Элви очнулась в своей постели. В голове царила полная неразбериха. Осмотревшись, она откатилась на самый край кровати.

Рядом с ней поверх простыней лежал Виктор. С улыбкой на лице он созерцал потолок. Там не было ничего смешного, из чего Элви заключила, что он улыбается каким-то своим мыслям. Когда она снова посмотрела на него, то обнаружила, что Виктор разглядывает ее. Улыбка на лице сменилась усмешкой.

— Я потеряла сознание, — сказала она.

Виктор кивнул.

— И ты перенес меня сюда?

— Да.

Элви покачала головой.

— Извини. Утром я выпила два пакета крови... и не знаю, почему снова лишилась чувств. Я... — Она резко замолчала, увидев, как от едва сдерживаемого смеха у него ходуном заходила грудь. — Что тут смешного? Я уже начинаю беспокоиться. Со мной никогда такого не случалось.

— Ничего страшного, — успокоил он ее. Повернувшись на бок на своей стороне, Виктор погладил ее по руке. — Обмороки — вещь весьма распространенная в первый год, когда... двое бессмертных становятся близки.

— В первый год? — недоверчиво переспросила она. — Ты тоже лишался чувств?

— Потеря сознания на миг — это да, — признался Виктор.

Элви закатила глаза. Мужчины, они и есть мужчины! Что для нее лишиться чувств, для него — лишь краткая потеря сознания. Но ей все равно, как он это называет. Она чувствовала себя превосходно. Тело чувствовало себя превосходно. Кровать была превосходной. Жизнь казалась превосходной в данную минуту.

— Это ты с дочерью?

Элви проследила его взгляд. Он разглядывал фотографию на туалетном столике. На снимке она была с Кейси на каком-то летнем городском празднике, за год до смерти дочери.

— Да, — тихо ответила Элви.

— А это твой покойный муж?

Элви кивнула. Ее взгляд переместился на другой край туалетного столика. Гарри был красивым мужчиной. Высоким, седовласым. С лицом преуспевающего человека. Какое-то время Элви разглядывала фотографию, потом повернулась к Виктору.

— Почему ты не женился? Две тысячи лет — слишком большой срок, чтобы оставаться одному.

Виктор перекатился на спину и закрыл глаза.

— Я был женат. Один раз. Жену звали Марион. Ее сожгли, посадив на кол в 1695 году. В тот момент я был в отъезде, в Лондоне. Если бы я остался дома...

— Тебя бы тоже сожгли, — закончила за него фразу Элви, радуясь, что он был в отъезде.

— Нет, — торжественно произнес Виктор. — Слишком много чего свалилось тогда на Марион. Если бы я был с ней... — Фраза повисла в воздухе. Он тоскливо вздохнул.

Судя по всему, воспоминания оставались болезненными. Элви решила сменить тему.

— А дети у тебя есть?

Виктор открыл глаза и уставился в потолок.

— Сын Винсент. Год рождения 1590-й. Ему четыреста семнадцать лет.

Элви вздрогнула. Даже его сын был старым.

— Где он сейчас?

— Винсент живет в Калифорнии. — И нехотя добавил: — Мы редко видимся.

— Ну, он уже взрослый, — примирительно сказала Элви. — Как только дети начинают жить своей жизнью, родители их и не видят.

— Я специально не встречаюсь с ним.

— Не хочешь? — Ей было трудно представить такое. — Не понимаю. Почему ты не видишься с ним?

Виктор снова прикрыл глаза и едва слышно вздохнул.

— Это трудно объяснить. Марион стала... моей половиной. Я так долго ждал встречи с ней и был страшно одинок, пока она не появилась в моей жизни... — Он замолчал и нахмурился. Потом глянул на нее и повторил: — Это трудно объяснить.

— Попытайся, — попросила Элви. Ей на самом деле хотелось понять его.

Виктор отвел глаза и сказал:

— Уверен, без тренировки ты никогда не научишься читать мысли.

Элви покачала головой.

— А что, я должна?

— Должна. Это одна из сверхспособностей, которыми нано наделяют нас. Ты, должно быть, заметила, как у тебя обострилась интуиция.

— Очень, — согласилась Элви. Она вдруг стала отмечать в себе, что может воспринимать скрытые эмоции людей.

Он одобрительно кивнул:

— Значит, у тебя есть способности, нужно только научиться пользоваться ими.

— Не уверена, что мне это нужно, — засомневалась Элви. — На мой взгляд, тут есть что-то от вмешательства в чужую жизнь.

— Нужно научиться пользоваться своими способностями, чтобы никогда ими не пользоваться. — Виктор заговорил парадоксами, и Элви глупо захлопала глазами.

— То есть?

