1

В своих разъездах по городу Андрей довольно часто видел афиши больших танцевальных конкурсов. Растянутые высоко над улицей или украшающие стенды у театральных касс, все они были похожи одна на другую. Звёздные вспышки софитов на тёмно-синем фоне; задний план – слабо освещённая, размытая, уходящая за край трибуна Ледового дворца или Юбилейного; в верхнем углу – дата, а внизу – яркими буквами название турнира, какой-нибудь Кубок Губернатора или Чемпионат стран Содружества. В центре же, на паркете, в ослепительном световом пятне – всегда две фигуры: парень в облегающем костюме, вставший на цыпочки, со вскинутой рукой и вдохновенным оскалом, и напротив – девушка в открытом платье, босоножках, с гладкой причёской и обведёнными жирной чернотой глазами, хищно подсевшая и снизу насадившая партнёра на взгляд, как на копьё. Андрея эти афиши не трогали: слишком наигранны эмоции, искусственны позы, пронзительно коричневы от тонального крема лица, даже у партнёра.

Совсем другое приглашение они с Олей разглядывали сейчас – камерное, скромное, для своих. Всего лишь отпечатанная на принтере таблица с двумя графами: категория участников и время. Напротив группы «Студенты C класс» рукой Анатолия было написано: «Мы», напротив группы «Юниоры-2» было написано: «Вика». Проходил конкурс на улице Восстания, в зале одной из питерских гимназий.

Оля с Андреем, подъехав минут за двадцать до начала, поднялись на третий этаж и замерли, пропуская толпу детей, с топотом и криком мчавшихся наперерез.

– Кажется, ни на кого не наступили, – сказала Оля, поглядев им вслед. – Как в муравейнике.

– В день народного муравьиного праздника, – добавил Андрей.

Коридор расширялся, образуя перед входом в зал прямоугольное фойе. Оно было заполнено разными людьми: от совсем маленьких, ростом не выше пояса, до взрослых, на вид куда старше Андрея. Танцоры ходили взад и вперёд, разминались по одному и в парах. У всех были похожие взгляды, выражавшие смесь волнения и глубокой сосредоточенности. И костюмы были похожи: мужчины – кто полностью в чёрном, кто в чёрных брюках и белой рубашке; девушки – в цветных платьях довольно разного покроя и длины, но объединённых настроением праздника, заметным в деталях: блестящих камнях на груди, глубоком вырезе, обнажавшем нежную спину, свободно разлетавшейся в поворотах юбке… Платья мелькали всё быстрее, голоса сливались в дрожащий гул, и на его фоне то здесь, то там вспыхивали огоньки разборчивой речи: счёт, заменявший кому-то музыку, названия танцевальных фигур или просто слова поддержки: «не волнуйся, мы всех порвём». От запаха косметики пощипывало в носу. Половина фойе была отгорожена стеной ширм с узким проходом; оттуда вдруг выглянула девчонка лет пятнадцати в одних трусиках, прижимающая к груди цветной лоскут. «Ромка, иди сюда!» – крикнула она, и невысокий парень, вынырнув из-за чьей-то массивной фигуры, поспешил на зов.

– А мне сперва показалось, что это Вика, – заметила Оля. – Или они тут все друг на друга похожи?…

Вику они встретили неожиданно. Одна из неразличимых со спины девочек обернулась, и оба вмиг узнали знакомый, отважный и дерзкий карий взгляд.

– Привет! – воскликнула Виктория, шагнув навстречу. – Рада вас видеть.

Она поцеловала Олю и осторожно стёрла с её щеки помаду.

– Красивая какая, Оль! – сказала Вика. – Даже лучше, чем летом. Не стригись, ладно, пусть ещё отрастут.

– Не буду. Да и ты необычная, – ответила Оля. – Очень идёт такое платье.

– Спасибо, это латина. А это Сергей, – представила Вика молчаливого партнёра. – А это Оля и Андрей, мои друзья. Вас мама пригласила? А почему мне не сказала ничего?

– Нет, нас Толя и Даша, – объяснил Андрей. – Мы с ними познакомились случайно и в другом месте.

– А-а, понятно. Они там, наверное, переодеваются, – кивнула Вика на стену ширм, – я их уже видела. Ну, мы будем готовиться. Вообще-то, Серёга прав, что такой хмурый. Мы должны настроиться и хоть немного поволноваться. Как сезон начнёшь, так и дальше пойдёт. Вы идите в зал и сразу сворачивайте направо. Там возле окон, где-то в середине длинной стороны, сидит моя мама. А мы потом поговорим.

 

2

Лену Кирсанову они отыскали быстро и сели рядом; справа от Андрея осталось ещё одно свободное место. Пока не начался конкурс, немного вспомнили ладожские вечера, посмеялись, услышали новость: у Жени и Лёни Часовых неделю назад родилась двойня, мальчик и девочка. Оля и Андрей передали привет от Алёны, которая в пятницу была у них одна. Английская беседа девушек то и дело прерывалась такими взрывами хохота, что Андрей слышал их в большой комнате сквозь звуки своей гитары… Потом разговор перешёл к танцам, и Лена рассказала, что турниры, подобные этому, теперь двинутся сплошным потоком, каждые выходные, до самого конца весны. По её словам, обстановка здесь почти семейная, большинство зрителей в зале – родные и друзья участников – давно уже все перезнакомились и подружились. Главные соперники Виктории росли у Лены на глазах, они ей самой уже почти как дети. Она знает их не только в лицо, но и помнит наизусть вариации, и ещё до начала может более или менее точно предсказать результат. Сегодня Вику не обидят, это понимают все, но вот через неделю, когда в этом же зале пройдёт конкурс, организованный другим клубом… Там почти наверняка победит кто-то из своих, а нам бы за медали зацепиться. Хотя Вика, конечно, сильнее.

