В сентябре 1944 года Скорцени опять оказался на несколько дней в "Волчьем логове". Из-за сложностей с союзниками по Оси совещания следовали одно за другим. После одного из них Йодль попросил Скорцени задержаться. Вскоре к ним присоединились Гитлер, Кейтель, Гиммлер и Риббентроп. Темой совещания стала ситуации в Венгрии. Оказалось, что в конце августа 1944 года Гитлер посылал генерала Гудериана к главе Венгрии адмиралу Хорти, который сменил ряд пронемецких министров в своем правительстве. Гудериан вернулся с плохими вестями — скорый переход Венгрии в стан врагов Германии не вызывал никаких сомнений. Гитлер призвал присутствующих не допустить перехода Венгрии на сторону союзников, внезапно он обратился к "человеку со шрамами":
— Я вас просил, Скорцени, чтобы вы следили за совещаниями, касающимися ситуации на Юго-Восточном фронте. Вы знаете Венгрию, особенно Будапешт. Я ни за какие сокровища не хочу иметь венгерского Бадольо. Если регент предаст нас, вы должны окружить и захватить Замковую гору и всех людей, находящихся в королевском замке и министерствах. Пожалуйста, немедленно начинайте готовиться к этому, координируя свои действия с генерал-полковником Йодлем. У вас могут возникнуть проблемы с другими военными властями… Вы получите неограниченные полномочия благодаря приказу, который я сейчас подпишу. Предполагается проведение операции силами стрелков-парашютистов или же воздушно-десантной, однако окончательное решение будет принадлежать вам.
Скорцени понимал, что его неспроста попросили присутствовать на совещании венгерской направленности, но такой развязки не ожидал. Так, простой штурмбаннфюрер СС (майор в армейском эквиваленте) получил от Гитлера неограниченные полномочия. История не сохранила ни сам приказ, ни его содержание. Со слов Скорцени, приказ был отнят у него американскими солдатами вместе с подаренными Муссолини часами. В своих воспоминаниях он по памяти воспроизводит текст приказа: "Штурмбаннфюрер СС Отто Скорцени выполняет мой личный приказ, совершенно секретный и имеющий огромное значение. Я призываю гражданские и военные власти оказывать Скорцени помощь при различных обстоятельствах и удовлетворять все его просьбы".
Имея столь серьезную бумагу в багаже, Скорцени отправился в Будапешт инкогнито. Своим подчиненным он велел называть себя доктором Вольфом. Из ближайшего окружения он взял с собой только А. фон Фолькерсама. Оба офицера расположились на частной квартире немецкого агента и начали готовить операцию по нейтрализации венгерских властей. Операция имела шансы на успех, так как уже с марта 1944 года в Венгрии находилось значительное количество немецких войск, введенных в страну в рамках операции "Маргарет". Наряду с переговорами с западными союзниками, венгры вступили в сношения и с представителями Тито и Сталина. Связь с последними осуществлялась через сына диктатора Миклоша (Ники) Хорти.
Тем временем высший руководитель СС и полиции в Венгрии обергруппенфюрер СС и генерал полиции Отто Винкельман предложил во время очередных переговоров с союзниками арестовать сына Хорти и тем самым удержать старого адмирала от перехода на другую сторону. Минул месяц с момента прибытия "человека со шрамами" в Будапешт, 10 октября состоялась встреча Ники с эмиссарами Тито, следующая встреча была назначена на 15 октября в здании на набережной Дуная. Ранним утром в это здание проникли агенты Винкельмана и стали дожидаться молодого Хорти.
