберет наиболее подходящее место для появления детенышей на свет. В ходе эволюции сразу во многих группах пресмыкающихся самки стали сохранять яйца в своем организме до момента начала вылупления детенышей. Правда, все крокодилы и черепахи откладывают только яйца, но во многих других ветвях генеалогического древа рептилий сформировалось живорождение. Живородящими были, например, ископаемые морские ящеры – ихтиозавры. Из современных рептилий живых детенышей приносят многие змеи и ящерицы. Ученые подсчитали, что в ходе эволюции пресмыкающихся, в разных их группах живорождение возникало не менее 35 раз! Немало примеров, когда один вид размножается яйцерождением, а другой, его близкий «родственник», – живорождением. Далеко искать не надо: из двух самых распространенных в Центральной России видов ящериц один – прыткая ящерица – откладывает яйца, а другой – живородящая – приносит детенышей (поэтому так и называется).

Но если живорождение столь замечательно разрешает многие проблемы, почему далеко не все виды рептилий перешли на этот прогрессивный способ? Дело в том, что в природе за все приходится платить, и в чем–то выигрывая, животные в чем–то обязательно проиграют.

Веретеница с только что родившимся потомством

Переход на живорождение имеет и свои недостатки. Если разобраться, вынашивать яйца «в себе» – тяжелое бремя для самки. Ведь она теряет подвижность, а значит, чаще становится жертвой хищников и не может так успешно, как прежде, добывать корм. При этом важна не столько ее личная печальная судьба, сколько то обстоятельство, что в результате она оставит меньше потомства, чем могла бы. За то время, что самка вынашивает развивающиеся яйца, она отложила бы еще одну кладку. В природе так и получается: живородящие виды приносят потомство один раз за сезон, а яйцекладущие успевают сделать две, а то и три кладки. Далее, поскольку вынашивание детенышей ослабляет мамашу, ей нередко приходится «пропустить» следующий сезон размножения, чтобы восстановить силы. Если неповоротливая самка с кладкой станет жертвой хищника, погибает и она сама, и ее развивающиеся детеныши, а кроме того, не будет потомства, которое могло бы у нее родиться в будущем.

Если учесть все плюсы и минусы яйцерождения и живорождения, становится понятным, что ни один из этих способов не является наилучшим. В одних условиях определенные преимущества получают живородящие виды, в других – яйцекладущие. Так, живорождение чаще отмечается у видов, обитающих в условиях сурового климата – в горах, в регионах с прохладной погодой, – , там, где не хватает тепла для инкубации яиц, и их развитие в чреве матери может помочь решить эту проблему. Другой пример – водные рептилии (морские змеи, ихтиозавры), которых живорождение избавило от необходимости выходить на сушу для откладки яиц.

В большинстве случаев у пресмыкающихся эмбрионы развиваются в организме самки только за счет запасов, имеющихся в яйце. Но у некоторых видов происходит снабжение зародыша питательными веществами из организма матери – примерно так же, как у млекопитающих.

 

Гюрза: яйцекладущая и живородящая

Когда есть два возможных решения проблемы, всегда можно поискать и компромисс. Таким компромиссом между яйцерождением и живорождением является вариант, при котором самка откладывает яйца, но не просто с желтком, а с уже вполне развитыми зародышами. В результате и период инкубации таких яиц во внешней среде оказывается гораздо короче, и беременность самки протекает не так долго.

У видов, распространенных на значительной территории с разнообразными климатическими условиями, случается, что в одной ее части самки откладывают яйца, а в другой – приносят детенышей. Например, самая опасная из встречающихся у нас змей – гюрза. На территории России она обитает в Дагестане, но помимо этого распространена в Северо–Западной Африке, на Кавказе, в Азии – от Аравии до Индии. При этом в Средней Азии гюрза откладывает яйца, а в других местах – рождает детенышей. В яйцах среднеазиатских гюрз находятся довольно развитые зародыши, поэтому их инкубация длится всего около месяца.

 

«Борьба полов»

Эволюционные задачи и биологические возможности у самцов и самок сильно различаются. Самцы (конечно, ни в коем случае «не осознавая» этого) стремятся оставить как можно больше потомков, передать свои гены следующим поколениям. А поэтому они интуитивно пытаются вступить в брачные контакты с наибольшим количеством самок. Для реализации своей основной эволюционной задачи самец в брачный сезон старается склонить к брачному союзу как можно больше самок, используя для этого любые средства. При этом он также должен помешать аналогичной активности других самцов – своих конкурентов. Если у самца появляется возможность выбора, он предпочтет самых плодовитых самок и тех, которые физиологически наиболее готовы к выполнению сложной задачи продолжения рода. Поскольку плодовитость у пресмыкающихся обычно прямо связана с размерами тела (чем крупнее самка, тем больше принесет она яиц или детенышей), при возможности выбора самцы предпочитают более крупную самку. Готовые к спариванию самки у многих видов рептилий отличаются по окраске, поведению, запаху, что облегчает самцам задачу выбора. Кроме того, самцы предпочитают незнакомых самок своим «старым подругам». Это понятно, поскольку «подруги» и так оставят им потомство, а «незнакомка» – это возможность увеличить свой вклад в будущие поколения.

Эволюционная задача самок несколько иная – для них качество важнее количества. Они интуитивно стремятся не принести, а сохранить как можно больше своих детенышей. Для этого они, во–первых, также стараются сделать выбор, подбирая в отцы своим потомкам наиболее здоровых и сильных партнеров. Во–вторых, противодействуют излишней брачной активности самцов, которая может повредить потомству. Отыскивают наиболее подходящие для новорожденных места обитания и при необходимости защищают эти места от сородичей.

Различные эволюционные интересы самцов и самок определяют довольно сложную и разнообразную систему брачных взаимоотношений среди пресмыкающихся, весьма своеобразные формы связанного с этим поведения.

Социологи и психологи в цивилизованном мире все больше занимаются проблемой так называемых «синглов» – одиноких людей, предпочитающих жить без семьи. Для человечества это – что–то новое. А вот подавляющее большинство пресмыкающихся всегда жило именно так. Каждая особь, будь то самец, самка или только что появившийся на свет детеныш ведет самостоятельный образ жизни и никак не связана семейными узами с сородичами. Этот природный «эгоизм» заставляет их держаться обособленно–равнодушно по отношению друг к другу большую часть времени. Они обычно замечают сородичей, лишь если те начинают претендовать на «их» добычу или «их» пространство. Однако, когда наступает пора подумать о продолжении рода, они «вспоминают» о других особях своего вида и ищут контактов с ними. В брачный сезон поведение и образ жизни большинства пресмыкающихся резко изменяется. В это время часто можно увидеть дружные парочки, турниры самцов, необычные скопления особей одного вида, клубки змей; услышать ночные трели гекконов или грохот брони сражающихся черепах. В этот бурный период ни самки, ни тем более самцы не ограничивают себя в числе партнеров. Но вот сделано все необходимое, чтобы оставить потомство, и каждая ящерица, змея или черепаха возвращается к своим повседневным делам, вновь забывая о себе подобных.

Однако нередко все–таки существует подобие семейных отношений. Так, в брачный период у некоторых пресмыкающихся самцы и самки держатся парами в течение довольно длительного времени. Такие пары, например у кобр, не только спариваются, но и совместно охраняют кладки до появления молоди.

