Замка на двери не было, и Лариса решила, что Подлесный уже здесь. Каково же было её удивление, когда вместо Дмитрия она увидела совершенно незнакомого мужчину среднего возраста, сидевшего у левой стены на табурете.

– Простите, а кто вы такой? – удивлённо вытаращилась Лариса, остановившись у порога.

Мужчина некоторое время молчал, внимательно её рассматривая, а затем нехотя произнёс:

– Гость хозяйки.

– Вы? Вы – гость хозяйки? – Лариса оценивающе окинула «гостя хозяйки» взглядом. Отчего-то она не поверила, что этот мрачный брюнет, держащий руку за пазухой, является гостем Бояркиной. – Но почему вы здесь, а не в доме? И разве хозяйка тут?

– Вы, как будто, не верите мне? – равнодушно произнёс Пал Палыч. – Кстати, вы-то кто?

– Тоже гостья. А вы почему шёпотом говорите?

– Я не шёпотом говорю. Просто не вижу оснований верещать.

Лариса и Пал Палыч смотрели друг на друга и думали, как им поступить. Ларису тревожило то, что правая рука брюнета находится за отворотом пиджака, таким образом, словно он там пистолет прячет. Да и вообще от «гостя Бояркиной» веяло опасностью – холодный цепкий взгляд тёмных глаз, манера говорить и что-то ещё, определению не поддающееся. Может быть, смотаться, пока не поздно?

И, тем не менее, она спросила:

– Что у вас там?

Пал Палыч скосился на свою правую руку, а затем уже ответил:

– Сердце прихватило.

И Лариса окончательно поняла, что там у незнакомца пистолет. Оружие, во всяком случае, какое-то. Лариса вспомнила о Борисе и в ту же секунду увидела, что вход на чердак открыт.

Пал Палыч, от внимания которого не ускользнуло данное обстоятельство, усмехнулся и спросил:

– Кстати, что вас с ним связывает? – И Пал Палыч кивнул в сторону лестницы.

– Отнюдь не то, что вы думаете. – Лариса стала осторожно пятиться к двери.

– Не двигаться! – по-прежнему негромким голосом проговорил Пал Палыч и направил на Ларису ствол пистолета, после чего поднялся на ноги, подошёл к женщине и бесцеремонно ухватил её за футболку-маечку. – А ну иди сюда! – приказал он и резко потянул Ларису к себе.

– Что вы себе позволяете?! – вскрикнула Лариса и дёрнулась назад. Правая грудь её выскочила наружу.

– У него неплохой вкус, – заметил Пал Палыч с усмешкой. Выпускать из руки одежду Ларисы он и не думал. – Пошли, шалава, навестим твоего приятеля.

– Какого ещё приятеля? Оставьте меня! Отпустите! Джентльмены так не поступают! Что за обращение с дамами?!

Лариса ещё продолжала кричать, однако Пал Палыч её уже не слушал. Возле лестницы он прошипел ей в ухо:

– Одно лишнее движение, и ты – труп с голыми титьками. Поняла, шалава?

Лариса, наконец, осознала всю серьёзность своего положения и замолчала. Надо что-то предпринимать, что-то делать надо, а не визжать, как баба. Холодная сталь огнестрельного оружия болезненно тычется в шею за ухом, на горло давит предплечье левой руки злодея, а в нос шибает смрадом дыхания гнилозубого пожилого мужика. «Свежее дыхание облегчает понимание», – мелькнуло в голове.

Но не в свежести дыхания дело. Она стала заложницей? Этот мужик решил прятаться за нею? Прикрываться ею? А от кого? От Бориса? От Бориса, который безоружен?

– В нас будет кто-то стрелять? – спросила Лариса.

– Посмотрим.

– Кто?

– А ты не знаешь? И вообще глохни. Поднимайся молча.

– Но мне неудобно! Вы же задушите меня!

