Утром, по пути на Знаменку, покручивая спортивный руль иномарки, Жек подумал, что было бы недурно отправиться на дело в приятной компании. Может быть, Жанке позвонить? А почему бы и нет?

Жанна долго не снимала трубку, а когда, наконец, ответила, то Жек тотчас догадался, что вчера она работала, потому как голос её был сонным и архинедовольным.

Частично проснувшись, она осознала, что звонит ей именно старый её приятель по имени-кличке Жек, и с чувством прорычала:

– С-сука! С-сколько раз просила… Ты, ублюдок, не знаешь, что я сплю в это время?!

– Жанка, случай исключительный, – заторопился Жек. – Еду в огромную квартиру на Знаменке и приглашаю тебя с собой. На петькином иноходце.

– В квартиру на Знаменке? На которой нас с тобой Путин не раздавил едва-едва?

– Именно. Двухуровневая квартирка с суперской начинкой.

Жанна после недолгих препирательств согласилась и запросила полтора часа на сборы, сделав это в следующей форме:

– Я сейчас трусы надену и через полтора часа спущусь. Лады?

Сторговались на сорока минутах, и спустя час встретились.

– Очень долго, милая. Катастрофически опаздываем, моя ягодка, – завздыхал озабоченно Жек. – Что ж, скажу, что пришлось срочно выезжать на место преступления.

– Чего-о? – протянула Жанна.

– Да, представь себе, лапочка, с сегодняшнего дня работаю в главке старшим опером. Вот еду теперь одно дельце раскручивать. Необходимо предотвратить убийство, кисонька.

– Чего-о?

– Да-да, у тебя со слухом всё в порядке, рыбонька. Кто-то грозится свадьбу заменить похоронами. А я, то есть мы с тобой, должны этому воспрепятствовать.

– Чего ты там булькаешь такое, убогий? – начала злиться Жанна. Несмотря на далеко не утренний макияж, она выглядела довольно квёло. И даже тщательно расчёсанные волосы цвета «баклажан» свисали к плечам как-то очень уж безжизненно. – Какое ещё расследование вместо свадьбы?

– Да, Жанночка, сейчас приедем, и я буду оперативным работником с трубкой в зубах – она вон там, в бардачке, – а ты будешь моим помощником типа секретарши.

Жанна резко повернулась и сильно ткнула Жека кулаком в скулу. Синие её глаза полыхнули, приметно затмив своим пламенем многоцветье макияжа, а фигурные губки превратились в узкую, но грозно-кровавую полосу.

– Ты ещё поиздевайся, козёл! Поднять в такую рань!.. Сволочь престарелая! Ты же знаешь, какая у меня работа! Я только в семь к подушке прижалась! Разворачивай это корыто!

– Тут нет разворота. Это же центр столицы. И я тебе всё объясню. Только не перебивай.

Спустя пять минут Жанна изрекла:

– Тридцать процентов.

– Ладно, – охотно согласился Жек. – Но прошу тебя, солнышко, ты уж как-нибудь без этих там, ну, ты понимаешь, без «козлов», в общем. Хорошо?

Жанна состроила милую улыбочку.

– Хорошо. Но в таком случае – пятьдесят.

– Э-э, ё-ё-ёй! Не-не-не, в таком случае – до метро бесплатно. И только.

– Жлоб с отростком! Протоколы писать и не выругаться! Да я и буквы уж не все помню, как пишутся. Я – массажистка, и мои руки привыкли не к авторучечкам там всяким…

– Я прекрасно знаю, что твои руки и… В общем, руки не к авторучкам привыкли.

– Ты на что намекаешь, паскуда? – прищурилась Жанна.

– Жанночка, я за рулём, а ты рядом со мной, – быстро проговорил Жек. – После автокатастроф в гробики кладут некрасивыми.

– Да живи. Х-ха! Красавец выискался. Да у тебя уже волосы из ушей лезут.

– Тихо, мы подъезжаем. Где-то здесь. Сейчас налево, в переулочек, и будем парковаться. В общем, будь умничкой. Больше молчи. А главное – выполняй всё беспрекословно. Помни, в милиции – субординация. Ты начальник – я дерьмо, я начальник – ты… подчинённая. Договорились?

– Договорились, начальничек. И аферист же ты, Жек.

– Да, необходимо полное перевоплощение, – задумчиво произносит Жек.

Однако долго раздумывать – не в его стиле. Жек решительно вынимает из кармана колоду карт и выбрасывает её в окно только что остановившегося автомобиля. После паузы, вздохнув, выбрасывает, одну за другой, ещё несколько колод. Затем выскакивает из машины и поспешно собирает разбросанные карты. Жанна также выбирается наружу и с усмешкой наблюдает за ним.