Многие виды ящериц ведут оседлый образ жизни, и привязаны к своему месту обитания. Хорошо знакомый участок обеспечивает и кров, и корм, и необходимое пространство для прогулок, отдыха – в общем, все, что нужно для жизни. Незнакомые места животных пугают, и поэтому они стараются не покидать без надобности свои участки, а также защищают их от непрошеных вторженцев–сородичей. Но самцы ведут себя как джентльмены: других самцов гонят, а к самкам относятся вполне терпимо. В результате обычно на индивидуальном участке самца живет он сам и одна или несколько самок. Обычно они почти не обращают внимания друг на друга, но в сезон размножения становятся естественными брачными партнерами. Поскольку, с одной стороны, самец не пускает на свой участок других самцов, и они, в свою очередь, не дают ему проникать на соседние участки; а с другой стороны, самки не стремятся покидать насиженные места, брачные отношения совместно обитающих самцов и самок становятся довольно прочными, то есть формируется «семья».

Среди пресмыкающихся есть примеры и более развитых семейных отношений. Австралийский короткохвостый сцинк – достойный семьянин. Эти своеобразные крупные ящерицы хранят верность своему избраннику долгие годы – известны супружеские пары со стажем до 15 лет. При этом собственно брачные отношения возобновляются каждую весну, в сезон размножения, но всегда с тем же партнером.

Пары короткохвостых сцинков все–таки трудно назвать настоящими семьями, поскольку каких либо контактов с детьми родители не имеют. А вот у другого австралийского сцинка, эгернии Стокса, образуются настоящие семьи, насчитывающие до 16 членов. Эти семейные группы существуют в течение многих лет и тесно связаны с удобными убежищами среди камней или в стволах деревьев.

Обычно в «семье» ящериц самец живет с одной–двумя, реже тремя самками. Но известны примеры образования настоящих гаремов из пяти–десяти самок. Такие семейные отношения характерны для морских игуан Галапагосских островов. Обычно эти крупные ящерицы держатся на морском побережье. Каждый взрослый самец охраняет здесь от соперников определенный участок, на котором отдыхает его гарем.

 

Как найти невидимку

Брачные взаимоотношения у пресмыкающихся связаны с решением одной существенной задачи: как обнаружить брачного партнера.

Ведь две важные составляющие образа жизни этих животных – добывание пищи и защита от врагов – прямо связаны с тем, чтобы сделаться как можно менее заметными. Большинству это прекрасно удается – их «не видят» ни их жертвы, ни их враги. Но можно так удачно замаскироваться, что и свои не найдут, и не будет продолжения рода. Проблема эта усугубляется тем, что пресмыкающиеся–«синглы» живут обособленно и зачастую вообще редко видят себе подобных. А многие виды, например змей, к тому же в природе крайне редки, и отдельные их особи живут очень далеко друг от друга.

Чтобы облегчить себе решение этой задачи, некоторые пресмыкающиеся в начале брачного сезона собираются в определенных местах. Такие скопления особенно заметны у отдельных змей. В подобных случаях говорят о «змеиных очагах». Эти места используются змеями из года в год. Змеи живут долго, и старые, опытные особи запоминают дорогу к заветным местам, а более молодые ползут за ними, ориентируясь по запаховому следу взрослых. Ящерицы иногда также скапливаются в начале брачного периода в каких–либо местах, обычно, с более благоприятными условиями – более прогреваемых, сухих. Например, нашу обычную живородящую ящерицу весной можно в большом количестве заметить на солнечных, защищенных от ветра опушках.

Крупные морские черепахи проплывают огромные расстояния в океане, чтобы собраться с сородичами у немногих, хорошо им известных мест размножения.

Другой способ встретить брачного партнера – резкое увеличение подвижности. В сезон размножения многие оседло живущие пресмыкающиеся становятся беспокойными, ими овладевает тяга к перемене мест, долгие экскурсии за пределы своих индивидуальных участков их уже не так пугают. Даже обычно медлительные черепахи в такой период проявляют неожиданную резвость, преодолевая подчас значительные расстояния. Это усиленное «броуновское движение» приводит к тому, что животные чаще сталкиваются друг с другом, и шансы найти брачного партнера возрастают.

Наконец, чтобы тебя заметили, надо подать сигнал. Немногочисленные обладающие вокальными данными ящерицы именно в брачный период в полную меру используют эту способность: поющие самцы одновременно привлекают к себе самок и предостерегают других самцов, чтобы те «не совались». По громкому реву находят друг друга самцы и самки миссисипского аллигатора. Самец, обходя свои огромные – в 20–40 гектаров – угодья, периодически издает призывный рев, услышав который, самка отвечает также ревом.

Скрытно живущие и обладающие великолепным нюхом ящерицы и змеи отыскивают свою «половину» по запаху. В этот период специальные кожные железы особенно интенсивно выделяют свой секрет. Ящерицы, полагающиеся в большей степени на зрение, пренебрегая на время правилами маскировки, стараются стать более заметными: чаще появляются на открытых местах, совершают особые, понятные только их сородичам, ритуальные движения, демонстрируют яркие опознавательные знаки. Самцы занимают высокие наблюдательные посты, с которых и их хорошо заметно, и им все видно.

 

Брачные наряды

У большинства видов пресмыкающихся самцы и самки внешне отличаются друг от друга. Такое различие называют половым диморфизмом. Особи разного пола часто отличаются по размерам, причем у видов, самцы которых сражаются друг с другом за обладание самкой, они, как правило, крупнее самок, и наоборот. У самцов обычно более крупная голова, более длинные конечности, хвост тоже длиннее и утолщен в основании. У них более развиты гребни, шипы, горловые мешки и прочие «украшения». Диморфизм нередко проявляется и в окраске.

Так, в Северной Африке распространена агама Буланже, самцы которой отличаются от самок более крупными размерами и наличием гребня, тянущегося от затылка до кончика хвоста. Однако в природе более заметны различия в окраске: самцы в брачном наряде пурпурно–серые, а у самок по спине тянется срединная ярко–желтая полоса с тремя поперечными прямоугольными ответвлениями на ярко–оранжевом фоне. При этом голова у них сине–зеленая. Отличия столь разительны, что самцов и самок этой агамы можно принять за ящериц разных видов.

В брачный сезон окраска пресмыкающихся усиливается, а иногда и изменяется – появляется так называемый брачный наряд. При этом внешние различия между самцами и самками становятся еще более заметными.

Чаще всего окраска животных просто обновляется. Дело в том, что начало брачного сезона нередко сопровождается линькой, после которой ящерицы и змеи выглядят «как новенькие» и приступают к размножению, сияя свежей и сочной окраской. Однако у многих видов самцы и самки приобретают в этот сезон сигнальную окраску, которая, во–первых, помогает им издали различать пол встреченного сородича, а во–вторых, определять свои намерения по отношению к нему – нередко окраска может быстро и произвольно меняться, и тогда потенциальный соперник, например, будет встречен боевой раскраской, привлекательная самка – «петушиным» нарядом, а ненужный знакомый – тусклым, безликим окрасом.

Любопытен пример обыкновенного хамелеона. В течение сезона размножения у самок этого вида происходит заметная смена «наряда». Обычно они окрашены в зеленый или зелено–коричневый цвет с двумя желтоватыми продольными полосами по бокам. Но готовые к размножению самки приобретают иной рисунок, состоящий из желтых пятен на зеленом фоне. После спаривания зеленый цвет изменяется на черный или коричневый. Эти различия очень важны для самцов. Их интересуют только самки в брачном, пятнистом, наряде. Такая расцветка настолько привлекательна для самцов, что они начинают пылко ухаживать даже за пластиковой моделью, окрашенной «под самку».

