Глава 1

Лошади шли все медленнее, и Кайла, лежавшая под шкурами на дне повозки, наконец-то задремала.

Ее разбудил сухой лист — сорвавшись с ветки, он закружился в воздухе и опустился прямо ей на лоб. Кайла поморщилась и, выпростав руку из-под шкуры, смахнула лист с лица. Она пыталась снова погрузиться в тепло целительного сна, но из-за боли в спине уже не могла заснуть.

С трудом разлепив веки, Кайла осторожно потянулась, пытаясь найти позу, при которой боль беспокоила бы меньше. Было утро, и такое начало дня не предвещало ничего хорошего. Она подумала о чудодейственной мази Морганы. Это снадобье, на редкость зловонное, действительно снимало боль, причем почти мгновенно. Но к сожалению, боль проходила ненадолго, а потом снова возвращалась. «Что ж, хоть немного отдохну», — со вздохом подумала Кайла. Повернувшись на бок, она с надеждой посмотрела на старуху, дремавшую рядом.

И вдруг на лицо ей упало что-то влажное, похожее на дождевую каплю. Машинально смахивая с лица влагу, она почувствовала под пальцами песчинки. «Да это же не дождь, а жидкая грязь», — удивилась Кайла. Она посмотрела вверх и увидела какие-то темные тени… Похоже, кто-то затаился в ветвях и оттуда, из-за густой листвы, наблюдал за проезжавшими по лесной тропе путниками.

Кайла уже хотела закричать, чтобы предупредить об опасности, но внезапно жуткий вопль разорвал тишину леса. И тотчас же в повозку, прямо между ней и Морганой, спрыгнул человек. Кайла приподнялась и, ухватившись за борт повозки, в изумлении уставилась на незнакомца в клетчатой накидке, трепетавшей под утренним ветерком. Он стоял, широко расставив обнаженные мускулистые ноги, и Кайла, смотревшая на них снизу вверх, невольно подумала: «Какие красивые!» Несколько мгновений она смотрела на эти ноги как зачарованная. Причем ей даже в голову не приходило, что ситуация совершенно неподходящая для того, чтобы любоваться мужскими голенями и коленями. Но тут он снова испустил вопль, от которого волосы дыбом вставали, и Кайла, невольно вздрогнув, перевела взгляд выше. В это мгновение луч солнца, пробившийся сквозь густую листву, высветил огненно-рыжую шевелюру воина и сверкнул на лезвии меча, описывавшего круги над его головой.

Боевой клич рыжеволосого походил на вопли грешников, которых черти терзают в безднах ада. Этот вопль оглушал и, казалось, вонзался в мозг, вызывая дрожь и причиняя почти физическую боль, точно рана на спине… Этот жуткий, леденящий кровь вопль был подхвачен — как показалось Кайле — сотней глоток. С ветвей на землю с гиканьем и свистом посыпались бородатые воины в шкурах и клетчатых накидках. Рыжеволосый же спрыгнул на землю и исчез так же внезапно, как и появился.

В следующее мгновение под сводами леса зазвенели мечи и раздались яростные крики сражающихся — побоище забушевало, словно весеннее половодье на реке возле родового замка Кайлы.

Стиснув зубы и упершись руками в бортик, Кайла с трудом поднялась на колени и, почувствовав головокружение, едва не рухнула на дно повозки. Все поплыло у нее перед глазами, но она, сделав глубокий вдох, все же сумела удержаться. Чуть откинувшись назад, Кайла оглядела поляну, на которую они как раз выезжали, перед тем как были столь внезапно остановлены. Теперь-то она наконец поняла, что происходит, и сразу забыла про боль в спине и головокружение. На них напали! Более того, по всему было видно, что нападавшие одолевают ее стражу — стражу, закованную в броню!

Вот несколько стражников, выбитые из седел, покатились по земле, и тогда другие, осадив лошадей, попытались взять повозку в кольцо, чтобы защитить женщин. Однако нападавшие по-прежнему теснили людей Кайлы, и те уже выбивались из сил.

Вот упал еще стражник, сраженный мечом. А потом еще и еще… Латники падали один за другим, и Кайла поняла, что ее люди не сумеют отбить нападение.

Внезапно один из нападавших с ревом прорвался к повозке, но у самого борта, сцепившись с латником, задел Кайлу плечом. Толчок оказался довольно сильным, и она, не удержавшись на ногах, упала на дно повозки, больно ударившись при падении.

Проклиная все на свете, Кайла снова приподнялась над бортом, но один из стражников приблизился к ней и, положив руку ей на плечо, велел лечь на дно повозки и не высовываться. Она что-то пробормотала сквозь зубы, но все же подчинилась. Однако уже через несколько секунд снова приподнялась над бортом.

— Черт возьми, что происходит? — раздался вдруг голос Морганы.

Наконец-то вспомнив о своей спутнице, Кайла повернулась к старухе и внимательно посмотрела на нее. Затем, склонившись над ней, заглянула в ее морщинистое лицо. Она знала Моргану с самого раннего детства — та была для нее одновременно и нянькой, и служанкой, даже отчасти заменяла мать.

— Ничего, все в порядке, Моргана. Лежи, не беспокойся. Бледные старческие щеки задрожали. Старуха, прищурившись, посмотрела на свою воспитанницу.

— Ты лжешь, девчонка. Не пытайся провести меня! Моргана попыталась приподняться над бортом повозки, но Кайла, удержав ее, проговорила:

— Прошу тебя, не надо вставать.

— Тогда скажи правду, — проворчала старуха.

Кайла пыталась что-нибудь придумать, но так ничего и не придумала. Чуть приподнявшись, она снова взглянула на сражавшихся, затем сказала:

— На нас напали, Моргана.

— Что?!

Немного помедлив, Моргана ухватилась за борт и попыталась приподняться. Кайла схватила ее за плечи, но вдруг почувствовала, что повозка покачнулась. В следующее мгновение она увидела воина в накидке — того, который в начале схватки прыгнул к ним с дерева. Он стоял в дальнем конце повозки, и Кайла смотрела на него словно завороженная. Высокий, могучий… и великолепный, он внимательно наблюдал за сражавшимися, и капельки пота на его лице и шее поблескивали в лучах солнца. Внезапно повозка снова покачнулась, и красавец воин, яростно взмахнув мечом, исчез так же неожиданно, как и появился.

— Горцы, проклятые варвары, — пробормотала Моргана, укладываясь на шкуры, устилавшие дно повозки. — И вот за одного из них Катриона собирается выдать тебя! Твоя добрая матушка, должно быть, в гробу сейчас переворачивается, — ворчала старуха.

— Да уж… — кивнула Кайла.

Моргана снова попыталась приподняться. Кайла, строго взглянув на нее, спросила:

— Что ты делаешь?

— Хочу сама убедиться, что наши одолевают.

Кайла невольно усмехнулась. Ведь для них обеих было не так уж важно, кто именно сейчас одолевал; они с Морганой в любом случае не вышли бы победительницами — даже если бы стражники взяли верх. Она хотела сказать об этом старухе, но повозка снова покачнулась, и они, на сей раз не удержавшись, откатились к противоположному борту. Моргана приподнялась, собираясь выглянуть из-за бортика, но вдруг сверкающий меч, просвистев над ее головой, вонзился в доску чуть выше колеса. Раздался чей-то предсмертный крик.

В следующее мгновение в повозку заглянул один из нападавших — это был все тот же рыжеволосый красавец.

— Пригнитесь, глупые женщины! — прокричал он по-гэльски.

Кайла с Морганой переглянулись, и рыжеволосый, решив, что его не поняли, повторил свой приказ по-английски. Однако он ошибался — женщины прекрасно его поняли, просто они не ожидали такой любезности. Действительно, какой смысл одному из нападавших заботиться о безопасности путешественниц?..

Собравшись с духом, Кайла приподнялась и осмотрелась. Было совершенно очевидно, что охрана не сумела противостоять нападавшим — почти все латники уже лежали на земле, даже кучер распростерся, бездыханный, на передке повозки. Продолжали сопротивляться только шотландцы, которых послал жених Кайлы, но и этих оставалось совсем немного, человек пятнадцать.

— Что там происходит? — спросила Моргана, с беспокойством глядя на свою воспитанницу.

Взглянув на старуху, Кайла закусила губу. Теперь уже сомнений не оставалось: когда последний из латников падет под ударами горцев, те обратят свои взоры на путниц в повозке, и тогда… Кайле даже думать не хотелось о том, что могло произойти. Ведь эти шотландские дикари совершенно не походили на тех английских рыцарей, которые бывали в их замке при жизни ее родителей.

В конце концов Кайла решила, что пора действовать. Не обращая внимания на ворчание Морганы и стараясь забыть о боли в спине, она перебралась на передок повозки и уселась рядом с трупом кучера. Взяв вожжи из его холодеющих рук, Кайла дернула изо всех сил, и лошади, возбужденные запахом крови и воплями сражающихся, резво побежали по тропе. Они без помех пересекли небольшую поляну и снова углубились в лес. Похоже, никто из горцев не заметил бегства женщин.

Внезапно повозку подбросило на камне, и бездыханное тело кучера, перевалившись через борт, соскользнуло вниз. Услышав глухой удар о землю, Кайла вздрогнула, но, мгновенно взяв себя в руки, еще быстрее погнала лошадей.

— Проклятие! — воскликнула Моргана; ухватившись за борт повозки, старуха смотрела на сражавшихся — они все еще мелькали за деревьями.

Взглянув на нее, Кайла сказала:

— Лучше ложись, Моргана. Ты нездорова, побереги себя. Старуха фыркнула в ответ, но все же опустилась на шкуры. Немного помолчав, пробормотала:

— Как будто ты сама здорова…

Не обращая внимания на ворчание Морганы, Кайла сосредоточенно правила упряжкой. И вдруг увидела чуть поодаль привязанных к кустам лошадей — их было десятка два.

Без сомнения, этих лошадей оставили нападавшие на них шотландцы, и, конечно же, кто-то их охранял. Внезапно раздался крик Морганы, и Кайла, обернувшись, заметила человека, прыгнувшего с ветви дерева.

Он был огромный, как медведь, и повозка заскрипела под его тяжестью. Шотландец держал в руке меч, но, даже будь он безоружен, женщины едва ли могли ему противостоять. Однако Кайла об этом не задумывалась. Что-то пробормотав сквозь зубы, она бросила поводья и, выхватив из ножен у пояса небольшой дамский кинжал, ринулась на врага. Как ни странно, удар достиг цели — шотландец вскрикнул и, взмахнув руками, рухнул на борт и вывалился из повозки.

Однако Кайла в последний момент совершила ошибку: теряя равновесие, она инстинктивно ухватилась за падающего противника и вместе с ним перевалилась через борт повозки. Сцепившись, они покатились по земле. А тем временем бешено мчавшиеся лошади все дальше уносили отчаянно вопившую Моргану.

К счастью, Кайла упала на противника, и это немного смягчило удар. И все же она на несколько мгновений потеряла сознание; когда же пришла в себя, почувствовала, что не в силах пошевелиться…

Но вот она наконец-то повернула голову и, заметив лежавший рядом кинжал — он выпал из ее руки при падении, — поняла, что медлить нельзя. Сделав глубокий вдох, Кайла потянулась к кинжалу. Сжав рукоять, замерла, собираясь с силами…

И вдруг лежавший под ней дикарь с ревом перевернулся и придавил к земле всем своим весом, так что Кайла не могла даже вздохнуть. Она в отчаянии ударила кинжалом во что-то мягкое, и, к ее удивлению, гигант громко вскрикнул и откатился в сторону. Воспользовавшись этим, Кайла перевернулась со спины на живот и почувствовала, что боль в спине немного утихла. Однако ей не сразу удалось разглядеть противника — все расплывалось у нее перед глазами. Заставив себя сосредоточиться, Кайла увидела, что великан приподнялся; теперь он сидел, опираясь на одну руку, а другой зажимая рану на груди. Впрочем, было видно, что рана не такая уж серьезная. Во всяком случае, Кайла не сомневалась: как только шотландец придет в себя, он снова на нее набросится.

Кайла взглянула на кинжал, который по-прежнему сжимала в руке. И вдруг заметила сухой сук, лежавший справа от нее. Сук был совершенно сухой, уже без коры и веток, так как, по-видимому, очень долго пролежал среди опавшей листвы. Покосившись на противника, Кайла протянула руку… Ухватившись за сук, потянула его к себе. Затем, собравшись с силами, поднялась на ноги.

Шотландец наконец понял, что происходит. Он попытался подняться, однако Кайла его опередила. Размахнувшись, она опустила свое оружие на голову противника. Раздался треск — сук переломился. В первый момент Кайле показалось, что этот удар только разозлил великана. Но он вдруг замер на несколько мгновений, а затем повалился на траву, словно мешок с мякиной.

Кайла, внезапно почувствовав головокружение, с огромным трудом удержалась на ногах. А крики Морганы постепенно затихали, и казалось, что повозка вот-вот скроется за деревьями.

Превозмогая боль в спине, Кайла бросилась догонять повозку, но вдруг увидела, как из-за кустов выскочил воин в накидке. Он остановился прямо перед лошадьми, и те в испуге заржали и поднялись на дыбы, затем лошади попятились. Повозка накренилась, и старуха с громкими стонами перевалилась через борт. В следующее мгновение она затихла, распростершись на земле.

Кайла вскрикнула и, забыв об опасности, даже не глядя на нового врага, бросилась к Моргане. Выронив кинжал, она опустилась перед старухой на колени и осторожно провела ладонью по ее морщинистой щеке.

Внезапно ресницы Морганы дрогнули, и она тихонько застонала. Кайла вздохнула с облегчением и, мысленно возблагодарив небеса за великую милость, взяла старую служанку за плечи и чуть приподняла ее. Затем, вспомнив наконец-то про шотландца, осмотрелась… и вдруг поняла, что рядом с ней не грозный воин, а всего лишь мальчик. Он стоял шагах в десяти от Кайлы, но не выказывал ни малейшего намерения напасть на нее. Более того, казалось, что он даже не замечал ее, во всяком случае, смотрел не на женщин, а куда-то вдаль.

Проследив за взглядом мальчика, Кайла поняла, почему он ведет себя так странно. Схватка на поляне уже закончилась, и теперь воины-победители возвращались к своим лошадям.

Осторожно опустив Моргану на траву, Кайла подобрала кинжал и поднялась на ноги, инстинктивно прикрывая старуху от приближавшихся врагов. Однако те, подобно мальчику, не обращали на женщин ни малейшего внимания. Окружив поверженного великана, они привели его в чувство и помогли подняться с земли.

Крепко сжимая рукоять кинжала, Кайла смотрела на воинов. Бежать она не могла — не оставлять же Моргану на растерзание врагам! — поэтому ей оставалось лишь принять бой и умереть. Что ж, если ее сейчас убьют — значит, такова ее судьба.

Шотландцы же тем временем начали подходить к ней поближе и вскоре обступили ее полукругом. Они держались на почтительном расстоянии — неужели опасались короткого кинжала?

Кайла ожидала, что противники набросятся на нее все вместе, но они какое-то время просто стояли и смотрели на нее. Потом, по-прежнему поглядывая в ее сторону, заговорили по-гэльски, конечно же, не догадываясь, что она прекрасно все понимает.

— Хороша, — сказал один из воинов, высокий и широкоплечий.

Впрочем, все обступившие Кайлу шотландцы были высокие и широкоплечие — настоящие великаны. И все они казались необычайно свирепыми…

— Хороша, только ростом маловата, — заметил огненно-рыжий гигант, и Кайла узнала красавца воина, спрыгнувшего в повозку в самом начале схватки.

Рыжеволосый направился к женщинам, и воины почтительно расступались перед ним — очевидно, он был их предводителем. Кайла окинула взглядом великанов шотландцев. Рыжий красавец казался самым высоким и сильным из них. «О Боже, издали его можно принять за башню!» — думала Кайла, снова глядя на предводителя. А он тем временем подошел к ней вплотную и с усмешкой проговорил:

— И впрямь хороша, но слишком уж маленькая.

И тотчас же послышались крики:

— Верно, малютка!

— Воробышек.

— К тому же тощая!

— И слабенькая!

— Бледная как смерть и едва на ногах держится, — проворчал ближайший от предводителя воин. — Готов биться об заклад, она не выдержит даже обратной дороги, не говоря уж о наших суровых зимах.

Рыжеволосый нахмурился и, молча кивнув, снова уставился на Кайлу. И вдруг кто-то закричал:

— А может, это вовсе не она?! Может, мы не на тех напали?!

Многие одобрительно закивали, но предводитель покачал головой:

— Нет, Дункан, вместе с саксами были Макгрегоры — я узнал по крайней мере двоих.

Кайла тяжело вздохнула. Похоже, эти шотландцы охотились именно за ней; во всяком случае, Макгрегоры действительно ее сопровождали — глава клана выслал двадцать человек, которые встретили их с Морганой на границе. Эта дополнительная предосторожность казалась совершенно излишней, так как путешественниц уже сопровождали сорок латников Катрионы. Но после схватки на поляне стало ясно: англичане в своих тяжелых доспехах не в силах противостоять горцам — те без труда с ними расправились, и только Макгрегоры смогли продержаться хоть какое-то время. Так что сомнений быть не могло, эти шотландские дикари напали именно на нее, на Кайлу. Вот только непонятно, зачем она им понадобилась. Действительно, зачем?.. А может, все это задумано лишь для того, чтобы выманить ее из замка и убить? Да-да, вполне вероятно. И вполне во вкусе женушки ее брата.

— Ладно, берем ее быстрее, нечего здесь задерживаться, — сказал предводитель.

Однако рыжеволосый не торопился подкрепить свои слова действиями. Поглядывая на пленницу, он в нерешительности переминался с ноги на ногу. Кайла была готова ко всему — она не собиралась сдаваться без боя.

— Берегись ее ножа, слишком уж он острый, — пробормотал один из горцев.

Взглянув на говорившего, Кайла узнала верзилу, которого дважды ударила кинжалом, а затем — суком по голове. Сейчас он стоял перед ней с совершенно невозмутимым видом, и только совсем свежие пятна крови на накидке напоминали о ранениях. «Не очень-то большие пятна», — с сожалением подумала Кайла.

Стиснув зубы, она выставила перед собой кинжал и пошире расставила ноги — так всегда советовал учитель фехтования, обучавший ее брата в их родовом замке.

Склонив голову к плечу, предводитель с усмешкой наблюдал за ней. И вдруг проговорил по-английски:

— Миледи, лучше бросьте оружие, им можно пораниться!

Кайла промолчала, и противник начал медленно приближаться к ней. Но она была готова дать ему отпор — по крайней мере ей так казалось.

Рыжеволосый же сделал еще несколько шагов. Затем вдруг выбросил вперед руку и, обхватив пальцами запястье Кайлы, заставил ее выпустить кинжал. Она пронзительно закричала и попыталась ударить противника ногой. Но тот ловко увернулся и забросил ее себе на плечи, словно мешок с ячменем. Кайла закричала еще громче, но рыжий гигант, хлопнув ее ладонью по ягодицам, приказал:

— Замолчи, успокойся!

Пленница тут же умолкла, а рыжеволосый добавил:

— Не бойся, мы не причиним вреда ни тебе, ни твоей старой ведьме.

Кайла видела, как несколько воинов подошли к Моргане и осмотрели ее. По-видимому, догадавшись, что идти она не в состоянии, они осторожно подхватили ее на руки и последовали за своим предводителем, несшим на плечах молодую пленницу.

Когда все подошли к повозке, Кайла поняла, что придется смириться с неизбежным. Она со вздохом закрыла глаза. Рыжеволосый же, не зная о ее ране, просто сбросил пленницу на шкуры и отвернулся. Спину Кайлы пронзила ужасная боль; у нее перехватило дыхание, так что она даже закричать не могла. В следующее мгновение она провалилась во тьму.

 

Глава 2

— Старуха очень плоха.

Гэлен Макдональд взглянул на воина, ехавшего рядом, — это был Томас Макдональд, его соратник и двоюродный брат.

— Почему ты так думаешь?

— Я успел осмотреть ее, пока нес к повозке. У нее сломаны рука и несколько ребер.

Гэлен снова взглянул на своего кузена — на сей раз с удивлением.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Томас пожал плечами. Немного помолчав, проговорил:

— У саксов в повозках обычно путешествуют служанки, а знатные дамы — непременно верхом, если только не больны.

Предводитель нахмурился, однако промолчал.

— Старуха вся пропахла какими-то снадобьями, — продолжал Томас, — наверное, целебными травами. Должно быть, ее госпожа тоже?

Гэлен кивнул:

— Да, верно.

— Она не просыпалась с тех пор, как ее уложили в повозку, — с озабоченным видом заметил Томас.

— И что же?

— Это довольно странно… Ведь речь идет о молодой леди, которую только что похитили. К тому же она проявила при нападении необычайную твердость духа.

— Твердость духа? — переспросил Гэлен.

— Надо обладать твердостью духа, чтобы встретить три десятка мужчин с кинжалом в руке.

— Да, ты прав, — согласился Гэлен. Ему вдруг пришло в голову, что сам он успел заметить только одно: она слишком мала ростом. — Леди держалась с достоинством, — пробормотал Гэлен в задумчивости.

Взглянув на повозку, предводитель невольно улыбнулся. Вот уже несколько часов его терзали сомнения: а не ошибся ли он, решившись на это нападение? Нет, похоже, все-таки не ошибся…

Поначалу, когда он еще только готовился к нападению, все выглядело очень даже разумно. Несколько месяцев назад его беременная жена погибла во время набега Макгрегоров, и Макдональды возжаждали мести. Они ждали подходящего случая — и вот такой случай представился: стало известно, что Макгрегор решил снова жениться, на сей раз на англичанке. Гэлен не удивился этому известию — ведь Макгрегор и сам был наполовину англичанин.

Однако месть не принесла бы настоящего удовлетворения, если бы Макдональды просто убили невесту врага, пусть даже и англичанку, — ведь она не виновата в том, что произошло с женой Гэлена. Убей он ее, она бы просто стала очередной невинной жертвой, как и его несчастная жена. И все-таки Гэлен непременно должен был отомстить. Он жаждал мести, но при этом хотел быть справедливым. Поэтому и решил похитить невесту Макгрегора и жениться на ней. Он даже убедил себя в том, что окажет ей таким образом услугу, так как Макгрегор славился жестоким обращением с женщинами. Ведь до сих пор никто точно не знал, при каких обстоятельствах умерла его первая жена. Поговаривали, что у беременной женщины случился выкидыш после побоев мужа и она истекла кровью.

Итак, похищение невесты Макгрегора казалось наилучшим решением. Он приобретет жену — а потом и наследников — и отомстит врагу. Оставалось совершить набег.

Но этот замысел нравился Гэлену лишь до тех пор, пока он собственными глазами не увидел невесту Макгрегора — такую маленькую и худенькую… Увидев ее, он решил, что совершил непоправимую ошибку. Поэтому-то слова Томми так порадовали его, отчасти даже успокоили. Действительно, такая маленькая — и такая храбрая! Спасибо Томми за то, что вовремя подсказал, как по-новому посмотреть на эту затею. Ведь ясное дело, твердость духа куда важнее роста и крепости мышц…

— Я думаю, он прав, милорд, — послышался голос Дункана.

Гэлен посмотрел направо — погруженный в раздумья, он совсем забыл про Дункана.

— Да-да, милорд, — подтвердил тот, — она действительно тверда духом.

Гэлен промолчал. Было очевидно, что все его люди думают сейчас о молодой англичанке, ехавшей в повозке. Впрочем, ничего удивительного, ведь она их будущая госпожа.

— Кто тверд духом? — спросил подъехавший к ним Ангус.

— Саксонка, — усмехнулся Гэлен.

Дункан же повторил все то, что недавно говорил Томас.

— Она защищала свою старуху и проткнула Большого Робби кинжалом, — сообщил Гэлен.

— Это просто царапина, — пробурчал Робин, подъезжая к предводителю.

Теперь пятеро всадников ехали в ряд, а остальные воины прислушивались к их разговору.

— Но рана сильно кровоточила, — заметил Дункан. — У нее вся рука была в твоей крови. Да и накидка твоя залита кровью.

Робин оглядел себя и выругался.

— Эльфреда съест меня живьем, прежде чем я успею объяснить ей, что это только царапина.

Все усмехнулись, так как знали, что Большой Робби действительно побаивается жены, причем побаивается неспроста.

— Возможно, ты прав, — в задумчивости пробормотал Ангус, не обращая внимания на жалобы Робина. — Пожалуй, это и впрямь твердость духа. А то я уж подумал, что она просто-напросто глупа. Нет, пожалуй, это все-таки твердость духа.

— Будем надеяться, — кивнул Дункан. Немного помолчав, добавил: — Может, это глупость, но и храбрость тоже.

Все утвердительно закивали, впрочем, без особого восторга.

— Да-да, конечно, — продолжал Дункан, — скорее всего храбрость. И ведь попытаться удрать в повозке… Любая другая англичанка на ее месте просто разрыдалась бы, и только.

И снова все закивали. На сей раз с явным одобрением. Дункан же, криво усмехнувшись, проговорил:

— Да, тверда духом, поэтому непременно снова попытается удрать. А может, уже удрала.

Все пятеро внезапно остановились и, обернувшись, уставились на повозку. Когда она к ним подъехала, они окружили ее и убедились, что женщины по-прежнему спят на шкурах.

— Она слишком устала, — пробормотал Дункан после минутного молчания.

Вдруг Томас свесился с седла и с озабоченным видом приложил ладонь ко лбу девушки. И только сейчас Гэлен заметил лихорадочный румянец на ее щеках.

— Жар? — спросил он с беспокойством.

— Да. И сильный, — ответил Томас.

Он выпрямился в седле, вытащил ногу из стремени и спрыгнул в повозку. Старуха мгновенно проснулась и взглянула на свою госпожу. Затем уставилась на склонившегося над ней шотландца.

— Оставь ее, негодяй! — закричала она.

— Не беспокойся, я не причиню ей зла, — проворчал Томас, осматривавший молодую пленницу.

Пылающее лицо девушки было искажено болью.

— Она страдает, — пробормотал Томас.

С трудом приподнявшись, Моргана пристально взглянула на свою воспитанницу.

— Подай мне сумку со снадобьями, — распорядилась старуха.

— Где она? — спросил Гэлен.

Он спешился и подошел к борту повозки.

— Там, в углу.

Опередив своего предводителя, Томас принялся рыться в куче узлов и сумок.

Гэлен положил ладонь на лоб девушки и почувствовал, что лоб пылает.

— Что с ней?

Старуха хотела что-то ответить, но тут девушка приоткрыла глаза и застонала:

— Джонни, больно… помоги…

Несколько мгновений Гэлен смотрел в ее воспаленные глаза, потом повернулся к старухе и, нахмурившись, спросил:

— Кто такой этот Джонни?

— Надо положить новый бальзам, — с озабоченным видом пробормотала Моргана. Взглянув на воинов, добавила: — Переверните ее, положите на живот.

Гэлен колебался, но затем все же выполнил распоряжение старухи.

— Нашел сумку? — спросил он у Томаса.

— Да, вот она, — ответил тот.

— Оголите ее спину, — сказала Моргана, потянувшись к сумке.

Воины молча переглянулись. Немного помедлив, Гэлен пожал плечами и, вытащив из-за пояса нож, распорол на девушке платье. Увидев, что ее спина перетянута повязками, он замер в изумлении.

— Теперь повязки, — сказала Моргана, запустив руку в сумку.

В этот момент девушка снова застонала. Склонившись над ней, Гэлен принялся осматривать повязки. Наконец распорол их, обнажив спину девушки, и вновь послышались стоны. Воины, обступившие своего предводителя и внимательно следившие за происходящим, невольно ахнули, увидев ужасающую рубленую рану на спине молодой англичанки. Стянутая многочисленными стежками нити, «борозда» протянулась от левого плеча до поясницы — такой удар можно было нанести только мечом. «Удивительно, что она после этого выжила, — подумал Гэлен. — И конечно же, ей не следовало бросаться на Робина с кинжалом. Слава Богу, что ни один из стежков не лопнул».

— Такая рана должна ужасно болеть, — сказал Томас.

Гэлен посмотрел на своего кузена, затем окинул взглядом воинов, собравшихся у повозки. Они тихо перешептывались, то и дело поглядывая на рану девушки.

— Теперь мне понятно, почему она больше не пыталась бежать, — со вздохом пробормотал Дункан.

— Удивительно, что она нашла в себе силы сделать это в первый раз, — добавил Ангус.

— Это не сила, а упрямство, — проворчала Моргана, развязывая небольшой мешочек, который достала из сумки со снадобьями. — Упрямство спасло ей жизнь, когда она получила эту рану. Ее мать — она из рода Фергюсонов — была такой же упрямой.

— Так она не англичанка? — удивился Томас.

— Наполовину. Ее мать из Фергюсонов, как и я, а отец, лорд Форсит, он саксонец.

Гэлен внимательно посмотрел на лежавшую перед ним девушку. Ведь он даже не догадывался о том, что она — наполовину шотландка, из равнинных шотландцев. Пусть не из горных, но все-таки… Выходит, он похитил ее, перебив всю охрану, и при этом ничего о ней не знал. Знал только то, что она должна была стать женой Макгрегора.

— Как ее зовут?

— Кайла. Возьми это.

Гэлен уставился на кожаный мешочек, который ему протягивала старуха.

— Размешай это в воде и полей на рану.

Гэлен заглянул в мешочек и поморщился — снадобье оказалось на редкость зловонным.

— Что это такое?

— Бальзам для очистки раны. Она воспалилась из-за грязи, а я ведь предупреждала, что так и случится, — пробормотала старуха. — Рану можно промывать и постоянно перевязывать, да только все без пользы, если не знаешь, как лечить. Но разве эта английская ведьма меня послушает? Ей нет дела до моей малютки, ведь главное для нее — поскорее избавиться от бедняжки.

— Кто хотел от нее избавиться? — спросил Дункан; он протянул Гэлену флягу, чтобы тот мог залить бальзам водой.

Все воины, спешившись, прислушивались к беседе, стараясь не упустить ни слова.

— Кто хотел избавиться? Новая жена лорда Форсита, — проворчала старуха.

— Значит, ее мачеха?

— Нет-нет, не мачеха. Родители бедняжки уже скончались, мир их праху, и лордом Форситом стал ее брат Джон. Полагаю, ненадолго, если ведьма будет продолжать в том же духе.

— Джонни? — Кайла приоткрыла глаза и тихонько застонала. — Джонни, где ты?

— Спи, малышка, спи. — Старуха погладила девушку по волосам, пытаясь успокоить.

— Моргана, надо его спасти. Катриона задушит его, пока он лежит без памяти, — прошептала Кайла.

— Сейчас мы ничего не в силах сделать, малютка. Успокойся. Сейчас надо прочистить твою рану.

Старуха взглянула на Гэлена, державшего в одной руке флягу с водой, в другой — кожаный мешочек с бальзамом. По-видимому, он знал, как взяться задело. Вытащив из сумки деревянную ложечку, Моргана передала ее предводителю.

— Давай, мой мальчик, пора прочистить рану.

Затем старуха извлекла из сумки еще один мешочек и еще одну деревянную ложечку. Передав их Томасу, сказала:

— А ты смешай с водой вот это. Здесь средство от боли и для заживления раны после того, как мы ее прочистим.

— А не следует ли сначала снять боль? — спросил один из воинов. — Ведь ей будет очень больно, когда начнут прочищать рану.

— Сначала надо прочистить рану, а потом снять боль, — заявила старуха. Вытащив из сумки кусочек сырой кожи, она поднесла его ко рту девушки. — Дитя мое, сейчас мы будем промывать рану.

Девушка медленно открыла глаза и вдруг вздрогнула, очевидно, сообразив, что происходит. И все же она позволила Моргане вложить ей в рот кусочек кожи и крепко прикусила его.

Моргана немного помедлила, затем, взглянув на предводителя, молча кивнула.

То, что очистительный бальзам жжет, как смертный грех, Гэлен знал не понаслышке — однажды и его лечили этим снадобьем. Он не мог даже представить, что женщина способна вынести подобную боль. Собравшись с духом, Гэлен вылил содержимое мешочка на рану, и жидкость стала растекаться по всему рубцу.

Но, как ни странно, отчаянных воплей не последовало, и напрасно Томас заранее приготовился прижать девушку к шкурам, лежавшим на дне повозки. Маленькая саксонка, казалось, оцепенела, и слышался только скрип кожи, в которую она все крепче впивалась зубами.

«Уж лучше бы она кричала», — подумал Гэлен. И действительно, вопли были бы сейчас более естественны. Но девушка молчала, и воины, обступившие повозку, смотрели на нее, затаив дыхание.

Увидев, что Гэлен закончил обработку раны, Томас уже приготовился залить ее успокоительным снадобьем. Однако Моргана придержала его руку — очевидно, действие очистительного бальзама еще не закончилось.

Кайла все крепче сжимала зубы; ее лицо побелело, потом стало пепельно-серым, а затем посинело. Наконец Моргана повернулась к Томасу и молча кивнула. Тот мгновенно вылил все содержимое кожаного сосуда на рану страдалицы. Видимо, старухино снадобье было очень сильным средством — Кайла с облегчением вздохнула.

— Возьми это. — Моргана передала Гэлену свежие повязки и показала, как их следует накладывать.

Девушку перевязали и накрыли пледом.

— Ну, а ты как? — спросил Гэлен, участливо глядя на старуху.

Подобная любезность предводителя вызывала удивление. Немного помолчав, Моргана ответила:

— Покой — вот все, что мне нужно.

Гэлен пристально посмотрел на старуху. Затем взглянул на девушку, неподвижно лежавшую на дне повозки.

— Где ее ранили?

— А как ты намерен с ней поступить?

— Не тебе об этом спрашивать, — отрезал Гэлен.

Моргана молча пожала плечами и отвернулась, давая понять, что не станет отвечать, если ее вопросы останутся без ответа.

Гэлен со вздохом проговорил:

— Я не причиню ей зла. Я намерен на ней жениться. Моргана внимательно посмотрела на стоявшего перед ней воина. Высокий, широкоплечий, с тонкими чертами лица, он был бы совсем красавцем, если бы не эти слишком уж рыжие, по ее мнению, волосы. Моргана не любила рыжих, но она прекрасно знала: стать женой Макгрегора — незавидная участь. «Что ж, возможно, все складывается не так плохо», — подумала старуха.

— Ты Гэлен Рыжий? — спросила она неожиданно. Предводитель невольно вздрогнул, но, овладев собой, проговорил:

— Я Гэлен Макдональд, глава клана Макдональдов. Старуха покачала головой:

— Надо полагать, главе клана нет нужды похищать чужих невест. Или на это есть особая причина?

Гэлен нахмурился.

— Этот брак будет местью, — ответил он. — Макгрегор убил мою беременную жену, и теперь его невеста станет матерью моих детей.

Моргана вздохнула. Известное дело — вражда горных кланов, и волею судьбы ее малютка оказалась вовлеченной в один из таких раздоров. Но если Макгрегор и впрямь так жесток, то, может, оно и к лучшему, что бедняжка попала в руки Макдональда… Он по крайней мере не стремится утолить жажду мести расправой над теми, кто ни в чем не виноват. Впрочем, тут было о чем подумать… Может, горец откажется от этого брака и отпустит их с миром. Но пока что следовало выжидать. Что будет дальше — покажет время.

Макдональд пристально взглянул на Моргану, и та поняла, что теперь ее черед отвечать на вопрос.

— Как-то раз вместе с братом и его молодой женой она отправилась на прогулку в лес. Неподалеку от замка на них напали какие-то люди, похоже, разбойники. Джонни проткнули мечом, а малютка получила рану, которую ты видел.

— А что же молодая жена брата?

— С ней ничего не случилось, — проворчала старуха. Немного помолчав, она продолжала: — И с Кайлой ничего бы не произошло, если бы она не бросилась прикрывать собой брата, когда он уже был ранен, — в тот момент они собирались отрубить ему голову. Она приняла этот удар на себя. А потом их обоих бросили в лесу. Они считали, что малютка уже мертва, но она выжила… И даже видела, что Катриона дружелюбно беседовала с разбойниками — благодарила их, а затем передала им увесистый кошель с монетами.

Гэлен с Томасом переглянулись и громко выругались.

— Выходит, эта женщина расплатилась с разбойниками за то, что они прикончили ее мужа и его сестру? — пробормотал Дункан.

— Нет, не совсем.

Старуха, казалось, о чем-то задумалась. Затем, взглянув на девушку, проговорила:

— Нет, думаю, она заплатила только за Джонни… то есть за сэра Джона. Просто случайно вышло так, что он в последний момент пригласил сестру на прогулку — к счастью для себя. Она спасла его от смерти.

Послышались одобрительные возгласы, и все взоры обратились на девушку. И тут Большой Робби, повернувшись к своему предводителю, заявил:

— Она спасла брата, это вне всякого сомнения.

— Удивительно, что она все-таки выжила. Думаю, она и впрямь крепка духом. Не каждый мужчина с ней сравнился бы.

— Нет, это просто упрямство, — проворчала Моргана. — Упрямство — вот что заставило ее бороться за жизнь, когда она поняла, что Катриона замыслила убить сэра Джона.

— А твоя рука? — неожиданно спросил Гэлен. — Как ты ее сломала?

Старуха снова задумалась, а потом со вздохом заговорила:

— Сделав свое дело, Катриона поскакала в замок. И потом послала людей подобрать тела. Когда люди вернулись, она занималась своим утренним туалетом, и я распорядилась положить обоих в комнате Кайлы. Я была в отчаянии и, конечно, забыла должным образом известить леди Форсит о том, что ее муж случайно остался жив. Когда она наконец осведомилась о своем муже, ей сказали — не объясняя подробностей, — что он находится в комнате Кайлы. Катриона пришла туда, и ее словно громом поразило, когда она обнаружила, что он еще жив. Конечно же, ведьма не ожидала такого сюрприза.

— Она ударила тебя? — спросил Дункан.

— Нет, не совсем. Просто толкнула. Но толкнула с такой силой, что я упала со стула. Ведь я уже не молода, поэтому не успела увернуться. И кости у меня уже не такие крепкие, как прежде. Если бы я заранее все знала, то, уж конечно, побереглась бы, но Кайла лежала без чувств и не сразу рассказала мне о том, что увидела в лесу.

Гэлен несколько минут обдумывал услышанное. Затем спросил:

— Выходит, что Катриона решила выдать Кайлу за Макгрегора для того, чтобы убрать свидетеля?

— Нет, не для этого, — покачала головой Моргана. — Катриона не знает о том, что Кайла все видела. Она просто хочет избавиться от малютки, вот и все. К тому же без Кайлы ей будет гораздо проще разделаться с мужем — она прекрасно это понимает.

— Но куда же смотрела ты? — спросил Дункан. — Как могла допустить, чтобы покушались на твоего господина?

— Я узнала об этом уже в дороге, на второй день пути, — до тех пор Кайла лежала без чувств. Когда же она пришла в себя и все мне рассказала, было уже поздно что-либо предпринимать — к тому времени мы отъехали слишком далеко от замка. Хотя мы в любом случае ничего бы не смогли поделать. Ведь Катриона отправила с нами своих людей, тех, которые пришли в замок Форсит вместе с ней и повиновались только ей. Они не стали бы нас слушать и не позволили бы вернуться.

— А к кому вы могли бы обратиться за помощью? — спросил Гэлен. — Ты знаешь таких людей?

Моргана ненадолго задумалась, потом сказала:

— Да, знаю. Мы могли бы обратиться к лорду Шропширу — он добрый друг семьи и живет неподалеку от замка. Его можно попросить отправиться в Форсит и присмотреть за Джонни… Если тот еще жив.

Гэлен кивнул и взглянул на девушку, по-прежнему лежавшую без движения.

— Мне нужно что-нибудь из ее вещей. Что-нибудь из ее личных вещей.

— Зачем? — прищурилась Моргана.

— Я немного знаю этого Шропшира — несколько раз встречался с ним при английском дворе. Не думаю, что такой человек, как он, поверит мне на слово. Поскольку же Кайла пока не в состоянии написать ему, придется показать Шропширу что-то из ее вещей, чтобы он убедился, что мы не заманиваем его в западню.

Моргана ненадолго задумалась. Затем, склонившись над девушкой, указала на ее золотое ожерелье:

— Он должен узнать это ожерелье. Она носит его почти всю жизнь, а раньше оно принадлежало ее матери. Но это вещь особая, поэтому ее придется вернуть в целости.

— Не беспокойся, верну, — сказал Гэлен, и все воины утвердительно закивали.

— Я берусь исполнить это поручение, милорд, — с торжественным видом проговорил Дункан. — И клянусь вернуть ожерелье в целости.

Гэлен передал ему ожерелье и, вскочив на коня, отъехал от повозки.

— Я напишу несколько слов. Передашь записку лорду Шропширу, — сказал он, повернувшись к Дункану, по-прежнему ехавшему рядом.

 

Глава 3

— Старуха хочет тебе что-то сказать, — сообщил Томас, подъехав к предводителю.

Гэлен обернулся и посмотрел на повозку. Вот уже три дня, как они захватили невесту Макгрегора, но до сих пор находились в пути — а все потому, что были вынуждены ехать очень медленно, иначе раненые женщины не выдержали бы тряски. К тому же им приходилось часто останавливаться — в последний раз они останавливались полчаса назад. Впрочем, Гэлен надеялся, что это действительно была их последняя остановка, так как морской берег находился совсем рядом и к островному замку Макдональдов им предстояло добираться по воде. Гэлен не сомневался: когда они окажутся дома, девушка быстро пойдет на поправку.

Кайла уже несколько дней не приходила в себя, и Гэлен сам ухаживал за ней и слушал ее горячечный бред. Похоже, она в бреду принимала его за своего брата Джонни и вспоминала об их жизни в замке Форсит. Вспоминала о том, как купалась с братом в реке, как обыгрывала его в шахматы и совершала с ним верховые прогулки.

Внимательно слушая девушку, Гэлен все более убеждался в том, что она необыкновенно умна и обладает незаурядным характером. Кроме того, он заметил, что его люди то и дело подъезжают к повозке и с любопытством разглядывают свою будущую госпожу. При этом все они восхищались стойкостью и храбростью Кайлы и с озабоченным видом говорили о ее ранении.

Гэлен не мог оставаться безучастным к их разговорам — каждую минуту его сердце обливалось кровью. Бедняжку постоянно бросало то в жар, то в холод, но чаще, конечно, в жар. И вот теперь, глядя на повозку, он подумал: «Если старуха зовет меня в этот час, значит, Кайле стало хуже».

К сожалению, он не ошибся. Одного взгляда на девушку оказалось достаточно, чтобы убедиться: его опасения подтвердились.

— Ее лихорадит, — сказала Моргана.

Гэлен молча кивнул.

— А мне кажется, что она мерзнет, — пробормотал Ангус, подъехав к повозке. — Почему бы не укрыть ее получше?

— Нет-нет, ни в коем случае, — возразила старуха. — Малютку нельзя согревать, наоборот, надо охладить ее — причем прямо сейчас, как можно скорее, не откладывая… Иначе у нее станет плохо с головой. Тем более что и прежде у нее с этим не все было в порядке, — скороговоркой добавила Моргана.

Все замерли, в недоумении уставившись на старуху.

— Не все в порядке?.. — пробормотал Гэлен. — Что ты хочешь этим сказать?

Моргана мысленно улыбнулась — пока все удавалось как нельзя лучше. Действительно, кто захочет жениться на сумасшедшей, кто решится сделать ее матерью своих наследников? Да, кажется, горцы озадачены… Если все и дальше так пойдет, рыжеволосый оставит девушку в покое, по крайней мере до тех пор, пока она окончательно не поправится. А уж после этого Кайла сама сумеет распорядиться своей судьбой.

Теперь уже Моргана не опасалась Макдональдов. Она поняла: эти люди превыше всего ценили храбрость, поэтому поступки Кайлы произвели на них должное впечатление. Было очевидно, что они не причинят малютке зла, а уж потом, когда девушка поправится, тогда пусть сама решает, стоит ли ей выходить за Макдональда. А она, Моргана, всегда и во всем ей поможет.

— Так что же ты хотела сказать? — Гэлен пристально взглянул на старуху. — Ты, кажется, говорила, что у нее с этим не все в порядке? — Он для выразительности ударил себя кулаком по лбу.

— Это у нее в роду, по отцовской линии, — ответила Моргана, стараясь всем своим видом показать, что рассказывает об этом только по принуждению. — Болезнь передается из поколения в поколение, конечно, всему виной английская кровь. Ее бабка лишилась рассудка в тридцать лет, но первые признаки болезни появились гораздо раньше, когда она была в возрасте Кайлы. Да и моей малютке уже доводилось удивлять родственников странностями. Хотя пока что ничего особенного не происходило, у нее все впереди…

— А что же ее брат? — спросил Дункан. — И он страдает той же болезнью?

Моргана колебалась: одно дело объявить сумасшедшей свою воспитанницу, совсем другое — лорда Форсита, своего господина.

— Нет, эта напасть поражает в их роду только женщин, — сказала она наконец.

Какое-то время все молчали. А потом вдруг послышались стоны раненой.

— Так что же нужно для того, чтобы охладить ее? — спросил Гэлен, кусая губы.

— Нужна прохладная ванна. Как можно холоднее. Между тем в воздухе уже чувствовался запах моря — оно было совсем близко, так что резвый конь доскакал бы до морского берега за несколько минут.

Томас положил ладонь на лоб девушки.

— Она просто пылает, милорд.

— Давай ее сюда, — распорядился Макдональд.

Томас подхватил раненую на руки, передал своему предводителю, и Гэлен тотчас же почувствовал жар ее тела.

— Встретимся на берегу! — прокричал он, пришпоривая коня.

Через несколько минут Гэлен уже был на берегу залива. Держа девушку на руках, он спешился и, не теряя ни секунды, направился к воде. Сначала вошел по колено. Затем по пояс. Вода в заливе оказалась необычайно холодной, и с каждой набегающей волной у него перехватывало дыхание. Гэлен сделал глубокий вдох и, стиснув зубы, подогнул колени, погружаясь вместе с девушкой в ледяные воды Северного моря.

Кайла мгновенно очнулась и, испустив истошный вопль, обвила руками шею Гэлена. Бормоча что-то сквозь зубы, Гэлен вглядывался в ее бездонные зеленые глаза, обрамленные длинными черными ресницами. Только сейчас он заметил, какие у Кайлы чудесные, потрясающие глаза…

— Потерпи, моя милая, — проговорил он, пытаясь успокоить девушку. — Потерпи немного… Я прекрасно понимаю, что вода слишком холодная, но надо сбить жар, и тогда тебе станет лучше.

— Х-х-холодно… — пробормотала Кайла, стуча зубами.

— Я знаю, милая. Еще чуть-чуть, и…

— А-а-а!!! — закричала Кайла и вдруг вцепилась в волосы Гэлена. И тут он наконец-то сообразил: бедняжка по-прежнему в бреду и не понимает, что с ней происходит, хотя и открыла глаза. В следующее мгновение она снова обхватила его за шею и попыталась вскарабкаться на него, словно кошка, спасающаяся на дереве от наводнения.

— О моя сладость… — Гэлен невольно улыбнулся и вдруг заорал, когда Кайла с неожиданной силой ударила его коленом в пах.

Выругавшись сквозь зубы, Гэлен чуть отстранился и лег на спину — так, чтобы над поверхностью воды оставались только их лица. Но девушка по-прежнему сопротивлялась, и ему стоило немалых усилий удержать ее. Кроме того, Гэлен опасался, что шов на ране Кайлы может разойтись. Он обнял ее и постарался как можно крепче прижать к себе.

— Джонни, очень холодно… — простонала девушка, пытаясь высвободиться из его объятий.

Окончательно убедившись, что она все еще в бреду, Гэлен прошептал ей на ухо, стараясь успокоить:

— Не бойся ничего, моя сладость. Скоро согреемся, не бойся…

Он еще несколько минут удерживал ее в воде. Когда же она снова громко закричала, Гэлен понял, что все-таки задел ее рану.

— Да прекрати же наконец! — воскликнул он.

Но Кайла по-прежнему вырывалась, и Гэлену становилось все труднее удерживать ее. К тому же стоны и крики девушки превратились в несмолкающий пронзительный вопль.

Выбившись из сил и окончательно потеряв надежду совладать с Кайлой, Гэлен уже был готов сдаться и отпустить ее, но тут вопль неожиданно оборвался. Взглянув на девушку, он увидел у нее во рту тряпичный кляп. Гэлен поднял голову. Рядом с ним, глядя ему в лицо, стоял воин.

— Гэвин?! Но как ты узнал, что я здесь?

— Мы ждали на берегу и заметили тебя, едва ты появился. Нам очень захотелось посмотреть, что же ты тут делаешь. Это она? — Он указал на Кайлу, вновь потерявшую сознание.

Опасаясь, что девушка задохнется, Гэлен вынул кляп и бросил его в воду.

— Да, она, — сказал он со вздохом.

— Что ж, понятно… — протянул Гэвин, почесывая в затылке. — Думаю, ее крики не слишком приятны, но ведь ты вроде бы собирался жениться на ней, а не топить.

— Да, конечно, — снова вздохнул Гэлен.

Осторожно приподняв Кайлу, он заглянул девушке в лицо и с удовлетворением отметил, что ей, судя по всему, стало лучше — похоже, ему действительно удалось сбить жар.

— Я не пытался ее утопить, я только хотел сбить жар.

— А что с ней?

— Ее ранили еще до того, как она отправилась в Шотландию. Рану лечили, но она воспалилась. Бедняжка вся горит.

Шагая по воде, они направились к лодке, в которой их поджидали шестеро воинов. Это было маленькое быстроходное суденышко, предназначавшееся для того, чтобы забрать главу клана и его будущую жену. Все остальные воины, а также их лошади должны были переправиться на огромном плоту.

— Оставь кого-нибудь присмотреть за моим конем, — распорядился Гэлен, провожая взглядом проплывающий мимо них плот.

Не выпуская девушку из рук, он перебрался в лодку, и воины сразу взялись за весла.

Они добирались до острова всего несколько минут, но за это время Гэлен успел рассказать Гэвину обо всем, что с ними произошло. Выбравшись из лодки, Гэлен быстро зашагал по тропинке, ведущей к замку. Все люди, мгновенно узнавшие о прибытии главы клана, вышли ему навстречу — каждому хотелось увидеть свою будущую госпожу. Вскоре впереди показались серые приземистые постройки — это и был замок Макдональдов. Однако любой английский лорд принял бы эти строения за огромные конюшни.

Поселяне молча стояли вдоль тропинки. Многие женщины были неряшливы и низкорослы, мужчины же явно страдали от неумеренного потребления горячительных напитков — о том свидетельствовали их опухшие лица. Впрочем, Гэлен почти не замечал этого, возможно, просто не хотел замечать — ведь это были его люди, он вырос среди них, привык к ним и любил их. Однако его удивила встреча — вместо радостных улыбок Гэлен увидел лишь хмурые лица мужчин и женщин, в испуге смотревших на девушку, которую он нес на руках.

«Да, не очень-то им понравилась моя невеста», — подумал Гэлен, подходя к воротам. В этот момент столпившиеся у ворот слуги расступились — они тоже смотрели на свою будущую госпожу с явным неодобрением.

— Могу я чем-нибудь помочь тебе? — спросил Гэвин, по-прежнему сопровождавший предводителя.

— Да, можешь. Распорядись, чтобы поскорее приготовили ванну. Пусть ее принесут в мою комнату.

— Милорд! — Откуда-то из полумрака появился старик священник.

— Чего тебе, святой отец?

Отец Уильям в нерешительности переступал с ноги на ногу, прижимая к груди старую Библию в потертом кожаном переплете.

— Надо обвенчать вас, милорд. Вы говорили…

— К черту венчание! — перебил Гэлен.

Священник в страхе отпрянул и исчез в полумраке. Гэлен тяжко вздохнул и посмотрел на бледное лицо Кайлы. Сейчас он уже и сам не знал, чего же, собственно, хотел. Неужели он действительно собирался жениться на этой девушке? Ведь старуха сказала, что у нее в роду все сумасшедшие, сказала, что ее бабка в тридцать лет совершенно обезумела и что девица тоже иногда ведет себя довольно странно… В таком случае у него еще десяток лет в запасе… И у них появятся дети. Девочек со временем поразит наследственная болезнь, но ведь мальчиков-то это не коснется! Они-то, его сыновья, будут здоровы! Через десять лет его жену для ее же блага придется запереть в башне, но хоть десять лет они поживут не хуже других. К тому же эта несчастная девушка не станет жертвой жестокого негодяя Макгрегора. Итак, решено: он женится!

— Ладно, святой отец, — проворчал Гэлен. — Свершайте обряд, но только поскорее. Она ранена, у нее сильный жар.

Священник снова выступил из полумрака. С озабоченным видом осмотрев невесту, он шагнул к двери и проговорил:

— Снаружи, милорд. Только снаружи.

Последовав за ним, Гэлен начал:

— Но разве мы не можем…

— Нет, — перебил отец Уильям. — Вам известно, что так будет лучше. Потому что все должны видеть столь… хм… радостное событие. — При этих словах священник с сомнением покачал головой — похоже, он полагал, что девушка долго не проживет.

Переступив порог, святой отец остановился на ступенях и оглядел собравшихся у замка людей. Всем было загодя объявлено, что венчание совершится сразу же, как только лорд вернется с похищенной невестой Макгрегора. Но поселяне, увидев, в каком состоянии девушка, решили, что церемонию отложат. Более того, многие из них полагали, что невеста, если и жива пока что, не дотянет до вечера. И почти все были уверены, что Гэлен Макдональд не станет жениться на ней.

Священник, разделявший общее мнение, пробубнил над головой бесчувственной невесты все положенные молитвы и перешел к церемонии венчания. Когда же потребовался ответ невесты, он умолк и вопросительно посмотрел на Гэлена:

— Милорд, она должна произнести обет.

— Но она без сознания, святой отец, — ответил Гэлен.

— Невеста должна произнести обет, — упорствовал священник.

Гэлен посмотрел на Гэвина.

— Принеси-ка мне немного эля, — распорядился он. Затем, опустив ноги невесты на землю и поддерживая ее под руку, прошептал: — Кайла, дорогая, ты слышишь меня?

Она медленно открыла глаза и уставилась куда-то в пространство. Гэлен был уверен, что бедняжка не понимает, где находится. Но следовало продолжать церемонию — ведь он твердо и окончательно решил на ней жениться. Кроме того, Гэлен не сомневался: негодяй Макгрегор не оставит ее в покое, если она не выйдет сейчас замуж.

— Скажи «да», — прошептал он ей на ухо. — Дорогая, скажи «да».

— «Да»?.. — пробормотала она в недоумении.

— Прекрасно. — Гэлен повернулся к священнику: — Поскорее заканчивайте, святой отец. Спасибо, Гэвин.

Гэлен взял из рук воина кружку с элем и поднес ее к губам невесты. Священник же тем временем продолжал церемонию. Внезапно он умолк и вопросительно посмотрел на — жениха.

— В чем дело? — спросил Гэлен.

— Милорд, вы даже не слушали меня, — с укоризной проговорил священник.

— Но я ведь однажды уже проходил через это, — нахмурился Гэлен.

Отец Уильям тут же смягчился.

— Да-да, конечно, милорд, — сказал он. — Но сможет ли она подписаться?

Гэлен с сомнением посмотрел на девушку. Сейчас она выглядела немного лучше, чем накануне, но едва ли ее можно было назвать здоровой.

— Кайла, дорогая, ты сможешь подписаться?

— Поставить подпись? — тихо прошептала она. — Да… Гэлен протянул руку, и священник передал ему свиток.

— Гэвин…

— Да, милорд. — Воин опустился на одно колено, подставив свою спину в кирасе, чтобы жених мог развернуть на ней брачный договор.

Взглянув на священника, Гэлен снова протянул руку:

— Перо, святой отец.

— Да, милорд, сейчас.

Отец Уильям обернулся и посмотрел на слугу, стоявшего за его спиной. Тот шагнул вперед и протянул перо и чернильницу на маленьком подносе. Священник взял перо и, обмакнув его в чернильницу, передал Макдональду.

— Спасибо, святой отец. — Гэлен вложил перо в руку Кайлы. — Дорогая, можешь поставить здесь свою подпись?

— Подписать?..

— Да, просто поставь здесь свою подпись, и все.

Девушка едва заметно кивнула.

— Джонни… — пробормотала она неожиданно.

— Не беспокойся за него. А теперь подпиши, моя милая. Дрожащей рукой Кайла вывела свое имя. Подпись получилась корявая, но вполне разборчивая.

Удовлетворенно кивнув, Гэлен взял перо. Затем, передав священнику свиток, подхватил девушку на руки и исчез за дверью.

Ошеломленные быстротой, с которой совершилась церемония, собравшиеся у замка люди молча переглядывались. Наконец, сообразив, что церемония закончилась, разразились криками, поздравляя новобрачных, уже успевших скрыться в замке. Немного помедлив, священник и Гэвин последовали за Гэленом.

— Вы забыли подписать, милорд! Вы тоже должны подписать! — закричал священник.

— Я сделаю это, как только спущусь вниз! — послышался ответ.

Напомнив слугам, чтобы они побыстрее приготовили ванну, Гэлен устремился к своей комнате. Открыв дверь ногой, он переступил порог и, уложив девушку на кровать, начал раздевать ее. Затем быстро разрезал и отбросил в сторону мокрые повязки. Перевернув Кайлу на живот, он потянулся к пледу, чтобы накрыть больную, и вдруг замер, залюбовавшись обнаженной женской плотью. Лишь сейчас Гэлен увидел Кайлу всю, а не только ее спину с ужасным рубцом.

Кайла была стройной и изящной. Гэлену же, как и всем горцам, нравились более крупные и крепкие женщины, однако лежавшая перед ним девушка казалась ему необычайно привлекательной. По-прежнему держа в руках плед, он любовался ее молочно-белой кожей, любовался очаровательными ягодицами и стройными мускулистыми ногами — такие ноги могли быть только у опытной наездницы. Конечно, она немного похудела и осунулась во время болезни, но все равно не выглядела хилой. «Похожа на двухмесячного жеребенка», — подумал Гэлен с невольной улыбкой.

У нее были тонкие черты лица и красиво очерченные чувственные губы. Было совершенно очевидно: Кайла — очень привлекательная женщина, и у них появятся чудесные дети.

Тут послышались чьи-то шаги, и Гэлен поспешно прикрыл пледом ягодицы девушки. В следующее мгновение дверь распахнулась, и в комнату без стука вошел Гэвин.

— Сопровождавшие тебя люди будут здесь скорее, чем мы ожидали, — сообщил он, пристально взглянув на главу клана.

Гэлен что-то пробурчал себе под нос и наклонился к сундуку, чтобы достать чистую рубашку.

— Боже мой! — неожиданно воскликнул Гэвин.

Гэлен поднял голову и увидел, , что его друг в изумлении уставился на обнаженную спину Кайлы — он впервые увидел ее рану.

— Удивительно, что она выжила, — пробормотал Гэвин, по-прежнему глядя на девушку.

— Да, удивительно, — кивнул Гэлен. Он сбросил мокрую накидку, затем принялся стаскивать грязную рубашку.

— Неужели она пыталась бежать? — с недоверием в голосе проговорил Гэвин.

Гэлен молча кивнул. Надев свежую рубашку, проворчал:

— И готова была отбиваться от нас дамским кинжалом.

— Невероятно, — покачал головой Гэвин.

Гэлен пожал плечами и потянулся к сундуку за чистой накидкой.

В этот момент раздался стук в дверь.

Гэвин открыл, и в комнату вошли двое слуг с большой деревянной лоханью. Вслед за ними другие слуги внесли деревянные ведра и кадки с горячей и холодной водой. И все они, вытягивая шеи, словно гуси, пытались получше рассмотреть лежавшую на кровати девушку — вернее, ужасный рубец на ее спине.

Гэлен был слишком утомлен, чтобы реагировать на вопросительные взгляды слуг. К тому же он не сомневался, что скоро они сами все узнают. Вот-вот должны были появиться сопровождавшие его воины — и тогда все новости мгновенно разлетятся по замку.

Набросив на плечи накидку, Гэлен молча ждал, когда слуги покинут комнату. Затем расположился на скамье у изголовья кровати и положил руку на лоб девушки. Ухаживая за ней последние три дня, Гэлен стал делать это почти машинально. Как всегда, он ощутил под ладонью ужасающий жар. В лодке ее лоб казался не таким горячим, вероятно, сказывалось дуновение свежего морского ветра. А теперь у Кайлы снова был жар — такой же, как и до купания в холодной воде.

Подхватив девушку на руки, Гэлен понес ее к лохани. Усадив, стал обливать холодной водой из ковша, но сразу выронил ковш — Кайла вдруг начала биться в конвульсиях.

Встав на колени, Гэлен попытался придержать ее одной рукой и снова потянулся к ковшу. Однако из этого ничего не вышло, и в конце концов Гэвин пришел ему на помощь. Он принялся лить воду, Гэлен же тем временем придерживал девушку обеими руками.

— Лей только холодную.

Гэвин молча кивнул и отодвинул в сторону те ведра, от которых валил пар.

Несколько минут спустя девушка вновь лишилась чувств, и Гэлен, воспользовавшись передышкой, вылил в лохань остатки холодной воды. Затем подобрал с пола рубашку, которую недавно снял, и, намочив ее в холодной воде, начал обтирать лицо и плечи Кайлы.

Прошла еще минута-другая, и Гэлен вдруг понял, что снова залюбовался обнаженным телом девушки. Холодные блестящие капельки скатывались по ее плечам, а одна, пробежав по левой груди, внезапно остановилась и повисла на соске, переливаясь всеми цветами радуги. Гэлен смотрел на эту капельку, затаив дыхание. Потом неожиданно наклонился и слизнул ее языком.

— Думаешь, она выживет?

Гэлен с удивлением взглянул на Гэвина — в эти мгновения он совершенно забыл о его присутствии. Гэвину же явно было не по себе, и он старался не смотреть на обнаженную девушку.

— Непременно выживет, — уверенно ответил Гэлен. Он вдруг нахмурился и посмотрел в сторону открытого окна. Немного помолчав, спросил:

— Где сейчас все остальные?

Гэвин тут же подошел к окну. Обернувшись, ответил:

— Уже приближаются к пристани, милорд.

— Как только причалят, возьми ведьму и немедленно приведи сюда.

— Какую ведьму, милорд?

— Ее служанку. Старуха разбирается в травах и снадобьях. Она сейчас нужна здесь.

Гэвин молча кивнул и вышел из комнаты. В следующее мгновение Гэлен услышал всплеск воды — Кайла наконец пришла в себя и пыталась выбраться из лохани. Склонившись над девушкой, Гэлен обнял ее и проговорил:

— Потерпи, милая, надо еще немного посидеть в воде.

Но Кайла, вцепившись обеими руками в его накидку, снова попыталась приподняться.

— Не торопись, тебе надо немножко охладиться, малышка, — сказал Гэлен, усаживая ее обратно в лохань.

Он вновь залюбовался обнаженным телом девушки, усыпанным блестящими капельками воды, и она, выскользнув из его объятий, опять приподнялась — причем так резко, что Гэлен, удерживая равновесие, вступил одной ногой в лохань.

— Холодно! — громко закричала Кайла и вдруг крепко прижалась к нему, обвивая руками его шею.

— Потерпи, дорогая, — прошептал он ей на ухо. — Пожалуйста, потерпи…

И тут она обхватила ногами его бедра и еще крепче к нему прижалась. Сначала Гэлен принял это за вызванную лихорадкой неуместную вспышку страсти. «А впрочем, не так уж это неуместно, ведь мы — муж и жена», — подумал он вдруг.