В 10 утра 15 октября 1944 года Миклош Хорти прибыл на встречу на своем автомобиле в сопровождении джипа с тентом. В джипе находилась охрана Хорти. Джип остановился напротив входа в здание. После прибытия Хорти к зданию подъехал Скорцени в гражданской одежде. Он припарковал свою машину перед автомобилем Хорти, тем самым блокировав ее. Выйдя из машины, Скорцени стал делать вид, что у него заглох мотор. Охрана Хорти, вероятно, начала подозревать неладное, под тентом началось движение. Из сквера напротив стали приближаться прогуливавшиеся там офицеры венгерской армии, за ними наблюдали находившиеся в сквере на скамейке немецкие диверсанты, якобы читавшие газеты. В 10.10 к зданию стали приближаться немецкие полицейские чиновники, посланные Винкельманом. Охрана Хорти открыла по ним огонь из джипа. Идущие из сквера венгры открыли огонь. Немцы начали отстреливаться. В этот момент выяснилось, что венгры перехитрили немцев, оставив в соседнем здании засаду, тоже открывшую огонь. Немцы были вооружены только пистолетами и не имели никаких шансов против вооруженных автоматами венгров. Во время перестрелки в бедро был ранен шофер Скорцени, в этот раз изображавший пассажира. Сам "человек со шрамами" прятался от пуль за своим автомобилем, который вскоре был просто изрешечен. В это время из соседнего квартала прибыл фон Фолькерсам и 30 диверсантов оставленных в засаде. Диверсанты подавили огонь венгров из соседнего здания и перестреляли охрану в джипе. Агенты Винкельмана спустились на этаж, где шли переговоры, и ворвались в помещение. Немцы арестовали Миклаша Хорти, его приятеля Борнемиша и двух эмиссаров Тито. Чтобы избежать узнавания Хорти венгерскими обывателями, его завернули в большой ковер и вынесли на улицу. В это время прибыл грузовик, посланный Винкельманом, в него погрузили пленников и положили ковер с Хорти. Скорцени сел в машину и последовал за грузовиком. Тем временем фон Фолькерсам уводил своих людей с места события. Сопровождая грузовик, "человек со шрамами" увидел несколько венгерских рот, спешивших на звуки выстрелов. Понимая, что диверсанты могли еще не успеть скрыться, Скорцени остановил машину и подбежал к венграм, крича на ходу по-немецки:
— Стойте! Куда вы идете? Мне нужен ваш командир! Его здесь нет? Кто здесь командует? Не идите туда, там замешательство…
К Скорцени подошел венгерский майор и осведомился в чем дело.
— Это братоубийственная война, — продолжил Скорцени, — которая может разрастись до масштабов, достойных сожаления!
Выиграв несколько минут, Скорцени сел в машину и уехал, оставив венгров недоумевать дальше.
Похищение Ники Хорти не отрезвило адмирала. Узнав о похищении сына, он распорядился блокировать немецкое посольство и прервать его связь с внешним миром. В 14.00 венгерское радио передало сообщение о том, что "Венгрия попросила СССР о перемирии". Пришло время для операции "Панцерфауст". Среди немецкого командования были разные взгляды на способ проведения этой операции, но наличие особых полномочий от Гитлера позволило Скорцени взять верх и провести операцию по собственному сценарию.
Целью операции был захват адмирала и правительственных зданий на Замковой горе. В распоряжении "человека со шрамами" находилось лишь 4 батальона — 502-й егерский батальон СС, 600-й парашютно-десантный батальон СС, парашютный батальон люфтваффе и батальон юнкеров Венского военного училища. В его распоряжение были дополнительно переданы 2 танковые роты и подразделение управляемых самоходных мин "Голиаф". После обеда все батальоны были приведены по приказанию Скорцени в полную боевую готовность.
Поздним вечером 15 октября 1944 года в немецкий штаб явился офицер венгерской армии, уполномоченный вести переговоры с немцами. Немцы заявили ему, что будут вести переговоры с регентом только после того, как он публично откажется от перемирия с Советским Союзом. В свою очередь, немцы передали венграм свой ультиматум — "Если до 6.00 16 октября не будут сняты заграждения и мины, препятствующие свободному доступу на улицу Виенерштрассе, ведущую к нашему посольству, мы с большим сожалением вынуждены будем сделать соответствующие выводы".
Какие же выводы собирались делать немцы? В 6.00 Cкорцени предполагал начать операцию "Панцерфауст". Замковая гора представляла собой комплекс зданий, располагавшихся на возвышенности над Дунаем, длиной около 3 км и шириной около 600 м. Вокруг горы были воздвигнуты разнообразные укрепления. В состав гарнизона Замковой горы входило около 3000 венгерских солдат и офицеров, некоторая часть из них не одобряла действий Хорти и была лояльна немцам.
