— Ты слышишь?

Кейд поднял брови. Они сидели и спокойно разговаривали в его комнате с того времени, как поднялись наверх, отпраздновав помолвку. Уиллу пришелся по душе союз друга и сестры, да и Кейд чувствовал себя довольным. Эверилл ему нравилась, он с удовольствием беседовал с ней, считал ее привлекательной, а теперь, когда знал, что она не тот милый слабый цветок, каким он считал ее раньше, он был счастлив взять ее в жены. Любая девушка, которая выжила, принимая в детстве холодные ванны, имеющие целью смирить ее нрав, будет прекрасно переносить шотландские зимы.

— Это похоже на…

— На поросячий визг? — предположил Кейд, устремив взгляд на стену, из-за которой доносился этот звук.

— Да, — пробормотал Уилл и подошел к стене.

Кейд с интересом наблюдал, как друг остановился перед камином и пересчитал несколько плит. Он что-то сделал со стеной, и стена со скрипом раздвинулась.

— Что ты делаешь?… — начал было Кейд, но замолчал, потому что Уилл поднял руку, призывая к молчанию.

На его лице появилось выражение озабоченности. Кейд был уже рядом с Уиллом, когда услышал голос, доносящийся из потайного хода в стене. Он прислушался и застыл, узнав голос Эверилл.

С кем она разговаривала? Она бормотала, что никогда не найдет комнату Кейда и свою собственную, что она навсегда заблудилась в стенах.

Когда Уилл стал закрывать проход, Кейд воскликнул:

— Что ты делаешь?! Эверилл там заблудилась.

Нахмурившись, он толкнул стену, но она не поддавалась.

— Думаю, ты не будешь против, если я удалюсь, — пробормотал Уилл. — Сестра, очевидно, хотела с тобой поговорить.

Он снова повернулся к стене и протянул руку к плите, которую уже трогал для того, чтобы открыть потайной ход, но Кейд перехватил его руку.

— Да, тебе, наверное, лучше уйти. Она, видимо, хочет поговорить о свадьбе и смутится, если увидит тебя здесь.

Уилл кивнул, потом указал на плиту, с которой возился, когда открывал стену:

— Здесь внизу есть рычаг. Потяни кверху, и вход откроется.

Кейд кивнул, подождал, пока Уилл покинет комнату, и, снова повернувшись к стене, нашел нужный рычаг. Потянул его кверху, и плита немного отодвинулась. Он замер, услышав, что Эверилл все еще что-то бормочет, потом толкнул плиту сильнее, и отверстие стало шире. Кейд шагнул в тоннель.

Он думал, что увидит Эверилл, но увидел только густой мрак.

— Эверилл! — позвал Кейд.

— Кейд?

Его имя было произнесено со вздохом облегчения. Эверилл бросилась к нему. Она налетела на него и слегка обняла. Однако в следующее мгновение испугалась и отступила.

— Прошу прощения, милорд. Просто я испугалась, что мне суждено вечно бродить в этом тоннеле, как страшному привидению. — Она вдруг замолчала и быстро посмотрела на него. — Как вы смогли открыть потайную дверь?

— Я услышал ваш крик… — просто сказал он.

— Да, но ведь вы не знаете…

— Вы рассказывали мне о тоннелях в ту первую ночь, когда я очнулся.

— Ах да.

Эверилл, судя по всему, не заметила, что он так и не ответил на ее вопрос. С коротким вздохом облегчения она проскользнула мимо него в комнату.

Кейд пошел за ней, закрыв за собой вход в тоннель. Господи, на кого она была похожа! В волосах паутина, лицо грязное, и ночная рубашка тоже. Очень тонкая, почти прозрачная, она не оставляла места для воображения, заметил Кейд, и когда Эверилл обернулась к нему, он заставил себя отвести глаза.

— Бесс сказала, вы говорили с моим отцом о том, что хотите жениться на мне, — с волнением сказала она.