– Не ори. Если твой приятель не застрелит тебя, то ты останешься жить, – сообщил Ларисе Пал Палыч.

Приятель? Этот тип воюет с Дмитрием? Однако увидела она не Подлесного, а Бориса, целящегося в неё из револьвера. Лариса зажмурилась. Но выстрела не последовало. Потому, наверное, подумала она, что голова захватившего её типа не достигла линии револьверного огня. Если злодей поднимется ещё на одну ступеньку, то Борис расстреляет их обоих. Если бы на месте Бориса действительно был Подлесный, то ещё можно было бы рассчитывать на иной исход. А так…

– Что там? – задал вопрос Пал Палыч, ткнув женщину пистолетом в затылок.

Что ему ответить? Лариса лихорадочно искала выход из положения.

– Там какой-то мужик в меня целится! – наконец выкрикнула она.

– Какой-то? А ты его не знаешь?

– Откуда?! – Лариса старалась быть убедительной, понимая, что от этого, возможно, зависит её жизнь. – Первый раз его вижу! Здоровый такой.

– Врёшь! – не очень уверенно заявил Пал Палыч. – О всех его телодвижениях докладывай. Иначе, сама понимаешь…

– Но он не двигается.

– Где он?

– Слева. Метра три.

– Стоит или лежит?

– Лежит.

– Ещё слово, и мозги твои вылетят, Ларисочка! – прошипел Борис.

– Ларисочка? Не ты ли говорила, что незнакомый? – Пал Палыч вновь ткнул Ларису в затылок. – Ты кому лапшу вешаешь? Смотри, шалашовка!

– Если он знает моё имя… – начала Лариса и вдруг замолчала. Она обнаружила, что злодей стал подниматься на следующую ступеньку лестницы.

Решение Лариса приняла мгновенно. Почувствовав, что ствол орудия смерти не упирается в данную минуту ей в затылок, Лариса ухватилась руками за края входа на чердак, резко подтянула согнутые в коленях ноги к груди, таким образом, чтобы ступни их оказались на одной из верхних перекладин лестницы, и с силой оттолкнулась от перекладины. Пал Палыч ударился шеей о жёсткий край, захрипел и обмяк, ослабив хватку.

И они оба, Лариса и Пал Палыч, полетели с лестницы вниз.

***

Расставшись с Бояркиной, Подлесный продолжил путь свой, то есть снова развернулся и поехал на дачу, где находился Борис и куда должна была подъехать Лариса. И попал в аварию. Именно – попал. Столкнулись два придурка, на «Хонде» и «Ауди». Тот, который на «Хонде», подрезал «Ауди», а тот, который на «Ауди», вместо того чтобы добросовестно смять «Хонде» задницу, частично ушёл вправо и зацепил Подлесного и белую «десятку». В результате пострадавшими оказались не два, а четыре автомобиля.

Впрочем, «восьмёрка» Подлесного отделалась достаточно легко – смятое переднее крыло и изуродованное зеркало. Подлесный даже хотел смыться с места аварии, но водители «Ауди» и «десятки» активно этому воспротивились – вытащили его из салона и отобрали ключи. Хотя моросил дождь и задувал ветерок.

Спустя час, когда Дмитрий снова смог продолжить путь, не было уже ни дождя, ни ветра, а были опять солнце и летнее тепло. Странный день – погода меняется едва ли не по минутам. И в голове тоже постоянная смена противоположных потоков умозаключений, сознанию почти и не подконтрольных, разве что в самой незначительной степени.

Лариса упала довольно удачно – гимнастка бывшая всё-таки. Только локоть зашибла. А вот Пал Палыч, напротив, мешком с мукой шлёпнулся. Только что пыль белого цвета не взметнулась снежным облаком. Вскочив на ноги, Лариса бросила взгляд на Пал Палыча, безжизненно лежавшего на полу, и подумала, что он, возможно, мёртв – такое у него лицо было, бледно-серое и неподвижное.

