История одного Дракона

Арэ́ку Сэ́нэрин

Дорога к себе

Начало пути

Серия книг

«История одного Дракона»

Дорога к себе.

1. Начало пути

2. Война ради мира

3. В лапах безумия

Рожденный Тенью.

1. Наследник трона

2. Именем короля

Post Scriptum.

1. Дорога к себе

2. Рожденный Тенью

Небоскреб моей души.

1. Знакомство с силой

2. Истина где-то рядом

3. Зона Тени

4. В плену у времени

Post Scriptum.

1. Небоскреб моей души

Благодарности:

Спасибо, дорогая Ольга, что все это время поддерживала меня, за правки в книге, за похвалу. Сложно добиваться своего, когда ты один.

Спасибо, солнечная Мария, за преданность Балакши и безграничную к нему любовь.

Спасибо, милая Анята, за твои искренние эмоции и поддержку. Ты понимаешь меня, как никто другой.

Спасибо, Екатерина, за редакторские правки, твои положительные отзывы о книге.

Спасибо, мой чудесный Игорь, что позволил мне заниматься своим творчеством, стал первым читателем «Дороги» и вдохновил меня на данное произведение.

И спасибо всем, кто верил и продолжает верить  в меня и в эту историю.

Вступление

Прекрасен мир чудес и волшебства,

Настолько же и страшен он бывает.

Здесь силой наделяются слова,

Они же без препятствий убивают.

Огонь – стихия высших из существ –

Способен принимать любые жертвы.

Готов ли ты нести тяжелый крест?

Готов ли оказаться в пекле первым?..

А если недостаточно силен,

Не стоит удаляться от порога.

Решившись, будь и храбр, и умен,

К ногам твоим постелется дорога,

Где встретишь в равной степени и зло,

И добрые слова, и грусть, и радость.

Запомни лишь: тебе не повезло –

У каждого за жизнь своя награда!

Пролог

И всем вокруг воздастся по делам,

Куда б тропа судьбы не увела!..

Зэндаа́р, юго-запад мира

с. Бала́шки

В сумерках наступающей ночи лужи, в которые превратился талый снег, отражали все еще тусклый свет луны и крыши потемневших домов, по большей части угрюмых, пустых, немного зловещих. В неподвижной застоявшейся воде лишь на миг показался облик человека, а затем от встречи с подошвой сапога ее поверхность возмущенно всколыхнулась, искажая отражения и превращая их в настоящих монстров с меняющими форму телами.

Продолжая свой бег, девушка хлюпнула и по следующей луже, не обращая внимания ни на мокрую обувь, ни на зимнюю прохладу. Ее беспокоило только одно: поскорее добраться к дому местной ведьмы, который от ее собственного отделяла черная широкая дорога и пологий холм. Поднимая руками подол длинного сарафана, она резво прыгнула на покосившийся порог, скрипнувший под каблуками, и стала громко стучать в дверь, чувствуя скачками нарастающий страх.

Ничуть не удивившись поздним гостям (такое иногда случалось), хозяйка этого скромного жилища открыла. Перестав размахивать кулаками, девушка испуганно подняла взгляд на лицо Архе́лии, посмотрела в ее темные и лишающие воли глаза и сразу потупила взор, не выдержав зрительного контакта с той, к которой так стремилась.

― Что тебе нужно, соседское дитя? ― Голос женщины обладал не меньшей силой, а размеренный, спокойный тон лишь придавал ему власти.

― Ба… бабушка… ей плохо... Помогите. Вы ведь можете?!.. ― то ли от страха, то ли от холода или же бега девушка вконец сорвалась на шепот.

Архе́лия не спешила отвечать. Она пристально осмотрела гостью, внучку одной из немногих, кто еще остался в этой деревне и доживал здесь свои последние годы: совсем ребенок по ее меркам, в одном платье и сапогах, а ведь на улице январь, так мчалась сюда, что даже не оделась.

― С чего ты взяла, что я могу помочь? ― В вопросе женщины звучала насмешка, хотя она, конечно, и так знала ответ. ― Впрочем, неважно. Сейчас.

Архе́лия скрылась в доме, оставив девушку мерзнуть на улице, быстро нашла то, что необходимо, и, накинув на плечи пуховой платок, вышла к гостье. Не говоря и слова, та бросилась обратно к своему дому, все так же топая по лужам, и, первой открыв дверь, забежала внутрь. Архелия широкими шагами последовала за ней, благодаря высокому росту, да и к чему скрывать: длинным ногам, поспевая, не срываясь на бег.

Как и прочие угрюмые дома в деревне, этот не отличался своим внешним видом, но в его недрах хотя бы горел свет, и было тепло. Не снимая обуви, званая гостья зашла в жилище и проследовала за девушкой к той, которой требовалась ее помощь: старуха лежала на кровати, отвернувшись к стене, и не шевелилась.

― Она… она… ― Девушка закрыла ладонями губы и со слезами на глазах посмотрела на Архелию, ожидая услышать от нее самое худшее.

― Она жива, ― быстро пресекла ее истерику та, подходя к кровати.

В подтверждение ее слов, старуха вдруг хрипло закашляла, затем, пытаясь отдышаться, шумно втянула воздух сквозь едва ли разжатые зубы и повернулась на спину. Только тогда заметила свою внучку и Архелию.

― Ты-ы… ― затянула она свою обычную «песню», почти что шипя от набирающей обороты злости. Даже недуг не смог ее утихомирить. ― Это все ты, ведьма, и твой проклятый замок!.. Он ожил после твоего появления в деревне… Убирайся из моего дома!.. Убирайся из нашей!.. ― Старуха снова сорвалась на кашель и с трудом легла на другой бок, давая Архелии увидеть темную кожу у нее на шее: когда-то это пятно было намного ниже, теперь – разрослось и душило хозяйку, выпивая из нее все соки, которых, благодаря возрасту и жизни здесь, и так оставалось немного.

― Ты б замолчала, а то издохнешь раньше, чем я тебе помогу.

Старуха, может, и хотела ответить ей не менее «дружелюбно», но лишь засипела, закатила глаза и, дыша короткими рваными вдохами, замерла.

― Вы ведь поможете, да? ― с надеждой прошептала внучка, тщетно вытирая бегущие по щекам слезы. ― Сотворите колдовство, вылечите… Или вам нужно что-нибудь?.. Только скажите!

― Что, к примеру? ― глядя на старуху, поинтересовалась Архелия, думая о том, что в последнее время зараженных становится все больше. А ведь она предупреждала, просила всех бросить деревню. Кто-то действительно уехал, кто-то уже покинул этот мир, а были и те, что решились остаться, навлекая на себя беды.

― Я… я не знаю… Сердце?.. Кровь?.. ― девушка резко смолкла, встретившись с Архелией взглядом.

― Падки же вы на выдумки. ― Женщина даже улыбнулась этому факту, заодно вспоминая все те слухи, что бродили о ней и здесь, и за пределами деревни. ― Чтобы ты знала, я и половины не могу из того, что говорят люди.

Но проигнорировать проблему Архелия все же не могла. Плавно опустив руку к подолу своего как всегда темного платья: траур по второму мужу она обещала держать до самой своей смерти, – женщина вытащила из пришитого на юбке кармана маленький пузырек и осторожно его откупорила, отчего по комнате сразу же разлился приторный запах вареных трав.

― Это поможет, ― с такими словами она вплотную приблизилась к старухе и самостоятельно раскрыла ей рот: у той все равно не хватило сил бы сопротивляться.

Тягучую зеленую жидкость, заполнившую сразу всю полость, тут же заволокло мутной оболочкой, соединяющей губы между собой и не дающей старухе выплюнуть зелье. От этого становилось страшно не только зараженной, но и ее внучке: обе с широко раскрытыми глазами смотрели на Архелию, вернувшую пузырек в карман. После чего женщина снова наклонилась над старухой и торопливо зашептала:

― Заклинаю тебя силой «Ловца времени», пусть часы твои продолжат неспешный бег, а тело не станет этому противиться. Даю тебе еще столько, сколько хватит твоему духу энергии держаться за то хорошее, что есть в твоей судьбе. Большее не в моей власти. Да пребудет с тобой время, ― Архелия начертала надо лбом старухи символ, похожий на рыболовный крючок. ― Сила, ― женщина проделала то же самое над ее грудью. ― И равновесие, ― еще один знак она нарисовала над животом. ― Живи. ― Резко выпрямилась и сделала два шага назад.

На мгновение позже старуха изогнулась, забила руками по кровати и, свесившись к полу, выплюнула теперь уже черное зелье, большой кляксой растекшееся на крашеных половицах. Тогда же исчезло и пятно у нее на шее, впитавшись в тягучую жидкость, сейчас оказавшуюся на полу.

― Приберись тут и не прикасайся к этому руками, ― дала Архелия наставление девушке, а затем спешно покинула дом, не дожидаясь, когда ее поблагодарят или же прогонят.

Это был не первый человек с такими симптомами. В последнее время Архелия только так и занималась магией, не тратя сил на себя, а помогая жителям, пораженным чужой энергией.

Выйдя на улицу, женщина невольно вздрогнула от подхватившего платок и волосы холодного ветра и, отворачиваясь от его назойливых порывов, взглянула на темный большой дом на холме, возвышающийся над остальными постройками в Бала́шках.

Местные совсем не в шутку называли его замком, запрещали своим детям приближаться даже к невысокой, покореженной временем ограде, такой же мрачной и темной, как сам этот дом, двери в который невозможно было открыть. Он стоял на выжженном и приподнятом участке земли. Неподвижный, тихий, тревожный, неведомым образом вызывающий страстное желание убраться отсюда подальше.

Аномальные перемены погоды, пропажа людей или странные болезни, поражающие их, помехи связи… Жители считали, что причиной этому являлась не только Бала́шенская ведьма, но и сам таинственный замок на холме, многие века простоявший на этом месте, но оживший только пару десятков лет назад, с приходом самой Архелии. Это был дом, о котором никто и никому не мог поведать: словно по чьей-то злой прихоти, люди забывали о нем, как только покидали деревню. К тому же будущего у Балашек все равно не было: такой же древний, могучий и темный, как этот замок, лес, медленно подступал к деревне, окружая ее со всех сторон. Неудивительно, что здесь остались совсем немногие.

Одной из таковых жителей как раз и была Архе́лия, красивая женщина, несмотря на преклонный возраст, все еще выглядящая гораздо моложе своих лет, разве что с рождения серебряные нити на черных волосах могли показаться не ведающим поседевшими прядями. Ее не раз видели у ограды замка что-то нашептывающей, в такт словам плавно размахивающей руками, за это и прозвали ведьмой. Вдобавок ко всему ей удавалось излечивать зараженных людей, на которых медицина махнула рукой. Так что тех, кто распускал слухи просто из зависти, неприязни или от страха, нельзя было назвать лжецами. Она действительно являлась необычным человеком, не скрывала этого и гордилась своими способностями, хоть силы использовала только в крайних случаях.

А жила Архелия в небольшом доме по другую сторону самого замка, совсем не страшась такого соседства. Как и у большинства оставшихся, когда-то шумное ее жилище теперь стало пустым и тихим: дети и внуки давно перебрались в город. Но Архе́лия переезжать отказалась – она знала, что ее присутствие в Балашках жизненно необходимо, прежде всего, ей самой. Да и не пугало ее одиночество, привлекала спокойная, мирная жизнь, еще в молодости с нее хватило приключений. Только, даже здесь, вдали от своего родного мира, ее не оставляло тревожное чувство: вскоре должно было случиться что-то важное и, возможно, пугающее…

Медленно приблизившись к уродливой ржавой ограде, прутья которой торчали из земли, словно кривые клыки, Архелия снова проверила охранные знаки и заклинания, поставленные ею тринадцать лет назад. Женщина с очевидной неприязнью из-за слишком болезненных воспоминаний, связанных с этим замком, вгляделась в темные двери, сейчас похожие на огромную пасть, жаждущую проглотить чью-нибудь жизнь. А в довершение образа два больших окна выше напоминали пустые глазницы, идеально подходящие этому монстру.

Когда-то давно этот замок построил человек, ведавший, что здесь находился разлом. Чтобы увеличить его силу, даже дома выстроили необычным образом. Если бы кто-то провел невидимые линии от вершины этого дома к трем крайним в низинах, удивился бы пугающему равенству отрезков и образовавшейся перед ним геометрической фигуре. Трехгранная пирамида, с четко очерченными жилищами сторонами…

Спустя многие сотни лет первый муж Архелии, ища спасение на границе миров, соединил с замком собственный дом в Гвадаа́ре. Только разрывы материи никогда не проходили без последствий: чужеродная энергия из рядом стоящего мира нередко врывалась сюда, и сдерживать ее приходилось именно Архелии, считающей себя обязанной сохранять равновесие. Правда, была еще одна причина, по которой она выполняла эту работу: в доме находился человек, способный на великие деяния – как злые, так и добрые. Его нельзя было уничтожать, иначе бы пострадали дорогие ей люди, но и выпускать – слишком опасно. Иногда этот человек все же выходил из своей комнаты, надрывал все блоки и заклинания, и тогда с той стороны случались извержения энергий. Архелии подобное не грозило болезнью, а вот обычным людям, живущим здесь, – да.

― Снова бушуешь? ― тихо обратилась она к тому, кто находился внутри, и нехотя перевела взгляд на кустистые черные тучи над крышей, стягивающиеся в сверкающую молниями воронку. ― Успокойся. Тебе не суждено стать полноценной. Я этого не допущу.

В который раз за эти многие долгие годы, проведенные в местных Балашках, Архелия возвела руки к небу и стала тихонько петь. Мелодия и слова больше походили на колыбельную, нежели на заклинание. А женщина, раскачиваясь в такт своей песне, с улыбкой и нежностью мысленно убаюкивала опасного жителя замка. Ее длинные волнистые волосы в ритм движениям развевались за спиной, и черные тучи, словно повинуясь их магии ветра, медленно расползались в стороны. Уже спустя минуту воронка стала почти незаметной, а Архелия устало вздохнула.

― Поспи в этот раз подольше, ладно?.. ― прошептала она, с тоскою глядя на замок.

Обычно, то существо внутри проживало в спячке два или три месяца, затем, очнувшись, начинало искать то, что помогло бы ему стать цельным.

И все-таки женщина не осталась удовлетворенной своей работой: что-то было не так, слишком (слишком!) тревожно на душе.

Стараясь хоть немного успокоиться, Архелия с живостью устремилась к своему дому, на пороге обернулась к замку, проверяя, действительно ли все получилось, после чего наконец зашла внутрь. Раньше женщина любила тишину, теперь же она настораживала своей пустотой, а ее любимый маленький дом перестал быть уютным.

С тяжелым вздохом Архе́лия направилась в небольшой зал. Пытаясь нарушить устоявшийся звон тиши, включила свой старенький телевизор и, укутавшись в теплую шаль, заняла любимое потертое кресло. Так стало немного спокойнее, но всего лишь на несколько минут. Уже вскоре женщина уставилась куда-то сквозь экран, на котором мельтешили цветные картинки, размышляя о том, что творится вокруг, вспоминая свое прошлое, такое далекое, до краев наполненное и хорошим, и плохим. Она думала о своей жизни, на самом деле долгой и насыщенной; о детях, которые продолжали о ней заботиться; о внуках, особенно внучке Жене, которая каждые школьные каникулы приезжала навестить любимую бабушку; и о даре предвидения, коим давно уже не пользовалась, не желая попусту тратить свои силы.

Привычно доверяя интуиции, никогда ее прежде не подводившей, впервые за последние годы Архе́лия все-таки решилась заглянуть в далекое будущее. Ее снова интересовала судьба Жени, ведь в прошлый раз, когда она переносила свой разум на многие годы вперед, встретила препятствие – не смогла увидеть девочку взрослой. Подобное означало лишь одно – ребенок не дожил до этого времени. Много было принято мер, чтобы Женя прошла через тот переломный момент. Сейчас ей  минуло шестнадцать, и все опасения остались позади. Но Архе́лию не покидало плохое предчувствие. Успокаивая саму себя, она и хотела снова узнать ее судьбу, взглянуть на нее взрослую, на ее мужа и детей.

Усевшись поудобнее, женщина плавно закрыла глаза, усмирила свое частое сердцебиение и замедлила дыхание, погружаясь все глубже на дно своего сознания, поглощенного непроницаемой тьмой. Поддаваясь шестому чувству, Архе́лия не стала выбирать конкретную дату или высказывать намерение увидеть Женю в роли матери или просто жены: высшие силы сами умели направлять именно туда, где произойдет что-то значительное.

Медленно, причиняя еле заметную боль голове, темный экран сознания начал светлеть, превращаясь в нечеткие картины будущего. А затем образы стали возникать один за другим, неожиданно и рвано, заставляя сердце снова стучать быстрее.

Десятки… нет, сотни или даже тысячи тел убитых жителей Гвадаара. Все они лежали на вздыбленной земле, смешанной с почерневшей кровью и останками погибших здесь существ. Раздавленные камнями, истыканные стрелами, разорванные враждебной магией… В этом видении не осталось ни одного живого создания…

Новое перемещение в пространстве и времени: оглушительные взрывы где-то вблизи на секунду вынудили провидицу остановиться, собрать помутневший образ в качественное изображение. Пусть сейчас все это и не было реальным для Архе́лии, оно все равно воздействовало не только на сознание, но и на все органы ее чувств.

Еще один скачок куда-то дальше все по такой же пугающей местности: где-то за Поющим лесом, теперь превратившимся в гигантский факел, всё еще кто-то сражался. Огня было так много, что провидица могла почувствовать его рвение и страсть, с которыми он жадно пожирал деревья, вдохнуть полной грудью обжигающий легкие жар. Зловонный горький дым тяжелыми тучами возносился к почерневшему небу и, как по реке, расплывался во все стороны. Всё вокруг было поражено страшной войной, даже крепость вдалеке, многие годы простоявшая за Поющим лесом…

Немыслимо жутко становилось от этих картин. Архе́лии не дано было знать, когда это все произойдет, из-за чего или по чьей вине. Бесполезно спрашивать подобное у времени, оно не располагает всеми ответами. Да и сейчас ее силы не хватило бы на большее.

Двигаясь вперед, переходя из одного временного промежутка в другой, Архелия искала ту, из-за которой ей показали эти картины, искренне надеясь не увидеть ее среди погибших, но понимая, что такое вполне возможно.

Ямы и рытвины, кровь и останки, все ближе к полуразрушенной крепости, туда, куда влекло подсознание. И здесь, почти у самых ее стен, взгляд невольно наткнулся на тело юной девушки. Слишком молодой, слишком бледной, слишком неживой, но такой спокойной, будто она уснула с открытыми глазами, взирая на бескрайнее, теперь уже темное, пугающее небо. Запятнанная кровью одежда, израненное тело… Уснула и не проснулась, даже не почувствовав боли… Словно для нее просто остановилось время…

Архе́лия увидела достаточно, и связь с будущим немедленно разорвалась.

Значит, все усилия были тщетными: мирная смерть в детстве из прошлого видения превратилась в жуткую и кровавую теперь. Принятое в тот раз решение — оградить ребенка от Гвадаара — являлось все-таки неверным. Да, он говорил об этом, Архе́лия же просто не поверила, но Фе́но оказался прав, и сейчас был только один способ исправить свою ошибку.

Долгие несколько минут провидица смотрела остекленевшим взглядом перед собой, соглашаясь с тем, что когда-то ей поведал сбежавший последователь Гирио́на: Евгению не оставят в покое, не дадут жить нормальной жизнью, не позволят жить вообще.

― Тогда, — прошептала Архе́лия, зная, что Фе́но ее слышит: он всегда крутился где-то поблизости, — я сама спасу ее, приведу к самому началу и дам ей силу. Она исполнит мою последнюю волю и спасет не только Гвадаа́р, но и себя. Просто помоги мне! И всё получится. Обязательно…

«И начнется все уже скоро: как только та, что спит в недрах замка, наконец очнется».

Вновь закрытые глаза, чуть медленнее дыхание. Теперь у нее не было другого выбора, только так можно изменить будущее, а за свои ошибки необходимо платить. И платить равноценно: жизнь за жизнь, и никак иначе, закон равновесия не жалует нарушителей.

С пересохших, немного потрескавшихся губ слетел первый звук, едва слышный, неразборчивый. Вторя ему, замигала одноглазая люстра, заискрилась от напряжения. Телевизор, срываясь на помехи, отразил в своем ярком свете бледный силуэт за спиной провидицы. Дух, пришедший на ее зов, был терпелив, не настаивал, не торопил. Всему свое время.

Все реже помехи, уже просто белый шум, звучанием равнодушия окруживший всю комнату, лампочка стихла, вспыхнув и зазвенев стеклом. Силуэт дождался, безразлично положил на плечо женщины ладонь, помогая ей не исчезнуть. Ему неважны были ее чувства и даже ее жизнь. Он просто выполнял ее просьбу.

Еще одно долгое, до боли бесконечное мгновение, и губы провидицы тронула безмятежная улыбка. Теплые подрагивающие руки избавились от мешавшего напряжения и спокойно легли на колени, будто все наладилось и не было того жуткого видения. Потяжелевшая голова слегка качнулась вперед и опустилась на грудь, зашелестев потускневшими волосами по плечам. А сердце – громко, надрывно, словно умоляя ее передумать, ударило с силой еще один раз, но, поддаваясь решению Архе́лии, успокоилось, тихо и замедленно произвело еще один бесполезный стук и остановилось совсем.

В ярком свете монитора, серебряном и плотном, как стена, теперь отразились два бледных силуэта, жалкие остатки энергии в прошлом живых созданий, все еще способных на свершения…

1 глава.

Четыре месяца спустя

Кто ты на деле? Вообще существуешь ли?

Двое в одном, потому нет и цельности…

На границе миров

Тугая обволакивающая тьма и острая жалящая боль, не физическая, а где-то внутри, в самой душе – это первое, что я помню о той ночи. Не в силах что-либо сделать, сквозь приподнятые веки я наблюдала за тем, как от меня отделился человек. Словно бы он прошел насквозь, не причинив никакого вреда телу, но следом за этим я почувствовала себя одинокой и опустошенной. Тяжесть на сердце и комок в горле – все, что он мне оставил. Пугающе и странно быть свидетелем подобного зрелища и не понимать, происходит это на самом деле или же нет.

Отделившийся от моего тела юноша не исчез, не ушел, он стоял напротив и пристально смотрел на меня своими яркими черными глазами, будто подведенными карандашом. Его слишком твердый, прямой, жесткий взгляд заставлял чувствовать себя неуютно. Хотелось потупить взор, но по неизвестной мне причине, я не могла этого сделать или же опасалась. Я ощущала его враждебность, наблюдала с настороженностью за каждым его движением. Казалось, что он вот-вот шагнет в мою сторону и, если коснется меня, то произойдет что-то плохое… что-то, похожее на смерть.

Но он все стоял и стоял, заставляя тревожиться сильнее, и вскоре мое волнение переросло в напряженный, тяжелый страх, который, словно тени, подползал ко мне отовсюду, хватал за ноги, вынуждая отходить назад, все дальше от странного, замершего на месте человека.

А тишина лишь нагнетала эту атмосферу. Такая тишина, которая являет собой пустоту, будто бы это место вообще никогда не слышало ни единого звука. И этот, дополняющий картину безмолвия юноша просто продолжал на меня смотреть немного с завистью и толикой злости. И что странно: где-то в глубине души я признавала его как часть себя, ту самую, что я часто в себе подавляла, а сейчас она вырвалась на свободу. Должно быть, именно поэтому я ожидала от своего второго «я» каких-то действий, открытой агрессии, нападения. Только юноша не торопился делать что-то подобное, отчего напряжение ощущалось уже кожей.

Ну почему ничего не происходит? Хоть что-нибудь!..

Словно исполнив мою мысленную просьбу, он резко, очень быстро сделал шаг вперед. Это послужило спусковым крючком. Я больше не могла находиться здесь, рядом с ним. Слишком жутко и… опасно. Тело само круто развернулось, и я помчалась прочь, желая поскорее покинуть это место.

Я не знаю, как долго бежала, пару раз споткнулась, упала, но все это время чувствовала спиной взгляд того юноши, похоже, он гнался за мной, и я боялась, что, даже обернувшись посмотреть, так ли это на самом деле, замедлюсь. Потому со всех ног неслась вперед, только дрожь в коленях мешала ускорить темп. А под кроссовками невозможно медленно утекала назад серая дорога, приобретшая такой цвет из-за толстого слоя пыли, укрывшего землю. И та, подобно клубам густого дыма, поднималась каждый раз, когда я наступала, обволакивая мои ноги, серыми волнами растекалась во все стороны и… струилась все выше, выше, выше, раскрашивая высокие здания, дотягивалась до неба, закрывая солнце, снова падала вниз пушистыми облаками.

И это невероятное представление нельзя было пропустить.

Я больше не чувствовала опасности, будто тот человек решил бросить свою затею меня догнать, поэтому остановилась, наблюдая за происходящим и заодно позволяя себе немного отдышаться. Плавно перевела взгляд на закрытое дымчатым облаком солнце: лишь темное пятно, лучи которого были не в силах пробиться сквозь завесу пыли. И с удивлением осознала, что это не совсем пыль, скорее, серый снег, хлопьями спускающийся с неба. Поражаясь причудам здешней природы, протянула руку и поймала одну «снежинку» забавной формы, похожую на пух. Она оказалась такой же теплой, мягкой и легкой.

Однако, несмотря на сказочность этого места, мне здесь не нравилось. Беззвучно. Мертво. Равнодушно. И пусто. Не хотелось верить, что так выглядит настоящая реальность. Скорее сон, необычный и мне пока непонятный.

Думая, насколько же велика вероятность того, что все это мне приснилось, я слегка подула на ладонь, проследила взглядом за «снежинкой», нехотя полетевшей дальше, и вздрогнула от неожиданности, увидев перед собой серую машину и сидящего на ее крыше человека, стопами упирающегося в капот. На секунду я испугалась, что это тот самый юноша, что покинул мое тело, но, присмотревшись, поняла, что ошиблась.

Этот не имел цвета, отличного от всего мира или от самой машины, и периодически сливался с ней, обманывая мое зрение, только его печальные чуть блестящие глаза и едва заметная улыбка не давали сомневаться, что он реален, живой и пристально следит за мной. Так же внимательно я глядела на него, пытаясь понять, что не так. И дело не в серости мира или в появлении этого человека… Я уже видела его раньше. Только когда и где? И почему не получается вспомнить?..

Прерывая мои мысли, справа от меня едва заметно упало нечто маленькое и темное, точнее, темнее, чем все остальное, и тут же потерялось из виду, утонув в толстом слое пыли и издав короткий, но слышный шорох. Звук повторился вновь, только уже дальше.

С настороженностью отвела взгляд от серого мягкого снега и обратила внимание на источник внезапного шума. Сердце гулко ударило в грудь, отвечая на увиденное. Со всех сторон ко мне подходили люди, много людей, таких же серых, мрачных, даже каменных, как весь этот придуманный мною мир. Они шли медленно, неуклюже, волоча свои ноги и поднимая облака пыли. Жуткие, с пустыми глазницами и покореженными телами. Все они были уже мертвы, но еще двигались. Ко мне…

Надо уходить. Надо немедленно покинуть это место!..

Даже два шага назад я сделала, приложив немалые усилия. Снова начинала бить мелкая дрожь, срывая спокойное дыхание. Тело и разум переставали слушаться, заставляя проваливаться куда-то вниз, в тугую темную пустоту, где не правит мое сознание. И все же, цепляясь за абсурдность серости этого мира, я взглянула на парня, оседлавшего машину. Я искала у него помощи, ведь он был живым, отличался от этих тварей, что шли на нас. Только яркие глаза молодого человека больше не казались мне печальными, они стали холодными, тусклыми, безразличными… И проникали куда-то вглубь меня, вынуждая бояться их хозяина. Я чувствовала, что он опасен. Опаснее того юноши или мертвецов. И возможно, именно этот человек управлял всеми ими.

Словно в ответ на мои раздумья, парень вдруг пожал плечами, а затем улыбнулся шире. Только милая улыбка не придала тепла его глазам, наоборот: он стал выглядеть кровожадно и безумно, отчего живот скрутило от страха, и, подобно раскату грома, в голове мягким мужским голосом прозвучало: «Беги!».

И я побежала. Быстро, размашисто, до колик в боку. Я не слышала и не видела своих преследователей, однако остановиться не могла. Страх к этой минуте перерос уже в дикий ужас, лишивший меня рассудка. Я неслась со всех ног и лишь из-за одышки не могла кричать, а мимо ненормально медленно отплывали назад частные домики с покатыми крышами.

Заметив единственные здесь открытые двери в какое-то большое здание, залетела внутрь, рванула по голому коридору и залезла в лифт, где дрожащими пальцами нетерпеливо нажала на кнопку несколько раз. Металлическая решетка со скрежетом, раздирающим уши, закрыла мне путь к отступлению, и лифт, задрожав, по-тихому урча, направился наверх.

Судорожно всхлипывая, я согнулась пополам и села на такой же пыльный, как и весь этот город, пол. От напряжения болели и ноги, и руки. Где-то под грудью что-то сжималось и разжималось, выталкивая воздух из легких. А в горле застыл неприятный холодок, будто кто-то душил меня сильной невидимой рукой.

— Это ведь сон… Это просто сон… — повторяла я вслух, не слыша собственного голоса: один скупой хрип срывался с пересохших губ. — Это ведь…

C глухим ударом обо что-то лифт замер. Решетчатые двери с еще большим лязгом открыли мне вид на серый голый коридор с одной дверью по левой стороне и арочным окном чуть дальше. Радости от того, что людей здесь не было, я не ощутила. Сейчас я могла чувствовать только страх, отчего сердце в бешеном ритме плясало в груди, отбивая по легким безумную чечетку. Оно стучало настолько громко, что кроме этих ударов я ничего не слышала. И только спустя очень долгое мгновение поняла, что в ритм сердцу откуда-то снизу раздавались гулкие постукивания по металлу.

Снизу… Неужели… подо мной?!

Не дожидаясь, когда нечто прорвется сквозь крепкое днище лифта, я сорвалась с места и бросилась вперед. Ноги, хочу отдать им должное, выполняли свою функцию послушно и без дрожи. Видимо, инстинкт самосохранения таки взял верх над страхом. Куда меня несло? Конечно же, к единственной в коридоре двери. Выбора-то другого не было.

Резко остановилась, дернула на себя изогнутую ручку и открыла неподатливую дверь. Оторопела, так и не сделав шаг дальше. В центре небольшой комнаты стоял длинный стол, над которым склонились все такие же серые люди, но измазанные темно-красной, почти что черной, кровью, держу пари – не своей. Обернувшись на шум, они немного выпрямились, и мой желудок снова скрутило в судорогах при одном только взгляде на кровавое месиво, ошметками разбросанное по столу. Что-то подсказывало мне, что некогда это было человеком.

Не собираясь еще больше тревожить людоедов во время трапезы, поджав губы, я медленно попятилась назад. Кажется, эти твари реагировали только на звуки, поэтому я постаралась шагать как можно тише и почти не дышать.

Тогда же, разрывая напряженное безмолвие, со стороны лифта раздался до одури громкий удар, взбудораживший окровавленных уродов. Мое сердце хлестко и больно стукнулось о грудь, оторвалось с уколом по ребрам и бахнулось куда-то в легкие. С диким воплем я стартанула дальше по коридору к округлому окну – моему последнему шансу на спасение. Ни секунды не раздумывая, выставив правое плечо вперед, протаранила его собой и прыгнула.

Со звоном стекло разбилось и выпустило меня на улицу, после чего градом осколков осыпалось на землю вместе со мной. Асфальт оказался прочным лишь во время удара об него всем телом, а затем, влипнув в него ногами, я поняла, что он влажный и горячий, словно его только что уложили.

Не в состоянии встать, приподнялась на локтях… Снова та серая улица и все эти люди, плотоядно смотрящие на меня.

Проснись же… Пожалуйста... Проснись!

Неуклюже передвигаясь и чвакая телами, кровожадные твари потащили свои изуродованные туши ко мне. Верно, я создала слишком много шума. Еще раз попыталась встать, но лишь сильнее увязла в расплавленном асфальте, не желавшем отпускать свою добычу. Хотелось кричать от ужаса, и все же, когда звук почти сорвался с моих губ, я вспомнила, что людоеды реагируют на шум. Зажав себе ладонями рот, тихонечко пискнула, чувствуя, что скоро не смогу сдерживать нарастающую истерику.

Это просто сон. Просто сон. Просто…

Зажмурилась и всеми силами постаралась представить, что я сейчас в другом месте. Первый образ, что пришел в мою голову – Балашки, лес вокруг деревни, в который я часто убегала, когда приезжала к бабушке на каникулах. Однако я все равно продолжала слышать шаги этих нелюдей, значит, управиться со своим сном не получилось. К тому же я вновь начинала поддаваться страху, это грозило мне очередным провалом в бессознательность и продолжением кошмарного безумия, что пришел этой ночью в мою голову.

И в тот момент, когда я уже готова была сдаться, принять этот чертов сон со всеми его последствиями, например, крик среди ночи на весь дом, сверху послышался звон битого стекла. Я распахнула глаза от неожиданной громкости и натуральности сего звука. Волна отчаяния захлестнула с головой. Я боялась ту тварь, что должна была упасть прямо на меня… До остановки сердца боялась, хотя и не знала, что это за существо…

И вдруг время словно остановилось.

Перед глазами стал расплываться окружающий мир. Как в замедленной съемке я потянулась за осколком стекла, лежащим рядом. Так же неторопливо сжала его до крови в ладони и затем полоснула по вене на левой руке.

Сильной струей кровь выбилась на поверхность, заливая асфальт и превращая серость вокруг меня в красное море. Всё тело потяжелело от навалившейся вмиг усталости. Я расслабилась и упала на спину, больно ударившись затылком и, кажется, на считанные секунды потеряв сознание.

Всё стихло довольно резко.

Я даже подумала, что эта тишина вызвана возникшей проблемой со слухом, однако легкий ветерок, коснувшийся моего лица, улетел дальше, зашуршав чем-то поблизости.

Интуиция подсказывала мне, что я больше не в том сером квартале, но открыть глаза все еще боялась. Распластавшись на мягкой уютной земле, нащупала что-то правой рукой, сжала это и дернула к себе, а затем осторожно поднесла к лицу вырванный предмет. Лишь после этого нерешительно открыла глаза и увидела, что почему-то потемневшие пальцы сжимают пучок зеленой травы на фоне яркого голубого неба. С удивлением перевела взгляд на пышные, меховые облака, медленно плывущие по этой бескрайней реке, и растерянно хмыкнула.

Всё еще сплю, что ли?

Чувствуя себя в наивысшей степени психом, опустила руку на грудь, снова зажмурилась и сделала глубокий вдох.

Реальность запаха от хвойного леса и травы превышала все нормы когда-либо виденных мной сновидений. Я любила этот запах, он меня успокаивал. Каждый раз, когда я ссорилась со своим двоюродным братом Димой, одно время жившим в Балашках, или с другой своей родней, я убегала в лес. Высокий, точно касающийся верхушками самого неба; древний – многие деревья срослись друг с другом, образовывая настоящий лабиринт; и спокойный – один только шум листвы и редкое перешептывание птиц. Здесь было так же хорошо и уютно, как в «моем» лесу. Настолько, что мне безумно захотелось улечься поудобнее и заснуть. Удивительные ощущения мира, счастья, благополучия…

Однако в голове всё еще летала и, как муха, билась о стенки моего сознания тревожная мысль: «Как ты можешь спать во сне?». Так и хотелось сказать ей в ответ: «Да уйди ты!» – и прихлопнуть назойливое насекомое. Вот только всё во мне постепенно поддалось власти этого наваждения, и вскоре я снова открыла глаза.

Ничего не изменилось: небо так же парило надо мной, солнце неприятно слепило глаза и пушистые облака складывались в образы причудливых животных.

— Я спятила, — самокритично сделав вывод, медленно села, придерживая руками тяжелую голову. — Ну и что дальше?

Отвечая на пришедшую мысль, решила осмотреться: по всему кругу – я сидела посреди заросшей невысокой травой поляны – стояли гигантские хвойные деревья, прижавшиеся друг к дружке и пестрящие многими оттенками зеленого – от самого светлого до почти что черного. А единственным существенным отличием части леса, которая находилась прямо передо мной, – был корявый почерневший пень…

— И ни единой души поблизости, хотя… — я поморщилась, припомнив, что мне снилось еще несколько минут назад, и по телу пробежала легкая волна дрожи, то ли это из-за ветра, проскользнувшего мимо. — Уж лучше просто лес.

Осторожно поднялась, затем выпрямилась. В тот же момент все вокруг потемнело. Я качнулась в сторону, голова мгновенно стала еще тяжелее и потянула к земле. Каким-то чудом я умудрилась восстановить равновесие. Правда, мир перед глазами всё еще куда-то плыл и казался мутным, так что, упершись ладонями в колени, я уставилась себе под ноги, рассматривая зеленую мелкую травку и покатый камешек. Выглядело всё довольно реалистично.

Странно увидеть настолько четкие детали во сне. Может, ущипнуть себя?

Не жалея сил, я сжала пальцы на левом плече. Уже через секунду застонав от боли, прошипела несколько ругательств в свой адрес и, мысленно проклиная все бредовые идеи, приходящие в мою голову, тяжело вздохнула.

И поверить не поверила в реальность происходящего, и плечо теперь ноет, синяк себе, небось, поставила.

— Вот что за?.. — мысль прервалась еще на середине.

Я замерла и прислушалась к окружающему миру. Вокруг царило удивительное безмолвие, поэтому любой, даже самый тихий звук, вызывал диссонансные ощущения и усиливался многократно.

Шорох? Нет, шарканье. Кто-то очень шумно шел, похоже продираясь сюда сквозь заросли...

А вдруг это снова те твари?..

Страх мгновенно вытеснил мое недолгое спокойствие. Я была так рада, что сбежала из того серого мира и от тех кровожадных людей, а теперь всё по второму кругу?!

Только не это! Пожалуйста!

Всем сердцем желая проснуться, я сложила руки в молитве и подождала несколько секунд, мысленно прося у неба помощи: только без толку.

Надо срочно уходить, иначе…

Стоп. А что случится-то? Почему так страшно? Это ведь сон, верно? Я же могу им управлять. Могу! А-а-а!.. Может, и сон, а спрятаться не помешало бы!

Закрутилась на месте, ища себе убежище, да только всё вокруг было одинаковым, а я даже определить не могла, откуда ко мне шел человек. Плюнула на это занятие, повинуясь шестому чувству, рванула влево, и, как назло, мне под ногу попался камень. Качнулась вперед, по инерции сделала несколько шагов и с трудом удержала равновесие. Только после этого тихонько ругнулась на свою неуклюжесть, а шум резко стих.

Замерла, боясь пошевелиться. Эти твари реагируют на звуки, значит…

— Эй, юноша? — прозвучал за моей спиной тихий, немного хриплый голос.

Сказать, что не ожидала оклика, ничего не сказать. Сердце еще раз громко стукнулось о грудь и стало плавно замедлять свой ритм. По крайней мере, сейчас ко мне обратились, как к человеку, а не кидаются, чтобы загрызть. Невежливо игнорировать людей, даже если это сон.

Осторожно, все еще чувствуя напряжение в каждой мышце своего тела, я обернулась.

Тяжело ступая, опираясь на трость и прихрамывая на правую ногу, ко мне шел… дедушка. Правда, таких я никогда в своей жизни не видела. Он человек вообще?..

Борода серая и длинная, почти до самой травы, такие же волосы, свободно лежащие на согнутой спине, того же цвета платье до пят и в тон ему прищуренные блестящие глаза. Кожа на лице покрыта какими-то пятнами, кажется, просто в грязи, да и платье у него было измазано, а еще, этот леший улыбался мне, судя по морщинкам у глаз и горбатого носа, только губы напрочь заросли усами.

И откуда он тут, посреди леса? Хотя, наверное, сейчас дедуля подобным образом мыслил и обо мне. И все-таки, самое главное, что на тех зомбаков он не смахивал.

Так, надо же ответить, верно? Заодно спросить, где я и что происходит?

— Вы мне? — запоздало поинтересовалась я, настороженно следя за каждым его движением.

— А разве здесь ещё кто-то есть? — ответил дед, шевеля бородой и смотря на меня спокойными серыми глазами.

Логично, но все-таки это лес. Мало ли, вдруг поблизости кто-то грибы собирает. Я даже обернулась назад, бегло огляделась. Ко мне значит, тогда… Стоп. Разве он не назвал меня юношей? И все равно ко мне обращается? С чего это?

С беспокойством покосилась на свои руки: черные, прямо смольные, кожаные перчатки. Какого черта? Откуда они взялись?

Перевела взгляд на ноги: сапоги того же цвета почти до колен с двумя ремешками – один на щиколотках вокруг сапога, другой выше сантиметров на десять. Интересные изделия, явно в моем вкусе, но в реальной жизни подобных у меня не было. Чуть светлее из теплой ткани заправленные в сапоги штаны, с большими карманами по бокам чуть выше коленей…

Откуда это на мне?!

И толстовка темно-серая на молнии. Серьезно, такого в моем гардеробе точно нет. Да еще настолько широкая, ткань толстая, что грудь не увидишь, а внутри капюшона мех очень нежный. Судя по ощущениям, он и внутри всей кофты находился, и в карманах огромных. Но жарко не было.

Впрочем, наряд мой мне понравился, вот только… Почему дед решил, что я парень? Подумаешь, грудь незаметна. Или… может… девушки тут в одиночку не бродят? Да в лес вообще лучше самому не ходить! Однако что, если я, правда, стала парнем? Это же сон, всякое может случиться…

Потрогать себя? Буду выглядеть ещё глупее. Коснусь лица – это не вызовет бо́льших подозрений.

Не особо волнуясь, подняла руку, дотронулась… А-а? Что это? Где мое лицо?!

Перчатка с противным звуком скользнула по маске, даже не достигнув кожи. Попыталась найти, где бы зацепиться, но краев у нее не обнаружила. Только щели для глаз, и все! Но почему я нормально вижу?! Будто ее вообще нет! Что происходит, черт возьми?!

Схватилась в панике за голову и тут же наткнулась пальцами на резинку: волосы были убраны в хвост. Уже чувствуя дрожь во всем теле, осторожно перетянула их к себе – черные. Я же шатенка… И почему такие длинные?! Ого, до пояса! Может, я уменьшилась? Вроде нет. Или я сейчас?.. А ну-ка стоп… Как выглядел тот мальчик из прошлого сна, что от меня отделился?..

— Парень, с тобой всё в порядке?

Вздрогнула от оклика. Я совсем забыла про старика. Взглянула на него: он обеими руками оперся на трость и с интересом разглядывал меня, ожидая моих слов, но, пытаясь привести мысли в порядок, я промолчала в ответ. Просто не смогла бы сейчас выдавить из себя хоть звук.

Тихо. Успокойся. Это всего лишь очередной кошмар, пусть и невероятно реальный. Помнишь, как тебе снился черный замок с множеством комнат, где сами по себе загорались костры? Там тоже кто-то за тобой гнался, но ты ведь смогла выбраться? Смогла!.. Вот и славно. Стань наблюдателем и с широченной улыбкой посмотри опасности в лицо…

Да, я смогу! Ты-то?! А что ты делала в прошлом сне?! Только убегала!..

Что за?..

Схожу с ума. Не иначе.

Фу-у-ух…

Так, ладно, чего мне бояться именно тут? Повсюду обычный лес, а дед вроде без рогов и копыт и не пытается меня убить. Да и что он может?! Даже с палочкой ходит! В конце концов, я удеру в лес, он и догнать не сумеет.

Так что возьми себя в руки и поучаствуй в игре своего беспокойного воображения!

Да!

Приняла как можно более спокойный вид, убрала руки в карманы толстовки, сделала глубокий вдох, чтобы расслабиться, и только после этого уверенно произнесла:

— Да, всё хорошо.

Голос вроде тоже мой…

Сказать, что дед ошибся, и я девушка? Почему-то страшно. Да я вообще в диком ужасе! Плевать на него! Пусть думает, что хочет. Может, так даже лучше.

— Скажи, — после короткой передышки обратился ко мне старик, зачем-то подходя еще ближе. Стукнул тростью по камню, из-за которого я чуть не грохнулась, и раздался глухой, твердый, настоящий звук. — Ты случаем не знаешь, какая из троп ведет к заставе? — Остановился в шаге от меня.

Понимая, что не очень тактично будет с моей стороны взять и отойти, я с недовольством уставилась на горбатого старца, видимо, желающего получше меня слышать. Вспомнив о его вопросе, снова огляделась: надо же, и правда, две тропинки, почти наглухо заросшие травой. Немудрено, что я их не заметила. Одна прямо вела, другая – влево, и обе куда-то вглубь леса.

— Простите, дедушка, не знаю, — качнула я головой и опять вернула свое внимание к странному персонажу, созданному моим воображением.

Удивительно было осознавать все происходящее настолько четко: таких ярких и натуральных снов я прежде никогда не видела. Однако же, меня озадачило появление старика. Я была уверена, что раньше его не встречала. Он действительно выдуман мною? Как-то страшно о таком спрашивать. Да и странный он какой-то. Заблудился, что ли? Хотя… почему нет? Может, и заблудился. Потому, наверное, ищет заставу. Военные должны подсказать направление.

— А сам дорогу куда держишь? — полюбопытствовал старик, протянул вдруг пальцы к моей руке, уцепился за рукав и резко дернул вниз, да с такой силой, что с трудом удержавшись на ногах, я вынужденно наклонилась и оказалась лицом к лицу со своим новым знакомым, от которого разило... перегаром?

Боясь пошевелиться, вгляделась в его спокойные серые глаза, изучающие меня. Даже дыхание задержала. А он просто смотрел и смотрел, совсем не моргая.

— Да вот… не знаю, — неуверенно призналась я, начиная придумывать план побега. Странный дедуля, еще и сильный. Уже сомневаюсь, что смогу от него удрать.

— Ты не из Бала́шек случаем? — удивленно спросил он и, отпустив мой рукав, толкнул в плечо.

Я невольно попятилась назад, размахивая руками и с изумлением глядя на старика. Нет, я не родилась в Бала́шках, но у меня там жила бабушка, поэтому… Стоп. Лес! Этот лес… неужели около деревни? Но разве он был настолько огромен?

Я завертелась на месте, пытаясь понять, те ли это деревья, что росли в том краю, только все равно не смогла узнать местность. Да и, может, эта часть леса мне и вовсе незнакома…

Как же бесит-то все! Сейчас в лоб спрошу, кто этот дед такой и где мы есть! И только я открыла рот, как старик первым задал вопрос:

— Как звать? Почему маленький такой?

Я прямо оторопела. Как-то нагло в такой манере интересоваться моим ростом. Сам-то ниже меня.

— Мало каши ел, — буркнула я тихо и раздраженно, но дед расслышал, правда, не совсем точно.

— Амака́ши? — повторил он за мной. Хах, еще и обзывается! — Хорошее имя, — быстро ответил старый сам себе, снова не дав мне и рта раскрыть. С чего оно хорошее? Сам же его только что придумал! — А рода какого, племени?

Да он издевается, что ли?!

— Мумба-юмба, — невольно со злостью выдохнула я, потирая виски.

Нервы-то не железные, все вокруг и пугало, и злило до безумия. Еще и голова болела от удара о землю. Да разве ж во сне такое бывает?

— Мумб Юн?! — почему-то охнув, переспросил глуховатый старик, и я нехотя кивнула: Мумб Юн так Мумб Юн, кому от этого легче? — А здесь ты чего забыл? — продолжил выпытывать назойливый старик, хорошо хоть не приближаясь ко мне.

— Погулять решил! — уже в полный голос отрезала я, желая, чтоб дед отвязался. У меня тут в голове черти что творится, с мыслями собраться пытаюсь, а он мешает!

Старикашка вдруг вытаращил на меня глаза, словно что-то страшное увидел – я и не думала, что они у него могут быть такими большими – и хрипло прошептал:

— Нашел, где гулять. Граница же совсем близко.

Приехали блин, что еще за граница?!

— Извините, но…

Я замолчала, внезапно почувствовав дрожь земли, с опаской взглянула на деда: он тоже ощутил это своими тремя ногами и теперь рассматривал траву.

Снова завертелась на месте, пытаясь увидеть хоть что-то кроме деревьев, но лес был слишком густой…

Резкий металлический звук: круто развернулась вправо, прислушалась. Много шума, топот, идут очень быстро, металл, скрежет, удары… Мотнула головой и вернулась к деду. Заметила его изучающий взгляд.

— Ты слышал чего?

Надо же, какой внимательный, ничего от него не укроется.

— Угу, — промычала я, чувствуя легкое головокружение, — чьи-то шаги.

Почему так передернуло? Почему чьи-то? Там же люди, много людей, вот и всё. Или не людей?! Прошлый сон ведь не вернется, а? Да и где эти некто, которых я слышу? Вроде же нет никого. Или они в лесу прячутся? Зачем? А может, я почти проснулась? Вдруг это Мишка по дому носится?..

Внезапный, пряный запах, как от черного перца, ударил прямо в лицо, и я закашлялась, не в силах нормально дышать. На мгновение перед глазами потемнело, все тело стало тяжелым, неподвижным, словно не моим, но с трудом я все же глубоко вдохнула, радуясь, что тьма вокруг начинает рассеиваться.

Что это? И почему так неудобно правой руке? Старик?! Почему он на мне висит? Тянет. Куда? Вижу, что раскрывается его рот, но не слышу и звука. Ну-ка, ну-ка, перестроилась на его волну…

Ах, ты! Что ж ты так орешь-то?!

— Скорей! Идем! Скорей! — и тычет тростью перед собой.

Ну раз надо – идем.

Действительно пошла за ним следом. Хах, какой прыткий, он мне еще и фору даст, когда надумаю от него убегать.

Вышли на тропинку, ведущую прямо, и я мгновенно отключилась.

Пустота…

Вновь звук металла. Вокруг лес, но темнее, деревья больше, выше и плотнее стоят, а возле стволов… булькающая вода, покрытая зеленым мхом? Болото?.. И этот запах… наверное, от листвы деревьев и прочей зелени. Присмотрелась получше. Что это? Что-то между деревьев. Громадные... Кто они?..

Одно из ближайших деревьев с хрустом накренилось, а затем, цепляя ветками товарищей и вызывая дрожь земли, с грохотом повалилось в болото, подняло настоящий фонтан из брызг. А по сверженному великану проехала здоровенная, накрытая пологом повозка. Сама, что ли, едет?.. Или же… Сбоку! Там люди! Хотя…

Нет, вовсе не люди! Что это за твари?!

Огромные, медленные из-за того, что их ноги находились наполовину в листве и воде. Красные глаза, будто маленькие лампочки, излучали свет, позволяя мне различить темно-зеленую, словно крокодилью, кожу. Следом за повозкой и этими существами шел жуткий и уродливый прямоходящий ящер, одетый в красные одежды. Разве что челюсть человеческая, и хвоста я не приметила. Если и есть, то, скорее всего, просто скрыт болотом. А за ним где-то вдалеке слышался треск ломаемых деревьев и новые удары об воду.

