— Цыпленок просто замечательный! — воскликнула Кейт.

Бастьен с удивлением смотрел, как Кейт Ливер, подцепив вилкой большой кусок Pouletau Citron — цыпленка в лимонном соусе, — поднесла его к губам Люцерна. Но еще больше удивился Бастьен, когда его братец открыл рот, подхватил кусок мяса и, одобрительно заурчав, начал с видимым удовольствием жевать его.

За всю свою жизнь Бастьену ни разу не доводилось видеть, как ест его брат. Люцерн, конечно же, участвовал во всякого рода застольях, но всегда лишь делал вид, что ест. К тому времени, когда Бастьен появился на свет, его брат уже благополучно разменял второй век, а за два столетия кто угодно может пресытиться человеческой пищей, сколь бы изысканной она ни была. Все приедается, и в конце концов наступает момент, когда желать тебе больше нечего. Теперь, перешагнув свой четырехсотлетний рубеж, Бастьен и сам начал считать процесс поглощения пищи весьма досадным и вовсе не самым необходимым занятием. Но время от времени, чтобы не вызвать ненужных пересудов, он вынужден был участвовать в деловых обедах с партнерами или клиентами фирмы, а также выбираться в рестораны и на пикники.

— В самом деле хорош, — проглотив кусочек цыпленка, заявил Люцерн. — Хотя теперь умеют готовить вкуснее, чем раньше.

— Думаю, ты ошибаешься, братец, — возразил Бастьен. — Этому французскому блюду добрых три сотни лет, так что скорее всего все дело в великой любви — это она, помахав своими крылами, восстановила твои вкусовые рецепторы и разбудила почти забытое желание есть.

Люцерн выразительно взглянул на брата и едва заметно пожал плечами, как бы говоря, что его вовсе не задела насмешка Бастьена, ведь сам Люцерн нисколько не скрывал своих глубоких и неизменных чувств к сидевшей рядом с ним женщине.

— Пожалуй, ты прав, — согласился Люцерн. — Мне все кажется более интересным, чем прежде. Я обнаружил, что вижу вещи в новом свете, вижу их такими, какими, должно быть, их видит Кейт. К тому же я заметил, что становлюсь более терпимым и уже не ворчу по поводу и без повода, как ворчал последние несколько веков. И если честно, то меня очень радует подобная перемена.

Бастьен ничего не ответил. Усмехнувшись, он поднял свой бокал, наполненный превосходным вином, и сделал небольшой глоток. Слова Люцерна отозвались болью в его душе, и боль эта была сродни зависти, однако анализировать и оценивать свои чувства Бастьен не был готов, он просто принимал как неизбежность то, что в его жизни не было места не только любви, но и доступной почти всем уединенности — слишком много обязанностей свалилось на него после того, как умер его отец. К счастью или несчастью, но Бастьен всегда был очень ответственным, поэтому именно он принял на свои плечи бремя семейного бизнеса, когда отца не стало, — такова уж была его натура. С тех пор жизнь Бастьена резко изменилась — он был постоянно занят разрешением каких-то проблем, с досадной регулярностью возникавших то в бизнесе, то в семье. Со всеми трудностями в семействе Аржено обращались именно к Бастьену, и началось это еще до смерти отца. Уже более века Бастьен практически вел дела фирмы, принимая важнейшие решения вместо своего отца. К тому времени Жан-Клод Аржено уже не мог обходиться без алкоголя, который в конце концов и свел его в могилу.

— Итак, Бастьен… — произнося эти слова, Кейт пристально взглянула на него, и он тотчас насторожился. — Ты, возможно, уже догадался, что мы пригласили тебя на ленч не просто так, а с определенной целью…

Конечно, он догадался. Когда ему неожиданно позвонил Люцерн, пригласивший его перекусить в «Ля Бон суп», Бастьен сразу понял: брату нужна какая-то помощь, причем дело это скорее всего было связано с предстоящей свадьбой Люцерна и Кейт. Но какая именно просьба последует за этим приглашением, Бастьен даже предположить не мог.

Свадьба должна была состояться ровно через две недели здесь же, в Нью-Йорке, и ничего удивительного в этом не было, поскольку Кейт, а теперь и Люцерн жили и работали в этом городе. Старший из братьев Аржено переехал на Манхэттен полгода назад, чтобы быть ближе к своей невесте, которая — так уж случилось — была его редактором. Он считал, что ему лучше находиться рядом с Кейт, пока та осуществляла все необходимые приготовления для своего обращения. Чтобы стать одной из бессмертных, ей следовало приобрести множество новых привычек и умений, и Люцерн, перебравшись в Нью-Йорк, должен был помочь в этом своей невесте. К счастью, для писателя подобные переезды не являлись проблемой.

Бастьен кивнул, давая понять, что догадывается о цели приглашения. Он ждал, что брат и его невеста объявят ему, в чем дело, но те молчали. И Бастьен, не выдержав, спросил:

— Так чем же я могу вам помочь? Ведь у вас ко мне какая-то просьба, не так ли?