Он выразительно посмотрел на нее.

— У тебя часто болит голова?

— Да, — удивившись, призналась Элви. Она мало задумывалась над этим фактом. Ее мучили сильные головные боли до обращения и продолжали мучить после. Ей казалось: ну головные боли и головные боли — что с того? Но сейчас она взглянула на это с другой стороны. — Они начинаются каждый раз, когда я бываю в ресторане или на каком-нибудь общественном мероприятии. И их не бывает, когда я сижу дома одна.

— Но все равно ходишь в ресторан и по мероприятиям, — предположил Виктор.

Элви пожала плечами:

— Разве может быть по-другому?

— У тебя голова начинает болеть, потому что ты воспринимаешь мысли окружающих. В ресторане и на собраниях голова болит сильнее, из-за того что там присутствует много народу, и они бомбардируют тебя своими мыслями.

Элви покачала головой:

— Вряд ли я ловлю мысли других. У меня просто начинает болеть голова, и в ней нет никаких мыслей.

— Потому что людей слишком много, — объяснил Виктор. — Ты еще не умеешь контролировать этот процесс и отсеивать ненужное, а воспринимаешь мысли в полном объеме. Это как радиопомехи или белый фон в телевизоре. Отсюда боли, когда ты на людях, и их отсутствие, когда ты одна. Как только научишься ставить барьер от чужих мыслей, станет намного легче, но все равно они продолжат просачиваться через него. Надо быть постоянно начеку, постоянно блокировать их проникновение и защищать свои собственные мысли. Это изнурительный процесс. По этой причине бессмертные стараются меньше бывать на людях и тогда начинают мучиться одиночеством. Одиночество нам скрашивают спутники жизни. Общаясь с ними, можно не заботиться о защите своих мыслей. Не остерегаться чужих. Спутник жизни становится твоей тихой пристанью, прохладным, свежим ветром в жаркий день.

— Как Марион для тебя, — тихо сказала Элви.

— Да... Она значила даже больше, — признался Виктор. — Когда она погибла, я сначала не находил себе места. Я не желал никого видеть, не хотел ничего делать, не стремился выходить на люди. Просто хотелось свернуться в комок и зализывать раны. — Он неожиданно улыбнулся и с признательностью сказал: — Это все мой братец Люциан, самая настоящая заноза в заднице. Он заставил меня вернуться в мир. Но главное — дал мне цель.

— Какую? — тоже улыбнулась Элви.

Виктор помолчал.

— Я стал исполнителем воли Совета.

— А что это означает?

— Мы охотимся за отступниками. За теми, кто свернул с правильного пути и нарушает наши законы, — объяснил он.

Элви понятливо кивнула.

— Как ему это удалось? Сомневаюсь, что на тебя подействовали уговоры.

— Это точно, — засмеялся Виктор. — В один прекрасный день Люциан пришел ко мне домой с семейным портретом смертных. Огромной написанной маслом картиной. На ней была изображена женщина, настоящая красавица, улыбающийся мужчина и двое счастливых детей. Картина привела меня в бешенство, потому что моя собственная семья развалилась. Люциан вытащил свою шпагу и вырезал из картины изображение женщины. И пока я сидел в шоке, рассказал мне, что ее погубил отступник и семья разбита. То есть с ними случилось то же самое, что и со мной, когда я потерял Марион. Но я могу остановить злодея, чтобы уберечь других. — Виктор хмыкнул. — На это я сказал ему, что мою Марион погубили смертные, поэтому почему меня должны беспокоить их страдания. И он спросил, смогу ли я возложить вину на всех смертных за то, в чем виноват какой-то один церковник? Если так, значит, у ее семьи есть право обвинять меня и всех остальных наших в том, что они лишились матери и жены.

Виктор помолчал и продолжил:

— Мы отправились охотиться за этим мерзавцем, потом за следующим, потом еще за одним... С тех пор я только этим и занимаюсь.

— А что с сыном? — спросила Элви, удивляясь, когда же он вспомнит о нем.

Виктор вздохнул.

— После первой охоты я отправился к Винсенту. Со дня смерти Марион я не виделся ни с кем, кроме Люциана. — От мучительного воспоминания у него потемнели глаза. — Винсент так походил на мать! Цветом волос, сложением он пошел в меня, но глазами, улыбкой... Я не мог видеть его. Это было слишком больно, — признался он и смущенно добавил: — И я постарался уйти как можно скорее. Потом мы почти не виделись.

— Наверное, ты очень сильно ее любил, — задумчиво протянула Элви.

— Она спасла мою душу, — просто сказал Виктор. — Одиночество сводит с ума. Я сам превратился бы в бродягу, если бы мы не повстречались. Она вошла в мою жизнь, и это стало благословением свыше. — Он повернулся к ней и заглянул в ее глаза. — Ты тоже благословение.

