Мегалиты Европы и способы их возведения
«Стоило только первый попавшийся камень поставить в особенное искусственное положение, в каком он не встречается в природе, — писал А. А. Олесницкий, — чтобы сделать его предметом внимания проходящих и возбудить в них желание угадать его значение». Началом использования камней в качестве знаков или свидетельств мыслей и чувств человека были кучи камней (керны), которые складывали во всех странах, в том числе и в Австралии.
За керном исторически следует менгир — камень, поставленный вертикально. К менгиру примыкает полудольмен, соединенный из двух строительных элементов: вертикального и наклонно к нему прислоненного. Из двух камней — вертикального и горизонтального — составлялись и билифоны («столы»). При двух подставных камнях с каменным покрытием мы уже имеем простейший дольмен, или трилифон. При четырех и более подставных камнях и покрытии возникала закрытая камера обычного дольмена. Фактически все типы мегалитов представляли комбинации трех первичных основ строительства: камня прислоненного, положенного сверху и поставленного. Результатом комбинации первых двух являются дольмены-толосы, известные в Греции и Испании. Результатом комбинации второго и третьего были кромлехи в развитой форме, которой предшествовали простые каменные крути, выложенные из диких валунов. Мегалиты являлись ранней формой увековечения важных событий, возникшей на исходе каменного века. До середины XIX в. эти крупные каменные сооружения принято было именовать «кельтскими памятниками». С 1363 г., по предложению Рене Галля, их стали называть мегалитами.
Вопрос о способах возведения мегалитов из блоков большой тяжести в условиях первобытной техники не является загадочным. Еще в 1762 г. М. Мюзар подверг сомнению существовавшие во всех странах легенды о людях-великанах, создававших каменные могилы. Сто лет спустя Фридрих VII, король Дании, он же археолог, развил эту мысль, считая, что постройка мегалитов не требовала особых средств, кроме деревянных клиньев, рычагов, деревянных катков, такелажа из кожи (ремней), длинных балок и, возможно, животных — как тягловой силы. При помощи деревянных клиньев и рычагов можно было поднять блок на фут с одного конца, подложить камень, поднять с другого конца и подвести балки-рельсы. Потом, пользуясь теми же средствами, поместить между балками и блоком катки (вальцы). Далее надо было обмотать глыбу снастями и тянуть за них объединенными силами людей или животных, если последние были приручены. Рычаги помогали движению на подъемах, а клинья препятствовали скольжению транспортируемой тяжести назад, обеспечивая отдых рабочей силе. Перемещение блоков в северных странах зимой значительно облегчалось. Твердый мерзлый грунт, гололед позволяли обойтись без вальцов, пользуясь балками, как полозьями саней.
Начнем с крупнейшего кромлеха Европы, следуя в своем обзоре с запада на восток, Стоунхенжа, построенного на меловом плато, 15 км к северу от Сальсбюри (Англия). Памятник состоит из внешнего круга отесанных четырехугольных в сечении столбов до 8.5 м высоты, на которых были сверху положены поперечные плоские камни около 6.7 т весом, соединяющие круг в одно сплошное кольцо. Внутри этого большого крута располагается второй круг, составленный из малых менгиров. Он в свою очередь охватывает несколько больших столбов третьего незамкнутого круга, соединенных попарно в трилитоны, с поперечными камнями наверху. Последняя и самая малая фигура — тоже незамкнутый круг.
Стоунхенж обращен лицевой стороной, представляющей вход в два центральных незамкнутых круга, или подковы, к восходу солнца во время летнего солнцестояния. С северо-востока к нему ведет насыпная дорога, остатки которой сохранились до сих пор. Постройка комплекса, представляющего своеобразный тип древнейшего храма, выполнена основательно. Каменные столбы обработаны «точечной техникой». Поперечные плоские камни (плиты) прикреплены к ним посредством двойных шипов и гнезд, выдолбленных в твердой породе. Шипы сделаны на столбах, а гнезда — в поперечных камнях. Кроме шипов и гнезд, поперечные плиты пригнаны одна к другой посредством язычков и канавок.
Подъем этих плит на восьмиметровую высоту производился при помощи отлогих насыпей, остатки которых установлены при раскопках. Камни, очевидно, поднимались наверх канатами, переброшенными через опорные столбы. Установка вертикальных столбов производилась в готовые котлованы, вырытые на определенную глубину. Столб к месту установки подтягивался на катках, как это предполагает Р. Г. Томпсон. Приблизительный вес столба из наружного круга исчисляется в 25 т, а вес столбов, из которых сложены трилитоны, — до 40 т. Е. Г. Стоун определяет число людей, необходимых для установки 26-тонного столба, в 180 человек.
В технике вырубания гнезд, шипов, язычков и канавок отражены способы обработки дерева, возникшие с появлением (металлических орудий. На одном из больших внутренних столбов вырублены изображения бронзового кинжала и топора. Тип топора относится к середине британского бронзового века. Параллель к бронзовому кинжалу находится среди материалов микенской Греции, датируемых 1500 г. до н. э. Остатки обугленного дерева, найденные в одной из внутренних ям, но С14 дают возраст 2200—1600 лет до н. э., что совпадает с концом неолита и началом эпохи бронзы. Изучение постройки в целом устанавливает две эпохи в истории ее возведения. Вторая эпоха относится к раннему железному веку.
Петрографические исследования Г. Томаса показали, что большая часть камней этого памятника принадлежала к местным осадочным породам, залегающим в графстве Уилтшир, на расстоянии 18 миль от постройки. Что касается «голубых камней» из внутреннего круга и подковы, то такой породы нет вблизи Стоунхенжа. Эти камни были доставлены из гор Прессели в юго-западном Уэлсе, расположенных в 450 милях от памятника. Были они доставлены по суше или морем, как полагает Г. Томас, сейчас трудно сказать. Факт транспортировки каменных материалов для постройки мегалитов на большие расстояния установлен и среди мегалитов Карнака в Бретани. Резной кварцит, известный в Локмарнаке под названием «стола торговцев» и отличающийся особой текстурой и мелкозернистостью, резко выделяется среди прочих камней на полях Кермарио и Менекском, где представлены в основном граниты с крупнозернистой структурой. Мелкозернистое строение камня более пригодно для художественной обработки. И это обстоятельство определяло выбор материала и доставку его издалека.
Святилище в Евбери, лежащее вблизи р. Кеннет, построено иначе. В центральной части оно круглое, охватывающее площадь в 6 га. Окружено рвом до 9 и шириной, вырытым в меловой породе. В глубину ров достигал от 6 до 9 м. По наружному берегу рва проходил насыпной нал. С внутренней стороны ров был выложен крупными камнями. В кольце рва размещались еще три круга из каменных столбов до 5 м. От этого сооружения вели две каменные аллеи, разветвляющиеся направо и налево, подобно изогнутым рогам быка. Каждая аллея заканчивалась небольшим кромлехом.
