С 50-х годов для социальной психологии, плодотворно занимающейся разработкой проблемы «личность и коллектив», характерно переключение внимания о больших социальных объединений на малые социальные группы. Когда знакомишься с литературой по этим вопросам, поражаешься обилию и многообразию высказываемых взглядов: процесс разработки отдельных аспектов «пограничной зоны» приобретает лавинообразный, трудноуправляемый характер. Накоплено множество фактов и доводов, однако пока можно определенно сказать, что вспышка знаний не принесла о собой достаточной ясности.

Возможны различные подходы к изучению человеческого поведения. Психологи исследуют устойчивое и повторяющееся в индивидуальном поведении: все, что люди думают, чувствуют, делают, может быть объяснено в переживании отдельной личности. Существует даже представление, что группы людей «не более как скопление индивидов». Микросоциологи же интересуются не всем, что делает человек, а лишь теми закономерностями поведения, которые обусловлены участием людей в общественных группах.

Заслуга внедрения микросоциологических исследований в нашей стране принадлежит академику О. В. Кербикову, который еще в 1965 г. призвал к плодотворному изучению малых социальных групп.

Им же был проведен критический анализ спорных методологических подходов в области социометрии, развиваемых западными социологами, среди которых наиболее видными фигурами являются Дж. Морено и Т. Шибутани. Первый из них приступил к конструированию «новой теории общества» не только в поисках научной истины, но и «для того, чтобы сохранить собственное душевное равновесие». В своей социальной утопии Морено пишет о создании по всей планете «психиатрической империи», в которой политики и дипломаты будут оттеснены психиатрами и «социометрически ориентированными социалистами». С присущим ему пафосом и трагической иронией он вопрошает: «Не начинает ли весь космос все больше и больше походить на огромный сумасшедший дом с богом в качестве главного врача?» Среди работ Т. Шибутани заслуживают внимания «Эталонные группы как картина мира», «Социологическое исследование слухов» и «Социальная психология»; на его трудах лежит отпечаток прагматизма и психоанализа, но конкретно-социологические данные оказываются интересными и яркими.

Малые социальные группы — это часть непосредственной общественной среды, в которой осуществляется повседневная жизнедеятельность человека и которая в значительной степени определяет его социальное поведение. Методика исследования микрогруппы сравнительно проста: опрашивается каждый ее член относительно других и устанавливается некий показатель интенсивности чувства; полученную информацию переносят на диаграмму, составляя таким образом «карту» коллектива. Каждой группе присущ ряд основных признаков: прежде всего, это не случайная общность людей, а относительно устойчивое социальное образование; далее — при относительно небольшом составе его члены взаимодействуют лично; наконец, группе свойственна известная общность основных целей, интересов, мотивов поведения, социально-психологических установок, системы ценностей. Микрогруппа — это первичная социальная ячейка общества; как и каждый человек, она имеет свою уникальную биографию и характер, не сводимые к сумме индивидуальных характеров. Группа как организм рождается, живет, иногда болеет и в конце концов умирает.

Человеческая природа и общественное устройство являются продуктами коммуникации, взаимного общения. Личность человека — отличительные шаблоны ее поведения — формируется в общении с окружающими. «Роскошь человеческого общения» является одним из самых ценнейших достояний и приобретений на земле. Впечатление индивида, что он способен поступать так, как ему хочется, не означает, что в действительности так оно и есть. И от того, как протекает процесс обучения искусству меж человеческих контактов, зависят успех всех предпринимаемых индивидом усилий, его социальное благополучие, и в конечном счете, его психическое здоровье.

Социальные группы имеют разные по ширине и четкости границы. Самая простая из групп — диада (два человека) — возникает всякий раз, когда существует обоюдный выбор; триада (группа из трех человек) формируется тогда, когда трое нравятся друг другу или когда один привлекает двух других, которые не особенно интересуются друг другом. Во всех группах есть нормы, управляющие межличностными отношениями (их называют «первичными идеалами»): изменников презирают даже те, кто навлекает пользу из их предательства; в равной степени осуждаются те, кто украл у слепого, обидел ребенка или донес на товарища. Вполне понятно, что эти «первичные идеалы» носят универсальный характер, поскольку выживание группы зависит от того, насколько можно полагаться друг на друга. Авторитет и безопасность в первичной группе зачастую важнее, чем успех в широком мире.

Для характеристики повторяющихся, стандартизованных форм поведения психологи используют понятие роли: то, что делает человек, предписано пониманием своей роли (к примеру, весельчака или тамады в привычной компании). Групповые роли и нормы — продукт коллективного приспособления к условиям жизни, наибольшие трудности в общении испытывают как раз искренние, но застенчивые люди, которых не удовлетворяют поверхностные, формальные контакты, а на более глубокое самораскрытие им не хватает смелости. М. Пришвин как-то сказал: «Одна трудность — переносить пустыню; другая — оставаться собой при встрече с другим человеком».

