Разлад. Ленькин участок никто не хочет обрабатывать. А день кончается. Широкое капустное поле будто умылось недавно; листья выправились. Земля под ними черная, мокрая. И только на Ленькином участке она серая, словно ее только что обсыпали пеплом.

Возле огромной пустой бочки сидят ребята. Слушают Юрку Крючкова. Он запальчиво кричит, размахивая кулаками:

— Письмо сочинили, к совести его обратились?! А он что?.. Сел на мотоцикл и уехал!.. Будь моя воля — эх, и проучил бы я его!..

Филя сидит в сторонке, задумчиво смотрит куда-то. Кажется, он и не слышит вовсе злой ругани, а напряженно о чем-то думает.

Но вот на обрывистом берегу реки появляется Митя Хвостиков. Он-то и нужен здесь. Митя идет прямо через капустное поле. Ватага хмуро смотрит на приближающегося бригадира. Что-то он скажет? Опять, наверное, предложит общими силами привести в порядок Ленькин участок.

— Дудки! — огрызается Крючков. — Вы, ребята, как хотите, а я не буду. Выходит, мы все дураки, а один Хват умный?! Катается с Куцым на мотоцикле, а тут за него работай… По-моему, его надо подкараулить и… — Крючок многозначительно показывает кулак. — Вот мое слово!

Никто не возражает. В самом деле: такого от Леньки не ожидали. Что с ним сталось?.. И в Пещеру не явился, и на письмо не ответил.

— Ну, что, соколики? — весело спрашивает Митя, подсаживаясь к ребятам. Волосы на его голове мокрые и тщательно причесаны. Видно, Митя только что выкупался. Он с улыбкой смотрит на мальчишек, словно не замечает их настроения…

Обычно появление Мити ватага встречает радостно. Митю ребята любят. В деревне он первый шутник и весельчак и, как говорит председатель колхоза, Митя «главный заводила». Да и не пустой заводила. В руках его любое дело огнем горит. Старые люди, глядя на Митю, говорят, что он и жнец, и швец, и на дуде игрец!.. Только на какой же дуде? Просто играет Митя на баяне. И в клубе он руководит художественной самодеятельностью. О нем два раза даже в областной газете писали, а в районной напечатали его фотографию. Правда, фотография была какая-то очень серая, туманная.

Митя самый лучший друг ватаги. Дружба эта началась еще в ту пору, когда он был в школе пионервожатым.

— Вот сидим и думаем, что нам с Хватовым делать, — признается Филя.

— Значит, опять не явился? — удивленно оглядывает ребят Митя.

Филя кивает на неполитые рядки капусты.

— Так, так… — Митя усаживается поудобнее. — Давайте будем рассуждать…

Ребята умолкают, придвигаются ближе. Все знают: когда Митя говорит, что надо «рассуждать», значит, дело серьезное.

— Ленька ваш товарищ, так?.. Так, — начинает Митя. — Он член совета дружины. Так? И это так. Парень он стоящий. Верно? Конечно. Прежде никогда своих товарищей не подводил? Нет. Что случилось с Ленькой теперь?

Ребята пристально смотрят в лицо Мите. Сейчас бригадир очень похож на прежнего пионервожатого.

— Будем смотреть глубже, — продолжает Митя. — Ленька ловит раков, продает их на полустанке, помогает бабушке. Сколько лет ловит он раков?.. Два года. Мы виноваты, что ему труднее других живется?..

— Вот уж нет! — состроив презрительную гримасу, покрутил головой Крючок.

— Виноваты, — поправляет его Митя. — Но разве одному Леньке трудно жить? У многих родители погибли на войне. Чем можно помочь сиротам? Сами знаете: братьев Хмельковых колхоз определил в детский дом. Там их полностью обеспечивает государство. А наш колхоз по праздникам посылает им хорошие подарки. Ребята вырастут и вернутся в свою родную деревню… Теперь возьмем Колю Балясникова. Его судьба всем известна: нашелся дальний родственник, приехал, взял к себе. Было такое дело? Было. Коля обеспечен. А Нюра Ивакина? Ее воспитывает тетя Луша, наша же колхозница. Так? Так. А что же такое с Ленькой Хватовым?.. У него нет отца и матери. Бабушка стара, пенсии им не хватает. Но разве колхоз обидел Хватовых? Весной им выдали откормленного кабана. Мясом обеспечили?.. Обеспечили. За счет же колхоза им отремонтировали дом. Было такое? Было. Сейчас за поливку овощей начисляем трудодни. Каждый из вас уже заработал порядком. Факт. А что же случилось с Ленькой? Не хочет работать? Почему? Отчего такое у него настроение? Вот тут-то и загвоздка! На него, очевидно, кто-то влияет…

— Известно кто — Куцый! — вставляет слово Филя.