Кейд кивнул:

— Да. А вы хотите выйти за меня замуж?

— Нет, — быстро ответила Эверилл. — То есть я не этого не хочу, — нетерпеливо пояснила она, потом добавила: — И вы сами не захотите, когда узнаете правду.

При этих словах брови у Кейда полезли вверх.

— Что это за правда?

Эверилл колебалась, вид у нее был совершенно несчастный.

— То, что я некрасивая, милорд.

У Кейда словно гора упала с плеч. Он ведь подумал, что речь идет о чем-то таком, чего он не знает. Чего не знает даже Уилл. Он подумал, что Эверилл уже влюблена в кого-то или совершила какой-то опрометчивый шаг в прошлом. Он обрадовался, узнав, что ни о чем таком нет и речи, просто дело в том, что она уверена в своей непривлекательности, о которой ей постоянно твердили… и все из-за глупых предрассудков.

Сегодня вечером Кейд решил, что когда они поженятся, он постарается вызвать в ней самоуважение и убедить ее, что все сказанное предыдущими претендентами было неправдой. Но кажется, придется заняться этим теперь же, а не в будущем. Для этого он откашлялся и сказал:

— Вы не безобразны.

Эверилл взглянула на Кейда и горестно вздохнула. Ей следовало быть готовой к этому. Он не может видеть ее и, наверное, не хочет верить в то, что ее слова — правда. Ей и самой хотелось, чтобы это была неправда. Но это была правда, и она не могла позволить Кейду жениться на ней — он должен понять, что совершает опрометчивый шаг.

— Очень любезно с вашей стороны так говорить, милорд, и я высоко ценю это, — мягко заверила она его, а потом заметила: — Но вы еще не восстановили зрение… поэтому и не заметили, что волосы у меня рыжие, а на щеке…

— Я видел ваши волосы, — сказал Кейд. — И нахожу их очень красивыми. Вы должны гордиться тем, что у вас необычный цвет волос.

Эверилл удивленно заморгала, а потом поняла, что он действительно видит ее волосы. Может, и не совсем нечетко, но это не мешало ему видеть цвет ее волос.

— Вот как? — спросила она, помолчав. — Вам нравятся мои волосы?

Кейд кивнул и смущенно добавил:

— Они похожи на солнечный закат в конце лета.

Услышав его слова, Эверилл широко открыла глаза. Никто никогда не говорил так о ее волосах. На губах ее появилась легкая улыбка, но сразу же погасла, Эверилл вздохнула и сказала:

— Быть может, вы не имеете ничего против их цвета, но у меня такая маленькая грудь…

— У вас? — переспросил Кейд недоверчиво.

Взгляд его опустился на ее грудь, он прищурился. Судя по замешательству, отразившемуся на его лице, он видел ее грудь даже хуже, чем всю предыдущую неделю.

— О чем вы говорите, черт побери? У вас нормальная грудь, очень соблазнительная.

Эверилл вспыхнула от этого заявления.

— Но она…

— Маленькая? — смущенно переспросил Кейд.

— Ну да… — вздохнула Эверилл.

Выражение его лица ничуть не изменилось, и тогда Эверилл попыталась найти иной способ объяснить ему:

— Они похожи на сливы, а не на дыни, милорд. Не совсем плоские, но и не большие.

— Сливы?… — пробормотал он, все еще не сводя глаз с ее груди.

Эверилл с досадой поняла, что так и не смогла объяснить ему, а видит он ее недостаточно четко. Она немного покусала губу, а потом вспомнила, как лорд Сьюэлл щупал ее, и взяла Кейда за руку. Лорд Сьюэлл получил за свое ощупывание пощечину, но ведь у него не было неполадок со зрением? Кейду же нужно было понять, кого он берет в жены. Лучше пережить один-другой неприятный момент, чем потом много лет страдать от его горьких сожалений.

— Что вы делаете?… — начал было Кейд и чуть не поперхнулся, когда Эверилл прижала его ладонь к своей маленькой груди.

