Света забежала к Демьянихе. Ну и вонища! Ох уж эта Танька! Повесила эту старуху на Гавриловну, которая сама вдруг слегла, да и куда-то умотала. С этим прыщом, прыщиком, правильнее будет сказать. Спутаться с таким ничтожеством! И это при её внешних данных. И ведь умом, казалось, Бог не обидел.
Деньги! Это всё деньги. Да. А так крутилась вокруг этого Пашки. Такое же, впрочем, ничтожество, только размер другой. Тоже алкаш и бандит. И тоже бывший интеллигент. Антелегент, правильнее будет сказать. Через мягкое «гэ».
– Ну, бабка, какие будут просьбы, пожелания? – обратилась она к старухе. – Опять, поди, вся обделалась? Где у тебя простыни, тряпки и тэпэ?
– Светка? Это ты, никак, Светка? А где ж Татьяна? – Демьяниха, полуслепая, ориентировалась в этой жизни больше благодаря ещё относительно сохранившемуся слуху.
– А Татьяну твою моль съела, остатки жених увёз. В свадебное путешествие.
Света вынула из шкафа простыню и нехотя подошла к кровати, упёрла руки в бока.
– Да-а. Ох-хо-хо! Вода-то в рукомойнике имеется или надо загодя проверять?
– Да как, поди, нет, – ответила старуха. – Должна быть.
– Что ж, приступим. Ох-хо-хо!
Ворча и поругиваясь, Света принялась обслуживать старуху.
– Тебе жёстко, бабка, что ли? Зачем эта недотёпа второй матрац-то под тебя подложила?
– Дак не помешат, поди, – ответила Демьяниха. – Всё не на голой железе.
– Одного бы за глаза. Нет, надо зачем-то два извести. На одну старуху.
– Не ругайся, Светочка. Ты ведь тоже, поди, старенькой станешь когда. Али, думаш, нет? Всё, думаш, такой-то попрыгушкой будешь? И я такой-то была…
– Ладно, слышали, – перебила её Света. – Ты бы не болтала, а пошевелилась тоже немного. Тяжёлая ведь. В тебе ещё добра этого не на одну сотню простыней. А я ворочай тебя. Есть-то будешь?
– Я бы съела чего, – кивнула Демьяниха.
– Сделаем.
Поев, Демьяниха жалостливо заморгала глазами и попросила:
– Светочка, конфетку бы мне. Сосательну.
– А у тебя есть? Я что-то не заметила.
– Нету.
– И у меня нету, – развела руками Света. – Вот так вот.
– Прикупить бы, – робко попросила Демьяниха.
– А деньги? Что-то я не слыхала от Гавриловны, чтобы Танька денег Гавриловне на конфетки для тебя оставляла. Сбросила тебя на нас и смылась. А дом, между прочим, твой на неё, а не на меня записан.
– А я тебе дам, – сказала Демьяниха. – Я денег дам.
– Давай.
– А ты выдь на минуточку, – попросила Демьяниха.
– А вона мы каки! – старушечьим голосом протянула Света. – Не доверяем, видишь ли.
– Светочка! – минуты через две позвала Демьяниха Свету, ожидавшую на кухне.
Света вошла в комнату старухи и остолбенела. Слабой рукой Демьяниха протягивала ей горсть стодолларовых купюр.
– Посмотри, Светочка, хватит, нет ли, – проговорила Демьяниха. – Деньги-то, я слышала, всё дешевше и дешевше день ото дня. Ты скажи, хватит, нет? – повторила вопрос Демьяниха, натолкнувшись на длительное молчание Светы.
– Хватит. Да, хватит, – еле выговорила Света. Это сколько же тут будет, если их в наши миллионы перевести? Она приняла из немощной руки старухи деньги и выбежала, забыв про одежду.
Добежав до своего дома, Света взяла горсть карамелек «Вишня» и припустила в обратный путь. Обрадованная Демьяниха пососала карамельку и задремала. Очнувшись, попросила ещё. И вскоре опять задремала.
Когда в следующий раз Демьяниха попросила конфетку, Света сообщила:
– А всё, больше нету.
– А ты бы, Света, купила ещё мне конфеток-то, – попросила старуха.
– Деньги нужны, – ответила Света.
– А не осталось? – удивилась старушка. – Я ведь давала давеча.
– Да там было-то, – пожала плечами Света. – Горсточка одна.
– Ну ты выдь пока, – попросила Демьяниха.
И Света вновь получила «горсточку» стодолларовых купюр. Деньги находились в нижнем матраце. Без сомнения, это были деньги постояльцев Таньки. Которые они награбили в поезде. Сейчас всего шесть часов. И в девять она снова… Нет, в восемь, а потом в десять она снова придёт к Демьянихе и получит ещё денег. И утром. Демьяниха просыпается рано.
А если и за уход брать… И это справедливо, потому как денег ей Танька не оставляла. И маргарин ей завтра покупать надо. Не на свои же. Вот если бы Света сама их рисовала – другое дело.