Листая ежедневник Бронова, Раевский наткнулся на следующую запись: «Заказана картина «Смерть Димитрия». Что ещё за картина? Впрочем, Бронов известен был пристрастием к искусству, даже оперу посещал. Для офиса или одного из загородных домов, по-видимому, заказал. Отметки о получении картины не имелось, и Раевский набрал указанный в ежедневнике номер телефона.

– Мы вам «Смерть Димитрия» заказывали, она готова? – поздоровавшись, спросил он у ответившего ему обладателя густого баса.

– Простите, а кто говорит? – с некоторой растерянностью в голосе поинтересовался абонент.

– Раевский говорит. Из СНК. Вам наш бывший генеральный эту картину заказывал. Бронов.

– А вы кто будете? – продолжил расспросы собеседник.

– Я исполняю обязанности генерального. Моя фамилия Раевский.

– Вы знаете, ещё нет, но подготовка уже закончена, – сказал бас. – Да, подготовка практически закончена, так что буквально на днях…

– Подготовка – это что? Грунтовка, что ли? – полюбопытствовал Раевский.

На противоположном конце провода послышалось нечто вроде смешка.

– Ну, подготовка или грунтовка, как хотите это назовите. В общем, были тут накладочки, но теперь всё на мази, заминки, думаю, не будет.

– Хорошо, жду. – Раевский положил трубку.

Закончив разговор с Раевским, Брынь сокрушённо выругался и отправился к Тагуну.

– Там по этому гнилому делу звонили. Спрашивают – когда?

– Кто звонил? – удивился Тагун. – Ведь его же…

– Новый звонил. Ну, я сказал, что подготовка закончена, что сделаем на днях.

– Да, придётся доводить дело до конца, – поморщился Тагун. – Ты давай сам всё продумай и организуй. Уже хватит этого бардака.

– Да как заколодило. Я уж думал, что всё, что финиш, ан нет. – И Брынь, покачав головой, вздохнул.

– Ты прекращай эти охи-вздохи! – начал сердиться Тагун. – Работать надо, а не вздыхать. Как в детском саду, прямо! Работнички, вашу!..

– Да этот размазня Теша! – Брынь потряс сжатой в кулак рукой. – Урод!

– Каков поп, таков и приход, – мрачно глядя на подчинённого, резюмировал Тагун. – Давай! И чтобы в этот раз без всяких там!..

***

Бояркина проехала ему навстречу. Подлесный, пребывавший в глубокой задумчивости, не сразу осознал, что только что видел не просто автомобиль со знакомым номером, а именно «Вольво» Бояркиной. При первой же возможности он развернулся и поспешил в обратном направлении. Поток автомобилей был достаточно плотным, и догнать Марину оказалось очень непросто. Приходилось и на обочину вылезать, и на встречную полосу выскакивать.

Увидев Подлесного, Бояркина удивилась и встревожилась. Она едет с дачи, а он откуда? Неужели Борис провёл её, рассказав обо всём Подлесному? Дмитрий просит её остановиться, чтобы о чём-то с нею поговорить. Бояркина поколебалась, однако всё же перестроилась на крайнюю правую полосу, а затем и остановилась.

– Привет! – сказал, усаживаясь рядом с Мариной, Подлесный.

– Здорово! – холодно ответила Бояркина.

Подлесный сделал удивлённое лицо.

– Ты так смотришь на меня, с такой ненавистью, что аж жуть по коже.

– Извини, с любовью и раньше не получалось, – отворачиваясь, процедила Бояркина.

– Почему же? Я помню те времена, теперь уже, правда, далёкие.

– Помнишь? – Марина покосилась на Дмитрия и кивнула. – Ясно. Забыть никак не можешь. Что ж, роковая любовь.

– Не преувеличивай.

– Куда уж тут преувеличивать, если ты и на убийство способен!

– Что? – удивился Дмитрий. – На убийство твоих хахалей? Да флаг тебе в руки! Натура у тебя спортивная – патронов на всех не хватит.

Бояркина резко развернулась в его сторону.

– А за что ты уничтожил Бронова? За что, тварь такая? Я тебя спрашиваю!

