После ухода Бояркиной Подлесный напился. В течение очень короткого времени. И уснул. Проснулся спустя час или даже меньше из-за какого-то домашнего умельца, принявшегося сверлить стену этажом выше. Дмитрий пробовал и под одеяло нырять, и среди подушек голову прятать, однако умелец с дрелью всюду его доставал. Дмитрий нервничал, злился, и, в итоге, раздражение его достигло такой степени, что о том, чтобы уснуть, не могло быть уже и речи.

А голова болела. Снова, уже во второй раз за сутки, Подлесный оказался в состоянии жесточайшего похмелья.

И тут опять звонок в дверь. Открывать он не намерен был, однако, шатаясь по квартире и не находя себе места, очутился возле двери в тот момент, когда в очередной раз надрывно зазвенел дверной звонок.

– Да в чём дело?! – вспылил Дмитрий и бросился открывать дверь.

На лестничной площадке стояла Бояркина.

– Я тебя жду в машине. Надо съездить в одно место. Это очень важно, – быстро проговорила она и повернулась, чтобы уйти.

– Ждёшь? А я никуда не собираюсь! – крикнул Подлесный.

– Я всё равно жду. И не задерживайся, пожалуйста, – бросила через плечо Бояркина.

– Может, всё же скажешь, куда мы едем? Куда ты меня тащишь? – сердито проговорил Дмитрий, усаживаясь в машину. – У меня жутко болит голова, просто разламывается на части.

Бояркина вскипела:

– Ты можешь заткнуться? Говорю – надо. Мы едем на пикник. И там всё обсудим. Встретимся с одним человеком и всё перетрём.

– Что?! – вскричал Дмитрий, невольно дёрнув при этом головой, что мгновенно отозвалось дикой болью внутри черепа. Подлесный ладони обеих рук прижал к вискам и простонал: – Какой пикник? У меня же башка разваливается на мелкие кусочки. Пикник! Я же умираю. Я даже говорить не могу, а ты – пикник.

– Не надо было нажираться. И вообще, примешь – полегчает, – ответствовала Бояркина.

– Прекрасно знаешь, что я не опохмеляюсь. Да я смотреть на любое спиртосодержащее сейчас не способен. А ты – пить и обсуждать! Если меня начнёт полоскать, то именно тебя я и обрыгаю. Именно тебя и… Кстати, кто он, с кем ты перетирать собираешься?

– С одним заинтересованным человеком. Этому человеку должна быть не безразлична смерть Бронова. Или, может, ты хочешь, чтобы милиция разборки наводила? – с усмешкой глянула на собеседника Бояркина. – Это, между прочим, не в твоих интересах. И не в моих.

– Не в твоих – это ближе к истине, – уточнил Подлесный не без злорадства.

– Давай не будем, – обернула к нему обезображенное многозначительной улыбкой лицо Бояркина. – Как раз ты погряз в этом деле по самые бантики. Наверно, ты просто боишься, что не сумеешь внятно обрисовать собственную роль.

Подлесный пожал плечами.

– Если меня вздёрнут на дыбу или иголки под ногти загонят, то да, в этом случае действительно трудно будет внятно изъясняться.

– Не бойся, человек, с которым будем разговаривать, очень вежливый. Вот если бы на его месте был Бронов… – покачав головой, сказала Бояркина и замолчала.

– О, Бронов! Бронов – конечно! Твой покойный ныне избранник – настоящий бандит, – кивнул Дмитрий.

– Не бандит, а крупный бизнесмен, – поправила Бояркина.

– Сейчас уже не такой крупный – черви подъели, пожалуй.

– Что?! – взвыла Марина Бояркина и, решительно крутанув руль вправо, бросила машину к обочине. С четвёртой полосы!

– Рехнулась! – сдавленно выкрикнул Подлесный, вжимаясь в кресло.

Заскрипели тормозами автомобили, следовавшие по третьей и второй полосам, потом завыли клаксоны. Однако столкновения не произошло – каким-то чудом они проскочили, и машина Бояркиной резко остановилась у бордюра.

Подлесный довольно скоро пришёл в себя и выскочил наружу. Правда, громко, с привизгом даже каким-то треснувшая футболка осталась в руках Бояркиной. Но Дмитрию не до футболки было. Ноги бы унести. Ноги и все остальное – подальше от разъярённой женщины.