Элви слегка отшатнулась. Своими словами он задел в ней какую-то чувствительную струну.

— Я?

Виктор кивнул.

— Кому-то может не повезти ни разу. Я представить себе не мог, что мне посчастливится получить благословение дважды. Элви, ты тоже моя половина.

— Успокойся! — решительно сказала Мейбл. — Элви, ты должна взять себя в руки.

— Но он считает меня своей спутницей жизни! — пронзительно воскликнула Элви. Она ходила из угла в угол в своем кабинете в ресторане. — Мы едва знаем друг друга, а он говорит о вечности и... Я просто не готова к этому, — призналась она в смятении.

— На мой взгляд, в машине ты была готова ко всему, — заметил Тедди, и Элви повернулась к своему старому другу.

После того как Виктор назвал ее своей спутницей жизни, она какое-то время тихо лежала и смотрела на него, а потом поднялась и молча вышла из комнаты.

Как только за ней закрылась дверь, Элви кинулась бежать. Слетев вниз по лестнице, она, как была в помятой юбке и блузе, так и выскочила из дома и помчалась прямиком в «Черную Беллу» к Мейбл. Уже на полпути к ресторану патрульная машина Тедди преградила ей дорогу, заставив остановиться. Увидев, что Элви несется по улице, — «просто как чокнутая», так он это описал, — Тедди притормозил, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Он не смог добиться от нее ничего вразумительного, кроме слов о какой-то «спутнице жизни». И Тедди поступил разумно. Он засунул ее к себе в машину и отвез в ресторан. Стоило Мейбл увидеть лицо Элви, как она тут же потащила ее в кабинет. Тедди и Ди-Джею было разрешено пойти вслед за ними.

— Послушай меня. — Мейбл взяла ее за руку и повернула к себе. — Ди-Джей уже все мне объяснил про это. Я смогу тебе помочь.

Элви кивнула:

— Тогда помоги.

— Хорошо, — невозмутимо согласилась она. Потом набрала воздуху в грудь и начала объяснять: — Бессмертные могут прочитать мысли любого смертного. Очень часто даже других бессмертных, если только они менее сильные. Старые и сильные могут прочитать практически любого.

— Виктор мне уже про это рассказывал, — заметила Элви. — Но какое отношение это имеет к тому, что я его половина?

— Должно быть, он не в силах прочитать тебя, — просто сказала Мейбл.

Элви уставилась на нее. Она сразу вспомнила, как в гараже он сосредоточенно смотрел на нее, пытаясь считать ее сознание. И признался потом, что ему это не удалось. А еще в ту ночь, когда она застала его у дверей Мейбл, Виктор сказал, что Мейбл — половина Ди-Джея, потому что тот не может прочитать ее. Элви просто не додумалась сопоставить эти два момента.

— Его спутницей жизни была Марион, — запротестовала она. — Он любил ее.

— А ты была замужем за Гарри и тоже любила его, — напомнила Мейбл. — И что из того? Человеческое сердце достаточно велико, чтобы в течение жизни вместить в себя больше одной любви.

Доля правды тут есть, подумала Элви, но...

— Что, если это всего лишь совпадение — то, что он не может прочитать меня?

— Есть и другие признаки, — заверила ее Мейбл. — К примеру, он снова начал есть.

Элви отмахнулась от последнего довода, как от нелепицы.

— Они все едят. Даже Ди-Джей.

Рыжеволосый молодец закинул в рот жвачку.

— Потому что у меня появилась Мейбл.

— Ладно, а другие? — спросила Элви. — Эдвард, Харпер и Алессандро — они ведь тоже едят.

— Да, — признал Ди-Джей. — Мы немного обеспокоены этим. И тем, что они все еще здесь. Либо они не смогут вас прочитать, либо им придется уехать.

— Ты хочешь сказать, что она может стать спутницей жизни любого из этих четверых? — изумился Тедди, потом повернулся к Мейбл. — Вот черт! Мейбл, а ты настоящий спец! Может, и мне подыщешь жену?

— Это не шутки, Тедди! — отрезала Элви.

— А я что, хохочу во все горло? — парировал он.

Элви отвернулась.

— Значит, ты предполагаешь, что любой из них может стать моим спутником жизни? И как я теперь должна поступить?

— Выбери одного, — хладнокровно посоветовала Мейбл. — На мой взгляд, раз уж ты легла с Виктором, значит, он самый стоящий вариант.

— Откуда тебе это известно? — пискнула она, и ее лицо густо покраснело.

— Элви, у тебя опухшие губы, на голове черт-те что, бюстгальтера нет, и вид женщины, которая только что получила удовлетворение, — сухо перечислила Мейбл.