— Он и сейчас там, за Черным озером. Мы видели, как утром Куцый повез его на своем драндулете.

— Вот, говорите, Куцый… А почему? Чем смог заинтересовать этот человек Леньку? Неизвестно.

Митя достает мятую бумажку, развертывает ее. К бумажке приклеились леденцы: зеленые, красные, желтые… Он кладет леденец в рот, остальные раздает ребятам. Митя отвыкает курить.

— Итак, продолжаем, — говорит он. — Что за человек Куцый? Кто он? Откуда? Почему живет за озером, а не вместе со всеми в деревне? Непонятно. Вам он нравится?.. А мне — нет. Почему? Потому что он чуждается людей. Почему чуждается? Вот это загадочно. Приехал, заключил с колхозом договор, день работает, неделю не является. Полезный он человек? Мало от него пользы. Давайте будем думать, почему Ленька сдружился с Куцым, что его так влечет туда, за Черное озеро?.. Может, кто из вас что-нибудь об этом знает или догадывается?..

Пока на капустном поле Митя Хвостиков «рассуждает» с ребятами, далеко, за Черным озером, Куцый выполняет, наконец, обещание: учит Леньку стрелять из ружья. А из автомата стрелять — научит потом…

После Ленькиного неудачного спуска в воду, Куцый время от времени невесело посмеивается:

— Эх, Ленок-Ленок, а я-то думал, какой ты нырун!.. Ан нет — ошибся. Говорил тебе: держись за притугу! Я ее для того и обстругал так гладенько, чтобы заноза тебе не встряла в руку. А ты не сумел опуститься… Эхма! Ну, да ничего. Ишо время есть у нас. Завтра попробуем сызнова.

Леньке не по себе от тяжелых взглядов Куцего и его усмешечек. Ведь старался, как мог. Но разве виноват, что под Каменный Зуб вода рвется, как ошалелая, и нет никакой силы устоять против нее? Едва он кинулся головой вниз, рассчитывая уже на глубине поймать рукой шест с гирей и приблизиться к железной дверце, как его быстро отбросило прочь. Течение ужасное! Он вынырнул на поверхность и не поверил своим глазам: от кормы дощаника его отнесло метров на пятнадцать. После повторной неудачи Куцый смачно сплюнул в воду и приказал тянуть дощаник к берегу. Шест с тяжелой гирей он бросил в кусты и, мелко ступая своими уродливыми ногами, поплелся к сторожке. Ленька шел следом, как побитая собака.

После обеда хозяин лег на топчан и скоро Ленька услышал его тихое похрапывание. Параня знаком руки велела Леньке выйти и сама пошла следом за ним. В сенцах она достала из сундука старое одеяло, приказала:

— Приляг там где-нибудь. Проснется, сам тебя разбудит.

Ленька получил, наконец, возможность прочитать письмо. Он устроился неподалеку от входа в сторожку, разостлав одеяло на траве. Но едва распечатал синий конверт, как перед ним внезапно появился Куцый и, не спрашивая, быстро схватил письмо. Прочитав, он усмехнулся, медленно разорвал листок в мелкие клочья и бросил. Строго взглянув Леньке в лицо, пояснил:

— Филька и его приятели хотят тебя силком заставить ходить в колхоз… А я вот что скажу: нет такого закона, чтоб заставляли работать поневоле. Потому как живем мы в советском государстве. И смотри — ежели будут приставать, скажи мне, я их проучу.

Почесав за ухом, он зевнул и лениво проворчал:

— Дура баба, хлопнула дверью. Знает же, что я чуток во сне, а хлопает… Ну, леший с ней!

Встретив насупленный взгляд Леньки, вдруг весело сказал:

— Айда из ружья стрелять! Сейчас увидишь, как Тучин бьет метко!