Их же здесь целое войско…

Я точно сплю! Потому что в реальной жизни такого…

Куда это он посмотрел? Остановился. Зарычал. Принюхался своим носом, больше похожим лишь на две ноздри, и взглянул… на меня?!

— Мы вас не тр-р-ронем! Идите.

А? Это он мне сказал?..

ГУХ-ГУХ-ГУХ!..

Что это? Эй, вы куда?..

Но картинка в ответ лишь вновь померкла и сменилась тьмой, пряча от меня этих существ.

ГУХ-ГУХ-ГУХ!..

Это что, мое сердце?! Так громко? Прямо в голове стучит. Плохо… Больно… В горле словно пробка застряла. Не могу дышать. Почему?!

Воздуха мне, воздуха!..

Резко вдохнула, и легкие будто свело судорогой. Как же больно-то! Черт, словно связку ножей проглотила. Дышать тяжело… Ну же!.. Еще один вдох!.. Сложилась пополам, чувствуя раздирающую боль где-то под ребрами. Голова закружилась пуще прежнего, теперь перед глазами то темнело, то светлело, и снова начинало тошнить.

Мир, остановись. Остановись, пожалуйста. Сейчас же наружу вывернет.

Решительно сжала кулаки, распрямилась под клокотание в груди и открыла глаза. Рядышком все еще стоял дед, кажется, он проверял мой пульс. В его взгляде читалось искреннее беспокойство. А я… я в который уж раз валялась на земле, точнее, на узкой тропе между деревьями.

— Внучок, ты как? — поинтересовался старик, вглядываясь в мое лицо. Только что он увидеть-то мог?

— Й-я-а-а ф-ф-фпа-а-аря-а-атке-э-э.

Какой «в порядке»?! Что у тебя с речью?! Ну-ка соберись!

Попыталась подняться. Старик решил мне посодействовать, чтобы я не упала. Да, он-то оказался более крепким, чем я. Кое-как удержала равновесие, и вроде больше не шатало. Только голова немного кружилась, да ноги были ватные. И все же, что произошло? Разве во сне такое бывает? И почему так темно?..

Тьфу ты, вот башка дурная!

Снова открыла глаза и увидела перед собой физиономию деда. Вцепился мне в руку, как клещ, да к себе прижал, чуть ли не повис на ней. Стоит, хлопает ресницами, выжидающе смотря на меня.

— В порядке, — с трудом, но четко выговорила я и вырвала свою левую из его объятий.

Меня снова качнуло, но падать я не собиралась. Лишь вокруг все уплывало куда-то в сторону и было в размытых красках, а в висках громко стучал отбойный молоток. Что за ужасное чувство?..

— Ты их слышишь? — осторожно спросил старик, явно испытывая желание дать деру. И почему до сих пор не смылся?

Посмотрела на него в легком недоумении, не совсем понимая, о ком он говорит. Если о тех тварях, то почему сам же себе не ответит? Он ведь слышал их? Или нет?..

— Они пропускают нас, — уже твердым голосом проговорила я, вспоминая тех образин.

Кто они? Что такое? И почему даже после этого я все еще не проснулась?..

Дед, облегченно вздохнув, немного расслабился, после чего с ужасом в глазах впился в меня взглядом. Отлично, теперь он переведет все стрелки на меня. Так что я, предупреждая его вопрос, поинтересовалась сама:

— Кто они?

Старик сделал от меня шаг назад, словно побаиваясь, и в ответ настороженно с паузой между словами спросил:

— Кто ты?

Удивленный, ошарашенный, он совсем не походил на дедулю. Было в нем что-то молодое, яркое, не подходящее образу.

Вопрос же его меня серьезно обеспокоил.

И правда, кто я?.. Казалось бы, так просто ответить, но не сейчас: в голове слишком сильно гудело. Я была не в состоянии думать и не хотела этого делать, ведь каждая мысль отзывалась монотонным шипением в ушах.

Проницательный дед, даже несмотря на маску, заметил мою растерянность и почему-то улыбнулся.

— Не волнуйся, всему свое время, — произнес он как-то уж очень мягко, по-доброму. — Сегодня великий день в моей жизни, — его глаза стали еще больше, а свою трость старик крепко прижал к груди. — Я наконец-то встретил прирожденного бала́кши!..

2 глава. Беглец

Я метаюсь в потемках где-то,

В уголках не своей души…

Амакаши.

Гвадаар, восточная илли́йская тюрьма

Красное озеро

Будто неожиданно проснувшись, Дэш резко натянул поводья, проехав дальше, чем планировал, и лошади мгновенно остановились, при этом сильно встряхнув фургон, больше похожий на вместительный ящик, покрытый тканью.

― Эй, а потише никак? ― раздался возмущенный мужской голос оттуда: подкинуло пленников неслабо.

― Заглохни, Мидорэ́ль, ― спокойно отозвался Рокк, сидящий рядом с Дэшем на козлах, и стукнул кулаком по стене для придания большей силы своему приказу.

Из повозки больше не донеслось и звука. Оно и правильно: не стоит прекословить хозяину, даже если раньше вы на одном корабле бороздили моря. Так, в повозке, все лучше, чем где-нибудь под килем до смерти нахлебаться воды.

Поправив свою красную бандану, повидавшую достаточно, чтобы снова выгореть и кое-где порваться, Рокк спрыгнул на землю, обошел лошадей, хлопнув одну из них по морде, и окинул взглядом местные красоты.

Красное озеро недаром называли красным, его каменистое дно обладало именно таким цветом, а прозрачная вода не препятствовала оптическому обману. И все бы ничего: здесь и правда было красиво, – но прямо посреди озера росла трехэтажная тюрьма, уродовавшая своим металлическим видом весь замечательный пейзаж.

Возвели ее именно здесь по ряду определенных причин.

Во-первых, это было закрытое высоким лесом место, куда не ступала, обычно, нога свободного человека, не имеющего должность стража или управляющего тюрьмой – утэге́ра, который охраняет самих заключенных, или охранника ворот – оэнге́ра, имеющего приказ убить любого беглеца, чтобы защитить народ от преступника.

Во-вторых, недалеко отсюда находилась граница с недружественным народом – хагаце́нами, и, если что, местные ге́ры – так называли любого, кто служил вершителю – успели бы сообщить о нападении и сдержать (это, конечно, вряд ли) вражеские войска.

А в-третьих, из-за того, что мало кто знал об этом озере, здесь часто торговали заключенными и поговаривали, что денежки шли и самому вершителю. Ну, это тоже маловероятно.

Один из стражей, что-то говоривший двум оэнге́рам у начала неширокого длинного моста, протянувшегося до самого тюремного здания, встрепенулся и, нервно дернув головой, с живостью направился к прибывшим гостям, крепко пожал руку капитану Рокку.

― Где он? ― спросил тот после секундного приветствия, не собираясь здесь долго задерживаться: вскоре он собирался выйти в океан, так что ему было некогда вести беседы.

― Тут такое дело, ― криво улыбнулся утэге́р, и его взгляд судорожно забегал по окрестностям. ― У нас возникли кое-какие…

― Где он?! ― потребовал ответа капитан, не желая слышать отговорки.

Страж, решивший срубить за известного заключенного немало денег, лишь потупил взор и тихо произнес:

― Нет его.

Возникло затяжное напряженное молчание, за время которого Рокк смотрел на собеседника, подавляя желание прирезать того прямо здесь и сейчас. Но стоило бы поумерить пыл: тут все-таки тюрьма, и хватало охраны.

― Что произошло? ― справившись с эмоциями, хрипло поинтересовался он. Хотя его фраза, произнесенная сквозь зубы, была больше похожа на скрытую угрозу, нежели на вопрос.

― Да все чудно́ как-то, ― невесело усмехнулся утэгер, пригладив нашивку на левом плече, изображающую решетку. ― У нас тут разносчиком жрачки дедок один работает. Так вот принес он ему, значит, миску, а тот не шевелится, лежит трупом на полу. Вот дед и решил к нему заглянуть…

― Короче.

― Он срезал с него бороду и волосы, снял с него шмотки, после чего, нарядившись, прошел мимо всех нас, ― нехотя признался тот и от досады пнул камень, мирно лежащий под ногами.

― Идиоты, ― сделал капитан вывод, который уж очень просился на язык.

― Да откуда нам было знать… ― проскрежетал раздраженный страж, сжимая кулаки, но Рокк не дал ему выплеснуть весь негатив на себя.

― Ты хоть чем-нибудь меня порадуешь?

Возникла еще одна неприятная пауза. Теперь эти двое поменялись ролями: уже утэгер пытался сдержать свою злость, а капитан спокойно глядел на воду.

― Пошли, ― почти что выплюнул страж и нервной походкой, будто у него не сгибались колени, двинулся обратно к мосту.

― Охраняй повозку, ― бросил Рокк через плечо, обратившись к Дэ́шу, и последовал за провожатым.

Деревянный мостик, охраняемый двумя оэнгерами, ровной дорожкой уходил к зданию. Громко ступая по нему сапогами, и страж, и капитан молча добрались до ворот, где еще один караул им спешно открыл.

Затхло и сыро – так можно было описать внутренности этой тюрьмы. Металлические ступени, чуть прогнувшиеся и грязные, вызвали бы у нормального человека легкий приступ отвращения, впрочем, как и все в здании, покрытое оболочкой грязи и кое-где ржавчины, но Рокк, из-за рода своей деятельности, давно к подобному привык.

 Утэгер завел его на третий этаж, где особо чувствовалась нехватка свежего воздуха, подошел к одной из камер, закрытых решеткой, и кивком головы указал на человека в ней: скомканные длинные волосы, голый торс, местами заляпанный кровью, и даже будучи в камере все еще в кандалах.

― Кро́нцевые? ― с неодобрением уточнил Рокк, раздумывая, стоит ли вообще брать этого пленника или только намучаешься, и страж кивнул. ― Откуда такое привалило?

― Сам пришел, что-то про хагаце́нов орал, но мы быстро заткнули ему глотку.

Услышав разговор, заключенный, измученный произошедшим в На́ури, да еще и избитый герами, медленно приподнял голову и осмотрел пришедших ненавидящим взглядом. Этот пленник всегда считал, что таким, как он, не место среди людей. Хотя не только люди, но и хагацены, и эраны – всегда были зациклены на себе и собственной выгоде. Теперь, когда ему было нечего терять, он представлял, как порадуется, конечно, если останется жив, когда И́́ллия исчезнет благодаря всем тем, кто так желает людской крови. Лишь от одной мысли об этом его глаза блекло засветились в полумраке комнатки, а на губах появилась безумная улыбка.

― Ты поосторожнее с ним: шибко буйный, ― предупредил страж, разглядывая заключенного.

Совсем недавно он сам видел, как его товарищи с трудом скрутили израненного на́ури, вышедшего из леса с девушкой на руках. «Жаль девчонку, ― снова подумал утэгер, считая в уме упущенные монеты за продажу, ― за нее можно было бы выручить гораздо больше». Но тот уже мертвую ее принес, а все еще просил о помощи… Бедняга.

― У меня он быстро станет тихим и послушным, ― заявил Рокк, хищно улыбаясь в тон пленнику. Ему всегда было интересно ломать других. Просто по тому, что некогда точно так же ломали его самого.

Капитан вплотную приблизился к решетке и взялся за прутья. В тот же момент закованный наури, гремя цепями, резко подался вперед, но лишь причинил своим запястьям вред. От полученной боли его глаза загорелись ярче, и он озлобленно усмехнулся новому хозяину, всем своим видом говоря: «Посмотрим еще, кто кого»…

***

Гвадаар, дорога к первому восточному посту оэнгеров

Итак, из-за неких страшных ящероподобных существ нам пришлось зайти в самую чащу слегка попахивающего тиной хвойного леса.

Да-да, мы просто пошли прямо, стараясь как можно быстрее уйти от той поляны. Причем дедуля после своего восторженного восклицания насчет непонятного слова «балакши» – может, ошибся и говорил о деревне, но тогда смысл вообще терялся – заявил мне в лоб: «Молчи» и потопал вперед, больше не проронив и звука. Конечно, меня это не устраивало: накопилась целая тонна вопросов, которую я хотела обрушить на него, но, все же, последовав приказу старичка, побрела следом, не собираясь пока доставать его расспросами. Надо сначала от тех тварей оторваться.

А пока что приходилось развлекать себя, чем только могла. Раньше это местечко напоминало мне о деревне бабушки, там тоже всё постепенно зарастало, зато теперь я хорошо рассмотрела здешние деревья, похожие на ели. Иголки оказались намного длиннее и мягче, большинство из них выгибалось или закручивалось и создавало с другими интересные и уникальные формы для каждого дерева. Было занятно на них смотреть, искать различия, трогать. Даже при сильном нажатии они потом вновь принимали свою изначальную форму.

А вот старику было явно не до любования здешними красотами: он быстро шагал вперед, с силой пробивая тростью землю и иногда усердно ею размахивая, чтобы раздвинуть листья и сухие веточки, при этом никаких других звуков в лесу не раздавалось. Возможно, из-за тех тварей все животные и птицы покинули эти окрестности, хотя утверждать не берусь. Но дедуля, похоже, все-таки знал, куда идет, либо полагался на чертовски верную интуицию. По крайней мере, так мне показалось.

Я же старалась держаться немного позади и не мешать провожатому: не дай бог еще под палку его подлезу и по башке получу, новую травму я не выдержу, – продолжая играться с деревьями, из-за чего мне приходилось время от времени его догонять. А следовала я за ним… минут двадцать. И где моя осторожность? Хотя… все равно не было иного выбора.

К тому же очень хотелось узнать, что да как, и земля под ногами вроде давно не тряслась…

— Простите, — вежливо начала я вопрос, привлекая к себе внимание старика, — а куда мы, собственно, движемся?

Дед остановился, повернувшись, наклонил голову немного вправо и замер, изучая меня взглядом. Я, тоже затормозив, с любопытством уставилась на него и невольно сымитировала его движение.

Под другим углом обзора ничего нового я не увидела, зато вызвала широкую улыбку у старика, раздвинувшую на мгновение его густой покров «шерсти» на лице и обнажившую зубы. После чего он тряхнул бородой, отвернулся и пошел дальше, а в моей голове запульсировала бешеная мысль: «Белые ровные здоровые зубы. Протез? Или же… Травоядный… Травоядный?! Что за бред я несу? Может, он каннибал! Или еще чего хуже!». Ну а если серьезно, счастливый он дедушка, сейчас молодые такими зубками похвастаться не могут, а у него вон в его-то годы целая плантация. Однако еще больше меня смутило другое: какого черта он меня проигнорировал?!

— Почему вы не ответили на?..

— Чш, — коротко шикнул старик, даже не взглянув в мою сторону.

Я аж на мгновение остановилась, не ожидав, что меня так просто заткнут.

— Послу!..

— Чш-ш! —сердито зашипел проводник и завертел головой, словно что-то услышал.

Я вот на слух не жалуюсь, поэтому была уверена, что никаких звуков никто не издавал, кроме меня и деда. Это такая уловка, чтоб я замолчала? Хм…

— Да что за?..

Стихла, потому что дедуля резко обернулся и вперился в меня суровым взглядом, с шумом вобрал в легкие побольше воздуха и:

— Чш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш… — долго так, нервно, с эмоциями и старанием.

Мое удивление сменилось улыбкой и чуть было не вырвалось смехом, вот только я поперхнулась им из-за того, что перед моим лицом оказалась грязная трость старика со свисающим на конце комочком грязи и травинкой. Дед коснулся ей моего носа, и в голове возник образ злого колдуна, превращающего надоедливую девочку в морскую свинку. Буду сейчас травкой питаться прямо тут, на этой тропинке. Но ничего не происходило, если не считать того факта, что я естественно не почувствовала прикосновение трости, только услышала, как она уперлась в маску и чвакнула по ней грязью. С недоумением и легким раздражением посмотрела на чудного деда и заметила его нахмуренные брови.

Вот же злюка. Такого выбеси и палкой по голове настучит.

— Намек понят, — кивнула я, настороженно следя за дедом.

Старик удовлетворенно кивнул, убрал от меня трость, развернулся и потопал прямо, все так же долбя ей землю...

Долбя землю?..

Если присмотреться, то почва под сапогами была влажная, а судя по тому, что я недавно видела, где-то недалеко находились болота. Вот почему он так усердно проверял тропу… И ведь, вспомнив наш путь, я вдруг пришла к неожиданным выводам: старик ориентировался по краю этой болотистой местности, обходил более мокрые места, поэтому иногда мы сдвигались немного левее. Видимо, это ― территория тех прямоходящих ящериц… И дед все еще боялся их потревожить.

М-да… Я слишком туго соображаю.

Тяжело вздохнув из-за угнетающей атмосферы, я тихо продолжила рассматривать лес, что уже через минуту мне надоело. Со злостью оторвала ни в чем неповинную иголку, смяла ее в руке и вспомнила, как еще позапрошлой зимой обрывала ель у дома бабушки. Не знаю зачем, но было весело. Я целое ведро этих иголок насобирала. И довольная такая была, как… как… голый ежик! Ну серьезно, что за бред у меня в голове? Неужто долбанулась так сильно при падении?..

Осторожно потрогала свой затылок и обнаружила там небольшую шишку. Больно, кстати, не было, только в ушах сильнее зашумело. Но, не рискнув изводить саму себя, убрала руки в карманы штанов и снова задумалась, на сей раз по поводу прошлого сна.

Я видела ужастик: какие тут сомнения. Вот только с чего бы? Что я такого перед сном смотрела? И что за бзик со снегоподобной пылью? Да и людоеды эти серые. Бр-р-р… Ох и жуть мне приснилась, даже вспоминать не хочется. Но еще больше меня напугал тот факт, что какой-то парень, на которого я сейчас похожа, каким-то непонятным образом оказался во мне. Да причем тут «непонятным»?! Невозможным! Что за нереальные вещи со мной происходят? И ведь выглядит все натурально, по-настоящему. Разве такое бывает во сне?..

А тот на машине?.. Видела его раньше. Уверена, что видела. Только…

Тихонько вскрикнула от боли, вспышкой света ударившей по глазам. Будто молния полыхнула совсем рядом. Че-е-ерт…

Капелька пота скользнула по щеке к подбородку. Попыталась протереть ладонью лицо, но лишь провела перчаткой по маске, зато мгновенно пришла в себя и вдруг обнаружила, что тропинка уже широкая, сухая, а еще… Что за вопли? Дед поет?! Серьезно?!

— …О-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй…

Самый сильный, самый быстрый, не сразить его мечом!

Хох, во дает! Сам шикал на меня, а теперь концерт лесным зверям устроил.

— Кто сказал, что вымерли-и-и сильные бала́-а-акши?

Щит златой наш потеря-я-ял доблестный  наро-о-од?

Есть в крови людско-о-ой силёночки, а та-а-акже

С неба к нам яви-и-ился истинный саго́-о-от!

Всего один этот куплет полностью вынес мне мозг. И еще это слово «бала́кши», кажется, именно так меня назвал дед. Может, это означает, что я житель Бала́шек?

— Он всех хагаце́-е-енов разорвет в кусо-о-очки!

Снова нашу И́ллию-ю-ю вместе возроди-и-им!

Он погубит зло-о-о, а все, кто непоро-о-очны,

Будут под защи-и-итой. Благо шлет Брати́-и-им!

Хочется отметить, что сама по себе песня была очень даже ничего, и ритм пришелся по душе, вот только голос старика совсем не подходил для пения!

Да что ж так противно-то?! Он меня доконать хочет? Да он не каннибал, он садист!..

— О-о-оёё-ёёй, о-о-оёё-ёёй, о-о-о…

— Да замолкните вы! — сорвалось с языка, и дед, резко замолчав, оглянулся. — У меня уже голова болит от ваших воплей!

Ты же скрипишь, как телега!

— Какой нежный, — с улыбкой съязвил старик, и я вновь поймала себя на мысли, что тот слишком живой и душою чересчур молод. Этакий малец проказник с бородой и горбом. Я не утверждаю, что дедуля не может таким быть, но мне встречавшиеся пожилые люди так себя не вели. — Это не вопли, а прекрасная песня, причём о тебе.

Пха, прекрасная?! Обо…

— Обо мне?! — закричала я в бешенстве. — Какой я вам к лешему бала́кши?! И кто это вообще?! И почему вам можно орать на всю округу, а мне нет? Кто вы такой?! — вот и посыпался из меня град вопросов. Сам виноват: я слишком долго терпела.

Дед неожиданно остановился, и я врезалась ему в спину.

— Гребанная тропинка! — ругнувшись, я отлепилась от старика, отметив, что дедуля очень даже крепкий малый.

Сколько времени уже прошло? Что за сон такой?! И почему я должна все это терпеть? Кто этот дедуля? Что за чертовщина со мной творится?! А-а-а!..

Дооралась.

Охнула и схватилась за разболевшуюся еще сильнее голову. Эта мигрень уже достала. Совсем ничего не соображаю. И не хочу ничего. Может, плюнуть на всё, сесть прямо тут на тропинке и подождать, пока не проснусь? И пусть будет, что будет! Да!

Только… всё-таки… странно как-то. Вдруг я не сплю? Вдруг я лунатик? Заперлась в Балашевский лес и заблудилась. Тут раньше волки вроде водились. С дедом не так страшно, вряд ли спасет, если приключится что-то, зато пока его жевать будут, смоюсь под звериный чавк. Шучу, конечно, главное, чтоб он меня вывел отсюда. Правда, я ведь не ездила в бабушкин дом и не могла оказаться в лесу. И те здоровенные ящеры – явно нереальные. Тогда повторюсь: что за чертовщина со мной творится?!

— Парень, — наконец соизволил ответить старик, — ты что, с луны свалился?

— А? — переспросила я удивленно, не совсем понимая, – да что врать-то – совсем не понимая этого безумного дедушку.

Причем тут луна?! Что я сказала такого невероятного? И что за манера не отвечать на поставленный вопрос?

— Ты это, головой не сильно стукнулся при падении? — с усмешкой поинтересовался он.

Ну надо же, он еще и издевается надо мной! Вот же… леший волосатый!

— Идите вы!.. — я не договорила и, оттолкнув чудаковатого спутника в сторону, пошла первой.

— Куда? — не унимался дед с усмешкой.

— В баню! — зло бросила я, продираясь сквозь закрывшие нашу тропку кусты какой-то желтой ягоды, смутно напоминающей смородину.

Похоже, лес скоро должен был кончиться. Всё больше появлялись небольшие кусты, да и деревья росли реже.

— Это зачем? — в свою очередь не понял дед.

Долго он что-то морозился. Видать, обдумывал варианты, прежде чем спросить.

— Мыться! — истерично отрезала я, проклиная всё на свете за то, что это чудо свалилось на мою голову.

Достало всё. Раньше, стоило мне только понять, что я сплю, тут же просыпалась, либо осознание этого пропадало, и я проваливалась в сон. А тут абсурд какой-то: и понимаю все, и сделать ничего не могу.

Хм?.. Тишина?..

Слава Создателю, он замолчал!..

Что уже через пару секунд меня насторожило, потому и обернулась.

Старик продолжал стоять все там же, где я его обогнала, в недоумении глядя перед собой. Вот, что называется «завис». А потом вдруг закрутился на месте, обнюхивая всего себя со всех сторон, куда только мог достать. Я в изумлении уставилась на лешего, запутавшегося в собственной бороде.

Во дает. Он же сейчас грохнется!..

Невольно сделала к нему шаг, собираясь помочь.

А не, в обратную сторону начал движение…

Дед кое-как раскрутился, расцепил руками волосы и бороду, после чего выдал сногсшибательную фразу:

— От меня что, попахивает?

Еще мгновение я стояла вполне спокойно, хотя скорее контужено, с удивлением таращась на забавного дедушку, а затем безудержно захохотала, выплескивая вместе со смехом все свое раздражение. И длился мой припадок добрых несколько минут, пока не свело скулы и не заболел живот.

Вот же чудо в перьях, точнее, в волосах. И откуда он такой взялся? Фу-у-ух, нельзя же так, аж затылок стянуло…

Я погладила саднящее место и вдруг поняла, что шишки как не бывало. Прямо чудеса. Так быстро зажила моя головушка, что не верится даже. И мигрень потихоньку проходит. Хах, смех – лучшее лекарство.

Глубоко вздохнула, успокаиваясь и все еще улыбаясь, и взглянула на ошарашенного спутника, не поддержавшего мое веселье.

— Успокойтесь вы, это просто выражение такое, — чуть смягчила я ситуацию, хотя взгляд у деда все равно остался сердитым. — Лучше объясните мне, балбесу, кто такой бала́кши, а также сагот с Брати́мом и ха́ца… — замялась, припоминая это словечко, — га́ха… — нет, снова что-то не то. — Ну те, о которых вы пели. И почему я должен был с луны свалиться?

Однако мой радостный тон его не разморозил. Пришлось немного помолчать, наблюдая за стариком, продолжавшим сверлить меня взглядом. И затянувшаяся пауза дразнила нервы… Ладно, тогда еще пару вопросов:

— А еще я не против узнать ваше имя и что вы тут делаете?

Ага, только и на это дедуля не торопился отвечать. Он долгое время очень внимательно смотрел на меня, словно боясь пропустить какую-то важную деталь, что ускользала от него всё это время. И глаза его казались ярче, чем прежде, прямо какими-то приклеенными ко всему его дедовскому прикиду.

— Сними маску, — тихо и совсем не своим голосом сказал старик, отчего я впялилась в его скрюченную фигуру с большим недоумением.

Что-то с ним было не так, только я никак не могла понять, что. Правда, меня обрадовала его просьба, а то я начинала думать, что маска существует лишь в моем воображении.

— Зачем? — решила я уточнить, начиная тревожиться, ведь я была не в силах ее снять.

— Тебе трудно? — вновь раздался мягкий молодой голос, не подходивший деду, скорее, мужчине лет тридцати.

Я снова коснулась маски, попыталась найти хоть что-то, за что можно было зацепиться, ну, кроме выпуклости, повторяющей форму носа, но лишь протерла ее перчаткой.

— Не могу, — качнула я головой.

Старик разочарованно цокнул языком и, обойдя меня стороной, устало двинулся вперед.

— Скоро нарвемся на оэнгеров, которые здесь из-за границы с хагаценами, — уже своим, хриплым голосом, произнес он, наградив еще одним непонятным словом. — К тебе будет много вопросов. Попробуем пройти вместе, но вдвоем дальше не пропускают. Пусть у тебя и звонкий голос, больше подходящий девчонке, но ростом ты не тянешь на десять лет. Не пропустят, думаю.

Я лишь хмыкнула в ответ и последовала за дедулей, с настороженностью поглядывая на его спину. Подозрительный он тип. Того и гляди, палкой отдубасит, а потом споет и станцует на радостях.

— Почему не пропустят? — снова пошла я на контакт, и дед бросил в мою сторону нехороший взгляд.

Да что не так-то? Чего он сердится? Я ж просто спросила!

— Я не стану больше задавать вопросов, — наконец, пусть и нехотя, смирился он. — Вы, бала́кши, все со странностями, я просто должен принять этот факт, как данное. Но эта маска… — старик с азартом в глазах посмотрел на меня и погладил свободной от трости левой рукой свою бороду. — Любопытство покоя не дает. Что ты прячешь? Ожоги, оспу, бородавки, веснушки?.. А может, ты преступник какой и лицо свое скрываешь?..

Я задумалась, понимая, что мой спутник, в общем-то, прав: внешний вид у меня, как минимум, странный. И если подумать, маска мне совсем не мешала, только почему-то казалось, что из-за нее мне было так плохо. В голове стоял какой-то туман, в ушах до сих пор шумело, и будто бы маска заменяла мне мое настоящее лицо.

— Ладно, не хочешь – не говори, — расстроено вздохнул дедуля и тряхнул головой, отчего зашевелились все его волосы. — Я же попробую ответить на твои вопросы. — Он кивнул, соглашаясь со своими мыслями, ненадолго задумался и продолжил: — Звать меня Ри́ус, — соизволил-таки представиться старик. — Что я тут делаю? — косой взгляд в мою сторону. — Я беглый и опасный преступник, которого разыскивают геры, чтобы посадить на цепь, а потом казнить.

Я тормознула, услышав такую наглую ложь. Куда не на фиг! Он-то опасен? Что за бредни?! И даже плевать, кто такие эти геры!..

— Могли бы просто не отвечать на вопрос, — обиженно произнесла я, снова двинувшись вперед, а тот лишь усмехнулся на мою реплику.

— Есть такое место – Бала́шки, — хрипло сообщил дед, и я насторожилась: значит, все же о деревне бабушки речь, или я чего-то не понимаю, — где берут свое начало великие древние рода воинов, прозванных бала́кши.

А вот это уже что-то новенькое.

― Это храбрые могущественные люди, обладающие невероятной силой, и они, чаще всего, помогают народу. Таких мы называем саго́тами, посланниками великого и многими почитаемого Брати́ма – бога войны, который долгое время защищал народ от своего врага Ро́кка – бога смерти. Они – истинные бала́кши. Но есть и самозванцы – дэвра́ки, они предают Брати́ма и начинают служить Ро́кку. Правда, сейчас не о них, — оборвал старик свою размеренную речь. Рассказчик из него вышел хоть куда. — Дело в том, что саго́тов давно не встречалось в нашем мире: последний погиб во второй священной войне за И́́ллию. Так что я очень удивлен, что появился ты, — быстро проговорил он и ткнул меня тростью в левое колено.

Вот же… мелкий!.. Стоп. Он меня за саго́та принял? Совсем сбрендил?!

— Видимо, грядут большие перемены. И я действительно считаю, что ты один из них.

У меня аж мурашки по коже пробежали. Почему сказал это? Как заметил? Ведь лицо зарыто маской…

— Не только из-за твоего вида и странного поведения, — добил меня старик своей догадливостью. — Балашки находятся недалеко от того леса, где мы встретились, ты ведь и сам в курсе. Еще ты назвал свой род, признав принадлежность к великим предкам. Ну и, конечно же, хагаце́ны, которые нас пропустили, потому что почувствовали в тебе огромную силу. — Приведя все свои доказательства, дедуля резко смолк и перестал сверлить меня взглядом.

Он словно давал время поразмыслить над услышанным, но мне было сложно что-то понять. Всё это не укладывалось в голове. Более того, я до сих пор не могла поверить, что не сплю. Тогда откуда эта информация?

Неужели мое подсознание так чудит? Я, конечно, фантазерка, но что-то не припомню, чтобы все было так запущено. Я с ума схожу, да? И все эти незнакомые слова... Я должна была их где-то слышать, иначе никак. А выводы деда меня просто пугали. Он правда считал меня каким-то сверхъестественным чудом? Боже упаси! Еще на костер потащит, если решит, что я этому Рокку служу, а не Брати́му.

Вот только все слишком натурально. Пугающе натурально…

Теперь мы долго шли молча, не решаясь нарушить тишину. Я смотрела себе под ноги, разглядывая маленькие камушки, вдавленные в землю. И лишь сейчас поняла, что мы вышли на просторную и ровную дорогу, по которой было очень удобно идти, а лес просто расступился и сейчас стоял по обе стороны от нас.

Провалы в сознании? Кажется, я либо начинаю просыпаться, либо наоборот глубже проваливаюсь в сон. Жесть…

— Хагаце́ны, — вдруг начал дед, напугав меня неожиданной речью, да и словом этим странным, — это такой народ. Предполагаю, ты их видел, когда перестал дышать и покинул тело, — старик бросил на меня косой взгляд, словно пытаясь увидеть во мне какие-то изменения. — Я слышал о подобной способности, — громче произнес он. — Ты перенес разум чуть дальше вперед, когда услышал странные звуки. Это большая сила, но ведь можно и не вернуться. Поосторожнее с этим. Я также слышал, что есть люди, которые вот так вот гуляют во сне, а назад дороги не находят, — и будто специально рассказал это все жутким голосом, цепляющим за живое. — Но ты ведь о хагаце́нах спросил, — снова прервал старик сам себя, улыбаясь, что смог еще сильнее подгадить мне настроение. — Я их и сам почувствовал, это врожденное чутье, так же как и на других, отличных от людей созданий. Считай это взаимной ненавистью, — пожал он плечами. — Они собирают армию, похоже, для похода на людей. Вершитель Дэ́миос не смог договориться с ними, слишком дурной, да к тому же дэвра́к, так что скоро развяжется война… — Дед сделал паузу, раздумывая, что сказать дальше, а я лишь диву давалась, насколько безумен мой мозг. — В общем, это наши враги. А почему я решил, что ты с луны свалился? Так все, что я сказал, каждый ребенок в Гвадаа́ре знает.

А?.. Так вот оно что. Значит, меня просто приняли за идиотку? Ах ты ж старый пень!

— Простите, — извинилась я, натянув на лицо милую улыбку, хотя не думаю, что он увидел, маска-то все равно ее скрыла, — а Гвадаа́р — это?.. — произнесла я и вопрошающе уставилась на деда.

— Весь этот мир, — шепнул он, посмотрев вперед с настороженностью.

Я проследила за его взглядом и выгнула брови. Снова-здорово, откуда это все взялось-то? Человек двадцать в одинаковой форме на небольшом мосту через тонкую речушку, разрывающую стены леса.

— Тихо теперь.

Дед опять замолчал, и я последовала его примеру, а то снова палкой махать станет, и нас еще в клетку упекут как особо буйных. Зато появилось время внимательно осмотреть людей на мосту. Наверное, это и были те самые, дай бог памяти, оэнгеры.

Все без исключения – мужчины где-то от двадцати до тридцати лет, чаще коротко-стриженные, в иссиня-черных костюмах, на которых молнии, лампасы и окантовки были ярко-белого цвета, потому сильно выделялись на темном фоне. А свободные штаны, как и у меня, были заправлены в черные чуть ниже моих ботинки на низком каблуке.

Скажу честно, их форма мне понравилась, и я, совершенно не стесняясь, разглядывала каждого мужчину по очереди.

Как и положено, у военных имелось оружие, только неожиданно для меня, у большинства оэнгеров за белым поясом, надетым прямо поверх курток, висело по две сабли или коротких меча. Но были и такие, которые носили револьверы, еще у троих я заметила черные арбалеты и сумочки, наверное, с болтами.

Мужчины группами из трех-четырех человек рассредоточились на дороге и мосту и что-то весело и довольно громко обсуждали. Заметив нас, один из них, единственный оэнгер в расстегнутой куртке, из-под которой выглядывала темная футболка, спортивной походкой вышел вперед. Встал перед началом моста, преграждая путь дальше. Люди мгновенно замолчали, а мой спутник дернул меня за рукав, заставив остановиться за пять шагов до мужчины, хотя я и сама знала, что надо будет тормознуть. Только почему так далеко?..

Черноволосый оэнгер с «рваной» – будто его подпалили и потушили, а не постригли – прической выглядел как-то не очень дружелюбно: сложив на груди руки, с вызовом в карих глазах исподлобья посмотрел на старика, а шрам у него над правой бровью сильнее подчеркивал угрожающий вид. Этакий прокурор, с прищуром и подозрительностью взирающий на весь мир. А еще я только сейчас смогла разглядеть на рукаве его куртки с высоким горлом вышитый золотыми нитками щит, за которым красовался серебряный меч.

— Кто? Куда? Откуда? — с паузами между словами хорошим таким басом спросил оэнгер, продолжая смотреть лишь на дедулю.

— Здравствуй, милок, — начал заискивающе тот, не подходя ближе, — с Балашек мы. Я дедушка Ри́ус, а это мой внучок – Амака́ши. Держим путь в порт великого Аврэ́лия, чтобы в Палава́н на корабле уйти, успеть на праздник.

Мужик с интересом взглянул на меня, усмехнулся и развел руки, при этом качая головой.

— Двоих не пущу, дед, и не проси. Указ Вершителя.

— Да внучок-то мой только впервые здесь, заблудится он сам, — стал упрашивать старик, и оэнгер снова принял сердитый вид.

— Чего тут блукать? — грубо отозвался он. — Два наших поста прямо, и дальше дорога сама уходит левее до самого порта, — для убедительности даже руками замахал, показывая направление. — Были бы деньги. Так что давай сам, а этот через семь часов пойдет, в гавани и дождешься его, — вновь подозрительный взгляд на меня. — Или наоборот.

Дедуля зачем-то еще ниже пригнулся – платье и так по земле волочется – и сделал шаг вперед. Я хотела пойти следом, но он ткнул меня тростью в бедро, чтоб остановилась. Вот же садюга, мог бы и словом это сделать!.. Оэнгер же проследил за Риусом взглядом, опасливо держа руку у пояса, и если понадобится, собираясь воспользоваться револьвером. Я тоже напряглась, беспокоясь и за старика, и за свою жизнь. Мало ли чего мужику этому в голову взбредет.

— Может, договоримся? — вдруг спросил деду, став шарить по карманам.

Оэнгер, как и я, сначала слегка преобалдел от такого заявления, а потом громко рассмеялся, сотрясаясь всем телом. Тогда старик перестал обыскивать свое платье и постучал тростью по камням у себя под ногами, будто сдерживая этим свою эмоциональность, а под шумок засадил мужику в голень. Резко прекратив хохотать, тот с усмешкой на него зыркнул, вытер выступившие на глаза слезы и судорожно выдохнул, успокаиваясь.

— Ну даешь, дед, — прошептал он, сделав шаг назад. Да-да-да, я бы тоже отошла, не став рисковать сохранностью своих ног. — Все, даже говорить с вами больше не стану. Либо по-моему, либо вообще никак.

— Но… — почти успел завести свою песню дедушка, и я, вдруг почувствовав что-то странное, его остановила.

Это была интуиция? Возможно. Но внутри меня, прямо в груди, зародилась уверенность, что стоит пойти позже. Кто-то звал меня. Кто-то, кто должен был скоро появиться. Может, тогда я смогла бы понять, что происходит?..

— Ничего. Не беспокойтесь. Я найду дорогу, — обрывочно вставила я в их разговор и заметила на себе недобрый взгляд оэнгера, как и удивленный взор старика. — Идите, я догоню.

— Точно? — усомнился дед, переглядываясь с мужиком.

На мгновение мне даже показалось, что эти двое смотрят друг на друга как-то странно. Может, они уже встречались раньше?..

— Точно, — уверенно, для вида, кивнула я, на самом деле сомневаясь в своем решении.

И тогда дедуля меня сильно удивил. Не говоря ни слова, он медленно двинулся дальше, прошел мимо мужика и потопал по мосту, ни пожелав мне удачи, ни обернувшись. Совсем ничего!

Я внимательно смотрела ему вслед, ловя на себе взгляды оэнгера и думая, правильно ли я поступила, а еще не скрывая своей обиды. Что это за поведение такое?! Вот же!..

Дед внезапно остановился, быстро нагнулся и что-то поднял с каменных плит, в то же время совсем ненормально дернулся его небольшой горб, прикрытый волосами. Он… ненастоящий… что ли?

Старик заозирался по сторонам, проверяя, заметил ли это кто-нибудь, легким движением руки поправил горб, обернулся, поймав мой взгляд, выпучил глаза как рыба и, больше не медля, засеменил вперед, уже не клацая по мостовой тростью, а просто держа ее в руке. Да и не хромал он вовсе!

Что… такое? Какого?..

Наверное, долго до меня доходило, но я была просто в шоке от понимания, что меня одурачили. Ведь чувствовала, что что-то не так. Но зачем?! Что еще за игры?!

Безумно захотелось догнать этого старикана и содрать с него весь маскарад, потребовать объяснений.

И я действительно бросилась вперед, но уже в следующую секунду наткнулась на что-то очень твердое, похоже, кулак, который прилетел мне навстречу.

В голове раздался до тошноты противный гул, вторящий протяжному звону в ушах, а во рту появился металлический привкус. Удар был достаточно сильным, чтобы тело его не выдержало: ноги подкосились, перестав меня слушаться, и я свалилась на землю, снова получив шишку от столкновения с дорогой.

Еще на секунду, за которую я успела почувствовать, как чей-то ботинок больно уперся мне в левый бок, цепляющееся за свет сознание смогло задержаться в здесь и сейчас, после чего голос оэнгера удовлетворенно сообщил: «Жив, щенок», а сладкая темнота приняла меня в свои объятия…

3 глава. 

Сон или другая реальность?..

Быть обычной, как все и каждый,

Даже этого не дано…

Зэндаар, дом Моховых

Головная боль, мучившая меня всю эту странную, невыносимо жуткую ночь, наконец начала утихать, переставая стучать громким пульсом в затылке и давить на глаза. А затем очень медленно, по крупицам света, на черном экране сознания собрался мутный образ человека. Средний рост, серые одежды и коричневая гладкая маска без хотя бы одной, самой маленькой щелочки, зато с черным узором на правой половине: кривая молния и наклоненный рыболовный крючок, а между ними, ближе к правому глазу и почти что над ним, ромб с… хм… прямыми рогами, направленными в разные стороны.

Словно в трансе человек стал раскачиваться и раздваиваться прямо передо мной, хотя себя я не видела. Бесшумно этот образ распался на две составляющие, а маска, на мгновение зависнув в воздухе, с сухим треском разломилась и осколками осыпалась под ноги двум подросткам.

Справа оказался юноша с выразительными черными глазами, с вызовом смотрящими на меня. Его длинные смольные волосы были убраны в высокий хвост. Да и одежда не изменилась, та самая, в которой я встретилась с дедушкой Ри́усом.

Уже через секунду интуитивно поняла, что он – все же она, даже немного похож на меня. Хотя нет… это одно лицо, просто волосы другого цвета и длинные, а глаза темнее и ярче.

Слева же стояла другая девушка. Она смотрела себе под ноги, и нависшая на лицо челка не давала мне получше ее разглядеть. Только, судя по цвету волос и темному спортивному костюму, это была я, настоящая Евгения Мо́хова, а не странная особа по имени Амака́ши.

Черное пространство над головами двух девушек вдруг осветилось яркой вспышкой: маленькая звездочка упала откуда-то сверху прямо на макушку второй меня, и уже в моей голове возникло еще более неприятное ощущение, чем раньше: мне словно сдавили виски сильными холодными пальцами.

Глаза открылись сами, просто распахнулись, и первое, что я увидела – потолок, выложенный белыми рельефными плитами. Какое-то время я отрешенно смотрела на их хитросплетенные узоры, отдаленно понимая, что уже не сплю. А затем осторожно повернулась на левый бок.

Все вокруг в тот же час поблекло и стало расплываться, точно так же и я сама начала куда-то вытягиваться, будто пружина, ползти вверх, оставаясь при этом мирно лежать в кровати. Но – к моему великому счастью и успокоению – вскоре прошло и это наваждение, зрение восстановилось, и я различила темно-коричневую пузатую тумбочку у стены.

Кажется, я вернулась домой, в свою комнату, либо это мой третий сон за сегодняшнюю ночь, который будет происходить в точно такой же спальне. Не дай бог…

И все-таки я вздохнула с облегчением, сильнее забурилась в подушку, желая уснуть, но на сей раз не увидеть кошмаров, да и вообще ничего не увидеть, лишь бы отрубиться еще на часок, а затем очнуться отдохнувшей и свежей. Слегка улыбнулась, радуясь, что на данный момент пока не случилось ничего странного и необъяснимого, и тогда же почувствовала влагу на губах.

Сознание, до сих пор находившееся где-то в «сказочных» – ага, как же, скорее серых и ужасающих – далях, не дало мне сразу понять, что происходит. Я облизнула губы, думая, что это слюна, сглотнула: ужасный, тошнотворный вкус крови, в горле застрял маленький и острый кусочек чего-то твердого.

Срывая с себя одеяло, резко села, будто бы меня сама кровать толкнула в спину, и, вскочив на ноги, закрывая ладонями рот, чтобы не вырвало раньше времени, помчалась на кухню к умывальнику. Мучительная зудящая боль, усилившаяся дерганьем пульса в деснах, горячей волной разлилась по всей челюсти. Казалось, что разом заболели все зубы, словно бы я содрала с них эмаль, а затем, как самоубийца, хлебнула ледяной воды. Со стоном и плачем нагнулась над раковиной, чувствуя, что уже подкашиваются ноги, и тогда меня стошнило кровью и…

Замерла в полусогнутом положении, тупо уставившись на белый мраморный осколок на дне раковины у самого слива. Боль начала отступать под натиском удивления и непонимания, что, безусловно, принесло мгновенное облегчение, от которого пространство тихонько зашипело в уши. С дрожью в руке я осторожно взяла осколок – острый на ощупь – и повернула кран: тонкая струйка воды быстро очистила его от крови, заставляя с ужасом понять, что я сжимаю в пальцах ни что иное как зуб.

— Неужели мой? — ошарашено глядя на него, спросила я сама у себя, прекрасно сознавая, что уж чужой зуб ко мне в рот вряд ли бы попал. Хотя… если я все еще сплю, то и этому можно не удивляться, только чертова боль все еще саднила десны!

Судорожно вздохнув, аккуратно отложила зуб на краешек раковины, что сделать получилось не сразу – меня трясло, руки дрожали, вибрация в ногах быстро перерастала в колики, не давая спокойно стоять. Сполоснула рот. Снова чуть не стошнило от вида крови: в голове сразу возникали отрывки из первого кошмарного сна…

Что же со мной творится? Так ведь не бывает! Не бывает…

Отрывистым движением смахнула слезу, случайно вмазав себе пощечину, которая, впрочем, на меня успешно подействовала.

Соберись. Всё не так уж плохо: остальные зубы на месте, руки и ноги тоже. Успокойся.

Выпрямилась, глубоко вздохнула, посмотрела на себя в прямоугольное зеркало, приставленное к стене чуть выше крана, и от неожиданности сделала шаг назад.

В отражении была я, а не какая-то ужасная тварь с красными или пустыми глазницами, но мой внешний вид напугал меня не меньше, хотя в какой-то мере и успокоил. Ни ярких глаз, ни длинных черных волос, ни тем более маски – это как раз и обрадовало: я начинала верить, что предыдущий бред с неким балакши все же закончился. Однако в зеркале я увидела белое как мел лицо со слегка разбитой губой, будто она лопнула от того, что пересохла, хотя тактильные ощущения говорили мне обратное: губа должна была быть как минимум раза в два больше. А торчащие в разные стороны каштановые волосы, словно меня током шарахнуло, придавали совсем уж безумный вид. Да и тусклые карие глазенки превратились в узенькие щелки с неподъемными веками…

Ох и утро, врагу не пожелаешь такого.

Снова вздохнула, протирая ладонями лицо, кончик языка невольно потянулся к дырочке на месте зуба, провалился в нее, убеждая меня, что травма реальна. К тому же выбитый зуб продолжал мирно лежать на краю раковины. Тем не менее, я все равно шагнула к умывальнику ближе, чтобы посмотреть и удостовериться окончательно. Верно, один из верхних отсутствовал, но десна распухла несильно, только налилась кровью.

Да уж, похоже у меня низкий болевой порог…

Еще раз сполоснула рот, после чего умылась, тряхнула головой и пригладила мокрыми ладонями волосы. Теперь мой внешний вид стал получше, и я долго глядела на девушку в зеркале, пытаясь уловить хоть какое-то несоответствие с реальным обликом, найти нечто из ряда вон, что подтвердило бы абсурдность происходящего. Только и во сне сегодняшней ночью все было не менее настоящим.

— Зараза!.. — с силой ударила по раковине, причинив себе же больше вреда, однако зуб на краюшке все-таки подскочил и улетел куда-то на пол.

Че-е-ерт!.. Ну почему еще и это?!

Обшарила глазами линолеум: для полного «счастья» не хватало только, чтоб родители первыми нашли зуб. Но и сама на разноцветных квадратах не смогла его обнаружить. Хлопнула себя по лбу, наказывая за излишние эмоции: а если б умывальник загремел об стену или зеркало съехало на пол, ― я бы всю семью подняла!

Удар ладонью вызвал новый приступ мигрени. Я схватилась за голову, качнулась вперед и чуть не завалила этот долбанный умывальник. Фига он вообще лезет с утра под ноги?! На нем (как же без этого?) зазвенело зеркало, и я, дернувшись назад, с трудом замерла на одном месте, сдавливая себе виски.

Так, всё, успокойся, пока еще чего не учудила. Как говорит мама: «Всегда и всему есть объяснение. А в жизни многое случается, надо понять причину и не выходить из себя».

Дожила, маму цитирую! Однако верно, надо угомониться.

Глубоко вдохнула, замедленно и до тяжести в животе выдохнула. Кажется, немного полегчало. Опустила руки, облизнула десну на месте выбитого зуба…

— По-моему, он у меня до этого шатался, — припомнила я вслух и продолжила мысль: — Во сне, небось, сама себе и губу разбила. — Натянула на лицо подобие улыбки, пытаясь изменить свое настроение.

Да, все именно так, надо привести себя в порядок, а то в школу скоро собираться!

Умылась холодной водой, чтобы прогнать остатки ночного кошмара, а заодно сильнее намочить разлохмаченную шевелюру, стремящуюся встать дыбом, и окончательно пришла в себя.

Тогда же из соседней комнаты раздались тихие шаги, а вслед за этим я увидела Мишку.

— Понедельник – день тяжелый, — зевая и потягиваясь, произнес братец и, замерев в дверном проеме, выжидающе уставился на меня. Я лишь поджала губы и вяло повела плечами, не понимая, чего он от меня хочет. — Доброе утро, — прошептал он, облокотившись о косяк.

— А, — спохватилась я, — доброе, — и, наклонив голову, уступила ему место.

Заметил ведь. Уверена, что заметил. Почему же молчит?

Мишка задумчиво улыбнулся, прошлепал к умывальнику и принялся наводить марафет.

Я снова осмотрела пол в поисках потерянного зуба и облегченно вздохнула, не найдя такового: значит, и брат не наткнется на него ненароком. Губа разбитая – мелочи, а вот зуб выбитый…

— Как же мне плохо, — пожаловался Мишка, выключая воду, несколько секунд просто смотрел на свое отражение, после чего обернулся ко мне. — Ты чего так рано поднялась? Могла бы ещё часок поваляться.

— Не спится, — качнула я головой, бросив беглый взгляд на его обнаженный торс: вот же машина для убийства, когда он только успевает качаться.

— Э? — недовольно выдал брат. — Чего так посмотрела-то? Я ж не голышом разгуливаю, а в штанах.

— Да просто, — пожала я плечами и решила по-быстрому уйти, пока еще к чему не придолбался или – что еще хуже – не начались мучения.

Не то чтобы он надо мной издевался, просто любовь у него была какая-то дикая, или развлекался этот садюга так. Пахал на своей работе, с пугающим рвением чиня компьютеры и телефоны, отчего по утрам да вечерам выглядел так, будто он гуляка заядлый, а меня типа редко видел, вот и старался уделять как можно больше внимания…

Дверной косяк выскочил передо мной неожиданно, и я не успела уклониться. С громким «БАМ», больше всего отозвавшимся у меня в челюсти, я застонала и замешкалась в проеме: тут-то меня и настигла здоровенная ладонь брата, упавшая на мою голову.