К числу крупных сооружений европейского каменного века следует отнести «мегалитические храмы» и погребальные склепы-лабиринты, высеченные в известковых массивах на о. Мальта. Храмы в Мнайдре сложены из каменных блоков, которые расположены стоймя в ряд и обращены широкой стороной наружу. Поверхность покрыта барельефом, изображающим спиральные фигуры и процессии людей с животными. Некоторые авторы преувеличивают значение мегалитической архитектуры о. Мальта, считая ее «очагом всей средиземноморской цивилизации». Нам неизвестно, на каком социальном уровне стояли строители каменных храмов о. Мальта. Очевидно, это уже был не родовой строй, а переходная стадия к классовому обществу. Время: поздний неолит и ранние металлы.
В Швеции, Дании, Шотландии, Ирландии, Бретании, Португалии, Испании, Сардинии строились гробницы с коридором. Круглые камеры, высеченные в свале и имеющие ступенчатый свод, известны на о. Сардиния, Крите и Кикладах. Шахтовые пещеры вырубались в Крыму, Греции и Сардинии.
Формы каменных погребальных сооружений весьма разнообразны. Многие из них хронологически выходят за рамки каменного века, но для их возведения использовалась прежняя техника. Г. Чайлд обоснованно утверждает: «В Северной Европе могилы с коридорами и длинные каменные ящики, по крайней мере позднего каменного века, оставались в употреблении в течение всего бронзового века».
Характерными постройками могил коридорного типа в ГДР можно считать группу «семь каменных домов» в районе Фалленгбостеля (Саксония). Они были сложены на склоне холма, вблизи ручья и озера.
Для стен в среднем требовалось 10—12 глыб, охватывающих пространство 7 м длиной и 2.5 м шириной. Промежутки между неотесанными глыбами заполнялись плитняком по способу сухой кладки. На месте входа в камеру было поставлено некто, подобное тамбуру, состоящему из 2 небольших опорных камней и 2 покровных камней. Сверху камера покрывалась 4 уплощенными глыбами. Вокруг ставилась отрада. Пол камеры строители тщательно выравнивали и засыпали слоем мелкого гранитного щебня или жженого кремня, на который клали покойников. В иных случаях пол выстилали каменными плитками. В этих длинных родовых склепах умерших хоронили в течение долгого времени, отодвигая вглубь камеры кости мертвецов, погребенных прежде. Строились могилы в 2 и 3 камеры, удлиненной, овальной и квадратной формы.
Материалом часто служили валуны ледникового происхождения. Одна сторона их была плоской, поэтому не требовалась работа по отеске. Только гнейсовые глыбы расщеплялись на плиты, вероятно, вбиванием в трещины деревянных клиньев. Отдельные валуны имели вес в 20—40 т. Некоторые могилы в целом, как например в Висбеке (район Вехта). достигали в длину 88 м, при ширине 7 м, и даже 105×10 м. Предполагают, что все пространство между могилой и оградой засылалось песком до верхнего края ограды и, возможно, устилалось камнем.
Способ постройки мегалитических гробниц зависел от характера и качества строительного материала. «В Португалии, например, — пишет Г. Чайлд, — на склонах холмов, где мягкая известковая почва облегчает копание, выкапывались камеры в форме ульев со входом через узкий длинный коридор. Там, где слой почвы неглубок и горная порода тверда, тот же самый план постройки воспроизводился на поверхности почвы способом сухой кладки; если местный песчаник или сланец легко раскалывался на удобные плиты, то над зданием возводился ступенчатый свод. Там, где горная порода была тверже, например гранит, камеры и коридоры сложены из огромных, поставленных на ребро камней — ортостатов, поддерживающих большой верхний камень или перемычки для дверей».
Зависимость характера погребальных сооружений от строительного материала можно считать закономерным явлением лишь в общих чертах. Возведение погребальных построек курганного типа из земли в стенных и лесных областях Восточной Европы, Сибири, Судана, Северной Америки объясняется отсутствием здесь выходов горных пород. Наличие такого материала на Кавказе, в Крыму, в Испании и Португалии, Франции, Северной Африке, Эфиопии, Индии, Индокитае, Японии и других странах объясняет нам и обилие мегалитов. Однако ото правило имеет исключения. Нередко в погребальных постройках сочетается материал двух родов — камень и земля. Таковы курганы-мегалиты Японии и КНДР эпохи ранних металлов, толосы Греции, курганы Минусинского края, многие мегалиты Северной Африки, покрытые земляной насыпью, и т. д. Отсутствуют менгиры и дольмены в Прибалтике, где всюду есть гранитные валуны ледникового происхождения.
Мегалиты Передней и Юго-Восточной Азии
Центры мегалитических сооружений Палестины лежат вблизи древних караванных дорог, на возвышениях, с которых открывался вид на окрестности. Большей частью эти памятники принадлежали к четырем группам: кернам, кромлехам, цистам и дольменам. Нередко эти типы памятников были заключены в одном крупном ансамбле: в центре складывалась куча камней, вокруг которой располагалась система кромлехов, а на периферии были поставлены дольмены.
Дольмены (бамы) Южного Заиорданья построены из местного известняка. Они очень грубо обработаны, не имеют ориентировки по странам света, расположены на склонах холмов и скалах. Подготовка грунта при их постановке не наблюдается. На плитах часто можно видеть чашеобразные углубления, сделанные, вероятно, в жертвенных целях. Эти углубления иногда соединены между собой желобками, по которым растекалась жертвенная жидкость после возлияния.
Дольмены Северного Заиорданья сложены из базальта. Они значительно лучше обработаны, поставлены на вершинах холмов или террасах, сложенных из камней, имеют сквозные отверстия или окна в передних вертикальных плитах для «выхода душ усопших», более отличаются признаками погребальных сооружений.
По наблюдениям М. Штекелиса, дольмены Трансиордании (Ala-Safat) конструктивно разнообразны. Многие обнесены каменными кольцами в несколько концентрических кругов. Своеобразны дольмены с квадратными окнами на передних стенках. Иногда вырублено по два окна, один над другим, а камера разделена пополам горизонтальной плитой. Камни, покрывающие дольмены, обычно более крупные и массивные. Их тяжестью создавалась необходимая нагрузка на стены и определялась устойчивость сооружения.
Известны мегалиты в Эфиопии. А. Брейль, а затем и Д. Хэтти в свое время обратили внимание на большое сходство мегалитов Южной Эфиопии с индийскими, особенно с мегалитами Ассама. Это сходство наблюдается в цилиндрических столбах с округлой верхушкой, достигающих 4 м высоты, и вилообразных, напоминающих рога быка. В Ассаме эти памятники возводились разными племенами. Например, племя гаро ставило их в честь умерших. Такие памятники в Ассаме делали не из камня, а из дерева при сохранении традиционной формы. Очень часто эти памятные постройки были богато декорированы резьбой.
Сходство памятников эфиопских с ассамскими и существование в Эфиопии племени под именем нага дало повод некоторым ученым говорить о миграции из Индии в Африку. Принадлежность эфиопских нага к негроидам и другие существенные отличая заставили Р. Невилля отвергнуть мысль об общем (происхождении азиатских и африканских нага.
