В данной главе мы проследим основные вехи развития биржи как мирового финансового центра, подробно останавливаясь на ведущих биржах вплоть до XX века. Процесс эволюции и развития, в том числе и биржевого дела, всегда предполагает постоянные изменения, поиск нужного пути, с неизбежными взлетами и падениями, в то время как пора зрелости – это некоторая консервация, устоявшиеся правила и законы. В истории развития биржевого дела бывают поистине захватывающие повороты сюжета, ознакомиться с которыми, мы полагаем, будет интересно читателям. В данной главе мы прежде всего проследим путь развития наиболее значимых бирж – с момента их возникновения до XX века.

Что касается дат, фигурирующих в этой главе, отметим, что в разных источниках даты одного и того же события (особенно когда речь идет о XIV–XVII веках) не всегда совпадают; так, для одного события можно найти 4–5 различных дат, «вилка» при этом составляет от 1 года до 12 лет. В подобных случаях мы выбирали одну дату по нашему усмотрению.

Итак, биржа по сути своей является рынком, но рынком с определенными правилами и принципами. Непосредственными предшественниками современной биржи были крупные средневековые ярмарки, но и в гораздо более ранние времена мы можем найти примеры формализованной торговли, осуществляемой на центральном рынке.

Некоторые исследователи пытаются раскопать в глубинах прошлого «самый-самый хорошо организованный древний рынок», который можно было бы назвать «древнейшей в мире биржей», мы считаем это занятие делом неблагодарным, поскольку при отсутствии достоверных документальных свидетельств делать какие-то однозначные выводы только на основании археологических раскопок, обрывков пергаментов и обломков скрижалей не слишком разумно.

 

«Религиозный фестиваль» как предшественник современной биржи

Прямой предшественницей биржи была ярмарка. Первые средневековые ярмарки появились примерно в конце XI – начале XII века в Англии и Франции. Само слово «ярмарка» (совр. англ. – «fair», ст. англ. – «feire») означает «праздник» или «рынок», а буквальный перевод с немецкого «jahr-markt» – ежегодный торг, то есть ежегодный сбор для торговли. Слово «fair» восходит к латинскому «feriae» – что означает «праздник» или «религиозный фестиваль».

В XII веке ярмарки проводились неподалеку от церквей, поэтому понятия «религиозного фестиваля» и «рынка» слились в одно.

Уже к середине XII века ярмарки были весьма крупными и многообразными. По мере развития специализации торговли различными товарами некоторые ярмарки стали основной площадкой торговли между английскими, фламандскими, испанскими, итальянскими и французскими купцами.

В XIII веке наиболее распространенными были сделки с расчетом на месте наличными и с немедленным переходом товара из рук в руки; однако уже тогда начали заключать контракты на более позднюю поставку товаров в оговоренные сроки, с характеристиками, определенными по привезенным образцам. При расчетах использовались и векселя (вексель впервые появился в Италии ещё в IX веке).

Ярмарочная торговля того времени велась с соблюдением специально разработанных правил. Так, например, английские кодексы поведения купцов регулировали порядок взаимоотношений между ними, включали в себя стандартные формы для товарных контрактов, векселей и других документов. Купец, нарушивший кодекс или не исполнивший своих обязательств, нес наказание и даже мог быть исключен из торгового сообщества. Также существовал отработанный способ решения споров – ярмарочный суд. Тогда он назывался «суд людей с пыльными ступнями», потому что его участники долго находились в дороге, и их обувь покрывалась пылью. Собственно, ярмарочный суд и был прототипом современного арбитражного суда.

Сырная ярмарка в Алкмааре

Средневековые ярмарки были интереснейшим мероприятием с точки зрения человека XXI века, и не случайно современные бизнесмены организуют в Европе ярмарки, на которых воссоздается атмосфера средних веков. Например, в городе Алкмааре (Нидерланды) с 1622 года до сегодняшнего дня сохранились древние традиции средневековых сырных ярмарок, и до сих пор существует гильдия носильщиков сыров. До первой мировой войны ярмарки в Алкмааре проводились несколько раз в неделю и затягивались порой за полночь, а сейчас они проходят с апреля по сентябрь – по пятницам.

Женщина с сыром

Ярмарка начинается в 10 утра и длится всего 2–3 часа, за которые перед глазами зрителей (они же участники) разворачивается увлекательное действо с непременными персонажами: весовщиками, одетыми в традиционные строгие черные костюмы, контролёрами качества сыров в белых халатах, а также четырьмя корпорациями носильщиков, одетыми, согласно правилам гильдии, также в белоснежные одежды, но отличающимися друг от друга по цвету шляп. Перекинув крест-накрест ремни со специальными креплениями и подцепив на них носилки с сырами, мчатся на весовую носильщики, чтобы взвесить свой деликатесный груз. А когда какой-нибудь энергичный зритель, введенный в заблуждение той легкостью, с которой двигаются носильщики, просится подменить кого-нибудь из них, то можно наблюдать, как подкашиваются ноги энтузиаста, пытающегося маневрировать со 150-килограммовой тележкой.

Костюмированные ярмарки проводятся во многих городах мира, но они, по большей части, организуются для народа. На подобных ярмарках стремятся воссоздать старинную атмосферу, когда почти каждый торговал большим ассортиментом товаров.

Носильщики сыров

Активное развитие торговли и капиталистических отношений началось в эпоху великих географических открытий. К началу XVI века определились места торговли, действующие на постоянной, а не периодической основе, выделились специализированные торговые центры, вошел в широкий оборот вексель – иными словами, появились биржи. Первопроходцами здесь стали, по традиции, итальянцы (первый банк как специализированное учреждение появился именно в Италии), организовавшие нечто вроде биржевых площадок в Венеции, Генуе и Флоренции, где на основе международных мануфактур развивалась глобальная торговля.

 

«Откуда есть пошло слово «биржа»

Официально считается, что первая биржа появилась в XV веке в г. Брюгге (в настоящее время относится к провинции Западная Фландрия, Бельгия). Собственно, само слово «биржа», по мнению ряда историков и лингвистов, имеет голландские корни (голландский – один из трех официальных языков современной Бельгии, наряду с французским и немецким).

Итак, в городе Брюгге, весьма удачно расположенном на пересечении многих европейских торговых путей, находилась специальная площадь, на которой собиралось для торгов купечество. Площадь имела название «де бурсе» (de burse) – по названию крупной маклерской конторы господина Ван дер Бурсе, владевшего большим домом на площади (по сведениям некоторых источников, это была гостиница). На самом доме висел герб конторы с изображением трех кожаных кошельков (мешков), что также неслучайно. Латинское «Bursa» и немецкое «Börse» означает кожаный мешок, или, в широком смысле, денежные суммы, кассы, купеческие собрания; кроме того, это слово созвучно фамилии рода дер Бурсе, поэтому такой герб и был помещен на доме. Владелец конторы г-н Бурсе предоставлял свой дом для сбора купцов. Сделки осуществлялись и на самой площади возле дома маклера. Но уже очень скоро, буквально через несколько лет, биржа в г. Брюгге уступила свои позиции Антверпенской бирже.

Кожаный мешок

 

Антверпенская биржа: дом «для торговых людей всех стран и наречий»

Биржа в Антверпене (город находился на территории испанских Нидерландов) появилась в 1460-х годах и первоначально была просто площадью, окруженной рядами купеческих лавок. В 1531 году построили специальное здание для биржи, и это стало прецедентом, так как никогда ранее дома исключительно для целей биржевой торговли не строили, хотя средневековые бизнесмены жаловались на неудобства, связанные с пребыванием и заключением сделок на улице. На фронтоне здания была высечена надпись: «Для торговых людей всех стран и наречий». Эта надпись была не случайной, ибо заправляли на Антверпенской бирже иностранцы – в основном итальянцы, португальцы и испанцы. По образу Антверпенской биржи были созданы Лионская (1545), Лондонская Королевская (1566) и другие биржи, которые были в основном товарными и вексельными, но Антверпенская сохраняла лидирующее позиции в Европе.

Торговая биржа в Антверпене

Международная торговля в Антверпене достигла своего расцвета к середине XVI века, а причинами стали два параллельных рыночных процесса. Во-первых, огромные массы драгоценных металлов, хлынувшие из испанских и португальских владений в Америке и Африке, повлекли за собой заметный дисбаланс цен: стоимость серебра и золота в Европе резко снизилась, в то время как за пределами европейской территории этого не наблюдалось. Чрезвычайно выгодной стала элементарнейшая торговая стратегия – за пределами Европы, главным образом в Азии, покупать за золотую и серебряную монету все, что продается, и сбывать товар на Антверпенской бирже. Во-вторых, чтобы продолжать торговую экспансию и снаряжать новые экспедиции, требовались материалы и промышленные товары: в частности, для постройки кораблей испанцы и португальцы в огромных количествах скупали смолу и лес. А для американских экспедиций требовались промышленные изделия из Голландии, Англии и Германии – холсты, сукно, скобяной товар. Спрос с Пиренейского полуострова привел к промышленному скачку Северной Европы, что, в свою очередь, сказалось и на развитии биржевой торговли.

Антверпенские купцы широко использовали сделки купли-продажи по образцу, когда вместо всей партии однородного товара, например, зерна, покупателю предъявлялась лишь его часть. Купленный же товар в полном объеме он получал на биржевом складе или прямо в порту. Биржа при этом стала институтом, гарантирующим соответствие образца представленного товара всей партии.

Чуть позже стали практиковаться и срочные сделки, первоначально – в силу вынужденной необходимости. Так, одним из главных товаров на бирже был перец, основным поставщиком которого являлась Индия, а монополистом по торговле им – король Португалии. Торговля пряностями приносила 100–200 % прибыли! Индия – Лиссабон – Антверпен – таким был основной путь пряностей. А португальскому королю постоянно нужны были деньги (как это ни удивительно). Поэтому вскоре в Антверпене выработалась практика приобретения товара и оплата части груза вперед, еще во время нахождения флотилий в пути. Однако такие сделки несли в себе риски, поскольку в морях и океанах случаются штормы, да и пираты могли напасть на торговые суда. Таким образом, постоянно возникала проблема установления рыночных цен на пряности (и другие товары) в условиях неопределенности. На бирже ежедневно вывешивался список ожидаемых в порту кораблей, и неприбытие в порт судна было причиной для колебания цен. Для более точного определения цены привлекались даже астрологи! Так или иначе, оборот товаров на бирже ввиду практики срочных сделок ускорился. Соответственно, для его обслуживания требовалось больше денег в единицу времени. Биржа стала настолько «деньгоемким» местом, что наличных денег хватало не всегда. И, несмотря на то, что купцы наряду с использованием векселей стали применять и итальянский опыт долговых обязательств со сроком уплаты в определенный срок (бумаги, подтверждающие дебиторскую и кредиторскую задолженность, поступали на рынок и обращались на нем до взаимного аннулирования, – это был прообраз клиринга), этого было недостаточно. Поэтому в Антверпене, наряду с товарной, зарождается и фондовая биржа. Появляются первые облигации на предъявителя, которые выпускались правительством Нидерландов, отдельными штатами и городами. Поручительством служили подписи известных лиц и компаний, а погашение предусматривалось за счет определенных будущих доходов.