Мишка круто развернул меня к себе, при этом чуть не сломав мне шею, и пристально вгляделся в лоб, на котором, скорее всего, уже появилась хорошая шишка.

— Все нормально, — ощупывая ушибленное место, заверила я. — Пойду, посплю еще немного.

Выскользнула из-под его руки и попыталась смыться, но эта гора мускулов загородила мне дорогу, крепко обняла до хруста в позвоночнике и радостно хихикнула.

Нет, вообще Мишка очень хороший и заботливый брат, просто дури в нем немерено. Если подумать, то он принимал наибольшее участие в моем воспитании, ну и бабушка еще. Родителям частенько не хватало времени, чтобы взяться за меня основательно. С детства сидела у Мишки на шее, из-за чего он порой и с девушками встретиться не мог. Я ему благодарна, конечно, но мне уже не десять лет, чтоб со мной нянчиться.

— Задавишь меня, — со стоном промычала я, попытавшись тряхнуть головой и скинуть его волосы с лица. Он временами отращивал шевелюру, а когда что-то хотел изменить в своей жизни, то стригся очень коротко или машину менял. Уж лучше бы девушку завел. — Да пусти уже, ну.

— Не гунди, — ответил мне брат, но таки отпустил, правда, тут же схватил за плечи и уставился на мои губы. — Это что?

И почему я надеялась, что не спросит?

— Улыбнулась неудачно, — скривила я губы и отвела взгляд в сторону.

Он же ходячий детектор лжи, знает меня как облупленную, не поверит ведь.

— С Нинкой опять подралась? — предположил Мишка, ухмыльнувшись.

— Тебе виднее, — пришлось согласиться мне сквозь сжатую челюсть.

Всё равно правда звучит неубедительно. Не говорить же, что я сама себе ночью губу разбила, да еще и зуб вынесла.

— Она тебя когда-нибудь прибьет, — мрачно произнес он, отпуская мои плечи, и немного погодя добавил: — или ты её.

— Не прибьет, — отмахнулась я, отвечая на неудачную шутку брата, и тихо протопала через зал в свою комнату, прикрыла дверь, после чего сползла по ней на пол и приглушенно вскрикнула, закрывая ладонями рот.

Почему же так больно?!

На месте, где еще ночью находился мой зуб, дергало так, что я губами чувствовала свой пульс. Я не смогла сдержать слезы, потому минуты три сидела на полу и тихонечко плакала. Главное, что не при Мишке разрыдалась. Вот… только… что мне родителям сказать?! Скинуть все на Нинку?

Она бы не обиделась, даже обрадовалась бы, но мне самой такие проблемы не нужны. Мало ли чего: мама решит в школу наведаться, объясняй потом, что да как. К тому же, Нинка если б и ударила, то не по губам, скорее бы пощечину вмазала. Наши с ней драки и драками-то не назовешь. Просто озлобилась на меня девчонка еще в начальных классах. Я сама виновата была, предала ее, прекратила с ней отношения ради своего нынешнего друга. Вот Нинка теперь и старалась показать, что мне без нее обязательно должно быть плохо, а плохо сама и делала. Да и ладно, это можно назвать своеобразной любовью: подумаешь, пару клочков волос друг другу выдрали да слов обидных наговорили. Я уже и не представляю себе иную школьную жизнь.

Вдоволь наобнимав свою голову и до самых кончиков пальцев на ногах прочувствовав зубную боль, я переползла на кровать. Спать не хотелось. Боже упаси, чтобы опять какая-нибудь чушь приснилась. Поэтому по привычке потянулась к тумбочке и, взяв ручку и ежедневник, начала писать. В мельчайших подробностях я описывала свои ночные кошмары и сегодняшнее утро, чтобы потом попробовать разобраться в этом безумии.

Когда же закончила свое занятие, боль в голове казалась незначительной.

Осторожно вернула ручку и дневник в тумбочку, стараясь как можно тише прикрыть потом дверцу, и медленно встала с кровати. Попытала счастье, собравшись заправить постель, но с каждым резким движением по вискам начинало ощутимо стучать. Так что, решив отложить это занятие до обеда, поплелась к шкафу и, сжав зубы, рывком открыла двери: тут уж деваться некуда, не в пижаме же в школу отправляться. Двери все равно клацнули петлями, поцарапав этим звуком мой затылок. Пришлось замереть на несколько секунд, чтобы перетерпеть приступ боли, а затем окунуться в маленький мир моей одежды.

Главными критериями моего стиля, в который периодически совала свой нос мама, являлись: удобство, желательно темные тона, спортивная обувь и махровый напульсник, с которым я никогда не расставалась весь последний месяц. Так что сборы не заняли много времени.

Как можно медленнее и не до самой кожи погладив непослушные волосы расческой, выглянула в зал, прислушалась: звуки разговора доносились справа, из кухни, – и мелкими перебежками прошла через огромную комнату, на сей раз нырнув в дверь слева.

Ванна располагалась по соседству со спальней брата и напротив комнаты родителей, а двери в нее никак не могли починить, сродни дверям в мой шкаф: скрипели, как заржавевшее колесо. Вот и приходилось, если кто-то спал, как можно реже использовать ванную и топать к умывальнику. Сейчас же все семейство поднялось, и никто не мог недовольно скривиться. Минута дела: самой, что ли, смазать эти чертовы двери?..

На сей раз моя головушка отреагировала на скрип не так яро. Вот только зубы почистить мне удалось с трудом и частично, и тут уж виновата была моя расшибленная десна. А разбитая губа все еще бросалась в глаза, по крайней мере, мне, она так и притягивала к себе внимание, наверное, из-за не очень сильной, но все же существенной боли. Ко всему прочему на лбу красовался небольшой синяк, который я тут же закрыла челкой.

Ох и видон... Но это еще ничего. Главное испытание впереди: лишь бы родители не сильно ругались.

С крайне пессимистичным настроем я отправилась на кухню, где мама, папа и брат уже сидели за столом, ускоренно завтракая. Ненадолго задержалась в дверном проеме, всё еще набираясь смелости, после чего подошла к родне, с опаской поглядывая на отца.

Мо́хов Сергей Андреевич был из тех людей, у кого все всегда под контролем и строго по планам, а я сейчас нарушала его устоявшиеся представления о нормальном утре и послушной дочери. Ну, я тоже, вообще-то, не любила неожиданности, но относилась к ним не так рьяно. Хотя здесь дело больше в другом: я сказала родителям, что проблемы с Нинкой уже решены, тогда как выкручиваться?..

Отец, услышав шаги, сразу повернулся и замер, изучая мое лицо. Не проронив и звука, он положил свой бутерброд на стол, поднялся с сурово сведенными бровями и навис надо мной.

— Я же говорил, — как бы невзначай бросил Мишка, наблюдая за нами. Он-то как раз знал, что с Ниной мы воевали до сих пор, но уверена: не ябедничал.

Мама, очень правильный, честный и до невозможности мирный человек, взглянула на меня большими от удивления глазами, однако промолчала, ожидая, что нагоняй я сейчас получу от отца.

— Пустяки, — усмехнулась я, стараясь не сильно открывать рот, — пулевое ранение. Не обращайте внима…

Отец резко прервал мою речь, положив мне на голову ладонь, а второй рукой осторожно коснулся подбородка и приподнял его. Улыбка с лица мгновенно исчезла, не от страха, а просто в данной ситуации глупо было бы радоваться, пусть и искусственно. А пронзительный взгляд родителя обжег мои губы, плавно перешел на лоб и снова скатился вниз.

— Пулевое ранение? — переспросил он, задумчиво хмыкнув. — И кто ж в тебя стрелял-то?

— Ну-у… — я отвела взгляд в сторону, экстренно соображая, что ответить. Может, даже сказать правду? Всякое ведь бывает, верно?..

— Лоб она при мне расшибла, — выручил вдруг Мишка.

— Как так? — удивленно спросила мама, переведя взгляд на сына.

Тот лишь пожал плечами и выдал:

— Проснулась рано, небось, стекло лобовое как надо не протерла, вот и вписалась бампером в дверной косяк, — и продолжил жевать, поглядывая на настенные часы над столом.

— Ну и что с тобой делать? — улыбнувшись, поинтересовался отец. — Отправить на штрафстоянку?

— Вот как ты умудряешься, Жень?! — воскликнула мама, с беспокойством осматривая меня.

Фу-у-ух, кажись, критический момент пережит, спасибо Мишке.

— А с губой чего? — тут же разочаровал отец, продолжая держать мою голову: шея уже болит. Я виновата, что самая мелкая в семье?!

Правда… ответить-то что?

— Да я… ― Ну же, думай! Думай! ― Я…

И снова заботливый брат пришел мне на помощь.

— Сама, небось, аварию себе устроила, — хохотнул он, выходя из-за стола и направляясь к умывальнику. — В прошлом году, помните, в снег с крыши прыгала с уличными мальчишками, так ведь коленом фару себе левую разбила.

— Эй! — воскликнула я раздосадовано, мотнув головой. Отец убрал руку с моего подбородка, и я повернулась к умывающемуся Мишке. — У меня глаза, а не фары!

— Факт остается фактом, — по-доброму улыбнулся он, смотря на свое отражение и подмигнув.

Да-да, знаю, спасибо тебе, спасибо.

— Все зубы на месте?

Я аж вздрогнула, а родитель развернул меня к себе тем же жутким способом, что и брат около часа назад.

Болт я им, что ли?! Что ж меня крутят-то постоянно?!

Промычала в знак согласия, не собираясь тревожить семью еще больше. Ясное дело, придется сказать, да и сами заметят, но как-нибудь в другой раз, пусть без волнений едут на работу.

— Покажи, — голос отца настоящим приговором отозвался в моей голове, а сердце ухнуло в пятки. Мало того, что соврала, так еще и не знаю, что придумать в свое оправдание.

Не спеша стала открывать рот, чувствуя, как снова задрожали колени, и тут же сомкнула губы от неожиданно зазвучавшей мелодии.

Отец скорчил недовольную рожицу, быстро достал мобильник из кармана своей светлой рубашки и, не глядя на экран, принял звонок. В тот же момент я услышала, как кто-то приглушенно закричал из трубки. Родитель спокойно выслушал этот вопль, после чего немного раздраженно ответил:

— Я один в бригаде?! Моя смена начнется через час! — Закатил глаза к потолку, принимая очередную порцию криков себе в ухо. — Щас приеду, не ори так! Твой склад все равно сгорит, я же не ракета! — И, сбросив вызов, нервно убрал мобильник обратно в карман. Он пожарный у нас, причем нарасхват, с собственной машиной, огромной и красной. — Поговорим вечером, — шепнул мне отец на ухо и, легонько хлопнув по макушке, а словно леща отвесив, прошел к двери. — Всем удачного дня! — И я услышала, как хлопнула дверь.

Мама, видимо что-то вспомнив, вылетела следом, а Мишка снова мне улыбнулся, довольный собой, как никогда ранее.

— Ешь давай и выходи, я в машине буду, — быстро проговорил он с важным видом и тоже покинул дом.

Я в ответ лишь облегченно вздохнула, хоть и знала, что это еще не конец.

Повышенное внимание родителей конкретно ко мне – убивало. Хоть с работы приходили чуть ли не в полночь, конечно же уставшие, умудрялись засунуть свои носы в мой дневник, который я для них-то и вела.

Почему так поздно домой возвращались? Ну так, мама же ответственная, старается делать все идеально, поэтому на износ работает в магазине, доставшемся ей от семьи. А папа… У того график вообще суровый и частые ночные смены. Но ведь находили время на меня. И так всю жизнь. Потому что я девушка? Лучше бы мальчишкой родилась! Мишку вон не трогают и раньше не донимали…

Мысленно замолчала, оторопев от своего откровения и вспоминая, что во сне я себя представила как раз парнем. Поэтому?.. Ну блин, видать реально всему можно найти объяснение.

Все еще обалдевая от пришедшей мысли, села за стол, хотела быстро позавтракать, но не смогла и чаю выпить: десна и губы от горячей воды стали пылать еще яростнее. Поморщившись и прикрыв ладонями рот, сбежала в комнату собирать портфель. Однако это в кратчайшие сроки сделать не удалось: мама пришла почти что следом за мной.

Вообще-то, я безумно люблю своих родителей, ну и брата, разумеется, тоже, только порою они все меня выбешивают своим занудством. Если отец просто не любил сюрпризы, то мама хотела исправить всех и вся и сделать жителей планеты такими же правильными, как она сама. Перечитав гору книг, пичкала цитатами даже посетителей магазина, ну а я была ее излюбленной мишенью. Как-то слышала от бабушки, что отец был в молодости еще тем шалопаем. Как он только женился на маме? Не, наоборот, как это она вышла за него замуж? Историю их знакомства я знала, однако все равно не понимала. Такие ж разные были. А потом, очевидно, отец перевоспитался. Единственное, чем они раньше походили друг на друга, да и сейчас – это внешностью. Оба кареглазые, темноволосые, и нас с Мишкой наградили тем же. Только и здесь я отличилась: коричневая ворона в чернокрылой стае.

— Так что случилось на самом деле? — как обычно тихим ласкающим слух голосом спросила мама, и я тяжело вздохнула.

Ну вот что я должна была ей сказать?

— Честно? — поинтересовалась я и тут же продолжила: — Не знаю.

Естественно, такое заявление маму: не убедило – это раз, удивило – это два, разочаровало – это три. Лучше бы я наврала́ с три короба. Приготовившись выслушать очередную нотацию длиною с электричку, виновато поджала губы и уставилась себе под ноги, только не судьба.

— Женька?! — раздался Мишкин вопль откуда-то из кухни, а следом хлопнула входная дверь, и я скосила взгляд на маму в ожидании ее реакции.

— Будь поосторожнее, ладно? — улыбнувшись, смягчилась она.

Я искренне дала ей обещание, в темпе собрала портфель, выбежала в коридор и, на ходу натянув черные кроссовки, вылетела на улицу к брату, уже заведшему свою десятку. В школу ехать не хотелось, тем более показываться на глаза Нинке, да и другу своему тоже, но разве у меня был выбор?

— Чего так долго? — нервно поинтересовался Мишка, посмотрев на меня в зеркало заднего вида, и я лишь пожала плечами.

Как выразился отец: я же не ракета, а учитывая тот факт, что и позавтракать не смогла, пусть скажет спасибо. Я еще и быстро справилась!

Однако высказывать все это вслух я не решилась хотя бы потому, что была ему очень благодарна за защиту, и, тихонечко сев ближе к двери, уставилась в окошко на наш здоровенный бежевый дом, обшитый виниловым сайдингом.

А потом мы тронулись…

***

Гвадаар, пост оэнгеров Восток – 2

Уже давно не хромая, выбросив искусственный горб-подушку, спрятав не свою трость под мышку и выпрямившись во весь – надо заметить – немалый рост, мужчина, все еще пребывая в облике старика, приближался к следующему посту оэнгеров, думая о том, что ему несказанно повезло на предыдущем. У Паулина были все карты в руках: узнал его, а значит, мог с чистой совестью заковать или даже убить, только не стал – дружба не позволила.

Много лет прошло с их первой встречи, и всякое случалось. Сейчас, например, хоть и были на одной стороне, боролись за разное. Однако никогда не забывали былые времена. Такое нельзя забывать, иначе придашь самого себя. И Риус помнил, очень хорошо помнил доброту своего друга.

«Хороший он все-таки человек, несмотря на вздорный характер, ― «старик» даже усмехнулся своему выводу и тут же от него отказался: ― Убил бы его, если б мог. Это не человек, а ходячее милосердие, любящее попрекать своими добрыми делами им же спасенных!»

И все-таки мысли о каждой стычке с Паулином вызывали не только раздражение, но и улыбку. Этих двоих можно было назвать братьями, не смотря на то, что разных кровей. Правда, они отличались друг от друга кое-чем еще: Риус ненавидел Дэмиоса сильнее. Его отец Б’ёрис устроил в Иллии настоящий хаос, вынудил многих искать лучшую жизнь вне материка. Если бы не это, родители Риуса не погибли бы от рук пиратов. Такое тоже не забывается, просто невозможно забыть. А Дэмиос – всего лишь щенок, которого надо задавить, тогда в мире воцарится хоть какое-то подобие мира…

Озлобленный своим же потоком мыслей Риус перестал строить из себя невесть что и, привлекая внимание оэнгеров, прямо у самого моста стянул с головы колючий парик, державшийся благодаря присохшей грязи, а с лица попахивающую спиртным бороду. И не с обычного ведь лица, а с очень знаменитого по всей Иллии, разве что единицы, зачастую выходцы из далеких деревень не знали, кто он такой.

Оэнгеры мгновенно навели оружие на опасного преступника, раздумывая, каким доставить его вершителю – живым или мертвым, только в следующую секунду многие из них нацелились уже на своих товарищей, а из леса, возле которого находился пост, с громкими криками и смехом высыпала толпа разбойников в темно-зеленых мантиях с надвинутыми на лица капюшонами.

Не один Риус был недоволен властью и своей жизнью, многие хотели чего-то другого. Чего-то, но пока непонятно чего. Счастья, благополучия, мира, денег… Причин было море, однако лишь единицы понимали, что построенный на войне мир вряд ли будет способен удовлетворить все запросы пусть даже частично.

На место Дэмиоса придет новый вершитель… Кто? Как он будет выбран? Сколько тогда людей останется недовольными?..

― Вы с нами или против нас? ― равнодушно осведомился Риус, осматривая тех, кто все еще целился в него, наивно полагая выиграть эту битву силой, а не дипломатией. И его взгляд красноречивее любых слов говорил, что от решения этих людей зависит их собственная жизнь.

― С Безликими? ― усмехнулся верховой оэнгеров, уверенный в преданности оставшихся с ним людей. ― Да ты верно спятил?

Что ж, некоторые с ним не согласились: пятеро человек быстро передали оружие разбойникам, не собираясь умирать за вершителя, который, впрочем, и им платил не так много, как хотелось бы. Увидев это и хорошо поразмыслив, еще трое присоединились к безликим.

Верховой казался слегка удивленным, разочарованным, злым и с дрожью в руке продолжал целиться в Риуса, как и еще несколько оэнгеров. Самоубийцы, иначе их не назовешь.

― Ясно, ― расстроено прошептал «старик», к подобному привыкший, но каждый раз сожалеющий, что выходит все именно так.

Мужчина полез в карман платья, которое пока не успел снять, и, среагировав мгновенно, верховой выстрелил из револьвера. Риус не менее быстро отпрыгнул в сторону, откуда метнул свой короткий нож. А ведь научили его этому как раз пираты. Лезвие вонзилось человеку точно в лоб, не давая и шанса остаться среди выживших, а верные – то ли ему, то ли вершителю – товарищи к этому времени уже лишились своих жизней благодаря остервенелости людей Риуса.

В подтверждение своей преданности новому предводителю те восемь оэнгеров спешно подбежали к убитым, разоружили их и потащили за ноги в лес под одобрительное улюлюканье безликих.

― Дождь скоро пойдет, ― тихо сообщил Риус, со вздохом облегчения снимая с себя серое платье насквозь пропитого старика.

― Это хорошо, ― приятным голосом согласился с ним один из оставшихся, все так же пряча лицо под капюшоном. ― Смоет с моста кровь, пригонит к нам в лес новую добычу… Мы ждали тебя, ― усмехнулся он погодя. ― Знали, что ты вернешься. Это же ты…

― Надо рвать когти в Палаван, пока стражники не начали шерстить окрестности, ― вместо ответных эмоций объяснил тот, глядя на небо, встрепенулся, махнул рукой, приказывая всем возвращаться в лес, и сам двинулся в том же направлении. ― Только подождем кое-кого и рванем.

― И кого же? ― заинтересовался тот, поспешив за ним следом.

― Амакаши Мумб Юн, ― тихо ответил Риус, искренне улыбаясь, ― Амакаши… Мумб Юн, ― с воодушевлением повторил он и скрылся во тьме леса.

***

Зэндаар, окрестности школы

— Жень?! — громко окликнул Мишка, и я вздрогнула от неожиданности. — Ты где летаешь? Мы подъехали уже.

― Что?..

Не моргая растерянно уставилась на брата, выглядывающего из-за своего сидения. Кажется, он был чем-то обеспокоен, протянул руку и помахал ею у меня перед глазами, пытаясь вернуть свою чудаковатую сестру, то бишь меня, в реальность.

Осторожно откинула его ладонь, затем посмотрела в окно… Похоже, я на какое-то время отключилась от этого мира. Помню, что машина двинулась вперед, а дальше все как в тумане. Какая-то трава, чей-то возглас: «Смотри, очухался!», глубокое синее небо над головой…

— Женька?!

Подскочила на сидении от еще одного вопля, резко вырвавшего меня из транса, и взглянула на брата.

— Ты боишься, что ли? — предположил Мишка, поглядывая на меня уже с удивлением.

Теперь он висел на спинке сидения, и его правая ладонь мирно покоилась на моем плече. Когда успел?..

Я замедленно качнула головой, смахнула его руку и выбралась на свежий воздух, стараясь не обращать внимания на взволнованного родственника. После чего аккуратно прикрыла дверцу: Мишка дорожил своими машинами, наверное, в той же степени, что и мной, поэтому сильно сердился, если кто-то обходился с ними грубо – и, не оборачиваясь, двинулась к школе, на прощание махнув брату рукой.

Тот, слава богу, не стал тормозить и уехал довольно быстро, оставляя меня наедине со своими кошмарами, один из которых находился прямо передо мной.

Школа. Та-да-да-дам... Прямо холодок по коже. Бр-р. Та самая улица, только не такая серая и без вымазанных в крови людоедов, машина директора…

Я даже вздохнула с облегчением, увидев, что на крыше пепельной Мазды никого нет. Но все равно интересно, кто же тот парень, что мне во сне встретился? Хотя… Какая, блин, разница?! Что со мной вообще творится?!

Ускорила шаг, чтоб не видеть эту доставшую меня дальше некуда улицу, напоминающую о страшных тварях и том инциденте с разделением. Преодолела чертову дюжину ступенек, огибая нескольких учеников на лестнице. Юркнула в открытые двери и кое-как успела нырнуть в нужный мне коридор, не столкнувшись ни с одним из спешащих в свои классы учеником. Впервые эту манеру заметил мой лучший друг — Александр Пришвин: как оказалось, я всегда старалась обходить людей стороной. Сама уж не знаю почему, просто нравилось мне между ними лавировать.

Перед началом урока двери в кабинет литературы, как обычно, были открыты, так что я беспрепятственно вошла в класс и сразу (конечно, это же я) нарвалась на худощавую крашеную блондинку с большими серыми глазами.

— Опа, — со смешком произнесла Нинка и, улыбаясь нарочито счастливо, взглянула на мою губу. Действительно сложно не заметить, особенно, если у тебя мания выискивать в конкретном человеке недостатки. — От кого же тебе прилетело? Я вроде не трогала тебя последнюю пару дней.

Ее новая и обязательно верная подружка, стаявшая справа от нее, противно захихикала, поддерживая шутку, а Нинка Колотова разочарованно хмыкнула, поняв, что зацепить меня не удалось.

— Мо́хова?! — раздался вдруг громкий возглас за ее спиной, не дав той ляпнуть еще что-то.

Одноклассницы на автомате обернулись назад, а я, воспользовавшись их секундным замешательством, быстренько промчалась мимо, не коснувшись ни одной из них.

— Крутой дриблинг , — похвалил Сашка, продолжая сидеть на нашей парте.

— А то! — согласилась я, подходя ближе и искренне радуясь, что сегодня друг умудрился не опоздать: он жил довольно далеко от школы, но не любил автобусы, вот и топал пешком, зачастую выходя из дома позже, чем следовало бы.

Пришвин, улыбаясь во все зубы, протянул мне руку – для нас было совершенно нормально здороваться, как мальчишки – только, не отпустил, когда я попыталась вернуть свою правую себе.

— Это еще что такое?! — взорвался он при виде распухшей губы, тут же взлохматил мне волосы, зная, что я всегда убираю челку с глаз, и сильнее выгнул брови. — Еще вчера этого не было.

— Да просто…

Я не знала, что ответить, не могла придумать, да и не хотела ему врать, хотя бы ему, поэтому, грубо усадив его за парту, заняла соседний стул и собралась в кратком изложении поведать о своем странном сне и его последствиях, но замолчала, кое-что заметив.

― Что… это такое?.. ― нагло протянула руку и отодвинула в сторону воротник его рубашки. На шее в нескольких местах виднелись… сине-зеленые синяки, и судя по их форме… Что за?..

― Да так, ― отмахнулся он от меня и спешно застегнул пуговицы. ― В ШОД е досталось, ― еще и улыбнулся как-то странно: слишком нервно.

Что ж, В ШОДе, конечно, могло. В этой своей школе для одаренных детей он и правда иногда получал ушибы да ссадины, в первый год обучения даже очень часто, но, посещая ее каждый день в разное время суток, и в будни, и в выходные, не любил распространяться о том, чем там занимался. Одно мне было известно точно – все в той школе было связано со спортом, и Сашкин тренер возлагал на него большие надежды, считая его будущим чемпионом по боксу. Пришвин этому не противился: ему нравилось махать кулаками и при этом не создавать себе проблемы.

Я вот всего один раз видела друга в деле, после чего назвала его Скорпионом – такой же быстрый и смертельно-опасный. Причем его движения очень резкие, перехода нет совсем: вот он стоит, а в следующее мгновение уже происходит удар. Выглядит это жутко, по крайней мере, для меня, зато с таким ничего не страшно, и в правду, как за каменной стеной. Помню, что прозвище ему тогда понравилось, но из вредности он решил и мне придумать что-нибудь, а потом несколько дней дразнил Махаоном, то ли в рифму к своему, то ли из-за фамилии…

Вот только кулаком такие синяки не сделаешь. Его будто душили… В ШОДе, как-то он упомянул об этом, строгие правила и жесткая дисциплина. Не могли там. Значит…

― Саш, ― осторожно обратилась я к другу, зная, в общем-то, что лучше не лезть к нему в душу и не поднимать запрещенную тему номер один, ― это отец сделал?

Пришвин нервно повел плечами, хотел что-то ответить, но лишь зубами скрипнул не в силах это произнести.

Он всего раз доверился мне несколько лет назад и смог рассказать: ему с родителями не повезло. Мать куда-то пропала, когда ему было всего пара месяцев. Отец, решив воспитать ребенка самостоятельно и надеясь, что та вернется или найдется, в итоге сильно запил. Так что При́швин, можно сказать, был сам по себе. Дома находился редко: то у друга своего Пашки, то у меня, то в школе или ШОДе…

Но, как говорится, родителей не выбирают. Радует, что сам он от этого не стал плохим человеком. А может, даже благодаря этому. И все же я сильно беспокоилась за него из-за подобного…

Душил? Серьезно?! Скажу отцу, пусть принимает меры. Пусть, ну не знаю… Нет, Сашка не согласится. Его ведь тогда в детский дом отправят… Че-е-ерт.

― Слушай…

― Замолчи, ― шепотом пресек Сашка любые вопросы по этой теме. Да, подпортила я ему настроение. ― Рассказывай лучше, что там у тебя случилось? ― И выжидающе взглянул на меня, натянув на лицо веселую улыбку.

― Ну-у…

― Я слушаю, ― напомнил он. Пришлось сдаться.

Говорила я недолго, описывала основные моменты, исподтишка наблюдая за реакцией Сашки. Его лицо меняло выражение несколько раз, а в темно-карих глазах читалось недоумение.

Конечно, как лучший друг, он был обязан мне поверить, однако я и сама уже сомневалась в своей адекватности. А все еще ноющая челюсть лишь доказывала, что я была не в себе: в нормальном состоянии человек не станет себя калечить.

Одно успокаивало: Пришвин никогда не назвал бы меня сумасшедшей и постарался бы сделать вид, что хотя бы часть сказанного он принял на веру.

Вообще, Сашка – потрясающий друг, к тому же еще и красавец. Эти черные выразительные глаза… обожаю, когда они блестят, словно в них мерцают звездочки, маленькие такие, яркие. А его прическа. Темные волосы коротко пострижены под машинку, но пряди на теменной части и в челке, не падающей на глаза, длиннее – прям удовольствие подержаться за чуб, правда Сашка постоянно брыкается, если я так делаю. Физически крепкий, высокий, веселый… Хах, я по уши в него втрескалась еще в начальных классах.

— И ты хочешь, чтобы я во все это поверил? — Пришвин выгнул только одну бровь и уставился на меня, как на контуженную.

— Ну, — пожала я плечами, — не хочешь – не верь, — и принялась выкладывать на парту учебные принадлежности, затылком ощущая пронзительный взгляд друга.

Не дождавшись, пока я сама к нему повернусь, чтобы продолжить наш странный разговор, он дернул меня за плечо и привлек к себе: глаза в глаза, нос к носу, рука к руке, изучающий взгляд парня и его потрясающая улыбка…

— А если честно? — прошептал этот коварный змей, искусно играя на моих чувствах.

Внизу живота моментально разлилось приятное теплое волнение, перехватило дыхание, а в голову с фейерверком примчались непозволительные мысли, хотя я прекрасно понимала, что все мои фантазии никогда не перенесутся в реальность.

Что же ты творишь?..

Сашка наклонился еще ближе, заставляя меня удивляться его уже откровенной наглости и жестокой шутке. Слишком жестокой для меня. Наши губы почти соприкоснулись, на миг я даже закрыла глаза, ожидая долгожданный поцелуй, почувствовала его отрывистое дыхание, а затем…

― Брось его здесь. Нечего ему под ногами валяться, ― этот голос я узнала. Он принадлежал главному оэнгеру с заставы. Но какого?..

Полностью обалдеть от такой галлюцинации я не успела: губы Сашки вскользь коснулись моих, и в тот же миг меня ударило током. Будто я со всей дури шарахнулась башкой об асфальт. В затылке дернуло так, что я отскочила от Пришвина, упала со стула и чуть не отбила себе пятую точку. В панике посмотрела на обеспокоенного друга, не зная, что делать и как себя повести, но, решив не говорить о своем видении, покрутила пальцем у виска, всё еще чувствуя пульсирующую боль в голове.

— У тебя совсем башню свезло?! — злясь (только на него ли?), спросила я, поднимаясь, и Сашка захохотал во весь голос. — Идиот, — буркнула я, снова усевшись на стул и искусственно улыбаясь во все свои двадцать восемь зубов. То есть, теперь двадцать семь.

Я всегда сглаживала всё шуткой и улыбкой, если это касалось Пришвина, пряталась за них, чтобы не выдать настоящие эмоции, а сейчас вот своего сумасшествия. Иногда мне казалось, что Сашка делал так же. Быть может, мы всего лишь два дурачка, которые боятся признаться друг другу, вот только однажды я уже попытала счастье, и он меня отверг. Тогда мне тоже пришлось повернуть всю ситуацию в другое русло, а вот осадок неприятный на душе остался…

И в данный момент это волнует меня куда меньше всего того безумия, что со мной творится. Не хочу снова к психиатру…

— Пришвин?! — вдруг окликнула Тамара Александровна грозным голосом. У меня аж мурашки по телу пробежали, талант прямо опускать мое настроение ниже плинтуса. — Над чем это вы смеётесь? Не поделитесь с классом?

Еще одна Ко́лотова (везет мне на них), но эта гордо носила первый номер. Только, что одна, что вторая – обе заносчивые и высокомерные… э… леди, которых я не переносила на дух.

Учительница прошла к своему столу и разложила на нем кипу тетрадей.

— А разве это запрещается школьными правилами? — как бы между делом спросила я, понимая, что нарываюсь... Вот и что я к ней лезу?! — Звонка еще не было.

Преподаватель среагировала как всегда нервно: гневно уставилась на меня, взглядом прожигая дыры в моей неокрепшей психике. И с чего она так озлобилась? Я долгое время думала, что из-за брата моего – они встречались какое-то время, когда сами были в старших классах – что-то вроде мести, однако если речь заходила о Мишке, она начинала сиять, как звезды на небе. Тогда меня за что ненавидела? Я как-то спрашивала у брата, почему расстался с ней, он и ответил: «Бампером не вышла, ни задним, ни передним, и фары ее сверкают не так ярко, как хотелось бы. В темноте ни черта не видно». Лучше бы и не спрашивала, все равно фиг разберешься в его метафорах.

Звонок прозвенел почти сразу, заставив меня вздрогнуть: я слишком глубоко погрузилась в омут яростных серых глаз учительницы, пытаясь ее переглядеть.

— Мохова, быстро к доске! — не без радости вынесла мне приговор Тамара Александровна.

Ну вот, сама же напросилась. И кто меня только за язык тянул?! Что за бесы в меня вселились?! Или я просто пытаюсь отвлечься от мыслей о своих сдвигах?..

С огромным нежеланием я встала из-за парты и двинулась прямо к ней, к этой террористке Колотовой. Даже фамилия зверская какая-то, заколет еще указкой своей, что так любовно в руках держит. Блин, я вообще не настроена отвечать на ее вопросы. Сейчас как спросит, какого цвета носки были у главного героя, так и сяду с новой двойкой. Не, я училась нормально, чаще на четверки, тройки и пятерки проскакивали редко, но когда к тебе просто хотят придраться, сложно противопоставить такому настрою что-то весомое. По крайней мере, мне.

«Сегодня, наверное, абсолютно не мой день», — грустно подумала я, посмотрев на учительницу в ожидании ее задания.

Та кровожадно улыбнулась, предвкушая надо мной расправу. Я прям невольно мысленно перекрестилась и возжелала, чтоб случилось сейчас что-то настолько неожиданное и серьезное, что спасет меня от этого чудовища хотя бы сегодня. И случилось.

На самом деле случилось!

Произошло нечто до жути странное: сначала я почувствовала колики в ладонях, словно маленькие разряды тока, а затем внезапно, разрезая напряженную тишину, раздались три коротких звонка.

В приличном таком шоке я взглянула на потолок, не знаю, что ожидая увидеть, но, ничего необычного не обнаружив, перевела внимание на преподавателя, слыша, как бахает мое сердце.

Это же случайность, верно? Простая случайность… Или снова галлюцинации?..

Разубеждая меня в этом, звонки снова повторились, и на сей раз сомнений не осталось.

— Собирайте вещи и за мной по двое! — скомандовала Колотова, сгребая тетради. — Особое приглашение надо? — зыркнула она на меня, и я замедленно качнула головой, все еще не веря своему счастью, вследствие чего и отморозилась.

Бросилась к парте, ускоренно закидала учебные принадлежности в портфель и уже в паре с Сашкой встала в конце строя.

Спустя примерно десять минут все тысяча с лишним человек, посетивших сегодня школу, вывалились на улицу и построились по классам. Провели перекличку, что-то рассказывал директор, и нас вдруг отправили по домам.

— Похоже, не учебная, — шепнул на ухо Сашка, вытягивая меня за руку из толпы.

— А я что-то не въехала, — мотнула я головой, тщетно пытаясь прийти в себя. — Чего стряслось-то?

— Сам не понял, — пожал он плечами. — Дыма нет, сигнализация взбесилась, что ли? Вроде, провода оплавились, или что-то типа того.

Все еще уговаривая себя не верить, что случилось подобное по моей вине, я не мигая уставилась на друга. Желания не исполняются – это я усвоила давно, а если все же повезет, то явно не так быстро…

Да что ж за день-то такой сегодня? С ночи покоя нет!

— Домой сейчас? — оборвал мои мысли Пришвин, с беспокойством глядя на меня. — Что с тобой такое?

— А? — отозвалась я немного нервно. — Все в порядке, просто головой сильно треснулась. Хорошее же у нас качество дверных косяков.

Пришвин в ответ задумчиво хмыкнул, после чего обернулся на ворота в школьный двор, куда подъехала пожарная машина.

— На всякий случай, должно быть, — прокомментировал он, взъерошив себе волосы.

Давно мы не общались вне кабинетов: у него соревнования шли одно за другим, раньше всех уходил, и домой я топала в одиночку, если брат не приезжал в свой обеденный перерыв.

С легкой улыбкой осмотрела высокого друга (выше меня на целую голову), в который раз с радостью отметив, что ничего в его стиле не изменилось: темно-серая рубашка с коротким рукавом и воротником на белых пуговицах, мягкие широкие брюки с белыми лампасами, ну и, конечно же, черные кроссовки с красными полосами, которые он так называть никому не позволял. Боксерки  так боксерки, вид у них все равно кроссовок.

— Ты уснула? — удивился вдруг Пришвин, щелкнув у меня перед носом пальцами. — Домой, спрашиваю?

— Конечно, — на этот раз быстро ответила я. — Куда ж еще-то? — и насколько могла мило улыбнулась. Что-то не так… Со мной явно что-то не так… — Ты в ШОД?

— Ага, — кивнул он. — Пошли тогда, — парень приобнял меня за плечо и потащил прочь от школы.

Чувствуя себя неловко, потопала рядом, исподтишка поглядывая на друга. Неужто соскучился по мне? Довольный такой, светится весь… Точно!

— Ты же первое место занял на межшкольных, — вспомнила я с восторгом, решив, что именно поэтому у Сашки такое хорошее настроение. — Поздравляю!

— Да брось, — смущенно отвел он взгляд. — Получать награду за то, что кому-то в челюсть настучал – как-то странно, не находишь?

— Э… ну… разве что совсем немного, — согласилась я, поразмыслив над его словами, и замолчала.

Почему-то всегда, когда мы оставались с ним наедине, у меня в голове умирали все мысли, и тем для разговора не находилось. Нельзя же молчать всю дорогу!

— Я…

— Я…

Оба резко смолкли, а следом за этим рассмеялись, мгновенно сбрасывая все напряжение, вот только рука чья-то с золотыми часами вдруг легла на плечо Пришвина, и меня придавив слегка. А веселье наше сменилось удивлением. Хотя уже спустя секунду я прикусила себе губу, чтобы болью оборвать все слова, собирающиеся вырваться наружу.

— Куда летишь? — громко и чему-то радуясь, спросил Сашкин друг, осознанно меня проигнорировав. Ох уж этот котяра рыжий, терпеть его не могу. — Еле догнал.

— А че догонял тогда? — недовольно буркнула я, с каждой секундой бесясь все сильнее.

— Хох, как недружелюбно, — продолжая лыбиться, ответил Пашка, бросив на меня косой взгляд. И глазища какие-то кошачьи: большие, зеленые, и зрачок чуть удлиненный. — Поцеловалась с кем-то неудачно?

А вот этого я не ожидала, даже затихла от шока, зато Сашка сжал ладонь в кулак, что на моем плече покоилась. Я же, собравшись ответить в тон Елецкому, снова замолкла, потому что меня опередил Пришвин.

— Ну-ка цыц оба, — раздраженно бросил он, глядя только вперед.

Я знала, что Пашка его друг детства, но ничего не могла с собой поделать: у меня складывалось впечатление, что он – моя наглая, рыжая, патлатая соперница, у которой на Сашку больше шансов, нежели у меня.

— Обе, — поправила я Пришвина, и он почти сказал это, однако, взглянув на меня исподлобья, промолчал.

Все: прогулка наша была бессовестно испорчена. Парни стали обсуждать межшкольные соревнования, сражения не только на кулаках, но и в баскетболе, футболе и иже с ними. Так и хотелось цапнуть Елецкого за пальцы, чтоб руку свою с Сашкиного плеча убрал. И вот зачем он влез? Что ему нужно-то? Я до сих пор не понимаю, почему он в школу нашу перевелся в начальных классах: богатый, стильный, высокий, симпатичный – такие должны жить подальше от нормальных людей. Присосался к Сашке, как энцефалитный клещ и разъедал ему мозг. Испортит ведь мне друга: сам курит, выпивает и девушек меняет, как перчатки…

— Жень? — выплыл вдруг из-за стены моих мыслей спокойный и тихий голос Пришвина.

— Да?

— Он ушел давно.

Я резко остановилась, вынуждая тормознуть и Сашку, взглянула на него: взволнованный и немного удивленный, а Пашки рядом и правда нет.

— И пришли уже, — огорченно хмыкнул друг, посмотрев мне за спину. Проверяя, обернулась, чтоб взглянуть на свой дом, и растерянно заморгала, не понимая, как так-то. — Я не врач, — произнес вдруг Пришвин, очень бережно убирая челку с моих глаз, — но с тобой явно что-то не то.

Я не нашлась, что ответить. Просто не знала. Этот провал был таким же, как в машине, а до этого во сне. Я снова начинала терять ощущение реальности…

— Выспись хорошо, ладно? — с беспокойством во взгляде попросил он, убрал руку от моего лица, еще секунду смотрел на меня, после чего уставился на боксерки. — Увидимся завтра в школе, — как-то очень грубо сказал Пришвин и направился дальше, оставив меня в недоумении смотреть ему вслед.

Черт знает, что творится. Вот же дура, такой шанс упустила!..

Очень быстро и нервно открыла калитку, хлопнула ей назло своей больной головушке, сжав зубы, подошла к двери, достала из кармана ключи, а затем оказалась уже разутой и у кровати.

Да что… происходит?..

Найти ответ на этот вопрос я не успела: на миг передо мной возник образ девушки в маске, кажется, я все же легла в постель – не уверена, а потом – голубое небо и мягкая зелёная трава…

 

4 глава. 

По следам сагота

Кто-то просил богов 

дать им священный меч,

Чтобы сразить врагов 

и мир свой суметь сберечь…

Гвадаар, юго-восток Иллии, с. Балашки

Когда-то давно это место почитали, как священное, дающее начало великим родам могущественных воинов, способных мудро править Гвадааром и его жителями или же противостоять добру, творя не менее великое зло, теперь оно лишь отдаленно напоминало тот прекрасный город, многие века даривший всему живому чудеса и мир.

Балла́ Акши́ – таково было первоначальное название Балашек и означало оно «верные слуги» или «верноподданные», но, судя по легендам, не первому его жителю, а тем, кто находился по другую сторону дремучего леса.

Превратив часть земли в обожженную черную поляну, дышащий самой тьмой Рокк возвел здесь свой замок и долгое время обитал в этих краях. Его брат, племянники и дети тамошних магов оберегали – нет, не его – весь Гвадаар от озлобленного дракона, сдерживая его силу и испепеляющее дыхание.

Были и другие, кто хотел помочь, поэтому в скором времени Балла Акши превратился в город, где процветали чудеса, создавались артефакты, учились волшебным ремеслам. Великие потомки сильнейших чародеев объединили свои рода с семьями искусных магов… Так и повелось, что в этом городе остались жить только те, кто был наделен силой.

Сдерживающих Рокка люди прозвали «защитниками» или саготами, противников такой позиции «самозванцами» или дэвраками. Это и стало погибелью для города. Стычки между магами или самими Мумб Юнами, прежде носившими гордое имя Мумбэнитэри Юнэс – Дети Всесильного Создателя, заставили многих покинуть Балла Акши и обосноваться на западе Иллии, где они и продолжили обучаться мастерству.

А время город не пощадило. Лес с каждым годом отвоевывал все больше места, прорастая прямо в заброшенных домах… Затем и Рокк покинул этот мир, запершись в своем логове у Драконьих гор и скорее всего испустив там дух. Последний из Мумб Юнов – Аврэлий тоже канул в Лету.

От былого и прекрасного города остались одни руины. Траурные цвета разгромленных жилищ гармонично слились с зелеными оттенками леса. А замок, прежде внушавший уважение и трепет, сейчас вызывал холодок по венам своим заросшим и темным видом. Будто одноглазый призрак своего последнего хозяина, он порос на одну сторону плющом, а с другого бока был надкушен временем и могучим стволом дерева.

Но даже в таком запущенном виде Балла Акши все еще жил, дышал как-то по-иному, нежели все в этом мире, привлекал своей силой и особенным характером. Люди здесь жили тоже другие, они отличались своей волей и преданностью… И все еще ожидали появления нового сагота, поглядывая на замок на холме, окруженный искореженными деревьями.

Вспоминая и свою прежнюю жизнь, многие моменты, связанные с этим местом, всадник на черном коне, белую гриву которого он вместе с поводьями грубо сжимал в руках, галопом пронесся по тому, что осталось от некогда широкой дороги, протянувшейся сквозь город чудес. Сейчас его не волновал внешний облик Балашек: важное дело, порученное ему, он, похоже, успешно провалил. Вряд ли был виноват сам, раньше его не подводила собственная сила, вероятно, кто-то постарался, чтобы спрятать того, за кем он сюда прибыл.

Заметив человека около одной из хижин, маг резко натянул поводья и остановился у заросшего плющом забора.

― Хозяюшка? ― крикнул он радушно, глядя на пожилую женщину у крыльца. ― Доброго вам дня.

― Доброго-доброго, ― спокойно отозвалась та и медленно побрела к забору. ― Ты случаем не за саготом здесь?

Маг коротко кивнул, стараясь не выдать своего беспокойства, а женщина тяжело вздохнула.

― Давеча утром из замка вышел священный ребенок и направился куда-то в лес, ― махнула она рукой на восток. ― Поторопись. Говорят, хагацены уже близко. Как бы ни случилось чего.

― Спасибо! ― поблагодарил ее маг и ударил жеребца пятками, ничуть не удивившись равнодушному отношению женщины.

Годы, проведенные именно здесь, сделали свое дело: таким людям сложно удивляться или чему-то радоваться. Трудности, безусловно, закаляют, но мало кто знал, какую цену платила Иллия за долгое перемирие с хагаценами. Да, мало кто, но только не местные. Ведь откупаться от враждебных соседей приходилось своими же детьми…

Снова ударив коня, чтобы скакал через лес на пределе своих возможностей, маг направился на восток леса, прямо к границе с хагаценами. Там найти священного ребенка будет проще. Главное, не терять времени, ведь живущий по своим законам лес очень скоро поглотит любые следы его пребывания в этих окрестностях.

***

Гвадаар, пост оэнгеров Восток-1

Говоря о мягкости травы, я серьезно ошиблась. Да, может, местами она и была как прохладный пух, но вот стоило мне повернуться на левый бок, отводя лицо от безжалостных лучей солнца, как я нарвалась на колючее растение, больно царапнувшее мне ухо. Тут же резко села, моментально проснувшись, и зацепилась за очередную колючку: пушистый цветок растения прикололся, как брошка, к моему рукаву, вонзив пару иголок в плечо, чем вызвал новый приступ нервозности. С превеликим удовольствием я оторвала его и сжала в кулаке. Перчатка, к счастью, выдержала, и уже смятую колючку я бросила на дорогу по левую сторону от себя.

Вот так пробуждение…

Попыталась встать, чтобы поскорее убраться из этих шипастых зарослей, но за то время, что я провела здесь, лозы растения успели опутать мои ноги, и я снова приземлилась на землю, с каждой секундой чувствуя нарастающий гнев.

Давно меня все вокруг так не бесило, да еще и трава эта!..

Замерла под влиянием пришедших в мою голову мыслей.

Трава? Какая еще трава? Откуда?..

Начиная понимать, где нахожусь, и что происходит, посмотрела на свои руки в черных кожаных перчатках…

Снова этот сон? Разве такое возможно? Реально ли попасть в один и тот же кошмар дважды? Я не хочу тут… Я... Где я вообще?

Срывая колючие плети, осторожно повернулась на сто восемьдесят градусов и оказалась на коленях. Дрожь пробежала волной по всему телу от осознания, что я все еще около моста, где закончился тогда прошлый сон. И что интересно, с тех пор ничего не изменилось: тонкая прозрачная речушка, мелкими волнами бьющаяся о берега, каменный мост, выложенный красными плитами, хвойный высокий лес, шумящий кронами, и оэнгеры в синей форме — все осталось таким, каким я запомнила. Только одно не вписывалось в ранее виденную мной картину – новый персонаж, созданный моим безумным воображением.

А если быть точнее, то у начала моста, где еще недавно стояли мы с дедушкой Ри́усом, находился какой-то мужчина и что-то бурно объяснял тому самому оэнгеру в расстегнутой куртке, что мне врезал. Сейчас я видела этого человека лишь со спины, а также не могла слышать их разговора, потому что сидела метрах в десяти от них у края дороги в кустах. Вот куда меня зашвырнули оэнгеры, чтоб я не валялась у них под ногами.

Вспомнив, что в прошлый раз мне хорошо засадили в челюсть, невольно коснулась языком… зуба.

Что за?..

Снова прошла кончиком языка по верхним зубам: никаких дырок, боли, вспухшей десны – моя травма исчезла. Это было… как-то странно, но заметно подняло мне настроение, хотя я все еще не понимала, что со мной происходит.

Словно почувствовав, что на него кто-то смотрит (да, все это время я продолжала пялиться на его спину), незнакомец вдруг крутнулся на каблуках и уставился прямо на меня.

Красивый – это первое, что пришло в голову, а взгляд зацепился за цвет его волос: черный, словно уголь с тусклым металлическим блеском, однако с правой стороны выделялась ярко-оранжевая прядь шириной примерно в три сантиметра. Это показалось мне интересным и необычным, к тому же на волнистых и длинных по плечи волосах выглядело очень контрастно. Челка же была грубо зачесана назад и маленькими волнами спускалась на затылок, как и остальные волосы.

Будто, несмотря на расстояние, прочитав мой взгляд, мужчина поднял правую руку и завел оранжевую прядь за ухо, отчего я невольно посмотрела в его темно-зеленые яркие глаза – чудно, что я различила цвет отсюда – и от их взгляда почувствовала себя сорняком. Вот серьезно, словно он тут цветочек внеземного происхождения, а я так, будра плющевидная .

Не выдержав взора незнакомца и продолжая его изучать, перевела внимание чуть ниже, к поднятому вороту его теплого, темно-коричневого, длинного до колен, расстегнутого пальто, из-под которого выглядывали белая рубашка на серебряной молнии и самые обыкновенные синие джинсы с большими карманами по бокам. И это все так же стоя на коленях, недаром на меня как на сорняк посмотрели. А на поясе у мужчины висела небольшая черная сумочка в тон ботинкам, похожим на берцы и зашнурованным не до конца. Но самое интересное – это знак на пальто на правой стороне груди: раскрытая светлая книга, а над ней опрокинутая голубая колба, с которой падает золотая капля. Вряд ли это простой рисунок.

Припоминая, видела ли я его раньше, недоуменно хмыкнула. Если только в каком-то журнале… Может, фотомодель? А что, молодой: старше меня всего лет на десять – красивый, высокий... Одно пугало: я ощущала в нем чудовищную, подавляющую силу. Не удивлюсь, если он даже не человек...

Позволив мне вдоволь им налюбоваться, мужчина лишь теперь отвернулся, что-то тихо спросил у оэнгера, после чего все с таким же надменным лицом круто вернул свое внимание ко мне. Явно какая-то шишка, потому и смотрит на других свысока.

— Парень? — вдруг произнес он ровным, чуть взволнованным голосом, совершенно не стараясь перекричать ветер и ручей. И ведь я прекрасно его услышала. — Ты действительно из Бала́шек?