Лариса метнулась к двери, но тут к её ногам упал револьвер, точнее, он грохнулся чуть позади неё, а затем уже по инерции проскочил дальше. Лариса схватила револьвер и в недоумении обернулась назад.

Ах да, это же оружие Бориса! Кстати, неизвестно откуда взявшееся. Но почему он сбросил его вниз? Может быть, выронил нечаянно? Так что же получается? Выходит, он теперь безоружен? Не арсенал же у него там многоствольный. Борис безоружен, а злодеистый «гость хозяйки» мёртв или в отключке. Следовательно, драпать нет никакой необходимости.

Лариса приблизилась к Пал Палычу и с размаху заехала ему ногой в бок. Тело лежащего дёрнулось от удара, однако явных признаков жизни не проявило.

– Ладно-ладно, полежи пока, – разрешила Лариса и направилась к лестнице, ведущей на чердак.

А в это время Борис стоял на четвереньках и прислушивался. По звукам, доносившимся снизу, он скоро понял, что кто-то осторожно поднимается к нему. И надо же было ему споткнуться об останки магнитофона! Когда Лариса и Пал Палыч полетели вниз, он поспешил к люку, но зацепился ногою за эту проклятую пыльную коробку без задней крышки и остался без оружия.

Борис зыркнул по сторонам и увидел ножку от стула, совсем рядом, в двадцати сантиметрах от правой руки. Вооружиться ею и достойно встретить врага! Борис дёрнулся к потенциальному орудию смерти, покоящемуся на груде рваных книг, однако грозный окрик остановил его.

– Молчать! – рявкнула едва ли не басом Лариса и вытянула вооружённую руку по направлению к обезумевшим от страха глазам Бориса. – И не двигаться! Предупредительных выстрелов не будет.

– Лариса, это же я, Борис, – слабо выдавил из себя Борис-Николай, который теперь был больше Борис, чем Николай. Особенно после несчастья с Пал Палычем, из игры выбывшим.

– Я вижу! Я вижу, что это ты, который мне мозги выбить собирался! – сказала Лариса.

– Лариса, я просто защищался! – попробовал оправдаться Борис.

– А как ты сейчас будешь защищаться? Ну, спасай свою шкуру, Боря!

– Лариса, не стреляй!

Лариса сделала удивлённое лицо.

– Это почему же? Ты ж мне мозги выбить собирался. Не так разве?

– Ты не правильно меня поняла, Ларисочка! – проскулил Борис и вдруг встрепенулся. – А что с Пал Палычем?

– С Пал Палычем? – переспросила Лариса, и тут до неё дошло. – Так это Пал Палыч, значит? Это, значит, с ним вы тут воевали?

Лариса поднялась ещё на одну ступеньку и неожиданно увидела труп Евгения. То, что перед нею был труп, не оставляло никаких сомнений, так как лежащий на спине человек с запрокинутой назад головой смотрел в её сторону исключительно остекленевшими глазами.

– А это-то кто? – выдохнула Лариса.

– Не знаю. Шестёрка его, наверное.

– И кто его убил, ты не знаешь?

– Я его… – признался Борис. – У меня не было выхода. Они бы убили меня.

– Револьвер у тебя откуда? Этого, что ли? – Лариса кивнула в сторону трупа.

– Да-да, его! – обрадованно подтвердил Борис. Как хорошо, однако, что она подбросила ему такую версию. И можно теперь не распространяться о Марине и обо всём, что с нею связано. – Да, я отнял у него оружие, из которого и замочил подонка. А с Пал Палычем не получилось. Где он сейчас?

Лариса посмотрела через плечо вниз, потом сообщила:

– Лежит и не шевелится. Жаль, если дуба даст.

– Да ну! – воскликнул Борис. – Это же такой подонок, ты бы знала!

– По сравнению с тобой, особенно.

– Даже по сравнению со мной! – возбуждённо взмахнул рукой Борис.