Очень важным моментом в социальной динамике личности является изменение ее роли в обществе в зависимости от возраста и социального положения. Подобная «метаморфоза» человеческого облика хорошо подмечена В. Шекспиром:

Семь действий… Семь возрастных ступенек, каждая из которых воплощает качественный этап, скачок в «жизненной кривой» индивида, делающий его непохожим на предыдущий облик. Попробуем очертить эти «действия», объединив их и сделав более емкими — в соответствии со сложившимися у нас представлениями о трех возрастных периодах (молодом, зрелом, пожилом). Итак, пройдем по этим ступеням; вот первая из них:

А вот второй этап — этап зрелости: попробуйте отыскать общие черты с прежними ролями — их нет, это уже другой характер, другой человек:

Здесь уместно замечание немецкого психиатра Хеберлина о том, что человек в течение долгой жизни последовательно является перед окружающими в виде нескольких, весьма непохожих личностей: если бы каждая из них могла воплотиться в разных индивидах, то, сойдясь вместе, они представляли бы собой пеструю группу, держались противоположных взглядов и вскоре бы разошлись, не испытывая ни малейшего желания встретиться вновь. Наиболее разительные преобразования в человеческом облике происходят на завершающем этапе «человеческой комедии» — в период инволюции («шестой возраст», по В. Шекспиру) и старости («последний акт»):

С этой блестяще намеченной возрастной периодизацией нашего не столь уж долгого жизненного существования и начнем, дорогой читатель, рассмотрение отдельных этапов пребывания «человека среди людей», его «хождений по социальным группам».

Время любить, или Предыстория личности

Взаимодействие индивида с окружающим миром начинается на ранних этапах его развития, а по данным некоторых исследователей — задолго до появления на свет. Так, американский ученый Т. Верни в книге «Скрытая жизнь ребенка до его рождения» пишет о «передаче» плоду ощущений, мыслей и переживаний матери. Ребенок, находясь в чреве, в 4-месячном периоде хмурит брови, щурит глаза, гримасничает; на 6–7-й месяц он уже тонко различает реакции и чувства матери, действуя в строгом соответствии с ними. Мысли и эмоции матери составляют материал, на базе которого формируется личность ребенка. Любящие и имеющие хороший контакт со своим ребенком матери рожают более уверенных в себе и более защищенных детей.

При всей спорности высказываемых положений, одно несомненно: наиболее интенсивное развитие человека происходит именно во внутриутробном периоде и на ранних этапах детства. С уметом перспективы активизации формирования физических и психических качеств получает все большее признание специальная отрасль науки, стоящая на грани медицины и педагогики — эмбриональная педагогика. В ее рамках рассматриваются возможности целенаправленного, моделирующего влияния на центральную нервную систему плода, которые ускорили бы темпы развития его головного мозга.

Жизнь малыша на первых этапах самостоятельного существования всецело зависит от взрослых: они призваны в полном объеме удовлетворять и физические запросы ребенка, и жажду активной психической деятельности. Ребенок живо реагирует на появление матери или других родных, эмоционально взаимодействует с ними, с самых первых проблесков разума им владеет огромное желание узнавать: в период между 9 мес. и 3 годами он обладает такой жгучей способностью познания, какая не возникает больше никогда на протяжении всей последующей жизни. На практике эта способность непосредственно связана со стремлением двигаться, исследовать окружающий мир, трогать игрушки и т. д. Особенно активно ребенок ведет себя при перемещении с помощью взрослых в окружающем пространстве, при этом он накапливает необходимый сенсорный опыт. Существенно обогащают его духовную жизнь слуховые и тактильные впечатления, исходящие от взрослых.

Очень важной особенностью взаимодействия ребенка и его взрослого окружения является постоянное общение и совместная деятельность, в ходе которой появляется и первый речевой опыт. В раннем детском периоде (от 1 года до 2–3 лет) формируются навыки самообслуживания, способность устанавливать первые осознаваемые контакты с маленькими детьми и со взрослыми. Именно в это время, приобретая речевые формы общения и стереотипы поведения, ребенок обнаруживает все нарастающую активность: осваивает игровые и продуктивные виды деятельности (рисование, конструирование, освоение родного и иностранного языков и т. д.).

Условия жизни, окружающая социальная среда играют огромную роль в период становления личности, в раннем детском возрасте, О решающем значении повседневного влияния на ребенка человеческого общения свидетельствуют случаи с так называемыми «украденными детьми», которые «воспитывались» животными (имеются описания пребывания таких младенцев в волчьем логове, медвежьей берлоге, а также вскармливания их газелью, овцами и т. д.). «Диких» детей даже после их возвращения в человеческое общество (спустя несколько лет) не удавалось сделать его полноценными членами, поскольку был упущен самый необходимый и самый чувствительный к внешним воздействиям период.

История донесла до наших дней одну легенду: четыре века тому назад индийский падишах Акбар решил убедиться в достоверности утверждений придворных мудрецов, заверявших его, будто каждый ребенок сам собою заговорит на языке предков (сын китайца — на китайском, сын индийца — на индийской и т. д.). Он поместил несколько младенцев в полностью изолированную от внешнего мира комнату, ключи от которой Акбар носил на своей груди, пищу подавали им через окошечко безгласные евнухи. Семь лет продолжался этот жестокий «эксперимент» и когда падишах сам открыл дверь, то вместо человеческой речи был встречен диким воем, мяуканьем, нечленораздельными воплями. Так были посрамлены мудрецы падишаха и доказана важность для ребенка в первые годы его жизни человеческого окружения.

Время любить — таков основной смысл и содержание этой возрастной ступени в становлении личности, Ребенок испытывает постоянную потребность во внимании, эмоциональной поддержке, ласке и одобрении, Английские педиатры отметили, что в первые полгода после рождения даже временное лишение ребенка материнской ласки делает его нелюдимым, замкнутым, пассивным и глубоко невротичным на всю последующую жизнь. Советский исследователь М. Ю. Костюковская на основе длительных наблюдений пришла к выводу, что ребенок гораздо сильнее привязывается к человеку, изредка играющему с ним, чем к тому, кто деловито, но бесстрастно удовлетворяет его органические нужды (кормит, поит, меняет пеленки и пр.). Очень важное положение в этом направлении высказано американским педиатром и общественным деятелем Бенджамином Споком: «Любите вашего ребенка и наслаждайтесь им таким, каков он есть, чтобы он чувствовал эту любовь, и забудьте его недостатки». С ним перекликается мнение выдающегося советского психолога В. А. Сухомлинского: «Одна из самых мучительно трудных вещей в педагогике — это учить ребенка труду любви». Действительно, в условиях такого воспитания малыш растет с верой в самого себя, растет счастливым и добрым, способным позднее полностью проявить свои задатки и умение.