– А в больших конкурсах участвуете? – спросил Андрей. – Которые в Ледовом и так далее?

– Бываем и там. Только в финал ни разу не выходили, всё где-то на подступах. Есть более древние клубы, заслуженные тренеры, между ними лучшие места уже поделены. Но весной ездили в Хельсинки, там все были равны, и Вика с Серёжей этих блатных разбили на тысячу осколков.

– Как у вас всё мрачно, – сказала Оля. – Снаружи красиво, но если влезть… Стоит ли заниматься, когда так хорошо знаешь закулисные дела?

– Так мы же не ради наград, – ответила Лена. – Танец сам по себе стоит того, чтобы заниматься. Я раньше переживала, что ты думаешь… А сейчас понимаю, что это образ жизни, вот и всё. Даже не представляю, как это можно пропустить конкурс. Вика растёт; может быть, ей надоест… ну, так мы к тому времени ещё кого-нибудь заведём, годы позволяют… Всё, слышите? Фанфары. Сейчас начнётся.

До этого мгновения в зале звучала тихая музыка и пары в последний раз повторяли вариации, двигаясь в своём ритме, не обращая ни на кого внимания, не привлекая его к себе… Но с первыми аккордами фанфар паркет опустел; танцоры собрались возле входа, за спинами публики.

– Здравствуйте, дорогие участники и гости! – произнесла со сцены молодая женщина в длинном вишнёвом платье.

– Привет, Ирочка. Всё цветёшь, – отозвалась Лена шёпотом и пояснила: – На сборы с ними ездит, воспитательница младших детей. Четыре года назад уже я собралась ехать, но мама заболела. К счастью, несерьёзно. Но хоть помирились, а то она меня выгоняла из дома, когда я в одиннадцатом классе решила рожать… Ну, а тогда в последний день нашлась Ирина Сергеевна, а теперь вот за тренера вышла замуж.

– Но ты бы не вышла? – спросила Оля.

– Я бы нет, куда мне двое. А Ира с Владимиром друг другу подходят.

Ирина Сергеевна, закончив недолгую вступительную речь, объявила торжественный парад. И под звуки бравурного испанского марша пары двинулись по залу. Они шли одна за другой по самой оси, на равном удалении от зрителей, сидящих по длинным сторонам. Доходя до сцены, вдоль которой стояли грозные судьи – они же тренеры клубов, чьи воспитанники сегодня соревновались, – пары по очереди сворачивали налево и направо и вдоль зрительских рядов возвращались назад. Там, подождав, пока вся колонна, чёрно-белая с одной стороны и пестрящая яркими платьями с другой, вытянется на паркет, передние пары сошлись, взялись за руки и по две пристроились ей в хвост. Вновь дошли до сцены, свернули каждая в свою сторону и остановились по периметру зала.

– Это наши, – взглядом указывая то на одну пару, то на другую, говорила Лена, – и это наши, и это… Я ещё по ходу дела буду их называть, сразу всех не запомнишь.

Викторию с её высоким неразговорчивым партнёром Андрей заметил сам. Оля разглядела Дашу с Анатолием, приветственно взмахнула рукой…

– Извините, у вас не занято? – прозвучал откуда-то сверху звонкий голос.

– Свободно, садитесь, – обернувшись, сказал Андрей. Высокая, темноволосая, совсем юная девушка в джинсах и клетчатой рубашке с капюшоном осторожно пробралась к ним на второй ряд и села возле Андрея, достав коленями впереди стоящее кресло.

– Здравствуйте, Елена Владимировна! – радостно сказала она, оглядевшись. Оля и Андрей откинулись назад так далеко, как только позволяли жёсткие спинки, чтобы не мешать разговору девушки с Леной.

– Ксюша! Здравствуй, дорогая! – воскликнула Лена. – Какая ты красавица. Решила посмотреть?

– Да… пока сама не танцую, так хоть погляжу. Уф!.. Боялась опоздать… Но, кажется, вовремя…

Девушка ещё не отдышалась, и эти паузы в речи, и взволнованный тон, и капельки, выступившие на лбу, – всё в ней было очень мило и непосредственно. А глаза так и сияли. Большие, очень тёмные, умные и, кажется, не по годам взрослые глаза.

 

3

Бегом летя на конкурс, Ксения забыла, что самое интересное здесь происходит не в первый час. Шли предварительные туры у взрослых начинающих, смотреть пока было не на кого. Она бы выглянула в фойе, нашла Вику, Дашу, Сергея, Рому с Мариной, поговорила бы так, как невозможно по телефону… Но что-то не давало ей просто так подняться и выйти, и очень скоро она поняла: соседи, незнакомые парень и девушка. Ксения то и дело оборачивалась к ним. Они были молоды: ему, наверное, чуть за двадцать, а ей даже нет двадцати или где-то около. Лицом парень напоминал какого-то артиста или, может быть, спортсмена. Боксёра?… Ксения попыталась извлечь из памяти имя, но не смогла и решила, что рано или поздно само выскочит. А от девушки было просто не отвести глаз. Такая живая, солнечная! Взгляд немного хулиганистый и очень добрый, это сразу понятно. Все жесты выразительны, энергичны. Нравилось то, что на ней не было никаких украшений, даже серёжек. Девушка в них и не нуждалась. И ресницы такие, что если бы она танцевала, накладные были бы ни к чему. Свои чуть гуще накрасить – и будут видны даже от сцены. И чем дольше смотришь, тем сильнее кажется, что где-то уже видела это лицо. Может быть, во сне…

Ксения могла уверенно сказать, что соседи – пара семейная, если не сейчас, то непременно в будущем. Откуда взялась уверенность – непонятно. Колец у них на пальцах не было, девушка не клонила голову парню на плечо, он не брал её за руку. И всё равно между ними чувствовалась связь, незримая и прочная. И ещё Ксения понимала, что может заговорить с ними, она не помешает. Заговорить очень хотелось, но не хватало смелости.

