Алексей уверенно управлял Мерседесом. Позади осталась Россия, уже несколько часов ехали по Белоруссии. Впереди граница с Польшей.

– Ты где сейчас, Курт? – с любопытством спросил Павел.

– Рядом с тобой, – отозвался фантом.

– Здесь? – Павел потрогал сиденье рядом с собой.

– Да.

– Интересно. Я совершенно ничего, вернее, никого не ощущаю. Бывают чудеса, согласен, но такие!

– Если бы я сам мог понять…

– Слушай, а ведь это круто – иметь знакомого призрака. С твоей помощью можно ведь много достичь в жизни, так ведь? Ты ведь реально можешь во многом помочь простым смертным?

– Уже помогал. Помог как-то одному бомжу даже стать депутатом в Думе. Он потом так заважничал, что захотел стать губернатором.

– Ну и…

– Обнаглел, одним словом. Как та старуха из русской сказки о рыбаке и золотой рыбке. Дошёл до того, что стал мне грозить, что если я не помогу ему в этом, то выведет меня на чистую воду.

– Ты его наказал?

– Разумеется.

– Что с ним стало?

– Вернулся на помойку собирать объедки и банки из-под пива.

– Надо было помогать тем, кто действительно этого достоин, – сказал Павел.

– Гм… Это трудно определить – кто действительно этого достоин… Между прочим, один человек, кого сейчас называют модным словом – олигарх, стал таковым не без моей помощи. Он воспитывался в детском доме. Я пристально наблюдал за его судьбой и немало посодействовал тому, чтобы он стал успешным в жизни.

– Чем он так тебе понравился? – спросил Алексей, который не выдержал и тоже включился в беседу.

– У него были такие грустные глаза…

– Кто он, где живёт?– спросил Павел.

– Его зовут Романом. Безобидный, нормальный мужик, куча детей… Уехал в Англию. Хотя не мало вложил заработанных денег в Россию. А деньги он умеет зарабатывать!

– Вы не общаетесь?

– Нет. Его супруга очень набожная женщина. Когда она узнала о моём существовании и стала свидетелем моих фокусов, то сильно испугалась, практически до потери рассудка. И могла прийти в себя только после того, как я покинул Романа. Знаю, что он скучает по мне – мы были друзьями. Но я поклялся себе и ему тоже, что навсегда расстанусь с ним, и не буду препятствовать его семейному благополучию.

– Уж не Абрамович ли это?

– Да, он.

– Ничего себе! – удивился Павел. – Вот кто действительно мог бы тебе помочь. Почему ты ещё тогда не попросил его о помощи?

– Я не был готов к этому, наверное.

– Давай, сейчас к нему обратимся.

– Нет. Рома – это в прошлом. Я дал обещание…

Так за разговорами они пересекли границу с Польшей и с каждым часом всё ближе приближались к Германии. Курт заметно стал волноваться, часто не отвечал на вопросы и не отзывался. Алексею с Павлом даже как-то показалось, что Курт покинул их – настолько долго он не давал о себе знать. Они решили, что он оставил их, достигнув исторической родины, и необходимость в их помощи отпала. Они всё чаще недоумевали, зачем Курт вообще втянул их в это дело? Он и сам мог вполне благополучно приехать в Германию, ему никто не помешал бы. Да и что могли сделать два россиянина в чужой стране? Хорошо, что хоть Павел в совершенстве знал немецкий язык – он преподавал на кафедре иностранных языков. В Берлине они расположились в гостинице и, ни разу не потревоженные Куртом, провели в экскурсиях по городу несколько дней. Прошла еще неделя. Из дома звонили родные, интересуясь, когда они вернутся. Друзья стали собираться обратно. Машину решили бросить в Германии где-нибудь на стоянке, вдруг она понадобится Курту и возвращаться поездом.

Курт объявился также неожиданно, как и пропал. Друзья сидели за столом, когда в чашке одного из них закрутилась ложка, размешивая сахар.

