Повесив трубку, Грег рухнул на диван и обвел взглядом гостиную — вид у него был такой, словно он получил удар под дых. Подумать только — он столько переживал из-за несостоявшейся поездки в Канкун… а тут вдруг выясняется, что ничего непоправимого не произошло. Во всяком случае, на самолет он не опоздал, рейс попросту отменили, какие-то технические неполадки с самолетом. Грег понятия не имел, о чем речь, — но его это не слишком интересовало.

Он позвонил в аэропорт, чтобы попробовать купить билет на следующий рейс до Канкуна, и тут вдруг выяснилось, что билетов нет и не будет — во всяком случае, до среды точно. Он подумал и решил, что было бы полным идиотизмом убить всю среду на аэропорт и перелет ради сомнительного удовольствия провести в Канкуне неполных два дня, учитывая, что обратный билет он взял на субботу. В результате Грег потратил битый час на то, чтобы аннулировать зарезервированный номер в отеле и обратный билет на самолет.

Первым, кто задал ему вопрос, что такое с его шеей, был управляющий. Не успели раздвинуться двери лифта, как он, уставившись на Грега, вдруг широко осклабился.

— Потеряли ключи, да? — хмыкнул управляющий. Потом, наклонившись поближе, внимательно оглядел шею Грега и подмигнул. — Что это у вас, а? Никак вампир укусил? — заржал он.

Продолжая гоготать, управляющий нащупал в кармане ключ. Однако Грегу было не до шуток, поэтому он лишь молча пожал плечами, нетерпеливо дожидаясь, пока тот откроет ему дверь. Поблагодарив мужчину, он торопливо попросил, чтобы ему сделали запасной ключ от квартиры и от входной двери в парадное. Управляющий пообещал, что лично проследит за этим. К тому времени как Грег вошел в квартиру и запер за собой дверь, и управляющий, и его шутливые намеки по поводу ранки на шее уже вылетели у него из головы.

Повернув в замке ключ, Грег привалился к массивной деревянной двери и с облегчением вздохнул. Наконец-то он дома! Однако радость его длилась недолго — вспомнив о переделке, в которую угодил, Грег тут же помрачнел. Пальто, ключи от квартиры, бумажник и портфель остались в доме, где проживала та полоумная семейка. Вспомнив о бумажнике, Грег расстроился окончательно. Помимо удостоверения личности, там были все его кредитные карточки. Но окончательно его добила мысль о потерянном портфеле — в нем находились блокнот с расписанием встреч и выписки из историй болезни некоторых пациентов.

Понимая, что тут уж ничего не поделаешь, Грег попытался убедить себя, что ничего непоправимого, слава Богу, не произошло, после чего отправился в спальню. Проведя последние два дня в одной рубашке — кстати, ему даже спать пришлось одетым, мрачно напомнил себе Грег, он изнывал от желания поскорее принять душ и переодеться.

Бреясь, Грег заметил наконец отметину у себя на шее. Нет, это не была царапина или синяк, как можно было ожидать — только две крохотные точки на расстоянии дюйма одна от другой. Он принялся разглядывать их в зеркале… и тут в его памяти вспыли слова управляющего: «Что это у вас на шее, а? Никак вампир укусил?»

Фраза показалась ему такой же смешной и нелепой, как в тот момент, когда он ее услышал. Грег смущенно хохотнул и отвернулся от зеркала, собираясь одеться. Выйдя из ванной, он отправился звонить в аэропорт, но едва с этим делом было покончено, как Грег поймал себя на том, что машинально трогает пальцами шею. Что еще хуже, в памяти его раз за разом всплывали смутные воспоминания, из которых постепенно стала складываться картинка: Маргарита, застукавшая их с Лисианной в постели и набросившаяся с упреками на дочь, что та укусила его; ее сбивчивые объяснения, что Грег, мол, вовсе не предназначался для еды; Томас, объяснявший, что фобия Лисианны заключается в том, что она теряет сознание при виде пищи, и, наконец, признание самой Лисианны — ее слова об измучившей ее гемофобии.