– Ладно, сиди и не шевелись, – распорядилась Лариса. – Пойду гляну на твоего Пал Палыча.

И она стала спускаться вниз.

Очутившись на полу, Лариса осторожно приблизилась к Пал Палычу. Необходимо выяснить, жив он или нет. Крови не видно. Оглушён? Ударился головой и потерял сознание?

В кино показывают, как поднимают веко и заглядывают в глаз. Но с какой целью? Что они там рассчитывают в подобных случаях увидеть? Да и вообще, поднимать пальцем веко, возможно, покойника… Бррр!

Что там ещё? Пульс пощупать? Но для этого надо взять покойника за руку и шарить по холодной коже в поисках пульса. Нет, это не подходит. Ах да, можно проверить, имеется ли дыхание! И это делается очень даже просто.

Лариса вынула из сумочки зеркальце и поднесла его к носу Пал Палыча. Через несколько секунд всё станет ясно. Только бы глаза он сейчас не открыл неожиданно. Она его уже почти за труп считает, а он вдруг возьмёт да и откроет глаза! И зыркнет на неё! При этой мысли женщина даже глаза едва не закрыла, насилу удержалась.

Только Лариса исчезла из виду, как Борис принялся озираться по сторонам. Требовалось срочно что-то придумать, что-то подыскать такое, чем можно было бы хоть на секунду нейтрализовать Ларису. А потом он пристрелит и её, и Пал Палыча. По одному выстрелу в голову, в ту и в другую, а потом быстро сделать ноги.

Стараясь не производить шума, Борис приступил к поискам оружия. Ножка стула была отвергнута им – слишком большая, никуда не спрячешь. Найти бы что-нибудь поменьше, покомпактней, чтобы была возможность сунуть в карман, за пояс брюк или в рукав. Или под штанину в носок.

Может быть, у трупа в кармане нож имеется? Минутку! Да ведь у него пистолет был! В радостном порыве Борис вскочил на ноги.

– Эй! Ты чего там? – крикнула Лариса. – Я же сказала – не шевелиться. Как стоял на четвереньках, так и стой. Понял? А то я из тебя решето сделаю.

– Да не-не! Я даже не шевелюсь! Нет-нет! – торопливо откликнулся Борис, а про себя подумал: «Щас посмотрим, кто на четвереньках будет стоять. Это тебя я щас раком поставлю, курва!»

– Я слышу, как ты не шевелишься! – проворчала Лариса. Только что она пришла к заключению, что Пал Палыч скорее жив, чем мёртв.

Борис же торопился. Где он, пистолет покойника? Если у него в руке был накануне смерти, то, вероятно, упал на пол. Точнее, не на пол, а в этот пыльный чердачный хлам. В этом случае, видимо, потребуется время, чтобы его отыскать.

А вот если, направившись тогда к окну, Евгений сунул его куда-нибудь, в карман или за ремень, то будет проще. Борис наморщил лоб, однако припомнить, где было оружие бандита, когда тот встретил свою смерть, не сумел.

Что ж, придётся, по-видимому, проделать ряд лишних движений. Но – не шуметь. И Борис осторожно приступил к осуществлению задуманного. Действовал он, окрылённый надеждой, практически бесшумно, однако хлипкий по своей природе настил не был способен скрыть всех движений его крупного тела.

– Я кому сказала! – вновь прикрикнула Лариса.

Но Бориса уже было не остановить. И он лихорадочно искал орудие смерти. При трупе пистолета не оказалось. Может, под ним? Борис перевернул тело Евгения. Нет, под ним отсутствует. Значит, где-то неподалёку.

– Не шевелиться! Никаких телодвижений! – раздался позади Бориса голос Ларисы, снова почти бас. – Ведь я же тебя умоляла.

Борис замер, спиной почуяв холод смерти. Замер и взгляд его глаз, прикованный к одной точке. Точка была большой и чёрной. И форму она имела специфическую. Наконец Борис осознал, что в одном – двух шагах от него находится пистолет убитого.