Муж и жена! О Боже, как он мог забыть?! То есть, конечно, он не забыл, просто у него не было времени хорошенько подумать, что это может означать. Что ж, совершенно очевидно, что она теперь имеет полное право обнимать его так, как захочет и когда захочет. И он, конечно же, тоже имеет полное право… Внезапно Гэлен почувствовал, что его мужское естество стало крепнуть, твердеть и наливаться силой.

Но уже в следующее мгновение он сообразил: объятия Кайлы всего лишь попытка выбраться из холодной воды. Обругав себя за неуместные мысли, он проговорил:

— Я сочувствую, дорогая, но сейчас тебе необходимо немного охладиться.

Гэлен хотел снова усадить девушку в воду, но она жалобно пролепетала:

— Пожа-а-алуйста, не надо… Очень холодно…

Макдональд замер в нерешительности. Груди Кайлы по-прежнему прижимались к его груди, а ноги обвивали его бедра. Вероятно, почувствовав нерешительность Гэлена, девушка еще крепче обхватила руками его шею и стала карабкаться на него. И тут он, не выдержав, впился поцелуем в горячие губы Кайлы.

Сначала он хотел только испробовать сладость ее уст, но она вдруг открыла рот, словно в удивлении, и Гэлен уже не смог устоять… Его руки скользнули вниз и обхватили бедра девушки, а язык проник меж ее губ. Кайла на секунду замерла, потом чуть отстранилась, будто в испуге, но Гэлен еще крепче прижал ее к себе. В следующее мгновение он почувствовал, что она отвечает на его поцелуй — во всяком случае, так ему казалось в тот момент.

Когда же он коснулся губами ее шеи, она вскрикнула и инстинктивно запрокинула голову. Гэлен машинально перенес в лохань и вторую ногу, но, не удержавшись, упал в холодную воду. Мгновенно схватившись за борт лохани, он попытался выбраться из воды, но Кайла, с визгом вцепившись в него обеими руками, тащила его обратно.

— Черт побери, что здесь происходит?

Гэлен поднял голову и увидел Моргану, стоявшую на пороге комнаты. Подхватив Кайлу на руки, он под пристальным взглядом старухи выбрался из лохани. Гэлен испытывал чувство вины — и ненавидел себя за это.

Действительно, в чем же он виноват? Ведь это — его замок, а Кайла — его жена. Конечно, его могли обвинить в том, что он воспользовался беспомощностью больной девушки… «Но ведь я уже несколько месяцев прожил без женщин, может быть, именно поэтому ее близость так подействовала на меня», — думал Гэлен, чувствуя облегчение при этой мысли. И все же он очень сожалел о том, что не сумел с собой совладать, не сумел удержаться…

Стараясь не смотреть на старуху, Гэлен снова перенес Кайлу на кровать. Немного помолчав, пробормотал:

— Я только пытался искупать ее в холодной воде, но оступился и упал.

— Как долго ты купал ее? — с беспокойством спросила Моргана, подходя к кровати.

— Я успел искупать ее еще раньше, пока ждал лодку. А когда мы добрались до замка, то сразу же распорядился приготовить ванну.

— Хм… — Моргана с озабоченным видом положила ладонь на лоб девушки. — Я бы не сказала, что жар спал, — проворчала старуха.

— Может, отнести ее обратно в воду?

Моргана задумалась. Потом внимательно посмотрела на Гэлена:

— Она приходила в себя?

— Ненадолго. И чуть не утопила меня, — усмехнулся Макдональд.

— Чуть не утопила? — удивилась старуха.

— Она очнулась, но по-прежнему бредила. Не понимала, что делает. Так мы будем ее купать или нет?

— Только не сейчас. Я сяду здесь и буду следить за ней. Гэлен кивнул и повернулся к двери.

— Я ухожу. Позовешь меня, если что-то потребуется. Мои слуги в твоем распоряжении.

Моргана проводила Гэлена взглядом. Когда же дверь за ним закрылась, разразилась хохотом. Скажите на милость, упал в лохань! Он оказался столь же неумелым лжецом, как и девчонка! Его мужская плоть так напряглась, что даже накидка этого не скрывала.

Покачивая головой, Моргана повернулась к обнаженной девушке, лежавшей на кровати. Ее губы чуть припухли и покраснели, а соски все еще были напряжены.

— Совсем замучил тебя, бедняжку? — ласково проговорила старуха, поглаживая Кайлу по волосам. — Будем надеяться, что он разжег в тебе пламя жизни, иначе — увы… — Моргана тяжко вздохнула. — Не этому простаку скрывать от меня, старой шотландки, что он женился на тебе, едва ступил на берег. Да они все тут только о том и говорят! Итак, ты уже замужем, дитя мое. А что до наших прежних планов… Что ж, теперь дело приняло другой оборот. Остается лишь надеяться, что местное море не страшнее тех черных вод, в которые Катриона собиралась тебя бросить.

 

Глава 4

Лежа в постели, Кайла с удивлением разглядывала балдахин над головой — минуту назад она проснулась от страшной головной боли. Во рту было нестерпимо сухо, и она чувствовала себя слабой и совершенно беспомощной, словно слепой щенок.

И тут над ней с улыбкой склонилась Моргана, державшая в руке кружку холодного медового напитка. За ним последовала миска бульона — Кайла проглотила все до последней капли. Затем она снова погрузилась в сон.

Проснувшись, Кайла целый час пролежала без движения. Моргана крепко спала на тюфячке рядом с кроватью, и девушка не стала ее будить, потому что прекрасно понимала: старуха ухаживала за ней без устали и теперь очень нуждалась в отдыхе.

История Морганы была такова: она была горничной молодой леди Форсит, а когда родился первый ребенок, то есть Джонни, ее перевели в няньки. С тех пор она все время проводила с детьми — сначала ухаживала за Джонни, потом за его маленькой сестрой. Моргана лечила бесконечные детские болезни и отвечала на бесчисленные вопросы малышей. «Что держит солнце в небе?» — спросила как-то раз Кайла. Впрочем, у нее и сейчас имелись вопросы… Например, ей очень хотелось узнать, куда они попали. Но Моргана, к сожалению, спала…

Кайла снова осмотрелась — наверное, уже в сотый раз. Конечно же, это не ее комната. Более того, она не в замке Форсит. Серые стены, низкие закопченные потолки и грубая мебель… Ничего подобного у них в замке не было. Но почему же она так ужасно себя чувствует? Серьезно заболела? Что это за болезнь? Здоров ли Джонни? На все эти вопросы у нее не было ответов, и с каждой минутой вопросов становилось все больше.

Кайла решила, что ей следует встать и самой все выяснить — не беспокоить же старую служанку. Отбросив плед, она приподнялась и села на краю кровати. Затем медленно поднялась на ноги. Комната поплыла у нее перед глазами, и какое-то время она стояла, упершись руками в стену.

Наконец головокружение прошло, и Кайла сделала несколько шагов, направляясь к углу комнаты, где, как она уже давно заметила, стояли ее дорожные сундуки. Еще во время своего первого пробуждения девушка узнала их, и теперь ей хотелось убедиться в том, что она не ошиблась. Уезжая куда-нибудь, она обычно брала с собой все свои вещи. «Всего несколько сундуков», — думала Кайла, для верности пересчитывая их. Сундуков действительно было немного, но в них находилось все, что принадлежало лично ей.

Подойдя к большому сундуку, девушка откинула крышку. Почти все ее наряды помялись, так что их едва ли можно было надеть сразу же. Однако она все-таки выбрала одно платье, показавшееся ей вполне подходящим, — темно-синее с кремовой каймой. Кайла хотела было поискать также свежую нижнюю рубашку, но, почувствовав ужасную слабость, решила остаться в той, в которой спала. Присев на край кровати, она отдохнула минуту-другую, а потом попыталась надеть платье. В конце концов ей это удалось, но в результате она вся взмокла от пота.

Снова усевшись на кровать, Кайла взглянула на Моргану. Старуха по-прежнему спала, а ведь она всегда отличалась очень чутким сном, ее мог разбудить даже шорох платья. Значит, Моргана так утомилась, ухаживая за ней?

Кайла задумалась: «Может, будет благоразумнее вернуться в мягкую постель, может, отказаться от легкомысленной вылазки?» Но затем, отбросив сомнения, она нетвердыми шагами направилась к двери.

Переступив порог, Кайла окончательно убедилась в том, что находится не в Форсите. Лежа в постели, она думала, что Катриона, возможно, все переделала в ее комнате за время ее болезни, но теперь стало ясно: она действительно не в Форсите — ведь и зал здесь совсем другой.

Осторожно прикрыв дверь комнаты, Кайла медленно пошла вдоль стены. В противоположном конце зала находилась лестница, ведущая вниз, и снизу доносился какой-то шум, — похоже, там разговаривали и время от времени смеялись. Кайла прислушалась… Уловив отдельные фразы на гэльском языке, всерьез обеспокоилась.

Какого дьявола ее занесло в Шотландию?

Или все-таки она в Англии?

Может, там разговаривают шотландцы, приехавшие погостить в английский замок? Нет, едва ли. Ведь она не услышала ни одного английского слова… «Скорее всего это я приехала погостить в шотландский замок, к родственникам матери, — решила Кайла. — Да, пожалуй, я действительно в Шотландии. Поэтому и захватила с собой дорожные сундуки». Подобное объяснение немного успокоило девушку, ведь она давно уже мечтала о таком путешествии. Причем ей хотелось приехать надолго, хотелось пожить у своих шотландских родственников.

В последнее время, после того как ее брат женился, она начала чувствовать, что стесняет их с женой, что стала лишней в доме, и теперь желание уехать и как можно дольше не возвращаться с каждым днем усиливалось. К тому же у нее с самого начала не сложились отношения с молодой женой Джона. Катриона была властная, своевольная, капризная и… в общем, совершенно невыносимая. И вместе с тем она оказалась чрезвычайно хитрой и изворотливой и умело скрывала от мужа все свои недостатки. Кайла же не желала хитрить и лицемерить, и Джон вскоре заметил, что сестра терпеть не может его жену. Ему это было неприятно, и в конце концов их отношения совсем разладились.

«Катриона!» — подумала она со вздохом. В самом этом имени было что-то… сатанинское.

Стараясь отвлечься от неприятных мыслей и не обращая внимания на боли в спине — они не замедлили появиться, как только девушка начала одеваться, — Кайла стала спускаться по лестнице. «Что ж, — размышляла она, — надо получить удовольствие от этого путешествия, ведь я всю жизнь мечтала познакомиться с родственниками матери».

Кайла прекрасно помнила, как в двенадцатилетнем возрасте написала письмо своему дяде, главе клана Фергюсонов. Дядя ответил на письмо, и с тех пор она часто думала о том, как отправится в Шотландию… Но конечно, ей даже в голову не приходило, что этот долгожданный визит начнется с болезни. Впрочем, сейчас болезнь отступила, и можно было надеяться, что вскоре она окончательно поправится.

Кайла остановилась, отдохнула немного, потом снова начала спускаться. Преодолев половину ступеней, она вдруг увидела слугу, промелькнувшего в полутьме, — очевидно, он скрылся в одной из комнат. «А ведь этот слуга, возможно, направлялся к дядюшке», — подумала Кайла. Спустившись чуть ниже, она увидела еще одного обитателя замка: на сей раз это был латник при полном вооружении — в кирасе, в шлеме и с копьем в руке. Латник стоял в коридоре, рядом с лестницей. Заметив девушку, он замер в изумлении, затем быстро перекрестился и с громким воплем скрылся за ближайшей дверью — именно оттуда доносились голоса и смех, но уже в следующее мгновение там воцарилась тишина.

Несмотря на странное поведение латника, Кайла продолжала спускаться по лестнице. Преодолев последние ступени, она подошла к двери, распахнула ее и оказалась в довольно просторном зале. За столами — то были просто обтесанные доски, лежавшие на козлах, — сидели бородатые и длинноволосые воины. И все они, оторвавшись от своих мисок, уставились на девушку; причем одни смотрели на нее без всякого выражения, другие же — со страхом и изумлением. А вооруженный латник, тот, которого она только что видела в коридоре, снова принялся креститься. И вдруг все поднялись и стали приближаться к Кайле.

Невольно отступив на шаг, девушка уже хотела повернуться и броситься к лестнице, но сразу поняла, что она слишком слаба для этого, — ведь даже сейчас, после спуска по ступеням, все расплывалось у нее перед глазами, и она едва держалась на ногах. К тому же ужасно болела спина…

Собравшись с духом, Кайла решительно шагнула навстречу воинам, молча взиравшим на нее. И тут она наконец-то заметила, что почти все они были в клетчатых накидках. Что ж, теперь уже сомнений не оставалось — она действительно в Шотландии. К сожалению, Кайла не знала, как выглядит ее дядя. А ведь и он, наверное, находился в этом зале…

— Доброе утро, — сказала она. — Сейчас утро, верно?

— Доброе утро, — прогудели воины.

В смущении улыбнувшись, Кайла сделала еще несколько шагов. Затем осмотрелась, пытаясь понять, кто же из стоявших перед ней мужчин ее дядя.

— Миледи, не лучше ли вам вернуться в постель? — послышался чей-то голос.

Кайла отрицательно покачала головой и нетвердой походкой направилась к столам. Мужчины расступились, но потом последовали за ней. При этом они как-то странно переглядывались — словно всем им была известна какая-то тайна, до сих пор скрытая от нее. Но что же это за тайна? Неужели случилось что-то… ужасное?

Стараясь держаться прямо и ступать как можно тверже, Кайла подошла к одному из столов и вдруг почувствовала, что вот-вот упадет. Пошатываясь, точно пьяный монах, она сделала шаг, другой — и к ней сразу бросились трое мужчин. Один из них осторожно поддержал ее и помог сесть на скамью, стоявшую у стола. Кайла молча кивнула и сделала глубокий вдох. Затем подняла голову и, взглянув на стоявшего перед ней гиганта, пролепетала:

— Спасибо, сэр…

— Меня зовут Робин, миледи.

Кайла снова взглянула на рослого воина:

— Робин?

— Совершенно верно. Большой Робби. Так меня все называют.

— Да-да, конечно… — улыбнулась девушка.

Воины о чем-то вполголоса заговорили, и Робин, повернувшись к ним, подал знак молчать; он опасался, что до жены Гэлена дойдут пересуды о ее сумасшествии, — все говорили об этом без всякого стеснения. К сожалению, самого Гэлена сейчас не было в замке. Несколько минут назад прибыл Гэвин, сообщивший что возвращается Дункан с вестями от Шропшира. Поэтому глава клана, а также Гэвин с Томасом отправились в лодке на материк, чтобы встретить его. И теперь Робин, оставшийся за главного, не знал, что сказать своей госпоже, столь неожиданно появившейся в зале.

— Миледи, вы помните меня? — спросил он.

— Помню… о чем? — растерялась Кайла.

— Я тот, кого вы ранили кинжалом.

Девушка в изумлении уставилась на стоявшего перед ней воина. Наконец, решив, что ослышалась, пробормотала:

— Но… сожалею, мне кажется, я чего-то не понимаю… Так что же произошло?

Воины снова о чем-то заговорили; при этом все с беспокойством поглядывали на девушку. Робин же, указывая себе на грудь, заявил:

— Вот сюда, миледи. Вы вонзили свой кинжал прямо сюда!

Кайла побледнела; не зная, что сказать, она отрицательно покачала головой. Робин внимательно посмотрел на нее и с улыбкой проговорил:

— Да-да, миледи, прямо сюда. Неужели вы ничего не помните?

Девушка по-прежнему молчала, и гигант пояснил:

— Вы прыгнули на меня, — он попытался жестами изобразить, как все происходило, — и вытолкнули из повозки. Вернее, ударили кинжалом, и я перевалился через борт. А потом, уже на земле, еще раз ударили. Воткнули ваш кинжал прямо сюда! — Робин снова указал на грудь.

Кайла в отчаянии закусила губу; казалось, она лишилась дара речи. Сообразив, что девушка действительно ничего не помнит, Робин обеими ручищами распахнул свою рубашку, обнажив мясистую грудь, заросшую густыми рыжими волосами.

Поднявшись на ноги, Кайла повернулась к стоявшему перед ней гиганту и увидела две заживающие раны, покрытые струпьями. Все поплыло у нее перед глазами, и она медленно опустилась на скамью.

— Я очень сожалею, — потупившись, пробормотала Кайла.

Она не знала, как следует реагировать на рассказ Робина. К тому же совершенно ничего не помнила. И почему, рассказывая такое, этот странный человек смотрит на нее с радостной улыбкой.

— Миледи, для меня это большая честь! — выпалил Робин.

Кайла вздрогнула и невольно отодвинулась подальше от собеседника. Стоявший перед ней великан улыбался вполне искренне, но его слова… Собравшись с духом, она спросила:

— А где ваш господин? Где госпожа?

— Вы наша госпожа, миледи, — раздался чей-то голос. Кайла в растерянности повернулась к воину, неожиданно подошедшему к столу.

— Я Ангус. Вы меня помните?

— Я… Нет, простите… — пролепетала девушка, пытаясь осмыслить сказанное. Она уже решила, что ослышалась, и хотела снова спросить о своем дядюшке, но тут дверь распахнулась, и все воины повернулись к вошедшим.

В зал вошли двое, но оба они казались слишком молодыми, так что ни один из них не мог быть ее дядей — Кайла сразу это поняла. Шедший впереди был гораздо выше ростом и шире в плечах; в глаза бросалась его огненно-рыжая шевелюра. Второй воин, чуть полноватый, немного прихрамывал при ходьбе. У него были редкие темные волосы, нелепыми космами свисавшие на плечи, и рядом с рыжеволосым красавцем он казался слишком уж невзрачным.

Между тем воины подходили все ближе, и теперь, как следует разглядев шедшего позади, Кайла поняла, что и он не обделен здоровьем и силой. Наконец оба остановились посреди зала, осмотрелись… И хромой, увидев сидевшую на скамье девушку, бросился прямо к ней и, опустившись на одно колено, протянул ей золотое ожерелье.

— Вот оно, госпожа! Я берег его больше жизни! И привез хорошие вести! Ваш брат жив!

Кайла машинально взяла ожерелье. Затем ощупала свою шею.

— Да, верно. Мое ожерелье… — пробормотала она в замешательстве.

— Ваше, госпожа, — широко улыбнулся воин. — Лорд Шропшир сразу признал его и незамедлительно отправился в Форсит. Оттуда он послал человека — сообщить мне, что ваш брат жив. Лорд Шропшир обещал, что останется в Форсите до окончательного выздоровления лорда Форсита.

Кайла в растерянности смотрела на коленопреклоненного воина. Она совершенно не понимала смысла его слов. Джонни? Жив? Но разве брат собирался умирать? Неужели он заболел после ее отъезда?

Облокотившись о стол, Кайла попыталась приподняться и, сделав неловкое движение, почувствовала острую боль в спине. Перед ее мысленным взором пронеслась череда видений — блеск мечей, звон металла, предсмертные крики… и меч, пронзивший грудь Джонни. Она увидела его безжизненное тело, распростертое на земле, увидела занесенный над ним клинок — а потом все погрузилось во тьму…

Кайла шевельнулась и снова ощутила боль в спине. В следующее мгновение она потеряла сознание…

— Что с ней?

Гэлен решительно направился к столу, и воины, окружившие девушку, тут же расступились перед ним. Кайла ничего не помнила сразу после пробуждения, а сейчас, похоже, начала кое-что вспоминать — Гэлен сразу понял это, — но, к сожалению, она лишилась чувств.

— Она спустилась сама, без посторонней помощи, милорд, — с беспокойством в голосе проговорил Робин.

— Откуда только взялись силы? — пробормотал Дункан. Наклонившись, он подобрал ожерелье, выпавшее из рук девушки.

— Она не вспомнила меня, — с явным сожалением сообщил Робин. — Может, старая ведьма говорила правду и лихорадка… сделала-таки свое дело?

— Возможно, — кивнул Гэлен. Убедившись, что Кайла не ушиблась при падении, он осторожно поднял ее на руки.

— Надо бы приставить к ней надежного человека, — сказал кто-то из воинов. — Ведь она сама не понимает, что ей на пользу, а что нет.

— Да, ей надо оставаться в постели, — согласился Гэлен.

— Какое бесстрашие, — заметил Дункан. — Не каждая осмелилась бы самостоятельно спуститься…

— Такая храбрость во вред себе, — буркнул Ангус, и многие одобрительно закивали.

Гэлен что-то проворчал себе под нос и, повернувшись, понес жену в комнату.

— Будь я проклята, если ожидала от нее таких проделок, — сказала Моргана, увидев на пороге Гэлена с Кайлой на руках.

— Где ты была?

Моргана потупилась.

— Я заснула, — призналась она, краснея.

Старуха выглядела такой измученной, что Гэлен не стал отчитывать ее, — почти неделю Моргана провела у постели Кайлы. Макдональд пересек комнату и уложил девушку на кровать.

— Жар спал в середине ночи, — сказала Моргана, закрывая дверь.

— Знаю. Гвин мне сказала.

— Какая Гвин?

— Служанка, которая приносила бульон.

— Как она догадалась?

— Видела, что Кайла сидела в постели.

Старуха причмокнула губами.

— Должно быть, старый бальзам уже рассосался. Нужно наложить новый.

Гэлен начал раздевать жену. Он снял с нее платье и принялся стаскивать нижнюю рубашку. Внезапно поднял голову и с озабоченным видом проговорил:

— Похоже, она ничего не может вспомнить.

— Хм… — Моргана склонилась над горшками со снадобьями. — Думаю, пока не следует ждать большего.

Гэлен молча наблюдал за старухой. Наконец решился спросить:

— Ты полагаешь, она сейчас… хуже, чем до ранения? Моргана пристально посмотрела на Макдональда.

— Не знаю, — ответила она. — Я еще не успела с ней толком поговорить. Успела только покормить ее. Узнаем, когда она проснется.

Гэлен кивнул и снова склонился над женой. Стащив с нее нижнюю рубашку, откинул длинные темные локоны Кайлы и начал разглядывать ее лицо.

«Неужели она действительно сумасшедшая? — думал Гэлен. — Совсем не похоже. А если все-таки…» Впрочем, сейчас это уже не имело значения — ведь он свершил свою месть, похитив ее и женившись на ней, и теперь у него появятся наследники. Старая ведьма говорила, что мальчикам болезнь не угрожает, так что у него будут совершенно здоровые наследники. А если его жена окончательно лишится рассудка, то слуги справятся с хозяйством и без нее — они уже привыкли…

Конечно, сумасшедшая жена — это позор. Но, будучи в бреду и принимая его за своего брата, она выказывала недюжинный ум! Если даже болезнь не могла окончательно затуманить ее разум, то, может быть, есть еще надежда?..

— Вот, возьми.

Гэлен взглянул на Моргану и увидел, что она протягивает ему склянку с бальзамом.

— Смажь рану, — сказала она, направляясь к двери. — А я пока схожу за свежими повязками.

Старуха вышла, а Гэлен внимательно посмотрел на свою молодую жену. Итак, он совершил ошибку? Нет, конечно же, нет. Пусть даже она безумна, но ведь не бесплодна… Жена родит ему наследников, и они будут здоровы.

Гэлен перевернул спящую на живот и принялся осторожно втирать бальзам в незажившую рану на спине. И вдруг выпрямился, сообразив, что любуется обнаженным телом Кайлы — любуется ее ягодицами и стройными сильными ногами.

Невольно вздохнув, Гэлен вспомнил их первый день в замке, вернее, купание в лохани с холодной водой. Он тогда, не удержавшись, поцеловал Кайлу — и она ответила на его поцелуй… Охваченные страстью, они обнимали друг друга, и лишь внезапное появление Морганы заставило его вспомнить о том, что девушка тяжело ранена. Их взаимная страсть длилась всего лишь несколько мгновений, но воспоминания об этих чудесных мгновениях преследовали Гэлена уже целую неделю — преследовали во сне и наяву.

Кайла что-то пробормотала во сне, и Гэлен внезапно увидел, что его рука как бы сама по себе поглаживает ягодицы девушки.

Выругавшись сквозь зубы, Гэлен поспешно отдернул руку и прикрыл Кайлу пледом. Почувствовав себя провинившимся мальчишкой, он уже хотел выбежать из комнаты, но тут дверь, скрипнув, отворилась, и на пороге появилась Моргана.

Перехватив виноватый взгляд Гэлена, она вопросительно посмотрела на него. Отвернувшись и что-то шепча себе под нос, он устремился к выходу.

— Горцы… Болваны неотесанные… — пробормотала Моргана, покачав головой.

Прикрыв поплотнее дверь, старая шотландка повернулась к кровати.

— Моргана, ты? — прошептала девушка.

— Проснулась, милочка? — Моргана поспешно приблизилась к своей воспитаннице. — Как твоя спина?

— Больше не болит, — ответила девушка. — Совсем не болит, вот только…

— Что ты сказала? Где еще болит?

Но ответа не последовало — Кайла уже снова погрузилась в сон.

 

Глава 5

— Как тебя зовут, моя девочка?

— Что? — Кайла в изумлении уставилась на Моргану. Она только что проснулась и увидела, что старуха сидит рядом с кроватью и как-то странно на нее смотрит.

— Я спрашиваю, как тебя зовут, — повторила Моргана. Кайла поморщилась и попыталась подняться с постели, но старуха, вытянув руку, придержала ее:

— Нет, погоди, милая.

— Но я хочу встать.

— Ты еще слишком слаба.

— Моргана…

— Не спорь со мной, девочка.

Кайла вздернула подбородок.

— Не забывай, что я — твоя госпожа. И я говорю, что желаю встать, ты меня поняла?

Отбросив плед, Кайла уселась на постели, и комната поплыла у нее перед глазами. Девушка со вздохом откинулась на подушки.

— Я же говорила, что ты еще слишком слаба, чтобы вставать, — покачала головой Моргана.

— Да, конечно, — пробормотала Кайла. — Но может быть, ты объяснишь, что происходит? Где мы?..

— Я отвечу на все твои вопросы, но сначала ты должна ответить на мои.

Какое-то время они пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец девушка поняла, что придется уступить.

— Хорошо. Меня зовут Кайла.

— Просто Кайла?

— Леди Кайла Форсит.

— Как звали твою мать?

— Леди Изабелла Форсит, урожденная Фергюсон. Тебя устраивают мои ответы?

— Ты помнишь, как попала сюда?

Девушка в замешательстве взглянула на старуху. На сей раз вопрос оказался не из легких. Действительно, как она здесь оказалась? Внезапно лицо Кайлы исказилось.

— Джонни! — воскликнула она и снова попыталась приподняться.

Однако Моргана вновь заставила ее лечь.

— С ним все в порядке, — сказала старуха. — Лорд Шропшир за ним присматривает.

— Гилберт?

— Да, Гилберт. Он поклялся, что не позволит Катрионе даже приблизиться к Джонни, пока тот не окрепнет настолько, чтобы спокойно перенести все то, что тебе придется ему рассказать.

Кайла с облегчением вздохнула. И тут же, нахмурившись, спросила:

— Но как он узнал?..

— Макдональд известил его.

— Какой Макдональд?

Моргана фыркнула.

— Похоже, ты и впрямь не помнишь, как мы попали сюда. Повозка, лесная тропа… Теперь припоминаешь?

— На нас напали! — Кайла резко приподнялась, и на сей раз Моргана не стала ее придерживать. — Мы ехали к…

Девушка задумалась… Она помнила: Моргана что-то объясняла ей, когда они ехали в повозке, но что же именно говорила старуха?

— И мы приехали туда, куда направлялись?

— Неужели ты совсем ничего не помнишь? — нахмурилась Моргана.

— Нет, ничего.

Кайла в отчаянии кусала губы. Она помнила верховую прогулку по лесу, помнила, как на них напали и как она прикрыла брата… а потом… Что же было потом? Кажется, их с братом принесли в замок, и она какое-то время лежала в своей комнате. Потом они с Морганой куда-то ехали в повозке, и Моргана шептала: «Макгрегор». При этом старуха что-то рассказывала о Шотландии.

— Так мы в замке Макгрегора?

— Нет. Мы направлялись туда, но по дороге на нас напал Макдональд и увез в свой замок.

— Макдональд?

— Высокий, широкоплечий, рыжий… Не помнишь его?

Теперь Кайла смутно припоминала: высокий рыжеволосый воин стоял посреди их повозки, размахивая над головой мечом. Вспомнила и то, как залюбовалась его ногами…

— Вижу, ты наконец-то кое-что вспомнила, — пробормотала старуха, заметив легкий румянец, появившийся на щеках девушки.

— Почему же он вмешался?

— Макдональды и Макгрегоры враждуют, — пояснила Моргана. — К счастью для нас, — добавила она, немного помолчав.

Кайла пожала плечами:

— В чем же наше счастье?

— Все говорят, что Макгрегор — жестокое чудовище. Я сама слышала много историй о том, как он истязает женщин. Не стоило к нему ехать.

Глаза Кайлы расширились.

— Так почему же мы к нему ехали? Моргана фыркнула и проворчала:

— Потому что тебя отдавали за него замуж.

— Замуж? — изумилась Кайла. — За дикого горца, который к тому же… Нет, Джонни никогда бы не допустил такого! Он…

— Успокойся, моя милая, — сказала Моргана. — Это устроила Катриона. Конечно, Джонни никогда бы не отдал тебя за Макгрегора. Но как бы там ни было, у нее ничего не получилось. Макдональд расстроил ее планы.

— Потому что напал на нас? — спросила Кайла.

— Да, поэтому.

Кайла нахмурилась; теперь она вспоминала кое-какие подробности нападения.

— Значит, всех наших людей перебили?

— Не всех. Некоторых ранили или просто оглушили. Кайла молча кивнула. Действительно, она ведь и сама видела, как нападавшие прыгали на всадников с ветвей деревьев и оглушали их ударами по голове.

— Но с нами, кажется, были и какие-то шотландцы, — сказала она, вспомнив всадников в накидках, продержавшихся дольше, чем английские латники.

— Да, были, — кивнула Моргана. — Макгрегор прислал своих людей.

И тут Кайла вспомнила, как попыталась бежать.

— Ведь я хотела спастись… и ударила кинжалом одного из горцев! — воскликнула она. — Он показывал мне свои раны.

Моргана промолчала, и девушка, пристально глядя на нее, спросила:

— Мы здесь пленницы?

— Нет, — ответила старуха.

— А что Макгрегор? — допытывалась девушка. — Он собирается выкупить меня?

— Нет.

Кайла вздохнула с облегчением. Раз Макдональд не намерен выдать ее Макгрегору, значит, она в безопасности. Когда Джонни поправится, этот незаконный брачный договор можно будет расторгнуть. Катриона не является ее официальным опекуном, следовательно, устроенная ею помолвка незаконна. А этот Макдональд… Какая бы причина ни побудила его напасть на них, он стал ее спасителем. И все же интересно, что у него на уме?

— Как твоя спина? — неожиданно спросила Моргана. Кайла поморщилась — спина горела адским пламенем, из-за этой боли она и проснулась. Старуха молча кивнула и, поднявшись, подошла к столу, на котором уже были расставлены склянки с травяными настоями. Здесь же лежали высушенные лягушачьи шкурки, птичьи лапки и какая-то толченая скорлупа. Налив в большую кружку какой-то жидкости, Моргана подошла к кровати. Кайла тем временем сняла повязки, и старуха, смочив рану девушки целительным настоем, снова наложила повязки. Затем молча уселась на скамеечку, стоявшую у изголовья кровати. Кайла чувствовала, что старая шотландка хочет ее о чем-то спросить, но не решается.

— В чем дело, Моргана?

— А ты не помнишь, как Макдональд купал тебя?

— Как купал? — переспросила девушка.

— Нет, наверное, не помнишь… — в задумчивости пробормотала старуха. — Ты, должно быть, проголодалась? Принести тебе чего-нибудь поесть?

— Нет. Я пойду сама.

Кайла спустила на пол ноги.

— Я так и думала, — проворчала Моргана, направляясь к сундукам за платьем и свежим бельем. — Макдональд вряд ли будет доволен.

Кайла с удивлением посмотрела на служанку:

— Это почему же?

Моргана с минуту молчала. Наконец проговорила:

— Ты еще слишком слаба, и ему не понравится, если ты опять, как в прошлый раз, встанешь с постели.

Моргана помогла девушке надеть платье и оглядела ее с головы до ног.

— Я прекрасно себя чувствую, — заявила Кайла. — И постараюсь не переутомляться. К тому же я просто сгораю от любопытства…

— Твое любопытство когда-нибудь тебя погубит, — проворчала Моргана.

Кайла пожала плечами:

— Я смутно помню то утро, но, кажется, Макдональд был очень любезен. Хотя и вел себя… немного странно.

Моргана внимательно посмотрела на нее, и Кайла спросила:

— А помнишь того великана, которого я ударила кинжалом, когда он прыгнул к нам в повозку?

Старуха утвердительно кивнула.

— Он сам напомнил мне, что я его ударила. Похоже, он ужасно гордится этим. Во всяком случае, так мне показалось.

Моргана едва заметно улыбнулась:

— Он считает, что ты проявила доблесть, моя милая. Кайла в изумлении уставилась на старую шотландку.

Почему Моргана улыбается? И почему этот Робин так гордился своими ранами и рассказывал о них с таким удовольствием? Может, он не в себе? В таком случае лучше держаться от него подальше — ведь неизвестно, что еще придет ему в голову. Может быть, сейчас он уже злится на нее и хочет отомстить.

Кайла хотела остаться в комнате, но вдруг вспомнила о том, что давно мечтала увидеть шотландский замок, и любопытство все-таки взяло верх.

Оправляя платье, она неожиданно обнаружила, что на ней нет фамильного золотого ожерелья. Заметив, что девушка, прикоснувшись к шее, остановилась в нерешительности, Моргана сказала:

— Вот оно. — Она вытащила из кармана ожерелье и протянула его своей воспитаннице.

Кайла вздохнула с облегчением и, надев ожерелье, проговорила:

— Теперь я вспомнила. Его принес…

— Дункан, — кивнула старуха.

— Да, верно. Он сказал, что возвращает его в целости…

— Макдональду нужно было что-нибудь из твоих вещей, чтобы убедить Шропшира, что его гонец не лжет, — пояснила Моргана.

— Какой гонец?

Старуха нахмурилась — ведь они с Кайлой об этом уже говорили. Может, из-за лихорадки она действительно лишилась рассудка? Отбросив эту мысль, Моргана сказала:

— Макдональд послал к Шропширу гонца с вестью о том, что с тобой произошло. Он также передал от твоего имени просьбу, чтобы Шропшир позаботился о Джонни.

— О! — воскликнула Кайла. — Как это любезно с его стороны!

— Кажется, он весьма достойный человек, — улыбнулась Моргана. — И мог бы стать неплохим мужем.

Кайла рассмеялась.

— Ох, Моргана, я и не предполагала, что ты станешь свахой. Пожалуй, это и впрямь прекрасная партия, надо будет как следует подумать. Возможно, Макдональд гораздо лучше Макгрегора. — Девушка снова рассмеялась.

— Значит, ты действительно не все помнишь, — пробормотала Моргана сквозь зубы.

— Что ты сказала?

— Ничего. — Старуха открыла дверь и взяла девушку под руку.

«Не дело служанки рассказывать о том, что венчание уже совершилось, — размышляла Моргана. — К тому же Макдональд до сих пор уверен, что я ничего об этом не знаю. Так что пусть сам все ей объясняет».

— Сейчас, наверное, время обеда, — предположила Кайла, когда они начали спускаться по лестнице.

— Да, верно, — кивнула Моргана.

Немного помолчав, Кайла в задумчивости проговорила:

— А когда я вставала в прошлый раз, они, кажется, завтракали.

Спустившись по лестнице, они открыли дверь, ведущую в зал, и столкнулись с Гэленом Макдональдом.

— Почему ты встала? Ты должна лежать в постели.

— Полагаю, что так, — кивнула Кайла.

В следующее мгновение Гэлен подхватил ее на руки и прижал к своей могучей груди.

— Как ее спина? — Он взглянул на Моргану.

— Я только что сделала ей перевязку, — ответила старуха. — Однако будь осторожнее, смотри, чтобы не потревожить рану.

Молча кивнув, Гэлен направился к лестнице.

Кайла с удивлением посмотрела на Моргану, но та лишь пожала плечами. Сообразив, что она не собирается протестовать, Кайла заявила:

— Пожалуйста, милорд, отпустите меня. Я хочу сидеть за общим столом.

— Ты должна лежать, — последовал решительный ответ.

— Но я хочу есть!

Гэлен остановился, словно в нерешительности, и Кайла добавила:

— Я очень голодна.

— Хорошо. — Он тяжко вздохнул. — Но я не могу допустить, чтобы ты сама спускалась и поднималась, — продолжал он, направляясь обратно в зал. — И не думай, что я позволю тебе бродить по всему замку. Если ты где-то сидишь, то сиди — и никаких споров! Когда устанешь, позовешь меня, и я отнесу тебя в комнату. Поняла?

Кайла, нахмурившись, молчала. Почему этот горец говорит с ней подобным образом, почему ограничивает ее свободу? Конечно, она благодарна ему за неожиданное спасение, и, конечно же, с его стороны было очень любезно отправить к Шропширу гонца, однако все это не давало ему права держать ее взаперти…

Кайла уже хотела заявить, что не считает себя пленницей, но вовремя удержалась. «Ведь он здесь хозяин, и это дает ему определенные права», — подумала девушка. Значит, ей следует помалкивать — было бы глупо спорить с хозяином. А когда она окрепнет, тогда вернется в Форсит. Но ведь возвращение — тоже непростое дело… Во-первых, ей потребуется охрана. Выходит, что надо дождаться, когда брат поправится и пришлет своих людей. Возможно, придется обратиться за помощью к Макдональду, хотя… Конечно же, под охраной его людей она чувствовала бы себя в большей безопасности, но ведь он и так сделал для нее слишком много, во всяком случае, спас от Макгрегора. Наверное, придется дожидаться выздоровления брата, а уж потом…

И тут Кайлу осенило — она вспомнила о своем дядюшке. Если написать Фергюсонам, они непременно пришлют людей, так что она обойдется без помощи Макдональда. Что ж, об этом следовало хорошенько подумать…

Внезапно Кайла поняла, что уже сидит за столом, стоявшим в центре зала.

Усевшись поудобнее, она расправила платье и осмотрелась. Ей вдруг показалось, что люди, сидевшие в зале, смотрят на нее как-то странно — с любопытством… и с жалостью. Впрочем, любопытство — это понятно, но откуда жалость? Может, она действительно серьезно больна? Да, конечно, больна, но ведь ей уже лучше! К тому же она здесь совсем чужая и попала сюда лишь по чистой случайности. Девушка снова осмотрелась и в смущении потупилась.

В этот момент перед ней поставили глиняную миску, и Кайла, подняв голову, попыталась улыбнуться. Встретившись взглядом с Макдональдом, она вдруг поняла, что ничего не знает об этом человеке, не знает даже его имени.

Кайла со вздохом отвела глаза и машинально потянулась к бедру, где обычно носила маленький кинжал, которым за обедом резала мясо. Кинжала на привычном месте не оказалось, и она решила, что забыла прихватить его, когда одевалась. Тут кто-то вложил ей в руку нож, и она, вонзив лезвие в мясо, увидела, что это и есть ее кинжал.

Подняв голову, девушка встретилась взглядом с Робином — очевидно, он и передал ей кинжал.

— Вы выронили его, миледи, и я решил сберечь его для вас, — с улыбкой сказал великан.

Кайла покосилась на Макдональда, но тот, похоже, не заметил ее взгляда. Зато все остальные поглядывали на нее, одобрительно кивая. Девушка снова посмотрела на Робина. Первое впечатление не обмануло ее — он действительно совершенно на нее не сердился. «Но почему же они так странно ведут себя? Неужели я попала в замок безумцев?» — подумала Кайла.

— Да, наверное, все они здесь сумасшедшие, — пробормотала она.

— Что ты сказала? — спросил Гэлен, внезапно повернувшись к девушке.

Кайла покраснела — оказывается, она высказала свои мысли вслух. Увы, у нее действительно была такая привычка, и Моргана частенько говорила ей, что эта привычка до добра не доведет.

— Ничего, просто задумалась, — ответила Кайла и попыталась улыбнуться.

Гэлен хмыкнул и кивнул на ее миску:

— Ешь, тебе надо набираться сил.

Кайла потупилась и принялась за еду.

«Что ж, Макдональд в любом случае был прав, и не стоит с ним спорить», — подумала девушка. Действительно, ей следовало как можно быстрее поправиться, чтобы при первой возможности вернуться в Форсит. Когда она поест, то сразу же поднимется к себе в комнату и напишет письмо Фергюсонам.

Отправляя в рот кусок за куском — жареная телятина пришлась ей по вкусу, — Кайла мысленно составляла письмо, стараясь подобрать наиболее убедительные слова. Наконец, насытившись, она отодвинула миску и окинула взглядом зал. За одним из столов, ближе к двери, сидела Моргана. Старуха ела и, изредка поднимая голову, поглядывала на сидевшую рядом с ней женщину в клетчатой накидке — похоже, женщина что-то рассказывала ей. Если не считать Макдональда, то, пожалуй, лишь эти две не глазели на нее. Все остальные — кто чавкая, кто обсасывая кость, кто утирая губы тыльной стороной ладони или ковыряя щепкой в зубах, — без всякого стеснения разглядывали ее. Причем в их глазах было не только сочувствие, но и сожаление. А кое-кто смотрел на нее даже с некоторым осуждением, Кайла лишь сейчас это заметила.

Столь странное поведение обитателей замка ужасно раздражало девушку; ей вдруг захотелось встать и уйти, однако она сдержалась.

— Ты уже поела? — раздался голос Макдональда.

Кайла вздрогнула от неожиданности. Немного помедлив, молча кивнула. В следующее мгновение Гэлен поднялся из-за стола и, подхватив ее на руки, направился к выходу.

Кайла слишком устала и не стала протестовать. «Таковы местные нравы», — подумала она. У горских вождей в обычае вести себя так, как они считают нужным, они полагают, что их слово — закон для окружающих. К тому же мужчины — странные существа, мужчины требуют, чтобы женщины им повиновались. Ее брат Джонни — из той же породы.

Тихонько вздохнув, Кайла расслабилась в объятиях Макдональда. Но тут он начал подниматься по лестнице, и девушка вдруг поняла, что испытывает довольно необычные ощущения…

Невольно прижимаясь к широкой груди Макдональда, она чувствовала себя в полной безопасности. Более того, ей казалось, что он несет ее с необыкновенной осторожностью, казалось, что он в любой момент готов защитить ее, что бы ни случилось. И Кайла, как ни странно, нисколько не сомневалась в том, что с готовностью приняла бы любую его помощь. А ведь она всегда отличалась независимостью — очевидно, унаследовала эту черту характера от матери — и ни за что не позволила бы мужчине… например, носить ее на руках. Но почему же она сейчас не противилась, почему прижималась к груди совершенно незнакомого человека?

В этот момент Гэлен подошел к двери комнаты. Открыв дверь ногой, переступил порог и направился к кровати.

«Он не очень-то хорошо воспитан, — подумала Кайла. — Ему следовало оставить меня у порога, пожелать спокойной ночи и уйти».

Макдональд тем временем опустил ее на кровать и принялся развязывать тесемки на платье.

— Сэр, что вы себе позволяете?! — воскликнула девушка, хватая его за руки.

— Помогаю тебе готовиться ко сну, — последовал ответ. Кайла в изумлении уставилась на горца.

— Спасибо, я сама о себе позабочусь, — заявила она. Гэлен отступил на шаг, однако не уходил.

— Английский рыцарь оставил бы меня у порога и ушел!

— Но я не английский рыцарь. — Гэлен пожал плечами.

— Зато я — леди. Поэтому вам не подобает здесь находиться. Так что, если вы не возражаете…

Он по-прежнему стоял у постели.

— Я хотела бы, чтобы вы ушли из моей комнаты, — выпалила Кайла.

— Это моя комната.

— Что?..

— Я сказал, что это моя комната.

Кайла вскочила с кровати.

— Тогда я уйду из вашей комнаты.

— Нет, ты будешь спать здесь.

Гэлен взял девушку за плечи и, усадив на постель, с усмешкой проговорил:

— Мне кажется, ты немного не в себе.

— Как вы смеете?! — закричала Кайла, ошеломленная такой дерзостью.

— Ты помнишь, как попала сюда?

Кайла передернула плечами.

— Я прекрасно все помню. Меня везли к Макгрегору, чтобы выдать замуж. А вы напали на нас.

— Ошибаешься, — снова усмехнулся Макдональд. — Тебя тащили к Макгрегору, точно теленка к мяснику на убой. А мои люди спасли тебя.

— На убой к мяснику? — прищурилась Кайла.

— Свою последнюю жену он забил до смерти, — с невозмутимым видом продолжал Гэлен. Немного помолчав, добавил: — Она была беременна.

Кайла оцепенела. Так вот какого мужа подыскала ей Катриона! Впрочем, ничего удивительного — ведь она и Джонни хотела убить…

— Ты помнишь, как брат толкнул тебя в грязь, когда ты надела новое платье, а ты в отместку за это измазала его постель навозом?

Кайла побледнела.

— Откуда вы об этом знаете?

— Ты сама рассказала.

— Я?.. — изумилась девушка.

— Да. Когда была в горячке.

«Что еще я успела рассказать ему?!» — в ужасе подумала Кайла.

— Сжальтесь, милорд, я очень устала, — пробормотала она, откинувшись на подушки. — Уверяю вас, я вполне здорова, просто устала… Если можно, оставьте меня одну, чтобы я могла раздеться и лечь.

— Хм-м… — Гэлен склонил голову к плечу. — Что ж, отдыхай. А здорова ли ты — это мы еще успеем проверить.

 

Глава 6

Кайла сидела перед камином в кресле, которое Дункан принес специально для нее из замковой кладовой. Рядом на маленьких скамеечках сидели Гвин и Моргана — отныне они постоянно ее сопровождали.

Прошло всего лишь три дня с тех пор, как Макдональд покинул замок, но эти дни казались годами. После того как он отнес ее в спальню, минуты проходили как часы, а часы — словно дни. На следующее утро Моргана, помогавшая Кайле одеваться, сообщила об отъезде Макдональда, а девушка рассказала о том, что хочет написать Фергюсонам. Но старуха сказала, что с письмом придется повременить, так как Макдональд уехал по своим делам и вернется через несколько дней. Однако перед отъездом он успел оставить кое-какие распоряжения. Во-первых, ей, Моргане, а также служанке Гвин надлежало постоянно находиться при Кайле. Во-вторых, при ней, для ее охраны, теперь постоянно будут находиться несколько воинов — на первое время Макдональд назначил Ангуса, Дункана и Робина. И в-третьих, Кайле до возвращения главы клана не позволяется покидать замок, запрещено даже выходить во двор.

Разумеется, подобные запреты ужасно раздражали Кайлу — ее раздражали любые запреты и ограничения. Так что не было ничего удивительного в том, что она, несмотря на распоряжение Макдональда, уже дважды пыталась выйти из замка. Однако охранники чрезвычайно серьезно относились к своим обязанностям — тотчас преграждали ей дорогу и вежливо напоминали о том, что госпоже запрещено покидать замок — для ее же блага.

«Можно подумать, все здесь ужасно озабочены моим благом», — в раздражении думала девушка.

На самом деле Гэлен приказал своим людям не оставлять Кайлу одну и не выпускать из замка — не более того. Но они, истолковав его распоряжение по-своему, слишком уж усердствовали и превратились в настоящих тюремщиков, даже не позволяли ей ничего делать самой; стоило Кайле протянуть руку к какой-нибудь вещи, и сразу один из воинов оказывался рядом, хватал эту вещь и подавал девушке. Самостоятельно Кайла могла заниматься только вышиванием, а ведь она с детства не любила это занятие и, вышивая, только нервничала, потому что все у нее выходило скверно, совсем не так, как ей хотелось.

«О Боже, — думала девушка, — за что такое наказание? Ведь я наконец-то оказалась в Шотландии, там, где давно уже мечтала побывать! Оказалась на родине матери и сижу в замке, но замки везде одинаковые…» Она хотела побродить по окрестностям и увидеть людей, живущих на острове, а ей говорили, что надо дождаться главы клана. И без него, без Макдональда, она не могла отправить письмо Фергюсонам. «Только из-за письма я дожидаюсь его с нетерпением», — убеждала себя девушка. Действительно, что могло привлекать ее в этом человеке? Хотя он прекрасно сложен, и у него чудесные волосы…

— Боже мой, как скучно заниматься этим целый день, — пробормотала она, зевнув.

Моргана и Гвин переглянулись и пожали плечами — ведь девушка весь день только делала вид, что занимается рукоделием. Перехватив их взгляды, Кайла нахмурилась и, тяжко вздохнув, скомкала свою вышивку и бросила ее в корзинку.

— Я просто устала, — сказала она. — Пойду к себе отдохнуть.

Старуха, успокоившись, улыбнулась.

— Разбудишь меня к ужину?

Моргана и Гвин закивали. Кайла поднялась с кресла и направилась к выходу. Проходя мимо Дункана, стоявшего у двери, она приветливо ему улыбнулась; при этом шла очень медленно, делая вид, что ужасно устала, иначе ей не удалось бы обмануть бдительного стража, не удалось бы осуществить задуманное…

Последние два дня Кайла постоянно думала о том, как бы улизнуть от охранников, выбраться из замка и побродить по острову. Мысль о побеге пришла ей в голову накануне вечером, когда она по ошибке приняла один из хозяйских сундуков за свой.

Тем вечером Кайла рано ушла к себе, так как ужасно устала от того странного внимания, которое ей оказывали люди, собиравшиеся в нижнем зале. Всякий раз, когда она спускалась в зал к завтраку, обеду или ужину, там уже толпились слуги, воины и просто досужие поселяне, приходившие из деревни; и казалось, что все они являлись в зал с одной лишь целью — поглазеть на нее. Все это очень нервировало девушку, несколько раз она даже роняла на пол куски мяса; зрители же в такие мгновения переглядывались и многозначительно кивали — как бы в подтверждение каких-то своих мыслей. Поплотнее прикрыв дверь комнаты, Кайла принялась искать свежую рубашку и, открыв один из сундуков, обнаружила там несколько клетчатых накидок, короткий меч и звериные шкурки… Возможно, в сундуке еще что-то лежало, но девушка не стала рыться в нем — ведь подобное любопытство было бы совершенно неуместным.

Затем в комнату вошла Моргана. Старуха помогла своей госпоже подготовиться ко сну и сразу же ушла. Забравшись в постель, Кайла долго лежала без сна — мысли проносились одна за другой, и в конце концов сложился план побега.

План был довольно простой, но для успешного его осуществления требовалось обмануть охранника. Ведь охранник, проводив ее вечером до спальни, не оставался у порога на всю ночь — это было бы слишком скучно. Постояв немного у двери, он отправлялся в находившийся рядом зал, откуда мог видеть и дверь ее комнаты, и верхние ступени лестницы. Значит, ей надо было как-то проскользнуть мимо него. Конечно, он сразу же ее остановит… если узнает.

В этом-то и заключалась основная часть плана. Кайла прекрасно понимала: если она будет в своей обычной одежде, страж непременно ее узнает и снова остановит. А вот если воспользоваться одной из клетчатых накидок Макдональда, то никто в ее сторону даже не посмотрит.

Кайла долго обдумывала этот план и в конце концов решила: если она завернется поплотнее в шотландскую накидку, то ей скорее всего удастся выскользнуть из замка и немного погулять по окрестностям.

Переступив порог своей комнаты, Кайла заперла дверь и бросилась к сундуку Макдональда. Откинув крышку, вытащила клетчатую накидку — длинный отрез плотной ткани — и, повертев ее в руках, поняла, что вряд ли сумеет завернуться в нее на местный манер. Правда, она несколько раз видела, как управлялась с накидкой Моргана, но этих наблюдений было явно недостаточно — укладывание складок и стягивание концов казалось настоящим искусством! И все же Кайла решила рискнуть. «Кто не рискует, тот не выигрывает», — подумала девушка.

Постояв какое-то время у закрывшейся двери, Дункан прошел к лестнице и на всякий случай посмотрел вниз — Гвин и Моргана по-прежнему сидели у камина. А Ангус и Робин, оставшиеся во дворе, наверное, судачили сейчас о том, что их новая леди-англичанка — слабое и полоумное создание; в последние дни все обитатели замка только об этом и говорили.

Слух распространился быстро, и теперь все, наблюдая за новой женой Гэлена, искали признаки усугубленного горячкой наследственного безумия и находили их во всем — почти каждый ее поступок подтверждал всеобщие опасения. Одни замечали странный испуг в ее глазах — но чего же ей бояться в замке мужа? Другие, в том числе и Дункан, обращали внимание на ее неловкость. И действительно, сидя за столом, девушка постоянно роняла на пол куски мяса и частенько даже не замечала своей оплошности. Зато замковые псы уже привыкли к щедрости новой хозяйки, они больше не рыскали под столами в поисках объедков, а сразу усаживались возле Кайлы и провожали взглядами каждое движение ее руки. Глядя на свою госпожу, все сокрушенно покачивали головой и утешались лишь тем, что наследственный недуг передавался из поколения в поколение только по женской линии, — об этом тоже было известно.

Однако следует заметить, что никто не проявлял враждебности по отношению к девушке, напротив, все сочувствовали ей и пытались услужить, как могли. Исключением была только Эльфреда, жена Большого Робби. Эта женщина сразу же невзлюбила «полоумную саксонку», никакие уговоры мужа не могли на нее подействовать, так что Робину пришлось запретить ей появляться в замке и даже приближаться к нему, дабы она каким-нибудь образом не оскорбила новую госпожу.

«Что ж, пожалуй, люди правы, — размышлял Дункан, — в поведении леди Кайлы и впрямь много странностей». Она, например, всех сторонилась, дичилась, а ведь никто не желал ей зла. К тому же она постоянно разговаривала сама с собой. Более того, госпожа, похоже, забыла о приказе мужа и однажды как ни в чем не бывало спустилась по лестнице и, собираясь покинуть замок, направилась к воротам, но Робби, слава Богу, вовремя спохватился. Он догнал ее уже у самых ворот и со всей почтительностью объяснил, что выходить нельзя, ибо таков приказ лорда. Это происшествие вызывало вполне обоснованное беспокойство — многие решили, что у леди Кайлы не все в порядке с памятью.

На следующий день, когда настал черед Ангуса охранять госпожу, произошло то же самое. Ангус остановил ее и сказал, что ей запрещено покидать замок без разрешения главы клана. Вернувшись в зал, леди уселась в кресло и начала что-то бормотать себе под нос — обитатели замка уже не раз замечали эту ее странную привычку.

Дункан, наблюдая за ней, почти не сомневался: однажды она вновь проявит присущие ей твердость духа и отвагу, и тогда все разговоры о ее сумасшествии прекратятся. Обычно люди склонны видеть то, что ожидают увидеть, — так что же они могли подумать о женщине, роняющей за обеденным столом куски мяса? Но совсем другое дело — маленькая отважная воительница, управляющая бешено несущейся повозкой и готовая сразиться с целым отрядом вооруженных до зубов мужчин! Такая не станет покорно ждать своей участи, такая ни за что не подчинится!

«А впрочем, нет, — помрачнел Дункан, — видно, болезнь все-таки ее сломила, и она утратила твердость духа». Он бы многое отдал за то, чтобы увидеть прежнюю леди Кайлу, но ведь с судьбой не поспоришь! И все же Дункан не терял надежды — во всяком случае, хотел надеяться, что леди Кайла вопреки всем приказам лорда попытается сбежать по-настоящему (ее прежние попытки проскользнуть под носом у стражи не в счет) и тем самым докажет, что она достойна быть женой Гэлена Макдональда, достойна стать матерью его наследников. Но стоит ли ждать от нее так много? Может, он, Дункан, просто-напросто глупец?..

В этот момент скрипнула дверь, Дункан, глянув через плечо, заметил служанку, очевидно, покидавшую одну из верхних комнат. Служанка бесшумно проскользнула мимо стража и стала спускаться по лестнице. Дункан пожал плечами и уже хотел отвернуться, но вдруг насторожился: что-то в облике этой женщины привлекало внимание…

Спустившись на несколько ступеней, Дункан уставился вслед служанке — она действительно выглядела довольно необычно. И тут он наконец-то понял, что именно его удивило. Ее одежда, ее клетчатая накидка! На ней не было ни одной ровной складки, к тому же она вся была в соломенной трухе, словно эта женщина провела ночь на конюшне, а потом не удосужилась привести себя в порядок.

Но разве шотландка могла так одеться, разве появилась бы в замке в таком виде? «А ведь она, кажется, вышла из комнаты леди Кайлы», — промелькнуло у Дункана. В следующее мгновение он понял: перед ним действительно жена лорда!

Что ж, оставалось только возблагодарить небеса — ведь случилось то, чего он ждал. Он верил, что леди Кайла попытается бежать, — и она решилась на побег! А может, ей просто захотелось примерить шотландский наряд? Нет, едва ли. Так что же делать? Остановить ее прямо сейчас? Но ведь все обитатели замка только этого и ждали… Ждали, когда жена лорда наконец-то докажет, что она в здравом уме. Всем хотелось верить, что старая ведьма лгала, когда говорила о наследственном недуге, передававшемся по женской линии. Останови он беглянку сейчас — и конец всем надеждам. Может быть, именно этим своим побегом леди Кайла докажет, что она вполне здорова. Жаль только, что ей не удалось как следует надеть накидку…

Леди Кайла прекрасно все придумала, но, к сожалению, не сумела управиться с накидкой. К тому же забыла очистить ее от соломы. Если бы она все сделала так, как следовало, он бы не обратил на нее внимания. А так каждый, кто ее встретит, заподозрит неладное. Когда же эта уловка раскроется, уже никто не усомнится в том, что жена лорда — сумасшедшая.

«Надо помочь ей бежать, — подумал Дункан. — Другого выхода нет». Он решил раз и навсегда доказать всем, что леди Кайла — совершенно здоровая женщина. Но для этого следовало побыстрее привести в порядок ее накидку. Да, он сделает вид, что не узнал ее, и поможет ей насколько возможно.

Кайла пыталась разгладить складки на накидке, но вдруг услышала шаги — похоже, охранник наконец-то отошел от двери. Что ж, пока все шло так, как она и предполагала. И тут ей пришло в голову, что страж, возможно, отлучился ненадолго, например, отправился выпить эля и скоро вернется к двери.

Кайла решила не терять времени, хотя прекрасно понимала, что ей не удалось надеть накидку так, как это делала Моргана. Но если бы охранник действительно вернулся, он бы нарушил ее планы, так что выбора не было… Быстро распустив волосы — местные женщины ходили с распущенными волосами, — девушка выскользнула из комнаты.

Страж стоял в конце верхнего зала и, кажется, не собирался уходить. Кайла осторожно прикрыла дверь и, собравшись с духом, направилась к лестнице. Поравнявшись с Дунканом, она отвернулась и стала спускаться по ступеням.

Девушка чувствовала, что охранник смотрит ей в спину, — очевидно, он что-то заподозрил.

— Стой! — раздался окрик.

Охранник нагнал ее уже у выхода.

— Миледи отдыхает, так что сегодня ты ей больше не понадобишься, — продолжал он.

Кайла, не удержавшись, вздохнула с облегчением. Значит, он все-таки ее не узнал и принял за служанку! Девушка поклонилась и, потупившись, пролепетала:

— Да, сэр… Слушаюсь, сэр.

Она шагнула к двери, но Дункан придержал ее:

— Посмотри на себя. Ты вся в соломе. Чем ты занималась? Развлекалась в конюшне с сыном конюха? Стыдно появляться в замке в таком виде.

Кайла замерла в изумлении, когда охранник принялся очищать ее накидку от соломенной трухи. Минуту спустя, строго взглянув на нее, он проговорил:

— А теперь займись своими делами, ты поняла?

Молча кивнув в ответ, Кайла открыла дверь и вышла во двор. Дункан, проводив ее взглядом, невольно улыбнулся. Значит, их храбрая маленькая госпожа наконец-то поправилась и обрела прежнюю твердость духа! И он первый расскажет всем об этом…

Дункан помрачнел — он ведь позволил леди Кайле сбежать и тем самым нарушил приказ главы клана. Конечно, теперь леди докажет, что она вполне здорова и очень даже неглупа, но Гэлен все равно не простит своеволия… Так что же теперь делать? Если поймать ее сейчас, все окончательно уверуют в ее слабоумие. А отпустить — навлечь гнев лорда…

Наверное, он позволит ей немного погулять за стенами замка и при этом будет тайно наблюдать за ней. Таким образом леди покажет всем, что она вовсе не безумна, а он, Дункан, позаботится о ее безопасности. Да, пожалуй, именно так и следует поступить.

Дункан вышел из замка и поспешил следом за девушкой.

Робин с Ангусом сидели у ветхой хозяйственной постройки во дворе замка. Один из приятелей теребил свою давно нечесаную бороду, другой с задумчивым видом скреб в затылке.

— Ты ведь совсем не согласен с ними, не так ли, дружище? — спросил Ангус.

— Что-что? Ты о чем это? — Робин посмотрел на Ангуса так, словно видел впервые в жизни.

— Люди говорят, что у нее не все в порядке с головой, а ты с ними не согласен, верно?

— Конечно, не согласен, — ответил Робин и тотчас вспомнил о том, что и сам частенько замечал какой-то странный блеск в глазах леди. И вела она себя довольно странно — это каждый мог подтвердить.

Привалившись спиной к нагретой солнцем каменной стене, Робин безучастно наблюдал за служанкой, неожиданно появившейся во дворе. «Какая-то неряшливая женщина», — думал он, разглядывая ее клетчатую накидку. Неожиданно служанка остановилась, казалось, она о чем-то задумалась.

— Я тоже так не думаю, — сказал Ангус, взглянув на собеседника. — Но если она все-таки слабоумная, то мы опозоримся на все королевство.

— Да, пожалуй, — проворчал Робин, по-прежнему глядя на неряшливую служанку, стоявшую во дворе.

И тут женщина осмотрелась и, помедлив еще немного, направилась к воротам. Однако шла нерешительно, словно опасалась чего-то.

Пожав плечами, Робин вновь повернулся к Ангусу, и воины продолжили беседу. Впрочем, говорили все о том же — о леди Кайле, о ее здоровье и о том, что Гэлен Макдональд, возможно, допустил ошибку, решив взять в жены маленькую англичанку.

Внезапно из замка выбежал Дункан. Увидев отдыхавших у стены охранников, он едва заметно кивнул им и поспешил за женщиной, уже подходившей к воротам.

— Будь я проклят! — воскликнул Робин, резко приподнявшись.

— В чем дело, приятель? — оживился Ангус.

— Смотри туда. — Робин указал в сторону ворот. — Кажется, я знаю, что произошло.

Ангус взглянул на Дункана и проворчал:

— Но куда он направляется? Ведь он должен сейчас находиться у спальни миледи.

— Да, должен, — кивнул Робин. Затем указал на женщину, исчезавшую за воротами. — Ты понял, кто она?

— Что-то я ее не узнаю… — пробормотал Ангус.

— И я бы не узнал, если б не Дункан.

— Ты хочешь сказать, что это Алиса, его подружка? — спросил Ангус. — Но она же рыжая, а эта… — О святые угодники! — воскликнул он, вскинув дрожащие руки. — Уж не думаешь ли ты, что здесь только что проходила сама миледи?

Робин ухмыльнулся и кивнул:

— Именно так я и думаю. Хотя не совсем уверен. Я не очень хорошо рассмотрел ее, но мне показалось, что это действительно была миледи, — за кем же еще мог побежать Дункан?