Потом ему вспомнился подслушанный разговор ее кузин на заднем сиденье микроавтобуса, когда они ехали к его дому. Девушки шептались о том, что Лисианне вдруг почему-то оказалось не под силу заглянуть в его мысли, — именно поэтому она, мол, была вынуждена укусить его. А заодно и комментарии одной из двойняшек о том, что она, дескать, была бы совсем не прочь «тоже питаться нормально», поскольку это приятнее, чем пить консервированную кровь.

Грег потряс головой, пытаясь прогнать эти безумные мысли, но они продолжали настырно лезть в голову. В конце концов он сдался, взял ручку, блокнот и провел черту, разделявшую лист пополам. Написав вверху: «Лисианна — Вампир/Не вампир», — он принялся составлять список, скрупулезно внося в него все факты, не забыв упомянуть и об отметинах у себя на шее. Ее он, естественно занес в графу «Вампир». Потом добрался до графы «Не вампир», и ручка нерешительно повисла в воздухе. Наконец Грег решил ограничиться фразой: «Полная чушь — вампиров не существует». По сравнению с внушительным количеством фактов, оказавшихся в левой графе, довод выглядел, мягко говоря, неубедительным, в полном расстройстве подумал Грег. С его губ слетел дребезжащий смешок. Впрочем, похоже, все связанное с Лисианной приводило его в тупик.

Невеселые размышления Грега прервал стук в дверь. Чертыхнувшись сквозь зубы, Грег швырнул блокнот на стол и пошел открывать. Домофон не звонил — стало быть, это скорее всего управляющий, решил он, принес дубликаты ключей, как и обещал. Теперь он по крайней мере может вызвать такси и съездить в офис, забрать с парковки свою машину. А потом, наверное, стоит заскочить в магазин, купить что-нибудь поесть, подумал Грег, отпирая дверь.

Но едва он увидел, кто стоит за дверью, как улыбка его застыла и как будто намертво примерзла к лицу, а ладони мгновенно вспотели. Его посетительницами оказались не управляющие, а Мартина с Маргаритой.

Грег захлопнул дверь — вернее, попытался, — но Маргарита успела ловко просунуть ногу в щель между дверью и косяком. А в следующее мгновение у него появилось ощущение, будто чья-то рука мягко легла ему на голову — Грег послушно попятился, и дверь начала открываться. Зашипев, Грег попробовал было прижать ее покрепче — тщетно. Обе женщины оказались на удивление — вернее, до ужаса — сильными.

Дверь распахнулась. Выругавшись, Грег попятился, испуганно глядя, как Мартина с Маргаритой, войдя в квартиру, запирают за собой дверь.

Какое-то время все трое молчали. Первой заговорила Маргарита — ослепительно улыбнувшись, она протянула ему сверток, который держала под мышкой.

— Мы привезли ваши вещи, которые вы оставили у нас дома.

Грег вытаращил глаза, узнав свое собственное пальто и портфель, пропажу которых он еще недавно оплакивал. Мысли лихорадочно закружились у него в голове. Их не должно быть здесь, растерянно подумал он. Как им удалось проникнуть в дом, он ведь охраняется! У дверей всегда сидит охранник — он должен был остановить женщин, позвонить ему в квартиру и выяснить, можно ли их впустить. Однако он этого не сделал. Скорее всего не смог… просто сидел и смотрел, как посетительницы идут к лифту.

Повернувшись, Грег поплелся в комнату — при этом Мартина, за руку, отконвоировала его к дивану. Они дружно уселись, однако женщина и не подумала выпустить его руку. Только теперь его это почему-то не волновало. Грег равнодушно смотрел, как Маргарита взяла стул и уселась напротив.

— Мы сможем стереть его память? — с сомнением оглядев его, спросила мать Лисианны.

Мартина, повернувшись к Грегу, впилась в него взглядом, и у него возникло пренеприятное ощущение, как будто чья-то рука копается в его мозгу. Другими словами не скажешь, подумал он, почувствовав, как волосы зашевелились у него на голове. Спустя минуту взгляд Мартины остановился на блокноте, который Грег швырнул на стол.

— Лучше взгляни на это, — кивнула она Маргарите.

— Ты пропустила перерыв на ленч, Лисси. Держу пари, ты голодна как волк.