Слегка поразившись проявленному ко мне интересу, коротко кивнула и уставилась на траву, не желая смотреть этому человеку в глаза: они затягивали в болото, лишали воли, усыпляли бдительность…

Тряхнув головой, чтобы прогнать наваждение, снова попыталась встать. Это мне удалось сразу, однако я все же чертыхнулась, запутавшись в колючих лозах, и, как подобает сорняку, выползла на дорогу, где уже и поднялась на ноги, чувствуя дрожь в коленях: возможно, слишком долго на них стояла, но, что вероятнее, так действовал на меня этот мужчина. Покосилась на незнакомца, испытывая желание сказать ему, чтоб отстал, но заметила изменения в его взгляде. Он все еще ждал ответа, не удовлетворившись моим кивком головы.

— Ну, допустим, — неуверенно проговорила я, однако мужчина услышал мое блеянье и заметно засомневался в достоверности озвученной мной информации.

Вот что ему надо? Кто он такой? И…

Ну-ка стоп. Меня должны были пропустить в ближайшее время через мост, а этот, значит, вне очереди решил пройти? Ага, щас прям!

Гневно зыркнула на него, чем удивила даже себя. Это было не в моем стиле, я всегда старалась обходить острые углы, а сейчас так открыто нарывалась на проблемы. И что со мной творится? Я же…

Да фиг тебе! Я ведь сплю! Что хочу, то и делаю!

Продолжая играть с собеседником в гляделки, начала понимать, что проигрываю и все больше желаю уступить. Пугал меня этот тип, сама не знала чем, но аж до дрожи пугал.

— Ближе подойди, — вдруг произнес он, и в его голосе зазвенела сталь.

Это был приказ, очень четкий, ясный, не терпящий возражений. Я немедленно поймала себя на мысли, что собралась его выполнить, однако у меня хватило сил остаться на месте.

— Зачем? — как можно громче и в тон ему спросила я, и мужчина почему-то усмехнулся.

— Не боись, не обижу, — в этот раз его голос был мягким и нежным, и мне очень захотелось исполнить его волю, что я, собственно говоря, и сделала, на несколько секунд потеряв управление.

Я просто пошла прямо, пытаясь понять, зачем. А когда до мужчины оставалось чуть больше метра, пришла в себя. Он же резко шагнул вперед и попытался то ли просто коснуться меня ладонью, то ли ударить. Мне уже было абсолютно все равно. Вновь удивляясь самой себе, я резко отвела его руку в сторону и сразу отскочила назад. То же сделал и он, чуть не столкнувшись с оэнгером.

Вот что за выкрутасы, леший его дери?! Он придурошный или просто больной?! Что я ему сделала?! Сначала тот амбал на мосту, теперь этот… У меня на маске надпись, что ли: «Ударь меня»?! А я-то почему так быстро двигалась? Я и увидеть-то не успела его ладонь, так как сумела ее отбить? Что за инстинкты животные? Какого черта с моим телом? Я – это я вообще или уже не я?!..

В каком-то безумии перевела внимание на теплые зеленые глаза мужчины, готовая взорваться от непонимания, и вдруг успокоилась. Мое сердце почему-то перестало долбить меня в грудь. Я с облегчением вздохнула, продолжая пристально следить за этим человеком. Он стоял смирно, положив руки на пояс, и смотрел на меня. Долгое мгновение мы снова играли в гляделки, а потом он улыбнулся. Милая дружелюбная улыбка, вот только…

Кровь застыла в жилах. Я отшатнулась, качая головой, задохнулась от резанувшей меня мысли: тот самый, с машины директора. Страх, дикий, жуткий, с которым мне сложно было совладать. Я не могла понять, почему этот человек мне приснился тогда и сейчас, и по какой причине я так сильно его боюсь.

С ним что-то не так, он ненастоящий, словно его вырезали из другой картины и вставили сюда. Он ломал вокруг себя все, к чему прикасался. Нечто темное, опасное и… манящее.

— В чем дело? — удивленно и со смешком спросил мужчина. — Ты будто призрака увида́л.

Его слова больно ударили в грудь, точнее, мое сердце опять взбесилось. Разве я не в маске? Как он заметил мой испуг? Это невозможно.

Плавно подняла руку и с дрожью в пальцах коснулась твердой гладкой поверхности.

Тогда как? Что он такое? Почему мне так хочется убежать от него подальше? Но в то же время ноги меня не слушаются…

— Свэнс Го́дан, — очень тихо, но так, чтобы расслышала именно я, сказал мужчина и вдруг поклонился.

Да-да, именно поклонился, чем напугал меня еще сильнее. То побить пытается, то в ноги кланяется. Только вот… что он сказал? Это его имя? Которое? Свэнс или Го́дан? Что из них фамилия?

— В ответ обычно называют свое имя, — нетерпеливо произнес он, видимо привыкнув по своей должности к беспрекословному подчинению. Ну, мне так казалось.

— Да я… я… я просто… — голос исчез, и уже шепотом я спросила: — Простите, а ваше имя?..

— Свэнс, — спокойно отреагировал мужчина, снисходительно улыбнувшись. Возможно, ему было не впервой конкретизировать подобное.

— Ев… — резко замолчала, вызвав недоумение у собеседника, качнула головой и исправилась: — Амака́ши.

Еще несколько следующих секунд Свэнс молчал, внимательно рассматривая меня или даже раздевая глазами. Наверное, мое воображение разыгралось, но края маски определенно потеплели, так и хотелось проверить, не оплавилась ли она случаем. Спустя еще какое-то время я заметила, что мужчина немного в растерянности, кажется, он обдумывал что-то, однако не мог прийти к конечному решению. И это меня слегка пугало, я не то чтобы видела, я чувствовала. Все же… это нелепо, мерещится всякое.

— Может быть… — прошептал он, поднял правую руку и вскользь ударил себя… по уху? Хотя нет, он только волос коснулся, отчего оранжевая прядь выбралась на свободу. — Касс? — предложил мужчина, и я уставилась на него с еще большим недоумением, не понимая, о чем идет речь. — Не люблю длинные имена, — вдруг заявил он, пожав плечами. — А́ма, А́ка, Ма́ка, Ка́ши, А́ши… — перечислил Свэнс с недовольным видом. Он имя мне новое придумывает? — Ладно еще два слога, но больше… не звучит как-то, — и состроил такую забавную мордочку, что я не смогла сдержать улыбку.

Что за странные знакомые у меня здесь? Один чуднее другого. Дед Ри́ус – тот еще экземпляр, теперь этот. И чего я испугалась?

— Так могу я называть тебя Касс? — осторожно спросил Свэнс, прерывая мои размышления, и я коротко кивнула, тем более что мне самой это имя понравилось больше здешнего выдуманного. — Я тоже из Балашек, — внезапно огорошил он, и его взгляд вернул свою холодность.

Вот и допрыгалась. Не стоило мне подписываться под словами дедушки Ри́уса. Черт меня за язык дернул, почему не сказала свои реальные инициалы?! Свэнс, наверняка, в этих местных Балашках знает каждую собаку в морду. Хотя… я-то в маске. Да к лешему вообще! Что я беспокоюсь об этом?! Сон ведь, да? Просто подыграю своему воображению, и все.

— Я не видел тебя раньше, — подтвердил мои опасения мужчина, наклонил голову, словно под другим углом обзора что-то новое заметит. — Но я там давненько не был, — ответил он сам себе, собственноручно вытягивая меня из этой ловушки. — Скажи, а из какого ты рода?

Снова этот род, наверное, про фамилию спрашивает. Раз уж меня Амакаши тут звать, то…

— Мумб Юн, — вспомнила я слова Риуса, и лучше бы этого не делала.

Я понимала, что он, скорее всего, знает тех, к кому я себя приплела, но реакция Свэнса меня поразила: охнул, глаза стали больше, он даже пошатнулся, словно от пощечины.

— А ну-ка, попридержи коней! — вдруг подал голос оэнгер, слушавший всё это время нашу беседу.

Серьезно, что за дела? Дедуля Риус тоже удивлен был, но почему? Да и Свэнс… из Балашек, верно? Он сам должен быть саготом или… как там его… дэвраком.

— Почему я впервые об этом слышу?! — рявкнул оэнгер, сделав шаг мне навстречу и поравнявшись со Свэнсом. А ведь правда, Риус не называл эту фамилию. Неужели боялся такой реакции? — Что за бред, Рокк тебя подери?! — еще громче и надвигаясь. — Ты не можешь быть!..

Свэнс всего лишь успел положить ладонь на плечо оэнгеру до того, как он приблизился ко мне, и амбал вдруг осел на землю, рухнул, словно на него свалилось нечто громадное, причем это нечто почувствовала даже я: та самая сила, мощная, жуткая. Оэнгер мгновение сидел на дороге в растерянности, не понимая, что произошло, а потом резко схватился за горло, слегка посинел, скорчился, будто у него в горле застряла кость, и закашлялся, напрочь забыв обо мне. Раздирая до красноты свою шею, благо на нем были перчатки, оэнгер стал извиваться у моих ног. Он выгибался, вытягивал руки, карябал землю, вырывая из нее комья, снова принимался за кожу, на сей раз с большим успехом, и уже просто сипя. На глазах выступили крупные слезы, прокатились по искаженному от боли лицу…

Я в панике и ужасе, со сбившимся дыханием смотрела на человека, конвульсивно дергающего ногами, не зная, что делать, как ему помочь. Да я и пошевелиться-то не могла, мое тело просто окоченело, а он с мольбой периодически поглядывал на меня. Но что я должна была сделать?

Я не понимала, зачем? Почему? За что с ним так? Что за безумие творится? Хотела закричать, подняла голову, но поймала на себе взгляд темных зеленых глаз. Свэнс даже не обращал внимания на детище своих рук, ему было попросту наплевать на задыхающегося оэнгера. Ни один мускул не дрогнул на его лице. Как так можно? За что?

— Пожалуйста! — срывающимся голосом попросила я. — Отпусти его! Хватит!

Еще секунду Свэнс смотрел мне прямо в глаза, словно ища в них что-то, медленно поднял правую руку на уровень груди и щелкнул большим и средним пальцами. Оэнгер на очень долгую секунду замолк, наводя меня на самые нехорошие мысли – я действительно подумала, что Свэнс его убил, а потом с хрипом втянул воздух в легкие, закашлялся, свернулся клубком, обнимая горло, и учащенно задышал, дрожа всем телом. Я же с облегчением выдохнула, а маг совершенно спокойно переступил через ноги оэнгера.

Мое сердце вновь ускорило ритм, заставляя задыхаться. В голове промелькнула мысль, что это дело рук Свэнса, но я быстро от нее отказалась, вдруг осознав, что мое состояние всего лишь десятая доля того, что испытал оэнгер.

Шаг назад я так и не сделала, и дело даже не в страхе, я не вросла в землю, просто знала, что сейчас Свэнс мне ничего не сделает. Я чувствовала, что он расслаблен, спокоен и настроен по отношению ко мне дружелюбно.

— К сожалению, у меня сейчас нет напарника, — медленно начал он, с каждым словом снижая громкость. — Может быть, вы, Касс, окажетесь не против сопровождать меня в моей дальнейшей дороге? — очень любезно, с просьбой и доброй улыбкой попросил Свэнс, в глазах и намека не осталось на холодность или надменность.

И все же… отказать такому? Разве у меня был выбор? Только…

Тут уж улыбнулась я, обрадовавшись пришедшему воспоминанию.

— Двоих не пропускают, — оправдалась я, собираясь вынужденно отказаться.

Мистер Годан лишь усмехнулся в ответ, что меня насторожило, и, расстегнув молнию на своей сумке, выудил желтую бумагу, свернутую в трубку, протянул ее мне. Не без волнения приняла пергамент, развернула и приятно удивилась, увидев слова на своем языке. Хотя… с чего бы? Я ведь и говорю с ними со всеми свободно.

А вот содержание бумаги, точнее приказа, меня действительно задело. Оказалось, что Свэнсу Го́дану, магу из свиты вершителя И́ллии, и его спутнику можно пройти вдвоём в порядке очереди. Подпись некоего Дэмиоса Мумб Юна, видимо, являющегося важной шишкой или же самим правителем, точнее вершителем. Странное звание, с чем оно?..

Стоп. Мумб Юна? Мумб Юна?! Да ладно? Меня что же, за его родственницу приняли? Обалдеть! Это же, это же… Да как я умудряюсь влезать в такие переделки? Еще казнят за использование знаменитой фамилии! Вот попала! И какого лешего Свэнс мне поверил?! Что теперь делать? Как свалить по-тихому? А-а-а!..

 Оторвала взгляд от листа, с недоверием посмотрела на мага, после чего невольно покосилась на «помирающего» оэнгера. Выбор у меня невелик.

— Ну, если так, — криво улыбнувшись, произнесла я и пожала плечами.

Кто знает, что меня ждет, если Свэнса выбешу… Я все еще не была уверена, что это не сон, но и в обратном сильно сомневалась. Однако меня пугало и другое: слишком быстро и непонятно почему я решилась довериться магу – вот, что послужило главной причиной моего согласия. У меня складывалось впечатление, будто я знала его раньше, но забыла по какой-то причине.

— Во время обеда ко мне присоединится мой первый ученик Амака́ши, — объяснил вдруг Свэнс, посмотрев на лежащего на земле оэнгера.

Первый ученик? Это еще что? Я разве на это соглашалась?

Судя по увеличившимся глазам мужчины, он был удивлен не меньше меня. С трудом и стоном поднялся на ноги, пошатнулся, но удержал равновесие, правда я таки дернулась ему на помощь, поравнявшись со Свэнсом. Тот бросил на меня заинтересованный взгляд, хмыкнул и легонько подтолкнул оэнгера в спину. Мужчина, не оборачиваясь и качаясь из стороны в сторону, двинулся вперед, прямо в лес слева от моста.

— Идемте, Касс, — тихим, мелодичным голосом произнес маг, загадочно улыбнувшись, и, отобрав у меня бумагу, с шелестящим звуком грубо затолкал ее в сумку, — нам требуется отдых. Впереди долгий путь.

Больше не говоря ни слова, Свэнс отвернулся и расслабленной походкой последовал за оэнгером, ожидающим нас у первых деревьев, а именно, облокотившись на ствол одного из них. Так что пришлось пойти за ними, по-прежнему сомневаясь в правильности своего решения. Думаю, даже в маске я все равно выглядела растерянной и взволнованной, то и дело теребя собачку на замке своей толстовки.

А как тут иначе? Все вокруг – будто мой личный припадок сознания. Того и гляди, пена изо рта пойдет. Да еще и этот тип. Удивительный он человек, этот Свэнс Годан – столько внимания ко мне. Неужели мы действительно знакомы? Или все из-за фамилии?..

«Хорош, ― осадила я сама себя, ― бесполезно об этом думать, все равно не получу ответов. Лишь голова сильнее разболится».

Тяжело вздохнув, уставилась себе под ноги, рассматривая мелкую пожухлую траву, пытающуюся выбиться из-под настоящего ковра осыпавшихся иголок вокруг стоящих деревьев. Я вот тоже себя чувствовала, как эти травинки, меня словно накрыло с головой черное одеяло, и я все никак не могла выбраться на свет.

М-да, ох и сравнения  в голову лезут…

Подняла глаза, чтобы посмотреть на своих провожатых и прилично обалдела: лес расступился, образовав обширную поляну для двухэтажного зелено-коричневого коттеджа. Внезапное появление здания было для меня неожиданностью. Я снова теряла сознание? Когда мы сюда прийти-то успели?

А сам домина был занятный, точнее, мне он понравился. Правая часть коттеджа – идеально круглая и темно-коричневая; на втором этаже, словно высокие окна с человеческий рост, − стеклянные двери, через которые можно было попасть на просторный и такой же круглый балкон; и весь этот кусок здания покрывала не менее круглая черепичная крыша грязно-зеленого цвета. А влево от всей этой «круглизны» шла вторая − прямоугольная часть, длинным вагоном с множеством небольших окон и балконов уходящая к деревьям. Темные, почти красные козырьки, на фоне светло-коричневой части здания сильно бросались в глаза…

— Касс? — раздался приглушенный зов Свэнса, и я, спохватившись, забежала в открытые бежевые двери.

Бегло осмотрев светлый пустой коридор с более чем десятью дверьми, увидела моих провожатых по правую сторону на неширокой деревянной лестнице какого-то оранжево-коричневого цвета с резными пузатыми перилами. Поспешила за ними, поймав на себе насмешливый взгляд мага.

Что ж поделаешь, в таком месте я впервые.

А здесь я замедлилась еще сильнее: стены при подъеме по лестнице были увешаны большими картинами, которые не оставили меня равнодушной. Первая из них изображала этот самый коттедж. Вторая – оэнгеров на мосту. Обе располагались на стене на лестничном пролете. А вот третья – была огромной, на всю стену полукруглой промежуточной площадки, отчего создавалось впечатление некой многомерности. И на этой картине был изображен город, зеленый, богатый, окруженный черными скалами, словно в чаше с высокими краями. Здесь находились только шикарные дома и в центре настоящий драгоценный дворец с башнями, куполами, где на самой вершине восседал золотой дракон с расправленными крыльями. Каждый клочок пространства в стиле «Я – вершитель, и замок мой должен быть мне под стать». И все как настоящее, просунь руку и уже там, что я и сделала, точнее попыталась. Нет, я не наткнулась на грубое полотно картины, я просто не успела его коснуться, резко и неприятно меня дернули за капюшон.

Поучиться бы Свэнсу манерам, так и голову оторвать можно!

Раздраженно отобрала у него часть своей толстовки и с крайним недовольством поднялась на второй этаж. Здесь нас прямо по коридору по левой стороне, освещенной многочисленными окнами, встретили открытые двери в круглую комнату, где почти что летали две девушки лет пятнадцати-шестнадцати, в общем, мои одногодки, в темных сарафанах по колено с белыми передниками и воротничками. Они накрывали овальной формы стол метра два длиной, стоявший напротив стеклянных дверей на балкон. И по-щедрому так накрывали.

Неужели только для нас двоих? Мы все не съедим.

Желудок громко заурчал в протест моим мыслям. Кажется, Свэнс и девчонки это услышали, но тактично проигнорировали зов природы.

Однако пока что нас не приглашали за стол, куда до сих пор приносили блюда с едой, поэтому пришлось постоять на пороге, осматривая круглую бежевую комнату, в которой кроме стола находился круглый по всему периметру стены слева светло-коричневый диван. И еще кое-что: оэнгера уже не было, видимо он смылся, когда я изучала картину на лестничной площадке.

Спокойной размеренной походкой Свэнс прошел к дивану, не спеша снял пальто и положил его на подлокотник. С задумчивым видом, плавно отмеряя шаги, прошествовал к центру стола.

Девушки, поняв молчаливый приказ, среагировали молниеносно и пронеслись мимо меня, а маг, отодвинув один из мягких, словно надувных стульев все того же коричневого цвета, поочередно расстегнул пуговицы на манжетах, закатил рукава и только после этого уселся за стол.

Желая снять с себя жаркую толстовку, я бросила расстроенный взгляд на диван, но удержалась, понимая, что сейчас не время для сюрпризов а-ля: «Я не мальчик, а девочка», обошла комнату и села напротив мага спиной к огроменным окнам, радуясь метровому расстоянию между нами. Вдыхая ароматы, витающие над столом, улыбнулась и принялась есть как можно более спокойно, но очень хотелось попробовать все, что смогу, и побыстрее. Свэнс тоже не стал медлить, но ел как-то нехотя, словно только из необходимости. Да ну и пусть, мне-то какое дело до его тараканов. Я с роду не видела такого обилия угощений! Правда, одна мысль мне таки подпортила аппетит. Я вспомнила о маске, которая вроде как должна была доставлять мне неудобства, и осторожно дотронулась до лица. Она оказалась на месте, однако совершенно не мешала есть. Еще одно чудо?

Конечно же, маг заметил мое движение и выгнул брови.

— Не легче было бы её снять? — поинтересовался он без особого любопытства.

— Нет, — качнула я головой, уже зная, что избавиться от этой штуки не так-то просто, — она мне не мешает.

Свэнс промолчал, но многое сказал своим взглядом. Ему было непонятно, почему я в маске. Думаешь, мне понятно? А еще его немного разозлил мой ответ, видимо, он ожидал, что я тут же ее сниму, выполнив его завуалированный приказ. Благо, что нашу молчаливую беседу взглядами прервали, а не то бы, уверена, хорошим это не закончилось.

В комнату без стука проскочила одна из тех девушек-служанок с уже откупоренной бутылкой, похоже, красного вина. Меня даже передернуло чутка: не люблю запах спиртного, мутить начинает, плюс − вид вошедшей был очень симпатичный, выглядела она, как подобает девушке. Ну, так считает мама, у которой бзик на платья. Может, потому меня здесь за парня и приняли? Вдруг женщинам в этом мире не подобает носить штаны?..

Служанка наполнила «кубок» Свэнса, собиралась подойти ко мне, но я резко перевернула бокал, давая понять, что пить не буду ни под каким предлогом. И дело тут не в моих годах. Я уже много чего пробовала, просто не понравилось, лучше б компота плеснули грамм двести.

Девушка замешкалась, поставила бутыль в центре стола и скрылась за дверьми.

— Почему не пьешь? — удивленно спросил мистер Годан, загадочно улыбнувшись. — Вино – напиток богов.

Да-да, конечно, а потом ваши боги чудят не по-детски: дэвраки, саготы… − я лучше трезвой побуду.

Он поднес бокал к губам, почему-то продолжая сверлить меня игривым взглядом, и тут я увидела нечто странное: в бутылке, что стояла напротив и через которую приходилось смотреть на мага, было кое-что кроме вина − какие-то мутные разводы. Почему-то я абсолютно точно знала, что это плохо скажется на здоровье того, кто отведает такую отраву. Не раздумывая, я остановила Свэнса своим воплем, похожим на «Нет!», только не уверена: маг глянул на меня с недоумением, словно не расслышав мой крик.

— В чем дело? — не скрывая раздражения, спросил мужчина спустя несколько секунд, все еще не опуская бокал на стол.

Пока не в силах объяснить свое поведение, я медленно поднялась на ноги, потянулась вперед и взяла бутылку вина. Принюхалась, присмотрелась, взглянула на Свэнса.

— Одну минутку, — от волнения даже задрожал голос. Подойдя к магу, нагло отобрала у него бокал, в этот раз вызвав у мужчины растерянность, и поставила на стол. — Есть тут кто? — позвала я, обращаясь к тем, кто должен был стоять в коридоре. Так мне казалось, и я не ошиблась: в комнату вбежали те самые безумно друг на друга похожие девушки все в таком же виде. — Откуда это вино? — поинтересовалась я как можно более грозным голосом, демонстрируя им бутыль, и девчонки сделали шаг назад, к дверям, словно готовясь от меня сбежать.

Чего это, неужели получилось напугать? Но, разубеждая меня в этом, одна из них, что посмелее, с вибрацией в голосе произнесла:

— Его принес Па́улин, мистер Мумб Юн, — и уставилась на свои белые балетки.

Так вот в чем дело, фамилия моя произвела должный эффект. Что ж, это хорошо, хоть и настораживает.

— Кто такой этот Па́улин? — Небось, еще одна странная личность. Но служанка ответить не успела.

— Оэнгер, который чуть не задохнулся, — спокойно доложил Свэнс, приподнявшись, развернулся и в этот раз оседлал стул, обняв руками его спинку. Положил голову на пальцы.

А как ответил-то… Сам, что ли, тот мужик душил себя? Иль астматик со стажем? Блин, и чего он так смотрит, интересно настолько? Мне аж не по себе.

— Пригласите его сюда. — Вышло ли произнести это дружелюбно? Не знаю. Они переглянулись, словно мысленно решая, что же делать, после чего спешно покинули комнату, а я поставила бутыль на стол.

— И что ты от него хочешь? — тихо спросил маг, с уже скучающей физиономией поглядывая на меня.

Так быстро надоело ждать? Я и сама еще не знаю, права ли. Так что цыц!

Да… смогла бы я сказать ему это в лицо. Вроде милый такой, но все равно жуткий.

— Терпение, мистер Годан, — отозвалась я в тон ему, — немножечко терпения.

На мое удивление Свэнс вел себя смирно, ожидая дальнейшего развития ситуации. Вот только все это время он продолжал смотреть только на меня подозрительно блестящими глазами. Ни за что не поверю, что от запаха вина опьянел, тогда что за блаженная физиономия?!

Отвернулась, начиная волноваться сильнее. Если я неправа, и вино не отравлено, будет слишком неловко. Черт, надо сначала думать, а потом уже делать!

Эти несколько минут напряженного ожидания мы находились в полнейшей, я бы сказала, зловещей тишине, давящей мне на мозг, пока в зал наконец не вошел разгоряченный Па́улин с недовольным выражением лица.

— Звали? — тем не менее очень сдержанно осведомился он, оставаясь в дверном проеме, бросил короткий взгляд на Свэнса, потом на меня, вроде как искренне не понимая, зачем его сюда вызвали. Да и выглядел мужчина совершенно обычно, как и прежде, только руки в этот раз держал в карманах куртки.

— П-подойдите ближе, — уверенность окончательно меня покинула. Я все больше и больше сомневалась в своем предположении, уж больно расслаблен был оэнгер.

Мужчина без опаски перешагнул порог, на том и остановился. А я решительно взяла бокал Свэнса и жестом предложила Па́улину.

— Мне? — слегка удивленно спросил он. Я кивнула.

Тогда оэнгер размеренными шагами сократил расстояние между нами, принял бокал левой рукой и отошел немного назад, не спуская с меня подозрительного взгляда.

— Выпить? — уточнил мужчина, и пришлось снова мотнуть головой.

Паулин плавно поднес бокал к губам, все еще смотря на меня, на мгновение я даже решила, что он сейчас сделает глоток, забеспокоилась, мало ли, я права, а он и сам не в курсе о яде, отравится ведь. Однако мужчина недовольно цыкнул и разжал пальцы. Бокал со звоном вдребезги разбился о паркет, оставив на нем осколки и красную лужицу. А почти одновременно с этим оэнгер выхватил револьвер, непонятно как прицепленный к поясу, словно на липучке тот держался, и направил его на Свэнса.

— Лучше бы ты выпил это, — с угрозой в голосе произнес он, вот только напугал лишь меня.

— Ты чего буянишь? — очень даже мирно, с улыбкой поинтересовался у него Свэнс, а я-то думала, когда поймет, что к чему, решит убить оэнгера.

— Т-ты, — заикаясь из-за переполняющих эмоций, начал Паулин, большим пальцем резко взвел курок, и барабан револьвера, щелкнув, автоматически повернулся, совмещая со стволом камору с очередным патроном. — Все твои слова – просто вода, бесполезные обещания, — прошипел он, кладя указательный палец на спусковой крючок и все сильнее хмуря брови, словно ему больно. — Я знал, что тебе нельзя доверять!

— Я ведь объяснял уже, — Свэнс скорчил недовольную рожицу, — что не единственный маг в свите Дэмиоса, я не могу просто взять и прикончить его! — повысил мужчина голос, а меня порядком удивил. Он что же, затевает государственный переворот? — А если и прикончу, — немного подумав, добавил маг, — дальше-то что? Кто у штурвала встанет? Ты, что ли? — Кажется, этот вопрос озадачил Паулина, по крайней мере, он слегка расслабил указательный палец, пока не собираясь стрелять. — Просто еще чуток подождите, и я сам со всем разберусь. Я всегда был верен народу И́ллии.

А вот последняя фраза оэнгеру явно пришлась не по вкусу.

— Не верю! — вскричал Паулин, махнув наотмашь левой рукой. — Ты служишь Дэмиосу, этому дэвра́ку! — Болезненный взгляд на мага, стиснутая челюсть, он был готов выстрелить, однако его мишень и глазом не моргнула. Свэнс то ли не воспринимал всерьез игрушку Паулина, то ли мастерски делал вид. — Хах, — нервно усмехнулся оэнгер, приложив левую ладонь к виску, — теперь и этот дэврак на вашей стороне! — указал мужчина рукой на меня. — Я ведь прав? Он балакши?! — все больше распаляясь, спросил Паулин, вернув свое внимание Свэнсу.

Каким боком меня-то сюда приплели?! Что за дела такие?! Это их разборки, я-то почему крайняя? И с чего я вдруг стала дэвра́ком?!

Да, хотела я влезть в их «любезный» разговор, но услышала тяжелый вздох мага, видимо, ему надоел крикливый собеседник. Свэнс вытащил правую руку из-под щеки, лениво выпрямил ее и сымитировал форму пистолета. Сомнений не было совсем, я знала, что и из пальца он сможет застрелить Паулина, и не могла позволить ему это сделать. Как минимум, не при мне!

Грубо схватила ладонь мужчины, ошарашив и его, и оэнгера, вот только спустя мгновение лицо мага исказилось от внезапного испуга, он круто вырвал свою руку, чуть не вывихнув мне запястье, все еще с безумством во взгляде вскочил со стула и сделал шаг ко мне. Я дернулась от него назад, почувствовав холодящий вены ужас. Что я такого сделала?! К нему притронуться уже нельзя?!

— Не-е-е двигайся! — протяжно заорал Паулин, и Свэнс резко остановился, бросил на него бешеный взгляд, — или я… — неуверенно промычал он, — застрелю его! — и перевел револьвер на меня.

Я на автомате подняла руки вверх и замотала головой, не в силах вымолвить и слова. Почему меня?! За что, черт возьми?! Я ему и слова плохого не сказала!

Маг, почему-то решив, что угроза незначительна, или же ему было начхать на меня, сделал шаг назад, к своему стулу, облокотился на него, и тот, противно заскрежетав по паркету, задвинулся под стол, спинкой упершись в столешницу.

— Стреляй, — с невозмутимым видом, сложив на груди руки, произнес Свэнс.

Ему действительно было все равно. Он не сомневался, что Паулин выстрелит, только это его не волновало. Я перевела ошарашенный взгляд на оэнгера, не опускающего оружие и настроенного выполнить свою угрозу.

Последний раз я так ощутимо чувствовала смертельную опасность в своем ночном кошмаре, когда за мной гналась стая зомби, но даже там все казалось не настолько настоящим. Сейчас же от нависшей надо мной угрозы в голове что-то щелкнуло, заставляя проснуться именно здесь и сейчас, взять под контроль ситуацию, иначе… и думать не хочу, что произойдет, если у меня не получится.

Плавно и сразу всем телом ушла влево, к Свэнсу, услышала очень четко и громко, прямо в моей голове, как Паулин таки нажал на спусковой крючок. Револьвер произвел выстрел. Одновременно с этим я нырнула вниз и стремительно юркнула вперед под руку оэнгера, слыша звонкий треск стекла позади, в которое попала пуля. Паулин, скорее от неожиданности, чем от хорошей реакции, согнул руку в локте, однако я опередила его движение, и столкновения не произошло. Короткий шаг влево, плавный, но быстрый разворот на каблуках и, повинуясь инерции, прямая правая рука ребром ладони легла на шею человеку. С тихим стоном он выронил револьвер, попытался схватиться за ушибленное место, но не успел этого сделать и свалился на пол животом прямо на осколки от разбитого бокала.

Я судорожно вздохнула, на дрожащих от волнения ногах прошла немного назад, подобрала револьвер Паулина, опасаясь, что тот быстро придет в себя или, не дай бог, оружие само выстрелит. Хотя… повертев его в руках, пришла к выводу, что это револьвер простого действия, который позволяет производить каждый выстрел только после предварительного взведения курка, то бишь, даже если я сейчас нажму на спусковой крючок, выстрела не произойдет. Спасибо брату, чего только не узнаешь в свои шестнадцать лет. Правда, с машинами мне все же тяжелее.

Эх…

Взглянула на слегка удивленного Свэнса. Да я и сама была немного в шоке. Однако кто знает, чем мои фокусы теперь закончатся.

— Как ты узнала, что вино отравлено? — тихо и спокойно поинтересовался маг, с пренебрежением посмотрев на тело оэнгера.

Странно, что волновало его именно это, а не мой секундный бой с Паулином. Меня бил мандраж, то, что я планировала – получилось даже лучше, чем я представила в мыслях. Быть может, оэнгер и Риус были правы, и я этот самый дэврак или сагот, очнувшийся от долгой спячки?

— Да я просто… — замолчала, резко осознав, как сейчас ко мне обратились. Почему? Чем я себя выдала?

— Чего замолчал? — спросил Свэнс, переведя взгляд на меня: ни намека на его лице, и снова использовал глагол мужского рода.

Мне показалось? Сомневаюсь…

Что-то напряженно как-то стало вокруг и жарче раза в два. От волнения сжала кулаки, но правая ладонь лишь сильнее обхватила оружие. Замешкалась, не зная, что с ним делать. Свэнс неожиданно шагнул вперед и грубо отобрал у меня револьвер.

— Спа…сибо, — моя благодарность оказалась больше похожей на тяжелый вздох: всему виной легкое головокружение, медленно размывающее мир вокруг.

Наверное, мои выкрутасы дорогого стоили, усталость наваливалась громадным камнем. Как-то отдаленно я услышала щелчок повернувшегося в револьвере барабана, в состоянии опьянения взглянула на Свэнса и приросла к полу: дуло ствола находилось в нескольких сантиметрах от моего лба.

Прикусив нижнюю губу, маг смотрел мне прямо в глаза, сосредоточенно меня изучая, ожидая чего-то. Только знал он, что пороха во мне не осталось, я ничего не могла ему противопоставить. Боже, да я же испугаться толком не сумела, только оторопела от неожиданности.

А затем от пальцев Свэнса, сжимающих револьвер, от самых ногтей отошел маленький сверкающий разряд тока, и я приготовилась к боли, сжала зубы, понимая, что он-то будет долго меня мучить. Однако искры не пошли дальше оружия, запахло почему-то паленой резиной, и в следующую секунду под моим ошарашенным взглядом револьвер рассыпался прахом на паркет. Я не сдержалась и звонко чихнула, а маг всего лишь хмыкнул и, за малым не наступив на руку Паулина, отошел чуть вправо. Заразиться боится, что ли?

— Девчат? — громко позвал он, и вновь две девушки моментально прибежали в зал, даже не посмотрев на лежащего на полу оэнгера, застыли у его ног в ожидании приказа. — Уберите это, — пренебрежительный взгляд на распластавшегося на полу мужчину и шаг назад.

Служанки, не выронив и звука, схватили того за ноги и поволокли прочь из комнаты, а Свэнс вдруг последовал за ними. Оставаясь на пороге, потянулся к ручке двери и бесшумно ее закрыл. А я невольно отошла к стене, откуда заметила легкое удивление, промелькнувшее в глазах мага.

— Ты меня боишься? — с насмешкой в голосе спросил мужчина, отходя от двери.

— Да, — не стала я обманывать, да и зачем, он все равно видел меня насквозь.

— Надо же, признался, — улыбнулся Свэнс, приближаясь к столу.

Уверенным движением руки он взял бутылку отравленного вина, развернулся ко мне, чтобы я прекрасно его видела, и прямо с горла сделал несколько глотков. Я была в шоке, и это легко сказано. В изумлении таращилась на него, ожидая, что сейчас он начнет задыхаться, упадет замертво или его наружу вывернет.

— Беспокоишься за меня? — ставя бутыль на стол, полюбопытствовал маг и снова улыбнулся.

Кажется, он просто надо мной издевался. Так и хотелось дать ему в ухо, чтобы лыбиться перестал. И вообще, если яд ему побоку, чего меня не остановил? Я жизнью рисковала из-за него, и… Стоп, это разве то самое вино? Пригляделась получше: разводов больше не было, но и новую бутылку никто не приносил.

— Ты его обезвредил?! — изумлению моему не было границ.

Свэнс, коротко кивнув, снова повернулся к столу, потянулся за моим бокалом – рост позволял, я бы точно что-нибудь из еды в кучу сгребла – и взял его не абы как: хрустальная ножка оказалась между указательным и средним пальцами, на которые легла чаша бокала. Наполнил его вином и замер, о чем-то задумавшись.

— Послушай…те, — осторожно произнесла я спустя минуту молчания, и мужчина вздрогнул, посмотрел на меня с недоумением.

— Те? — переспросил он. — Я думал, мы уже пережили официоз.

— Оу, ну… ладно, — мой неуверенный кивок со стороны выглядел бы нервным спазмом. — Тогда… Можешь ответить на несколько моих вопросов, при этом не задавая своих?

Свэнс какое-то время глядел на меня все с таким же задумчивым видом, после чего свободной рукой размял шею, тяжело вздохнул и прошел к дивану. Там он, плавно сев, запрокинул голову на спинку и затих, продолжая держать в правой руке бокал, до краев наполненный вином. И не разлил ведь.

— Слушаю, — устало проговорил мужчина.

После такого ответа совсем не хотелось его тревожить, но маг вдруг выпрямился и выжидающе посмотрел на меня. Что ж, была не была.

— Кто или что такое И́ллия? — выпалила я на одном дыхании, чувствуя, что сейчас он начнет спрашивать, откуда я такая незнайка взялась.

И верно, мой вопрос вызвал сильное удивление, граничащее с безумством. Видимо, меня снова приняли за идиота, который не знает элементарных вещей.

— Это страна людей, — прошептал Свэнс, продолжая глядеть на меня, как на чудо внеземного происхождения, хотя я ожидала, что он выскажется по поводу моей ненормальности. ― Это имя супруги Братима, ― пояснил он рождение такого названия.

— А вершитель? — быстро задала я следующий вопрос, боясь спугнуть его откровенность. — Это правитель? Властелин? Верно?

— Ну да, — кивнул собеседник и поднял свободную ладонь над головой.  —  Он выше всех, — неохотно пояснил маг. — От слова «вершина». Выше.

Словно я с первого раза не поняла.

— И вершитель Иллии Дэмиос Мумб Юн… Он дэврак? — пришлось тут же продолжить сбор информации, пытаясь привести все, что уже знаю, к общему знаменателю.

— Да, — без промедления подтвердил Свэнс и залпом осушил бокал, после чего поставил его рядом с собой на диване.

— А почему Паулин назвал меня дэвраком?! — подвела я разговор к главной теме, которая меня волновала. — Я ведь не служу никакому богу смерти.

— От невежества, — пожал плечами маг и снова улегся на спинку дивана. — Балакши делят на дэвраков и саготов по их способностям, в первую очередь, — пояснил он после короткой паузы, провел ладонями по лицу, снова вздохнул. — И те и другие − огненные создания, обладающие способностями этой стихии. Саготы обжигают настоящим пламенем снаружи, дэвраки – выжигают изнутри. Вот только народу глубоко на все это плевать, — сурово произнес Свэнс, резко выпрямился и пронзил меня холодным взглядом. — Пока ты у них на побегушках, они любят тебя и почитают как сагота, стоит оступиться или сделать что-то, чего они не понимают – и ты уже в списке служителей Рокка.

 Кажется, это была больная для него тема. Паулин явно доказал слова мага, по какой-то причине приписав его к врагам народа.

— Ты тоже балакши? — осторожно поинтересовалась я, и Свэнс выгнул брови, улыбнулся немного грустно.

— Нет, я просто вырос в той же деревне, — спокойно ответил он. — Не каждый житель Балашек становится балакши. А ты вроде как веришь, да, что ты одна из этих особенных людей?

Я не знала, что сказать в ответ, потому что и сама не была уверена в том, кем себя считаю. Свэнс заметил мою растерянность и хмыкнул, снова распластался на диване. Секунду спустя, прокручивая его фразу в голове, тихонечко охнула, понимая, что он сказал «одна», а не «один». Так он знает? Или же у меня со слухом проблемы?

Давая и ему и себе короткую передышку, подошла к большому окну, в которое выстрелил Паулин. Брешь от пули оказалась незначительной и похожей на маленькое солнышко из-за множества трещин по кругу. Выглянула на улицу: там начинал моросить дождик. Всё бы отдала, чтобы выйти сейчас туда и подставить лицо холодным каплям. Но маска, увы, не позволила бы мне почувствовать дождь.

— А война? — нарушила я тишину, не оборачиваясь к собеседнику.

Тот долгое время молчал, возможно, дремал, и когда я хотела повторить вопрос, ответил:

— Будет очень скоро. — Его уверенность в этом пугала. — Люди не выстоят.

Я вздрогнула от этого комментария, покосилась на него, но маг лишь пожал плечами. Сейчас мужчина сидел и внимательно изучал меня, ловил каждое мое движение.

— И кто виноват?

Глупо, наверное, полагать, что Свэнс знал ответ. Да, я все еще наивно воспринимала здешнюю обстановку. Будучи мирным человеком, не смогла бы понять истинные мотивы тех, кто развязывает подобные конфликты, не жалея людских жизней.

— Всё это очень сложно, — словно прочитав мои мысли, сказал Свэнс немного взволнованным голосом, вскочил вдруг на ноги, потянулся и быстрой походкой направился к столу, прихватив с собой бокал. — Слишком сложно, — повторил он, садясь на свой стул, осмотрел блюда, раздумывая, что бы такого съесть.

Сложно?.. Невольно улыбнулась. Смешно стало. Он ведь не был в курсе того, что творилось в моей голове. Я попала в другой мир! Мне впору реветь тут белугой и едой с психу разбрасываться! Но вместо этого:

— Уверен, что пойму, — легко соскочило с языка.

Развернувшись спиной к собеседнику, уставилась на крупные дождевые капли, медленно падающие с неба и с трудом пробивающиеся сквозь крону деревьев. Некоторые из них били прямо в стекло, а затем протяжно спускались вниз.

Рассматривая одну из таких слезинок неба, я вдруг обнаружила яркие, черные глаза, смотрящие прямо из окна. Долгое время до меня доходило, что это… мое отражение. Маски не было, точнее, я ее не видела, даже проверила снова, на месте ли она. В отражении я коснулась ладонью лица, но почувствовала пальцами твердую скользкую поверхность. Это дико пугало, но не так, как эти глаза напротив, которые принадлежали мне, с застывшими в них безумием и страхом. И вместе с тем они были темнее, пронзительнее, сильнее.

— Дело в том, — неожиданно раздался голос Свэнса, резко выдернув меня из раздумий, — что до этого правил отец Дэмиоса, тоже прирожденный балакши. — Мужчина снова замолчал, наверное, собираясь с мыслями. — При Б’ёрисе, так звали предыдущего вершителя Иллии, все было хорошо, по крайней мере, с хагаценами, — туманно пояснил он, однако выражение его лица изменилось. Говорить об этих тварях маг не просто не хотел, он их ненавидел, пусть и пытался скрыть свое отношение к ним. — Они его считали за своего, потому что у них правило такое – уважать сильнейших и быть им друзьями, а вот сыночка не приняли. Так он еще и сам умудрился подлить масло в огонь: отказался от переговоров с ними. Вот и вышло как-то так, — мужчина пожал плечами и натянуто мило улыбнулся.

Понимая, что большего о войне он мне не скажет, тем более что сам маг вроде как двойной агент, кивнула и задумчиво почесала затылок, уже болевший от туго стянувшей волосы резинки.

— А что стало с твоим напарником, которого я любезно согласился заменить? — Даже повернулась, чтобы видеть его самого, а не отражение.

Свэнс бросил на меня насмешливый взгляд, всем своим видом говоря: «Можно подумать, что у тебя был выбор». Ну и, конечно же, маг был прав.

— Ничего, он уехал раньше меня, — вежливо так, продолжая надменно улыбаться.

Ох уж это его выражение лица! Так и хочется схватить за щеки и с силой развести в разные стороны. Представив эту картину, с трудом сдержала смешок.

— А что насчет Па́улина? Что значат его слова? — решила я его доконать. — Что не поделили?

— Это значит, — усмехнулся он, и его настроение резко изменилось, взгляд стал холодным и безразличным, — не твоего ума дело.

Вот так перемены… В комнате разве что не заискрило от напряжения.

— Прозвучало очень грубо, — подметила я немного обиженно.

— Так и задумывалось, — снова пожал Свэнс плечами и вернул беззаботную веселость своему лицу, после чего в который раз смерил стол изучающим взглядом и занес руку, только не успел ничего взять: двери распахнулись, громко ударив о стену, а в зал залетел пришедший в чувства Паулин.

Оэнгер выглядел растерянным, напуганным, взлохмаченным, и вообще был не в себе. Он как-то странно посмотрел на меня и, сглотнув, коснулся своей шеи.

— Почему не отправил к Рокку? — тихо спросил мужчина, и вот тут мне подурнело.

У меня и в мыслях не было причинить ему вред. Я мирная, черт возьми! Это у них считается нормальным кидаться на первого встречного. Да еще и этого бога смерти сюда приплел!

— С чего вы решили, что я дэврак?! — уже не сдерживая эмоций, воскликнула я, и Паулин смерил меня удивленным взглядом.

— Разве нет? — с неким беспокойством поинтересовался он, продолжая поглаживать шею.

— Конечно же нет! — Потеря контроля над собой была не за горами. Как же достало это все! — Я не собираюсь вас убивать!

— И он тоже? — кивок на Свэнса, мирно сидящего за столом и наблюдающего за нами.

— Определенно, — нагло заявила я от его имени, чем удивила уже мага.

Паулин в нерешительности какое-то время переминался с ноги на ногу, поглядывая то на Свэнса, то на меня, после чего все-таки решился спросить:

— То есть, ты сагот? А Свэнс поможет тебе убрать Дэмиоса?

От его вопросов мгновенно стало жутко, а в комнате повисла странная атмосфера. Похоже, он искренне надеялся на утвердительный ответ. И я себя почувствовала добычей паука, расставившего повсюду сети. Либо сядешь в углу и помрешь, либо отправишься прямиком в паутину, чтобы сразиться или стать кормежкой этой твари.

— Ну да, — неуверенно и тихо произнесла я, воистину въезжая, на что сейчас подписываюсь.

— Значит, вы сразите дэврака?! — восторженно подвел он итог разговору, и я в растерянности взглянула на Свэнса. Тот смотрел на меня, не мигая, вынуждая своей убийственной аурой произнести:

— Конечно, — и тяжело выдохнуть, начиная обдумывать план побега. — Меня ведь к вам Братим прислал.

— Умница, — одними губами произнес маг, снова заставив мое сердце колотиться чаще.

Получается, не ослышалась, так почему в лицо не заявит о своей догадке? И…

Фух… Когда я уже свалю-то отсюда? Проснись, наконец!

— Извини, что ударил на мосту, — нарушил молчание Паулин, выражая очень даже натуральное сожаление. — И что выстрелил в тебя.

— Все в порядке, — улыбнувшись, ответила я, подняла правую руку к лицу и погладила висок: пульс долбил прямо в мозг, мне с каждой минутой становилось хуже, картинка перед глазами начала расплываться. Так и хотелось пойти и брякнуться на диван, послав весь этот мир к черту, а лучше к Рокку!

— Приготовь лошадей, — спасая меня от обрадовавшегося аборигена, приказал Свэнс, — пришло время продолжить путь.

Оэнгер еще секунду изучал меня взволнованным взглядом, видимо, желая сказать что-то, однако решил оставить меня в покое и вышел исполнять волю мага. Я медленно развернулась на каблуках и нарвалась на холод в потемневших зеленых глазах.

Что снова не так? Чего злишься-то?!

— Он же пытался нас убить, — очень сдержанно, сквозь сжатые зубы прошипел Свэнс в ответ на мои мысли, и меня резануло острой бритвой в области сердца.

Это было неожиданно и ужасно больно. Так больно, что я задохнулась, не в силах даже вскрикнуть. И проблема была не в горле, хоть я и схватилась за шею, рухнула на колени, закрыв глаза. Мне не давало вдохнуть сердце, с каждой попыткой колючая игла, попавшая в него, ранила сильнее. Громкие оглушающие удары пульса разносили болезненное онемение по всему телу. Кровь словно перестала идти по венам, замерзла, отключая мышцы. Выдыхая последнюю каплю воздуха, через треск внутри я, не слыша собственного голоса, отрывисто просипела, начиная терять сознание:

— Он же человек… а людям свойственно… совершать… ошибки.

Так всегда говорит моя мама, и я честно стараюсь следовать этим словам. Мы все не без греха, так нечего на зеркало пенять, коли рожа крива.

Боль прошла так же внезапно. Просто отпустила мои внутренности, и я сделала долгожданный вдох. Воздух ударил по легким, и в тот же момент перед глазами сгустилась темнота. Теперь удержаться на коленях я не смогла, но не упала.

Меня грубо схватили за плечи и рывком поставили на ноги. С усилием я подняла тяжелые веки и увидела взволнованное лицо Свэнса, по-настоящему обеспокоенное.

— Прости, друг. Не знаю, что на меня нашло, прости, я… — он резко смолк и отпустил меня. Я сумела устоять на ногах, а маг попытался сорвать с меня маску, только не смог. — Да как снимается эта штука?! — с испугом вскричал он. — Тебе нужно больше воздуха. Эй, т-ты чего?

Снова поймал меня. Я уткнулась лбом ему в грудь, услышала как громко и надрывно бьется его сердце, слегка улыбнулась этому.

Кажется, маг действительно беспокоился за меня и хотел помочь. Но кто-то кашлянул за моей спиной. Свэнс резко шагнул назад, налетел на стол, с которого тут же бахнулся мой бокал и со звоном разбился, а я, ловя равновесие, словно на льду, расправила руки и растопырила пальцы.

— Уже идем, — нервно ответил маг, смотря на человека позади меня.

Я таки более менее пришла в себя, неспешно развернулась и взглянула на взволнованного Паулина, посматривающего на Свэнса.

— Хватанул лишнего, — пояснила я свое состояние и первой направилась прочь из комнаты.

Раскачиваясь, прошла мимо оэнгера, уже на лестнице, почувствовав тошноту, помчалась быстрее вниз, больно ударилась плечом, когда выбивала входные двери, и, наконец вырвавшись на улицу, подняла голову вверх, подставила лицо дождю, смотря на тусклое солнце, объятое серыми тучами.

Новое, осчастливившее меня чудо: маска совсем не мешала. Я ощутила прохладные капли на своей коже и с облегчением вздохнула, радуясь этому маленькому удовольствию. Я всегда любила дождь, выскакивая на улицу, ловила капли, только отчего-то с самого детства побаивалась грозы и молний.

— В порядке? — нарушил мой праздник Свэнс, и я скосила на него равнодушный взгляд. Он с недовольством вытер ладонью лицо, отряхнув руку, почему-то уставился себе под ноги. — Пойдем? — очень тихо, словно спрашивая разрешение.

Я уверенно кивнула, и маг, двинувшись вперед, поднял ворот своего пальто, спрятал руки в карманы. Видимо, его дело не терпело отлагательств, иначе зачем было рваться на улицу в такую погоду. А я, в общем-то, только сильнее обрадовалась сему факту. Потопала следом, ощущая легкие удары капель по макушке, и уже через пару минут мы вышли к мосту, где ждали нас не только оэнгеры, но и две лошади с седлами: черный, как ночь, но с белыми гривой и хвостом жеребец и белая кобыла с темными гривой и хвостом. Подобрали же так…

Лоснящаяся кожа, гордо поднятые головы, высокие сильные эффектные создания… Откуда они вообще тут взялись?