— О Господи… Ты прав, дружище. — Ангус с размаху хлопнул Робина по плечу. — Но ведь это замечательно, верно? Теперь мы заставим заткнуться всех, кто говорит о ее безумии, — добавил он со смехом. — Нарядиться служанкой и сбежать!.. Полоумная на такое не способна. Кто посмеет утверждать, что она не в своем уме?

Робин, нахмурившись, пробормотал:

— Но зато все скажут, что это мы ее упустили.

Ангус в изумлении уставился на приятеля:

— Но ведь там Дункан… Он же…

— Упустил кролика, которого уже держал за уши, — прищурился Робин.

Воины переглянулись и вскочили на ноги.

— Проклятие! — воскликнул Ангус. — Живо за ними! Если Дункан ее упустит, Гэлен нам этого не простит.

 

Глава 7

Шагая между хижин, Кайла с любопытством разглядывала поселян, встречавшихся на ее пути. Некоторые из них приветливо кивали ей, и она кивала в ответ. Миновав деревню, девушка через несколько минут вышла на тропинку и, не задумываясь, направилась в сторону моря. Погода в этот день стояла прекрасная — свежий морской ветер, ясное небо и яркое солнце, — и Кайла время от времени останавливалась, чтобы полюбоваться полевыми цветами, росшими вдоль тропинки. В конце концов тропинка вывела ее на пустынный берег моря, и она, окинув взглядом песчаный пляж, с облегчением вздохнула.

Вскоре, однако, выяснилось, что девушка была не одна на берегу — она вдруг заметила какую-то женщину, сидевшую на песке у самой воды. Нервно ломая стебли цветов, сорванных по дороге, Кайла попятилась, собираясь покинуть пляж, прежде чем незнакомка ее заметит. Но тут женщина внезапно обернулась и приветливо помахала Кайле рукой. Затем улыбнулась и поднялась на ноги.

Девушка нисколько не сомневалась в том, что охранники ее не узнали, иначе ей не удалось бы ускользнуть из замка. Наверное, и в деревне никто ее не узнал, во всяком случае, с ней не заговаривали… Но если эта женщина сейчас что-нибудь заподозрит, то непременно сообщит о своих подозрениях охранникам, а те схватят ее и отведут в замок. Кайла взглянула на тропинку, по которой пришла к морю, и сразу поняла, что бегство не выход. Оставалось только надеяться на удачу. Собравшись с духом, она шагнула навстречу незнакомке.

Робин и Ангус нагнали Дункана уже за воротами. Тот, пытаясь схитрить, заявил, что не знает женщину, которую преследует, но сразу же понял, что Робин с Ангусом обо всем догадались. Посовещавшись, охранники решили, что будут втроем следить за беглянкой. Прячась за деревьями и кустами, они последовали за девушкой.

Однажды, у поворота тропы, они чуть не потеряли ее из виду, но Робин вовремя успел заметить зеленовато-голубую накидку — беглянка направилась не направо, а налево, к песчаному пляжу. Потом они видели, как она, уже спускаясь по тропе, ведущей к морю, время от времени останавливалась и рвала цветы. В такие моменты охранники тоже останавливались и терпеливо ждали.

Наконец девушка вышла к берегу. Преследователи тут же спрятались за высоким кустом вереска и принялись наблюдать за беглянкой.

Первое наблюдение оказалось не из приятных — они заметили Эльфреду, жену Робина, все еще злившуюся на миледи за то, что та ранила ее мужа.

Раны уже почти затянулись и совершенно не беспокоили храброго воина, однако Эльфреда по-прежнему проклинала «полоумную саксонку».

Охранники молча переглядывались — им оставалось только надеяться, что леди Кайла проявит благоразумие и не раскроет свое истинное имя первой встречной. Сама же Эльфреда редко бывала в замке — муж запретил ей там появляться, — так что могла и не догадаться, кто сейчас стоял перед ней. «Но если все-таки догадается, — думал Робин, — то наверняка вцепится миледи в волосы».

— Может быть, увести ее сейчас? — пробормотал Ангус, наблюдая за женщинами.

— Нет, сейчас не надо, — прошептал в ответ Робин.

— Но ты же понимаешь, что произойдет, если Эльфреда узнает ее…

— А вдруг леди Кайла назовет свое имя? — добавил Дункан.

— Будем надеяться, что у нее все-таки хватит ума солгать.

— Миледи солжет?! — возмутился Дункан.

— Так она же сбежала, — усмехнулся Робин. — Разве она станет после этого сообщать свое имя первой встречной?

— Да, конечно… Конечно, не станет, — пробормотал Дункан, и все трое продолжили наблюдение.

Женщина поздоровалась, заговорив по-гэльски. Кайла, ответившая на том же языке, с любопытством разглядывала незнакомку — зеленоглазую, огненно-рыжую, как и Гэлен Макдональд, и совсем юную — ей было лет восемнадцать, не больше. Она была чрезвычайно мала ростом — гораздо ниже Кайлы — и все же, несмотря на миниатюрность, обладала весьма развитыми и даже пышными формами, а ее талия казалась такой тонкой, что любая могла бы позавидовать. Приветливо глядя на девушку, незнакомка проговорила:

— Меня зовут Эльфреда Макдональд. А тебя?

После некоторого колебания Кайла назвалась своим вторым именем — первым именем матери.

— А меня зовут Изабелла, — сказала она.

Благоразумно рассудив, что не стоит сообщать новой знакомой слишком много, Кайла все же не хотела лгать Эльфреде, так приветливо смотревшей на нее, поэтому решила, что неполная правда — наилучший выход из положения.

— Рада познакомиться с тобой, Изабелла, — улыбнулась Эльфреда.

Кайла с облегчением вздохнула и тоже улыбнулась. Затем, посмотрев на море, воскликнула:

— Какое чудесное место!

— Да, здесь замечательно, — кивнула рыжеволосая шотландка. Немного помолчав, добавила: — Я пришла сюда, чтобы собрать немного водорослей и устриц на ужин. — Она показала девушке маленькую корзинку, которую держала в руке. — Но тут так хорошо… Можно просто посидеть и подышать морским воздухом.

Гэлен, нахмурившись, вышел из конюшни. К нему тотчас бросились Томас и Гэвин, и он, едва лишь взглянув на их лица, понял: им наконец-то удалось что-то разузнать.

Вернувшись в замок, Гэлен первым делом отправился в свою комнату и обнаружил, что Кайлы там нет. Трое охранников тоже отсутствовали, а старая ведьма ничего не могла объяснить, утверждала, что все время спала и не видела, куда ушла госпожа.

Гэлен не на шутку встревожился. Послав Томаса и Гэвина обыскивать замок, он отправился осмотреть конюшню и расспросить конюха. Но конюх ничего не знал, а все лошади были на месте.

— Так что же? — спросил Гэлен, строго глядя на своих ратников.

— Никто не видел миледи, — ответил Томас. — Но Рой, который стоит сейчас на главной башне, утверждает, что видел, как Дункан, Ангус и Робин направлялись в сторону пристани. Он якобы подумал, что они пошли встречать лодки.

— Но мы не видели их на пристани, — проворчал Гэлен. — И на тропе, ведущей к пристани, их тоже никто не видел.

— Возможно, они свернули с тропы, — предположил Томас.

— Свернули? — переспросил Гэлен. — Так куда же они направились? Все трое должны находиться в замке и охранять мою жену! Почему охранники разгуливают по прибрежным тропинкам?

— Они все время глаз с нее не спускали, — сказал Гэвин. Затем, взглянув на Томаса, пробормотал: — Но может быть… Возможно, миледи исчезла, а они отправились ее искать?

— Не объявив тревогу? — спросил Гэлен. — Если бы они обнаружили, что она исчезла, весь замок отправился бы ее искать!

— Значит, миледи не исчезла, — в задумчивости проговорил Гэвин.

Гэлен с Томасом уставились на него в изумлении.

— Гэвин, что ты этим хочешь сказать? — снова нахмурился глава клана.

— Сейчас объясню. Рой упоминал также о какой-то женщине. Она вышла из ворот прямо перед Робином, Ангусом и Дунканом.

— Это была Кайла?

— Нет, милорд. Рой сказал, что видел служанку, возможно, просто поселянку, заходившую в замок. Во всяком случае, на ней была клетчатая накидка.

— А может, леди Кайла надела накидку, чтобы бежать из замка? — сказал Томас.

— Бежать! — воскликнул Гэлен. — Бежать откуда? Ведь Кайла — моя жена.

— Да, конечно, но… — Гэвин замялся. — Мне кажется, милорд, что у вас до сих пор не нашлось времени сообщить ей об этом…

Гэлен уставился на воина. Затем, хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:

— Будь я трижды проклят! Конечно, ты прав, Гэвин. У меня действительно не было времени…

— Не беспокойтесь, милорд. Я уверен, что скоро вы исправите свою оплошность. Давайте же отыщем леди Кайлу, и вы сообщите ей приятную новость.

Гэлен кивнул, однако по-прежнему стоял у конюшни. Он очень сомневался в том, что такая новость порадует Кайлу.

— Думаете, она будет рада? — спросил он наконец.

— Что, милорд? — Томас с Гэвином переглянулись.

— Полагаете, ей понравится такой муж, как я? — допытывался Гэлен.

Ратники снова переглянулись и надолго задумались — вопрос показался им очень непростым. Действительно, о чем думают английские леди? Наверное, любая шотландская женщина сочла бы за счастье заполучить такого мужа, как Гэлен Макдональд. Ведь он богат, красив, щедр, и он прекрасный воин — чего же еще желать? Но английские леди… Сказать о своих сомнениях Гэвин с Томасом не осмелились.

— Конечно, милорд. Она будет счастлива, — заявил Гэвин. А разве может быть иначе?

— Он прав, — кивнул Томас. — Будь я женщиной, я бы ужасно обрадовался, милорд! Она должна быть счастлива, что вы отбили ее у Макгрегора и сами женились на ней.

— Да, верно, — согласился Гэлен. — Я оказал ей большую услугу.

— Конечно, милорд. Ведь вы спасли ей жизнь!

— Наверное, спас, — в задумчивости проговорил Гэлен. Немного помолчав, добавил: — Полагаю, что она и впрямь должна быть мне благодарна.

— Пожалуй, что так, милорд, — улыбнулся Гэвин.

Гэлен нервно передернул плечами:

— Ты сказал «пожалуй»? Что это значит?

— Я только хотел сказать, милорд, что женщины непредсказуемы, — пробормотал ратник.

— И что же?

— Женские мозги… они особенные, — пояснил Гэвин. — Конечно же, она должна быть благодарна, но… — Он пожал плечами и посмотрел на Томаса. — Думаю, нам следовало бы объяснить ей, что такое благодарность.

Гэлен вздохнул и шагнул к конюшне. Обернувшись, сказал:

— Надо взять лошадей. Нам придется проверить множество тропинок, если мы хотим побыстрее найти ее.

— Не думаю, что она назвалась своим настоящим именем, — пробормотал Ангус.

Женщины уже минут десять разговаривали, стоя на берегу, но до драки так и не дошло. Выходило, что Эльфреда не догадалась, кто же на самом деле ее собеседница.

— Должно быть, так, — кивнул Дункан. — Но все же странно, что такая отважная и решительная леди могла хоть в чем-то солгать, пусть даже ей это потребовалось для побега.

Ангус с усмешкой проговорил:

— А может быть, она вообще никак не назвалась. Дункан снова кивнул. Женщины тем временем уселись на песок и теперь беседовали, сидя бок о бок.

— Как вы думаете, о чем они сейчас говорят? — спросил Ангус.

— О чем обычно говорят женщины? — ухмыльнулся Робин. — Ясное дело, о мужчинах.

— Я не согласна с тобой, Эльфреда, — сказала Кайла. — Я уверена, что в шахматах самые сильные фигуры — это конь и слон. Конечно, королева может передвигаться по полю более свободно, но для противника она — самая желанная добыча после короля. А вот о слоне и коне противник меньше думает, поэтому иногда просто о них забывает. Так что опытный игрок всегда сможет этим воспользоваться.

— Жаль, что у нас нет здесь доски с фигурами, я бы с удовольствием сыграла в шахматы, — проговорила Эльфреда с сожалением в голосе.

— Да, жаль, — со вздохом кивнула Кайла. — Я бы тоже с удовольствием сыграла…

— А может, нам искупаться? — Эльфреда с надеждой посмотрела на собеседницу. — Но ты, наверное, не любишь плавать?

— Нет, я не считаю, что леди Кайла полоумная, — заявил Ангус, поглядывая на приятелей, внимательно его слушавших. — Напротив, она чертовски умна. К тому же очень хитрая. Надеть накидку, чтобы сбежать. Такое не каждая придумает! Ей бы побольше везения — и мы не сумели бы ее выследить. А накидка… Не так уж плохо она с ней управилась, хотя, наверное, впервые ею воспользовалась.

— По правде сказать, это я немного поправил складки, — признался Дункан. — Сама бы она не справилась.

Робин с Ангусом, раскрыв рты, уставились на друга.

— Когда она вышла из своей комнаты, я сначала принял ее за служанку, — продолжал Дункан. — Но потом заметил, что накидка вся в соломе. Я почистил ее и чуть выровнял складки. Однако не подал виду, что обо всем догадался.

— А жаль, — вздохнул Ангус. — Ведь я-то думал, что она и впрямь сбежала…

— Похоже, она вовсе и не собиралась бежать, — пробормотал Робин. — Мне кажется, ей просто захотелось немного погулять по берегу.

— Да, наверное. — Ангус помрачнел. — Значит, она все-таки не в своем уме, и вообще как она решилась выйти из замка? Ведь ее же столько раз просили не выходить! Но хоть в храбрости ей не откажешь… По крайней мере у нее хватило дерзости решиться на побег, — добавил Ангус, не обращая внимания на возмущенного Робина. — Да-да, хоть храбрость осталась при ней.

— Это больше похоже на глупость, чем на храбрость! — заявил Робин. — Горячка добавила ей храбрости и убавила ума.

— Да, верно, — снова вздохнул Ангус. — Какое несчастье! А ведь до проклятой лихорадки она казалась такой разумной!

— Да разве ты знал, какая она была до лихорадки? — прищурился Робин.

— Почему же не знал? В бреду она много рассказывала о себе, и я понял, что до ранения леди Кайла была очень разумной.

— Хватит твердить одно и то же! — вспылил Дункан. — Она все замечательно придумала, и я с трудом ее узнал. Просто миледи впервые в жизни надела шотландскую накидку, вот и не сумела управиться со складками. Иначе непременно ускользнула бы от нас.

Тут за их спинами послышались шаги и раздался знакомый голос:

— Так возблагодарим же Господа за неровные складки! Все трое одновременно обернулись и тут же вскочили на ноги.

— Милорд!

— Так вы говорите, она надела накидку, распустила волосы и незаметно проскользнула мимо ваших бдительных глаз? — спросил Гэлен, поглядывая на женщин, сидевших на берегу.

В этот момент Кайла с Эльфредой поднялись с песка и начали раздеваться.

— Пошли, — сказал Гэлен; он хотел увести своих людей подальше за деревья, пока его жена окончательно не обнажилась.

— Во время вашего отсутствия, милорд, все шло хорошо… до сегодняшнего дня, — с виноватым видом пробормотал Робин.

— Правда, и до этого она дважды пыталась убежать, — вмешался Ангус.

— Она пыталась бежать и раньше? — изумился Гэлен.

— Не то чтобы по-настоящему сбежать, милорд… — Робин замялся, подыскивая подходящие слова. — Она просто пыталась выйти из замка, — похоже, забыла про запрет.

— Словно у нее отшибло память, — добавил Ангус.

— По правде сказать, так оно и было, — вздохнул Робин. — В первый день, сразу после завтрака, миледи встала из-за стола и пошла к выходу. Сначала я подумал, что она направится вверх по лестнице, поэтому смог нагнать ее только во дворе. Тогда я объяснил ей, что вы приказали все время находиться в замке и отдыхать у камина.

— А на следующий день, когда настала моя очередь охранять миледи, она сделала то же самое, — сообщил Ангус. — Сразу после обеда леди Кайла вышла из-за стола и направилась к выходу. Мне кажется, она просто не понимала, что ей говорят, или забыла… Я хочу сказать, что миледи, возможно, и сегодня вовсе не пыталась бежать. Может быть, она просто…

— Забыла, что ей говорили? — спросил Гэлен.

— Нет-нет, — вмешался Дункан. — Ведь она надела накидку и…

— Попыталась проскользнуть мимо тебя, рассчитывая, что ты не обратишь на нее внимания? — осведомился Ангус.

— Это она очень хитро придумала, — продолжал Дункан, покосившись на Ангуса. — И ей удалось бы меня обмануть, если бы не эти…

— Складки? — усмехнулся глава клана.

— Да, милорд, — кивнул Дункан.

Гэлен некоторое время пристально разглядывал всех троих.

— Как же вы допустили, что она вышла за ворота? — спросил он наконец.

— Милорд, мы решили потихоньку проследить за ней, чтобы выяснить, что она задумала, — ответил Робин. — Полагаю, милорд, леди Кайла вовсе не собиралась бежать. Ей просто захотелось немного прогуляться, подышать свежим воздухом. Ведь этот берег — не самое подходящее место для побега.

— Если только она не собирается перебраться через пролив вплавь, — подал голос Ангус. Все в недоумении уставились на него, и он, словно оправдываясь, пробормотал: — Вплавь здесь, конечно, далековато, но миледи ведь не в себе, так что вполне может решиться на такое.

Было очевидно, что только Гэлен принял слова Ангуса всерьез. Он тут же вспомнил, что женщины начали раздеваться у самого берега. Конечно, Эльфреда едва ли собиралась бежать с острова, но Кайла действительно могла воспользоваться случаем и попытаться вплавь перебраться через пролив. «И если она это сделает, то уже никогда ко мне не вернется», — размышлял Гэлен.

Он приказал всем троим найти в условленном месте Томаса и Гэвина, а затем возвращаться в замок. Сам же решил, что наконец-то пришло время пообщаться с женой.

Вскочив в седло, Гэлен помчался к берегу.

— Как хорошо, что можно вместе поплавать! У нас здесь не любят купаться. А многие даже считают, что можно заболеть, купаясь в море.

— Сейчас и мне так кажется, — пробормотала Кайла, стоявшая по пояс в воде.

Ей говорили, что со времени ее ранения прошло уже более трех недель, однако лечение до сих пор не закончилось, и постоянно требовалось накладывать на рану свежий бальзам. Кайла всегда любила плавать, и если бы она сейчас погрузилась в воду, то быстро бы согрелась в движении. Но девушка боялась разбередить свою рану, да и вода казалась слишком холодной.

Эльфреда со счастливым смехом погрузилась в воду:

— Обожаю купаться!

Кайла невольно улыбнулась.

— Похоже, тебе не часто удается поплавать.

— В доме родителей, за проливом, я почти все время проводила у воды. Мой клан занимался рыболовством, поэтому я так люблю море.

Эльфреда немного помолчала, потом весело рассмеялась.

— Там же я встретила своего мужа, — продолжала она. — Жена моего двоюродного брата доводится ему родственницей, и он иногда навещал ее. Потом он сказал, что влюбился в меня с первого взгляда. Да и я в него тоже. Он хотел сразу же на мне жениться, но я попросила отца заставить его подождать — ведь человек никогда не ценит того, что ему слишком легко достается.

Кайла с улыбкой кивнула. Было совершенно очевидно, что ее новая знакомая безумно любит своего мужа.

— И долго пришлось ему ждать?

— О, целых полгода! — воскликнула Эльфреда. — Эти месяцы показались мне вечностью, хотя Робин и навещал меня, когда удавалось. Мой двоюродный брат уже не мог спокойно смотреть на меня и умолял не тянуть с венчанием. Так мы и поженились. А потом я перебралась сюда, и мы провели много счастливых дней на этом берегу. — Внезапно улыбка исчезла с лица Эльфреды, и она нахмурилась. — Мы были счастливы, пока они не притащили сюда эту противную саксонку.

Кайла с удивлением посмотрела на нее:

— Какую саксонку?

— Новую жену нашего милорда, — ответила Эльфреда с отвращением.

Кайла еще больше удивилась. Ведь ей ни разу не довелось встретить в замке женщину, о существовании которой она только что узнала. Более того, раньше она была абсолютно уверена, что предводитель местного клана не женат, — но вот Эльфреда говорит, что у него, оказывается, есть жена. Где же он ее прячет? И почему она никогда не спускается к общему столу?

— С тех пор как она появилась в замке, мой муж постоянно там пропадает. Его приставили за ней присматривать, и у него больше нет на меня времени. А раньше мы часто прогуливались по берегу и купались в море, — добавила Эльфреда с обидой в голосе.

— Почему же за ней надо присматривать? — спросила Кайла.

Эльфреда взглянула на нее с искренним удивлением:

— Ты, конечно, притворяешься? Неужели ты действительно этого не знаешь?

Девушка вздохнула и, потупившись, пробормотала:

— Я надолго уезжала… Вот и не знаю ничего… Эльфреду, похоже, удовлетворило это объяснение. Она откинулась на спину и, лежа на воде, сказала:

— Видно, ты вернулась совсем недавно, раз ничего не успела узнать. За ней постоянно надо присматривать, потому что она свихнувшаяся, совершенно ничего не соображает!

— Неужели?! — воскликнула Кайла. — Она что, сумасшедшая?

— Да-да, уж поверь мне! Эта сумасшедшая саксонка чуть не убила моего мужа.

— Не может быть… — пробормотала девушка, потрясенная словами шотландки; оказывается, где-то в замке пряталась обезумевшая женщина, способная на все, даже на убийство…

— Все так и есть, — заявила Эльфреда. — Вообще это очень грустная история. Наш милорд заслуживал лучшей доли. Тем более что недавно ему довелось пережить тяжелую утрату.

Кайла боялась нечаянно выдать себя и потому молчала. Эльфреда приняла ее за женщину из местного клана, а значит, она не могла совсем ничего не знать о жизни на острове.

— Я думаю, милорду лучше от нее избавиться. И нам всем не нужна полоумная госпожа. А каких детей она ему родит?

Кайла сокрушенно покачала головой — конечно же, дети сумасшедшей женщины тоже станут сумасшедшими.

Рассказ Эльфреды заставил девушку смягчиться — теперь она уже не осуждала хозяина замка и его слуг, постоянно присматривавших за ней. Оказывается, они заботились о ее безопасности — ведь где-то в замке, в потайных покоях, скрывалась сумасшедшая… И ей следует благодарить судьбу, что она не встретила эту женщину во время нынешней прогулки.

Эльфреда наконец-то наплавалась и стала выходить из воды.

— Здесь замечательно, но время идет, — сказала она. — Думаю, нам пора уходить, скоро ужин.

Кайла охотно согласилась, и они направились к берегу. Внезапно Эльфреда завизжала и бросилась к одежде, лежавшей на берегу. В следующее мгновение Кайла заметила Гэлена Макдональда; сидя на лошади, он наблюдал за ними.

Девушка замерла, ошеломленная неожиданным появлением всадника; она даже забыла, что стоит перед ним в нижней рубашке. Сообразив наконец, что еще не вышла из воды, Кайла вспыхнула и поспешила следом за Эльфредой.

Макдональд усмехнулся и направил свою лошадь к берегу.

— Добрый день, милорд. — Эльфреда, уже одетая, приветливо улыбнулась главе клана.

Кайла же не могла одеться так быстро, поэтому лишь набросила на плечи накидку и завернулась в нее, как сумела. Затем взглянула на Макдональда в крайнем смущении — ведь она так долго испытывала его терпение, так легкомысленно злоупотребляла его гостеприимством.

— Милорд… — Девушка присела в реверансе; при этом она чуть прикрыла лицо распущенными волосами.

— Прекрасный день для купания, милые дамы. Однако тебя, Эльфреда ищет Робин. Ведь я уже вернулся…

Покосившись на Эльфреду, Кайла увидела, что та сначала удивилась, а затем едва заметно нахмурилась.

— О да, милорд, вы правы, — сказала она. — Спасибо, что напомнили. Мы с Изабеллой уже уходим.

Кайла почувствовала облегчение; оказывается, Эльфреда вовсе не собиралась оставлять ее наедине с Макдональдом. Девушка очень опасалась, что хозяин замка может все-таки узнать ее и потребовать объяснений. А что она скажет ему, как объяснит свой поступок?

Но тут Макдональд неожиданно улыбнулся и воскликнул:

— Ах, так это Изабелла? Рад тебя видеть. Нет нужды ждать ее, Эльфреда, я сам отвезу Изабеллу в замок.

Эльфреда хотела возразить, но, заметив странное выражение на лице милорда, решила, что лучше промолчать. Ей оставалось лишь повернуться и направиться к тропинке, ведущей к деревне. Она шла не оглядываясь и чувствовала, что с каждым шагом все сильнее злится на милорда. А ведь прежде ей даже в голову не приходило, что можно плохо думать о Гэлене Макдональде. Ее ненаглядный Робби всегда восхищался им и расхваливал его на все лады, и она все это принимала как должное, без возражений. Но сейчас ей было что возразить. Когда ее ненаглядный придет домой, он услышит много интересного… Она заметила, как смотрел милорд в глаза юной невинной Изабелле — в его взгляде была только похоть, больше ничего! Что же произойдет, если он в самом деле решится воспользоваться тем, что эта девушка слаба и беззащитна?

 

Глава 8

Оставшись наедине с Макдональдом, Кайла совсем растерялась. Похоже, он по-прежнему не узнавал ее. Но о чем же с ним говорить?

— Вернемся в замок? — спросил Гэлен, подъехав к ней.

— О нет-нет… — пролепетала Кайла, невольно попятившись.

И тут он свесился с лошади и, подхватив девушку, усадил ее перед собой. Затем натянул поводья и поскакал по тропе, ведущей к замку. Кайла вскрикнула в испуге и вцепилась в луку седла, чтобы не упасть.

— Изабелла! — воскликнул Макдональд. — Ничего не скажешь, подходящее имя для красавицы!

Кайла затаила дыхание. Но Гэлен молчал, и она, как бы оправдываясь, проговорила:

— Это имя моей матери. И мое второе имя. Девушка попыталась отодвинуться как можно дальше, но места в седле явно не хватало, и ноги всадника по-прежнему прижимались к ее ногам. Правда, грудь Гэлена не касалась ее спины, но все же Кайла прекрасно чувствовала тепло его тела.

— Странно, что я до сих пор не встречал тебя ни в замке, ни в деревне, Изабелла. Ты здесь — словно только что отчеканенная монетка среди стольких потемневших и потертых.

— Ох, я ведь нечасто выхожу, милорд, — проговорила девушка.

И это была истинная правда! Она действительно не выходила по вине человека, сидевшего сейчас в седле позади нее. «Впрочем, наверное, он прав», — подумала Кайла, вспомнив о сумасшедшей жене Макдональда. Внезапно нахмурившись, она снова попыталась отодвинуться. О Боже, он был жаркий, словно костер, а ведь его грудь даже не касалась ее спины…

— Перестань вертеться, — проворчал Макдональд.

— Я вовсе не верчусь.

— Нет, вертишься.

— Не верчусь, — упорствовала Кайла.

Желая показать, что задета грубым тоном и бестактным замечанием Макдональда, девушка бросила через плечо выразительный взгляд.

— Не стоит спорить со мной, дорогая, — усмехнулся Гэлен. Она снова на него посмотрела.

— Очевидно, милорд, вы понятия не имеете о том, что такое хорошие манеры. Настоящий рыцарь не опустится до подобных замечаний!

— Я уже однажды говорил, что я не рыцарь, — проворчал Гэлен. — Во всяком случае, не английский рыцарь, — добавил он с раздражением в голосе.

Кайла фыркнула и отвернулась. И вдруг, вновь повернувшись к Гэлену, уставилась на него с изумлением.

— В чем дело? — спросил он.

— Так ты знаешь, кто я?.. — Она вспомнила, что Макдональд действительно говорил нечто подобное, когда нес ее на руках — кажется, вверх по лестнице.

— Конечно, знаю, — ответил он. — Неужели ты думаешь, что эта накидка сбила меня с толку?

Кайла вспыхнула.

— Но я все-таки сумела обмануть твоих людей, — напомнила она с вызовом.

— Ошибаешься, дорогая.

— Да-да, обманула!

Он пристально посмотрел на нее и вдруг рассмеялся:

— Мои люди узнали тебя и все время, от самого замка, следили за тобой.

Кайла в смущении отвернулась.

«Будь они прокляты, эти шотландцы, — подумала девушка. — Значит, они шпионили за мной… А я-то считала себя свободной… Нет, нельзя здесь больше находиться, надо поскорее покинуть этот замок — покинуть, не дожидаясь людей дяди».

Затем она вспомнила о том, что довелось пережить ее избавителю, и устыдилась своих мыслей. Ведь ему приходилось скрывать от всего света безумную жену, и только из-за этого он вынужден был приставить к ней охрану. А она, Кайла, дерзила ему и упрекала в отсутствии хороших манер — какая неблагодарность с ее стороны!

Но ведь он мог бы рассказать ей обо всем, и она прекрасно поняла бы его… Да, конечно, она все поняла бы и совершенно иначе относилась бы к своему вынужденному затворничеству. Но мужчины — странные существа, они не желают ничего объяснять. Ее покойный отец и брат поступали точно так же. Они никогда не трудились что-либо объяснять — просто отдавали распоряжения, а от остальных ждали только повиновения. Но Макдональд, возможно, очень переживает из-за помешательства своей жены, поэтому не хочет рассказывать об этом посторонним.

Вновь повернувшись к нему, она изобразила подобие улыбки.

— Милорд, я искренне сожалею, что причиняю вам столько неудобств. Теперь я понимаю, что была не права, когда попыталась без разрешения покинуть замок.

— Верно. Надо было оставаться в замке. Собравшись с духом, Кайла сказала:

— Если вы не возражаете, милорд, я хотела бы объясниться…

— Объясниться? — переспросил он.

— Да, милорд, — в смущении пробормотала девушка. — Конечно, я понимаю, как вам трудно… скрывать от людей полоумную жену.

Макдональд вздрогнул от неожиданности и, в изумлении уставившись на девушку, воскликнул:

— Так ты все знаешь?!

— Конечно, знаю, милорд, — сказала Кайла. — Неужели вы рассчитывали, что я об этом никогда не узнаю?

Внезапно она подумала о том, что у ее новой знакомой могут быть неприятности, если Макдональд захочет выяснить, каким образом распространяются слухи о его безумной жене. Его люди всю дорогу за ней следили, и они наверняка заметили, что она общалась только с Эльфредой…

— Конечно, это не Эльфреда мне рассказала, — призналась девушка. — А если она даже что-то и рассказала… так я уже все узнала — только, к сожалению, не от вас, милорд.

Макдональд молчал, и Кайла продолжала:

— Милорд, вам самому следовало рассказать мне об этом.

— Да, пожалуй, — вздохнул Гэлен. — Но получилось так, что я…

Однако девушка его перебила:

— Я вполне могу понять, что вам не хотелось посвящать меня в эту неприглядную историю…

Глаза Макдональда начали медленно расширяться; было очевидно, что он ошеломлен словами Кайлы.

— Нет-нет, милорд, я вовсе не считаю, что вы опозорили свое имя, женившись на больной женщине. Ведь до женитьбы вы, конечно же, не знали о ее помешательстве, иначе этот брак просто не состоялся бы. Но вы должны понять… — Кайла внезапно умолкла — она заметила, какими глазами смотрит на нее Макдональд.

Ее спаситель был так растерян, что ей стало жаль его. Девушка невольно вздохнула; она вдруг почувствовала, что уже совершенно на него не сердится.

— Конечно же, милорд, я вам в тягость. Ведь вы постоянно опасаетесь, что ваша безумная жена однажды вырвется на свободу и опять попытается убить кого-нибудь из ваших людей или гостей.

Кайла умолкла и вопросительно посмотрела на Макдональда. Но тот, казалось, лишился дара речи. В этот момент они миновали ворота и остановились посреди двора. Снова нарушив молчание, девушка заметила:

— Вот мы и приехали. Теперь я должна подняться к себе, чтобы переодеться к ужину, милорд.

Спрыгнув на землю, Кайла взглянула на Макдональда и приветливо улыбнулась ему.

— Не стоит из-за меня беспокоиться, милорд, — сказала она. — Теперь я знаю всю правду, поэтому больше не стану убегать от охранников. Не сердитесь на меня, пожалуйста.

Кайла повернулась и ушла. Вскоре послышался скрип ступенек под ее ногами. Гэлен же, по-прежнему сидя в седле, обдумывал только что услышанное. Значит, ей кое-что известно об их венчании… Но что именно? Конечно же, она узнала об этом от Эльфреды, только от нее. Поэтому и пыталась ее выгородить, хотя в том вовсе не было нужды. Более того, он был даже рад, что таким неожиданным образом избавился от тягостной обязанности начать этот необходимый, но неприятный разговор. А ведь можно было ожидать совсем другой реакции — криков, истерики, упреков… Но Кайла, похоже, ничуть не огорчилась! И даже посочувствовала мужу — говорила о тягостной необходимости заботиться о безумной жене. Означает ли это, что она сама боится своего безумия? Или просто хотела сказать, что может внезапно наброситься на кого-нибудь и убить? Неужели это угроза? Нет, она не решится на такое! Конечно, нет! Если бы Кайла могла решиться на убийство, то ни за что не стала бы предупреждать об этом. Но почему не стала бы?.. Ведь от сумасшедшей всего можно ожидать.

Гэлен наконец спешился и повел лошадь в стойло. Пока он шел к конюшне, собравшиеся во дворе воины засыпали его вопросами:

— Она уже все знает?

— Что она сказала?

— Что сделала Эльфреда, когда узнала ее?

Передав коня главному конюху, Гэлен начал отвечать на вопросы. Первым делом он ответил на вопрос Робина:

— Эльфреда не знала, кто она.

— Не знала? — удивился Робин.

Но удивился не только Большой Робби. Тотчас же вновь посыпались вопросы:

— Как «не знала»?

— Почему не знала?

— Потому, что Кайла назвалась именем Изабелла.

— Значит, она солгала! — воскликнул Дункан.

— Я же говорил, что ей придется солгать, — с усмешкой заметил Ангус.

— Она не солгала! — Заявил Гэлен. Заявил неожиданно для себя самого, ибо, по его мнению, не было ничего зазорного в том, чтобы назваться другим именем при побеге. — Кайла вовсе не солгала! Изабелла — ее второе имя, первое имя ее матери. Так она подписалась и на брачном договоре.

— Вот видите?! — воскликнул Дункан. — Я знал, что она не станет лгать.

Ангус повернулся к Гэлену:

— Выходит, ты не разоблачил ее перед Эльфредой. Что же она сказала, когда поняла, что ты узнал ее? И что сказала, когда ты сообщил ей, что теперь она — твоя жена?

— Я этого не говорил.

— Не говорил чего? — спросил Гэвин. — Что ты узнал ее? Или не говорил о том, что она — твоя жена?

— Я не рассказал ей про венчание, — ответил Гэлен, направляясь во внутренние покои.

— Но почему?! — воскликнул озадаченный Робин, бросившись следом за лордом. — Не лучше ли было все рассказать, пока вы оставались наедине? Конечно, не мне советовать тебе, как обращаться со своей женой, но мы с Эльфредой живем уже три месяца, и я по себе знаю: женщины бывают довольны только тогда, когда им все сразу рассказывают. А если нет, то они начинают злиться.

— Вот как? — Гэлен остановился и внимательно посмотрел на Робина.

— Я ведь уже рассказывал, как повела себя Эльфреда, когда узнала о моем ранении, — усмехнулся Робби. — Раны были пустячные, и я рассказал о них жене только для того, чтобы развлечь ее. А она так разозлилась, что чуть не прикончила меня своим криком. Но Эльфреда разозлилась вовсе не потому, что меня ранили, а потому, что я сразу не сообщил ей об этом.

— Наверное, твоя жена просто любит покричать, — с улыбкой заметил Томас.

Робин почесал в затылке.

— Может быть, ты прав, — пробормотал он в задумчивости. — Эльфреда терзает мои уши всякий раз, когда я забываю сообщить какую-нибудь новость. Однажды она раскричалась из-за того, что я забыл сказать ей о моем дне рождения. Потому я и считаю, что следовало сразу же рассказать обо всем леди Кайле.

— В этом не было нужды, — усмехнулся Гэлен. — Эльфреда и так ей все рассказала.

Воины, обступившие Гэлена, молча переглядывались.

— И что же, сильно она разозлилась? — наконец осмелился спросить Робин.

— Совсем не разозлилась.

Все снова переглянулись.

— Вы уверены, милорд? — нарушил молчание Ангус. — Я хочу сказать… Может быть, она скрывает свои истинные чувства?

Гэлен нахмурился, и Ангус поспешно проговорил:

— Я спрашиваю только потому, что знаю: моя сестра, Господь да благословит ее, восприняла бы такие новости без особой радости. Я хочу сказать, что она не очень бы обрадовалась, услышав что-нибудь подобное от незнакомого человека. Вы меня понимаете, милорд?

Гэлен пожал плечами:

— Но мне показалось, что Кайла нисколько не огорчилась. Хотя и сказала, что может убить одного из вас.

Все в изумлении уставились на главу клана. А потом громко заговорили, перебивая друг друга. Внезапно Гэлен поднял руку, призывая своих людей замолчать.

— Я уверен, что Кайла вовсе не собирается кого-то убивать, — сказал он. — Просто она сказала, что мне, должно быть, очень тяжело иметь безумную жену. Ведь сумасшедшая может в любой момент наброситься на кого-нибудь с ножом.

Оставив своих людей обдумывать услышанное, Гэлен направился во внутренние покои.

Поднявшись по лестнице, Кайла быстро прошла в свою комнату.

— Хвала святому Дунстану! — воскликнула Моргана.

Увидев девушку, старуха перестала расхаживать по комнате и бросилась ей навстречу.

— А я уж думала, что ты все-таки сбежала отсюда.

— Что? — удивилась Кайла. — Ты думала, что я бросила тебя одну? Я бы никогда этого не сделала.

— Конечно, не бросила бы. — Моргана отступила на шаг, чтобы получше рассмотреть свою воспитанницу. — Теперь мне понятно, как тебе это удалось, — улыбнулась старуха, кивнув на клетчатую накидку девушки.

— Но моя уловка не слишком помогла. — Кайла оглядела свой наряд и, поморщившись, начала раздеваться.

— И все же тебе удалось отсюда выбраться. А этот лорд просто взбесился, когда узнал, что ты исчезла. Он метался по замку и выл, точно дикий зверь. А потом…

— Он уже перестал сердиться на меня, — перебила девушка. — Мне кажется, что его люди следили за мной, — добавила она, бросая на пол влажную одежду.

— По крайней мере они могли бы объяснить мне, что происходит, — ворчала Моргана, аккуратно складывая накидку. — Дункан исчез почти сразу же после тебя, и я сначала подумала, что он просто вышел по нужде. Но он не вернулся, и Макдональд не мог его нигде найти. Ни его, ни тебя. И остальные двое тоже исчезли. А ты все-таки могла бы меня предупредить.

— Прости, что заставила тебя волноваться, — сказала девушка, отводя глаза. — Наверное, я не все до конца продумала. Я просто хотела…

— Вырваться ненадолго отсюда и немного проветриться, верно? — улыбнулась старуха. Она помогла Кайле найти свежую рубашку. — Сколько я тебя помню, ты никогда не терпела, если тебя в чем-то пытались ограничить. Я сразу все поняла, когда узнала, что ты исчезла.

Моргана вздохнула и снова принялась рыться в сундуке.

— Ты наденешь золотое или зеленое? — спросила она девушку, вытащив из сундука два платья.

— Пожалуй, зеленое, — ответила Кайла, пожав плечами. Пристально взглянув на Моргану, добавила: — Как бы там ни было, я очень сожалею, что заставила тебя беспокоиться. Но обещаю, что это больше не повторится. Я теперь все знаю… про леди Макдональд и буду держаться поближе к моим охранникам.

Кайла направилась к камину, чтобы расчесать влажные волосы. Старуха уставилась на нее в изумлении. Немного помолчав, осторожно спросила:

— Ты говоришь о леди Макдональд?

— Да, о ней. Ведь и ты уже все знаешь о жене лорда Макдональда?

Старуха молча покачала головой, и Кайла, удивленная, воскликнула:

— Неужели ты ничего о ней не слышала?! Оказывается, у Макдональда есть жена — совершенно безумная!

Глаза Морганы округлились, и Кайла утвердительно кивнула:

— Да-да, это истинная правда! Эльфреда сказала, что она пыталась убить ее мужа!

— Эльфреда? — переспросила Моргана.

— Да, это моя новая подруга. Мы познакомились сегодня на берегу, — пояснила Кайла. — Из всего, что она рассказала, можно заключить: леди Макдональд — опасная сумасшедшая. Еще бы — ведь она пыталась убить одного из воинов мужа! Ты можешь такое представить? Просто счастье, что я не наткнулась на нее во время прогулки. Она вполне могла бы на меня наброситься…

Кайла умолкла и стала прислушиваться к звукам, доносившимся из-за двери, — похоже, в нижнем зале уже собирались к ужину.

— Дитя мое… — пробормотала старуха.

Но девушка, вскочив на ноги, решительно заявила:

— Нам надо поторапливаться! Люди уже собираются к ужину.

Кайла выхватила зеленое платье из рук Морганы и стала надевать его.

— Волосы так и не успели высохнуть, но делать нечего, придется просто собрать их на затылке. Или пусть сохнут распущенные? Ты как думаешь?

— Думаю, что настало время серьезно поговорить, — сказала Моргана, сокрушенно покачав головой. — Мне следовало еще раньше кое-что рассказать тебе, но я, старая, считала, что он сам должен это сделать, поэтому и не вмешивалась. Но сейчас…

— А сейчас нам надо поторопиться, — перебила Кайла. Она затянула шнуровку на платье и расправила складки. — Ты, наверное, помнишь, как моя мама говорила, что опаздывать к ужину невежливо.

— Но…

— Пойдем, Моргана. Мне почему-то кажется, что леди Макдональд сегодня спустится к ужину. Ужасно хочется ее увидеть!

Кайла решительно шагнула к двери. Переступив порог, направилась к лестнице. Моргана что-то пробормотала себе под нос и последовала за девушкой.

Кайла отхлебнула из глиняной кружки и поставила ее на стол. Она старалась делать вид, что не замечает слишком уж пристальных взглядов, направленных на нее со всех сторон.

А жена Макдональда, к сожалению, так и не появилась в зале. Кайла представляла ее худой и бледной, с давно нечесаными волосами, и, размышляя об этой несчастной, она на время даже забыла о воинах и слугах, бесцеремонно ее разглядывавших. Сам же лорд, чем-то весьма озабоченный, казалось, не замечал ничего вокруг. «Но почему же его люди смотрят на меня так странно? — подумала девушка. — Смотрят так, словно ожидают, что я вдруг схвачу со стола нож… и воткну Макдональду в шею». И тут ей пришло в голову, что все сидевшие в зале люди, возможно, не вполне здоровы — ведь они, наверное, прожили довольно долго рядом с сумасшедшей…

Внезапно Макдональд поднялся со своего места и высоко поднял кружку с элем. Все тотчас умолкли.

— Выпьем за здоровье моей жены!

Кайла взглянула на лорда с восхищением. Какой он, оказывается, прекрасный, благородный человек! Как не выпить за здоровье его несчастной жены — пусть даже в ее отсутствие! И как жаль, что безумная женщина не способна оценить такое благородство…

Подняв свою кружку, Кайла оглядела зал и увидела, что все присутствующие охотно откликнулись на призыв главы клана и высоко подняли кружки. Было чрезвычайно приятно видеть такое единодушие, даже несмотря на то что улыбки на некоторых лицах казались не вполне естественными…

— Все вы знаете, при каких обстоятельствах леди Кайла попала в наш замок, — проговорил Гэлен Макдональд, и сидевшие за столами люди одобрительно закивали. Кайле почему-то показалось, что Макдональд говорит совсем не то, что собирался сказать. — И все вы знаете о ее ранении, болезни и выздоровлении…

Гэлен на несколько мгновений умолк, чтобы перевести дыхание, и все снова одобрительно закивали.

— Несколько дней назад я должен был срочно покинуть замок, поэтому наш торжественный вечер пришлось отложить. Но теперь, когда все дела закончены, я провозглашаю тост за… — Он неожиданно взял Кайлу за руку, заставив подняться из-за стола. — За леди Кайлу Макдональд, мою жену. Да будет наш брак долгим и многодетным, да будет счастливой твоя жизнь на нашем острове, моя дорогая супруга. Твой муж и твои люди говорят тебе: добро пожаловать к нам!

Боясь допустить какую-нибудь бестактность, Кайла ответила с улыбкой:

— Спасибо, милорд, но… Я не вполне поняла вас.

— Добро пожаловать к нам.

— Нет, что вы сказали до этого.

— Я желаю, чтобы наш брак был долгим и счастливым. Кайла смотрела на лорда без всякого выражения — она совершенно ничего не понимала. Потом вдруг вспомнила: ведь Моргана, кажется, что-то рассказывала о ее вынужденном обручении с Макгрегором; рассказывала и о вражде горных шотландских кланов, а также о мести Макдональда. Тогда она легкомысленно полагала, что Макдональд отомстил врагу, расстроив его женитьбу. Но теперь ей вдруг стало ясно: этот человек — вовсе не спаситель, он собирается отомстить врагу, женившись на его невесте. «Но почему? — недоумевала Кайла. — Ведь если он желает только отомстить, то разумнее потребовать за меня выкуп».

Холодно взглянув на Макдональда, Кайла проговорила:

— Ни за что. Я ни за что на это не соглашусь, вы поняли меня, милорд?

Макдональд в растерянности уставился на девушку. Было очевидно, что ее слова ошеломили его.

— Но ведь я… Я же не сказал, что мы обвенчаемся, — пробормотал он наконец. — Дело в том, что мы уже муж и жена.

— Это невозможно! — Лицо Кайлы словно окаменело. Макдональд, казалось, еще больше растерялся. Заметив это, отец Уильям поспешил ему на помощь. Поднявшись со своего места в конце главного стола, священник почтительно приблизился к Кайле и проговорил:

— Но милорд прав, поверьте мне. Я сам вас обвенчал, и все было законно. А церемония состоялась у входа в замок, и все люди милорда были свидетелями.

Священник обвел взглядом зал как бы в поисках поддержки, и Кайла увидела, что все одобрительно закивали.

— Но тогда я была больна… — пробормотала девушка. — Как же я могла присутствовать на этой церемонии?

— Да, миледи, вы были больны, — подтвердил отец Уильям. — Вы и после этого еще долго болели. Но мы все-таки решили, что не следует откладывать церемонию. Ведь теперь, после того как вы стали женой милорда, Макгрегору нет смысла вас похищать, потому что он все равно не сможет на вас жениться.

— Я была в сознании?

Макдональд нахмурился, однако промолчал.

— О да, миледи. Вы даже какое-то время могли стоять без посторонней помощи. И вы подписали брачный договор.

Священник повернулся к Макдональду, и тот подал знак Гэвину. Ратник вскочил со скамьи и выбежал из зала. Через минуту он вернулся со свитком. Священник развернул документ и показал девушке.

Да, вот она, ее подпись! Буквы были очень неровные, словно выведенные дрожащей рукой, но тем не менее Кайла узнала свою подпись.

— Проклятие! — выдохнула она, опустившись на скамью.

— Черт возьми, где же ты тогда была?!

— Плыла сюда в большой лодке, — сказала Моргана, присев на край кровати.

Старуха с сочувствием смотрела на девушку, метавшуюся по комнате.

Увидев текст брачного договора, Кайла опустилась на скамью и весь ужин просидела, не шелохнувшись, не проронив ни слова. Моргана поглядывала на свою воспитанницу с явным беспокойством. Пусть бы она кричала и плакала, пусть бы рвала и метала — это было бы лучше, чем такое молчание. Впрочем, Макдональд тоже молчал. Молчали и его люди; они лишь изредка переглядывались и пожимали плечами.

Наконец Моргана поднялась и повела Кайлу наверх. Девушка последовала за ней тихо и покорно, словно лунатик. Но когда дверь за ними закрылась, она дала волю гневу…

— Все произошло до того, как я ступила на остров, — оправдывалась старуха. — Макдональд взял тебя и ускакал, он хотел искупать тебя в море, чтобы сбить жар. Потом он вместе с тобой переправился на остров. Когда я прибыла в замок, все уже было кончено, я ничего не могла изменить.

Кайла внезапно остановилась.

— А ты не подумала, что мне бы не помешало знать все это заранее?

— Но это не я должна была… Что ты делаешь?! — в испуге воскликнула Моргана.

Склонившись над огромным сундуком, девушка толкала его к двери.

— Что делаю? Загораживаю дверь. Он ошибается, если думает, что сможет свободно зайти сюда и… Подойди и помоги мне! — добавила Кайла, выпрямившись.

Моргана повиновалась.

— Осмелюсь предположить, что он не очень-то этому обрадуется, — проворчала старуха.

— Мне нет до него дела! — заявила Кайла, направляясь к другому сундуку. — И меня не интересует, что ты об этом думаешь. Я бы на твоем месте получше заботилась о своей госпоже. Ты должна была предупредить меня раньше.

Моргана, поморщившись, снова склонилась над сундуком. Подтолкнув его к самой двери, она со вздохом выпрямилась.

— Ты была еще слишком слаба, чтобы рассказывать тебе такое. К тому же я не хотела тебя огорчать.

— Не хотела огорчать?..

— Но дело не только в этом, — продолжала Моргана. — Пойми, это замужество — лучший выход для тебя.

Кайла с удивлением посмотрела на старуху:

— Лучший выход? Выход… из чего?

— Из ловушки, которую подстроила тебе Катриона. Если Джонни все-таки не выживет…

— Он не умрет! — закричала Кайла. Немного успокоившись, добавила: — Шропшир о нем позаботится. Он не позволит Катрионе…

— Надеюсь, ты права, — кивнула старуха. — Думаю, Шропшир не позволит Катрионе к нему приблизиться. И все-таки он может умереть. Его рана почти смертельна.

Кайла побледнела. Она прекрасно знала, что Моргана лучше многих королевских лекарей разбиралась в ранах и снадобьях. И если уже Моргана говорила, что Джонни, возможно, не выживет…

— Но ведь его рана не опаснее моей?

— Может, и так, — сказала старуха. — Но ты только чудом выжила. Нельзя рассчитывать на то, что случится сразу два чуда. К тому же ты выжила благодаря своему упрямству: увидела, как Катриона говорила с разбойниками, и во что бы то ни стало решила выжить, чтобы свести с ней счеты. А Джонни до сих пор ничего не знает, и у него нет той страсти, которая вернула к жизни тебя.

«Старуха права», — подумала Кайла. Сердце ее словно налилось свинцом; она с тяжким вздохом опустилась на один из сундуков. Да, несмотря на участие Шропшира, ее брат может умереть, возможно, уже мертв.

— Макдональд силен, молод, богат, — продолжала Моргана. — И кроме того, он честный и благородный человек.

Кайла презрительно фыркнула. Этот «честный и благородный человек» вступил в брак с женщиной, воспользовавшись ее беспомощностью! Что бы ни говорили его люди, она знала, что находилась в бессознательном состоянии во время брачной церемонии, — иначе не допустила бы этого… Утешало лишь одно: Макдональд не успел или не хотел воспользоваться ее беспомощностью для закрепления своих супружеских прав, так что пока еще оставалась надежда — можно было расторгнуть брак.

Немного приободрившись при этой мысли, Кайла поднялась на ноги. Итак, пока ничего не было… В противном случае она непременно что-нибудь почувствовала бы, разве нет? Повернувшись к Моргане, Кайла строго на нее посмотрела:

— Скажи мне, сколько времени прошло между его прибытием на остров и твоим появлением в замке? Отвечай же!

Немного помедлив, старуха ответила:

— Между вами ничего не было, если тебя это интересует. Кайла вздохнула с облегчением:

— И не будет! Я расторгну брачный договор. Непременно расторгну.

— Но почему?

— Почему? — нахмурилась Кайла. — И ты еще спрашиваешь!

— Да, почему? Ну чем он тебе не нравится? Сильный и красивый. Не слишком молодой, но и не старый. К тому же справедливый, его все уважают. Пока ты болела, я успела многое разузнать… Его люди живут в достатке и всем довольны. И никто из них не пожелал бы себе другого лорда. Думаю, он был бы тебе хорошим мужем.

— Да, конечно… Если я мечтаю о том, чтобы меня всю жизнь держали взаперти и называли сумасшедшей саксонкой, я должна быть счастлива! — воскликнула Кайла и вдруг умолкла, изумленная собственными словами.

«Полоумная саксонка?..» Кажется, так назвала Эльфреда женщину, пытавшуюся убить ее мужа…

«Значит, она говорила обо мне! — догадалась Кайла. — Но когда же я пыталась убить мужа Эльфреды? Может, это Большой Робби, один из охранников? Но не слишком ли он велик, чтобы быть мужем такой миниатюрной женщины? О Боже! Неужели я в беспамятстве еще на кого-то набросилась? Неужели проклятая лихорадка превратила меня в чудовище?» Кайла в растерянности опустилась на сундук.

— Почему все думают, что я безумна? — пробормотала она.

— Потому что… — Моргана умолкла, внезапно сообразив, что ее воспитанница опять размышляет вслух.

Кайла вздрогнула и пристально взглянула на старуху:

— Ты что-то говорила, Моргана? Продолжай!

— Потому что это я им так сказала, — тяжко вздохнув, ответила Моргана. — Сказала, что ты — сумасшедшая.

— Что?! — воскликнула девушка. — Но почему?! Вскочив с сундука, Кайла в изумлении уставилась на старую шотландку.

— Таким образом я пыталась защитить тебя, — сказала Моргана. — Я была уверена, что Макдональд не женится на сумасшедшей.

— Ты понимаешь, какую ошибку совершила?! — закричала Кайла.

Старуха, потупившись, промямлила:

— Он и не женился бы… Просто он мне не поверил.

Кайла молча кивнула. Задумалась… Что ж, возможно, Макдональд действительно не поверил. Разве кто-нибудь женится на сумасшедшей? Конечно, он не поверил старухе, иначе не стал бы венчаться. Но если все-таки удастся убедить его в том, что она — сумасшедшая? Тогда он сам захочет расторгнуть этот брак.

Дверь начала медленно открываться — даже сундуки не помогли, — и Кайла, вскочив с кровати, увидела, что в образовавшуюся щель плечом вперед протискивается Макдональд. Отодвинув от двери сундуки, он обвел взглядом комнату и с упреком сказал:

— Грохот из вашей комнаты разносится по всему замку. Что здесь происходит?

— Ничего особенного. Я занялась перестановкой, — без запинки ответила Кайла.

Макдональд усмехнулся и покачал головой. Затем выразительно посмотрел на Моргану. Старуха что-то пробормотала себе под нос и поспешно покинула комнату.

 

Глава 9

Оставшись наедине с Макдональдом — ведь он считался теперь ее мужем! — Кайла лихорадочно размышляла: как бы убедить его в том, что она действительно сумасшедшая, как бы заставить его отказаться от брака?

Гэлен тем временем пересек комнату, подошел к кровати и, в смущении глядя на девушку, проговорил:

— Ты собираешься простоять так всю ночь? Или мы все-таки ляжем?

— Что?! — в ужасе воскликнула Кайла и вдруг, повернувшись к стене, закричала: — Да помолчи же ты! Из-за твоей болтовни я не слышу, что он мне говорит!

Эта мысль пришла ей в голову неожиданно — Кайла почему-то вспомнила Блаженную Мэри, женщину, прислуживавшую в их замке на кухне. Блаженная Мэри носила старые, изношенные платья, которые другие служанки выбрасывали за ненадобностью. Днем она подавала воинам эль, а ночами любила бродить по окрестным лесам. На кухню ее определила мать Кайлы, — вероятно, лишь из милости, — и снисходительная госпожа сквозь пальцы смотрела на странности Блаженной Мэри. Эта женщина, обычно веселая и шумная, иногда вдруг начинала хмуриться и злиться — в такие минуты она говорила с людьми, которых никто, кроме нее, не видел; а когда очень сердилась, то набрасывалась на них с кулаками. Однако окружающих это не забавляло, напротив, пугало.

— Дорогая, что с тобой? — спросил Гэлен, с удивлением глядя на девушку.

Кайла вздрогнула и, повернувшись к Макдональду, взглянула на него так, словно видела впервые в жизни. Затем вдруг улыбнулась и спросила:

— Милый, ты что-то сказал?

— С кем ты только что говорила?

— С одной моей подругой, милый. Разве ты ее не видишь? — ответила Кайла, не задумываясь, и тут же снова повернулась к стене: — Пожалуй, ты права, Эрнестина, здесь холодновато. Надо будет бросить в камин еще одно полено.

Кайла взяла полено из поленницы в углу и, подбежав к камину, бросила в огонь. Затем схватила кочергу и принялась усердно ворошить угли. При этом она без умолку болтала, как бы поддерживая разговор с подругой. Пламя разгоралось все ярче, а Кайла по-прежнему стояла у камина и говорила о своей прогулке к морю, о прекрасной погоде, об ужине и Бог знает о чем еще.

И тут Макдональд подошел к ней и, осторожно разжав ее пальцы, отобрал кочергу.

— По-моему, достаточно, — улыбнулся он.

Положив кочергу на место, Гэлен снова подошел к девушке. Немного помолчав, спросил:

— Может быть, ты представишь меня своей… хм… подруге?

Кайла вздрогнула и невольно отшатнулась — подобного она не ожидала.

— Что случилось, дорогая? — проговорил Гэлен, глядя на нее с улыбкой.

Взяв себя в руки, девушка пробормотала:

— Да-да, конечно. Я совсем забыла… Это э… Эрнестина, моя подруга.

— Рад тебя видеть, Эрнестина, — учтиво кивнул Макдональд. — Но как бы там ни было, тебе пора уходить. Моя жена больна и нуждается в отдыхе.

— Эрнестина не хочет уходить! — заявила Кайла. «Черт побери, что он задумал? — размышляла девушка, с удивлением глядя на Макдональда. — У него появился прекрасный шанс расторгнуть брак, а он не хочет им воспользоваться! Что ж, я заставлю тебя решиться на это…»

— Эрнестина просит меня спеть ей, — сказала Кайла.

— Спеть?.. — растерялся Макдональд.

— Да-да, спеть. Перед сном она хочет послушать, как я пою и играю на арфе.

— О Боже!

Поглядывая на Макдональда, Кайла мысленно улыбнулась. Кажется, она наконец-то добилась своего. Во всяком случае, Макдональд больше не настаивал на своих супружеских правах, так что у нее снова появилась надежда…

— Хорошо, — согласился Гэлен. — Поиграй немного, я с удовольствием послушаю, как ты играешь.

Одарив мужа очаровательной улыбкой, Кайла схватила его за руку и увлекла к скамье у камина. Усадив, принялась открывать крышки своих дорожных сундуков и рыться в них, разыскивая арфу. Она не была уверена, что найдет ее, но все же надеялась, что Моргана не забыла прихватить с собой арфу. Конечно, инструмент не поместится в небольшой сундук, но, может, вон в тот, побольше?..

Откинув крышку самого большого сундука, Кайла под ночными рубашками и платьями наконец-то нащупала инструмент. Спасибо предусмотрительной Моргане — она ничего не забыла! Пытаясь побыстрее добраться до арфы, Кайла начала выбрасывать из сундука вещи; при этом вспоминала кое-что из песенок Блаженной Мэри.

Вытащив арфу, Кайла бросила ее на скамью, и струны жалобно зазвенели. Макдональд вздрогнул от неожиданности, и Кайла невольно улыбнулась. Затем приподняла юбку до колена, как это делала Блаженная Мэри, и, усевшись на скамью, вытянула ноги. Немного помедлив, провела пальцами по струнам — инструмент, на котором давно никто не играл, был совершенно расстроен. Подтянув некоторые струны, она ненадолго задумалась: какую же из песен выбрать?..

Сделать выбор было не так-то просто — песенки Блаженной Мэри казались слишком уж непристойными, поэтому Кайла не решалась их запоминать и, уж конечно, никогда не пела. Но вопреки всему некоторые куплеты сохранились в памяти, возможно, то были куплеты из нескольких песен, но сейчас это не имело значения.

Гэлен ерзал на скамье, избегая смотреть на Кайлу, настраивавшую арфу. «Какое отталкивающее зрелище», — думал он. С разметавшимися по плечам волосами, с обнаженными ногами, которыми сжимала арфу, она сейчас походила на девицу из харчевни, во всяком случае, не на особу благородного происхождения.

Наконец, громко откашлявшись, Кайла снова провела пальцами по струнам. Затем, склонив голову к плечу, во весь голос запела:

Ты б лучше заказал меня, а не бутыль вина,

Такие штучки покажу — что там твоя жена!

О-хо-хо-хо-хо!

Гэлен смотрел на певшую во все глаза. Смотрел и мысленно спрашивал себя: «Неужели это моя жена, неужели я действительно женился на сумасшедшей?» Вдруг Кайла умолкла и взглянула на него с ласковой улыбкой. Потом набрала в легкие побольше воздуха и еще громче завопила:

Я ножки вытяну — приди, приди, дружок!

Попробуй, надкуси мой сладкий пирожок!

Покосившись на Макдональда, Кайла кокетливо ему улыбнулась — и вновь раздались ее истошные вопли:

О-хо-хо, о-хо-хо-хо!

На коленках, на спине ли —

Нету слаще милой Нелли!

Гэлен вздрогнул и с криком вскочил на ноги. Он хотел что-то сказать, но слова как будто застряли у него в горле, и он вдруг закашлялся. Кайла тотчас принялась колотить его по спине — слишком уж энергично, на взгляд Гэлена.

— Вам плохо, милорд? Не хотите ли чего-нибудь выпить? Может быть, послать за лекарем?

Тут Макдональд наконец-то прокашлялся и прохрипел:

— Нет-нет, я…

— Вот и прекрасно! — перебила Кайла.

В последний раз хлопнув Гэлена по спине, она опять приподняла юбку и, усевшись на скамью, забормотала:

— Так на чем же я остановилась? Так-так, бутыль вина… на-на-на, на-на-на… приди, приди, дружок… Ах, вот!

Улыбнувшись хмурому мужу, Кайла щипнула струну и запела:

О-о-о-а-а!

Но ни за злато, ни за медь

Тебе меня не…

— Довольно! — рявкнул Макдональд, снова вскакивая на ноги.

Кайла тут же умолкла, и Гэлен, тяжко вздохнув, вновь опустился на скамью. «О Господи, какой ужас! — мысленно воскликнул он. — Жениться на сумасшедшей — какая глупость! А Кайла действительно безумна, вне всякого сомнения». Сейчас она сидела напротив него и, очевидно, ожидала похвалы за свою ужасную песню.

Гэлен посмотрел на жену и заметил лихорадочный румянец на ее щеках и безумный блеск в глазах.

— Ну что, тебе понравилось? — спросила она.

Гэлен со вздохом проговорил:

— Благодарю за песню, а сейчас пора отдохнуть.

При этих словах Кайла вздрогнула, и Гэлен вздохнул — он прекрасно понимал, что следовало похвалить жену за старания, но просто язык не поворачивался. К тому же он не сумел бы солгать, даже если бы очень захотел.

— Вот и хорошо! — воскликнула девушка. Поднявшись со скамьи, она вдруг выпустила из рук арфу, и та упала на дощатый пол. Переступив через инструмент, Кайла подошла к кровати и, как показалось Макдональду, о чем-то задумалась. Потом внезапно заговорила, — по-видимому, со своей воображаемой подругой. После чего бросилась на кровать и, широко раскинув руки, уставилась в потолок.

Гэлен подошел к кровати.

— Может быть, сделаем все как полагается? — спросил он.

Кайла чуть приподнялась и с улыбкой воскликнула:

— Да-да, конечно! Просто я сама не знала, о чем сейчас думала.