Подлесный опешил. Совладав, наконец, с собой, проговорил:

– Ты, девушка, рехнулась совсем? Тебе как такое в голову-то пришло?

– Ещё и отпираться будешь? – зло спросила Бояркина и вдруг что есть силы ударила Дмитрия кулаком в лицо. Если бы локоть бьющей руки не зацепился за спинку её кресла, то из носа Дмитрия, куда пришёлся удар, наверняка бы хлынула кровь.

– Да ты что?! – вскричал Подлесный, прикрывая руками лицо.

– Я тебя сама замочу! – прорычала Бояркина и обрушила целую серию ударов на голову и руки врага.

Прошло довольно много времени, прежде чем Подлесному удалось выскочить из машины.

– Ненормальная! Придурочная! Совсем взбесилась! – Дмитрий отбежал на несколько метров от автомашины и остановился. Куда теперь? Подождать, пока она успокоится, и вернуться? Или плюнуть и сматываться? Дмитрий сплюнул. – Вот сволочь! До крови же! – выругался он, взглянув себе под ноги.

Бояркина сидела в «Вольво» и плакала.

– Чего сопли распустила? – спросил Подлесный, приоткрыв правую переднюю дверцу.

– Руки. Вот! – прорыдала Марина и продемонстрировала сбитые козонки. – Тварь твердоголовая! Не башка, а чугунок из железа! – Бояркина зло сверкнула глазами. – Ну ничего! Пуля-то уж пробьёт её. Как орех расколется и разлетится!

Подлесный захлопнул переднюю и забрался в салон на заднее сиденье.

– Успокоилась? – обратился он к Бояркиной. – Если успокоилась, то ответь мне на один вопрос и вали.

– Не хами, хамло! – огрызнулась Марина.

– По-моему, это не я, а ты хамишь. Ишь, распустила ручонки, боксёрша тупорылая.

– А ты – дворняжка безродная!

– Слушай, давай оставим генеалогию, – предложил Дмитрий. – Ты скажи-ка мне о своих делишках с Пал Палычем.

– С каким Пал Палычем? – спросила Бояркина.

– Брюнет, росту выше среднего, с бородой и усами. Возраст – за сорок, худощавый.

– Не знаю такого. Отстань! – Бояркина всё ещё разглядывала разбитые руки и всхлипывала.

– Врать бесполезно. На даче его на твоей видели, – сурово проговорил Дмитрий.

– Когда это? – покосилась на него Марина.

– Вчера, в третьем часу дня.

– Как раз где-то в это время я была там, но не видала никакого Пал Палыча, потому как приезжала одна. Так что сведения у тебя – лживые. Кстати, от кого?

– Сведения – точные. От кого – неважно, – ответил Подлесный. – Так какие у тебя дела с Пал Палычем?

– Я тебе уже сказала, что не знаю такого, – стояла на своём Бояркина.

– Если бы не знала его, то он не смог бы спокойно заходить в твой дом и разгуливать там чуть не час.

Бояркина вновь повернулась к Подлесному.

– Кто заходил в мой дом? Когда? Чего ты мелешь?

– Пал Палыч и ещё один тип.

Марина вдруг испугалась. Она вспомнила сегодняшнее ощущение постороннего присутствия в доме. Тогда она не придала этому значения, просто огляделась по сторонам, но, не обнаружив отсутствия каких-либо вещей, постаралась забыть о неприятном неуюте, на мгновение охватившем её душу.

И вот теперь Диман заявляет о каких-то людях, которые якобы шлялись там, в её доме.

– Откуда у тебя такие сведения? – помрачнела Бояркина.

– Ты хочешь сказать, что если в это время кто-то и шлялся по твоему дому, то ты их не знаешь? – резюмировал Подлесный, пристально глядя в глаза Бояркиной.

Марина задумалась. Если неизвестные люди в её отсутствие проникали в дом, то это мог видеть Борис. Однако Борис ничего ей не сказал. Следовательно, он или никого не видел, или же по какой-то причине скрыл данное обстоятельство. А может быть, Пал Палыча того с его спутником видела подружка Подлесного?

И Марина спросила:

– Твоя подружка кого-то видела, что ли? Она?

– Откуда тебе про подружку известно? – удивился Подлесный.

– Неважно. Так она?