И он потерял рассудок. Он бросился вперёд и схватил пистолет. А сам ждал, что сейчас начнут остервенело рвать его спину горячие пули.

Однако этого не произошло. Один, правда, выстрел прогремел. Но и только. А пуля и вообще ушла в неизвестном направлении. Борис, уже с пистолетом в руке, обернулся и увидел искажённое мучительной гримасой лицо стрелка по имени Лариса. Револьвер в её руках дёргался, но… молчал. Выстрелов не было, пули не вылетали.

– Ха-ха! – нервно рассмеялся Борис. – Заклинило! А ну брось его, а то вмажу! Быстро, курва!

Лариса бросила заклинивший револьвер и заплакала.

– Ну вот, – довольно ухмыльнулся Борис, – то басом говоришь, как мужик с большим и грязным, а то сопли распускаешь, как малолетняя посикушка.

– Что ты собираешься делать? – сквозь рыдания выдавила Лариса. – Ты ведь не убьёшь меня? Я ведь журналистка!

– Плевать мне! Сейчас ты за всё ответишь. Я уже натерпелся от тебя и твоего дружка Димочки. Вы оба умрёте! Тем более что за вас заплачено. Гроши, правда, незначительные. Однако с миру по нитке – голому рубаха.

– Кем заплачено? – прорыдала Лариса. – Врёшь ведь самым наглым образом!

– Откуда ж у меня револьверчик? А? – решил поиздеваться над несчастной женщиной убийца.

– Так этого же, – Лариса движением подбородка указала на покойника.

– А вот это? – Борис встряхнул рукой с зажатым в ней оружием Евгения. – Минутку! А где пистоль Пал Палыча? – вдруг встревожился он.

– Не знаю, – растерянно проговорила Лариса. И действительно, куда же подевался пистолет Пал Палыча? Лариса повернулась, чтобы посмотреть вниз.

– Не дёргайся! – прикрикнул Борис. – Она сама, видите ли, решила искать! Без тебя, без-двух-минут-покойница, разберёмся. Вылазь сюда и сиди, как я. Только ещё тише. Ха-ха!

Лариса исполнила его приказание, а Борис отправился на первый этаж. Уже спустившись, бандит внёс коррективы.

– Эй, покойница, а ну сядь на край и свесь ножки свои. И чтобы я тебя видел постоянно. Сиди смирно, привыкай к грядущему покою вечному.

Борис приступил к поискам пистолета Пал Палыча. При этом с Пал Палычем (или его телом) обращался крайне бесцеремонно.

– Что, урод, бревном валяешься? Сдох, что ли? Лишить меня удовольствия решил? – приговаривал убийца. – Куда ж ты пушку-то похерил, труп? Хотя, – слышь, подруга? – он, между прочим, живой ещё. У тебя, помнится, к нему вопросы были. Так? Хочешь, чтобы он перед смертью на них ответил? Перед своей и твоей смертью?

Лариса не знала, хочет она этого или нет, и потому промолчала.

– Сейчас я его в чувство приведу и спрошу. Хочешь, курвочка?

Лариса вспомнила, что она ещё пока, то есть до наступления смертного часа (минуты или секунды, точнее, так как час, пожалуй, давно наступил), является журналисткой, и сказала, без особого, правда, энтузиазма:

– Да, хочу.

Борис взял со стола чайник, приставил его к низу живота и, похихикивая, стал поливать лежащего водой.

– Жмурик, подъём! Сейчас мы его поднимем. Почему бы, в самом-то деле, не исполнить последнее желание приговорённой? Тем более такой аппетитной тёлочки? Кстати, если захочешь отблагодарить за услугу, то могу обещать, что подумаю.