— И мы, кстати, были в доме, — добавил Ди-Джей. — Мейбл забыла рабочий график на неделю, поэтому за ним пришлось вернуться. Когда мы сунулись в гараж, чтобы ехать обратно, то увидели, что вы заняли машину. Мы решили подождать, когда вы закончите.

— Ди-Джей! — одернула его Мейбл.

— Но это так и есть! — стал оправдываться он.

— О Господи! — Элви спрятала лицо в ладонях. Машина! Почему ей не пришло в голову обратить внимание на то, что машина на месте? Они занимались любовью на капоте той чертовой машины.

— Послушай, счастье мое. — Мейбл погладила ее по руке. — Тут нечего стесняться. Мы все давно взрослые люди.

Когда Тедди фыркнул при этих словах, Мейбл взглянула в его сторону.

— Не смотри на меня так! — Он вскинул руку. — Я тут не единственный, кто ведет себя как малолетний идиот.

— Это ты про меня? — Элви подняла голову.

— Хочешь думать так — думай, Эллен.

Она во все глаза смотрела на него. Тедди не называл ее настоящим именем со дня обращения. И никто не называл. О чем она очень горевала. Но сейчас это прозвучало как оскорбление.

— Тедди, — предостерегающе произнесла Мейбл.

— Но это так и есть! — повторил он фразу Ди-Джея с той же интонацией. Скрестив руки на груди, Тедди посмотрел Элви прямо в глаза. — Ты любишь парня. Он любит тебя. У вас был замечательный секс в гараже. Вместо того чтобы помахать тебе на прощание ручкой, он хочет навсегда остаться с тобой. А что делаешь ты? — уточнил он. — Ты несешься как угорелая в ресторан, чтобы в панике спросить, что тебе теперь делать?

— А что конкретно означает это выражение — «нестись как угорелая»? — в возникшем после слов Тедди молчании поинтересовался Ди-Джей. — И откуда оно взялось?

Тедди вытаращился на него.

— Да откуда я это знаю? Люди его всегда употребляют.

— Оно означает «очень быстро», — ответила Мейбл. — Хотя не знаю почему. Ах ты, моя умница, интересуешься такими вещами! Мне даже в голову не приходило задуматься над этим.

Тедди с неодобрением покачал головой, увидев, как парочка принялась целоваться. Взяв Элви за руку, он повел ее прочь из кабинета.

— Пойдем. Сейчас от этих двух ты не дождешься ничего вразумительного.

Элви позволила вывести себя на улицу, но стала вырываться, когда они подошли к машине.

— Я могу дойти пешком.

— Можешь, но тогда я не смогу поговорить с тобой и поделиться своей мудростью, — возразил Тедди. Открыв дверцу для пассажира, он затолкнул Элви внутрь, захлопнул дверцу и обошел машину, чтобы усесться на водительское место.

Элви сидела молча, пока Тедди заводил машину, предоставив ему начать разговор. Молчание длилось недолго.

— Мы с Мейбл заварили всю эту кашу, чтобы найти тебе пару, — начал он, выводя машину с парковки. — Нам очень не хотелось оставлять тебя одну на произвол судьбы.

— Да, я знаю. Она мне рассказала.

Тедди кивнул:

— Вот и чудесно. Кажется, мы поступили правильно. Из всех вампиров во Вселенной она выбрала четверых, которые тебе подходят. — Он замолчал на минуту, сосредоточившись на дороге, потом продолжил: — Элви, если тебе нравится этот парень, не позволяй страху разъединить тебя с ним. Потом очень пожалеешь. Поверь мне, я знаю, о чем говорю. — И торжественно добавил: — Вот ты и приехала. Выметайся из машины!

Растерянно оглядевшись по сторонам, Элви увидела, что они и в самом деле стоят у съезда на дорожку к ее дому. Она вопросительно посмотрела на него.

— И это все? — недоверчиво осведомилась Элви. — Не позволять страху разделить меня с ним? Мы приехали, и поэтому выметайся. И в этом вся твоя мудрость?

— Самый лучший совет всегда самый простой, — пожал он плечами. Потом немного смягчился и добавил: — Элви, ты боишься. Я это понимаю. Сам был в такой ситуации. Однажды страх не позволил мне пригласить на танец выпускницу средней школы. Кто-то другой пригласил ее, и все кончилось тем, что она вышла за него замуж. Потом я сорок лет жалел об этом, но жизнь почти прошла. В отличие от меня у тебя впереди чертова уйма времени, чтобы пожалеть не один раз.