Брат и его невеста многозначительно переглянулись. Затем Люк — так частенько называли Люцерна — с улыбкой сказал:

— Братец, закажи себе что-нибудь. Я угощаю.

Бастьен невольно усмехнулся. Было ясно, что Люцерн тянул время — не решался заговорить о деле.

Впрочем, Бастьен сам не любил обращаться с просьбами, поэтому прекрасно понимал брата.

— Должно быть, ты попросишь о каком-то серьезном одолжении, раз готов разориться не только на ленч, но и на выпивку, — проговорил он, поддразнивая Люка.

— Ты что, считаешь меня скрягой? — насупившись, проворчал старший брат.

— Да нет, не такой уж и скряга, просто очень прижимистый — во всяком случае, был таким до недавнего времени, — ответил Бастьен. — Но похоже, ты очень изменился, причем — в лучшую сторону. И изменился после того, как в твоей жизни появилась Кейт. Ей каким-то образом удалось вынудить тебя ослабить шнурок кошелька. А ведь было время, когда ты и помыслить не мог о том, чтобы жить в таком дорогом городе, как Нью-Йорк.

Люк пожал плечами:

— Но ведь она здесь. Поэтому и я здесь.

— Вообще-то ваша помощь нужна мне, — заявила Кейт.

— Неужели? — Бастьен с любопытством взглянул на девушку. Ему нравилась его будущая невестка. Кейт идеально подходила Люку. Брату очень повезло, когда он встретил ее.

— Да, именно мне нужна ваша помощь. Моя лучшая подруга Терри… Вообще-то на самом деле она — моя кузина. И кузина, и лучшая подруга. Так вот, Терри…

— Это та самая, которая будет твоей подружкой на свадьбе? — перебил Бастьен.

— Да, она самая. — Кейт радостно улыбнулась; очевидно, она была очень довольна тем, что брат запомнил имя ее кузины. Но этому не следовало удивляться. Бастьен всегда старался не упускать деталей — в любом деле. Кроме того, этой женщине предстояло стать подружкой невесты, а ему шафером, и, следовательно, и им придется держаться вместе в течение всего торжества. Так что само собой разумеется, что он запомнил ее имя — не мог не запомнить!

— Так что же с ней? — спросил Бастьен. — Кстати, когда она прибывает? Одновременно со всеми остальными гостями? Или на денек-другой пораньше?

— Вообще-то она приезжает… гораздо раньше, — ответила Кейт, явно смутившись. — У нее намечается отпуск, и она решила взять его целиком, прилететь сюда и помочь мне с приготовлениями к свадьбе.

— И это очень кстати, — пробормотал Люцерн. — Мы рады любой помощи. Ты не поверишь, Бастьен, но, оказывается, свадьба — это чертовски хлопотное дело. Сначала необходимо определиться с датой, зарезервировать зал и разослать приглашения. А затем нужно выбрать фирму, которая будет нас обслуживать, решить вопрос с меню, выбрать сорта вин, определиться с цветами и… Ох, еще ведь и музыка… надо решить, какая будет в церкви, а какая — во время приема. Кроме того, предстоит определиться с одеждой — с платьями и смокингами гостей. Оказывается, сейчас даже смокинги, которые каких-то сто лет назад были только черными или темно-серыми, могут быть какого угодно цвета. В общем… — Он со вздохом покачал головой. — Удивительно, что женихам с невестами удается пережить все это и не рассориться до свадьбы. Послушай, брат, моего совета: когда встретишь свою половину, не сломай голову над всем этим, а лети прямо в Вегас, чтобы обвенчаться безо всяких глупостей и проволочек.

— Значит, для тебя все это глупости?! — возмутилась Кейт.

— Ох, милая, но ты же понимаешь, что я не имел в виду… — Люк в смущении пожал плечами.

— Понятно, что подготовка к свадьбе — ужасная головная боль, — с улыбкой проговорил Бастьен, — но ведь самое страшное уже позади, не так ли?

Люцерн тут же закивал:

— Да, конечно. Основное мы уже сделали, но постоянно возникают какие-нибудь проблемы… На прошлой неделе, например, пришлось делать цветы из туалетной бумаги. Кто знает, что вылезет на следующей неделе?

— Цветы из туалетной бумаги? — удивился Бастьен.

— Из «Клинекса», — с некоторым раздражением пояснила Кейт. — Мы делали их из салфеток для лица.

— Да-да, совершенно верно, — подтвердил Люцерн. Тяжко вздохнув, продолжал: — Представляешь, она заставила меня сворачивать и связывать все эти проклятые бумажки, чтобы потом делать из них цветы для украшения свадебных машин. Я ей говорил, что этим может заняться кто-то другой… В конце концов, можно было бы просто купить такие цветы. Но Кейт настояла на своем, заявила, что это — традиция ее семьи. И в результате я несколько дней только этим и занимался — я сидел дома и как проклятый сворачивал туалетную бумагу.

— «Клинекс», — поправила Кейт, нахмурившись.

