— Что это такое? — спрашиваю я у Джеки на следующий день, хотя совершенно отчетливо вижу: то, что она передала мне в руки не что иное, как авиабилет на маршрут Хитроу-Ибица. Вылет в пятницу.

— Это, Чарли, твой золотой билет, — говорит она, пытаясь, как я догадываюсь, имитировать голос Уилли Уонка.

— Но что такое…

Она складывает ладони рупором и низким дикторским голосом начинает вещать:

— В эту пятницу, Марта Сеймор, доктор психологии из города Скучища, что в графстве Занудство, улетает в полностью оплаченное путешествие в столицу веселья, чтобы насладиться солнечным светом и полностью забыть о своих проблемах во время этого уникального уик-энда.

О нет! В конце концов, Фиона оказалась права. Джеки действительно опасный человек. Ее даже можно признать невменяемой и недееспособной. Я понимаю, что сейчас должна бы улыбнуться и выглядеть счастливой. Благодарной. Но ничего похожего со мной не происходит. Я не хочу лететь на Ибицу. Я хочу остаться здесь, погруженная в собственные проблемы, и провести свой собственный, маленький, нет — микроскопический — уик-энд. Вот о чем я думаю, пока слова «Я не могу» жалким лепетом пытаются вырваться из моих уст.

Джеки поднимает руку, как бы пресекая любые отговорки с моей стороны (этот жест очень любят использовать американцы во время своих ток-шоу) и начинает говорить:

— Послушай, это будет блестяще. Три ночи, а в понедельник вернемся. Мы будем жить в отеле «Гасиенда», там полный пансион. В субботу вечером в Пача состоится вечеринка, которую проводит «Паудер Рекордз», а это всегда увлекательно.

Или мне только кажется, что она говорит все это. Я воспринимаю лишь отдельные слова: «полный пансион», «Паудер», «увлекательно», и они звучат устрашающе, особенно, если принять во внимание ее елейную интонацию, привезенную из Суррея. И хотя эти слова для меня когда-то звучали восхитительно, сейчас, когда мне уже исполнилось двадцать пять, они кажутся пугающими.

— Послушай, Джеки, я не могу принять это приглашение. С твоей стороны это, конечно, очень мило, но для меня такая поездка невозможна.

— Отлично, — соглашается Джеки. И если я сумею назвать ей десять причин, по которым отказываюсь лететь, она оставит меня в покое. Я называю две, а уже на третьей затыкаюсь.

— Значит, все устроилось, — победно говорит Джеки и начинает пританцовывать с ликующим видом.

Я звоню матери:

— Мам, я думала, что должна тебя предупредить. Я уезжаю на выходные.

— Уезжаешь? — вздыхает она с преувеличенным волнением, как в мелодраме. — Куда же?

— М-м-м… На Ибицу. — Я приготовилась к обороне.

— На Ибицу?

Я помню, как однажды уже сообщала ей, что уезжаю на Ибицу с Фионой. Мама чуть не скончалась на месте. Она рассчитывала, что я выберу себе местечко, более подходящее для среднего класса. Ну, где-нибудь в странах Третьего мира, что ли. По ее мнению, я должна была отправиться в Индию, Таиланд, Камбоджу, Македонию или попутешествовать внутри страны, как всегда поступает ее соседка Дженни.

— Да, на Ибицу.

— Ну что ты, Марта, я полагала, что у тебя вся эта дурь давно прошла.

— Мам, я еду туда совершенно бесплатно.

— Бесплатно?

— Да, все уже оплатила Джеки.

— Гм-м-м… Не нравится мне эта девушка, если ты хочешь знать мое мнение.

— Меня оно не интересует.

Она снова в отчаянии вздыхает.

— Никак не пойму, что на тебя нашло в последнее время.

— Ничего, просто мне уже исполнилось двадцать пять лет, и я достаточно взрослая, чтобы самостоятельно принимать решения, разве не так?

— Не так.

— Мам, ну, прошу тебя, не говори глупости.

— Папа будет очень недоволен.

Вот так всегда. Папа будет очень недоволен. Она вечно проецирует свое недовольство и раздражение на отца. А дело-то в том, что ему как раз абсолютно все равно, куда и с кем я отправляюсь отдохнуть на пару дней. Впрочем, так было всегда.

Я ничего не говорю, жду, когда она первой подаст голос.

— Ты еще ходишь на курсы по йоге? — как-то неуверенно интересуется мать.

— Ну да, — тут же вру я.

— Ну, ладно, это хоть что-то.

Раунд второй. Я и Фиона.

— Ты летишь на Ибицу? — как эхо, повторяет она мою последнюю фразу.

— Ага.

— Но… но… На Ибицу? С ней?

Господи, с Фионой ничуть не легче, чем с моей мамочкой.

— Ну, мы же с тобой были на Ибице, помнишь?

— Да, знаю. Но это было очень давно. Я бы сейчас туда не поехала. — Она садится на кровати и скрещивает ноги как обиженный йог.

— Почему нет?

— Ну, я не знаю. — По-моему, такие поступки совершают только в щенячьем возрасте.

Иногда мне кажется, что Фиона составила некую хронологическую таблицу, где расписано, как и сколько надо развлекаться в каждом возрасте.

— Фи, всего один уик-энд! И я обещаю вести себя как послушная девочка.

Я улыбаюсь ей, и хотя она еще некоторое время сопротивляется, все же через несколько секунд уже так же дружелюбно улыбается мне.

— Прости, — говорит она. — Я же только волнуюсь за тебя.