Рост товарных и вексельных оборотов в Антверпене начал притягивать к себе как свободные капиталы для спекулятивных вложений, так и тех, кому были необходимы деньги. К числу последних относились короли, облигации которых также начали появляться на бирже. Но на первых порах из-за сомнений в их кредитоспособности взаймы королям давались лишь небольшие суммы и под высокий процент. Сомнения в платежеспособности государей были вполне обоснованы – так, скоро испанские и французские монархи объявили себя банкротами. В результате разразился первый в истории биржевой кризис, который привел к краху ряда крупных торговых домов.

Говоря об Антверпене, следует также отметить, что там большое развитие получили размен денег, торговля золотом и серебром. То есть, по существу, функционировала и валютная биржа.

Столь мощные перемены в экономике и открывшиеся новые возможности для бизнеса поменяли и сознание людей: теперь оно было ориентировано на стремление к деловому успеху. Кстати, в данной связи сделаем небольшое отступление (поскольку таковые еще будут, назовем его отступлением № 1).

Безбожная прибыль

Как известно, деньги и стремление к наживе сурово осуждаются в мировых религиях, в то время как основа любой экономики – это получение прибыли и реинвестирование. С развитием экономических отношений стало намечаться все более явное противоречие между потребностями бизнеса и нормами морали. Поначалу проблема решалась путем обхода религиозного запрета следующими путями: во-первых, кредиторами выступали иудеи, которым религия запрещала кредитовать под проценты только братьев по вере, а остальных не возбранялось; а во-вторых, европейцы придумали «contractum trinius», или тройной контракт. По нему банк вкладывал в дело заемщика, скажем, 100 золотых в год, при этом за 15 золотых продавал заемщику право на всю прибыль. Из них за 5 золотых банкир покупал страховку на случай убытка. Итог – вполне богоугодный заем под 10 % годовых. В условиях инфляции и постоянно дешевеющих драгметаллов долгосрочное инвестирование стало убыточным, поэтому отказ от старого ценностного стереотипа стал необходимостью. Окончательный разрыв с религиозной традицией ознаменовало письмо Жана Кальвина, французского богослова и реформатора церкви, о ростовщичестве. В нём он писал следующее: «Следует воздать свое теологии… Но Господь вовсе не запрещал всякого барыша, из которого человек мог бы извлечь свою выгоду. Ибо что бы это было? Нам пришлось бы оставить всякую торговлю». В 1543 году император Священной римской империи Карл V специальным указом снял запрет на заем под проценты.

Теперь вернемся к Антверпену. Замечательная и многофункциональная Антверпенская биржа, как и сам город Антверпен, пострадали в борьбе за независимость Нидерландов (напомним, Нидерланды находились под юрисдикцией испанского короля). Не углубляясь в военные действия и стратегии, отметим, что в 70–80 годах XVI века Антверпен пал жертвой междоусобиц с испанцами и в итоге был захвачен и разграблен. Центр торговли из Антверпена (до тех пор самого крупного порта в мире) переместился в Миддлбург, а затем в Амстердам.

Лионская биржа также просуществовала недолго, ее погубила налоговая политика французских королей и эпидемия чумы.

 

Амстердамская биржа: 400 лет на рынке

Итак, с падением Антверпена роль мировой биржи перешла к Амстердаму.

Амстердамская биржа – старейшая фондовая биржа из существующих в настоящее время. Она была организована в 1602 году, когда несколько торговых посредников вскладчину приобрели небольшое помещение.

В конце XVI века северные области Нидерландов отходят от Испании, и могущество Голландии значительно возрастает. В Индии же португальцы теряют одну факторию за другой. Уже к середине XVII в. весь бассейн Индийского океана находился под влиянием нового торгового монополиста. Амстердам стал мировым центром торговли колониальными товарами (перец, гвоздика, табак, кофе). Кроме того, он стал посредником в торговле со странами Северного и Балтийского морей (хлеб, рыба, соль, лес, сукно).

Амстердамская биржа

Ни один морской порт мира не мог соперничать с амстердамским: каждый день здесь собиралось до восьми тысяч судов, пришедших изо всех известных частей света. Особенностью Амстердама, отличающей его и от Антверпена, и от Брюгге, было наличие собственного торгового флота. Количество судов, принадлежавших городскому совету и купцам, превышало количество английских, французских и испанских торговых кораблей вместе взятых. Амстердам стал средоточием торгового и финансового мира, что отразилось и на его населении: между 1570 и 1640 годами население увеличилось с 30 тысяч до 139 тысяч человек. Первоначальное помещение биржи перестало вмещать всех желающих, и для нужд торговли построили новое здание, которое открылось в 1631 году. Расположено оно было весьма удобно: на центральной площади города, напротив здания Банка и штаб-квартиры Ост-Индской компании.

Помимо перечисленных выше, в ассортименте товаров Амстердамской биржи значительную долю составляли тюльпаны. Вывезенный во второй половине XVI века из Турции тюльпан в 1634–1638 годах вызвал настоящую манию. Цветы стали объектом биржевой игры, к ним применялись все приемы спекуляции, в том числе покупались и продавались не существующие вовсе экземпляры, и вся суть операции заключалась в уплате разницы между условной ценой и ценой, по которой они шли в день исполнения сделки. Доходило до того, что стоимость одной луковицы тюльпана была эквивалентна стоимости «новой кареты, двух лошадей серой масти и их упряжи» и даже стоимости 12 десятин земли. В 1637 году из-за спекуляций биржевиков с тюльпанами разразился масштабный кризис, который серьезно пошатнул экономику страны, и именно тогда Англия постепенно начала укреплять свои позиции в финансовом мире. Потребовалось несколько лет для восстановления экономики.

Постепенно Амстердамская биржа от торговли товарами стала переходить к ценным бумагам. Именно она часто называется первой фондовой биржей, несмотря на то, что сами ценные бумаги были далеко не в новинку: государственными облигациями в Италии торговали ещё в XIV веке, да и акции тоже уже применялись – с XV века «доли» германских рудников обращались на ярмарках в Лейпциге.

Но в Амстердаме операции с ценными бумагами приобрели грандиозные по тем временам масштабы. Именно здесь были опробованы практически все современные методы торговли ценными бумагами – срочные сделки, в том числе сделки с премией (опционы), операции репо, маржевые сделки (с использованием заемных средств) и т. п. При этом биржа сотрудничала с банком, обеспечивая быстроту, надежность и эффективность расчетных механизмов. Торговали облигациями правительства Голландии, администрации Амстердама и некоторых других голландских городов. Кроме того, в Амстердаме акции впервые стали объектом биржевых операций и спекуляций. Что касается акций, то регулярные торги на протяжении примерно 20 лет обеспечивали лишь акции Объединенной Ост-Индской компании – первой акционерной компании в Нидерландах, основанной в 1602 году.

Позволим себе отступление № 2:

Голландская Объединенная Ост-Индская Компания

Здание Ост-Индской компании в Амстердаме (1686)

Вообще Ост-Индских Компаний как таковых было несколько, поскольку целый ряд стран учреждал похожие компании для торговли с Ост-Индией, под которой подразумевалась Южная и Юго-Восточная Азия. Что касается голландской Ост-Индской Компании, то она называлась Объединенной не случайно. В 1594 году была основана Compagnie van Verre – Компания дальней торговли. Девять амстердамских купцов собрали 290 тысяч гульденов, снарядили четыре корабля, наняли 250 человек и вышли в море. Целью затеи было торговать без посредников, но риск был велик. Дело в том, что в то время все основные порты Востока находились под контролем португальцев, а путешествия по морям становились все опаснее, так как англичане начали грабить португальские суда в Южной Атлантике.

Пираты были очень похожи на главного героя фильма «Пираты Карибского моря»

Ввоз пряностей в Лиссабон резко упал, а спрос на них по-прежнему был очень высок. Тогда голландцы и решили начать торговать с восточными странами без посредников. Причем голландские купцы не только сами подготовили экспедицию, но и сами вели корабли сквозь шторма и бури. Экспедиция удалась. Плавание решили повторить. В Нидерландах тут же возникли другие похожие компании и взялись за дело, да так, что стали мешать друг другу. Оценив ситуацию, видный политик, советник провинции Голландия Йохан ван Олденбарневелт предложил купцам объединиться, чтобы не терять прибыль и прекратить свары. Эти переговоры шли долго и трудно, но увенчались успехом. Весной 1602 года Объединённая Ост-Индская Компания получила от Генеральных штатов Нидерландов монопольное право торговать на всей территории от мыса Доброй Надежды на юге Африки и до Магелланова пролива на юге Америки. Еще Компании разрешили от имени правительства Нидерландов заключать договоры с дальними странами, строить на их территории крепости, содержать войска, вести военные действия и даже чеканить монету. В свою очередь, руководители Компании были обязаны регулярно отчитываться перед Генеральными штатами (Нидерланды в то время назывались Генеральные штаты Соединенных провинций), представлять им на одобрение договоры, заключенные с местными князьками, а также сообщать, какие инструкции выданы губернаторам, оставленным в факториях.

Компания взялась за дело без сантиментов, железной рукой устанавливая свой порядок. Завязалась ожесточенная борьба за огромные прибыли. Обычно компания заключала договоры с местными правителями на Яве, Калимантане, Суматре и других островах и побережьях. К 1670 году Компания обеспечила себе полную монополию на самые ценные экзотические специи: мускатный цвет (мацис), мускатный орех и гвоздику, вывозимые с островов Индонезии, а также корицу с Цейлона. Один нидерландский чиновник, очевидец тех событий, писал: «Не требовалось особо сложной политики, чтобы добиться желаемого от туземцев. Они слушаются своих главарей; достаточно привлечь на свою сторону последних, обещав им долю прибыли, и дело сделано».

Компания под страхом смерти запретила вывоз и продажу семян и черенков пряных деревьев. Чтобы удержать монополию и не допустить падения цен, они вырубали целые леса мускатника, а избыток пряностей сжигали. Не щадили и людей. В 1621–1622 годах нидерландцы захватили острова в море Банда на востоке Индонезии и истребили большую часть местных жителей, а остальных обратили в рабство за то, что они продавали пряности другим «белым людям», не догадываясь, что торговать можно только с Компанией. Опустевшие земли заселили людьми, привезенными с других островов. Мелкие княжества Малайского архипелага, а также Цейлон не могли противиться войскам компании и утрачивали свою независимость. Их правители не в силах были защитить свой народ от расправ, грабежей, обращения в рабство, к тому же, как упоминалось выше, иногда вступали в сговор с захватчиками.