Мегалиты Юго-Восточной Азии известны в Ассаме и Западной Бирме, в Лаосе, ДРВ, в Индонезии. Однако существуют и пробелы. Мегалиты неизвестны на Никобарских островах, на островах Ментавей, на о. Элгано и других частях Юго-Восточной Азии. До сих пор еще сильны традиции мегалитической эпохи на о. Нияс, Сумба и Флорес, частично о. Сулавеси.
Народы, продолжавшие строительство мегалитов в Ассаме и Западной Бирме до самого недавнего времени, относились к тибето-бирманской языковой группе и отчасти к австроазиатской. Мегалиты у ассамских племен кази и аягами-нага буквально господствуют над всем ландшафтом. Большинство мегалитов казн, относящихся к культу мертвых, здесь представлено менгирами; ставились они в честь мужчин, а память женщин (бабушек) отмечалась лежащими камнями. Известны в Ассаме пирамиды, а также камин в виде зачаточных человекообразных фигур.
Племя ангами-нага интересно тем, что оно до недавнего времени сохраняло основные черты, характерные для разложения родового строя: патриархальный род, военную организацию, высокую роль родового начальника и племенного вождя, большие укрепленные поселения. Последние представляют образцы настоящих крепостей. Стены выложены из грубо отесанных каменных глыб. Поселения насчитывали по нескольку тысяч жителей. Внутрь поселения ведут узкие проходы, врезанные под прямым углом в стене, прикрываемые на ночь каменными плитами. Они настолько узки, что достаточно одного воина для их защиты в случае нападения врагов.
Постройка древних мегалитов в Индокитае производилась жителями Верхнего Лаоса. Обильные следы былой деятельности в виде «полей менгиров» доныне привлекают внимание археологов в провинции Хуа-Пан. Эта область занимает северо-восточную часть Лаоса. Страна гористая. Некоторые вершины, примыкающие к горной цепи Чном-Шон, достигают 2000 м. Долин почти нет. Две трети провинций занимают леса, много саванн. Население сейчас очень редкое. Только высоко в горах еще кое-где сохранились небольшие группы племени ка — остатки древних австронезийцев, утративших языковую связь с предками. Местами попадаются стойбища кочующих групп мео. Мегалиты Хуа-Пан относятся к эпохе бронзы.
Менгиры и плиты для ям древние строители делали из гнейса, амфиболита, риолита и микашиста — местных пород, отложившихся тонкими пластами в результате вулканических излияний. Таким образом, сама природа облегчила обработку этих твердых пород, которая была доступна каменным орудиям. Строители выбирали каменные брусья длиной от 0.5 до 3.5 м, получившиеся от растрескивания плит микашиста, слюдистого сланца темного синеватого цвета, и вкапывали в землю на погребальной площадке заостренным концом вверх. Слегка оббитые столбы были грубы, почти ничем не выделялись из ряда других, за исключением немногих следов ударной подправки.
Сложнее дело обстояло с дисками. Их необходимо было вырубить из широкой плиты по всей окружности, диаметр которой в отдельных случаях достигал 2.5 м. Погребальные ямы в некоторых местах приходилось вырубать в твердом грунте. Ямы были от 4 до 2.5 м глубины и около 2 м диаметром, если их делали круглыми. Квадратные ямы рыли на туже глубину. Сверху их докрывали такими же дисками. Пол этих могильных ям нередко выкладывался плитами из амфиболита, а стены вымазывались глиной. Немало ям, которые были перегорожены плитами на две и на три камеры. Ямы являлись могильными склепами, так как во многих из них устроены каменные ступени, ведущие с поверхности земли вниз.
Менгиры Хуа-Паиа, имеющие вид каменных столбов, вероятно, играли символическую роль защиты лежащих под каменными плитами у их подножия покойников. Над крупными склепами, содержавшими останки выдающихся членов общины, менгиров ставили много. Если погребение было на холме, то издали можно было его принять за укрепление, обнесенное частоколом.
Менгиры, как и другие мегалиты, прежде всего воплощали в себе символ вечности и незыблемости. Поэтому их на 99% делали каменными. Мегалиты возникли рано, но получили развитие в ту эпоху, когда первобытно-общинный строй уже дал глубокую трещину, а культ предков стал вырождаться в почитание покойников родовой аристократии: вождей, героев и жрецов. Культ знатных предков стал духовной опорой экономической и политической власти ранней олигархии, заключающей в зародыше классовое господство. Каменный монумент, возвышающийся над истлевшим телом вождя или героя, был знаком нетленной силы, оставшейся несокрушимой даже после смерти члена знатной верхушки.
Небольшие группы и единичные каменные столбы ставились у дорог, у родников, на холмах и низинах, где никаких могил не было. Они являлись просто памятными знаками, поставленными в честь того или иного знаменательного события, происшедшего у племени или рода. Например, племя нада, живущее на о. Флорес в Восточной Индонезии и сохранившее раннюю мегалитическую культуру, ставило менгиры павшим в бою воинам. Менгиры (вату) обыкновенно вкапывали у входа в кампонг (селение), дабы души бойцов, вошедшие в камни, могли по-прежнему защищать родное село. Менгиры в честь победы над врагами племя нада ставило внутри кампонга. Это большей частью маленькие столбики, число которых соответствует числу убитых врагов.
Племя нада, занимающее район Батсава, строило и более сложные памятники, которые В. Перри назвал диссолитами. Они состояли из каменного стола-плиты, положенной на четыре небольших камня я несколько каменных столбов, поставленных рядом. Но здесь нет под горизонтально лежащими плитами склепов, а покойники зарыты в землю. Существуют мегалиты в виде каменных стен (кота), у которых приносили богам в жертву свиней, а внутри их погребались тела вождей и их жен. Диссолиты ставились и в память об особых собраниях и празднествах, войн и побед, как памятники власти, как знаки заключенных договоров и установленных законов, найденных кладов, открытых источников, убитых зверей, освоенных культурных растений и т. д. Культура мегалитов у нада, по меткому выражению П. Арндта, является «окаменевшей религией и мифологией». Мифы, легенды и предания окружают эти камки, стены и плиты, ибо в них живут предки. К ним обращаются и почитают их как родоначальников, устроителей праздников, героев, благодетелей. Камням приносят жертвы, камни вечны, в то время как все другое обращается в прах.
К выдающимся памятникам принадлежат мегалиты провинции Тран-Нин в Верхнем Лаосе в форме урн. Погребальные поля с монолитными урнами раскиданы но всей провинции, центром которой является г. Хенг-Куонг. Ландшафт открытый, лежат обезлесенные пространства холмистых саванн, переходящих в низкорослый лес и кустарники. Встречаются группы дубовых и хвойных деревьев. Одно из своих погребальных полей, а именно Бан-Анк, древние строители разбили вокруг скалистого холма, поросшего деревьями. Внутри холма находился просторный грот со входом в виде правильной арки. Всего здесь сохранилось 250 урн. Урны высекали из известняка, сланца, конгломерата, песчаника, гранита и других пород. Большинство пород они находили на месте. Некоторые материалы были доставлены со стороны. Согласно легендам ка, каменные сосуды сделаны руками предков-великанов. Но ка не знают их назначения. Одни считают, что в сосудах когда-то содержалось зерно, другие — вода, третьи — рисовая водка великанов. Каменные крыши имеют по 1.5 т весом. Они лежат рядом с сосудами в форме простых гладких дисков более 1.5 м диаметром, плоских шляп, конусов, куполов или грибов и т. д. На некоторых слегка намечены или рельефно высечены зооморфные и антропоморфные изображения. На погребальных полях в Кео-Тане рядом с урнами поставлены изваяния обезьян (макак), тигров, зебу, медведей. Фигуры животных расположены на камнях в полулежачей позе с приподнятой головой и чуть оскаленными зубами. Каменные животные, так выразительно настороженные и застывшие в напряженном ожидании, должны были охранять прах в урнах.