— Да-да, конечно. Правда, некоторые цветы все-таки из туалетной бумаги, — добавил Люцерн с виноватой улыбкой.

— Что?! — Кейт в ужасе уставилась на жениха.

— Ну видишь ли… К сожалению, салфетки у меня кончились, а для украшения машин ты требовала еще и еще. Поэтому мне пришлось перейти на туалетную бумагу. Но не думаю, что существует принципиальная разница. Ведь бумага… она и есть бумага, верно? К тому же тебя тогда не было дома, так что я не мог спросить, как мне поступить. Ты, как обычно, заработалась допоздна. — Люцерн повернулся к брату и пояснил: — В последнее время она очень много работает. Помимо своей, пытается сделать работу Криса.

Кейт фыркнула и заявила:

— Ничего подобного! Я вовсе не выполняю работу Криса! Он редактирует своих авторов, а я — своих. Но дело в том, что он улетает в Калифорнию, на писательскую конференцию. Так вот, пока его не будет, мне придется взять на себя решение всех неотложных дел. Кроме того… — Кейт немного помолчала. — Ведь у меня могут возникнуть какие-нибудь личные проблемы… надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю, — добавила она, вопросительно взглянув на Бастьена.

— Да-да, конечно, — заявил тот, хотя совершенно ничего не понимал. — Значит, ваша подружка приезжает раньше остальных гостей? Может быть, уже завтра? А где же она остановится?

— Ну понимаете… — Явно смутившись, Кейт отвела глаза. — Вообще-то именно об этом одолжении я и собиралась вас попросить. Видите ли, сначала я решила, что она остановится у меня, но потом поняла, что моя квартирка слишком уж маленькая. Крохотная квартирка с одной спальней — вот все, что я могу позволить себе на Манхэттене. К тому же теперь ко мне перебрался Люцерн, понимаете? Я хотела снять для Терри номер в отеле — Люк даже предложил оплатить его, — но потом поняла, что и этот вариант не подходит. Терри ни за что не согласится, чтобы Люцерн оплачивал ее номер, и будет платить сама. А учитывая все расходы, которые ей и так предстоят… В общем, мне бы хотелось избежать лишних трат. Нью-Йорк — очень дорогой город, и Терри действительно не может позволить себе номер в приличном отеле. Но она никогда в этом не признается.

— Из чувства собственного достоинства? — предположил Бастьен.

— Да, разумеется. Причем оно у нее весьма обостренное… Мать растила ее одна, и Терри пришлось начать самостоятельную жизнь буквально со дня смерти тети Мэгги, и ей тогда было всего девятнадцать. Видите ли, Терри очень упрямая и, возможно, даже излишне гордая — никогда не попросит о помощи.

Бастьен кивнул. Он был такой же — ужасно не любил просить кого-либо о помощи.

— То есть вы хотите, чтобы я позволил ей остановиться у себя в пентхаусе, верно?

— Да, конечно… Если это возможно, — пробормотала Кейт, ужасно смутившись.

Бастьен благосклонно ей улыбнулся. Невеста его брата обращалась с этой просьбой так, словно просила об огромном одолжении. Но на самом деле все было совсем не так. Пентхаус с его пятью спальнями казался настолько просторным, что даже пять человек, живи они там, могли бы при желании неделями не встречаться друг с другом. К тому же Бастьен часто бывал в разъездах, так что, возможно, они с этой женщиной вообще ни разу не пересекутся. Он оставит Терри на попечение экономки, так что гостья не доставит ему абсолютно никаких неудобств.

— Это вовсе не проблема, Кейт. — Бастьен снова улыбнулся. — Твоя кузина может остановиться в одной из комнат пентхауса. Когда она прилетает? Завтра?

Кейт покосилась на жениха, потом, снова взглянув на Бастьена, со вздохом ответила:

— Нет, она приезжает уже сегодня…

— Уже сегодня? — удивился Бастьен; этого он никак не ожидал.

Кейт снова вздохнула.

— Мне очень жаль, если мы нарушаем ваши планы, но… Все это так неожиданно… Я и сама узнала о ее приезде всего лишь час назад. Изначально планировалось, что она приедет накануне свадьбы, как и все остальные. Но Терри решила сделать мне сюрприз. Она позвонила уже из самолета — да и то лишь для того, чтобы убедиться, что я сейчас в Нью-Йорке.

— Хорошо, что хоть из самолета, а не от входной двери, — пробурчал Бастьен. Заметив, как парочка вновь переглянулась, он понял: этим просьба Кейт не ограничивалась — было кое-что еще… — Наверное, ее нужно встретить в аэропорту? — осведомился он.

— Ну… вообще-то она собиралась взять такси. Но вы же понимаете, как это дорого… А Терри, она…

— Не может себе этого позволить, но самолюбие не позволяет ей в этом признаться, верно? А у вас денег она не возьмет, поэтому вы настояли на том, чтобы кто-то ее встретил. Правильно я понял?

Кейт пристально посмотрела на Бастьена:

— Вы что, читаете мои мысли?