Многие психологи и психиатры считают, что эмоциональные расстройства у детей в этом периоде вызываются сочетанием трех взаимосвязанных неблагоприятных факторов: наследственной (генетической) и физической предрасположенностью, обстановкой в семье и напряженностью современной жизни. К числу последних, влияний следует отнести роль телевизора в жизни ребенка, что даже привело к созданию образа «мальчика-телеэкранчика», подолгу сидящего перед светящимся экраном и сосущего палец. Телевизор как бы заменяет ребенку няньку: по данным американских исследователей, в 3-летнем возрасте он просиживает у «волшебного ящика» по 5 ч. в неделю (в 12 лет он будет сидеть еженедельно по 25 ч.) — нередко гораздо больше, чем проводит в игре с родителями или сверстниками. «Многие из наших ребят глазами и ушами побывали всюду и почти нигде лично, с точки зрения собственного, пережитого ими самими опыта», — констатирует доклад американской Объединенной комиссии по проблемам психического здоровья детей.

В раннем детстве, когда происходит созревание всего организма ребенка, создаются необходимые предпосылки для развития; без соответствующих условий и воспитательных влияний они могут остаться нереализованными. Уже в первые годы жизни малыша воспитание должно носить общественный характер, вне зависимости от того, растет он в семье или же в детском учреждении. Показано, что дети, посещающие ясли, более организованы, активны и самостоятельны: они более широко владеют бытовыми навыками, лучше едят и спят, чем их «домашние» одногодки. Не заменяя семью, ясли помогают родителям воспитывать коллективистскую личность.

Качественно новый этап в индивидуальном развитии ребенка наступает в 3-летнем возрасте: он начинает вычленять себя из окружающего мира (от обозначения себя во втором или третьем лице переходит к освоению личного местоимения), что свидетельствует о формировании самосознания. «Кризис 3 лет» объясняется усиленной деятельностью всего организма, убыстренным развитием его психических и физических процессов, обостренной направленностью на внешний мир, который раскрывается перед ребенком во всей своей полноте. Это порождает массу вопросов, требующих обстоятельного и терпеливого объяснения (вспомним «почемучек» Корнея Чуковского в его книге «От 2 до 5»). Весьма заметными становятся капризность, упрямство, негативизм, которые могут стать основой для детских невротических реакций. Известный советский детский психиатр Г. К. Ушаков считает, что большинство психических болезней, берущих свое начало в раннем детстве, «впервые проявляются (манифестируют) именно в этот период».

Новая социальная ситуация для ребенка возникает в дошкольном периоде (от 4 до 7 лет): появляются элементарные обязанности и разнообразятся виды деятельности, среди которых наиболее характерными следует считать сюжетно-ролевые игры. Они содействуют прочным эмоциональным контактам со сверстниками, развитию познавательных процессов, умению держаться в различных ситуациях, формированию индивидуального своеобразия реагирования на происходящее вокруг.

С момента поступления в школу существенно расширяется количество малых социальных групп, в которых воспитывается и формируется личность: семья, школьная среда, клубы по интересам, спортивные секции и др. Успехи в учебе, положение в школьных коллективах, оказывая влияние на становление характера школьника, определяют его положение среди сверстников и взрослых. Появляется счастливая возможность увидеть себя со стороны — глазами окружающих, сравнить себя с другими. Формируется разделение детской психики («я» и «другие»), ответственное отношение к своим обязанностям, общественной роли. Подросток стоит на пороге социального выбора, от которого во многом будет зависеть вся его последующая жизнь.

Человек на качелях

Подростковый возраст — самый драматичный в жизни человека. Это период мучительных душевных потрясений и коллизий, своеобразная эпоха «бури и натиска» в судьбе формирующейся личности, когда она ищет столь необходимую и недостающую стабильность, мечется в поисках внутренней устойчивости и взаимопонимания с другими членами общества. В этом плане примечательно высказывание В. Аккермана о том, что нет более уязвимой возрастной группы, чем юношество.

Именно на этот период, который принято называть пубертатным, падает второй возрастной кризис. Неустойчивость личностного склада подростка в возрасте от 12 до 15–16 лет объясняется «перекрестом» двух факторов, принимающих участие в его формировании — социально-психологического и биологического. Одновременно с биологическим становлением происходит общественная «кристаллизация» подростка. И первое ощущение стабильности приходит с чувством физической силы. В период бурной перестройки организма подросток дает особую поведенческую реакцию: стесняется открыто выражать наиболее глубокие переживания (отсюда нарочитая условность, огрубленность поведения и речевого жаргона), причем грубость нередко служит для него своеобразным защитным механизмом.

Для этого периода характерна перестройка межличностных отношений, оказывающая влияние на самосознание и самооценку индивида. По данным А. В. Петровского и В. В. Шкалинского, в подростковом и раннем юношеском возрасте референтной, или эталонной, трупной (с мнением которой личность считается) иногда становится не реальная контактная первичная группа, а герои популярных книг, кинокартин, театральных постановок. Именно из этих источников нередко черпаются установки, определяющие «что такое хорошо и что такое плохо». Подросток упрямо перепроверяет указания со стороны, демонстрирует заносчивость и самоуверенность, неприятие любых авторитетов, слепое противодействие любому совету.