Поздним вечером гору окружили части 22-й добровольческой кавалерийской дивизии войск СС. Посреди ночи, в 03.00, 16 октября Скорцени собрал офицеров подчиненных ему частей на последнее совещание. Когда все собрались, Скорцени рассказал свой план. Атака должна была начаться одновременно с четырех сторон. Батальон юнкеров должен был наступать с южной стороны замкового сада, преодолеть железный забор и нейтрализовать засевшие в саду венгерские части. С запада наступали 2 роты диверсантов из 502-го батальона СС во главе с гауптштурмфюрером Фукером. Диверсанты имели задачу преодолеть полосу укреплений и дойти до юго-западного фасада замка и контратаковать в тыл обороняющихся в саду венгров. Парашютисты должны были наступать с восточной стороны. Их целью был сначала туннель, начинавшийся у набережной Дуная, а затем здание военного министерства. Сам Скорцени с 2 ротами диверсантов и танками должен был дойти до площади Венских ворот и продвигаться к замку.
Понимая, что любая операция может стать кровопролитной при соответствующем развитии событии, Скорцени требовал от своих люден до последнего не открывать опии". В качестве обоснования этого риска Скорцени позже написал: "Конечно, гораздо легче продвигаться вперед при огневой поддержке, поэтому во время подготовки некоторых спецопераций особое внимание уделяется сильному и концентрированному огню по неприятелю. Но с моей стороны было бы психологической ошибкой трактовать итальянцев и венгров как врагов; подобная позиция противоречила бы даже духу порученных мне заданий. Однако они были противниками и имели приказ стрелять в нас.
Захваченный врасплох противник оказывается сконфужен видом приближающего неприятеля, который появляется неожиданно и ошеломляюще там, где, согласно логике, появиться не должен был. Когда враг не в состоянии верить тому, что видит, продлевается эффект внезапности, необходимый для успешного проведения операции.
Однако, если нападающие выстрелят хотя бы один раз, у защитников срабатывает инстинкт самосохранения и они, из-за обыкновенного рефлекса, отвечают огнем. Нет ничего более заразительного, чем стрельба. Мне приходилось видеть на фронте целые части, которые вдруг среди ночи начинали палить из всех орудий только потому, что какой-нибудь дозорный выстрелил в воздух.
Не стрелять! Самый трудный момент — это вхождение в контакт с противником. Такая тактика требует от участников спецоперации крепких нервов и непоколебимого взаимного доверия".
В соответствии с этими словами Скорцени действовал и в Будапеште. Своим подчиненным он приказал изображать прохождение через город и не отвечать на одиночные выстрелы, пехотинцам в грузовиках было приказано спрятать оружие за бортами машин. В 5.59 "человек со шрамами" скомандовал своим войскам: "Шагом марш!" Со всех сторон к Замковой горе потянулись немецкие солдаты.
Давайте мысленно проследуем по Будапешту с группой Скорцени. Его группа располагалась на т. н. Кровавом поле. От площади Венских ворот его отделяло расстояние более чем в 2 км. Свою группу он построил в следующем порядке — бронетранспортер (в качестве пассажиров — Скорцени, 2 офицера и 5 унтер-офицеров СС), 4 танка "Пантера", подразделение "Голиафов", грузовики с пехотой. Полпути группа Скорцени проделала без всяких приключений. Встретив у ворот венгерских солдат, Скорцени отдал им честь, и колонна беспрепятственно проследовала дальше. Перед казармами располагались основные венгерские позиции. Скорцени опять поприветствовал венгров, и колонна проследовала дальше. До замка оставался 1 км. Понимая что в тылу у немцев остались значительные силы венгров, Скорцени приказал ускорить движение.
— Езжай быстрей, — прокричал он водителю.
Скорость машин и танков увеличилась до 40 км в час, они начали взбираться на гору. До замка оставались считаные метры, когда прогремели взрывы — это парашютисты взорвали замурованный ход к Военному министерству. Тем временем группа Скорцени выскочила на площадь перед замком, на которой располагались 3 венгерских танка. Настал переломный момент операции. Пока Скорцени думал как быть дальше, один из венгерских танков демонстративно поднял вверх орудие, обозначив свое нежелание сражаться с немцами. Вероятно, такие же пацифистские настроения господствовали в большей части венгерской армии.
Скорцени приказал своему водителю съехать в сторону, а командиру следовавшей за ними "Пантеры" протаранить замковую стену. Танк сорвался с места и проделал брешь в стене, в которую ринулись Скорцени со своими диверсантами. Вслед за пехотинцами в брешь вошли танки, пугая взволновавшихся венгров. Первого венгерского офицера, возникшего на пути Скорцени в замке, обезоружил фон Фолькерсам. Следующий попался непосредственно Скорцени. "Человек со шрамами" закричал венгру:
— Отведите меня к командующему гарнизоном Замковой горы! У нас нет ни минуты времени!