И вот Куцый тратит уже пятый патрон. Стреляет он с каким-то наслаждением. Ленька держит старую шапку. Куцый вкладывает в ствол новый патрон, командует:

— А ну, подкинь, да повыше!..

Ленька высоко кидает шапку. Куцый мгновенно вскидывает ружье, целится… При выстреле шапку будто шквалом отбрасывает в сторону.

Куцый победно кричит:

— Весь заряд в нее угодил! Видал, как подпрыгнула?! Ай да ты, ай да я, ай да мы с тобой!..

Потом он особо тщательно заряжает ружье, дает его Леньке, приговаривает:

— Держи твердо. Прикладом отдает в плечо, не бойся, это так и положено. Левый глаз зажмурь, правым гляди на мушку и на мишень. Мушка должна быть как раз под нижним краем мишени… Ну, смотри, не мажь.

Ленька с замиранием сердца целится в мишень — кусок бумаги, наколотый на сучок. Радость и волнение охватывают его. Он осторожно нажимает на спусковой крючок и тотчас что-то сильно толкает его в плечо. Так сильно, что Ленька чуть не выронил ружье. Выстрела не слышал. В ушах стоит сплошной звон.

— Ай да ты, ай да я, ай да мы с тобой! — трясет бородой Куцый, ковыляя к мишени. Он смотрит на лист бумаги, потом качает головой:

— Ни одной дробиной не угодил. Как же ты метился? А?

Он немного журит Леньку, но потом достает из кармана патрон и опять заряжает ружье.

— Ладно уж, я не жадный, ишо раз стрельни…

— А если опять не попаду? — с отчаянием в голосе спрашивает Ленька.

— Как это «не попаду»?.. Попадать надо!

Но видя растерянность на лице мальчика, успокаивает его:

— Ладно, завтра ишо дам два патрона. Каждый день буду давать. Ну, а ежели нырнешь хорошо, пять дам! Вот те честное слово. — Куцый протягивает руку.

При втором выстреле Ленька попал в мишень двумя дробинами. Куцый сказал, что это уже означает, что он, Ленька Хватов, научится метко стрелять. И, вспомнив детство, рассказал, как его тоже когда-то учили стрельбе. Учил дядя. Куцый был тогда еще младше Леньки, а ружье — старинное и тяжелое. Дядя клал ружье в развилину яблоневого ствола, а он дергал за спусковой крючок и бросал ружье, бежал прочь.

— Так что не тужи. У тебя складней получается. — Он хлопает Леньку по худому острому плечу и отбирает у него ружье, направляется в сторожку.

Вечером Куцый пойдет удить рыбу, обещает взять Леньку с собой.

Но Ленька о рыбе не думает. Он смотрит на ружье, которое Куцый вешает на гвоздь в сенцах. Оно заряжено. Кто бы знал, как хочется Леньке еще выстрелить. Хотя бы один раз!..

На закате, как и было договорено с Митей Хвостиковым, двое представителей Тамборской пионерии, а именно — Вова Тюбетейкин и Кузя, являются в Ленькин дом для прямых переговоров. Возле самого палисадника к ним внезапно присоединяется Юрка Крючок, хотя его вовсе не уполномачивали вести эти переговоры.

Нежданных гостей встретила на пороге сухощавая старуха Варвара Акимовна. Как всегда, она неприветлива. Увидев ребят, перекрестилась и, всматриваясь в каждого из них, спешит выпроводить:

— Леньки нету. Раков, должно, пошел ловить… Чего вам от него надобно? Ишь, ходят тут…

— Нам поговорить с вами надо, — важно заявляет Кузя. — Нас послали к вам от имени всех наших деревенских ребят…

— Ой, господи Иисусе! — сердится старушка. — Чего от меня-то вам надобно?

— Вы, бабушка, не гоните нас, а выслушайте, — робко начинает Вова Тюбетейкин. — Дело очень серьезное. Мы хотим знать, почему Леня бросил свой участок? Это — раз. Где он сейчас — это два…

— И не говорите, что он раков ловит. Известно, он у Куцего. Вы лучше скажите-ка, что Ленька делает у этого подозрительного типа? — вступает в разговор Крючок.

Вова толкает его локтем — мол, помолчи. Но Крючок уже не унимается. Задорно подбоченясь, настойчиво требует:

— Вот, вот, ответьте-ка нам!..