Эндокринная перестройка организма, половой метаморфоз мальчиков и девочек служит отправной точкой для появления острого чувства недовольства собой, своей внешностью; отсюда — непоседливость, двигательная расторможенность или, напротив, угловатость, скованность, неуклюжесть в моторике; в связи с этим — трудности в подборе родителями и педагогами ключа к характеру подростка, постоянные сетования с их стороны на дерзость, своеволие, инертность. Именно с незнанием психологии этого переломного периода подчас связаны неудачи воспитательного процесса.

На базе асинхроний биологического созревания личности формируются явления, получившие название акселерации (ускоренное физическое развитие индивида) и ретардации (замедленное интеллектуальное и эмоционально-волевое созревание). Как ни парадоксально, и тот, и другой процесс не содействует своевременному становлению зрелой личности: как правило, даже при акселерации детство не только не сокращается, но и ощутимо затягивается.

Существенное противоречие этого возрастного периода — несоответствие между завышенной самооценкой и возможностью добиться этого реальными средствами. Современный подросток нетерпелив, ему кажется, что самое лучшее проходит мимо него (отсюда, быть может, то негативное явление, которое получило определение «вещизм»). А ведь зачастую эта меркантильность кажущаяся: она исчезает как только подросток получает верное направление своей воле, как только удается сформировать позитивную эмоционально насыщенную доминанту, «наставить его на путь истинный».

Пубертатный возраст сопряжен не только с фазой углубленного самоанализа (повышенным интересом к себе, возможным уходом в мир фантазий), но и с развитием чувства товарищества, взаимовыручки, коллективизма, помогающему утвердить себя как в собственных глазах, так и во мнении окружающих. «Самоуважение является своего рода итогом противоречивых самооценок, — пишет советский социолог И. С. Кон. — Высокое самоуважение не означает, что личность ставит себя выше всех остальных, не видит своих недостатков и считает себя пределом совершенства; но оно означает, что человек уважает себя, не считает себя хуже и ниже других, положительно относится к себе как к личности… Самоуважение — исключительно важная черта личности, во многом определяющая его судьбу». В этой сложной и противоречивой борьбе за свой социальный статус подросток осваивает трудную истину: «береги честь с молоду».

Постепенно, по мере выравнивания эндокринно-вегетативных пертурбаций и приспособления к новым формам межличностных отношений, наступает гармонизация характерологического склада подростка. Многое в этом процессе зависит от атмосферы в малой социальной группе. Известный американский психолог К. Левин провел длительные наблюдения за школьными классами, в которых воспитание было поставлено на разные основы — «авторитарную» и «демократическую». В «авторитарных» классах подростков рассаживали по принуждению, господствовала жесткая дисциплина, подавлялась инициатива; в «демократических» — права школьников были максимальными. Оказалось, что в «авторитарных» группах драки вспыхивали в 30 раз чаще, чем в «демократических». Ученики, переведенные из первого рода классов во второй, вначале вели себя агрессивно и отчужденно, лишь исподволь осваивали новые шаблоны поведения.

Таким образом, подростковый возраст является порой личностного самоопределения, кристаллизации моральных нормативов, установления определенного стереотипа жизни, который затем переходит на все последующие возрастные периоды. И приобретает подросток этот новый стиль поведения в момент, когда он осознает себя как член общества, когда серьезно задумывается над проблемой «делать жизнь с кого». Он постигает искусство теплого общения и самоотдачи, умения быть сопричастным к «вселенской боли» и к переживаниям отдельного человека, осознает смысл сложного взаимодействия людей, так прекрасно переданного Б. Л. Пастернаком:

Завершающий период в формировании личности — юношество. Для юношей и девушек узловым становится вопрос «кем быть?». Профессиональная ориентация также чревата различными трудностями и колебаниями, однако она решается менее драматично, поскольку и этому моменту уже достигается внутренняя стабилизация личности, ее повзросление. Эта жизненная полоса в динамике индивидуального существования богата событиями: получение аттестата зрелости, выход в самостоятельную трудовую жизнь, гражданское совершеннолетие, когда подросток из опекаемого средой становится ответственным за свои действия.

Становление личности ни в коей мере не означает окончательного ее самоопределения, не предусматривает избавления от нервных потрясений и перегрузок. Напротив, именно в период зрелости личность испытывает огромное количество душевных потрясений, что связано с ее наивысшей социальной активностью. Однако обогащенные предыдущим личным опытом, достигнув эмоционально-волевого равновесия и душевного баланса, люди сравнительно легко выносят самые сложные душевные коллизии, становятся более закаленными и стойкими.

Итак, самое время сейчас обратиться к механизмам поведения зрелой личности в социальном сообществе. В постоянном поиске идеала, осуществлении сотен и тысяч выборов, преодолении противоречий человек на фактике познает прекрасную истину, что «жизнь хороша, когда ты в мире необходимое звено» (А. Майков).

«Хождение по группам»

Со дня рождения каждый человек находится в определенной общественной среде, развивается и воспитывается в большом количестве малых социальных групп. Семья, ясельный и детсадовский коллективы, школьное сообщество и студенческая группа, рабочая бригада и сотрудники лаборатории, футбольная команда и застольная компания — везде речь идет о непосредственном взаимодействии и слаженности людей. Ни сам человек, ни то, что он делает и переживает, не может быть понято, если абстрагироваться от такого участия. Об этом весьма красноречиво сказал? Джон Донн: «Нет человека, который был бы, как остров, сам по себе».