– Стой! Стой, падла! – вопила Бояркина, пытаясь настигнуть Подлесного, чтобы… Чтобы, вероятно, убить его. Чтобы, судя по всему, растерзать его, порвав на мелкие кровавые кусочки. И то, что в руке её белым флагом парламентёра трепыхалась футболка, значения не имело.

Подлесному удалось оторваться от преследования. По-видимому, боязнь возмездия, гнавшая его, оказалась сильнее гнева рассвирепевшей Бояркиной. А может быть, решающую роль сыграло наличие туфель с высоким каблуком на женских ножках.

– Н-ну-у-у, падла! С-сволочь! – с трудом выговорила Бояркина, переходя на шаг. – Я тебя достану, гад!

Марина снова попробовала бежать, но скоро остановилась и заплакала.

А быстроногий «гад», убедившись в том, что непосредственная опасность стать жертвой кровавых разборок миновала, принялся ловить попутку.

Бояркина ещё плакала, когда в двух десятках метров от неё остановился джип тёмно-зелёного цвета, из которого вышел Раевский.

– Марина, что случилось? – удивлённо спросил Раевский. – А я смотрю и не понимаю, вы или не вы. Вы почему пешком?

– Догоните его! – закричала Бояркина. – Вон он! А я сейчас подъеду. – И она бросилась назад, к своей машине.

Раевский посмотрел в указанном Бояркиной направлении и в двух сотнях метров заметил обнажённого по пояс мужчину. Что за дела? Раевский бросил полный недоумения взгляд вслед Бояркиной, затем сел в машину. Приблизившись к полуголому мужчине, безуспешно пытающемуся остановить какой-либо из проезжающих автомобилей, Раевский опознал в голосующем Подлесного.

«Наконец-то!» – обрадовался Дмитрий и бросился к притормозившему «Форду». Заскочив в салон, он, в свою очередь, с изумлением узнал в сидевшем за рулём Раевского.

– О! – непроизвольно воскликнул он. – Вы?

– Я самый. Добрый день! – поздоровался Раевский. – Нам, кажется, по пути.

– Добрый день! Вы не подбросите до метро? До ближайшего, какое тут будет, – попросил Дмитрий. – Я тут… В общем, тут такой казус вышел…

– Ничего, всё нормально. Марина сейчас подъедет.

– Марина? Какая Марина? – опешил Дмитрий.

– Марина Бояркина, – пояснил Раевский и поинтересовался: – Что тут у вас произошло?

Подлесный принялся лихорадочно размышлять и, в конце концов, связал некоторые звенья цепочки.

– Так это с вами мы собирались на пикник ехать? Вот оно что!

– Собирались? – переспросил Раевский. – А теперь уже не собираетесь?

Дмитрий был в растерянности. Кажется, он снова влип. Что делать? Впрочем, может, обойдётся. Однако меры предосторожности принять всё же следует. И он попросил Раевского:

– Вы двери, пожалуйста, заблокируйте. Чтобы она остыла.

– Не волнуйтесь, всё будет окей, – улыбнулся Раевский.

– Куда мы всё-таки едем? – вновь полюбопытствовал Дмитрий, теперь уже задав этот вопрос не Бояркиной, как совсем недавно, а Раевскому.

– Мы? На дачку. Загородный домик. Охотничий домик, скорее всего, – последовал расплывчатый ответ.

– Охотничий? А что, тут и дичь имеется? Или мы к Белым морям катим?

– Не к Белому. Тут рядом совсем. А дичь имеется. Зайцев, например, довольно много. А в баре есть и виски, и водка, и коньяк.

Подлесный при последних словах Раевского болезненно поморщился, однако говорить о сегодняшних своих взаимоотношениях со спиртным не стал. Не говорить надо, а действовать. То есть бездействовать. Тьфу! Короче, не пить ни под каким предлогом. Даже если будут уговаривать и настаивать. Тем более что он анальгинчику принял.

Ехать и в самом деле пришлось не очень долго. И до Сходни не доехав, ушли влево. Несколько километров – по просёлочной дороге и уткнулись в деревянный забор. Дмитрий выбрался из джипа и, глянув на охотничий домик, поморщился. Не домик, а сарай. Уж лучше было бы в примкадной забегаловке тормознуться, чем в сарай этот тащиться. В который, вероятно, прежде чем войти, гранату следует бросить, чтобы крыс и мышей разогнать.

