Балконную дверь подремонтировали с помощью двух одеял.

– Уезжая, я оставила Демьяниху на Гавриловну, – задумчиво произнесла Татьяна. – Но Гавриловна плохо себя чувствовала, судя по всему, у неё уже была температура, её знобило.

– Знобило? И что? – спросил Бабухин.

– Гавриловна сказала, что если не сможет, то попросит Светку присмотреть за Демьянихой.

– И что ты скажешь? – Бабухин легонько баюкал пораненную руку и глядел в пол.

– Что тут ещё сказать? – пожала плечиками Татьяна и вздохнула.

– Нет-нет, требуются пояснения! – заявил Литиков.

– Твоя подруга? – уточнил Бабухин.

Татьяна покивала.

– Она, похоже.

Литиков вдруг сорвался с кресла и выбежал из комнаты. Бабухин подозрительно прищурился.

– Куда это он?

Татьяна прислушалась.

– В туалет, кажется, – сделала предположение.

– Что же, я, по-твоему, должен верить вам? – Бабухин посмотрел Татьяне прямо в глаза. – Тебе, бабе без чести и совести, и этому… стриптизёру? Меня вязали, а он стоял и глазами хлопал.

– Мы не брали, Паша, поверь! И ревность твоя напрасна!

Татьяна глаз не отводила, и взглядом, и выражением лица, и вообще всем своим видом опровергая утверждение Бабухина, что она «баба без чести и совести».

– Ну-ну, – нахмурился Бабухин. Затем он поднялся и на цыпочках прошёл к двери туалета. Прислушался. Вернувшись на прежнее место, удовлетворённо проговорил: – Звуки он издаёт соответственные.

Скоро Литиков возвратился.

– Я что-то пропустил?

– Ты что это прыгаешь, как блоха? – усмехнулся Бабухин.

– Да… в общем… – замялся Литиков. – Дела, видишь, такие…

– Что за дела?

– Ну, вот… Вроде… Ну, как бы дисфункция кишечника. Как бы диарея, видишь ли…

– Что-что? – не понял Бабухин.

– Да понос у него, – внесла ясность Татьяна.

– И давно?

– Да нет… Щас вот чего-то… – стал оправдываться Литиков.

– Ясно, – перебил его Бабухин, – переволновался. Благодари Бога, что ещё жив остался.

Воцарилось молчание. Однако размышления всех троих текли в одном направлении.

Наконец Бабухин заговорил:

– Душу вытрясу. Вместе с деньгами. Она пожалеет об этом. Она ещё проклянёт свои ручонки блудливые!

Распалившись, он вскочил на ноги и побежал в сторону двери, затем обратно.

– Но ты всё-таки старайся придерживать… своё звериное нутро, – посоветовал Литиков. – Если отдаст деньги, то и…

Бабухин остановился напротив Литикова и зловеще усмехнулся.

– Ты же будешь рядом. Вот и придержишь. Ты думал, видимо, что оставлю тебя, тебя и эту шлюху, здесь, а сам поеду в деревню к Светке? Вы оба – оба! – поедете со мной.

– Что ты там забыл? В селе в нашем? – насмешливо обратилась Татьяна к Бабухину.

– Как что? – опешил он. И вдруг метнулся к Татьяне. – Дорогая, ты хочешь сознаться? Да? Умница. Отдай мне деньги. Отдай и… там посмотрим.

– Посмотришь ты, – отвернулась Татьяна. – Правильно Мишка сказал про твоё звериное нутро.

– Я большой, во мне и не звериного много чего, – заметил Бабухин, поглаживая Татьяну по колену.

– Да ладно уж, – отстранилась Татьяна, – я и не к тому вовсе. Просто хотела сказать, что в селе делать нечего.

– Это почему же?

– Тебе каким образом удалось освободиться? – спросила Татьяна.

– Да-да, Пашка, расскажи! – подхватил Литиков.

– Сбежал, – коротко ответил Бабухин.

– А они не поверили, что с Мишкой снюхалась я и сбежала с деньгами, бросив тебя? – спросила Татьяна.