Обыкновепный хамелеон

 

Ухаживание

Суровый и холодный облик рептилий никак не вяжется с представлением о каких–либо романтических составляющих их брачных отношений. Трудно представить себе нежные и ласковые элементы ухаживания за избранницей у, например, змеи или черепахи (а тем более – крокодила). И действительно, в брачном поведении самцов пресмыкающихся мало что соответствует нашему, человеческому представлению об ухаживании.

Самое простое брачное поведение – грубое насилие. Самец преследует самку как дичь и, поймав, подавляет ее сопротивление и удерживает сильно сжатыми челюстями. Такое отмечается у многих ящериц, и поэтому в брачных! сезон самки таких видов «украшены» долго сохраняющимися следами от укусов. Чудовищные на взгляд человека, подобные грубые взаимоотношения имеют определенный биологический смысл. Основная эволюционная задача – продолжение рода – достигается при этом с относительно небольшими затратами. Существенным является и такой момент: при более сложных формах брачного поведения животные становятся также более заметными и уязвимыми для хищников.

Однако подобная примитивная схема брачных взаимоотношений практически не принимает во внимание эволюционных интересов другой стороны – самок. Незащищенность от атак самцов и отсутствие возможности выбора не дают самкам возможности обеспечить наилучшие условия выживания потомства. Естественно, самки такому положению дел всячески противодействуют, а самцы, принимая во внимание это противодействие, все более усложняют брачную «церемонию».

Более сложное брачное поведение, которое уже можно назвать действительно ухаживанием или брачными играми, обычно также включает преследование самки. Но это не «дикая охота», а ритуал, нечто подобное игре: самец преследует самку – она отбегает, он останавливается – останавливается и самка, и так много раз. Самец не пытается схватить самку, но, чтобы остановить ее, забегает вперед и преграждает ей дорогу, стараясь привлечь внимание самки и всячески обозначить серьезность своих намерений. У разных видов ящериц самцы для этого приподнимаются на выпрямленных лапах, уплощают тело, наклоняют его в сторону самки, приподнимают гребень, размахивают хвостом, разгребают землю лапами, раздувают горловой мешок, демонстрируют самую яркую из своих окрасок – цветные пятна на теле, ритмично кивают головой, широко разевают пасть. Любопытно, что этот же арсенал поведенческих реакций используется и при столкновениях с противниками. Хотя, впрочем, задача и в том, и в другом случае сходная: продемонстрировать противнику свою силу и свои возможности, чтобы заставить того задуматься, стоит ли ввязываться в борьбу, а самке, чтобы «убедить» ее в том, что у такого родителя будет сильное, жизнеспособное потомство.

Сказанное относится к ящерицам, но сходная картина наблюдается и у наземных черепах. Брачный период у животных часто называют «гоном», и это слово очень подходит к черепахам, которые в сезон размножения утрачивают свою обычную степенность и медлительность, становятся необычно живыми и проворными. Самцы со всей возможной стремительностью преследуют самок и, догнав, стараются остановить их резвый бег. Для этого они преграждают самке дорогу, хватают ее челюстями за лапы и края панциря. Остановить уползающую самку – полдела. Надо еще убедить ее в том, что кавалер – достойный партнер, а то она просто застынет, втянув все части тела в свой панцирь–скафандр. В качестве аргументов используются все те же покусывания, или самец, втянув голову под карапакс, стучит своим панцирем по панцирю избранницы (мол, выходи, подруга).

У водных черепах «ухаживание» происходит в воде и поэтому движения животных выглядят более легкими и изящными – настоящий водный танец. Сначала самец плавает вдогонку за самкой, а затем «порхает» вокруг нее, не давая ей уплыть. Очень характерны кивки головой и потряхивания передними лапами с растопыренными коготками перед мордой самки.

У змей, в силу их очевидных внешних особенностей, поведение ухаживания очень простое. Самец, учуяв запах самки, ползет по ее следу, догоняет, и, как и у других рептилий, пытается ее остановить. В отличие от ящериц, самцы–змеи для этого не используют грубых укусов, но стараются преградить избраннице путь. Самцы некоторых видов при этом возбужденно кивают головой. У змей даже можно отметить что–то похожее на ласку – самец прижимается к телу самки и ползет вместе с нею, повторяя изгибы ее тела, у некоторых видов он поглаживает самку своей головой. Как–то во время работ в пустыне, автор наблюдал явно счастливую пару змей–стрел. В течение нескольких дней самец и самка были неразлучны, ползали все время вместе и укрывались в общих убежищах – голова к голове и два длинных обнимающихся изящных тела.

 

Клубок змей

Слова «клубок змей» вызывают ассоциацию с чем–то колдовским и ужасным. В действительности клубки змей можно увидеть в природе, и связаны они с разгаром брачного сезона. Скопление переплетенных змеиных тел – не что иное, как змеиная свадьба. Самцы по запаху нашли самку и обвиваются вокруг нее и друг с другом, образуя немыслимое переплетение гибких тел с множеством голов. У обыкновенного ужа готовая к спариванию самка привлекает до 20 ухажеров, которые не борются между собой, тем более не кусаются, но стараются не допустить, чтобы потомство оставил кто–то из соперников. Такой змеиный клубок может существовать в течение многих часов, пока одному из претендентов все–таки не удастся спариться с самкой.

Клубок обыкновенных гадюк

У крупного водного южноамериканского удава зеленой анаконды подобные клубки собираются на мелководье. Самка почти безучастно лежит в воде, а вокруг нее собирается иногда целая дюжина самцов–анаконд. Они, как и ужи, не проявляют враждебности по отношению друг к другу и все свое внимание посвящают только самке.

Брачный клубок подвязочных змей

Самцы канадской подвязочной змеи выходят весной из зимовальных убежищ раньше и поджидают выходящих самок. Самки выходят по одной, и поэтому когда очередная самка появляется на поверхности, ее ожидают сотни поклонников. Готовая к спариванию самка издает характерный запаховый сигнал, привлекающий самцов. В результате, она очень быстро оказывается в центре клубка, состоящего иногда из сотни змеиных тел. Но как только одному из претендентов удается спариться с самкой, действие запаха прекращается, и клубок расползается в поисках очередной «невесты». Такое численное преобладание самцов гарантирует, что каждая самка подвязочной змеи будет оплодотворена в течение всего лишь получаса после ее выхода с зимовки. Это очень важно, поскольку лето на севере короткое, а раннее оплодотворение обеспечивает появление молоди до наступления зимних холодов.

 

Нетерпимые друг к другу

В клубках змей самцы относятся друг к другу безразлично (в противном случае не было бы и клубка). Но у большинства пресмыкающихся самцы гораздо менее миролюбивы и совершенно не терпят поблизости от себя других самцов, причем не только в период размножения. Взаимное нетерпение столь сильно, что каждая, даже случайная, встреча выливается в серьезный конфликт. В действительное' ти, никому из участников эти конфликты совершенно не нужны, и чтобы их избежать, или по крайней мере сгладить их последствия, пресмыкающиеся широко используют два принципа.