— Это для тебя, — подал голос Паулин, заставив меня встрепенуться. Я и не заметила, как он появился рядом. — Можешь дать ей имя.

— Имя?

Взглянула на мага, пытаясь понять, чего от меня хотят.

Свэнс на это лишь пожал плечами, показывая всем своим видом, что ему по барабану.

Что ж… Почему бы и нет?

Осторожно шагнула к кобыле, раз Паулин сказал – ей, протянула руку, и та очень плавно опустила голову, уперлась теплым носом мне в ладонь, фыркнула...

Такое не передашь словами. И речь не о тактильных ощущениях. Волнующий восторг поднялся откуда-то из живота к груди, вынуждая дышать глубоко и с улыбкой, радоваться этому мигу.

— Махаон, — завороженно произнесла я, глядя в глаза этой красавице. Умные, светлые, под стать всему ее облику.

Она прекрасна…

― У моего тоже нет имени, ― объявил Свэнс, подходя к жеребцу, и грубо приземлил ему ладонь на морду, почти что оплеухой наградил.

― Ты же приехал на нем, ― удивился Паулин, руша мою с Махаон идиллию.

Вот же… два… Помолчали бы!

― И что? ― спокойно отреагировал маг, не видя в подобном ничего сверхреального. ― Я не утруждал себя давать ему имя.

Ха-а-ах…

— Скорпион, — произнесла я, прервав их беседу и заставив с недоумением на меня покоситься.

Понимаю, где лошадь, а где… Плевать. Я так хочу.

Свэнс почему-то усмехнулся, выражая свое «ну и ладно», и лихо вскочил в седло вороного коня. А вот об этом я как-то не подумала. Осторожно обошла лошадь сбоку, оперлась двумя руками и… так же быстро и легко оседлала кобылу, будто это врожденное умение.

— Вперед? — уточнил Свэнс, натягивая поводья, и я, немного замешкавшись, ухватилась как надо и нерешительно кивнула. — Смотри на меня, — улыбнувшись, посоветовал он и наклонился вперед, при этом не вставая в седле.

Скорпион понял все без слов и, немного понурив голову, зацокал по мостовой.

Боясь отстать, слишком резко проделала то же самое, Махаон недовольно заржала и двинулась по мосту быстрее, чем я ожидала. Пришлось приложить немалые усилия, чтобы не свалиться.

— Тише! — попросила я, вцепившись лошади в гриву, и она вдруг замедлила темп.

— Можно и так, — кивнул мне маг и снова дружелюбно улыбнулся. Его забавляет наблюдать за моими потугами?.. — Погнали, — тихо вымолвил он, но даже я почувствовала его настрой.

Скорпион плавно перешел в галоп, и я, все еще побаиваясь своей лошади, шепнула ей то же самое. Очень осторожно Махаон рванулась вперед, при этом не растрясывая меня, и, подхваченные ветром, мы стремительно отправились в путь, чувствуя, что с этой минуты стали единым целым.

5 глава.

Противоборствующие силы

На тропинках пустых оставляли дождинки кляксы,

И дорога лилась, будто речка по тонким струнам,

Танцевала с улыбкой там Жизнь под аккорды вальса,

Пусть под ноги бесшумно ложились мосты из трупов…

Гвадаар, юго-восток Иллии, Наури

Медленно угасали тлеющие угли, черный едкий дым тонкими струйками тянулся к безразлично-серому небу, а по округе витал удушающий запах гари и мертвечины…

Еще несколько часов назад это поселение было живым и уютным. Его обитатели занимались обычными делами, ожидая, что этот день, как и все прочие, будет спокойным и тихим. Лишь интуиция вожака скребла где-то глубоко в душе, призывая очнуться, высунуть голову из всей этой небрежной идиллии. Но когда он согласился с ней, было уже поздно: поселение не разорили, не сожгли, его уничтожили вместе с жителями, не пощадив никого. Взрослые и дети, старые и молодые, мужчины и женщины…

Посреди образовавшегося «кладбища» прямо в центре поселения стоял некто в черной мантии, спрятавший лицо под капюшоном. Возле его ног лежали тела. Ни одно, ни два… По кругу от него, кольцами, расширяющимися с каждым рядом, находилось больше сотни местных жителей, всех, кто достигал годного для боя роста и имел ноги.

Его помощник, забравшись на крышу одного из уцелевших домов, плавно размахивал руками, и все новые и новые тела укладывались плотными рядами возле других, преодолевая расстояние по воздуху.

Живых здесь осталось лишь двое, и они оба не были обитателями деревни, а пришли сюда именно для кровавой расправы. Их немногочисленное войско, выполнив свою работу, сейчас находилось на окраине здешнего леса. Солдаты, будто каменные, стояли там стройным рядом, не дыша, не двигаясь, молчаливо и покорно ожидая, когда призовет хозяин.

Что ж, их господин тоже терпеливо ждал, сжимая в кулаке локон серебристых волос, все еще не потерявших свой блеск.

― Скоро я соберу достаточно, ― прошептал он, обращаясь к той, кого хотел вернуть. И символы на его бледных худых руках утончились, потемнели. ― Вот увидишь, потерпи совсем немного, и мы снова встретимся.

Его губ, скрытых в тени капюшона, коснулась трепетная улыбка, а рука сжалась крепче, словно боясь уронить бесценную вещь.

― Здесь все! ― радостно сообщил его низенький помощник, и лишь по голосу – этот человек тоже оделся в мантию – в нем можно было распознать взрослого, а не ребенка.

Вечно веселый коротышка спрыгнул с крыши, но не приземлился, а паря на одном и том же расстоянии от тел, подлетел к своему товарищу, спешно спрятавшему локон в карман. Сунул ему темно-красный бутылек.

― Держи. Чистых здесь было много. Я приберег и для следующих.

Тот не сказал ни слова. Принял флакон, откупорил бутыль и, ничуть не брезгуя, сделал короткий маленький глоток пахнущей железом жидкости. Кивнул, удостоверившись в качестве образца.

― Материал я тоже пометил, ― громко доложил коротыш, вспомнив о столь важной детали. ― Крови хватило на всех мертвяков.

― Славно, ― наконец отозвался мужчина, передавая бутылек помощнику.

Указаний не требовалось. Оба отлично знали свои роли.

Коротыш осторожно плеснул крови в сложенные ладони своего напарника и вылил оставшееся почти что на землю: большая капля зависла в воздухе, а затем, разделившись на тысячи едва различимых пылинок, окружила заклинателя, собравшегося провести ритуал.

― А я тогда сваливаю, ― очень вовремя всполошился коротыш и шмыгнул обратно к дому, поддерживая капли в невесомости.

Его, как и прежде, спокойный напарник едва заметно кивнул, дождался, когда тот заберется на крышу – как раз безопасное расстояние – и резко расправил руки.

― Surge at age ! ― Могучий голос вместе с пыльцою крови ветром разнесся по округе, вытесняя из леса все живое.

«Surge at age!» – слова, сами по себе не имеющие никакой силы. Но произнесенные этим созданием, они в который раз стали мощным орудием против закона равновесия и всего этого мира…

***

близ оэнгерского поста Восток - 2

Теперь время летело так же быстро, как и наши лошади. Горячее солнце совсем спряталось в хмурых тучах, заставив меня надеть капюшон, а вот магу, судя по его расслабленному виду, холодно не было, неудобства ему доставлял только дождь, неоднократно срывавшийся за несколько часов пути, и капли воды мужчина раздраженно смахивал с лица.

Несмотря на седло и небуйный характер Махаон, от поездки верхом у меня болело все тело, должно быть, с непривычки. Свэнс на Скорпионе мчался справа от нас, не разделяя моих проблем, иногда бросал в мою сторону многозначительные взгляды, но молчал, а я всё больше привыкала к его компании.

Рядом с ним мне становилось спокойно, я начинала верить в собственные силы, словно обретала нечто, давно утерянное – свободу. И не только от излишней опеки родителей и брата, от Нинки с ее насмешками, того же Пашки, частенько меня бесившего… Я освободилась от самой себя, своих собственных комплексов, страхов, от попытки все контролировать и всегда держать себя в руках. Сейчас я чувствовала легкость в душе, граничащую с блаженством, потому и дернулась от неожиданности, когда Свэнс на Скорпионе вдруг пронесся мимо, привлекая мое внимание, а затем резко сбавил темп. Пришлось сделать то же самое, чтобы поравняться с ним, а не проскакать дальше.

— Ты спрашивал о Паулине, — притулившись ближе, громко произнес он, на сей раз стараясь перекричать непогоду. Неужели все это время думал о моих вопросах? — Я не могу сказать многого, — нахмурил Свэнс брови и почти сразу их расслабил. — Сейчас в мире происходит нечто странное и страшное. Ты и сам вскоре всё узнаешь, тебя уже втянули в это безумие, — он виновато потупил взор, видимо сожалея, что вынудил присоединиться к нему. — Но грядет битва, каких Гвадаар еще не видел. А народы все так же разрознены, не доверяют друг другу, особенно люди, — маг замолчал и посмотрел вперед, где заканчивалась равнина и начинался лес.

— Восстания? — поторопила я, и Свэнс взглянул на меня в недоумении. — Люди бунтуют, — пришлось пояснить свою высказанную мысль. — Они не верят своему правителю, так?

— Д-да, — неуверенно кивнул мужчина и съежился под первыми каплями снова начинающегося холодного дождя. — Паулин один из ополченцев. Если быть точнее, предводитель самого крупного восстания.

А вот это было новостью. Человек, работавший оэнгером на Дэмиоса, являлся тем, кто желал развязать гражданскую войну. Хотя чему тут удивляться, как я поняла, Свэнс к вершителю был еще ближе, но тоже собирался подлить масла в огонь.

— Именно поэтому мы проиграем в грядущей битве, — решительно заявил маг, помрачнев. — Общий враг нам определенно поможет, но будет поздно, даже тогда окажется затруднительным найти общий язык.

Я помедлила с ответом, размышляя над его словами, не лишенными смысла, однако все еще не понимала, как вообще можно разрешить сложившийся мировой конфликт.

— Вряд ли гибель Дэмиоса поможет Иллии, — высказала я свое мнение, и Свэнс кивнул, соглашаясь. — Тогда что ты собираешься делать? — всплеснула я руками и чуть не грохнулась с лошади.

— Есть одна идея, — почему-то грустно улыбнулся он, снова вытер ладонью лицо. — Она пока в разработке.

Понятно, большой-большой секрет. Ладно, придет время – расскажет сам, клешнями вытаскивать не буду.

— А Дэмиос хотя бы знает, что творится в его владениях? — поинтересовалась я с усмешкой и нарвалась на похолодевший взгляд мага. — В смысле… — я сделала короткую паузу, подбирая правильные слова, — ты-то на чьей стороне?

Думаю, он отлично понял мой вопрос, отчего несколько раз изменился в лице, нервно тряхнул головой, убирая прилипшие ко лбу волосы, после чего перевел жеребца в галоп. Я не хотела его обидеть, мне действительно было интересно, кому Свэнс служит. Однако я начинала склоняться к выводу, что он и сам еще не разобрался в этом. И все же стало как-то не по себе из-за того, что полезла к нему в душу. Надо бы извиниться.

В связи с этим ускорила Махаон и быстро нагнала спутника, хотела что-нибудь сказать в свое оправдание, да только как-то уж больно неожиданно усилившийся косой дождь хлестал по лицу и затекал в рот. Было такое ощущение, что в меня со шланга стреляют. Ну и ливень. Вот такое купание я не люблю…

— Амакаши, стой! — внезапный крик Свэнса заставил меня резко натянуть поводья.

Махаон остановилась мгновенно, из-за чего я с трудом удержалась в седле и повалилась ей на шею. А маг поравнялся со мной и нервно кивнул в сторону леса, точнее, черной дыры впереди, словно вход в красноватое подземелье, образованное деревьями. Он и до этого поглядывал туда как-то странно. Но почему?

— Что видишь? — глухо спросил спутник обеспокоенным голосом.

Дождь снова прибил его черную шевелюру, накинув длинную челку на глаза и придавая ему забавный вид. Невольно не сдержала улыбку, после чего, ладонью стряхнув воду с лица, последовала примеру мага и вгляделась вперед.

— Ничего! — пожала я плечами, искренне не понимая, что ему не нравится. — Лес как лес, густой просто очень! И красный…

— Именно! — воскликнул Свэнс, напугав меня своей реакцией. С цветом что-то не то? — А оэнгеры-то где?!

Что? Оэнгеры? Здесь раньше был пост?..

Еще раз внимательно посмотрела вперед, но наглый и теперь ледяной дождь не давал разглядеть хоть что-нибудь. Сейчас бы включить то самое шестое чувство, что не раз мне здесь помогало. Я даже приподнялась в седле и максимально подалась вперед (хорошо хоть Махаон на месте стояла), однако меня постигла неудача.

Логично было бы предположить, что оэнгеры где-то в лесу, в коттедже, построенном на поляне, греются и чай с плюшками попивают. Вот только вряд ли бы военные из-за подобного покинули свой пост.

На секунду показалось, что я заметила кого-то в темном проеме впереди, и в тот же миг мою голову пронзила до невыносимости острая боль. Создалось впечатление, что мой череп треснул на две части под звон разбившегося стекла, при этом я обмякла в седле, умудрившись не упасть с лошади.

Тело для меня перестало существовать. Перед глазами появились черные пятна, быстро заполнившие весь экран сознания, и слух обострился в несколько раз, позволяя не только отсеять ненужные шумы, но даже больше. Я словно оказалась по ту сторону, в лесу, оглядывая окрестности. Ощутила потоки энергии, отличающиеся от природы вокруг. Это были человеческие ауры, силуэты, большие и светящиеся, около двадцати. Точнее, я решила, что это люди, но ведь в Гвадааре можно нарваться на совсем иных существ, обладающих разумом. Хоть на тех же хагаценов.

Головная боль вернулась в сопровождении тошноты. Я со всхлипом вдохнула, несколько секунд посидела тихо, полностью возвращаясь в себя и перетерпливая рези в легких, а затем посмотрела на еще больше взволнованного Свэнса. Он уже хотел поинтересоваться моим самочувствием, но я его опередила:

— В лесу движение, — мой ответ позвучал очень тихо, с надрывом в голосе. Я с трудом управилась со своим языком. Меня немного трясло, и не от использования моей странной силы. Сейчас бы в теплый дом с печкой, да с батареями обняться. — Не уверен, что это оэнгеры, — дополнила я свой ответ и мотнула головой, пытаясь стряхнуть воду.

Длинные волосы вмиг стали невероятно тяжелыми и тянули назад, натягивая кожу на затылке. Я раздраженно дернулась, вытащила из-под мокрого капюшона хвост, чтобы его выжать, да только безрезультатно. Пару литров я с себя, конечно, скинула, но дождь быстро восполнил эту потерю.

Свэнс, наблюдавший за мной, задумчиво усмехнулся, снова кивнул, соглашаясь с моим мнением, и, ничего не сказав, направил Скорпиона рысью к лесу. Я на Махаон поспешила за ним, мечтая укрыться от ливня под кронами деревьев, однако маг остановил коня у самого проема и стал ерзать в седле, перебирая какие-то маленькие мешочки, которые доставал из карманов.

Что за?.. Почему?! Поехали дальше! Пожалуйста…

Меня неустанно клонило в сон, глаза сами закрывались, повинуясь отяжелевшим от дождевых капель ресницам. Я вновь вытерла с лица воду, поставила ладонь козырьком, но это мало помогло. Взглянула вперед, отметив, что здешние деревья точно такие же, как в том лесу, где я встретила дедушку Риуса, разве что цветом отличны, а значит, мы могли укрыться под огромными, странными, а главное, плотными навесами, которые создавали иголки деревьев, сплетаясь друг с другом. Но почему Свэнс медлил?

— Галопом? — предложила я, надеясь на его согласие, да только маг отрицательно качнул головой.

— Нет, — ответил он спокойно. — Если это один из отрядов ополчения, скорее всего, Безликие, то между деревьями поперек дороги натянуты тросы. Так можно и головы лишиться.

Я еще раз вгляделась в черную чащу леса. Невооруженным глазом было невозможно что-нибудь увидеть, только шестое чувство подсказывало мне, что там, впереди, нас ждут некто, настроенные очень недружелюбно.

— Кто такие эти «Безликие»? — Мой интерес был вызван главным образом опасениями Свэнса. Он, вроде, сильный маг, ну, мне так показалось, так чего ему беспокоиться?

— Это шайка такая – воров бесстыжих, прячущих свои лица. Им побоку, кто мы, даже рады будут с нас головы снять. — Мужчина стал обыскивать свои карманы уже с нервозностью в каждом движении. — А правит ими второй по важности после Паулина предводитель ополченцев, только более радикального направления – Альтариус Берг. Это не тот человек, с кем можно договориться: он желает голову Дэмиоса на блюде, и ему плевать, что будет после этого. Ах ты ж! — раздосадовано всплеснул он руками. — Кончилось снадобье-то мое излюбленное.

— Что за зелье? — спросила я безразличным голосом, прислушиваясь ко всем звукам, наполняющим лес, но ливень своим стуком о землю и впереди стоящим деревьям напрочь лишал слуха, к тому же еще плевался в уши, заставляя общаться на повышенных тонах.

— Да так, — отмахнулся маг, — неважно.

Вечно меня отшивает, все выпытывать у него приходится. Да и раздраженный такой, понимаю, устал, он и до этого выглядел замучено, теперь вообще комок нервов.

— Сколько их там может быть? — Зря я решила это уточнить. Очень зря.

— Мне почем знать?! — зло откликнулся мужчина, снова зачесывая упавшие на лоб мокрые волосы.

Тебе одному плохо, что ли?! Меня вот достало по макушке от дождя получать, и холод собачий. И обходить не соглашусь, если существует какая-то лазейка. Побыстрее бы туда, где сухо.

— От того, что мы здесь торчим, мало что изменится. — Мое нетерпение передалось и Махаон, которая переминалась с ноги на ногу.

— Что предлагаешь? — быстро спросил Свэнс, хлопая себя по карманам и позвякивая, похоже, монетами. Хотя, может, и бутыльками с зельем.

— Ну, не знаю, денег дать или тумаков. — И в ответ нарвалась на уничтожающий взгляд мага. Ну вот, кажется, я теперь снова сорняк.

— Не глупи, — отозвался спутник. — Из нас отбивные сделают, я ведь в ближнем бою плох.

— Тогда шарахни чем-нибудь отсюда! — предложила я, и тот тяжело вздохнул. — Ну а теперь-то что?! — Мои нервы тоже были на пределе. — Выдохся весь, что ли?!

Свэнс виновато посмотрел на меня и кивнул.

— Именно, устал я очень. Не получится ничего, — после чего скосил глаза к носу, чтобы посмотреть на длинную прядь челки. На секунду мне показалось, что маг сейчас выдерет ее с психу, но все же он перетерпел взрыв эмоций и осторожно заправил волосы за ухо. — На данный момент толку от меня мало.

— Ох ты, господи-то боже мой, — недовольно буркнула я и медленно направила лошадь в лес.

— Не надо, — пригрозил Свэнс, однако поскакал следом.

А что еще мне оставалось? Надоело стоять под этим ливнем и получать хлесткие удары от ветра в лицо. Я – балакши, в конце концов, или нет?! Сейчас и проверим! С Паулином же вышло все как надо.

— Лучше уж тумаков получить, чем мерзнуть под дождем! — зло отрезала я, оглядываясь по сторонам.

Еще пару метров, и мы вошли на территорию, где ливень совсем не имел власти. Словно мы вообще в другое место попали. Только шум за спиной говорил об обратном.

— Лучше дождь по харе, чем стрела в спине! — парировал маг, поравнявшись со мной.

Я с кислой улыбкой покосилась в его сторону, заметив, что и сам он был рад заехать в лес, после чего осмотрелась. Широкая удобная дорога недалеко впереди превращалась в густую непроницаемую темноту дальше. А вот людей в округе не нашлось, однако я ощущала их присутствие, взгляды, даже опасность, исходившую от каждого из них. Кажется, они были вооружены, но пока что нападать не решались.

— Почему не прибили еще? — нервно усмехнувшись, спросила я у Свэнса.

Маг, поджав губы, всматривался в темные кроны «елей», пожал плечами, услышав мой вопрос, и полез в карман штанов, без понятия, зачем.

— Не советую, — прозвучал хриплый громкий голос откуда-то сверху, и спустя мгновение, зашелестев листвой, с дерева спрыгнул человек.

Он свободно приземлился на ноги, напугав и нас и наших лошадей. Те, заржав, попятились назад, хлюпая копытами по лужам, образовавшимся от воды, стекавшей с нас, и той, что приближалась сюда со стороны дороги. Пришлось похлопать Махаон по шее, Свэнс же грубо дернул поводья, успокаивая жеребца.

— Все просто, — произнес мужчина в темном зеленом балахоне, из-под которого виднелись только черные берцы, все остальное одеяние, а также лицо были скрыты. — Работаем по старой схеме: ваша жизнь в обмен на деньги, — спокойно объяснил он, и я взглянула на Свэнса.

— У меня с собой немного, — потупил мужчина взор, тяжело вздохнув.

— Сколько есть? — воодушевленно спросили слева от меня сверху. Чувствуется предпринимательская хватка.

— Ты же маг, верно? — не дал ответить моему спутнику тот разбойник, что впереди нас стоял. — Не поверю, что тебе нечем расплатиться, так что… — он сделал паузу и прорычал уже гораздо громче: — Выкуп или смерть!

— Или! — выплюнула я.

Мужик на миг оторопел, а затем хрипло засмеялся.

— Не шути с нами, парень, боком выйдет, — посоветовал он, да я и сама это понимала, просто храбрилась, наверное.

— Он прав, — дернул меня за рукав Свэнс. — Не надо.

— Выходит только прямо, боком застревает! — Я вообще не очень умная. Еще и этот цепляется, тоже мне помощник. Выдернула рукав из рук мага, раздосадовано цыкнув.

— Да что ты творишь? — сквозь зубы прошипел мой спутник, злобно сверкая глазами. Скорее он меня прибьет, чем кто-то из этой шайки.

— Время тяну, — в тон ему ответила я, судорожно перебирая варианты спасения, коих почему-то было очень мало, и то один бред какой-то в голову лез. Насмотрелась фильмов, представила себя супер-человеком, вот только ростом не вышла, да мощи поменьше.

— Слышь, мелкий, — ударил разбойник по моей больной мозоли, — ты либо глуп, либо слишком веришь в свои силы, что тоже глупо.

Удивительно услышать такие речи от разбойника. Хотя, мало ли кем он был до того, как подался в преступники.

— Нет, просто в ваших силенках сомневаюсь, — нагло бросила я, выпрыскивая свой неопасный, но раздражающий яд.

Вот тогда-то мне и прилетело за острый язык.

Стрела прозвенела возле моего уха и вонзилась у передней ноги Махаон, которая, впрочем, держалась лучше меня. Я дернулась от неожиданности и вцепилась замерзшими пальцами в гриву лошади. А моя смелость собрала чемоданы и побежала по лужам до ближайшей станции, чтобы сесть на поезд, увезший мою крышу еще этой ночью.

Заметив мой испуг, разбойник удовлетворенно захохотал, после чего повторил:

— Выкуп или смерть?!

— Оставьте их! — раздался вдруг сверху безумно знакомый, только теперь еще и сильный, властный голос. Неужели не показалось? Тот самый?..

— Но… — начал было мужик, и возле него в ствол дерева на уровне лица вонзился короткий, блеснувший во мраке, нож.

— Я сказал, пропустить! — рявкнули в ответ, и разбойник, похоже, также не понимающий в чем дело, неуверенно и медленно отошел с дороги. — Спуститесь. Верхом вам здесь не пройти.

Свэнс мгновенно спрыгнул на землю и повел жеребца вперед, я тоже постаралась быстро спешиться, перебирая в голове все голоса, мне здесь встречавшиеся, чтобы быть уверенной в своей догадке на все сто процентов. Все же завозилась, застряв в стременах, но таки сползла, а вот дальше оказалось намного сложнее. Ноги приросли к тропе, согнулись в коленях, и я чудом успела ухватиться за седло, дабы не свалиться. Видимо, я совсем атрофировалась за эти несколько часов езды верхом. Попыталась шагнуть: тяжеленная левая нога протащилась по земле вперед, я уж не говорю о том, что у меня вообще вся нижняя часть тела болела, а я косолапить начала. Еще одно усилие: правая нога потянулась следом за левой. Пришлось остановиться, недолго отдышаться, ловя на себе насмешливые взгляды не только Свэнса, но и Махаон. Вот им «ха-ха», а меня реально плющит не по-детски.

С горем пополам, шаркая, я перетащила себя под почти невидимыми тросами (я бы назвала проволокой), натянутыми от дерева к дереву посреди тропы и, похоже, острыми как леска, и вновь заползла в седло с огромным желанием треснуть скалившегося Свэнса по голове, лихо запрыгнувшего на Скорпиона. А еще я наконец пришла к выводу, что точно знаю, кому принадлежит голос того, кто сейчас даровал нам спасение.

— Спасибо! — громко и искренне поблагодарила я своего старого знакомого и добавила после короткой паузы: — Друг.

— Я не друг тебе, Амакаши, — мгновенно и совсем недружелюбно отреагировал тот, — и не попадайся мне больше. Живым не уйдешь! — Да, действительно с угрозой в голосе.

Вот же зараза, я ведь по его вине во все это влезла, а он еще и убить меня собирается? Однозначно брешет, помню я, как он радовался, что прирожденного балакши встретил.

— Зачем тогда отпускаешь? — нагло усмехнулась я, начиная чувствовать прилив новой волны смелости… или глупости.

— Это всего лишь долг, жизнь за жизнь, — вспомнил Риус отступивших хагаценов. Только из-за этого?! Вот же злюка. — А теперь проваливайте! — гаркнул он, и поверх моего левого плеча просвистел нож. Только я все же услышала его тихое: ― Реши на чьей ты стороне, иначе я стану твоим врагом…

М-да, разговора явно не получится, значит, на неприятности лишний раз лучше не нарываться.

Пришлось ударить Махаон пятками, и она с удовольствием метнулась вперед по сухой зеленой тропе, радуясь, как и я, отсутствию здесь надоевшего дождя и холодного ветра.

Все-таки удивительно, насколько мне везло на нужных людей. Словно меня кто-то направлял, вел за ручку через серьезные испытания. Вот только куда? Кто? И зачем?..

Продолжая улыбаться своему маленькому счастью от того, что теперь наше путешествие более спокойное и сухое, я и не заметила, как вокруг стало еще темнее: лес сдвигался, плотно скрывая все вокруг от хмурого солнца и дождя. Однако как только я начала беспокоиться по этому поводу, будто почувствовав приближение всадников, иголки деревьев тускло засветились. Вместе с естественными лампочками включился и Свэнс:

— Кто он? Ты знаешь его? Откуда?

Он выглядел обеспокоенным, нахмурил брови, выжидающе глядел мне в глаза, и это крайне забавляло. Я недолго обдумывала свой ответ и не хотела много говорить, любуясь очередным чудом природы, мне было просто приятно, что и Свэнс может чего-то не знать. Сейчас ему помогла именно я, точнее, мои связи, и, как бы то ни было, это поднимало мне самооценку.

— Мой старый знакомый! — радостно ответила я и заставила кобылу перейти в галоп, ставя на этой ноте жирную точку в неполучившемся разговоре.

***

лес Преграда, временное логово Безликих

У каждого народа Гвадаара, обосновавшегося на подходящей для них территории, были свои физиологические особенности и предпочтения. Хагацены, к примеру, любили болота, их не тянуло на дно, им нравился запах темного мха, и охотиться так было проще: несколько сородичей загоняло добычу в воду, где ее удерживало болото, а хищники растерзывали на куски. Но все же хагацены разумные существа, человекоподобные, поэтому у них были и дома на твердых островках, многие обитали в вырытых норах близ воды, иногда и не болотистой. Деревья в такой местности преобладали темные, нередко кривые и тонкие, с обвисшими ветвями и специфическим запахом. Таковыми были владения хагаценов, протянувшиеся на многие тысячи километров всего востока. Вдоль границы с людьми так же имелась вода, но уже чище и намного мельче. А чем дальше уходишь на запад, тем больше сухих лесов, степей и даже пустыня.

Однако леса в Иллии все же преобладали. И если в Герце́я-Ше́н – стране хагаценов – они не пестрили разнообразием, то здесь каких только лесов не было: Изумрудный, Вечных дождей, Сухостой, Лидэнбе́рга… Преграда на фоне таких казался совершенно обычным, получившем название из-за своего расположения относительно людских селений. Ровной широкой полосой он протянулся до самого леса Лидэнбе́рга, словно отрезая южную часть страны от других. В этом и была его особенность.

С течением времени в Преграде вырубили несколько дорог, иначе в лесу просто заплутаешь и погибнешь: обманные тропы, естественное освещение – на самом деле ядовитые пары, которые приходилось разгонять дымом, действующее на живых существ усыпляюще, хищные твари с иммунитетом к такому яду… Нет, все же этот лес был не обычней прочих. Опасное место, но идеальное для засады.

― Да что за спешка?! ― Ве́руа, сподручный Риуса, хоть и помогал собирать награбленное в повозки, все равно высказывал свое недоумение. ― Ты же говорил, что нам еще родственника Дэмиоса дождаться надо. Возьмем его в плен. Проложим себе путь в Чашу жизни! Что случилось-то? И почему мы отпустили тех… двоих?! ― мужчина плечом придержал крышку ящика, похожего на шкафчик, чтобы одежда не выпала, и кто-то из товарищей, проходя мимо, защелкнул замок. ― Так что за дела? ― подвел он итог своим доводам и придвинул ящик к другим.

― Это и был Амакаши, ― процедил тот сквозь зубы, приколачивая гвоздями еще одну доску к повозке, чтоб увеличить ее вместительность.

Ве́руа так и замер, удивляясь услышанному.

― Не смей! ― напугав его, вдруг рявкнул Риус на другого подчиненного, собравшегося убрать с дороги мешающее дерево и уже замахнувшегося топором. ― У местных тварей тут целая система, как будто паутина. Навредишь лесу, и мы никогда отсюда не выберемся!

Разбойник послушался нехотя и перекинулся на другое дело.

― Тот, что в маске, ― обернулся Риус к Веруа. ― И я в курсе, что ты теперь совсем ничего не понимаешь. Так я объясню. Тот тип, что ее сопровождал, Свэнс Годан.

― Тот самый? ― шепотом поразился Веруа.

― Да, тот самый, ― подтвердил Риус, цепляя еще одну доску. Конструкция получалась не слишком устойчивая, но точно не развалится до пристани. ― Паулин с ним дела ведет, значит, мало-мальски, но доверяет этому черту, а я не хочу нарываться на проблемы со своими. И раз Амакаши с ним, то у Свэнса на него свои планы. Постоим пока в сторонке и посмотрим. Но чтобы за ними посмотреть, надо еще догнать. Плюс, лучше вернуться в Палаван до праздника. Не хочу потом нарваться на дэвэгеров.

― Вот так бы сразу и сказал, ― возмутился Веруа, мысленно согласившись с мнением предводителя.

― Вот я и сказал, ― усмехнулся тот. ― Грузите скорее! Уже завтра мы должны быть в порту!

На этом разговор был окончен, только Риус все еще продолжал мысленно беседовать сам с собой и вспоминать один важный момент из своей жизни. При первой встречи со Свэнсом, причем под присмотром Паулина, он едва ли не помер: с таким человеком лучше не ссориться. В добавок к этому маг тогда сказал: «Скоро в наш мир прибудет балакши. Тогда все и начнется». Вот только что и когда конкретно – уточнить забыл. Оставалось, сжимая зубы, надеяться на то, что Паулин прав, но если нет, и Амакаши станет подмогой Дэмиосу…

Им всем не жить…

6 глава.

Узел стягивается все сильнее

Вся реальность, увы, обманчива, 

и весь мир на два цвета красится…

Зэндаар

От Михаила Мохова

Тонкое острие паяльника мелко задрожало, норовясь ткнуться не туда, куда было нужно, а это грозило уничтожением необходимого контакта, который потом заменять мне не хотелось. Я, в конце концов, должен починить этот гребанный телефон, а не доломать его! И чего у меня руки стали труситься?..

Знаю ответ: из отца непутевый целитель, не долечил он меня после последнего ранения. Вот говорил же себе, что надо обратиться по нужному адресу! На что надеялся вообще? В следующий раз так и сделаю, а то мне еще пожить хочется!..

Бесполезно. Только проблем прибавится.

Отложил паяльник, вырубил его из розетки и выключил настольную лампу.

Эх, в глазах теперь все искрится.

Посидел немного, откинувшись на спинку стула и расслабившись, затем бросил недовольный взгляд на настенные часы. Время обеда, а настрой на работу так и не появился... Да гори оно все черным пламенем!

Вскочил на ноги и, по пути вырубая все, что было подключено к электричеству, вышел из мастерской. Заперев двери, отправился к машине.

Надо бы за Женькой заехать, у нее вроде бы уроки скоро должны закончиться. Вдвоем уже не скучно.

Дорога не заняла много времени. Городок небольшой: пробки тут редкость. Как обычно подъехал к воротам на территорию родимой школы, которая ничуть не изменилась за все эти годы. Хоть что-то в этом мире прежнее. Прошел через весь двор, кое-где разбавленный деревьями и кустарниками. На минутку задержался у клумбы, начавшей цвести. Посчитал ступени, ведущие на высокий порог…

Подозрительно тихо, еще и несет чем-то… странным.

Вахтерши на посту не оказалось, а пустой коридор только нагонял эту неприятную атмосферу.

Что за… бред? Даже во время уроков тут никогда не было так тихо. Особенно, когда я сам здесь учился.

Важно прошествовал вперед, прислушиваясь к кабинетам, и чуть не словил лбом внезапно открывшуюся дверь.

Вот же!.. Упс, Тамарка… Не хотел я с ней видеться. Ну и ладно, зато спрошу, что не так.

― Миша? ― удивилась девушка нашей давно обещанной встречи и стала приглаживать волосы, затем блузку, юбку…

Тряхнул головой, переведя внимание на лицо.

― Привет. Я за Женькой приехал, только здесь так тихо... Нет, что ли, никого?

― Да у нас с проводкой неразбериха, ― как-то блаженно поведала та, начиная мне улыбаться. ― Все ученики по домам разошлись.

― А, вот оно что. Тогда я…

― Постой. ― Ох и хватка у нее, обрезала бы ногти, так и продырявить можно. Черт меня дернул предложить ей тогда встречаться... ― Слушай, мы так и не смогли с тобой нормально поговорить, обсудить наши отношения.

― Есть что обсуждать? ― Да, знаю, грубо, но не люблю я все эти сопли. Раз не вместе, то нечего вспоминать былое. ― Я тут недавно в дневник Женькин залез… У нее плохие отметки только по твоему предмету. С чего бы?

Тамарка прямо в лице поменялась. Помнит, зараза, что у меня не было на нее времени из-за сестры. Вот и точит теперь зуб на Женьку.

― Это заслуженные оценки, ― а так это сказала, будто прошипела, и выгнулась как змея.

― Ладно. Неважно, ― мотнул я головой, не собираясь ссориться. ― У нас с тобой ничего не получится. Но если тебе от этого станет легче, надейся. Вдруг меня снова переклинит.

Еще одна безосновательная грубость… Хах, я сегодня на нервах. Не понимаю, что же не так… Этот запах.

― С проводкой что-то, говоришь, ― высказал я вслух свои мысли и двинулся прямо по коридору.

Красноватый дымок, что я почти сразу выловил взглядом, обрывался недалеко впереди, так что найти источник оказалось нетрудно, но понять, кто оставил этот след я не смог.

― Здесь? ― указал на кабинет с табличкой «литература», и спешившая следом Тамарка, кивнула.

Я дернул дверь, но она не поддалась. Ясно.

― Принести ключи? ― участливо поинтересовалась девушка, даже не спросив, откуда я знаю, где возникла проблема.

― Нет. Я домой.

Ничего не объясняя взволнованной барышне, рванул на выход, на бегу доставая мобильник и двигаясь прямо за остаточной энергией. Как и думал, дымок развеялся во дворе: слишком много других потоков в одном месте. Набирая номер, сел в машину…

Гудки. Какого черта она трубку не берет?

От досады бахнул дверью, вдавил педаль газа в пол.

Стараясь не превышать допустимую скорость, поехал домой, размышляя по дороге о странности, замеченной в школе. Такой шлейф мог оставить кто-то не шибко мощный, но способный на большие пакости. Если Женька дома, то все в порядке.

Лишь бы она оказалась дома…

Еще пару минут в пути. Бегом преодолел наш двор и вздохнул с облегчением: двери, как и предполагалось, заперты не были.

Но успокоиться я пока не мог.

По-быстрому разулся, заметив Женькины кроссовки среди прочей обуви. Заскочил на кухню.

— Я дома! — известил еще с дверей, но никакого отклика не последовало. Хм… — И голодный, как волк!

Снова тишина.

Странно как-то. Не слышит, что ли? Почему?..

Так, расслабься!..

Пытаясь выкинуть из головы все плохие мысли, медленно подошел к столу, на котором стояла большая чашка, накрытая тарелкой, заглянув внутрь, взял себе пирожок с картошкой и, жуя на ходу, отправился к сестре в спальню.

Двери в комнату были открыты.

Все нормально, вот увидишь.

С осторожностью перешагнул порожек, все-таки к девушке заваливаюсь, и удивленно хмыкнул, обнаружив Женьку в постели. Раньше она заявляла, что спать днем просто не может, глаза не закрываются. Хотя сегодня ведь рано проснулась, вот и сморило, наверное…

Ладно, все хорошо, она дома, цела и невредима, можно наконец успокоиться!..

Ага, какой там. Все еще тревожась из-за странности в школе, поплелся обратно на кухню, накрывать себе на стол, что всегда за меня делала сестра. Я ее не эксплуатировал, она сама была рада мне маленько послужить.

Пошарив недолго в холодильнике, достал кастрюлю с пловом, по-доброму так, с горкой насыпал себе на тарелку и сунул блюдо в микроволновку. Уже под гудение машины потопал с кастрюлей к холодильнику, перебирая в голове знания об остаточных энергиях.

После каждого использования силы возникает фантомный след. Это насыщенный энергией поток, что тянется за тобой до тех пор, пока чем-нибудь не будет прерван или пока сам не источится. Судя по плотности шлейфа в коридоре, удар был осуществлен ненамеренно. Будто выброс эмоций.

Вернув посуду на место, тихонько притворил дверь и снова направился к столу за вторым пирожком.

Как вариант, пробудился кто-то из учеников, вот и полыхнуло. Но из особенных я знаю лишь одного…

Ах, чтоб тебя!

Одернул ногу, в пятку которой вонзилось что-то острое и, отскочив на второй, смачно выругался.

Беда не ходит одна.

Взглянул на виновника моей безудержной злости – маленький белый осколок… Может, разбилось что-то?

Наклонился, все еще не наступая на саднящую стопу, подобрал предмет и застыл в недоумении.

— Зуб? — тихо спросил я вслух, чувствуя себя по-странному неадекватно. — Что за бред? Откуда?..

Образ Женьки с разбитой губой проскочил в сознании мимо моих мыслей, утаскивая за собой и здравый смысл. Ни секунды не раздумывая, громко топая ногами, прошагал через кухню, перемахнул зал и оказался в комнате сестры. Подойдя к кровати, наклонился, всматриваясь в ее лицо.

Что за?.. Губы целые и невредимые...

Офигевая еще больше, протянул руку, но остановился. Не лезть же мне пальцами ей в рот! Выпрямился, взглянул на зуб в своей правой руке, мирненько лежащий на ладони, снова посмотрел на Женьку, точно так же приспокойненько дрыхнущую в постели, опять перевел внимание на зуб.

Да черта с два, потом доспит, если захочется!

Резко навис над сестрой и уверенно схватил ее за плечи.

***

Гвадаар, лес Преграда

Тусклый свет, который излучали иголки деревьев, стал периодически меркнуть, мигать, как лампочка от скачков напряжения, или это мои глаза уже сами по себе закрывались от усталости. Поскорее бы Свэнс скомандовал привал, а не то ведь прямо в седле вырублюсь. Он-то, наверное, привычный к таким путешествиям, а я вот раньше только в машине преодолевала дальние расстояния.

Протерла ладонью маску в попытке разогнать сонливость, напрягла изо всех оставшихся сил зрение, и освещение вокруг усилилось, правда, всего на секунду. После чего темнота сгустилась в который раз, а вот обратно рассасываться не торопилась.

Снова собралась коснуться саднивших глаз, но моя рука не захотела подниматься: я не смогла заставить ее выполнять мои указания, я ее даже не чувствовала. Зато неожиданно для себя обнаружила впереди посреди тропы человека, с трудом различимого под светом, льющимся с крон деревьев. Похоже, это была Амакаши, все так же в маске, только слегка прозрачная, или же она сама так сильно потемнела, что в ночи ее образ казался расплывчатым, словно она сливалась со всем окружением и, одновременно с этим, отпускала меня.

Но почему? Я была бы рада задержаться здесь еще ненадолго.

И все же сила Амакаши постепенно уменьшалась, переставая оказывать на меня свое подавляющее влияние. Я не спеша открыла глаза, несколько раз моргнула, наблюдая перед собой нечто смуглое и объемное, а затем от неожиданности вжалась в постель: надо мной навис Мишка, выглядевший сильно взволнованным.

Вероятно, что-то случилось. И настолько важное, что не могло подождать. Только по нему понимать что-нибудь однозначно я не умела: вот и сейчас он был скорее озадачен, чем напуган.

Ха-а-ах, и что ж за день-то такой? И когда он уже закончится? Вот и головушка моя снова гудеть начинает…

Я скорчила от боли и досады рожицу, грубо сбросила со своих плеч руки брата и резко села, за малым не въехав лбом ему в переносицу: он успел отстраниться.

— Ну и чем я тебе спящая помешала? — недовольно осведомилась я, однако брат лишь нервно дернул головой.

— Что ЭТО? — сунул он мне под нос… мой зуб? Вот же!.. Во попала-то. — Открывай рот! — приказал Мишка, положив руку мне за затылок. Разве можно так с только что проснувшимся человеком? — Ну?! — потребовал он снова.

Делать было нечего, а вот волос лишиться – запросто. Взгляд брата мгновенно изменился, став безумнее, и я приготовилась услышать бранную ругань в свой адрес за то, что утаила подобное, однако:

— Н-не твой? — тихо и с растерянным видом спросил он.

— Чего? — теперь уже ошалела я, прошла языком по зубам и поняла, что окончательно запуталась во всем со мной происходящем: как и у Амакаши травма исчезла.

— Какого?.. ― Мишка не договорил и стал судорожно осматривать мою голову большими, кажется от страха, глазами. С чего бы?..

Внезапно, будто до меня только сейчас дошло, в затылке громко и мучительно застучало, я дернулась от брата, снова убирая его руку. А Мишка показал мне ладонь, ту самую, что совсем недавно покоилась на моем затылке: на ней красовалось размазанное пятно крови. Моей крови, что ли?

Осторожно дотронулась до ушиба и вздрогнула, зашипев от боли. Похоже, травма была несерьезная, поцарапалась слегка, а вот ощущение такое, словно у меня в затылке колодец вырыли.

— Чего сидишь?! — зло спросила я у брата, который пребывал в состоянии контузии. — Тащи зеленку и бинты!

Мишка мгновенно вскочил с кровати и чуть не вышел вместе с тумбочкой, стоявшей у стены: споткнулся, растянулся в дверном проеме, поднялся и, наконец, вылетел из комнаты. Я же стала в панике соображать, где умудрилась стукнуться или кто в этом мог помочь.

Стрелой, даже если сильно захотеть, такую рану вряд ли сделаешь, да и зачем Безликим меня атаковать. А падать, я вроде не падала. Да и…

Что за бред вокруг творится?! Сама я себе, лежа на кровати, сделать такого не могла! Значит, все это время я не спала? Я действительно была там? Или не я?.. Там ведь другое тело. Тогда почему и здесь появляются раны?! И…

Боже правый, с каких пор подобные мысли стали для меня нормой?! Может, стоит рассказать все семье? Даже если в психушку упрячут. Я на все согласна, лишь бы разобраться в своих галлюцинациях и опасном для меня бешенстве. Очень надеюсь, что это не я себе череп проломила. Так и представляю, как вскакиваю посреди сна, разворачиваюсь спиной к стене и со всей силы бьюсь об нее затылком. Это ведь не так, правда?

Я даже с любопытством осмотрела комнату на наличие каких-нибудь повреждений, но ничего подобного не обнаружила.

Спеша мне на помощь, с громким топотом вернулся Мишка с аптечкой в руках и стал надо мною суетиться, в то время как я вскрикивала и ойкала. Голова теперь не просто болела, она горела адским пламенем, в затылке щипало, дергало, кололо и черт знает что еще делало.

Прошло чуть больше минуты, показавшейся мне вечностью, и издевательства надо мной прекратились. Брат осторожно встал около кровати на колени и вгляделся в мое лицо. Он был напуган побольше меня. Я скорее пребывала в шоке, смутно понимая, что я снова дома, и мне следует рассказать о моих расстройствах Мишке, все равно утаивать это безумие уже не имело смысла.

Так он же не поверит! Я бы не поверила…

— Что происходит, Жень? Ты можешь объяснить? — пока что сдержанно спросил Мишка, все еще отрывисто дыша и не в силах успокоиться.

Я не знала, что сказать, поэтому сидела молча. Да и что тут ответишь? Гуляю где-то во снах, а просыпаюсь, словно на войне побывала?!

— На подушке крови нет, — тихо произнес брат, снова схватив меня за плечи, и я подняла на него глаза.

Страшно было видеть его таким. Он выглядел так же всего один раз на моей памяти, когда умерла бабушка. Я сильно переживала тогда и вела себя более чем странно, родные от меня ни на шаг не отходили, боялись, что я сделаю что-нибудь с собой. И…

Черт, лучше бы не вспоминала об этом. Проморгалась, пытаясь не расплакаться, судорожно вздохнула.

— Минут пятнадцать назад я уже подходил к тебе, — с дрожью в голосе продолжил Мишка, — ты спала, как убитая, и этого, — он указал на мою голову, — не было. Более того, рана появилась, как только ты открыла глаза и села.

Значит, я уснула там и свалилась с лошади? Или… это брат разбудил меня здесь, поэтому я отрубилась там?

— Что происходит, Жень? — повторил он свой вопрос, облизнув пересохшие губы.

Мишка так сильно беспокоился за меня, что я не могла не ответить честно, поэтому все рассказала. Я не называла ему имен и не описывала все точь-в-точь, просто в общих чертах. И когда закончила свою сумасшедшую историю, брат встал, взглянул на меня, как на нечто чужое и опасное и нервно усмехнулся.

— Ты взорвала мой мозг, — прошептал он, обняв свою голову. — Это невозможно! — перешел Мишка на крик, заставив меня дернуться с испугу. — Скажи правду! — заорал он, расправив руки.

А вот и ожидаемая реакция. Правда, я не думала, что она будет настолько бурной.

— Я и сказала тебе правду! — вскочив на ноги, закричала я, уже не обращая внимания на боль в затылке. Моя обида была сильнее. Мишка даже шаг назад сделал к двери, наверное, опасаясь, что я укушу его с психу. — А как еще ты можешь объяснить дыру у меня в башке?!

Он молчал. Я бы тоже долго соображала в такой ситуации.

— Сам же сказал, полчаса назад ее не было! — вновь вскрикнула я, и Мишка шарахнул кулаком в шкаф, ответивший ему глухим звуком и хрустом досок.

Я мгновенно смолкла и осторожно села, чувствуя, как дрожат ноги. Впервые в жизни брат вел себя именно так. Я не осуждала его за это. Но хотелось, чтобы мне поверили. Я нуждалась в помощи… А он ненормально яростно отреагировал на мой рассказ.

Какое-то время Мишка сверлил меня взбешенным взглядом, затем быстро вытащил из кармана штанов мобильник, и несколько секунд телефон противно пищал от сильного надавливания кнопок. После чего брат замер, поднесся трубку к уху, и дождался ответа.

— Здорово, Андрюха, — произнес он, не спуская с меня глаз, словно боялся, что я сейчас удеру через форточку. — Нет, все совсем не хорошо, — сдержанно проговорил Мишка через несколько секунд. — Да, случилось, — уверенно кивнул, соглашаясь со словами собеседника. — Помнишь, я отказался от твоих услуг? — улыбнулся как-то криво, отведя взгляд от меня. — Забудь, мне нужна твоя помощь. — Мишка облокотился о двери шкафа, вслушиваясь в голос в трубке. — Да, проблема все так же с сестрой. Думаю, ты бы смог ей помочь. — Я удивленно выгнула брови, не понимая, о чем идет речь, а брат облегченно вздохнул. — Жду.

Он убрал мобильник обратно в карман, с беспокойством посмотрев на меня, осторожно отлип от шкафа и подошел ближе. Снова этот его дикий, полный безумия взгляд. Мишка сжал угол спинки кровати так сильно, что побелели костяшки пальцев, а мне показалось, что еще и треск дерева услышала.

— Сейчас приедет мой знакомый. Он врач, он поможет.

А?.. Я выпучила глаза и уставилась на брата.

— Что? — произнесла я пересохшими губами. — Какой еще врач? У меня не настолько серьезная травма затылка.

— Он врач другого рода, — пояснил Мишка и стукнул пальцем по своему виску.

— Ты считаешь, что я схожу с ума?!

Да ты нормальный вообще?! С чего вдруг такие выводы?!

 А он в ответ резко придвинулся ближе, заставив напрячься, затем осторожно и нежно обнял.

— Я не знаю, малышка, не знаю, — прошептал брат мне на ухо, — но такое ведь не впервые. После смерти бабушки ты стала другой. Я волнуюсь за тебя, вот и всё.

Он выпустил меня из объятий, еще недолго смотрел с грустью в глазах и вышел из комнаты, оставив наедине с собой и моими расстроенными чувствами.

Я была опустошена и растеряна. С одной стороны я понимала брата, его решение вызвать мне психиатра, но с другой стороны… Какого лешего он даже не посоветовался с родителями? Почему все решил сам? И вообще – это сверх-обидно! За что со мной так? Я ничего плохого ему не сделала…

Судорожно вздохнула, потирая виски: голова уже гудела не только от боли, но, похоже, и от температуры. Полезла в тумбочку, нашла среди кучи барахла градусник и сунула его в подмышку.

Неужели я действительно схожу с ума, и все это мне просто кажется? Тогда раны я наношу себе сама? Да зачем мне это, а? Господи? Слышишь? Что со мной происходит? Почему я такая неправильная? Все у меня не как у людей! И… и где гарантия, что я и сейчас не сплю?! Вдруг всего этого нет на самом деле?..