– Вот и я говорю, что неважно, – не стал отвечать Подлесный. – Я только лишь хотел выяснить, что тебя связывает с Пал Палычем.

– С твоими знакомыми пал-палычами меня ничто не связывает. Кто он – Пал Палыч? Ну! – перешла в наступление Бояркина.

– Пал Палыч – это человек, который организовал убийство Бронова, – сообщил Дмитрий. – Хотя я знаю, что он не является заказчиком.

Бояркина сначала удивлённо вытаращила глаза, а затем, зло усмехнувшись, сказала:

– Ты мне-то лапшу на уши не вешай, пожалуйста.

– О какой лапше ты говоришь? – не понял её Подлесный.

– Бронова убил ты! И мне это прекрасно известно. Вместе со своим партнёром Борей! Возможно, вам ещё и Лариска помогала.

Дмитрий был ошеломлён.

– Что ты несёшь, тётенька?! Ты же всё в кучу смешала! Борис – да, он участвовал, он – не последний у них там, а Лариса-то!.. Ты подвинулась рассудком, тётенька! Лариса – журналистка. А я и вообще…

– Вот-вот! – обрадовалась Бояркина. – Ты как раз и вообще! Вот уж действительно!

– Ладно, слушать твои бредни я вовсе не намерен, – отмахнулся Дмитрий.

– А я тебе и не собиралась ничего говорить. Но за убийство Бронова ты дорого заплатишь, голубчик. Вошёл, видите ли, в роль, душегуб! – начала выходить из себя Бояркина. – Но ты, убийца-киллерюга, за всё заплатишь! Я тебе устрою! Сволочь! Тварь! Тварь и гадина!

– Ну-ну! Ты бы поутихла немного! – подался чуть назад Подлесный и взялся за ручку, чтобы быть готовым в мгновение ока покинуть салон автомобиля.

– Твоя песенка спета! – перешла на зловещий шёпот Бояркина. – Ты понял, сволочь?! Это говорю тебе я!

– Ладно-ладно, я и сам знаю, что многим не угодил, – отвечал Дмитрий, осторожно приоткрывая дверцу. – Только не пойму, с чего ты вдруг взяла, что я участвовал в убийстве Бронова. Менты сказали?

– Менты? При чём тут менты? – с недоумённым видом пожала плечами Бояркина. – Я сама знаю, что ты убил его из ревности.

Пришёл черёд Подлесному удивляться.

– Из какой такой ревности? Ты, Мариночка, точно подвинулась рассудком! Крыша у тебя слегка подсъехала, старушка! Ты хоть в люди не скажи!

– Ещё отпираться будет! – презрительно скривилась Бояркина. – А ну пошёл отсюда!

Марина уехала, а Дмитрий сидел в машине и заклеивал пластырем ссадины на своём лице. Ссадины – это ладно, это пустяки. И разбитая губа – тоже ерунда. А вот все эти невозможные бредни её крайне его озадачили.

Очевидно, она обнаружила Бориса. И разговаривала с ним. Это следует из того, что Маринке известно его имя. А также имя Ларисы. Однако эти её абсурдные обвинения его, Дмитрия Подлесного, в убийстве Бронова – да ещё по мотиву ревности – выглядят абсурдно в квадрате, если допустить, что она нашла Бориса и с ним общалась. Выходит, Борис признался ей в убийстве Бронова, но при этом своими соучастниками назвал его и Ларису.

А знакомство с Пал Палычем она отрицает. И весьма убедительно. Хотя, впрочем, с какой стати она должна признавать факт своего знакомства с Пал Палычем, который является, судя по всему, основным организатором убийства Бронова? Она же не ненормальная, в конце концов. А может, основной организатор и не Пал Палыч вовсе, а она сама. И заказчик, и организатор одновременно.

Однако её негодование по поводу убийства Бронова выглядело не менее убедительно, чем отрицание знакомства с Пал Палычем. Таким образом, если ей поверить, то получается, что и к убийству этому она отношения не имеет, и Пал Палыча не знает.

А Борис? – вдруг испугался Подлесный. Она нашла Бориса, поговорила с ним, а дальше что? А чёрт его знает. Или её, точнее. Сейчас он приедет на дачу Бояркиной и получит ответы на некоторые из мучающих его вопросов.