— Нет, конечно же. Просто догадался.

— Что ж, вы правильно догадались. Так вас не слишком затруднит?

Бастьен покосился на брата, и Кейт добавила:

— Конечно, Люцерн может поехать с вами. Он хотел сам ее встретить, но там такая сложная система развязок, и он вполне может уехать не туда, куда надо. Я бы поехала сама, но именно сейчас на меня свалилась целая куча дел, так что и я…

— Мы с Люком встретим вашу кузину, — с улыбкой заявил Бастьен. Он прекрасно понимал, что дело вовсе не в сложностях дороги; ведь любой из водителей их компании вполне мог вполне бы доставить его старшего брата не только в аэропорт, но и на Аляску, если бы возникла такая необходимость. Однако Люк был довольно странным типом — настолько странным, что общение с незнакомыми людьми порой превращалось для него в почти непреодолимую проблему. Конечно, в последнее время братец сильно изменился и стал более общительным. Но все же Кейт вполне обоснованно опасалась, что ее жених, встретив Терри в аэропорту, буркнет «идите за мной», а потом будет молчать всю дорогу.

— Что ж, превосходно, — кивнул Люк. Повернувшись к невесте, спросил: — Любовь моя, а ты подумала о том, как мы узнаем твою кузину и лучшую подругу? Ведь мы с Бастьеном ни разу не видели Терри и понятия не имеем, как она выглядит.

— Вы можете написать табличку с ее именем, — предложила Кейт. — Но я абсолютно уверена: вы в любом случае найдете ее и доставите в целости и сохранности.

Украдкой взглянув на брата, Бастьен усмехнулся — на лице Люка отражались обуревавшие его сомнения; бедняга и впрямь не знал, как они будут искать кузину его невесты. А ведь в ее интонациях отчетливо прозвучал приказ: доставить в целости и сохранности.

Тут Кейт, поднявшись из-за стола, воскликнула:

— Проклятие, мне пора бежать! У нас сегодня после обеда очень важное совещание, поэтому я никак не могу встретить ее сама. — Она чмокнула жениха в щеку и выпрямилась. Секунду помедлив, снова наклонилась к Люцерну и, поцеловав его в губы, прошептала: — Я люблю тебя, Люк.

— А я тебя люблю, Кейт, — глядя на нее с нежностью, ответил он. В следующее мгновение влюбленные уже снова целовались.

Бастьен вздохнул и, отвернувшись, принялся разглядывать посетителей заведения. Он по собственному опыту знал: прежде чем Кейт сможет оторваться от своего возлюбленного, пройдет еще несколько минут. Эта парочка была на редкость умилительной, и оставалось лишь надеяться, что их медовый период когда-нибудь закончится. Хотя все могло произойти с точностью до наоборот… Прошел почти год со дня свадьбы Этьена и Рейчел, и уже минуло два года с тех пор, как поженились Лисианна и Грег, — но ни одна из пар до сих пор не выбралась из периода восторженной любви, страсти и непреходящей новизны обладания. И вообще, похоже, все его братья и сестра не торопились расстаться с этим периодом и продолжали оставаться трогательно-умилительными. Не считая, конечно, их матушки, он, Бастьен, был единственным в семействе Аржено, кто не тратил долгие часы на занятия сексом. И конечно же, он не позволял себе демонстрировать свои чувства на людях. Впрочем, ничего удивительного. Ведь у него не было той женщины, которой он мог бы демонстрировать какие-либо чувства.

Услышав очередной, с тихим стоном, вздох Кейт, Бастьен постарался подавить зависть. Но уже в следующую секунду с удивлением уставился на невесту брата, потому что та вдруг деловым тоном проговорила:

— Полагаю, вот это может помочь вам. — Кейт выпрямилась и вытащила из своей сумочки фотографию. — Это фото сделали сравнительно недавно. Терри прислала мне его по электронной почте в прошлом месяце. Что ж, а теперь мне пора. Будьте с ней полюбезнее.

Положив фотографию на стол, она вскинула руку, пошевелила пальчиками в знак прощания, а затем направилась к выходу, ловко лавируя между столиками ресторанчика.

— Боже, как она восхитительна… — пробормотал Люцерн; он смотрел вслед своей невесте, не в силах отвести от нее глаз.

Бастьен едва заметно усмехнулся, но тут же поймал себя на том, что и сам таращится на обтянутый юбкой круглый задик Кейт. Сокрушенно покачав головой, он взял со стола фотографию и начал рассматривать запечатленную на ней молодую женщину лет тридцати. Пухлые чувственные губы Терри кривились в лукавой улыбке, а огромные глаза смотрели прямо в объектив.

— А она очень мила… — пробормотал Бастьен, отметив, что кузина Кейт была полной ее противоположностью. Терри оказалась брюнеткой, в то время как Кейт была блондинкой. К тому же Кейт была стройная, как модель, а ее кузина, напротив, довольно пухленькая, аппетитная. Глядя на ее фото, Бастьен вдруг почему-то подумай об ароматных спелых фруктах.