Элви сразу вспомнила слова Виктора о том, что Тедди любил ее, и любил давно. Вероятно, той девушкой, которую он не осмелился пригласить потанцевать, была она. Ей захотелось сказать ему что-нибудь ободряющее. Но что тут скажешь?

— Теперь, пожалуйста, сделай божескую милость и выйди из моей машины, пока твой здоровяк не вышиб мне мозги. Ненавижу заниматься бумажной работой, а придется, если я сегодня арестую его за нападение.

Выглянув из машины, Элви увидела, что Виктор спешит по тротуару в их направлении. Она вздохнула, открыла дверцу и, прежде чем ступить на дорожку, потянулась к Тедди и поцеловала его в щеку.

— Где?.. — начал Виктор, увидев ее.

Но Элви не дала ему договорить.

— Извини, мне пришлось задержаться. Надо было предупредить тебя, что уйду. Но я вдруг неожиданно вспомнила, что должна кое о чем рассказать Мейбл, — весело соврала она. Обойдя его на тротуаре, Элви направилась к дому.

Сердито насупившись, Виктор развернулся и пошел за ней.

— Ты...

— Боже, нет никаких сил! Я едва стою на ногах от голода. Хочешь пакет крови? Или кусок мяса, или чего-нибудь в этом роде? Могу раскочегарить барбекю.

Уверенная, что он идет следом, Элви продолжала оживленно болтать. Так они оказались на кухне, где Элви принялась шарить по полкам, заглядывать в холодильник. Главное, не дать ему сейчас задавать вопросы или начать разговор, о котором потом они оба пожалеют. Она не готова выяснять отношения. Ей сначала нужно все обдумать и усвоить все услышанное.

Со стороны Тедди было весьма любезно предложить ей ничего не бояться, но Элви не могла прыгнуть в неизвестность. Они были знакомы с Виктором всего ничего, какую-то пару дней. Слишком мало, чтобы полюбить его. Ей не удастся уговорить себя ни на что, пока она не ощутит внутреннюю готовность.

Когда они уселись за стол, вернулись мужчины и стали потчевать их впечатлениями от представления. В принципе им понравилось все, несмотря на то что это был любительский спектакль. Публика им тоже понравилась. Они даже поздравили Элви с тем, что у нее такие «цивильные и любезные соседи». Для таких мужчин это была высокая оценка.

— Мы решили развести огонь, когда вернемся назад, — доложил Харпер, устроившись за столом и ухватив немного салата с тарелки Элви. — Но кажется, начинается дождь.

Она посмотрела за окно. Действительно, Харпер оказался прав. Возник вопрос, чем занять мужчин. Она уже решила предложить снова схлестнуться в покер, но Виктор опередил ее.

— Я еще не закончил лекцию о наших законах. Мы с Элви выпьем кофе в лоджии и продолжим разговор.

Мужчины повернулись к ней. Элви в ответ пожала плечами. Виктор сказал правду. Сегодня ей удалось узнать еще только об одном законе, а она не сомневалась, что их куда как больше. И лучше знать их все, чтобы невзначай не нарушить какой-нибудь еще.

— В шкафу в гостиной есть несколько фильмов. Если хотите, можете посмотреть, — предложила она, когда Виктор встал и отправился на кухню с пустой тарелкой в руках. — Я не думаю, что мы оставим вас надолго.

В ней говорил оптимизм, Элви понимала это. На самом-то деле, не может же у них быть немыслимо много законов. Поэтому если не отвлекаться, можно быстренько пройтись по всем до конца. Элви отнесла на кухню свою опустевшую тарелку и приготовила две чашки кофе.

Сначала мужчины замолкли, но когда она с кофе в руках вышла из комнаты в сопровождении Виктора, снова принялись обсуждать представление.

Выйдя с Виктором на лоджию, она открыла два окна, чтобы впустить свежий ночной воздух. Виктор устроился в плетеном кресле, а она — рядом, на плетеном диванчике, и выжидающе подняла брови.

— Итак, нельзя кусать, один ребенок каждые сто лет, и?..

— И в течение жизни можно обратить только одного смертного, — сказал Виктор. — Это три основных закона.

— Можно обратить только одного? — переспросила она и очень удивилась.

— Я же говорил, что мы не заинтересованы в росте наших рядов.

— Да-да, — подтвердила она.

— Большинство бессмертных стараются приберечь эту возможность на всякий случай — для своих спутников жизни.

— Понятное дело, — согласилась Элви, потом нахмурилась. — Интересно, кто тогда обратил меня, и почему он ради меня использовал свой единственный шанс?

— Мы с Ди-Джеем уже думали об этом, — признался Виктор. Отставив кофе, он наклонился к ней вперед, упершись локтями в колени. — Элви, расскажи подробно, что ты помнишь про свое обращение. Может, начнем разбираться с того самого момента.