Ост-Индская Компания стала государством в государстве. Число ее подданных постоянно множилось. Если начинала дело пара сотен авантюристов, то менее через сто лет, в 1688 году, в Компании служили около двенадцати тысяч человек, а на ее кораблях плавали еще десять тысяч. Всего же за время существования Компании – с 1602 по 1796 год – присягу ей, в надежде сказочно разбогатеть, принесли около миллиона человек: солдаты и моряки, чиновники и купцы, ремесленники и люди без особого рода занятий. Для сравнения: в XVII веке в Нидерландах проживало около двух миллионов человек. Для многих служба в Компании была единственным заработком, который они могли найти, но заработок был грошовый – 10 гульденов в месяц, да многие и не доживали до выдачи денег. Даже капитан корабля получал всего 60–80 гульденов. Разумеется, погоня за легкими деньгами для подавляющего большинства наемников закончилась плачевно: они погибли от болезней. Пайщики же Компании гребли золото лопатой. Не вдаваясь в дальнейшие увлекательные подробности, можно просто процитировать слова Карла Маркса: «История голландского колониального хозяйства […] развертывает бесподобную картину предательств, подкупов, убийств и подлостей».

История голландской Ост-Индской Компании насчитывает почти два столетия. К концу XVIII века голландцы потерпели очевидный крах. В 1781 году дефицит компании составил 22 миллиона гульденов, что более чем в три раза превышало уставной капитал. В 1780 году началась очередная, четвертая по счету, англо-голландская война (1780–1784), Компания потеряла фактории на Коромандельском берегу в Индостане и Цейлон.

Долги Компании стремительно росли. Ревизия 1796 года показала, что они превысили сто миллионов гульденов. Компания была ликвидирована, все ее имущество и активы перешли в собственность государства, а оставшиеся владения в Азии перешли под контроль нидерландского правительства и независимость получили лишь после Второй мировой войны.

Итак, акции Объединенной Ост-Индской Компании торговались на Амстердамской бирже, причем акция обозначала не процентную бумагу, а долю участника в капитале компании, и эта доля могла быть различных размеров. Особенность заключалась в том, что инвесторы-дольщики не могли забрать вложенный капитал, но имели право продать свою долю на бирже либо приобрести себе новые акции. Подобная политика помогала сохранить уставной капитал Компании, и потому она стала прообразом современных акционерных обществ. Всеми коммерческими делами Компании управляло общее собрание депутатов от ее палат – совет директоров. Из их числа выбирали руководящую коллегию – «Семнадцать господ». И поскольку более половины уставного капитала (а его сумма составила 6,5 миллионов гульденов и никогда не увеличивалась) было внесено купцами из Амстердама, из семнадцати мест в коллегии они получили восемь. Для Амстердамской биржи это было как нельзя более кстати. Именно амстердамские представители требовали строжайшей монополии в торговле, борясь со своими главными противниками – англичанами. Подписка на акции была публичной, т. е. каждый житель Голландии мог подписаться на них. Акции Компании котировались в 130 % от номинала. В 1605 году впервые была распределена прибыль, причем не деньгами, а специями, в размере 15 %, и курс увеличился до 140 %. В 1607 году курс составил 180–200 %, а в 1608 году акции упали до 160–130 %. Эти скачки и вызвали игру на понижение. Спекуляция на бирже осуществлялась в виде срочных сделок. Для удобства совершения сделок была образована биржевая единица в 3000 гульденов, которая называлась на бирже «акцией».

Второй акционерной компанией, чьи акции стали обращаться на Амстердамской бирже, стала Вест-Индская Компания, основанная в 1621 году. Ее появление способствовало усилению спекуляции на бирже. Подписка на новые акции проводилась уже не только в Нидерландах, но и за границей. Впервые был составлен проспект эмиссии, носивший по большей части рекламный характер.

Около 4,5 тыс. человек собирались ежедневно на бирже с полудня до двух часов. Порядок на биржевом собрании поддерживался образцовый. Каждой коммерческой отрасли отводилось определенное место. Более тысячи маклеров и присяжных обслуживали посетителей биржи. Однако все равно в толчее покупателю и продавцу было не так-то просто найти друг друга. В первое время допуск на биржу был свободным, т. е. любой пришедший мог заключить сделку с кем угодно. Поначалу торговлей акциями занимались около 20 человек, но к концу XVII века уже все категории населения, включая стариков и женщин, играли на мельчайшие части акций. В это же время на бирже стали проводить операции и с иностранными займами через посредничество нидерландского правительства. В итоге в 1747 году на Амстердамской бирже котировались 44 вида ценных бумаг (три вида голландских акций, три вида английских акций, двадцать пять видов голландских государственных займов, четыре вида английских государственных облигаций и т. д.). К концу XVIII века котировалось уже свыше 100 видов различных ценных бумаг.

Регулирования биржевой торговли в те времена, естественно, не было никакого. Рынок был – свободнее не бывает! Чтобы курс ценной бумаги двигался в нужном направлении, биржевые игроки безбоязненно использовали множество приемов, порой откровенно жульнических. Степень абстрагирования биржевой торговли достигла еще более высокого уровня. Начались спекуляции. Ост-Индская Компания пыталась уберечь свои акции от спекуляций, сохраняя владение номинальными ценными бумагами у себя. Факт обладания акциями каким-либо лицом отмечался в специальном реестре компании. Это, в общем, ни к чему не привело, кроме изобретения бездокументарной ценной бумаги: ведь спекуляция ценной бумагой не требует физического обладания ею. Сами голландцы называли это «торговлей ветром». Генеральные штаты с 1610 и до 1677 года регулярно своими постановлениями пытались запретить сделки на срок, но без особого успеха.

Тем временем, роль мирового финансового центра уже начала переходить к Англии.

 

Лондонская биржа: все начиналось с кофейни

Итак, к началу XVIII в. центром торговли становится Лондон – во многом благодаря тому, что к городу переходит статус крупнейшего порта мира, а также тому, что позиции Голландской Ост-Индской Компании начали ослабевать, в то время как Британской, напротив, усиливаться. Отступление № 3.

Английская Ост-Индская Компания

Примерно в то же время, что и в Голландии, а именно в 1599 году, в Лондоне состоялось собрание купцов, готовых на паях финансировать экспедицию в Ост-Индию. В число пайщиков вошел 101 человек. Взносы разнились от 100 до 3 тыс. фунтов; всего было собрано 30 тыс. 133 фунта 6 шиллингов и 8 пенсов. Примерно через год Елизавета I подписала Хартию об учреждении Ост-Индской Компании, которая получила монопольное право вести торговлю к востоку от мыса Доброй Надежды, приобретать в тех краях земли и распоряжаться ими при условии соблюдения английских законов. Все другие английские компании могли заниматься коммерцией на Востоке только по лицензии, полученной от Ост-Индской Компании. Эти привилегии предоставлялись компании на 15 лет, с условием, что хартия будет продлена в случае, если торговля с Ост-Индией окажется прибыльной. Плавания флота Ост-Индской компании на Восток сразу стали приносить огромную прибыль, в разы превышающую затраты на экспедицию и закупки. Из Индии вывозились пряности, селитра, фарфор и ткани – все это пользовалось большим спросом.

Разумеется, не все было так просто. Во-первых, англичанам сильно мешала Объединенная (голландская) Ост-Индская Компания, а также французская Ост-индская Компания (причем кровопролитные стычки, переходящие в войны, были не редкостью). Во-вторых, разница в менталитете Восточной и Западной цивилизации всегда была огромна. Индией в те времена правили Великие Моголы, воля которых была высшим законом. Английские купцы были вынуждены приспосабливаться, угождать и давать взятки, что, впрочем, помогало не всегда.

Здание Ост-Индской Компании в Лондоне. Старинная голландская гравюра.

Корабли. Возможно, Ост-Индской Компании

А прибывший в 1609 году ко двору Великого Могола Джахангира посланник компании Уильям Хокинс так полюбился Моголу за легкий характер и страсть к горячительным напиткам, что властный Джахангир просто-напросто… запретил Хокинсу возвращаться на родину. Ослушаться было невозможно – англичанина бы просто казнили. Поэтому он был вынужден подчиниться, обзавестись индийской семьей и остаться при дворе до конца своей жизни. В 1612 году стараниями Хокинса Джахангир даровал Ост-Индской Компании своим фирманом (указом) право вести торговлю и основывать фактории на землях его империи. В 1614 году англичане помогли индийцам отстоять город Гогу, на который напали португальцы. За этот подвиг Великий Могол издал другой фирман, давший англичанам право беспрепятственно торговать по всей Индии, а в 1624 году у Компании уже был новый фирман, позволявший беспошлинно торговать в Сурате, Камбее и ряде других городов. К тому же Могол узаконил захват англичанами любых неиндийских судов.

В 1622 году флот Компании помог персам разгромить португальский флот у Ормуза. Добыча оказалась огромной, и лорд-адмирал герцог Бэкингем (тот самый, что знаком нам по «Трем мушкетерам») потребовал себе долю. Ему, однако, отказали на том основании, что Компания действовала при Ормузе на свой страх и риск, в соответствии с ее хартией, и не получала никакой поддержки от адмиралтейства. Между Бэкингемом и Ост-Индской Компанией началась тяжба.

Портрет Джорджа Вильерса, герцога Бэкингема, Петер Пауль Рубенс, 1625

Поскольку дело рассматривалось в адмиралтейском суде, его исход закономерно сложился не в пользу Компании. К тому же Бэкингем начал под разными предлогами задерживать корабли Компании в портах, что приносило большие убытки. В итоге директора пошли на мировую и выплатили герцогу 10 тыс. фунтов отступных.

Английское правительство также не всегда соблюдало условия хартии. Протектор Английской республики Оливер Кромвель относился к монополии купцов без особого почтения и даже не пытался оберегать привилегии Компании. Обострившаяся к тому времени конкуренция между различными Ост-Индскими компаниями резко понизила доходы акционеров, и в 1657 году Компания объявила о намерении продать хартию на Лондонской бирже. В том же году Кромвель смилостивился и предоставил Компании новую хартию, попутно реформировав ее паевую систему. Если раньше взносы делались для каждой экспедиции, а прибыль делилась между участниками после возвращения экспедиции, то теперь Компания превращалась в акционерное общество в современном смысле: купцы-пайщики становились держателями акций, по которым начислялись дивиденды.