Лисианна с улыбкой оглянулась на свою коллегу, Дебби Джеймс, которая как раз в этот момент появилась на пороге офиса. Пятидесятилетняя Дебби — с пегими волосами, в которых заметно пробивалась седина, и материнской улыбкой — нравилась ей чрезвычайно, и Лисианна всегда радовалась, когда им приходилось работать в одну смену.

— Да, пропустила. И я действительно чертовски голодна. Но лучше подожду до…

— Кажется, кто-то сказал, что проголодался, или мне послышалось?

Лисианна оглянулась и увидела вошедшего в офис отца Джозефа. Она вопросительно покосилась на Дебби, но та, похоже, удивилась ничуть не меньше ее. Отец Джозеф часто задерживался в приюте, работая по много часов подряд, правда, обычно уходил сразу же, как начиналась их смена. Лисианна не помнила, чтобы видела его в приюте в это время, ну разве что во время какого-нибудь аврала. Она нахмурилась.

— Какие-то проблемы, отец Джозеф?

— Нет-нет. Почему ты спросила?

— Ну, уже ведь довольно поздно… — буркнула она.

— О, понимаю, — перебил он, отводя глаза в сторону. Священник окинул рассеянным взглядом офис. — Бессонница! — вдруг выпалил он. — Со мной такое случается… эээ… время от времени. — Радостно улыбнувшись, он продемонстрировал им пластиковый контейнер. — Ну вот я и решил приготовить что-нибудь, чтобы убить время, и сварил огромную кастрюлю супа. Естественно, одному мне было не справиться, и я принес его вам, девочки. — С детской улыбкой отец Джозеф перевел взгляд с нее на Дебби.

— Ух ты! Здорово! Жаль только, что я уже поела! — наотрез отказалась Дебби. Причина этого стала понятна через минуту — отец Джозеф снял с контейнера крышку, и резкий запах чеснока немедленно заполнил комнату.

— Зато Лисианна нет, — с улыбкой заметил отец Джозеф. — Верно, дитя мое?

— Э-э… — Лисианна с сомнением разглядывала суп. На вид он напоминал густую желто-белую массу — скорее всего картофельный, решила она, — но от него так и разило чесноком. Лисианна практически не прикасалась к обычным продуктам, да и запах чеснока был настолько сильным, что у нее заслезились глаза. Не то чтобы она не любила чеснок, но этот запах!.. С другой стороны, ей страшно не хотелось обижать отца Джозефа. — Спасибо… с удовольствием попробую.

— Я только что снял его с плиты. Он еще даже остыть не успел. Ну-ка… — Поставив перед Лисианной контейнер, священник порылся в карманах, выудил ложку и протянул ей.

Сделав над собой усилие, девушка с улыбкой приняла у него из рук и то и другое. Однако священник не уходил. Заметив, что он выжидающе смотрит на нее, Лисианна сообразила, что отвертеться не удастся, и со вздохом отправила в рот полную ложку. Ей мгновенно обожгло рот, в горле встал жгучий комок — и все кончилось именно так, как и должно было… Лисианна подавилась.

— Лисианна! — Дебби всплеснула руками, когда девушка раскашлялась. Выхватив у нее из рук контейнер с супом, она принялась стучать Лисианну по спине.

— Дебби! — закричал отец Джозеф. — Дай же ей вздохнуть!

Сквозь застилавшие глаза слезы Лисианна успела увидеть, как отец Джозеф оттащил Дебби в сторону. Мысленно поблагодарив его, она пулей вылетела в коридор и помчалась к кулеру с холодной водой. Казалось, прошла целая вечность, пока она нащупала стакан, налила в него воды и припала к нему обожженными губами.

— С тобой все в порядке? — с тревогой спросила Дебби.

— Да, конечно. Просто суп оказался… мм… густоват, — уклончиво ответила Лисианна. Ей очень не хотелось огорчать священника.

Дебби уставилась на контейнер, который по-прежнему держала в руках, зачерпнула в ложку супа и осторожно лизнула. Лицо ее мгновенно побагровело, на лбу выступил пот — потом вдруг краска разом отхлынула, и лицо Дебби вдруг стало синевато-бледным. Торопливо сунув контейнер с супом в руки остолбеневшему священнику, она подскочила к Лисианне и рванула у нее из рук стакан с водой. Та безропотно отдала. Дождавшись, когда Дебби одним глотком осушит его, она поспешно подсунула ей второй.