– Курт?.. – недоуменно спросил Алексей.

– Да.

– Ой, – Павел вздрогнул от голоса. – Ты куда пропал? Мы хотели сегодня уехать. Мы, наверное, тебе уже не нужны.

– Пожалуйста, не уезжайте!

– Ты где был?

– Да почти всегда рядом с вами.

– Почему же так долго не отзывался?

– Это для вас, живых, время имеет значение. А для меня: что день, что неделя, что десятилетие – всё одно. Имею такую странность – впадать в прострацию. Вы мне действительно нужны. Вы хорошие парни, с вами можно иметь дело и можно советоваться. Да и вам самим разве неинтересно, что будет дальше и чем всё закончится?

– Наверное, интересно, – сказал Павел. – И что нам сейчас делать?

– Нужно посетить архив, пролистать старые газеты, которые выпускались во время войны и до неё. Может быть, наткнётесь на что-то интересное. Хорошо бы также навести справки о моей семье. Может быть, кто-то жив из моих родственников. У меня ведь была семья – жена и дочь.

***

В архиве друзья представились членами российской благотворительной организации, которая занимается поисками родственников немецких солдат, погибших во время войны в России. И что им, поисковикам, интересна вообще история такой великой страны как Германия, особенно в период тридцатых-сороковых годов. Им охотно пошли навстречу, предоставив в распоряжение огромное количество печатной продукции, выпускавшейся в то время. На её просмотр ушло несколько дней. Алексей, предоставив свободу действий знавшему язык и весьма к тому же любознательному шурину, сам же нередко, опустив голову на грудь, мирно дремал рядом, в то время как Павел с интересом листал старые подшивки газет, брошюры, справочники. В один из таких дней Павел толкнул в бок Алексея.

– Смотри, Лёха, кажется, есть что-то интересное.

– Что там ты раскопал? – Мельников встряхнул головой, освобождаясь от дрёмы. Павел ткнул пальцем в строчки одной из газет, пожелтевших от времени.

– Вот здесь написано, что в 1939 году из Гималаев вернулась научная экспедиция, которую возглавил очень талантливый ученый и исследователь Вольдемар Шиманский. Экспедиция была организована с целью подтвердить версию о древней легенде, согласно которой в этой части света местными племенами хранится эликсир, дающий бессмертие. Великая арийская раса по праву должна обладать этим напитком. Как стало известно корреспонденту, экспедиция не зря потратила время и добилась очень значительных результатов. Далее заметка заканчивалась, и больше об этой теме не было сказано ни слова.

– Что думаешь по этому поводу? – спросил Павел.

– Ты уверен, что это может как-то относиться к нашему Курту?

– А почему бы и нет? Ведь доподлинно известно, что подобные экспедиции немцы отправляли не только на Тибет, но даже и в Антарктиду и чёрт знает куда, чтобы найти что-нибудь этакое – малоизученное и мистическое. Я больше чем уверен: весьма практичные немцы не стали бы это делать просто так. Возможно, наш фантом причастен к этому каким-то образом. Интересно, он знал такого человека – Вольдемара Шиманского?

– В таком случае неплохо было бы найти этого профессора. Но боюсь, что его уже нет в живых, прошло столько лет.

– Нужно попробовать – все равно зацепиться толком больше не за что.

Один из архивариусов помог найти весьма немногочисленную информацию о самом Шиманском. Выяснилось, что он после войны вернулся в Германию, какое-то время занимался научной деятельностью, но весьма недолго. Затем стал вести довольно отшельнический образ жизни. По последним данным он жил в пригороде Берлина в своем доме. Возможно, жив, иначе в прессу, скорее всего, просочилась бы информация о смерти небезызвестного в прошлом учёного. Попутно друзья узнали кое-что о самом Курте Зиберте, сыне владельца сети часовых мастерских. Но данные были еще скуднее. В адресном агентстве сообщили о Марте Зиберт, вдове офицера, без вести пропавшего на фронтах Второй мировой войны. Возможно, это супруга Курта. В этом можно было убедиться – благо старушка была ещё жива. В поисках загородного коттеджа, в котором проживала Марта Зиберт, друзья выяснили у Курта, что тот ничего не знал о Вольдемаре Шиманском, о котором ничего не слышал. И не помнил, чтобы ему где-то мог встретиться этот человек.