Компания разрасталась. Учитывая то, что распоряжения из Лондона доходили до Индии минимум четыре месяца, управляющие на местах наделялись огромными полномочиями. Во второй половине XVII века Ост-Индская Компания получила от английского правительства ряд государственных прерогатив на подчиненных ей территориях. В 1661 году она получила право объявлять войну и заключать мир, в 1686 – полностью распоряжаться собственными армией и флотом, учреждать военно-полевые суды, чеканить монету.

В 1698 году государство решило отменить монопольные права Компании, не препятствуя при этом созданию новой, которая начала торговать с Индией без лицензии Ост-Индской Компании. Ситуация накалилась, но спор разрешился в 1702 году, когда обе фирмы составили Объединенную Компанию купцов, торгующих с Ост-Индией.

В 1717 году англичанам сказочно повезло, когда Великий Могол Фаррукшир тяжело заболел. Индийские лекари ничего не могли с этим поделать, а английский доктор Гамильтон поставил владыку на ноги. В благодарность за это Фаррукшир предложил Гамильтону просить что угодно. Гамильтон оказался преданным служащим и попросил предоставить Компании новые привилегии в Бенгалии (области на юге Азии, в бассейне нижнего течения Ганга и дельты Ганга и Брахмапутры). Фаррукшир подарил англичанам три деревни под Мадрасом и дал право купить еще 37 населенных пунктов, а также освободил англичан от таможенных пошлин при условии ежегодной уплаты в казну 3 тыс. рупий. Кроме того, товары англичан освобождались от таможенного досмотра. В результате доходы Компании выросли с 278,5 тыс. фунтов в 1717 году до 364 тыс. фунтов в 1729 году.

В 1756 году наваб (правитель) Бенгалии Сурадж уд-Доула захватил Калькутту, принадлежавшую на тот момент англичанам. Калькутту отвоевали, несмотря на то, что войско наваба превосходило отряд англичан почти в 20 раз. Сурадж уд-Доула лишился трона и головы, а Бенгалию возглавил правитель-марионетка. Отныне Ост-Индской Компании принадлежали огромные территории на востоке Индии с многомиллионным населением. Лондонские акционеры Компании, по сути, стали собственниками целой страны.

Дела в Бенгалии англичане вели с не меньшим размахом, чем их голландские коллеги. Англичане и их индийские агенты торговали беспошлинно, в то время как для остальных купцов были введены многочисленные таможенные посты. На компанию работали тысячи местных ткачей, которым выплачивались небольшие авансы, а готовая продукция изымалась по мизерным ценам. Налоги, значительно увеличенные англичанами, также взимались в пользу Компании, в то время как навабы довольствовались фиксированной пенсией. Сами торговые операции англичан в Индии, по свидетельству очевидцев, проводились примерно так: «Агент Компании насильно заставляет жителей покупать его товары либо продавать свои. В случае отказа немедленно следует порка или тюрьма. Агенты Компании платят за забираемые товары гроши либо ничего не платят».

Итак, фактически сформировалось государство, имя которому было Ост-Индская Компания. И чем больше Компания походила на государство, тем больше ее управляющие становились похожи на коррумпированных чиновников. Интересный факт: если самой Ост-Индской Компании удалось с 1757 по 1765 год вывезти из Бенгалии 5,26 млн фунтов, то за тот же период ее чиновники-менеджеры присвоили около 3 млн фунтов. А так как каждый член Компании действовал в Индии в своих интересах с не меньшим усердием, чем в интересах акционеров, не брезгуя абсолютно никакими методами, то в течение ближайших 20 лет Компания оказалась на грани банкротства, а хозяйство Бенгалии было полностью разрушено, население разорено, и грабить было уже просто некого. Ситуацию усугубили страшная засуха и голод, в результате которых вымерла треть населения. Однако, чтобы избежать недовольства акционеров в результате падения прибыли, это поначалу замалчивалось.

При этом служащие Компании возвращались в Англию богачами, купались в роскоши, покупали поместья разорившихся лордов и продолжали подкупать чиновников и парламентариев в своих интересах. Их ненавидели все – от газетчиков и благочестивых буржуа до пэров Англии. Их считали вульгарными нуворишами с нечистой совестью и нечестно нажитым богатством и называли набобами (искаженное «наваб»). Именно в те времена появилась поговорка «богат как набоб».

Итак, в 1773 году Компания стояла на пороге банкротства и просила правительство Великобритании оказать ей помощь. Парламент принял так называемый Акт об управлении Индией, ставящий действия Компании под контроль государства. В 1784 году парламент учредил контрольный совет, с которым совет директоров Компании должен был согласовывать свои действия. Серьезным ударом стал парламентский акт 1813 года, который отнял у акционерного общества монополию торговли с Востоком, за исключением торговли китайским чаем, а в 1833 году Компания лишилась и этой привилегии. На этом ее торговая деятельность была завершена, и она фактически превратилась в подрядчика государства по управлению Индией.

Несмотря на ограничения со стороны парламента, Компания оставалась собственником значительной части Индии, ее владения продолжали расти, а дивиденды акционеров все равно не опускались ниже 10 % (хотя, например, в 1660 году дивиденды достигали 250 %). Компания отнимала лучшие провинции у вассальных княжеств: иногда за долги, а иногда и просто так. Значительная часть собираемых индийских налогов шла на содержание армии Компании, в которой к 1830 году служили 223,5 тыс. человек. В ту пору это была самая большая армия в мире. Она была нужна Компании, чтобы собирать налоги и подавлять восстания. Однако в армии служили и коренные жители Индии, которые устали быть орудием угнетения своих же соотечественников. В 1857 году сипаи (солдаты) бенгальской армии подняли восстание и, перебив своих офицеров-англичан, заняли Дели. Поводом к восстанию стало принципиальное нежелание сипаев использовать поступившие на вооружение новые ружья. Дело в том, что бумажная обертка патрона, которую надо было скусывать зубами, пропитывалась коровьим или свиным жиром. Таким образом, и мусульманин, и индуист совершали страшное кощунство, дотрагиваясь зубами до этих патронов (как известно, свинья в исламе – нечистое животное, а корова в индуизме, напротив, священное). Однако, армейское руководство настаивало на использовании и новой модели ружья, и смазанных запретными жирами патронов к нему, не обращая внимания на растущее недовольство сипаев. Когда власти осознали ошибку, было уже поздно: сипаи истолковали нововведение как преднамеренное оскорбление их религиозных чувств.

Восстание быстро распространилось на север Индии. И хотя в итоге оно было подавлено, британский парламент принял закон об улучшении управления Индией. Ост-Индская Компания полностью отстранялась от управления Индией, а ее владения переходили Великобритании. Индия становилась колонией и частью Британской империи. Контрольный совет ликвидировался, а его функции, как и функции совета директоров Компании, переходили создаваемому министерству по делам Индии. Акционерам Компании выплачивалась компенсация в размере 3 млн фунтов, причем выплаты осуществлялись за счет бюджета Индии. Процедуры, связанные с передачей дел корпорации государству, затянулись на 15 лет: официально Ост-Индская Компания была ликвидирована лишь в 1873 году.

После такого историческо-колониального экскурса вернемся к «основному предмету» – бирже.

Напомним, Лондонская биржа была основана в 1566 году сэром Томасом Грешэмом, который оплатил все расходы на строительство биржи из собственного кармана. Томас Грэшем писал лорду Чемберлену: «Купцы не могут существовать без бирж, как не могут корабли ходить в море без воды». Дизайн был позаимствован у биржи, которую Грешэм видел в Антверпене. Перед смертью сэр Томас Грэшем завещал здание биржи Лондонской Корпорации и корпорации торговцев тканями, с обязательным условием отчислять часть доходов на разного рода благотворительные цели. Через пару лет после открытия биржи ее посетила сама королева Елизавета, осталась весьма довольна увиденным и повелела вместо иностранного слова «Bourse» использовать английские «The Royal Exchange» – Королевская биржа. Елизавета прекрасно осознавала необходимость наличия биржи в Лондоне, ведь, кроме обычной торговли, англичанам, успешно грабившим на море иностранные торговые суда, надо было сбывать награбленное добро.

Лондонская биржа. Старинная гравюра

Королевская биржа в Лондоне была товарной более ста лет, и только с 1695 года на ней начинают осуществляться сделки с государственными бумагами и акциями компаний (к концу XVII века число акционерных обществ приближалось к полутора сотням, старейшему из которых, «Московской компании», созданной с целью торговли с Россией, исполнилось к этому времени 140 лет), а также с акциями Английского банка.

Шум, создаваемый толпами брокеров, вызывал раздражение у чопорного руководства биржи, и именно по этой причине в 1698 году брокерам, работавшим с ценными бумагами, был запрещен доступ на Королевскую биржу с формулировкой «за недостойное поведение». Лишившись, таким образом, постоянного места, биржевые маклеры стали собираться в помещении Ост-Индской Компании, фирмы Hudson Bay, других акционерных обществ, но чаще всего – во всевозможных кофейнях, расположенных на прилегающих к Королевской бирже улицах. Со временем в качестве основного центра таких собраний была избрана кофейня «У Джонатана», где в определенные дни встречались до полутора сотен брокеров, чтобы поторговаться, провести взаиморасчеты, подсчитать свои прибыли, убытки и комиссионные.

Табличка на месте кофейни «У Джонатана»

Вместе с брокерами работали посредники, называемые джобберами, которые совершали сделки за свой счет и зарабатывали на разнице между ценой покупки и продажи. С начала XVIII века в кофейне «У Джонатана» регулярно проводятся дни встреч для осуществления взаиморасчетов, – такие дни получают английское название «клиринг».

Бык и медведь у здания Франкфуртской биржи

Именно там появились самые известные слова биржевого жаргона – «быки» и «медведи». «Медведями» называли игроков на понижение, исходя из пословицы «продавать шкуру неубитого медведя». Происхождение термина «быки» имеет следующую историю: лондонские брокеры того времени любили развлекаться, наблюдая за боями медведей и быков, которые проводились в центре Сити на Темзе, то есть бык ассоциировался с естественным противником медведя. Названия «бык» и «медведь» прижились и получили официальный статус: так, определение слова «бык» для биржевых игроков встречается с 1714 года в оксфордском словаре. В 1886 г. в «Нью-Йорк таймс» впервые можно было прочитать: «Биржа стала местом борьбы, как никогда раньше. Быки и медведи стояли в полной растерянности друг против друга. Медведи оказались сильнее».

Бык у здания Нью-Йоркской биржи

К концу первого десятилетия XVIII века, когда на фондовом рынке Лондона уже котировались ценные бумаги многих десятков акционерных компаний, в основу успеха некоторых из них зачастую вкладывали не столько реальные коммерческие операции, сколько финансово-биржевые спекуляции и аферы.