— Попытаюсь, — сказала она с несчастным видом. — Но все такое расплывчатое, как в тумане.

— Просто закрой глаза, расслабься и мысленно вернись туда, — посоветовал он.

Элви неуверенно улыбнулась:

— Ты говоришь как гипнотизер.

— Хорошо бы, — признался Виктор и добавил: — Тогда бы я сам вытащил нужные воспоминания, но... — Он помолчал. — Ди-Джей сумеет. Может, дождемся его и...

— Нет, — быстро остановила его Элви. Ей совершенно не хотелось, чтобы кто-то копался у нее в мозгах. Кроме того, если никто не может прочесть ее, что, если и Ди-Джею это не удастся? Таких осложнений ей не надо, в особенности с Мейбл, которая явно потеряла голову из-за Ди-Джея.

— О'кей, тогда придется потрудиться, — криво усмехнулся он. — Откинься на спину, закрой глаза, расслабься и просто вспомни тот день. Ты говорила, вы приехали в Мексику...

— Да, — шепотом сказала Элви. — Мы с Мейбл собрались на курорт. Когда добрались туда, оказалось, что у них какие-то проблемы с водопроводом. Всех отдыхающих развозили по другим местам. Нам тоже предложили переехать на другой курорт. Получилось так, что мы вылезли из такси, чтобы тут же пересесть в микроавтобус.

— В нем кто-нибудь уже сидел? — спросил Виктор.

Элви кивнула:

— Три пары и четверо поодиночке.

— Как они выглядели?

— Две пары были нашего возраста. — Брови у Элви сошлись на переносице, когда она попыталась вспомнить вид людей из автобуса. — Они сидели спереди. Третья парочка была моложе. Примерно лет сорока, как мне показалось. Эти сидели сразу за водителем.

— А те четверо? — подсказал Виктор, когда она замолчала.

— Из них три — девушки. Я подумала, студентки, — ответила она, потом поморщилась. — Они сидели позади и все возмущались, как в этом месте мало развлечений. Рассчитывали, что на другом курорте им повезет больше. — В ее голосе послышалось удивление. Она напрочь забыла про этот эпизод. Собственно, удивляться было нечему — большую часть из прошедших пяти лет она старалась выкинуть из памяти ту поездку.

— Кто был четвертым? — спросил Виктор.

Элви крепко зажмурила глаза, напрягая память. Странным образом облик мужчины ускользал от нее.

— Он сидел от нас с Мейбл сбоку, через проход, — медленно заговорила она. — Нет, не могу... Какое-то смутное воспоминание, что на нем были джинсы и белая сорочка. Ничем не примечательный на вид. Сидел тихо. Все переговаривались между собой, а он держался особняком.

— Сколько ему было, как ты думаешь? — напрягшись, спросил Виктор.

— От двадцати пяти до тридцати, — ответила она и вдруг широко открыла глаза, сообразив, что все пятеро мужчин в ее доме выглядят на этот возраст. И она, кстати, — тоже.

Виктор покивал головой, а потом предложил:

— Ладно, теперь расскажи мне про саму поездку.

Элви снова зажмурилась.

— Нас предупредили, что поездка займет часов пять. Все началось прекрасно. Мы с Мейбл страшно устали после перелета и продремали первый час или около того. Когда я проснулась, Мейбл уже вовсю болтала с парой немцев, которые сидели перед нами. Очень милые люди, — грустно добавила она. Потом Мейбл рассказала ей, что они погибли одновременно.

— Значит, вы разговаривали с немецкой четой? — не давал ей расслабиться Виктор.

— Так прошло еще около часа. — Она замолчала и нахмурилась. — Мы ехали по узкой горной дороге. Наверное, водитель попытался что-то объехать. Только в следующий момент я поняла, что мы перевернулись. Все завизжали, и мир встал вверх тормашками. Багаж летал по салону... Автобус приземлился на бок, как раз на тот, где мы сидели. Должно быть, от удара я потеряла сознание. Помню только, что очнулась, лежа на Мейбл. Она тяжело стонала, и я испугалась, что придавила ее. Но когда попыталась сдвинуться, испытала страшную головную боль и, вероятно, в этот момент снова потеряла сознание.

— А когда пришла в себя?

— Уже в гостинице. Наверное, нас туда перевезли, когда обнаружили. — Дальше Элви говорила неохотно, словно признаваясь через силу: — Я очнулась и поняла, что у меня выросли клыки и я вонзила их в горло Мейбл, а она слабо сопротивляется. — Элви посмотрела на Виктора, который вздрогнул при этих словах, и мрачно подтвердила: — Да-да, я чуть не убила ее.