Взрослые новички ушли с паркета, начался полуфинал у «С» класса. Это было куда увлекательнее, и, к тому же, три пары из одиннадцати представляли клуб «Фонтан». Соседи тоже оживились, стали аплодировать и несколько раз очень громко, заглушив целый ряд, крикнули «Браво!» И, наконец, между заходами танго и венского вальса она отважилась.

– Вы, наверное, друзья Толи с Дашей? – спросила Ксения.

– Да, – ответила девушка. – А почему вы так решили?

– Я вас вижу впервые и их на конкурсе вижу впервые. Вы за них болеете. Вот и подумала.

– Прямо Шерлок Холмс, – улыбнулась девушка. – Я тоже про вас кое-что скажу. Вас зовут Ксения, верно?

– Да. А откуда вы знаете?

– Я тоже Шерлок Холмс. Лена вас так назвала.

– А-а, точно! Я и забыла…

– А нас зовут Андрей и Оля, – сказала девушка.

И Ксения на целую минуту, если не больше, отвернулась, чтобы справиться с собой и не заплакать. Она ведь так и знала, что услышит это имя! Никакого другого и быть не могло… Но откуда взялось это знание – не объяснить даже себе самой. И в Шерлока не поиграть. И не сказать об этом никому, если не хочешь, чтобы с первых минут тебя посчитали какой-то странной…

Она сделала вид, что очень внимательно следит за парами, кружащимися на паркете, а когда вновь смогла ровно дышать, обернулась к соседям.

– Молодцы Толя с Дашей, – сказала Оля. – Я немного завидую, что так не умею.

– Даша всего два года занимается, – ответила Ксения, – из них только один год серьёзно. И вы научитесь.

– Не знаю, найду ли время. И есть ли способности…

А давайте будем на ты, без церемоний? Ксения с удовольствием согласилась.

– Но сегодня вот эта пара победит, – уверенно сказала она. – Тоже наши, Костя с Ниной.

– Почему? – спросил Андрей, и его низкий голос пробудил такие же смутные воспоминания, как и лицо. – Я, конечно, в тонкостях не разбираюсь, – продолжал он, – но Толя с Дашей просто живут на паркете. А эти ребята, по сравнению с ними… ну, как пятиклассники, зубрилки. Старательно отвечают урок.

– Да это все так говорят! – горячо подхватила Ксения. – И тренер видит лучше всех. Но всё равно их двигает. Они давно занимаются, дружат с ним, кучу денег ему принесли… Им всего две победы осталась до «В» класса. Сегодня будет первая.

– Как-то не верится, – покачал головой Андрей. – Была бы разница небольшая, тогда можно понять. Но если даже чайники, вроде меня, всё видят…

– Вот увидите, – сказала Ксения. И пожалела, что сама уйдёт домой раньше объявления результатов.

Потом были другие заходы, и она, войдя в роль нострадамуса, расставляла всех по местам.

– Вот они победят, – кивнула на Машу Третьякову с Ваней.

– Может быть, – согласилась Оля. – Только… им, помоему, это всё надоело. Ходят, как одолжение делают.

И вновь Ксения поразилась настолько точной догадке.

– И вот они тоже, наверное, – сказала она чуть погодя, кивнув на Рому с Мариной.

– Эти могут, – сказала Оля, – чувствуется азарт, молодцы. И явно девочка лидер, – добавила она, ещё поглядев. – С характером такая, на зуб ей не попадайся.

– Старшая сестра, – объяснила Ксения.

– Тогда понятно…

 

4

Когда очередь дошла до полуфинала вторых юниоров, Лена достала из сумки видеокамеру, а Ксения, сказав, что сейчас вернётся, поднялась и выбежала в фойе. Она хорошо знала особенность Виктории: абсолютно не волнуясь за неделю, за день, за полчаса до выхода на паркет, в последние минуты Вика могла удариться в панику из-за любой ерунды: складочки на талии, которой не было вчера и не окажется завтра, или тусклого света в зале… Вику не надо было встряхивать и приводить в себя – просто немного отвлечь, занять каким-нибудь посторонним разговором. Заслышав музыку, сделав первый танцевальный шаг, она сама выкинет из головы всё лишнее.

Так получилось и теперь. Ксения, держа Вику за плечи, довела её до паркета, выпустила, как птицу в небо, и вернулась на своё место во втором ряду.

– Небольшое дружеское напутствие, – объяснила она соседям. – Как вам эти ребята? Нравятся?

– Совсем другая скорость, – поглядев, ответил Андрей. – Вроде музыка та же, движения похожие, но всё в два раза резче.

– Вживую очень круто, – сказала Оля. – Я весной смотрела, кажется, по НТВ чемпионат мира среди профессионалов. Эти ребята в зале выглядят, как чемпионы мира по телевизору. Интересно, как чемпионы выглядят в зале?

– Я видела, – похвасталась Ксения. – Чемпионов с трибуны, а финалистов примерно вот так же, рядом. У некоторых даже брала уроки. В первую минуту чувствуешь полное уныние: а-а-а, я так никогда не смогу!.. Но потом шок проходит, начинаешь приглядываться, думать, прикидывать на себя… И видишь, что всё не так и печально.