Вскочив с постели, она бросилась к ближайшему сундуку и откинула крышку. Гэлен покачал головой и вернулся к камину. Повернувшись спиной к Кайле, чтобы не смущать ее своим взглядом, он принялся ворошить угли. Послышался шорох, и он понял, что жена раздевается. Подождав еще немного, Гэлен собрался уже повернуться к кровати, но тут снова послышался шорох.

Гэлен уже начал терять терпение, когда услышал, что крышка сундука наконец-то захлопнулась. Затем услышал, как Кайла подошла к кровати и улеглась. С облегчением вздохнув, Гэлен положил кочергу на место. Наконец повернулся к жене — и глазам своим не поверил. На Кайле, лежавшей поперек кровати, было еще больше одежды, чем прежде; она надела сразу несколько платьев — одно на другое.

— Что ты делаешь? — спросил Гэлен, приблизившись к кровати.

— Жду вас к себе, милорд, — ответила она с приветливой улыбкой. Затем, повернувшись к воображаемой собеседнице, вполголоса спросила: — Разве он тупица? Конечно, нет. Во всяком случае, не глупее других мужчин. Просто он спросил, что я делаю, разве это тупость?

Макдональд нахмурился:

— Что за игру ты затеяла?

Повернувшись на бок, Кайла внимательно посмотрела на мужа:

— Милорд, надеюсь, вам известно, что Святая церковь запрещает супругам обнажаться, когда они впервые ложатся в постель?

— Ах, Святая церковь… — пробормотал Гэлен. — Да-да, конечно… Но может быть, все-таки не стоило напяливать на себя столько платьев? Или тебе захотелось приодеться? — спросил он, поморщившись.

— Да, захотелось…

— Что ты задумала?! — прорычал Гэлен.

— Но я просто хотела принарядиться ради такого случая, — с невозмутимым видом ответила Кайла. — Как ты считаешь, милый, хорошо я выгляжу? Это Эрнестина сказала мне, что так будет лучше, — сообщила она как бы по секрету.

— Ах, Эрнестина?! — Лицо Гэлена исказилось гримасой. — Боюсь, ты задохнешься в этих своих платьях.

Кайла, не ответив, насупилась. Конечно же, Макдональд был прав. Теплым летним днем она развела в камине жаркое пламя, как будто стоял январь, — какая глупость! К тому же она надела на себя сразу несколько платьев — надела бы еще больше, если б сумела, — и теперь ей было не просто жарко, она чувствовала, что вся пылает, словно охваченная пламенем.

— Я немного замерзла, — сказала Кайла. — Но если тебе жарко, можно погасить огонь.

«Неужели ее опять лихорадит?» — подумал Гэлен. Он подошел к жене и положил ладонь ей на лоб. Ничего не почувствовав, пожал плечами и принялся раздеваться.

Кайла смотрела на него, но не видела — она пыталась вспомнить те дни, в которые церковь запрещала супружескую близость. Надо было выиграть время, получить отсрочку, возможно, на день-другой, — потом, как она надеялась, ей удастся расторгнуть этот брак. Конечно, церковь запрещала близость в канун Рождества, в Великий пост, в пасхальную неделю, еще всю неделю после Троицы, но… К сожалению, сегодняшний день не приходился ни на один из этих праздников. Однако существовали и другие праздники и постные дни — субботы, воскресенья, среды и пятницы.

Сегодня, к сожалению, был четверг — не праздник и не постный день. Какая неудача! «Но есть же и другие запреты, — вспомнила Кайла. — Нельзя в церкви, нельзя кроме как для зачатия, нельзя при месячных и беременности, нельзя кормящей матери… А не сказать ли ему, что у меня месячные?» Нет, она не могла сказать такое… Ведь подобная ложь — проявление малодушия. Да и разыгрывать сумасшествие — тоже недостойно. «Но Макдональд вроде бы вполне разумный человек, — размышляла Кайла. — Так почему бы не сказать ему прямо, что я не хочу этого брака? Тогда, пожалуй, он согласится…»

Клетчатая накидка Макдональда соскользнула на пол, и она невольно вздрогнула — теперь Гэлен стоял перед ней в длинной рубашке, облегавшей его мускулистое тело. Кайла залюбовалась широкими плечами и могучей грудью шотландца. Затем перевела взгляд на его ноги, крепкие и мускулистые. «Боже мой, о чем я думаю», — промелькнуло у нее в голове. А Гэлен уже готовился снять и рубашку.

— Но Святая церковь… — пробормотала Кайла; она понимала: если Макдональд сейчас разденется, ее уже ничто не спасет.

— Да, я знаю, — кивнул он. — Святая церковь запрещает делать это в голом виде. Но уж так вышло, что я и сплю, и купаюсь голый, по-моему, будет глупо, если я сейчас лягу с тобой одетый, а потом встану и начну раздеваться.

Однако Макдональд явно не торопился снимать рубашку. Шагнув к кровати, он примостился на самом краю, так как жена не соизволила подвинуться. Сурово взглянув на нее, Гэлен сказал:

— Может быть, все-таки ляжем как положено?

— А мы и лежим как положено, — ответила Кайла, она чуть отодвинулась — его близость вдруг показалась ей невыносимой.

Вероятно, решив, что жена уступает ему место, Гэлен вздохнул с облегчением и придвинулся к ней поближе. Кайла затаила дыхание. Немного помедлив, он потянулся к шнуровке ее платья, и девушка пронзительно закричала. Гэлен тотчас отдернул руку, и Кайла умолкла. Затем одарила мужа сладчайшей улыбкой. Он снова потянулся к шнуровке платья, и Кайла опять закричала. Макдональд убрал руку, и она вновь улыбнулась. Однако на сей раз ее улыбка не произвела на мужа впечатления.

— Чего ты хочешь? — спросил он, нахмурившись.

— Ничего.

— Но ты кричала.

— Нет.

— Не кричала?.. — Гэлен в изумлении уставился на жену.

— Это Эрнестина упражняется в пении.

Макдональд промолчал, а Кайла ликовала, поздравляя себя с победой. Наконец-то ей удалось убедить мужа в том, что она сумасшедшая, и теперь он, конечно, пожелает расторгнуть брак. Но вдруг он снова к ней потянулся… Кайла раскрыла рот, собираясь закричать, однако Макдональд прикрыл ее губы ладонью, а другой рукой принялся распускать шнуровку платья. Она не сопротивлялась, ведь у нее не было на это права — в конце концов, Макдональд считался ее законным мужем. Но пока он возился со шнуровкой, Кайла пристально смотрела ему в глаза, стараясь вложить в этот взгляд все, что могла бы сейчас сказать.

Наконец Гэлену удалось справиться со шнуровкой, и он принялся стаскивать с жены платье — первое из надетых ею. Но это было непросто, так как она лежала на спине. Что-то пробормотав себе под нос, он убрал руку с губ Кайлы и приподнял ее, чтобы удобнее было снимать с нее платья. Воспользовавшись этим, она снова закричала, и тогда Гэлен опять прикрыл ей рот ладонью.

— Не кричи, — сказал он, пристально глядя ей в глаза. — Если Эрнестина не может сидеть тихо, ей придется уйти, — добавил с угрозой в голосе.

Кайла в ярости заскрипела зубами — она добивалась от мужа расторжения брака, а он, похоже, потешался над ней.

Гнев Кайлы сменился удивлением — Макдональд неожиданно встал с кровати, заставив и ее подняться. Уже стоя, он продолжал раздевать ее; причем делал это очень осторожно и даже с нежностью — так мать раздевала бы ребенка.

Сняв с жены первое платье, Гэлен начал распускать шнуровку второго, и вскоре и оно оказалось у ног Кайлы. Она стояла, затаив дыхание, стояла в каком-то странном оцепенении. Когда же он добрался до последнего платья, она вдруг почувствовала стеснение в груди и жар во всем теле — а ведь Макдональд даже не делал попыток обнять ее.

Наконец он выпрямился, и Кайла, оставшаяся только в одном платье, бросилась на кровать. Шумно выдохнув, она раскинула в стороны руки и уставилась в потолок. Услышав какой-то шорох, чуть приподнялась и покосилась на Макдо-нальда. Он снимал рубашку, а в следующее мгновение уже стоял перед женой совершенно обнаженный.

«О Господи!» — мысленно воскликнула Кайла, увидев мужское естество Макдональда. Когда-то Моргана весьма откровенно рассказывала ей об интимной стороне жизни мужчин и женщин. К тому же у Кайлы был брат, и в детстве они с Джонни вместе купались, причем купались совершенно голые. И все же сейчас Кайла была потрясена… Как зачарованная смотрела она на стоявшего перед ней обнаженного мужчину, не в силах отвести глаза. Ее брат Джонни тоже был крепким и хорошо сложенным мужчиной, но он не шел ни в какое сравнение с Макдональдом. Глядя на его могучие плечи, на широкудо грудь, на мускулистые руки, Кайла чувствовала, как по телу ее разливается нестерпимый жар. Тут он сделал движение руками, и все мускулы его заиграли — словно волна прокатилась по телу, до самого живота. Девушка невольно затаила дыхание; это зрелище было так же разрушительно для ее обороны, как разрушителен для деревянных ворот замка окованный медью таран, мощными ударами разбивающий ворота в щепы. Все теперь было не в ее пользу; ведь Макдональд — прекрасный воин, члены клана любят его и уважают, к тому же он… добр и великодушен. Она смотрела на него и раз за разом задавала себе один и тот же вопрос: «Так почему же я хочу расторгнуть этот брак?»

Кайла вновь взглянула на мужскую плоть Макдональда и вдруг поняла, что он совершенно не готов к тому, что собирался сделать. Она достаточно хорошо знала эту сторону жизни, поэтому нисколько не сомневалась: ее муж вовсе не горит желанием воспользоваться своими супружескими правами. «Черт возьми, неужели он уже охладел?!» — подумала Кайла.

— Если ничего не произойдет, брак можно будет расторгнуть, — сказала она неожиданно.

Макдональд, уже лежавший рядом, уставился на нее в полной растерянности.

— Если ничего не произойдет, брак можно будет расторгнуть, — повторила Кайла. — На том основании, что я нездорова, — добавила она.

— Полагаю, это возможно, — в задумчивости пробормотал Гэлен. — Но едва ли расторжение брака было бы достойной наградой за твою храбрость.

— Что ты хочешь этим сказать? — Кайла с удивлением посмотрела на мужа.

— Хочу сказать, что поступил бы несправедливо, если бы отказался от тебя. Ведь ты ни в чем не виновата.

— Почему несправедливо? Я же сама этого хочу…

— Но раз ты нездорова, то сама не знаешь, что для тебя лучше. Так что мне придется позаботиться о тебе. Я знаю, что со мной тебе будет лучше, чем с Макгрегором, поэтому и не могу расторгнуть наш брак. — Гэлен ласково улыбнулся жене и взял ее за руку. — Ничего не бойся, дорогая. Я буду беречь тебя и заботиться о тебе. И сделаю все для того, чтобы ты была счастлива.

Кайла в ужасе смотрела на мужа; только сейчас она поняла, что произошло. Да, ей удалось убедить его в том, что она сумасшедшая, но именно поэтому он теперь и не хотел с ней расставаться. Изображая безумие, она добилась только одного: муж будет относиться к ней как к большому ребенку, будет постоянно опекать ее и, возможно, запретит выходить из замка.

— Но ведь ты не хочешь этого брака! — закричала она в отчаянии.

— Ты ошибаешься, дорогая.

— Я не верю тебе! — выпалила Кайла; она пристально посмотрела на Макдональда.

— Откровенно говоря, я рассчитывал на более удачный брак, — пробормотал Гэлен. — Я хотел обрести не только жену, но и верную подругу, на которую всегда мог бы положиться. Да, мне нужна была надежная помощница… Увы, проклятая лихорадка лишила тебя рассудка. А ведь сначала все было по-другому, — добавил он со вздохом.

Кайла задумалась… Далеко не каждый мужчина говорит о том, что желает иметь не только жену, но и помощницу, — ведь мужчины терпеть не могут, когда женщины вмешиваются в их дела…

— Ты сказал, что сначала все было по-другому, — проговорила Кайла, недоверчиво глядя на мужа. — Что это значит?

Макдональд явно не ожидал такого вопроса.

— Как бы тебе объяснить… Мне казалось, что до лихорадки ты была самой подходящей для меня женой. Именно такую я искал — умную, красивую и отважную. — Гэлен снова вздохнул. — Да-да, тогда ты казалась мне самой подходящей женой.

Кайла отвела глаза; она уже жалела о том, что прикидывалась сумасшедшей.

— Но ведь ты не знаешь, какой я была до лихорадки. Ты же отбил меня у Макгрегора, когда я уже была ранена…

Гэлен с улыбкой сказал:

— Пока ты была в горячке, ты все время говорила, болтала без умолку.

Кайла вопросительно взглянула на него, и он, пожав плечами, продолжал:

— Кое-что и так было ясно, а остальное потом объяснила Моргана. Она рассказала о твоем детстве, о твоих увлечениях и играх. О том, как ты подшучивала над братом и как всех очаровывала своими дарованиями. Рассказала и о том, как ты спасла брата… — Гэлен в задумчивости покачал головой. — Я уверен: все мои воины были в тебя немного влюблены — пока мы не прибыли сюда.

Кайла во все глаза смотрела на мужа. Он говорил, глядя на нее с ласковой улыбкой, и теперь она уже нисколько не сомневалась: Макдональд не только хороший воин, но и отзывчивый и добрый человек. «Так почему же я хочу расторгнуть брак?» — снова и снова спрашивала себя Кайла. Нет, у нее не было серьезной причины расставаться с Макдональдом, и она все больше убеждалась в том, что будет счастлива с этим человеком… Да, она будет помогать ему во всем и родит ему детей…

Она внимательно посмотрела на мужа. «Он довольно привлекательный, и у него чудесные волосы, но тело… оно божественно прекрасно», — думала Кайла. Она вдруг почувствовала, что ее неудержимо влечет к лежавшему рядом мужчине. Ей хотелось прикасаться к нему, хотелось ласкать его, стонать в его объятиях…

Вытянув руку, она провела кончиками пальцев по щеке Гэлена, и он вздрогнул от неожиданности. Кайла улыбнулась. Муж ошибается, если считает ее робкой, очень ошибается… Она привыкла добиваться своего во что бы то ни стало и сейчас желает его.

Приподнявшись на локте, она коснулась губами его губ и почувствовала, как прижатая к ее бедру мужская плоть твердеет и наливается силой. Кайла торжествовала — было очевидно, что ей удалось расшевелить мужа.

В следующее мгновение он склонился над ней и впился поцелуем в ее губы. Чуть повернувшись, Кайла прижалась к Гэлену всем телом; сейчас она уже жалела о том, что не разделась. Рука Гэлена скользнула по её ноге и легла на бедро. Кайла тихонько застонала и еще крепче к нему прижалась. Но он осторожно отстранился и сел на постели. Она поднялась, и Гэлен тотчас начал раздевать ее. Она не сопротивлялась, когда муж принялся распускать шнуровку ее платья. Стараясь помочь ему, Кайла спустила платье с плеч и вытащила руки из рукавов. Гэлен опустил платье еще ниже, до талии, и Кайла со страстным стоном прижалась к нему обнаженной грудью. Но он снова отстранился и начал поглаживать пальцами ее соски. Кайла вскрикнула, дыхание ее участилось. Гэлен опять привлек жену к себе и стал покрывать поцелуями ее лицо и плечи. Она затрепетала в его объятиях. Наконец, не выдержав, застонала и прикрыла глаза.

Он взял Кайлу за плечи и принялся целовать ее груди, легонько покусывая соски. Наслаждаясь его ласками, она запрокинула голову и снова застонала. Затем выпрямилась и, открыв глаза, посмотрела на мужа — ей казалось, что так она острее ощутит его ласки.

Словно почувствовав ее взгляд, Гэлен поднял голову и чуть отстранился. Их глаза встретились. По-прежнему глядя ей в лицо, он лизнул ее сосок, и Кайле показалось, будто ее опалило огнем. Увлекая Гэлена за собой, она опустилась на кровать и на мгновение прижалась губами к его губам. Он тихонько рассмеялся, но Кайла, казалось, не слышала этого смеха — сейчас она думала лишь о ласках Гэлена, ей хотелось, чтобы он ласкал ее груди, чтобы целовал ее снова и снова.

В какой-то момент Кайла вдруг поняла, что Гэлен осторожно поворачивает ее, пытаясь уложить на спину. Обхватив руками шею мужа, она еще крепче к нему прижалась, стараясь удержать его в прежнем положении. Но он все же отстранился и, прижав Кайлу к тюфяку, заглянул ей в глаза. Затем склонился над ней и принялся целовать ее в ухо. Кайла вскрикнула и застонала, наслаждаясь неведомыми ей прежде ощущениями. До этого ей даже в голову не приходило, что поцелуи в ухо могут так возбуждать.

С трудом выдерживая эту сладостную пытку, она вздрагивала и громко кричала; временами ей казалось, что она вот-вот лишится рассудка.

Наконец Гэлен приподнялся и снова посмотрел ей в глаза. Потом провел ладонью по ее бедру и, окончательно стащив с нее платье, бросил его на пол. Когда он раздвинул ее ноги, Кайла затаила дыхание… Затем, набравшись смелости, взглянула на восставшую плоть мужа и еще раз убедилась в том, что он, как и она, горит желанием.

И тут Гэлен немного отодвинулся и, опустившись на колени, уткнулся лицом меж ее ног. Кайла вскрикнула от неожиданности и застонала, приподнимая бедра. Господи, она даже не сознавала, что он делает, но это было так прекрасно… Прежде она представить не могла, что кто-либо способен на такое.

«Так прекрасно!» — это была ее последняя связная мысль, а уже в следующее мгновение Кайла забыла обо всем на свете; она металась по постели и вскрикивала, наслаждаясь ласками мужа. А потом ее словно стрелой пронзило — наслаждение было столь острым, что она едва не разрыдалась.

Гэлен приподнялся и, шумно выдохнув, улегся на нее, придавив к тюфяку. Однако Кайла почти не ощущала его тяжести; обвивая руками шею мужа, она прижалась губами к его плечу. Почувствовав легкие толчки, она замерла в ожидании… В следующее мгновение он вошел в нее, и Кайла, тихонько вскрикнув, впилась ногтями ему в спину.

А потом Гэлен уронил голову ей на грудь, и оба, обессилев, замерли. Наконец он поднял голову и, внимательно посмотрев на нее, проговорил:

— Прости, если сделал тебе больно.

— Нет-нет, мне совсем не больно, — улыбнулась Кайла. Она обхватила ногами его бедра и поморщилась, ощутив боль в спине. Заметив это, Гэлен нахмурился. Немного помолчав, спросил:

— Дорогая, что с тобой?

— Это не то, что ты подумал, — вздохнула Кайла. — Моя рана… Пора наложить свежий бальзам. Но уже не так больно, как раньше, — добавила она, пытаясь успокоить мужа.

Но Гэлен по-прежнему хмурился, потом приподнялся и попросил Кайлу лечь на живот. Решив, что муж собирается осмотреть ее рану, она выполнила его просьбу. Однако Гэлен, не тронув повязку, принялся поглаживать ее ягодицы.

— Нам следует быть осторожнее, — сказал он.

Кайла энергично закивала в ответ и тут же почувствовала, как рука Гэлена скользнула меж ее ног. Она инстинктивно раздвинула ноги пошире, а Гэлен продолжал ласкать ее.

— Вот так, моя милая, — пробормотал он с улыбкой. И вдруг нахмурился, взглянув на повязку, прикрывавшую рубец. Было совершенно очевидно, что им и впрямь следует проявлять осторожность, ведь рана Кайлы еще не зажила.

Гэлен прижал ладонь к животу жены и чуть приподнял ее. Она встала на колени и, упершись локтями в тюфяк, глянула через плечо. Заметив удивление в ее глазах, он снова улыбнулся — и сразу вошел в нее, так неожиданно, что она даже и вскрикнуть не успела.

Впившись ногтями в тюфяк, Кайла сделала глубокий вдох и сразу выдохнула; у нее возникло необычное ощущение — ей почудилось, что плоть Гэлена, заполнявшая ее, становится все больше и больше… Но тут руки его легли ей на бедра, и он осторожно привлек ее к себе, потом отстранил и снова привлек к себе. Несколько мгновений спустя у нее перехватило дыхание, и она, громко застонав, содрогнулась всем телом.

Гэлен дождался, когда Кайла затихнет, и только после этого отстранился. Затем принялся поглаживать пальцами ее лоно, и она опять застонала. Когда он вошел в нее, Кайла вскрикнула и почувствовала, как его руки снова легли на ее бедра.

— Уже все? — пробормотала она минуту спустя.

— Ты не устала? — спросил Гэлен.

Кайла отрицательно покачала головой — нет-нет, ей хотелось, чтобы это никогда не кончалось. Гэлен улыбнулся и вновь привлек ее к себе.

 

Глава 10

Кайла, находившаяся в верхнем зале, склонилась над вышиванием и не расслышала слов Морганы.

— Да-да, он действительно уехал, — ворчала старуха, сидевшая у камина.

Кайла со вздохом откинулась на спинку кресла; она мгновенно забила о Моргане и о служанке Гвин, стоявшей рядом. Не замечала она и Большого Робби, расположившегося в нескольких шагах от камина, — сегодня была его очередь присматривать за женой милорда.

Робин стоял, глядя на пламя, и, казалось, не обращал на женщин ни малейшего внимания. На самом же деле он прислушивался к каждому шороху, ибо нисколько не сомневался в том, что леди Кайла, рассердившись, в конце концов что-нибудь предпримет. Молодые жены вправе ожидать внимания от своих мужей, особенно после первой брачной ночи, и она, брачная ночь, судя по всему, состоялась — ведь Гэлен в это утро был весел и улыбчив, хотя накануне хмурился. Да, конечно же, леди Кайла очень огорчилась, узнав, что муж решил покинуть замок. Так что теперь следовало ждать неприятностей…

Впрочем, у Робина неприятности начались еще вчера, когда он зашел в свою хижину и увидел, что жена в отвратительном настроении — она кричала, разбрасывала вещи и била посуду. Эльфреда возмущалась поведением милорда, говорила, что он при живой-то жене вознамерился соблазнить юную невинную Изабеллу.

Робин долго успокаивал Эльфреду, и в конце концов она согласилась его выслушать. Тогда он объяснил жене, что ее новая подружка с морского берега — не кто иная, как леди Кайла. Ошеломленная этой новостью, Эльфреда молча уставилась на мужа; она смотрела на него так, словно увидела какое-то чудовище. Потом вдруг завизжала и снова принялась крушить все вокруг; при этом кричала, что нужно держаться подальше от коварных англичан, и поносила проклятую обманщицу саксонку.

Когда Эльфреда наконец выдохлась, Робин повел ее в замок, на ужин. Но было уже поздно — лорд и леди к тому времени покинули зал. Однако воины, по-прежнему сидевшие за столами, рассказали о том, что произошло за ужином. И Эльфреда, совсем недавно проклинавшая саксонку, мгновенно изменила свое отношение к ней.

Робин не рассказал жене о том, что Кайла ничего не знала о венчании. Он избегал разговоров о миледи, так как любое упоминание о женщине, ранившей его, приводило Эльфреду в ярость. Но теперь, узнав о том, что леди Кайла долго болела и ничего не помнила по выздоровлении, даже брачной церемонии, Эльфреда простила ее, ибо было очевидно: бедняжка напала на Робби, находясь в беспамятстве.

Выслушав жену — та оправдывала леди Кайлу и говорила, что это лорд во всем виноват, — Робин лишь головой покачал. Он промолчал, потому что прекрасно знал: женщины — странное племя, и порой их невозможно понять. Более того, женщины считают, что каждый мужчина, не согласный с ними, — просто-напросто глупец. Если же мужчина вдруг заявит, что понимает их, они растерзают его за подобную дерзость.

Робин и сейчас помалкивал; он прислушивался ко всем шорохам и звукам, но миледи, похоже, никак не реагировала на слова старухи. Наконец, не выдержав, Робби повернулся и увидел, что леди Кайла по-прежнему сидит в кресле, глядя прямо перед собой. Взглянув на старую служанку, Робин подмигнул ей, и она пожала плечами.

— Дорогая моя, ты здорова? — неожиданно раздался голос Морганы.

Кайла утвердительно кивнула. На самом деле она чувствовала себя не очень хорошо, но ей не хотелось об этом говорить — ведь все в замке по-прежнему считали ее слабой и беспомощной и полагали, что за ней нужно постоянно присматривать, потому что она ничего не способна сделать самостоятельно.

Кайла мысленно улыбнулась, вспомнив прошедшую ночь — ночь прозрения. В объятиях Макдональда она испытывала ощущения, о существовании которых прежде даже не догадывалась. Эти чудесные и сладостные ощущения заполнили ее сознание, когда она наконец-то уснула на груди мужа — уснула с мечтами о счастливой жизни, ожидавшей ее.

Проснулась она в холодной постели с мыслью, что ночь в объятиях мужа ей просто приснилась. Однако ломота во всем теле свидетельствовала о том, что все происходило наяву.

С улыбкой думая о прошедшей ночи, она стала умываться в лохани возле окна. И вспоминала все до мельчайших подробностей, так как каждая мелочь имела значение, каждая мелочь приносила огромную радость — даже ночные мечты о счастье. Ведь ее муж, столь нежный и заботливый в спальне, несомненно, останется таким же и вне ее стен — Кайла трепетала при этой мысли. Да, все теперь будет по-другому; отныне у нее есть надежный спутник на жизненном пути — он станет отцом ее детей, и она будет помогать ему во всем, сделается настоящей хозяйкой в замке.

Только сейчас она поняла, какой одинокой была в родительском замке, вернее, стала одинокой после того, как Джонни женился. До появления Катрионы Форсит был ее домом, и она хозяйничала в замке в отсутствие брата, а он отсутствовал почти всегда. Слуги, прекрасно знавшие Кайлу, выполняли ее распоряжения беспрекословно, и так было до появления Катрионы. Эта женщина сразу же начала прибирать все к рукам и вскоре стала полноправной хозяйкой в замке мужа. Кайла же старалась делать вид, что охотно уступает новой леди Форсит, но при этом чувствовала себя чужой в родительском замке — Форсит уже не был ее домом.

Отныне Кайла считалась всего лишь сестрой хозяина, то есть обузой; она знала, что будет тяготить брата до тех пор, пока ее не выдадут замуж. Такой исход всегда страшил девушку, хотя она прекрасно понимала: так устроена жизнь, и другого не дано. Но все же сердце ее болело — ведь она лишилась дома, который считала своим. Все были с ней по-прежнему любезны — и слуги в замке, и обитатели окрестных деревень, и брат; даже Катриона после «смены правления» открыто не выказывала свою неприязнь. И все же Кайла замечала, что все слуги, прежде искренне преданные ей, стали ее избегать. Очевидно, эти люди, вынужденные по всем вопросам обращаться к новой хозяйке, испытывали чувство вины…

Но нынешней ночью все изменилось, и Кайла, проснувшись утром, подумала о том, что теперь станет настоящей хозяйкой в собственном доме. В ее воображении возникла картина: она спускается в нижний зал и видит мужа, сидящего за столом. Он встает, улыбается ей и желает доброго утра. Затем нежно целует, и они, усевшись рядом, начинают обсуждать планы на предстоящий день — ее первый день в качестве полноправной леди Макдональд.

Окрыленная мечтами, Кайла быстро сбежала по лестнице и почти сразу же поняла, что мечты ее не сбылись. К сожалению, было уже слишком поздно, и все, позавтракав, покинули нижний зал. Однако Кайла не теряла надежды, она рассчитывала найти мужа где-нибудь в окрестностях замка и обрадовать его своим появлением. Но вскоре выяснилось, что и это не получится — он уже довольно давно отправился со своими людьми на ловлю омаров.

«Что ж, — со вздохом подумала Кайла, — пусть не будет ни нежного поцелуя, ни пожелания доброго утра, ни обсуждения планов. Зато я сама начну осуществлять эти планы». Ведь теперь здесь ее дом, и она, хотя и с большим опозданием, возьмет на себя заботы о домашнем хозяйстве. Да, она осмотрит весь замок, а для начала побеседует с поваром — надо будет распорядиться, чтобы на кухне приготовились к большому празднику, и пусть он состоится нынешним вечером. Это будет великолепное торжество…

— Прежде чем пойдешь осуществлять планы, которые, словно труха, скопились в твоей ослабленной болезнью голове, не мешало бы тебе узнать о распоряжении мужа, — проворчала Моргана, едва поспевавшая за своей воспитанницей. — Он хочет, чтобы ты сидела в кресле и отдыхала. И чтобы ничем, кроме вышивания, не занималась.

— Что?.. — Кайла в изумлении уставилась на старуху.

— Ты прекрасно меня слышала. Только вышивание.

— К черту вышивание! — воскликнула Кайла. — Я здесь хозяйка… и должна кое о чем позаботиться.

Она направилась к кухне, и подоспевший в этот момент Робин последовал за ней. «Да, кажется, в моей жизни переменилось не так уж много, за мной по-прежнему присматривают, — думала Кайла. — Но может быть, не следует обращать на стража внимания? Ведь теперь я здесь хозяйка и… О Господи, за мной присматривают, потому что по-прежнему считают безумной!» — мысленно воскликнула она, невольно останавливаясь. Черт возьми, ночью ей это не пришло в голову… Кайла нахмурилась, но тотчас, расправив плечи, проследовала дальше. Ничего страшного — сегодня вечером она все расставит по своим местам, а на охранника просто не будет обращать внимания!

Полчаса спустя Кайла поняла, что жестоко ошибалась, считая себя хозяйкой в замке. Да, она потерпела полное поражение! Повар любезно ей улыбнулся и предложил позавтракать. Он вежливо ее выслушивал, пока она не спросила, кто управляет хозяйством в замке, — этот простой вопрос, казалось, поставил его в тупик. Повар в растерянности посмотрел на Робина, и тот заявил, что все распоряжения обычно отдает некий Гэлен. Кайла спросила, кто такой этот Гэлен и можно ли с ним поговорить. Мужчины многозначительно переглянулись, а потом повар сказал, что миледи лучше вернуться к своему вышиванию, потому что очень утомилась.

Однако Кайла не сдавалась. Она заявила, что желает устроить вечером праздничный ужин. Повар возразил, что хозяин не предупреждал об этом и не отдавал на сей счет никаких распоряжений. И снова предложил ей отдохнуть и заняться вышиванием.

В конце концов Кайла сдалась и, покинув кухню — Робин по-прежнему следовал за ней, — направилась в зал, где женщины в это время потрошили рыбу. Стараясь говорить с ними любезно, но в то же время строго, она спросила, кто такой Гэлен и почему он отдает всем распоряжения. Женщины переглянулись, а затем, не ответив на вопрос, посоветовали ей пойти отдохнуть и напомнили, что так приказал милорд.

И вот теперь, сидя в верхнем зале с вышиванием на коленях, Кайла ругала себя за допущенную ошибку. Да, она сама во всем виновата, ей следовало еще ночью все объяснить мужу, сказать, что ее сумасшествие — просто-напросто уловка. Конечно, Макдональда можно понять — ведь он не знает, что его жена совершенно здорова. А вот слуги могли бы все-таки ответить на ее вопросы, могли бы объяснить, кто такой Гэлен и почему он от имени лорда Макдональда отдает все хозяйственные распоряжения. Ей очень хотелось найти этого человека и поговорить с ним. Нет, она не стала бы его отчитывать, напротив, похвалила бы за усердие и заверила бы в том, что должность управляющего и впредь останется за ним.

Тяжко вздохнув, Кайла поднялась с кресла. Моргана вопросительно взглянула на нее, и Кайла, нахмурившись, заявила, что раз уж ей приказано побольше отдыхать, то она удаляется к себе. Робин последовал за своей подопечной, однако в нескольких метрах от двери спальни остановился.

Переступив порог своей комнаты, Кайла с силой захлопнула дверь и на несколько мгновений почувствовала облегчение. Но вскоре ее вновь стало одолевать беспокойство. Она совершенно не устала, и не было никакой необходимости присматривать за ней и опекать ее. Что же касается ее мечтаний… Все мечты о счастье были разбиты вдребезги! Конечно, они с мужем провели чудесную ночь, но, к сожалению, так и остались чужими — настоящей любви не возникло… Да, они совершенно чужие, и она совсем ничего не знает о муже, даже не знает, есть ли у него близкие родственники. Например, кто этот загадочный Гэлен? Может, он родной брат Макдональда? Живы ли его родители, и от кого он унаследовал свою рыжую шевелюру?

Погрузившись в раздумья, Кайла присела на край кровати. И вдруг воскликнула:

— Ах, будь я трижды проклята!

Кайла в возбуждении вскочила на ноги. Только сейчас до нее дошло, что она не знает его имени! О Боже, что с ней происходит? Ночью стонала от одного только его прикосновения — и при этом даже не знала его имени!

«Но он все-таки твой муж!» — напомнил внутренний голос, и Кайла, немного успокоившись, принялась расхаживать по комнате. Да-да, теперь он ее муж. И вполне естественно, что она вела себя подобным образом. Более того, это ее обязанность. Пусть даже она не знает его имени… Но обязанность ли? В книгах сказано, что жена должна терпеть страсть своего мужа, но нигде не сказано, что она должна разделять его страсть.

Кайла остановилась перед окном и выглянула наружу. Синяя гладь моря и голубое небо сливались на горизонте, а далеко внизу, под окном, плескался прибой — эта часть замка находилась на отвесной скале, у подножия которой протянулась узкая полоска песчаного пляжа.

Глядя на морские волны, Кайла с грустью вспоминала свою прежнюю жизнь — тогда все было просто и понятно! А теперь все так замысловато переплелось… Правда, вчера, хоть и ненадолго, ей удалось вырваться из замка, удалось почувствовать себя свободной! И сейчас она многое бы отдала за то, чтобы снова испытать это чувство.

«Но что же может мне помешать?» — спросила себя Кайла. Действительно, если ей однажды уже удалось выскользнуть из замка, то почему же не попробовать снова? Но Большой Робби… Кайла поморщилась — этого охранника в отличие от Дункана не так-то просто будет провести. Уж если он встал у двери, то ни за что не сдвинется с места, даже по нужде не отойдет.

Впрочем, кое-что она уже успела придумать… Сейчас ей в качестве предлога потребуется сумка Морганы, в которой хранились разные снадобья, в том числе и бальзамы для ран. Совсем недавно она не могла обходиться без этих бальзамов, так как ее постоянно мучили боли в спине, но сейчас боль появлялась все реже, и Кайла уже не так часто обращалась к Моргане за помощью. А Робин, конечно, об этом не знал — на том и строился план побега.

Кайла подошла к сундуку в углу комнаты. Вытащив клетчатую накидку, в которой выходила накануне, внимательно осмотрела ее и, заметив соломинки и прочий сор, сокрушенно покачала головой, — должно быть, она очень странно выглядела в этом одеянии. Порывшись в сундуке, Кайла нашла другую накидку и разложила ее на постели. Теперь она одевалась без спешки, поэтому все получилось — возможно, не так хорошо, как у Эльфреды, но гораздо лучше, чем в прошлый раз. Отыскав в одном из своих сундуков маленькие шахматы — подарок брата на день рождения, — Кайла спрятала их в складках накидки и со страдальческой гримасой на лице направилась к двери.

— Что с вами, миледи? — с озабоченным видом пробормотал Робби.

Кайла со вздохом проговорила:

— Ужасно разболелась спина… Будь добр, позови Моргану — пусть принесет мне свежую мазь. Моргана сейчас, наверное, внизу.

— Да-да, миледи, я мигом! — Робин бросился к лестнице.

Кайла громко хлопнула дверью, а затем, распустив волосы, снова ее приоткрыла. Выглянув из комнаты и убедившись, что Большой Робби уже скрылся из виду, она быстро пересекла зал и остановилась у лестницы. Выждав немного — теперь уж охранник наверняка вошел в одну из нижних комнат, — стремительно спустилась по лестнице и бросилась к выходу.

На сей раз Кайла хорошо знала дорогу, так что нигде не задерживалась. Выскользнув во двор — к счастью, никто из слуг не обратил на нее внимания, — она решительно направилась к воротам. Потом, уже за воротами, побежала к знакомой тропе, ведущей к морскому берегу.

Кайла прекрасно понимала, что Моргана обо всем догадается, и рассчитывала на ее поддержку. Конечно же, старуха сразу увидит на кровати платье и обруч с жемчугами, который она сняла, распуская волосы. Возможно, заглянет в сундук и заметит, что одна из накидок исчезла. Но старая верная служанка все правильно поймет и никому не расскажет о побеге воспитанницы. А если расскажет, то не сразу. «Так что можно будет немного погулять по берегу или даже поиграть в шахматы с Эльфредой», — думала Кайла, шагая по тропинке.

— Говоришь, свежий бальзам? — проворчала Моргана, поднимаясь с кресла.

Старуха медленно направилась к лестнице, и Робин последовал за ней. Ему казалось, что Моргана взбирается по ступеням слишком уж медленно, и он то и дело подталкивал ее в спину. Старуха кряхтела и что-то бормотала себе под нос, но, похоже, была не в состоянии подниматься быстрее. Робин в конце концов не выдержал и, обогнав старуху, подошел к двери комнаты. Немного помедлив, постучал.

— Моргана здесь, миледи! — прокричал он. — Она сейчас поднимется!

Робин повернулся к старухе, преодолевавшей последние ступени, и ему показалось, что она как-то странно усмехнулась.

— Я сама посмотрю, что с ней, — пообещала Моргана, приближаясь к охраннику.

Она хотела отстранить Робина, но тот, опередив ее, распахнул дверь и вошел в комнату. Осмотревшись, понял, что Кайла исчезла, и бросился к лестнице.

Эльфреда сидела на песке и перебирала устриц в корзинке. Когда Кайла подошла к ней, она подняла голову и прикрыла глаза ладонью. Затем дружелюбно улыбнулась и поднялась на ноги.

— Добрый день, миледи!

— Значит, ты все знаешь? — в смущении пробормотала Кайла.

— Робби рассказал мне вчера перед ужином, — ответила Эльфреда.

— Но я не заметила тебя в тот вечер, — сказала Кайла. — Может быть, потому, что немного расстроилась…

— Я знаю и об этом, — кивнула Эльфреда. — Правда, я опоздала к ужину, но мне все рассказали. А к тому времени вы уже ушли.

Кайла молча потупилась. Наконец, тяжко вздохнув, проговорила:

— Прости, я тебе солгала. То есть не совсем солгала, ведь Изабелла — мое второе имя. Но все же я чувствую себя виноватой перед гобой. Тогда я очень боялась, что меня сразу же вернут в замок, если узнают, кто я такая. Но надеюсь, что мы все равно станем подругами.

Лицо Эльфреды озарилось улыбкой.

— Если честно, то я пришла сюда сегодня в надежде встретить тебя, — сказала она.

Кайла с облегчением вздохнула и извлекла из складок накидки коробку с шахматами.

— Может, сыграем? Видишь, какие маленькие — из слоновой кости. А вот и доска, перламутр…

Вытащив несколько фигурок, Кайла показала их подруге. Эльфреда с восхищением рассматривала крохотных рыцаря, епископа и ладью.

— Это подарок брата. Они очень удобные, их можно всегда носить с собой…

— Какая прелесть! — воскликнула Эльфреда. Окинув взглядом пляж, спросила: — А ты не боишься потерять здесь какую-нибудь из этих замечательных фигурок? Ведь если одна из них случайно упадет, ее потом в песке не найти. Может, лучше пойдем ко мне, в нашу хижину? Там фигурки не потеряются…

Кайла кивнула и, положив фигурки на место, последовала за подругой.

— А я тебе не помешаю? — спросила она. — Может быть, у тебя какие-нибудь важные дела?

— Нет-нет, — бросила через плечо Эльфреда. — Я же сказала, что пришла сюда сегодня только для того, чтобы увидеться с тобой. У меня здесь не много друзей, — продолжала она. — Похоже, я не умею их заводить. Вчера, когда мы так хорошо с тобой посидели, я поняла, что была очень одинока. Вчера у меня был удачный день.

— И у меня, — призналась Кайла. — Поэтому сегодня я снова пришла.

— Но ты ведь на тот раз не убежала? — спросила Эльфреда. — Вчера в замке был страшный переполох.

— Я знаю, Моргана рассказывала, — пробормотала Кайла. — Хотя мой муж, похоже, не очень-то огорчился… Если кто и огорчился, так только я, — добавила она.

Эльфреда остановилась и посмотрела на нее с любопытством.

— Говорили, что за ужином ты ужасно расстроилась. Многие даже полагали, что ты не позволишь милорду войти в комнату. Но он так и не спустился вниз…

Кайла почувствовала, что краснеет.

— Просто я была тогда не в настроении. Вот и сказала ему несколько слов…

— Несколько слов? — переспросила Эльфреда. — Если бы я была на твоем месте, то словами дело не кончилось бы. Иногда мне бывает трудно себя сдержать. Очень плохо, что они не рассказали тебе о свадьбе.

— Я тоже так думаю. Даже Моргана ничего мне не сказала, — нахмурилась Кайла.

— Твоя служанка? Знала и ничего не сказала тебе?

— Ничего.

Остаток пути они проделали в молчании. Вошли в деревню и остановились у третьей с краю хижины. Приветливо кивнув старухе, с интересом смотревшей на них, Эльфреда гостеприимно распахнула дверь перед Кайлой.

Выскочив из ворот замка, Робин устремился на знакомый ему пляж — он был уверен, что найдет леди Кайлу там, поэтому даже не сообщил ничего другим стражникам, никого не позвал на помощь. Но напрасно он обшаривал взглядом гряду песка и прибрежные кусты — на пляже никого не было. Впрочем, вот следы босых женских ног — они ведут в сторону деревни… Конечно, она только что была здесь! Обругав себя последними словами, Робин подумал, что Гэлен не на шутку разгневается, если леди Кайла не будет найдена до его прихода.

 

Глава 11

Кайла окинула взглядом хижину — помещение тесное и мрачное, но все же благодаря стараниям обитателей в жалком жилище чувствовался уют. В центре стоял большой и грубый, но крепкий стол с двумя лавками — вполне соответствующе характеру хозяина, подумала Кайла. Непременные очаг и кровать дополняли скромную обстановку.

— Сколько времени она уже у тебя?

Кайла взглянула на новую подругу — та, пока Кайла рассматривала помещение, достала кувшин с медовым напитком, две кружки и поставила их на стол. Кайла села за стол.

— Кто?

— Твоя служанка. Ты говорила, что она не сообщила тебе о свадьбе, вот я и спрашиваю, давно ли она у тебя?

— Да, уже давно.

Кайла достала отделанную перламутром коробку, и Эльфреда уселась напротив.

— Моргана мне как мать — мы всю жизнь вместе.

Они расставили фигурки на доске.

— Почему же она не рассказала тебе о свадьбе?

— Не хотела меня расстраивать, — со вздохом ответила Кайла. — Но сейчас я думаю, что она просто выжидала, пока я к нему немного привыкну, чтобы эта новость не сразила меня. Однако вышло так, что он долго отсутствовал и не успел ничего мне рассказать. Мы не успели даже толком поговорить… насколько я понимаю.

— Что ты хочешь сказать этим «насколько я понимаю»? — спросила ее собеседница.

— Мне кажется, тогда в горячке я оказалась довольно болтливой, — призналась Кайла после некоторого размышления. — Даже слишком. Я не помнила себя и рассказывала такое… Например, как брат испортил мне новое платье, а я в отместку измазала ему постель навозом.

— Однажды я сделала своему братцу точно так же, — сообщила Эльфреда, широко улыбаясь. — Он до сих пор мне этого не простил.

— Мой Джонни тоже был не очень доволен, — рассмеялась Кайла, но тут же нахмурилась: она с тревогой подумала о том, что сейчас происходит с ее братом.

Уловив беспокойство на лице подруги, Эльфреда вспомнила кое-что из рассказов Робби и ласково погладила руку Кайлы.

— Ты очень тревожишься?

Кивнув в ответ, Кайла с отсутствующим видом уставилась в шахматную доску и вдруг рассмеялась.

— Я просто подумала, как еще вчера — ровно сутки назад, — объяснила она Эльфреде, — горячо молила Бога, чтобы он поскорее поправлялся и прислал своих солдат забрать меня отсюда.

— А теперь?

— А теперь я уже точно знаю, что отсюда выхода нет, — усмехнулась Кайла.

— Что, здесь действительно так плохо? — с искренним беспокойством спросила Эльфреда.

— Ты спрашивала, что произошло между нами, когда мы удалились в комнату после ужина? — после некоторого раздумья, глядя ей прямо в глаза, спросила Кайла. — Да, мы сначала поругались, но после этого он… мы стали по-настоящему супругами.

— Прошлой ночью? — Уставившись взглядом в доску, Эльфреда даже не подняла глаз на Кайлу.

— Да. Он решил, что так необходимо.

— Вполне естественно…

Не замечая тона, которым это было сказано, Кайла подумала о том, что огорчало ее намного больше.

— Но я даже не знаю его имени.

Повернув к ней голову, Эльфреда прищурилась:

— Что ты сказала?

— Я говорю, что даже не знаю, как его зовут, — мрачно повторила Кайла. — Я считаюсь его женой, и вчера мы занимались такими делами… чего не делают с первым встречным, но я до сих пор не знаю его имени.

— Что?! — Слова подруги, казалось, привели Эльфреду в полное замешательство.

— Нас даже толком не представили друг другу, — поспешила разъяснить Кайла. — Моргана всегда называет его просто Макдональд, а все остальные — милорд. Я никогда не слышала, чтобы кто-то произносил его имя.

Эльфреда, выслушав Кайлу, откинулась на лавке, не находя слов.

— Теперь ты понимаешь, в каком я положении, — продолжала Кайла. — Я смею думать, что нормальные браки так не совершаются. По крайней мере большинство женщин все-таки узнает имена своих мужей до того, как… перейти к интимным играм.

— Проклятые олухи! — Эльфреда раздраженно взмахнула рукой. — О миледи, за то время, пока мы женаты с Робби, я поняла, что мужчины — самые глупые из всех Божьих тварей. Они поглощены тем, озабочены этим, но не находят минуты, чтобы рассказать близкому человеку то, что ему просто необходимо… Даже просто представиться… Его зовут Гэлен, — пробормотала она, снова уставившись на доску.

— Ах вот как! Тогда выходит, что он выполняет работу кастеляна.

— Как это?

— А вот так. Сегодня утром, когда я проснулась, он уже уехал. Я решила взять на себя заботы по хозяйству и стала искать человека, в чьи обязанности это до сих пор входило. Когда я спросила, кто у них управляющий, они ответили — Гэлен, а когда я спросила, кто это такой, они страшно растерялись. — Кайла усмехнулась. — Теперь я понимаю, какой странный вопрос задала.

— Черт побери! — Вскочив с места, Эльфреда в раздумье взъерошила волосы.

— Что еще?

— Ты не понимаешь? — Эльфреда многозначительно улыбнулась. — Они сочтут это лишним подтверждением того, что ты безумна!

— Пожалуй, — мрачно согласилась Кайла и лукаво посмотрела на подругу. — Но ты ведь не думаешь, что я сумасшедшая?

— Кто? Я? — Эльфреда замотала головой. — Ну конечно же, конечно, нет. Но я ведь с тобой поговорила! Прошлой ночью я попыталась втолковать Робби, что ты не сумасшедшая, — добавила она с унылым видом. — Но он и слушать не стал. Сказал, что старая ведьма говорила…

Нахмурившись, Кайла оборвала ее движением руки.

— Моргана сказала это только для того, чтобы отвадить Макдональда.

— Боюсь, уловка не сработала, — усмехнулась Эльфреда.

— Я это заметила, — ответила Кайла и добавила горестно: — Меня выдали за чужака, а люди считают меня сумасшедшей… Что мне делать, Эльфреда?

Подруга посмотрела на нее с сомнением и вздохнула:

— Я не знаю.

Кайла в беспокойстве кусала губы, и Эльфреда вновь погладила ее по руке.

— Надо подумать. Сегодня вечером я подумаю, а завтра утром приду в замок. Не бойся, вместе что-нибудь придумаем. И не надо больше об этом, давай-ка лучше поиграем.

— Что значит — ее нет? — Гэлену показалось, что он начинает сходить с ума: этот бред с исчезновениями снова повторялся.

— Только то, что я хотела сказать, — ответила Моргана, — ее нет. Она послала этого увальня за мной, а как только он повернулся к ней спиной, ускользнула. Теперь он бегает, ищет ее. А я не могу…

Она осеклась, когда дверь скрипнула и вошел Большой Робби.

— Где она? — по-змеиному прошипел Гэлен, сделав два шага ему навстречу.

Еще во дворе Робину сообщили, что лорд вернулся. Это было плохо, и еще хуже то, что ему нечего было сказать.

— Я ее потерял.

— Что?!

Большой Робби вздрогнул и торопливо пояснил:

— Я думал, может, она опять пошла на берег. Но ее там не оказалось, я взял людей, и мы обшарили весь остров, но нигде не нашли ее.

Когда Кайла вошла во двор замка, скандал как бы висел в воздухе. Во дворе толпились, возбужденно шумя, какие-то люди — она сразу почувствовала, как накалена атмосфера, и внутренне напряглась. Она не успела сделать и нескольких шагов от ворот, как двое часовых, бросив свои копья, ринулись к ней и схватили за руки. Не обращая внимания на сопротивление, они потащили ее через двор к главному входу; она успела заметить, как смолк шум толпы, сгрудившейся во дворе.

— Что вам от меня надо? — успела выкрикнуть она, извиваясь и вырываясь из их рук, но ее втащили по ступеням вверх, доволокли до входа в каминный зал и втолкнули внутрь…

— Нигде! Нигде! Как это — моей жены нет нигде?! Где-то же она должна быть! Разыщите ее немедленно!

Стражники втащили в зал вырывающуюся Кайлу.

— Вот, мы нашли ее, милорд!

Кайла была так поглощена зрелищем — видом разбушевавшегося мужа, что возмутилась с некоторым запозданием.

— Никто меня не находил, я сама пришла! Я была уже во дворе, когда эти двое… — Она осеклась, заметив на его лице гримасу ярости, и едва смогла выдавить жалкую улыбку. — Как прошла рыбалка?..

Казалось, молния из этой тучи сейчас поразит ее намертво. Когда он направился к ней, в ярости сцепив руки, никакая сила на свете не смогла бы удержать ее на месте — она мгновенно повернулась и опрометью бросилась в свою комнату. Закрыв дверь, она принялась баррикадировать ее сундуками — она не знала, способен ли этот человек на насилие, да и не хотела проверять.

Когда последний сундук занял свое место под дверью, послышался тихий стук в дверь.

— Кто там? — настороженно спросила Кайла.

— Моргана, — послышался знакомый голос.

— Ты одна? — спросила Кайла после минутного колебания.

— Да.

Чертыхаясь и проклиная все на свете, Кайла сдвинула несколько сундуков — теперь можно было чуть-чуть приоткрыть дверь. Убедившись, что Моргана действительно одна, она позволила ей протиснуться в комнату.

— Что он сейчас делает? — спросила Кайла, придвигая сундуки на прежнее место.

— Пошел за Томасом — он теперь будет следить за тобой. Кайла, задумавшись, выпрямилась.

— А что Робби?

— Ты оглохла? — ухмыльнулась Моргана. — Не слышала, он только что отчитал его так, что… Сказал, между прочим, что такому дураку нельзя доверить и котенка, и прогнал прочь из замка.

Кайла прикусила губу — хороший, добрый молодой человек незаслуженно пострадал из-за нее. Конечно, она слышала шум и крики внизу, но слов не разобрала, прежде всего надо было позаботиться о собственной безопасности.

— Он все еще злится?

— О, я бы сказала — да, — ответила Моргана, намереваясь выйти из комнаты.

— Куда ты? — спросила Кайла, с беспокойством провожая ее взглядом.

— Подальше от греха. Я только хотела предупредить тебя на тот случай, если он вернется сюда вместе с Томми.

— Ты оставляешь меня одну? — в отчаянии вырвалось у Кайлы.

— Да, ты попала в хорошенький переплет, — сказала старуха, но, видя испуг Кайлы, смягчилась и погладила ее руку. — Не бойся, детка, он хороший человек. Ты получишь не больше того, что заслужила.

И старуха выскользнула из комнаты. Кайла в испуге какое-то время смотрела на дверь, затем подбежала к сундуку, вытащила из него накидку и закуталась в нее. Затем она быстрыми шагами пересекла зал и направилась к выходу. Уверение Морганы, что она получит только то, что заслуживает, ничуть ее не успокоило — он сейчас разъярен, и кто знает, какую меру наказания для нее сочтет заслуженной?

— Она полоумная? Ты говоришь, что она полоумная? — Эльфреда была готова закатить скандал мужу.

Робби вернулся в хижину буквально через минуту после того, как ее покинула Кайла. В волнении он даже забыл закрыть дверь и мерил шагами комнату, ничего не видя вокруг, опрокидывая мебель. Эльфреда с удивлением смотрела на своего обычно такого спокойного и уравновешенного мужа, который никак не мог прийти в себя. Не останавливаясь, он прорычал:

— Эта паршивая сучка, которую наш лорд приволок сюда, совсем безумная! Она не принесет нам ничего, кроме горя, пока не подохнет!

А всего несколько минут назад эта безумная буквально разгромила ее в шахматы. И вообще она стала ее лучшей подругой! Понятно, что слова мужа не произвели на Эльфреду никакого впечатления. Но и объясняться с ним она тоже была не намерена.

— Сдается мне, — сказала она, — что придурки здесь — это ты и твои дружки!

Робби подскочил, словно его стегнули хлыстом, его налившееся кровью лицо пылало гневом.

— Что ты хочешь этим сказать? — прошипел он сквозь зубы.

— Да, собственно, так, ничего особенного. — И вдруг почти закричала: — А вам никогда не приходило в голову, что ее надо было первым делом представить жениху?

— Что?

— Ты меня прекрасно слышал!

— Я тебя слышал! Но я не понял, о чем, черт побери, ты толкуешь!

Эльфреда глубоко вдохнула и медленно выдохнула, обретая спокойствие.

— Она только что была здесь и…

— Она была здесь? В нашем доме?

Казалось, вены на его шее вот-вот лопнут. Он обшарил весь остров, а проклятая саксонка, не таясь, сидела в его собственном доме! Так вот почему эти следы там, на песке… — какой же он дурак!

— Да, и мы играли в шахматы.

— В шахматы?

— Да-да, в шахматы и разговаривали. И она поведала мне, что до сегодняшнего дня даже не знала его имени.

Робби тупо посмотрел на нее и издал радостный вопль.

— А-а-а, что я говорил! Она придурковатая! Полоумная, как…

— Вы, умники, забыли представить их друг другу! — твердо сказала Эльфреда, внутренне закипая.

— Кого?

— Леди Кайлу и лорда Гэлена!

Теперь он посмотрел на нее как на сумасшедшую.

— Какого черта их надо было представлять друг другу? Они законные муж и жена.

— Конечно, вы-то не забыли ей представиться. Но не удосужились представить ей того, за кого ее выдали замуж. Бедняжка до сих пор не знала его имени!

— Не понимаю, кто из нас здесь придурок, — презрительно фыркнул он и в изнеможении повалился на лавку. — Не знала имени? Просто оно не держалось в ее дырявой голове!

— Повторяю для дураков, — яростно закричала Эльфреда. — Ей его не сказали!

— Все знают его имя, — ответил Большой Робби примирительным тоном.

— Но все называют его милорд! — напомнила Эльфреда. — И я уверена, что никому из вас, дураков, не пришло в голову представить его будущей супруге.

Робби выглядел явно растерянно.

— Да, но сам милорд, я уверен…

— Милорд! — Теперь настала очередь Эльфреды презрительно фыркнуть. — Вплоть до минувшей ночи он даже не позаботился сообщить ей о браке. — Она перевела дыхание. — Она не полоумная, говорю тебе. Это старая ведьма придумала, чтобы напугать милорда. Я говорила с ней несколько часов кряду и уверяю тебя — с головой у нее все в порядке. И ты бы в этом убедился, если бы поменьше слушал других и побольше думал своей головой.

Большой Робби застыл на своем месте, а потом, словно проснувшись, с размаху вонзил кинжал в дубовую столешницу.

— Ох че-о-орт! — взвыл он, обхватив голову руками и раскачиваясь из стороны в сторону.

Наконец, надавав себе достаточно увесистых затрещин и тумаков, что его немного успокоило, он опрометью бросился к двери, рывком распахнул ее и вскрикнул — на пороге стоял Гэлен Макдональд.

Эльфреда обернулась на голос мужа и тоже увидела Гэлена.

Робби, верный своему хозяину, уже давно большую часть времени проводил в замке, поэтому главе клана Макдональдов не было нужды появляться в скромной хижине стражника. И вот когда он наконец здесь появился, с иронией подумала Эльфреда, она не испытывает желания сказать ему «добро пожаловать». Схватив с полки свою заветную корзинку для сбора устриц и водорослей, она стремительно прошла мимо обоих мужчин и, не сказав им ни слова, вышла из дома.

Гэлен посторонился, чтобы дать дорогу Эльфреде; сделав шаг назад, он оступился на одном из поленьев, рассыпанных у входа в хижину, и едва не упал навзничь в грязь, и только мгновенная реакция Робина спасла его от неприятности.

— Эльфреда! — яростно крикнул ей вдогонку Робби.

Быстро удаляясь, она не услышала или не захотела услышать мужа. Робин с виноватым видом повернулся к Гэлену и жестом пригласил его войти в хижину.

— Прошу прощения, милорд, Эльфреда порой бывает не в духе… — Он сокрушенно покачал головой. — Иногда мне кажется, что ее поступки опережают мысли.

— Да… Бог с ней, — рассеянно произнес Гэлен, осматриваясь, но не видя ничего вокруг. Он пришел извиняться и думал только о том, как бы это получше сделать. Вообще он не любил и не умел просить прощения, но всегда делал это, если считал себя виноватым. По правде сказать, его поведение во время последнего исчезновения Кайлы перешло все рамки дозволенного, ведь не было никакой серьезной причины для того, чтобы поносить одного из своих лучших ратников на глазах у его товарищей. Все это он торопливо изложил сейчас Робби.

— О нет, милорд, — отрицательно замотал головой Робби, — тут любой бы рассердился — и справедливо, ведь я упустил ее.

— Но ты один из моих лучших ратников, ты никогда не спишь в дозоре и не уходишь с поста. К тому же ты был виноват только отчасти — она злоупотребила твоим к ней участием.

Робби перестал мотать головой и стал внимательно слушать Гэлена.

— Каждый на твоем месте пошел бы за старухой, и она это знала. По сути дела, она тебя хитро провела.

Оба задумались над этими словами, многие вещи для них стали открываться в новом свете. Робби нахмурился: несмотря на заверения Эльфреды, у него все-таки оставались сомнения в здравомыслии их госпожи. Выходит, Эльфреда права? Но ведь это замечательно!

— Пожалуй, милорд, она и впрямь меня провела! Разве сумасшедшая, милорд, сможет сделать такое?

Мрачное настроение Гэлена сменилось облегчением — он тоже начал понимать, что при сегодняшней попытке бегства Кайла сумела проявить недюжинное хитроумие.

— Черт побери, Эльфреда права — с головой у нее все в порядке.

— Мне показалось, Эльфреда сейчас немножко взволнована, — с улыбкой сказал Гэлен. — Если это из-за того нагоняя, то я…

Выражение лица Робби мгновенно переменилось.

— Нет, я не успел еще ей рассказать, — ответил он, оттопырив губы.

— Не успел? — искренне удивился Гэлен.

— Правда не успел, милорд… — сказал Робби, потирая подбородок. — Хорошо бы выпить кружечку эля да кое о чем потолковать…

— Нет, — отрицательно замотал головой Гэлен, — я должен срочно найти Томми. Ангус один остался охранять дверь. Я должен…

Робби опустил руку ему на плечо и почти насильно ввел в хижину. Они сели за стол.

— Я просто уверен, милорд, сейчас нам надо выпить немного доброго эля…

За беседой они выпили не одну и не две кружки.

Гэлена, шагавшего к замку, буквально переполняло то, что он собирался немедленно сказать своей жене. Он стрелой взлетел по лестнице, ответил кивком на приветствие Ангуса, открыл дверь и вошел в комнату. Комната была пуста.

— Ангус!

Объяснение Ангуса было коротким:

— Когда я пришел сюда, то больше не отходил от двери ни на шаг.

Гэлен кивнул и повернулся к выходу.

— Это означает одно: она ушла еще до моего прихода, — пробормотал Ангус.

— Да, — мрачно согласился Гэлен.

— Пока вы ходили за мной, милорд.

— Именно так.

Спустившись вслед за Гэленом по лестнице, он наконец тихо сказал:

— Неглупо придумано.

Макдональд внезапно остановился и обернулся к нему.

— Моя жена не идиотка! — крикнул он, вздернув подбородок.

— Конечно, милорд, — мгновенно согласился с ним Ангус.

— А знаешь ли ты, что бедняжка до сих пор даже не знала моего имени?

Ангус не спешил проявлять по этому поводу эмоции, и Гэлен все больше выходил из себя.

— Вы даже не представили меня! Ты только подумай — она даже не знает имени собственного мужа!

— Неужели мы ничего такого не сделали? — озадаченно спросил Ангус.

— Не сделали! Ты что, не помнишь?

— Нет, милорд… Но ваше имя всем известно…

— Но все называют меня милорд!

— О да! — Ангус был потрясен таким неожиданным открытием.

— Она стала моей женой и хозяйкой этого замка, но до сих пор все мы ей чужие.

— О нет, — запротестовал Ангус. — Ну почему же… мы знаем ее так же хорошо, как…

— Но она нас не знает, Ангус. Конечно, мы уже многое о ней узнали, пока ехали сюда. Но она сама не запомнила ничего, пока находилась в горячке, и она не вспомнила никого из нас, когда очнулась. А когда она пришла в себя, то мы ей сообщили, что она уже замужем и что мы ее люди. Это все!

— Да, — в растерянности кивнул Ангус. — Конечно, милорд, это объясняет, почему она не знает вашего имени. Но как быть с тем, что она упорно стремится убежать, хотя ей ясно объяснили, что она не должна покидать замок?

— Хорошо, — бросил Гэлен на ходу, спускаясь по лестнице, — помнишь, год назад этот сумасшедший Линзи воткнул тебе кинжал в бок?

— Да, — печально признался Ангус.

Он не любил вспоминать об этом случае.

— А не припомнишь, чего тебе хотелось больше всего, когда ты две недели валялся в постели? Я-то помню: ты готов был все отдать, только чтобы выйти во двор и глотнуть свежего воздуха.

— Ах да! Припоминаю… и она жаловалась на что-то такое! А я тогда чуть с ума не сошел, сидя взаперти!

Они молча пересекли двор, направляясь к конюшне.

— И все же, милорд, если она в своем уме, то почему снова и снова убегает? — осмелился спросить Ангус. — Разве она не догадывается, что Макгрегор непременно попытается похитить ее?

— Ты ей об этом сказал?

— Нет, милорд.

Конюший уже выводил им лошадей.

— Я тоже не сказал, — со вздохом признался Гэлен. — Вообще я много чего должен был и не успел ей сказать.

— Но ведь вы поговорили вчера вечером, когда удалились к себе? — спросил Ангус, держа лошадь Гэлена за поводья.

— Вчера вечером я думал о многом, но только не об этом… — ответил Гэлен, подтягивая подпругу. — Сказать по правде, Ангус, дружище, я вчера вечером боялся лишний раз заговорить с ней… чтобы окончательно не убедиться в ее полном безумии.

— Тогда кто же сказал, что она не знает твоего имени?