— В самом деле? — спросил Люцерн без особого интереса. Взглянув на фотографию, он тут же отвернулся — мысленно по-прежнему, должно быть, обнимал свою будущую жену.

— Если ты перестанешь думать о Кейт и повнимательнее посмотришь на фотографию, ты непременно в этом убедишься, — заявил Бастьен.

Тут Люцерн наконец-то стряхнул с себя мечтательную задумчивость и, снова повернувшись к брату, еще раз посмотрел на фотографию. Потом, безразлично пожав плечами, пробормотал:

— Да, симпатичная, но до Кейт ей далеко.

Бастьен рассмеялся:

— Похоже, ты считаешь, что с Кейт ни одна женщина не может сравниться.

— Конечно, — с уверенностью кивнул Люцерн. После чего потянулся к стакану с виски и, сделав глоток, добавил: — Кейт для меня — само совершенство. И я абсолютно уверен в том, что ни одна из женщин не может с ней сравниться.

— Прости меня, братец, — с улыбкой проговорил Бастьен, — но твое нынешнее состояние вполне соответствует известному выражению: «Влюбился по уши».

Бастьен с сомнением покачал головой. Да, ему очень нравилась Кейт, но он прекрасно понимал, что ее все-таки нельзя было назвать совершенством. Хотя следовало признать, что она была очень близка к нему.

— Итак, когда же прибывает самолет этой Терри? — спросил Бастьен.

Люцерн бросил взгляд на часы и ответил:

— Примерно через час.

— Что?! — вскричал Бастьен. — Через час?!

— Да. А в чем дело?

— Ты шутишь, братец. Не может быть, чтобы через час.

— Уверяю, через час. Так в чем же дело?

Бастьен нахмурился и проговорил:

— А какой аэропорт?

— Аэропорт Кеннеди. А что?

— О дьявол! — завопил Бастьен.

— А в чем дело? — снова спросил Люцерн. Глядя на брата, он тоже начал нервничать, хотя и не понимал, из-за чего беспокоится Бастьен.

Бастьен же окинул взглядом ресторанчик, высматривая официантку. Но та, конечно же, исчезла именно в тот момент, когда была нужна более всего.

— Черт возьми, Люк, почему же ты молчал?! Почему раньше об этом не сказал?! — прорычал Бастьен. — И почему Кейт ничего не сказала?.. Она-то знает, что до аэропорта добираться не меньше часа. Черт побери, где эта проклятая официантка?

— Наверное, Кейт не знала, что туда так долго добираться, — заступился за свою невесту Люцерн. — К тому же она сейчас… У нее слишком много хлопот.

— Слишком много? Неужели? Что ж, если мы опоздаем, виновата будет именно она.

— Не беспокойся, успеем, — пробормотал он и помахал официантке, наконец-то появившейся в зале. — Но даже если немного опоздаем, то Терри еще надо будет получить багаж и пройти таможню, не так ли?

Бастьен кивнул и пробурчал:

— Да, конечно. Но в любом случае нам потребуется какое-то время, чтобы вызвать машину и доехать до аэропорта. Остается лишь надеяться, что сегодня обойдется без пробок.

Оставив брата оплачивать счет, Бастьен вышел из ресторана, достал сотовый телефон и вызвал водителя. Ночью он водил машину сам или брал такси, а днем всегда пользовался услугами водителя фирмы. Это избавляло его от вечной головной боли с парковкой; к тому же машина с водителем давала ему возможность не находиться на солнечном свете слишком долго. Разумеется, он вполне мог провести под солнцем несколько минут или даже целых полчаса, но в этом случае потом потребовалось бы гораздо больше крови для восстановления сип. Кроме того, могли возникнуть и другие проблемы.

Убедившись, что машина выехала, Бастьен захлопнул телефон и сунул его в карман. Ситуация складывалась не в его пользу, и надо было срочно что-то решать… Обычно он ездил на своем персональном лимузине, но его личный водитель сейчас находился в отпуске, и ему очень не хотелось в течение всей поездки в аэропорт и обратно следить за каждым своим словом при малознакомом водителе. Кроме того — проклятое солнце!.. Значит, ему все-таки придется сначала отправиться в офис и взять свой лимузин, так как, к сожалению, не все машины их фирмы были оснащены поляризованными стеклами, темневшими от ультрафиолетового излучения. И надо будет заодно прихватить несколько пакетов крови — на всякий случай.

— Еле тащимся, — произнес Люцерн, с тоской глядя в затемненное стекло лимузина.

Бастьен с усмешкой кивнул:

— Да, верно, но скажи спасибо, что хоть не стоим в пробке. По закону Мэрфи это было бы в самый раз, верно?

Люцерн лишь хмыкнул в ответ, потом вдруг сказал:

— Наверное, нам придется сделать табличку.

Бастьен с удивлением взглянул на брата:

— Ты что, не сможешь узнать Терри по фотографии?

Люцерн пожал плечами:

— Может, и смогу.