— Похоже, не сработало, — сконфуженно пробормотал отец Джозеф.

— Не сработало? — угрожающе переспросила Дебби.

— Рецепт, — со вздохом объяснил он, закрывая контейнер крышкой.

— Ну, заложенный нос мне мигом пробило, — с кривой усмешкой заметила Дебби. — Может, оставить супчик до того времени, пока одна из нас не свалится с простудой?

— Э-эх… — Отец Джозеф, уныло сгорбившись, побрел по коридору.

— Ничего ужаснее в жизни своей не пробовала, — прошептала Дебби, как только священник скрылся за углом.

Лисианна состроила сочувственную гримасу.

— Напомни мне, чтобы никогда больше не пыталась пробовать его стряпню.

— Можно подумать, такой супчик забудешь, — фыркнула Дебби. Она забрала у Лисианны пустой стакан и слегка подтолкнула ее. — А теперь беги поешь. И пока не вернешься, даже не думай о работе. Нам не платят за то, чтобы мы трудились в обеденный перерыв.

— Слушаюсь, мэм. — Проводив Дебби взглядом, Лисианна снова юркнула в свой кабинет. Усевшись за стол, она окинула взглядом бумажную гору на нем, тоскливо покосилась на дверь… Лисианна и в самом деле проголодалась как волк, но в такое время нечего было и думать о том, чтобы перекусить…

Конечно, большинство постояльцев приюта спали, однако приют — это все-таки не отель, где у каждого отдельный номер, куда можно незаметно проскользнуть и поесть, не рискуя, что тебя застукают. В приюте было шесть больших спален, и в каждой стояло от десяти до двадцати кроватей. Пытаться куснуть кого-то было рискованно — постояльцы могли проснуться и поднять шум. Поэтому обычно Лисианна предпочитала насыщаться в те часы, когда они бродили по зданию, — либо поздно вечером, либо рано утром.

Она попробует перехватить кого-то по дороге в ванную или на обратном пути. Первые постояльцы начинали просыпаться, когда она собиралась домой после ночной смены, — самые ранние пташки, бывало, продирали глаза уже около шести утра. Придется потерпеть. Стараясь не думать о терзающем ее голоде, Лисианна углубилась в бумаги.

И конечно, опоздала. К тому времени как Лисианна закрыла за собой дверь кабинета, приют уже напоминал встревоженный улей — отец Джозеф, естественно, тоже был тут, полон беспокойной энергии. И как назло, не спускал с нее глаз, даже решил проводить до машины.

С огорчением сообразив, что на всех ее надеждах перекусить придется теперь поставить крест, Лисианна вышла из здания. Желудок сводило от голода. Мысленно обозвав себя идиоткой, она направилась к дому матери.

Похоже, ничего не поделаешь: нужно либо попросить мать снова поставить ей капельницу — если, конечно, Маргарита не спит, — либо придется ждать до следующей ночи. Как правило, Лисианна старалась избегать внутривенных вливаний, даже если это означало, что ей придется мучиться голодом весь следующий день. Во всяком случае, старалась — с того самого дня, как, получив диплом, устроилась работать в приют и стала жить отдельно от матери. Все это вместе, по логике вещей, должно было дать ей возможность чувствовать себя независимой.

Если бы только ей удалось избавиться от своей фобии… Лисианна позволила себе роскошь помечтать о том, какая жизнь ее ждет в этом случае. Она перестанет хлопаться в обморок при одном только виде крови. Сможет питаться донорской кровью, как все ее соплеменники. Боже, подумать только, какое счастье — проголодавшись, просто подойти к холодильнику, вытащить пакет и поднести его к губам, вместо того чтобы, корчась от голода, нетерпеливо выслеживать свою жертву в приюте или каком-нибудь баре…

Может, мать сумеет чем-то ее порадовать, успокаивала себя Лисианна, сворачивая на подъездную дорожку к дому. Она ничуть не сомневалась, что Маргарите удастся уговорить Грега направить Лисианну к кому-то из ведущих специалистов в этой области — естественно, до того как она сотрет из его памяти всякое напоминание об этом разговоре.