Тяжело дышащие Вика с Сергеем подошли к ним, закончив полуфинал. Виктория только поморщилась в ответ на похвалы.

– Джайв опять завалили, – сказала она. – Вообще чуть не забыли, куда идти.

– Так не забыли же, – сказала мама, а Ксения добавила:

– Вы просто умерли на джайве. Надо больше бегать.

– Кто умер! – возмутилась Вика. – Да мы ещё десять туров можем пройти!..

– Верю, верю. Теперь ты похожа на себя, – ответила Ксения. – Идите готовьтесь, победы вам.

И, когда ребята вышли, с грустью произнесла:

– А я, наверное, поеду домой.

– Куда так рано? – спросила Оля. – Ещё же финалы будут?

– Далеко ехать.

– Куда?

– До Проспекта Ветеранов на метро, там ещё на троллейбусе или маршрутке…

– Улица-то какая? – не отступалась Оля.

– Авангардная.

– Так мы рядом живём, наша следующая. Оставайся, проводим в лучшем виде.

– Дома волнуются. И я тоже…

– Позвони, скажи, что всё в порядке, – и Оля протянула телефон.

– Спасибо, – сказала Ксения, набирая номер. А и правда, – подумала она, – почему бы не остаться до конца?… Ведь хочется!

И она осталась, увидела все финалы, заключительный парад, награждение и, к большой радости, признала правоту Андрея: Толя с Дашей действительно выиграли в своём классе, далеко обойдя любимчиков тренера. И впервые за целый год у неё получилось такое возвращение домой, какие бывали прежде. Возвращение, когда не мечтаешь уснуть и открыть глаза на конечной остановке, лишь бы время летело быстрее. Когда не тянет заслониться книгой, а ничего подходящего в сумке, как назло, нет. Когда не вычёркиваешь этот час из жизни, а наоборот, потому что есть старшие попутчики, которых она знает один вечер, но кажется, что уже очень давно. И разговор о том, что интересно. И возможность расслабиться, не обращать внимания на посторонние взгляды. И чувство, пусть временное, пусть обманчивое, но хоть так, – что теперь она, наконец-то, не одна.

 

5

Андрей ничуть не удивился, когда в среду, вернувшись с работы, Оля сказала, что вечером ждёт новую ученицу.

– Ты не слишком устал? Перетерпишь наши занятия?

– Я вам ещё и чай принесу, – пообещал Андрей. – С брусничным вареньем. А кто она такая? Я, кажется, догадываюсь.

– И, кажется, правильно, – в тон ответила Оля, садясь к нему на колени. – Часа через два зайдёт…

Прежде чем пришла ученица, Андрей заглянул в электронную почту и обрадовался письму от Марко с вложенными фотографиями.

– Добавь к себе в журнал, – сказал он Оле, – вы замечательно получились!

– Ничего удивительного, кто снимал-то. Обязательно добавлю, только сначала – наши с тобой совместные. А для этого надо их сделать.

– Я всегда стеснялся фотографироваться. С детства не любил, потому что выхожу на фотографиях толстым. Но попробую. Надо, так надо, – сказал Андрей с видом покорности судьбе, в то время как Оля, обнимая его сзади одной рукой, другой тормошила и щекотала под футболкой.

Вскоре явился Слава Брындин, полный рассказами о новой гитаре, которая пока лежала у него на верстаке в виде палисандровых и еловых дощечек, но в воображении была готова и так хороша, что прежняя, чуть не победившая на конкурсе, в её тени уже померкла.

– А почему один? – спросила Оля. – Где Александру потерял?

– Эх, у Сашки, блин, очередной период самокопания и самобичевания. Беда с ней. Я бездарность, я посредственность, я обечайку сломала, и никогда ничего настоящего не сделаю, так и останусь вечной ученицей… Сидит, понимаешь, дома и страдает. Я к ней сейчас и еду, заниматься воспитанием, так сказать. К вам заскочил по пути. А ты, Андрон, я вижу, эстраду совсем забросил? – спросил Слава, глядя, как Андрей уверенно выбирает из двух гитар классическую.

– Иногда играю, чтобы не забыть, – ответил Андрей. – Но да, с тех пор как здесь живем, примерно девять десятых времени занимаюсь классикой.

– Так это хорошо. Сделал окончательный выбор – и держись.

– Да понимаешь, я недавно подумал… Вот взять Марко. Он и старше меня почти на двадцать лет… сорок пять ему, кажется, и уже мэтр, всеми признан. Мог бы успокоиться и жить достигнутым. Но нет же, он чего-то ищет, идёт вперёд, играет современные вещи, молодых авторов открывает. А я застрял на том, что миллион раз сыграно до меня. А вроде, пока ещё не стар.

– Важно не что играть, а как, ты же знаешь, – изрёк Слава.

– Знаю. Но далеко не всегда этой мысли хватает.

– Ай, блин, и здесь самокопание! Кругом разлагающаяся интеллигенция. Вы ещё, блин, о тяжкой народной доле начните размышлять! Ладно, я пошёл, куда хотел, а до вас ещё доберусь. Ждите, голубчики!