Очень тихо я досчитала до десяти, пытаясь хоть немного успокоиться, но мысли все равно не давали расслабиться. Рассматривая невидящим взглядом пустую стену напротив, я просидела минут десять, потом вспомнила про градусник, вытащила, глянула – тридцать восемь и два, хмыкнула ему и, встряхнув, спрятала обратно в тумбочку.

Тогда же бахнула входная дверь: скорее всего, это выскочил Мишка. Прямо мурашки по телу пробежали, и я их почувствовала, несмотря на то, что меня ощутимо морозило. Почти следом за этим к дому подъехала машина, довольно громко урчавшая двигателем, снова хлопнула дверь. А затем с кухни раздался возглас брата: «Идем!», и мое сердце, к этому времени и так бешено барабанящее в груди, сжалось от страха. Я на дух не переносила врачей, еще и психиатров. И спустя пару секунд один из этих жутких типов появился в моей комнате.

На мгновение я оторопела, увидев совершенно обычного молодого человека не старше моего брата в джинсах и белой рубашке с накрахмаленным воротничком. Прямоугольные прозрачные очки закрывали прищуренные голубые глаза, на которые со лба упало несколько прядей светло-русой косой челки. Парень еще и улыбался натурально дружелюбно…

И вот это врач? А как же халат и занудный вид?!

— Привет, — спокойно поздоровался он, подходя ближе, протянул мне правую руку. Я немного помедлила, после чего все же пожала его теплую большую ладонь. — Андрей, — представился знакомый Мишки и посмотрел на моего брата с опаской. — Мих, ты не предупреждал об этом, — указал он на меня. — Что у нее с головой?

С трудом удержалась, чтоб не ответить довольно грубо на его вопрос. Хорошо, хоть Мишка опередил, ведь я поняла врача неправильно.

— Царапина, — отмахнулся брат. — Просто забинтовал на всякий случай. — Андрей недоверчиво глядел на него еще несколько секунд, и Мишка, всплеснув руками, громко воскликнул: — Да не трогал я ее! Честно!

Что?! Он подумал, что это брат меня приложил? С чего вдруг?

— Ладно, —неуверенно произнес Андрей. — Так в чем конкретно проблема?

Мишка открыл было рот, но тот на него шикнул и  выжидающе посмотрел на меня.

— Кажется, я гуляю во сне, — буркнула я, отвернувшись. Как-то стыдно в таком сознаваться или же боязно.

— Лунатик? — уточнил он.

— Нет, — все же ответил за меня Мишка. — Попадает в какой-то другой мир. Якобы, — добавил он сразу. — Дерется там, а просыпается здесь с побоями.

Все это время брат переминался с ноги на ногу, словно хотел в туалет. Он настолько нервничал? И, похоже, из-за Андрея. Что за странные знакомые у него?

— Интересно, — с искренним любопытством сказал Андрей и щелкнул у меня перед носом пальцами. Я секунду смотрела на его руку, после чего с недоумением уставилась в смеющиеся глаза. — Сама себя калечишь?

— Зачем мне это? — Я совсем не разделяла его веселое настроение, поэтому откликнулась довольно дерзко.

— Не знаю, — пожал он плечами, наклонился, упершись руками в свои колени, и засиял сильнее, заглядывая мне в лицо. Я, не зная, чего ожидать от этого странного парниши, немного отползла к стене. — Может быть, от нехватки внимания?

— Вот уж точно нет. — Ведал бы он, как меня родные оберегают, такой чуши не городил бы.

— Тогда… — его взгляд вдруг похолодел, и он посмотрел на Мишку. — Думаешь, помог ей кто-то?

Брат тут же быстро и коротко кивнул.

Что за бред? О чем речь вообще? Кто мог мне помочь? В доме кроме меня и Мишки никого не было. А ему незачем меня дубасить. Это просто… просто… бред!

— С ней раньше такое происходило?

— Нет, — тяжело вздохнул брат, — точнее, не совсем такое. Она какое-то время не могла спать, ее кошмары мучили, и вела себя как сумасшедшая: раскачивалась, улыбка блаженная… Но именно такого не было.

Как же бесит! Меня тут будто и нет вовсе!

— Травмы головы? — продолжил расспрашивать Андрей с серьезным видом.

— Нет, — повторился брат, — ничего серьезного физически, но у нас недавно бабушка умерла, а Женька…

— Вот только не надо! — вскрикнула я, все больше раздражаясь. — Я в порядке!

— Да, — подтвердил Мишка нарочито грубо, — в полном.

Мы долго обменивались с ним гневными взглядами, и я не выдержала первой, отвернулась, насупившись, сложила руки на груди.

— И что там с бабушкой? — поторопил Андрей. — Это та самая, что зимой у вас в Балашках…

— Они были очень близки, — прервал брат, — и для нее послужило ударом… — Он замолчал, заметив выступившие слезы на моих глазах.

Я не хотела, чтобы они говорили о бабушке, а тем более не при мне. Всего четыре месяца назад у нее произошел первый и последний инсульт. Я же ее и нашла, когда приехала на каникулы. До сих пор, стоит только вспомнить об этом дне, начинает трясти от страха. Она была как живая, но такая холодная, ледяная... Это жутко… поистине жутко…

Потом я часто ходила к ней на могилу, но так и не смогла зайти в дом, не желая принимать случившееся и посещать школу. Мне даже психиатра вызывали, правда, другого. Я поуспокоилась или же больше сделала вид…

Но в тот день действительно произошло что-то странное, необъяснимое. Я и сейчас уверена, что ее смерть была вызвана чем-то со стороны. Не знаю как, но ее убили. И я чувствовала ее присутствие, каким бы невероятным это не казалось. И находилась она возле меня, а не в Балашках.

— Женька просидела с ней несколько часов, — прошептал Мишка, стараясь на меня не смотреть. — Бабушка была мертва, а она… — Брат качнул головой, видимо, вспоминая мое тогдашнее состояние. — Я тоже ее любил, но для меня это не такая серьезная травма, как для нее.

— Понятно, — растягивая гласные, ответил врач и медленно кивнул. — Это вполне может быть причиной. Я имею в виду, — он как-то странно взглянул на Мишку, — может быть, из-за нее. — И быстро добавил: — Но не думаю, что всё слишком уж плохо. Хотя в прошлый раз, когда я предлагал свою помощь, надо было согласиться.

— Я же не думал, что…

— Да кто ты вообще такой?! — не выдержала я, перебив брата, и со злостью уставилась на Андрея. — Откуда ты взялся такой всезнающий? И хватит загадками говорить!

Вот просто выбесили оба. Сколько можно надо мной издеваться?! Лечить собрались, так давайте уже!

— Мы вместе с Михой учились в ШОДе, — совершенно спокойно ответил Андрей, и я с удивлением перевела внимание на брата.

— Я там недолго учился, не счел нужным об этом распространяться, — пожал тот плечами, складывая руки на груди. От меня защищается, что ли?

— Но…

Договорить не позволили: Андрей грубо и резко надавил мне на плечи и уложил в кровать.

— Закрой глаза и расслабься.

Шутишь?! Что за поведение?!

— Пожалуйста, — попросил Мишка с мольбой во взгляде.

Я не могла проигнорировать брата, но руки Андрея убрала и попыталась выполнить просьбу. Для этого пришлось сделать несколько глубоких вдохов, вот только от напряжения в теле я избавиться так и не сумела.

— Все хорошо, не переживай, — прозвучал голос Андрея по-странному далеко, словно он в аквариуме сидел. — Когда я досчитаю до одного, ты заснешь и продолжишь свое путешествие, — тихо проговорил врач, и я улыбнулась, наивно полагая, что усыпить меня ему не удастся. — Пять… Четыре… Три… Два… Один…

С каждой цифрой я будто все глубже и глубже опускалась под воду, ощущая давление на грудь, словно меня толкали, насильно возвращали к Амакаши. Я не представляла, как этому противостоять, а вокруг медленно и неотвратимо темнело. И когда лучик света, что играл на поверхности воды, совсем погас, я почувствовала запах дыма.

— Что ты видишь? — послышалось откуда-то из глубины, и что-то помимо моей воли заставило меня ответить.

— Лес, двух лошадей, мужчину, костер, чугунок над ним, — почему-то схематически и коротко описала я.

Кажется, на этом мое повествование и закончилось. Я замолчала или же... Не знаю. Я больше не слышала ни врача, ни брата, ни собственного голоса, точнее, голоса Жени. Я снова очнулась здесь, все в том же фантазийном, уже несветящемся, хвойном лесу, где неподалеку паслись две прекрасные лошади, впереди шумно потрескивал костер, в обгоревшем чугунке над ним что-то варилось и приятно пахло, а Свэнс, куда-то девший верхнюю одежду, помешивал варево длинной, изогнутой ложкой.

— Ну ты, брат, и вырубаешься, — произнес он со смешком. — Тебя хоть жарь – не проснешься.

Вот так выразился. Надеюсь, в котле варится не кусочек от меня…

Осторожно отстранившись от ствола дерева, к которому меня прислонили, я приподнялась. Пальто Свэнса, коим я, оказывается, была укрыта, сползло на колени, и так же куда-то вниз ухнуло мое сознание в такт закружившейся голове. Я невольно дотронулась рукой до ноющего затылка: ладонь наткнулась на какую-то ткань. Вопросительно посмотрела на мага, который все это время пристально изучал меня взглядом и теперь ел что-то вроде шашлыка.

— Ты уснул, — ответил он, откладывая на траву клинок с мясом. И вот где взял-то? Кого грохнуть уже успел? — Я услышал, как ты упал, словно мешок с песком, обернулся, а ты на спине распластался. — Свэнс выудил откуда-то из-за ближнего к нему дерева кружку и, зачерпнув ей из чугунка, протянул мне.

Пришлось встать на четвереньки, чтобы дотянуться, и взять предложенное, после чего, вернувшись на место, поправить пальто и от всего сердца поблагодарить спутника.

Кружка приятно обжигала ладони. Меня морозило: дождь и ветер сделали свое дело. Но здесь было легче переносить симптомы. Это тело оказалось сильнее моего настоящего.

— Остановился, поднял тебя, а под головой каменюка в крови, — продолжил маг, не спуская с меня глаз. — Стукнулся несильно, но перевязать пришлось, — пожал он плечами и, сложив руки в замок, прислонил большие пальцы к губам. — А ты мне ничего сказать не хочешь?

— Спасибо? — осторожно предположила я.

Мужчина разочарованно вздохнул и отвернулся, вглядываясь в тропинку впереди. Потом резко вернул свое внимание ко мне: гневный взгляд, поджатые губы. Свэнс открыл было рот, но передумал оглашать свои мысли, поэтому снова уставился на костер.

Отмечая новые странности в поведении товарища, я сделала небольшой глоток горячей и на удивление вкусной жидкости, кажется, это был мясной бульон, и почувствовала, как тяга к жизни потихоньку ко мне возвращается. За что, в общем-то, я и хотела еще раз поблагодарить спутника, но не успела: Свэнс дернулся и злобно взглянул на меня, отчего слова застряли где-то на полпути к языку. Хотя нет, не злобно, это была неприкрытая ненависть. Только за что вдруг? Мужчина же сжал кулаки и выплюнул:

— Может, скажешь свое настоящее имя?

Кружка, издав короткий треск, лопнула прямо в руке, и кипяток окатил ладонь и ноги. Я вскрикнула от резкой боли и обняла руку, которую сейчас словно варили в котле. Сжимая зубы и шипя, как змея, не удержала слезы, скатившиеся по щекам к подбородку. Хорошо хоть одежда мага защитила ноги, иначе бы я точно потеряла сознание. Хотелось кричать, реветь и сунуть руку во что-нибудь ледяное, только где это взять.

Свэнс перемахнул через костер, сел рядом со мной и, порывшись в карманах своего пальто, выудил какой-то тюбик. Я даже не успела испугаться, а он схватил меня за руку и, выдавив мазь, грубо втер в пылающую ладонь. Стало еще хуже. Я дернулась, вырывая свою руку из его цепкой хватки.

— Да успокойся ты! — нервно заорал он, сжимая мое запястье сильнее, и я застонала уже от новой боли, с мольбой смотря магу в глаза. — Сейчас пройдет, — спокойно ответил мужчина, слегка расслабив пальцы, но пока не собираясь отпускать, что наводило на дурные мысли. — Потерпи немного, — заботливый, нежный взгляд, милая улыбка… У него точно раздвоение личности. А вот ладонь действительно переставала гореть, потихоньку принося облегчение. — Ну так что, скажешь свое имя? — холодно поинтересовался он, в то время как его лицо стало таким же ледяным, как и голос.

Вот-вот, именно об этом я и говорила. Что за резкие перемены в настроении?

— Не понимаю, о чем ты, — ответила я, но мой голос предательски завибрировал от волнения. Свэнс приблизился ко мне вплотную.

Защищаясь, я выставила перед собой вторую руку, скорее на автомате, чем от мысли, что тот мог выкинуть что-то непристойное. Только маг схватил ее и с силой отвел назад. Я сопротивлялась, как могла, но проигрывала. И в итоге с гневным рычанием Свэнс заломил мне обе руки и вложил мои запястья в свою левую.

Да что на него нашло-то?! Больно же!

Посмотрела на мужчину с непониманием и злостью, но лишь нарвалась на… грустный взгляд, совсем сбивший меня с толку. Да что с ним такое?

Свэнс тяжело дышал, я бы даже сказала, мучительно. Ему определенно было сложно и больно вдохнуть. Он прикусил нижнюю губу, чуть ослабил хватку, за что ему особая благодарность. И боясь его снова взбесить, хоть и не понимала, чем, я не стала вырываться.

— Ты знала, что существуют душевно связанные друг с другом люди? — спросил он с одышкой и обратившись ко мне, как к девушке. — Родители могут чувствовать, если с их детьми случится беда, — пояснил маг, и я неуверенно кивнула, начиная въезжать, о чем идет речь. — Влюбленные тоже на это способны, — выдохнул он, будто камень с плеч скинул.

А вот теперь я окончательно запуталась. С чего вдруг этот разговор?

— Кто твой отец? — шепотом спросил Свэнс, и его лицо вновь окаменело.

— Я… Ты… Зачем тебе это? — с трудом, но все же произнесла я, полноценно сходя с ума.

Да и что мне ответить?! Он в Балашках пади всех знает, выдумать какое-нибудь имя? Опять врать?

— Давай-ка я тебе помогу, — прошипел маг в ответ и резко сжал мою шею свободной рукой, придавил к стволу дерева.

Я не испугалась, почему-то думая, что Свэнс не причинит мне вреда, не сможет. Вот только поза, в которою он меня согнул, была не только неудобна и ломала спину, но все выше поднимала голову, отчего создавалась впечатление, что мне передавили кадык, хотя мужчина и не сжимал пальцы.

Я попыталась посмотреть на своего безумного спутника, однако Свэнс наклонился, отрывисто дыша мне в ухо, и челка закрыла его лицо. Все, что я смогла, – скосить взгляд вниз, насколько это возможно. В горле к этому времени уже застрял твердый ком, который никак не хотел сглатываться, причиняя еще и боль. Перед глазами начинали появляться черные пятна, воздуха критически не хватало, и только тогда я поняла, что Свэнс не шутит, и лучше ему не прекословить. Я хотела прохрипеть имя своего отца, но он резко сжал горячие пальцы, обжигая болью мою шею. Уже в панике я начала сопротивляться, стараясь вырвать свои руки из цепкой хватки мага, пошевелить ногами, на которых он сидел.

— Ты ведь дочка Сириуса, верно? — процедил Свэнс сквозь зубы, снова разжимая пальцы.

Теперь мне хватало воздуха ровно настолько, чтобы не задохнуться. Видимо, он решил меня помучить подольше или таки не собирался убивать. Вот только и отпускать не думал.

Но что-то вдруг изменилось, я почувствовала, как в его сердце стала нарастать тревога. Мужчина замер, напрягся, затем резко повернул голову вправо, словно услышал что-то за деревьями. В глазах испуг, рука дрогнула. Он отпустил меня и вскочил на ноги, а я закашлялась, хватаясь за шею.

Дышать было неимоверно больно. Холодный воздух рывками проникал в горло, колол и вызывал спазмы. У меня сложилось впечатление, что я сейчас выплюну свой желудок, вместе с легкими и гортанью. Острая, убийственная, разрывающая боль. Она была настолько сильной, что казалась нереальной.

— Уходи, — прошептал Свэнс, еле шевеля губами, и взглянул на меня. Глаза большие, печальные. Отвернулся, отошел.

Я медленно поднялась на ватные ноги, разглядывая широкую спину мага, точнее, сделала неудачную попытку и снова грохнулась на колени. Я не понимала его, мне было страшно, обидно, больно. За что он так со мной? Что я сделала? В чем провинилась?

— Сириус, ублюдок! — прошипел мужчина и ударил кулаком в ствол дерева, отчего по земле легкой волной прошла вибрация.

— М? — удивилась я, еще больше недоумевая.

К кому обращался Свэнс? Какой еще Сириус, почему его приняли за моего отца? И что вообще происходит?!

— Прочь! — заорал маг и вдруг раздался звонок.

Что-то громко и противно заверещало, оповещая весь лес о нашем местоположении. Мужчина впопыхах полез в карман пальто, валявшегося на земле около меня, выудил квадратное зеркальце и бросил его на тропу перед собой, одновременно с этим, он вытащил оттуда же красный мешочек и швырнул в меня. Предмет попал прямо в цель, облако черного безвредного дыма, не заставившего снова кашлять, накрыло с головой, а зеркальце перестало звенеть.

И тут я, как в кошмарном сне, увидела, что мои руки стали исчезать, в страхе прикоснулась ими к лицу. Нет, они остались на месте, это я становилась прозрачной, при этом не чувствуя никаких неприятных ощущений. А впереди Свэнса, внезапно рухнувшего на одно колено, появилось два силуэта: человекоподобные существа в черных мантиях, скрывавших и лицо, и полностью тело. Почему человекоподобные? Потому что кто знает, что в Гвадааре может иметь человеческую фигуру.

Один из прибывших был высоким и вроде худым, второй − маленьким и странным, в форме детской игрушки «пирамида» в три кольца, накрытой тканью, и не имел ног, просто висел в воздухе, словно человек в позе лотоса.

— Ты выяснил? — сразу, без приветствия спросил первый ровным, грубым, каким-то механическим голосом.

— Да-да, скажи ему, скажи, ты выяснил? — подтявкивая, затараторил второй, копошась под мантией.

— Да, — покорно и без каких-либо эмоций ответил Свэнс, не смея поднять голову. — Хагацены идут к ущелью.

Что за?.. Кто эти двое? Что еще за поведение? Зачем Свэнс меня спрятал? И стоит ли мне вмешиваться?.. Почему такое чувство, будто сейчас происходит нечто очень важное, но мне непонятное?

— Ты больно тихий, — приметил первый, кажется, наклонив голову влево.

— Да-да, тихий, — сразу же поддакнул ему второй. — Слишком тихий.

— Принял решение? — не обращая внимания на хихикающего товарища, поинтересовался высокий.

Свэнс медлил с ответом довольно долго, и я чувствовала его смятение, отчего у меня самой на душе заскребли кошки, но потом он тяжело вздохнул и произнес:

— Дайте еще время.

— Хорошо, — все тем же бесцветным голосом проговорил первый.

Еще на секунду они оба задержались здесь, после чего с хлопающим звуком растворились.

Маг, слегка раскачиваясь, поднялся на ноги и резко обернулся ко мне: ни злости, ни презрения, ни желания удушить. Свэнс был в растерянности, словно искал подмогу, смотря на меня…

Он меня видел?

Я снова попытала счастье и в этот раз смогла встать, хотела подойти ближе, поговорить.

— Уходи, — вновь прошептал мужчина, останавливая мой дружеский порыв, и, дернувшись к Махаон, врезал ей ладонью по крупу.

Кобыла пронеслась рядом, и я едва успела запрыгнуть в седло, понимая, что лучше выполнить приказ: себе дороже. Потому же я не оглядывалась, хоть и было сильное желание это сделать. Я не понимала произошедшего, отчего хотелось кричать на весь этот мир. Сердце беспокойно металось в груди, причиняя противную, ноющую боль. В голове шумом и тяжестью осели тонны вопросов, а на душе клокотала обида, злость, ненависть по отношению и к себе, и к магу. И в то же время какое-то невыносимо трогательное и преданное чувство тянуло меня назад, к нему.

Что это? Почему я чувствую нечто подобное? Готова идти за ним хоть на край света! Это какая-то магия, приворот? Он говорил именно об этом? Мы связаны? Это его эмоции? Или же… а-а-а!..

Мои мысли неслись так же стремительно быстро, как и Махаон. Путались, сбивались в кучу, снова разбегались. В стороне от дороги, на которую мы выскочили спустя какое-то время, я увидела тонкую речушку и развернула лошадь к ней.

Совсем недавно я была счастлива в этом мирке, возможно, созданном моим собственным воображением, а теперь хотелось вернуться назад, к себе домой…

Не знаю, сколько времени мы пробыли около речки, пока Махаон жадно пила воду, а я металась по полянке, размышляя над выбором между возвратом к магу и дальнейшей дорогой в одиночку, только вскоре мимо нас снова начали пролетать картины однообразной местности, смазанные небрежной рукой скорости…

***

лес Преграда, лагерь Свэнса

Опершись спиной о дерево, маг стоял у быстро догорающего костра, раздумывая над своими дальнейшими действиями: «Ели те двое вышли на связь, то работа выполнена, они и правда начали открыто действовать, значит, уверены в своей силе... Надо сообщить Эрга́ш о нападении на деревню на́ури, и плевать, что я его не видел. Без внимания такое оставлять нельзя: бросит на меня тень сомнения. Пусть пришлет туда О́лса, хватит ему сидеть под арестом. Там я с ним и встречусь. А Касс… Ей лучше держаться от материка подальше».

Нервно тряхнув головой, Свэнс отошел от дерева и, скосив взгляд на брошенную посуду, решил, что она ему не нужна. Лучше не терять времени и долго не засиживаться на одном месте, мало ли кого привлечешь… Но уже подходя к Скорпиону и собравшись его оседлать, услышал утробное рычание где-то неподалеку.

― Только этого мне и не хватало, ― недовольно прошептал маг, широкими шагами вернулся к дереву и вытащил на тропу разделанную тушу какой-то местной твари, выскочившей на упавшую с лошади Амакаши. ― Жрите.

Ему повезло, что это были не сородичи убитого животного. Стая потрепанных то ли волков, то ли чего-то похожего ринулась к туше и, свирепо рыча, принялась за еду. А Свэнс, воспользовавшись моментом, резво вскочил в седло и направил Скорпиона галопом прямо сквозь лес, чтобы отыскать в нем поселение Наури, а по дороге сообщить Эрга́ш о случившемся.

Несколько жутких тварей, которым видимо не хватило мяса, все же бросились за ним, но эра́нские лошади были созданы для лесов: быстрые, чуткие, с хорошим слухом и интуицией. Такую ничто не догонит… Ну, разве что ксолт или  порождение Лидэнбе́рга.

7 глава.

Под гнетом судьбы

Прибежище темных – камень,

Пристанище светлых – зелень,

Одно у эранов знамя,

Но разные все же цели.

Кто сгинет в пучине страха,

Кто станет бороться смело,

Но есть и другая птаха:

У зла на плече уселась…

северные земли Иллии, Изумрудный лес

Последнее слово всегда оставалось за ирк’я́ном, и раньше у эра́нов он был один. Но времена меняются, разлад главенствующих семей привел к образованию двух разных стран, сосуществующих на одном материке, однако кое-что осталось прежним:

― Они отказались, ― разочарованно прошептала девушка, качнув головой. От этого совершенно обычного действия ее серебристые волосы, словно волнами, прокатились по спине в свете яркого солнца, отбрасывая на поляну и палатки светлые блики. ― Я знала, что они эгоисты! Но… я все равно не понимаю! ― от досады она вскочила на ноги, а символы на ее коже стали темнеть. ― Эта война касается всех! Они не могут просто взять и…

― Успокойся, ― мягкий голос предводителя эра́нских войск, а сейчас пока этого лагеря, пробудил в молодом ирк’я́не еще больше злости. ― Темные давно схоронились от всего мира за стенами. Что им угрожает?

― Ты прекрасно знаешь, что, ― вмиг охладела та. Даже ее яркие голубые глаза сменили цвет на тусклый синий. ― Если он добьется своего и одержит победу в предстоящей битве, то следующей его целью будет Ирхериа́н!

― Хорошо, ― не стал спорить с ней собеседник и, все же устало вздохнув, окинул взглядом широкую поляну, на которой пришлось разбить лагерь. Сверкающие неподвижные деревья вокруг нее, будто вытесанные изумрудные изделия, своими приятными оттенками действовали на него умиротворяющее. ― Но я вот не понимаю, почему ты о них так печешься. Нам надо выиграть. Иного пути не дано. А темные…

― Все верно! ― не сдавалась девушка, казалось бы противореча своим же словам. ― Не пекусь я о них. Мне обидно. В конце концов, нам нужна их помощь!

― Ее не будет, ― остудил пыл ирк’яна тот, и сказать в противовес этому было нечего.

Ирхериан – город за массивными стенами на северо-западном материке – был недосягаем, но ирк’ян светлых все еще наивно рассчитывала на помощь темных, взывала к их чистокровным, просила о связи. Добилась только последнего и то, чтобы услышать жесткое нет.

― Нам нужна помощь, ― повторила девушка, осматривая сородичей, обустраивающих поляну. ― И раз ее не будет от темных, придется…

― Я отказываюсь, ― не дал ей договорить собеседник, сжав кулаки до побеления костяшек. Если в такие тиски положить камень, то от него останется спрессованный кусок непонятно чего. ― Людей просить я отказываюсь, ― разозлившись, предупредил он, нервно повел плечами и тут же смахнул с лица свои серебристые волосы, упавшие на глаза. ― Ты знаешь, что собой представляет Дэмиос…

― Знаю, ― отчего-то улыбнулась ирк’ян, по-хорошему так улыбнулась, обнадеживающе. ― Но мы остановились здесь по двум причинам.

― Первая – Ошехги́с? ― догадался тот, немного расслабившись и размышляя над своей мыслью. ― Думаю, этот старый хагацен поддержит тебя. Для этого он и забрался в Иллию. ― Девушка в ответ на это согласно кивнула. ― А вторая?

― Не хочу говорить заранее. Просто поверь мне: грядут большие перемены.

Ее вера в сказанное воодушевляла. Предводитель войск – И́сман Ко́ндрин, отдавший свою жизнь в руки нового ирк’яна, не мог не поддержать свою госпожу и будущую супругу в одном лице, поэтому бережно взял ее за руку и коротко кивнул, собираясь ей довериться. Уж кто и знал, как остановить разрастающееся зло, то она, истинная наследница короны, чье могущество подтверждал замысловатый узор на теле из уникальных символов, перенятых ею от предков…

***

дорога близ оэнгерского поста Восток - 3

Всю эту длинную почти беззвездную ночь мы с Махаон провели в пути, наслаждаясь поистине свежим воздухом. Полная бледно-желтая луна, заключенная в яркий синий круг, освещала серебряным светом пустую дорогу и бескрайнюю равнину, которая периодически разбавлялась населенными пунктами. Крыши домов отсюда виднелись слабо, но теперь мы знали, что эти края обитаемы. А то я начинала думать, что кроме нескольких оэнгерских постов в округе ничего больше не было.

К тому же, на сей раз нам повезло: легкие порывы ветра почти не доставляли неудобств, навязчивый дождь, наконец, перестал нас преследовать, и только влажная одежда заставляла меня содрогаться от прохлады здешней ночи.

Сейчас, успокоившись (скорее всего, мои бушующие эмоции тоже просто замерзли), я не давала лошади разогнаться – иначе бы превратилась в глыбу льда. Сняла сдавливающую голову повязку, в которой надобности не видела: в Гвадааре мои раны затягивались фантастически быстро, что влияло и на мое настоящее тело. Сунув ее в глубокий карман штанов, накинула хоть и мокрый, но все равно теплый капюшон и постаралась посильнее прижаться к подружке-кобыле, чтобы согреться.

Спать больше не хотелось, наверное, я таки успела отдохнуть, пока это тело лежало без действий, а я пребывала в своем мире в облике Жени, а может, мне не давал пробудиться Андрей. Вряд ли они с Мишкой отступились от своей идеи выяснить, что со мной происходит. Махаон тоже не жаловалась на сонливость или усталость и покорно везла меня вперед. Она вообще поражала своей выносливостью и терпением, я бы на ее месте давно скинула нерадивого всадника, вырывающего мне волосы.

Думать же о Свэнсе и нашей с ним странной ссоре я тоже не хотела. Это просто не имело никакого смысла. Я не считала себя виноватой и была более чем уверена, что маг меня и сам не винил. Все дело только в нем и его разборках с тем, чьей дочерью он меня посчитал. А звездное имя Сириус мне ни о чем не говорило, так что размышления на данную тему все равно ни к чему не привели бы.

Ближе к утру слева от нас вдалеке стали появляться черные горы, точнее, их вершины. Ослепляющее белое солнце быстро и почти незаметно сменило луну, всего лишь несколько минут озаряя алым цветом небо, стремительно поднялось к облакам и уже к этому времени согрело мою голову. Волосы превратились в черную солому, и все же это лучше мокрого хвоста, а мех на капюшоне стал совсем не мягким, а твердым и колючим. Теплые лучи также скоро высушили всю мою одежду, но, к счастью, не надоедали чрезмерной жарой.

Еще спустя два часа после рассвета впереди посреди дороги, разрезавшей бескрайнюю равнину, мы увидели оэнгерский пост. Там стоял небольшой кирпичный дом, где нас остановили всего на мгновения. Услышав мое имя, военные просто не стали задерживать, видимо, их кто-то предупредил: может, Паулин сообщил о появлении сагота или сам Свэнс, непонятно для какой цели. Главным было то, что нас пропустили без проблем.

А дальше дорога стала уходить все левее и левее, как говорил Паулин, а горы – пододвигаться. И, примерно, еще через час теперь уже довольно быстрого движения мы с Махаон, наконец, заметили низенькие постройки. Чем ближе подходили, тем больше на пути встречалось палаток длинными рядами, повозок, телег, суетящихся людей, и все это на фоне огромных домов, закрывающих все, что находилось позади них. Оставалось только надеяться, что там, за ними, находится обещанный Паулином порт.

Грунтовая дорога стала сменяться песчаной насыпью, поэтому я решила не издеваться над Махаон, которой было неудобно тащить нас обоих: ее копыта утопали в песке, и с удовольствием спустилась на землю. Ноги больше не ныли от перенапряжения, чему я действительно обрадовалась, а торгаши сразу набросились на меня всем скопом, втюхивая свои товары, но поняв, что покупать я ничего не собираюсь, оставили в покое.

Только к полудню, вдоволь натолкавшись и провоняв рыбой, что лежала на каждом втором прилавке, а также оглохнув от всей шумихи, которую создавали люди, мы вышли к деревянным невысоким зданиям. И здесь, словно бы из ниоткуда, перед нами появилась обещанная гавань. Такому человеку, как я, не бывавшему в подобном месте, пришлось вынужденно остановиться, обалдевая от открывшегося вида.

Необъятный участок синей воды был по обе стороны окружен высокими черными горами, защищающими порт от сильных волн и ветра и, похоже, являвшимися еще и маяками: некоторые пики сильно возвышались над остальными и имели ненатурально красный оттенок, не говоря уже о гигантской статуе, вытесанной прямо в скале. Каменный воин в доспехах опирался обеими руками на рукоять меча, своим лезвием уходящего в воду. Именно шипы на его плечах и кривые рога на шлеме имели яркий цвет, отражающийся в свете разгоревшегося солнца.

У подножия гор находились бесконечные причалы, проткнувшие берег и начало моря, которые кишели людьми. Создавалось впечатление, что их слишком, просто ненормально много: торгаши, обгоняя друг друга, пытались впарить пассажирам и морякам свои разнообразные и, конечно же, «нужные» товары; грузчики затаскивали ящики на громадные корабли, нагоняющие ужас своими размерами; попрошайки в разодранных одеждах занимались своей работой, мешаясь под ногами…

Быть может, это из-за хагаценов, с государством которых, как я поняла, довольно близко к этой местности пролегала граница. Люди старались скорее покинуть здешние места, за что их винить, разумеется, нельзя. Все они желали убраться из этих краев, логично предполагая, что война начнется именно отсюда. По крайней мере, так думала я.

Кроме многочисленных кораблей с парусами всех цветов радуги, на воде стояли еще какие-то сооружения, имеющие прямоугольную горизонтальную форму и напоминающие огромные ящики. Если не ошибаюсь, это были плавучие доки , в один из которых беспрепятственно зашел внушающих размеров фрегат, и теперь виднелись только паруса.

К слову сказать, сами корабли меня впечатлили несильно, большинство из них имело уж больно потрепанный вид: погнутые мачты, залатанные потертые корпуса грязно-зеленого цвета, порванные паруса… Грандиозными оказались только размеры. Будто кладбище, а не порт. Хотя были и более аккуратные, приглядные, нарядные посудины с вырезанными на корпусах рисунками, которые отсюда я рассмотреть не могла, но все они являлись пароходами.

Восторг от первого взгляда на все это великолепие сменился растерянностью. Пытаясь понять, куда мне идти дальше и что, собственно, делать, я решила осмотреть здания, расположившиеся по правую и левую сторону от меня и примыкающие к причалу. Серые квадратные склады, двухэтажные кабаки, у дверей которых моряков зазывали полуголые девицы, обшарпанные магазины… Выбрала я ларек с кривой вывеской «продажа билетов», куда и направилась, чтобы узнать цену и название корабля, который должен был доставить меня в Палаван.

— Добрый день, — всегда хорошо начинать с вежливости. Но через секунду в окошке появилась заспанная женская физиономия с черными смольными усами, от которой неслабо разило перегаром. Еле сдержав желание отворотиться от этой попахивающей дамочки, я еще раз произнесла: — Добрый день.

— Какой же он добрый, — гнусаво буркнула та, еще и зевая, — если такие рожи в окно лезут.

Очень захотелось ответить что-то в духе: «на себя в зеркало давно смотрела», но задушила это желание еще в зародыше, понимая, что мне нужна информация, а значит ссоры не к месту. Поэтому вполне спокойно я спросила:

— Какой из этих ближайшим рейсом на Палаван? — и кивнула в сторону уходящего вниз причала.

Зачем мне нужно было именно в этот город, я и сама не знала. Лишь делала то, что необходимо. Но кому и зачем – не имела понятия. Меня туда просто тянуло. Или я надеялась, что Риус подскажет мне дальнейший путь, ведь он собирался в Палаван. Вряд ли разбойник все еще сидел в лесу.

— «Победа» с желтыми парусами, — нехотя отозвалась женщина, кивнув вперед. — Восемьдесят четыре лионы, — и протянула в окно свою пухлую лапищу с обгрызенными ногтями.

Я искоса взглянула на нее и отвернулась, выискивая корабль: желтые паруса мгновенно привлекли мое внимание, находясь в единственном экземпляре. Как и прочие посудины в порту, эта тоже выглядела потрепанно, но, в общем-то, казалась довольно прочной.

— И когда она отходит? — осторожно поинтересовалась я, пытаясь сообразить, где взять монетки.

— Через полтора часа, — недовольно отрезала та и вдруг прозрела: — Так у тебя нет денег?

Ее хриплый смех раздражающе противно и долго трепал мои расшатанные нервы. Но я все же мирно подождала, пока она угомонится и полюбопытствовала:

— Где за это время можно столько заработать?

— За полтора часа?! — воскликнула баба. — Да ты если кобылу свою продашь, только половину возьмешь! И то в лучшем случае! — и исчезла в глубине сарайчика.

М-да, сервис оставлял желать лучшего. Но, тем не менее, кассирша была права. Однако надежда умирает последней.

Я внимательно оглядела пристань в попытке отыскать себе что-нибудь подходящее, еще одна рабочая единица могла бы кому-то пригодиться, и выбрала массивную «Ангину» с синими парусами, около которой бегало человек двадцать, по очереди таская на фрегат ящики. Скрестив руки, на все это смотрел разозленный мужик в красной бандане, широкой грязно-белого цвета рубахе, штанах цвета хаки и сапогах, схожих с кирзачами. Он не особо вызывал доверие, просто орал громче всех, перекрикивая шум всего этого базара: «Шевелитесь, собаки! Нам отходить через два часа!», тем и привлек мое внимание. Было очевидно, что они сильно торопились, а людей им, чтобы погрузить все ящики на фрегат, не хватало.

Осторожно я ступила на деревянные помосты, стараясь ни с кем не столкнуться, и повела за собой кобылу, фыркавшую на всех и вся вокруг. Похоже, ей здесь совсем не нравилось, впрочем, как и мне.

Какой-то пацан, пробегая мимо, чуть не сбил меня с ног, за что Махаон с разгона боднула его головой в спину. Тот, застонав, распластался на животе, покряхтел немного, встал и, не оборачиваясь, заспешил по своим делам, будто ничего и не случилось. Я же удивленно покосилась на свою взбешенную заступницу. Кобыла фыркнула в ответ и легонько подтолкнула вперед, словно настаивая таки подойти к нервному мужику в бандане.

А он, кстати говоря, заметил нас еще во время странной выходки моей лошади, судя по тому, что посматривал с интересом, и ничуть не удивился, когда мы подошли именно к нему.

— Простите…

Попытка начать конструктивный диалог с треском провалилась: мужик оглядел меня с ног до головы таким взглядом, будто отметил, что с такого много не возьмешь, затем зыркнул в глаза суженными зрачками и почесал щетинистую щеку.

— Чего надо? — грубо осведомился он и мельком посмотрел на Махаон, стоявшую рядом. Его карие прищуренные глазки снова пробежали по мне, а затем, убрав руки в карманы брюк, мужик вернул свое внимание к носильщикам: — По палубе размажу, грязные псы! — после чего вновь обратился ко мне, но уже не так бешено: — Так чего надо?

Лучше б я не подходила, что-то уж больно грозным этот мужик оказался, однако кобыла моя настойчиво терлась о мою спину, подгоняя действовать. Уж чего бы она понимала!

Словно в ответ на мои мысли поймала на себе ее слегка обиженный взгляд, а затем лошадь понуро опустила голову, заставляя меня офигевать еще больше. Да и глаза ее были какими-то странными – мутными, желтоватыми, ненастоящими…

Что с ней такое? Куда делась моя Махаон?!

Кобыла, поторапливая меня, снова нетерпеливо фыркнула, и я, тяжело вздохнув и сдаваясь под таким натиском, мотнула головой в сторону еще одной груды ящиков справа, с которыми из рабочих, похоже, никто не желал связываться. Или их надо было позже остальных заносить на палубу.

— Тоже на «Ангину»? — Мой интерес заставил мужика на миг удивиться, а затем коротко кивнуть, с подозрением смотря на меня. — Что там?

— А твое какое дело?! — нахмурился он, делая шаг мне навстречу. — Их оэнгеры уже шерстили.

— Я не о том, — пришлось поднять руки вверх, и мужик остановился.

Я криво улыбнулась, понимая, что и так раздраженному человеку много не надо, чтоб послать любопытного собеседника ко всем чертям, да еще и пинками выгнать, и снова осмотрела груз: черные, металлические, будто чугунные, ящики выглядели на порядок больше, чем те, что заносили на «Ангину».

— Полагаю, из-за них вы не успеете к отплытию.

— А твое какое дело?! — повторил мужик и круто развернулся к фрегату, чтобы наорать на команду.

— Как хочешь, — буркнула я, радуясь его мгновенному отказу, и направилась прочь.

Однако кобыла моя перегородила дорогу, а мне на плечо с хлопком опустилась тяжелая ладонь мужика, который после этого грубо крутанул меня обратно. Из-за этого каблуки моих сапог с треском оторвали короткую щепу от деревянной доски подо мной.

Мы в паре уставились на мои ноги, после чего мужик дернул головой и снова шлепнул меня ладонью по плечу.

— Есть предложение? — с наглой ухмылкой спросил он.

— Есть, — ответила я, скидывая его ладонь и отмечая, что дяденька очень крепкий и вроде молодой, небритость прибавляла ему как минимум лет шесть, да и лицо осунувшееся, мешки под глазами. Жизнь у него была явно не сахар. — Перетащу за вознаграждение.

Кто знает, на что я способна в этом теле, заодно и проверю себя на выносливость и грузоподъемность.

Мужик снова тщательно осмотрел меня с ног до головы, понимая, что с такими габаритами я, мягко сказать, не справлюсь с поставленной задачей, и усмехнулся.

— Не стоит, крепыш, — качнул он головой. — Развалишься.

— Сколько дашь? — настаивала я, не собираясь отступать от задуманного. Мне было даже любопытно себя испытать, и на этот раз мужик крепко задумался.

— Справишься за два часа, дам тридцать лион, — заявил он с таким видом, словно «либо соглашайся, либо проваливай».

Я выбрала второй вариант.

— Мало, — и собралась уходить.

По глазам видела, что он готов был выложить намного больше, лишь бы отплыть от пристани вовремя. Я и раньше ловила себя на мысли, что способна чувствовать других людей на грани невозможного, определять их эмоциональное состояние. Это уже была не интуиция. Может, я эмпат ?..

Не успела я сделать и шагу, как мужик цапнул меня за плечо, да еще и больно вонзился пальцами в ключицу.

— Сорок пять, больше нет, — прошипел он, и я кивнула.

Естественно, меня обманывали, я это чуяла, но дальше торговаться было ни к чему, мужик не стал бы переплачивать за работу носильщика.

Опять сбросила его руку, отметив, что его манера вести диалог чутка бесит (зачем хватать-то меня?), и свободной походкой направилась к ящикам, оставив Махаон около мужика. За нее я не волновалась, была уверена, что любому, кто ее затронет – не поздоровится. Пригляделась к верхнему ящику на уровне моей головы шириною примерно метр, приготовилась к тому, что и сдвинуть его не смогу, обняла и потащила на себя.

Груз оказался весом где-то килограмм двадцать, не больше, что меня серьезно удивило. Зато под сапогами недовольно затрещало дерево, заставляя прийти к выводу, что здесь дрянное качество досок или же весят ящики гораздо больше. А может, и то и другое одновременно.

Сделала осторожный шаг назад, надеясь не провалиться, перехватила ношу поудобнее, чтобы хоть что-то видеть впереди себя, и взглянула на пораженных зрителей. Почему-то заказчик, как и остальные грузчики, с приоткрытым ртом ошарашено таращился на меня, а Махаон одобряюще кивнула. Тоже мне помощница…

Не зная, что дальше делать с этим ящиком, я замешкалась, и на выручку мне пришел мужик в бандане. Он как-то нервно дернул рукой, подзывая кого-то с «Ангины», и по трапу быстро спустился этакий амбал с кривым шрамом через все лицо, придававшим ему совсем уж злобный вид. Лысый, накаченный, с недовольной физиономией, в грязно-серых портках и сапогах. Он зыркнул на меня и перевел внимание на мужика в бандане, которого сильно хотелось назвать капитаном «Ангины».

— Дэш, — обратился заказчик к амбалу, — покажи дорогу.

Тот коротко кивнул и направился обратно на фрегат, так что пришлось поспешить за ним, выглядывая из-за ящика. Несмотря на ощутимый наклон, подняться по трапу получилось легко. Преодолев еще несколько метров по верхней палубе, мужик указал на большего размера люк прямо у своих ног: металлическая лестница вела куда-то вглубь корабля, а я-то наивно предполагала, что топать придется недолго.

Как оказалось, и следующая палуба не являлась верной, поэтому мы спустились ниже. А эта, похоже, предназначалась для орудий: здесь пребывали в покое несколько здоровенных черных пушек. Дэш указал на пол около одной из них, и я послушно и громко водрузила ящик на палубу.

Любопытство щекотало нервы, хотелось спросить, что же я такое сюда притащила, но судя по реакции капитана, языком лучше не трепать.

Однако результат меня обрадовал: я выяснила, что груз вовсе не неподъемный, вот только минут пятнадцать спустя сделала обратный вывод – руки вырывались из плеч, ноги стали заплетаться, и я с трудом могла справиться со своей усталостью. Ящики теперь весели гораздо больше, вес постоянно увеличивался, и вряд ли потому, что так было на самом деле: я просто устала.

К исходу часа (увы, меня не устраивала двухчасовая работа) они показались тяжелее еще в разы, но я все-таки оттащила последний короб на фрегат, снова забралась наверх по лестнице и на дрожащих ногах, тяжело дыша, выползла на палубу, после чего, раскачиваясь, потопала прочь с корабля.

Двадцать метров – расстояние между мной и капитаном – я преодолела, приложив титанические усилия. Ноги тряслись, словно я пробежала марафон и пришла первой, рук не чувствовала и вовсе, так, болтаются какие-то плети вдоль тела, вновь начинал бить озноб, видимо, поднималась температура.

— Неважно выглядишь, — усмехнулся мужик, разглядывая меня.

Вряд ли он видел мое лицо, закрытое маской, но нетрудно было судить по пьяной походке.

— Деньги, — голос оказался хриплым и тихим.

Стоило ли вообще так гробиться из-за билета непонятно куда? А капитан полез в карманы брюк, в одном из них нашел мешочек и сунул его мне, увесистый.

— Здесь сорок пять, можешь пересчитать, — с довольной лыбой посоветовал он.

— Верю. — Не в состоянии я еще и монеты перебирать.

Круто развернулась и потащила Махаон по причалу вверх, к кассе.

Кобыла смотрела на меня с убийственным неодобрением в глазах, сочувствуя, уткнулась мне мордой в грудь. А ведь она сама меня подбила на эту авантюру. Что если бы я померла там, заработав грыжу? И все-таки… только половина.

— Что же нам с тобой делать, красавица? — прошептала я ей на ухо, и она вдруг грубо боднула меня в грудь.

Пошатнувшись, я чуть не грохнулась. Не столько сильный был удар, сколько я сама едва держалась на ногах. С трудом поймала равновесие. А Махаон снова пошла на меня. Взбесилась она, что ли?!

Боясь свалиться от ее толчков в воду, послушно двинулась вдоль пирса и оторопела, поняв, чего добивалась моя лошадка. Она вела меня к какому-то жуткому мужику, с напрочь отсутствующей шеей. Около него к этому времени скопилось уже три дохленьких коня.

Сразу дала заднюю, но кобыла толкнула сильнее. И я таки распласталась на помосте у самых ног жирдяя. Скосив в мою сторону заплывшие глазенки, он спокойно подождал, пока я поднимусь.

— Твоя? — с улыбкой спросил мужик, разглядывая Махаон жадным взглядом. Я промолчала, не собираясь обсуждать с ним МОЮ лошадь. — Сколько просишь?

— Нисколько, — злость заставила меня прошипеть это сквозь зубы.

Я не собиралась продавать своего друга. Да что за бред вообще?! Крутнулась на каблуках, тут же схлопотала от кобылы головой в живот и налетела на колобка-переростка. Мужик даже не шелохнулся, после чего нехотя поставил «неуклюжую девочку» на ноги.

Обернулась к нему, понимая, что весь мир сейчас против меня.

— Сколько дашь? — поинтересовалась я, кашлянув, затылком ощущая боевой настрой Махаон.

— А она с норовом, — оскалился довольный этим фактом скупщик. — Еще и эранская?.. Двадцать пять, хотя за такую красавицу… тридцать. По рукам?

Мое сердце ухнуло куда-то вниз и там осело, дабы спрятаться от чувства вины и… Да какой там вины? Меня на части разрывало от всей этой ситуации. И в тоже время я искренне обрадовалась такой цене, мне бы не хватило на билет, значит, не было смысла…

— Даю сорок, — раздалось позади, из-за чего я испуганно вздрогнула, — и ты сможешь уехать в Палаван, — продолжил капитан «Ангины», поглаживая смирную Махаон по спине. — Тебе ведь туда надо?

Мне было ровным счетом наплевать, откуда он это знал, только вот сумма, которую капитан предложил, подходила идеально.

Я в панике посмотрела на кобылу, не желая идти у нее на поводу, но глаза ее говорили «соглашайся». Хотелось закричать от отчаяния и злости, я не понимала, чего она-то меня толкает на эту поездку. Зачем ей это? Что в нее вселилось, черт возьми?! И все-таки, что-то твердило во мне, что я должна ехать. Может, обида на кобылу за ее действия, а может…

Внутри звучал голос, как будто…

Бабушка? Готова поклясться, что только что почувствовала ее теплую ладонь у себя на плече. Какого?.. Быть того не могло. Но почему я?..

Если подумать, в реальной жизни мы говорили о ней с Мишкой и Андреем, можно предположить, что это был глюк моего истерзанного сознания. И все-таки…

С дрожью в руке положила себе на плечо ладонь, проверяя на всякий случай. Конечно, ничего не обнаружила. Только в груди все еще громко бахало сердце, а я в сильнее захотела уехать в этот долбанный город под названием Палаван. Но зачем мне туда? И почему Махаон ведет себя так странно?!

— Ну же, — поторопил капитан, потряхивая еще одним мешочком с монетами. Он заодно с ней? Ему-то что, смотаю я отсюда или нет. — Бери, — настойчиво прошипел мужчина, сам схватил мою дрожащую правую руку и вложил деньги.

После чего, осторожно погладив уже не мою Махаон по носу, мужчина улыбнулся, довольный своей покупкой, взял лошадь под узды и потянул за собой. А та, не оборачиваясь, потопала следом.

Я не знала, что делать (позвать, кинуться за ней, выкупить ее или приложить капитана по голове его же мешочком с деньгами), совершенно не понимая, как все это вообще случилось, почему даже Махаон меня бросила.

И все-таки вместо этого я заставила себя отвернуться и медленно пойти к кассе, пошатываясь от усталости и явственно осознавая, что я обязана уплыть из этого места хотя бы потому, что здесь и правда вскоре могла начаться война, а я не желала еще больше погрязать во всех этих гвадаарских разборках.

В ответ на содеянное в сердце стал разрастаться тяжелый, острый, мучительный комок грусти, мешающий свободно дышать. Я сморгнула выбившуюся наружу слезинку, высыпала бордовые монеты на прилавок и тяжело вздохнула.

В окошке вновь появилась та самая физиономия с усами. Удивленная тетка сгребла монеты, на секунду исчезла, затем, хмыкнув, протянула билет и сдачу. Не вымолвив ни слова, я взяла деньги и гладкий прямоугольник, после чего двинулась к «Победе» с желтыми парусами.

Ноги пока что слушались, хоть и сгибались сами по себе в коленях, меня качало из стороны в сторону. На автомате сунула недоверчиво глядящему на меня мужику у трапа билет. Наверное, подумал, что я под шафе. Поднялась на верхнюю палубу фрегата, частично забитую такими же пассажирами как я, и там устало уселась на какую-то неудобную деревянную лавку, своими прутьями передавившую мне пятую точку.

Уже здесь, прижавшись к стене плотнее и поджав дрожащие колени к груди, я обняла свою падающую голову, одолеваемую новым приступом мигрени, и только тогда тихо заплакала.