— Робби. А ему — Эльфреда.

— Ах вот как! Женщины!

— Что ты хочешь этим сказать? — обернулся к нему Гэлен, готовый сесть в седло.

— Кажется, они все успевают узнавать быстрее нас, — ответил Ангус, уже сидя на лошади. — Я частенько думаю, что, если бы женщины правили в этом мире…

— То мы носили бы юбки и водили хороводы, — прервал его Гэлен, вскакивая в седло. — Зато лучше бы понимали и меньше бы убивали друг друга.

— Мир был бы другим, милорд, — рассмеялся Ангус. — Людей на земле было бы больше…

— То есть больше лишних ртов. В этом мире смерть так же необходима, как и жизнь, не сомневайся… Я проверю берег, а ты поезжай на пристань…

Они выехали из ворот, каждый направляясь своей дорогой.

 

Глава 12

Кайла не так давно покинула хижину Эльфреды и полагала, что та все еще сидит дома. Сначала она даже намеревалась отправиться прямо к ней, чтобы излить свои горести, но потом решила, что место в этой исповедальне уже скорее всего занято — ведь бедному Робби сейчас тоже было на что пожаловаться.

Отправившись все же на знакомый берег, она встретила тут Эльфреду, чего никак не ожидала. Подруга сидела на берегу, нервно бросая пригоршни песка в пустую корзинку.

Обменявшись новостями, они удивились, какими тупицами могут оказаться мужчины, и, чтобы хоть ненадолго забыть о своих горестях, решили искупаться.

Кайла какое-то время постояла по пояс в воде, чтобы привыкнуть к холоду, затем двинулась вперед.

— Ах, как здесь хорошо! — воскликнула Эльфреда. — Но Боже мой! — В голосе ее прозвучало удивление.

Кайла обернулась и поняла причину реакции подруги. Сегодня она надела свою старую, почти совсем изношенную рубашку, и сквозь редкую влажную ткань просвечивало ее тело. А накануне она попросила Моргану не делать перевязку, чтобы кожа подышала. Значит, Эльфреда сейчас увидела ее рубец.

— Я слышала, что у тебя страшная рана, но, оказывается, тебя словно разрубили надвое! — воскликнула Эльфреда, подходя к ней поближе.

— Так и было бы, если бы он рубил поперек, а не вниз от плеча, — усмехнулась Кайла.

Эльфреда взяла подругу за руку и повернула так, чтобы получше осмотреть ее спину. Кайла неохотно повернулась, нетерпеливо ожидая конца осмотра.

— Она еще не зажила и кажется свежей.

— Если не трогать, то не болит, — невесело улыбнулась Кайла и спросила, посмотрев подруге прямо в глаза: — Скажи, она очень уродливо выглядит?

— Уродливо? — с удивлением спросила Эльфреда, но ответила так же серьезно, как был задан этот вопрос: — Нет, не уродливо. Но и не очень привлекательно. Рана как рана.

Не удовлетворенная ее ответом, Кайла попробовала спросить ее по-другому:

— Тебе не кажется, что она может отталкивающе подействовать на Гэлена, случись ему увидеть ее.

— Случись увидеть! — подняла брови Эльфреда. — Значит, он ее не видел? Ты же сама сказала, что вчера у вас была брачная ночь.

— Да, но сегодня я первый раз без повязки. Он еще не видел рану.

— Понимаю, — ответила Эльфреда. — Но Робби говорил мне, что они много раз вместе обрабатывали твою рану, пока ты была без памяти, миледи. Так что будь спокойна, он не раз видел ее.

— Не называй меня миледи.

— А ты и есть миледи.

— Да, но…

По внезапно изменившемуся лицу подруги она поняла, что на берегу они больше не одни. Обернувшись, она увидела, что по тропе к берегу спускается Робин. Не успел он дойти до кромки воды, как из-за кустов вереска появился и Гэлен верхом на лошади. Заслышав стук копыт, Робин обернулся и дождался, пока Гэлен подъедет к нему, оба мужчины какое-то время разговаривали, затем Гэлен спешился, и они вместе подошли к кромке воды.

Понимая, в каком виде она предстанет перед мужчинами, Кайла опустилась в воду по самую шею, Эльфреда же осталась стоять.

— Я ожидал найти тебя здесь! — крикнул ей Робин с берега.

Эльфреда затрясла головой, разбросав по плечам волосы.

— Молодец, муженек! — крикнула она в ответ, не выказывая радости.

— Выходи же, пора ужинать! — Робби быстро справился с раздражением.

— Не я тебе теперь готовлю ужин. Ты сам предпочел каждый вечер ужинать в замке.

Ее ответ так расстроил его, что из грозного гиганта он мигом превратился в маленького мальчика.

— Так давай сегодня поужинаем вместе, а?

Кайле было забавно наблюдать перемену в этом огромном человеке и то, как постепенно оттаивает Эльфреда.

Повертевшись на месте, Эльфреда спросила:

— Так ты сказал ему или нет?

— Да! Да!

— Что ж… тогда все в порядке… — пробормотала Эльфреда.

Верзила, одним только видом способный внушить священный трепет, теперь стал подобен маленькому ангелочку, радуясь своему превращению. Даже Кайла была растрогана этим зрелищем. Да уж, усмирить такого мужичину — это почти подвиг…

— Теперь все будет хорошо, — сказала Эльфреда, обратившись к Кайле. — Робби все объяснил Гэлену. Утром я приду в замок и помогу тебе по хозяйству.

Кайла согласно кивнула, и Эльфреда без промедления вышла из воды. Робби, ждавший ее на берегу с пледом в руках, тут же укутал свою женушку и понес домой.

— Я передам Ангусу, что ты нашел ее! — крикнул он Гэлену перед тем, как скрыться из виду. Кивая супругам в знак благодарности, Гэлен проводил их взглядом.

Наконец они остались на берегу вдвоем, но Кайла по-прежнему сидела по шею в воде.

— Ну и как?

— Что «ну и как»?

— Так и будешь сидеть там? Может быть, все же выйдешь?

Кайла посмотрела сначала на свою накидку, потом на мужа.

— Пожалуйста, отвернись.

— Ты боишься меня? Я же твой муж!

Подумав, Кайла выпрямилась и встала перед ним во весь рост — она покраснела, когда он ощупал ее жадным взглядом сквозь абсолютно прозрачную рубашку. От холодного ветра и его горячих глаз по ее коже побежали мурашки, но она гордо подняла голову и направилась из воды к берегу, как вдруг он загородил ей дорогу.

Сейчас в его сияющих глазах светилось уже нечто большее, чем восхищение. Он был всего в двух шагах от нее, и его взгляд прожигал ее кожу. Она с трудом выдерживала этот жар, идущий от него. На его шее перекатывался кадык — Гэлен был явно взволнован.

— Какая красота! — Этого слабого, едва слышного шепота было достаточно, чтобы она вспыхнула еще сильнее.

Скосив глаза, она поняла причину его восхищения: тесемки ее рубашки развязались в воде, и ткань упала, обнажив одну грудь.

Она потянулась поправить ворот, но он остановил ее руку. Неприятно удивленная этим грубым движением, она взглянула ему в глаза и поразилась — они горели нестерпимым желанием.

— Я вспомнил твой первый день здесь — сама ты его помнить не можешь, — пробормотал он, притягивая ее к себе ближе. — Ты вся горела, и нужно было немедленно сбить жар. Я стал купать тебя в бадье с холодной водой, и одна капля повисла тут… Прямо как эта сейчас.

Кайла посмотрела вниз, с содроганием увидев, что прозрачная капля повисла на ее набухшем розовом соске.

— И я понял, что умру, если немедленно не попробую ее на вкус. — Теперь он смотрел ей в лицо. — Это видение с тех пор постоянно преследует меня.

Чувствуя, что освобождается от неловкого напряжения и начинает согреваться внутренним теплом, Кайла стояла неподвижно, как каменное изваяние, боясь резким движением спугнуть то, что приближалось и должно было вот-вот произойти.

— И я хочу снова испробовать этот вкус. — Он опустился перед ней на колени — его лицо оказалось на уровне ее груди — и слизнул эту каплю.

Кайла едва не потеряла сознание — настолько это было сильнее всех потрясений прошлой ночи! Одного нежного прикосновения было достаточно, чтобы зажечь ее вдвое, втрое сильнее, чем вчера! Она инстинктивно обняла его за плечи — он сомкнул губы и закрыл глаза. Некоторое время он оставался в таком положении, словно смакуя вожделенный вкус.

— Случилось то, чего я боялся, — одного раза оказалось слишком мало, — пробормотал он и вновь провел вокруг ее соска языком, а затем хищно впился в него губами.

Кайла вскрикнула и вцепилась ему в плечи ногтями. Его руки пришли в действие: он взял ее за талию и притянул к себе — она живо откликнулась на его зов и потянулась губами к его рту.

Он стал распускать остальные тесемки, стремясь обнажить еще влажную грудь, и она начала помогать ему, стягивая прилипшую к телу ткань. Затем он сел на песок и усадил ее перед собой так, что ее ноги обнимали его бедра, попеременно покусывая ее груди, он вдруг прильнул к ее устам долгим, мучительным поцелуем. Она мотала головой, сгорая от желания, а когда он поднял ее сорочку до бедер и его рука скользнула между ее ног, она от страсти едва не лишилась чувств.

Овладев собой, она попыталась отодвинуться, но он еще сильнее прижался к ней губами, продвигая внутрь ее тела дерзкий палец. Кайла замерла. Он попытался положить ее спиной на песок, но она вырвалась и оторвала свои губы от его рта.

— Спина… — простонала она.

Остановиться сразу оказалось выше его сил, и они оба боком свалились на песок.

— Ты в порядке? — спросил он, глядя ей в глаза.

— Да, — ответила она, смущаясь под его горящим взглядом. — Сегодня я сняла повязку, и в рану может попасть песок.

— Ты права, — сокрушенно согласился он. — Хорошо, что хоть один из нас еще способен думать.

Он повернулся на спину и, подхватив ее под руки, положил на себя.

— Так будет лучше, — сказал он, раздвигая ее ноги, чтобы она могла сесть на него верхом.

Кайла неуверенно и робко поерзала, беспокойно оглядываясь вокруг.

— Может быть, мы…

— Сейчас время ужина, и здесь никто не появится, — заверил он ее, накрыв ладонями колышущиеся груди. — Никто — только мы…

Глядя ему прямо в глаза, она постаралась устроиться на нем поудобнее, с трепетом вдруг ощутив под собой его затвердевшую плоть — глаза ее широко открылись. Наподобие рыцарского меча, она лежала плашмя под ее животом и терлась о него при малейшем движении.

— О, вот так хорошо… — пробормотал Гэлен, побуждая ее двигаться с ним в такт.

Все еще испытывая неловкость, она сдвинулась сначала чуть назад, потом снова вперед, ощущая, как он реагирует на ее действия. Она повторила их еще несколько раз, слишком озабоченная новизной того, что она делает, чтобы отдаться радостным ощущениям. А Гэлен вдруг обнял ее за плечи и притянул к себе — для поцелуя. Она успела почувствовать, что его рука потянулась к ее лону, но, увлеченная поцелуем, не придала этому значения. Он оторвал ее губы от своих, слегка подтолкнул назад — и она ощутила, как его напряженная плоть скользнула в нее.

Он улыбнулся, заметив, как расширились ее глаза, когда он вошел в нее; тогда он убрал руку с ее груди и коснулся заветного местечка.

— Вот так, — шепотом поощрил он ее, снимая вторую руку с груди и сжимая ее бедро.

Движения Кайлы, вначале несколько резкие и неуклюжие, становились все более плавными и ритмичными, и, найдя нужный ритм, она поскакала на своем коне, выгибая спину, как делала это прошлой ночью. Странное сочетание верхней позиции и подчиненного положения не заботило ее, ощущение счастья во всем теле говорило ей сейчас только одно — не останавливайся!

В какой-то момент она вдруг осознала, что сама делает все это, и, смущенная, остановилась. Он мгновенно открыл глаза.

— Не останавливайся! — выдохнул он, чуть приподняв ее бедра, чтобы снова войти в нее и побуждая двигаться.

Через секунду она вновь делала все без его помощи, и его ладони нежно прикрыли ее груди и принялись сминать их, как-то бережно и вместе с тем — требовательно.

Сначала Кайла ничего такого не чувствовала между своих ног, но радостное ощущение захватило ее почти сразу после того, как она снова начала двигаться — даже без помощи его пальцев. Ее движения становились все чаще и настойчивее, и, выпрямив корпус и откинув голову назад, она схватила его за запястья, чтобы сохранять равновесие. Он резко выгнулся и с криком изверг в нее свое семя. У нее перехватило дыхание, испустив громкий стон счастья и впившись ногтями в его запястья, она сильным движением прижала его к земле, дойдя до вершины блаженства. Несколько минут ее тело все еще продолжало содрогаться и конвульсивно сжиматься вокруг него. Ее дыхание перешло в отрывистые всхлипывания, и она упала ему на грудь…

Проснувшись на груди у мужа, Кайла увидела его умиротворенное лицо. Она не помнила, когда заснула и сколько времени они провели на берегу, почти нагие, но солнце уже садилось, возвещая о близком конце дня.

Она потянулась поправить его рыжий локон, когда из его груди послышался низкий хрип:

— Меня зовут Гэлен.

Кайла заметила, что он в упор смотрит на нее.

— Да, милорд, Эльфреда уже сказала мне.

— Она не должна была ничего говорить.

— О да, милорд, конечно, это ведь не ее дело, — мирно согласилась Кайла. — Но наш случай — не совсем обычное ухаживание.

Он не нашелся что ответить, и Кайла с удивлением заметила выражение растерянности на его лице.

— Никакого ухаживания не было… — медленно и как бы ощупывая каждое слово, произнес он.

— Уж не испугался ли ты опять за мои мозги, дорогой супруг? — сказала она, забавляясь эффектом от своей колкости, и доверительно положила руку на его плечо. — Флирта не было — собственно, это-то я и хотела сказать.

Ахнув, он несколько расслабился, затем поерзал под ней и спросил:

— Ты очень огорчена тем, что тебя насильно обвенчали? Кайла тщательно подбирала слова для ответа.

— Если ты спрашиваешь, не предпочла бы я Макгрегора, то я отвечу — нет.

— Я спрашиваю не об этом.

Кайла отрешенно пощипывала волоски на его груди.

— Что тебе сказать — я ведь тебя едва знаю, — ответила она неохотно.

Приподнявшись на локтях, он лукаво посмотрел на нее.

— Не в библейском смысле, мой господин, тут мы до конца познали друг друга, — шутливо произнесла она. — И должна признаться, что нашла эту сторону брака куда более приятной, чем могла себе раньше представить.

— Правда? — Ее слова заставили его подпрыгнуть — вместе с ним подпрыгнула у него на груди и она.

— Да, — уверила его Кайла с лукавой улыбкой. — Но я, по сути дела, очень мало тебя знаю, и это меня беспокоит.

— Что ты хотела бы знать обо мне? — спросил он, сдерживая дыхание.

Кайла растерялась, она не была готова к подобному разговору и спросила первое, что ей пришло в голову:

— Живы ли твои родители?

— Нет.

Кайла ждала, что он будет продолжать, но он умолк.

— Что с ними случилось? — спросила она, чтобы побудить его продолжить рассказ.

— Отца убили в бою, а мать умерла от чумы.

— Ах! — Она сочувственно посмотрела на него. — Сколько тебе было, когда они умерли?

Он медленно поднял глаза к небу.

— Я был совсем ребенком.

— Прости. Мои родители умерли, когда я тоже была очень мала.

— Я знаю.

— Откуда? — удивилась она.

— Ты сказала… в горячке.

— В горячке, — машинально повторила Кайла, — мне даже страшно спрашивать, что еще я рассказывала…

— Все, — серьезно ответил он и тут же рассмеялся, забавляясь своей серьезностью.

— Но нет, милорд, я просто не могла вам рассказать все — иначе вы бы на мне не женились… Шутка, милорд! — Заметив его недоумение, она весело шлепнула его.

— О!.. — криво улыбнулся он. — Прекрасная шутка!

— Не надо делать вид, что потакаете моим причудам, милорд, — сердито сказала она, задетая столь очевидной ложью. — Я вовсе не сумасшедшая, фантазиям которой надо потакать.

— Я знаю, что ты не сумасшедшая, — ответил Гэлен, почувствовав, что на этот раз ее ирония скрывает обиду.

Он обнял ее за плечи и притянул к себе.

— Неужели? — протянула она недоверчиво.

— Да. Но не скрою — раньше у меня были сомнения и страхи, теперь же я уверен — лихорадка не повредила твой разум. Я даже стал думать, что кое-кто из наших сам рехнулся. Робби объяснил мне, зачем старая ведьма оговорила тебя.

— И ты решился на брак, так мало обо мне зная? — Смягчившись, Кайла положила голову ему на грудь и улыбнулась.

— Да, и мне повезло — а то я уже начал думать, что я просчитался.

Обидевшись, Кайла вскочила и ударила его кулачками в грудь. Но он обнял ее за плечи и снова привлек к себе.

— Но сейчас я бесконечно счастлив, что на таком ретивом жеребце, как я, катается столь прекрасная наездница, такую всякий был бы рад назвать своей женой.

Кайла мгновенно растаяла, и Гэлен прильнул к ней в долгом, томительном поцелуе.

— Они уже собрались к ужину, милорд, — пробормотала она, неохотно оторвавшись от него и снова падая ему на грудь. — Нам пора возвращаться.

— Нет.

Удивленно подняв голову, она увидела, что его глаза закрыты.

— Нет?..

— Ты голодна? — спросил он, приоткрыв один глаз.

— Если говорить правду, то не очень, — пожала плечами Кайла.

— Тогда нет. — Он снова закрыл глаза.

Она поиграла завитками волос на его груди.

— А ты сам не голоден?

— Я голоден.

— Тогда пойдем… — Ее пальцы замерли.

— Это не тот голод, который утоляют за столом… Впрочем, это интересно… — кивнул он своим мыслям, вставая с песка, и ей пришлось подняться вместе с ним. Он встал на ноги и сбросил с себя накидку и рубашку. Сидя на песке, она смотрела на него снизу вверх, но мгновение спустя он уже поставил ее рядом с собой.

— Твоя одежда высохла.

— Да, — едва успела ответить ему Кайла, как он через голову сорвал с нее рубашку и отбросил в сторону на свои вещи.

— Нет смысла опять мочить одежду, — пояснил он, обнимая ее.

— Будем купаться, милорд? — игриво спросила она.

— Именно, — ответил он, увлекая ее в воду.

— Но почему?..

— Видишь ли, дорогая, это видение неотступно преследует меня… — Он сурово глянул на нее, когда она весело рассмеялась. — Ты что, смеешься надо мной?

— О нет, муж мой. — Кайла сразу посерьезнела. — Твои видения просто очаровательны, пожалуйста, продолжай.

Он недоверчиво смотрел на нее.

— Видишь ли, тогда, в наш первый день…

— В первый мой день здесь.

— Да, я делал тебе ванну…

— Исключительно в лечебных целях…

— Естественно. — Он бросил на нее обиженный взгляд. — В общем, я купал тебя, и ты вдруг набросилась на меня, словно одержимая шлюха.

— Этого не может быть! — возмущенно вскрикнула Кайла.

— Но так было, моя дорогая, — покачал головой Гэлен. — И ты была насквозь мокрая — такой ты теперь мне особенно нравишься.

Он посмотрел на нее, оскалившись по-волчьи, и она покраснела.

— Ты обняла меня руками и ногами одновременно, и я тогда чуть с ума не сошел от желания. Теперь я постоянно думаю, как бы еще раз тебя немножко намочить.

— Однако, сэр, вы грубиян, — поджав губы, сказала Кайла, и он оступился в воде.

— Грубиян? Я грубиян? — повторял он несколько с деланной обидой. — Что означает это слово?

— Безбожник, скотина.

— Скотина? — усмехнулся он. — Черт возьми, думаю, ты в чем-то права.

С этими словами он уронил ее в воду. С отчаянным визгом она забарахталась, поднимая фонтан брызг и чувствуя, что тонет; руками и ногами она судорожно обхватила его точно так, как он рассказывал минуту назад. Прикосновение ее влажного холодного тела обожгло его, и, вскрикнув, он попытался отцепить ее. Потянувшись к его уху, она сжала его зубами, прошептав:

— Именно этого вы так хотели, милорд?

Приняв более устойчивую позу, Гэлен приподнял ее ягодицы, она слегка потерлась об него. Он застонал и уронил голову ей на плечо.

— Этого, дорогая, и даже чуть больше… — страстно прошептал он.

Раньше Кайла никогда бы не подумала, что может быть столько способов любить! «Чуть больше» — значит это уже не совсем то, что было прежде: ее брак, не успев начаться, открывал ей столько нового, а больше всего в жизни Кайла обожала новизну ощущений, познание неведомого.

Гэлен вытащил ее на песок и, в изнеможении упав рядом, посадил к себе на колени. Они оба долго не могли отдышаться. Прислонившись к его лбу, она отрешенно гладила его по спине.

Задышав ровнее, она запустила пальцы в его волосы и откинула голову назад.

— Супруг?..

— М-м-м?

— Я голодна.

Гэлен со смехом обнял ее.

— Ты меня прикончишь, женушка. Откуда ты берешь силы?

— Для голода не нужно сил, — усмехнулась она.

— Сейчас я совершенно с тобой не согласен, — сказал он, вставая. — Черт побери, ноги меня совершенно не держат.

— Наверное, ты чем-то болен, раз так быстро устал, я чувствую себя полной сил, — сказала Кайла, подбирая свою одежду.

— Это сущее проклятие.

— Не понимаю, какое проклятие? — спросила Кайла, натягивая рубашку.

— Проклятие женского рода, — ответил он, подбирая с песка свою накидку. — Всякий раз, когда мужчина орошает чрево женщины своим семенем, он отдает ей вместе с ним и часть своей силы. Она чувствует себя сильнее, а он становится как выжатая губка.

Кайла едва удержалась от смеха, услышав это откровение. Она разложила свою накидку на песке, распрямляя, перед тем как надеть, и через мгновение уже стояла рядом с ним, заботливо оправляя складки.

— Ты здорово наловчилась, — похвалил ее Гэлен.

— Спасибо за похвалу, милорд.

Он взял ее за подбородок и поднял лицо кверху.

— Я знаю, тебе нравится на берегу, но ты должна обещать мне, что больше не будешь пытаться улизнуть от стражи.

— А можно приходить сюда вместе с охраной? — спросила она по коротком размышлении.

— Нет… но… — добавил он, видя, что она готова протестовать. — Мы будем приходить сюда вместе, когда у меня найдется время.

— Но…

— Это небезопасно, — сказал он твердо. — О Макгрегоре нет пока никаких слухов, но он так просто не успокоится, раз решил похитить тебя. Замужество сделало тебя менее привлекательной для него, но никому не известно, какой способ мести он изберет. Поэтому обещай, что без меня ты не будешь выходить на берег и не станешь пытаться улизнуть от стражников.

Кайла со вздохом отвернулась.

— Я думаю, все это уже не важно. Эльфреда обещала прийти в замок завтра утром, чтобы помочь мне разобраться с хозяйством и распределить обязанности среди слуг. У меня будет слишком много забот, чтобы гулять по берегу.

Гэлен удовлетворенно кивнул.

— Извини, что не успел раньше приказать слугам слушаться твоих распоряжений, но я очень рад, что ты хочешь взять на себя заботы по хозяйству, — иногда мне бывает трудно справиться со всеми обязанностями.

— Буду стараться тебе помочь, — преданно посмотрела на него Кайла, одарив мимолетным поцелуем.

Гэлен ласково улыбнулся ей, погладив по щеке. Он взял ее за руку и повел по тропе к замку. Размышляя над тем, какого рода распоряжения он отдаст слугам, — отныне они должны во всем беспрекословно слушаться хозяйку, — он не дал себе труда подумать о том, насколько искренним было обещание его строптивой женушки.

 

Глава 13

Сделав ход пешкой, Кайла стала ждать ответного хода Эльфреды. Прошло достаточно времени, но та все медлила. Взглянув на нее, Кайла поняла причину: мысли Эльфреды были заняты другим. Она смотрела в сторону стола, за которым сидели с кружками эля в руках Гэлен, Робби, Гэвин, Ангус и Томас. Они собрались якобы по делу: обсудить ближайшие планы и распределить обязанности, но их беззаботный вид и громкий веселый смех заставлял усомниться в целях их собрания. Договариваться, кто пойдет проверять караулы, кто займется прислугой, а кто будет охранять миледи, навряд ли могло быть столь уж забавным. «Несомненно, — подумала Кайла, — они сплетничают и получают от этого удовольствие. Хотя никогда добровольно в этем не признаются — еще бы, ведь мужчины не сплетничают».

Кайла посмотрела на подругу, и ее лицо озарилось улыбкой. Эльфреда хмурилась, глядя на мужчин, и протяжно вздыхала.

— Случилось что-то, Эльфреда?

— Да так, ничего, — пожала она плечами и переставила коня на доске.

Кайла, рассмотрев позицию на доске, сделала ответный ход.

— Дела идут словно бы сами собой, — без всякого выражения бросила она. — Кажется, и сегодня все пройдет без помех.

Уже почти неделю они не появлялись на берегу. Эльфреда, как и обещала, наутро пришла в замок, чтобы помочь Кайле по хозяйству. Кайла заранее приготовилась к упорной борьбе за подобающее ее положению уважение, но слуги оказались настолько внимательны и послушны, проявили такую готовность выполнить любое ее пожелание и во всем ей услужить, что она сначала даже растерялась. Она не знала, что Гэлен уже успел поговорить со своими людьми, и отнесла разительную перемену в их поведении на счет присутствия Эльфреды.

— Прекрасно, — ответила Эльфреда, сделав очередной ход.

— Если бы не ты, слуги не стали бы со мной считаться, — сказала Кайла, сделав ход слоном. — Спасибо тебе.

— Это было нетрудно, — пожала плечами Эльфреда.

— Может быть, и так, но я отвлекла тебя от твоих дел и любимых прогулок, — заметила Кайла. Ей показалось, что именно это стало причиной огорчения подруги.

Кайла была благодарна Эльфреде за помощь, но ей было неловко оттого, что ее подруга пожертвовала своей свободой ради их дружбы, добровольно обрекла себя на заточение в замке вместе с ней. Меньше всего ей хотелось бы ее огорчать.

— Завтра не приходи, если тебе что-то надо сделать по дому. Я понимаю, скучно сидеть весь день взаперти.

Взявшись за ферзя, Эльфреда с удивлением посмотрела на Кайлу.

— Но мне вовсе не скучно, — заверила она ее. — Твоя компания меня вполне устраивает, миледи.

— Кайла, — поправила хозяйка, — ведь мы дружим.

— Конечно, мы друзья, миледи. — Эльфреда улыбнулась уголками рта.

— Во всяком случае, скучаешь ты или нет, я очень рада, что ты рядом со мной. Но сейчас я вижу, что ты неспокойна. Конечно, ты привыкла к ежедневным, пусть коротким, прогулкам, и я не вправе принуждать тебя отказываться от своих привычек и удовольствия. Я бы и сама охотно к тебе присоединилась, не будь я под охраной.

Она скользнула взглядом по группе мужчин за соседним столом. Гэлен клятвенно обещал регулярно выводить ее на берег, но до сих пор не нашел времени хотя бы раз сдержать свое слово. Он разрывался между обязанностями хозяина замка на острове и сюзерена материковых владений их клана, куда ежедневно наведывался, когда она еще спала, а возвращался с материка только к ужину, вялый и безразличный ко всему. Хотя, каким бы уставшим он ни был, каждый вечер, едва они оставались вдвоем, неизменно выполнял свои супружеские обязанности.

После этого Гэлен всегда засыпал как убитый, а Кайла еще долго не спала и вздыхала, глядя в потолок. Получив свою порцию телесного удовольствия, она хотела бы и задушевной беседы, чтобы наконец поближе узнать его как человека, но, выполнив свой долг супруга, он уже через секунду храпел так, что тряслись стекла, — хоть кинжалом его коли, не проснется. Кайлу мучила двусмысленность ее положения. Она почти не знает мужа, по сути, они до сих пор чужие люди.

Блуждая рассеянным взглядом по комнате, она натолкнулась на прямой взгляд Эльфреды.

— Я понимаю, как это раздражает — сидеть целый день взаперти под присмотром, — мрачно сказала Эльфреда, как бы читая мысли подруги.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Робби договорился с Гэленом, чтобы за мной тоже присматривали. — Эльфреда поморщилась.

— Как это?

— Очень просто, — тряхнула кудрями Эльфреда. — И я, представь себе, тоже сижу под надзором вместе с тобой, пока он не соизволит забрать меня.

— Но почему? — удивилась Кайла.

Эльфреда смущенно заерзала на лавке, затем произнесла с затаенной гордостью:

— Я беременна.

— Ребенок? Эльфреда, как это прекрасно! — в восхищении воскликнула Кайла.

Вскочив со своего кресла, она обежала вокруг маленького стола, за которым они сидели, и обняла подругу.

— Какая чудесная новость! Ты должна быть так счастлива!

— Да, — кивнула Эльфреда, и ее лицо озарилось радостью. — Да!

— И Робби должен быть счастлив… — Голос Кайлы сник, и улыбка погасла, едва она заметила непонятное для нее выражение на лице подруги. — Но в чем же дело?

Вздохнув, Эльфреда окинула грустным взглядом сидящих за соседним столом мужчин.

— Робби, конечно, счастлив, — ответила Эльфреда, медленно подбирая слова. — И конечно, будет очень рад ребенку и даже двум, но начиная с прошлой недели, когда я призналась ему, он повел себя очень странно. Не позволяет мне выполнять домашнюю работу, запрещает убирать, мыть и поднимать что-то даже не очень тяжелое, — добавила Эльфреда со вздохом. — Не хочет больше отпускать меня на берег. Он требует, чтобы я все время сидела здесь, с тобой — с утра до вечера. Он искренне думает, что вам с Гэленом это очень нужно. Но едва я намекнула, что неплохо бы нам с тобой прогуляться по берегу, он просто взбесился. Рявкнул, что, мол, его слово — закон. Мы обе не вольны выходить из замка. Должны заниматься исключительно вышиванием, как полагается примерным женам. Он сказал, что Ангус не позволит нам и шагу ступить за порог. И действительно не позволит — ты ведь видела, я сегодня предложила тебе прогуляться, а он подслушал, и…

— Да, — пробормотала Кайла, вспомнив резкий отказ Ангуса в ответ на ее просьбу. И Кайле стало физически плохо от одной только мысли, что ограничение ее собственной свободы дурно сказалось на ее подруге. Еще она поняла, что оба супруга несколько перестарались в заботе о безопасности своих жен.

Со вздохом Кайла вернулась на свое место.

— Робби поступает так потому, что старается защитить тебя, как и Гэлен — меня. Но может быть, они со временем смягчатся и предоставят нам чуть больше свободы?

— Боюсь, не раньше, чем я рожу, — сказала Эльфреда. — Я почти уверена, что до этого времени он не успокоится. То есть еще шесть или семь месяцев… Может быть, Гэлен сжалится над тобой раньше…

— Не думаю, — покачала головой Кайла. — Полагаю, пока жив Макгрегор, я обречена на заточение. Грех так думать, но я начинаю желать ему смерти.

Она сама смутилась от своих слов. А Эльфреду они позабавили.

— Сказать по правде, — личико Эльфреды погрустнело, — я начинаю жалеть, что забеременела. Хотя ребенка хотела с тех пор, как мы поженились.

Ее взгляд скользнул по фигуре Робби, и она вздохнула.

— Все потому, что он такой большой… Его отец тоже был гигантом, и мать Робби так же, как и мать его отца, умерла родами. Боюсь, что это и моя судьба…

Кайлу потрясла эта история — ей не приходило в голову, что женщине может быть суждено такое. Робби полностью оправдывал свое прозвище, а Эльфреда была такой маленькой — чуть больше четырех футов. Эльфреда сказала чудовищную, но вполне реальную вещь — когда его ребенку придет время появиться на свет, он просто разорвет ее.

— Робби думает то же, что и ты, — сказала Эльфреда, прочитав мысли Кайлы на ее лице, — но вот что я тебе еще скажу. Мой отец тоже родился очень крупным, а ведь моя бабушка не выше меня. Она говорила, что дело не в росте, а в бедрах. Когда Робби приходил к нам, она осмотрела его с головы до ног и сказала мне, что все будет нормально. Так что не думай, что младенец разорвет меня.

— А я и не думаю, — быстро согласилась Кайла, отбрасывая прочь свои страхи. — И потом, — добавила Кайла более с надеждой, чем с уверенностью в голосе, — Моргана просто волшебница во всем, что касается всяких трав, настоев и прочего. Она, конечно, знает, как помочь и в родах.

— Ну… — протянула Эльфреда, — я ведь не сказала, что у моей бабушки все было легко и просто. Она рожала трудно и мучительно, но все-таки выжила. И я выживу.

— Конечно, ты выживешь, — твердо сказала Кайла, решив, что при первом же удобном случае поговорит с Морганой. Эльфреда — ее лучшая подруга, и она не собиралась оставлять ее в беде, полагаясь на волю случая. Достаточно того, что сейчас она может потерять брата, — при этой мысли Кайла тяжело вздохнула. Из Форсита до сих пор нет никаких вестей, и это беспокоило ее все больше и больше. Она стала уже подумывать, не послать ли ей человека разузнать, что там происходит.

Эльфреда кашлянула, привлекая ее внимание.

— Твой ход, — сказала она, кивая на шахматную доску.

— Ах да, совсем забыла, — пробормотала Кайла, рассеянно глядя на доску; все ее мысли были заняты тем, как убедить мужа послать человека в Форсит. Поведение Гэлена было совершенно непредсказуемо и порой так тревожило ее, что она никак не могла решить, как, в какой форме к нему обратиться. В постели он был с ней настолько нежным и страстным, что о таком могла бы мечтать каждая женщина, но вне их супружеского ложа становился совершенно другим. Временами был крайне сдержан и холоден, временами приветлив, но всегда держался отстраненно. Она не могла знать наперед, как он поведет себя в тот или иной день, и эта неопределенность уже начала действовать ей на нервы.

— Всего неделя, а кажется, я уже целую вечность не была на берегу. —

— Ты права. — Кайла посмотрела на подругу долгим взглядом. — Кажется, прошли сотни лет. Наш замок стоит вдали от моря, но у нас была река, и я любила прогуливаться по берегу, это так успокаивает.

— А завтра должна быть такая же прекрасная погода, как и сегодня… Хорошо бы устроить маленький пикник на пляже, да и искупаться немного…

Поджав губы, Кайла посмотрела на мужчин за соседним столом.

— А вдруг мы снова сможем обмануть их? — спросила она не без некоторого сомнения.

Эльфреда отрицательно замотала головой:

— Нет, нас сразу поймают, теперь-то они не спускают с нас глаз.

— Да, ты права. — Кайла нахмурилась, продолжая в уме прикидывать варианты.

И кое-что ей пришло в голову.

— А если мы выйдем до того, как все проснутся? Тогда…

— Нет. Они сразу пойдут по нашему следу и вернут домой. Этот остров маленький и почти весь на виду. Единственное место, куда стража не заглядывает, — это берег под скалами, он слишком мал и недоступен для нападения врагов…

Улыбнувшись, она не закончила фразы, похоже, ее осенила блестящая идея.

— Вот оно!

— И что же это?

— Мы можем выйти так, что не догадается ни одна живая душа… если все получится как надо.

— Но как? — Кайла сгорала от нетерпения. — Ну же, говори поскорее.

Эльфреда устремила взгляд на мужчин, она хотела убедиться, насколько они поглощены разговором, затем, наклонившись к Кайле через стол, зашептала почти в ухо:

— В замке есть тайные ходы, которые Робби… — тут Эльфреда покраснела, — однажды мне показывал!

— Правда? — Кайла вся превратилась в слух, перегнувшись к подруге через стол. — Как интересно! У нас в Форсите тоже было два или три.

— Один из них как раз ведет к той пещере, которая выходит на участок берега под скалами, — широко улыбнулась Эльфреда. — Этот берег совсем не охраняют, я уже говорила почему — скалы там абсолютно отвесные, и на них просто невозможно взобраться. Он как раз под окном твоей спальни. Замок примыкает к этим скалам задней стороной.

Кайла вспомнила, как однажды видела из своего окна узкую полоску берега. Стены замка там почти незаметно переходили в гладкую поверхность скалы, и она тогда же поняла, почему никто не позаботился поставить там стражу. Если бы враг и осмелился здесь высадиться, используя небольшую лодку, которую только и могла вместить эта узенькая полоска суши, он оказался бы в настоящей ловушке. Поверхность скалы была такая же гладкая и отвесная, как и стена замка.

— Пещера выходит на поверхность за небольшим выступом скалы, там сразу же начинается полоска пляжа, — продолжала Эльфреда. — Робби показал мне это место, когда я только появилась здесь. Потайной ход предусмотрен на случай, если мы вдруг не сможем защищаться и придется бежать из замка… Вход в пещеру в отлив остается открытым, а во время прилива скрывается под водой. Мы можем спуститься вниз, взять одну из лодок, спрятанных в пещере, обогнуть на ней этот небольшой мыс и выбраться на маленький пляж — замечательное местечко для нашей прогулки.

Закатив глаза, Эльфреда вздохнула с блаженной улыбкой на устах, предвкушая будущее удовольствие. Но тут же стала серьезной.

— Только надо придумать причину, почему нам понадобилось уединиться в одной из верхних комнат на час-другой.

Кайла вопросительно приподняла брови, и Эльфреда пояснила:

— Мы не можем просто так исчезнуть, они перевернут вверх дном весь замок.

— О да, конечно, — со вздохом согласилась Кайла. Вновь бросив взгляд на мужчин за соседним столом, она увидела, что на этот раз Робби смотрит в их сторону — на свою крохотную жену — со смешанным чувством нежности и беспокойства, и это тут же заставило ее подумать о здоровье подруги.

— Но ты в деликатном положении… — обернулась она к ней с выражением тревоги в глазах.

Эльфреда улыбалась, и Кайле показалось, что она не поняла вопроса.

— Я слышала, — с мрачным видом пояснила Кайла, — что беременные женщины быстро утомляются.

— О да, — пробормотала Эльфреда, с тоской глядя на своего мужа, который больше не смотрел в ее сторону, заспорив о чем-то с Гэленом. — Робби постоянно твердит мне об этом, с тех пор как я сказала ему, что беременна.

— Хорошо, — усмехнулась Кайла. — Вот тебе и предлог, чтобы уединиться, — ты можешь сказаться уставшей. Я отнесу это на счет твоего деликатного положения и предложу подняться наверх, там ты сможешь чуточку отдохнуть. Есть ли потайной ход в комнате по соседству с моей спальней?

— Да, конечно. — Эльфреда вновь склонилась к ней, сияя от восторга. Но ее настроение быстро переменилось. — А как же ты?

— После того как ты уйдешь, я объявлю всем, что неплохо бы вздремнуть после обеда…

— Но Моргана ни за что не поверит, — отрезала Эльфреда, и Кайла нахмурилась.

— Да уж, тем более что последнее время она постоянно мной недовольна. Она сильно напугана моим последним побегом и теперь выполняет все приказания Гэлена — он пригрозил вернуть ее Катрионе, если она еще когда-нибудь попытается помочь мне бежать. — Кайла умолкла, недовольно сморщив нос. — Надо придумать способ убедить ее. Она, может, и поверит, что мне захотелось вздремнуть, да просто от скуки, без тебя. И я могу пораньше начать зевать, показывая свою сонливость. Если она спросит, почему меня клонит в сон, я могу сказать, что Гэлен полночи не давал мне спать.

— А он вполне способен на это, — хмыкнула Эльфреда. Кайла покраснела, но приняла невозмутимый вид.

— Я скажу, что пошла спать, и буду ждать твоего прихода в своей комнате.

Эльфреда кивнула и мечтательно закатила глаза.

— Я уже чувствую дуновение бриза, запах моря и слышу скрип песка под своими ступнями.

— Да, — улыбнулась ей в ответ Кайла, — это будет славное приключение.

— Дитя мое, ты постоянно зеваешь, едва спустилась утром в большой зал, не надо ли тебе прилечь?

Неожиданная реплика Морганы ошарашила Кайлу, и она метнула многозначительный взгляд на Эльфреду.

— Похоже, его милость лорд мучил тебя всю ночь, — лукаво сверкнув глазами, поддела Кайлу старая служанка.

Покраснев, Кайла заерзала на месте — старуха попала не в бровь, а в глаз. Сегодня Кайла зевала вовсе не притворно, и Гэлен действительно был тому причиной. Он не отпускал ее до поздней ночи, и теперь ей смертельно хотелось спать.

— Пожалуй, Моргана права, и тебе стоит чуточку отдохнуть, — притворно потянувшись, сказала Эльфреда. — Что-то глаза болят от вышивания, я и сама не прочь передохнуть.

Оторвавшись от своего шитья, Моргана посмотрела на ее живот.

— В твоем положении это совсем нелишне.

Молодые женщины замерли от удивления — их план начал осуществляться сам собой, и помощь пришла с неожиданной стороны. Эльфреда еще не объявляла о своей беременности, но Моргана словно прочитала все их мысли и пошла им навстречу.

— Но как ты догадалась о моем положении? — спросила Эльфреда.

Моргана округлила глаза.

— Дитя мое, я слишком давно хожу по этой земле, и на ней осталось не так много того, чего бы я не знала. Уже неделю назад я поняла, по крайней мере заподозрила, что ты носишь ребенка.

Она дала подругам минуту, чтобы переварить услышанное, затем вновь заговорила:

— У тебя прекрасные бедра. Роды будут трудными, но все кончится хорошо.

Кайла почувствовала, как исчезало, улетучивалось сжимавшее ее внутреннее напряжение, и она распрямилась, как парус под ветром. Моргана всегда знала, что говорила. Значит, так оно и будет. Эльфреда тоже испытала облегчение — несмотря на всю ее браваду, она не была абсолютно уверена в благополучном исходе своей беременности.

— Полагаю, вам обеим будет полезно отдохнуть, — продолжала Моргана. — Твоему ребенку от этого будет только польза. А твоей спине, — теперь Моргана обращалась к Кайле, — надо тоже почаще давать отдых, хотя ты и стала чувствовать себя намного лучше после моих бальзамов и снадобий. Все же старайся беречь спину и понапрасну не напрягать ее.

— Я, пожалуй, действительно немного отдохну, — обратилась Кайла к Эльфреде. — Если ты побудешь одна.

Эльфреда кивнула.

— До твоего домика далековато, ты можешь, если хочешь, воспользоваться комнатой рядом с моей, — предложила Кайла, словно эта мысль осенила ее только что. — Ведь комната свободна, и если ты решишь там отдохнуть, то останешься в замке под присмотром Дункана. И Робби будет спокоен, и ему не придется покидать замок и бегать по острову, проверяя, все ли с тобой в порядке.

Кайла бросила лукавый взгляд на Дункана, стоявшего у камина, и улыбнулась, когда тот в ответ скорчил что-то вроде одобрительной мины.

— А вас, миледи, это не очень побеспокоит? — смиренно спросила Эльфреда.

— Ни в малейшей степени, — заверила ее Кайла и встала со стула. — Иди вперед, а я хочу выпить кружечку медового напитка перед сном.

— Я тоже, пожалуй, выпью полкружечки. — Эльфреда встала и пошла вслед за госпожой.

Кайла направилась на кухню, испытывая чувство вины, что все получилось так легко, — Моргана словно догадывалась об их планах и неожиданно решила помочь им. Это было даже забавно. Они вошли в кухню и принялись осуществлять вторую часть своего плана — собрать немного еды для своей прогулки.

Это было непросто. Кроме повара, в кухне находилось трое или четверо слуг, которые, едва Кайла заявила о желании выпить кружечку, бросили свои дела и устремились к ней. Молодая хозяйка решительно пресекла их рвение и неторопливо прошла по кухне к шкафу, достав из него кувшин и кружки.

Пока Эльфреда заслоняла ее от возможных любопытных взглядов, Кайла успела на ходу незаметно спрятать в карман маленький каравай хлеба, который остывал на печи, и головку сыра — Эльфреда ловко выхватила ее прямо из-под носа кухонной девушки, предварительно отвлекши ее внимание своей болтовней.

Усевшись за стол, они разлили напиток по кружкам и не успели со звоном сдвинуть их, как Эльфреда проворно смела с соседнего стола два яблока и спрятала за корсаж. Видимо, от прохладных плодов ей стало зябко, и Эльфреда, скорчив недовольную гримаску, стала ерзать на месте и подергивать плечами. Ее нелепые движения привлекли внимание повара, который все же не заметил, каким огромным и странным по форме вдруг стал ее бюст. Глядя на все это, Кайла едва сдержала смех и закашлялась в кулак.

Эльфреда тут же подскочила к ней, с притворным беспокойством обняла подругу и, гладя ее по спине, принялась заботливо расспрашивать, уж не прохватило ли Кайлу сквозняком, а Кайла при этом едва не стонала от смеха. Люди в кухне уже с беспокойством поглядывали на молодую хозяйку, которая еще недавно слыла сумасшедшей саксонкой, пожалуй, это становилось опасным для осуществления их плана.

Спрятавшись от их взглядов за кружкой, которую держала в руках Эльфреда, Кайла шепотом предупредила проказницу, что ее лиф не в порядке. Отхлебнув из кружки, хозяйка через плечо Эльфреды послала повару милостивую улыбку, пока та поудобнее устраивала злополучные яблоки.

Быстро осушив свои кружки, они покинули кухню, унося свою тайную добычу. Зная, что Дункан следит за каждым их жестом и шагом и подслушивает все, что они говорят, подруги громко пожелали друг другу приятного сна и разошлись по своим комнатам.

Едва дверь за ней закрылась, Кайла бросилась к стене, разделяющей их комнаты, — где-то там был вход в потайной коридор, но внешне он был совершенно незаметен. Она все еще ощупывала и осматривала стену, все меньше надеясь на успех, когда часть стены, прилегающая к очагу, внезапно ушла внутрь.

— Так вот это где! — рассмеялась Кайла, когда голова Эльфреды просунулась в ее комнату. — Я пыталась найти ход еще прошлой ночью, но внезапно пришел Гэлен.

Она заглянула во мрак прохода.

— Да, найти этот ход непросто. — Эльфреда веселилась, словно ребенок. — Ты готова?

— Да… — начала было Кайла и вдруг замерла — ей почудился какой-то шум у двери. Она застыла, напрягая слух, а ловкая Эльфреда, не дожидаясь, что будет дальше, быстро скрылась в темноте туннеля, сделав ей знак молчать.

Плита скользнула на прежнее место. Кайла едва успела добежать до кровати и упасть на постель — в следующее мгновение дверь отворилась, и вошел Гэлен.

— Так это правда? — сказал он с неподдельным удивлением.

Кайла замерла, готовясь одарить его самой милой своей улыбкой.

— Ты о чем? — Улыбка действительно вышла очень естественной и очаровательной.

— Моргана сказала, что ты пошла наверх отдыхать, но я не поверил…

Откинув плед, Кайла села в постели и пожала плечами.

— Я немного устала, только и всего. Он быстро подошел к ней.

— Что-то болит? Спина?..

— Нет, — заверила она его с той же обворожительной улыбкой. — Я только чуть-чуть устала — видимо, ночью не выспалась.

На его лице появилось виноватое выражение, и Кайла поспешно пришла к нему на помощь:

— Ты не виноват — спать было бы просто грешно.

При этих словах она покраснела.

— Я, собственно, пришел пригласить тебя прогуляться по берегу, как обещал, — пробормотал он, присаживаясь на край постели. — Но раз ты устала, то лучше вздремни. Да и мне, пожалуй, не помешает. — Его рука ласково скользнула по ее плечу. — Я постараюсь помочь тебе расслабиться и побыстрее уснуть.

В его тоне слышалось такое, что ее глаза округлились: обычно эта хрипотца вызывала жар и содрогание внизу ее живота… Но по другую сторону стены сейчас стояла Эльфреда и слушала их, поэтому Кайлу охватила паника, а не страсть. Она лихорадочно искала способ дать его мыслям другое направление. Но он стремительно нагнулся и поцеловал ее, и она тут же поняла, что момент упущен — его уже невозможно остановить. Когда он прижал ее к постели и стал распускать завязки на одежде, спасти ее могло только чудо.

И чудо явилось — в дверь постучали.

Со вздохом досады Гэлен оторвался от жены и повернулся к двери.

— Кто там?

— Гэвин послал сказать, что какие-то люди с другого берега хотят тебя видеть, — глухо донесся из-за двери голос Томми. — Он отправился за лодкой, чтобы перевезти их сюда.

— Я немедленно спускаюсь, — решительно сказал Гэлен и с огорченным видом повернулся к Кайле: — Придется обождать до лучших времен, дорогая. — Он поцеловал ее и легко поднялся с постели. — К вечеру я вернусь. А ты пока отдыхай.

Не сказав больше ни слова, он накрыл ее пледом, повернулся и вышел.

 

Глава 14

Едва дождавшись, когда за Гэленом закроется дверь, Кайла отбросила плед. Приведя в прядок завязки на одежде, она поспешила к потайной плите. Подруга встретила ее с лукавой улыбкой.

— Прости, — пробормотала Кайла, следуя за Эльфредой в глубь туннеля. Ее чуткое обоняние тут же уловило затхлый запах.

— Обычное дело, — послышалось в ответ. — Как там наш хлеб?

— Хлеб? — озабоченно отозвалась Кайла, следя глазами за потайной плитой, неслышно скользнувшей на место. Ощупав карман, Кайла поняла, что хлебец лежал как раз с того бока, с которого к ней привалился Гэлен. Ясно, весь сплющился. Слава Богу, Эльфреда сообразила прихватить факел — сама Кайла об этом не подумала.

— Хлеб сплющился, — сказала Кайла, пытаясь не потерять из виду едва различимые очертания фигуры Эльфреды. Неужели Эльфреда видела, что происходило в комнате?

— Так ты нас видела? — с испугом спросила Кайла.

— В плите вообще-то есть специальный глазок, — ответила Эльфреда. — Он говорил негромко, так что я не могла понять, что происходит, вот и воспользовалась глазком. Ты уж прости. Я хотела вернуться в свою комнату, когда услышала стук в дверь.

— Он собирался лечь спать, — призналась Кайла, услышав, как Эльфреда фыркнула в ответ.

В полутьме они добрались до ступеней, высеченных в основании скалы. Боясь упасть на скользких плитах, Кайла, вытянув руку, оперлась на покрытую вековой слизью стену.

Молодые женщины молча преодолели спуск по узкой скользкой лестнице и с облегчением поняли, что добрались наконец до пещеры.

— Господи, я забыла, как здесь мокро.

— Интересно, как твой Робби пробирается сквозь эту щель? — спросила Кайла, оглядываясь вокруг.

Пещера оказалась неожиданно просторной. Подруги стояли на ровной площадке в несколько футов шириной — остальное пространство покрывала вода, берега терялись в полумраке. Сейчас, во время отлива, поверхность воды была футов на десять ниже площадки. Приблизившись к ее краю, они смогли рассмотреть вторую цепочку вырубленных в скале ступеней, ведущих к другой, нижней площадке, к которой веревками были привязаны несколько небольших лодок, покачивающихся на воде. На концах веревок имелись петли, наброшенные на шесты, установленные на нижней платформе, так что при колебании уровня воды, поднимавшей и опускавшей лодки, эти петли свободно скользили по шестам.

— Да, — сказала Кайла, — ловко придумано!

— Конечно, — согласилась Эльфреда, воткнув факел в железное кольцо на стене. Она подошла к Кайле и указала ей на узкий, едва заметный выход из пещеры, сейчас расположенный высоко над уровнем воды.

— Вода поднимается так высоко? — спросила Кайла с недоверием.

— И опускается, как видишь, вот так низко.

— А что же вы делаете во время прилива?

— Робби объяснял мне, что если случится воспользоваться пещерой во время прилива, то до выхода придется добираться вплавь. На этот случай здесь спрятаны лодки, но их состояние проверяют не чаще раза в месяц.

— Добираться до выхода вплавь? — с сомнением переспросила Кайла. — Думаю, я не смогла бы задержать дыхание так надолго.

— Выход не очень далеко, а проход не такой уж и длинный, просто он изгибается влево, поэтому прямой свет не попадает в пещеру, а видны только отсветы. Выход наружу отсюда не просматривается даже при низкой воде.

Кайла утвердительно кивнула — все сказанное подтверждало ее собственные наблюдения.

— Знаешь, это отлично, что мы с тобой так подружились, только боюсь, что у наших мужей может быть другое мнение.

Эльфреда прищелкнула языком.

— Если они узнают, что мы с тобой не спим, нам придется худо.

Медленным кивком Кайла выразила свое согласие со словами подруги.

— Как тебе кажется, ради такой прогулки стоит рисковать?

Эльфреда хмыкнула в ответ.

— По-моему, да, ведь случись что, я теряю совсем немного. Самое худшее, что на меня может обрушиться, — это бурный, но короткий гнев Робби.

Осторожно спускаясь по ступеням к нижней площадке, Кайла неопределенно повела рукой.

— И со мной то же самое… я имею в виду, если Гэлен узнает.

— Ну нет, — возразила Эльфреда, следуя за ней. — Дело не только в Гэлене. Ты забыла про Макгрегора.

— Ты совсем как Гэлен — я никак не пойму, что вы все твердите об этом Макгрегоре, ведь он не может причинить мне никакого вреда. Мы с Гэленом состоим в браке, значит, Макгрегор не может жениться на мне. Если он не последний глупец, то давно уже забыл обо мне и нашел себе другую невесту.

— Шотландцы ничего не забывают, — сурово сказала Эльфреда. — Это не в их натуре… Или если даже забывают, то не прощают. Вражда кланов может продолжаться в течение шести и семи поколений — никто уже не помнит, из-за чего все началось, но врагов ненавидят все так же яростно.

Ступив на ровную поверхность нижней площадки, Кайла обернулась к Эльфреде:

— Прости, но мне это кажется страшной глупостью.

— Глупо или нет, но Макгрегор не оставит это просто так.

— Но он не сможет на мне жениться, — повторила как заклинание Кайла.

— Конечно, нет, — согласилась Эльфреда и вдруг выпалила: — Он убил первую жену Гэлена!

— Так что это за люди? — спросил Гэлен Томаса, когда они спустились вниз по лестнице.

— Это люди из Форсита.

Гэлен молча посмотрел на своего кузена, заметив боковым зрением, как при этих словах напряглась Моргана, сидящая у очага.

— Брат Кайлы с ними?

— Нет ни его, ни его жены.

Переступая с ноги на ногу, Томми искоса взглянул на старуху, которая вся превратилась в слух.

— Они говорили, что хотят видеть леди Кайлу, но я не уверен… — пробормотал он на этот раз едва слышно.

— Ты правильно сделал, надо прежде выяснить, кто они такие, — так же тихо ответил Гэлен, более не обращая внимания на Моргану, чье беспокойство теперь стало понятным.

Они прошли к обеденным столам. Усевшись, налили себе по кружке эля, но не пили пенящийся янтарный напиток, молча созерцая его.

— Похоже, новости не слишком приятные, — пробормотал Томми, когда молчание стало тягостным. — Ее брат давно приехал бы сюда, если бы мог.

В ответ Гэлен издал неопределенный звук. Томми задумчиво уставился на свою кружку.

— В горячке леди Кайла так много рассказывала о своем брате! Видно, она его горячо любит. Если он все же умер, для нее это будет удар.

— О да, — вздохнул Гэлен.

Наружная дверь неожиданно распахнулась, и Гэлен поднялся с места. В сопровождении Гэвина, Ангуса и Дункана на пороге появился человек, которого он прекрасно знал.

— Лорд Шропшир! — воскликнула Моргана и с резвостью молодой девушки поспешила ему навстречу. — А нам сообщили, что вы останетесь при Джонни до тех пор, пока…

— С ним все в порядке, он поправляется. Медленно, но верно, — уверенно заявил лорд Шропшир. — Я оставил в Форсите четырех своих людей на время поездки.

Слова лорда Шропшира разгладили скорбные морщины на лице Морганы — ведь она уже была готова услышать весть о смерти Джонни.

— Я хочу говорить с леди Кайлой, — заявил Шропшир.

Гэлен кивнул Томми, но старуха опередила его.

— Я сама приведу ее! — воскликнула она и стала проворно карабкаться вверх по лестнице.

Он убил первую жену Гэлена!

От такой новости мурашки побежали по телу Кайлы, а затем в голову ударила горячая волна. Повернувшись к Эльфреде очень медленно, будто она не владела своим телом, Кайла посмотрела на подругу так, словно впервые видела ее.

Эльфреда, поняв, что нанесла подруге сокрушительный удар, задышала часто и прерывисто.

— Я думала, ты знаешь, — с печальным вздохом сказала она.

— Его первую жену? — прошелестела она как бы с недоверием.

— Именно.

Кайла минуту молчала, она не могла унять бешеную пляску темных кругов перед глазами: едва все успокоилось, она подняла взгляд на Эльфреду:

— Расскажи мне, если можно.

— Я сама знаю только то, что мне рассказывали. Они успели прожить вместе только шесть месяцев, но она уже была беременна. Гэлена вызвали к королевскому двору, а Маргарет — так ее звали — в то время была на пятом месяце. Гэлен боялся, что она растрясет ребенка, и не взял ее с собой. Через неделю бедняжка затосковала и решила навестить свою кузину, которая была замужем за одним из Макдональдов на материке.

— Думаю, Гэлен не разрешил бы ей этой поездки, чтобы, не дай Бог, не навредить ребенку.

— Да и Джейми, думаю, был того же мнения, — согласилась Эльфреда с печальным вздохом.

— Кто такой Джейми?

— Так звали кузена Гэлена — в то время он был его правой рукой. Робби думает, что Джейми был влюблен в Маргарет, — но дело уже не в этом, — она так долго уговаривала и уламывала его, что в конце концов он сдался. Так как они не собирались выезжать за пределы территории клана Макдональдов, третьим с ними отправился только Лохлин, брат Джейми. Они должны были вернуться на следующий день, но вместо них прибыл вестник — сосед кузины — и сообщил печальную весть.

Эльфреда облизнула пересохшие губы.

— Маргарет находилась в хлеву вместе со своей кузиной, помогала ей доить коров, когда начался набег. На хутор напали Макгрегоры — они бросали зажженные головни на соломенные крыши дома и хлева.

— Но зачем?

— Так обычно поступают во время набега, — пожала плечами Эльфреда. — Поджигают дом, хлев и угоняют скотину, пока хозяева тушат пожар. Ты же понимаешь, коров невозможно гнать быстро.

— Понятно, — с тихим вздохом произнесла Кайла.

— Так вот, они подожгли дом и хлев, согнали всю скотину и погнали прочь. Если бы все было как обычно, Маргарет с кузиной успели бы выбежать из хлева, но у Маргарет начались преждевременные схватки. Ее кузина выбежала во двор и стала звать на помощь, крича, что Маргарет не может выйти. Но огонь с такой быстротой охватил хлев, что он мгновенно превратился в огромный пылающий костер. Все же мужчины — Джейми, Лохлин и муж кузины — храбро бросились внутрь. Никто из них уже не вышел. Увидев дым, на пожар сбежались соседи, но их взору предстала убитая горем кузина, сидящая на голой земле между пылающим хлевом и дымящимся домом. Как только они узнали, что миледи погибла в огне, они немедленно послали вестника в замок.

— И Гэлен, вернувшись из поездки, узнал, что его двоюродные братья, жена и неродившийся ребенок — все погибли! — произнесла Кайла, печально качая головой.

— Да, так оно и было.

Обе женщины несколько минут молчали, затем Кайла посмотрела прямо в глаза подруге:

— И он винит во всем Макгрегора, поэтому-то они и напали на нас. Жену — за жену.

Эльфреда неохотно кивнула, соглашаясь:

— Таков был их план, как Робби мне рассказывал.

Все сказанное Кайла восприняла со сдержанным спокойствием, не чувствуя себя ни задетой, ни раздраженной. Она не была настолько глупа, чтобы верить, будто Гэлен тайно влюбился в нее, давно и издалека выслеживал, чтобы однажды похитить. Она понимала, что их брак является следствием кровной вражды. Чего она не знала до сих пор — так это того, что заменила собой погибшую жену.

Впрочем, так ли это важно? Она вспомнила своего брата и его жену, и ее лицо исказилось гримасой отвращения. Несомненно, в браке ей повезло больше, чем Джонни. Гэлен никогда не пытался сделать ей плохо, всегда хорошо обращался с ней и в постели был нежен и чуток. Конечно, она до сих пор многого о нем не знала, но то, что успела узнать, внушало ей уважение и симпатию к Гэлену. При дворе английского короля она видела многих знатных женщин, которые не только не любили своих мужей, но даже питали к ним отвращение, не могли находиться с ними в одном помещении, не говоря уж о том, чтобы переносить их прикосновения. Да, несомненно, она была счастлива. И может быть, именно поэтому совсем не стремилась докопаться до истинной причины, почему Гэлен женился на ней, — не хотела разочарований.

Теперь, когда она знала причину, его поведение стало ей понятнее. Несомненно, он очень любил свою Маргарет, и если иногда казался холодным и отстраненным, то это потому, чтр до сих пор переживает ее утрату. Но со временем он, возможно, привыкнет к ней и полюбит ее, Кайлу. Брат, случалось, говорил ей, что у нее есть природный дар привязывать к себе людей.

Эльфреда все еще испытывала неловкость от своей невольной роли дурного вестника, и Кайла, чтобы приободрить подругу, улыбнулась ей и спросила:

— Как давно погибла Маргарет?

— Еще не прошло и девяти месяцев, полагаю. Это случилось примерно за полгода до того, как мы с Робби поженились.

Кайла нахмурилась — конечно, прошло совсем немного времени, и образ Маргарет жив в его памяти.

— Теперь ты понимаешь, почему он так страдает? — спросила Эльфреда.

— Не совсем. — Кайла прищурилась, готовая защитить свое мнение. — Ведь Гэлен не может не понимать, что ее убили не умышленно — Макгрегор не знал, что у нее начались схватки. Ты сама сказала, что если бы не эта случайность, у них было бы время выскочить из хлева… и…

— Скорее всего Макгрегоры вообще не знали, что она там, — перебила ее Эльфреда. — И Гэлен, конечно, это понимает. Их кланы десятилетиями совершают набеги. Это было не умышленное убийство, а несчастный случай, трагическая случайность. Именно поэтому месть Гэлена не так прямолинейна — он решил не убить Макгрегора, а…

— И все же я не могу понять, — не позволила ей закончить мысль Кайла, — почему вы считаете, что Макгрегор представляет для меня угрозу. Ведь он не собирался убивать Маргарет и, по всей вероятности, сам чувствует себя не лучшим образом из-за этой трагедии. Маловероятно, что он захочет убить меня.

Эльфреда посмотрела на нее с сожалением:

— Он придет мстить за себя, а не убивать тебя — это разные вещи.

— Мстить за себя? Но чем он обижен?

— Тем, что Гэлен похитил тебя у него.

— И как же он будет мстить? — в недоумении округлила глаза Кайла.

— О, для этого есть предостаточно способов! — воскликнула Эльфреда. — Он может, например, потребовать за тебя выкуп, но если ты ему приглянешься, тогда…

— Тогда что? — нетерпеливо спросила Кайла, когда Эльфреда вдруг осеклась.

— Он может надругаться над тобой и отослать назад, опозоренную, — неохотно произнесла Эльфреда.

Кайла побледнела.

— Он этого не может сделать…

— Но ты предназначалась ему, — резонно заметила Эльфреда.

— Да, но теперь я жена Гэлена — и мы законные супруги.