Однако необходимо быть крайне осторожным. Возможно, Борис уже мёртв. Возможно, смерть пришла уже, забрала Бориса, а теперь дожидается и его. В лице Пал Палыча и его приятеля.

***

– А не воспользоваться ли вот этим долгостроем? – Павел Павлович кивнул на трёхэтажное строение, зияющее впереди и справа пустыми оконными проёмами.

– Пожалуй, да, – согласился Евгений. – Если прихватить бинокль…

– Вот и действуй.

Спустя минуту Евгений выбрался из салона «Дэу» под дождь и трусцой побежал по мокрой и грязной дороге. На выложенном из кирпича, но ещё не облицованном плиткой крыльце он поскользнулся и упал. Однако довольно-таки удачно, лишь руки испачкал. Евгений выпустил в сырой воздух тираду, состоящую из ругательств и упоминаний имени Пал Палыча, и поспешил в здание.

Со второго этажа на третий пришлось подниматься по деревянной лестнице, перемазанной известью, цементом и ещё чёрт знает чем. И когда Евгений поднёс бинокль к глазам, запах извести, цемента и этого «чёрт знает чего» вынудил его брезгливо скривиться. И чего тут высматривать? Приехала баба к себе на дачу и приехала. И что тут интересного? Бухнулась, наверно, на диван да и дрыхнет уже, благо погода располагает к тому.

И действительно, прошло от пяти до десяти минут, однако каких-либо движений в доме обнаружено не было. Следовательно, она спит или на горшке сидит, страдая от запора. Ну, или душ принимает. Евгений опустил руки с биноклем и осмотрелся. И сколько ему здесь торчать? До вечера?

Однако обстановка неожиданно изменилась – Евгений увидел Бояркину идущей по двору по направлению к дому, очевидно, от хозблока. Он быстро поднёс бинокль к глазам, и в эту секунду Бояркина остановилась и повернулась к хозблоку. И сделала какой-то знак рукой, как бы указала кому-то в сторону забора, после чего продолжила путь к дачному дому.

Сомнений быть не могло – в хозблоке кто-то есть. Евгению даже показалось, что, направив бинокль на хозблок, он заметил какое-то движение в окне чердака.

Спустя несколько минут Бояркина вышла к своей машине. Евгений торопливо сунул бинокль в сумку и поспешил к лестнице.

– Где ты ходишь? – встретил его ворчанием Павел Павлович.

– Не могу же бегом по лужам мчаться. И без того весь вывозился там, как чёрт знает кто.

– Давай заводи, догонять будем, – распорядился Павел Павлович.

– На даче кто-то есть, – запуская двигатель, нехотя проговорил Евгений. Он опасался, что Пал Палыч, услышав эту новость, оставит его в недостроенном доме, а за Бояркиной отправится один.

– Что-что? Ого-го! А кто? Что ты видел? – оживился Павел Павлович.

– Да никого, в общем. Так, показалось, что она кому-то знак сделала. Кому-то, кто в хозблоке. Как будто рукой вот так – в сторону забора.

– Интересно, – отметил Павел Павлович.

– Так мы едем?

– Подожди. А замок?

– Замок? – Евгений наморщил лоб. – Да, замок на месте, кажется.

– Так на месте или нет?

– Да, я уверен, – не очень, впрочем, твёрдо произнёс Евгений.

– Вывод: она кого-то прячет. А кого? – Павел Павлович хмуро посмотрел в глаза собеседнику.

– Если он под замком, то никуда не денется, – ответил Евгений и добавил: – А там сыро и грязно.

– Ты, смотрю, неженка. Сыро ему, видите ли, без памперсов. А был замок или нет, и сказать не можешь. Ладно, остаёмся, – принял, наконец, решение Павел Павлович. – Остаёмся оба и выясняем, кто там может быть. А она наверняка обратно на работу к себе отправилась.

Евгений облегчённо вздохнул.

– Да, пойти и выяснить. И снять вопрос.

– Пойти и выяснить? – переспросил Павел Павлович. – Не слишком ли грубо?

– Он, тот, кто там есть, мог видеть нас вчера. Так чего ж кругами ходить?