Человеческое поведение постоянно является объектом социального контроля. Жить, познавать, занимать определенное место в микрогруппе и взаимодействовать с ее членами — это и составляет итог огромного многообразия человеческих побуждений и поступков. Трагедия и счастье человека, что он не может оставаться хотя бы на короткое время (даже во сне) наедине с собой, когда бы он перестал смотреть на себя со стороны. У японцев, например, поза во сне является важным показателем культуры и специально вырабатывается с детства; особое значение приобретает этот навык для женщин — супруг имеет право потребовать развода, если увидит, что жена спит некрасиво: японская женщина должна следить за собой каждую минуту, как бы смотреть на себя глазами мужчины.

Модели поведения возникают и укрепляются в общении людей друг с другом. Поразительно, насколько сильно в человеке стремление к сообществу, единомыслию и единочувствию. Социальность составляет основу нашей натуры и «бегство от одиночества» постоянно сопутствует человеку. В условиях разобщенности возникает гнетущее чувство тоски и покинутости; на намять приходят стихи А. Вознесенского:

Большинство поступков человек совершает в коллективе. Социальная группа определяет систему координированных действий, хотя в некоторых отношениях каждый остается самим собой: солдаты идут в бой вместе, рука об руку, но каждый умирает в одиночку. Принадлежность к социальным группам составляет необходимое условие всестороннего развития личности. Однако не все микрогруппы оцениваются ею в равной мере — наиболее значимая, на признание в которой она ориентируется, называется эталонной. Точно также многообразны ролевые функции, «играемые» личностью как одномоментно, так и на протяжении своего социального существования — профессиональные и ситуационные (например, на производстве — роль руководителя предприятия, на улице — роль пешехода, в семье — роль отца и мужа, в поликлинике — роль больного). Роль имеет смысл лишь тогда, когда она связана с поведением других лиц: в этом отношении она представляет собой шаблон взаимных прав и обязанностей.

Для сохранения социального статуса нужно вести себя так, чтобы обеспечить сохранение и поддержание сложившихся взаимоотношений, своей репутации в глазах окружающих. Многие черты человеческого повеления обусловлены тем, что люди действуют в символическом окружении и стараются быть такими, какими по их представлению они должны быть: допустим, художник счастлив, работая «для потомства» и совершенно безразличен к тому, что современники считают его сумасшедшим.

Все человеческие существа вначале являются эгоцентрическими созданиями, но постепенно учатся обуздывать себя и участвовать во взаимных уступках групповой жизни. Особенно сурово исправляет ошибки группа равных, которая приучает к жертвенности. Чрезмерно опекаемые дети, не участвующие в групповых играх, часто в последующей жизни испытывают затруднения в межличностных отношениях. Шаблоны чувств, устанавливаемые в детстве, имеют тенденцию быть перенесенными через всю взрослую жизнь. Берджес и Коттрелл обнаружили, что счастливые браки наиболее часты у детей счастливых супружеских пар.

В психологии общения нет, пожалуй, более острой проблемы, как лидерство. В стихийных сообществах стихийно и лидерство. Однако даже в коллективах некоторых высших обезьян обнаруживается, что стихийный принцип иерархии сменяется зачатком социальной преемственности, лидерством «сверху», когда вожак вступает в коалицию, так что более сильным, но разрозненным самцам не удается их сместить. В человеческом же обществе лидерство выступает весьма явно: даже у однояйцевых близнецов, казалось бы идеально равноценных партнеров, обычно один — лидер, другой — ведомый.

Американские социопсихологи пришли к выводу, что современный тип лидера — это человек, «ориентированный на других», ситуационный флюгер, авторитет момента. Больше шансов на лидерство имеет тот, кто способен полнее и всестороннее учесть разнообразные интересы, кто лучше умеет предвидеть поведение других, обладает способностью ладить с людьми. Можно стать лидером за счет энергии и инициативы, непреклонного напора, а можно и за счет топких поправок, умелого предвидения желаний и побуждений других (руководить так, чтобы ведомому казалось, будто руководит он). Первый тип руководства можно назвать мужским, второй — женским; о сравнительной эффективности их судите сами.

В целом же человеческие ситуации столь многообразны, что говорить о «чистых» лидерах и «чистых» ведомых бессмысленно: авторитетнейший руководитель крупного коллектива становится послушным ведомым, общаясь с женой. Даже такие характеристики, как инициатива и стремление к лидерству, оказываются относительными: есть ситуации, когда именно безликость, безынициативность делают человека руководителем других людей и хода событий (примером тому могут быть некоторые лидеры из истории американской политической жизни). По статистическим данным западных социологов, удачливыми руководителями чаще становятся старшие дети больших семей, а протест и бунтарство — удел младших. Другая деталь: при властном отце и мягкой матери растут активные, агрессивные сыновья, а дочери пассивны; когда мать сверхактивна — сыновья малоинициативны и слабовольны, а дочери активны.

Каждый человек вырабатывает особый способ подхода к миру, и этот стиль может быть связан с личностью его близких. В 1956 г. Броуди установила с помощью интервью и анкет разные типы обращения с детьми. Имеет значение порядок рождения в семье: старший ребенок проявляет тенденцию к взрослой ориентации (серьезен, легко общается, послушен, любит компанию взрослых и уверен в себе), второй — обычно более спокоен, дружелюбен, бодр, но упорный и непослушный. Родители, как правило, более снисходительно относятся ко второму ребенку, менее строги в обращении с ним.