— Видите? — грустно спросила она. — Она маленькая. По крайней мере лорд Сьюэлл утверждал это, хотя сама я никогда этого не замечала. То есть я видела, что она небольшая, но и маленькой ее не назовешь… — Эверилл помолчала и добавила: — Мне не хотелось бы, чтобы вы женились на мне, не узнав, какой величины моя грудь. Не хочу, чтобы вы потом всю жизнь жаловались.

Кейд то открывал, то закрывал рот, а потом с трудом издал какой-то сдавленный звук.

Эверилл разочарованно вздохнула. Судя по всему, незачем больше рассказывать о других своих недостатках. Кейд и так огорчился из-за размера ее груди и теперь старается найти способ сказать ей, что он передумал.

Эверилл кашлянула и спокойно проговорила:

— Не беспокойтесь, милорд, я не стану призывать вас к ответу за отказ жениться на мне. Я не хочу…

Эверилл закончила свою речь изумленным вздохом, потому что Кейд обнял ее, привлек к себе и поцеловал ее в губы. Широко раскрыв глаза, Эверилл уставилась на него. Ее охватил такой сумбур чувств, что она закрыла глаза. Рука Кейда уже не лежала спокойно на ее груди — она гладила ее, отчего по телу разливалось странное тепло.

Эверилл не удержалась и застонала. К ее великому сожалению, Кейд тут же пришел в себя и прервал поцелуй. Однако он не отстранился от нее, коснувшись губами ее уха, он прошептал:

— И никакая это не слива. Это яблоко, причем довольно большое. А я люблю яблоки.

— Любите? — выдохнула Эверилл.

— Люблю. Даже очень.

— Ах! — усмехнулась она. — Я тоже люблю яблоки.

Кейд фыркнул, дыхание его обожгло ее кожу, и Эверилл задрожала и инстинктивно повернула голову, чтобы снова найти его губы. Их языки сплелись, а Эверилл подумала, что еще не рассказала Кейду о других своих недостатках.

Быть может, теперь это не имеет значения, с надеждой подумала она и застонала, еще сильнее прижимаясь к Кейду. Наконец она прервала поцелуй, потому что подумала, что Кейду следует все же знать, что она недостаточно совершенна. Она должна быть уверена, что он понимает, какую невыгодную сделку заключил.

— И еще я заикаюсь, — сказала Эверилл. — И это самое… Ах! — удивленно ахнула она, когда Кейд, не выпуская ее из объятий, отступил к креслу и опустился в него, усадив Эверилл себе на колени.

Он снова попытался завладеть ее губами, но она уклонилась от поцелуя и повторила почти с отчаянием:

— Я заикаюсь.

— Со мной вы не заикаетесь, — просто сказал Кейд и занялся ее грудью, сдвинув с нее сорочку так, чтобы трогать и ласкать обнажившуюся плоть.

— Я… я… а-ах! — простонала Эверилл и впилась ногтями в его плечо, потому что его губы неожиданно коснулись ее груди.

Она закрыла глаза, сглотнула; ее охватило жаром. Это действительно самое восхитительное…

Тряхнув головой, Эверилл заставила себя вернуться к тому, что она, как ей казалось, делала. Она говорила о своих недостатках. Какие из них она уже назвала? Волосы, грудь, заикание… какие же еще остаются? Ах да. Обхватив голову Кейда, она заставила его оторваться от ее груди и посмотреть ей в глаза.

— У меня на щеке родимое пятно. Оно довольно большое и противное и…

Эверилл осеклась, услышав, что он рассмеялся. Она прищурилась и спросила:

— Что вас так развеселило, милорд?

— Вы, — мягко ответил он, а потом сказал: — Ваше родимое пятнышко совсем маленькое, и оно не противное. Оно очаровательное.