Это было необходимо, и Лисианна это понимала. Правда, ее почему-то нисколько не радовало, что Грег теперь напрочь забудет о ее существовании. Конечно, глупо, но она ничего не могла с собой поделать. Как странно, она ведь почти не знала этого мужчину — и, однако, стоило ей только вспомнить тот поцелуй, как все ее тело обдавало жаром.

Впрочем, все это глупости, прикрикнула на себя Лисианна. Куда важнее другое — то, что мать наверняка уже записала ее на прием к психологу, которого посоветовал Грег. Так что, возможно, через недельку-другую она избавится от своей фобии и сможет вздохнуть свободно.

Слегка повеселев, Лисианна загнала в гараж спортивную машину, которую одолжила у матери, чтобы съездить на работу, захлопнула дверцу и с легким сердцем зашагала к выходу. Она еще не успела взяться за ручку двери, когда та вдруг распахнулась. На пороге стоял Томас.

Лисианна споткнулась от неожиданности.

— А ты почему до сих пор еще на ногах? — удивилась она. — Ведь уже светает. Я была уверена, что все спят.

— Так оно и есть. — Томас посторонился, чтобы пропустить ее в дом. Прислонившись к стене, он молча ждал, пока она стащит с себя пальто и переобуется. — Пойдем. Я приготовил тебе чай.

Лисианна поняла: что-то случилось.

— Возникли кое-какие проблемы, — прочитав в ее глазах вопрос, буркнул Томас. — Я имею в виду — когда пытались стереть у Грега память.

— А в чем дело?

— Грег, — буркнул Томас. — Доктор Хьюитт — помнишь такого? Так вот, они привезли его обратно. Так что он снова у тебя в комнате — лежит на кровати связанный.

— Что?! — Лисианна вытаращила глаза, не веря собственным ушам. — Господи!.. Для чего они привезли его обратно? Мама ведь сказала, что они просто возьмут у него адрес другого психолога, после чего сотрут ему память, и все! Мне и в голову не могло прийти, что они снова притащат его сюда!

— Как я понял, им так и не удалось стереть ему память, — бесстрастно объяснил Томас.

Лисианна с недоумением уставилась на него.

— Не удалось?..

Томас покачал головой.

— И тетушке Мартине тоже? — с недоумением переспросила она. Мартина была младшей сестрой ее отца и дяди Люциана. И считалась могущественнее всех известных ей вампиров женского пола. Чтобы Мартине не удалось стереть память кому-то из смертных?! Лисианна не верила собственным ушам.

— Да, даже ей, — с расстроенным видом кивнул Томас.

— О Господи… — Какое-то время Лисианна потрясенно молчала, явно пытаясь переварить услышанное. — И что они намерены делать? — наконец спросила она.

Томас пожал плечами:

— Не знаю. Впрочем, они ведь все равно не скажут, верно? Они привезли его обратно, отвели в твою бывшую комнату, после чего заперлись вдвоем в кабинете и о чем-то шептались там весь вечер. Виктория с Джулианной пытались подслушать у дверей, о чем они говорят, но практически ничего не смогли разобрать — только отдельные слова. Слышали только, что упоминали дядю Люциана и Совет.

— О нет! — выдохнула Лисианна. — А что Грег? Представляю, как он разозлился!

— Еще как! — со вздохом подтвердил Томас. — Слышала бы ты, как он бесновался! — скривился он. — Крик стоял до небес! Вопил, что его опять похитили, обзывал их бездушными суками, кровососами, вампиршами и уж не помню как. Я так понял, он имел в виду обеих тетушек, — с мрачным юмором добавил он, но Лисианна даже не улыбнулась.

— Он догадался, кто мы? — с ужасом спросила она. — Но… как?!

— А ты как думаешь? Думаю, это было нетрудно. Вспомни: тетушка Маргарита при нем сказала, что он, мол, не предназначен тебе на ужин, поскольку ему предстоит вылечить твою фобию. Да и потом, когда мы везли его домой, помнится, вы не особенно стеснялись в разговорах — вспоминали, как ты укусила его, и все такое…

— Он нас слышал? — ошеломленно спросила Лисианна.