Любая мать, имеющая более одного ребенка, хорошо знает, что нет двух совершенно одинаковых детей. Даже однояйцевым близнецам свойственны различия в темпераменте. Признание конституциональных различий не исключает того, что человек овладевает большинством шаблонов поведения в ассоциации с другими людьми. Многие навыки могут быть воспитаны тренировкой, но нельзя сделать балерину из девушки, не обладающей соответствующим телосложением и способностями. Шелдон на материале многолетнего наблюдения 200 человек выделил три полярных типа темперамента. Висцеротоники — это тип индивидов, для которых характерна общая расслабленность, любовь к комфорту и обжорству; добродушные с замедленной реакцией, практичные во взглядах, они становятся беспокойными, оказавшись в изоляции. Соматотоники — это люди с преобладанием мускульной деятельности; они сильны, выносливы, едят и спят немного, предпочитают деятельную, энергичную жизнь. Наконец, церебротоники: они сдержанны и скрытны, избегают веселого общения, подавляют свои соматические и висцеральные экспрессии; в критических ситуациях плохо контролируют свой голос (имеют сходство с уже описанными нами ранее интравертами).

С учетом совместного влияния на психическое здоровье средовых (микросоциальных) факторов и конституциональных особенностей личности становится понятным факт, что даже в благополучном обществе есть такие неблагоприятные воздействия людей друг на друга, которые приводят к формированию пограничных нервно-психических расстройств. И в здоровых производственных коллективах могут существовать тончайшие и сложнейшие отношения между отдельными группами, а особенно внутри этих микрогрупп, которые отнюдь не способствуют укреплению психического здоровья его членов. Бывает иногда полная несовместимость отдельных личностей с «организмом» группы: при появлении одного такого субъекта коллектив начинает «лихорадить», возникает атмосфера нервозности, неприязни и раздражения, резко падает производительность труда. И наоборот, иногда появление нового лица преображает уклад производственного коллектива: создается обстановка тепла, дружелюбия, взаимной симпатии, в которой работается легко и дружно.

В исследовании зрелой личности важно изучение двух сторон: свойственного ей специфического природного начала и общественной, выступающей в неразрывном единстве с биологической. Среда (через семью, школу, производственный коллектив) приобщает личность к системе культурных ценностей, интеллектуальному и идеологическому потенциалам, типичным для данной социальной группы и класса. Это свидетельствует о возможности и необходимости управлять поведением личности, помочь ей занять место в коллективе, наиболее благоприятное для ее развития. В связи с теорией и практикой малых социальных групп, по мнению О. В. Кербикова, возникает надежда, что в пограничной области, соединяющей социологию и психиатрию, развернутся плодотворные научные изыскания.

Конформисты и нонконформисты

Направленность поведения человека определяется взаимными уступками людей, зависящих друг от друга и приспосабливающихся друг к другу. С нею связаны понятия конформности (соответствия признанному или требуемому стандарту) и нонконформности (полной независимости от мнения группы).

Конформное поведение имеет место там, где в случае расхождения во мнениях между группой и индивидом последний поддается, уступает групповому нажиму. По одним вопросам в группе может быть высокая степень конформности, по другим — низкая. Выделяют три концептуальные версии конформизма. Согласно первой из них он выражает собой способность человеческого сознания, проявляющуюся в уступчивости внешнему давлению; практически это вариант приспособленчества к окружающей среде. Далее, конформизм есть специфическая ценностная ориентация по отношению к господствующим стандартам. Наконец, существует точка зрения, рассматривающая конформизм как особую, лишенную личностного содержания структуру сознания индивида.

Человек включен в многообразные группы, оказывающие на него стойкое, внушающее воздействие. Либо это конформист, на каждом шагу оглядывающийся на окружающих (ориентирующийся на то, «что скажет княгиня Марья Алексеевна»), чтобы не сделать что-то, идущее вразрез с общественным мнением, вариант подобострастия соглашателя; либо — нонконформист, проявляющий творческое отношение к своим действиям, непохожесть на окружающих его членов коллектива. А быть может — это негативист, бунтующий вопреки принятым нормам поведения и требованиям общества, систематически конфликтующий с микросоциальной группой (таковы реакции протеста, возникающие у подростка по отношению к родителям и представляющие собой способ утверждения собственной самостоятельности; эта форма негативизма вполне может соседствовать с конформизмом внутри уличной компании сверстников).

Склонность к конформизму была изучена Кратчфилдом, который установил, что конформисты обнаруживают менее развитый интеллект, чем независимые (нонконформисты), для них свойственна бедность идей и негибкость мыслительных процессов. В сфере мотиваций и эмоциональных функций они обнаруживают меньшую способность владеть собой в напряженных и экстремальных условиях, а в сфере самосознания склонны к чувствам неполноценности и неудачи. В межличностных отношениях для них типична повышенная озабоченность чужим мнением: они внушаемы и более зависимы от других. Личностные установки и ценности конформиста тяготеют к морализированию; отсюда нетерпимость к любым отклонениям «от нормы».

В обыденной ситуации конформность, как правило, выше: здесь он работает как социальный механизм. По данным ленинградского психолога А. П. Сопикова, податливость групповому мнению в младших возрастах выше, чем в старших, а у девочек в среднем на 10 % выше, чем у мальчиков. Конформная реакция представляет собой весьма устойчивое психологическое состояние, от которого трудно освободиться даже при большом желании. В зависимости от ситуации один и тот же человек может вести себя по-разному: или демонстрировать самостоятельность и независимость суждений, или же слепо следовать мнению группы. При конформизме действие первичной группы имеет решающее влияние на восприятие конформистом происходящего вокруг него: достаточно представить себе ситуацию «голого короля» из одноименной сказки Х. Андерсена.