Но вот, наконец, коттедж был найден. В уютном дворике, греясь в лучах солнца, в кресле сидела весьма пожилая женщина и смотрела куда-то вдаль. Она повернула голову на звонок, хотела подняться с кресла, но из дома вышла другая пожилая женщина, довольно ещё шустрая. Женщина, видимо, сказала, что старушке не нужно беспокоиться и она сама узнает, кто к ним пожаловал.

– Здравствуйте, чем я могу быть для вас полезной, господа? – сказала она, подойдя к дверям.

– Здравствуйте, – ответил за всех Павел. – Мы хотим узнать, не здесь ли проживает Марта Зиберт, супруга офицера Курта Зиберта, пропавшего во время Второй мировой войны?

– Да здесь. Эта моя мать. Она сидит там, в кресле. А я её дочь – Эльза Фогель. И если мы с вами имеем в виду одного и того же Курта Зиберта, то я его дочь. А вы кто?

– Эта большая удача! – обрадовался Павел. Алексей тоже радостно закивал, поняв, что они пришли по адресу. – Мы из России. Мы нашли вашего отца.

– Правда? – Эльза не смогла скрыть своего удивления. – Мама, эти люди из России, они что-то знают об отце! – крикнула она, повернувшись к старушке. Та надела очки и выжидающе склонила голову – было не понятно, слышала ли она радостную новость или нет.

– Прошу вас, заходите! – Эльза пригласила гостей.

После знакомства, мужчин пригласили зайти в дом.

– Давайте, сядем за стол, выпьем по чашечке кофе и поговорим, – предложила Эльза. Она усадила гостей, сходила и привела и под руку старенькую мать. Осторожно усадила её за стол.

– Эти люди из России? Они что-то знают о твоём отце? – спросила старушка.

– Да, мама.

– Эти люди из России? – вновь задала вопрос Марта Зиберт.

– Она плохо слышит, – шепнула гостям Эльза. – И уже не так быстро соображает как раньше. Ей девяносто три года… Что вам известно о моём отце?

– Ваш отец погиб в России и мы выполняем последнюю его волю – предать родной земле его прах, – Павел достал из сумки жестяную банку. – Здесь находится прах вашего отца, фрау Эльза.

– А как это можно проверить? – спросила Эльза. – Согласитесь, что странно – слышать от незнакомых людей, что они вдруг нашли прах моего отца.

– Да, согласен. Прекрасно понимаю. Представляю вас на моём месте. Я бы тоже засомневался… Но мы готовы рассказать вам кое-что. При этом очень хотелось бы, чтобы вы обладали очень крепкими нервами – вы и ваша почтенная матушка. Боюсь, что узнав правду, вы обе будете сильно потрясены.

– Это весьма интересно и интригующе, – заметила Эльза. При этом в её глазах всё же промелькнула тень растерянности, – Признаюсь, я взволнованна.

– Она очень взволнованна, – Павел перевел её слова Алексею, который не понимал немецкой речи, но делал вид, что внимательно слушает. – Может, не стоит им ничего говорить? Оставим прах и уйдем?

– Не думаю, что они не примут нас за ненормальных (если ещё не приняли) и не выкинут банку в ящик для мусорных отходов, – сказал Алексей. – Мне кажется, Курт останется недовольным, если узнает об этом.

– Думаешь, его здесь нет? Нужно позвать его.

– Подожди, не делай этого! Что они подумают, когда ты вдруг позовешь Курта или будешь с ним разговаривать? Обрати внимание на его дочь. Она явно начинает волноваться и начинает что-то подозревать. Подумает, что мы с тобой русские бандиты и вызовет полицию. Тогда шума не оберешься.