– В машине полежат, – говорит Жек и забрасывает колоды карт в салон автомобиля.

Жанна нагибается и, задрав правую штанину брюк Жека, вынимает из носка новенькую колоду карт.

Дверь подъезда была оборудована камерой видеонаблюдения. Охранник в камуфляже неторопливо произвёл фэйс-контроль и потребовал предъявить паспорта. За его спиной стоял ещё один, похожий на первого и тоже с пистолетом в рыжей кобуре на боку.

– Мы к Владимиру Никифоровичу в двадцать седьмую. Он ждёт нас, – сообщил Жек и вынул из нагрудного кармана трубку.

– Ваши паспорта, пожалуйста, – остался непреклонен консьерж в камуфляже. – Мне необходимо переписать данные.

– Жанна, э-э, Юрьевна, – Жек не знал отчество своей «подчинённой», – будьте добры, паспорт…

– И вы, пожалуйста, – потребовал охранник, глядя на Жека вежливым и суровым взглядом.

«Будь в моём паспорте зафиксировано имя Пётр, а не Евгений, то с удовольствием бы я тебе его вручил. А так…».

– К сожалению, не располагаю. Командир, позвони Владимиру Никифоровичу. Моё имя Пётр Аркадьич.

Спустя пять минут им позволили войти в лифт.

– И чего он боится каких-то анонимок? При такой охране, – фыркнула Жанна.

– Тсс! Тут и лифт, поди, прослушивается, – прошептал Жек.

Дверь в квартиру открыла женщина лет сорока в брючном домашнем костюме розового цвета и хмурым взглядом окинула вошедших. На приветствие Жека она не ответила, лишь отошла на пару шагов назад и вялым движением руки указала на стоявшие в ряд меховые тапочки.

– Мы к Владимиру Никифорычу, – вынув изо рта пока ещё пустую трубку, сказал Жек.

– К нему и пойдём сейчас. Переобуйтесь, – ответила женщина. Голос у неё оказался низким и хрипловатым. – Очень долго. Что так?

– Извините. Двойное убийство в Марьино и три трупа в Коньково.

Голос хрипловат, широкий и достаточно крупный нос красноват – простужена, вероятно, – думал Жек, идя следом за женщиной в розовом. Когда повернули налево и стали подниматься на следующий этаж по широкой мраморной лестнице, по обе стороны которой уходили куда-то ввысь кованые светильники с разноцветными плафонами, Жек уже позабыл о красном носе, сосредоточив невольно своё внимание на тех компонентах тела женщины, что в данную минуту были более всего доступны его взору. Мадам очень даже и ничего. И квартирка очень даже богатенькая. Если тут играют, то ставочки, пожалуй, ого-го какие.

А через минуту выяснилось, что квартира даже не двухуровневая, а трёхуровневая, потому что на втором уровне лестница не заканчивалась, она лишь превращалась на время в некое подобие лестничной площадки с примыкающим к ней двукрылым коридором, а затем шла дальше вверх и под тем же углом. В правом крыле коридора стояли двое мужчин, один напротив другого. Жек сдержанно кашлянул, намереваясь произнести приветствие, и высокий худосочный мужчина с тонким длинным лицом, седоватой бородкой и светлыми, почти прозрачными глазами стрельнул в его сторону взглядом.

– Попался! – гаркнул второй из стоявших, крепкого сложения мужчина среднего роста и среднего же возраста с очень короткой стрижкой и очень широким и мясистым лицом.

– Не считается! Рефлекторное движение! – возопил высокий и худой.

– Прямо, как дети, – ворчливо сказала сопровождающая Жека и Жанну женщина. И добавила не без раздражения: – Дети-убийцы!

На третьем, слева, стоял десятифутовый бильярдный стол, за ним, левее, белой кожи диваны и кресла, а правее, – бар, состоявший из зеркального шкафа и барной стойки с высокими крутящимися стульями перед нею. Но женщина повернула не к бару и бильярду, а круто взяла вправо, направившись к двери внушительного вида из тёмного дуба.

Открыв дверь, женщина посторонилась, пропуская Жека и Жанну. Жек переступил порог и окинул взором огромную комнату с возвышавшимся посреди неё громоздким сооружением в человеческий рост. Ба! Да это же бассейн! Живут же буржуи. Жек повернул голову вправо и, обнаружив в ближнем углу дверь, подумал, что, по-видимому, за нею находится сауна. В квартире (квартирище) и – бассейн с сауной!