Гранаты у Раевского, по-видимому, не было, но, управляясь с двумя навесными замками, он так гремел железом, что необходимость в какой-либо пиротехнике-взрывотехнике тотчас отпала.

Вошли. Подлесный опять поморщился. Глянул на упорно не желавшую его замечать Бояркину и мгновенно установил, что и ей здешняя обстановочка не по нутру.

И действительно, не много отыскалось бы эстетов, которые пришли бы в восторг от грязных, закопчённых стен, затоптанного пола из некрашеных досок и широкой лежанки в виде нар, застеленной каким-то хламом. А стол из плохо оструганных досок? Прежде чем присесть возле него на одну из грязно-серых лавок, необходимо пузырь водки заглотить.

Раевский заметил растерянность гостей и торопливо сказал:

– Минуту! Сейчас внесём коррективы.

Он убежал в правый угол, за измазанную зелёной краской дверь, а потом появился со стопкой отрезов цветастой клеёнки и застелил ими стол и лавки. Подлесный и Бояркина с вежливыми улыбочками разместились возле стола, а Раевский снова пропал за зелёной дверью.

– Вам помочь? – крикнула Бояркина.

– Не-не! Одна секунда! – отозвался Раевский.

Стол он накрыл и в самом деле очень оперативно, настолько быстро, что Дмитрий даже подумал, что хозяин либо опыт определённый имеет, либо всё заранее было вскрыто (консервные банки) и порезано (колбаса, куриный рулет, сыр).

– Шашлычок сейчас подогреется, – объявил Раевский, радужно улыбаясь. – А мы пока решим, кто и что будет пить. Марина?

– Я за рулём, – напомнила Бояркина.

– А я не в настроении, – сообщил Подлесный.

– Настроение поднимем, надеюсь, – бодро сказал Раевский, а до руления ещё время есть, всё выветрится. Да женщин они не шибко-то и нюхают.

В конце концов, Бояркина дала согласие на пятьдесят граммов виски, а Подлесный подписался на водку. Он решил, что будет незаметно выплёскивать спиртное под стол. Именно поэтому – водка, а не виски или коньяк. А пить он и не подумает, ибо рыгать тут ему вовсе не хочется. Хотя, конечно, как раз данное помещеньице менее любого иного пострадало бы, подкрась Дмитрий его углы многоцветной блевотиной.

Выпили и закусили. Выпили и закусили Бояркина и Раевский. Подлесный сделал вид, что пригубил. Раевский возмутился:

– Дмитрий, ну что такое?! Ведь ты же даже и не за рулём. Выпей давай, друг. Для связки слов. Выпьем и поговорим конкретно.

Пришлось выплеснуть водку под стол. Бояркина и Раевский выпили по второй, Дмитрий вновь опорожнил стаканчик себе под ноги. Закусили и перешли к делу, а именно – Раевский принялся задавать вопросы, преимущественно, Подлесному.

Дмитрий нехотя, через силу (болела голова, и вообще не было настроения) рассказал, как они с Ларисой вышли на Пал Палыча.

– А то, что он в Глебово живёт и всё такое? Это откуда? И будто бы имя у него другое?

– Насчёт имён – ничего конкретного. Пал Палыч или Иван Иваныч. Гена или ещё кто.

– А который дом? Там ведь, наверно, не один дом? Так?

– Я знаю, что дом с бассейном. Вот и всё. Но там, возможно, все дома такие.

– Снаружи как выглядит? – продолжал расспрашивать Раевский.

– Не видел, не знаю.

– Разве и такое бывает?

– Бывает, – мрачно подтвердил Подлесный.

Раевский посмотрел на часы.

– Что ж, ладно. Сейчас мне ребята должны звонить. Расскажешь им, Дима, приметы дома этого и самого Пал Палыча.

– Приметы Пал Палыча и бассейна, – поправил собеседника Дмитрий.

Раевский улыбнулся.

– Короче, что знаешь.

– Да может, менты его уже и нашли, – высказал предположение Подлесный.

– Менты? – удивился Раевский.

– Какие менты? – встрепенувшись, дёрнулась Бояркина. Она выглядела какой-то вялой и сонной.

– Обыкновенные. Я тут по пьянке натрепал немного лишнего в присутствии одного, так сказать, представителя славной милиции.

– О, Господи! – скривилась Бояркина и помотала головой. – И что за человечишко?!