– Я думаю, что Курт здесь. Не остался же он возле калитки. Просто он не хочет выдавать себя, чтобы не испугать бабушек до смерти.

– Тогда вообще не надо им ничего не говорить. Скажем, что мы ошиблись, что они не те люди, которых мы ищем. Поедем на какое-нибудь кладбище, или просто закопаем где-нибудь. Главное – мы привезли его на Родину, – предложил Павел. В отличие от Марты, которая заметно страдала болезнью Паркинсона и молча сидела как будто бы в полном безразличии, её дочь переводила взгляд с одного странного мужчины на другого и пыталась понять – кто они всё-таки на самом деле и что им нужно. Возникла неловкая пауза. Эльза засомневалась – правильно ли она сделала, что пустила в дом незнакомых иностранцев и всерьёз начала думать над тем, под каким бы предлогом ей выйти и вызвать полицию.

– Ну ладно, – дружелюбно сказала она и встала. – Вы немного посидите, а я принесу кексы. Как я сразу про них забыла?

– Не нужно кексов, Эльза, – раздался в комнате незнакомый мужской голос на немецком языке. Эльза медленно села обратно, посмотрев по сторонам.

– Здесь кто-то ещё? – спросила она полушёпотом. – Кто это? Где он прячется?

– Я вас предупреждал, фрау Эльза, что было бы весьма кстати, если вы обладали крепкими нервами, – сказал Павел. – Но успокойтесь, на самом деле, ничего страшного. Вам никто и ничто не угрожает.

– Как вас понимать? Объясните же скорей, что происходит, – заметно побледнела Эльза. – Мама, тебе не кажется, что всё это как-то странно? – обратилась она к матери. Но той, похоже, было всё совершенно безразлично – старость и болезнь брали своё.

– Фрау Эльза, мы привезли из России прах Курта Зиберта. Но мы также привезли то, что вполне подходит под определение «дух». Этот дух – есть дух вашего отца. Это его голос вы только что слышали.

– Вы морочите мне голову, молодые люди! – возмутилась Эльза. – Для демонстрации фокусов предназначены соответствующие заведения. Наш дом – это совсем не то место! Если вам больше нечего сказать, то прошу покинуть нас, иначе я вызову полицию. Предупреждаю, я умею очень громко кричать. Меня услышат соседи…

– Эльза, успокойся, – из ниоткуда раздался уверенный голос Курта. – Они, а также я, не хотим пугать ни тебя, ни Марту. Я – твой отец. Ты можешь не верить в чудеса, но от реальности никуда не деться. Я действительно – дух, фантом, или как там ещё можно назвать моё состояние. Пожалуйста, поверь мне…

Ответом послужило падение Эльзы, которая лишилась чувств. Старуха-мать, тряся головой, безразлично посмотрела на неё, так и не поняв, что произошло.

***

– Вот видите! – сказал Курт, когда Мерседес отъехал от дома. – Я так и думал, что для моих родных это всё-таки очень большое потрясение. Поэтому и не стремился в Германию.

– Куда мы сейчас? – спросил Алексей. – Давайте поищем Шиманского.

– Да, нужно найти этого ученого. Надеюсь, что он не такой впечатлительный, – сказал Павел. – Кстати, как тебе твои женщины, Курт?

– Скажу честно, я тоже потрясен! – ответил фантом. – Увидеть свою дочь взрослой, такой, какой я свою малышку и представить никогда не смог бы. А Марта?.. Это же древняя старуха! А ведь мне когда-то завидовали все друзья – настолько Марта была красивой!

– Ну, сколько лет прошло! Ты сам-то себя, навряд ли стариком считаешь. Тебе ведь тоже, поди, лет под сто уже? – усмехнулся Павел.

– Девяносто восемь.

– А впереди – целая вечность! Тебе даже можно позавидовать, дедуля! – засмеялся Павел.