Венгр кивнул Скорцени и послушно ответил:
— Пожалуйста, сюда!
Скорцени, венгр и несколько унтер-офицеров вбежали в здание. Оставив венгра позади, немцы кинулись по ступенькам наверх. Миновав два пролета, эсэсовцы увидели большую залу. У открытого окна стоял массивный стол, на котором растянулся венгерский солдат, целившийся во двор из пулемета. Одним прыжком унтершарфюрер СС Хольцср добрался до стола и выбросил пулемет в окно. Венгерский солдат даже не успел понять, что произошло. Тем временем Скорцени огляделся и направился к большой двухстворчатой двери. В послевоенных мемуарах Скорцени писал, что постучался в дверь венгерского генерала, но мой внутренний голос подсказывает мне, что он толкнул дверь сапогом.
Войдя в комнату, Скорцени обратился к генералу:
— Имею ли я честь говорить с командующим?
— Да, но… — промямлил венгр.
— Я требую немедленной капитуляции вашего гарнизона. Иначе будет перестрелка. Послушайте, вы желаете нести ответственность за кровопролитие между союзниками? Мы заняли все ваши укрепления. Поверьте, любое сопротивление сейчас уже бесполезно; оно может быть опасно лично для вас и ваших солдат.
В подтверждение слов Скорцени за окнами зазвучали выстрелы. Ситуация накалялась. За дверями раздался шум и топот сапог. Спустя мгновение в комнату вошел оберштурмфюрер СС Хунке. Щелкнув каблуками, он доложил Скорцени:
— Двор и главные входы находятся в наших руках. Жду дальнейших приказаний.
— Я отправлю офицеров, чтобы прекратить огонь… — сказал венгр. — Считаюсь ли я вашим пленником? — продолжил он.
— Как посчитаете вы, господин генерал. Мы согласны, чтобы и вы и ваши офицеры оставили у себя личное оружие, — ответил Скорцени.
Затем "человек со шрамами" и генерал стали обсуждать способы прекращения огня. Оказалось, что Хорти не оставил командующему генералу никаких инструкций. Было решено, что стороны создадут из офицеров совместные патрули — 1 немец и 1 венгр. Задачей патрулей будет контроль за прекращением огня и решение конфликтных ситуаций. Оставив одного офицера с генералом, Скорцени двинулся на поиски Хорти. По дороге Скорцени расставлял в ключевых местах здания солдат с фаустпатронами. При возникновении угрозы они должны были выстрелить так, чтобы воспрепятствовать продвижению противника.
Поиски Хорти не дали результатов. Позже "человек со шрамами" узнает" что в 5.45 утра регент Венгрии Миклош Хорти нашел убежище у Высшего руководителя СС и полиции в Венгрии обергруппенфюрера СС и генерала полиции и войск СС Карла фон Пфеффер-Вильденбруха, командующего войсками СС в Венгрии. Так сослуживец перешел дорогу Скорцени, в результате диверсант № 1 не смог похвастаться захватом еще одного диктатора.
Тем временем венгры оказывали сопротивление лишь в саду, там где наступали юнкера венского училища. Однако несколько фаустпатронов, выпущенных из окон замка, заставили защитников сада сложить оружие. К 6.30 сопротивление венгерских солдат было сломлено. Венгры сложили оружие, при этом немцы в соответствии с приказом Скорцени действовали максимально корректно. В ходе получасовой операции немцы потеряли 4 человек убитыми и 12 ранеными. Венгры потеряли 3 человек убитыми и 15 ранеными.
Скорцени приказал разоружить венгерский гарнизон, но офицерам было оставлено личное оружие. В 9.30 "человек со шрамами" приказал собрать венгерских офицеров во дворе замка. Он обратился к ним с проникновенной речью и призвал продолжать сражаться на стороне Германии. Со слов Скорцени, все венгерские офицеры остались верны союзнику, и он пожал руку каждому из них. Стоит сказать, что в своих воспоминаниях Скорцени многократно возвращался к теме военного товарищества, всячески превозносил свое рыцарское поведение и умение ладить с солдатами всех армий.