Один из самых ярких и скандальных примеров подобной деятельности: «Компания Южных морей» (Южно-океанская компания), руководство которой организовало разветвленную систему продажи ее ценных бумаг по цене значительно выше номинальной. Сама компания была создана для торговли с Южной Америкой и получила на это исключительное право, обязавшись взамен выпустить акции на величину своего основного капитала – 10 млн. фунтов стерлингов. Спрос на ее акции сразу был велик, поскольку у публики были неадекватные представления о богатствах Нового света, а компания распространяла самые невероятные слухи о своих американских планах.

Компания объявила очень высокие дивиденды (от 30 % до 50 % годовых), использовала громкую рекламу, не брезговала обратным выкупом акций, а также прямыми и косвенными взятками. Компания также обеспечила себе поддержку власти: продавала акции чиновникам и политикам по номинальной цене, а затем тут же выкупала уже по рыночной (кроме того, государство некоторым образом зависело от компании, поскольку ранее она выкупила часть государственного долга). Помимо всего прочего, желающим акции продавались и в кредит, причем на льготных условиях. Неудивительно, что реакцией публики стал ажиотажный спрос на ее бумаги. И лорды, и ремесленники – все наперегонки скупали акции, кто сколько мог. Никто толком не понимал, что такое акции, откуда компания получает такие доходы, но все их покупали, рассчитывая на прибыль на росте курса. Если в середине апреля 1720 года акции торговались по 300 фунтов стерлингов, то уже через три месяца их стоимость достигла 1000 фунтов. Следом начали подрастать и акции других эмитентов – Ост-Индской Компании, Английского банка и других. Расчеты показывают, что общая стоимость всех акций – 500 млн. фунтов стерлингов – в пять раз (!) превышала количество наличных денег, находящихся на тот момент в обращении в Европе.

Тут же возникает множество предприятий-«мыльных пузырей», которые предлагают вложить деньги в самые разные предприятия: от эксплуатации медных рудников, улучшения портов и лечения венерических болезней до проекта по изобретению вечного двигателя. Удавалось собрать деньги даже под следующим объявлением: «Подписка на капитал в 2 млн. фунтов на одно предприятие, обещающее большие выгоды, цель которого будет объяснена впоследствии» (данное объявление, естественно, было чистой воды финансовой пирамидой, собиравшей денежки с доверчивых граждан).

Государство пытается предотвратить очевидное мошенничество: выходит постановление парламента о подобных предприятиях, объявившее недействительными большинство из них и запрещавшее торговлю их акциями под угрозой штрафа в 500 фунтов стерлингов. Но это не помогает. Акции сомнительных предприятий продолжают торговаться, при чем одна и та же бумага на одном конце улицы продается на 10 % дороже, чем на другом.

Руководство Южно-океанской Компании, видя, что курс их акций не поднимается выше 1100 %, решает избавиться от «мыльных пузырей» и прибегает к помощи правительства в надежде еще более увеличить курс. Однако процесс уничтожения всех созданных «мыльных пузырей» пошел лавинообразно, и акции самой Южно-океанской компании также покатились вниз. Британский парламент в том же 1720 году принимает специальный Акт о Королевской бирже и Лондонской страховой корпорации (получивший название «Акта о мыльных пузырях» – «Bubble Act»), согласно которому вводится обязательная государственная регистрация всех акционерных обществ, а деятельность и обращение ценных бумаг незарегистрированных компаний объявляются противозаконными.

Этот документ вызвал резкое падение рыночного курса всех котировавшихся на бирже акций, от которого пострадали представители широчайших слоев населения, включая влиятельных политиков, предпринимателей, финансистов и даже членов королевской семьи. «Я могу рассчитать движение звёзд, но не безумие людей!» – сказал сэр Исаак Ньютон, потерявший в «мыльном пузыре» целое состояние – 20 000 тогдашних фунтов стерлингов (около 2 546 000 современных). А компания «Южных морей», что интересно, не ликвидировалась, а благополучно просуществовала до 1850 года, правда, потом основным ее занятием стала не торговля, а обслуживание государственного долга.

Исаак Ньютон: «Я могу рассчитать движение звезд, но не безумие людей!»

Однако, несмотря на весьма негативные последствия, грандиозная спекуляция 1720 года сделала акции обычным объектом биржевых операций. В то же время она наглядно показала и необходимость борьбы с нечистыми на руку дельцами.

Вернемся к изгнанным с Королевской биржи брокерам. Они обретались в кофейне «У Джонатана» вплоть до 1748 года, пока сильнейший пожар не уничтожил большую часть домов вокруг Королевской биржи, включая и все окрестные кофейни вместе с «Джонатаном». Лондонские брокеры пару десятков лет собирали средства для строительства своего «офисного помещения», и только к 1773 году было возведено здание «Нового Джонатана», на первом этаже которого располагался торговый зал, а на втором – ресторан с кофейней. Кстати, именно в отношении этого здания впервые в мировой истории было использовано определение «фондовой биржи» (stock exchange).

Членство на бирже становится платным – 8 фунтов в год, хотя поначалу, как и в Амстердаме, ограничений не было – любой желающий мог принять участие в торгах, заплатив за это 6 пенсов в день. В 1802 году открывается биржа под названием London Stock Exchange (LSE – независимые британцы не приняли термин bursa и до настоящего времени используют для обозначения биржи слово «exchange») в новом, огромном по тем временам здании, и образуется закрытый для посторонних рынок ценных бумаг в виде самоуправляющейся частной корпорации.

Лондонская биржа, старое здание

Биржа, несколько раз сменив здание, существует и по сей день, в то время как Королевская биржа была упразднена в 1923 году. Торги на бирже прекращались только во время Первой мировой войны, и на 6 дней – во время Второй мировой войны. И даже попадание снаряда в здание биржи не остановило ее деятельность – торги просто были перенесены в подвал.

Отступление № 4

Сложно переоценить значимость оперативного получения важной информации, влияющей на конъюнктуру рынка. И если сейчас все мировые новости становятся известны даже не в минуты – в секунды, то во времена отсутствия электронных каналов связи новости шли днями и неделями. Соответственно, тот, кто узнавал их первым, имел большое преимущество перед остальными участниками рынка.

Одним из известных примеров, иллюстрирующих справедливость изречения «кто владеет информацией – тот владеет миром», является спекуляция барона Ротшильда на Лондонской бирже. Натан Ротшильд – один из пяти сыновей основателя финансовой империи Ротшильдов, обосновавшийся в Великобритании, – был известен как человек, имеющий доступ к самой оперативной информации. Из-за этого его действия нередко оказывали влияние на поведение других биржевых игроков.

В июне 1815 года решалась судьба Европы. Шла очередная война с Наполеоном, кульминацией которой стала битва при Ватерлоо. Франция стремилась установить свою военно-политическую и торгово-промышленную гегемонию в Европе и перехватить у Великобритании мировое торговое и колониальное первенство.

Натан Ротшильд

Вся Англия с трепетом ожидала курьеров герцога Веллингтона, которые должны были принести весть о победе или поражении. Для биржевых спекулянтов эта весть имела практический смысл: продавать или не продавать ценные бумаги. Если Наполеон снова победил, то консолидированные акции упадут в цене и от них надо как можно скорее избавляться. А в случае победы союзников над Наполеоном цена акций, напротив, резко возрастет, и, соответственно, их следует обязательно покупать. 20 июня 1815 года лишь один человек во всей Англии знал о поражении Наполеона, и это был Натан Ротшильд. Сразу же после того, как он получил эту информацию, он отправился на биржу. Собравшиеся биржевики напряженно ждали действий Ротшильда. Он быстро стал продавать все имевшиеся у него акции. Паника охватила всех вокруг, мгновенно родился слух, тут же превратившийся в уверенность: «Ротшильд уже знает – Наполеон победил». Тут же все кинулись продавать бумаги, цена стремительно покатилась вниз… Курьер от Веллингтона с радостной вестью прибыл много позже – когда уже огромное количество прежних держателей бумаг успело разориться, продав их за бесценок. Между тем те, кто покупал акции, были агентами Ротшильда. Этот гениальный блеф значительно увеличил фамильное состояние семьи Ротшильдов. В результате битва при Ватерлоо вошла не только в учебники по военному искусству, но и в историю крупнейших финансовых операций.

До сих пор нет единого мнения о том, каким именно образом Ротшильд получил информацию о результатах сражения так быстро. В соответствии с одной версией, он использовал собственную курьерскую службу, на развитие которой потратил несколько лет. Вторая версия такова, что Ротшильд использовал голубиную почту. По крайней мере, современники Ротшильда полагали, что его основными курьерами были голуби, которые жили на ферме Ротшильда в Кенте. Со временем успехи талантливого инвестора стали настолько злить других биржевых игроков, что, если верить газетным статьям того времени, завистники развели ястребов и орлов на побережье Кента, которые должны были уничтожать голубей-почтальонов.

Именно в Лондоне издается первый официальный бюллетень – в 1803 году, а в 1812 году – первый печатный биржевой устав, отдельные положения которого многократно пересматриваются и совершенствуются в последующие годы. Сбалансированная и гибкая система управления, закрепленная в этом уставе, явилась основой эффективной и успешной работы биржи на протяжении всего XIX века. Участники и владельцы биржи обладали рычагами воздействия друг на друга: управляющие устанавливали размер членских взносов, условия и время торгов, а члены биржи определяли, кто может стать новым участником биржи.

Также в начале XIX века выделяется отдельное сообщество торговцев металлами. На фондовой бирже им было делать нечего, и, по традиции, кофейня – «The Jerusalem Coffee House of Cornhill» («Иерусалимская кофейня») – стала излюбленным местом встреч торговцев металлом. Там и родилась «традиция круга»: торговец, у которого был металл на продажу, насыпал на полу круг из опилок и выкрикивал "Change!", после чего все желающие приобрести товар должны были встать по краям круга и называть свою цену. Круг стал символом современной Лондонской биржи металлов. В 1877 году была образована компания Лондонской биржи металлов, которая обосновалась в своем первом помещении над магазином шляп в здании Ломбардинского суда.

В 1845 году началась очередная биржевая лихорадка, прозванная брокерами «железнодорожной манией»: промышленно-транспортный бум привел к увеличению числа участников торгов. Собственники Лондонской биржи принялись повышать размер членского взноса. В ответ на это участники торгов потребовали себе большей доли участия в управлении. Итогом конфликта интересов стало реструктурирование собственности биржи, процесс которого завершился только к 1876 году. Теперь все новые участники торгов были обязаны быть акционерами биржи. Как следствие, число таких акционеров стало быстро расти: с 268 в 1876 году оно увеличилось до 2366 человек к началу Первой мировой войны. Война круто изменила в худшую сторону внешнеэкономические условия существования Британии, которые до этого только благоприятствовали ей и содействовали ее преуспеванию. Торги были прекращены. 1600 брокеров Лондонской биржи добровольно вступили в ряды английской королевской армии, 400 из них не вернулись с поля брани.