***

Зэндаар, дом Моховых

От Михаила Мохова

Чертовщина какая-то. Вот серьезно. И от начала до конца! Сперва Женька со своими губой и зубом, потом странная авария в школе, теперь бред какой-то ей снится… А что еще хуже – отец свалил в командировку внеплановую, у матери на работе какая-то неразбериха с документами: что-то там потерялось, и они там всем магазином это ищут из-за нагрянувшей проверки. Вот какого?..

― Ты кофе сделал?

Тц!.. У меня аж ложка выпрыгнула из кружки.

― Сделал, ― недовольно буркнул я, чувствуя, что скоро вырублюсь. Так я хотя бы поспал немного, представляю, каково Андрюхе.

Пошатываясь, он подошел к столу, взял одну из кружек, сделал глоток и облегченно выдохнул: «Жить можно», после чего потопал обратно в комнату. Последовав его примеру, двинулся с кружкой туда же.

Прошло уже около… не знаю, двадцати часов где-то с тех пор, как Андрей усыпил Женьку. Мы много чего от нее услышали, правда, никаких имен и названий, но описание людей, местности, даже кораблей были вполне приличными. Только, не могла она сейчас там находиться, и все ее рассказы…

— Почему всё какими-то обрывками? — спросил я друга, снова внимательно наблюдающего за мирно спящей Женькой. — И почему она так долго молчит? ― Это меня беспокоило сильнее всего. Дрыхнет уже столько времени, а теперь еще и затихла.

Андрей бросил на меня виноватый взгляд, облизнул разбитую и после горячего кофе, видать, защипавшую губу – сестра постаралась, когда начала брыкаться из-за того, что там этот ее безумный спутник творить всякое начал, а горе-врач решил ее успокоить – и тяжело вздохнул.

— Я прежде не сталкивался с таким, — честно ответил он. — Такое на моей практике впервые.

— Да ты вообще ни с чем не сталкивался! — взбеленился я, теряя терпение. — Ты еще учишься!

— Это так, — не стал спорить Андрей, поставил кружку на тумбочку, поднялся на ноги, чтобы еще чуток размяться, и вышел из спальни в зал. — У твоей сестры защита от моего вмешательства, — продолжил он оттуда, измеряя комнату шагами, — поэтому я не могу заставить ее описать все, что сейчас происходит в ее сознании. — Резко остановился и с опаской взглянул на меня. — Но разве не хватит того, что она уже сказала? Ты ведь знаешь, о чем она говорит, верно?

— Не имею понятия, — качнул я головой, стараясь не смотреть Андрею в глаза. Этот чертов эмпат просто бесил способностью читать других людей. Понимая, что и меня он давно раскусил, я неуверенно добавил: — Да, есть в моей памяти похожий человек на того, с кем она у костра сидела, а местность такую где угодно можно встретить, как и пристань, так что… ― я замолчал, мол, даже говорить не о чем, и принялся с удовольствием хлебать свою дозу кофеина.

— Я вижу тебя насквозь, — прошипел в ответ Андрей, тыча в меня пальцем. — Мне все равно, где можно встретить такой же пейзаж и так далее, просто ответь, где она могла все это увидеть? Вы с семьей где-то путешествовали?

— Нет. — Это правда, действительно нет. — Но бабушка могла рассказывать ей о подобном месте, так что…

— Снова Ей? — с досадой в голосе переспросил он. — Ты уходишь от ответа.

— О чем ты?!

— Ты сам там был? — в лоб спросил Андрей, отделяя каждое слово паузами, и я отвел взгляд.

— Был. Но она там быть не могла и не может. Не спрашивай, почему, просто не может.

— Я не убеждаю в обратном, — вдруг заявил тот. — Она по-настоящему спит.

— Но тогда…

— Не перебивай, — шикнул Андрей, подошел ближе, оттеснил меня к шкафу и снова вернулся к кровати Женьки. — Это сродни осознанному сновидению, которое контролирует кто-то извне, — загнул он, совсем сбив меня с толку. — Представь, что тебя насильно втянули в кошмарный фильм, где все идет по чьему-то сценарию, а ты стал главным героем, не зная собственной роли.

— Я не понимаю. — Ну что за манера так говорить с непосвященным?  — Ты можешь по-человечески объяснить?!

— Я не лезу в твои дела, — довольно грубо ответил друг, бросив на меня сердитый взгляд. — Но ты и сам давно понял, что я тоже необычный человек. Поэтому ты вызвал сюда именно меня. Так?

Я без раздумий кивнул головой.

― Есть правила, которые нельзя нарушать, и ты не можешь рассказать мне всего. Однако сейчас с твоей сестрой происходят совсем ненормальные вещи.

Андрей замолчал, давая мне время подумать. Да я и так уже понял, к чему он клонит.

— Кто-то мстит мне таким замысловатым образом? — озвучил я его мысли.

— Да, я так считаю, — уверенно подтвердил друг. — Этот кто-то не смог достать тебя, поэтому напал на Женю. А…

— А страшнее то, что я не знаю, кто мой враг, — закончил я с тяжелым вздохом, приложив ладонь к лицу. — Буди ее, пока еще чего не стряслось.

Андрей молча кивнул и, наклонившись над сестрой, стал нашептывать ей на ухо цифры в обычном порядке.

Что ж, мои предположения подтвердились: сама Женька не обладала силой, чтобы перенестись туда, однако, если ей кто-то помог, то все вставало на свои места. Только кто этот доброжелатель? И мой ли он враг? Или это привет для отца? А может, она правда там? Ведь то место, что она описала, это…

Нет, и думать не смей! Это сон, просто сон, и мы вытащим ее оттуда.

Фу-у-ух… Господи, поскорей бы родители вернулись, иначе я сам начну сходить с ума…

***

Гвадаар, порт великого Аврэлия

Грубо и бестактно обозвав Герга́ду усатой свиньей, причем по большей части незаслуженно, Риус бахнул по вывеске кулаком, – та сразу слетела к его ногам – после чего, насупившись, двинулся к своему фрегату.

Веруа еще издалека заметил настроение предводителя и аккуратно так спросил, не желая лезть под горячую руку:

― Что узнал-то?

― Амакаши без Свэнса, ― выплюнул тот раздраженно. ― Теперь без лошади и где-то в открытом океане, ― его возмущение просто зашкаливало, но мужчина все еще умудрялся выражаться без криков.

― У кого? ― Вопрос был бы непонятен тому, кто подслушал бы разговор, но Риус с еще большей злостью ответил:

― У Мо́рта на его кастрюле. Но не в этом проблема, ― опередил он товарища и его недоумение. ― Рокк вышел из порта пару часов назад.

Веруа понял все без объяснений и мгновенно помрачнел. Любой, кто крутился среди разбойников и пиратов, прекрасно знал, что капитан Ангины с недавнего времени совсем потерял совесть. Надвигающаяся война окончательно развязала ему руки. Вот он под шумок и стал устранять всех тех, кто был ему неугоден. А Морт был одним из его списка.

― Мы их не догоним, ― высказал Веруа мысли своего товарища. ― Но есть шанс найти их в Палаване, если Рокк не причалит к другим островам и не оставит Амакаши там…

― Зараза!.. ― с чувством прошипел Риус и нервно пошел по трапу, не желая соглашаться со словами Веруа, однако сознавая, что он прав.

К тому же, его настораживало то, что и Рокк наводил справки у Гергады насчет Амакаши. Это хорошим точно не кончится…

***

океан Пояс мира, центральный канал

Только сейчас я поняла, что всем желудком не перевариваю большую воду. До этого ведь никогда не путешествовала таким способом, теперь дала себе обещание, что это первый и последний раз. Больше никогда не сяду на эти громадные качели!

Черные горы и гигантский воин с мечом только пропали из виду, а я уже проклинала всех и вся за то, что оказалась на этом фрегате, но зато не думала о Махаон.

Ветер был несильным, на суше бы поднимал пыль, немного качал деревья, ощущался бы телом. А вот на воде создавал хорошо развитые в длину, но не крупные волны. Повсюду виднелись белые барашки, иногда образовывались брызги…

«Победа», на которой я и многие другие пассажиры совершали свое то ли морское, то ли океанское путешествие – я не разобралась, воды нереально много, и все – легонько, но ощутимо раскачивалась, взбалтывая содержимое наших животов. Хотя я и была ужасно голодна. Кроме того варева Свэнса я ничего не ела за последние сутки. Тем не менее, это не мешало тошноте. Да к тому же солнце припекало голову. Не знаю, были ли на корабле заняты каюты, но большое количество народа слонялось по верхней палубе, конечно же, как и я. А еще я взяла и встала с лавки, чтобы размять ноги. Почти одновременно с этим мое место заняли. Эх…

Кто-то «зеленый» пробежал мимо, перегнулся через бортик и покормил, так сказать, рыбок. Сама была недалека от этого, но каким-то чудом сдерживалась. Ох уж эти приключения.

Уцепилась посильнее за фальшборт , закрыла глаза, пытаясь немного успокоиться, но стало только хуже. Боясь свалиться за борт, сделала шаг назад и тут же получила удар в бок, пошатнулась, однако удержалась на ногах. Человек мимоходом извинился и помчался к главной мачте, определенно сильно нервничая.

Осмотрелась: так вел себя не он один. Еще несколько матросов взволнованно носились из стороны в сторону, убегали в люк посреди палубы, некоторые снова возвращались и залетали на капитанский мостик к щупленькому мужичку с бородкой, наверное, капитану «Победы». Жаль, что я не слышала их разговора, но общались они явно на повышенных тонах.

Отвлекая меня от наблюдения за командой, снизу стали доноситься грохочущие звуки. Я осторожно наклонилась вперед, ложась на фальшборт. Прямо подо мной открылось небольшое отверстие в корпусе корабля, тогда же я увидела высунувшийся… ствол пушки? И не только подо мной. По всему левому борту появились орудия.

Начиная беспокоиться не меньше команды корабля, снова посмотрела на сине-белую воду. Заметила шедший позади нас фрегат с синими парусами намного больше нашего. Неужели «Ангина»?

Покрепче схватилась за фальшборт и вгляделась в стремительно приближающееся судно. Кроме цвета парусов никаких других опознавательных знаков не было, а я, как назло, несильно-то и разглядывала тот фрегат, на который таскала ящики. Да и что бы это дало? Вот только пассажиры, кажется, прекрасно знали, что происходит. Начиналась паника, подавить которую не составило труда: капитан произвел из револьвера предупредительный выстрел, заставив дернуться от неожиданности.

Ох и не нравится мне все это.

Уже догадываясь, кто эти ребята на догоняющей нас посудине, обшарила глазами их мачты, чтобы увидеть знамя.

— Для них есть только один флаг, — напугав своей внезапной речью, заявил загипнотизированный длинный мужик с рыбьими глазами, вставший рядом, — и он такой же черный, как и их сердца.

Пассажир снова отошел, сел на скамейку и, поджав ноги, невидящим взором уставился куда-то перед собой.

Жуть. Он псих, что ли? Если о пиратах речь, фига он так… спокоен…

Боль, резкая, сильная, до звона в ушах полоснула мне голову и заставила на секунду зажмуриться, сжать зубы. Перетерпеть приступ оказалось легко, он быстро прошел, однако мое тело стало медленно наливаться свинцом, руки – ослабевать, не желая мне подчиняться, и я всего на секунду, но отключилась от этого мира.

Показалось, что я слышала голоса брата и Андрея, но как только я открыла глаза, они моментально стихли. Мотнула тяжелой головой, облокотилась о фальшборт и снова вгляделась в судно позади «Победы».

Теперь действительно можно было разглядеть темный флаг, развевающийся на ветру, правда, без черепа и костей, как я ожидала, зато с опрокинутым потрескавшимся золотым щитом, сраженным черным мечом. Фрегат же оказался точной копией «Ангины», на которую мне пришлось затаскивать чугунные ящики. А спустя еще мгновение я рассмотрела на борту того самого мужика в бандане, что заплатил мне и за погрузку, и за Махаон.

И они-то пираты? С чего вдруг? Или это просто разборки между капитанами? Однако, судя по лицам пассажиров, те на «Ангине» являлись настоящими головорезами.

И почему мне везет, как утопленнику? Пойти узнать, что ли? Может, пригожусь чем-нибудь?

Развернулась, но не успела сделать и шага. Еще одно внезапное погружение в темноту, вслушалась в тихий спокойный голос, медленно отсчитывающий цифры в нормальном порядке…

Пришлось приложить немало усилий, чтобы вернуться на палубу и не грохнуться из-за того, что расслабилось тело. Расправив руки, поймала равновесие. В тот же момент раздался до одури громкий, мощный выстрел, на секунду меня оглушивший, либо я снова провалилась в сон. В ответ ему прозвучал еще один. А дальше громыхнуло уже несколько с временным промежутком в доли секунды.

Удар со спины, будто волна от взрыва, повалил меня на палубу под яростный хруст и скрежет со всех сторон. Фрегат резко накренился, и, стирая ладони о дерево, повинуясь силе притяжения, я с приличной скоростью пролетела до следующего борта, с силой впечаталась во что-то спиной и затылком. Рядом приземлился другой человек, чуть не ударившись об меня, а корабль потащило на другой бок. Удержаться не представлялось возможным: люди наряду с покореженными досками катались по палубе. Я была не исключением, только осознавала случившееся слабее других.

Помню, что снова громыхнуло, и я каким-то чудом прибилась ко все еще целой скамейке. Бушующие волны к этому времени, вторя оглушающим стонам «Победы», плевались на палубу, стараясь выровнять наш корабль. Люди кричали от боли и ужаса, но чудовищная качка не прекращалась. А затем, спустя невероятно громкое мгновение, все прекратилось.

Тугая, прочная тишина, убивающая своей пустотой и беззвучием.

Секунда, и слабый мужской голос, набирая силу, все эмоциональнее с каждым словом произнес: …три, четыре, пять!

Я очнулась, внезапно и с чувством страха, барабанящим в груди сердцем. На миг оторопела, вжавшись в мягкую постель. Спина и затылок саднили пуще прежнего. Застонала, приоткрывая глаза, попыталась сесть. Но голова закружилась, не давая мне сориентироваться в пространстве, поэтому пришлось вернуться в исходное положение.

— Жень? — позвали меня взволнованным голосом.

— Где я? — спросила в ответ пересохшими губами, стараясь разглядеть окружающий меня мир.

Медленно передо мной возникло нечеткое очертание испуганного мужского лица. Я прищурилась. Туман собрался в обеспокоенного бледного Мишку.

— Дома? — Внутреннее удивление помогло мне частично прийти в себя, а разболевшаяся голова вынудила обнять ее руками. — Но почему? — Подалась вперед, на этот раз села не без помощи брата и взглянула на стоящего у тумбочки Андрея с разбитой губой. Подрались они, что ли, пока я в отключке была? — Зачем вернул? — раздраженно и сердито поинтересовалась у врача.

— Ну-ну, успокойся, — дружелюбно улыбнулся Мишка, производя кистями рук короткие взмахи вверх-вниз перед грудью. Мне вроде не жарко или он так успокаивает меня? — Это был всего лишь плохой сон. Тебе все это приснилось. Расслабься, пожалуйста.

Уж больно вежливый какой-то, что это с ним, и…

— Приснилось? — тихо повторила я и вдруг четко осознала, что сейчас в Гвадааре случится беда. — Там же люди!

Дернулась, при этом ударив брата ногой. Вскочила с постели. Меня качало из стороны в сторону, будто я все еще находилась на фрегате, в ушах зашумел морской прибой. Губы Мишки зашевелились, только звука слышно не было.

— Они погибнут! — закричала я в панике. — Верните меня! Я им помогу! Я должна им помочь!

Кажется, я кинулась на врача с кулаками, распаляясь все больше. Естественно, меня остановил брат, сгреб в охапку, чтобы не буянила. Однако я все равно стала выворачиваться из его рук, дрыгая ногами и вопя одно и то же:

— Верните, я должна им помочь! Верните, я должна им помочь! Верните, я!..

Замолчала, не в силах выдавить из себя еще хоть один звук. Это была даже не боль, а разряд тока, острый, как бритва. Он ударил в область правого бока, обдав живот кипятком. Ноги подкосились, словно просто отказали мышцы, и брат, успев меня подхватить, с дрожью в голосе поинтересовался:

— Ты чего падаешь-то?

Не чувствуя пальцев, трясущейся рукой дотронулась до очага этой огненной боли и посмотрела на свою горячую окровавленную ладонь. Услышала вопль Мишки, но разобрать, что он кричал, уже не смогла.

Не было ни слез, ни хрипа, ни стона, мое тело парализовало. Даже дышать не получалось нормально. А потом меня накрыло с головой, и я прошла через очередное погружение, на сей раз в кипящее масло, сдирающее кожу.

Со всхлипом открыла глаза. Стало совсем немного, но легче, и лишь благодаря этому удивительному телу, регенерирующему с невероятной скоростью.

Повсюду обломки, кровь, раненые люди. Несколько из них не шевелилось и, похоже, не дышало. Я находилась не в лучшем состоянии: разорванный бок нещадно пылал, моя правая рука онемела, и где-то в предплечье мучительно тарабанил пульс, пытаясь прогнать кровь дальше, только та самая лавка придавила мою руку, а на ней сверху лежал окровавленный человек. Я и пытаться не стала ее вытащить: любое движение вызывало адские муки, очагом которых был пробитый бок.

Игнорируя туман перед глазами, перевела внимание на пиратов: они громко разговаривали, периодически хохоча, осматривали пассажиров и моряков, толкали их, пинали. Среди них был и тот в бандане. С дикой улыбкой он обнажил блеснувшую в свете солнца саблю, а перед ним на коленях стоял капитан «Победы», лицо которого не выражало никаких эмоций, словно он ничуть не боялся смерти, просто ждал, когда рука пирата опустится.

Я не могла ему помочь, никто не мог, должно быть, капитан это понимал, поэтому, гордо подняв голову, смотрел в глаза тому, кто стал его палачом. На самом деле, и я сейчас была спокойна. Странное чувство, словно ничего уже не изменить и можно расслабиться, уснуть…

Пират плавно замахнулся, и лезвие, стремительно описав дугу, вонзилось человеку в шею. Хорошо, что я не успела застать момент смерти. Я не хотела этого видеть.

Тишина в который раз приняла меня в свои объятия, но теперь в ней было не только темно, но еще и холодно. Я чувствовала, как влажными облаками пар срывается с моих губ, унося с собою и колючую боль.

Медленно подняла тяжелые веки, сморгнула ледяные слезинки, однако мутная пелена все равно не давала рассмотреть хоть что-нибудь дальше метра. Все, что видела – это много красных и темных пятен, звуки уже различать не могла, один лишь непрерываемый шум в голове.

Скосила взгляд ниже, посмотрела на свой правый бок: чуть выше талии торчал кусок чего-то гладкого, металлического. Вся кофта и бедро были в почерневшей крови. Сжав зубы до скрежета в челюсти, вырвала осколок, причинявший мне столько мук. Лучше бы этого не делала.

Боль в мгновение ока стала жестче, яростнее, отключающей сознание…

Яркий насыщенный белый свет, исходящий от плоских ламп на потолке, почему-то не ударил по глазам, как должен бы был, не вызвал никакой реакции. Люди в белых халатах что-то говорили, судя по открывавшимся ртам, а их лица расплывались, превращаясь в мутные пятна размером с голову. Один такой человек наклонился надо мной, демонстрируя черные пятна-глаза на фоне размазанной желтой кожи, его рука коснулась моих глаз, но я не почувствовала этого. Да я, в общем-то, почти ничего не ощущала: ни боли, ни страха, ни собственных конечностей, только ветер – холодный и яростный, что гулял по венам…

Я не помнила, чтобы закрывала глаза или теряла сознание, но возле лица вдруг появились грязные черные кирзачи с потертыми носами. Почему-то именно это я сейчас смогла так качественно увидеть. Затем кто-то приглушенно присвистнул, кажется, оценивая мое состояние, и поднял меня на руки, вызывая очередную волну невыносимой боли…

Продолжая сопротивляться навязчивой пустоте, которая так и норовилась утянуть меня в ничто и нигде, я снова открыла глаза. Тихие крики и скоростное движение куда-то назад, за голову, из-за чего чувствовалось странное давление на лоб. Все вокруг уже тусклого белого цвета, быстро угасающего и превращающегося во тьму…

Деревянный твердый стол холодной вибрацией отозвался во всем теле, словно меня ударили спиной об воду, а человек с ножом в руке сосредоточенно посмотрел в глаза. Похоже, это был капитан «Ангины». Он подмигнул мне, всем своим видом говоря, что скоро полегчает, что он уверен в своих силах, а затем опустил оружие.

Я отчетливо почувствовала, как раскаленный нож вошел в мое тело, зашипел, припаливая кожу и кровь, но боль оказалось притупленной, едва ощутимой, будто меня накачали обезболивающими. В тот же момент я снова лишилась зрения, пытаясь уже по ощущениям понять, что происходит, и в каком теле я нахожусь. Дыхание быстро стало еще более затрудненным, отрывистым. Широко раскрыв рот, запрокидывая голову и выгибаясь под руками капитана, я тщетно старалась глубоко вдохнуть. У меня получалось коротко и максимально набрать в легкие воздух с каким-то клокотанием или бульканьем внутри, но сразу происходил быстрый полный выдох, в итоге ничуть не насыщая меня кислородом.

Хрипя и подергивая руками, все-таки сделала один жадный вдох, замерла, не в силах больше пошевелиться. Тело наконец расслабилось. Агония исчезла, давая мне возможность отключиться. И я, плавно закрыв глаза, смыкая губы и словно качаясь на волнах, погрузилась в тишину…

8 глава.

Злу всегда есть, где разгуляться

Мир прогнулся, вы с этим смиритесь!

Мы не можем прожить без войны.

На колени, рабы! И молитесь!

У вас нет вариантов иных…

Гвадаар, восточная Иллийская тюрьма

Красное озеро

Стражники на мосту что-то громко и весело обсуждали, когда к ним из леса вышел человек. Странный человек. Казалось, что ему было очень плохо: двигался как-то вяло, покачиваясь и болтая руками, обвисшими вдоль туловища, голову наклонил вперед, отчего волосы закрыли лицо, одежда в пятнах крови и порвана в нескольких местах.

― Помочь ему? ― будто спрашивая разрешение, предложил тот, что справа.

Второй молча наставил на человека револьвер и замер, ожидая, когда он подойдет ближе.

― Хватило с меня наури, ― недовольно ответил оэнгер. ― Если этот тоже оттуда, то лучше ему пулю в башку пустить, нежели в плен взять.

Сложно было не согласиться с таким суждением. И первый поддержал товарища, но шаг вперед все же сделал, присматриваясь к бредущему человеку. То ли обман зрения, то ли рассудок у стража помутился, но он отчетливо увидел, что в плече у этого гостя светится дыра размером с кулак, а рука держится на ошметках мышц и кожи.

― Давай предупредительный, ― с испугом попросил он товарища, и тот, почувствовав неладное, не раздумывая, выполнил указ.

Звук выстрела заставил человека на миг остановиться, а затем он как-то странно подался вперед и бегом ринулся к стражникам. Вторая пуля попала в цель, но никак не повлияла на врага. Пригнувшись ниже к земле, с проворностью ящерки, человек набросился на первого оэнгера и повалил того на дощатый мост.

Его напарник, тщетно пытавшийся сохранять спокойствие, уверенно пустил третью пулю, затем четвертую… Враг никак не отреагировал, продолжая кусать кричащего стражника в шею и раздирать руками его одежду.

С губ атакованного сорвался еще один жуткий звук, уже похожий на бульканье и кашель, и он смолк. А человек перестал его кусать. Медленно выпрямившись, развернулся всем телом ко второму стражнику.

Не в силах произнести и слова, даже вскрикнуть, тот, парализованный страхом, продолжал сжимать револьвер, направив дуло в лоб бессмертной твари. Человек не двигался, словно ожидая чьей-то команды.

― Эй, что у вас там? Хорош палить за… зря, ― утэгер замер на полпути к стражнику и его врагу, заметив тело у ног того.

― Труби!..

Договорить оэнгер не успел: человек резво двинулся к нему и, получив пулю в лоб, все равно вцепился зубами в горло, повалил на землю. Стражнику повезло потерять сознание во время удара затылком, и враг, тут же его отпустив, поднялся, повернулся к замершему на мосту тюремщику.

Игру на скорость, где наградой была жизнь, выиграл утэгер, просто потому, что человек не двинулся за ним. А спустя мгновение изнутри здания раздался громкий воющий сигнал, быстро разлившийся по округе.

Вторя ему, откуда-то из крон деревьев с протяжным и радостным «Я-а-аху-у-у!..» выпрыгнул человек небольшого роста в темной мантии. И прямо в полете, сымитировав стрельбу из лука, действительно выпустил что-то и правой руки. Белый луч стремительно пронесся к воротам, по пути насквозь пробив и так уже мертвого человека, и врезался в толстый слой металла.

В ту же секунду что-то загрохотало внутри, вызывая дрожь воды в озере и вибрацию земли. Разрывая корпус тюрьмы, к солнцу стали вырываться белые пики льда. Сигнал, видимо из-за повреждения приборов, мгновенно стих.

― Ты снова перестарался, ― сделал замечание его товарищ, выходя из леса. ― Если ты всех поубивал, то мы пришли сюда зря.

Однако в ответ на его слова, спасаясь из здания бегством и стражники, и заключенные вырвались наружу. Кто через дыры и прямо в воду, кто на уцелевший мост…

― Атакуй, но осторожно, ― скомандовал эран по-прежнему спокойным голосом.

В тот же миг по молчаливым указаниям коротышки отовсюду из леса повалили солдаты, бессмертные, не чувствующие боли и страха: лучшее оружие, которое могло получиться из живых существ…

***

Зэндаар, центральная поликлиника

Не знаю, сколько времени прошло, но для меня это был всего лишь миг, состоявший из «ничего» и «нигде». А затем я с усилием и скрипом подняла тяжелые веки, всмотрелась в темноту впереди себя, осторожно повернулась на бок, отрывисто, шумно дыша и ощущая тугую боль во всем теле: здесь тоже ничего не смогла увидеть. В надежде привыкнуть к отсутствию освещения, стала таращиться во тьму, и только спустя минуту мое зрение начало приходить в норму.

Как я и думала, проблема была у меня с глазами, теперь я различила белые стены и потолок, большое окно у головы, еще сбоку стояла пустующая кровать, накрытая белой простыней. Во вспухшей измученной вене на правой руке торчал желтенький катетер, испачканный кровью, а длинная прозрачная трубка принадлежала капельнице с большим бутылем чего-то.

С дрожью в пальцах я подняла левую руку к лицу, нащупала кислородную маску, что мешала мне глубоко вдохнуть, снова тираня мои пострадавшие легкие. Уверенно опустила ее чуть ниже, давая себе свободу, и в ответ на это противно запищал аппарат, что находился на комоде слева от моей кровати. Будто повинуясь этой протяжной ноте, я стала куда-то уплывать, услышала стук двери, ударившейся о стену, и чей-то возглас, быстро становившийся все дальше и дальше...

Я моргнула, всего лишь моргнула, и все вокруг резко потемнело, вновь лишая меня зрения. Качнула тяжелой головой, всмотрелась в окружение. Слух уловил чей-то веселый смех, бранную несвязную речь и рычание, но не здесь, не в этой комнате, однако где-то рядом.

Глаза в этот раз быстро привыкли к мрачному свету луны, пробивавшемуся через иллюминатор над моей головой. Рядом с кроватью стоял невысокий ящик, на нем – наполовину полный стакан, вода в котором находилась ровненько посередине.

Похоже, я все-таки успела отключиться и теперь пребывала на корабле. Только на чьем? И плывет ли он вообще? Шума волн я не слышала, качки фрегата тоже не наблюдала.

Медленно села на койке, сжимая зубы от нудящей боли в животе, закашлялась, сложившись пополам и пытаясь непроизвольно отхаркнуть что-то застрявшее то ли в самой глотке, то ли где-то ниже. Судорожно всхлипнув после секундного припадка астмы, протерла ладонями лицо, точнее маску, и осторожно выпрямилась, чувствуя прохладу пола стопами: кто-то не поленился снять с меня обувь.

Лишь тогда я посмотрела на свой бок, где совсем недавно торчал металлический осколок: порванный черный подол толстовки скрывал от меня рану, потому я небрежно приподняла его вверх – в области живота и выше я была чем-то обмотана, сродни бинту, на котором виднелось небольшое кровавое пятно. Невольно в голове возникло воспоминание об операции, проведенной капитаном «Ангины»…

Значит, я у пиратов в плену? Только что-то дружелюбно все как-то: ни цепей, ни отдельной узкой камеры, ни тюремщика в комнате – или меня совсем не боятся, или я ценный субъект для капитана.

Неуверенно поднялась на ноги, боясь свалиться на пол, все же не удержалась и качнулась в сторону. Ударившись о комод, не сумела быстро среагировать и поймать стакан, балансировавший на краю, и тот со звоном разбился о деревянные красные доски.

В смежной каюте мгновенно замолкли, а я зажмурилась, ругая себя за неуклюжесть. Только дело было все же в другом: я потеряла много крови, меня измучила боль, и я ничего не ела где-то сутки. Правда голода пока что не чувствовала.

Через секунду в соседней комнате раздался нервный ор капитана: «Все прочь!», и спешные, громкие шаги, так что я открыла глаза и уставилась на дверь, ожидая, что сейчас ко мне войдут. Конечно же, не ошиблась.

С тихим скрипом дверь распахнулась внутрь, оттеснив меня ближе к кровати. На пороге появился мускулистый мужчина в майке, штанах и коротких сапогах. Спрятав руки в карманы, он какое-то время недовольно смотрел на меня, давая время налюбоваться им, после чего с хрипотцой в голосе мирно спросил:

— Зачем поднялась?

Я внимательней вгляделась в человека: большие карие глаза, тонкие сжатые губы, осунувшееся лицо и взъерошенная грива черных волос... Сам капитан?

Ноги предательски задрожали, я снова потеряла равновесие, но мужчина успел меня подхватить, после чего грубо усадил на кровать.

И почему я постоянно падаю?..

С усилием заставила себя приподнять голову. Капитан пристально взирал на меня, спокойно дыша мне в лоб. Слегка испугавшись, двинула назад, уперлась спиной в прохладную стену.

— Быстро ты что-то на ноги встала, — тихо произнес он, выпрямляясь во весь рост.

Снова убрал руки в карманы, оперся на ящик около кровати, точнее, почти сел на него, хрустнув подошвой сапог по осколкам от стекла. Скрестил прямые ноги и, вновь посмотрев на меня, неопределенно хмыкнул.

— Где все остальные? — прошептала я, не в состоянии говорить громче.

— В трюме, — пожал капитан плечами, цыкнул и уставился на свои сапоги.

— Почему я не там?

Мой вопрос прозвучал до невозможности тихо, или я перестала себя слышать. Осторожно подняла руки к голове, приложила ладони к маске и пальцами через щели надавила на глаза до разноцветных кругов. Было такое ощущение, что они сейчас вывалятся наружу.

— К тебе есть предложение, — донесся до меня еле слышный ответ капитана.

Да мне уже, в общем-то, плевать.

Почему-то… так убаюкивал его голос. Или это волны, начавшие раскачивать фрегат?

Я наглым образом забила на наш разговор, сползла по стене, описав дугу, и обняла небольшую, зато мягкую подушку.

Потерпит его предложение. Мне сейчас не до этого…

***

Небольшое поселение ксолтов близ лесов Лидэнберга

Полный волшебства Гвадаар всегда отличался от лишенного магии Зэндаара своей многоликостью. В первом мире существовало несколько видов существ, обладающих разумом. Во втором только люди, некогда лишенные своей силы и разделенные с Гвадааром невидимой границей. У обоих было общее начало, о котором теперь мало кто знал, но совершенно разные судьбы. И если в Зэндааре различия между народами казались незначительными, то здесь каждое создание представляло собой отдельный мир.

Величественные хагацены нагоняли страх своими размерами и видом, манерой говорить, тяжелыми шагами, от которых вибрировала земля. Грациозные и ловкие эраны привлекали своей красотой и изяществом: стройные, могущественные существа с небесными глазами и волосами цвета звезд. Но были в Гвадааре и такие создания, которые вызывали улыбку и желание приручить их, а не вести дела на равных или же от них отгораживаться. Добрые, верные, маленькие и забавные, больше похожие на животных, чем на людей.

На самом деле родной дом ксолтов находился на северо-западном материке, который они с удовольствием поделили с гишенами и любовно называли «Ксалад» – «Семья». Но еще несколько веков назад, когда люди и ксолты мирно сосуществовали друг с другом, в Иллии возникло несколько деревень. Привыкшие к такой среде обитания выходцы из малого народа остались жить здесь, рядом с людьми. Как, впрочем, и наури или те же морла́нки. Ведь когда-то границ не было.

Когда-то, но не сейчас.

Ксолт-разведчик, один из быстрейших жителей самой большой деревни иллийских ксолтов, очень быстро перебирая пушистыми ногами, мчался через лес, именуемый Преграда. У него были важные новости для Аллаа́йта Вэя, их гхика́я. Настолько важные, что ксолт даже падал несколько раз, неуклюже и с визгом прокатывался вперед, снова поднимался и бежал дальше, желая поскорее добраться до деревни.

Сбитая в комочки шерсть, кое-где усыпанная колючками, заставляла периодически чесаться прямо на ходу. Облепленный грязью в недавнем пушистый хвост с натяжкой выполнял свою функцию и помогал хозяину иногда перепрыгивать ямы или же скакать с дерева на дерево. Если внешне это создание и было похоже на лохматого пса, то своими способностями оно опережало семейство кошачьих по прыгучести и живучести, а эранских лошадей по выносливости и скорости. К тому же они очень хорошо поддавались обучению и метко стреляли из лука.

Преодолев еще один крутой склон, прыгнув прямо с верхушки к его основанию, ксолт немного сбавил темп, и не спеша (по их мнению, не спеша – это рысь лошади) добрался до ворот в небольшую низенькую деревню. Проскочил мимо сородичей, даже не поприветствовав их, и сразу бросился к дому гхикая.

Старого ксолта в красной рясе он обнаружил прямо на пороге, резко затормозил, чтобы не врезаться в него, и снова упал, теперь уже на ступеньках. Этот народец был и так не шибко уклюжий, а изрядная усталость лишь усугубляла ситуацию.

 ― Надеюсь, ты принес хорошие новости, ― пробурчал вечно недовольный Аллаайт, помогая сородичу подняться.

― Простите, гхикай, но нет, ― отрывисто поведал тот, закрыв глаза и держась на ногах только благодаря силе воли. ― Наури действительно уничтожено, а там сидит какой-то странный человек в одежде БНВэшника. Кажется, он кого-то ждет.

― Выжившие? ― сдержанно спросил тот, не собираясь поддаваться отрицательным эмоциям, вытесняющий здравый смысл.

― Нет там их, и тел нет, ― пролепетал разведчик. ― Всех забрали.

― Новость и правда плохая, но своевременная, ― удовлетворенно кивнул седоволосый ксолт. ― Ты хорошо потрудился, отдыхай.

Естественно, Аллаайт не имел в виду прямо здесь и сейчас, но уставший разведчик больше не мог стоять на ногах и брякнулся наземь, тяжело дыша и вывалив язык. Гхикай решил не беспокоить уставшего сородича и прошел мимо, направляясь к воротам.

Его все же обеспокоила новость, принесенная разведчиком. Он знал, кто уничтожил Наури, понимал, куда забрали тела, но присутствие там мага пугало не меньше.

― Удвоить охрану! Не спускать глаз с дороги! ― крикнул он, приближаясь к стражникам у ворот. ― Скоро у нас будут гости!..

***

Зэндаар, центральная поликлиника

Я наконец уснула, впервые спала нормальным сном за эти двое, может, трое суток. И даже без кошмаров, которые меня частенько преследовали. Мне снился счастливый Сашка, беззаботно смеявшийся, с искрящимися от радости глазами. Мы держались с ним за руки, и Пришвин вел меня за собой куда-то к солнечному свету впереди, словно заставляя вернуться в реальность, а теплый ветер подгонял нас в спины. Я улыбнулась в ответ, больше не желая прятать своих чувств, собираясь наконец отдаться велению своего сердца. Но лицо Сашки вдруг помрачнело, он отпустил мою руку и пошел дальше один, оставив меня тревожно смотреть на его сливающийся со светом силуэт. Только не могла я оставить все так: сделала быстрый шаг вперед, желая скорее догнать своего друга, и резко проснулась, учащенно дыша. Все же не дано мне спокойно поспать.

Спросонья с плохим настроением вытерла холодный пот свободной от катетера рукой, успокаивая себя, попыталась вдыхать медленнее и глубже, отметив, что кислородной маски на лице нет. Повернулась слегка направо.

Замерла от неожиданности: рядом с моей кроватью на стуле со спинкой сидел молодой человек, похоже, спал, судя по опущенной на грудь голове и закрытым глазам, но мою руку не выпустил даже во сне. Внимательней присмотрелась, собирая мутную картинку в четкое изображение, и в тот же миг поняла, что это Пришвин, разлохмаченный, в белом халате. Недаром он только что мне снился. Невольно улыбнулась, радуясь присутствию друга, и сжала его горячую ладонь.

Сашка тихонечко вздрогнул, рефлекторно ответил тем же и крепче сжал мою ладошку, после чего, приоткрыв левый глаз, взглянул на меня расширенным зрачком, блаженно улыбнулся и вновь уснул.

Забавно было наблюдать за спящим парнем. Так и хотелось обнять бедолажку, вынужденного мучиться в столь неудобной позе. Однако будить его я не собиралась, но видимо поняв, что он только что увидел очнувшуюся Женьку, Сашка через мгновение открыл оба глаза, с легким испугом вжался в спинку стула и воззрился на меня.

Почти сразу его испуг стал сильнее: с тихим скрипом друг накренился назад и, успев отпустить мою ладонь, загремел вместе со стулом на пол. Напрочь забыв о капельнице и своих травмах, сделала попытку быстро встать, но тело не послушалось, зато Пришвин в момент вскочил на ноги со словами: «Нормально все» и со взволнованным видом устремился ко мне. Остановившись около кровати, наклонился, вгляделся в мое лицо все еще большими отчего-то глазами…

— Щас, — с дрожью в голосе выдохнул он и, завертевшись на месте, кое-как выудил мобильник из заднего кармана джинсов, чуть не выронил его и выскочил за дверь, оставив меня в растерянности.

Вот же чудо.

Недоуменно хмыкнув и сделав вывод, что нервы еще никому хорошего не сделали, спустя секунду улыбнулась этому же факту: приятно, когда о тебе заботятся, ждут твоего выздоровления. Даже интересно, как долго он дежурил возле меня?..

Осторожно выгнулась, чтобы посмотреть в окно: светло на улице, как днем. Знать бы, сколько времени я была в отключке…

Примерно через минуту двери в палату резко распахнулись: это Сашка вернулся в сопровождении всей моей родни, а во главе компании зашел высокий мужчина средних лет в таком же белом халате, как и все, и, похоже, тот самый, что мои глаза проверял, когда меня на каталке везли. Что касается родственников, то они вели себя на удивление тихо, поглядывая с нетерпением то на меня, то на врача. Тот же дружелюбно мне улыбнулся, поздоровался, после чего задал ожидаемый вопрос:

— Как ты себя чувствуешь?

Я замешкалась, прислушиваясь к своим притупленным ощущениям, краем глаза заметила Сашку с грустными глазами, притаившегося в углу. Сердце громко отозвалось в ответ на его тяжелую печаль. Что не так? Почему ему так плохо? Я же очнулась, разве не этого он ждал?..

— Евгения? — напомнил о себе врач, и я неуверенно кивнула.

— Хорошо, — натянула улыбку, даже от этого ощутив дискомфорт в затылке. И что ж так колбасит-то? Словно по мне каток проехался. — Спать только хочется.

— Это нормально, — вежливо отозвался мужчина, продолжая мне улыбаться. — Вы можете ненадолго остаться, — обернулся он к моим посетителям, со все той же физиономией, почему-то немного раздражающей своей веселостью, а я заметалась взглядом в поисках Пришвина. Угол пустовал. — Только не тревожьте ее.

Спокойной походкой, размеренными шагами врач покинул палату, и я осмотрела своих родных, бледных, обеспокоенных и слегка испуганных.

— Я спать хочу, — тихо и обиженно выдавила я из себя, чувствуя, как в горле разрастается комок. Какого черта Сашка так себя повел?!

Понимая, что поступаю неправильно, повернулась на бок и, закрыв глаза, моментально окунулась в темноту, но мне снова не повезло: я не уснула.

Почти сразу я очнулась в каюте. Та же обстановка: за переборкой – тишина, за иллюминатором – ночь, а тусклый свет луны освещал мою скромную комнатенку.

Подняться в этот раз было намного легче, да и не качало уже. На ящике обнаружила графин с водой, тарелку с чем-то вкусно пахнущим. Есть захотелось ужасно. С огромным удовольствием я осушила сосуд, проглотила все мясо и мысленно поблагодарила кока. После чего незамедлительно обула сапоги, которые нашла сразу за ящиком, где отметила, что осколков на полу нет.

Понимая, что рано или поздно, но придется поговорить с головорезом, любезно приютившем меня здесь, я тихо открыла дверь и немного удивилась, увидев капитана, спящего за столом в полумраке лунной ночи.

Возможно, я заняла именно его каюту. Вот только с чего мне такие почести?..

Не теряя времени, напрягая зрение, медленно осмотрелась: несколько шкафчиков, больше похожих на длинные ящики, еще один стол только пониже и поменьше – все из темного шероховатого дерева, и большой иллюминатор за спиной капитана. Сам же мужчина снова был не в бандане, обе руки лежали на столе, в одной из них – перо, по столу разбросаны листы, тетради, книги – полный раскордаш.

Заинтересовавшись содержимым бумаг, сделала шаг вперед, и, как назло, под сапогами заскрипели половицы. Естественно меня услышали: капитан качнул головой, медленно открыл глаза и спокойно посмотрел на меня с совершенно невозмутимым видом, будто и не спал вовсе, а я его не напугала. Выпрямился, продолжая наблюдать за мной, размял шею после неудобного сна и только тогда поднялся из-за стола.

— Ты чего по ночам гуляешь? — сипло спросил он, отвернувшись к иллюминатору.

— Не спится, — шепотом ответила я, подходя ближе. — Идите, лягте на кровать, поспите.

Мужик оглянулся на меня в полном недоумении, но через мгновение смилостивился и улыбнулся лишь уголками  губ.

— Нет, — качнул он головой, — скоро все равно вставать. Давай лучше поговорим. — Снова уселся на стул и кивком указал на противоположный.

Не могу сказать, что я не опасалась капитана: слишком хорошо помнила, как он захватил корабль, что сделал с пассажирами, членами экипажа и их предводителем. По той же причине я не стала тянуть время и раздражать своей нерасторопностью, поэтому села, ожидая важного разговора. Действительно было интересно, почему именно ко мне капитан проявил такое уважение. Однако он долго молчал, не мигая смотря на меня, или досыпал, забыв о моем присутствии, так что мне самой пришлось нарушить тишину.

— Вы говорили, что ко мне есть предложение, — осторожно начала я беседу, не спуская с него глаз.

— Есть, — более твердым голосом подтвердил капитан, наконец моргнув. — Но сначала пару вопросов, — поставил он условие, и я незамедлительно кивнула. — Представься.

— Касс, — быстро выполнила я его просьбу, не став называть полного имени. — Я из Балашек.

— Тогда все ясно, — растягивая гласные, произнес мужчина и взъерошил свои волосы.

Какое-то время мы снова пристально изучали друг друга, пока я довольно холодно не спросила:

— И что же вам ясно?

— Дело в том, Касс… — капитан усмехнулся и перевел взгляд куда-то дальше меня, я даже невольно обернулась, однако у дверей никого не обнаружила. Кажется, он просто больше не желал смотреть на меня. — Ты в какой-то мере сама виновата, что «Победа» господина Морта пошла на дно, а весь ее экипаж и пассажиры у меня в плену.

Мужчина замолчал, подался вперед и уткнулся подбородком в сцепленные в замок руки, локтями опершись на стол. Я не торопила его, хоть и страстно желала узнать, в чем же я таком провинилась. А еще убедилась, что мне не показалось в прошлый раз: он снова обратился ко мне, как к девушке.

Капитан устало вздохнул и равнодушно взглянул на меня.

— Помнишь те ящики, что ты перетаскивала на «Ангину»? — задал он свой вопрос и сразу же ответил: — В них были снаряды для наших орудий.

Его откровение не было неожиданным и все-таки каким-то нереальным. Если в ящиках находились ядра, то в каком количестве? Какой у них был вес? И для какой цели капитан решил захватить именно «Победу»? Одно дело, что я помогла им со снарядами, другое – обвинить меня в потоплении чужого судна.

— Ядра, цепи, книппели, картечь, — быстро перечислил он и пожал плечами. — Все то, что помогло нам потопить парусник пройдохи Морта. Но не вини себя, ты же не знала об этом, верно? — Ехидный взгляд, от которого у меня появилось желание встать и треснуть его компасом по уху. — Так вот, вес у ящиков был разный, от ста до ста сорока ниаров.

Мужчина помолчал, давая мне время прикинуть, сколько это. Вряд ли он знал, что странное слово «ниар» для меня ничего не значило. Однако, похоже, это немало.

— Не то чтобы они были неподъемными, только обычно их перетаскивают как минимум два человека. И я был очень удивлен, что такой щупленький мальчишка как ты смог их не только сдвинуть с места, но еще и погрузить на фрегат. Представь моё удивление, когда я обнаружил, что ты и не парень вовсе, — капитан выгнул брови и ухмыльнулся. — Да и на ноги ты поднялась очень быстро. В общем, — внезапно он хлопнул ладонями по столу, отчего я вздрогнула. — Предлагаю стать членом моей команды. Одно моё слово – и ты среди нас.

Мужчина замолчал, в ожидании уставившись на меня, но я не торопилась отвечать.

Да я сейчас была в ужасе! Из-за меня столько людей пострадало. Я собственноручно помогла им с боеприпасами. Меня ранило из-за этого мерзавца. И он хочет, чтобы я стала пираткой?!

Не, предложение, конечно, было заманчивым. По крайней мере, это в стократ лучше того, что они приготовили для пленных. Хоть я и не знала, что именно им уготовано, но была уверена, что хорошего будет мало. Однако у меня тоже накопилось немало вопросов.

— Прежде чем ответить на ваше предложение, — осторожно произнесла я, отведя взгляд в сторону, — не могли бы вы и сами кое-что мне рассказать?

— Не тяни, — грубо оборвал капитан и сложил руки на груди.

Да, ему явно не понравилось то, что я сразу не согласилась на его предложение.

— Где Махаон? — Меня и правда безумно волновал этот вопрос. Я уже столько ответов понапридумывала, и каждый похлеще предыдущего.

— Среди прочей живности в трюме, — как-то вяло сказал мужчина. — Если примкнешь ко мне, отдам, — убедительно продолжил он. — А нет – выпущу кишки и продам мясо.

Сердце екнуло от столь холодного и жуткого условия. Да что он за тварь такая?!

— Лошади нынче не в цене, — пояснил капитан свое решение. — Люди бегут с материка, а в Палаване хватает своей скотины. Да и рядом находящиеся острова намного меньше и больше подходят для путешествий по воде. Тут посудина нужна хоть какая-то, а не лошадь.

— Тогда какого черта вы ее купили?! — не выдержала я, уже открыто психуя.

— Увидел твою силу. Подумал, что ты пригодишься. Узнал, что ты собираешься в Палаван на «Победе». У меня давно счеты с Мортом. Он был пиратом когда-то, сбежал, потом свой корабль, то, сё. Короче разобрался с вами обоими сразу, — выдал он череду предложений, немного несвязных, одним тоном и совсем без эмоций. — Хорош трепаться уже, — на сей раз недовольно буркнул капитан, зыркнув на меня. — Что решила?

А разве у меня был выбор?! Что я должна была ему ответить?! Убей Махаон, грохни и меня следом? Так, получается?

Я медленно встала из-за стола и прошлась по каюте, обдумывая свое решение. Было гораздо больше шансов сбежать от этого душегуба, став пираткой, имея хоть какое-то право на маломальскую свободу. Только у меня язык не поворачивался согласиться на его предложение. Так и хотелось шарахнуть его чем-нибудь, порубить в капусту всех пиратов, стать капитаном, освободить всех пленных… Мечтать не вредно. Или вообще вплавь с Махаон добраться до неизвестно-где-находящегося города-острова под названием Палаван. Бред. Да не могу я подписаться под его условиями!..

Похоже, капитан понял это по моему взгляду и вытащил какую-то полую трубку из ящичка стола. Я изучающе и с интересом посмотрела на предмет, а мужчина поднес его к губам и выдохнул.

Испугаться я не успела, равно как и что-то предпринять. А черная, тугая пустота накрыла в одно мгновение, так и не дав моему разуму понять, что же конкретно произошло.

9 глава.

Дороги сходятся и расходятся

В мир пришли этот без цепей,

Но проходят годы.

Человек, тот, что царь зверей,

Ни на что не годен.

Он становится только злей,

Как и все, на взводе.

Но на змея найдется Змей,

Так всегда в природе…

юго-восток Иллии, Наури

Быть учеником всемирно известной школы магических наук – честь для каждого необычного существа, родившегося даже вне мирских границ Гвадаара. Узнавать о новых возможностях своего тела и души, раскрывать тайны происхождения вещей и их трансформации, управлять элементами природы и менять погодные условия…

Еще совсем недавно Башня неопознанных вещей – была началом пути к себе и своей силе. Но в одночасье все изменилось. Новый вершитель, новые условия, новые цели. Теперь ученики были лишь покорными слугами, безропотно повинующимися своим наставникам.

― Служи и стань сильным! ― тяжело вздохнув, тихо повторил юноша, глядя на стайку муравьев, синхронно идущих по кругу и подсвеченных яркими переливами портала, сверкающего недалеко за его спиной.

Насекомые резко остановились, разошлись по парам и продолжили движение в ритм мелодии, что начал напевать БНВэшник. Их поведение не казалось вынужденным, будто маленькие существа уже не раз танцевали, делали это непринужденно и по собственной воле, пусть подсказка и пришла откуда-то извне. Только этот «концерт» очень быстро надоел самому заказчику. Почти все муравьи спешно разбрелись по сторонам, а один, пробежав по штанине, добрался до руки господина, где уселся на ладони и принялся умываться.

«Ничто, пыль даже на фоне розоватой кожи, не говоря уже о земле, целом мире, вселенной… Ничто».

Юноша резко сжал ладонь в кулак, но в следующую секунду раскрыл, и муравей умчался прочь.

― Жалость – это слабость, ― с грустной усмешкой сказал БНВэшник сам себе, и все же каждый раз нарушал такое простое правило. Доброе сердце по законам школы тоже означало слабость. Да и вообще любые эмоции были непозволительны.