Монолитные урны служили вместилищем останков ограниченного числа людей. -Представителей среднего ранга хоронили в глиняных сосудах, которые закапывали в землю, а на могилу ставили дольмен — плоский или куполообразный камень, покоящийся на четырех малых камнях, как стол на четырех ножках. Некоторые глиняные урны ставили внутри грота, который являлся своего рода колумбарием. В гроте, по-видимому, совершались и погребальные церемонии. Возможно, что этот естественный храм служил и крематорием.
Как производилась обработка каменных урн и скульптурных произведений? Этот вопрос можно было бы осветить анализом следов работы на стенках, но такая задача не ставилась исследователями. Памятники датируются эпохой железа, хотя обработка могла вестись и каменными орудиями.
Каменные сосуды имеют вес от 6 до 14 т. Полагают, что они изготовлялись в Баи-Бане, находящемся в 46 км от Бан-Анга. Всего обнаружено 250 штук. Чтобы перенести один сосуд, требовалось около 300 человек, считая по 50 кг на одного носильщика. Возможно, что цилиндрическая форма позволяла катить сосуды по земле. Племя мео здесь же в Тран-Ниие употребляло для такой цели деревянные рамы соответствующих масштабов. В 1933 г. мео на носилках перенесли менгир с рельефными изображениями. Во время переноски часть людей расчищала дорогу от кустарников и стоящих на пути деревьев. У племени Хота-Нага в Ассаме, но данным Г. Хвттона, транспортировка тяжелых камней тоже производилась при помощи больших носилок, имеющих вид огромной решетки. Продольные жерди и поперечные шесты были связаны на всех скрещениях веревками. Эта решетка позволяла участвовать в переноске тяжести 50 человекам и более. Каждый мог подставить свое плечо под ту или другую часть решетки. Каменная плита в несколько тонн весом не свободно лежала на носилках, а крепко была привязана к двум толстым жердям, расположенным посередине.
У племени казн менгиры, достигающие 8 м высоты, доставлялись издалека на больших низких тележках. Эти тележки с тяжелым грузом люди тянули к месту установки при помощи тростниковых веревок. Процесс установка менгира производился посредством веревок и рычагов. В Лаосе встречаются менгиры весом до 14 т. Такие тяжести едва ли можно было перемещать на носилках или тележках. Вероятно, их передвигали на катках из бревен, употребляя при этом рычаги.
Мегалиты в виде каменных гробов, известные на Малайском п-ове (Куала Селин-зинг), ведут нас в островной мир Индонезии, где их постройка всего более отвечала духу мореходной культуры. На центральном Сулавеси их делали в виде ванн или удлиненных цистерн, напоминающих лодки. Внутрь их помещалось по несколько мертвецов, что до недавнего времени практиковалось на северном Сулавеси, в стране Минахаза. Здесь имелись родовые гробницы, подобно родовым лодкам и родовым домам, известным в (Индонезии.
Археологические памятники о. Суматра в эпохи, следующие за неолитом, указывают на эволюцию мегалитов. Это скульптуры Пасема, постройки о. Нияс и саркофаги с берегов оз. Тоба в северной части о. Суматра. Плато Пасема — крупный комплекс памятников. Скульптурных изображений здесь насчитывается 58. Кроме того, на мегалитическом поле стоит 20 крупных урн, 12 каменных корыт, 8 менгиров, 8 групп четырехугольных плит на подставках, 2 каменные дорожки, 20 дольменов, 9 каменных ящиков, 2 могильные плиты и 7 других каменных построек неопределенного типа.
Каменные изображения представляют два стиля, две эпохи. Более древние, целиком туземного происхождения, дают изображения скорченных человеческих фигур, сидящих на корточках, с руками, лежащими на груди или обхватив колени. Они имеют много общего с доиндусскими каменными скульптурами о. Ява и принадлежат к поре мегалитического творчества, непосредственно следующей за постройкой менгиров и дольменов. Среди скульптур второго стиля, более развитого, имеются отдельные статуи и целые группы. Последние представляют людей, едущих на слонах или буйволах. Есть одно или два изображения взрослых с детьми на руках, сидящих на буйволах, изображение мужчины с двумя детьми, едущего на слоне. Встречаются группы в два-три человека, идущие рядом со слоном или буйволом, фигуры воинов, сражающихся со слонами, со змеями, тиграми.
Скульптуры плато Пасема отличаются напряженным динамизмом. Они полны движения, силы и страсти. Выступающие брови, круглые глаза, большие скулы и оттопыренные губы, ярко выраженный прогнатизм и огромные нижние челюсти — все это придает большинству лиц выражение жестокости, почти карикатурной преувеличенности и подчеркнутости физической мощи человека. Положение и поза тел соответствуют выражениям лица. Тела часто скручены, конвульсивно жмутся друг к другу, головы повернуты, откинуты назад или вытянуты вперед. Могучие руки хватают в борьбе какое-нибудь животное или уже овладевают им. Преувеличенный размер человеческих фигур в резкой диспропорции с фигурами животных (слонов, буйволов), на которых они едут и с которыми сражаются, умножают впечатление воспеваемой грубой силы. Здесь, по всей видимости, мы имеем дело с тем, что иногда называют каменным стилем, в котором осуществлен принцип использования природной флоры каменного материала. Это заметно в группе под названием Батугоджа, где скале с наименьшими изменениями ее первоначальных очертаний придана форма слона с воинами по обеим сторонам. Переход к такой пластической обработке камня от установки обыкновенной глыбы в качестве менгира кажется чем-то естественным и простым на пути развития мегалитов в грубые скульптурные памятники.
Существенным в мегалитических ансамблях Пасема является сочетание прогребальных сооружений с примитивными изваяниями, в которых безусловно отражены героические моменты в жизни строителей: передвижение, заселение страны и борьба со звериным царством. Преувеличение размеров человеческих фигур в сравнении с животными в высшей степени характерно для мышления, покинувшего уже ранние тотемистические представления и выдвинувшего на первый план антропоморфные образцы предков-героев.
Пока нет сведений о том, что население Индонезии высекало каменные человекообразные фигуры в недавнее время на глазах у европейцев..
Но почитание таких фигур сохранилось. Г. Равен наблюдал символический акт получения силы прикосновением к Тадое-Лакое, как называли статую жители Сулавеси, считая ее окаменевшим военачальником.