Реакция Жанны, по всей видимости, оказалась ещё более бурной, нежели у Жека, – она завизжала. Жек вздрогнул от неожиданности и с недоумением и гневом на лице оборотился к Жанне.

– Жанна Юрьевна!

Жанна сидела на полу, держась одной рукой за подлокотник кресла, а второю зажимая себе рот. Жек проследил за взглядом её вытаращенных в ужасе глаз и тотчас обнаружил лежащего на диване мужчину, на котором были лишь только чёрного цвета плавки. Мужчина был мёртв, что было ясно и без прощупывания пульса. У живых мужиков не бывает таких багрово-синих лиц.

– Владимир Никифорович, – представила покойника хриплоголосая женщина. – А я – жена… Вдова его. Маргарита Степановна.

Жек подавленно закряхтел.

– Приступайте! – распорядилась вдова.

– То есть? – не понял Жек.

– Кто его убил? Мы должны это знать, – сказала Маргарита Степановна.

– Вы… это… Хм, хм… Вы милицию уже вызвали? – спросил Жек, переминаясь с ноги на ногу и непроизвольно подёргиваясь.

– Он сам об этом позаботился, – последовал ответ. – Приступайте! Преступник здесь. Все ждут в своих комнатах.

– Кто – «все»?

– Все, кто мог иметь отношение к убийству. Из постоянных, у каждого – комната.

– Вы хотите… Вы хотите, чтобы я?.. Но надо же вызывать, э-э, криминалистов и, хм, ну, кто там ещё в бригаде обычно бывает… Отпечатки же там, микрочастицы… И прочее…

– Мы решили пока обойтись своими силами. И вашими, – жёстко проговорила Маргарита Степановна, и Жек, встретившись с нею взглядом, подумал, что несчастная вдова очень даже не в себе. – Вы ведь где-то чуть ли не в самом МВД работаете? Вам и карты в руки.

«Да, мне бы именно карты в руки, глянцевые, в полосатенькой рубашечке. Уж в картах я действительно профессионал», – заполошно подумал Жек, прикидывая, каким образом ему выпутаться из этой истории.

– Хорошо, сейчас я вернусь с бригадой. Да, возьму бригаду и приеду! – Жек решительно покивал головой. – Маргарита Степановна, мы найдём убийцу, кем бы он ни оказался.

– Ну так ищите! – Маргарита Степановна заступила ему дорогу. – Вас же и так двое, бригада целая. Только ваш товарищ что-то уж больно нервная. Из новеньких, видно?

– Ну, хм, в общем…

– Я хорошо заплачу. Три, пять, восемь тысяч… Сколько вы хотите? Можно и больше.

– Больше? Десять тысяч долларов? – Жек почувствовал прилив бодрости. – Но, вы знаете, как бы это… Одним словом, не всегда успех сопутствует, так сказать… Иногда в нашем деле… – Он вспомнил, как жестоко был избит в девяносто шестом в Одессе, и вспотел. – Не всегда всё получается, знаете ли.

– Не получится – только три. Уж не обессудьте. А позвонить можно и потом, скажем, к вечеру ближе. Мол, сюда никто не поднимался, потому вовремя не обнаружили. А выйти вам не удастся, – добавила Маргарита Степановна и ткнула Жека пальцем в грудь. – Или вы хотите, чтобы я сюда десять человек впустила? Да ещё с камерами, чтобы потом с экрана телевизора блистать? Не выйдет, сударь. А телефон я отключила. Кстати, у вас мобильник имеется?

– Нет, кхм, кхм… – закашлялся Жек. – В смысле, батарея садится.

– А у меня денег на счету нет, – сообщила Жанна.

– Сдать! – приказывает хозяйка. – Шурик!

Позади Жека и Жанны появляется крепкого сложения молодой человек и быстро обыскивает их обоих, и Жека, и Жанну. Жанна и возмутиться не успевает, как в руках Шурика оказываются не только два мобильных телефона, но и неизвестно откуда взявшаяся колода карт.

– Коллега просил. В командировку едет, – произносит Жек, отвечая на удивлённый взгляд Маргариты Степановны.

– Чай, кофе? Не хотите? – спросила хозяйка.

Жек покосился на покойника.

– А вы в бар пройдите, – адекватно отреагировала на косой взгляд Жека Маргарита Степановна. – Там можно и чего покрепче. Девушке я бы порекомендовала коньяк. Прошу. А я пришлю человека, который первым обнаружил мужа мёртвым.

Проводив гостей в бар, Маргарита Степановна удалилась. Ушёл и Шурик.