Раевскому, судя по всему, также не понравилось последнее сообщение Подлесного. Он помолчал, а потом задумчиво проговорил:

– Может быть, оно и к лучшему? Пусть им занимаются те, кому положено. Сейчас позвоню ребятам и дам отбой.

Раевский отошёл к окну, чтобы позвонить по сотовому. Спустя несколько минут он возвратился к столу и не без растерянности сообщил:

– Не отвечают. Очень даже странно. Хотя сигнал проходит.

– А если с улицы?

– Пожалуй, да. – Раевский направился к двери.

– Твой где телефон? Ты мне позволишь звякнуть? – повернулся к Бояркиной Подлесный.

– Кому звонить собрался? – усталым голосом спросила Бояркина.

– По делу.

– Хорошо. Возьми в сумочке. Только помоги мне прилечь. Я что-то совсем никакая.

Дмитрий, проводив Марину до лежанки-нар, позвонил Ларисе на мобильный.

– Да, слушаю, – отозвалась Лариса.

– Это я, – представился Дмитрий. – Я тут сейчас у одного человека, который, собирался разыскать Пал Палыча, но теперь, кажется, передумал.

– Где он искать хотел?

– В Глебово.

– Хм! – хмыкнула Лариса. – А здесь его уже нет.

– В каком смысле?

– Сбежал. При этом оставил на дороге два трупа.

– Чьи трупы? Ты где сейчас?

– Я – на месте. Его тут обложили со всех сторон, а он всё равно ушёл.

– И убил двух ментов?

– Да нет, не их. Каких-то ребят охранно-бандитского вида. Особые приметы: «БМВ» и жвачка за ухом.

– Жвачка за ухом? – переспросил Подлесный. – Что это значит?

– Откуда я знаю! Жвачка – под мочкой уха. Чудик, видно, какой-то.

– Под мочкой уха? – продолжал удивляться Дмитрий. – Сигарета за ухом – да, а жвачка…

– А я где-то видала, – приподнимаясь, сонно произнесла Бояркина. – Да вот как раз тогда к этому, – она мотнула головой в сторону входной двери, – ходила и видела. У него там один охранник… Да, жвачку изо рта – и под ухо. Мне даже поплохело. Кстати, я засыпаю.

– С двух-то стопариков? Ты, смотрю, тётенька, действительно совсем плохая стала.

Вскоре вернулся Раевский.

– Не отвечают что-то. Очень даже странно, – поведал он.

– Что за ребята? Не на «БМВ» и жвачкой за ухом? – задал вопрос Подлесный.

– Что?! – удивлённо воскликнул Раевский.

– Они в Глебово не могли оказаться?

– В Глебово? Но я только собирался… – проговорил Раевский и растерянно замолчал.

– В Глебово двоих нашли. Два трупа, – пояснил Дмитрий.

– А третий?

– Какой третий?

– Ну, я хотел сказать… – Раевский развёл руками и устало опустился на скамейку. – Кто-то же убил их, если два трупа…

– Пал Палыч и убил. И дал дёру. Хотя его и обложили, как мне сказали, со всех сторон. В общем, сейчас непросто будет его поймать, – заключил Дмитрий и посмотрел на Бояркину, которая уже спала, запрокинув голову и приоткрыв рот. – Пожалуй, нам пора. Спасибо за гостеприимство.

– Но она уснула, – заметил Раевский.

– Разбудим.

Дмитрий подошёл к Марине и принялся её тормошить. Однако та спала как убитая. Подлесный даже утомился. Утомился и присел рядом с Бояркиной.

– Ты бы, Дима, тоже отдохнул, – посоветовал Раевский. – Куда спешить? Отдохнёте и поедете. Кстати, давай ещё по одной. С шашлычком.

Подлесный, от водки и шашлыка решительно отказавшись, снова принялся будить Бояркину. Но ничего у него не вышло.

– Ладно, пока едем, глядишь, и проснётся, – принял решение Дмитрий.

– Что ты собираешься делать? – беспокоился Раевский. – Пускай отдохнёт.

Дмитрий с огромным трудом взгромоздил Бояркину на свои плечи и на подгибающихся ногах направился к двери.

– Да зачем же спешить? Дима! – протестовал Раевский. – Проспится – человеком будет. Ну! Дима!

– Дверь открой, пожалуйста, – прокряхтел Дмитрий.

Спустя минуты две он загрузил, не без помощи Раевского, Бояркину на заднее сиденье «Вольво» и попрощался с хозяином охотничьего домика.