Алексей покачал головой. Он не переставал удивляться тому, что Павел практически с первых дней знакомства с Куртом был с ним на дружеской ноге, нередко отпускал в его сторону едкие шуточки, которые, произнеси их в недалеком прошлом Алексей, кончились бы для него едва ли не трагически. Скорее всего, Курт действительно сильно изменился и привязался к ним обоим. Но Павел, казалось, переходил иногда все границы, но ничего ему за это не было. Они подолгу, как старинные друзья о чем-то часами болтали на немецком, даже нередко смеялись над чем-то. Алексей тоже был доволен, что Курт «перевоспитался» в лучшую сторону…

Через два часа поиска – и они уже подъезжали к дому профессора Шиманского. Во дворе на лужайке стоял невысокий с взлохмаченными волосами худощавый старик в очках и поливал из шланга цветник.

– В общем, как договорились, – предупредил Павел. – Максимум осторожности и терпеливости. Прощупаем деда, узнаем, чем дышит, что думает, и что вообще может сказать о фантомах. Вполне возможно, что он тоже ничего не знает. Посмотрим. Потом решим, как поступать дальше.

Они подошли к невысокой ограде и остановились возле входа во дворик.

– Господин Вольдемар Шиманский? – громко, чтобы услышал старик, вежливо спросил Павел. Тот посмотрел в их сторону, выключил воду, положил шланг на землю.

– Да, это я, – сказал приковылявший старик, посмотрев на мужчин сквозь толстые стёкла очков. – Что вам нужно, господа?

– Мы к вам по делу, разрешите войти?

– Подозрительно, что старик Шиманский стал вдруг таким востребованным по части внимания к его персоне, – усмехнулся Шиманский. – У вас ко мне дело, говорите? А, вы, простите, кто будете? Хотелось бы это узнать прежде, чем вы проломите мне голову в моём же собственном доме. Или вы не будете обижать заплесневелого от старости господина Шиманского?

Алексей с Павлом переглянулись. Алексей в отличие от друга, конечно же, ничего не понял, но предположил, что старичок весьма не прост и себе на уме.

– Мы из России. Если хотите, можете проверить наши документы и переписать наши паспортные данные, – предложил Павел.

– Не нужны мне ваши данные. А бумажки в наше техническое время можно изготовить любые.

– Но у нас к вам на самом деле очень интересное дело. Хотелось бы кое-что обсудить, попросить совета, – как можно дружелюбнее сказал Павел.

– Гм… Совета попросить? Гм… Ладно, входите, – Шиманский очень пристально осмотрел их и повел за собой.

В небольшой и уютной комнате старик молча показал на диван, сам сел в кресло чуть поодаль, положил морщинистые руки на колени и выжидающе посмотрел на гостей.

– У нас к вам дело, – повторил Павел. – Даже и не дело вовсе. Скорее всего, хотелось бы у вас кое-что уточнить. Видите ли… Мы в последнее время столкнулись с необычным явлением и не можем найти ему объяснение. Может быть, вы прольёте свет на это?.. Нам стало известно, что вы когда-то были руководителем научной экспедиции, которую отправили на Тибет для поиска эликсира бессмертия, и что поездка оказалась очень удачной и результативной. Это действительно так? Как вы считаете…

– А! Вот чем вызван ко мне ваш интерес! – встрепенулся старик. – И вы туда же! То-то я думаю, зачастили ко мне гости за последние дни. Позавчера приходили двое молодых людей. Они тоже интересовались этой темой. Но я им сказал, как впрочем повторю и вам, что всё это полная ерунда и чушь. Это была мистификация и шарлатанство. Мы ничего путного из Тибета не привезли. Нацисты гонялись за сенсациями по всему свету, чтобы можно было их использовать в своих интересах. Но ничего из это не вышло. Всё оказалось неправдой и грубым невежеством. Вот так, господа! А сейчас прошу покинуть меня и больше не беспокоить, – Шиманский, кряхтя, поднялся.