— Для шотландца закон значит гораздо меньше, чем право, — пожала плечами Эльфреда.

— Право — надругаться над женщиной? — Голос Кайлы задрожал от гнева.

Видя, как огорчила подругу, Эльфреда нахмурилась:

— Не лучше ли нам, миледи, оставить нашу затею и вернуться в замок?

— О нет, ни за что! — Кайла отрицательно замотала головой. — Ни за что! Прогулка продолжается! Пусть в этой пещере темно, мрачно и сыро, но зато как прекрасно и солнечно там, за ней! Прогулка по берегу — это как раз то, что мне сейчас нужно.

В ее голосе чувствовалась упрямая решимость. Она повернулась к лодкам.

— Какую мы возьмем?

— Может быть, все-таки вернемся? — с напряжением в голосе повторила Эльфреда. — Сейчас, когда мы вспомнили про Макгрегора, я стала сомневаться в безопасности нашей прогулки. Как говорится, вспомни про черта — и он тут как тут.

Кайла в раздражении закатила глаза.

— Сейчас опасность не больше, чем когда мы задумали наш пикник. Ты сама говорила, что пляж окружен скалами, на которые невозможно взобраться. С какой стати он будет высаживаться на этом берегу?

— Конечно, но…

— Никаких «но», — решительно прервала ее Кайла. — Это мрачная обстановка в пещере плохо на тебя действует — мы выйдем на свежий воздух, и тебе сразу станет веселее. Представь, как песок скрипит у тебя под ногами… — добавила Кайла, стремясь развеять дурное настроение подруги. Она вновь повернулась к лодкам. — Итак, какую мы берем? Вот эту?

Отбросив наконец свои опасения, Эльфреда подошла к лодке, на которую указывала Кайла. Лодка выглядела более новой по сравнению с остальными, свежая краска на ней еще не успела облупиться.

— Нет, — решительно ответила Эльфреда, — мы берем вон ту, крайнюю.

Вслед за Эльфредой Кайла подошла к этой лодке. Самая маленькая, она выглядела самой невзрачной. Кайла не очень разбиралась в этом, но ей казалось, что чем лодка больше, тем лучше, тем меньше шансов перевернуться.

— Конечно, она не так мило выглядит, но нам будет легче с ней справиться, — видя сомнения Кайлы, пояснила свой выбор Эльфреда.

Кайла ничего не смогла возразить против такого веского довода, и Эльфреда стала осторожно переступать по днищу лодки. Кайла, собрав все свое мужество, последовала ее примеру.

— Что значит «ее нет»? Что ты говоришь? — возмутился Гэлен, не обращая внимания на присутствие англичанина, который сидел рядом с ним за столом.

— Это значит только то, что я сказала, — раздраженно бросила Моргана, — я поднялась в твою комнату — ее там нет. И Эльфреды тоже нет в ее комнате.

Услышав это, Робби замер на месте и побледнел:

— Эльфреды тоже нет?

— Да, обе курочки выскользнули из клетки.

— Но ведь Эльфреда…

— Знаю, в интересном положении. — Поджав губы, Моргана помотала головой. — Естественно, в таком положении не шляются где попало. Да и Кайла — с ее спиной и прочим. Но вот что я вам скажу, — переводя взгляд с Робби на Гэлена и обратно, заявила старая служанка. — Они не сделали бы этого, не обращайся вы с ними как римляне с сабинянками…

— Что? — вдруг заорал Гэлен, вскакивая на ноги. — С сабинянками? С какими еще сабинянками?

— Ты меня понял, — коротко ответила Моргана.

— Милорд, послать людей на поиски? — вмешался Томми, чтобы не спорить по пустякам.

— Да, немедленно! — Еще какое-то мгновение Макдональд с удивлением смотрел на Моргану, затем перевел взгляд на Томми: — Обыщите весь остров — они не могли далеко уйти.

— Где же берег? — спросила Кайла, оглядываясь вокруг.

Теперь, когда они выгребли из туннеля в море, она видела лишь бескрайнюю голубую гладь и шершавую поверхность утеса.

— Направо, за мысом, даже вплавь тут не так уж далеко. — Взмахом руки Эльфреда указала, где именно находится берег.

— Сверху из моей комнаты этот пляж кажется не очень большим, думаю, лодку там толком не спрячешь.

— А над пляжем, в скале, есть еще небольшая пещера, — пояснила Эльфреда, — вернее, углубление — это прямо под твоим окном. Места там хватит на одну или две лодки. Но людей можно перевозить на материк по очереди. Или можно дождаться отлива и вплавь добраться до лодок в пещере, если враги не обнаружат вход в нее.

Кайла оглянулась назад, чтобы взглянуть на путь, который они прошли, и с удивлением заметила, что не видит входа в пещеру, из которой они только что выплыли. С расстояния в пятнадцать футов он стал совершенно незаметен на фоне шершавой поверхности утеса.

— Где же вход? — с удивлением спросила она.

— Видишь этот заостренный выступ? Похожий на стрелку, она указывает вверх? Он как раз под ней.

Кивнув, Кайла подвинулась на скамье поближе к Эльфреде и усердно принялась за дело.

— Раньше мне никогда не доводилось грести, — призналась Кайла.

Эльфреда весело рассмеялась:

— Честно говоря, мне тоже, но это, кажется, нетрудно, и мы прекрасно справимся.

Это было действительно не так уж трудно, но и не слишком легко. Все же они быстро освоились с этим нехитрым делом и вскоре сумели направить лодку в нужном направлении. Минуту спустя беглянки обогнули выступающий в море мыс, перед ними появился пляж.

— Думаю, добраться вплавь было бы проще, — пробормотала Кайла, оценивая взглядом расстояние, которое им еще предстояло преодолеть; вплавь это заняло бы несколько минут.

Сверкая глазами и белозубой улыбкой, Эльфреда через плечо посмотрела на приближающуюся полоску песчаного пляжа, зажатую между скалами и утесами.

— Но тогда мы бы упустили возможность овладеть греблей! Такое развлечение! Видишь, мы уже вполне освоились с веслами, и кто знает, не пригодится ли нам это когда-нибудь еще?

Прыснув, Кайла продолжала усердно грести. Странно даже, но это занятие увлекло ее больше, чем она могла ожидать; до берега оставалось всего ничего — рукой подать. С облегчением она услышала шуршание песка под килем, их маленькое суденышко вздрогнуло, и обе они, дружно опустив весла, встали со скамьи. Вынув весла из уключин и положив их на дно лодки, они собрались покинуть ее.

Несмотря на предостерегающий окрик Эльфреды, Кайла смело ступила в воду. И тут же поняла причину беспокойства подруги: видимо, осадка лодки была несколько глубже, да и место не было таким уж мелким — наверное, они просто ткнулись в песчаную косу. Оказавшись в холодной воде по пояс, Кайла от неожиданности вскрикнула. Она еще не оправилась от шока ледяной купели, как вновь раздался беспокойный крик Эльфреды: лодка, освободившись от части груза, приподнялась и, снявшись с места, уплывала прочь — в том направлении, откуда они только что прибыли.

Кайла бросилась вдогонку, но ей мешало намокшее и отяжелевшее платье. Выбиваясь из сил, она успела ухватиться за нос лодки и потащила ее назад — теперь та пошла значительно легче, чем она ожидала, но Кайла вдруг оступилась и ухнула на глубину.

Ледяная вода обожгла тело выше пупка, и Кайла, кляня все на свете, навалилась на борт лодки. Когда она наконец выбралась на берег, Эльфреда уже была там; не намочив и щиколоток, она вытащила нос лодки на песок, чтобы ее не унесло прибоем. Покончив с этим, она обернулась к Кайле и разразилась смехом — ее подруга с прилипшими к щекам волосами и в платье, с которого стекали потоки воды, была похожа на мокрую курицу. Кайла чертыхнулась и метнула на нее столь выразительный взгляд, что смех застрял в горле Эльфреды.

— Прости меня, — потупилась та, — но я никогда бы не подумала, что ты, леди, можешь знать такие слова…

Кайла покраснела, лукавые огоньки вспыхнули в ее глазах, и она улыбнулась:

— Кое-что я слышала от моего братца — у него есть ругательства на все случаи жизни…

Радуясь наступившему между ними согласию, Эльфреда заметила:

— Тебе лучше бы снять платье и разложить его сушиться. — Она внимательно оглядела полоску берега. — И надо вытащить лодку повыше.

— Зачем?

— Прилив — вода поднимается.

— Уже сейчас? — испугалась Кайла. — Вода закроет вход в пещеру?

Эльфреда утвердительно кивнула.

— И мы застрянем здесь…

Эльфреда криво улыбнулась:

— Конечно, но мы же намеревались побыть здесь подольше и даже поплавать.

— И правда, — пробормотала Кайла, выражение беспокойства исчезло с ее лица, но через мгновение сменилось выражением испуга.

— Ах, черт побери!

— Что такое?

— Да хлеб…

Эльфреда поняла ситуацию мгновенно, и громким восклицанием поддержала огорченную подругу.

— Теперь он не только расплющился, — проговорила она. — Что ж, сегодня нам придется обойтись без хлеба. Но ведь есть еще яблоки… И сыр.

Эльфреда проворно достала из корзинки сыр, яблоки из-за корсажа переложила в карман. Кайла занялась своей одеждой, а Эльфреда решила пока осмотреть берег.

— Кайла! — вдруг раздался ее испуганный крик, когда Кайла уже разделась до нижней рубашки.

Эльфреда рассматривала что-то лежащее на песке, и Кайла поспешила к ней. У ног Эльфреды лежал небольшой кожаный мешок, перевязанный веревкой.

— Что это? — спросила Кайла, поднимая его с песка.

— Кто-то был здесь, и не очень давно, — испуганно прошептала Эльфреда.

Кайла, подавив волнение, принялась развязывать мешок.

— Может быть, его уронил кто-то из людей, которые присматривают за лодками? — предположила она.

— Но они приходят сюда в начале месяца, а сейчас середина.

— А если его именно тогда и уронили, просто не вспомнили, где потеряли? — высказала Кайла другое предположение.

Внутри оказались ржаные сухари.

— Нет, этого не может быть, — ответила Эльфреда, и Кайла уловила страх в ее дрогнувшем голосе.

— В полный прилив вода поднимается гораздо выше и просто смыла бы мешок. Кто-то здесь был…

— Недавно, — пробормотала Кайла, набрав полную пригоршню сухарей.

Действительно, если бы мешок попал в воду, сухари бы намокли. Значит, его уронили сегодня — и уже после прилива. Это было яснее ясного.

Она еще раз окинула взглядом берег и скалы.

— Но я никого не вижу.

— А вон то дерево у основания скалы? — просипела Эльфреда. — Не смотри туда! То есть делай вид, что не смотришь…

Но Кайла как завороженная повернула голову именно туда, куда указывала Эльфреда, и тут же отвела взгляд, беззаботно оглядывая скалы.

— Вижу — и что же?

— За ней небольшая пещера, которая отсюда не видна, я уже говорила тебе о ней, там прячут лодки, — прошептала Эльфреда. — В нее можно свободно войти с берега…

— И там сейчас может кто-то прятаться, — закончила ее мысль Кайла звенящим от волнения голосом. — Давай побыстрее вернемся к лодке. Кто бы ни были эти люди, нам надо вернуться домой, во всем признаться и попросить Гэлена проверить пещеру.

Она взглянула на мешок, который держала в руках.

— Хотя это может быть пустяк, мешок потерял кто-то из наших ратников. Ты же сама сказала — на эту скалу взобраться невозможно.

— Да, — согласилась Эльфреда, блуждая взглядом по глади моря, — но у меня плохое предчувствие. — Она снова посмотрела на Кайлу. — Нельзя обнаруживать, что мы что-то заподозрили. Выдавать себя. Иди к лодке и делай вид, что ты просто хочешь расправить платье, я пойду следом. И будь готова моментально прыгнуть в лодку и с силой оттолкнуться.

— Полагаю, тебе надо идти вперед, — предложила Кайла. — Тебе трудно будет бежать за мной в длинном платье.

— Но они охотятся не за мной — ты госпожа, я всего лишь твоя служанка.

— Ты не служанка, ты жена одного из лучших ратников моего мужа! — возмущенно воскликнула Кайла. — И моя подруга.

— Миледи, независимо от того, прислуживаю ли я в замке или просто живу в нашей деревне, ты стала моей госпожой, нашей общей госпожой с тех пор, как вышла замуж за нашего лорда, и на вашей свадьбе я вместе со всеми присягнула на верность нашему лорду и всему его роду и поклялась защищать его, если потребуется, ценой собственной жизни.

— А тебя не волнует разве судьба твоего ребенка? — не сдавалась Кайла.

— Чем дольше мы стоим здесь и спорим, тем большей опасности подвергаем себя, — в сердцах фыркнула Эльфреда. — Я затеяла эту прогулку. И если с тобой что-то случится, я себе этого никогда не прощу. А сейчас… пожалуйста, беги к лодке!

Кайла сокрушенно вздохнула:

— Будь по-твоему, Эльфреда Макдональд, но знай: если в результате моего замужества ты оказалась в числе моих слуг, то пеняй на себя, что смеешь спорить со мной!

Эльфреда нашла в себе силы улыбнуться: они не должны паниковать.

— Я никогда не говорила, миледи, что умею быть послушной, — прошептала она. — А сейчас иди…

Кайла быстро пожала ей руку, повернулась и спокойно направилась к лодке, беззаботно помахивая подобранным мешком. Она успела пройти только половину расстояния, когда раздался истошный крик Эльфреды. Обернувшись, Кайла увидела, что из-за дерева выскочили несколько человек и ее подруга что есть духу бежит, спасаясь от них.

 

Глава 15

— Беги!

Панический крик вывел Кайлу из оцепенения. Бросив мешок с сухарями, она повернулась и припустила к лодке.

Ей казалось, что она бежит уже целую вечность, а лодка не приближается к ней ни на дюйм. Чем больше она прилагала усилий, тем глубже ноги вязли в песке, и тем медленнее она бежала. Кайла молилась, прося у Бога прощения за то, что так дерзко и бездумно решилась на рискованную прогулку, она клятвенно обещала Господу не повторять подобных ошибок. Казалось, еще шаг — и рука преследователя схватит ее за плечо, затем ее собьют на землю, свяжут, затем… Но ей все же удалось достичь лодки. Не раздумывая и не медля ни секунды, она столкнула свою спасительницу в воду и, уцепившись за борт и изготовясь к прыжку, оглянулась на Эльфреду.

Подруга находилась шагах в двадцати от лодки, она бежала, путаясь в длинном подоле платья, — чего Кайла и опасалась, преследователи уже настигали ее. Их длинные ноги пожирали расстояние раза в два быстрее, чем коротенькие ножки Эльфреды. Вот один уже совсем рядом — Кайла заметалась: что, что тяжелое можно метнуть в негодяя? Но отчаянный вопль Эльфреды дал ей понять: поздно. Подняв глаза, Кайла увидела, что самый ловкий из преследователей уже прижал ее к песку своим телом.

Проклиная мир, людей и все живое, она схватила весло и, оставив лодку, рванулась вперед. Она уже занесла весло над головой обидчика Эльфреды, но к ним подоспел второй преследователь, и удар достался ему. Как подкошенный, тот без звука осел на землю, но прежде чем разгневанная женщина успела занести весло для второго удара, подоспел и третий — он с разбегу боднул ее головой в живот. Захлебнувшись, Кайла отлетела на несколько шагов назад и упала на спину.

— Кайла!

Она слышала крик подруги, но была не в состоянии ответить.

Эльфреде удалось наконец сбросить с себя своего преследователя, и она на четвереньках подползла к Кайле. Мужчины молча окружили их.

— Ты в порядке? — спросила Эльфреда, взяв Кайлу за плечи и слегка тряхнув. Кайла, как выброшенная на берег рыба, лишь беззвучно открывала рот.

— Ничего, — успокоила подруга. — Он просто забил тебе дыхание — оно скоро вернется.

Кайла хотела кивнуть в ответ, но могла только ловить ртом воздух. Через некоторое время ей это удалось, и, откинувшись на спину, она наконец вздохнула.

— Держи язык за зубами, — пробормотала Эльфреда, положив голову Кайлы себе на колени. Она посмотрела на сгрудившихся вокруг них людей Макгрегора — их было примерно полдюжины, — ее глаза застыли, словно поверхность озера под коркой осеннего льда.

— Это, конечно же, Макгрегор, — мрачно сказала она.

— Он самый, — подтвердил мужчина, который расправился с Кайлой; он, похоже, был доволен, что не нанес ей серьезных повреждений. — Неожиданная любезность с вашей стороны, миледи, — самой явиться к нам! А мы уже думали, придется дожидаться темноты, перебираться на более доступный берег и даже проникать за вами в замок. Весьма признателен вам — вы очень облегчили нам жизнь.

Стон человека, которого Кайла ударила веслом, заставил Макгрегора поморщиться.

— Хотя было бы куда любезнее с вашей стороны, если бы вы не вышибли мозги у бедняги Джимми.

— Ты и есть тот самый Макгрегор?

Кайла поняла удивление, прозвучавшее в вопросе подруги: этот человек совсем не походил на злодея или неотесанного мужлана, он вообще не был похож на шотландца. Говорил с заметным английским акцентом, и одет был этот высокий блондин с прекрасной фигурой на английский манер — в изысканный камзол, несмотря на далеко не светскую цель тайного рейда на вражескую территорию. Кайле он напомнил одного из английских придворных в свите короля.

Он непринужденно сел на песок рядом с женщинами.

— К вашим услугам, — сказал этот щеголь, учтиво склонив голову. — Вы прогуливаетесь одна, леди, или Макдональд прибудет сюда следом за вами?

Женщины молча переглянулись.

— Надо понимать, он вполне может пожаловать, — догадался Макгрегор. — Тогда, пожалуй, мы пока вернемся в наше маленькое убежище. Возьмите лодку и позаботьтесь о дамах, — приказал он своим людям, встал и пошел вдоль берега.

— Значит, ты не можешь их найти? — Гэлен мрачно взирал на Томми. — Вы уже все осмотрели?

— Да, милорд, мы обшарили каждый дюйм на острове. Шропшир с озабоченным выражением лица шагнул вперед:

— Насколько я мог понять, вы потеряли леди Кайлу?

— Нет! — нервно дернулся Гэлен, но вдруг осекся. — Леди просто вышла подышать свежим воздухом — ей надоело сидеть взаперти.

— Или убежала, узнав, что я прибыл на остров, — задумчиво пробормотал англичанин.

Гэлен посмотрел на него как на помешанного:

— С какой стати?

— Это вы должны мне сказать, с какой стати.

Поняв двусмысленность этих слов, Гэлен почувствовал раздражение.

— Не говорите загадками, приятель, она даже не успела узнать, что вы здесь.

— Вы в этом уверены? — Шропшир, выражая недоверие, поджал губы.

— Да, я в этом уверен, а пока спокойно отдыхайте и пейте эль, у меня нет времени на игру в загадки.

Отмахнувшись от гостя, как от назойливого ребенка, Гэлен встал из-за стола и повернулся к Томми:

— Вы проверили хижину Большого Робби?

— Не только ее — мы проверили все хижины, милорд, на острове их нет.

— Значит, они перебрались на материк, — высказал предположение Ангус. — Но зачем?..

— Эльфреда не стала бы этого делать, не предупредив меня, — пробормотал Робби, в расстройстве запустив пятерню в свою шевелюру. — Она вообще никуда не ушла бы, не сказав мне.

— Макдональд… — начал было Шропшир, выслушав одного из своих людей, который что-то прошептал ему на ухо.

— Позже, друг мой, сейчас мне надо поскорее найти мою жену.

— А может быть, Макгрегор… — начал Дункан, но, резко повернувшись, Гэлен оборвал его на полуслове. Проглотив комок в горле, Дункан пожал плечами и все же продолжил: — Ясно, что он так просто не отстанет, так, может, это он выкрал ее?

— Из моей комнаты? Прямо у вас под носом? — Лицо Гэлена приняло свирепое выражение.

— Нет, — затряс головой Томми. — Клянусь, никто не поднимался и не спускался по этой лестнице после того, как я поднялся за тобой, Гэлен. Иначе мы бы увидели.

Некоторое время все молча смотрели друг на друга, и вновь Шропшир захотел высказать какое-то предположение, но на этот раз его перебила Моргана:

— Либо их похитили прямо у вас под носом, либо они сами улизнули… — Нахмурившись, она яростно закивала: — Да, да, да… они просто устали от вашего внимания и вышли на берег развеяться. У себя в Форсите Кайла частенько выходила прогуляться по берегу реки, когда ей надоедало сидеть в замке. Но если их нет на острове… Вы действительно искали везде?

Томми даже вздрогнул от негодования: их подозревают в том, что они плохо сделали свою работу?

— Конечно, мы обыскали каждый дюйм. Не считая берега под скалами…

Прикусив язык от неожиданной догадки, он вопросительно посмотрел на Гэлена, и тот молча кивнул.

— Нет, я еще не успел ей ничего показать, — пробормотал он.

— Но кто-то другой мог сказать, Эльфреда, например, — заметил Дункан.

Все разом повернулись к Робби, сидящему у стола, который совсем сник и с жалким выражением лица отрешенно и угрюмо уставился куда-то вдаль. Слова Дункана не выходили у него из головы — а что, если действительно женщин захватил Макгрегор? Эльфреда такая маленькая, к тому же беременная, кто она в клане Макдональда — случись что с Кайлой, она не в состоянии защитить ни себя, ни ее. Враги запросто могли обойтись с ней со всей жестокостью, например, надругаться всем отрядом или просто изрубить на куски…

— Робби! — Гэлен звал его уже трижды, но только теперь великан пришел в себя. И Гэлен спросил его напрямик: — Эльфреда знает про пещеру?

Робби растерянно заморгал, пытаясь понять смысл вопроса, и постепенно выражение скорби и отчаяния на его лице сменилось маской неподдельного гнева. Как ужаленный вскочил он с лавки.

— Будь я проклят! — проревел он и, словно разъяренный слон, устремился к лестнице.

Переглянувшись, Гэлен и все прочие, включая и англичанина, направились за ним следом.

— Я убью это подлое создание! — закричал Робби, карабкаясь вверх по деревянным ступеням, которые раскачивались и скрипели под его тушей.

— Сейчас прилив, и вода прибывает, — как бы между прочим заметил Томми, и Гэлен с Робби, замедлив свой стремительный бег, остановились на верхней площадке в нерешительности.

— Точно, — задумчиво пробормотал Гэлен, — но когда они ушли наверх, как раз был отлив. Сейчас мы не сможем выйти на берег.

После минутного колебания он посмотрел на Гэвина.

— Возьми кого-нибудь, идите на пристань и плывите к берегу под скалой, а мы спустимся в пещеру и посмотрим, были ли они там. Надо что-то делать, а нам с Робби — прежде немного остыть, — добавил он.

Гэвин повернулся и мгновенно исчез — за ним хлопнула входная дверь.

Не дожидаясь его ухода, Гэлен направился к своей комнате, и Шропшир последовал за ним. Заметив его, Гэлен обернулся.

— Вам придется остаться здесь, — сказал он и повернулся к Дункану: — Ты составишь ему компанию.

Войдя в комнату и подойдя к дальней стене, он отодвинул потайную плиту, и через мгновение он, Ангус, Томми и Робби уже спускались по плитам ступеней к пещере. Еще через мгновение они были там.

— Здесь свет! — воскликнул Ангус, ожидавший, что они очутятся в полном мраке.

Торчавший в железном кольце на стене факел уже почти догорел, но еще светился.

— Девять, — сказал Томми, закончив подсчитывать лодки.

— Одной не хватает, — произнес Ангус с горделивой улыбкой, и Гэлен неприязненно поморщился — вечное стремление этого человека во всем быть первым покоробило его.

— О горе мне, какой позор! — в отчаянии восклицал Робби, и все с недоумением уставились на него.

— Почему, дружище? — наконец спросил Томми.

— Я должен убить ее. Убить Эльфреду, — спокойно пояснил он. — В наказание за ее проделки.

Сдержав улыбку, Гэлен похлопал его по плечу. Он тоже был вне себя от мысли, что Макгрегор захватил его жену, поэтому прекрасно понимал смятение Робби. Понимал и то, что в подобном состоянии сам способен натворить или наговорить глупостей, и поэтому пока предпочитал помалкивать.

— Ладно… — Томми первым прервал воцарившееся молчание. — Предлагаю отправиться на пристань и там ждать возвращения Гэвина.

Вздохнув, Гэлен первым направился к лестнице, но не успел поставить ногу на первую ступеньку, как навстречу ему из темноты появился Дункан, за ним следовал Шропшир.

— Какого черта?!

— Лорд Шропшир должен сообщить тебе, Гэлен, нечто важное, — выпалил Дункан. — И очень срочное.

От дурного предчувствия у Гэлена перехватило дыхание.

Остановившись у входа в пещеру, Кайла с любопытством разглядывала Макгрегора. Он стоял посередине углубления в скале, задумчиво рассматривая четыре лодки, которые занимали почти все пространство. Углубление в скале действительно трудно было назвать пещерой, это была просто полость размером четыре на восемь футов. Даже те две лодки, которые, как рассказывала Эльфреда, постоянно хранились там, оставляли очень мало свободного места для людей, которым случалось пережидать шторм в этом укрытии, а четыре лодки оставляли свободным и вовсе ничтожное пространство — длиной футов восемь и не более одного фута в ширину. Разместиться там можно было только стоя.

Кайла догадалась, что две лишние лодки принадлежали Макгрегору. Оставалось только удивляться, как он и его шестеро людей могли втиснуться в это узкое пространство, наблюдая за ней и Эльфредой, когда они прогуливались по берегу. Значит, места еще для двоих людей и одной лодки тут просто не было, и Кайла не могла сдержать иронической улыбки, видя растерянность Макгрегора. Здесь он явно просчитался.

Повернувшись к ней, он успел заметить выражение ее лица и нахмурился.

— Возьмите эту лодку и спрячьте ее… — бросил он двоим из ратников.

Те посмотрели на него с тупой покорностью, но не двинулись с места.

— Либо утопите ее в море, либо закопайте в песке, — рявкнул он, взбешенный их тупостью. — Для нее здесь не хватит места.

Кивнув, воины отправились туда, откуда только что пришли.

— Да побыстрее! — крикнул он им вслед, проследив хмурым взглядом за теми, кто нес беднягу Джимми, который все еще не пришел в себя.

— Положите его, а ты, Вилли, ступай сюда, — нетерпеливо приказал Макгрегор.

Он снова вошел в пещеру, осматривая потолок и стены.

— Все лодки надо поставить стоймя, — объяснил он вошедшему Вилли. — Так останется больше свободного места.

Он вышел из пещеры и посмотрел на человека, приставленного к пленницам. Тот удерживал их за руки.

— Помоги ему, Рой, а я присмотрю за женщинами. Человек по имени Рой отпустил их, и Макгрегор, встав между Кайлой и Эльфредой, крепко ухватил их за запястья, словно они могли убежать.

Вскоре лодки в пещере стояли торчком, носами вверх, вдоль противоположных стенок. Таким образом в углублении действительно образовалось чуть больше свободного места — восемь человек едва могли втиснуться, и было крайне неудобно.

— Теперь входите. — И он дернул их за руки.

Кайла и Эльфреда переглянулись, но выполнили требование похитителя, и люди Макгрегора посторонились, уступая им место. Макгрегор и Вилли подняли бесчувственное тело Джимми, перенесли его в пещеру и усадили, прислонив к стене в правом дальнем углу.

— Прекрасно, а теперь поторопите остальных, пока их не заметили, и не забудьте принести платье леди Кайлы.

Эти слова напомнили ей, что она почти не одета, о чем в пылу драки совершенно забыла. На ней была только нижняя рубашка, тонкая ткань которой насквозь промокла и поэтому почти не скрывала тела.

Кайла перехватила сочувственный, подбадривающий взгляд Эльфреды и тихонько улыбнулась ей и тут же обернулась к Макгрегору; тот рассматривал их вблизи, не таясь, ощупывая пристальным мужским взглядом. Кайла гордо подняла подбородок.

Заметив надменное выражение ее лица, Макгрегор жестом указал женщинам на песок, устилающий пещеру.

— Прошу садиться, — сказал он с подчеркнутой галантностью. — Были бы мягкие стулья, я бы предложил вам, а так придется обойтись чем Бог послал.

После минутного колебания Кайла уселась на песчаный пол пещеры, внимательно следя, однако, чтобы ее рубашка не задралась слишком высоко.

— И что же теперь? — спросила она, после того как Эльфреда последовала ее примеру.

— Буду ждать, — опершись спиной на лодку, ответил Макгрегор, вздохнув, что должно было означать крайнюю досаду. — Конечно, я чрезвычайно признателен вам, что вы так облегчили мою задачу, любезно явились сюда, но все же сделать это надо было в конце дня. Полагаю, мы не сможем двинуться с места до наступления темноты. Досадно, конечно, если до этого времени вас хватятся и будут искать.

— Приношу свои искренние сожаления, — не сдержалась от иронической гримаски Кайла, но тут же решила сыграть в наивную девочку. — Почему бы вам не отпустить нас, сэр? — сказала она, мило улыбаясь. — Обещаю, что чуть позже мы вернемся сюда.

— О, конечно, вернетесь! — ответил он ей в тон. — Да еще и не одна, а вместе с моим другом Макдональдом.

Кайла пожала плечами, и он улыбнулся:

— Должен признаться, миледи, что, несмотря ни на что, вы мне нравитесь.

Кайла высокомерно приподняла бровь.

— Меня ввели в заблуждение, убедив, что вы неказистая щуплая канарейка. А вот поди ты — передо мной почти красавица, вся такая трепетная и зовущая! Не то чтобы в классическом смысле красивая, но весьма привлекательная особа.

У Кайлы все оборвалось внутри, когда она вспомнила, что говорила ей Эльфреда: если она вдруг понравится Макгрегору, то его местью может стать надругательство. Стараясь не думать об этом, Кайла пробормотала:

— Если вам говорили, что я столь непривлекательна, почему вы все же решили выслеживать меня?

— Но ведь браки не всегда основаны на привлекательности невесты, — моментально нашелся он. — А мы поженимся. Хотя, должен вас предупредить, вы скоро обнаружите, что я не такой дурак, как ваш нынешний муж.

Кайлу передернуло от страха и возмущения, но она лишь пожала плечами.

— Только тупица может не знать, где шляется его жена, — уточнил свою мысль Макгрегор. — И не поверю, что он мог дать вам, миледи, разрешение на прогулку в лодке в компании единственной служанки. — Он посмотрел на Эльфреду и улыбнулся: — А тебе спасибо, что произнесла вслух имя твоей госпожи, иначе нам бы и в голову не пришло, что здешняя леди совершает подобные прогулки. Вот черт принес не вовремя каких-то бабенок, подумал было я, но когда ты назвала ее по имени, я понял, что это — подарок судьбы. — Он снова посмотрел на Кайлу. — Уверен, без ее любезной помощи мы бы просто вас не узнали.

Эльфреда, не стесняясь, проклинала себя. Кайла уже хотела успокоить подругу, но Макгрегор опередил ее:

— Надеюсь, вы понимаете, что я скорее убью вас обеих, чем позволю сообщить о вашем приключении на берегу. Но поскольку я знаю, кто вы такие, не может быть и речи о том, чтобы убить вас.

— Какая удача! — пробормотала Кайла. Она решилась до конца объясниться с этим наглецом. — Я высоко ценю ваше первоначальное намерение стать моим мужем, милорд, но сейчас это уже невозможно. Я связана браком, законным и нерасторжимым.

— Ничего, мы расторгнем этот брак. — Макгрегор взмахнул рукой в воздухе, как бы отметая что-то и желая показать, что этот брак пустяк и будет легко пресечен.

— Но его нельзя расторгнуть, милорд, — сказала Кайла, подавив раздражение. — Он совершен не только на небе, но и на земле.

— Да неужели? — с самым беззаботным видом пожал он плечами. — Вы увидите, мы его непременно расторгнем.

— Вы что, не слышите меня? Я же сказала… — Она умолкла, решив переменить тактику. — Милорд, я понимаю, что моя невестка заключила с вами контракт, но по закону она не имела на это права. Катриона никогда не была моим опекуном.

Кайла надеялась только на одно: Джонни жив, и он подтвердит ее слова.

— Брат — вот кто мой опекун, и по закону только он имел право выдавать меня замуж и подписывать соответствующий контракт. Ваша бумага незаконна, и вы не имели на меня никакого права.

— Как и Макдональд — и все же он сделал это.

— Да, но… — Кайла в растерянности запнулась, но все же нашла в себе решимость продолжить: — Милорд, я буду говорить прямо: я совершенно счастлива в этом браке, и не хочу ничего менять.

— Виноват, миледи, но, несмотря на ваши желания, вам придется выйти за меня.

— Проще говорить с камнем, — бросила она в сердцах.

— Да, порой я бываю упрям, — с деланным раскаянием, явно издеваясь, сказал он и пожал плечами. — И, как моей жене, вам придется с этим примириться и жить с упрямцем.

Видя ее раздражение, он нагло смеялся ей в лицо. Лениво приподнявшись, потрепал ее по волосам, словно собаку.

— Расслабься — зря исходишь злобой, а силы тебе скоро понадобятся.

С этими словами он покинул пещеру.

— Я прошу у вас прощения, миледи…

Кайла встрепенулась, услышав голос Эльфреды.

— Ты ни в чем не виновата — ты ведь предлагала вернуться.

— Да, но…

— Хватит! — перебила ее Кайла. — Отдыхай.

Она посмотрела на бесчувственное тело в углу пещеры. Человек лежал, как и прежде, без движения, и все же она понизила голос до шепота:

— До наступления темноты нам надо набраться сил.

Помолчав, Эльфреда прошептала в ответ одно слово:

— Пещера?

— Да.

Эльфреда кивнула в ответ.

— Когда?

— Когда нас поведут к лодкам.

— Ты хорошо плаваешь? — спросила Эльфреда, помолчав.

— Довольно хорошо. А ты сможешь найти вход в темноте? Эльфреда промолчала, но Кайла прочла сомнение на лице подруги.

— Проклятие… — с досадой проговорила Эльфреда, но, как бы прислушавшись к себе, через мгновение уверенно сказала: — Я найду его!

Кайла покорно вздохнула.

— Думаю, это произойдет в сумерках.

— Бегом и вплавь? Надеюсь, у нас получится.

— Не так-то это легко, — раздраженно возразила Кайла. — Но необходимо.

— И как?

— Пока не знаю — надо подумать.

Эльфреда хотела что-то сказать, но передумала, и обе женщины молчали — они размышляли о плане побега.

Но времени на размышление у них почти не осталось — в пещеру вошел Макгрегор. В одной руке он держал платье Кайлы, а в другой — у нее екнуло сердце — веревку. Перекинув платье через плечо, он сложил веревку вдвое, перерезал ее пополам и передал обе части своим людям, приказав связать женщин. И тут Кайла поняла, что они обречены и спасение невозможно.

— Приношу вам свои искренние извинения, милые дамы, — произнес Макгрегор, в то время как его люди выполняли жестокое приказание хозяина. — Это причинит вам некоторое неудобство, но придется потерпеть всего несколько часов до темноты. Раз выдалось чуть-чуть свободного времени, разумнее воспользоваться им для отдыха — ведь мы всю ночь не спали, пока доскакали сюда, — а так я смогу гораздо спокойнее отдыхать. Не то чтобы я подозреваю вас в умысле, намерении сбежать — Боже упаси! — Он сверкнул белозубой улыбкой. — Я уверен, вы женщины неглупые. Ведь отсюда некуда бежать, но все равно я буду спать спокойнее, зная, что вы обе на месте.

Ни слова не говоря, Кайла смотрела прямо ему в глаза, когда ей связывали руки за спиной. Он ответил ей любезной улыбкой. Затем, вновь достав нож, с невозмутимым выражением лица стал разрезать на полосы ее платье.

— Еще раз приношу извинения, — пробормотал он. — Это было прекрасное платье, но вынужден заткнуть вам рты — так будет надежнее.

Один комок ткани заткнул Кайле рот, другая полоса была обмотана вокруг рта и завязана на затылке.

— Это на тот случай, если кто-то из замка захочет осмотреть пещеру, а вам вздумается предупредить его криком.

Кайла могла лишь послать ему горящий яростью взгляд. Он оторвал от ее платья еще одну полосу — теперь для Эльфреды.

Отступив на полшага, он с удовлетворением наблюдал, как его люди ловко и быстро связывают женщин.

— Будем следить за берегом посменно, — объявил он, любуясь их работой. — Остальным спать, где кто найдет место. Появятся лодки — сразу всех будить, но без шума. Как только стемнеет — немедленно уходим.

— Ну, выкладывайте, что у вас там. — Гэлен с опаской покосился на Шропшира.

— Возможно, вам это покажется пустяком, сэр. — Англичанин начал издалека. — И вероятно, это совсем не связано с нынешним исчезновением леди Форсит…

— Леди Макдональд, — поправил Гэлен.

— Леди Макдональд, — согласился его собеседник, — так вот, сэр, когда мы достигли берега моря напротив вашего острова, мы случайно заметили там хижину, обыкновенную бедную лачугу. Там был один старик, по виду бедный рыбак, с длинной седой бородой… — Англичанин провел рукой где-то у пояса, жестом показывая длину этой бороды.

— Это Скрэччи, — пробормотал Томми.

— Так вот, он был мертв. Полагаю, ему перерезали горло…

— Макгрегор! — прохрипел Ангус.

Лицо Гэлена потемнело и стало похоже на темную воду на дне пещеры.

— Но это мог быть и не Макгрегор. — Обеспокоенный реакцией Гэлена, Томми попытался дать ему надежду.

— Томми прав, Гэлен, — высказался Ангус. — Ну зачем Макгрегору убивать бедного Скрэччи?

— Вы видели там где-нибудь поблизости лодку? — спросил Гэлен Шропшира после минутного молчания.

Тот отрицательно замотал головой.

— У Скрэччи было две лодки, — тихо произнес Робби.

— Но мы видели лошадей в соседней роще.

— Сколько? — мрачно спросил Гэлен.

— Шесть или семь.

Скрэччи был всего лишь бедным рыбаком, и лошадей у него не водилось отродясь.

Все замолчали.

— Ты думаешь, он пронюхал про пещеру, зарезал Скрэччи, взял его лодки и, пробравшись в замок, поднялся по лестнице и похитил леди Кайлу?

— Нет, — покачал головой Гэлен, — это не объясняет исчезновение Эльфреды и отсутствие одной лодки в пещере.

— Но женщины могли сами выйти из замка, — заметил Робби.

— Пожалуй, — согласился Гэлен.

От этой догадки легче ему не стало.

— Значит, все не так уж плохо, — сказал Дункан весьма неуверенно. — Если Скрэччи убил действительно Макгрегор и взял его лодки, то все равно он никак не мог появиться на острове — наши дозорные обязательно заметили бы его. Выходит, что весь день он где-то прятался, ведь перебраться сюда он сможет только под покровом ночи. Если мы найдем леди Кайлу и Эльфреду до наступления темноты и вернем их и замок, то, считайте, все обошлось. А теперь, когда мы раскусили его замысел, нам и вовсе нечего опасаться!

Гэлен снова повернулся к Шропширу:

— По-вашему, рана была свежей?

— О нет, — ответил англичанин со смешанным выражением озабоченности и участия на лице. — Полагаю, это случилось сегодня рано утром — этот человек как раз мог завтракать.

— Я же говорил! — воскликнул Дункан. — Вы увидите, они до темноты должны прятаться где-то на материке!

— Не обязательно, сегодня с утра был плотный туман, — с мрачным видом возразил Гэлен. — И наши дозорные могли их не заметить.

— Приближающуюся лодку могли бы еще и не заметить, — сказал Томми. — Но, сойди они на берег, их бы заметили обязательно.

— Если только они не зашли со стороны скал, — высказал предположение Гэлен все с таким же мрачным видом. — С той стороны мы никогда не ставили наблюдения.

— Конечно, — согласился Томми. — Но всем известно, что с того края нет выхода, забираться туда просто глупо.

— Но они могли пристать со стороны скал именно с целью дождаться там темноты, а потом выбраться на другой, доступный берег. Это более разумно, чем плыть ночью при полной луне, когда все видно почти как днем.

— Да, — согласился Томми. — Для них такое решение было бы самым правильным.

— Однако если дело обстоит так, — начал Дункан, пугаясь собственной догадки, — то леди Кайла и Эльфреда…

— Попали прямо к ним в лапы! — заорал во всю глотку Робби.

 

Глава 16

Макгрегоры упали кто где стоял и заснули — их не волновало, где они сейчас находятся и что им предстоит. Их сморил сон. Часовой не спал, но, сидя к ним спиной, смотрел наружу и, казалось, совершенно не интересовался, что происходило в самой пещере. Только один раз, обернувшись, он лениво взглянул на связанных женщин.

Кайла решила, что более благоприятного момента для побега им не представится. Через плечо она посмотрела на Эльфреду, кивнув головой на связанные руки, и повернулась к ней спиной. Смышленая подруга поняла ее. Перед этим она через плечо следила, как вяжут на их руках узлы похитители, и теперь, усевшись спина к спине, принялась за дело. Ее холодные руки ощупали руки Кайлы и занялись узлами.

Через мгновение Кайла почувствовала, что веревка ослабла, а затем и соскользнула с ее запястий. Сдерживая дыхание, она огляделась, бросила тревожный взгляд в сторону сидящего к ним спиной часового и принялась развязывать путы на руках подруги. Освободив руки, обе принялись за путы на ногах. Развязав узлы, они на всякий случай оставили полоски ткани на прежнем месте, чтобы со стороны могло показаться, будто они по-прежнему связаны. Кайла вновь посмотрела на часового: если он через минуту-другую не пошевелится, возможно, он уснул вслед за своими товарищами. Тогда они на цыпочках прокрадутся мимо него — и вот она, желанная свобода! Но тот, увы, продолжал бодрствовать, как и полагается добросовестному часовому.

Она шарила взглядом по пещере в надежде найти иной выход из положения. Но поняла: мимо часового никак не проскользнешь иначе. Надо только оглушить его. И она стала искать подходящий предмет. Весла! Но они абсолютно недоступны — свалены у дальней стены и придавлены лодками.

Ее взгляд упал на большой полузасыпанный песком камень у самой ее ноги, до которого можно без особого труда дотянуться. Протянув к нему руку, она попыталась слегка покачать его. Камень шевелился! Действуя обеими руками, она извлекла его из песка и прикинула на вес — тяжесть приличная. Прижав камень одной рукой к груди, она некоторое время примерялась, уставясь на затылок часового.

«Веса вполне хватит, чтобы оглушить его», — решила Кайла. Если она сумеет нанести удар точно, часовой упадет без чувств, но главное — сделать это надо бесшумно. Что толку оглушить часового, если проснутся остальные… то хорошего в этом будет мало.

Кайла испустила тяжелый вздох: оказывается, бежать из плена — дело хлопотное и утомительное, особенно если дома тебя скорее всего ожидает выяснение отношений. Эльфреда легонько подтолкнула ее локтем и указала на выход — часового не было.

Прижимая булыжник к груди, она сбросила с ног веревку и поднялась, а затем, крадясь вдоль стены и стараясь никого не задеть, она пробралась к выходу. Эльфреда следовала за ней. Часовой стоял футах в пятнадцати у входа, все так же спиной к ним, и, насвистывая шотландский мотив, справлял малую нужду.

Кайла и Эльфреда, улыбнувшись, переглянулись. Подав подруге знак не трогаться с места, Кайла вдохнула поглубже и двинулась к нему, бесшумная, как тень.

Она уже подобралась к нему на расстояние удара, но он вдруг очень медленно, как бывает во сне, стал поворачиваться к ней, словно чувствуя ее затылком. Она не успела еще занести руку для удара, как он увидел ее и замер с открытым ртом.

Ей не оставалось ничего другого, и она, ухватив камень обеими руками, метнула его прямо в лоб караульного.

Вытянув руки вперед, бедняга попытался заслонить голову от летяшего камня, и его штаны свалились до щиколоток, потеряв равновесие, он испуганно вскрикнул и повалился навзничь.

Кайла не стала смотреть, что будет дальше с караульным, который барахтался в песке, у нее оставалось единственное средство спасения — бегство. И она понеслась со всех ног к морю. Эльфреда не отставала от нее, на ходу сбросив свою накидку.

Достигнув кромки воды, Кайла обернулась и увидела, что часовой, справившись со своими штанами, бежит к пещере, блеющими криками созывая на помощь своих товарищей. Макгрегор был уже на ногах и, оценив ситуацию, знаками отдавал людям распоряжения — они принялись быстро тащить к воде одну из лодок. Сам же он, никого не дожидаясь, бросился вдогонку за беглянками.

— Скорее! — закричала Эльфреда, поравнявшись с Кайлой. Кайла уже бросилась в воду и нырнула под волну. Вынырнув, она увидела, что Эльфреда опережает ее, уверенными взмахами рук загребая в сторону мыса, который им предстояло обогнуть, чтобы достичь входа в пещеру.

Взглянув через плечо, она увидела Макгрегора — тот уже стоял у воды. Рядом с ним — двое из отряда, а еще двое волокли по песку лодку. Далеко позади всех ковылял бедняга Джимми, который уже пришел в себя.

Стараясь не отставать от Эльфреды, Кайла молила Бога, чтобы силы не покинули ее раньше времени, — все же рана еще не зажила, и до полного выздоровления ей было еще далеко. Она уже выдыхалась.

Не без труда обогнув мыс, Кайла с ликованием заметила над водой голову Эльфреды: качаясь на волне перед стеной утеса, подруга пыталась разглядеть тайный знак, указывающий на вход в пещеру, скрытый сейчас высокими водами прилива. И тут Кайла с ужасом поняла, что туннель им придется преодолеть под водой, но ничего другого не оставалось.

Эльфреда наконец нашла знак, но радостное выражение на ее лице мгновенно сменилось ужасом. И это могло означать только одно: их преследователи показались из-за мыса и уже настигают их.

В следующее мгновение Кайла почувствовала, как чья-то рука схватила ее за щиколотку, ее потянули вниз и назад, и соленая вода хлынула в нос и рот. Она завертелась, бешено колотя по воде руками, пытаясь толкнуться вперед, и несколько раз ударила своего преследователя свободной ногой. Почувствовав под собой что-то твердое, она изо всех сил оттолкнулась и выскочила на поверхность.

Оглядевшись, она увидела, что ее мучитель барахтается рядом — всего в нескольких футах. Выплюнув соленую воду и набрав в легкие свежего воздуха, Кайла принялась грести туда, откуда неслись истошные крики Эльфреды, — та продолжала кричать, пока Кайла не оказалась рядом с ней.

— Ныряй! — выкрикнула Кайла, и голова Эльфреды сразу скрылась под водой. Едва успев глотнуть воздуха, Кайла постаралась держаться за ней как можно ближе, и тут она зацепила ногой за что-то живое — ее преследователь, видно, не собирался отставать. Обеими ногами оттолкнувшись от его скользкого тела, она попыталась вытянутыми вперед руками нащупать поверхность скалы, которая, как она знала, должна быть чуть впереди.

Страх и беспокойство за Кайлу терзали Гэлена, побуждая спешить на пристань на встречу с Гэвином. Неизвестность была сущим адом — может, именно в этот момент Макгрегор, выскочив из засады, нападает на ничего не подозревающих Кайлу и Эльфреду? Или он уже сделал свое черное дело и увез их с острова?

Теперь, когда эти вопросы не оставляли его ни на минуту, самым главным были вести от Гэвина. И надо действовать, притом немедленно. Взять на пристани лодку и плыть на потайной берег, и, если Кайла там, он освободит ее, даже если для этого придется перебить всех Макгрегоров. Он не может потерять ее — да, он любит ее.

Эта мысль не удивила и не обрадовала его. Противоречивые чувства постоянно боролись в нем начиная с того дня, когда они остались вдвоем на берегу. Тогда он понял, что лихорадка нисколько не повредила ее рассудка, и он многое узнал и оценил в ней: ее ум, страстность, красоту и доброту. Многократно слышанная им легенда о том, как она спасла своего брата, свидетельствовала, что они оба храбры и дружны между собой. Конечно, он полюбил ее! Но эта любовь не принесла ему радости, прошедшая неделя была для него сущим адом — попыткой спрятать свои терзания за скупыми словами и уверенным поведением. А что еще ему оставалось, ведь он наверняка знал, что она не любит его. Для нее он чужак.

Но все переменится, решил он, он заставит измениться саму судьбу. И неожиданно замер на нижней ступеньке скальной лестницы, когда вода на дне пещеры вдруг плеснула так, словно по ее поверхности ударили доской.

— Эльфреда! — закричал Большой Робби на всю пещеру и бросился к лодкам. Жена повернулась на звук его голоса и без сил уронила руки на причал.

— Кайла… — выдохнула она, пока муж, по-медвежьи обнимая ее, вытаскивал из воды.

— Где она?! — выкрикнул Гэлен.

— Макгрегор…

Лицо Гэлена перекосилось.

— Что «Макгрегор»? Где леди Кайла? — ласково спросил ее Робби, не в силах скрыть своего счастья — его потерянная было жена неожиданно вернулась к нему.

Задыхаясь, Эльфреда только трясла головой и отрывисто повторяла:

— Вышли… на берег… Макгрегор… в пещере… под скалой…

— Вы вышли прогуляться на берег под скалой, а Макгрегор с людьми прятался там в пещере? — перевел Ангус.

Эльфреда кивнула, и, схватив ее за руку, словно боясь, что она его не поймет, Гэлен просипел:

— Им удалось захватить леди Кайлу?

Она вновь кивнула:

— Поймали… обеих…

Ужас отразился на лицах мужчин, но она пыталась рассказать дальше:

— Убежали… вплавь…

Все с облегчением вздохнули, но Эльфреда еще не кончила свой рассказ:

— Они гонятся…

— Но ты ушла. А Кайла?

Не успела Эльфреда ответить, как новый фонтан брызг заставил всех опять повернуться к воде.

Кайла вынырнула на поверхность и смогла вдохнуть. Она продвигалась вперед по подводному туннелю, цепляясь руками за его шершавую стенку и отталкиваясь ногами, а он все не кончался. Ее легкие уже горели, а тело трепетало в конвульсиях, и вот наконец она вынырнула.

И сразу, услышав крик Эльфреды, инстинктивно бросилась на помощь. Вода застилала глаза, и она не видела никого и ничего — только смутные силуэты лодок справа и слева. Она едва успела сделать пару гребков в ту сторону, как вода вновь взорвалась позади нее.

Не глядя туда, она знала, что это опять появился ее мучитель, который не отставал от нее в туннеле, — сил у него было куда больше. Схватив ее за волосы, он потянул свою жертву под воду, но затем чуть отпустил, позволив приподняться над поверхностью и вдохнуть. Она повернулась к нему, готовая сражаться до конца, но вдруг почувствовала, что ее волосы больше никто не держит. Обессиленная вконец, она вялыми гребками добралась до причала. Почему-то на нее больше никто не нападал.

Она оперлась на каменный край, и кто-то потянул ее вверх за руку — она узнала Эльфреду. У той из глаз текли слезы, и Кайла тоже заплакала. Ее подхватили под руки и вынули из воды. Узнав хватку Большого Робби, Кайла обернулась к воде и слабым движением руки указала на своего преследователя. Но там уже шла борьба — Гэлен в воде схватился с человеком, который только что тащил ее за волосы. Теперь Кайла поняла, что именно поэтому преследователь отпустил ее так внезапно, — и это все, о чем она могла подумать. Безучастная ко всему, она наблюдала за борьбой — вот наконец после нескольких мощных ударов тело врага безжизненно закачалось на поверхности воды, и Гэлен поплыл к причалу, ухватив его за волосы.

Робби вытащил из воды бесчувственное тело кого-то из Макгрегоров, небрежно бросив его на камни, протянул руку Гэлену и помог ему подняться на край причала. Вода стекала с него ручьями. Кайла была слишком обессилена, чтобы сказать ему хоть слово.

Гэлен подобрал с пола накидку, которую сбросил перед тем, как прыгнуть в воду, и, приняв Кайлу из заботливых рук Эльфреды, заключил ее в свои объятия.

— Ты, Робби, присмотри за своей женой, — приказал он. — Всем остальным оставаться здесь, пока не убедимся, что никто больше не нащупал вход в нашу пещеру. Когда вернется Гэвин, я пошлю за вами — тащите этого Макгрегора наверх, мы допросим его там.

Он быстро поднялся вверх по скользким ступеням.

Факела брать не стал — они двигались в кромешной тьме, пробираясь по длинному коридору, и Кайла молча прижималась к его груди.

Остановившись, он пнул ногой куда-то в сторону — потайная плита скользнула вниз, потоки солнечного света залили их, и Гэлен шагнул в свою комнату.

Пока он нес ее к постели, она приготовилась выслушать все упреки и даже брань, которые — с чем она была внутренне согласна — вполне заслужила, но ничего подобного не случилось. Он усадил ее на постель, сам сел рядом и нежно обнял.

Она молчала, стараясь не двигаться, чтобы не нарушить то, что происходило с ними. В его объятии не чувствовалось желания — она была совершенно уверена, что сейчас он не хочет ее, ему просто необходимо было почувствовать ее рядом. Прикусив нижнюю губу, она осторожно обняла его, и тогда он наконец заговорил:

— Прости меня.

Кайла вздрогнула от неожиданности.

— За что?

— Сегодня я почти потерял тебя, и только по своей вине.

— Нет, ведь это я сама…

— Я плохо охранял тебя, — прервал он ее. — А я обязан, ведь ты моя жена. Я похитил тебя и взял против твоей воли, и ты вправе была ожидать от меня, что я сумею защитить тебя от человека, которого оскорбил своими действиями.

— Прекрати! — воскликнула Кайла, не в силах смотреть, как он терзается. — Твоей вины нет никакой! Мы с Эльфредой сами убежали и подвергли себя опасности.

— И в этом моя вина. Только моя, — сказал он голосом, исполненным боли. — Если бы мы раньше прогулялись вместе, как я обещал, у тебя не было бы повода убегать. Моргана права, я обращался с тобой как с сабинянкой, как с рабыней.

— Что? — удивилась она, не поняв смысла незнакомого слова.

— Короче говоря, я целыми днями держал тебя взаперти и появлялся только ночами, чтобы использовать тебя для своего удовольствия.

— Припоминаю, милорд, что раз или два мне самой это пришлось по вкусу, — округлила глаза Кайла.

— Кроме того, — продолжил он, не обращая внимания на ее слова, — я виноват еще и в том, что ты смогла убежать. Будь я хорошим защитником, вам не удалось бы совершить такого дерзкого побега.

Вздохнув, она погладила его по щеке.

— Гэлен…

— Я люблю тебя.

При этих словах она замерла, и рука, ласкающая его щеку, остановилась.

— Я люблю твою улыбку, твое стройное тело, твой лукавый, дерзкий ум. Каждое утро, просыпаясь, я обнимаю тебя, целую твой прекрасный лоб и благодарю судьбу, которая мне тебя подарила.

— Но я…

— Молчи. — Он накрыл ее губы ладонью и покачал головой. — Я догадываюсь, что ты не любишь меня. Да вообще едва знаешь — я почти совсем чужой для тебя. Но это можно поправить. А вдруг ты полюбишь меня? — с надеждой в голосе неожиданно спросил он, затем добавил сухо и рационально: — По крайней мере в постели у нас с тобой все хорошо — и это неплохое начало.

— А как же Маргарет?

Гэлен грустно улыбнулся:

— Маргарет… Наш брак был устроен по сговору, когда мы были еще детьми. Мы росли вместе, и нас поженили.

— Ты любил ее?

— Любовь? — нахмурился он. — Я заботился о ней. — Но любовь… нет, любви не было. Нет, я никогда не любил ее — ни так, как должно, — добавил он грустно, но твердо, — и ни так, как люблю тебя…

Раздался стук в дверь.

— Кто? — раздраженно спросил Гэлен.

— Это Гэвин, милорд, — послышалось из-за двери.

Гэлен мгновенно вскочил с постели, на ходу обертывая себя пледом.

— Вы поймали мерзавца?

За дверью послышалось какое-то шуршание, затем донесся голос:

— Нет, милорд, мы не успели…

Гэлен распахнул дверь, и Гэвин сполна оценил его ярость.

— Они заметили нас еще издали и первыми успели достичь материка, — потупился ратник. — Мы гнались за ними, но на берегу их ждали лошади, а мы не подумали захватить хотя бы одну…

— Известное дело, — поморщился Гэлен.

— Мы вернулись, и я сразу послал большую лодку с несколькими всадниками — они поскачут по их следам. Я пришел узнать, не хочешь ли ты отправиться в погоню.

Гэлен согласно кивнул.

— В пещере все еще остается кое-кто из наших, а с ними Шропшир и один из Макгрегоров — сходи за ними и приведи в большой зал.

— Гилберт здесь? — изумленно воскликнула Кайла. Она не заметила его в пещере из-за темноты и волнения.

Спрыгнув с постели, она поспешила к сундукам, забыв об утомлении.

— Немедленно вернись в постель! — воскликнул Гэлен, хмуро глядя на нее. Но Кайла и не подумала послушаться, роясь в сундуке, чтобы найти подходящее платье.

— Вернись в постель и отдыхай, — более спокойным тоном попытался он урезонить жену. — На сегодня с тебя достаточно.

— Нет, — решительно возразила она, натягивая платье и затягивая шнуровку. — Я сама буду говорить со Шропширом.

— Мы побеседуем с ним позже — после того, как я схвачу Макгрегора.

— Нет, я немедленно должна расспросить его про Джонни, — заявила Кайла.

— С твоим братом все в порядке.

Она застыла — выражения недоверия и радости на ее лице сменяли друг друга.

— А что он сделал с Катрионой?

— Пока не знаю, расспрошу Шропшира, тогда расскажу тебе.

Кайла размышляла всего несколько минут, затем, покончив со шнуровкой, решительно двинулась к выходу.

Гэлен шумно вздохнул, раздраженный ее молчаливым бунтом.

— Черт побери! Если ты так настаиваешь…

Заслонив ей дорогу, он подхватил ее на руки.

— Но я могу идти сама! — запротестовала Кайла, вцепившись в его плечи.

Так они и вышли из комнаты, затем стали спускаться по лестнице вниз.

— Сегодня у тебя было слишком много потрясений. Я понесу тебя, уверяю, тебе это понравится.

Увидев Кайлу на руках у Гэлена, Моргана умиротворенно заулыбалась:

— Благодарение небесам, я уже решила, что негодяй Макгрегор утащил тебя, когда Гэвин сказал, что видел его на берегу.

— Почти утащил, — сказал Гэлен.

— Он в самом деле ненадолго захватил нас, — пришлось объяснить Кайле, — но нам с Эльфредой удалось бежать.

Бормоча сквозь зубы проклятия, Гэлен уселся за обеденный стол и налил себе кружку эля. Он опрокинул ее так стремительно, что хмельная влага вряд ли успела даже смочить его язык. Кайла не удивилась, когда он тут же налил себе вторую кружку.

Входная дверь распахнулась — вошел Большой Робби.

Удивленный его появлением, Гэлен приветствовал ратника кивком головы.

— Я думал, вы с женой остались в верхней комнате, — хмыкнул Гэлен.

Робби подошел к столу и взял кружку эля, которую для него наполнил Гэлен.

— Я оставил ее в нашей хижине, она так устала… по крайней мере так она говорит… наверное, чтобы избежать наказания, которое заслужила.

— Хм-м, — протянул Гэлен, поглядывая на Кайлу.

— Вы уже допросили человека Макгрегора? — спросил Робби, меняя тему разговора.

— Нет, Гэвин сейчас приведет его — он только что вернулся.

— Уже? Значит, он не смог никого поймать? — вздохнул Робби, сел на лавку у стола и сокрушенно опустил голову.

Заметив людей, спускающихся по лестнице, Гэлен отодвинул кружку, встал и, приосанясь, сделал шаг вперед. Вприщур рассматривал Шропшира и захваченного врага, переводя взгляд с одного на другого, и Кайла поняла, что он не может решить, кем раньше заняться. Решение за него принял Томми.

— Этот очнулся вскоре после вашего ухода, милорд, но оказался не слишком разговорчивым. Хотя мы намекали ему, что было бы совсем неплохо кое-что нам рассказать.

При этих словах на лицах мужчин появились улыбки, смахивающие на звериный оскал. Кайла с испугом заметила, что лицо пойманного человека Макгрегора, украшенное несколькими синяками и кровоподтеками, стало еще более замкнутым и отрешенным.

— Так что он сказал? — спросил Гэлен.

— Что они и впрямь убили рыбака Скрэччи, взяли его лодки и под покровом тумана этим утром переплыли на остров, чтобы похитить ее милость, нашу леди, — все, как ты и думал.

Гэлен метнул злобный взгляд на пойманного врага:

— Что задумал Макгрегор?

Пленный не ответил, отрешенно глядя в сторону. Гэлен поднес кулак к его носу.

Вскочив, Кайла повисла на его руке.

— Я скажу: жениться на мне.

Гэлен замер в изумлении.

— Он сам так сказал?

— Да.

— Но ведь это невозможно, ты законная жена нашего лорда, — вскинулся Дункан.

— Он сказал, что расторгнет этот брак.

— Он не может этого сделать… неправда ли, милорд?

— Нет, наш брак законен — перед Богом и людьми, — твердо сказал Гэлен.

При этих словах все мужчины обернулись в сторону Кайлы, и она зарделась.

— Он сказал, что это не имеет значения — брак может быть расторгнут, и он его расторгнет, чтобы самому жениться на мне.

Люди зашептались, и только Гэлен хранил молчание.

— Он действительно мог бы это сделать? Гэлен неторопливо вернулся к столу.

— Не исключено — у него много друзей в Англии, которых он использует в своих интересах. — Повернув голову, он посмотрел на пленника. — Что он собирается предпринять теперь?

— Я не знаю, — пробормотал человек и вскрикнул, когда Томми заломил ему руку. — Он хотел увезти ее в Англию, но ведь его план не удался, он так и не смог ее похитить.

— Скорее всего он будет прятаться где-нибудь вблизи и попытается вновь напасть на миледи, — пробормотал Гэлен и глянул на Ангуса: — Запри его в подвале.

Ангус кивнул и потащил пленника к выходу.

Наконец Гэлен обернулся к Шропширу:

— Итак, какие вести от лорда Форсита?

Шропшир хотел ответить, но Кайла не выдержала.

— Он жив? — выкрикнула она.

— Да. И как я уже сказал вашему мужу, он поправляется, но еще довольно слаб.

Кайла с облегчением вздохнула и, отступив под надежное прикрытие своего мужа, прижалась к его боку.

— Да, Гэлен говорил мне. Но я хотела услышать это сама. Радость озарила ее лицо, но англичанин нахмурился — словно бы ожидал от нее иной реакции.

— Что еще можете сказать? — попытался расшевелить его Гэлен, ибо англичанин, казалось, погружается в свои мысли.

— Он хочет сам видеть леди Кайлу, — торжественно произнес он, выпрямившись.

— Естественно! — счастливо зазвенел голос Кайлы. — А что он сделал с Катрионой?

— Пока ничего, — ответил Шропшир после некоторого колебания.

— Ничего?! — Она взглянула на него удивленно. — Но ведь… она пыталась его убить!

— Да, конечно, но… Катриона подала все несколько в ином свете. Она говорит, что сразу после того, как он упал, разбойники подошли к вам, миледи, и потребовали уплаты за труды. Но вы рассмеялись им в лицо и отказались платить.

— Что?!

— И что тогда, разозлившись, они ударили вас мечом в отместку за обман. А ей в этот момент якобы удалось бежать.

— Как так?! — в один голос проревели люди Макдональда.

