Командарм Особой Дальневосточной находился в инспекторской поездке, когда ему вручили телеграмму из Хабаровска, сообщая, что на пять часов вечера его вызывает к прямому проводу Москва. Так как времени было уже около трех, то командарм оставил железную дорогу и пересел на самолет. Через час он уже был в Хабаровске.

Ровно в пять в кабинете командующего раздался звонок. Вызывали из Наркомата обороны.

Ах вот в чем дело! Москву интересуют приключения экспедиции Блюмкина…

– С экспедицией творится что-то неладное. Не вмешаться ли вам в это дело?

Попробуйте выяснить, кто это там орудует в тайге, срывая работу ученых.

Командарм мысленно выругал себя. Хотя экспедиция Академии наук была сугубо гражданской и работала, собственно, не на Дальнем Востоке, командарм все же считал большим упущением, что не заинтересовался ею. Работая на самом далеком рубеже страны, он давно уже научил себя не разделять непроходимой стеной дела гражданские и военные. Слишком часто сугубо штатские, казалось бы, дела перерастали здесь в военные, а события, происходящие, скажем, в Свердловской области, имели подчас прямое касательство к Хабаровску. Враг действовал не только атакой в лоб, но и обходом.

– Так как же насчет экспедиции Блюмкина? – продолжал спрашивать настойчивый голос.

– Что говорить, – торопливо отвечал командарм, – займемся, конечно, займемся. …Раннее осеннее утро застало аэродром Н-ского авиаполка в необычайном оживлении.

На стартовой линии стояли тяжелые самолеты с заведенными для прогрева моторами К командиру полка то и дело входили люди с последними сводками погоды, с картами, с рапортами. В восемь часов утра все приготовления были закончены, и у самолетов выстроилось двести парашютистов, вооруженных винтовками и ручными пулеметами, с противогазами через плечо. Командир полка внимательно оглядел строй и зачитал приказ о предстоящем авиарейде.

– По самолетам! – раздалась команда.

Гул пропеллеров, сотрясая воздух, густо плыл над землей. Стартер махнул флажком, и первая машина побежала по полю.

Распластав широкие крылья, самолеты шли на северо-запад. На исходе второго часа полета командиры экипажей приняли радиограмму с высланного вперед самолета-разведчика.

«Идите прежним курсом. Через час будет достигнута долина, окруженная горами с запада и востока. Вся долина в тумане. Высадку производить в квадрате 40 – 70, с высоты 800 метров, в противогазах».

Десант подготовился к высадке.

Подхваченные воздушными водоворотами, парашюты хлопали, как открываемые зонты.

Их белые купола появились в воздухе один за другим, и скоро небо словно украсилось ромашками.

Рев многокрылой эскадрильи вызвал в таежной колонии панику. Бандиты прятались, ожидая чуть ли не бомбардировки. Эта паника как нельзя лучше способствовала успеху операции.

Не прошло и получаса, как из ворот ограды показался парламентер с белым платком в руке. За ним высыпала толпа человек в пятьдесят, одетая во что попало и имевшая весьма неприглядный вид.

Бандиты были быстро обезоружены, и десант разделился на три отряда. Один пустился в погоню за бежавшими главарями, другой – освобождать профессора и Кочетова, третий взял на себя охрану пленных.

Через два часа отряд, преследовавший беглецов, вернулся, приведя с собой одного из них, с чемоданом каких-то чертежей. Чемодан немедленно перешел в руки Владимира Ивановича.

Что за секрет так ревностно охраняли эти люди? Не связано ли это с метеоритом, над разгадкой тайны которого вот уже столько лет бьется наука? И, не теряя больше времени, Владимир Иванович и Кочетов в сопровождении десантников переступили порог.