– Ну, вот и я попала под раздачу, – сказала Оля, спеша впустить нового гостя. Ксения встретила Славу в прихожей, рассеянно поздоровалась и не обратила внимания на изумлённый взгляд снизу вверх. Она выглядела смущённой, даже чересчур, и Оля, чтобы хоть немного её расшевелить, сама расстегнула и стащила с неё куртку, придвинула тапки, взяла её под руку и, не давая опомниться, потянула в ванную, затем в кабинет. Минут через двадцать Андрей постучался, принёс обещанный чай с вареньем. Девушки сидели за столом, глядя в книгу любимого Олиного Гарри Тертлдава, и, судя по тому, как весело ученица взглянула на Андрея, не прерывая чтения вслух, он понял, что со смущением покончено. Он вернулся к гитаре, стал разбирать современные пьесы. Поиграл одну, другую, третью… Выучить было несложно, да вот не лежала к ним душа, как Андрей ни пытался её уговорить. В конце концов он решил, что мог бы сам насочинять километры такого добра, но раз не сочинил – значит, ему это было не надо. Попробовал импровизировать, как летом на ладожском берегу, но тоже не больно-то удачно. Наверное, оттого что некому было слушать его в пустой комнате. Или, может, он стал более чутко замечать в собственных музыкальных путешествиях чужие маршруты, нанесённые на чужие карты, столетней давности пристани, сигналы всем известных маяков…

– Дюха, проводишь ребёнка домой, ладно? – спросила Оля, войдя в большую комнату. Ребёнок стоял чуть позади, опустив хитрющий взгляд и то ли держась обеими руками за Олины плечи, то ли её придерживая, чтобы не убежала.

– Конечно. Минута, и буду готов, – сказал Андрей.

 

6

По пути домой Ксения без умолку разговаривала.

– Почему Дюха? – спросила она первым делом.

– У вас в классе есть Андрей?

– В этом нет, в старом был. И сейчас есть.

– И вы его Дюхой не звали? Ксения покачала головой.

– Значит, мода прошла. А мы её застали, такие вот динозаврики.

– Ой, да прямо, – сказала Ксения и, помолчав секунду, продолжала: – Но вы… ты играешь супер, вообще! Я даже не представляла, что так можно… А я, наконец, поняла, кто вы такие.

– И кто же? – спросил Андрей. – Пришельцы с Полярной звезды?

– Нет, я в августе приезжала в гости к Вике в тренировочный лагерь. Она рассказала, что была на Ладоге и там познакомилась с парнем и девушкой, которые обалденно играли и пели. А это, оказывается, были вы. Я об этом подумала ещё на конкурсе. У вас обоих на левой руке ногти короткие, а на правой длиннее, вот я и решила, что играете на гитаре. И Елену Владимировну знаете… ну, Викину маму.

– Да ты же великий сыщик, – вспомнил Андрей уже возле Ксюшиной парадной. За разговором дорога пролетела незаметно, и они не встретили ничего такого, что помешало бы Ксении дойти одной. Об этом Андрей хотел сказать Оле, но она заговорила первая, как только он вернулся.

– Давно собиралась найти одного бесплатного ученика, – сказала она, улыбаясь, – чтобы делать людям добро. Вот, наконец, нашла… Что-то не так, Андрей?

– Да всё в порядке. Просто…

– Ну, говори. Что тебе мешает?

– Я, конечно, понимаю, что не Ален Делон. И девчонки при виде меня головы не теряют… Мы с тобой другое дело, мы друг для друга созданы. Но вообще всякое может быть…

– Давай ближе к делу, – попросила Оля и сама закончила мысль: – Ты боишься, что если Ксюха будет приходить и видеть тебя… то может влюбиться, что ли? Я правильно поняла?

– Правильнее некуда, – кивнул Андрей. – Я в этом не уверен, но допускаю. Кто знает, что у девчонок на уме… Будет переживать, а оно ей надо? И так уже досталось.

– Обалдеть, – сказала Оля, обняв его. – Ты такой чуткий, Андрей. Всё больше поражаюсь, с каким человеком меня свела жизнь. Ты о таких вещах думаешь, которые мне и в голову не пришли. Но что делать-то будем? Не заниматься? В крайнем случае, могла бы я приходить, но она хочет сама. И я, кажется, её понимаю…

– Почему не заниматься? Я могу погулять в определённое время, а ты ей скажешь, что работаю, если вдруг спросит. А как уйдёт, звякнешь мне или скинешь сообщение: всё в порядке, мин нет. Ну, а там посмотрим: может, я вообще зря паникую. Может, у неё есть сердечный друг.

– Пока нет, – сказала Оля. – Одному парню она очень нравится, но сама пока не знает, что к нему чувствует. Так она сказала. Кстати, по-английски. Уровень очень неплохой. И да, – продолжала она, отстранившись, – как минимум ещё один раз вам увидеться придётся. Мы с тобой приглашены на день рождения.

– А когда у неё?

– Был вчера, пятнадцать лет. А праздновать будет в субботу. У тебя никаких дел на вечер?

– Пока, вроде, нет.

– Ну, если твой Вахтангович позовёт, то, конечно, иди. А если нет, заглянем к ней? Очень просила. Готовится что-то грандиозное, как можно было понять по туманным намёкам…

 

7

Срочных дел до субботы не появилось, и ранним вечером, взбежав на пятый этаж, Оля с Андреем позвонили в дверь новорождённой. Ксения, в красно-жёлтом сарафане до колен, с обнажёнными, длинными и нежными руками, с тёмными волосами, убранными в два хвоста, в золотистых босоножках без задников, едва позволив гостям разуться и повесить в прихожей верхнюю одежду, повела их на кухню.

– А у вас тепло, – заметила Оля.

– Да! – экспрессивно отозвалась Ксения. – Позавчера затопили. А то я уж замучилась, хожу дома в свитере, сплю под двумя одеялами, что ни постираю – не сохнет!.. А теперь хорошо. Это моя бабушка, Вероника Сергеевна. Это гости, но ещё не все. Будут и другие… Внимание, все знакомимся! – объявила она громогласно. – Это мои самые новые друзья, кто будет обижать – получит в лоб!

