— Оптимальная позиция – со стороны сгоревшей деревни, — высказала своё мнение Оля, передавая Истомину бинокль. — По-другому миномётчиков просто не достать, они в этом овраге как в окопе полного профиля.

— Это точно, — согласился Истомин, внимательно осматривая место будущей охоты, то есть левый фланг расположения их батальона.

Местность хуже некуда. Кругом ровное, как стол, поле. Ни бугорка, ни кустика, ни ложбинки и миномётная батарея в овраге, которая, несмотря на своё недавнее, а точнее вчерашнее появление, уже успела натворить немало дел, накрыв прицельным огнём НП дивизии. Командование было в ярости от подобного сюрприза, а поскольку артиллерии на этом участке фронта не было, не говоря уже о возможности подключить к решению данного вопроса танки и авиацию, послали снайперов, дабы те своими действиями, а если коротко БЗ пулю в ящик с минами, поставили на действиях миномётчиков жирный крест. Но приказать всегда легче, чем сделать, и вот теперь Истомин и Оля тщательно изучали окружающий ландшафт, подыскивая место для будущей снайперской позиции.

— Но в этом случае, — Истомин на секунду задумался, — от нас до немцев будет метров сто пятьдесят, и как же мы потом средь бела дня уходить будем? – он вопросительно посмотрел на Олю. — Нас же из пулемётов с переднего края, как в тире, посекут или с другой миномётной батареей накроют, за горелыми домами ведь не спрячешься. Уж лучше со стороны леса с деревьев, как я в прошлый раз работал.

— С деревьев не получится, — возразила Оля. — Во-первых, далеко, не меньше семисот метров, во-вторых, ветер, а это, как ты сам знаешь, огромный дополнительный минус. Я в прошлый раз свой самый дальний выстрел в полный штиль делала. Так что работать по миномётчикам можно только из деревни, хотя бы ещё и потому, что с дерева быстро не спустишься, ведь лезть высоко придётся, чтобы в овраг заглянуть. А поскольку та рощица, о которой ты говоришь, самая удобная позиция для снайпера, то её первую из миномётов и обстреляют. Ну а насчет отхода не беспокойся, есть идея, — и Оля изложила Истомину свой план, согласно которому им предстояло после охоты укрыться в печке ближайшего сгоревшего дома, а немцы будут думать, что они засели где-нибудь на деревьях. Риск, конечно, немалый, но другого варианта выполнить поставленную боевую задачу она просто не видит.

— Да, это лучшее из возможного, — немного подумав, согласился Истомин. — Правда, в саже все потом как трубочисты будем, но тут уж, не до комфорта, лишь бы живыми вернуться. Так что ждём темноты и вперёд.

— Неудачная позиция. Ящики с минами, скорее всего, вне сектора обстрела будут, — высказал своё предположение Истомин, — придется бить по мине в руках заряжающего.

— Да, придётся, — согласилась Оля, не отрывая глаз от прицела, — но тут близко, не промахнусь. А позиция хорошая, овраг на всю длину виден, так что куда бы они миномёты не установили, мы их в любой точке достать сможем, и после первого выстрела и взрыва сразу в печку, ну а как всё успокоится, начнем работать по ближайшему тылу. Выстрел – и в печку, пережидаем, потом опять, как и планировали. Если не засекут, охотимся до вечера, как стемнеет – к своим. Сколько там времени?

Истомин глянул на часы «Минут десять осталось, если они как в прошлый раз начнут». Оля сняла винтовку с предохранителя. «Ждём».

Миномётчики появились как по расписанию ровно через десять минут. Впереди офицер, судя по всему, командир батареи, сзади солдаты расчёта с боекомплектом и частями миномётов. «Так, где остановятся А, вот здесь». Истомин, покрутив моховички, выставил на прицеле расстояние. Его выстрел второй, страховочный, на всякий случай, если Оля… Но это вряд ли, разве что патрон даст осечку, а так…

Повинуясь командам офицера, расчеты, быстро собрав миномёты, замерли, ожидая приказа. И вот заряжающий поднёс к дульному срезу приготовленную мину. Звук выстрела и грохот взрыва слились в один всё заглушающий рёв. Подняв к небу всё дно оврага. Взрывная волна больно ударила по перепонкам. Истомин, тряхнув головой, посмотрел на Олю.

— Ты как, в порядке?

— Да, — Оля кивнула. — Теперь прячемся, пока пыль не осела. И они полезли в печку.

— Слушай, Вася, а это ты хорошо придумал матрас подстелить, тепло и даже мягко, как на кровати, — Оля глянула на часы, — может, посмотрим Вроде всё тихо и уже целый час прошёл.