Ленькина бабушка обрушивается на него тотчас:

— А ты чего пришел?! Небось прошлым летом по чужим садам лазал, а теперь до Леньки тебе дело, допросы учиняешь!

— Не лазал я! — горячо оправдывается Крючок. — У нас свой сад большой и яблок хватает! А насчет Леньки, так и знайте: если не ответите, что он делает у Куцего, то вам же и хуже будет. Вот вам мое слово!

— О, господи! Да вы что привязались, окаянные! А ну — подите-ка вон отсюда!..

— Не гоните нас, Варвара Акимовна, не гоните, — отступая, робко упрашивает расшумевшуюся старуху Тюбетейкин. — Мы ведь по-хорошему пришли…

Но старуха уже неумолима. Она хватает метлу, угрожающе замахивается ею на «делегатов».

— Нечего шляться по чужим избам! «По-хорошему» пришли… Еще допросы учиняют, ишь… Леньки нету, приедет на той неделе. Пошли прочь отсюда!

Крючок сбежал с крыльца последним.

— Бросьте, ребята, антимонию с ней разводить, она же известная покрикуха!.. Ее вся деревня знает!..

Кузя и Вова уже далеко отошли, а Юрка все еще стоит у палисадника и, скороговоркой бормочет:

— Бабка-бабка, покричи! Бабка-бабка, покричи!..

Затем он вприпрыжку догоняет товарищей.

— Все дело ты испортил! — укоряет его Кузя. — И чего влез?

— Подумаешь, — передергивает плечами Крючок. — Выболтала ведь она, что Ленька через неделю вернется. Что еще от нее узнаешь?..

Переругиваясь, они медленно идут к Пещере.

Уже возле оврага, перед Пещерой, Крючок увидел ворох сухого хвороста и щепок. Не задумываясь, он поднес зажженную спичку — и вмиг на привычном месте, где всегда разжигали костер, вспыхнуло высокое пламя. Из Пещеры выскочил Филя и, чуть не с кулаками, бросился в Юрке:

— Тебя просили зажигать, да? Был уговор дать огонь в восемь ноль-ноль! Как раз Митя работу кончит…

— Да он и у нас так — не просили, выскочил! — заявляет Кузя, отходя, на всякий случай, от Крючка подальше. — Ну, и все дело испортил, разругался с Варварой Акимовной…

Филя кладет руки на бедра, широко расставив ноги, в упор смотрит на Крючка.

— Что с тобой делать? Перестал считаться с нашим порядком?.. Если так — проваливай отсюда!

Крючок попятился от Фили.

— Да, да — проваливай! — повторяет Филя, делая шаг вперед, словно собираясь толкнуть Юрку.

Тот отходит в сторонку, садится на траву, уныло смотрит на костер.

— Поддерживайте огонь, до восьми осталось немного, — приказывает Филя. Кузя и Вова отправляются собирать щепки. Метрах в пятистах построена новая кузня — щепок там разбросано много.

Бежит запыхавшийся Павлик.

— А я подумал, наши часы отстают. Вижу, костер уже полыхает!

— Это вон кто поджег раньше времени, — хмуро кивает Филя на одиноко сидящего Крючка.

Ровно в восемь костер разгорается с новой силой, и вскоре приходит Митя.

— Ну, соколики, спасибо, что не оставили в беде хватовские гряды. Кто на этом отличился?

— Работали все, кроме… Крючкова. Он отказался, — сообщает Филя.

С тяжелым сердцем один за другим не торопясь рассаживаются ребята вокруг костра. Филя подробно рассказывает Мите, как Вова и Кузя ходили к Ленькиной бабушке и что потом произошло.

— Ай, ай, — качает головой Митя, поглядывая на сидящего поодаль «обиженного» Крючка. — Характер бабки Вари кто не знает? Помню, однажды перед пасхой мы устроили антирелигиозный вечер. Так она примчалась ругаться, шуму наделала… Нет, мы Леньку не отпустим от себя… Иначе испортит его этакая бабушка и всякие там Куцые… Я думаю, ребята, надо кому-то отправиться на разведку за Черное озеро. Подождем немного, может, вернется Ленька. А если нет, — снарядим туда разведку. Надо узнать, чем он там занимается. Так я говорю?

— Правильно! — единогласно поддерживает ватага.