На просторной кухне за столом сидели Рома с сестрой Мариной, две девочки из нового класса Ксении и одна из прежнего. Они церемонно ели испечённый Ксенией торт, запивая чаем. Оля подумала, что девочки выглядят чуть робкими, оттого что не успели со всеми познакомиться. На самом деле смущала их Вероника Сергеевна, которая никак не уходила с кухни и говорила, говорила без передышки. Она вмиг усадила Олю с Андреем за стол, поставила перед ними тарелки, чашки, наполнила… Девочки из нового класса перемигивались. Когда Вероника Сергеевна вышла, Ксения мгновенно скинула босоножки, а одна из девочек – маленькая, чернявая, с большим и даже на вид вредным носом – выхватила из рюкзака, стоящего под столом, высокую и толстую бутыль очень тёмного вина.

– Ну, Мужева, ты даёшь! – зашумели все. – Фантастика!

Все, кроме Оли с Андреем, тут же вылили чай в раковину.

– У меня штопора нет! – спохватилась Ксения. – Во всём доме ни одного…

Андрей, сказав, что это не беда, взял бутыль и мизинцем выдавил пробку внутрь. Гости застонали от восторга и подставили чашки; Андрей разлил густое, тягучее вино и себе на пробу капнул в стакан величиной чуть больше крышки от аптечного пузырька.

– Мне кажется, я вас уже где-то видела, – сказала ему сероглазая, светло-русая Валя из прежнего Ксюшиного класса.

– Тост! – провозгласила Ксения. – Кто скажет тост?

– А ты не хочешь? – спросила Оля.

– Я не умею…

– Тогда кто же, как не я, самая старшая из присутствующих здесь дам… – начала Оля, но Мужева, которую все так и звали – по фамилии, – сипловатым голосом перебила:

– У вас чай, так нечестно.

– Бабушка идёт! – громким шёпотом прервала её Валя. – Садимся, морды кирпичами!

Бутылку мигом задвинули под стол и под разговоры Вероники Сергеевны стали пить вино, делая вид, что это чай, только чашки пустели намного, намного быстрее. Андрей пригубил свой напёрсток и шепнул Оле на ухо:

– Ну и сладкая гадость. Куплю им нормального полусухого?

– Попробуй. Только немного, ладно?

Андрей кивнул и, дождавшись, пока бабушка вновь уйдёт, поднялся.

– Господа студенты! – объявил он. – Точно говорю, что один глоток этого… нектара равен двум ударам по печени. Давайте я схожу за чем-нибудь получше.

Молодёжь охотно согласилась, но всё же разлила по чашкам и выпила остатки. Пока Андрея не было, Оля отдала Ксении подарок, о котором в первые минуты забыла, – мобильный телефон в кожаном чехле, со шнурком, чтобы вешать на шею, подключенный и готовый к работе.

– Это мне?! – восхитилась Ксения. – Супер! Спасибо!..

Она расцеловала Олю, затем стала нажимать клавиши, интересуясь первым делом играми.

– Экран цветной! – восхищалась она. – И маленький. Как здорово, что маленький! – От полноты чувств Ксения поцеловала и телефон. – А то они думают, я люблю всё такое большо-ое! Смотри, что они мне подарили! Из новой школы…

Она показала Оле запястье, на котором красовались часы размером с небольшой будильник, засмеялась и заплакала.

– Гуманоиду больше не наливать, – простуженным голосом сказала Мужева.

– Сама гуманоид! – ответила Ксения, смеясь и плача.

 

8

Андрей, купив пять бутылок вина и бананов с апельсинами на закуску, заскочил домой за походной гитарой и складным ножом, среди множества лезвий которого затерялся маленький штопор. Уже возле самого Ксюшиного дома встретил новых гостей: Вику с Сергеем. Поднимаясь на пятый этаж, они все вместе догнали ещё двух одноклассников из нынешней школы.

– Натали, – представилась девочка, почти такая же высокая, как и Ксения.

– Пётр, – назвался её спутник.

Дверь им открыла улыбающаяся Валя. Были новые знакомства и рукопожатия. Рома, завидев Петра, насторожился, но быстро понял, что тот ему не соперник и пришёл скорее за компанию с Натали. Андрей, войдя на кухню, глазами искал, куда бы поставить бутылки.

– Можете не прятать, – сказала Мужева, – она уже спит.

– Кто спит? – спросил Андрей, глядя на Ксению, лежащую головой и руками на столе.

– Бабушка спит, – ответила Ксения, подняв голову, – а я уже проснулась. Наливай гуманоидам!

И Андрей энергично ввинтил штопор в пробку.

– Ты уверен? – прошептала Оля. – Не переборщил?

– Я думаю, они от этого мирно уснут и головы завтра не будут болеть, – так же тихо ответил Андрей.

– Надеюсь… – Оля потянулась к его губам, но молодёжь, оказывается, всё видела.

– Горь-ко! Горь-ко! – закричали вокруг.

– Так, я не поняла! – сказала Оля. – У кого праздник?

Кого поздравляем?

– Её, – указала Мужева на Ксению.

– Так чего ждём? Вперёд, не отвлекаемся!

Ксению облепили со всех сторон, стали наперебой тормошить и выкрикивать лучшие пожелания. Она сидела, совершенно разомлев.

– Что, Вика, здесь не Ладога? – сказал Андрей, подливая вина ей и партнёру. – Мамы с папой нет, можно отрываться?