Борис – он давно не испытывал подобного подъёма – ходил гоголем. Он – хозяин положения, и жизнь этих людей в его руках. Эти двое, и не только они, умрут, когда именно он примет решение поставить точку в их жизнёшках, отплатив за все перенесённые им унижения.

К тому же опустошить автоматный рожок в проезжающий автомобиль или всадить пулю в затылок входящего в подъезд человека – отнюдь не одно и то же, что приговорить какого-нибудь мерзавца почти официально, а затем привести приговор в исполнение в той именно форме, в какой заблагорассудится. Взять хотя бы сегодняшний случай с этим Женечкой. Да, это уже кое-что. Красиво и эффектно, как в кино.

Борис и воду лил на Пал Палыча, и за ушами давил, и по щекам бил несчастного, но привёл-таки того в чувство. Пал Палыч открыл глаза и бессмысленно уставился на Бориса.

– У нас и глазки уже открылись, – констатировал Борис. – Смотрим уже и видим, но ничего пока не понимаем. Где мы, что с нами? Да?

Пал Палыч начал мычать что-то и пытаться встать. Однако Борис не позволял ему этого сделать, ногой возвращая страдальца в исходное лежачее положение.

– Какой, однако, упорный, – заметил мучитель. – У меня даже нога устала. А ну лежать, курвец!

Но Пал Палыч не слушал его, предпринимая всё новые и новые попытки подняться с пола. Борис уже и ногами пинал упрямца, и кулаками бил, однако всё было тщетно, тот не сдавался.

Лариса смотрела сверху на возню мужчин и пробовала соображать. Вот влипла, так влипла. Спасти её могло только чудо. Чему бы жизнь нас ни учила, а сердце верит в чудеса. Но Борис уже разозлился. Вот-вот он рассвирепеет окончательно и прикончит Пал Палыча. Ну а потом расправится и с нею.

И Лариса слабо выкрикнула:

– Да пусть он встанет! Может, он посидеть хочет!

Борис отчего-то послушался и перестал удерживать Пал Палыча. Поднявшись на ноги, Пал Палыч подошёл к лестнице и начал взбираться на чердак.

– Эй, ты куда? – вцепился в его плечо Борис.

А Лариса завизжала.

– Да не верещи ты! – цыкнул на неё Борис.

– Но он сюда лезет!

Борис сунул пистолет за пояс брюк и уже двумя руками принялся стаскивать Пал Палыча с лестницы. Однако тот продолжал стремиться наверх, причём не вполне безуспешно. Борис уже висел на нём, а Пал Палыч мычал и не сдавался. И откуда столько сил в человеке?

Лариса была в панике. Возможно, она умрёт вовсе не от руки убийцы Бори, а будет задушена этим чудовищем с безумными и дикими глазами, которое сантиметр за сантиметром подбиралось всё ближе и ближе. Лариса сначала поджимала ноги, а потом с визгом выскочила из проёма люка и заметалась по чердаку, стараясь всё же не слишком приближаться к покойнику.

– Закрой дверцу! – заорал Борис.

Лариса поспешила к люку, однако, встретившись взглядом с Пал Палычем, отпрянула назад. А лицо его! На фоне чёрных волос, усов и бородки – совершенно белое, к тому же, до неузнаваемости изуродованное гримасой страдания.

– Ну! – завопил Борис, по-прежнему висевший на безумном. – Давай быстрей!

– Он уже тут! – скулила Лариса и пятилась вглубь чердака, не понимая, как Борис, такой сильный и тяжёлый, не может удержать Пал Палыча, худощавого и не мощного на вид.

И вот уже Пал Палыч наполовину наверху. Такое впечатление, будто он что-то ищет. И скоро Лариса поняла, что он искал. Она увидела в его руке пистолет и обо всём догадалась. Пал Палыч искал свой пистолет, который он выронил перед падением с чердака. Искал и нашёл. И теперь…

Лариса взвизгнула и бросилась за рулон ковра. Спастись она не надеялась – просто не желала встретить смерть лицом к лицу. Прижалась к ковру, закрыла голову руками и заскулила.