— Может, и сможешь? — переспросил Бастьен. — Знаешь, я очень боюсь, что мы каким-то образом пропустим ее. А если мы не встретим кузину твоей будущей жены…

— Об этом даже думать не хочется, — пробурчал Люк.

Покосившись на брата, Бастьен невольно рассмеялся. Он прекрасно понимал, почему именно ему Кейт поручила встретить свою кузину и лучшую подругу. Ведь Люк и впрямь мог бы упустить Терри, если бы поехал встретить ее один. К тому же Люк был очень молчалив. Он начинал разговаривать только в тех случаях, когда рядом с ним оказывалась Кейт. И только тогда на его лице появлялась улыбка. Похоже, она пробуждала в нем нечто такое, чего не мог пробудить никто другой. И это таинственное «нечто» тотчас исчезало, едва лишь Кейт исчезала из виду. Когда ее не было рядом, из Люцерна невозможно было вытащить более нескольких слов — он в ответ на вопросы обычно лишь неопределенно хмыкал или пожимал плечами.

— Так как же табличка? — напомнил Люк.

Бастьен снова рассмеялся:

— Что ж, может, действительно надо сделать табличку. Тогда возьми на заднем сиденье мой портфель.

— А что написать? — тотчас же спросил Люк.

Бастьен с удивлением взглянул на брата. Оказалось, Люцерн проявил необычайное проворство. За несколько секунд он умудрился достать с заднего сиденья портфель и вытащить из него большой блокнот и ручку. И теперь он уже приготовился писать.

— Просто напиши ее имя, — ответил Бастьен.

— Готово, — отозвался Люцерн, нацарапав на листке имя «Терри». — А какая у нее фамилия?

Бастьен снова взглянул на Люка с удивлением. «Что-то братец сегодня разговорился…» — подумал он с усмешкой.

— Ты меня об этом спрашиваешь, Люк? Ведь она — кузина твоей невесты, а не моей.

— Да, конечно… — пробормотал Люцерн. Пожевав губами, спросил: — А Кейт не упоминала об этом за ленчем?

— Нет, насколько я помню, — ответил Бастьен. — Неужели ты действительно не знаешь фамилию?

Люк молча пожал плечами.

Оторвав взгляд от дороги, Бастьен снова посмотрел на брата:

— Но ведь Кейт, наверное, упомянула ее фамилию хотя бы несколько раз…

— Полагаю, что да, — буркнул Люк. Он ненадолго задумался, потом, склонившись над листком, начал что-то писать.

Решив, что его брат все-таки вспомнил фамилию Терри, Бастьен с улыбкой кивнул и, сосредоточившись на дороге, прибавил скорость. Бросив взгляд на приборный щиток, он прикинул время и сказал:

— Если ее рейс не прилетит пораньше, а таможня займет не менее двадцати минут, мы вполне можем успеть в аэропорт, прежде чем она потеряет надежду и запрыгнет в такси. Но куда она может направиться, если ее никто не встретит?

— Вероятно, в офис Кейт.

— Да, конечно. То-то Кейт обрадуется… Но будем надеяться, что самолет не прилетит раньше времени.

И действительно не прилетел. То есть вообще не прилетел.

— Задерживается на два часа, — проворчал Люцерн, рассматривая оранжевые буквы на табло прибытия рейсов. — Понятно!.. Устроить такую гонку ради того, чтобы теперь два часа слоняться по этому муравейнику.

Бастьен усмехнулся, глядя на брата; тому было явно не по себе от сотен сновавших вокруг людей. Приехав в аэропорт, они узнали, что самолет, которым летела кузина Кейт, совершил незапланированную посадку в Детройте из-за «некоторых технических неполадок». Таким образом, в аэропорт Кеннеди самолет прибывал с опозданием на два часа. Решив узнать, что же, собственно, случилось, Бастьен подошел к стойке справочной службы и тут же выяснил, что в лайнере возникла проблема с одной из туалетных комнат. Служащая, конечно же, ничего ему не сказала, авиакомпания постаралась скрыть неприятный, хотя и совсем неопасный эпизод. Ведь формулировка «некоторые технические неполадки» звучит гораздо пристойнее, чем «извините, но у нас протекает туалет», не так ли? В компании не хотели, чтобы журналисты принялись острить, выдавая комментарии типа «Рейс — дерьмо в небесах». О неполадках в туалете Бастьен узнал, погрузившись на несколько секунд в сознание служащей авиакомпании.

Так что теперь им предстояло как-то убить эти два часа, и братья решили отправиться в бар, чтобы немного отдохнуть в приятном полумраке заведения. Когда же объявили о прибытии самолета Терри, они вернулись в зал ожидания. Минут через десять Бастьен сказал:

— Вот они. — Он указал на усталых пассажиров, выходивших в зал. — Где же твоя табличка?

— Ах да. — Люцерн вытащил из кармана листок и развернул его.

Не веря своим глазам, Бастьен уставился на листок. Выхватив его из рук брата, прочитал:

— Терри — кузина и лучшая подруга Кейт.