– Папа за нами заедет, – ответила Виктория. – Нам чуть-чуть, у нас завтра конкурс.

– У нас тоже завтра! – крикнул Рома и вскочил. Марина сзади дёрнула его за рубашку, он упал на табурет, но тут же вновь поднялся и, слишком твёрдо ступая, вышел в коридор. Натали, как бы невзначай, двинула следом.

– Расскажите что-нибудь, – попросила старших Марина. – Вы же, как бы, взрослые и умные?

– Вообще-то, я очень плохо знаю современную молодёжь, – начал Андрей. – Наверное, оттого что не смотрю телевизор. А слышу чаще всего одно. Современная молодёжь – это банда голодных тигров. Спасайся всё живое, разорвут и не поморщатся. Вот примерно то же самое года три назад мне говорила знакомая учительница литературы, Наталья Павловна. Просто знакомая, Оль, ничего личного. И я уже года полтора её не видел. Пугала она меня, пугала своими шестиклассниками, но в то же время звала в гости, провести урок внеклассного чтения. Тема была: Джек Лондон, рассказы о боксёрах. «Кусок мяса» и «Мексиканец». И ей был нужен суровый мужской голос, чтобы их прочитать. В общем, завела меня в логово, а сама куда-то исчезла по своим делам. Я стою у доски и думаю: что-то не так… Где обещанные монстры? Все тихо стоят, смотрят на меня. Думаю: заманивают, сейчас начнётся… Говорю: здравствуйте, садитесь. Садятся. Читаю рассказы: молчат, слушают, заиньки. Так до самого звонка и не пикнули. Я потом долго не мог сообразить: то ли Наташка наврала, то ли я на вид такой свирепый…

– Так это были вы? – спросила Валя, вся просветлев. – О-бал-деть восемь раз!.. Ксю! – она подтолкнула хозяйку в плечо, – ты слышишь? Я ведь тебе сразу сказала, он на кого-то похож! И вы нас совсем не помните, да? – вновь обернулась она к Андрею. – Ну, вот я сейчас так же посмотрю…

– Кажется, вспоминаю, – сказал не менее изумлённый Андрей. – Если бы вы так не выросли, сразу бы узнал. Вы сидели на третьей парте и были самые красивые.

– И совсем не на третьей, а на второй, – вмешалась Ксения, внезапно устремив на него почти осмысленный взгляд. – И не самые красивые… во всяком случае, я. И нам было очень интересно, вот и молчали…

– И потом ещё ждали вас… можно на ты?… – подхватила Валя. – А Наташка взяла и уволилась. И больше тебя не видели.

Тут на кухню вернулся Рома, и сестра насмешливо сказала ему:

– Пропустил самое интересное. Мы только что узнали, что донья Хуанита Мария Флорес – на самом деле дочь сеньора Хуана Марио Флореса, который двадцать лет назад пропал без вести, а сегодня вдруг воскрес. Вот так.

Вслед за Ромой в дверях появилась и Натали, не сводившая с него глаз.

– Извините… можно вашу гитару? – попросил Петя, до этой минуты молчавший.

– Да пожалуйста. – Андрей вынул гитару из чехла, протянул ему, и парень довольно верным и приятным голосом запел не что иное, как «Whiskey in the Jar» с неожиданно мягкими, вовсе не хулиганскими, какие больше подошли бы этой мелодии, русскими словами. Впрочем, узнать, что там случилось после первого куплета, когда герой принёс девушке букет неведомой травы, не удалось. Пётр только его и помнил; повторил раз, другой, сбился и начал снова…

– Да хватит уже, – прервала его Мужева. – Не можешь срать – не мучай жопу.

– Му-ужева… – укоризненно простонала Ксения.

– Enfant terrible, – покачала головой Оля, и enfant мигом обернулся к ней:

– При детях матом прошу не выражаться!

 

9

– А идёмте танцевать! – предложила Лиза, одноклассница из новой школы, рыженькая, с острым подбородком, похожая на сказочную лису. – Давайте в комнату!

– Да! – подхватила Валя. – Давно пора. Ксю, помнишь, как ты у нас на дискотеках зажигала! Я так тебе завидовала. Я так хотела стать тобой!..

– Будь собой. Будь водой, – ответила Ксения и, запрокинув голову, расхохоталась.

– Гуманоид, – проворчала Мужева, беря её под руку, в то время как Вика тянула вверх за другую, а Рома уносил в комнату остатки вина, по пути наливая себе, Марине и Сергею.

Ксения не сумела внятно объяснить, где у неё ключ от ящика стола и где сам ящик, в котором лежат диски; да в них и не было нужды. Музыкой вызвался быть Андрей и, не ломая заданное Петром настроение, налёг на весёлую ирландщину. Между делом он пристроил в этот ряд и тарантеллу из гаврилинской «Анюты», на свой вкус изукрасив её зелёным трилистником. Вволю наскакавшись по комнате, молодёжь запросила передышки. Маленькая Мужева и высокая Натали пошли на кухню покурить. Пётр двинулся было за ними, но Лиза, решительно удержав его за руку, заказала что-нибудь медленное. Андрей переглянулся с Олей, от тарантеллы даже не запыхавшейся, и заиграл «Отель Калифорнию». Пока все разбирались по парам, закончилось вступление, и Андрей, секунду помедлив, начал вновь с первого такта. Лиза чинно танцевала с Петром; Рома, глядя снизу вверх, поддерживал на ногах смеющуюся Ксению; Сергей, стараясь ни на кого не натыкаться, учил Валю шагам несложного фокстрота. Марина хотела пригласить Вику, но та отказалась и ушла в коридор говорить по телефону с папой. И тогда Марина без раздумий подошла к Оле и протянула руку.