На ведущие роли в мировом хозяйстве начинают выходить Соединенные Штаты Америки и Нью-Йоркская фондовая биржа. Однако перед тем как мы остановимся на Нью-Йоркской бирже, к которой перешла пальма первенства, считаем необходимым затронуть историю главных бирж в Германии, Франции и России.

 

Франкфуртская биржа

Как и другие биржи, Франкфуртская развилась из ярмарки. В середине IX века король Людвиг предоставил Франкфурту предпочтительное право проводить ежегодные осенние ярмарки. С XIV века там стали проводиться и ежегодные весенние ярмарки, – город стал важнейшим центром торговых и денежных операций.

Уже в начале XVI века Франкфурт становится весьма процветающим. Мартин Лютер называет город «серебряной и золотой скважиной» Германской империи.

В том же XVI веке во Франкфурт бежали голландские и французские торговцы, подвергшиеся преследованию из-за их протестантской веры. С их помощью еще сильнее развилась торговля и начал развиваться банковский сектор.

Из-за того, что ни в Европе, ни внутри самой Германской империи не существовало единой валюты – в каждой провинции были свои деньги, осуществление взаиморасчетов было делом крайне трудным. Монеты, конечно, имели определенную ценность, так как были сделаны из драгоценных металлов, но свободный обмен денег привел к тому, что монеты стали обесцениваться: мало кто мог точно сказать, какова реальная стоимость валюты той или иной местности. Продешевить не хотел никто, и коммерсанты постоянно поднимали цены на свои товары только для того, чтобы не потерять потенциального дохода. Эту нездоровую ситуацию мог бы исправить какой-нибудь регулятор. В 1585 году франкфуртские купцы договорились об использовании фиксированных курсов обмена различных денежных единиц, причем эти курсы периодически пересматривались и обновлялись. Считается, что это явилось прообразом современной Франкфуртской биржи. Сначала торги валютой проходили на открытом воздухе возле здания городской администрации, а в конце XVII века участники торгов переехали в здание Гроссер Браунфельс, самое просторное и популярное среди коммерсантов сооружение Франкфурта тех времен. И, хотя первый официальный лист курсов валют появился в 1625 году, лишь в 1682 г. были приняты первые правила обмена валют, что и привело к созданию организованной структуры.

В 1707 году на очередном собрании руководство биржи официально признало торговых агентов – представителей купцов. В 1808 году была организована Торговая палата.

Вплоть до конца XVIII века на бирже торговали исключительно монетами и векселями. А в 1779 году впервые в истории банк Bethmann разместил здесь облигации по доступной цене, чтобы их смог купить любой желающий, – до этого ценные бумаги компаний стоили очень дорого. Его примеру последовали и другие предприниматели, заинтересованные в привлечении частного капитала. Теперь возможность приобрести ценные бумаги компаний, а вместе с этим и право на получение фиксированного дохода после погашения облигационного займа появились у большого количества людей. Так Франкфуртская биржа стала походить на фондовые площадки в современном понимании этого слова. Облигационные займы стали довольно популярны. Они не утратили своей популярности и во второй половине XIX века с расцветом акционерных обществ. Тенденции на Франкфуртской бирже остались прежними – акций на местном фондовом рынке было явное меньшинство. Это устраивало не всех участников рынка, поэтому стали появляться альтернативные фондовые биржи, делающие упор на акции. Такое положение дел привело к тому, что конкурирующая Берлинская фондовая биржа обошла Франкфуртскую по объемам привлекаемого капитала. Франкфуртская биржа вернула себе лидирующее положение среди торговых площадок Германии только спустя 11 лет, после окончания Второй мировой войны.

 

Парижская биржа и жертвы амбиций шотландца Ло

Зачатки биржевого дела во Франции появились в XIII веке с активизацией деятельности менял – первых предшественников брокеров. Поначалу менялы совершали свои операции – и денежные, и товарные – на мосту Понт-о-Шанж («мост менял»), построенном в IX веке при короле Карле Лысом. Мост был так плотно застроен рядами меняльных лавочек, что, «прогуливаясь по нему, совершенно невозможно было увидеть реку. Казалось, что находишься на земле и посреди ярмарки – так многочисленны и разнообразны были выставленные здесь товары». В конце XVIII века лавочки и дома сносят, мост становится «нищ и гол».

Первая настоящая биржа появляется во Франции в 1540 году в Лионе. Она просуществовала менее 40 лет – в 1576 году в городе началась страшная эпидемия чумы, которая не только унесла жизни тысяч горожан, но и прекратила биржевую торговлю более чем на 100 лет.

Парижская биржа стала широко известна в период взрыва спекуляции, связанного с именем Джона Ло.

Мост менял – Понт-о-Шанж

После смерти Людовика XIV в 1715 году Франция находилась на грани банкротства. «Король-солнце» оставил после себя грандиозные долги и разваленную экономику. Из прямых наследников у Людовика XIV оставался в живых лишь его пятилетний правнук, поэтому был назначен регент. Так управление разоренной Францией перешло к племяннику короля – герцогу Филиппу Орлеанскому. Филипп Орлеанский находился под влиянием идей шотландского финансиста Джона Ло, не признанного в родной стране. Чтобы поправить положение дел, герцог сразу же обратился к нему. В 1718 году Ло был поставлен во главе Индийской Компании, получившей исключительное право на всю заморскую торговлю Франции (поскольку первоначально она создавалась для освоения бассейна реки Миссисипи, современники назвали ее Миссисипской Компанией).

Джон Ло

Ло уже тогда осознавал влияние и значимость рекламы. На всеобщее обозрение выставлялись гравюры на тему, как индейцы Луизианы спешат навстречу французам, чтобы сказать, что в Америке есть горы, наполненные золотом, серебром и прочими несметными богатствами.

Компания Ло поглотила несколько небольших французских колониальных компаний и стала всемогущей монополией. При этом несколько десятков старых кораблей, которые находились в распоряжении компании, подавались общественности как огромный флот, везущий во Францию драгоценные металлы и ткани, пряности и табак. В обществе начался ажиотаж и спекуляция акциями Индийской Компании, сулившими огромные прибыли.

Хотя Компания выплачивала весьма скромные дивиденды, ее акции с весны 1719 года резко взлетели, и началась безудержная эмиссия акций. Первые 50 тыс. акций по 500 ливров каждая разошлись в течение недели. Чтобы поднять котировку, выпустили еще 50 тыс. акций, но продавали их только тем, кто мог предъявить четыре старые акции. Соответственно котировка старых акций поднялась до 1000 ливров, а в сентябре 1719 года компания продавала свои акции в 10 раз выше номинала (по 5 тыс. ливров за акцию), и было ясно, что это не предел. Ажиотаж в обществе нарастал, люди попроще днями простаивали в очередях, а знатные – осаждали самого Ло, добиваясь подписки на акции. История сохранила удивительные случаи: люди пытались проникнуть в кабинет Ло через печную трубу; а какая-то светская дама приказала кучеру перевернуть карету около дома Джона Ло, чтобы таким образом выманить галантного кавалера и заставить его выслушать свою просьбу. Секретарь Ло нажил целое состояние на взятках, которые он брал с просителей, дожидавшихся приема.

Еще более удивительные вещи творились на улице Кенкампуа, где возникла и расцвела биржа. С утра до вечера здесь бурлила толпа, продающая и покупающая. 500-ливровая акция поднялась до 10 тыс., потом до 15 и остановилась на 20 тыс. ливров. Желание обогащения объединило все сословия: знатная дама толкалась рядом с извозчиком, герцог торговался с лакеем, аббат – с брадобреем.

Золото и серебро в обмен на акции принимали неохотно. В разгар бума 10 акций равнялись по цене 14 или 15 центнерам (!) серебра. Почти все платежи производились в банкнотах. И все это бумажное богатство – и акции, и банкноты – создал финансовый чародей Жан Ла (так французы называли шотландца).

Зимой 1719–1720 года слава и влияние Ло достигли апогея. Когда он посетил биржу, толпа кричала: «Да здравствует король и монсеньор Ла!». Родной город Эдинбург преподнес ему почетное гражданство, а в присланной грамоте говорилось, что он «достиг в мире такой знаменитости, которая делает честь не только этому городу, но всей шотландской нации». В том же 1720 году Ло официально стал генеральным контролером финансов (фактически же он управлял финансами страны уже несколько лет, создав в 1716 году частный банк, которому были предоставлены права выпускать банкноты, выдавать ссуды под товары и векселя, принимать частные вклады и производить трансферт).

Но как раз в это время стали раздаваться первые тревожные звоночки. Дело в том, что огромные деньги, которые собирала компания путем выпуска своих акций, в основном вкладывались в облигации государственного долга. Фактически компания взяла на себя весь огромный государственный долг: порядка 2 млрд. ливров, выкупив облигации у владельцев. Это и было то установление порядка в финансах, которое обещал Ло. А новые сотни миллионов ливров в акциях компании размещались только благодаря тому, что банк Ло одновременно печатал и пускал в оборот все новые банкноты. Это не могло продолжаться долго.

К осени 1720 года банкноты стоили не более четверти своей нарицательной стоимости в серебре. Цены всех товаров сильно повысились. В Париже не хватало продовольствия, усиливалось народное возмущение. С ноября банкноты перестали быть законным платежным средством. Началась ликвидация системы. В декабре того же года Ло бежал из Франции. Правительство было вынуждено признать государственное банкротство. Урок был настолько жестоким, что до 1776 года в стране не было ни одного эмиссионного банка.

Крахом Ло и банковского фондового рынка в целом тут же воспользовалась биржа, получившая закономерное преимущество вследствие своей более жесткой структуры и более легкой контролируемости. В 1724 году был установлен биржевой регламент. Отныне биржа была предназначена для торговли векселями, прочими торговыми бумагами и фондами. Она была разделена на присяжных маклеров – "паркет", размещавшихся в здании на рю Вивиенн, и внебиржевой рынок – "кулису". Тогда же операции на бирже были объявлены исключительной монополией корпорации маклеров.

Поначалу правила столичных торгов мало напоминали современные принципы организации игры на бирже. В частности, стоимость той или иной ценной бумаги публично не объявлялась, ее можно было узнать только при личном разговоре с продавцом. И только в 1777 году был введен механизм одновременного объявления цен для всех участников торговли. В 1793 году Парижская биржа была закрыта ввиду признания вредного ее влияния на курс государственных бумаг, однако уже через несколько лет Наполеон Бонапарт осознал необходимость подобного финансового учреждения и издал указ о строительстве нового здания, предназначенного специально для Парижской биржи.