Социальный портрет конформиста характеризуется маской умеренности и благовоспитанности, отсутствием оригинальности и склонностью к подражанию. Многие из них с детства отличаются практической смекалкой, любят мастерить и не утруждают себя умственными занятиями (если и читают, то чаще всего «про шпионов» и «про любовь», отвергая книги «без картинок»). Они не лентяи и охотно несут тяжелый груз по дорогам, проторенным другими: предпочитают шаблон личной инициативе, трудно меняют сложившиеся взгляды. Простодушные, легкомысленные, недальновидные, без цели в жизни, они испытывают беспомощность в критических ситуациях, пасуют перед житейскими трудностями. Это искренние, покладистые, нередко слабовольные люди, проявляющие наклонности к хвастовству и браваде. Из-за некоторой примитивности не умеют отдыхать: после трудового дня лениво слоняются «без дела», отвергают культурные мероприятия (посещение театра, кинотеатра, библиотек и т. п.), охотно соглашаясь «сброситься на троих».

Для проявления своих творческих способностей личность должна сохранять относительную автономность и самостоятельность. Социальное регулирование поведением отдельных членов группы должно предусматривать воспитание активного члена общества. Социологи различают три варианта такого управления: передача готовых образцов, шаблонов поведения, которые перенимаются без каких-либо коррективов (таковы обычаи, передающиеся из поколения в поколение); привитие определенных принципов, предоставляющих человеку возможность выбора линии поведения в разнообразных ситуациях; выработка сложной программы (кодекса поведения), основанной на определенных мировоззренческих позициях.

В переживаниях современной личности преобладают. «социальное отчуждение», конфликт, вытекающий из несогласия индивида с господствующими нормами. Это подтверждается и психиатрами: пациенты, с которыми имел дело основоположник психоанализа Зигмунд Фрейд, страдали в основном от противоречий между усвоенными моральными нормами и своими инстинктивными влечениями. Современные невротики, по свидетельству Э. Эриксона, больше страдают из-за неясности нормативных предписаний и ищут в психоанализе «убежище от разорванности существования, возврат к более патриархальным межиндивидуальным отношениям». Усиление процесса социализации и обилие разнородных впечатлений не ослабляет, а усиливает тягу к уходу во внутренний мир. Усложнение самосознания вызывает протест против покушения на индивидуальность: на нивелировку и стандарт жалуются, Как правило, люди с тонкой душевной организацией, остро чувствующие свое отличие от окружающих; примитивная личность почти никогда не сомневается в своих умственных способностях, легко уходя в благонамеренность и аккуратность.

Часто опасность духовной безликости и стандартизации видят в массовом распространении одинаковых культурных знаний, стирании национальных особенностей, нивелировке процессов труда и т. п. Однако именно в современных условиях открываются широкий возможности для проявления своего «Я». Для реализации этих предпосылок следует смело выходить на передовые рубежи человеческой культуры, овладевать великими достижениями прошлого, воспитывать в себе способность к творческому мышлению.

Время подводить итоги

Во все времена и эпохи людей волновал трудный вопрос: как продлить человеческую жизнь и сохранить ее темп до глубокой старости? Человечество всегда стремилось постичь таинство угасания жизни, предпринимало усилия к раскрытию механизмов старения.

Древнегреческий мыслитель Аристотель в трактате «О молодости и старости» предпринял попытку научного анализа причин старения: он объяснял его природу постепенным расходованием природного тепла, которое содержится в организме с момента рождения. Эта теория нашла свое развитие в представлениях о «жизненной энергии», «природном жаре», которые уже в XX в. воплотились в гипотезу, объясняющей процесс старения медленным снижением обменных процессов в протоплазме клеток организма. Выдающийся русский микробиолог И. И. Мечников в своем известном труде «Этюды оптимизма» объяснял старение хроническим отравлением организма особыми кишечными ядами (токсинами). В настоящее время принято считать, что в основе старения лежит комплекс биологических факторов (эндокринных, сосудистых, атрофических), приводящих к нормальному процессу обратного развития (инволюции) всех органов и систем и к преждевременному, патологическому старению организма.

Достижением современной медицины следует пригнать не только устранение многих тяжких страданий (оспы, чумы, холеры и др.), но и увеличение средней продолжительности жизни мужчин до 70 лет и женщин — до 74,5. Происходит «накопление» пожилых людей в обществе: по данным ВОЗ (1975 г.) число лиц старше 60 лет составляют около 291 млн.; к 2000 г., по приблизительным подсчетам, оно должно достичь 585 млн., т. е. возрасти с 8 до 9 % от всего населения земного шара. Считается, что человек умирает не от старости, а от различных заболеваний. Советский исследователь В. В. Фролькис образно заметил по этому поводу: «Старость подводит человека к пропасти, куда сбрасывают его болезни».

Как же протекает этот важнейший и неизбежный период в жизни физически крепкой, душевно здоровой личности? Его психологическое и физиологическое течение уходит глубокими корнями в более ранние возрастные фазы. Геронтологи (ученые, занимающиеся проблемами старения) утверждают, что если смолоду создать прочную основу для физического и психического здоровья, то и грядущая старость будет не в тягость. Глубоко прав был в своем высказывании В, Шекспир: «Прошлое — это пролог будущего».

Вступление в пожилой возраст протекает не так бурно, как в пубертатном, подростковом периоде: обычно имеет место медленное и постепенное снижение жизненного тонуса, преобладание утраты над приобретением (в противовес пубертатному кризису, при котором позитивные явления явно превалируют над негативными). В целом поздний период можно разбить на две фазы — инволюционную (у женщин начинается с 45–50 лет, у мужчин — с 50–55 лет), протекающую под знаком физиологической перестройки организма (наиболее отчетливо она проявляется у женщин, характеризуясь прекращением менструальной функции) и фазу старческого регресса психики, проходящую под знаком решающего влияния атеросклеротических и сенильно-атрофических изменений (ее начало относится к 70–75 годам).