Эверилл широко раскрыла глаза, услышав это, потом закрыла, потому что Кейд снова завладел ее губами. Просто невозможно было спорить, когда он целовал ее. И потом, ей на самом деле не хотелось спорить. Ей хотелось, чтобы он продолжал делать то, что делает, — целовал ее и прикасался к ней и… Она застонала, отдаваясь его ласкам. Но потом снова прервала поцелуй и вскочила с колен Кейда.

— Откуда вы знаете, что оно маленькое? Вы его видели? Вы можете меня видеть?

— Конечно. — Кейд снова усадил ее себе на колени и, удерживая ее, посмотрел ей в глаза: — Зрение у меня улучшилось на второй день после того, как я очнулся.

— На в-второй… н-но…

Он закрыл Эверилл рот рукой и тем положил конец ее заиканию. Когда она утихла, он серьезно сказал:

— Уилл объяснил, что вы стесняетесь своей внешности и можете начать заикаться или станете избегать меня, если узнаете, что я вас вижу. Мне нравилось ваше общество, поэтому, когда Уилл сообщил вам, что я все еще плохо вижу, я не стал опровергать его ложь, — Кейд подождал немного, пока Эверилл это осмыслит, а потом продолжил: — Ваши волосы великолепны, родинка очаровательна, со мной вы не заикаетесь, и мне нравится ваша грудь. Я буду счастлив, если вы станете моей женой. Теперь вопрос только в том, захотите ли вы выйти за меня.

Эверилл посмотрела на него с недоверием. Хотя она была довольна, что ее грудь ему нравилась, ей было трудно поверить в то, что он находил ее красивой. Но она не могла найти причину, почему он стал бы лгать. Может, он боится, что она подумает, будто он хочет жениться на ней из-за приданого? Но с какой стати? Это вполне обычное дело, именно поэтому за ней дают такое щедрое приданое, именно для этого приданое вообще существует — чтобы заманить мужа. Честно говоря, Эверилл удивилась бы, если бы кто-то заявил, что хочет жениться на ней не из-за приданого…

— Эйви? — Кейд слегка встряхнул ее, чтобы она обратила на него внимание. — Вы выйдете за меня?

— Да, но…

Она попыталась сообщить ему о своем последнем недостатке, о том, что у нее строптивый характер, но ничего не вышло, потому что он опять поцеловал ее.

Эверилл попыталась сохранить ясную голову, чтобы сделать свое признание в первый же удобный момент, но трудно сохранить голову ясной, когда Кейд вызывает в ней такое потрясение чувств. Ее сорочка каким-то образом упала с ее плеч и собралась вокруг талии. Теперь Эверилл была голой до пояса. Кейд ласкал ее грудь, сжимал, гладил, а Эверилл стонала, ощущая, как по телу разливается тепло. Тут Кейд на мгновение прервал поцелуй и снова опустил голову к ее груди.

— У меня строптивый характер, — выдохнула Эверилл почти сонным голосом в короткий миг, прежде чем его губы сомкнулись на ее груди.

— Да, — прорычал он, не отрывая губ от ее груди. — Это мне тоже нравится.

Потом он лизнул ее сосок, и Эверилл решила, что пусть уже все остается как есть. На самом деле она не поверила, что ему нравится ее характер, но это уже не имело никакого значения, поскольку своим характером она всегда могла управлять. Ей просто хотелось убедиться, что больше ей не придется пить, к чему ее принудил отец сегодня утром.

Довольная тем, что сумела признаться во всех своих недостатках, и тем, что Кейд не может теперь ни удивиться, ни разочароваться, Эверилл запустила пальцы ему в волосы и закинула назад голову со стоном, потому что он в это время ласкал сначала одну ее грудь, а потом другую. Его губы сводили ее с ума, потому что он упивался ею, а от его рук по телу бежали мурашки, поскольку его ладони скользили то вверх, то вниз по ее ноге.

Мышцы ее живота напряглись, и Эверилл инстинктивно развела ноги, когда пальцы Кейда прикоснулись к ее лону. Она застонала и выгнула спину.