Бледнее смерти, Кайла еще теснее прижалась к мужу.

— Гнусная ложь, скажу я вам! — фыркнула Моргана.

— Само собой, — прогудел, как в пустую бочку, Большой Робби. — Леди Кайла не могла этого сделать.

— Она — настоящая леди, — сказал твердо и решительно Томми.

— Храбрая… — кивнул Гэлен.

— И честная, — закончил Дункан. — А не какая-нибудь там штучка, чтобы…

Кайла оборвала его на полуслове, давая поднятой рукой всем знак молчать, и встала лицом к англичанину.

— Гилберт, вы уже давно знаете меня. Вы сами верите тому, что только что сказали?

Похоже, он колебался, не произнося ни звука, и это его молчание было для Кайлы сущим адом.

— И Джонни тоже в это верит? — спросила она с ужасом и покраснела. — Я теперь поняла.

Потрясенная, она подошла к лавке у стола и медленно села.

— Джонни не такой дурак, — сказала вдруг Моргана. — Это его ведьма околдовала.

Люди зашептались, выражая согласие с этим утверждением. Гэлен так и влился в англичанина колючим ледяным взглядом.

— Как он смог поверить? Этому должна быть какая-то причина.

— Завещание, — кивнул англичанин.

— Какое завещание? — Кайла в удивлении вскинула голову.

— В завещании вашего отца говорится, — начал англичанин, — что в случае смерти вашего брата или если он не оставит наследников, вы становитесь хозяйкой всего имущества.

— Но ведь я до сих пор ничего не знала об этом завещании, — помертвевшими губами прошептала Кайла.

Сверля глазами Шропшира, Моргана подошла к ней и ласково погладила по плечу.

— Конечно, ты не знала, дитя мое. Откуда тебе это знать?

— Есть еще одно обстоятельство. Когда вы поняли, что ваш брат останется в живых, вы с Морганой бежали из замка, — продолжил Шропшир с неохотой.

— Бежали?! — эхом повторили все присутствующие в зале.

— Бежала, говорите вы? Полумертвая от почти смертельной раны, на дне тряской повозки? — саркастически ухмыляясь, спросила Моргана.

Макдональды возмущенно переговаривались, выкрикивая свое мнение в адрес той, которая недостойна и мизинца их леди.

— И Джонни верит, что я сбежала? — Кайла поднялась со скамьи, обратив взгляд на англичанина.

Он окинул взглядом всех присутствующих.

— Да, — прозвучал короткий ответ.

— Но это полная чепуха! — вскинулась Моргана. — Все подстроила эта ведьма. Я говорила ей, что наша девочка не выдержит дороги, а она хоть бы ухом повела.

— Катриона утверждает, что пыталась, как могла, отговорить вас от поездки, но вы не послушались.

— Кто поверит, что она хотела или пыталась бежать, если спина у нее была перерублена так, что виднелись кости? — воскликнул Гэлен, вне себя от этой наглой клеветы.

— Виднелись кости? — удивленно спросил англичанин.

— Она выжила только чудом, особенно после того, как ее везли… да этому нет названия…

— Вы это видели? — с недоверием спросил Шропшир.

— Мы все это видели, — вмешался Дункан. — В дороге она была без сознания от жара и в бреду много рассказывала про своего брата. Из ее рассказов всем стало ясно, что она его очень любит и никогда не причинила бы ему вреда.

— Когда она бредила, мы услышали от нее все подробности нападения так, словно сами все видели своими глазами. Она боялась, что эта сука Катриона — прошу прощения, миледи, — убьет ее брата, пользуясь его беспомощностью. Вот почему Гэлен послал к вам Дункана.

— Катриона говорила, что ее рана пустячная, — с сомнением протянул Шропшир, глядя на Кайлу. — Могу я посмотреть?..

— Никогда! — Рука Гэлена потянулась к рукояти меча. Вспыхнув, Кайла схватила его за руку:

— Но, милорд, это бы убедило его в моей невиновности… К тому же это видели все…

— Нет! — отрезал он, даже не взглянув на жену. — Твой брат может увидеть, но только он, и никто другой.

Кайла со вздохом уронила руку.

— Тогда нам придется ехать в Форсит.

— Что? — Резко повернувшись к Кайле, Гэлен с ужасом посмотрел на нее.

— Иначе он будет думать, что я хотела убить его. И вот что — мы едем немедленно.

— Хм, прямо сейчас, миледи, — пробормотал Томми, уловив настроение Гэлена. — Ехать немедленно — не самое лучшее решение, ведь Макгрегор околачивается где-то поблизости.

— Выбора нет. — Кайла решительно направилась к лестнице. — Чем дольше он будет считать меня виновной во всем, тем дольше будет оставаться в когтях этой дьяволицы. Я не позволю, чтобы он думал, будто сестра покушалась на него.

— Мы не едем в Англию! — взорвался Гэлен.

— Тогда я поеду одна, — сухо объявила Кайла.

— Нет, пока жив Макгрегор, ты не ступишь ногой за пределы этого замка.

— Тогда, муженек, постарайся покончить с ним поскорее, так как я отправляюсь на рассвете.

— Узнаю леди Кайлу, она всегда умела настоять на своем, — произнес Шропшир, невозмутимо следивший за спором супругов.

Гэлен метнул на него ненавидящий взгляд и, повернувшись к столу, налил себе кружку эля.

— Чего вы ждете? Пусть один поднимется и охраняет дверь! — рявкнул он, окинув раздраженным взглядом своих людей.

— Да, милорд, — мгновенно среагировал Томми и опрометью бросился вверх по лестнице. Но вдруг на полдороге остановился. — А как же потайной ход, милорд?

Со вздохом Гэлен посмотрел на Ангуса, который незадолго перед тем вернутся в замок.

— Ты иди в запасную комнату и встань у потайного хода.

— Да, милорд.

Шропшир сел за стол рядом с Гэленом и, налив себе эля, многозначительно посмотрел на него:

— Сэр, у вас в комнате есть окно?

— Да, и что с того? — фыркнул Гэлен.

— Хочу рассказать вам один случай, сэр. Как-то в одной из деревень в округе Форсита началась эпидемия чесотки, и Моргана отправилась ухаживать за больными. Кайла тоже настаивала на том, чтобы ей разрешили принять участие в борьбе с болезнью, но ей запретили и вдобавок заперли в комнате, чтобы она ненароком не отправилась в эту деревню сама.

— И что же? — Люди сгрудились теснее, чтобы лучше слышать конец истории.

— Она разорвала простыни, связала их, спустилась из окна и в конце концов сделала так, как хотела. Лорд Форсит — ее покойный батюшка — метал громы и молнии.

Гэлен вопросительно посмотрел на своих людей.

— Она не станет этого делать! — с испугом воскликнул Дункан.

— Нет, она не сможет, — присоединился к нему Робби. — Это окно слишком высоко над берегом — у нее не хватит простыней.

— Однако, — вдруг засомневался Дункан, — ведь речь идет ни много ни мало о ее чести. Собственный брат считает, что она злоумышляла против него. К тому же он продолжает оставаться в опасности.

— У нее много вещей в сундуках. — Гэлен беспокойно заерзал на месте.

— Тогда ей придется разрезать все свои платья, — заметил Робби. — И вообще это глупо — она просто сломает себе шею.

Гэлен уже расслабился, чувствуя, что его убедили, но тут сверху послышался крик Томми.

— Леди Кайла хочет распороть свое старое платье и просит принести ей ножницы, которые она оставила в зале у камина в корзинке с вышиванием! — крикнул сверху Томми.

Все в ужасе повернулись к Гэлену.

— Скажи ей: не надо резать платья, пусть лучше пакует их! — рявкнул он во все горло, стукнув кружкой об стол. — Завтра утром мы едем в Англию!

 

Глава 17

— Мы уже почти прибыли, дорогая, — утешал Гэлен жену, которая, опершись на его руку, опорожняла остатки содержимого желудка в специально подставленную бадейку. Они находились под тентом на корме его лучшего судна — небольшой галеры, и Кайла, свесившись с походного ложа и ухватившись за его плечо, время от времени, содрогаясь, наполняла бадью.

Он хмуро глянул на нее, когда ее снова вырвало.

— Ты сама добивалась этой поездки.

Ее ответом была смесь нечленораздельного бормотания и рвотных позывов. Из ее рта вновь хлынул фонтанчик.

За входом под тент мелькнула тень, и послышался кашель.

— Войдите! — крикнул Гэлен, и, откинув полог, вошел Томми.

— Гэвин послал сказать, что мы подходим к причалу и бросим якррь через полчаса.

Он с сочувствием посмотрел на Кайлу.

— Слава Богу! — воскликнул Гэлен.

— Хм-м-м, — приподнял брови Томми, услышав новую серию малоприятных звуков, которые издавала их леди.

Эта мука не прекращалась с тех пор, как они отплыли с острова, — то был самый тяжелый случай морской болезни, который ему доводилось видеть в своей жизни. Но самое удивительное, что волнения на море не было почти совсем и их галера плавно и быстро бежала при свежем попутном ветре, освободив гребцов от утомительной работы. Оказалось, однако, что их маленькая леди не переносит и малейшей качки.

— Когда же ей полегчает? — наконец решился спросить Томми.

— Как только мы ступим на землю, — ответил Гэлен. — Пусть Макгрегор, пусть даже сто Макгрегоров, но обратный путь мы проделаем по суше.

У Кайлы снова начались позывы к рвоте, и Томми передернуло.

— Пойду и скажу… всем, что она… обязательно доживет до конца плавания.

Томми поспешил покинуть навес и задернул полог. Кайла без сил повисла на муже. Выходило, что она постоянно дает повод этим людям сомневаться в ее здоровье и телесной крепости. Вот теперь дело дошло до подозрений, что она не доживет до конца плавания. Кайла действительно чувствовала себя так, будто умирает. Даже больше — она хотела смерти. Никогда в жизни не чувствовала она себя такой больной — и такой униженной.

— Ты должна была предупредить меня, что не переносишь морских путешествий.

Если бы у нее были сейчас силы, она бы ответила ему с иронией, достойной его замечания. Откуда ей знать заранее, если это — ее первое морское путешествие. И пожалуй, последнее.

Гэлен во время этого путешествия оказался настолько чутким и внимательным к ней, что она старалась сдерживать свое раздражение его типично мужской тупостью. Гэлен не взял с собой других женщин, заявив, что те станут обузой в их поездке. Вот и вынужден теперь выполнять роль и сиделки, и служанки, что, правда, делал с беспримерным терпением и преданностью.

Во время путешествия он оказался столь же заботливым мужем, сколь был до того прекрасным любовником. Выполнял малейшие ее прихоти, ухаживал за ней, ни на мгновение не покидая ее и ни на что не жалуясь. Вообще вел себя так, чтобы по возможности сгладить ее огорчение от беспредельно унизительного состояния.

— Ты чувствуешь хотя бы небольшое улучшение?

Кайла вздохнула, но утвердительно кивнула, хотя понимала, что лучше ей может стать только на твердой земле. «Какой добрый, прекрасный человек!» — думала она, когда он держал ее голову в своих ладонях, а она медленно погружалась в беспокойный бредовый сон.

Гэлен заметил, что жена заснула, но перед входом под тент вновь появилась тень. Аккуратно переложив ее голову на подушку, он встал и направился к выходу — это снова был Томми.

— Мы бросили якорь?

— Да, я собираюсь сойти на берег и поискать место для ночлега.

— Нет, позаботься о лошадях, — ответил Гэлен, открывая свою кожаную сумку с вывороченным мехом — часть убранства шотландского горца, — и, достав оттуда приличное количество золотых монет, сказал: — Вот, купи лошадей, только не жадничай, выбери самых лучших.

Томми схватил монеты в обе пригоршни, но не уходил и после некоторого колебания все же сказал:

— Леди Кайла нездорова, и не будет ли лучше, милорд, если…

— Ты так быстро забыл про Макгрегора?

— Ах да… — вздохнул Томми.

— Восемь лошадей.

— Только восемь? — удивился Томми.

— Да. Поедем только мы с Кайлой, Большой Робби, Дункан, Ангус, Гэвин, Шропшир и ты. Остальные будут ждать здесь.

— А что же мои люди? — Во время разговора они не заметили подошедшего к ним Шропшира.

Гэлен посмотрел на англичанина, не скрывая раздражения.

— Что ж, пусть они следуют за нами, — сказал Гэлен, не дав возможности Шропширу что-либо возразить.

Англичанин только поджал губы и передернул плечами.

— Я полагал, что чем больше нас будет, тем безопаснее для леди Кайлы.

— Нет, от опасности нас спасет только скорость.

— Но можно ли быстро передвигаться, если у нас на руках леди Кайла, которая нездорова? Ведь она…

— Мы с ней поедем на одном коне. Конечно, это чуть замедлит движение, но не так уж сильно, если мы будем почаще менять лошадей. — Он повернулся к Томми: — Как я сказал — самых лучших коней, каких только сможешь найти, самых крепких и самых быстрых. Позаботься закупить продуктов на дорогу для всех нас — хлеба, сыра, овощей и всего, что сможешь найти. Есть будем не сходя с коней, прямо в седлах.

Томми поспешил выполнять распоряжение Гэлена, а тот повернулся, собираясь вернуться под тент.

— Если вас действительно беспокоит ее безопасность, — Шропшир кашлянул, — почему бы вам все же не разрешить мне взглянуть на ее рану? Тогда необходимость в этом путешествии сразу бы отпала, и я сам отвез бы известие в Форсит.

— И вас подстерегут и убьют еще до того, как вы туда доберетесь.

Шропшир удивленно заморгал.

— Вы полагаете, они бы убили меня?

— Вы не задумывались о времени, которое Макгрегор выбрал для похищения Кайлы? — скорее спросил сам себя, чем ответил ему Гэлен. — Случайно ли оно?

— Возможно, ему просто потребовалось какое-то время для подготовки своего предприятия, и поэтому он…

— В этом случае он давно бы околачивался возле нашего замка, но он только что прибыл. Он сам сказал Кайле, что он и его люди скакали день и ночь.

— Я не вижу здесь связи… — нахмурился Шропшир.

— По словам Робби, один из ваших людей говорил ему, что вы скакали к нам день и ночь, почти не отдыхая. И в результате проделали эту дорогу на день или два быстрее, чем обычно тратят на нее.

— Да, я хотел покончить с этим делом как можно скорее, у меня много других забот и… — Шропшир внезапно умолк. — Так вы считаете, что он мчался с бешеной скоростью только для того, чтобы опередить меня? Раньше добраться к вам в Данбар? И похитить Кайлу до того, как я буду говорить с ней?

Кажется, эта мысль произвела на него впечатление.

— Мне это представляется вполне вероятным.

Помолчав, Шропшир вздохнул:

— Мне самому хочется верить, Макдональд, что леди Кайла не замешана в этих преступлениях. Но факт остается фактом: дай вы мне осмотреть ее рану, я мог бы быстро принести весть об истине в Форсит. Тогда по крайней мере мы бы не рисковали ее жизнью.

Гэлен пожал плечами.

— Конечно, но ведь Кайла не успокоится, пока сама не увидит своего брата. А раз так, то к чему ваши старания? — сказал он и улыбнулся.

Повернувшись, он скрылся под тентом, задернув полог прямо перед носом у англичанина.

Кайла проснулась от того, что у нее в голове грохотали барабаны. Первое, что она увидела, открыв глаза, были проплывающие над головой кроны деревьев, и ей показалось, что когда-то она уже это видела. На какое-то мгновение все недели и дни, проведенные на шотландском острове в объятиях огненно-рыжего горца, представились ей всего лишь сном.

Но рыжий локон, упавший на ее лицо, и знакомый голос развеяли тревогу, которая начала было охватывать ее.

— Ты проснулась!

Этот голос показался Кайле слаще соловьиного пения. Она наконец поняла, что лежит не на дне повозки, а скачет во весь опор на коне в объятиях любимого мужа. Его крепкие руки надежно прижимали ее к себе.

— Где мы?

Гэлен вздрогнул от этого неожиданного звука.

— Мы в Англии.

— Мы на суше… — с удивлением прокомментировала она свои наблюдения.

— Несомненно, миледи. Мы скачем уже целый день, и целую ночь, и еще один день.

Оглянувшись, Кайла увидела Томми и со стыдом вспомнила, что происходило с ней во время их морского путешествия.

Поняв причину ее огорчения, Томми ободряюще улыбнулся ей:

— Ваши щеки порозовели, миледи, словно и не было того, что случилось на корабле. Да я уже и забыл об этом.

Ответив ему слабой улыбкой, она снова повернулась к мужу. Томми деликатно чуть придержал своего коня, чтобы оставить их наедине.

— Я правда так долго спала?

— Да. — Усадив ее поудобнее, он потянулся вниз к седельной сумке, достал краюху хлеба и протянул ей: — Попробуй съесть, ты давно ничего не ела.

Кайла неохотно взяла хлеб из его рук. Воспоминания о морской болезни были еще достаточно свежи, и есть ей совсем не хотелось. Но едва она прожевала первый кусок, вкус свежевыпеченного хлеба разбудил в ней ужасный голод, и она начала рвать краюху зубами и глотать хлеб кусок за куском, почти не прожевывая. Увлекшись едой, она даже не заметила, насколько пересохло у нее во рту, тогда Гэлен достал из седельной сумки флягу с вином и протянул ей.

Пробормотав с набитым ртом слова благодарности, Кайла взяла флягу и припала к ней запекшимися губами, затем снова принялась за еду. Только тогда она заметила, что грудь ее мужа, к которой она все время прижималась, сотрясается от смеха — он хохотал, забавляясь ее манерами голодного зверька. «Настоящие леди так не едят», — слова Морганы явственно прозвучали в ее ушах. Густо покраснев, она несколько умерила свой пыл и начала отщипывать небольшие кусочки от остатков краюхи.

Гэлен еще раз наклонился к седельной сумке и на этот раз извлек кусок сыра и большое яблоко. Кайла смогла доесть хлеб и съесть яблоко, но сыр оказался явно лишним. Несмотря на привлекательный вид, она с сожалением вернула его Гэлену, так как не хотела испытывать свой желудок на прочность.

Гэлен улыбнулся, видя, с каким выражением довольства она свернулась клубочком у него на груди.

— Тебе легче?

— Да. — Кайла наградила его смущенной улыбкой и со вздохом сожаления произнесла: — Прости, что подвергла тебя таким испытаниям.

— Это не было испытанием.

— О, конечно. Сначала ты был моей нянькой на корабле, а теперь вот вынужден тащить меня на себе всю дорогу. Конечно, какое же это испытание!

— Ну, может быть, это действительно было в своем роде испытанием, — пробормотал он, и у Кайлы все внутри оборвалось от этих слов. — Конечно, это испытание — сидеть с тобой вот так, в одном седле, держать тебя совсем близко, когда ты прижимаешься ко мне и трешься о мое тело при каждом шаге нашей лошади…

— Я очень сожалею, милорд, — пролепетала она, начиная чувствовать, что его хриплый голос пробудил и в ней голод иного рода.

— И это вполне понятно, ибо ты пренебрегала мною так долго…

— Пренебрегала?! — изумленно воскликнула Кайла.

Он сказал невероятную вещь — трудно даже представить себе, сколько она уделяла ему внимания до поездки. Конечно, она не искушена в любовных делах, но, по ее мнению, предаваться плотским утехам дважды и трижды за ночь — это слишком много и к тому же грешно. Всякое излишество дурно.

— Но разве не был я одинок и покинут все время, пока ты болела и спала?

— Ах, и правда, — с живостью проговорила она. — Я стала совсем плохой и нерадивой!

— Хорошо, что ты это поняла, — отозвался он. Сидя перед ним в седле, Кайла вдруг выпрямилась.

— Я буду очень хорошей, милорд, я исправлю ситуацию, — сказала она медовым голосом, глаза ее лучились озорством.

Она огляделась, да, их спутники скачут достаточно далеко, чтобы рассмотреть то, что она собиралась сейчас сотворить.

Убедившись, что его руки прикрывают ее от случайных любопытных взглядов, Кайла повернулась к нему лицом. Закусив губу, задумалась — как бы лучше проделать все это, немножко подразнить Гэлена. Для начала надо было совсем немного — всего-навсего совладать со своей природной скромностью. Это препятствие несколько задержало ее; потупив взгляд, она ладонями погладила его могучую грудь, обтянутую белоснежным полотном рубашки.

Гэлен изумленно замер, но протестовать не стал, так как сильное возбуждение, которое он почувствовал, заставляло его хранить молчание. Пока она ласкала его через одежду, он был уверен, что она не решится на большее, так как уже обратил внимание на стыдливый нрав жены, она всегда вела себя сдержанно, если только он сам не подогревал ее. И вдруг ее рука нырнула под его накидку, легко скользнула по бедру и, наконец, обхватила его мужскую плоть. Он замер в седле, словно деревянная кукла.

О Боже! Он замотал головой, искоса поглядывая по сторонам: кажется, пока никто не заметил, чем она занимается. Хвала Господу, люди несколько отстали от них.

Шумно втянув в себя воздух, он сердито глянул на жену, но ее дерзкая рука не остановилась, а стала двигаться туда и обратно по его напряженной плоти.

— Что, черт побери, ты творишь? — воскликнул он, потрясенный.

Она ли это, его недавняя невеста, нежный цветок, и вдруг так себя ведет? На полном скаку, у всех на виду?

— Проявляю заботу о тебе, дорогой муженек, которой тебе так не хватало в последнее время, — невинно ответила она, не прекращая своего занятия.

— Прекрати! — испуганно заорал он и схватил ее за руку, ощутив чудовищный прилив желания.

— Но ты попрекнул меня, что я тобой пренебрегаю, муженек. И поэтому я… — Она осеклась, когда он резко повернулся к своим ратникам, скакавшим сзади, и сделал им знак приблизиться.

Кайла мгновенно выпрямилась, и ратники обступили их.

— Моя жена хочет ехать самостоятельно.

Кайла удивилась такому решению, но не успела возразить. Томми быстро отвязал запасную лошадь от своего седла и подвел ее к лошади Гэлена. Тот поднял Кайлу на руки и пересадил в седло. Томас вложил ей в руки поводья, и Гэлен, приподняв ее подбородок большим пальцем, повернул лицо жены к себе.

— Держись поближе ко мне. Если нападут, не отставай ни на шаг. Понятно?

Она молча кивнула, а он, наклонившись, быстро поцеловал ее, выпрямился и погнал лошадь вперед.

Кайла мгновение смотрела ему вслед, затем, усевшись в седле поудобнее, пустила лошадь галопом. Ее бесстыдное поведение шокировало и возбудило Гэлена. Но и сама она была не меньше удивлена тем, что сумела так распалить себя, и теперь только о том и думала, как бы снова очутиться в его объятиях. До конца дня оставался час или два, они скоро должны остановиться на ночь и тогда… они удалятся от костра и…

— Думаете о чем-то приятном? — послышался сзади знакомый голос.

Обернувшись, она увидела Шропшира.

— Ах, Гилберт, я и не заметила, что вы едете с нами! — воскликнула Кайла.

Действительно, она никого не видела, кроме Томми. Оглядевшись, она убедилась, что с ними скачут Гэвин, Ангус, Дункан и Робби — и только! Семеро, не считая ее, — и это все? В свое время ее сопровождало шестьдесят человек, но и они не смогли ее защитить.

Догадливый англичанин как бы прочел ее мысли.

— Я предлагал вашему мужу, леди Кайла, прихватить всех своих людей да и моих, но он отказался. Полагает, что быстрота защитит нас надежнее, чем сила.

Кайла замерла. Он так легко разгадал ее сомнения?

— Если он это сказал, милорд, значит, так оно и есть, — решительно заявила она. — Мой муж — весьма опытный воин. Как вы знаете, на пути в Шотландию меня сопровождали шестьдесят человек — сорок латников Катрионы и двадцать отборных Макгрегоров. Но Гэлен с двадцатью людьми разделался с ними одним махом. Да будет вам известно, Макдональды — великолепные бойцы! Я уверена, если на нас нападут двадцать, тридцать, пусть даже пятьдесят врагов, эти люди отобьются.

Томми и Гэлен переглянулись — как уверенно Кайла защищает решение мужа. Он попридержал свою лошадь и поравнялся с ней.

— Сказать по правде, жена, тогда нас было тридцать четыре…

— Это все равно что ничего, — твердо заявила она и, повернувшись к Шропширу, добавила: — Люди Катрионы были на конях и в кольчугах, а его ратники все пешие…

Она уверенно тряхнула головой в подтверждение своих слов и лукаво улыбнулась.

— Не сомневайтесь, милорд, с Гэленом вы в безопасности. Шропшира передернуло от намека дерзкой девчонки на его беспокойство о собственной безопасности. Гэлен с Томми, громко расхохотавшись, пришпорили коней и рванулись вперед.

Кайла хмуро смотрела на удаляющиеся спины Гэлена и Томми, но, вспомнив его приказание держаться рядом, отбросила прочь свою обиду и легким галопом поскакала за ними вдогонку.

Беспокойно ерзая в седле, Кайла с тревогой поглядывала на придорожные заросли — у нее вдруг появилось стойкое ощущение, что за ними следят. Именно по этой причине она не надоедала своему мужу просьбами остановиться на ночной отдых. Она была почти уверена, что их преследуют, иначе они бы давно стали где-нибудь лагерем. Уже более часа назад наступила полная темнота, и дорога освещалась только смутным светом луны. Как ни хотелось ей отдохнуть, но спину ей словно буравил пристальный взгляд чьих-то глаз, гоня прочь покой.

Вновь оглядевшись по сторонам, она подъехала к мужу, заставив Томми посторониться. Ответив милой улыбкой на недоуменный взгляд Томми, она обратилась к Гэлену:

— Полагаешь, они нападут?

— Что? — удивленно посмотрел на нее Гэлен.

— Я спрашиваю, по твоему мнению, они нападут?

Он посмотрел на нее как на сумасшедшую:

— Кто?!

— Те, кто следует за нами, — терпеливо объяснила Кайла. — Ты думаешь, я ничего не понимаю и не замечаю?

— Никто за нами не следует, — мрачно ответил Гэлен.

— Что ты хочешь этим сказать? — Глаза Кайлы сузились в ироническом прищуре. — Я чувствую на себе их взгляды. Не надо дурачить меня. Вы же все знаете, иначе давно остановились бы на ночь.

Гэлен заносчиво вскинул голову и выпрямился в седле.

— Мы и не собирались останавливаться на ночь, миледи.

— То есть как это?

Гэлен раздраженно фыркнул, и Томми поспешил вмешаться:

— Мы намеревались не останавливаться нигде до самого Форсита, миледи. Отдохнуть мы сможем только под защитой его надежных стен.

Кайла от неожиданности растерялась и не сразу нашлась что ответить.

— Но ты сказал, что мы в пути уже два дня и одну ночь.

— Да, — согласились оба мужчины.

— И что же, мы совсем не отдыхали?

— Не отдыхали.

— А что же лошади? — удивленно заморгала Кайла. — Неужели они не требуют отдыха?

— Мы сменили лошадей этим утром в деревне.

Прежде чем ответить ему, Кайла снова беспокойным взглядом окинула темные леса.

— Но животные бегут без остановки весь день и часть ночи, они скоро устанут.

— Мы сменим их в ближайшей деревне, — спокойно объяснил Гэлен.

— Но если кони устанут, как мы сможем оторваться от наших преследователей?

— Нет никаких преследователей, жена. — На этот раз в его голосе звучало раздражение.

— Они есть, — мрачно повторила Кайла.

— Говорю тебе, никто за нами не гонится. Я воин — мы все здесь воины, — и у нас есть чутье на такие вещи…

— Последние два дня я отдыхала, а вы — нет, и усталость могла притупить ваше чутье.

— Нет, я всегда…

— Говорю тебе, за нами идут по следу.

— Она может оказаться права, милорд, — вмешался Робби. Гэлен метнул на него злой взгляд. — Я сам начинаю ощущать беспокойство, но слишком устал, чтобы понять, в чем дело. Может быть, я почувствовал плохую компанию.

Гэлен вопросительно взглянул на Томми.

— Я не знаю, — затряс головой тот. — Меня укачало в седле, и я проснулся, когда леди Кайла подъехала. Вроде бы я что-то чувствую, но может быть, это просто нервы.

— Говоря по чести, я тоже, — признался Гэлен. Воины придержали коней и огляделись по сторонам.

— Но если там есть люди, почему они не нападают? — усомнился Дункан.

— Они могут дожидаться, пока мы остановимся, — предположил Шропшир, присоединяясь к разговору. — Если они шли по нашим следам и только сейчас нагнали, то это означает, что их кони выдохлись и вряд ли они нападут теперь. — Он повернулся к Кайле: — Как давно вы почувствовали, что за нами идут?

— В первый раз я это почувствовала еще до наступления темноты.

— Чем дольше они будут раздумывать, тем больше истомят своих коней, — заметил Ангус.

— Скорее всего они хотят напасть где-то дальше, там, где местность даст им больше шансов, — задумчиво произнес Дункан. — Насколько я припоминаю по моей прежней поездке в замок Шропшир, когда я вез с собой ожерелье леди Кайлы, скоро — как раз перед рекой — тропа сужается.

— Так оно и есть, — мрачно подтвердил Гэлен.

Помолчали.

— Может быть, за нами все-таки нет никакой погони? — предположил Гэвин.

— Погоня есть, — упрямо повторила Кайла.

— Можем мы как-нибудь обойти это место? — спросил Робби, теперь склонный согласиться с Кайлой. — Есть ли обходная дорога?

— Есть, — ответил Гэлен. — Прямо сейчас мы можем повернуть к югу, к Стаффорду, только проведем лишний день в пути.

Снова воцарилось молчание, которое прервал лорд Шропшир; положив руку на луку седла, он выступил вперед.

— Лорд Стаффорд — мой старинный друг, и он, несомненно, пустит нас переночевать.

Гэлен согласно кивнул:

— Будьте внимательны — если за нами идут по следу и собираются напасть в узком месте, перемена маршрута их не обрадует.

Взяв лошадь Кайлы под уздцы, он резко свернул вправо от тропы — прямо через кусты. Не теряя ни мгновения, его люди заняли места по флангам от него, Гэвин и Томми погнали своих лошадей во весь опор, держась рядом с Кайлой. Ангус и Робби прикрыли сбоку Гэлена, а Дункан и Шропшир прикрыли всю группу с тыла.

Проломившись сквозь заросли придорожных кустов, они тут же убедились в правоте Кайлы — их действительно преследовали. Неожиданные действия Гэлена доставили Кайле новые неприятности — как ей удержаться в седле, не вывалившись из него сразу. Но когда наконец ей удалось принять более-менее удобную позу и она смогла оглядеться вокруг, то без труда заметила, что в подлеске, через который они сейчас с треском продирались, между большими деревьями рассеяны всадники, и двое из них находятся у них на пути. Преследователи мгновенно метнулись в кусты — прочь с дороги, но не менее дюжины с обеих сторон черными тенями бросились наперерез.

Внезапное изменение маршрута застало их врасплох, и они упустили время для перехвата маленького отряда Макдональдов — едва подоспев к месту встречи, они редким полукружием обступили его, оставив в центре достаточно места для того, чтобы Гэлен и Кайла на полном скаку промчались вдоль их строя. Томми, Гэвин, Робби, Шропшир и Ангус были вынуждены вступить в скоротечную схватку. Поскольку поводья держал Гэлен, Кайла через плечо могла видеть, как ее спутники прорубают себе дорогу сквозь строй врагов. Против Макдональдов успели встать только четверо и были мгновенно сражены. Отстававшие от них на один-два лошадиных корпуса товарищи подоспели лишь к концу трагической для них схватки. Всадники растерянно закружились вокруг поверженных тела, а тем временем маленький отряд Макдональдов уже растворился в густой темноте.

Гэлен и Кайла на бешеной скорости неслись прочь, и шестеро их спутников уже догоняли их, как вдруг из лесного мрака вынырнула и ринулась прямо к всаднице темная фигура на вздыбленном коне — это был сам Макгрегор.

 

Глава 18

Кайла словно окаменела в седле — Макгрегор напал на нее сбоку. Люди были слишком далеко позади, чтобы успеть к ней на помощь, а Гэлен, вырвавшись вперед на полкорпуса, еще не заметил опасности. Между тем Макгрегор был уже так близко, что Кайла даже в темноте разглядела его зловещую ухмылку. Тут же злобное выражение на его физиономии сменилось ликованием — он потянулся к ней, намереваясь вырвать свою жертву из седла. Надо было действовать, и Кайла, выхватив свой старый маленький кинжал, полоснула по ладони протянутой к ней руки.

Испустив вой, полный дикой злобы и боли, он инстинктивно отшатнулся — из глубокой раны хлынула кровь. Но через мгновение он, овладев собой, вновь приблизился к ней.

В отчаянии Кайла ухватилась за поводья своей лошади, которые держал Гэлен, и, не понимая толком, что делает, рванула их на себя. Поводья выскользнули из руки Гэлена, и теперь она сама управляла своей лошадью.

Крепко держа поводья, она вонзила пятки в бока лошади и потянула поводья вверх и назад, лошадь повела себя так, как она и ожидала, — попятилась и встала на дыбы как раз напротив Макгрегора, размахивая копытами передних ног прямо перед его лицом.

В следующее мгновение Макгрегор, придя в ярость, потянул поводья на себя, но его лошадь шарахнулась в сторону, уворачиваясь от смертоносных копыт лошади Кайлы, со свистом рассекающих воздух.

Гэлен, который только теперь понял, что происходит, повернул свою лошадь и встал бок о бок с Кайлой. Вытащив из ножен свой меч, он приготовился дать бой врагу, но испуганная лошадь Макгрегора уже уносила его прочь, в лесную чащу, несмотря на яростные крики и отчаянные попытки хозяина остановить ее.

Наблюдая бегство неприятеля, Гэлен пробормотал что-то по-гэльски и глянул на своих людей, которые подоспели к месту схватки. Отряд явно колебался: то ли вернуться и напасть на Макгрегоров, которые, подбадривая себя криками и ломая ветки, шли за ними через лес, то ли, воспользовавшись ситуацией, окончательно оторваться от них и ускакать прочь. Гэлен выбрал последнее и направил своего коня точно на юг, через чащу леса, и его люди последовали за ним.

— Пожалуйста, следуйте за мной, леди Макдональд, — говорила хозяйка замка Стаффорд. — Я покажу вам вашу комнату, где вы сможете помыться с дороги и привести себя в порядок перед тем, как мы сядем за стол.

Оценив ее деликатный намек, Кайла глянула на себя — она вся была покрыта густым слоем грязи и пыли. Ее новое платье нежного персикового оттенка, которое Гэлен попросил надеть перед тем, как они сошли с корабля на берег, стало желто-серым, а кожа приобрела отталкивающий серо-коричневый оттенок.

— О да, миледи, спасибо, вы так любезны, — благодарила ее Кайла с очаровательной улыбкой. — Вот уже несколько дней, как мы в пути, не считая времени нашего путешествия по морю, и у меня не было возможности сменить одежду. Я вам очень признательна за ванну.

Приветливо кивнув, хозяйка замка повела ее вверх по лестнице на второй этаж.

— Но я не заметила у вас никакого багажа…

— Обстоятельства принудили нас отправиться в путь налегке, наша поклажа движется за нами следом, но на несколько дней отстала. Мы в пути уже больше двух суток, с того момента, как покинули вчера утром Ливерпуль.

Леди Стаффорд бросила на нее удивленный взгляд:

— Вчера утром?

— Да, миледи, и мы могли бы прибыть на место еще быстрее, но мы сначала вовсе не думали беспокоить вас. Так получилось, что нам пришлось отклониться от задуманного маршрута, надеюсь, мы не очень вам в тягость?

Леди Стаффорд хранила молчание до того момента, пока они не достигли зала на верхнем этаже. Она провела Кайлу сквозь анфиладу комнат и, только когда они наконец оказались в последней и все двери за ними закрылись, заговорила тихо и серьезно:

— Лорд Шропшир — наш старинный друг, и благодаря ему нам давно известно все, что происходит сейчас в Форсите. Он рассказал нам и о претензиях Катрионы.

Кайла не знала, как отреагировать на ее слова.

— Леди Стаффорд…

— Камилла, — прервала ее леди Стаффорд, которая была старше Кайлы. — Зовите меня просто Камилла.

— Камилла, — начала Кайла, — я не совсем уверена, что…

— Я ей не верю.

Кайла с благодарностью посмотрела на нее:

— Действительно вы не верите?

— Не верю. Я знала Катриону при дворе, — с досадой проговорила Камилла. — Там говорили почти открыто, что заполучить ее к себе в постель проще, чем иную трактирщицу… — Слегка покраснев, она вздохнула. — Умоляю простить мою дерзость, но должна с сожалением признать, что не люблю вашу невестку: она кажется мне обманщицей и непомерно амбициозной женщиной. Катриона…

Стук в дверь помешал ей закончить. Хозяйка открыла, и слуги внесли деревянную бадью. Она снова обратилась к Кайле:

— Мне надо проверить, что наш повар приготовил для вас, а вы пока можете искупаться.

Едва Кайла успела пробормотать «спасибо», как хозяйка замка оставила ее одну. Сожалея, что они не поговорили более обстоятельно, Кайла присела на край постели, ожидая, пока слуги наполнят чан. Едва они успели сделать свое дело и покинули комнату, как снова раздался легкий стук в дверь и появилась маленькая белокурая служанка.

— Леди Камилла посылает вам это свое платье, чтобы вы могли переодеться после купания, — она считает, что вам может понадобиться свежая одежда.

— Это очень любезно с ее стороны, — отозвалась Кайла, разглядывая прелестное малиновое платье, которое служанка разложила на постели. Конечно, это не тот цвет, который она сама бы выбрала для себя, но он прекрасно подойдет к ее темным волосам и бледной коже.

— Меня зовут Бет, — сказала служанка, помогая Кайле раздеться. — Я буду служить вам, пока вы гостите у нас. Если что-нибудь нужно, миледи, только скажите, и я обо всем позабочусь.

— Спасибо, Бетти, — сказала Кайла, с облегчением сбрасывая пыльное платье.

Через мгновение она со стоном удовольствия погрузилась в воду — теплая вода приятно ласкала ее ноющие кости и гудящие суставы. Ей бы хотелось понежиться в ванне подольше, но она торопилась, понимая, что времени у них немного. Она принялась быстро смывать дорожную пыль с ног, рук, плеч, Бет помогала ей вымыть спину и голову. Наконец Бет завернула ее в льняную простыню.

Когда вошел Гэлен, Кайла была уже полностью одета и сушила волосы у камина. Он приказал служанке выйти и, едва та выполнила его приказание, сбросил с себя одежды и сам погрузился в воду. Если Кайла помылась быстро, то он сделал это еще быстрее. Одевшись, он направился к двери, приглашая Кайлу последовать за ним.

Бросив гребень на лавку, Кайла поспешила за мужем. У лестницы они встали бок о бок, взялись за руки и стали чинно спускаться вниз — истинные лорд и леди.

К этому времени все уже находились за столом. Гэлен усадил Кайлу рядом с леди Стаффорд, сам сел по другую сторону от нее и тут же потянулся за кружкой.

Кайла вздохнула, думая, что же она могла сделать не так, и принялась за еду.

— Гилберт только что рассказал нам о вашем недавнем приключении, — сказала леди Стаффорд.

Почувствовав, как замер Гэлен при этих словах, Кайла наморщила лоб, но тут же ее лицо приняло наивное выражение.

— Рассказал, милорд? — обратилась она к Стаффорду.

— Пожалуйста, называйте меня Стивен, леди Кайла. Я не настолько старше вас, чтобы величать меня милорд.

— Вы действительно ранили Макгрегора кинжалом? — с изумлением спросила леди Стаффорд.

Кайла покраснела, но ей не пришлось отвечать на этот вопрос: люди Гэлена наперебой стали описывать ее подвиги.

— О да, так оно и было, — гордо заявил Ангус. — Миледи здорово полоснула его кинжалом. Прямо поперек ладони! — Он поднял вверх свою ладонь и кухонным ножом наглядно показал, как прошел порез. — Он долго будет ее помнить, скажу я вам.

Леди Стаффорд слегка передернула плечами.

— Вы очень храбры, леди Кайла! Окажись я на вашем месте, я была бы совершенно беспомощна.

— О, миледи, этого никак не скажешь о нашей леди! — гордо заявил Дункан. — Ее ничем не испугать. Однажды она саданула кинжалом нашего Робби — когда мы напали на них по пути к Макгрегору — и здорово порезала его вот здесь.

Он указал место на своем боку.

— Не подумайте только чего такого, — продолжил он, пожав плечами, — она поранила его не так уж сильно, хотя и до крови. И это уже не в первый раз она улизнула от Макгрегора — однажды на нашем острове он совсем было держал ее в руках, но она вместе с Эльфредой — это жена нашего Робби, — так вот они…

— Довольно! — рявкнул Гэлен, и его люди разом замолчали.

Кайла сидела насупившись, больше всего на свете в этот момент ей хотелось бы сидеть поближе к Дункану, чтобы пнуть его под столом ногой: какой стыд — попасть в центр всеобщего внимания и восхищения. Но теперь, когда муж так резко оборвал Дункана и пресек восхваления ее особы, она была раздосадована, ибо подозревала, что у него на сей счет были свои соображения. А на ее поступки — свой взгляд. Она уже давно заметила, что мужчинам больше нравится, если их женщины оказываются слабыми и беспомощными, вот как эта леди Стаффорд.

— В чем дело, супруг? — холодно спросила она. — Тебе есть чем попрекнуть меня, или я чем-то опозорила тебя?

— Не глупи, жена!

— Это не глупости! Ты злишься на меня с той самой минуты, как мы наткнулись в лесу на Макгрегоров. Думаешь, я не заметила? Единственное объяснение, которое я нахожу, — это то, что я стала сама защищаться. Этим я вроде бы уронила свое достоинство леди и бросила тень на твою честь. Ты что же, предпочел бы, чтобы я бездействовала и позволила ему схватить меня?

— Может быть, и так, — с мрачным видом ответил он.

Понимая, как сейчас уязвлен Гэлен, его люди переглянулись, и Дункан, прокашлявшись, начал издалека учтивую речь:

— Милорд вовсе не хотел этого сказать, миледи, он…

— Ты действительно предпочел бы, чтобы он меня поймал? — с испугом переспросила Кайла.

— О нет, миледи. — Томми сердито посмотрел на предводителя клана. — Я уверен, он имел в виду совсем другое…

— Я имел в виду именно то, что сказал, — дернулся Гэлен в ответ на очевидное порицание со стороны своих людей. — Но, случись это, я бы непременно спас тебя, как и велит мой долг.

— Гордость, миледи, — торжественно провозгласил Большой Робби, — достоинство превыше всего!

— К черту твою гордость! — вспыхнула Кайла. — А я-то думала…

Он выронил кружку, и среди мертвой тишины она звучно ударилась о стол.

— Все дело в том, что ты, черт возьми, слишком много думаешь, жена, думай поменьше. Думать и защищать — это мое дело.

— Понятно, — холодно произнесла она. — И какое же место в жизни ты отводишь мне? Чем именно следует заниматься мне?

Гэлен зло покосился на нее — он не нашелся с ответом.

— Ты замужняя женщина, — сказал он, успокоившись. — И должна согревать мою постель и рожать моих детей.

В шуме голосов взбешенная Кайла не разбирала ни слова. Ее глаза сузились, как у разъяренной кошки.

Шропшир склонился к ней и, боясь вспышки ее ярости, тихо сказал ей на ухо:

— Миледи, я не думаю, что он хотел…

— А что я могу делать в перерывах между этими занятиями? — резко прозвучал голос Кайлы.

— Есть много женских занятий — вышивание, например, — пожал плечами Гэлен.

— Между прочим, Камилла прекрасно вышивает, — вмешался лорд Стаффорд и, толкнув жену локтем, добавил: — Дорогая, не покажешь ли ты леди Кайле что-нибудь из твоих работ?

— Пожалуй, я предпочла бы быть похищенной Макгрегором и навсегда остаться у него, чем провести всю свою жизнь за вышиванием, — ледяным тоном сказала Кайла.

Все так и замерли с открытыми ртами, даже леди Стаффорд, забыв о своей роли хозяйки, сидела с округлившимися от ужаса глазами.

— Но, милорд, не принимайте слова бедняжки так близко к сердцу, — попыталась она успокоить Макдональда. — Сейчас Кайла после всех этих волнений в таком состоянии, что просто не владеет собой.

— Что же касается того, чтобы согревать твою постель, дорогой, и рожать твоих детей, то боюсь, что в настоящий момент я не чувствую большой склонности ни к тому, ни к другому. Прошу всех извинить меня. — И, не дожидаясь ответа, она вскочила из-за стола и решительно направилась к лестнице.

Гэлен проводил ее глазами до последнего марша, а затем бросил выразительный взгляд на своих людей. Наполнив кружку, он подвинул блюдо с жарким, всем своим видом показывая, что слова жены его ни в малейшей степени не уязвили. Он с аппетитом уписывал мясо кусок за куском, не обращая никакого внимания на комментарии сидящих за столом. И только когда сверху донесся скрипящий, скребущий звук — словно по полу тащили какую-то тяжесть, — он оторвался от еды. Все замолчали и дружно уставились на потолок.

Гэлен нервно поерзал по лавке — эти звуки были ему знакомы, точно такие же донеслись из его комнаты в тот памятный вечер, когда он объявил о свадьбе. Одного взгляда на его людей было достаточно, чтобы понять: они подумали о том же самом.

— Видимо, ваша супруга решила поуютнее переставить мебель в нашей гостевой комнате, — предположил лорд Стаффорд, пряча глаза.

Гэлен не ответил.

— Наша леди иногда любит заняться этим, — пояснил за него Дункан.

— Особенно когда ее хорошенько разозлят, — тихонько пробормотал Томми, пытаясь угадать, что она на этот раз передвигает, ведь сейчас с ней не было ее сундуков.

Не иначе, это была какая-то тяжелая мебель — одну серию скребущих звуков сменила новая — значит, леди Кайла, передвинув одну вещь, принялась за другую.

Несмотря на звуки, терзавшие слух всех присутствующих, Гэлен продолжал невозмутимо жевать, пока наконец один особенно громкий и невыносимый звук — скрип дерева о дерево — не положил конец его терпению.

— Полагаю, леди Кайла должна двигать сейчас кровать, — сказала леди Стаффорд, издав какой-то неопределенный икающий звук, переходящий в истерический смех. — Где она только берет силы — ведь наша кровать сделана из цельного дуба…

Ее слова прозвучали среди гробового молчания.

Не ожидая продолжения, Гэлен встал из-за стола и направился наверх.

Кровать была огромная — настоящее чудовище размером с гиппопотама, — таких Кайла прежде не видела никогда.

Она сдула со лба упавший локон и, пробормотав нечто нелестное по адресу размеров этой мебели, уперлась ногами в пол и стену и что было силы начала толкать проклятую громадину по направлению к двери. Там уже находились два массивных дубовых кресла, но она понимала, что этого мало, чтобы сдержать натиск ее мужа. А вот огромная кровать, пожалуй, будет в самый раз — надо было подумать об этом раньше, не тратя сил и времени на кресла.

Кряхтя и поворачиваясь то левым, то правым боком, она двигала кровать вперед, и расстояние между ней и дверью медленно, но неуклонно сокращалось. До окончания этого непростого дела оставалось совсем немного времени, и она уже удовлетворенно стирала пот со лба, как вдруг дверь приоткрылась и за мгновение до того, как в результате последнего решительного толчка кровать крепко и надежно прижала бы дверь, в образовавшуюся щель боком проскользнул Гэлен.

Выпрямившись у края кровати, Кайла метала огненные взгляды на своего мужа. Заметив ее пылающие щеки, всклокоченные волосы и разъяренный вид, он не смог сдержать улыбки. И вся его злость мгновенно улетучилась.

— Снова перестановка мебели? — весело спросил он.

Тогда она набросилась на него с кулаками. Гэлен со смехом перехватил ее руки и прижал драчунью к себе так, что ее соски уперлись в его мощную грудь.

— Отлично, — прорычал он, — когда твоя кровь играет и страсти бушуют, меня это очень горячит, малышка. — И хищно ухмыльнулся.

Кайла смотрела на него снизу вверх, широко раскрыв глаза, уже не сопротивляясь, когда он жадно прильнул к ее губам. Правда, сначала ей все же захотелось укусить его, потом она подумала, что лучше ударить коленом между ног, но потом ее мысли перепутались, и вышло, как он и говорил, — она слишком много думает. За то время, пока она размышляла и сомневалась, он, оказалось, успел разрушить ее оборону — Кайлу захватили совершенно другие эмоции. И вместо того, чтобы драться или кусаться, она выгнулась навстречу ему всем своим жарким телом и страстно ответила на его поцелуй.

Кайла уже полностью смирилась со своим поражением. Точнее, она просто не в состоянии была долго злиться на этого олуха, хотя ни за что на свете не согласилась бы провести всю свою жизнь взаперти за вышиванием.

— Милый…

— Хм-м, — произнес он, оторвав свои губы от ее рта и целуя шею.

— Милый, я не люблю вышивания…

Закусив нижнюю губу, она ожидала очередной резкости, но он, добравшись до ее уха и нежно покусывая его, издал только глухое урчание. Однако она твердо решила добиться от него определенного ответа.

— Милорд, я не люблю вышивания и настаиваю на этом.

— Да, милая, я уже слышал, — выдохнул он ей в ухо, затем сгреб в охапку и двинулся к кровати.

Замотав головой, Кайла на миг отстранилась от его губ, ласкающих ее ухо и шею, и строго посмотрела на него:

— Можно даже сказать, я его просто ненавижу и презираю.

Наконец ее слова достигли цели — он остановился на полпути и печально вздохнул:

— Все, что я сейчас наговорил тебе, ну, что ты не должна была сама себя защитить, — сущий вздор. Я зол, безумно зол на себя, что по моей вине тебе пришлось сделать это. Господи Боже мой, я даже не почувствовал, что за нами следят, — ты мне об этом сказала!

О, как он сейчас ненавидел и презирал себя!

— Я сам должен был понять, что происходит, и сразу же рассчитаться с Макгрегором, тогда он больше не был бы опасен.

Расценив его слова как извинение, которого она ждала, Кайла вздохнула и согласно кивнула, но, оказывается, он еще не закончил.

— Так или иначе, он на свободе и угрожает нам. И я не могу позволить тебе находиться без присмотра — ты мне слишком дорога, чтобы я рисковал тобой. Но, — добавил он, когда она открыла было рот, — я обещаю тебе, что расквитаюсь с ним еще до того, как мы вернемся домой. И тогда ты сможешь спокойно гулять на берегу.

Уложив ее на постель, он скрепил свое торжественное обещание печатью поцелуя. Хищным орлом налетел он на нее — его руки и губы не дали ей никакой возможности продолжать разговор, если бы она даже захотела.

Проснувшись от тряски — уж не в карете ли она, — Кайла увидела, что потолок и стены комнаты уплывают от нее.

— Ты проснулась! Доброе утро! — послышался знакомый голос.

Повернувшись, она увидела, что ее муж уже полностью одет и толкает кровать на прежнее место.

Когда движение прекратилось, она села в постели и посмотрела в окно — рассвет едва занимался, и были еще видны звезды.

— Еще не утро! — удивленно воскликнула она.

— Ты права, — согласился Гэлен.

Он чуть-чуть подвинул кровать, чтобы она встала точно так, как стояла прежде, и бросил ей на колени одежду. Пока она одевалась, он поставил на прежнее место массивные дубовые кресла, которыми она вчера вечером неудачно баррикадировала дверь.

— Не понимаю, почему тебе потребовалось будить меня в такую рань? — со вздохом сказала Кайла. — Неужели мы уже отправляемся в путь?

— Темнота прикроет нас от Макгрегора.

— А что же наши лошади, ведь им тоже требуется отдых?

— Лорд Стаффорд любезно предоставил нам своих, свежих.

— Ах, вот как.

Увы, не оставалось ни малейшей зацепки, чтобы оттянуть отъезд, который он назначил на столь ранний час. Ей было стыдно признаться, но только сейчас чувствительность вернулась к ее ягодицам. Она оправила на себе платье.

— Спускайся вниз, не задерживайся… Завтрак уже ждет. — Он направился к двери.

Кайла повеселела, предвкушая возможность утолить голод. В последний раз осмотрев свою одежду, она поспешила вниз.

В полутемном, освещенном лишь несколькими факелами большом зале замка, казалось, шло какое-то моление — люди сидели молча, уставившись взглядом в потолок, словно ожидая гласа Божия. Гэлен откашлялся, и все взоры обратились на него.

— Прошлым вечером дверь баррикадировали тремя предметами, — сказал Томми, когда Гэлен и Кайла садились за стол напротив него.

— Я двигал два кресла сразу, — ответил Гэлен.

— Ах так! — радостно улыбнулся Томми покрасневшей Кайле. — Доброе утро, миледи.

Кайла рассеянно прошла к своему месту и принялась за еду. Но по сравнению с другими она ела медленно, и Гэлену пришлось поторопить ее. Поднявшись, он взял ее под локоть и повел к выходу.

— Идем, нам следует поторопиться.

— Да, но… — Она бросила растерянный взгляд на хозяйку замка. — Спасибо за гостеприимство, миледи! У вас великолепный повар! — только и успела, повернув на ходу голову, крикнуть она вместо прощания.

Широкими быстрыми шагами он вывел, почти вытащил ее на полутемный двор.

— Это крайне, крайне невежливо! — отбиваясь от него, твердила Кайла.

— Шропшир извинится за нас — они старинные друзья.

— А где же он сам, он что, не едет с нами?

— Едет, сейчас он в конюшне смотрит свежих лошадей.

— Может быть, пока есть немножко времени, ты позволишь мне вернуться и хотя бы коротко попрощаться с леди Стаффорд? Очень бы не хотелось покидать ее так поспешно.

— Ты еще не заметила, что всякий раз, когда ты начинаешь действовать по-своему, то попадаешь в историю?

С этими словами он потащил ее к конюшне, где его люди уже седлали лошадей.

— Это не так, сэр, — запротестовала Кайла. — Сущая клевета!

— Так ведь было и когда вы без спроса ускользнули на берег, миледи, — рассудительно заметил Дункан, уловив часть их разговора.

— Когда-когда? — прищурился Томми, и все рассмеялись.

Посмотрев на них в упор, Кайла фыркнула.

— Где тут моя лошадь?

Не тратя время на спор, Гэлен подхватил ее и усадил на лошадь. Он с состраданием и нежностью взглянул на нее, заметив, как она вздрогнула, опускаясь в седло.

— Уже почти конец путешествию — еще каких-то два дня, и мы будем в Форсите.

Кайла подавила вздох — еще целых два дня в седле! Раньше она любила прогулки верхом. Во время заточения на острове ей отказывали в них, как и в любых других прогулках, но теперь она мечтала об одном — никакой верховой езды. Никогда в жизни.

 

Глава 19

Гэлен посмотрел на жену и улыбнулся краешком губ. На первый взгляд она довольно уверенно сидела на лошади, но на самом деле спала в седле. Но ее не в чем было упрекнуть, — покинув Стаффорд, они двое суток ехали без остановки. Гэлен и сам чувствовал, что может в любой момент свалиться с коня. Более того, он очень сомневался в том, что сумеет устоять на ногах, когда наконец спешится. А Форсит был уже недалеко, и вскоре ему предстояло проверить свои силы…

Подъехав вплотную к лошади Кайлы, Гэлен осторожно снял ее с седла и усадил перед собой, а она даже не проснулась, лишь что-то пробормотала и прижалась к его груди.

«Она спит, словно невинное дитя», — с улыбкой подумал Гэлен.

Он взглянул на Шропшира, ехавшего рядом.

— Все думаете, дружище, о словах Катрионы, утверждавшей, что Кайла намеревалась убить своего брата?

— Ее доводы были весьма убедительны.

— Вы ведь знаете Кайлу с детства?

— Да, сэр, — со вздохом ответил Шропшир.

— И вы, конечно, не могли не знать, что она всегда любила брата. Во всяком случае, я в этом нисколько не сомневаюсь.

Англичанин явно смутился.

— Интересно будет встретиться с этой женщиной, — продолжал Гэлен.

— С какой женщиной?

— С Катрионой, конечно. То есть с леди Форсит, женой лорда Форсита. Она, должно быть, редкостная красавица, иначе не сумела бы вас всех так очаровать. Не исключаю, что именно в постели она приводит свои самые убедительные доводы.

Шропшир нахмурился, однако промолчал. Гэлен невольно усмехнулся — было очевидно, что на сей раз он не ошибся.

— Ведь она наверняка приходила к вам искать утешения. И вы, как старый друг лорда Форсита, не могли ей отказать.

— Но ведь я…

— Не волнуйтесь, мой друг, — перебил его Гэлен. — Наверняка вы не единственный ее фаворит. Конечно, я вас почти не знаю, но Кайла, когда была в бреду, говорила, что Катриону подозревали в связи с воином ее брата.

— С Джеймсом? — Шропшир уставился на собеседника. Гэлен молча кивнул.

— Проклятие! — воскликнул англичанин. — Она говорила, что любит меня.

— Они все так говорят, — неожиданно вмешался Робби. — По крайней мере так думает Эльфреда. Она утверждает: если ты говоришь о любви, то на самом деле ничего не чувствуешь, а если любишь всерьез — молчишь, так как боишься, что твоя любовь останется без ответа.

Гэлен посмотрел на милое личико спящей Кайлы; сейчас он многое бы отдал за то, чтобы у них с ней все так и было — чтобы она любила его, но просто боялась сказать о своих чувствах. К сожалению, он уже раскрылся перед ней и теперь очень жалел об этом и ругал себя за глупость…

Вскоре они оказались прямо перед крепостным рвом замка Форсит. Придержав коня, Гэлен усадил Кайлу поудобнее и взглянул на Шропшира. Тот поднес ладони ко рту и окликнул стражника, стоявшего на холме. Стражник кивнул, и висячий мост сразу опустился. Затем поднялась решетка, заграждавшая вход.

Первым через мост переехал Шропшир, остальные — вслед за ним. Оказавшись во дворе английского замка, шотландцы с любопытством осматривались. Любому наблюдательному человеку сразу стало бы ясно, что хозяйство в Форсите налажено прекрасно — слуги, сновавшие по двору даже в столь поздний час, были хорошо одеты и, судя по всему, вполне довольны своей жизнью.

— Милорд спит, — раздался вдруг чей-то голос.

В следующее мгновение Гэлен заметил воина, стоявшего у подножия парадной лестницы. Пристальный взгляд этого человека, направленный сейчас на Шропшира, был настолько выразительным, что Гэлен смог прочитать его, словно письмо; было совершенно очевидно: перед ними стоит тот самый Джеймс, который, как утверждала Кайла, состоял в связи с женой лорда Форсита. Но Джеймс был так мрачен, что Гэлен сразу понял: бедняга больше не в фаворе и винит в этом Шропшира. «Да, конечно же, все дело в жене лорда Форсита», — подумал Макдональд. Взглянув на Кайлу, мирно дремавшую в его объятиях, он невольно улыбнулся.

— Может, разбудить его и уладить все прямо сейчас? — спросил Шропшир после того, как представил шотландских гостей.

Гэлен снова взглянул на жену и покачал головой:

— Ни в коем случае. Надо дождаться утра. Да и лорду Форситу следует отдохнуть.

Шропшир молча кивнул. Перекинув ногу через седло, он спрыгнул на землю и тут же со стоном ухватился за луку, чтобы не упасть. Обессилев после долгой скачки, Шропшир едва держался на ногах.

Гэлен нахмурился. Он прекрасно понимал, что то же самое ожидает и его, и боялся потревожить сон Кайлы.

— Дайте ее мне, милорд, — неожиданно раздался чей-то голос.

Гэлен с удивлением посмотрел на невысокого худощавого мужчину, стоявшего рядом.

— Это Генри, сын Морганы, — пренебрежительно усмехнулся Джеймс. — Лучше дайте ее мне, — добавил он, подходя к Макдональду с другой стороны.

Гэлен ненадолго задумался. Затем передал Кайлу в руки Генри. При этом их взгляды встретились, и оба поняли, что прекрасно сумеют поладить. Спрыгнув на землю, Гэлен почувствовал ужасную слабость в ногах и, как и Шропшир, вынужден был ухватиться за седло. Он стиснул зубы, пытаясь удержаться от стона. Однако боль в затекших ногах не помешала ему заметить гримасу ненависти, исказившую лицо Джеймса.

— Вы только что приобрели врага, милорд, — вполголоса заметил Генри, когда Гэлен, с трудом передвигая ноги, приблизился к нему.

Взгляды их снова встретились, и Гэлен едва заметно кивнул.

— Как здоровье лорда Форсита? — спросил он.

— Он поправляется… но очень медленно.

— Я бы попросил тебя не отходить далеко от его постели, — пробормотал подошедший Шропшир. — Лорд Джон и Генри — ровесники и мальчиками играли вместе, когда Моргана нянчила Кайлу, — пояснил он, взглянув на Макдональ-да. — Вы правильно выбрали помощника, милорд. С Генри брат и сестра будут в полной безопасности.

Генри улыбнулся:

— Как поживает моя мать?

— Моргана? — Гэлен пожал плечами. — По-моему, неплохо.

— Без сомнения, — кивнул Генри. — Она давно мечтала вернуться в Шотландию.

— Ясное дело, мечтала! — прогудел Большой Робби. — Как и все мы!

Шотландцы одобрительно закивали, и Шропшир с улыбкой проговорил:

— Но вы ведь только прибыли сюда… Неужели вам здесь совсем не нравится?

— Вы с моей женой заманили нас в змеиное логово, а теперь ждете, что мы расслабимся и станем легкой добычей этих чудовищ? — усмехнулся Макдональд.

— Может, не сейчас, — поморщился англичанин, — но мы наведем здесь порядок, будьте уверены.

— Но где же она? — пробормотал Гэлен, озираясь. — Где леди Форсит?

— Хвала небесам! — раздался звонкий женский голос. Все тотчас же обернулись и увидели молодую женщину, стоявшую на верхней ступеньке парадной лестницы. Едва лишь взглянув на нее, Гэлен понял: перед ним нынешняя хозяйка замка, леди Форсит.

Катриона была примерно того же роста, что и Кайла, а ее белокурые — чуть ли не до колен — волосы волнами спадали за спину. Немного помедлив, она начала спускаться по лестнице, и ее волосы развевались сзади, словно шлейф из тончайшей ткани. На ней было голубое, под цвет глаз, платье с низким вырезом, подчеркивавшим пышную грудь и тонкую талию.

Спустившись, Катриона бросилась к Шропширу. Заключив его в объятия, с придыханием прошептала:

— Я так беспокоилась за вас, пока вы странствовали, милорд. — Покосившись на гостей, добавила: — Ведь дороги сейчас небезопасны…

— Не опаснее некоторых замков, — буркнул Томми, стоявший за спиной Гэлена.

Услышав эти слова, леди Форсит снова покосилась на гостей и тут приметила Гэлена Макдональда. Забыв про Шропшира, она с улыбкой шагнула к шотландцу.

— Вы, конечно же, лорд Макдональд, — проговорила она грудным голосом, и Гэлен почувствовал, что у него мурашки по спине пробежали.

Взяв его руку, Катриона легонько пожала ее. Затем коснулась пальцами его плеча и вновь улыбнулась. И вдруг, взглянув на Генри — он стоял, держа Кайлу на руках, — с презрительной гримасой бросила:

— Вижу, вы и ее привезли. Что ж, несмотря на все, что она сделала, мы по-прежнему любим ее, и Джонни, конечно, простит свою сестру.

Говоря это, леди Форсит осторожно поглаживала плечо Гэлена. Потом прижала его руку к своей груди и многозначительно взглянула ему в глаза. «Какая опытная волчица», — с невольной усмешкой подумал Макдональд.