Не все памятники о. Нияс являются очень старыми по возрасту. Но по своему значению они довольно древние памятники. Ниясцы являются самостоятельной ветвью племени баттаков. Они очень рано выдвинулись в культурном отношении, когда в Индонезии развивалась широкая мореходная деятельность, но потом благодаря своему изолированному положению сохранили многие черты мегалитической эпохи. В этом отношении о. Нияс близок к о. Сумба и о. Флорес. В культуре ниясцев есть нечто общее и с культурой племен нага в Ассаме. Как и последние, они до недавнего времени ставили менгиры в честь племенных и родовых событий, строили каменные троны для своих вождей. На их земле сохранилось много древних памятников: небольшие ступенчатые пирамиды, дольмены, лестницы, каменные оборонительные стены, мощные улицы, каменные скамейки (доро-доро или харефо), а также различные изваяния.
На юте о. Нияс можно проследить эволюцию от простых менгиров к обелискам, к многогранным колоннам, наблюдать степы, украшенные волютами, гермы и статуи, увидеть в образцах историю каменного искусства. Здесь можно также видеть переход от примитивных дольменов, сложенных из дикого камня, к круглым каменным столам или прямоугольным каменным скамейкам (доро-доро), высеченным из камня, украшенным орнаментами в форме розеток и отполированным.
Доро-доро являются местами «отдохновения» для душ великих предков. Вместе с тем они служат сиденьями для вождей во время родовых или племенных собраний. Встречаются сиденья в виде настоящих каменных тронов с подлокотниками и высокими спинками (харефо), на которых высечены барельефы из человеческих фигур, обезьян, крокодилов. Каменные лестницы на юге о. Нияс иногда достигают грандиозных размеров. Лестница, соединяющая два селения (Орахшщ и Бавоматалуво), состоит из 4 пролетов и насчитывает 700 ступеней. Боковые стены некоторых лестниц украшены барельефами. Здесь скульптуры носят строго фронтальный и колоннообразный характер. Каменные скамейки, менгиры и другие памятники не следуют за естественными формами дикого камня, но тщательно отделаны, украшены, обладают правильными геометрическими формами и симметрией. Менгиры ниясцев, имеющие вид обелисков, достигают 4.5—5 м высоты.
Из японских погребальных сооружений представляют интерес дольмены из южной части о. Иезо и на севере Ниппона у селений Готари-Гшва и Корн-Гава. Дольмены здесь уже переросли в могильные камеры с коридором и большой курганообразной насыпью сверху. Прямоугольная, слегка коническая камера имела 4 м3, коридор — 8 м длины и 2 м высоты. Каменные детали кладки слегка отесывались с внутренней стороны. В конструкции заметны зачатки ложного свода. Вход в гробницу был сложен в форме дольменного портала, увенчанного тяжелой плитой. Циклопические гробницы Готари-Гава и Кори-Гава принадлежали к эпохе ранних металлов.
Каменные постройки Океании
Достижением земледельческой культуры в Меланезии можно считать садовый календарь. Времяисчисление производилось по движению созвездия Плеяды я звезды Альтаир, положение которых указывало на наступление посевов и сбора урожая. Наблюдение их деклинаций велось при помощи постоянных неподвижных точек на земле, какими могли быть вершины гор, холмов или, как указывает Л. Остен, мегалитические постройки, специально ориентированные на эти звезды во время сооружения. На Тробриандовых островах, в частности на о. Киривина, эти постройки представляли каменные ограды, составленные из плит коралловой брекчии по плану продолговатого четырехугольника, что весьма типично и для полинезийских построек. Длина оград простиралась в отдельных постройках до 15 м, ширина — 3 м. Тяжесть некоторых плит достигала 20 т. Форма и поверхность показывают, что плиты были отесаны и поставлены на выровненном песчанисто-песчанисто-глинистомосновании. Самые крупные и высокие из них замыкали ограду с двух сторон по большой оси.
Исследователи не могли выяснить точно, где строители брали материал. Если древние жители о. Киривина доставляли его с берега моря, где он залегал, выступая целыми платформами во время отлива воды, то это была трудная транспортная задача, так как на пути возвышались крутые холмы, до 125 м высоты. Вблизи места построек выходов известковых плит не оказалось.
Назначение этих сооружений, очевидно, было аналогично «марае» полинезийцев. Они являлись одновременно некрополем, местом заседаний родовой аристократии, местом жертвоприношений и других культовых обрядов, официальным центром духовной и политической жизни общества. При раскопках внутри ограды этих построек были обнаружены человеческие «ости и фрагменты глиняных сосудов. Возможно, похоронный обряд здесь совершался по правилам «двойного погребения».
Тробриандцы сохранили к этим камням смутное чувство страха и почтения. Погребальный обычай позабыт. Видоизмененная форма его практиковалась в недалеком прошлом. Мертвеца сначала зарывали в землю, спустя некоторое время вынимали кости из могилы и, положив в глиняный или деревянный сосуд, ставили под выступом скалы или в пещеру на берегу моря. В Новой Каледонии знатных покойников поднимали на вершины высоких скал, подослав под труп сухую траву и листья. Рядом клали в сосудах пищу из мяса, таро и копченую рыбу, а также несколько копий, чтобы покойник был сыт и мог постоять за себя. Впоследствии черепа отделялись от скелетов и складывались но 20—30 штук вместе в небольшие каменные ограды или ящики под нависшими утесами. Таким образом, и здесь применялся один из вариантов двойного погребального ритуала.
Мегалитические памятники Новой Каледонии ставились из другого материала. Большой остров, почти оголенный, напоминающий сухим климатом Австралию, является частью очень древней суши. Каменные породы (мелафир, сланцы, серпантин) были под руками у человека. Здесь нет квадратных оград, но есть крупные камни, поставленные вертикально, как менгиры. Очень часто на них видны следы отесывания поверхности. Мегалит на р. Карупа в 20 км от г. Каналя оформлен в виде пирамиды. Отдельные камни ориентированы плоскостями по странам света. Встречаются целые ансамбли, вроде кельтских кромлехов, замыкающие круглые площади. Один из них был поставлен у подножья горы вблизи г. Каналя, другой — в долине р. Куо и носит название «Сто камней», охватывая около 2 га площади. М. Аршамбо, которому принадлежит первое описание этих памятников, называет последний «святилищем». Многие камни покрыты петроглифами.
Для оценки оборонного значения строительства представляют интерес сооружения на о. Рапа и Маркизском архипелаге. С ростом населения на о. Рала возникли столкновения между племенами. На господствующих горных вершинах племена стали строить укрепления, служащие для наблюдения за соседями и для защиты. Лучшими стратегическими точками на острове считались конусы горных вершин с крутыми склонами. Эти возвышенности трудно было захватить неприятелю, так как невозможна была массовая атака широким фронтом. При постройке крепости острую вершину выравнивали и устраивали наверху площадку. Склоны срезали при помощи базальтовых кайл с тем, чтобы увеличить крутизну и чтобы ниже площадки возникла терраса. С течением времени создавалась целая система террас. Кроме того, дороги прорезались рвами. Стены террас, особенно близко расположенных к крепости, были обложены каменными гладкими штатами, которые не только сохраняли обрывы от разрушения, но и повышали обороноспособность сооружения. Обороняющиеся могли в силу необходимости отступать с террасы на террасу по узким ступенькам, вырубленным на каменных выступах. Внутри крепости были вырыты углубления для сохранения запасов воды, полученной в дни дождей. Вблизи крепости был еще родник, тщательно замаскированный и охраняемый. Командование обороны в лице вождя и его окружающих находилось на самой высокой точке. Наблюдая за ходом сражения, вождь должен был отчетливо видеть все силы как защитников, так и атакующих, чтобы в нужный момент перебрасывать отряды в слабо обороняемые участки.