— Я так и не смог вспомнить ее фамилию, — пояснил Люцерн, пожав плечами. — Но она сразу поймет, что мы ее встречаем. Осмотрись хорошенько… Тут целая толпа выходит, и она вполне может быть среди них.

Бастьен посмотрел в сторону арочного прохода, из которого по трое-четверо появлялись прибывшие пассажиры. И казалось, что пассажиров задержавшегося рейса не слишком тщательно досматривали.

— Должно быть, компания расстаралась, чтобы хоть как-то компенсировать задержку рейса. На таможне, вероятно, были дополнительные люди.

Люцерн привычно хмыкнул в ответ. Бастьен же поднял над головой импровизированную табличку. Прибывшие пассажиры бросали на листок равнодушные взгляды, затем, вчитавшись, с улыбками покачивали головой и шли дальше.

Братья, изредка переглядываясь, молча стояли в ожидании Терри. Но минута проходила за минутой, поток пассажиров постепенно таял, а кузина Кейт все не появлялась. По прикидкам Бастьена, большая часть пассажиров рейса уже покинула зал. Но где же Терри? Неужели они все-таки упустили ее?

И тут Бастьен вдруг увидел, как прямо к нему решительно направляется какая-то молодая и очень симпатичная женщина. Возможно, он и не узнал бы Терри, если бы она не улыбалась ему так приветливо… С облегчением вздохнув, Бастьен опустил руки с табличкой, уже начавшие затекать.

Кузина Кейт была такой же симпатичной и аппетитной, как и на фотографии, но вот прическа у нее была другая. На снимке волосы ее были стянуты на затылке в «конский хвост», а сейчас они, распущенные, ниспадали на плечи чудесными каштановыми волнами. «Похоже она любит носить джинсы», — мысленно отметил Бастьен. На Терри были белые джинсы в обтяжку и белая футболка с символикой университета «Лидс», завершали наряд белые же кроссовки.

Приблизившись к Бастьену, она с радостной улыбкой воскликнула:

— Так вы Люцерн?! — Немного помедлив, Терри обняла его. — Ах, Люцерн, Кейт мне столько о вас рассказывала!.. Поверьте, я очень рада познакомиться с человеком, который сделал ее такой счастливой!

Бастьен, опешив от неожиданности, машинально ответил на ее объятия. Люцерн же, стоявший в двух шагах от них, чуть не задыхался — он прикрывал ладонью рот, и плечи его то и дело вздрагивали.

Покосившись на брата, Бастьен отступил на шаг и, улыбнувшись гостье, пробормотал:

— А вы… полагаю, Терри?

Она весело рассмеялась:

— Ну конечно! А кто же еще?! — Внимательно посмотрев на Бастьена, она добавила: — Кейт права… Вы, должно быть, самый красивый мужчина в Нью-Йорке. Она сказала, что именно по этому признаку я вас узнаю, — сообщила Терри с улыбкой, доверительно.

Бастьен улыбнулся ей в ответ и тут же с удивлением отметил, что ему очень приятен этот комплимент.

И тут Люк, наконец-то отсмеявшись, шагнул к ним и заявил:

— Вообще-то Люцерн — это я. И следовательно, именно я самый красивый мужчина в Нью-Йорке. А этот парень, которого вы сейчас обнимали, мой брат — Бастьен.

Терри Симпсон повернулась и с удивлением посмотрела на мужчину, назвавшегося Люцерном. А тот поглядывал на нее с усмешкой.

«Как странно… — думала Терри. — Почему же я не заметила этого человека?» И действительно, этот парень был похож на высокого красавца почти как близнец. Вот только глаза у них были совсем разные. Казалось бы, у обоих серебристо-серые, но у того, которого она только что обнимала… О, его глаза были наполнены каким-то сиянием, не поддающемся описанию, и Терри не могла отвести взгляда от этих чудесных глаз — казалось, они завораживали ее, околдовывали…

И тут Терри вдруг поняла, что испытывает радостное облегчение из-за того, что мужчина, которого она только что обнимала, оказался не Люцерном. Почему она так этому обрадовалась, Терри не могла понять, но она была абсолютно уверена в том, что действительно очень рада своей ошибке.

Шагнув к жениху Кейт, Терри обняла его и с улыбкой сказала:

— Простите меня, Люцерн. Просто я увидела табличку и предположила… — Она пожала плечами. — Выходит, ошиблась. К сожалению, нас почему-то посадили в Детройте, и самолет сильно опоздал. Мне очень жаль, что вам пришлось потерять из-за меня столько времени.

— В этом нет вашей вины, — заметил Бастьен. — Так что вам не за что извиняться. Разрешите вам помочь?

И тут же сильные мужские руки подхватили с пола багаж Терри; Бастьен взял ее чемодан, а Люцерн — довольно объемную дорожную сумку.

Несколько минут спустя симпатичная, немного полноватая молодая женщина и двое рослых, весьма привлекательных мужчин вышли из здания аэропорта. Еще через десять минут женщина сидела на пассажирском сиденье рядом с одним из своих спутников, а тот уверенно выводил «мерседес» с места парковки.