— Давайте отложим все неприятные разговоры до утра, — неожиданно сказала Катриона. — Вы, конечно же, утомлены путешествием, и сейчас вам прежде всего следует помыться и подумать… о постели.

Двусмысленность последней фразы была слишком очевидна. Гэлен лишь одного не мог понять: зачем Катрионе понадобилось соблазнять его прямо на глазах у Шропшира? Может, только для того, чтобы на время отвлечь и без помех расправиться с Кайлой?

Высвободив свою руку, Гэлен повернулся к Генри. Взяв Кайлу на руки, сказал:

— Вы правы, миледи, нам не мешало бы помыться. И мы с женой с удовольствием отдохнули бы. — Он снова повернулся к Генри: — Не покажешь ли нам бывшую комнату Кайлы?

— Но там сейчас лорд Форсит, — вмешалась Катриона, прежде чем Генри успел ответить. Пристально взглянув на Гэлена, она добавила: — Идемте, я отвела вам комнату рядом с моей.

Делая вид, что не понял намека, Гэлен молча пожал плечами. Затем, оглянувшись — Катриона уже поднималась по лестнице, — кивнул своим людям, и те последовали за ним. Гэлен совершенно не доверял этой коварной женщине. Кроме того, он прекрасно понимал, что она — достойный противник и ее нельзя недооценивать.

Леди Форсит провела гостя к одной из комнат верхнего этажа и распахнула перед ним дверь. Заметив, что люди Макдональда, а также Шропшир с Генри тоже подходят к комнате, она нахмурилась, но, взяв себя в руки, с приветливой улыбкой сказала:

— Над большим залом есть еще одна свободная комната. Ее обычно занимал Гилберт, когда гостил у нас. Полагаю, он может разделить ее с вашими людьми, милорд. Или лучше устроить ваших людей поближе к вам?

— Хорошо, — неопределенно ответил Гэлен. — А сейчас распорядитесь, чтобы подали одну ванну сюда и еще одну — в другую комнату.

Леди Форсит молча кивнула и вышла из комнаты. Шропшир закрыл за ней дверь и покачал головой:

— Она словно… словно…

— Гадюка, — подсказал Гэлен.

— Вот именно, гадюка. Она — будь я проклят! — словно заползает к тебе в штаны. — Англичанин снова покачал головой.

Гэлен внимательно посмотрел на него и с усмешкой сказал:

— Не огорчайтесь, мой друг. Такая красавица способна очаровать не только вас.

Шропшир тяжко вздохнул.

— Что теперь? — спросил он, понурившись.

— Прежде всего помоемся. — Гэлен взглянул на своих людей. — Будем мыться по очереди. Двое встанут у двери — для охраны, — а двое будут мыться. Затем поменяетесь. Когда помоемся и мы с Кайлой, я позову вас — надо будет решить, как провести ночь. Я не доверяю этой женщине. Несомненно, леди Форсит что-то задумала. Не зря же она пыталась добиться моего внимания…

— Согласен с вами, — пробормотал Шропшир, поморщившись.

— Полагаю, она хочет выманить нас с женой из этой комнаты, — продолжал Гэлен. — Значит, двое из вас должны неотлучно находиться у двери. Катриона сделает все, чтобы помешать Кайле поговорить с братом. Не сомневаюсь: сегодня ночью что-то случится.

Все молча кивнули. Было совершенно очевидно: опасности дороги сменились еще большей опасностью и никому этой ночью не удастся отдохнуть, во всяком случае, никто не успокоится, пока Кайла утром не поговорит с братом.

Гэлен храпел так, что мог бы разбудить и мертвого; без сомнения, Кайла проснулась именно от его храпа. Не отрывая голову от подушки, она посмотрела на мужа и невольно улыбнулась. Конечно, он сейчас храпел, как жеребец, и все же походил во сне на невинного младенца.

Сделав над собой усилие, чтобы не рассмеяться, Кайла откинула в сторону простыни и осторожно поднялась с постели. Сейчас она твердо знала: они находятся в Форсите — о том свидетельствовало буквально все. Более того, она даже узнала комнату, в которой проснулась, — это была комната для гостей, находившаяся рядом с ее спальней. Но когда же они приехали? Этого Кайла не помнила… Помнила лишь, как несколько раз просыпалась в седле и Гэлен просил ее пересесть к нему, а она из гордости отказывалась. Отказывалась, потому что решила: если мужчины способны все это выдержать, то и она выдержит. Но в конце концов так устала, что не смогла проснуться, когда они наконец-то приехали в Форсит.

Одеваясь, Кайла оглядела себя и поморщилась — она проспала все на свете. Кто-то раздел ее и искупал, — конечно же, это Гэлен о ней позаботился. Какой он милый и добрый, какой внимательный! Надо будет так ему и сказать… Но сначала следует поговорить с братом.

Закончив одеваться, Кайла решительно направилась к двери, но вдруг остановилась.

Катриона!

Вспомнив об этой женщине, Кайла невольно насторожилась. Она спала слишком долго и теперь не знала, что задумала леди Форсит, так что следовало проявлять осторожность. Ведь Катриона наверняка попытается ей помешать, потому что боится разоблачения…

Стоя посреди комнаты, Кайла обдумывала положение. Более чем вероятно: Катриона поставила стражу у дверей комнаты Джонни — якобы для его безопасности, — и стражники не позволят Кайле пройти к брату. Если бы с ней были Гэлен и Шропшир, никто не смог бы ее остановить, но одна она ничего не может…

И тут ее осенило, вернее, она вспомнила, что в Форсите, как и во многих других английских замках, в стенах имелись потайные ходы, а также тайники и дырочки для подглядывания, находившиеся за фамильными портретами. Между этой комнатой и ее спальней как раз имелся потайной ход, которым она пользовалась в детстве, когда хотела удрать от родителей. Кайла решила, что и сейчас воспользуется этим ходом, чтобы тайно навестить брата, если, конечно, он по-прежнему лежит в ее бывшей спальне.

Кайла подошла к стене и стала искать камень, на который следовало нажать, чтобы привести в действие рычаг и отодвинуть плиту, закрывавшую проход. Вскоре она нащупала камень. Когда плита бесшумно отодвинулась в сторону, на Кайлу нахлынула волна воспоминаний… Она покинула Форсит всего лишь несколько месяцев назад, но за это время произошло так много, что ей казалось, прошли годы. Перед ней промелькнула череда событий: нападение на Джонни, отъезд из родного Форсита, внезапное появление Макдональда, долгая болезнь… и любовь… Господи! Наконец-то она — пусть мысленно — произнесла это слово!

Кайла остановилась и, оглянувшись, посмотрела в еще не закрывшийся проход — там, в комнате, спал ее муж. Конечно же, она его любит! Он признался ей в любви еще неделю назад, но тогда она не могла ответить ему. Зато теперь нисколько не сомневалась в том, что любит Гэлена — любит со всеми его недостатками и достоинствами.

Но что же именно она в нем любила? Вопрос показался ей забавным, и Кайла невольно улыбнулась. А ведь ответ напрашивался сам собой — она любила Гэлена за его непомерную гордость и за вспыльчивость, за острый ум, проявлявшийся в их редких беседах. Когда Гэлен смешил и развлекал ее, она становилась беззаботной, словно птичка. Конечно, он бывал с ней слишком строг, когда заставлял томиться взаперти за скучным вышиванием, но Кайла прекрасно понимала: муж просто заботится о ее безопасности, беспокоится за нее. Но больше всего она любила его за то, что он верил ей. Когда прибыл Шропшир, сообщивший о клевете Катрионы, Гэлен и его люди не поверили ни слову — никто не посмотрел на нее с подозрением. А ведь шотландцы в отличие от Шропшира и брата почти не знали ее. Не знали, но все же верили ей.

И сейчас, стоя у входа в потайной проход, Кайла наконец-то поняла, что любит не только Гэлена, но и всех его людей — хотя, конечно, по-другому. Да, любит, и это прежде всего означало, что она без колебаний доверила бы свою жизнь любому из них.

Бросив последний взгляд на спящего мужа, Кайла надавила на потайной рычаг, и плита бесшумно скользнула на место. Знакомым путем она ощупью пробиралась в темноте, пока ее нога не уперлась в невысокий порог, находившийся у входа в спальню. Немного помедлив, Кайла нажала ногой на потайной рычаг, и перед ней бесшумно открылся проход в комнату. Осмотревшись, она с облегчением вздохнула: рядом с братом, лежавшим в постели, находился один только Генри. На Генри можно было положиться — Кайла знала, что он ухаживает за больным ничуть не хуже, чем это делала бы Моргана.

Глядя на лежавшего в постели Джонни, Кайла думала о том, как он, должно быть, переживает из-за лживых обвинений Катрионы. Наконец, решительно отбросив эти мысли, она направилась к кровати. Увидев ее, Генри вскочил на ноги, но Кайла приложила палец к губам, и верный слуга молча закивал. Кайла улыбнулась ему — было очевидно, что он рад ее видеть.

Приблизившись к постели больного, Кайла склонилась над ним — и чуть не вскрикнула; она с трудом узнала лежавшего перед ней человека. Еще совсем недавно ее брат был крупным и статным мужчиной, прекрасным воином, но сейчас Кайла увидела лишь бледную тень прежнего Джонни.

Тотчас узнав ее, Джон тихо прошептал:

— Кайла… — Он тянул к ней исхудавшую руку, испещренную лиловыми прожилками.

Она смотрела в его широко раскрытые глаза — в них промелькнула радость, мгновенно сменившаяся страхом. Оскорбившись — ведь она прекрасно знала, чем вызван этот страх, — Кайла отвернулась. И вдруг, снова взглянув на брата, с уверенностью в голосе сказала:

— Джонни, ты выздоравливаешь.

Он на мгновение опустил веки, что должно было означать согласие.

— Гилберт сказал, что тебе лучше, — продолжала Кайла. — Но я не могла успокоиться и решила приехать…

— Ты думала, что у твоих людей все получится? — прошептал больной; его голос прозвучал так, словно железом скребли по стеклу.

Кайла вздрогнула — боль пронзила ее сердце.

— Гилберт рассказал мне о твоих подозрениях, но я надеялась, что он просто ошибается, — с грустью призналась она.

Джонни отвел глаза. Кайла заметила, что его руки дрожат.

— Я знаю, ты любишь Катриону, но… — Она тяжко вздохнула.

— Не пытайся переложить свой позор на нее! — просипел больной, и в горле у него заклокотало. — Она ничего не получила бы — все оставалось тебе.

Кайла внимательно посмотрела на брата.

— Неужели Катриона знала об изменении в завещании? — спросила она. Немного помолчав, добавила: — Но я-то ничего не знала…

— Ты присутствовала, когда королевский нотариус зачитывал мне текст завещания.

Кайла снова вздохнула:

— Джонни, это было восемь лет назад. Я тогда была совсем ребенком… Ребенком, лишившимся отца и матери. Неужели ты думаешь, что я слушала и понимала, что говорит нотариус? Ведь в те годы меня все это совершенно не интересовало…

Джонни молчал, глядя в потолок. Кайла вновь заговорила:

— Хорошо, если не остается другого способа…

— Что ты делаешь? — просипел Джонни, увидев, что сестра распускает шнуровку на платье.

— Хочу представить доказательство.

— Какое доказательство? Что еще… — Он покосился на Генри, отошедшего к двери.

— Ничего, пусть Генри тоже увидит. Когда-то мы все трое купались голыми в реке. — Кайла пожала плечами.

— Тогда мы были детьми, — пробормотал Джонни, пытаясь приподняться. — Останови ее, Генри…

Кайла повернулась лицом к слуге, и тот в нерешительности остановился.

— Пусть он тоже узнает — ведь Катриона убьет и его, она убьет вас обоих не задумываясь.

Генри молча кивнул. Кайла, распустив шнуровку на платье, обнажила спину.

— Посмотри сам. Ведь жена говорила тебе, что это всего лишь царапина. Может быть, теперь ты поймешь, что она постоянно лгала тебе…

Ответом было гробовое молчание.

Джонни в ужасе смотрел на рубец на спине сестры, и перед его мысленным взором проносились события недавнего прошлого — болезнь на время лишила его памяти, но теперь он вдруг вспомнил все… Вспомнил нападение во время прогулки по лесу, вспомнил боль, пронзившую его, крик Кайлы… и занесенный над ней меч… Да, теперь он вспомнил все и понял, что Катриона оклеветала сестру.

— Какая ужасная ложь, — прошептал Джон.

Кайла вздрогнула и тут же прикрыла спину. Затягивая шнуровку на платье, она чувствовала, что вот-вот разрыдается.

— Гнусная ложь! — почти выкрикнул Джонни, потрясенный изменой жены. Значит, все, что Катриона говорила ему о своей любви, страсти, преданности и счастье, — все оказалось ложью.

— Все ложь, ложь… — шептал он, прикрыв глаза.

Слова брата вонзились в сердце Кайлы, словно кинжал. Она замерла, ошеломленная… И вдруг резко развернулась и бросилась к двери. Случилось то, чего она совсем не ожидала. Джонни не поверил ей, и Катриона победила.

— Кайла! — прохрипел ей вдогонку Джонни — он открыл глаза и увидел, что сестра покидает его.

Распахнув дверь, Кайла устремилась к лестнице. Она сама не знала, куда бежит.

Дункан в изумлении смотрел на женщину, внезапно выбежавшую из соседней комнаты. Он прекрасно помнил, что туда никто не входил, и вдруг эта бедняжка, рыдая, выскочила в коридор. Причем бежала так быстро, что он даже разглядеть ее не успел.

— Черт побери, кто она? — Дункан посмотрел на Робина.

Большой Робби решительно распахнул дверь комнаты, где спали шотландцы. Переступив порог, он увидел, что Гэлен в постели один.

— О Господи, это была она! — Робин повернулся к Дункану. — Буди милорда, а я пошел за ней!

Лишь выбежав в замковый двор, Кайла сообразила, что бежит в никуда, бежит без всякой цели. Но сейчас она более всего нуждалась в утешении, а его мог дать только муж, только его любовь могла бы успокоить ее, заглушить душевную боль… К тому же он обязательно что-нибудь придумает, найдет способ все уладить — в этом Кайла нисколько не сомневалась. Гэлен все исправит, иначе и быть не может.

Повернувшись, Кайла поспешила к ступеням, но вдруг дорогу ей преградил Джеймс.

— Доброе утро, миледи, — проговорил он вкрадчивым голосом и быстро окинул взглядом двор.

— А, Джеймс… — пробормотала Кайла; поглощенная своими мыслями, она попыталась обойти его.

— Простите, что задерживаю вас, миледи, но мне необходимо с вами посоветоваться, — сказал ратник. — Видите ли, одна моя родственница из ближайшей деревни, еще совсем девочка, упала и сломала ногу…

— Сломала ногу? — ахнула Кайла.

— Да, миледи, сломала ногу. К тому же она потеряла много крови и очень страдает от боли. Если бы Моргана была с нами…

— Но теперь этим должна заниматься Бертольдина — она ведь училась у Морганы…

— Конечно, миледи. Но сейчас Бертольдина помогает роженице в дальнем конце наших владений. Поэтому девочкой занимается наш замковый цирюльник — больше некому, — а он хочет отворить ей кровь… Миледи, вы ведь понимаете, что бедное дитя просто истечет кровью… Этот цирюльник…

— Он болван! — воскликнула Кайла. — Я всегда говорила, что Питу нельзя доверять больных!

Кайла побежала к конюшне, и Джеймс последовал за ней.

— Да-да, миледи, вы правы, — кивал он на бегу.

— Пит убьет ее!

— Я этого и боюсь, миледи…

— Кто она? — Кайла пристально взглянула на ратника.

— Простите, миледи…

— Кто она, эта девочка? Неужели маленькая Салли? Помнится, она всегда приходила то с ушибом, то с порезом, то с царапиной…

Кайла подошла к конюшне, но вход загораживала повозка.

— Джеймс, в чем же дело? Где конюх? — Стоя к Джеймсу спиной, она пыталась заглянуть в щель.

— Я послал его по важному делу, — неожиданно рассмеялся тот.

Удивленная этим смехом, Кайла обернулась. В следующее мгновение ей на голову опустился огромный кулак. Она вскрикнула, и свет померк в ее глазах.

 

Глава 20

— Почему же вы выпустили ее? — нахмурился Гэлен. — Я ведь приказал не выпускать Кайлу до того, как я проснусь.

Закончив одеваться, Макдональд направился к двери.

— Но, милорд, она вышла не отсюда, а из соседней двери!

— Но как, черт побери, это могло получиться?

— Не знаю, милорд, но не сомневайтесь, все будет хорошо. Робби уже побежал за ней. Я бы пошел с ним, но он сказал мне разбудить вас.

— Здесь должен быть потайной ход, — размышлял Гэлен, оглядывая комнату. — Какое безрассудство! Разве она не понимает, что находится в опасности? Ведь Катриона скорее убьет ее, чем позволит ей поговорить с братом.

— О да, милорд. К сожалению, леди Кайла проявляет удручающую склонность к легкомысленным поступкам… в подобных обстоятельствах, — согласился Дункан. — Но ничего, Робби быстро найдет ее.

— Надеюсь, что так и будет, — проворчал Гэлен, направляясь к главной лестнице. И вдруг, остановившись, потемнел лицом — снизу, ему навстречу, поднимался Большой Робби. Один…

Кайла с тяжелой головой очнулась на дне повозки. Она с трудом приподнялась и осмотрелась. Кроме нее, в повозке был только возница, сидевший к ней спиной. Она не видела его лица, но поняла: это не Джеймс, а кто-то, состоявший с ним в сговоре. Что же теперь делать, что предпринять? Местность вокруг казалась знакомой — они находились во владениях Форситов. Едва Кайла успела подумать об этом, как из леса выехали всадники — люди Макгрегора. Все они повернули к повозке.

Проклиная все на свете, Кайла перекинула ногу через низкий бортик и вывалилась на землю. И сразу чьи-то сильные руки подхватили ее.

Гэлен, нахмурившись, посмотрел на своих людей — они уже обыскали весь замок и все постройки во дворе, но нигде ничего не обнаружили. Кайла как сквозь землю провалилась.

— Где ты видел ее в последний раз? — снова спросил он Робина. — Ты хорошо все запомнил?

Робби пожал плечами; он не обижался на Гэлена, хотя тот уже несколько раз задавал этот вопрос.

— Когда я спускался по лестнице, леди Кайла как раз выходила во двор. А когда я вышел, ее нигде не было — она бежала очень быстро.

— Ты говорил, что видел, как она бежала к конюшне, — напомнил Шропшир.

— Ах да… — пробормотал Робби. — На самом деле я думал, что видел, как она бежит к конюшне, но… Возможно, мне показалось…

— Но ты сразу пошел туда?

— Конечно. Только там никого не было — даже конюха, я уверен…

— Ты говорил, что Джеймс остановил тебя.

— Да, он интересовался, куда я так тороплюсь. Шропшир нахмурился. Немного помолчав, спросил:

— Откуда он появился?

— Конечно, из конюшни, — ответил Робби, явно удивленный вопросом. — Откуда же еще?

Повернувшись к Томми, Гэлен распорядился:

— Немедленно найдите его и приведите сюда. Скажи, Робин, кто-нибудь еще покидал конюшню до того, как ты вошел туда?

— Да, возница. Он правил повозкой с сеном.

— Повозкой с сеном?

Шропшир с Гэленом переглянулись, и, заметив это, Робби заявил:

— Но леди Кайла не могла сидеть в ней — сено оказалось гнилое и дурно пахло. Запах был очень тяжелый! — Он поморщился, изображая гримасу отвращения.

Какое-то время все молчали. Наконец вернулся Томми.

— Джеймс исчез! — выпалил он.

— Как исчез?

— Конюх сказал, что минут десять назад он ускакал куда-то.

— Почти сразу после исчезновения Кайлы, — проворчал Шропшир.

— И еще конюх сказал, что Джеймс взял с собой запасную лошадь, вернее, белого жеребца.

— Это жеребец Катрионы, — послышался чей-то голос. Все повернулись к лестнице. На верхней ступеньке стоял лорд Форсит, а Генри сзади поддерживал его.

— Белый конь — мой свадебный подарок, — пояснил Джон; бледный и исхудавший, в длинной ночной рубахе, он походил на призрака.

— Я запер Катриону в ее комнате, — объявил Шропшир, — и она не могла выйти оттуда, пока мы искали леди Кайлу в замке.

Гэлен молча кивнул и побежал вверх по лестнице.

— Вот мы и на месте. Конечно, здесь нет тех удобств, к которым ты привыкла, но во времена испытаний всегда приходится чем-то жертвовать. К тому же долго мы здесь не пробудем.

Макгрегор втолкнул Кайлу в тесную, темную и вонючую каморку, и ей пришлось ухватиться за край стола, чтобы не свалиться на кровать, куда она, по расчету негодяя, должна была упасть. Повернувшись, Кайла в ужасе смотрела на похитителя, уже снимавшего перевязь с мечом.

— Что вы делаете, милорд? — пролепетала она.

— Я думал, ты должна понимать, что я делаю. — Он усмехнулся и поставил меч в ножнах к стене. — Вы уже давно замужем за Макдональдом, миледи, и должны знать, для чего мужчины раздеваются при женщинах.

— Но почему? — в отчаянии воскликнула Кайла. Макгрегор снова усмехнулся и начал раздеваться. Вскоре он остался в одних панталонах и в засаленной рубахе.

— Ты задолжала мне брачную ночь, — заявил он, потянувшись к завязкам на своих панталонах. Немного помолчав, добавил: — Да-да, ты мне кое-что должна.

Кайла отшатнулась и еще крепче вцепилась в край стола — Макгрегор медленно приближался к ней. Остановившись прямо перед ней, он провел ладонью по ее щеке и прохрипел:

— Готовься, тебе придется вернуть долг.

Макгрегор наклонился и схватил Кайлу за плечи. В следующее мгновение она поняла, что он целует ее… Но если поцелуи Гэлена были нежными и осторожными, иногда страстными, то этот человек оказался слюнявой скотиной; он то лизал ее губы, то больно их кусал.

Пытаясь отстраниться, Кайла нащупала на столе у себя за спиной увесистый канделябр. Собравшись с силами, она размахнулась, как могла, и опустила канделябр на голову Макгрегора.

Он дико заорал от боли, и Кайла, обеими руками оттолкнув его, бросилась к выходу. Распахнув дверь, она выскочила из комнаты, но, сделав лишь два шага, ударилась о широченную грудь человека, которого Макгрегор поставил у двери.

Подручный Макгрегора казался таким же гигантом, как и Большой Робби, только ноги у него были чуть короче, а руки — намного длиннее. К тому же он оказался очень проворным — мгновенно подхватил пленницу на руки и понес обратно в комнату. Кайла царапала его ногтями, словно бешеная кошка, плевала ему в лицо и обзывала последними словами.

Приказав своему подручному связать пленницу, Макгрегор опустился на край кровати и, схватившись обеими руками за голову, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

Кайла по-прежнему отчаянно сопротивлялась, пытаясь вырваться, но все ее усилия были тщетны… Великан без труда уложил ее животом на пол и, крепко прижав коленом, потянулся за простыней, прикрывавшей кровать. Разорвав простыню на длинные лоскуты, он связал ими лодыжки и руки пленницы.

Макгрегор подал знак, и его подручный швырнул Кайлу на постель, словно баранью тушу, предназначенную для жарки на вертеле. Немного помедлив, Макгрегор взмахнул рукой. Великан тотчас покинул комнату и осторожно прикрыл за собой дверь. Горец с усмешкой взглянул на свою жертву:

— Бежать было глупо. Скажи, куда ты вообще можешь бежать? — Он помотал головой и тут же поморщился от боли. — Конечно, моя дорогая, боль добавляет остроты прелестям любви, но не до такой же степени!

Кайла смерила его холодным взглядом, а когда он склонился над ней, попыталась скатиться с постели. Но увы, она смогла только перевернуться на спину, и он прижал ее коленом. Кайла мысленно проклинала себя — теперь она лежала, как агнец перед закланием. Со связанными за спиной руками, выгнувшись, словно предлагала ему себя, и он, конечно, без колебаний этим предложением воспользуется.

Макгрегор ощупал ее тело взглядом.

— Ты сложена иначе, чем Катриона, — пробормотал он. — Но мне всегда нравилось разнообразие.

Он разорвал ворот ее платья, обнажив грудь.

Придерживая дверь, служанка Катрионы в ужасе смотрела на Макдональда.

— Миледи отдыхает, — прошептала она.

Прорычав сквозь зубы что-то нечленораздельное, Гэлен распахнул дверь, и служанка с криком повалилась на пол. Переступив порог, Гэлен осмотрелся. Одного взгляда было достаточно, чтобы убедиться: Катриона давно уже покинула свои покои. Макдональд подошел к служанке.

— Где она? — прорычал он.

— Я не знаю, милорд! — в испуге воскликнула служанка, вскакивая на ноги.

Бледный как смерть, в своей похожей на саван длинной рубахе, в комнату вошел Джонни Форсит.

— Где она? — слабым голосом спросил он, облокотившись на плечо Генри.

— Я… Она… Я не знаю… — пролепетала служанка.

— Ты лжешь, презренная! — воскликнул Гэлен. — Нам известно, что она тайно бежала вместе с негодяем Джеймсом, правой рукой лорда Форсита. Куда они направились?

Служанка попятилась к стене, но Гэлен схватил ее за руки и привлек к себе.

— Они похитили мою жену! Куда они ее потащили? Отвечай!

— Я не знаю… не знаю, ничего не знаю… — лепетала служанка, не то вскрикивая, не то всхлипывая.

— Убирайся с глаз моих, — сквозь зубы процедил Гэлен, и женщина мгновенно исчезла.

— Если Катриона приказала служанке врать, что она здесь и отдыхает, то скорее всего она собирается вернуться сюда, — предположил Шропшир. Генри усадил обессиленного Джонни на край кровати и обернулся к Томми.

— Или она просто хотела выиграть время для бегства, чтобы оторваться от преследователей, то есть от нас, — уточнил Томми.

Гэлен снова озабоченно повернулся к Джонни:

— По вашему мнению, сэр, куда Катриона могла спрятать Кайлу?

Джонни задумался.

— Владения ее отца граничат с нашими, но их родовой замок, Рамзи-Холл, находится слишком далеко. И если она действительно хотела бы вернуться сюда, ей для этого потребуется несколько часов. Причем при условии, если непрерывно скакать галопом. — Он еще подумал и, похоже, нашел верный ответ. — Но недалеко от границы наших владений у них есть несколько хижин, до них примерно полчаса езды, и они почти всегда пустуют.

— Я думал, там живет Моррисси, — пробормотал Шропшир. Услышав это имя, Гэлен вскинул голову и многозначительно посмотрел на обоих.

— Это один из их арендаторов, — пояснил Шропшир. — Когда-то у него были свои земли, но он проиграл их в кости, и лорд Рамзи из милости позволил ему остаться жить в своем старом доме — это как раз те строения, о которых говорит сэр Джон. — Шропшир посмотрел на Джонни и спросил: — Я правильно тебя понял?

— Да, но все не так просто — это было для них выгодно, потому что старик Моррисси, если не считать его порочного пристрастия к азартным играм, умеет хорошо вести хозяйство, да и вообще он добрый человек. Поэтому в отсутствие лорда Рамзи он стал выполнять у них обязанности управляющего, а так как лорд Рамзи теперь почти постоянно находится в Лондоне при королевском дворе, то Моррисси живет у них в замке.

— Черт возьми, это все объясняет, — задумчиво пробормотал Гэлен.

Шропшир и Форсит вопросительно посмотрели на него.

— Мать Макгрегора была Моррисси, — пояснил Томми, поскольку Гэлен так и не прервал своего многозначительного молчания. — Его отец женился на ней из-за приданого и ненавидел ее за то, что она англичанка. Она умерла при родах сына, и отец отослал его на воспитание к дяде, а наследство своей жены промотал — проел и проиграл в кости. Когда же сын вырос и готов был заявить о своих правах, ему уже ничего не досталось.

— Да, я припоминаю, мне когда-то говорили, что у Моррисси жил какой-то племянник, — пробормотал Шропшир.

— И это объясняет, почему леди Форсит выбрала Макгрегора в женихи для леди Кайлы, — заметил Гэвин, кивая головой. — Раньше я никак не мог понять такой настойчивости.

— Да-да, — кивнул Гэлен, — мне это тоже казалось странным.

— Значит, если Моррисси часто бывал в Рамзи-Холле, то и Макгрегор мог частенько его посещать, — сообразил Томми, лицо его стало хмурым. — А не ходили ли раньше слухи о том, что Макгрегор прежде был женат?

— Был, и это хорошо всем известно, — заметил Ангус. — На дочери Линдсея. Но говорят, что ее отец отказался благословить этот брак, и тогда Макгрегор забил жену до смерти.

— Эта-то история хорошо всем известна — я говорю не о ней. А вот что было до того, — нетерпеливо пояснил Томми, сдвинув брови. — Мне кажется, я припоминаю какой-то слух, который прошел, когда Макгрегор впервые прибыл к нам из Англии, — вроде бы он женится на англичанке.

— Да, такой слух был, — кивнул Гэлен.

То, о чем вспомнил сейчас его кузен, случилось примерно года три назад.

— Точно, один из Маккензи рассказывал, что Макгрегор хотел жениться в Англии на англичанке — дочери богатого лорда, но ее отец отказал бедняку, да еще шотландцу.

— Катриона? — прогудел Робби, выгнув бровь.

— Кхм, Джонни… — Шропшир замялся, ему явно стало неловко. — Должен тебе сказать, что перед твоей женитьбой при дворе говорили, будто твоя нынешняя жена собиралась выйти за одного бедного шотландца, но отец не дал согласия на брак.

— Я знал об этих разговорах, — кивнул Форсит, — но считал их пустой болтовней придворных завистников. Как же я был слеп!

— Ладно, дело прошлое, дружище. — Шропшир положил руку на его плечо. — Но это проясняет дело с поправкой к завещанию: если бы Кайла вышла замуж за Макгрегора, то в случае твоей смерти все бы досталось ему.

— А если бы и она после этого умерла, то он мог бы беспрепятственно жениться на Катрионе, — мрачно добавил Гэлен.

— Вот тебе еще одно подтверждение тому, — заключил Шропшир, обращаясь к Джонни, — что твоя сестра говорила правду.

— Я уже убедился, что она не лжет, — она только что показала мне свою спину, и память вернулась ко мне. Я вспомнил все то, о чем забыл, пока лежал при смерти. Они действительно проткнули меня мечом и уже хотели для верности отрубить голову, но она прикрыла меня своим телом. — Он покачал головой с гримасой боли. — Больше эта змея не вольет и капли яда в мои уши.

— Рад слышать, что вы наконец-то прозрели, милорд, — кивнул Гэлен. — Но пока мы здесь рассуждаем, в этот самый момент Макгрегор, возможно, убивает мою жену. Я немедленно отправляюсь на ее поиски. Так где эти хибары Моррисси?

— Покажи им, Гилберт, — просипел выбившийся из сил Джонни. Вдруг, лишившись чувств, он повис на руках у Генри.

Макгрегор протянул руку к ее обнаженной груди, и, закрыв глаза, Кайла призвала на помощь всех святых — если он только дотронется до нее, ее непременно стошнит.

— Надеюсь, что не слишком помешаю вам, милорд, — неожиданно раздался хорошо знакомый голос, и Макгрегор застыл, обернувшись к двери.

Увидев в дверях невестку, Кайла едва не расхохоталась истерическим смехом. Никогда, с той самой поры, как ее брат впервые привел в дом молодую жену, никогда Кайла не испытывала радости при виде Катрионы. Сейчас она ликовала и была бы рада самому черту, лишь бы он избавил ее от прикосновений этого отвратительного животного.

Макгрегор встал и, невозмутимо улыбаясь, пошел навстречу Катрионе.

— Теперь ты понимаешь, дорогая, что я чувствовал, зная, что каждую ночь ты делишь с Форситом его ложе!

Она смотрела на него в упор, не мигая.

— Я делала это для нашего с тобой общего блага! — истерично выкрикнула она. — После его смерти я стала бы богатой вдовой и получила право выйти замуж за кого хочу!

Несколько смягчившись, она подбежала к нему и коснулась его лица обеими руками.

— О, Томас! Я сделала это только ради тебя — ради тебя одного! Не злись на меня, ведь я всегда старалась дать тебе то, чего ты заслуживаешь!

Кайла была потрясена, услышав, как Катриона произнесла его имя вслух, — ее всегда крайне удивляло, как можно так долго общаться с шотландцем, не называя его по имени. Но через мгновение сладкая парочка снова приковала к себе все ее внимание.

Неожиданно быстрым движением Макгрегор схватил маленькую белую ручку, ласкавшую его лицо, и безжалостно выкрутил ее своими грубыми пальцами.

— А Джеймс тоже был ради моего блага?

Катриона побледнела, но, следует отдать ей должное, выражение ее лица ничуть не изменилось.

— Я всегда действовала только в твоих интересах, дорогой.

Он поднял брови в притворном удивлении и еще сильнее сжал свои пальцы.

— И тебе совсем неинтересно, как я об этом узнал? Она закусила губу, молча снося боль.

— Хм, неужто нет? Хорошо, тогда я расскажу: шпионы, моя дорогая, все время следили за тобой и все рассказывали мне, не упуская ни малейшей подробности. Жаль, что ты этого не знала… — Он выпустил ее руку и слегка наклонил голову. — И тебе совсем неинтересно, зачем я специально попросил тебя привести сюда Джеймса? Зная, что он твой любовник?

Странный блеск появился в глазах Катрионы.

— И зачем же? Скажи мне.

— Чтобы убить его, дорогая. Как раз сейчас мои люди это делают.

При этих словах Кайла испуганно охнула и замерла на своем ложе, а Макгрегор и Катриона сладко улыбались, глядя друг другу в глаза.

И неожиданно Макгрегор, широко размахнувшись, влепил ей пощечину.

— Так тебе нравилось быть с ним, проклятая гадина? От удара Катриона отступила на шаг, рукой прикрыв пунцовую щеку. В ней боролись два чувства — страх и ненависть, что отразилось на ее лице, но она быстро выпрямилась и расправила плечи.

— Конечно же, нет, — бросила она, заставив себя улыбнуться. — Он совсем не умел обращаться с женщинами, да и Форсит не лучше, они оба безмозглые идиоты. Для меня существуешь только ты, милый. — Она взглянула на Кайлу, брезгливо поморщившись. — А тебе понравилась эта?

Возмущенная таким оскорблением, Кайла готова уже была защитить свою честь, но Макгрегор опередил ее.

— Естественно, — произнес он с улыбкой.

— Свинья… — прошипела Катриона.

Кайла не могла оторвать взгляда от этой чудовищно развратной пары. В ярости схватив Катриону за запястье и вывернув ей руку за спину, Макгрегор прижал ее к своей груди. Катриона уже кричала от боли, а он продолжал мучить ее. Наконец, чуть ослабив хватку, стянул ее платье с одного плеча. Тонкая ткань лопнула, и груди Катрионы обнажились.

— Ну вот, ты уже готова — твои соски затвердели, словно камешки, — ухмыльнулся Макгрегор; к величайшему удивлению Кайлы, он оказался прав.

Катриона задышала коротко и прерывисто, когда Макгрегор бесцеремонно схватил ее за грудь.

— Клянусь, у тебя там все уже должно быть влажным и горячим, не так ли, детка?

Вульгарным жестом он сунул свободную руку ей под юбку, довольно причмокивая губами.

К ужасу потрясенной Кайлы, все происходящее только возбуждало женщину — она уже стонала от страсти, разбуженной с помощью столь чудовищного обращения, и совершенно не обращала внимания на присутствие в комнате постороннего человека.

— Точно, ты вся мокрая, — радостно сообщил он, продолжая рукой шарить у нее между ног. — Жаркая и скользкая от похоти, словно старая опытная шлюха. Ну, скажи мне, что хочешь меня, — приказал он, смеясь ей в лицо.

Она не успела ответить ему достаточно быстро, и он сильно ущипнул ее под одеждой — ее лицо исказила гримаса страдания, и тело выгнулось дугой.

— О, Томас, — прошептала она. — Боже мой, Томас, быстрее… Не могу больше терпеть! — взвизгнула она, когда он схватил ее за волосы.

Она потянулась, чтобы поцеловать его, но он резко отвернулся и снова заломил ей руку. Она бухнулась перед ним на колени.

— Умоляй! — приказал он ей, оскалившись по-волчьи. Катриона принялась униженно умолять его немедленно сделать ей множество страшных, неестественных и отвратительных вещей, и Кайла отвернулась от них, не желая ни видеть, ни слышать всего, что тут происходит. Она не могла заткнуть уши, и мерзкие звуки продолжали терзать ее — она поняла, что они оба катаются по полу в припадке похоти.

Сейчас у нее на глазах оправдывались все самые страшные слухи о Макгрегоре — о его неестественной страсти унижать женщин, причиняя им боль, а то, что Катрионе нравилось именно такое обращение, оказалось для Кайлы ужасным открытием.

А любовники, повозившись какое-то время на полу и испустив крики облегчения, затихли.

Шропшир, Гэлен и его люди, скрываясь на своих лошадях в тени деревьев и не покидая леса, наблюдали за событиями, происходящим во дворе хижины Моррисси. Здесь у забора расселись на охапках сена, как зрители на турнире, не менее дюжины Макгрегоров. Посреди двора один из их соплеменников сражался с Джеймсом. Дела у того явно шли плохо, и, судя по всему, схватка должна была скоро закончиться.

— Их по меньшей мере двое на каждого из наших, — сказал Шропшир.

— Значит, придется выровнять счет, — сказал Томми, и, к удивлению Шропшира, шотландцы весело рассмеялись.

— Я должна идти…

Услышав эти слова, Кайла некоторое время не могла сообразить, где находится, — она на короткое время забылась в легком обмороке, — все увиденное и услышанное потрясло ее. На полу что-то шевельнулось, и Катриона выползла из-под обнаженного Макгрегора. Стоя на четвереньках, она принялась лихорадочно собирать свои разбросанные по полу одежды. Кайла вспомнила все и пожалела, что сознание вернулось к ней. Реальность кошмара была ужасна.

— Торопишься вернуться к дорогому мужу? — осклабился Макгрегор, сжимая посиневший сосок Катрионы, пока она натягивала разорванное платье.

— Они могут заметить, что меня нет, — буркнула Катриона, а любовник все покусывал ее покрытую синяками грудь. — Как жестоко с твоей стороны так издеваться надо мной! — Она испустила стон страсти, затем деланно вздохнула и поднялась на ноги, с сожалением рассматривая испорченную одежду. — Ты испортил мне платье!

Макгрегор пожал плечами и поднялся, натягивая панталоны.

— Ты можешь прикрыться своим плащом.

Катриона с раздраженным видом завернулась в плащ, который он швырнул ей в руки.

— Когда прикончишь ее, пошли кого-нибудь в Форсит известить меня.

Кайла затрепетала, и Катриона бросила на нее полный презрения взгляд.

— Он не сделает этого! — закричала Кайла.

— Сделает, сделает, моя дорогая, у него это хорошо получается.

— Но я думала…

— Что ты думала? — ухмыльнулась Катриона. — Что я позволю ему жениться на тебе? О, это для тебя слишком большое счастье! Не мечтай даже, дурочка.

— Но ты послала меня в Шотландию для того, чтобы…

— Чтобы ты умерла, — фыркнула Катриона. — Ты сумела выдержать эту поездку, но уж брачной ночи ты не пережила бы. Вообще-то я против тебя ничего не имею, — продолжила она после паузы. — Помню, ты даже очень старалась поладить со мной. У меня вовсе не было намерения убивать тебя, ты сама бросилась под меч, и за это огромное тебе спасибо: если бы не ты, все мои планы пошли бы прахом. Ведь Джонни не сказал мне о том, что к завещанию твоего отца есть еще какая-то приписка. Мол, в случае его смерти — без прямых наследников — все переходит к тебе. Но так вышло, что ты стала женой этого дикого горца Макдональда и вы с ним получили бы все после смерти Джонни. Да, в таком случае я бы лишилась всего… — Катриона поморщилась.

— Все и так для тебя потеряно, — сказала Кайла. — Если мы с Джонни умрем…

— О нет, — возразила Катриона, — теперь-то я спокойна. Если ты умрешь первой, наследство достанется мне, что бы ни случилось.

Кайла в отчаянии застонала, и Катриона бросила на нее взгляд, полный притворной жалости.

— Во всем вини своего папашу — не сделай он этой приписки к завещанию, ты бы осталась цела и невредима.

Не ожидая реакции Кайлы на свои слова, Катриона повернулась к своему любовнику и погладила его по щеке — Кайлу поразило проявление искреннего чувства в этом чудовище.

— Извести меня, когда покончишь с ней, пусть это будет какой-нибудь несчастный случай. А я займусь ее братцем, и скоро мы, дорогой, соединимся навсегда.

Кивнув, Макгрегор поймал ртом кончики ее пальцев и больно прикусил их. Она отдернула руку и вышла из комнаты.

Теперь Макгрегор обратил все свое внимание на Кайлу.

— Ну что же, — проговорил он, глядя ей в глаза, — пора приступать.

Он сказал это так, словно приглашал ее на танец. Немного помолчав, вновь заговорил:

— Есть у тебя последнее желание? Приказать, чтобы приготовили твое любимое блюдо?

Окинув ее взглядом, он вытянул руку и сильно сдавил ее обнаженную грудь.

— Или тебе хочется удовлетворить другой голод? Признайся, ведь то, что ты сейчас видела, — весьма возбуждающая сцена, а?

Кайла поморщилась от отвращения. Макгрегор сел на край кровати и пробормотал:

— А меня всегда возбуждали подобные зрелища…

— У вас просто извращенный вкус, — ответила она, пытаясь отстраниться.

Однако он привлек Кайлу к себе и принялся кусать ее губы.

Кайла снова стала молиться, чтобы Господь дал ей силы пройти через очередное испытание, как вдруг его губы оторвались от ее лица и его голова как-то странно запрокинулась кверху. Теперь, когда его лицо больше не загораживало ей обзор, она увидела, что Макгрегор не сам поднял голову — это разъяренный Гэлен держал его за волосы.

Приподняв его над полом, Гэлен повернулся всем своим могучим корпусом и с разворота отшвырнул Макгрегора от себя. Тот с хрустом врезался в стену рядом с дверью и без чувств осел на пол, поникнув головой.

Следом за Гэленом в комнату ворвался Шропшир. Увидев поверженного Макгрегора и полуобнаженную Кайлу, он отвернулся от супругов и встал в дверях, упершись руками в притолоку, загораживая дорогу остальным. Раздраженными криками те выражали свою досаду и недовольство.

Не обращая ни на кого внимания, Гэлен с размаху вонзил свой меч в дощатый пол и склонился над Кайлой.

— Ты в порядке? — В его глазах метались страх и тревога.

Он осмотрел ее разорванное платье, бледное, покрытое синяками тело, потом соединил две разорванные половинки платья жены и прикрыл ее наготу.

— Этот негодяй заставил тебя страдать! — грустно покачал головой Гэлен.

— О нет, милый, не так уж и сильно, — сказала она, видя недоверчивое выражение его лица. — Ты поспел как раз вовремя.

— Слава Богу! — выдохнул Гэлен, крепко обнимая ее.

— Милорд! — Крик разорвал тишину комнаты.

Гэлен не обернулся, думая, что это кто-то из его людей хочет прорваться в комнату. Но Кайла, взглянув через его плечо, замерла с широко открытыми от ужаса глазами — Макгрегор, придя в себя, неслышно полз вдоль стены к выпавшему у него мечу. Схватив его, он молниеносно вскочил на ноги и набросился на Гэлена, нацелив острие в его незащищенную спину.

Чтобы спасти не ожидающего нападения мужа, Кайле ничего не оставалось, как, подобрав колени к животу, что есть силы ударить его ногами в грудь. Гэлен повалился на пол, а Макгрегор оступился и, потеряв намеченную цель, замешкался на долю секунды, но тут же пришел в себя и с удвоенной яростью устремился на Кайлу.

Гэвин и Томас, не в силах более оставаться безучастными, опрокинули упорно преграждавшего им путь Шропшира, ворвались в комнату и устремились на Макгрегора. А тот, как бы почуяв за спиной опасность, потерял силу и меткость удара, и его меч, просвистев в полудюйме от уха Кайлы, разрубил деревянное изголовье кровати и застрял в нем.

Макгрегор дернул меч на себя, на это ушло еще одно мгновение, но его оказалось достаточно, чтобы люди Гэлена настигли его. Гэлен пришел в себя и уже был на ногах. Яростно размахивая мечом и испуская боевой клич Макдональдов, бросился на Макгрегора. Кайла и Шропшир замерли на месте, став немыми свидетелями потрясающего зрелища — шесть человек, подбадривая себя боевым кличем клана, с разных сторон вонзили свои мечи в тело Макгрегора. Тот уже успел выдернуть свое оружие из деревянного плена и занес меч для повторного смертельного удара — теперь он не должен был промахнуться.

Макгрегор отступил на шаг от кровати, все еще не опуская поднятых рук. Его глаза подернулись пеленой.

— Будьте вы все прокляты… — просипел он и выронил меч за спину, клинок звякнул, падая на пол, и Макгрегор опустился на колени, затем уткнулся лицом в грудь Кайлы.

— Будь проклят ты сам, — эхом отозвался Шропшир, стоявший все это время у окна.

— Будь он проклят, — воскликнула Кайла, стараясь подальше отодвинуться от мертвеца.

Какое-то время его тело еще лежало на кровати, а ноги — на полу, мечи торчали из него во все стороны, словно иглы дикобраза.

На несколько мгновений в комнате воцарилась гробовая тишина.

— Не будете ли вы наконец так добры убрать его и развязать меня? — спросила Кайла, видя, что никто из мужчин не двигается с места. Казалось, они зачарованы созерцанием того, что совсем недавно было Макгрегором, теперь же напоминало залитую красным подушку для иголок.

Все одновременно пришло в движение. Гэлен снова подошел к жене, а его люди за ноги перетащили труп Макгрегора на середину комнаты и принялись вытаскивать из него свои мечи. Стараясь не смотреть на их страшные действия, Кайла улыбалась мужу. Он приподнял ее и стал освобождать от пут.

— Где Катриона? — поморщившись, спросила она, вспомнив наконец о своей невестке.

— Мы ее схватили, — ответил Гэлен. — Генри крепко держит ее.

— Генри? Но кто же тогда остался с Джонни?

— С ним остались его верные люди, — ответил Гэлен. Заметив, что жена волнуется, он постарался ее успокоить: — С ним все будет хорошо. Мы только что покончили со всеми, кто собирался причинить ему зло… Или остался еще кто-то? — забеспокоился он.

— Джеймс! Это он ударил меня по голове в конюшне и…

— Джеймс тоже больше никому не причинит зла, — сухо сказал Гэлен. — Макгрегоры покончили с ним еще до того, как мы прибыли.

— О! — с облегчением произнесла она, когда он наконец развязал ее.

Взяв с постели простыню, он обернул ее вокруг плеч жены наподобие мантии, поднял ее на руки и понес прочь из комнаты, а его люди вытащили покойника, ухватив его за руки и за ноги.

Генри стоял во дворе возле лошадей и крепкой рукой держал поникшую Катриону. Она равнодушно взглянула на прошедших мимо нее Гэлена с Кайлой.

Усадив в седло жену, Гэлен уселся сам и уже собрался натянуть поводья, но тут раздался безумный крик Катрионы — воины выносили труп Макгрегора.

Несмотря на все старания Генри удержать ее, она все-таки вырвалась и, упав на безжизненное тело, заключила его в объятия. Люди молча наблюдали, как обезумевшая женщина осыпала его страстными поцелуями, воя диким, нечеловеческим голосом. Эта сцена наконец утомила зрителей. Шропшир подошел к Катрионе и попытался оторвать ее от убитого, но ни уговоры, ни слова утешения не действовали. Видя, что она слепа и глуха к доводам рассудка, он, взглянув на Гэлена, пожал плечами и оглушил ее ударом кулака в висок.

Кайла поморщилась, но ничего не сказала: за все содеянное Катриона заслуживала худшего, к тому же после всего ей не повредил бы сон, пусть и купленный такой ценой. Впереди ее не ждало ничего хорошего — ведь даже снисходительный Джонни теперь не сможет отрицать того, о чем будет свидетельствовать Гэлен по возвращении в Форсит, а Гэлен, разумеется, будет свидетельствовать! Будет хотя бы потому, что ей немало досталось от этой женщины, из-за которой брат фактически предал ее, высказав свои сомнения и подозрения.

С такими мыслями Кайла, закрыв глаза, прислонилась к широкой груди Гэлена и не открывала их до самого Форсита — ее отчего дома, который больше не рождал в ней чувств покоя, защищенности и благополучия. Эти чувства теперь вернутся к ней не раньше, чем она окажется в родовом замке Макдональдов.

Она с трудом оторвалась от мужа, когда он снял ее с лошади и поставил на землю посреди двора. Не взглянув на него, она спешно начала подниматься вверх по парадной лестнице — ей хотелось как можно быстрее переодеться и привести себя в порядок.

— Кайла! — услышала она шепот, похожий на дуновение ветерка, проходя через парадный зал.

Оглянувшись, она увидела, что из-за колонны выступил Джонни. Она не ожидала, что он способен подняться, его изможденный вид наполнил ее сердце болью. Проглотив комок в горле, она резко развернулась и побежала к выходу.

Она промчалась в двух шагах от изумленного Гэлена. Увидев в проеме двери искаженное гримасой внутреннего страдания лицо ее брата, он сразу все понял и поспешил за ней следом.

Во дворе Кайла увидела людей мужа, которые уже спешивались. Она замерла, словно что-то отыскивая взглядом, затем направилась к жеребцу, на котором только что скакала с Гэленом. С трудом дотянувшись до высокого стремени, она сумела-таки взобраться на коня, при этом придерживая у груди простыню с постели убитого Макгрегора.

Люди невозмутимо наблюдали за действиями своей госпожи.

— Так что? — спросила она, чтобы прервать тягостное молчание. — Чего вы ждете? Садитесь в седла. Мы возвращаемся домой, в Шотландию.

— Возвращаемся? — переспросил Робби, искоса глядя на нее.

— Да, возвращаемся. Разве ты не хочешь увидеть свою Эльфреду?

— Конечно, но только…

— Тогда живо в седло!

— Жена! — раздался голос Гэлена, прозвучавший неожиданно нежно. Он легко коснулся ее колена, и она опустила глаза.

— Пойдем! — воскликнул он, улыбаясь и протягивая к ней обе руки.

Кайла покачала головой:

— Я хочу домой!

Всем своим видом и поведением она напоминала испуганного ребенка, и Гэлен нежно улыбнулся ей — сейчас он впервые увидел, как она ранима, и это его глубоко тронуло.

— Сначала надо попрощаться с братом, — ласково, но твердо сказал он.

— Генри может попрощаться за меня. Генри, скажи ему, что я его… — И запнулась, увидев на плечах молодого слуги бесчувственное тело Катрионы.

— Ты испугалась! — вдруг воскликнул Дункан, изумленный внезапным открытием.

— Я не испугалась! — вознегодовала Кайла, и ее губы задрожали. — Он считает, что я хотела убить его. Даже когда я показала ему спину…

— Нет! — воскликнул Генри, перебросив Катриону на руки Робби. — Вы ошибаетесь, миледи! Он вспомнил все-все, до последнего мгновения, едва увидел вашу спину.

— Не лги мне, Генри. Он сказал, что все мои слова — ложь.

— О нет, миледи… Это он все слова Катрионы назвал ложью. Вы его неправильно поняли.

В ее глазах появилась надежда. Гэлен ободряюще улыбнулся ей и взял за руки:

— Пойдем. Я буду рядом.

— И я! — прогудел Робби и, повернувшись, передал все еще бесчувственную Катриону на руки Томми.

Томми подошел к своему господину.

— И я, — сказал он, передавая Катриону Гэвину.

— И я тоже. — Гэвин передал Катриону Ангусу.

Ангус уже хотел перебросить ее Дункану, но тот, не дожидаясь нежеланного подарка, проворно присоединился к тем, кто сковал себя клятвой верности с Гэленом Макдональдом.

Еще раз взглянув на Катриону, Ангус перебросил ее Шропширу и присоединился к Макдональдам.

Бедняга Шропшир так и остался посреди двора с бесчувственной Катрионой на руках; его потерянный вид показался Кайле забавным, и она улыбнулась. Встретив ее насмешливый взгляд, Шропшир совсем не по-рыцарски уронил тело дамы на землю, словно тюк с тряпьем.

— Я с вами! — воскликнул он, присоединяясь к шотландцам.

— Вы все мои храбрые спасители! — торжественно провозгласила Кайла, глядя на них с благодарностью.

Перекинув ногу через седло, она упала с коня прямо во объятия мужа.

— А вот он, — укорил Дункан Шропшира, показывая на него пальцем, — ничего не сделал, чтобы спасти вас, миледи. Черт его побери…

— Послушай, приятель… — начал Шропшир, медленно поворачиваясь к нему.

— Я в чем-то не прав? — спросил Дункан. — Он не пускал нас в комнату. Даже не обнажил свой меч!

— Я стоял спиной к комнате и не видел, что происходит, — возразил Шропшир. — К тому же убитому вполне хватило и шести мечей, седьмой бы мало что добавил.

— Но мы по крайней мере знаем, что спасли ее! — воскликнул Ангус.

— Который из вас? — усмехнулся Шропшир.

— Прекратите спор. Вы все мои спасители, вы бросились мне на помощь в минуту опасности, и я этого никогда не забуду. А сейчас, может быть, пойдем попрощаемся с моим братом?

Шропшир задумчиво посмотрел на женщину, распростертую на земле.

— Лучше я подожду здесь и послежу за ней, пока Джонни не решит, что с ней делать. А вы ступайте.

Благодарно улыбнувшись ему, Кайла повернулась к лестнице. Гэлен взял ее за руку, и все стали подниматься по ступеням. Воины еще не остыли и продолжали спорить.

— Уж мы-то знаем, кто прав, а кто нет, — заявил Ангус.

— Англичане — ничтожные, жалкие и робкие создания, — проворчал Дункан.

Кайла резко повернулась к нему, и Дункан в смущении потупился, сообразив, что оскорбил свою госпожу.

— Но только не вы, миледи, не вы, — пробормотал он. Кайла молчала, пристально глядя ему в глаза. Дункан судорожно сглотнул и вновь заговорил:

— Ни вы, ни ваш брат, миледи. Ведь вы с братом только наполовину англичане…

Он в растерянности умолк, а разгневанная Кайла, отвернувшись от него, стала подниматься по лестнице.

 

Глава 21

— Вы, милорд, наверное, также склонны к морской болезни? — спросил Томми лорда Форсита.

Джонни пожал плечами:

— Не знаю. Прежде мне не доводилось путешествовать по морю.

Томми протяжно застонал, изображая крайнюю степень отчаяния. Гэлен, стоявший неподалеку и слышавший этот разговор, невольно усмехнулся; он прекрасно понимал своего кузена — Томас опасался, что будет вынужден во время морского путешествия ухаживать за Форситом так же, как он, Гэлен, ухаживал за Кайлой. Вспомнив некоторые подробности этого путешествия, Гэлен снова нахмурился. Он настаивал на том, чтобы возвращаться в Шотландию верхом, — это избавило бы Кайлу от морской болезни, — но она заупрямилась, когда узнала, что морем дорога намного короче.

— Так значительно легче для бедного Джонни, ведь он еще не поправился, — упорствовала Кайла. — К тому же на этот раз я буду чувствовать себя в море намного лучше. Вот увидишь, я прекрасно выдержу это плавание, — заявила она.

В конце концов Гэлен сдался и согласился возвращаться морем — теперь он ни в чем не мог отказать жене. Он улыбнулся, вспомнив, как ему все-таки удалось уговорить Кайлу повидаться перед отъездом с братом, — ей действительно следовало с ним поговорить. Она отправилась в его покои с таким видом, как будто ожидала увидеть там висельника. Но через две минуты уже рыдала и обнимала раскаявшегося Джонни, уверяла, что все ему простила. И конечно, раз уж такое произошло, ей сразу расхотелось возвращаться.

— Гэлен, нам надо ненадолго остаться и немного погостить у Джонни, ведь он еще очень слаб, — сказала она, — и тебе не мешало бы поближе познакомиться с новым родственником.

Так они задержались в Форсите на целых две недели, и за это время Кайла успела переделать в родительском гнезде множество дел: во-первых, постаралась найти для брата нового сподвижника, человека достойного и из хорошей семьи; во-вторых, полностью очистила Форсит от людей Катрионы, все еще прятавшихся кое-где, словно клопы в щелях; и, наконец, навела в замке образцовый порядок. Кроме того, ей удалось уговорить брата погостить в Шотландии.

— Моргана очень обрадуется, когда увидит, что ты поправился, и мы будем играть в шахматы по ночам, — говорила Кайла брату.

Гэлен частенько вспоминал эти ее слова — он понимал, что ревнует жену за ее нежную привязанность к брату, за то внимание, которое она к нему проявляла. Чувство Гэлена было настолько глубоким, что даже недолгое отсутствие Кайлы — когда она ухаживала за Джонни — заставляло его страдать.

Гэлен вздохнул и покосился на жену — взобравшись в седло, она бодро отправилась в путь и какое-то время ехала рядом с мужем и братом, но теперь стала отставать. Заметив, что Кайла загрустила, Гэлен придержал своего коня и поравнялся с ней.

— О чем думаешь, дорогая? — спросил он с ласковой улыбкой.

— Просто думаю, — ответила она, тоже улыбнувшись.

— О чем же?

— О тебе.

Гэлен вздрогнул от неожиданности и взглянул на жену с любопытством.

— И что же ты обо мне думаешь?

— Вспоминаю, как ты ухаживал за мной, когда я болела. Первый раз — после ранения, а потом — на корабле.

— Конечно, ухаживал! — воскликнул Гэлен. — А разве могло быть иначе?

— Еще я думаю о том, что ты обещал рассчитаться с Макгрегором, и сделал это. Пообещал — и сделал. Так что теперь мы с Эльфредой можем спокойно гулять на берегу.

Гэлен поморщился, вспомнив об этом своем обещании. Ведь на самом деле все произошло не совсем так, как ему хотелось бы.

— Думаю, Робби вряд ли с тобой согласится, — произнес он в смущении.

Как бы не расслышав слов мужа, Кайла продолжала:

— Помнишь, ты говорил, что если бы меня похитили, то ты бы спас меня.

— Припоминаю только, что однажды сказал какую-то глупость… Сказал, что ты должна позволить себя схватить, и тогда я спасу тебя. Действительно, глупость…

— Но ты сдержал слово, — заметила Кайла. — То есть спас меня.

Гэлен отвел глаза. Конечно же, он вел себя глупо — и все из-за своей уязвленной мужской гордости!

— Я люблю тебя! — неожиданно сказала Кайла и, пришпорив коня, понеслась догонять ехавших впереди всадников.

У Гэлена перехватило дыхание. Ошеломленный словами жены, он молча смотрел ей вслед. Наконец, опомнившись, догнал ее и пересадил в свое седло.

— Повтори, что сказала! — потребовал он, придерживая коня.

— Ты ведь слышал, — пробормотала она, прижимаясь к его груди.

— Скажи еще раз.

— Я люблю тебя.

— Да хранит нас небо! — воскликнул Гэлен. — Я уже не надеялся это услышать. Повтори еще!

— Лучше поцелуй меня, — зардевшись, попросила Кайла. Гэлен, осадив коня, склонился над женой. В следующее мгновение губы их слились в поцелуе.

Заметив, что Макдональд и Кайла отстали, все всадники тоже придержали лошадей. Они с любопытством поглядывали на мужа с женой и с улыбками переглядывались. Но лорд Форсит наконец не выдержал.

— Кхм… — кашлянул он, приблизившись к отставшим.

— Не мешай, Джонни, — прошептала Кайла; Гэлен тем временем покрывал поцелуями ее шею.

— Сестра, ради Бога, умоляю тебя… Соблюдай приличия! Ведь вы сейчас среди леса, и вы не одни!

— А как вы с Катрионой развлекались на берегу реки? — рассмеялась Кайла — она прекрасно помнила, как застала Джонни с его женой в интересном виде.

Кайла тогда была не в духе и вышла на берег прогуляться, чтобы поднять себе настроение. Джонни с Катрионой в это время возились в прибрежных камышах, и Кайла увидела, как брат задирает юбки жены.

— И ты все видела? — воскликнул Джонни.

— Конечно, — улыбнулась его сестра.

Лорд Форсит сплюнул от досады. Шотландцы же едва сдержали смех.

И тут ослепление страстью прошло, и Кайла поняла, что находится в центре внимания. Одно дело смеяться над кем-то, но совсем другое — когда смеются над тобой. Раскрасневшись, как роза, Кайла с трудом оторвалась от мужа.

— Пожалуйста, давай перестанем, дорогой. Не следует так вести себя у всех на глазах.

Гэлен осмотрелся. Затем, подхватив жену на руки, ловко соскочил на землю.

— Мы остановимся на ночлег прямо здесь.

— Здесь? — переспросил Томми, осматривая совершенно не подходящее для ночлега место.

— Да, здесь, — подтвердил Гэлен. — Надо разбить лагерь.

— Но сейчас только полдень, и мы можем еще много проехать до наступления темноты, — запротестовал Дункан.

— Отдых пойдет нам на пользу, — улыбнулся Гэлен. — К тому же ты забыл про сэра Джона. Мы не должны слишком утомлять его, ведь он еще не совсем здоров.

С Кайлой на руках Гэлен направился в глубь леса.

— Черт побери, я могу скакать без остановки до самого вечера! — воскликнул Джонни, явно недовольный тем, что его назвали не совсем здоровым.

— Я тоже, но только не в седле, — усмехнулся Гэлен.

Кайла смотрела на него лучистыми глазами.

— Но, дорогой мой… — прошептала она.

— Джон нас не слышит, — успокоил жену Гэлен.

Кайла вдруг нахмурилась; было очевидно, что ее что-то беспокоит.

— Может, не стоит оставлять Джонни одного? — спросила она.

— С ним наши люди.

— Но он очень переживает из-за предательства Катрионы.

— Твой брат страдает вполне заслуженно. Он сам виноват, связавшись с этой змеей, — ответил Гэлен и тут же со вздохом добавил: — Мужчина должен выбирать себе жену головой, а не тем, что болтается у него между ног.

— Выбирать, как выбрал ты? — с лукавой улыбкой спросила Кайла. — Когда ты напал на нас в лесу, ты меня совершенно не знал. Насколько я помню, с твоей стороны это была только месть, не более того.

— Если бы я тогда знал, какая это будет сладкая месть, свершил бы ее намного раньше, — ответил Гэлен, ослепительно улыбнувшись. — Но мне все же удалось сохранить рассудок, и я отдал тебе свое сердце, лишь убедившись, что ты этого заслуживаешь.

— О Гэлен… — выдохнула Кайла, глядя на мужа сияющими глазами. — Это самые прекрасные слова, которые я слышала в жизни.

Целуя жену, он уходил все дальше в лес.

— О, ты еще не знаешь, сколько других прекрасных слов я тебе скажу! Начну прямо сейчас, как только найдем подходящее место.

— Обещаешь? — Кайла провела пальцем по его губам. — Ты же всегда сдерживал обещания…

— Это не обещание, а одно из моих видений — они преследуют меня в последнее время, просто не дают покоя!

— Видение? — Кайла сразу вспомнила день на берегу — Гэлен говорил, что и тогда у него были видения. — О… обожаю твои видения, — прошептала она, крепко прижимаясь к мужу. — Скорее ищи подходящее место.