Парижская биржа – открытка начала XX века

Парижская биржа – современное фото

Кодекс Наполеона создал единое биржевое право в 1807 году для всей Франции, в течение более чем ста лет практически не подвергавшееся изменениям. Был введен целый ряд ограничений на функционирование биржи. Право учреждения бирж было объявлено правительственной монополией. Была запрещена биржевая торговля вне биржи, а маклеры имели право совершать лишь сделки по поручению (но от своего имени) и только после получения предназначенных на продажу бумаг или денег для их покупки (эта мера была направлена против срочных сделок, являвшихся основой спекулятивной игры). Полностью была запрещена торговля иностранными ценными бумагами (однако в 1823 году было сделано исключение только для иностранных государственных займов). Для контроля деятельности французских бирж была создана специальная биржевая полиция.

Со второй половины XIX века торговля на Парижской бирже находилась под управлением Сообщества биржевых агентов, члены которого назначались Советом биржевых брокеров. Таких биржевых агентов было около 60, причем каждый из них должен был соответствовать определенным требованиям (быть гражданином Франции и иметь рекомендации от представителей биржевого сообщества). Агент не мог действовать, пока необходимые документы о его компетенциях не подпишут чиновники министерства финансов и президент Республики.

В 1840 году на бирже обращались примерно 130 видов акций и облигаций, а вторая половина XIX века стала для Парижской биржи очень благоприятным периодом. В условиях подъема национальной экономики частным компаниям необходимы были заимствования. Объем торговых операций на бирже утроился, и она стала одной из крупнейших в Европе. Кстати, Парижская биржа была популярна и среди российских акционерных обществ – в начале XX века здесь обращались акции 71 российской компании на общую сумму 642 млн. рублей.

Примечательно, что, несмотря на крах своей системы, Ло остался влиятельным и уважаемым человеком. В 1721 году в Венеции его посетил Петр I и пригласил на службу в Россию, но Ло отказался. Отметим также, что до сих пор существует мнение, что крах Ло и его системы был вызван не столько неправильными действиями в финансовой сфере, сколько происками могущественных врагов.

 

Наш путь: история развития российских бирж

В России, как и во всех других странах, с древних времен существовали купеческие собрания и ярмарки. Русские купцы, подобно европейским, собирались на торжищах, на площадях, в трактирах для взаимных переговоров, заключения сделок и прочих торговых операций.

В XII–XIII веке в Великом Новгороде делается попытка организации торговли: образуется купеческое сообщество «Иваново сто», участником которого можно было стать, сделав значительный единовременный взнос. Купеческое объединение занималось разрешением торговых споров, ему принадлежал гостиный двор, в котором проходила торговля и складировались товары. Уже тогда применялся процентный краткосрочный кредит и долгосрочные займы. После присоединения Новгорода к Московскому княжеству в XV веке торговые вольности Новгорода были быстро упразднены, и Москва стала центром торговли. К концу XVII века наиболее удобным для международной торговли городом стал город-порт Архангельск, пользовавшийся популярностью и у иностранных купцов. На местной ярмарке торговали купцы из 90 городов и слобод России. В 1700 году – тогда Архангельск был еще единственным российским морским портом – в город прибыло 64 иностранных корабля, в 1705 году их было 143, а в 1711 – 184.

С основанием Петербурга и искусственным изменением направления внешней торговли начинается постепенный упадок Архангельска. Первая официальная биржа появилась при реформаторе Петре I. Открылась она, конечно же, в новой столице – Санкт-Петербурге, в 1703 году, и задумывалась по подобию Амстердамской. С ее деятельностью Петр I ознакомился во время своего пребывания в качестве корабела на верфях Нидерландов и решил учредить подобную биржу и в России – таким образом, биржевое дело в нашей стране началось по инициативе «сверху», а не «снизу», в отличие от других стран.

Санкт-петербургская биржа

Рисунок Санкт-петербургской биржи

Открытка с видом Санкт-петербургской биржи

Видя отставание России в развитии рыночных отношений, Петр I внес в традиционные купеческие собрания элементы организации западноевропейского биржевого торга, такие как включение в оборот векселей, заключение фрахтов и сделок на крупные партии привозимых товаров. Также для проведения регулярных торгов начали сооружаться по указанию императора специальные помещения. Первоначально биржа располагалась в районе Троицкой площади, на которой построили специальное здание, а открытие биржи в известном здании на Стрелке Васильевского острова состоялось лишь в 1816 году. Но, как и многие другие нововведения Петра, «биржа оказалась чересчур высоким по своей коммерческой структуре институтом для русской торговли». Торговый оборот был весьма незначителен, и биржа не пользовалась большим успехом. Но государь не сдался и, пренебрегая принципом «насильно мил не будешь», в 1723 году указом «приневолил» купцов к посещению биржи. Петр пытался и иностранных торговцев «приучить» к петербургской бирже: так, пришедший в 1704 году в Петербург первый иностранный купеческий корабль был проведен по фарватеру Невы самим императором, переодетым лоцманом, и доставлен к Троицкой пристани, прямо к бирже. После этого случая, несмотря на все старания Петра I, в Петербурге иностранных торговых кораблей в приходе не было до 1713 года – в этом году император нормативно запретил продавать ряд товаров где-либо, кроме Петербурга. Собственно, и русские, и иностранные купцы совсем не хотели менять привычный и удобный Архангельск на город-стройку Петербург: мелководье Невы, опасность плавания по Балтийскому морю (из-за военных действий), плата за проход через пролив Зунд (Эресунн), необходимость конвойных сопровождений торговых судов, дороговизна жилья и продуктов питания, отсутствие магазинов и складов для товаров, недостаток рабочих для погрузки и разгрузки кораблей – это далеко не полный перечень причин, по которым торговля через Петербург приживалась с трудом. Тогда Петр в 1713 году издал указы, запрещающие привозить в Архангельск «стратегически важные» русские товары – пеньку, юфть (особая кожа) и товары государственной монополии: отныне все это могло продаваться только в Петербурге. Началась обратная тенденция: если в 1711 году, как мы уже говорили, в Архангельск пришло 184 иностранных корабля, то в 1722 году их было уже 60, в 1723 – 40, в 1724 – 22, а в 1725 году – всего 19 кораблей. Кипучая торговая деятельность архангельской ярмарки пришла в упадок. Лишь в 1762 году торговые права Архангельска и Петербурга были уравнены.

Петр предпринял попытку упорядочить торги: в 1717 году была учреждена Коммерц-коллегия. В ее обязанности входило обеспечение нужд внешней и внутренней торговли, забота о таможнях и строительстве купеческих судов.

В 1721 году был издан «Регламент, или Устав Главного магистрата». Деятельность биржевых маклеров определялась Регламентом весьма точно: никакие договоры на бирже не должны были заключаться без посредничества биржевых клерков, а маклерские записки при сделке должны были застраховать купцов от возможного убытка в торговых операциях. Маклеры не только являлись посредниками при заключении сделки, но отчасти и заменяли нотариусов. Маклеры и купцы обязаны были посещать биржу ежедневно, как было отмечено выше, эта обязанность предписывалась им законом. Все маклеры приводились к присяге, клялись быть беспристрастными и не принимать участия в незаконных посреднических сделках. За убытки, происшедшие по их ошибке, маклеры несли материальную ответственность, в случае же умышленной вины они подвергались уголовной ответственности. Чаще всего биржевыми маклерами становились разорившиеся купцы – «невинно упадшие», не по своей вине оказавшиеся неудачливыми в торговле. Иностранные купцы имели возможность, приняв русское подданство, также стать маклерами, чем многие из них и пользовались.

После смерти Петра I развитие биржевой деятельности затормозилось. Весь XVIII век биржевая торговля в России фактически руководствовалась законами, изданными при Петре I. Все это время никто из его наследников не проявлял особого интереса к биржам. Исключением стал лишь сенатский указ от 1746 года, отменивший обязательное посещение купцами биржевых собраний.

Практически целое столетие после ее основания Санкт-Петербургская биржа оставалась единственной во всем государстве.

Впервые на русском фондовом рынке ценные бумаги – в виде правительственных облигаций – появились в 1809 году. Акции стали торговаться более чем через 20 лет – с 1830-х годов, но увлечение широких слоев населения биржевой торговлей стало расти такими бурными темпами, что вскоре, естественно, появился целый слой биржевых мошенников. В 1835 году выходит в свет первый российский закон о фондовом рынке – "Правила о компаниях на акциях". Торговля акциями жестко регламентировалась, что, однако, мало повлияло на эпидемию биржевого мошенничества.

После 1859 года, когда рынок обвалился, фондовая торговля в России существовала в виде сделок с векселями и государственными ценными бумагами. Торговля акциями частных предприятий была объявлена государством уголовно наказуемой как один из видов азартных игр.

При этом в Уголовном кодексе Российской империи в понятие "азартная игра" биржевые спекуляции не были включены, поэтому издание указа о запрещении торговли акциями носило скорее декларативный характер. За все время действия указа никто не был наказан за эти деяния.

При Александре II, после реформы 1861 года, возник целый ряд бирж. А к началу первой мировой войны их насчитывалось, по разным оценкам, от 90 до 115. Бурное развитие капитализма в России породило тенденцию и к развитию биржевого дела по примеру западных аналогов.

Возникают новые акционерные компании, появляются свободные капиталы, ищущие приложения, вводятся в оборот новые ценные бумаги, требующие размещения на бирже. С 1893 года начинается резкий рост цен на акции частных банков и промышленных предприятий, чем немедленно начинают пользоваться спекулянты. В Петербурге не было ни одного фешенебельного ресторана, где бы по вечерам не сидела компания биржевых игроков, обсуждая, кто, когда и сколько выиграл. Именно тогда получают распространение внутридневные спекуляции. «Высшим пилотажем» среди питерской биржевой элиты начинает считаться игра на разнице между ценами закрытия и открытия торговых сессий.

В это время распространились "американки" – подпольные биржевые собрания, где спекулянты продавали и покупали ценные бумаги, не утруждая себя соблюдением правил официальных бирж. Цены на акции частных предприятий росли быстрыми темпами, что закономерно закончилось обвалом фондового рынка России на 25–30 %, после чего в МинФине «полетели головы», и взамен министра Вышнеградского был поставлен Сергей Витте. Новое Министерство финансов прилагало титанические усилия по ограничению допуска ценных бумаг новых выпусков к котировке на бирже, но почти ничего не добилось.

Витте не раз выступал перед общественностью с предупреждениями о том, что «нецивилизованная» игра на бирже до хорошего не доводит. Потом же, поняв, что спекуляция стала неотъемлемой частью экономики, стал пытаться отговорить от спекуляций хотя бы дилетантов: «Здесь выигрывает всегда тот, на чьей стороне при больших средствах, позволяющих выдержать трудные минуты <…> еще и практическая опытность, специальная подготовка, осведомленность о многих <…> торгово-промышленных предметах и их конкурентах. <…> Вовлекаемой в игру публике почти все эти условия выигрыша <…> недоступны, а потому вполне естественно, что ей достается в этой неравной игре роль жертвы».