– Очень жаль, – вздохнул Павел. – Пойдем, Лёха, старик ничего не знает. Я так и думал. Ума не приложу, что нам дальше делать? Хорошо, что Курт молчит, а то старик точно бы дуба дал.

Они встали и пошли к выходу. Но, вдруг, к потолку взмыл стул, а потом плавно опустился на место. Вслед за стулом в воздух поднялись книги, затем само по себе открылось окно. Седые волосы старика зашевелил сквозняк. Шиманский недоумённо молчал. Его глаза, казавшиеся огромными из-за толстых линз, наблюдали за происходящим.

– Пойдём, Курт, – по-немецки сказал Павел. – Зря стараешься, пожалей нервы старика.

– Постойте! – вскрикнул Шиманский. Он подошёл к окну и закрыл его. Затем вновь предложил гостям сесть. – Я готов выслушать вас до конца.

– Благодарю вас, – раздался в комнате голос Курта.

Шиманский вздрогнул, но не испугался:

– Надеюсь, господа, что это не ваши фокусы, – он посмотрел на Павла и Алексея.

– Это не фокусы, профессор, – сказал Курт.

– Хорошо, – в глазах Шиманского появился интерес.

Вскоре он услышал рассказ Курта о его злоключениях с той самой поры, когда произошло его странное перерождение. Рассказ дополнял Алексей. Павел переводил и тоже высказывал свои соображения. В наступившей тишине профессор сосредоточенно молчал некоторое время, а затем сказал:

– Мне кажется, я знаю, что случилось с вами, Курт Зиберт. Вы не одиноки, будучи фантомом. Не так ли, Савва? Как ты посмотришь на то, что у тебя появился товарищ?

– Мне нацисты не товарищи, Вольдемар, – сказал кто-то невидимый из угла комнаты. Все посмотрели в ту сторону.

– Савва, прошу тебя, не начинай! Успокойся, дорогой друг, – укоризненно сказал профессор. – Ну, какой он теперь нацист? Ты же был здесь и всё слышал. Если бы он был нацистом, то вёл бы себя по-другому все эти годы.

– Ладно, не буду, – примирительно сказал Савва. – Теперь твоя очередь рассказывать.

– Да. А ты узнал его, Савва?

– Как я могу его узнать? Он для меня также невидим, как и для тебя. И голоса его я никогда не слышал. Помнишь ведь, когда ты вколол ему свой раствор, он был тяжело ранен.

– Помню. Курт, вы когда-нибудь были во Франции? – на всякий случай решил уточнить профессор.

– Был.

– У вас были серьезные ранения там?

– Да. Однажды на нас напали партизаны. Помню взрыв, огненную вспышку, потом – темнота, и белый потолок в госпитале.

– Вы долго лечились?

– Нет, пару дней. Врачи удивлялись, как быстро я шёл на поправку при таких-то увечьях.

– Сочувствую, – сказал Савва. – И я был когда-то тяжело ранен. После первого ранения поднялся также быстро, но после второго, через год, уже не смог – с оторванными головами не живут.