Во–первых, они метят свой индивидуальный участок, чтобы предупредить чужака о своем присутствии, и сами избегают мест, помеченных другими самцами. Для этого некоторые используют запаховые метки. Особые кожные железы выделяют секреты со специфическим запахом. Ползая, змеи или ящерицы оставляют запаховый след, который хорошо «понятен» их сородичам. Незамысловатая метка – экскременты. Некоторые ящерицы оставляют их в определенных местах, а их сородичи воспринимают такие метки не только по запаху, но и зрительно. Своеобразно метят свои владения многие ящерицы – с хорошо просматриваемых мест они «заявляют» сородичам о своем присутствии определенными сигнальными жестами – движениями хвоста, лап, головы. Увидев такие сигналы, другой самец поймет, что место занято, и обойдет его стороной.

Другой способ избежать серьезных последствий столкновений – ритуализация поединков. Вместо того чтобы драться всерьез и наносить друг другу тяжелые травмы, столкнувшиеся самцы обмениваются ритуальными, символическими выпадами, иногда даже не касаясь друг друга. В ходе такого бескровного поединка определяется победитель, а проигравший тихо ретируется. Характерное для ящериц ритуализированное поведение самцов можно проиллюстрировать на примере канарских ящериц. При встрече двух самцов они с расстояния 20–30 см друг от друга начинают проявлять признаки агрессивности. Возбужденные ящерицы раздувают горло, часто высовывают язык и медленно сближаются. Периодически они кивают головой (эта реакция вообще свойственна пресмыкающимся, когда они возбуждены). Иногда уже во время этого психически напряженного сближения один из соперников не выдерживает и убегает. Если же противостояние продолжается, самцы становятся параллельно друг другу головами в разные стороны (при такой стойке противники, во–первых, демонстрируют себя друг другу «в полный рост», а во–вторых, подставляют сопернику на случай возможной внезапной атаки наименее уязвимую часть тела – бок). Каждый из них старается приблизиться к врагу, но не допустить приближения к себе – при этом они медленно двигаются кругами. Периодически то один, то другой делает бросок, стараясь ухватить соперника за голову или за основание хвоста. В конце концов один из них оставляет поле сражения победителю. Чудес не бывает – побеждает обычно более сильный и агрессивный боец. Если встречаются противники примерно равных физических данных, схватка оказывается особенно длительной и тяжелой.

Настоящие, серьезные бои между самцами пресмыкающихся крайне редки. Так, жестокие драки иногда происходят между миссисипскими аллигаторами. Причем противники пускают в ход свои ужасные челюсти и, бывает, ломают их друг другу. Яростно сражаться между собой могут и совершенно безобидные животные. Например, ожесточенные драки отмечались у самцов безногих ящериц – веретениц. Самцы встречающейся у нас обыкновенной медянки при драках могут довольно серьезно покусать друг друга.

 

Брачные турниры

Самцы пресмыкающихся становятся особенно нетерпимыми по отношению друг к другу в брачный сезон. В это время можно увидеть сцены выяснения отношений между ними – гоняющихся друг за другом и угрожающих друг другу ящериц, сталкивающихся панцирями черепах, «танцующих» змей. Нередко турнир происходит в присутствии самки, которая в сторонке внешне безучастно наблюдает за происходящим, чтобы потом остаться с победителем. Однако главная цель брачного турнира не в том, чтобы показать свою удаль избраннице, а в том, чтобы прогнать соперника, видеть которого поблизости нет мочи. Присутствие самки для этого вовсе не обязательно. Такие турниры происходят не потому, что рядом самка, а при любой встрече двух самцов в брачный период.

Брачные турниры – это не просто способ выяснить, кто сильнее и кто останется с самкой. Это еще и часть сложного механизма регуляции распределения особей в популяции. Ведь вполне могло бы случиться, что по тем или иным причинам вблизи одной самки собралось бы много самцов, в то время как ее товарки не смогли бы найти себе партнеров. Взаимное нетерпение самцов не позволяет такому случиться. С помощью брачных турниров они вынужденно рассредоточиваются и, потерпев неудачу с одной «невестой», отыскивают другую. При этом существенно, что участие в турнирах не увечит бойцов и, проиграв, они не теряют возможности сделать еще одну попытку.

Однако в действительности поражение в ритуальной схватке не так уж безболезненно для проигравшего. Недавние исследования показали, что после совершенно не опасного физически турнира ядовитых змей мокассиновых щитомордников проигравший, хотя и не получает никаких травм, испытывает серьезный стресс, в результате которого его интерес к брачным делам заметно снижается – он настолько «переживает» свое поражение, что ему уже не до любовных похождений.

 

«Танцы» змей

Если случайно встретить пару змей, высоко приподнявших переднюю часть тела, обвившихся друг вокруг друга и ритмично извивающихся «лицом к лицу», ощущение будет странным и незабываемым. Поведение это столь необычно, что долгое время вводило в заблуждение даже специалистов, считавших, что «танцы» змей – часть их брачного ухаживания. В действительности, «танец» не что иное, как турнир самцов. Такие турниры очень распространены среди, например, гадюковых змей. У обыкновенной гадюки в ходе такого ритуального поединка самцы–соперники пытаются, в прямом смысле слова, взять верх над противником – придавить к земле его голову и переднюю часть тела. Они приподнимаются над землей, причем каждый стремится подняться выше соперника; их тела при этом переплетаются, змеи как бы ползут друг по другу. При этом они могут толкать друг друга головой, пытаясь опрокинуть противника. JB конце концов пирамида из переплетенных тел обрушивается. Неясно, каким образом выявляется победитель, но один из самцов уползает с места поединка. Побеждает, как правило, более крупный.

Ритуалъный поединок самцов обыкновенной гадюки

У американского водяного щитомордника такие танцы происходят ...на воде. По словам очевидцев, зрелище это незабываемое. Две змеи скользят по водной глади, высоко – на треть длины тела – выставив из воды голову. Сблизившись, они сплетаются под водой и далее стараются как можно выше приподнять переднюю часть тела над водой, опираясь на соперника. При этом передние части их тел, почти не соприкасаясь, синхронно изгибаются, образуя симметричные фигуры. Головы же располагаются горизонтально и направлены мордой друг на друга. Змеи постоянно раскачиваются и все выше и выше приподнимаются над водой. Обрушившись в воду,через некоторое время они возобновляют свои попытки. В конце концов один из соперников уплывает, преследуемый победителем.

Борьба самцов эскулаповой змеи

Агрессивные взаимоотношения между самцами пресмыкающихся приводят обычно к тому, что они рассредоточиваются в пространстве и практически не встречаются друг с другом. Однако, если расползтись не удается и животные вынуждены постоянно контактировать друг с другом, между ними устанавливаются своеобразные отношения. Победителю не нужно всякий раз доказывать свое превосходство – более слабая особь и так признает его лидирующую роль. Победитель ведет себя как феодальный властитель, имеющий право на все; таких особей называют «доминантными »> в то время как побежденный занимает место вассала, подчиненного. Если при встрече двух незнакомых самцов они оба начинают проявлять признаки агрессивности, то при встрече доминанта с подчиненным последний проявляет умиротворяющее поведение, элементы которого прямо противоположны агрессии: гребни и складки сложены, тело прижимается к земле, окраска становится самой неприметной, кивки головой тоже есть, но они менее резкие и не такие выраженные. В общем, всем своим поведением «вассал» говорит: «не тронь меня, я – свой и признаю твою власть». Такое умиротворяющее поведение вполне успокаивает доминанта, и новой драки удается избежать. Доминант может отнять корм у подчиненного самца, прогнать его с места отдыха, но, главное, он не подпускает его к самкам.