— Лучше всего, ребята, послать двоих, — высказывается Кузя. — Мало ли, в разведке что бывает. Один всегда может вернуться и доложить…

— Так-то так. Но справимся ли с работой, если половины людей не будет? — озабоченно чешет затылок Павлик. — Ведь Крючок-то работать не станет.

Все поглядывают на Юрку, словно ожидая, что он возразит. Вот сейчас должен сказать, что вовсе не такой он человек, как думают о нем ребята, что он не подведет. Но Крючок молчит.

— Н-да… — вздыхает Митя, и улыбка сходит с его лица.

Начинают решать, кто пойдет в разведку.

— Конечно, Филя должен пойти, — предлагает Митя. — Старый партизан, он знает, как действовать в разведке.

Кандидатура Фили принимается единогласно. Однако, кого послать вторым, вместе с Филей?

— Выдвигайте, соколики, — опять улыбается Митя. — По заслугам каждого, по качеству, так сказать…

— Пусть идет Павлик.

Крючок зло взглянул на ребят. Неужели его не назовут? Ведь он сильнее всех, кроме Фили.

— Мне нельзя, — вздыхает досадливо Павлик. — Сами знаете — нужно с сестренкой нянчиться.

— Верно, — поддерживает его Митя. — Разведка может занять целый день, а то и больше.

— Иди ты, Кузя, — говорит Павлик. — Твой участок я беру на себя.

У Кузи лицо просияло.

— Так-то оно так, — смущенно произносит Митя, — но ведь и Вове тоже, наверное, хотелось бы пойти. Правда?

Тюбетейкин краснеет, опускает голову.

— Конечно, так. Придется, соколики, голосовать.

Крючок широко открытыми глазами смотрит на товарищей. Но про него, кажется, забыли. Никто не замечает его присутствия, даже Митя.

Первым голосуют за Кузю. Митя, как председательствующий, считает голоса:

— Раз, два, три, четыре, пять, шесть. Единогласно!

«Мой голос считают, а про меня ни слова», — с обидой думает Юрка.

— А теперь, кто за Вову? Считаю: раз, два, три, четыре, пять… Всего пять голосов. Постойте, — недоуменно вскидывает Митя голову. — Ведь нас здесь всего шестеро. Каким же образом Кузя получил шесть голосов?

Ребята недоуменно переглядываются. Кузя оторопело выглядывает из-за спины Вовы.

— Да он сам за себя голосовал, — сердито говорит Крючок. — Это с ним бывает…

— Ты, правда, поднимал руку?

— Да… — смущенно и растерянно бормочет Кузя.

— Эге, соколик, так нельзя. Значит, один голос снимается. Получается по пяти голосов. Равное число. Как же быть? Может, кто из вас возьмет самоотвод?

— Ладно, я беру самоотвод, — соглашается Кузя. Ему все еще неловко за допущенную оплошность.

— Тогда все дело решено, — заключает Митя. — Если до завтра Хватов не вернется, за Черное озеро отправляются Филя и Вова…

Крючок ожесточенно грызет ногти и часто сплевывает.

Совещание закончено.

— Тушите костер. Вы идите по домам, а мне еще надо, соколики, на репетицию поспеть.

— Я погашу, — хмуро отзывается Крючок.

Взглянув на него, Митя качнул головой, вздохнул и пошел. За ним уходят и ребята.

У догорающего костра остался Крючок. Сердце его тоскливо сжимается. Он обнял колени, смотрит на тлеющие угольки. Обида словно хватает за горло и душит. Слезы сами собой навертываются на глаза… Крючок сидит, не мигая смотрит перед собой. И уже не сдерживает слез, они вольно катятся по щекам. Всегда ведь был он первым после Фили — какое бы дело ни затевали. А теперь все на него взъелись. Но еще увидят, еще поймут, что такое Юрка Крючков!..

Пришло утро. И в самом деле, все увидели: участок Крючкова уже обработан. Видно, поливая капусту, он таскал воду из речки за полкилометра. Он не пришел в обычный час вместе со всеми и не ждал, пока водовоз доставит воду. Почему? Не хочет работать вместе? Обиделся? Разные догадки строят ребята, стоя возле фанерной бирки с надписью: «Участок Крючкова Ю.»

Но никто не догадывается, что в это время сам Крючков уже далеко-далеко катит на велосипеде, петляя по тропинке, на которой еще видны отпечатки шин мотоцикла Куцего.