Итак, старость закладывает свой фундамент в более ранние периоды, которые имеют задачи по сохранению и поддержанию жизненного тонуса. В возрасти от 20 до 30 лет совершенствуется тело, от 30 до 40 — шлифуется ум, от 40 до 50 и от 50 до 60 — укрепляется то, что удалось создать раньше, а оставшаяся жизнь будет определяться имеющимся запасом сил. Наиболее значим отрезок от 40 до 50 лет — период «кризиса среднего возраста». У Е. Евтушенко в поэме «Уроки Братска» есть вставка, которую можно определить как оду сорокалетию:

Кризис в позднем возрасте сопряжен с эндокринно-вегетативной перестройкой организма, которая в существенной мере ослабляет личность. Увядание — это биологический процесс, имеющий и существенную психологическую подоплеку. Снижение жизненного тонуса, наличие неприятных телесных ощущений (покалывания в сердце, давление в подложечной области, внезапные головокружения и т. п.) вызывают у человека вполне объяснимую тревогу и озабоченность своим здоровьем, а у тревожно-мнительных натур — навязчивые страхи смерти, мысли о наличии тяжелого, неизлечимого заболевания. Особенно тягостно увядание переживается женщинами: помимо выраженных климактерических проявлений (чувство озноба, мучительных приливов, истощение на почве обильных кровопотерь) они весьма трагически воспринимают утрату внешней привлекательности, ослабление внимания со стороны сексуального партнера. Часто на этой основе возникают преходящие депрессивные состояния, доходящие до попыток к самоубийству.

Собственно старческий возраст характеризуется постепенным сужением круга интересов и уменьшением творческих способностей. Психологически личность настраивается на анализ прожитых лет и подведение итогов своей жизни (недаром говорят о «времени сбора урожая», «времени собирать камни»). Человек, проживший долгую, продуктивную жизнь, как бы подводит черту под сделанным: отсюда нередко формируется состояние неудовлетворенности, сожаления из-за нереализованных планов и задумок.

Иногда развиваются специфические для этого возрастного периода психологические реакции: боязнь «не дотянуть до пенсии», опасение грядущих болезней (боязнь физической немощи), чувство одиночества и покинутости, ненужности детям, внукам и близким, страх материального недостатка. Вспомним высказывания И. П. Павлова: «Стоит выйти в отставку и тем нарушить свой жизненный стереотип, как организм становится несостоятельным». А вот мнение французского ученого Ж. Хюэ: «Независимо от возраста человек должен быть всегда занят». При соблюдении этого условия старость оказывается периодом высоких творческих способностей. Известно, что Микеланджело и в возрасте свыше 80 лет создавал величайшие шедевры искусства. И. В. Гете закончил работать над «Фаустом» в 82 года, Л. Н. Толстой написал роман «Воскресенье», когда ему было за 70. И. П. Павлов и в глубокой старости продолжал успешную научную деятельность.

Среди старческих изменений психики в первую очередь обращает на себя внимание перестройка мышления. Оно становится более инертным, малоподвижным, со склонностью застревать на деталях, мелочах. Весьма характерна ригидность, вязкость мыслительных процессов, их консерватизм: пожилые люди весьма неохотно воспринимают новаторские идеи, усматривая в них опасность своему сложившемуся укладу жизни, отсюда — различные конфликты, сутяжные проявления, депрессия. Любая перестройка жизненного стереотипа (иногда даже в благоприятную для индивида сторону) воспринимается болезненно. Вместе с тем старость — это пора житейской мудрости, когда человек «все постиг», «всего насмотрелся», тонко оценивает пружины человеческого поведения, становясь неплохим психологом.

Примечательны сдвиги в характерологическом облике. Эмоции становятся более блеклыми, тусклыми, палитра чувств меркнет, спектр реагирования на происходящее сужается. Типичен старческий эгоцентризм: подчеркнутая забота о своем благополучии, питании, здоровье; иногда говорят о своеобразном повороте в мировоззрении — от коперниковской системы к птолемеевской. Однако и здесь могут быть различные нюансы, зависящие от индивидуальных особенностей стареющего человека. Вспомним превосходные строки Ф. И. Тютчева, пережившего в пожилом возрасте длительную, пламенную страсть к горячо любившей его Денисьевой:

Некоторые философы и поэты подчеркивают как положительную сторону пожилого возраста преодоление сложных душевных конфликтов, наступление покоя и умиротворения. Страсти охлаждаются, ярость и гнев обузданы, спокойствие и бескорыстие придают высказываемым советам огромную нравственную силу, которая притягивает к себе молодых. Практическая смекалка неграмотного старика, накопленный им опыт жизни возвышают его над окружающими.

Далеко не всегда старость дает нам болезненные, патологические сдвиги. Мы знаем много стариков добродушных, благожелательных, примиренных с жизнью, хотя и теряющих остроту чувств и ума, но сохраняющих живую искру в душе. Бернард Шоу в беседе о старости подчеркнул: «Нет старости для людей с живой душой и разумом, вбирающих жизнь всеми пятью чувствами. Старым можно быть и в молодости, но можно прожить долгую жизнь, так и не познав ее. Человек часто умирает раньше, нежели исчерпал все свои духовные и умственные силы. И если молодость — стихия страстей и эмоций, то старость — стихия мысли, творчества, разума».

Да, старость — это не только опыт и знание, это — умение использовать свои душевные ресурсы на пользу себе, окружающим людям и обществу в целом. Задача большой социальной важности — продлить возможности трудовой и общественной деятельности пожилых людей, чтобы старость для них была в радость.