– Савва, это был он. Больше я никому инъекции не ставил, – сказал профессор. – Да, господа, если уж так складываются обстоятельства, то и мне следует кое-что вам рассказать… Действительно, такой эликсир был создан. Не скажу, что я и только я являюсь его первооткрывателем. О том, кто его создал на самом деле, боюсь, мы никогда не узнаем. Я лишь воссоздал его в лабораторных условиях. Тибетцы хранили тайну эликсира много лет. Подозреваю, что они им не пользовались, или почти не пользовались. Хотя, возможно, были исключения. Когда я вернулся из экспедиции, то вовремя сообразил, какие возможности с его использованием открываются перед нацистами. Представьте себе непобедимую армию, которая без особых усилий смогла бы подчинить себе весь мир. Невидимые солдаты на службе у безумного фюрера – это грозная сила! Поэтому я решил не раскрывать до конца тайну приготовления эликсира. Потом вокруг деятельности моей секретной лаборатории моё завистливое окружение стало плести интриги. Недоброжелатели решили, что сами без моего участия смогут изготовить эликсир и меня вскоре отправили в концлагерь, мою семью уничтожили. Мне удалось бежать. Потом жизнь и борьба в отрядах сопротивления, годы в эмиграции, возвращение в Германию. Хотелось и дальше заниматься научной деятельностью, но вскоре я понял, что эликсир не сможет принести людям счастье. По крайней мере, в наше бурное неспокойное время. Смотрите, что творится в мире! Практически любые научные достижения служат для того, что одна часть общества людей, как правило, немногочисленная, смогла извлекать выгоду из другой части. И к этому так или иначе всё в итоге и приходит… К появлению моего эликсира мир ещё не готов. Тибетцы понимали это и не зря хранили его подальше от людей. Возможно, когда-нибудь придёт время – исчезнут корысть, тщеславие, жажда личного обогащения, желание достичь чего-либо через несчастье других. Тогда эликсир смог бы пригодиться. И тогда к далёким звездам полетят корабли с бессмертными исследователями… Но люди изменятся очень и очень не скоро. Вероятно, нам природой не дано быть другими. Поэтому я понимаю всю ответственность, которая лежит передо мной.

– С вами трудно не согласиться, профессор, – сказал Курт, пока Павел переводил Алексею последние слова Шиманского. – Что же случилось со мной?

– В тот день, когда вас тяжело ранили во Франции, я вместе с Саввой был в составе партизанской группы. Нам было поручено взять в плен немецкого офицера. Но из всех, кто ехал в вашей машине, в живых остались только вы. Вы были тяжело ранены, могли умереть в любую секунду. Я решил рискнуть и сделал вам инъекцию с эликсиром, чтобы вы могли быстро поправиться и рассказать нам важные сведения о передвижении войск. После инъекции вас пришлось оставить – немцы вернулись с подкреплением. С той поры эликсир стал работать внутри вашего организма, а когда в России ваше тело оказалось истерзанным настолько, что ему не хватило времени на восстановление своих функций, вы продолжили существование в новом качестве.

– Теперь понятно. Что же мне делать дальше? – спросил Курт.

– Решайте сами. Вы можете продолжать существование в таком состоянии и ждать, когда изменится человечество. Вы тогда смогли бы принести неоценимую помощь людям, если, конечно, в ожидании лучших времён не наделаете непоправимых ошибок. Есть и другой выход. Вас можно ликвидировать. Это, конечно, не совсем вежливое слово, но суть такова – у меня есть прибор, с помощью которого можно уничтожать фантомы вроде вас. Вы ничего не почувствуете, просто исчезните раз и навсегда. Что вам хочется – выбирайте.

– Есть время подумать? – спросил Курт.

– Конечно. Вас никто не торопит. До тех пока я жив, я сам могу привести прибор в действие. А после моей смерти это сделает Савва. Он, возможно, захочет пожить ещё.

– Вы сами, профессор, не хотите поучаствовать в эксперименте? – спросил Павел. – Ведь вы тоже можете стать бессмертным и подождать до лучших времён. А за это время наслаждаться существованием на Земле, даже продолжать заниматься какой-нибудь научной работой. Разве вам было бы не интересно? Вы могли в любой момент передумать и самоликвидироваться с помощью прибора.

– Гм, – усмехнулся профессор.

– Вы могли бы даже создать группу единомышленников. Вас, например, уже трое. А, может быть, и больше, – продолжал свою мысль Павел.

– Нет, молодой человек, – решительно сказал Шиманский. – Я когда-то уже думал примерно также. Но не спешил с окончательным решением. Проходили годы, и я лично для себя сделал вывод, что очень сильно устал и не хочу вечно бродить по земле. Может быть, вы меня поймёте, если доживете до моих лет…

Он не закончил мысль, как раздался звонок. Профессор подошел к двери и открыл её. В дверях стоял Лакхпа.