— Ах, Кейд! — еле слышно проговорила Эверилл.

Ощущения, которые вызвали его ласки, были ошеломляющими и почти пугающими. Задыхаясь, Эверилл снова сдвинула ноги и прошептала:

— Я не могу…

— Нет, можешь, — заверил ее Кейд и снова завладел ее губами.

Потом он прервал поцелуй и шепнул:

— Ты влажная.

— Что? — смущенно проговорила Эверилл, но тут же поняла, что имеет в виду Кейд.

— Это хорошо, — прошептал он и снова завладел ее губами.

Этот поцелуй был не похож на все остальные. Он был властный и требовательный.

Эверилл впилась ногтями в плечи Кейда и пылко отвечала на его поцелуй. Она смутно чувствовала, что твердая выпуклость под ее ягодицами стала больше и еще тверже, и когда Кейд тоже застонал, Эверилл забеспокоилась, что делает ему больно. От его ласк она выгибалась и стонала. Она словно двигалась под музыку, которую никто, кроме нее, не слышал.

Неожиданно кто-то постучал в дверь.

Кейд и Эверилл замерли и затаили дыхание. Стук повторился.

Со вздохом Кейд прервал поцелуй и, прижавшись лбом ко лбу Эверилл, прошептал:

— Я убью твоего брата.

— Уилла? — удивилась она. — За что?

Кейд молча вздохнул, покачал головой и снял Эверилл с колен. Стук раздался в третий раз.

Он встал и пошел к двери, но Эверилл схватила его за руку и остановила.

— Вы не можете открыть дверь, раз я здесь. Подождите, пока я…

Кейд заставил ее замолчать быстрым поцелуем, а потом сухо сказал:

— Если это Уилл и я не отзовусь, он так и будет стучать. Я отошлю его.

И прежде чем Эверилл успела возразить, он пошел к двери. Она решила не тратить время на препирательства и, схватив свечу с каминной полки, открыла потайной ход и скрылась в темноте.

Увидев Уилла, Кейд нахмурился:

— Ты не вовремя. Уходи.

Он хотел было закрыть дверь перед его лицом, но Уилл помешал ему.

— Я просто хотел узнать… о-о! Ты что, спал? — спросил он.

Выражение решимости на его лице сменилось удивлением, когда он заглянул в комнату.

Кейд обернулся и поднял брови, увидев, что комната погружена в темноту. Эверилл взяла единственную зажженную свечу и убежала.

— Как ей это удалось? — пробормотал он.

Он хорошо помнил, что когда подошел к двери, комната была освещена. Единственное, что ему пришло в голову, — это то, что Эверилл закрыла вход в тоннель в тот момент, когда он открыл дверь в комнату.

— Ага! — сказал Уилл, озираясь. — Значит, сестра была здесь.

— Да. — Кейд сердито посмотрел на друга. — А ты помешал очень важному разговору.

— Вот как? — Уилл выгнул бровь. Он прошел в комнату мимо Кейда. — Рассказывай все.

Кейд переминался с ноги на ногу, размышляя, не выпроводить ли друга восвояси и не отправиться ли самому на поиски Эверилл, однако решил все же этого не делать. Если он снова окажется с ней наедине, то они, пожалуй, согрешат, не дожидаясь свадьбы.

Уилл зажег от своей свечи новую свечу и выглянул в коридор, чтобы поставить подсвечник на подставку. Закрыв дверь, он прошел в комнату и сел в кресло. Кейд нахмурился и уселся напротив друга.

— Итак? — спросил Уилл, обращаясь к другу. — Что произошло?

Кейд вздохнул, откинулся на спинку кресла и пожал плечами:

— Она пришла, чтобы рассказать мне о своих недостатках.

— О каких? — с интересом спросил Уилл.

— О ее волосах, родимом пятне, заиканье, груди и дурном характере.