— Если откровенно, мне удивительно, что не убила. Для обращения требуется очень много крови. Больше, чем может дать один смертный. — В нем неожиданно проснулось любопытство. — А где ты доставала кровь?

— Мейбл подкупила одну из горничных. У нее брат работал в банке крови. Она заплатила ему кучу денег.

Виктор поднял брови.

— Хорошо хоть, она не посоветовала тебе последовать примеру Дракулы и пить только кровь живого человека. Значит, первым свидетельством твоего обращения для нее стало то, что ты кусала ее? А как вы оказались в гостинице? Обращение лишает смертного сил практически полностью. Почему тебя не забрали в больницу?

— Я думаю, первым свидетельством стало другое. Придя в сознание, она обнаружила меня уткнувшейся головой в кулер — в портативный холодильник, — и я глотала кровь из взорвавшегося пакета, — холодно ответила Элви.

Виктор выпрямился.

— Ты об этом не упоминала.

— Все было как в тумане, — объяснила она. — А ты просил рассказать, что я помню. Эпизод с пакетом крови во время катастрофы кажется каким-то сном. Я верю, будто он случился, только потому, что Мейбл потом рассказала про него.

Виктор нахмурился.

— Расскажи, что ты помнишь, не важно, во сне это было или наяву.

Элви помолчала, чтобы сосредоточиться.

— Ладно, как я уже говорила, воспоминания очень зыбкие. Я помню, что очнулась и почувствовала какой-то запах... — Она заколебалась, не зная, как описать свои ощущения. Ей тогда было больно. Страшно больно. Каждый дюйм тела страдал от боли, а этот запах возбуждал. Ей отчаянно хотелось окунуться в него.

— Я понял, — сказал Виктор. — Должно быть, тебя поразило, что кровь может так потянуть к себе.

— Может быть. Я ничего не помню ясно, кроме чувства облегчения. Ощутив этот запах, я с трудом освободилась от ремня безопасности, перелезла через Мейбл и поползла, пытаясь определить, откуда он доносится. И тут я наткнулась на открытый кулер. Он, должно быть, вместе с другим багажом кувыркался по салону. Крышка отлетела, а один из пакетов внутри разорвался от ударов. И...

— И ты его выпила, а потом вскрыла другие пакеты, — предположил Виктор.

Элви кивнула.

— У меня под руками не было ничего, чем вскрыть их. Клыков на тот момент тоже не имелось. Поэтому я раздирала их зубами. Кровь заливала меня. На мне ее было больше, чем я сумела выпить. Тут Мейбл очнулась и увидела, что я вытворяю. У меня осталось смутное воспоминание о ее визге. Затем я снова потеряла сознание.

Еще Мейбл рассказывала, что я сразу же начала молодеть, когда она нашла меня. И будто глубокий порез у меня на лбу затянулся в течение часа, а на вид я становилась все моложе и моложе. Тогда она и почуяла неладное, — предположила Элви. — Потом к месту катастрофы подтянулись свидетели, потом объявились представители властей. Они хотели отправить меня в больницу, но Мейбл не позволила. Она заплатила им, и нас отвезли на курорт.

Виктор молчал. Молчал долго, потом спросил:

— Может, тебе еще что-нибудь припоминается, пусть совсем неотчетливо? Было что-нибудь еще до того, о чем ты не упоминала?

— Пожалуй, да, — призналась Элви. — Только это было во сне.

— Расскажи, — настойчиво попросил он.

Она прикрыла глаза, мысленно пытаясь вернуться в автобус, чтобы более отчетливо все воскресить в памяти. Наконец заговорила:

— Первое, что вспоминается — идет дождь.

— Дождь? — недоверчиво переспросил Виктор.

Элви кивнула:

— Да. У меня открыт рот, и в него стекает вода.

— В автобусе? — с сомнением спросил он.

Она еще раз утвердительно кивнула головой.

— У нее был странный вкус, когда я глотнула. Медный.

— Как у крови, — подсказал Виктор.

Элви сидела с закрытыми глазами. Сейчас она тщательно просеивала свою память. Это воспоминание вдруг показалось более отчетливым, чем представлялось раньше. Она практически ощутила медленный стук капель — звук, с каким жидкость падала ей на язык, а потом стекала вниз, в горло.

— Я открыла глаза и... Тот мужчина, который старался отгородиться ото всех, висел надо мной.

Она почувствовала, как Виктор напрягся и еще ближе наклонился к ней.

— Что значит — висел над тобой?

— Автобус лежал на боку, — напомнила она ему. — Ремни безопасности удерживали мужчину на сиденье, и он болтался над нами. — Сейчас Элви отчетливо увидела перед собой эту картину и непроизвольно сжалась. — Он был ранен. — Элви открыла глаза, чтобы избавиться от его образа. — Потому-то я и уверилась, что это сон. Мейбл сказала, будто видела его потом, после катастрофы, и с ним все было в порядке. Ни ран, ни увечий.