Биржевые спекуляции принимали все более цивилизованный вид: бумаги покупали общей суммой от 10 тысяч рублей, соблюдался этикет, за опоздание уплачивался штраф в 10 копеек. Санкт-Петербургская биржа разделила торговый зал на две части: товарную и фондовую. На фондовой бирже располагались ряды скамеек и столики с письменными принадлежностями. Их занимали крупные оптовики. В целях конспирации от конкурента на бирже выработался специальный язык: например, слово «анис» обозначало «купите немедленно акции», «анома» – «не могу купить акции за вашу цену», «насок» – «платеж частью наличными, частью краткосрочным векселем», и т. д.

 

Нью-Йорк, Нью-Йорк…

Итак, Америка. Пока истощенная двумя мировыми войнами Европа зализывала раны и восстанавливала экономику, Америка, оправившаяся после Великой депрессии 1930-х годов, вышла на первый план. И в первую очередь мы имеем в виду, конечно же, Нью-Йоркскую фондовую биржу.

Она начала свою историю в 1792 году. Именно тогда 24 нью-йоркских брокера, заключавшие сделки с ценными бумагами, по сложившейся традиции, в кофейнях, собрались под большим платаном на Уолл-Стрит и подписали соглашение о едином уровне комиссионного вознаграждения, взимаемого с клиентов, – минимум 0,25 % комиссионных золотом, а также о предоставлении друг другу льгот во время переговоров о продаже ценных бумаг (по сути, они обязались торговать только между собой).

Это соглашение историки и считают документом о создании фондовой биржи. Становлению ее весьма поспособствовала и война с Англией за независимость – после окончания войны правительство Штатов нуждалось в деньгах, и для привлечения средств выпустило облигации на $80 млн., которые и были размещены через только что основанную биржу.

Кстати, облигации независимой Америки покупали в основном те, от кого она получила независимость, – англичане. Но руководствовались они отнюдь не политическими соображениями, а личной материальной выгодой: проценты по облигациям были довольно высоки. Даже основанный в 1791 году американский центральный банк, Bank of the United States, был создан на английские деньги, причем инвестором наряду с простыми англичанами выступал и сам король Георг III.

Платан

В 1812 году, когда началась очередная война США с Великобританией, деятельность Нью-Йоркской биржи вообще прекратилась. Англичане подумали и решили, что если финансировать долги своего противника в прошлой войне с хорошей прибылью для себя еще приемлемо, то финансировать противника в идущей войне – это уже перебор. После окончания войны возобновилась и деятельность биржи, на которой продавались не только федеральные облигации, но и облигации штатов.

Сессия на Нью-Йоркской фондовой бирже. Середина XIX века.

Начиная с периода гражданской войны в США (1861–1865 годы) и до 1900 года объем торговли на Нью-Йоркской фондовой бирже увеличился приблизительно с 1,5 до 50 тыс. акций в день, хотя в биржевой торговле пока еще участвовало довольно ограниченное число лиц и компаний. Впрочем, при этом уже 15 декабря 1886 года был поставлен рекорд – 1 млн. акций за один день. К 1900 году число компаний, акции и облигации которых торговались на Нью-Йоркской бирже, достигло 1200.

В отсутствие федеральных государственных органов, регулирующих рынок ценных бумаг, биржа сама вырабатывала необходимые для цивилизованного функционирования требования и вспомогательные инструменты. Так, в 1895 году биржа рекомендовала всем компаниям, чьи акции торговались на ней, представлять акционерам годовой отчет и бухгалтерскую отчетность.

Со второй половины XIX века в США начинают открываться и специализированные товарные биржи, первой из которых стала Чикагская. Вообще за 50 лет с середины XIX века до начала XX века в США появилось более 1600 (!) бирж, хотя большинство из них были мелкими.

Первая мировая война сыграла американцам на руку. Если к началу войны Соединённые Штаты были должником европейских государств, то вышли из войны они уже их кредитором. Нью-Йорк окончательно утвердился над Лондоном на позиции мирового центра инвестиционного капитала. В первое десятилетие после Первой мировой войны более 1700 выпусков иностранных ценных бумаг было размещено именно на американских биржах.

В 1923 году начался взлёт фондового рынка США, который длился целых шесть лет. Миллионы американцев не остались в стороне: все поголовно закупались ценными бумагами. Тактика совершенно нормальная в условиях растущего рынка, но она же весьма опасна при падении рынка. Известная легенда рассказывает: однажды уличный чистильщик обуви обмолвился Джону Рокфеллеру (который подошел почистить ботинки), что интересуется акциями, и тогда Рокфеллер, придя в свой офис, немедленно распорядился продать все бумаги. В ответ на вопросы коллег он пояснил: если акциями интересуются даже чистильщики сапог, обвал неизбежен. И он оказался прав.

В октябре 1929 года разразилась финансовая катастрофа. Краху предшествовал спекулятивный бум середины 1920-х годов, когда миллионы американцев инвестировали свои средства в акции. Растущий спрос на акции толкал вверх и цены на них, что привлекало всё новых инвесторов, желающих обогатиться. Этот замкнутый круг привел к образованию «мыльного пузыря». В то время покупатели акций широко использовали не собственные накопления, а ссуды коммерческих банков. Когда курсы акций пошли вниз, а кредиторы потребовали возврата ссуд, спекулянты начали продавать акции, и это еще более усугубило падение их курсов. Так, за 1929–1933 годы цена на акции корпорации "Крайслер" упала в 27 раз, "Дженерал Моторс" – в 80 раз, "Дженерал Электрик" – в 11 раз. К марту 1933 года общая стоимость всех акций составила 19 млрд. долларов, сократившись по сравнению с 1929 годом примерно в 4,5 раза (с 87 млрд долларов).

Джон Рокфеллер в разные периоды жизни. Как его только не называли: и «колорадским шакалом», и «амазонским крокодилом», и «акулой бизнеса». Притом, что на благотворительные цели он потратил более 500 миллионов долларов – почти половину своего состояния.

По официальной статистике, в 1929–1933 годах произошло 130 тысяч коммерческих банкротств, свое существование прекратили 5760 банков (примерно пятая часть банков США). Общество было не готово к происходящему, разорялись владельцы огромных состояний, а в гостиницах у человека, желающего снять номер на верхних этажах, спрашивали, для чего именно: для того, чтобы любоваться открывающимся видом, или для самоубийства. Биржевой крах 1929 года послужил хорошим уроком для финансового мира, и с тех пор на многих фондовых биржах практикуется приостановление торгов в случае слишком быстрого падения котировок.

Годы кризиса сделали очевидным тот факт, что рухнувший фондовый рынок тянет за собой и финансово-кредитную систему страны. Также американский опыт показал, что в отсутствие жестких правил на фондовом рынке всегда широко используются махинации.

Памятник. Очередь за хлебом в годы Великой депрессии.

И гангстеры, и теневые дельцы, разжившиеся миллиардами на нелегальной продаже спиртных напитков в период «сухого закона» в 1920–1933 годах, «отмывали» свои деньги именно через биржу. Назрела необходимость комплексного регулирования экономики. Эта задача стала решаться в ходе реформ Рузвельта. В 1933 году Рузвельт представил «Новый курс» – программу, которая состояла из жестких мер, подразумевающих прямое вмешательство государства в экономику на постоянной основе. Непосредственно биржевой сегмент затронули следующие нововведения. Был принят Закон о ценных бумагах, который усилил государственное регулирование первичного рынка ценных бумаг: стал неукоснительно проводиться принцип раскрытия информации (содержания инвестпортфелей фондов) для инвесторов; была создана Комиссия по ценным бумагам и биржам, которая централизованно регистрировала как профессиональных участников рынка ценных бумаг, так и все выпуски бумаг на государственном уровне; эмитенты при этом тщательно проверялись. На короткие продажи вводились ограничения. Фиктивные сделки и сделки по договоренности запрещались. Комиссия по ценным бумагам и биржам превратилась в авторитетный федеральный орган, способный привлечь к ответу даже сильных мира сего. Регулирование распространялось и на все вторичные рынки, включая внебиржевой сектор: была создана саморегулируемая ассоциация дилеров внебиржевого рынка, которая подчинялась Комиссии по ценным бумагам, – Национальная ассоциация фондовых дилеров. Сложно переоценить и значение Закона о банках (Закона Гласса-Стигала, который разработал систему федерального страхования вкладов и депозитов). В 1934 году была образована Федеральная корпорация страхования депозитов: все виды вкладов в размере не более 100 тыс. долларов подлежали страхованию. Американские финансисты назвали это событие самым значительным со времен гражданской войны между Севером и Югом. Закон Гласса-Стигала заложил основы регулирования инвестиционного дела: впервые в мире инвестиционный бизнес стал четко отделяться от традиционного банковского дела. В соответствии с положениями Закона коммерческим банкам США не разрешалось непосредственно заниматься инвестиционной деятельностью, а инвестиционным – принимать вклады и депозиты (только в 2000 году закон Грэма-Лич-Блайли отменил положения закона Гласса-Стигала, запрещавшие коммерческим банкам создавать дочерние компании по инвестированию в ценные бумаги и страхованию).

В 50-е годы американская биржа восстанавливала доверие инвесторов к рынку ценных бумаг. В рекламных роликах и текстах акции приравняли к товарам, в маркетинговых и рекламных кампаниях которых необходимо было указывать их опасное влияние на здоровье и благополучие человека (таким как сигареты и алкоголь). Вице-президент Нью-Йоркской биржи Руд Лоренс в рекламе услуг своей компании призывал индивидуальных инвесторов к осторожности, а в интервью на вопросы, легко ли заработать миллион, отвечал: “Я считаю, что это возможно, но я, конечно же, не буду советовать делать это с помощью акций”.

В 1960-х годах продолжающийся экономический рост привел к революционным переменам на Нью-Йоркской бирже: началось внедрение нового оборудования и переход на электронную форму торговли ценными бумагами, произошло также укрепление надзора за практикой биржевой торговли, затем последовала реструктуризация биржи и брокерских фирм. С 70-х годов XX века начинается новый этап развития Нью-Йоркской биржи, но о нем мы поговорим уже в следующем разделе.

Реклама сигарет

Антиреклама сигарет

Итак, мы осветили ключевые моменты истории развития бирж, последовательно переходя от одной биржи к другой по мере смены мирового лидера. В следующем разделе книги мы рассмотрим уже текущее положение дел, остановившись на значимых биржах различных континентов. Но сначала – «переходный» раздел, в котором мы «адаптируем» читателя при переходе от исторической части к современной, остановившись на некоторых базовых понятиях и терминах.