– Н-ну давай, – согласилась Оля, – только я не умею.

– А тут уметь ничего не надо, – сказала Марина, взяв её за талию. – Слушайся и всё.

Оля слушалась так внимательно, что очень скоро оказалась прижата к ней вплотную, обеими руками обняла за плечи и закрыла глаза. Всю мелодию Андрей только на девушек и смотрел. По паркету, изредка сталкиваясь, переступали две пары ног: Олины тридцать восьмого размера, с высоким подъёмом и длинными пальцами, в почти прозрачных кремовых носках, и другие, едва ли тридцать пятого, – в бело-синих полосатых. Марина, ростом меньше чуть не на полголовы, вела очень уверенно, то на несколько шагов ускоряясь, но не выходя из ритма, то импровизируя какие-то восточные покачивания бёдрами, которые Оля чутко перенимала, – а ближе к концу что-то шепнула ей на ухо, немного отпустила и в замысловатом повороте вдруг изогнула мостиком, наполовину обнажив загорелый Олин живот с продолговатым пупком над белым поясом трусиков. Андрей на мгновение замер, почувствовал, что вот-вот покраснеет, но справился с собой и, дотянувшись, провёл вдоль пояса кончиками пальцев. Оля рассмеялась и, не меняя позы, поймала их в горячую ладонь и довольно крепко сжала. А музыка чудесным образом не прерывалась, пока её не заглушили аплодисменты: это вернулись курильщицы и с ними Вика, закончившая разговор.

– Так, что это за разврат без нас! – прозвучал сиплый голосок Мужевой. Андрей сделал паузу, давая молодёжи прийти в себя и, если кто хочет, обменяться партнёрами.

– Ты не приревновал? – шёпотом спросила Оля, сев к нему на диван. – Я тебя немного подразнила…

Андрей, покачав головой, так же тихо ответил:

– Тебе идут кружевные.

– Это только пояс… А что, видно было? Докуда?

– Дома покажу.

– Сыграй что-нибудь ещё, – попросила она, грудью коснувшись его спины. – La storia?

Под новую песню Сергей пригласил Вику, Валя под шумок цапнула себе Петра, Марина двинулась было к Андрею, но помедлила, вероятно, размышляя, кто же тогда будет играть, а Рома даже и не подумал отпустить Ксению. И, пока Натали разочарованно глядела на них, Мужева схватила её в объятия и принялась не в такт кружиться и раскачиваться.

– Эй, хватит, – сказала Натали. – Что ты делаешь?

Мужева, дёргаясь всё энергичнее, что-то бубнила ей в грудь.

– Дура, что ли! – воскликнула Натали, пытаясь оттолкнуть её. Они медленно дрейфовали в угол, и Натали уже не ёрзала, а отчаянно барабанила по мужевской спине ладонями.

Уходя на кухню, Мужева выглядела едва ли не трезвее всех юных гостей, но вернулась абсолютно не в себе. Оля первая это поняла и, соскочив с дивана, спокойно и с виду легко взяла её за плечо. Мужева вскрикнула, обернулась и, взглянув Оле в глаза, разом сникла и безропотно вышла вместе с ней из комнаты.

– Петя! – сказала Натали, поправляя под кофтой бюстгальтер. – Я не понимаю. Меня тут чуть не изнасиловали, а ты стоишь, как…

– Валенок, – подсказала Виктория, отвернувшись от партнёра, и Сергей ладонью растрепал ей волосы.

Позвонил Викин отец, Володя Кирсанов, подъехавший к дому.

– Передавай привет, – сказал Андрей. Вика кивнула, поцеловала хозяйку, пожала руки остальным и, захватив с собой партнёра, ушла. Андрей сыграл ещё несколько песен, поглядывая на дверь: когда же вернутся Оля с Мужевой. А их что-то долго не было. Отложив гитару, он вышел проведать, и вовремя: как раз в эту минуту Оля вытаскивала мелкую забияку из ванной, перекинув через плечо.

– Ольча! – воскликнул Андрей, поспешив навстречу. – Я понимаю, что ты можешь. Но мало тебе было мешков?

– Ой, не напоминай, – вздохнула Оля, отдавая ношу. – Что-то её резко срубило… Но к мешкам я очень лично отнеслась, – объясняла она, идя рядом, – возненавидела их, понимаешь? Слишком много эмоций выплеснула.

– Нет, ну правда идут, – сказал Андрей, глядя в очень определённом направлении.

– Стрелочник, – ответила она, подтягивая джинсы. – Что-то велики стали… Всё равно ненавижу твои мешки. А эта обезьянка очень милая.

Андрей внёс мартышку в комнату, усадил в кресло.

Оля погладила её по голове и взяла гитару.

Дай-ка поиграю, – сказала она. – Вспомнила один рок-н-ролл…

Но молодёжь устала. Валя, Лиза и Натали, едва дождавшись конца песни, повалились кто на диван, кто на пол, и сказали, что будут здесь ночевать. Пётр остался с ними. Рому с Мариной обещала приютить до утра Оля.

Ксения, провожая гостей, висела на плечах Оли с Ромой и горячо шептала:

– Спасибо вам! Это было обалденно! Лучший день в моей жизни. Никогда не забуду. Вы просто супер!..

Рома сиял. Оля же, слыхавшая не одно признание, умеющая красиво отказать, с каждым днём всё более проницательная Оля, – она понимала, что Ксения не говорит, да и вряд ли когда-нибудь скажет те единственные слова, которые должны его по-настоящему обрадовать.