— Я говорил сестре, что волосы у нее совсем не безобразные, — нахмурившись, сказал Уилл. — А ее родинка не… Постой-ка, ты что-то сказал о груди? — прервал он самого себя.

Кейд кивнул и объяснил:

— Кажется, лорд Сьюэлл нашел ее грудь слишком маленькой.

— О, ради Бога… — Уилл вздохнул и покачал головой. — Вот дурак. Я совершенно уверен, что грудь у Эверилл нормальная.

— Да, нормальная, — успокоил его Кейд и улыбнулся, вспомнив, какая ее грудь мягкая и упругая, как он несколько минут назад упивался ею.

Лорд Сьюэлл, быть может, предпочитает грудь размером с дыню, но ему нравились яблоки, и яблоки Эверилл были прекрасны.

— Нормальная грудь? — резко спросил Уилл. — Что это значит?

Кейд скривился, услышав возмущенный тон друга; пришлось напомнить себе, что он имеет право возмущаться, ведь он брат Эверилл. Не желая посвящать Уилла в подробности, Кейд сказал:

— У меня есть глаза.

— Хм-м… — Уилл вздохнул. — Надеюсь, ты успокоил ее.

— Успокоил, — коротко ответил Кейд.

— И что же ты сказал? — с любопытством спросил Уилл.

— Сказал, что мне нравятся ее волосы и… все вообще, — с запинкой договорил Кейд.

— Хм-м… — Уилл откинулся на спинку кресла, чтобы обдумать услышанное. — Она хочет выйти за тебя?

— Да.

Кейд рассердился от одного только предположения, что она может этого не захотеть. Теперь, когда он узнал вкус ее страсти, ему хотелось большего. Если Эверилл откажется выйти за него, ему придется самому прокрасться по тоннелю, напомнить ей о пережитых мгновениях страсти и постараться сделать так, чтобы его застигли на месте преступления. Тогда ей просто придется выйти за него замуж.

Кейд был человек благородный, он не стал бы вынуждать Эверилл сделать то, чего ей не хочется делать… кроме как стать его женой. С ним она будет более счастлива, чем с любым из тех английских ослов, которых ее отец приводил в замок.

— А ты сказал ей, что теперь видишь нормально? — спросил Уилл.

Кейд с серьезным видом кивнул.

— Она рассердилась?

— Нет. По крайней мере мне так показалось.

Но все же Кейд нахмурился, решив, что Эверилл немного растерялась тогда. Ему хотелось надеяться, что она не рассердится, когда остынет страсть, затуманившая ей голову.

— Ну хорошо. Тогда я пошел спать.

Кейд снова кивнул, но остался сидеть, когда Уилл встал и направился к двери. Он смутно сознавал, что друг уходит, но его мысли были заняты Эверилл и тем, чего от нее можно ждать наутро. Рассердится ли она, поняв, что они сыграли с ней шутку насчет его зрения? Будет ли по-прежнему возражать против их брака? Сможет ли он удержаться и не прикасаться к ней? Единственный вопрос, на который он мог ответить с уверенностью, был последний. С этим у него явно будут затруднения. Эта девушка в его руках горела, точно жаркий огонь, она задыхалась, ахала, стонала и извивалась от его прикосновений, прося большего.

Кейду пришлось совладать с желанием выскользнуть из своей комнаты и явиться к ней, чтобы снова разбудить ее страсть. Умом он понимал, что они все равно поженятся, так что в этом не будет ничего особенно дурного, но в то же время он осознавал, что Эверилл — сестра друга, равно как и дочь человека, приютившего его у себя в доме, нельзя же отплатить за их доброту, лишив Эверилл девственности до оглашения брачного договора.

Можно, правда, настоять на том, чтобы обвенчаться как можно скорее. Скажем, через неделю. Ему удастся держать себя в руках и противиться страсти в течение недели… Если, конечно, он будет… просто избегать ее все это время, решил Кейд.