Подобные иерархические отношения возникают чаще всего при содержании пресмыкающихся в неволе. В тесных клетках и вольерах побежденному самцу некуда скрыться от победителя и он вынужденно занимает подчиненное положение. Угнетенное состояние травмирует животных не менее, а под час и более, чем просто поражение в бою, и нередко приводит к серьезным недугам и даже гибели подчиненных животных. Кстати сказать, постоянная роль доминанта также может вызывать отрицательный стресс и иногда ослабляет победителя. Все это необходимо учитывать при содержании пресмыкающихся в неволе.

Иерархические отношения иногда складываются и в природе. Чаще это – отношения между соседями или взрослыми и молодыми самцами. Соседи периодически встречаются у границ своих владений, и им нет нужды всякий раз затевать сражение: они уже знают, кто из них сильнее, и слабейший, продемонстрировав несколько элементов умиротворяющего поведения, ретируется. Молодые особи, пока не набрали полную силу, также без излишнего сопротивления занимают подчиненное положение по отношению к старшим, и те достаточно терпимо к ним относятся.

Любопытно отметить, что и в природных иерархических отношениях силе нередко противостоит хитрость. Главное, в чем доминант ограничивает подчиненных особей, это их контакты с самками. Но «вассалам» иногда удается обмануть бдительность «господина». Всячески умиротворяя его агрессивность, они при случае быстро и без лишних демонстраций и ухаживаний спариваются с самкой. У галапагосских морских игуан крупный самец–владелец гарема ухаживает за своими супругами долго и ярко, кивая головой и медленно, торжественным боковым ходом приближаясь к самке. Более мелкие холостые самцы, «понимая», что в открытом бою им ничего не «светит», «научились» спариваться по–воровски: молниеносно и незаметно, без всяких брачных прелюдий.

У некоторых ящериц одинокие самцы, занимающие подчиненное положение, приобретают окраску, сходную с окраской самок, и, обманув таким способом доминирующего самца, при возможности овладевают самкой.

 

Спаривание

Спаривание у пресмыкающихся – кульминация брачного поведения. При этом самец забирается на спину самке и подводит основание своего хвоста к ее клоаке. Чтобы удержаться, самец охватывает самку лапами, у многих ящериц – еще и крепко сжимает ее челюстями за спину или за шею.

Особенности строения таких специализированных животных, как черепахи и змеи, представляют определенные сложности для осуществления этого процесса, чрезвычайно важного в деле продолжения рода. Просто трудно себе представить, как такую задачу решают «живые танки» – черепахи. Между тем, никаких «хитростей» у них нет, и спаривание им, действительно, дается с очевидным трудом. Чтобы хоть как–то облегчить этот процесс, природа «позаботилась» о форме их панцирей.

У самок карапакс заметно более плоский, а у самцов несколько вогнут пластрон – благодаря чему самцу несколько легче удерживаться на гладком панцире подруги. Водные черепахи спариваются непосредственно в воде, где скользкая поверхность панцирей еще более затрудняет задачу. Особенно сложно гигантским морским черепахам, брачные игры которых происходят в зоне прибоя, недалеко от берега. Когда самцу после многих попыток и тяжелых усилий удается забраться на карапакс самки, ему приходится удерживаться на нем с помощью ластовидных конечностей и даже хвоста. При этом случается, что волны выбрасывают на берег образовавшуюся пару, потому что она утрачивает необходимую плавучесть.

Гладкие и лишенные конечностей змеи решают проблему благодаря своей гибкости. Важнейшую роль в процессе спаривания у них играет хвост, которым самец обвивает заднюю часть тела самки. Самцы некоторых видов при спаривании удерживают самку челюстями.

 

Язык общения ящериц

У многих видов ящериц при общении сородичей между собой широко используются различные движения: резкие приседания на передних конечностях, кивки головой, размахивания и завивания хвоста. Фактически это – настоящий язык жестов. Различные движения в сочетании с позами (поднятая или опущенная голова, уплощенное тело, выпрямленные конечности) и некоторыми внешними особенностями (расправленный горловой мешок, измененная окраска или демонстрация ярких пятен) представляют собой отдельные сигналы – как различающиеся по цвету, рисунку и форме сигнальные флажки на кораблях. Из таких сигналов составляются «фразы», несущие сородичам необходимую информацию. Например, кивки головой могут различаться по амплитуде – глубокие и неглубокие – и перемежаться длинными или короткими паузами. Различные сочетания кивков и пауз составляют различные по «смыслу» фразы. Так же, как в азбуке Морзе, это делается с помощью точек и тире. У пустынных ящериц круглоголовок такую роль играют движения хвоста. Хвост этих ящериц необыкновенно гибкий и способен извиваться различными способами в вертикальной и горизонтальной плоскостях. Эффективность этих сигналов усиливается благодаря окраске нижней стороны хвоста: ярко–белой с черными полосами. Как и сигнальные флажки, черно–белые хвостики хорошо заметны на песчаных просторах, и их ритмичные движения легко расшифровываются издали.

Круглоголовка–вертихвостка

Сигнальные фразы, составленные из одинаковых компонентов, но в разных сочетаниях, различны у особей разных видов. Иногда они неодинаковы даже у ящериц одного вида, живущих в соседних местах обитания, – точно так же, как диалекты одного языка у людей.

Конечно, язык ящериц чрезвычайно прост и примитивен по сравнению с нашим. Когда ученые рассчитали индексы, позволяющие сопоставлять уровень организации различных сигнальных «языковых» систем, оказалось, что у ящериц он равен 13, в то время как аналогичный индекс для «танцев» пчел составил 25, а для письменной речи английского языка – 1908. В то же время, показатель лаконичности передачи информации для языка ящериц составил 0,48, а для английского – лишь 0,01. Проще говоря, мы сообщаем друг другу много лишнего, а ящерицы используют свой язык скупо, для передачи только самой необходимой информации.

Пресмыкающихся трудно назвать заботливыми родителями. Большинство из них, отложив яйца или родив детенышей, моментально о них забывают. Практически никто из рептилий не выхаживает свое потомство, не заботится о его кормлении, не прививает ему навыков самостоятельной жизни. У пресмыкающихся нет и зачатков той родительской заботы, которая есть у птиц и млекопитающих. Даже некоторые рыбы и земноводные подкармливают свой приплод, но не рептилии. Практически все появляющиеся на свет детеныши пресмыкающихся никогда не видят своих родителей и растут настоящими беспризорниками.

Естественно, эти детеныши – не беспомощные птенцы или младенцы. Они совершенно как взрослые, только очень небольшого размера. Цыпленок мало похож на курицу, а только что вылупившийся птенец попугая ничем даже не напоминает родителей; новорожденный крольчонок совершенно беспомощен; мало похожий на родителей–тюленей белек более развит, но тоже не способен к самостоятельной жизни, а детеныш кенгуру – просто полуэмбрион. Напротив, новорожденная живородящая ящерка во всем самостоятельна, только что вылупившийся ужонок отличается от взрослых лишь размерами, из яиц крокодилов или черепах вылупляются их миниатюрные копии.

Собственно, хотя пресмыкающиеся почти и не проявляют родительской заботы, было бы несправедливым сказать, что они ничего не делают для своего потомства. Во–первых, они передают ему по наследству самые разнообразные качества и инстинкты, необходимые для выживания. Рептилиям–родителям нет нужды учить детенышей, как добывать пищу и спасаться от врагов, – все это до мелочей генетически запрограммировано, и только что народившаяся ящерка или змейка уже прекрасно «знает», что и как ей надо делать. Наследственность бывает просто фантастической: некоторые ящерицы уже при рождении «знают» специфический запах охотящихся на них змей и всячески избегают мест, где есть этот запах.