Были негромкие выстрелы, какой-то шум, однако всё это воспринималось отдалённой периферией сознания женщины, возможно, по той причине, что она практически была в состоянии обморока на почве сильнейшего испуга. Придя немного в себя, Лариса услышала доносившиеся снизу стоны. Кто-то ранен. Кто-то, но не она.

Лариса тихонечко подползла к люку и выглянула. Борис сидел на полу и сжимал руками ногу, сквозь пальцы его сочилась кровь. Пал Палыча нигде не было видно. Пал Палыч ранил Бориса и убежал? Но почему только ранил, а не убил? И её оставил в живых тоже. Почему? Впрочем, какие могут быть вопросы к сумасшедшему? К невменяемому.

Борис заметил Ларису и зарычал:

– Из-за тебя, курва! – И пополз по направлению к двери.

Лариса пониже пригнула голову и увидела валяющийся на полу пистолет, к которому и подбирался раненный в ногу киллер. Спрыгнуть вниз и опередить его?

Нет, она может не успеть. И тут Лариса сообразила. Необходимо быстро вытащить наверх лестницу и закрыть люк. Лестницу она подняла на чердак, однако люк закрыть не успела.

Лариса не отскочила ещё, кажется, от проёма, как прозвучал выстрел. Мимо. Лариса поспешила подальше от опасного места, чтобы присесть на корточки и затаиться. И услышала, как взвыл от отчаяния убийца-профи и грязно выругался. Подстреленный, он не сможет забраться на чердак. Надо сидеть и ждать, надеясь на благополучный исход.

Немного успокоившись, Лариса попыталась поставить себя на место Бориса, чтобы предугадать его дальнейшие действия. Наверняка он уже понял, что достать её ему вряд ли удастся. А собственную жизнь спасать надо. Сначала он, конечно, постарается перевязать ногу, чтобы остановить кровь. А потом?

Она бы на его месте выбралась за территорию участка и обратилась бы за помощью к прохожим и проезжающим. Впрочем, не на его месте, а на своём. Хотя и у него, как представляется, нет иного выхода.

Однако Борис стонал, стонал да и выстонал иной план действий.

– Лариса! – позвал он жалобным голосом. – Давай всё переиграем. Давай восстановим статус-кво.

– О каком статусе ты говоришь? – не поняла Лариса.

– Я отдаю себя в твои руки, а ты находишь мне врача.

– Зачем ты мне нужен? То курвой называешь и палишь из пистолета, а то с какими-то странными предложениями лезешь.

Действительно, зачем он ей нужен? Что он знал, сказал. Ей бы с Пал Палычем потолковать. А этот-то – зачем? Чтобы ментам сдать? Сами пускай ловят его. Теперь он ранен, и задача их облегчилась. А ей рисковать ни к чему. Подальше от этого типа надо быть. А рано или поздно приедет Дмитрий.

Да, Дмитрий приедет, а бандюга встретит его пулей в лоб, как этого, который уже, кажется, вонять начинает. Надо будет как-то предупредить Дмитрия. Встать у окна и караулить? Однако там лежит покойник.

– Ларисочка, ну так как? – вновь заскулил Борис. – Ты принимаешь моё предложение?

– Я думаю, – честно призналась Лариса.

– А я кровью в это время истекаю. Если так пойдёт дальше, то мне чуть-чуть останется.

– В этом месте я заплакать должна? Напрасно надеешься. Чем скорей подохнешь, тем скорей я смогу сбросить тебя в подвал на корм крысам.

– Ведь это же не по-христиански, Ларисочка.

– Крысам?

– Не помочь умирающему.

– Ты – убийца, – напомнила Лариса. – И хватит ныть. Разговор может быть только деловым. Твои предложения?

– В смысле – что я могу для тебя?..

– Да. Чем ты живой лучше тебя же мёртвого?