Фортификация о. Рана напоминала укрепления новозеландцев, что объясняется, вероятно, не только общей полинезийской традицией, но и сходными условиями горного рельефа. Однако полинезийцы, переселившиеся в Новую Зеландию, должны были приспосабливаться к другим климатическим условиям и природным ресурсам. Они безусловно строили для обороны террасы и рвы, всегда жили в своих укреплениях ввиду постоянных войн. Но лесные богатства, которыми они располагали, накладывали свой отпечаток на все строения. Маори применяли для фортификаций бревенчатые частоколы и другие деревянные постройки. В тревожные дни на наблюдательных вышках дежурили дозорные, которые менялись; они же в случае надобности объявляли тревогу.
На Маркизских островах, где под дома подводились каменные фундаменты, жилые постройки носили характер укрепленных сооружений. Поселенцы здесь не создали таких относительно устойчивых общественно-политических объединений, которые возникли на о. Тонга, Таити и Гавайских островах и могли обеспечить хотя бы временную безопасность своим членам. Маркизяне, как и новозеландцы, находились в состояния непрерывной войны. Это обстоятельство вынудило ах возводить свои жилища на обрывистых склонах гор, в стороне от морского берега и непременно на объемистом каменном основании, который маркизяне называли рае-рае.
Жилище, поставленное на крутом склоне без каменного фундамента, могло быть легко смыто бурными потоками дождевой воды. Поэтому рае-рае представляло высокую платформу в два яруса. Средняя площадь рае-рае была в 50—75 м2 и выкладывалась из огромного количества камней разной формы и величины, которые приходилось доставлять из долины но узкой кривой тропинке. Существовали и фортификации на предмет обороны целого района, занимаемого племенем. Сюда надо отнести защитные стены, которыми перегораживались узкие проходы в горах, ведущие к секретным убежищам для женщин и детей, а также сооружения типа редутов со стенами из больших камней, выложенных в два и больше рядов, где вооруженные силы могли бы выдержать осаду, отстоять укрытое имущество. Для последних у туземцев существует название aka’na. По форме они имели вид сектора с дугой около 50 м, построенной из больших камней, имеющих 2 м толщины в основании и суживающихся кверху. Внутрь вел узкий вход, рассчитанный на одного человека. Путь к секретным убежищам иногда проходил через длинный грот. На подступах находились груды обломков скал, которые от толчка обрушивались на врага.
Каменные сооружения Маркизских островов, занимавшие видное место в полинезийской строительной деятельности, ведут лас еще к двум типам построек. Один из них, koika — место для массовых религиозных торжеств, но типу прямоугольная платформа, которая устраивалась в долине, занимая в отдельных случаях пространство до 1 га. Средняя протяженность ее была 100—120 м. Возведение коика на неровной поверхности сопровождалось крупными земляными работами, отесыванием каменных блоков, тяжесть которых, если судить по некоторым экземплярам, сохранившимся до нашего времени, равнялась 7 т. Другой, me’ae представлял святилище или храм, построенный в форме двухъ- или трехъярусной площадки с каменными статуями. Как в первом, так и во втором типе кладка производилась из массивных блоков и мелкого булыжника, забиваемого между тяжелыми глыбами для устойчивости последних. Это была сухая кладка, основанная на тщательном подборе плоскостей опоры и рельефа скалистого фундамента. Полагают, что на больших площадках происходили торжества в честь военных побед, сопровождавшиеся ритуальной антропофагией.
Типы построек в Полинезии различны. Следует упомянуть «ворота» о. Тонга Табу, которые туземцы называют Хиамонга. Они представляют циклопическое соединение трех глыб кораллового известняка в виде портика 5 м высоты. Проход 3 м, толщина вертикальных камней 2 м, горизонтального — 1.5 м. Проход частично прорублен в вертикальных столбах. По мнению Б. Томпсона, эта архитектурная деталь отличает монумент из Тонга Табу от европейских и сближает с южноамериканскими. Предполагается, что он был построен очень поздно, возможно, в XV—XVI вв. Назначение его остается неизвестным, как и искусственного холма у лагуны Миа, который был возведен в форме куба (5 м3). Каменные постройки в Полинезии чаще ставились из кораллового известняка, отлагающегося нередко пластами, из которых нетрудно было получить плиты, высекая их базальтовыми орудиями.
Наиболее крупные из построек Океании — пирамиды, известные и в Южной Азии. На о. Нияс малые усеченные пирамиды ставились повсюду. Высота их здесь не превосходит 2 м. Они являются надгробными памятниками, но многие служили хранилищами только черепов умерших предков. На островах Общества наряду с мелкими пирамидами, которые ставились в качестве надгробий вождям и другим знатным членам рода,, строились «рунные сооружения такого типа. В Ассаме, где эта традиция продолжалась до недавнего времени, памятники, носящие название даху, имеют двуступенчатую низкоусеченную форму пирамиды. Общая высота: крупных пирамид достигает 11—12 м. Длина сторон — от 30 до 50 м. Даху являются могилами вождей, игравших большую роль в истории племени ангами-нага. Иногда эти сооружения использовались как опорные пункты во время войны.
Рис. 61 . Типы марае на о. Таити (реконструкция).
Усеченная пирамида на о. Таити (о. Махаиатеа), описанная Д. Куком, была самой крупной в Полинезии. Высота ее достигала 13.5 и, в плане имела форму прямоугольника, одна сторона — 71 м, другая — 26 м. Пирамиду опоясывали 11 ступеней, окружала каменная стена, одна сторона которой имела 110 м. Двор в черте стены представлял культовую площадку—марае, вымощенную камнем (рис. 61).
На большей части островов Полинезии каменные постройки возводились из кораллового известняка или туфа. На о. Таити строили из базальта, который служил также облицовочным материалом в тех случаях, когда употреблялись другие породы, например звездчатый известняк. В этом отношении таитянские строители имели общие технические навыки с жителями о. Пасхи.
Рис. 62. Марае на о. Мангарева ( А ) и аху на о. Пасхи ( Б ) (реконструкция).
1 — модель площадки; 2 — склепы; 3 — скалы берега; 4 — морская галька.