Во–вторых, мама–рептилия старательно выбирает место для откладки яиц (или рождения детенышей) и сооружает гнездо так, чтобы обеспечить наилучшие условия инкубации и безопасность потомства. Наконец, есть виды, которые проявляют пусть и небольшую, но настоящую родительскую заботу о потомстве.

 

Гнездостроители

Яйца пресмыкающихся инкубируются в природе при естественной температуре и влажности. Правда, желательно, чтобы было потеплее (у большинства видов оптимальная температура инкубации – около 30°) и чтобы влажность была повыше, хотя на солнцепеке или в жидкой грязи эмбрионы погибнут. Важно также, чтобы место откладки яиц не заливалось водой (например при приливе, во время ливней), не пересыхало, не промерзало (для видов, распространенных в местах с умеренным климатом). Важна и структура грунта – он, естественно, должен быть сыпучим (ведь рептилия–мама не собирается замуровать свое потомство), должен легко пропускать воздух (потому что эмбрионы в яйцах тоже дышат), должен предохранять развивающиеся яйца от резких перепадов температуры и влажности. Поэтому выбор места для гнезда – важнейшее дело, ответственность за которое всецело лежит на самке. Закрепленный в ходе эволюции опыт многих поколений помогает ей сделать наилучший выбор.

Иногда, для того чтобы найти подходящее для гнезда место, будущая мамаша отправляется в долгий путь. Например, самки обыкновенной игуаны покидают свои индивидуальные участки и, отыскивая подходящие для потомства места, уходят на расстояние до одного километра, а отложив яйца, возвращаются к себе домой. Но это – ничто по сравнению с миграциями в сотни километров, которые совершают морские черепахи, чтобы отложить яйца в местах с наилучшими условиями инкубации.

Однако найти место для откладки яиц – только полдела. Ведь еще нужно соорудить подходящее гнездо. Чаще всего, выбрав подходящее местечко, самка роет ямку, откладывает в нее яйца и засыпает их сверху вынутой при рытье землей (или песком). Так обычно поступают самки черепах и многих ящериц. Нередко для откладки яиц ящерица выкапывает специальную норку, вход в которую она, покидая кладку, засыпает. Кто–то использует для этого свое постоянное жилище, не утруждая себя строительством нового, а кто–то оставляет потомство в норах, вырытых другими животными.

Многие ящерицы и змеи откладывают яйца под различные предметы, лежащие на земле. Это удобно во многих отношениях. Лежащие на земле валун или бревно прекрасно защищают клядки от внешнего воздействия и врагов, под ними довольно ровная температура и влажность, первое время там могут укрываться и появившиеся на свет детеныши – они даже корм себе там могут найти.

Прекрасными природными инкубаторами оказываются различные скопления рыхлого и гниющего материала – трухлявые пни и стволы, кучи листового спада, копны прелой травы, рыхлый торф, старые муравейники и т.п. В таких местах легко разместить кладки, особенно плохим копателям – змеям. К тому же преющий субстрат постоянно влажен и выделяет тепло, что способствует успешной инкубации. Некоторые змеи, например кобры, даже сами сооружают кучи из подобной трухи, сгребая ее кольцами собственного тела, как садовыми граблями, а затем откладывают в них яйца.

Хорошими гнездостроителями являются крокодилы. Самка миссисипского аллигатора, например, сооружает холмики из вырванной травы, а яйца откладывает в сделанное на вершине такого холмика углубление. При этом один холмик может использоваться в течение ряда лет. Холмик аллигатора имеет диаметр около полутора метров. Аналогичное сооружение гребнистого крокодила – настоящий холм из опавших листьев, достигающий в диаметре 7 метров. Самка нильского крокодила выкапывает неглубокую (до 60 см) нору, в которой выводятся ее детеныши.

Живущие на деревьях ящерицы могут не спускаться на землю, оставляя яйца в дуплах и трещинах коры. У многих гекконов скорлупа свежеотложенных яиц клейкая, и они легко прикрепляются даже на вертикальных поверхностях. Вскоре скорлупа отвердевает, и яйцо уже невозможно отодрать, не раздавив.

Любопытно отметить различия в форме яиц у пресмыкающихся и птиц. У первых они шаровидные или удлиненные, но всегда правильной, симметричной формы, а для яиц птиц характерно коническое сужение одного конца. Дело в том, что яйца птиц обычно лежат открыто на ровной поверхности (дне гнезда) и такая форма важна, чтобы они не могли укатиться. Для зарываемых в землю или откладываемых в норы яиц пресмыкающихся это совершенно не существенно.

 

Коллективные кладки и гнездовые пляжи

Благоприятных мест для откладки яиц пресмыкающихся обычно не так уж и много, и их поиск представляет существенную заботу для самки. Поэтому нередко случается, что подобные места привлекают сразу нескольких самок, и тогда образуются коллективные кладки из множества яиц.

Коллективные кладки нередко образуются у обыкновенных ужей. Возможно, этому способствует хорошо развитая у этих змей ориентация по запаху: самка ползет по запаховому следу другой особи, находит ее кладку и здесь же откладывает свои яйца. Чем больше проползло самок, тем более привлекателен запаховый след для ужих, еще не отложивших яйца. В подобных скоплениях кладок может находиться до трех тысяч яиц, оставленных множеством самок. Такой «общественный инкубатор» может располагаться на одном месте в течение нескольких лет.

Коллективная кладка обыкновенного ужа

Коллективные кладки известны и у некоторых гекконов. Например, у встречающегося в России крошечного пискливого геккончика. Самка этой небольшой ящерицы обычно откладывает по одному яйцу несколько раз за лето. При этом нередко живущие поблизости друг от друга самки делают это в одном и том же, по–видимому, особенно подходящем для этого месте. Это место может использоваться в течение ряда лет, и в результате в нем образуются крупные скопления из сотен яиц и скорлупок.

Пискливый геккончик – представитель группы наземных гекконов, но коллективные кладки бывают и у древесных видов.

В рекордной коллективной кладке американской шпорцевой килеватой тейиды насчитали около 800 целых яиц и скорлупок.

Иногда пригодные для откладки яиц места так дефицитны, что на них собирается множество самок, приходящих для этого издалека. Образуются места гнездования, используемые каким–либо видом из года в год на протяжении веков. Наиболее известны так называемые гнездовые пляжи морских черепах. Свободно плавающие в Мировом океане морские гиганты всяким раз, когда наступает время размножения, приплывают, преодолевая многие километры, туда, где когда–то сами появились на свет.

Морская черепаха, откладывающая яйца

В прибрежных водах самки встречаются с самцами, а через некоторое время выползают на берег для откладки яиц. Проворные и стремительные в воде, на суше эти огромные животные неповоротливы и двигаются с трудом. Изнемогая, черепаха–мама тем не менее отползает подальше от воды (чтобы волны и прилив не затопили будущую кладку) и начинает сооружать гнездо. Сначала она разбрасывает песок передними и задними лапами, а затем углубляет яму только задними. Когда воронка в земле достигнет глубины около 20 см, самка откладывает в нее яйца и засыпает их песком. После чего тщательно выравнивает поверхность над кладкой. Нередко, начав копать, она разочаровывается в выбранном месте, бросает недостроенное гнездо и сооружает новое. После этой утомительной работы самка возвращается в воду. Но за сезон размножения она еще несколько раз выходит на берег, откладывая все новые и новые порции яиц. Поскольку черепах у гнездовых пляжей собирается много, каждая строит несколько гнезд, да еще иногда делает пробные попытки; по ночам в таких местах звучит своеобразный топот тяжело передвигающихся тел, а песок оказывается ископанным и изборожденным следами. Случается, что сооружая свое гнездо, самка разрушает построенное ранее ее подругой.