Томас мрачно кивнул:

— Конечно. И наверняка заметил след укуса у себя на шее.

Лисианна чуть слышно застонала. Ну конечно… следы ее укуса! Проклятие, выходит, она сама виновата во всем! И теперь ему известно, кто они такие, а тетушке Мартине и ее матери не удалось стереть ему память… И вот теперь им, возможно, придется сообщить об этом дядюшке Люциану и членам Совета!

— Нужно пойти посмотреть, как он там. — Лисианна попыталась встать, но Томас, положив руку ей на плечо, заставил ее снова опуститься на диван.

— Подожди. Я хотел сначала поговорить с тобой, — пробормотал он. Потом какое-то время молчал, словно собираясь с мыслями. — Мне кое-что пришло в голову на обратном пути. И с тех пор это не дает мне покоя…

Лисианна удивленно вытаращила на него глаза. Томас слегка нахмурился. Было заметно, что он колеблется. Потом, тщательно подбирая слова, снова заговорил:

— Помнишь, по какой причине всем нам практически невозможно вступать в серьезные отношения с кем-то из людей?

— Конечно. Учитывая наши способности, умение читать их мысли и манипулировать ими, люди становятся послушными марионетками в наших руках, — не задумываясь, машинально ответила Лисианна.

И дело не только в умении читать чужие мысли, со вздохом призналась себе Лисианна. Зная, что ты можешь манипулировать людьми, трудно устоять перед искушением убедить мужчину сделать что-то, чего ему делать не хочется, или заставить его согласиться с тобой во время очередной ссоры. А уж если ошибешься в выборе партнера… Лисианна даже зажмурилась, представив себе, в какого омерзительного тирана способен, превратиться любой из ее соплеменников в этом случае. Уж ей ли это не знать! Вспомнив собственных родителей и их брак, Лисианна невольно поморщилась.

— Помнишь, что всегда говорит тетушка Маргарита о настоящем спутнике жизни? — спросил Томас. — О твоей половинке?

— Конечно… что истинным спутником жизни для нас может стать только тот, чьи мысли мы не способны читать, — заученно ответила Лисианна.

Томас кивнул.

— Ты ведь не смогла прочитать мысли Грега.

Лисианна озадаченно заморгала.

— Это совсем не то, что ты думаешь, Томас. Он совсем другой. Не такой, как другие люди… волевой, сильный — не то что остальные мужчины. Ладно, так что дальше? Ты как раз остановился на том, что даже тетушке Мартине оказалось не по зубам стереть ему память. Но если помнишь, мама с самого начала с трудом контролировала его.

— Но при этом они обе в состоянии читать его мысли. И я тоже, — напомнил Томас.

Лисианна озадаченно уставилась на кузена. Мысли лихорадочно закружились у нее в голове. Грег… ее спутник жизни?! Ее половинка? Господи!.. Да, конечно, она не в состоянии проникнуть в его мысли… а ее мать всегда твердила им, что именно это и является первым признаком того, что судьба послала тебе человека, с которым суждено идти по жизни вместе. Но ей и в голову не могло прийти, что этим человеком окажется Грег! И вот теперь она впервые задумалась об этом.

Вскоре Лисианна была вынуждена признать, что в присутствии доктора Хьюитта она чувствует себя… весьма необычно. За две сотни лет, что Лисианна жила на свете, ей еще никогда не доводилось испытывать такого наслаждения от объятий мужчины, какое подарил ей Грег всего одним поцелуем. И до сих пор ей еще не случалось чувствовать, чтобы один-единственный укус приводил ее в такое сексуальное возбуждение. Собственно говоря, за эти двести лет ей действительно ни разу не встретился человек, чьи мысли она не смогла бы прочитать, — это чистая правда, но при этом Грег вообще был… другой. Ее мать не могла манипулировать им с той же легкостью, что и другими, а тетушка Мартина не смогла стереть ему память, напомнила себе Лисианна. И теперь она не знала, что и думать. Вдобавок она устала и жутко проголодалась… у нее просто не было сил размышлять над тем, на что намекал Томас.

— Знаю, что все это для тебя полная неожиданность, но я просто хотел, чтобы ты подумала об этом на досуге, — пробормотал кузен. — Спокойной ночи.