— Вы, вероятно, ужасно устали после долгого перелета, — проговорил Бастьен с искренним сочувствием в голосе.

Терри улыбнулась ему. Ей очень понравилось имя Бастьен. И еще больше понравилась внешность этого мужчины. В первую очередь она, конечно же, обратила внимание на его удивительные глаза. Но затем отметила и все остальное… Например, его прекрасно сшитый на заказ костюм, весьма выгодно подчеркивавший все достоинства безупречной фигуры. Что же касается жениха Кейт… Терри взглянула на Люцерна, сидевшего на заднем сиденье. Тот, как оказалось, вытащил блокнот и, положив его на колени, что-то быстро писал мелким почерком. Только сейчас Терри заметила, что на нем были вельветовые брюки и свитер. Что ж, писатель, человек свободной профессии. А такие люди не нуждаются в официальном костюме.

— Вообще-то я немного вздремнула в самолете, — ответила наконец Терри, снова взглянув на Бастьена. Было ясно, что Люцерн не собирался принимать участие в разговоре. Впрочем, Кейт заранее предупредила, что ее жених не очень общителен. Именно поэтому кузина сказала, что попытается устроить так, чтобы его брат приехал в аэропорт вместе с ним. Однако она не упомянула, что брат Люцерна — гораздо привлекательнее. Терри решила, что нужно поговорить с Кейти и спросить, почему та упустила столь важную деталь. Действительно, могла бы и сказать… И тогда она, Терри, возможно, получше подготовилась. Ах, какой же он все-таки красавец! Улыбнувшись, Терри добавила: — Вообще-то я изрядно проголодалась. Несмотря на задержку рейса, второй раз нас в самолете не покормили.

— О, не беспокойтесь, — ответил Бастьен. — Как только мы доберемся до дома, у вас будет отличный обед. Или ужин? — Он рассмеялся. — Черт возьми, всегда путался в этих часовых поясах. Так вот, моя экономка прекрасно готовит. И она, без сомнения, будет рада возможности продемонстрировать свои кулинарные способности.

— Вы, наверное, не часто едите дома? — спросила Терри.

Бастьен пристально взглянул на нее:

— Почему вы так решили?

Терри пожала плечами:

— Ну… я просто сделала такой вывод из ваших слов. Ведь если бы вы часто ели дома и приглашали гостей, то ваша домработница не стала бы радоваться возможности продемонстрировать свое искусство, не так ли?

— Да, действительно. — Бастьен усмехнулся. — Вы, случайно, не детектив?

— А Кейт приедет к вам? — спросила Терри, проигнорировав вопрос. — Ведь Люцерн остановился у вас, не так ли?

Бастьен медлил с ответом. Он, судя по всему, посмотрел в зеркало заднего вида, но брат полностью отключился от внешнего мира и что-то увлеченно записывал в свой блокнот. Причем было ясно, что на помощь приходить ему Люк не собирался.

Невольно вздохнув, Бастьен взглянул на Терри:

— А Кейт разве вам ничего не сказала?

— Не сказала… о чем?

— Что вы остановитесь в моем пентхаусе. Ее квартирка слишком мала для троих.

— Мала для троих? — с удивлением переспросила Терри.

— Ну да, для вас, Кейт и Люцерна.

— Ох, конечно, разумеется… — пробормотала Терри, немного смутившись.

Ей раньше не приходило в голову, что Люцерн мог уже переехать к Кейт. Но вообще-то этого и следовало ожидать, если эти двое и впрямь были так влюблены друг в друга. Конечно же, хотелось побыстрее покинуть Торонто, если его невеста находилась здесь, в Нью-Йорке. К счастью, его работа позволяла жить там, где ему захочется. Естественно, что он остановился у Кейт. Потом они, конечно, переедут в другую квартиру, побольше, чем ее нынешняя квартирка с одной спальней. Но Терри достаточно хорошо знала свою кузину, чтобы предположить: та до самой свадьбы останется в своей крохотной квартирке, чтобы сохранить материальную независимость. А значит, ей, Терри, придется остановиться либо в отеле, что довольно дорого, либо у будущего деверя Кейт.

Она испытывала некоторую неловкость при мысли о том, что практически незнакомому человеку придется две недели терпеть в своей квартире постороннюю женщину. Помолчав с минуту, Терри сказала:

— А может быть, мне снять номер в отеле? Мне не хочется затруднять вас…

— В этом нет никакой необходимости, — перебил Бастьен Аржено. — У меня в пентхаусе то ли восемь, то ли десять комнат, причем пять из них — спальни. А все хозяйственные заботы взяла на себя моя экономка. К тому же именно сейчас у меня множество дел, в эти дни я очень занят. Так что вы, вероятно, не часто будете меня видеть. Вы получите ключи от лифта и от самой квартиры и сможете уходить и приходить, когда вам вздумается. В общем — добро пожаловать. И чувствуйте себя как дома.