Марае строились и на островах архипелага Туамоту, в том числе на о. Мангарева, где их ставили в форме ступенчатого параллелепипеда (рис. 62, А). В передней части святилища устраивалось небольшое отверстие, которое вело в тесную камеру, где человек мог поместиться лишь лежа на спине. Это место считалось запретным для рядовых смертных, сюда проникали только жрецы, когда общались с богом данного марае. Марае о. Мангарева группировались по 5—7 штук, и к каждой вела тропинка, вымощенная белым известняком. Здесь, как и на о. Факаина, каждый род имел свое марае, которое очень часто располагалось поблизости от моря. Сооружение представляло прямоугольную ограду, построенную из коралловых плит высотой 0.5 м, длиной 1 м, толщиной 0.20 м. Плиты были поставлены прямо и тщательно пригнаны одна к другой. Ограда замыкалась с одного конца высокой плитой. Стена ограды, обращенная к морю, имела четыре высокие плиты (до 2 м). Это были священные камни (кео), наверху которых ставились различные реликвии, например деревянные вазы с волосами старых женщин. Некоторые вазы были художественно оформлены и украшены идолами (тики). Внутренность ограды заполнялась обломками кораллового известняка и выкладывалась прямоугольными тяжелыми плитами.
На том же острове находилось крупное марае центрального значения, построенное по типу только что описанного. Длина достигала 40 м, оно замыкалось высокой плитой с одного конца; боковых высоких плит здесь было не четыре, а восемь. В черте ограды стоял идол, представляющий человекообразную фигуру, а неподалеку от марае был расположен на равной площадке каменный круг из обломков коралла, диаметр которого равнялся 10 м.
На о. Нихоа и Некер I (Гавайские острова) марае строились в форме террас и рядов столбов из удлиненных каменных блоков, своего рода менгиров.
Весьма интересны каменные сооружения о. Пасхи. На островке площадью в 120 км2, в пустынной части Тихого океана, было поставлено 260 каменных погребальных платформ, называемых здесь «аху», с несколькими сотнями гигантских статуй (моаи). Самые крупные статуи имели 15—18 м высоты и весили 45—50 т.
В юго-западной части острова на скалистом берегу бухты Топгарики почти у самой воды стояло наиболее величественное аху (рис. 62, Б). На платформе, поднимающейся на 3—4 м над уровнем берега и вытянутой вдоль него метров на 50, стояло спиной к морю 15 фигур. Все они были высечены из вулканического туфа в форме большеголовых человеческих статуй. Платформа под ними была сложена из базальтовых плит, а головы увенчаны высокими цилиндрическими «шапками» из красного туфа.
Когда вождь умирал, его тело туго забинтовывалось с йог до головы в циновки. Затем покойника клали на деревянный помост, установленный на платформе, где тело медленно тлело у подножий истуканов, представлявших образы древних предков.
В течение этого времени аху считалось табу, или «пера», т. е. запретным и неприкосновенным. Четыре воина сторожили тело день и ночь. Вокруг сохранялась тишина. Так продолжалось месяцы и даже годы. Когда, наконец, от трупа оставались только кости, их хоронили под плитами аху.
Как создавались эти сооружения? В конце XVIII в., но определению Кука, население о. Пасхи составляло около 7000 человек. В самое цветущее время здесь не могло быть больше 8—10 тыс. жителей. Исследование острова, проведенное в 1914—1915 гг. К. Раутледж, внесло некоторые разъяснения в те вопросы, которые прежде казались загадочными. Вулканический туф, из которого высекались фигуры, был материалом пористым. Базальтовые орудия, которыми велась работа, были несколько тверже туфа. Высекание статуи производилось в одном месте: у кратера Рано-Рараку. В этом месте можно проследить все стадии работы над фигурой, ибо здесь сохранились начатые, но неоконченные статуи. Законченные были установлены на каменные вальцы (цилиндры). Места, по которым передвигались статуи с помощью рычагов и канатов, тщательно выравнивались насыпями.
Опыты, поставленные Т. Хейердалом на о. Пасхи по высеканию, транспортировке и установке статуй, пролили новый свет на технику строительства. Руками самих жителей острова — потомков древних строителей — были намечены глубокие контуры человекообразной фигуры на стене отвесной скалы. Работа велась орудиями типа ручных рубил, собранными на территории острова, где они оставались столетия с момента, когда выделка моаи прекратилась.
После серии ударов рубилом но скале рабочая часть этих орудий притуплялась и их приходилось приострять оббивкой. В процессе высекания обрабатываемое место скалы мастера обрызгивали водой из тыквенных сосудов, благодаря чему работа значительно облегчалась. Техника высекания имела общие черты со всеми крупными работами по камню эпохи мегалитов, будь то Англия, Мальта или Индонезия. Камнетесы вырубали на скале параллельно идущие канавки, а затем начинали скалывать перегородки между ними. Следы такого приема работы видны на столбах Стоунхеджа. Этот прием увеличивал производительность. В процессе работы мастера ударяли орудиями по скале в ритм своих песен.
Сколько требовалось времени на изготовление одного моаи? По этому вопросу не было единодушного мнения у исследователей о. Пасхи. К. Раутледж считала вулканическую породу, служившую материалом для статуй, очень мягкой, допуская, что для такой работы 15 дней достаточно. А. Метро, проводивший исследования острова в 1934—1935 гг., придерживался приблизительно такого же мнения, хотя и считал 15 дней коротким сроком.
Опыты Т. Хейердала установили, что материал был тверже, чем это думали его предшественники. Под сравнительно мягкой коркой выветрившейся породы скрывался крепкий камень. От удара рубилом оставался едва заметный след в виде светлого пятнышка. Изнашивание рубил происходило в объеме, почти равном объему материала, удаляемому из скалы. Каждый мастер имел подле себя целую кучу орудий, которыми работал поочередно. О расходе инструмента у древних мастеров свидетельствовало количество старых рубил, рассыпанных по каменоломне. Трудность работ состояла и в том, что выбор скалы не всегда был удачным. Успешно начатая работа могла прекратиться, если в скале обнаруживали очень твердую прослойку или трещину.
Величина намеченной к обработке статуи в опытах Т. Хейердала имела 5-метровую высоту, считавшуюся средней. Над ней одновременно могли работать 6 человек, не мешая друг другу. Число работающих мастеров должно было возрасти, когда фигура отделялась от массива и была обращена к ним всеми тремя измерениями.
После трехдневной работы двух бригад по 6 человек был произведен подсчет времени, необходимый для полного изготовления статуи. Подсчет производили сами полинезийцы, осуществлявшие опыт, и члены экспедиции. Результат подсчетов: 12—15 месяцев работы при условии сохранения организации и темпов, взятых в течение эксперимента.
Вторым экспериментом были подъем и установка статуи на площадку. Вес этого некогда опрокинутого моаи по неточным подсчетам достигал около 30 т. Группа островитян под руководством своего бургомистра взялась поставить моаи в вертикальное положение при помощи трех бревен, служивших рычагами, и канатов. Операция по подъему заключалась в закладке концов бревен под голову статуи усилиями 3—4 человек на каждое бревно. В образовавшийся просвет между головой и площадкой подсовывались сначала небольшие камни. Постепенно маленькие камни заменялись камнями покрупнее и статуя заметно поднималась. За день работы гигантская фигура была каким способом поднята более чем на 1 м. На второй день подъем статуи производился с помощью только двух бревен, концы которых закладывались поочередно то с одной, то с другой стороны, все просветы между площадкой и статуей, возникавшие по мере ее подъема, заполнялись камнями, надежно укладываемыми с учетом их формы. Таким образом, одновременно с подъемом моаи рядом с ним вырастал холм из камней. Тщательная укладка камней была совершенно необходима. При малейшей оплошности тяжелая фигура, под которой крошились нестойкие камни, могла сорваться со своего подпорного сооружения. Все действия группы полинезийцев были рассчитаны и взвешены под контролем их руководителя. На десятый день работы производилось перемещение основания статуи в сторону к тому месту плиты, на котором она должна была принять вертикальное положение.
