Влас проснулся позже ее. Он прошел на лавку и долго сидел на ней как ошалелый; потом он протер глаза и стал шарить у себя в кармане. Не найдя ничего в одном, он отыскал поддевку и полез в нее, но и там ничего не было. Охрипшим голосом он спросил у Ириньи:
– - Где кошелек?
– - На что тебе? -- с невыразимою ненавистью глядя на мужа, спросила Иринья.
– - Где кошелек? -- не отвечая на вопрос жены и возвышая голос, спросил Влас.
– - Да на что тебе кошелек-то, в нем ничего нет!
– - Врешь!
– - Что мне врать-то, на, погляди!.. -- И она, взявши кошелек с полки, кинула его мужу.
– - Врешь! Ты обобрала деньги!
Иринья вышла из себя и закричала:
– - Ах ты, забулдыга этакий! Прогулял все с своей сударушкой да на меня сваливает… Ах ты, непутевый!..
– - С какой-такой сударушкой? -- зыкнул Влас, и глаза его свирепо сверкнули. -- Ты опять свое.
– - Где ж ты их дел-то? Где ж ты напился-то как стелька? Ну, скажи…
– - Где бы ни на есть, да не смей ты меня порочить! Я тебе все ребра переломаю.
Влас был неузнаваем: он совсем озверел; глаза его точно хотели выскочить; руки дрожали; голова тряслась; в таком состоянии от него всего можно было ожидать.
– - Подавай деньги!.. -- гаркнул Влас.
От его крика проснулся спавший на полатях Мишка и вскочил оттуда горошком. Влас стал наступать на жену. Иринья оробела и выглядывала место, где бы ей поудобней ускользнуть от него. Она бросилась было около печки, но Влас сметил это, шагнул туда и загородил ей дорогу. Иринья взвыла. Влас схватил ее за плечи и повалил на пол; потом он сел на нее верхом и прорычал:
– - Нет, не уйдешь, врешь…
Иринья было рванулась и вскрикнула. Мишка заблажил во все горло и бросился вон из избы. Влас, не помня себя, повторял:
– - Нет, врешь! Ты скажи мне, где деньги да кто у меня сударушка?..
Иринья снова заблажила благим матом. Власа от этого крика точно чем хлестнуло по вискам. Он зажал ей рот рукой, а другой рукой, размахнувшись, ударил в ухо. Иринья, как змея, извернулась на месте и освободила из-под руки мужа рот. Она заметалась туда и сюда, и вдруг ей под руку попалось что-то железное. Иринья машинально сообразила, что это -- косарь, и он в одну минуту был у нее в руках.
– - Пусти!.. -- провизжала Иринья.
Влас не слышал ее крика. Он схватил ее обеими руками за голову и стукнул затылком подряд три раза. Не удовольствовавшись этим, он занес было руку и хотел еще раз ударить ее в ухо, но в это время Влас совершенно неожиданно получил удар в грудь чем-то твердым и острым; он вздрогнул; удар повторился в плечо и в бок. В бок удар пришелся всего сильнее. Власа это точно обожгло; он схватился рукой за бок и почувствовал, что оттуда бьет что-то горячее. Он растерялся, пошатнулся. Иринья выскользнула из-под него; теперь уж он очутился внизу, и Иринья, вцепившись ему в волосы, прохрипела:
– - Будешь? Будешь бесчинствовать?.. Сейчас убью!.. В лице Власа выражались ужас и боль. Он держался рукою за бок и лепетал:
– - Иринья!..
Иринья отбросила косарь, вскочила на ноги и, задыхаясь и покачиваясь, подошла к столу. Влас очнулся на полу в сидячем положении; он все зажимал рукою бок; лицо его выражало ужас, и боль, а под ним стояла лужа крови.
В сенях застучали, и в избу вбежали Мишка и один мужик.
– - Что у вас тут такое? -- спросил он, пугливо озираясь кругом; ему не отвечали.
Мужик вдруг побледнел и вскрикнул:
– - Караул! Смертоубивство!.. Караул!..
Вслед за этим он бросился вон из избы. Мишка кинулся к матери.