— А я вообще люблю комфорт, — Истомин, протянув руку, слегка отодвинул заслонку.

Оля выглянула в образовавшуюся щель.

— Ну, что там? – поинтересовался Истомин.

— Овраг пустой, у немцев тоже, похоже, всё спокойно, так что вылезаем и на позицию. Ты первый, я за тобой.

— Ну и видок у тебя, — Истомин посмотрел на Олю при свете бела дня. Прямо как…

— Сам не лучше, — возразила Оля, — не отвлекайся, у тебя левый сектор, у меня правый. Работаем.

— Есть работаем.

Истомин пошарил прицелом по ближайшему немецкому тылу.

— Что там у нас А, офицер, отлично.

Выстрел, а теперь в укрытие. До самой темноты продолжалась охота, а вокруг от взрывов мин дрожала земля. Это немцы, пытаясь уничтожить неизвестно где засевших русских снайперов, перепахивали из миномётов  нетралку, но всё было тщетно. Как только замолкали взрывы, в холодном зимнем воздухе раздавался одиночный выстрел и очередной немец падал, сражённый меткой снайперской пулей. За весь день этой странной дуэли на территорию сгоревшей деревни не упала ни одна мина. Несмотря на все старания вражеских наблюдателей, им так и не удалось вычислить то место, откуда по ним вели огонь Оля и Истомин.

 — Ну и перемазались, вот точно трубочисты, — покачал головой комбат, выслушав рапорт об успешной охоте.

— А мы и есть трубочисты, товарищ капитан, почти полдня в печке просидели, — Оля хихикнула.

— И это, судя по результатам, себя полностью оправдало, — комбат улыбнулся. — Что же, благодарю за службу, и ещё… — он на секунду задумался, — за успешное выполнение задания особая премия. Каждому по куску, нет, по два куска мыла, а то вы никогда не отмоетесь.

Так начался совместный боевой путь Истомина и Оли. Почти каждый день выходили они на охоту и редко когда возвращались, не увеличив свой снайперский счёт хотя бы на одну единицу, а потому к началу лета стали одной из лучших снайперских пар дивизии, заставляя немцев не ходить, а ползать на этом участке фронта. Истомин был доволен. Да, пусть военная карьера в Красной армии с точки зрения чинов и званий не сложилась так, как он предполагал только начиная эту войну, и за прошедшие десять месяцев ему удалось дослужиться всего лишь до сержанта. Но, во-первых, быть снайпером, как оказалось, является его вторым после кавалерии призванием, а во-вторых, и это было для него теперь самое главное, рядом была Оля, которая с каждым днём нравилась ему всё больше и больше, причем на взаимной основе. А о том, что он ей небезразличен, Истомин почувствовал сразу, с момента их первой встречи. И вот теперь, по прошествии почти четырёх месяцев… Эх, если бы не война, где каждое мгновение может стать последним, он бы уже давно… И страх за Олю с каждым днём терзал Истомина всё больше и больше.

В окне дома напротив блеснула оптика прицела немецкого снайпера. «Вот он, попался». Они уже целый месяц под Ржевом, сегодня ровно десятый день, как идёт охота на этого снайпера. Но сейчас, похоже. Истомин нажал на спуск. Блик исчез. «Есть, попал». И в то же мгновение зеркальце-приманка, вывешенное в глубине комнаты, разлетелось на куски. Немец успел ответить. Истомин резко повернулся к Оле.

— Ты как, не ранена Битым стеклом не порезалась Перекатившись по полу, Оля подползла к Истомину.

— Со мной всё хорошо, Васенька. Я, — она заглянула ему в глаза. — Я всё понимаю, но очень боюсь, а если…

Истомин нежно обнял Олю.

— Да, конечно, может случиться, но ведь всё, что до этого будет нашим. Ну так что, рапорт напишем?

Дом содрогнулся от взрыва. Идиллия кончалась. Они бросились на лестницу и дальше во двор. Как раз вовремя. Дом, и без того повреждённый многочисленными попаданиями мин и снарядов, обрушился, превратившись в огромную груду битого кирпича. Ещё пара взрывов, артобстрел прекратился. Истомин оглядел развалины.

— Вовремя мы оттуда убрались, ещё бы чуть-чуть и…

— Это наверняка немцы, по их душу дом накрыли, не иначе напарник убитого снайпера артиллерию навёл.

— Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Он обернулся к Оле.

— Ну так как насчёт рапорта?

Звука взрыва Истомин не услышал, а только лишь успел краем глаза заметить, как в каких-нибудь полусотне метров от них встала дыбом земля, а потом его с невероятной силой что-то ударило в грудь, и он провалился в чёрную пустоту небытия.