В 1960 г. на Карельской перешейке близ оз. Отрадное были поставлены опыты по подъему гранитного валуна весом около 3 т силами двух человек на высоту 40—50 см (рис. 63, А). Единственным подъемным средством была березовая жердь, служившая рычагом. Длина жерди — 4.5 м, толщина у комля — 9 см.
Камень на 1/3 своего объема находился в земле. В первую очередь необходимо было рычагом приподнять его с одного края и подложить небольшой булыжник. Именно с этого начали жители о. Пасхи при подъеме лежащего моаи в опытах (экспедиции Т. Хейердала. Но в наших опытах масштабы работ были намного меньше. Предполагалось поставить большой камень на четыре малых камня, создав некоторое подобие дольмена.
Мягкий почвенный грунт, на котором лежал валун, не позволял действовать рычагом без твердой опоры. Поэтому с первых шагов был использован рычажный камень седловидной формы, который не давал рычагу соскользнуть с него в момент давления. За первые 5 часов работы камень удалось поднять только на 10—15 см. За 4 часа работа следующего дня камень был поднят еще на 15 см, размер подпорных камней увеличился. На четвертый день работы, продолжавшейся еще 3 часа, камень был поднят на 45 см и водружен на 4 подпорных валуна (рис. 63, Б). Всего на подъем было затрачено 47—18 часов работы двух человек средней силы. Опытами была выяснена большая роль формы камня при подъеме его при помощи рычага. Поднимаемый нами камень имел округлую, почти шарообразную форму. Это крайне затрудняло закладку рычага, рабочий конец которого скользил и срывался с выпуклого тела камня. Кроме того, круглый камень при давлении рычага нередко смещался в непредусмотренном направлении и раздвигал в стороны подкладываемые опорные камни. Большинство мегалитов, особенно дольменов, строилось из плоских, точнее, более или менее уплощенных камней, подъем которых рычагами и ориентировка в пространстве значительно облегчались. Под них можно было надежнее подкладывать опорные камни, и рычаг не срывался. В процессе подъема камня возникла необходимость укреплять грунт, на котором производилась работа. Грунт мостился мелкими валунами или плитками. Без укрепленного грунта опорные и рычажные камни вдавливались под действием большой тяжести.
Третьим опытом Т. Хейердала на о. Пасхи было перемещение статуи весом около 12 т по равнине. Эта операция оказалась сравнительно простой. Обвязанную канатами каменную фигуру тащило 180 человек, взявшихся последовательно за канаты в две колонны. На каждого человека падало немного более 60 кг веса статуи. Поэтому статуя перемещалась без больших усилий со стороны каждого участвующего.
Перемещение статуи волоком без салазок сопровождалось большим сопротивлением грунта в силу повышенного эффекта трепня. Салазки, применение которых было известно полинезийцам, позволяли перемещать тяжести с нагрузкой от 150 до 300 кг на каждого человека.
На египетской могиле XII династии сохранилось изображение сцены перевозки на салазках гигантской статуи весом около 60 т. Статую тянули 172 человека на четырех длинных канатах. При таком весе груза на каждого человека падало около 350 кг. На салазках производилось перемещение больших тяжестей и в Двуречье. Барельеф Сеннахериба (7—8 вв. до н. э.) в Ниневии, ныне хранящийся в Британском музее, показывает перевозку сфинкса на полозьях. Рабы волокли тяжесть в три колонны, держась за двойные канаты. Их погоняли палками надсмотрщики. В дополнение к тянущим усилиям рабов салазки еще подталкивались сзади при помощи рычагов.
Рис. 63. Постройка малого «дольмена» в Карельской опытной археологической экспедиции (1900 г.).
А — приподнимание трехтонного валуна; В — валун поднят на опорные камни.
Многовековой опыт по возведению каменных построек в доклассовом и раннеклассовом обществе имел свои последствия. Прежде всего был изучен материал, испытаны различные горные породы, не столько по внутренним их свойствам, что познавалось при изготовлении и применении каменных орудий, сколько в естественных массах и объемах, в соотношении тяжестей и давлений. Впервые общество приступило к преобразованию окружающего девственного пространства в крупных масштабах. Были разработаны такие способы по перемещению и изменению предметов, что даже на следующих стадиях они расценивались как действия легендарной героической эпохи. Здесь были заложены основы фундаментостроения, техники выбора жестких грунтов, постаментов, учета больших напряжений несущих элементов. Именно на этой технике развивалась дальше циклоническая кладка крепостных сооружений, опор для виадуков, мостов, башен и т. д. Отсюда, от мегалитов ведут свое начало многие погребальные, храмовые, общественные сооружения рабовладельческой формации: мастабы, толосы, пирамиды, мавзолеи. Менгиры, дольмены, кромлехи — эти священные камни, возводимые в память о предках, в честь героев и событий, служили нерушимыми (вещественными знаками, узаконивающими право потомков на родную землю, отечество, образ которого создавался и закреплялся также и в словесном творчестве.
В мегалитическом строительстве лежат истоки как монументальной скульптуры, так и архитектурного искусства. На смену менгиров, необработанных каменных столбов, приходят зооморфные, но чаще антропоморфные фигуры, изображения предков (моаи) или женских фигур. На одной линии развития с менгирами стоят и обелиски, стелы, гермы, различные договорные, межевые, фаллические (лингамы) и прочие памятники.
Коридорные гробницы Западной Европы — это растянутые в длину дольмены. Мастабы, а за ними и пирамиды Древнего Египта — высокоразвитая форма простейших каменных ящиков. Кавказские памятники дают нам неискаженную цепь перехода от простого каменного ящика типа дольмена с. Пшади (долина р. Догуаб) к сложному дольмену на р. Жане (между Геленджиком и с. Пшади), ваяем к каменным гробницам на р. Кефар и некрополю с. Даргавс в Северной Осетии. Линия развития строительной техники и функции памятников здесь вполне совпадают. Грубо отесанные плиты и малое число элементов кладки с каждым этапом сменяются все более тщательно обработанными элементами и возрастающим их числом, а круглое отверстие для «вылета души» усопшего остается.
Кромлехи до сих пор функционально не полностью разгаданы. Но если для них мы имеем аналог в полинезийском марае, то здесь — еще недифференцированная форма святилища, соединяющего в себе функции храма, театра и агоры. Таковы функции, кроме марае, акры (каменного круга ораонов в Индии), те-хуба (ангами-нага), доро-доро (о. Нияс), по-разному сочетаемые с культом предков и неодинаковые в способах выражения.