Тем временем в Будапеште стало формироваться новое правительство во главе с Ференцом Салаши из членов националистической партии "Скрещенные стрелы". Власть в стране и городе перешла к националистам. Скорцени отрапортовал об успехе операции и вскоре узнал, что он произведен в следующий воинский чин — оберштурмбаннфюрера СС и назначен командиром Истребительных соединений СС. Кроме того, "человек со шрамами" был награжден за операцию Немецким крестом в золоте.
Несколько дней Скорцени оставался в замке и выполнял обязанности его коменданта. История повторялась — Вена в 1938 году и теперь в 1944-м — Будапешт. За прошедшие годы "человек со шрамами" научился извлекать выгоду из любого положения. Оказавшись хозяином прекрасного будапештского замка, Скорцени занял апартаменты, в которых раньше останавливался император Австро-Венгрии Франц-Иосиф. Две ночи Скорцени провел в его огромной постели, к услугам диверсанта также была огромная медная ванная размером 2,5 х 1,5 м. Прикасаясь в апартаментах к истории Габсбургов, Скорцени и не подозревал, что ему предстоит встреча с одним из них.
17 октября в комнаты Скорцени вошел пожилой мужчина в форме фельдмаршала императорской и королевской австро-венгерской армии. Вошедший вслед за старичком фон Фолькерсам успел шепнуть Скорцени:
— Это эрцгерцог Иосиф Габсбургский.
— Привет, привет! — пролепетал старичок. — Кто-то хотел меня разыграть, говоря, что ты являешься венцем, но я не удивился. Я подумал: только венец может справиться в подобной ситуации! Великолепно! Какая лихость! Я рад, что познакомился с тобой! Чудесно!
Скорцени усадил эрцгерцога в кресло и спросил, чем может ему служить. Оказалось, что в замке находятся конюшни эрцгерцога, и он переживает за своих лошадей. Скорцени напросился на конюшню, и эрцгерцог пожелал подарить ему одного из своих скакунов на память, но "человек со шрамами" отказался, сославшись на то, что командует моторизованными частями, а не кавалерийскими.
— Современная война уже не похожа на ту, давних времен. Но все равно, вчера ты решил дело по-старому, как настоящий кавалерист! Если вернешься в Буду, не забудь меня навестить, — промолвил старичок и стал удаляться.
Глядя в спину старому эрцгерцогу, Скорцени, наверное, думал о том, как причудлива жизнь, и о том, с кем еще из великих исторических персон она уготовила ему встречу.
19 октября Гиммлер вызвал Скорцени, Гирга и фон Фолькерсама в свою ставку для доклада. Сам Скорцени доложил об операции "Панцерфауст", а Гирг об операции "Ландфрейд" — Гиммлера очень интересовали прогнозы подчиненных по Румынии. Гирг и фон Фолькерсам впервые так долго общались с рейхсфюрером, который произвел на них удручающее впечатление (вспомним сцену знакомства самого Скорцени с Гиммлером). После ужина в поезде Гиммлера, рейхсфюрер отбыл на поезде, а офицеры вернулись в ставку. После атмосферы мрачного ужина, опустевшая ставка произвела на молодых офицеров жуткое впечатление.
— Господа, — промолвил фон Фолькерсам, — мы становимся слишком привередливыми. На что мы жалуемся? Безусловно, это место не настраивает на шалости, но с момента отсутствия здесь рейхсфюрера сделалось явно веселее.
Вот такое показательное отношение было среди офицеров войск СС к личности рейхсфюрера СС, и если в случае с фон Фолькерсамом появление такого отношения можно списать на фрондерскую (по сути, аптинацистскую) среду абвера, выходцем из которой являлся фон Фолькерсам, то в случае со Скорцепи и Гиргом негативное отношение вызвано самим поведением рейхсфюрера.
Отто Скорцени (в центре), Адриан фон Фолькерсам, Вальтер Гирг на улицах Будапешта
На следующий день везучего диверсанта в свою ставку пригласил Гитлер для доклада об операции "Панцерфауст". В качестве сопровождающего Скорцени взял с собой Адриана фон Фолькерсама, который уже давно мечтал побывать на приеме у рейхсканцлера. В неформальной беседе, после доклада Скорцени, Гитлер показал свою осведомленность о подвигах фон Фолькерсама во время службы в диверсионной части "Бранденбург". Позже, наедине, Гитлер поручил Скорцени подготовить новую диверсионную операцию, но мы вернемся к ней несколько позже.