— Не думай об этом, — остановил ее Виктор. — Мне нужно, чтобы ты закрыла глаза и еще раз представила себе всю сцену. Что ты видела конкретно?

Элви неохотно подчинилась и позволила воспоминаниям ожить вновь, хоть это было неприятно.

— Глаза у него были закрыты. Я подумала, что он мертв. Из его живота торчал огромный острый кусок стекла в виде треугольника. Еще один вонзился в плечо и практически отсек ему руку. По болтавшейся руке ручьем струилась кровь и капала...

— ...прямо тебе в рот, — торжествующе закончил Виктор.

Она открыла глаза и изумленно уставилась на него.

— Ну да.

— Значит, ты действительно вампир поневоле, случайный вампир, — усмехнулся Виктор. Потом усмешка пропала. — Я только удивлен, как он мог не заметить, что случилось, когда пришел в себя и увидел, как ты пристрастилась к крови.

— Не думаю, что он это понял, — нахмурилась Элви. — Мейбл, сообразив, что со мной происходит что-то очень странное, вытащила меня из автобуса и отволокла подальше от остальных.

— Решительный поступок, — одобрительно откликнулся Виктор. — В особенности если она подозревала, в кого ты превратилась.

— Верно, — согласилась Элви. — Мейбл — отличная подруга. Она отвезла меня в гостиницу, договорилась насчет крови, потом позвонила Тедди и приказала ему срочно переслать нам в Мексику паспорт Кейси.

— Твоей дочери?

— Да. Мейбл хотела немедленно вылететь домой самолетом, но на фотографии в моем паспорте я была седой и вся в морщинах.

— А ты уже стала совсем другой, — пробормотал он.

Элви кивнула.

— Мне кажется, я не выжила бы, если бы рядом не было Мейбл, позаботившейся обо всем. Она привезла меня назад, рассказала обо всем Тедди и еще кое-кому. Поэтому ко мне отнеслись по-доброму, и никто не гонялся за мной с кольями. — Она криво усмехнулась. — Ей каким-то образом удалось происшедшее со мной представить всему городу как крутое приключение, а не жуткую историю. И я предстала скорее трагическим персонажем, чем монстром.

— Но сама ты считала себя монстром, — тихо предположил Виктор.

Элви пристально посмотрела на него.

— Я ведь чуть не убила ее.

— Ты была не в себе, Элви. Она это понимала. Если бы ситуация сложилась так, что Мейбл в тот день оказалась обращенной, или если бы это была Кейси, что бы ты чувствовала?

Она прерывисто вздохнула. Ее уже пять лет мучило чувство вины за тот эпизод, и не так-то просто было отделаться от этого ощущения. И больше не хотелось думать о нем. Надо поменять тему, решила она.

— Ты готова поговорить о том, что произошло между нами? — неожиданно спросил Виктор, и Элви с тревогой глянула на него. На такую перемену в их разговоре она не рассчитывала. Она пока не была готова обсуждать возможность стать его спутницей жизни.

В легкой панике Элви попыталась придумать какую-нибудь отговорку, какую-нибудь новую тему для общения, но вместо этого просто потянулась к нему и поцеловала. По своему опыту она знала, что это самое лучшее средство заставить мужчину замолчать. По крайней мере на Гарри оно действовало безотказно.

На Виктора это тоже подействовало, сообразила она, когда, ухватив за талию, он поднял ее с диванчика и усадил к себе на колени.

Она засмеялась, не отрываясь от его губ, и обхватила его за плечи. И застыла от нестерпимой боли, которая вдруг взорвалась у нее между лопаток. Дыхание перехватило, и она потеряла сознание.

— Элви? — прошептал Виктор, когда она осела у него в руках.

Отстранив ее от себя, он взял ее за подбородок, и голова откинулась назад. Виктор нахмурился, увидев закрытые глаза и побледневшее, безжизненное лицо. Его захлестнула тревога. Одно дело, если бы она упала в обморок, пока они занимались любовью. Для бессмертных на первых порах такое явление — обычное дело. Но они еще даже не начали!

— Элви! — снова позвал он и легонько похлопал ее по щеке. Не получив ответа, Виктор провел рукой по ее спине, чтобы подхватить и усадить на диван, а потом принести влажное полотенце или что-нибудь в этом роде. Он замер, когда его рука наткнулась на что-то.

Прижав Элви к своей груди, Виктор посмотрел через ее плечо вниз, и у него остановилось сердце, когда он увидел стрелу, торчавшую в ее спине.