– Поверили, представь. Ищут вас.

– Они поверили, понятно. А ты-то мог бы уж и посомневаться, – с горечью сказала Татьяна. Бабухин промолчал. Татьяна продолжила: – Светка наверняка уже знает, что ты сбежал.

– Конечно, – подтвердил Бабухин. – Я сам ей об этом сказал. Я же встретил её. Как раз у дома Демьянихи.

– Она вполне может предположить, что рано или поздно ты встретишься с нами, – продолжила Татьяна. – И узнаешь, что деньги мы не брали.

– Ну-ну, дальше.

– Да не в селе её надо искать.

– Где же?

– В котором часу её видел?

– Приблизительно, в пять часов, – ответил Бабухин.

– В таком случае, думаю, надо искать её в Москве, – уверенно заявила Татьяна.

Бабухин удивлён.

– Почему именно в Москве?

– Потому что Москва – столица нашей Родины, как тебе, наверное, ещё в школе говорили.

– Ну, столица. И – что? – не понимал Бабухин и начинал злиться.

– Да ничего! Если тебе деньги нужны, езжай в Москву и там ищи Светку.

– По какому адресу?

– Откуда я знаю, – пожала плечиками Татьяна.

– По какому адресу, ты не знаешь. Но – в Москве. Интересно-интересно. Что-то не совсем я тебя понимаю, драгоценная.

– Танюша, ты сошла с ума! – вмешался Литиков. – Он же и нас потащит с собой в Москву!

– А тебе, гляжу, деньги уже не нужны? – прищурился на него Бабухин. – Или ты знаешь, где их поближе взять?

– Да Светку уже не найдёшь! – вскричал Литиков. – С такими деньжищами она уже у-у-где! Это мы с тобой… как придурки, нашли, где отрываться. В деревне! В лесу затерянной! – И, подражая голосу Бабухина, пробасил: – Красотка, за ночлег с нас сотен этак десять.

– Да я жизнью рисковал! – вскочил Бабухин и ухватился обеими руками за отвороты своего джемпера.

– Я, кстати, тоже, – заметил Литиков, невольно заёрзав.

– Да, ты рисковал, – согласился Бабухин. – И, по-моему, продолжаешь рисковать. Но я выведу вас на чистую воду. Обули меня, как последнего лоха обули! Голубки-стрипёры!

– Никто тебя не обувал, – возразила Татьяна. – Точнее, не мы с Мишкой.

– Надо ловить Светку, – добавил Литиков.

Бабухин смотрел то на Литикова, то на Татьяну. Тень недоверия была одной из важных составляющих его взгляда.

Вскоре Литиков вспомнил о недопитой водке и оживился.

– А ведь это надо отметить.

– Что денежки ушли? – решил уточнить Бабухин.

– Да нет, ты что! Я говорю: отметить счастливое избавление твоё от супостатов этих. Ну и – встречу старых друзей.

– Это всё уже в прошлом. Деньги вернуть надо.

– Ну! – обрадовался Литиков. – Так второй же тост за это как раз и будет. А как иначе!

Бабухин задумался, лицо его стало сосредоточенным. Движения лицевых мышц товарища Литиков расценил однозначно.

– Танюша, родная, сообрази закусочку. И подкинь хрустиков, а я слетаю. Наш Пашка вернулся. Счастье-то какое!

– А деньги ушли, – повторил Бабухин.

– Вернём! – заверил Литиков. – Второй тост, и третий, и четвёртый – все за это. А как иначе!

– Не пьянствовать надо, а мозгами пораскинуть, – упорствовал Бабухин.

– Вот и пораскинем. Разольём, опрокинем и пораскинем, – выхватывая у Татьяны деньги, обнадёжил Литиков.

Он сиял, лучился счастьем. Деньги-то деньгами, но ведь уже через какие-нибудь минуты разольётся влага животворящая по периферии телесной.

«Разливали и опрокидывали» долго, почти до утра. Застолье было окрашено в эмоциональные тона – отношения выясняли. Кроме того, строили планы, как вернуть деньги.