У одного из пляжей в индийском штате Орисса в сезон размножения собирается самое большое в мире количество морских черепах: в 1991 году здесь насчитали 610 тысяч строивших гнезда самок оливковой ридлеи. Ежегодно здесь откладывается более 50 миллионов яиц.

Массовая откладка яиц в определенных местах происходит и у некоторых пресноводных черепах. Например, в период размножения самки крупной южноамериканской черепахи тартаруги (длиной до 80 см) выползают из рек Амазонии на песчаные острова. В былые времена в подобных местах их собиралось так много, что под поверхж)стью песка образовывался сплошной слой черепашьих яиц.

Тартаруга

Массовое гнездование известно и у некоторых ящериц. Например, на Галапагосских островах не так много мест, пригодных для откладки яиц, и самки игуан ежегодно совершают туда протяженные миграции. В отличие от черепах, игуана не мирится с тем, что кто–то из ее товарок при строительстве своего гнезда может разрушить ее собственное. Выбрав подходящее местечко, самка яростно защищает его от других будущих мамаш как до, так и после откладки яиц.

Яйца пресмыкающихся весьма нетребовательны к условиям инкубации. Они способны переносить серьезные колебания температуры и влажности, а при совсем уже неблагоприятных условиях развитие в них зародышей может приостанавливаться, чтобы возобновиться, когда обстоятельства изменятся к лучшему. Но, конечно, предпочтительнее было бы, чтобы условия инкубации оставались более постоянными. И некоторые виды пресмыкающихся «научились» предохранять свои кладки от непредсказуемости внешней среды – они ... насиживают яйца! Конечно, не так, как это делают птицы: ведь пресмыкающиеся – холоднокровные и не могут обогревать кладки теплом своего тела.

Насиживание кладок известно у многих змей. Так, самки питонов обвивают свои кладки кольцами тела. В зависимости от температуры и влажности, они то распускают кольца, то сжимают их плотнее; то закрывают кладку целиком, то открывают ее сверху. Такие «манипуляции» позволяют вентилировать яйца и регулировать микроклимат внутри этого «живого инкубатора». Кроме того, насиживающий питон может и несколько приподнимать температуру собственного тела за счет многочисленных ритмических сокращений мускулатуры. Температура в таком «инкубаторе» может подниматься на 10–15° выше температуры окружающего воздуха. Оплетают кладки своим телом и самки некоторых ужовых змей, например эскулаповой змеи и четырехнолосого полоза. Правда, в этих случаях неясна основная цель таких действий: то ли поддержание оптимальных условий инкубации, то ли защита от посягательств различных «гурманов».

Подобная родительская забота о кладках иногда проявляется не только у змей, но и у некоторых безногих ящериц, например у желтопузика.

 

Заботливые родители – крокодилы

Самые заботливые родители среди пресмыкающихся – крокодилы. Многие из них не только сооружают сложные и грандиозные гнезда (об этом было сказано выше), но еще и остаются вблизи них, защищая кладки от любых посягательств. А у нильского крокодила в охране гнезда с кладкой принимают участие даже оба родителя. При этом самка не только бдительно сторожит гнездо, но и внимательно прислушивается, поскольку незадолго до вылупления ее детеныши издают внутри яиц хрюкающие звуки. Услышав этот сигнал, мамаша раскапывает гнездо, захватывает яйца в пасть и, осторожно перекатывая их языком, разламывает скорлупу, освобождая детенышей. После чего собирает их в пасть (до 20 штук за раз) и переносит в небольшой водоем. В этом своеобразном «детском саду» малыши остаются под защитой обоих родителей месяца два. При этом родители постоянно обмениваются с детенышами звуковыми сигналами. Если один из малышей забредет далеко от «детского сада», он подает сигнал бедствия (как заблудившийся цыпленок), и один из родителей спешит ему на помощь. При появлении хищника (например, орла) мамаша предупреждает крокодилят об опасности специальным звуком, и те прячутся под водой.

Сходным образом проявляют родительскую заботу и самки миссисипского аллигатора. К тому же они приглядывают за своим потомством не несколько недель, а до трех, иногда даже до четырех лет. Самка гавиала также раскапывает гнездо, помогает своим детенышам освободиться от скорлупы и переносит их в водоем. Справедливости ради следует отметить, что, несмотря на такую заботу о подрастающем поколении, у крокодилов сильно развит каннибализм, выражающийся в поедании взрослыми особями молоди своего вида.

Высвободиться нарождающейся молоди из яйцевых оболочек помогают и некоторые другие пресмыкающиеся. Самки анаконды приносят живых детенышей, которые при появлении на свет находятся в тонких прозрачных пленках. Анаконда–мама, как и крокодилиха, захватывает детенышей в пасть, освобождая их от оболочек. Правда, она не очень внимательная мать, так как, поедая после родов оставшиеся оболочки и неоплодотворенные яйца, может случайно заглотить и своего детеныша. Самки центральноамериканских ночных ящериц во время родов также помогают детенышам, разрывая яйцевые оболочки.

Есть примеры своеобразной заботы о потомстве. Так, у одного из видов североаргентинских ящериц лиолемусов, в отличие от большинства других ящериц, особой агрессивностью отличаются не самцы, а самки. Они яростно защищают от сородичей свою небольшую территорию с норой, причем наиболее свирепыми они становятся в период беременности и после появления детенышей на свет. Новорожденные не отходят от родной норы далее чем на два метра и поэтому постоянно находятся в зоне, охраняемой грозной мамашей. Хотя она никак видимо не помогает «наследникам», ее агрессивность помогает им выжить. Лишь повзрослев, детеныши расползаются из материнского дома.

 

Дочки–матери

Герои гомеровской «Одиссеи» однажды попали на остров, населенный исключительно женщинами – амазонками. Эта мифическая ситуация вполне реально существует у пресмыкающихся, среди которых найдено немало видов, представленных только самками. Явление девственного (без оплодотворения) размножения называется партеногенезом, среди наземных позвоночных его обнаружили только у пресмыкающихся. Представленные одними самками виды есть среди гекконов, тейид, настоящих ящериц, слепозмеек.

На первый взгляд, партеногенез обеспечивает этим видам райскую жизнь. У них исчезли разом все хлопоты, связанные с брачными отношениями – никаких погонь, драк (пусть и ритуализированных), всякого рода демонстрации и выяснения отношений практически утрачивают смысл. При этом экономятся время и энергия, которые можно обратить на решение все той же основной проблемы – продолжения рода. То, что потомство может приносить каждая особь, резко повышает общую плодовитость партеногенетических видов, а кроме того, заметно облегчается их расселение: ведь в такой ситуации достаточно единственной особи попасть в новое место жительства, чтобы там могла возникнуть еще одна популяция (у обычных видов для этого необходимо, чтобы на новом месте каким–то образом оказалось не менее пары животных). И все–таки в целом партеногенетические пресмыкающиеся проигрывают в эволюционной борьбе. Дело в том, что существование двух полов – не просто прихоть

Природы. Это – универсальный механизм обмена генетической информацией. А такой обмен – одна из основ эволюции. Сказанное не сложно проиллюстрировать. У каждого из нас было двое родителей, четверо бабушек и дедушек, восемь прабабушек и прадедушек... И от каждого мы могли получить какое–нибудь ценное качество. А в популяции партеногенетических рептилий каждая особь имеет всегда только одного предка в каждом поколении, причем генетически они практически неразличимы. Фактически это – эволюционный тупик.

Аномальность существования партеногенетических видов доказывается, в частности, тем, что, во–первых, иногда некоторые самки среди них начинают вести себя, как самцы. У них проявляются элементы настоящего «самцового» поведения, они пытаются доминировать среди подруг и даже спариваться с ними. Во–вторых, иногда, правда, очень редко, в потомстве «амазонок» появляются и настоящие самцы – как напоминание о двухполости предков партеногенетического вида. Правда, такие самцы обычно не могут иметь потомства. В–третьих, партеногенетические самки иногда могут спариваться с самцами других, близкородственных, видов и приносить уже обычное, состоящее из самцов и самок, потомство (которое, однако, не будет относиться ни к одному из родительских видов).

В средневековой семье муж мог осудить жену за то, что она не может родить ему наследника, сына, а приносит дочек, – и общество было на стороне главы семьи. Позднее генетики выяснили, что женщин обвиняли напрасно: пол ребенка определяется хромосомами, которые достаются ему как раз от отца.

У пресмыкающихся пол будущего потомства также предопределен генетически. Но, оказывается, далеко не у всех. Относительно недавно ученыегерпетологи установили, что у многих видов рептилий пол детенышей зависит от того, при какой температуре происходила инкубация яиц. Один из таких видов – широко распространенная в Европе болотная черепаха. Из ее яиц вылупляются потомки разного пола только в том случае, если инкубация происходила в довольно узком диапазоне температур – от 28 до 29,5°. При более низких температурах все потомки будут самцами, при более высоких – вылупляются одни самки. Есть виды, у которых наоборот – самцы формируются при высокой температуре, а самки – при низкой.

В связи с этим интересна одна из гипотез, объясняющая вымирание динозавров. И связана она с температурной зависимостью формирования пола у потомства пресмыкающихся. Гигантские рептилии динозавры, как и большинство их современных родичей, размножались, откладывая яйца. Если у них пол также формировался в зависимости от температуры при инкубации, то даже небольшое изменение климата могло привести к тому, что в последующих поколениях оставались особи лишь одного пола, из–за чего род динозавров естественным образом прервался.

 

Трудный путь в жизнь

Успешное завершение инкубации яиц и эмбрионального развития еще не означает появления детеныша на свет – ему необходимо преодолеть еще две существенные преграды: оболочку собственного яйца и слой земли, покрывающий гнездо с кладкой. Хорошо, если в этом ему помогают родители – как это делают крокодилы, но такое у пресмыкающихся бывает редко, и полагаться приходится только на самих себя.

Скорлупа яиц только нам кажется нежной и хрупкой, а их кожистые оболочки – тонкими и податливыми. Для находящегося внутри яйца детеныша, еще ничего не умеющего, скрюченного, известковые и кожистые оболочки представляют собой настоящую стену между ним и внешним миром. Служившие в течение долгого периода инкубации надежной защитой зародышу, они, образно говоря, становятся тюремной решеткой для вылупляющейся рептилии. Очень часто наиболее слабые детеныши гибнут, не справившись с этим первым препятствием. Природа позаботилась о том, чтобы помочь крохотным существам преодолеть это препятствие: к моменту вылупления у них формируется своеобразный орган – яйцевой зуб. По строению это такой же зуб, как другие, «обычные» зубы. Он расположен в самой передней части верхней челюсти, развивается очень быстро перед самым вылуплением детеныша и направлен не внутрь пасти, как остальные зубы, а наружу. Этим торчащим вперед зубчиком вылупляющаяся рептилия как резаком или консервным ножом вспарывает оболочки яйца. После этого выбраться из скорлупки уже не трудно, а ставший бесполезным яйцевой зуб вскоре утрачивается.

У готовых к вылуплению зародышей крокодилов и черепах вместо яйцевого зуба вырастает специальный роговой вырост на переднем конце морды. Действует он так же, как яйцевой зуб, и сбрасывается вместе с верхним слоем кожи при первой после вылупления линьке.

Теперь надо выбраться из гнезда. Хорошо, если кладка была сделана под валежником или в куче трухи – тогда выползти наружу нетрудно. Но очень часто, защищая кладку, самки пресмыкающихся закапывают ее поглубже, к тому же заботливо утрамбовывают покрывающий гнездо грунт. Тогда вылупившимся детенышам приходится преодолевать еще одно препятствие, раскапывая «крышу» гнезда изнутри. Суровая Природа и в этом случае отбрасывает самых слабых, которые погибают, пробиваясь на свет, или задыхаются, замурованные в гнезде. Те, кому дано выжить, с огромными трудами выкапывают ход на поверхность. Наблюдения показали, что новорожденные детеныши зеленой ящерицы (близкой родственницы хорошо нам знакомой прыткой ящерицы) копают такой ход иногда в течение 12 суток – работа, сопоставимая с выкапыванием подземного хода узниками какого–нибудь подземелья. Для отдыха крошечная ящерица выкапывает себе боковой отнорок в вертикальном туннеле.

Выбираться из гнезда зеленой морской черепахи – настолько сложная работа, что она не под силу каждому отдельному черепашонку. Поэтому, выходя на свет, детеныши одной кладки объединяют свои усилия, и если кто–то из них вылупился раньше, он не делает самостоятельных попыток, а поджидает остальных.

Но у некоторых видов рептилий трудности вылупления не заканчиваются и на этом: детенышам водных черепах предстоит еще преодолеть тяжелейших! отрезок пути по суше от гнезда до родной стихии – воды. Особенно трудно приходится потомству морских черепах: их ножки–ласты, прекрасно приспособленные для плавания, страшно неуклюжи на песке. И пока новорожденная кроха с еще мягким панцирем ковыляет по пляжу, против нее все – и палящее солнце, и хищники – от краба до дикой свиньи.

 

Продолжительность жизни

Видов, у которых жизнь отдельных особей удивительно быстротечна (чуть более года), среди пресмыкающихся не много. Обычно мелкие ящерицы живут в природе 2–3 года, более крупные, а также змеи – несколько лет. Черепахи, особенно крупные, достигают еще более солидного возраста. Крокодилы – также долгожители среди рептилий. Но в природе пресмыкающиеся редко доживают до старости, а вот в неволе, в террариумах и вольерах, при благоприятных условиях и заботе, они ставят рекорды долголетия.

По–видимому, настоящими долгожителями являются гигантские черепахи. Так, известны особи исполинской черепахи, которые были пойманы уже взрослыми и прожили после этого в неволе еще полторы сотни лет. Долго живут и более мелкие черепахи. Рекорд для грифовой черепахи – 59 лет, для пенсильванской черепахи – 38 лет

До ста лет доживают некоторые крокодилы. Правда, зафиксированный рекорд долгожительства в неволе составляет 66 лет – столько прожила самка миссисипского аллигатора в зоопарке австралийского города Аделаида. До 70 лет может прожить гаттерия (по другим данным – более 100 лет). Рекорд продолжительности жизни в неволе для удавов – 40 лет, именно столько прожил в зоопарке Филадельфии один обыкновенный удав.

Но и небольшие рептилии доживали в искусственных условиях до солидного возраста. Так, обыкновенная гадюка может достичь 25–летнего возраста, а одна веретеница прожила в террариуме 54 года.