 Взъерошив волосы, юноша резко поднялся с поваленного дерева и окинул взглядом разрушенную и пустую деревню Наури. Сюда он прибыл впервые, хоть и много слышал об удивительном народе, способном на чудеса трансформации, только теперь увидеть это собственными глазами больше никому не удастся.

От печальных размышлений БНВэшника отвлек отдаленный, но быстро усиливающийся топот. Юноша вгляделся во мрак узкой дороги, ведущей в деревню, и заметил движение. Приготовился использовать силу, если понадобится, однако не пришлось: он признал во всаднике на белогривом коне своего наставника.

― Приветствую, дэвэ́ Годан, ― чуть наклонив голову, произнес юноша, а Свэнс, сделав круг возле человека, плавно остановил коня.

― Что ж ты так официально-то? ― искусственно удивился всадник. ― Все еще дуешься на меня?

― Нет. Извините. ― Но голос юноши все равно выдал иное.

― Поутих, значит? ― продолжил цепляться к нему Свэнс, лихо спрыгнул с коня и завертел головой, осматривая темную деревушку, точнее, ее безликие руины. ― А в прошлый раз тут было очень шумно, ― нехотя подметил он и с искренним беспокойством присел на корточки, чтобы приглядеться к земле, стараясь почувствовать след тех, кто все это устроил.

― Вы вернете мне звание? ― в данный момент этот вопрос был неуместен, но юноша не мог не спросить.

― Нет, ― легко ответил тот, трогая почву рукой, ― твое место уже занял другой человек.

БНВэшник промолчал, хоть в душе и закипала злость. Он совершил всего лишь одну ошибку. Одну ошибку! И признал свою вину! Тем обиднее было понижение в должности. К тому же, Свэнс Годан для него являлся не просто наставником, а кумиром, примером для подражания. Наказание от него было равносильно удару в сердце.

― Не грузись, ― оборвал его молчаливые стенания маг. ― У тебя есть дела поважнее.

― Да, конечно, ― мгновенно приободрился тот. ― Я изучил почву, следы и все, что только можно было изучить, ― затараторил юноша, очевидно желая выслужиться. ― Без сомнений здесь побывали хагацены. Их было достаточно много, чтобы быстро закончить бой. Но зачем они унесли всех наури с собой?

― Чтобы съесть, ― неуверенно предположил Свэнс. ― Эти твари порой каннибализмом промышляют, что их остановит от подобного лакомства?..

БНВэшник не нашел, что ответить, подумал лишь, что такое вполне возможно.

― И что теперь? ― осторожно поинтересовался он у наставника.

Тот наконец поднялся, косо посмотрел на ученика и пожал плечами.

― Все очень просто, ― пояснил Свэнс. ― Ты сейчас направляйся к ксолтам. Поговори с ними, узнай, что им известно. Они могут быть связаны с этим нападением. И коня моего возьми, свитка-то у меня с собой нет, как и у тебя, думаю. Так что он тебе пригодится. ― Юноша коротко кивнул, соглашаясь с доводами наставника. ― А я в БНВ через твой портал и к вершителю. Надо ему сообщить. И да, не лезь в леса Лидэнберга. Лучше сделать крюк, зато не помереть. Все ясно?

― Предельно, ― подтвердил тот. ― А дальше что?

― Звякнешь мне, ― с улыбкой ответил Свэнс и направился к порталу. ― И да, коня Скорпионом звать. ― После чего шагнул в сияющий овал.

Тихонько затрещав и вспыхнув, дыра в пространстве исчезла.

«Дал имя лошади… Чудно. Не припомню, чтобы раньше он так заморачивался. Ведь если даешь имя, значит, приручаешь. ― Юноша недолго постоял на месте, внимательно глядя на коня и пытаясь понять, что в нем особенного. ― И хвост, как хвост, никакого жала… ― Все же это немного отдавало ревностью. ― Ладно. Значит, ты не менее особенный, чем я».

Решив так, юноша вскочил в седло жеребца со странным именем Скорпион и направился в Преграду, чтобы вырваться на другую сторону леса и встретиться с гхикаем ксолтов – Аллаайтом Вэем. А путь до него лежал неблизкий…

***

Зэндаар, центральная поликлиника

Тревога нарастала скачками, заставляя сердце разгоняться и мучительно пульсировать во всем теле. Это не был очередной кошмар: все, что я видела – лишь блеклое пятно света где-то на поверхности воды, еле различимое с илистого дна. Удары сердца создавали ощутимые толчки, прижимая меня все сильнее к илу, поднимая серые облака осадочных пород, которые затем медленно накрывали меня. Подобную картину, что застыла в моем сознании, сложно было назвать даже сном. Я чувствовала холодную воду так же реально, как все в Гвадааре, но понимала: место, где я сейчас находилась – словно коридор, разделяющий миры. Я застряла посередине, дыша водой, точнее тем, что я приняла за нее. Этот кисельный раствор бледно-голубого цвета мог быть и чем-то иным. Ничему не удивлюсь.

А тревога продолжала нарастать, и я знала, отчего: дело было в Амакаши. Она звала меня, но не могла, как раньше, притянуть к себе. Наша связь почему-то стала тоньше. Возможно, из-за травм, полученных за время, проведенное в Гвадааре: я каким-то нелепым образом изорвала все ее тело, и в ней будто бы кончался заряд энергии, а батарейкой для нее была моя душа, и чем реже я приходила туда, тем слабее становилась Амакаши.

Еще одно сильное резкое сокращение сердечной мышцы: меня ударило спиной о дно, с которого я начала подниматься, и серый ил в этот раз уже бо́льшим облаком накрыл меня с головой.

Перебарывая подступивший к горлу кашель, я медленно открыла глаза, глубоко вдохнула и уставилась на побеленный потолок своей больничной палаты. За последние пару часов я приходила в себя несколько раз и все по тому же сценарию. Это угнетало, а белые стены и звенящая тишина, изредка нарушаемая чьим-то бормотанием где-то за стенкой, – давно стали серьезно раздражать.

Я снова принялась сверлить взглядом неровный потолок, в который раз пересчитывая крупинки нерастворившегося мела и стараясь не злиться сильнее. Посетителей у меня тоже пока не было, забыли, что ли, или рано еще?

Покой мне совсем не шел на пользу. Я все больше сходила с ума, размышляя над своими помутнениями рассудка. Забавно, да? Сойти с ума от того, что думаешь, будто сошел с ума.

Хех, путешествие в другой мир… Я много книг читала на подобную тему, но все они были придуманы писателями ради забавы, чтобы кто-нибудь потом скоротал свой вечерок с интересом, посмеялся или погрустил, пережил вместе с главным героем все его приключения... А если нет? Вдруг это не выдумка? Вдруг кто-то из этих писак побывал там?..

Как же бредово все это звучит. Только… откуда у меня тогда рана?! Она появилась из-за атаки пиратов в Гвадааре, и это видели Мишка и Андрей, они знают, что я не спятила. Следовательно, я не сумасшедшая!

Угу, или даже больница – плод моего взбесившегося воображения. Как же тошно! Я сейчас…

Что я хотела сделать, я тут же забыла, ведь мои стенания вовремя остановили: кто-то коротко постучался.

— Войдите! — громко пригласила я, обрадовавшись гостям, и укрылась простыней, чтобы спрятать свою неприглядную сорочку.

Дверь приоткрылась, и улыбка мгновенно сползла с лица под натиском суровых волн моих негативных эмоций. Все верно, Женька, тебе же везет, как утопленнику, не забывай об этом.

Белый кардиган, из-под которого виднелась светло-желтая блузка, черные брюки прямого кроя и… пха, синие бахилы. Вот это меня осчастливило. Нинка проследила мой взгляд и недовольно фыркнула. Но и моя нахальная улыбка тоже быстро собрала вещички до следующего рейса веселости: следом за Колотовой вошел никто иной, как Павел Елецкий со своей фирменной надменной физиономией. Одет в непонятно, то ли грязно-синюю, то ли темно-серую клетчатую рубашку с закатанными рукавами. Конечно, иначе бы золотые часы никто не увидел. Черные, специально мятые джинсы и белые кеды под бахилами. Средней длины волосы были небрежно оттеснены на затылок коричневыми широкими очками, одетыми на макушку. Парень (хах, голубых же кровей) даже не стал проходить ближе и остался у дверей, опершись на стену, сложил там руки на поясе, как бы обняв себя, и зыркнул на меня, не скрывая всего своего отвращения. Да что ж я такого сделала этой скотине рыжей?!

— Привет, подружка, — нарочито мило улыбаясь, произнесла Нинка и плюхнулась ко мне на кровать, уверена, что запланировано сев прямо мне на ногу.

Я нервно вытащила из-под ее седалища свою конечность и прямо в лоб спросила:

— Что тебе надо?

— Как грубо, — заметил Пашка в тон мне. Перестал вдруг ютиться у двери и, спрятав руки в карманы джинс, подошел к моей кровати. Я напряглась, готовясь отразить любую атаку этого упыря. Жаль, крестика с собой нет, да капельницу со «святой водой» убрали. — А ведь мы с дружескими намерениями, — ни намека в голосе или лице на любого рода издевку.

— Без тебя так скучно, — расстроено протянула Нинка и искусственно зевнула, — мне доставать некого.

— Так вот в чем… — Я заткнулась, заметив в ее взгляде неподдельное сочувствие. — Ну, эм… извини.

— В топку твои извинения. — Божечки, иногда этот пацан может и напугать. Что за дикая смена манеры речи?! Глазами сейчас проткнет меня. — Верни мне друга! — с чувством прошипел Пашка, и я на несколько секунд приморозилась, непонимающе хлопая ресницами. — Он сам не свой в последнее время. — Устало вздохнул, водрузился на кровать с другой стороны, зажав мои ноги между собой и Нинкой. Что на них обоих нашло? — Поправляйся скорее. Слышь? — с грустью попросил парень, и я неуверенно кивнула в ответ, пребывая в легком таком шоке от всей этой ситуации. — Потопали отсюда, — он резко поднялся, не глядя ни на Колотову, ни на меня, отвернулся, — здесь таблетками воняет, — и быстро покинул палату, не закрыв дверь.

Еще несколько секунд я удивленно таращилась вслед уходящему Елецкому, после чего перевела взгляд на почему-то удрученную Нинку. Та вдруг спохватилась, будто что-то важное вспомнила, мол, дела у нее, и все такое, и нервно мне улыбнулась.

— Серьезно, поправляйся, — прошептала она еле слышно и умчалась прочь, раздирая каблуками бахилы.

Я хмыкнула, продолжая находиться сознанием где-то не здесь и лишь отдаленно понимая, что сейчас произошло. Очень осторожно, плавно села, спустив ноги, вздрогнула от прохлады пола, встала, придерживая руки на животе, и прошла к двери, чтобы тихо ее притворить. А затем еще несколько минут курсировала по палате, чувствуя легкое головокружение. Идти было довольно сложно, приходилось с усилием переставлять по очереди тяжелые ноги, хорошо, что боли в зашитой ране не ощущалось, только неприятное сдавливание внутренностей. Ну и тошнота от головокружения. Не решившись дожидаться обморока, я вернулась в постель и облегченно вздохнула, уложив свою голову на подушку.

Что ж, все оказалось не настолько плохо, как я предполагала… Надо же. Усмехнулась, понимая, что мой мир сейчас пару раз перевернулся вверх тормашками. Я даже этим двум нужна, пусть и не для совсем обычных целей.

Прерывая мои веселые размышления, в дверь что-то бамкнуло, и я прислушалась. Через мгновение кто-то с той стороны решил нормально постучаться.

— Да? — перебирая все возможные и невозможные варианты, отозвалась я. Раз уж Нинка с Пашкой заявились, то теперь можно ждать кого и чего угодно, в том числе и гостей из Гвадаара.

В ответ на мое приглашение дверь не полностью открылась, в проем сначала просунулся большой букет хризантем, а затем и довольная Сашкина физиономия.

— Привет, — взволнованно поздоровался он и вошел весь.

Светлые джинсы, футболка, ветровка, бахилы на кроссовках, волосы торчком, красные глаза… Последнее меня чрезвычайно удивило: раньше он умудрялся выспаться в любых условиях. Так что пришлось согласиться с заявлением Пашки: Пришвин действительно был сам не свой, слишком грустный, хоть и улыбался, мрачный какой-то.

Парень осторожно притворил двери, прошел к комоду, с которого убрали аппарат, а может, это меня перенесли в другую палату, пока я в отключке была, чуть не сбил по пути стул – еще и ноги заплетаются – и сунул цветы в стоящую здесь вазу.

— Как себя чувствуешь? — с искренним беспокойством поинтересовался он, усаживаясь на краешек кровати, очень медленно так, осторожно. Протер ладонями лицо, растерянно взглянул на меня.

— Жить буду, — нехотя с иронией вырвалось у меня сквозь разраженную усмешку. Ведет себя так, будто вчера ничего не случилось.

— Врач сказал, что тебе разрешили вставать, — еще тише, с тяжеленным вздохом. — Это хорошо, — улыбнулся краешками губ, — быстро идешь на поправку…

— Почему ты вчера ушел? — Моя обида больше не могла отсиживаться в стороне.

— Ну, — замялся парень с ответом, — во-первых, не вчера, а два дня назад, — огорошил он меня подобным сообщением и продолжил, отведя взгляд в сторону: — а во-вторых, тут родных твоих набежало. Мне показалось, что я буду лишним.

— Когда кажется, креститься надо! — зло бросила я и ударила его по руке.

Сашка никак не отреагировал, продолжая очень внимательно смотреть в окно, словно там показывали нечто невероятно интересное. Его губы были плотно сжаты, а скулы напряжены. Это говорило о том, что ему так же плохо, как и тогда. И я абсолютно четко понимала, что веду себя неправильно, но ничего не могла с собой поделать: мне было горько от того, что в прошлый раз он так внезапно исчез. Почему? Чего вдруг ему мои родственники помешали? Он не раз с нами за одним столом сидел, даже ночевал у нас дома. Так что произошло?!

— Знаешь, — наконец Сашка оторвался от созерцания природы за окном и с грустью взглянул на меня, — никогда меня еще так не трусило. Я случайно подслушал, как твой брат сообщил нашей классной, где ты находишься. Испугался до ужаса, до какой-то немой истерики. Чуть сам за тобой следом в палату не попал, — он горько усмехнулся и стал изучать белую простыню, которой я была укрыта. — Оказывается, ты для меня больше значишь, чем я предполагал. — Пришвин снова тяжело вздохнул, бережно взял мою ладошку и перевел свое внимание на меня. — Когда ты очнулась, я просто не смог сдержать своих чувств, поэтому ушел. Сложно видеть тебя здесь. — Еще один тяжкий вздох, уже больше похожий на всхлип.

У меня аж мурашки по коже пробежали. Я не ожидала подобных откровений, предположить не могла, что он все-таки относится ко мне настолько тепло, потому и не знала, что ответить, да и ни к чему были слова, так что я просто молчала, крепко сжимая его ладонь.

— Время вышло! — вдруг рявкнуло со стороны дверей, и мы дернулись от неожиданности. Сердце испуганно бухнуло, раздирая на нитки такой замечательный момент, и со злостью я посмотрела на здоровенную тетку в белом халате, замершую в дверном проеме. — Больной нужен отдых.

Сашка нехотя отпустил мою ладонь, поднялся и пожал плечами.

— Увидимся, — тихо попрощался он и, не спуская с меня грустных глаз, попятился к двери.

Еще с минуту мы смотрели друг на друга, а затем Пришвин вышел из палаты, протиснувшись между косяком и медсестрой. Женщина осмотрела меня скептическим взглядом, после чего все-таки зашла в палату, приблизилась к моей постели, держа в одной руке стакан воды, а в расправленной ладони другой две кругленькие белые таблетки.

— Это для чего? — поинтересовалась я с опаской.

— Пей молча, — получила в ответ и взяла предлагаемое «кушанье».

Таблетки оказались на редкость горькие, соленные и большие. Осушив стакан полностью и выдохнув, будто пила совсем не воду, а нечто под градусом, я протянула его медсестре.

— Вот и славно, — обрадовалась женщина и потопала к дверям.

Все-таки желая узнать, что мне такое подсунули, я собиралась об этом спросить, только не успела: Морфей коснулся меня раньше.

***

Гвадаар, на руинах восточной тюрьмы

Бой окончился быстро, можно сказать, не начавшись.

Двое в мантиях, стоя на деревянном мосту, спокойно рассматривали территорию тюрьмы, потерявшую сейчас какую-никакую былую привлекательность. Само здание, разодранное на части, словно из него вверх вылетела ракета, раскрывшейся помятой консервной банкой по-прежнему находилось на островке. Вода в озере помутнела от грязных тел мертвых воинов, от крови, земли и кусков металла. А на суше, вокруг всего этого «великолепия», расположилось многотысячное войско, пополнившее свои ряды и теперь вооруженное всем тем, что было найдено в тюрьме.

― И какие у нас планы? ― снова паря в воздухе, с усмешкой поинтересовался коротыш.

Он никогда не желал власти и не хотел кем-то править, поэтому ему было куда проще быть ведомым, чем вести. А его товарищу это право принадлежало от рождения. Но не поэтому человек пошел за эраном: в то время как люди не приняли Лидэна в свои ряды, чужой стал для него поддержкой и опорой. Этих двоих вряд ли можно было назвать друзьями, но верными товарищами – вполне.

― Привет для Дэмиоса, ― коротко пояснил тот, не сдержав улыбку. ― Пусть наконец поймет, что мы не шутим.

Эран всегда продумывал свои действия на несколько шагов вперед, правда, не без помощи одного очень умного человека, который прежде никогда не ошибался. И если надо было спровоцировать в мире мощный конфликт, то уничтожение одного из знаменитейших мест Иллии гарантировало нужный результат почти что на сто процентов.

― Либерия, значит? ― догадался коротыш и, пролетев немного дальше, расправил руки, демонстрируя перед собой нечто грандиозное. ― Пади же южная столица Иллии! ― воскликнул он, как если бы говорил со сцены. ― Великий город богини ветра, дочери самого Братима! Пусть твоей же силой его и уничтожат!..

Лидэн звонко рассмеялся, чувствуя прилив сил и представляя то, что вскоре случится. Он давно потерял способность жалеть людей или хагаценов или… неважно. Лишь своих «детей» он любил и ценил. Только им можно было верить… Только они всегда признавали своего создателя.

― Да, ― согласился эран, делая первый шаг навстречу своему войску, ― в путь, ― взволнованно прошептал он, предвкушая жестокую битву, весть о которой прогремит над Гвадааром подобно взрыву.

Так, как и должно быть, как раз под стать ему – И́рдингу Годе́йра…

***

Гвадаар, «Ангина»

В этот раз не было никаких странных переходов, и Амакаши мне не являлась, я просто очнулась от чудовищной боли, сводящей меня с ума: запястья горели адским пламенем, позвоночник, казалось, и вовсе отделился от нижней части тела.

Как же больно… И куда делось пиратское гостеприимство?!

— Эй, Калибр, глянь-ка, безликий очухался, походу, — раздался откуда-то справа тихий знакомый голос, так легко приписавший меня к банде разбойников. Хотя, наверное, это все из-за маски.

Любопытства ради решила повернуться к человеку, но лишь попыталась выполнить это вроде бы совершенно обычное действие: в шее хрустнуло, и я замерла в полуобороте, затаив дыхание. Хотела помассировать, но громко загремела цепями, и боль в запястьях стала еще яростнее. Приглушенно застонав, короткими рывками, как робот, подняла голову, справившись со своей затекшей шеей силой воли. Кандалы были перекинуты через широкий деревянный брус надо мной. Вот так новости… Сжала саднящие кисти в кулаки и вяло потянула вниз: сделала себе только хуже, а потому мысленно выругалась. Радовало то, что не подвесили, и я твердо стояла на ногах. Хоть за это спасибо.

— Эй, в маске, ты как? — снова спросил тот человек, и уже с меньшим дискомфортом я смогла повернуться к говорившему.

Им оказался тот самый пассажир с «Победы», который поведал мне о черном флаге.

— Где мы? — просипела я, рассматривая длинного худого мужчину в окровавленных штанах и рубашке, так же в кандалах, но в отличие от меня, он был прикован к вертикальному столбу и мог как стоять, так и сидеть.

Это меня наказать решили? Вот же гад этот капитан!.. Еще и во рту сухо, как в пустыне… Облизнула потрескавшиеся губы, устало вздохнула. Как же достало меня все это безумие!..

— В трюме, — коротко и равнодушно ответили слева, и мне пришлось развернуться ко второму собеседнику.

Это тоже был мужчина, немолодой, со щетиной, крепкий, приземистый и полуголый. Видимо пираты решили, что кроме штанов ему никакие вещи больше не нужны.

— Где остальные? — спросила я окрепшим голосом, начиная приходить в себя.

Теперь я в полной мере осознала, где нахожусь и почему, но страх пока не появился. Наверное, мне слишком все надоело, чтобы хоть как-то эмоционально реагировать на происходящее.

— Осмотрись получше, — подали голос откуда-то спереди, и я послушно вгляделась во мрак.

Как оказалось, здесь находилось еще четыре человека, не считая тех, кто со мной заговорил, все они сидели около своих столбов. Я была единственной, кого приковали руками вверх…

Да-да, точно наказали, и, судя по пиратским меркам, я это заслужила.

— Но… — начала было я, и меня перебил парень, что сидел впереди.

— Других продали, — с усмешкой объяснил он, сверля меня взглядом. Сложно было хорошо его рассмотреть: из одежды – лишь штаны, волосы темные по плечи, одни глаза отчетливо выделялись во мраке, светясь желтоватым огоньком. Голос мягкий, задорный. — Заходили в северный порт три дня назад. Нас не купили, а тебя не вытаскивали.

— Три дня?! — не поверила я его словам.

Как так-то, а? Что за нездоровые отключения от жизни? Летаргический сон, что ли? Или Амакаши так сильно досталось?..

— Ты четыре дня в подвешенном состоянии, — пояснил первый, что со мной заговорил. Да чтоб его!.. Еще один день сверху?! Даже по меркам того, что со мной здесь уже произошло, это не-нор-маль-но! — Только вот интересно, с чего бы Рокку так тебя наказывать?

Вздрогнула, услышав это имя, и в ускоренном темпе принялась соображать, причем тут гвадаарский бог смерти. Тут же поняла, что вряд ли речь шла о божестве, должно быть, так звали капитана. Ох и имечко у него, не к добру... Но тогда, что я сделала этому?..

— Я отказался становиться пиратом, по-моему, — неуверенно ответила я, и в трюме повисло напряженное молчание, изредка нарушаемое приглушенными постукиваниями откуда-то сверху.

— Вот значит, кто виноват в его сумасшествии, — через минуту произнес парень, сидящий впереди.

— И что это значит?..

Рассказать мне не успели: хорошо различимый топот раздался довольно близко, кто-то спускался к нам.

Трое не спящих, не считая меня, быстро прикинулись таковыми, и я последовала их примеру, обвиснув на цепях. Прислушалась, на мгновения потеряв остальные все чувства: двое людей что-то несли, сбросили свой груз в трюме и спешно удалились, громко ступая, видимо, по металлической лестнице, ведущей наверх. Лишь когда шаги стали почти не слышны, я осторожно открыла глаза: у ступенек лежал, кажется, голый человек, который сразу привлек мое внимание. Только цвет его кожи, даже в свете тусклых ламп на потолке, что с трудом разгоняли мрак, был неестественно красного оттенка. Неужели кровь?..

— Вот тебе и прямое доказательство его сумасшествия, — подал голос тот парень со странными глазами, и я шумно выдохнула, отворачиваясь. Снова я виновата? Когда же меня оставят в покое?! — Похоже, килевание, — продолжил он, не обращая на мою реакцию никакого внимания или же наоборот именно поэтому собираясь мусолить данную тему. — Знаешь, что это? — улыбнулся пленник, и мне уже даже не показалось: его глаза заблестели ярче.

— Не знаю и знать не хочу! — зло бросила я, уставившись в пол. Какого черта он ко мне привязался?!

— Это, когда провинившегося, — зачем-то начал тот объяснения, — привязывают к канату, пропущенному прямо под килем корабля. Надеюсь, ты понимаешь, что расстояние это немаленькое. — Я подняла на него вовсе очумелый взгляд, и парень с улыбкой облизнул губы. — А затем человека протаскивают с одного борта на другой прямо под килем, невзирая на его вопли и мольбы о пощаде. Хах, можно только представить, как туго ему там пришлось.

— Прекрати! — дернулась я на цепи, проклиная свое яркое воображение за красочность и реалистичность, но он и не думал останавливаться.

— В воде острые ракушки, которыми обросло днище, — с еще большим воодушевлением произнес пленник, — терзают трепещущее от страха и нехватки кислорода тело жертвы. И…

— Калибр, хватит! — рявкнул мужчина в возрасте, прикованный слева. Парень нагло усмехнулся в ответ и собрался еще что-то сказать в том же духе, но: — Не видишь? Ему плохо!

Кажется, в этом безумном типе таки проснулась совесть, и на сей раз он раздосадовано цыкнул, нехотя отвел взгляд себе под ноги. Мне даже дышать стало легче. Что он вообще такое?..

— Ты как? — после этого с беспокойством в голосе обратился мужчина ко мне.

— Спасибо, в порядке, — я прохрипела это, как прокуренная до основания дамочка, чувствуя, как меня мелко трясет то ли от страха, то ли от боли, то ли еще от чего. Устало качнула головой. Тогда же мельком заметила в углу шевеление, присмотрелась.

Что-то небольшое метнулось к телу истерзанного человека у лестницы, а следом еще три тени.

— Господи, — вырвалось у меня от настоящего ужаса, срывающего дыхание. А крысы немедля принялись за еду. — Сделайте же что-нибудь! — закричала я в панике, хорошо понимая, что сделать для полумертвого человека никто ничего не может.

Мужчины стали громко топать, вопить, пытаясь спугнуть этих тварей, но не один из грызунов и ухом не повел. А мое сердце, теперь бешено стучащее в груди, вызывало одышку и противное онемение тела, заставляло что-то отрывисто кричать. Я снова дернулась на цепях, надеясь разорвать их, но безрезультатно.

— Он живой еще, — приметил вдруг Калибр, поднимаясь на ноги.

Уж лучше бы помолчал!

Было невыносимо жутко смотреть на трапезу этих тварей, отчетливо слышать их писк, громкое плямканье… Почему именно сейчас получилось приблизить к себе звуки?! Но ужаснее было то, что я не могла их прогнать. И, несмотря на мою безграничную любовь ко всем хвостатым существам, этих бы я без зазрения совести пропекла до хрустящей корочки!

Будто повинуясь моему мимолетному мысленно-высказанному желанию, резко и с тупой болью грудь обдало сильным жаром. Одновременно с этим заслезились глаза, словно в них попало что-то едкое, сродни мылу или шампуню. В голове стал быстро нарастать шум.

Как и тогда в классе, в ладонях запекло, ток пробежал по пальцам, опалив мне ногти. Я зарычала уже от отчаяния, пытаясь перетерпеть эту жгучую волну энергии, что струилась по моим венам. Но через секунду все прошло так же внезапно, как и началось, исчезла и моя злость.

Я устало взглянула на четыре обуглившихся трупа зверьков, дымящихся и воняющих гарью, поймала на себе испуганный взгляд Калибра и рухнула вниз, снова выламывая себе запястья.

***

Гвадаар, город-остров Палаван, порт святой Архелии

Мощный фрегат «Сара» с всегда белоснежными парусами притулился к берегу, слегка поцарапав корпус о деревянные помосты. Еще около двадцати лет назад именно этот корабль атаковали пираты, и родители Риуса были безжалостно убиты. Многие годы спустя он смог выкупить этот фрегат, отремонтировать и сделать своим достоянием, правда от прошлого его вида почти ничего не осталось. Теперь это судно по праву считалось фрегатом именно Риуса.

С трудом дождавшись, когда опустят трап, капитан Берг сбежал на пристань и сразу рванул к знакомым, спрашивая у каждого одно и то же: «Не появлялся ли Рокк?». Этого пирата знали почти все в Палаване, и каждое его прибытие не могло остаться не замеченным. Но, как оказалось, никто его здесь не видел уже месяц.

― Чтоб тебя!.. ― ругнулся Риус, быстро возвращаясь к фрегату, где у трапа его ждал Веруа. ― Не было его. Аргх! Ну почему все именно так?! ― досадуя, он стукнул кулаком по корпусу корабля.

― Ладно тебе, расслабься, ― хлопнул по плечу тот, пытаясь хоть немного успокоить друга. ― Если Амакаши и правда сагот, то как-нибудь и без тебя справится. А мы подождем здесь…

В его словах чувствовалась логика, и Риус был вынужден согласиться, глядя на тихие воды океана, словно надеясь, что вот-вот на горизонте появятся синие паруса.

«Где же тебя носит, Амакаши?..»

***

Гвадаар, «Ангина»

Мне показалось, что спала я всего пару минут и почти сразу открыла глаза, но, когда осмотрелась, у лестницы никого не было, и слева отсутствовал тот высокий мужик, поведавший мне о флаге капитана Рокка. А еще нещадно горели ладони, словно я стерла их обо что-то шершавое до самого мяса.

— Эй, маг? — тихо окликнул кто-то, вероятно обращаясь ко мне, и я спешно обернулась на голос. Калибр недолго и с интересом изучал меня взглядом, сидя в своем углу, а затем медленно поднялся, стараясь не греметь цепью. — Ты как себя чувствуешь? — шепотом поинтересовался он, облокотившись о свой вертикальный брус. Никаких признаков безумства, издевки, нахальства… это настораживало.

— Где тело? — задала я свой вопрос, кивнув в сторону лестницы.

— Рыбам скормили, — пожал Калибр плечами и пояснил, заметив мой нервный взгляд: — Не знаю, забрали часа три назад, когда тебя уносили.

— Меня?! — повысила я голос, и парень нервно шикнул. — Куда уносили? Кто? Зачем? — спросила я тише.

— Ты ничего не помнишь? — удивился он, и его глаза снова ненормально блеснули в этом полумраке.

— Да объясни же! — вспылила я шепотом. — И куда этот длинный подевался?

— Ну у тебя, брат, и сон, — восхитился пленник, широко улыбаясь. — Слушай, я, признаться честно, долго ломал голову, зачем ты был нужен Рокку. Но когда увидел твои способности… Это что-то. Я бы на его месте вживил тебе таракана.

— Кого вживил? — И почему он не может внятно отвечать на вопросы? Лишь усмехается нагло.

— Не кого, а что. Ты откуда такой? Не знать таких вещей!? Это… это же верх глупости, — укорил парень и недовольно фыркнул, заметив, что ничуть не задел меня своими словами.

Да пошли они все со своим идиотизмом! Прямо выпендриться каждый хочет! Да – не знаю, ну что с того-то?..

— Таракан – это такая штука небольшая, реагирующая на голос хозяина и заставляющая раба делать все, что тот ему прикажет. Ее вживляют за ухом, и человек превращается в безвольную марионетку. — Он замолчал, ожидая моей реакции, хмыкнул, поняв, что я не собираюсь на это хоть как-то отвечать, и продолжил: — Ты когда вырубился после спасения умирающего, приблизительно через час сюда спустился капитан с боцманом. Увидели трупы крыс. Естественно потребовали объяснений, — парень усмехнулся и устремил взгляд куда-то в потолок.

— И что вы им сказали? — поторопила я Калибра, возвращая его «с небес на землю».

— Молчали, пока Гаррэт, ну, тот длинный, — пояснил он, поймав мой непонимающий взгляд, — не сдал тебя с потрохами. Тебя утащили наверх и вернули с полчаса назад.

Интересно однако, только с трудом верится. С чего бы Калибру все это мне рассказывать?..

— И как же узнать, вживили они мне этого таракана или нет? — поинтересовалась я, улыбнувшись.

— Зря не воспринимаешь мои слова всерьез! — отрезал вдруг пленник, наплевав на глухую тишину вокруг. Сейчас в его голосе напрочь отсутствовали все мягкие и веселые нотки. Кажется, своим отношением я его задела. — Можно только на ощупь определить.

Я невольно взглянула на свои прицепленные к брусу руки, которые уже частично не чувствовала, и разочарованно вздохнула.

— А разорвать не смогу? — спросила я больше у себя, чем у него, изучая кандалы. Цепи как цепи, желтые только, точнее, позолоченные. Да, именно такого цвета.

— Тебя в кронцевые заковали, а их даже не всякая магия возьмет, — ответил парень, качнув головой.

Еще раз с сожалением посмотрев на цепь, перекинутую через брус, с силой дернула руки вниз.

— Чтоб тебя!.. — громко выругалась и бегло осмотрелась, не разбудила ли кого. И чего я не слушаюсь знающих людей?..

— Говорил же, — упрекнул Калибр. — А ты, между прочим, можешь подойти ко мне. Цепь легко по балке пройдет.

— Это еще зачем? У тебя ведь тоже руки скованы. — Сейчас придумает что-нибудь этакое, потом от крови отмывайся лет сто.

— Есть способ, — туманно пояснил он и улыбнулся. — Топай сюда.

Я немного постояла, подумала… Странный он парень, мало ли чего выкинет, однако проверить не помешало бы, чтобы знать наверняка, вживили мне эту штуку или нет. Поэтому я медленно двинулась к пленнику, перетягивая по брусу цепь и пытаясь не шуметь. Ни первое ни второе у меня почти не получалось: звенья постоянно за что-то цеплялись, и приходилось рывком тянуть цепок дальше, сжимая зубы от боли в ноющих запястьях и, естественно, гремя по брусу. Но старания вознаграждаются: через пару метров мучений я наконец добрела до Калибра и со вздохом облегчения остановилась.

— Ну, — вскинула я брови, ожидая его действий, — что дальше?

— Ближе, и не дергайся, — грубо ответил он, и я не без настороженности повиновалась. — Отклони голову, — продолжил командовать парень.

Я выполнила и этот приказ, уже не на шутку разволновавшись. Почувствовала его тяжелое дыхание у своего лица, потом у уха. Он коснулся губами где-то чуть выше шеи, и меня ударило коротким разрядом тока. Тихонько вскрикнув, отшатнулась от молодого человека и бросила на него злобный взгляд. Какого черта он вытворяет?

— Ну что сказать, — широко и дружелюбно улыбнулся Калибр, — теперь ты его кукла. Но не думаю, что он оставит тебя себе.

— Это еще почему? — нервно спросила я, обалдевая от всего происходящего. Теперь и таракан какой-то в шее. Амакаши помрет скоро от таких издевательств над ней.

Сердце почему-то сжалось от грусти, надрывно и громко стукнуло в ответ, словно подтверждая мои мысли.

— Ты слишком непредсказуем, — сделал Калибр удар на окончании последнего слова и снова улыбнулся, на сей раз как-то иначе, слишком мило. — Не будет же Рокк все время около тебя сидеть? Да и рано или поздно таракан сломается. Сейчас сложно найти качественные приборы, век не тот, всюду подделки, барыги отъедаются на людях, вынужденных покупать их бракованные товары... Так что это вопрос времени, и тогда быть беде, — дал он развернутый ответ на мой вопрос и дернулся на резкий звук со стороны лестницы.

Фрегат сильно повело в сторону, отчего я пошатнулась назад и удержалась лишь благодаря цепям, а в запястьях в ответ на это застучал неугомонный пульс. Корабль недолго качался на волнах, пока почти совсем не остановился.

Я испуганно взглянула на Калибра, затем на секунду задержалась взглядом на таких же, как у меня желтых, браслетах кандалов и быстро попятилась до своего места, понимая, что к нам сейчас заявятся гости.

Со скрежетом цепей и уже не чувствуя кистей рук преодолела эти ужасные пару метров в ускоренном темпе, уперлась в свой столб, отрывисто дыша, и на лестнице в этот момент послышались шаги.

Через несколько секунд в трюме появился крайне недовольный капитан Рокк вместе с нагло ухмыляющимся мужиком, который тогда провожал меня с грузом на «Ангину». Кажется, его звали Дэш.

— Ну что, девочки, — прорычал второй, обнажая коричневые зубы, — потрясем костями?

В трюм, как по приказу, шумно вбежало несколько пиратов, каждый из которых прошел к одному из пленников. Спящих грубыми пинками разбудили, чтобы разобраться с их кандалами. Калибра тоже отцепили от бруса, но, как и остальных, снова заковали, только в этот раз руки не заводили за спину. Меня почему-то обошли стороной, а других довольно спешно повели к лестнице и, подгоняя толчками, увели наверх.

Что, разборки без свидетелей?..

Скосила злобный взгляд на капитана, чувствуя непреодолимое желание раскрутить его по винтикам, и Рокк нехотя кивнул в мою сторону, все с таким же недовольством на лице. Да неужели он думал, что я соглашусь на его безумное предложение?! Что за тупость?!

Дэш, исполняя немой приказ своего господина, широкими шагами сократил расстояние между мной и собой и почти уперся своим носом мне в маску. Воняло от него как от дворовой псины, ни разу не встречавшейся с мылом, потому я и отвернулась от его противной рожи, за что он тут же наградил меня оплеухой. Да такой, что в ухе зазвенело.

— Стой спо и не вертухайся! — прорычал мне в лицо мужик, и я замерла, понимая, что сейчас ему лучше не прекословить: на данном этапе я все равно ничего не смогла бы ему противопоставить, кроме колких фразочек, которые лишь сильнее его раздразнят.

Резкими движениями, впиваясь мне в ладони твердыми, прямо какими-то деревянными, пальцами, мужик отцепил меня от бруса и подарил облегчение: руки упали вниз, мышцы до одури приятно расслабились, вот только насладиться моментом мне не дали. Дэш неожиданно и больно вцепился в мое правое плечо и, с силой крутанув, впечатал маской в шершавый завибрировавший столб, на который я еще недавно опиралась, после чего снова заковал мои руки.

— Шкандыбай, щенок! — потянув на себя и отклеив меня от столба, приказал боцман, после чего для ускорения толкнул в сторону Рокка.

Я чуть кубарем не полетела от такой помощи, всецело и до спазмов в мышцах ощущая, как ноют мои плечи, руки и спина. Тут хочешь не хочешь, а повинуешься инерции, двигаешься вперед, придумывая на ходу план побега. Конечно, надежда была слабая, но какая есть. Очутившись на лестнице, я резко развернулась и, вложив побольше сил, спустила Дэша вниз хорошим пинком в живот. А затем взглянула на капитана, полная решимости загрызть ненавистного мне человечишку. Не теряя времени, дернулась к нему…

И вдруг раздался его могучий голос. Громкий, четкий, он застучал у меня прямо в мозгу. Капитан приказывал остановиться, и я сопротивлялась только секунду, а потом мои руки безвольно легли на спину, сдерживаемые цепями, ноги – словно приросли к ступенькам. Лишь сердце стучало как прежде громко, не соглашаясь с таким поворотом событий и разгоняя по жилам огненную злость.

Быстро поднявшись на ноги, Дэш с разъяренным видом метнулся ко мне, чтобы отомстить за себя любимого, но порвать меня на части капитан ему не разрешил.

— Не трогать! — рявкнул он, и мужик довольно резко замер, сжав челюсти от гнева. Быть может, этот тоже был всего лишь его марионеткой. — Испортишь обертку – много не дадут! Веди наружу.

Пират зыркнул на меня с такой яростью, что мне поплохело еще больше, я даже стала немного благодарна Рокку.

― Наружу, ― громче повторил капитан.

Дэш на нервах размахнулся и снова толкнул меня, но на сей раз не так сильно. Я начала медленно подниматься по лестнице, с трудом переставляя тяжелые ноги и терпя мучительную головную боль, отдававшуюся звоном в ушах.

Спустя минуту вокруг неприятно посветлело. Я была вынуждена остановиться, чтобы привыкнуть к наступающим вечерним сумеркам, а продолжила путь только после очередного толчка в спину, которым меня «вывели» на верхнюю палубу.

Здесь собрались остальные пленные, коих оказалось больше, чем пятеро, видимо, тех держали в каком-то другом отсеке корабля. В конвоире Калибра я с трудом различила Гаррэта, и тот, встретившись со мной взглядом, лишь выше задрал подбородок.

Ясно, ему нравилась его работа. Да ради бога, мне-то что?..

Находились мы тут минут десять, так что за это время я успела рассмотреть порт, совсем не такой, как на материке. Черные горы здесь стояли более плотным кольцом и были выше, пристань покрывала заметно меньшую площадь, а вместо воина с мечом в скале приютилась женщина в длинном платье. Ее распущенные волосы, будто продуваемые ветром, были четко начертаны на камне. На секунду мне даже показалось, что куда точнее на них нарисован символ – крючок. От чего по спине пробежал холодок. Но я отогнала эту мысль. Вполне возможно, что такой знак получился случайно: всего лишь локоны, чуть закрутившиеся в кольцо. Сама же женщина распростерла руки, словно приглашая всех на этот остров.

По причалу ходили люди, встречали пассажиров с пароходов и парусников, чем-то торговали, но оживленность совсем не такая как в том порту, и вели себя все более спокойно. А еще над водой летали птицы. Только сейчас я поняла, что там ни одной не было. Здесь же они громко переговаривались в воздухе, садились на помосты прямо у ног людей, совершенно их не опасаясь. Даже я почувствовала другую атмосферу: более свободную. Похоже, здешние обитатели были довольны своей жизнью. Да и приезжие вздыхали с облегчением, радуясь, что покинули опасную зону, где вот-вот разразится война.

Неужели сюда хагацены не дойдут? Тут и правда безопасно?..

Когда на палубе собралось около сотни человек, считая и пленных, и членов экипажа корабля, нас повели по трапу на выход, изредка толкая, шпыняя, один пират тащил пленного за руку. Вдоволь наглядевшись на порт, я уставилась на сбитые носы своих черных сапог и размеренно пошла за всеми. Сам же Рокк с фрегата спустился последним и пожал руку здоровенному мужику, встречавшему экипаж «Ангины».

— Рад увидеть твою рожу снова! — обрадовался тот и кинулся обнимать капитана, если это можно было так назвать. Такие хлопки по спине я бы сейчас вряд ли перенесла. Так и позвоночник треснуть может.

Они немного пошептались, а Дэш, воспользовавшись моментом, пока Рокк отвлекся, снова меня толкнул. Так что радостям падения я предпочла худо-бедное движение вперед.

Шеренгой, охраняемой пиратами, мы потопали по причалу, шумно стуча каблуками по деревянным доскам, и вскоре всем строем вошли в полупустой коричневый город: почти все дома здесь были выстроены из кирпичей такого цвета.

Странно, но местные жители совсем не обращали на нас внимания: видимо, пленные здесь не такая уж редкость. А рассматривать тщательней сей городок желания не появилось: меня неплохо так шатало, поэтому я сконцентрировалась на управлении своими ногами.

Шли мы быстро и недолго, где-то с полчаса. Несколько раз поворачивали то налево, то направо, пока не стемнело, а мы не вырулили к небольшому огненного цвета кабаку под названием «Катись к Рокку».

Очень обнадеживающая фразочка. Да еще и двусмысленная…

Кем-то из пленных «открыли» двери, и в нос ударил едкий тошнотворный запах перегара, смешанного с потом и просто какими-то помоями. Пожалела раз десять, что не могу поднять руку и уткнуться в рукав, дабы спрятаться от этой вони, обжигающей носоглотку. Да и вопли тут были слишком громкие, разрезающие череп. Народу утрамбовалось много: кто кричал, кто дрался, кто просто спал за столом, на нем или под ним.

— Освободите мои плавники, я хочу выпить еще! — орал грязный мужик с внешностью бомжа и перевязанной рукой, пытаясь вырваться из лап собутыльников-друзей под стать ему.

— Пасть захлопни и дорогу освободи! — рыкнул Дэш, отшвыривая всю компашку разом.

Те с грохотом налетели на таких же выпивох, и началась драка посерьезнее, а пират, как ни в чем не бывало, легонько толкнул меня вперед, следом за остальными пленными. Хорошо, хоть идти оставалось недолго: большой зал заканчивался барной стойкой, а слева от нее находился подъем на второй этаж.

По обшарпанной деревянной лестнице, ступеньки которой умудрялись своим скрипом вопить куда громче всех алкоголиков, нас завели в длинный коридор со множеством дверей. Тех, кто был со мной в трюме, грубо запихнули в первую же ужасно-грязную, но хорошо освещенную комнатушку с четырьмя не более чистыми кроватями, на которых дрыхли постояльцы. Остальных пленников пираты повели дальше, не забыв запереть двери в нашу комнату.

Калибр спустя пару секунд все же дернул ручку, и в замке что-то тихонько клацнуло, но открыть дверь это не помогло. Тогда парень пожал плечами, всем своим видом показывая «хотя бы попытался», а я задержалась взглядом на его обнаженном, с несколькими тонкими шрамами замаранном кровью торсе, отметив, что он – человек накаченный и, скорее всего, очень сильный, так что мне пробовать выбить двери смысла не было. Да и в таком состоянии я бы все равно ничего не добилась. Перевела внимание на улыбающееся смазливое личико с хорошим таким синяком на левой скуле: Калибр в ответ на мое внимание к себе удивленно выгнул брови, почти сразу их нахмурил, после чего приблизился ко мне и обеспокоенно осмотрел.

— Ты в порядке? — тихо спросил он, и я пожала плечами. От столь простого движения в затылке дернуло, и я слегка пошатнулась, или мне так показалось.

— Почему спрашиваешь? — задала я в свою очередь вопрос, почти не слыша своего голоса.

В ответ Калибр осторожно протянул руку, боясь меня спугнуть, коснулся моей шеи, что я почувствовала как-то притуплено, и показал пальцы в крови.

Вот оно что… Не прошел без последствий приказ капитана.

— Иди, тебе надо прилечь и отдохнуть, — произнес Калибр так же тихо и, подойдя к одной из кроватей, бесцеремонно спихнул ногой спящего человека. Тот загремел на пол, но не проснулся.

А парень, не став дожидаться моей реакции, вернулся за мной и подвел к кровати. Затем я медленно села, потом легла, и вновь провал в памяти. Кажется, в этот раз я по-настоящему уснула.

10 глава.

Всему своя цена

Уходить в одиночку – больно,

И за мира идти пределы,

Перед выбором только понял:

Шанс даруется самым смелым…

Гвадаар, город-остров Палаван

Леса и степи, болота и пустыни, моря и океаны… Несмотря на богатство красок Иллия обладала и более темными тонами. Местами срединный материк украшали высокие горы, защищая страну людей от большой воды. Этим же качеством были наделены и острова, в большинстве своем принадлежащие людям. Самым известным и величественным из них являлся город Палаван со всеми его маленькими осколками. Этот остров был настоящим чудом света. Если посмотреть на него с высоты, то покажется, будто летишь над огненным солнцем, лучи которого протянулись во все стороны на многие мили от центра, ведь город выстроили преимущественно из красного камня и кирпича. Лишь пристани и некоторые улицы были песочными, а остров окаймляли черные горы.

Как казалось его жителям, Палаван жил своими законами и традициями. Из богов они почитали Рокка с его жестокостью и опасной силой, властью и желанием убивать. Мало кто знал, что такие предпочтения появились не на пустом месте, а Палаваном, как и прочими городами, незримо правил Дэмиос, люди которого занимали все важные должности.

Однако этот город был действительно свободнее других. Не от того ли в нем и процветали казни и работорговля, пиратство и разбойничество?.. Привыкшие зарабатывать себе на жизнь не честным трудом, местные жители зачастую заканчивали ее именно в петле под бурные аплодисменты толпы. Свобода и опасность здесь стали синонимами, только люди везде одинаковы, просто у этого города не появилось достойного хозяина.

Но надежда на светлое будущее все еще оставалась: недалеко от круглой площади, где происходили самые жуткие расправы над преступниками, пролегала одна из особенных улиц. Тут обосновались в основном те, кто, как и все на острове, был не доволен своей жизнью, но еще сохранил человечность и не утратил доброе сердце.

Мрачная улица тускло освещалась фонарями, что каждый вечер лично зажигали дэвэге́ры, и казалась безжизненной и пустой, лишь быстрая тень мелькала то здесь, то там, бесшумно подбираясь к своей цели.

Веруа, крадучись, шмыгнул к дому под номером одиннадцать и коротко постучал четыре раза, после чего спрятался в тени соседского дома, избегая света фонаря. Безликий был в курсе, что предводитель дома, но прятался подальше от глаз той, чьим именем еще отец капитана назвал фрегат.

Спустя несколько секунд абсолютной тишины, дверь, шаркнув по невысокому порогу, отворилась. Риус, зная, что так стучится только его помощник, бегло осмотрел улицу, заметил человека в мантии и, обращаясь к кому-то в доме, крикнув: «Это ко мне!», вышел.

― Есть новости? ― приблизился он к товарищу, осматриваясь по сторонам в поисках еще какой-нибудь живой души, и тот кивнул.

― Рокк объявился пару часов назад. Не советую трогать его сейчас. А завтра самое то, ― зашептал Веруа, немного волнуясь. Его заявление чуть успокоило предводителя безликих, но не настолько, чтобы тому стало легче.

― Обрадуй меня, ― нахмурившись, попросил Риус, и ночной гость улыбнулся, довольный тем, что это ему по силам.

― Паренек в маске был с ними…

***

Гвадаар, кабак «Катись к Рокку»

Длинный пустой коридор моей школы, даже потеряв все краски, сейчас вовсе не выглядел пугающим, а серые стены принимали меня все так же равнодушно.

Я спокойно прошла до самого конца этого туннеля, на сей раз к прямоугольному, каким оно и должно было быть, большому окну, которое осторожно с тихим щелчком открыла и с любопытством выглянула наружу: обычная серая улица, что не вызвала у меня никаких эмоций.

В прошлый раз я сама была виновата, моя неприязнь к этому месту породила жуткие картины: зомбиподобных людей, монстра под лифтом, тот же пыльный снег... Правда, с элементами предвидения будущего: нельзя сбрасывать со счетов реальное существование Амакаши и того парня на машине, оказавшегося Свэнсом Годаном.

Однако сейчас я видела все таким, каким оно являлось в моем мире на самом деле. Хмурые люди шли на свои работы, да, они были слегка похожи на зомби. В основном безрадостные и сонные ученики заходили по ступенькам в школу. Все как всегда. Я даже увидела, как подъехала десятка брата, как я вышла из машины, недовольно взглянула на грязно-бежевое здание, затем прошла по лестнице, лавируя между подростками, и исчезла из виду, скрывшись за черными массивными дверьми.

Удивительно было посмотреть на себя со стороны: я выглядела совершенно обычной, ничем не приметной девчонкой шестнадцати лет со спортивной фигурой и мальчишеской стрижкой. Верно, я в последнее время старалась походить именно на друга Сашки, раз уж как девушку он меня не принял. Хех…

С тяжестью в груди вздохнула, опустила взгляд вниз. Что за?.. Только теперь заметила прямо под окном, из которого я прыгнула тогда, мутное облако, чуть искрящееся в центре. Что это? Какой-то межмировой портал? Из-за этой штуки я смогла попасть в Гвадаар?..

Картина перед глазами резко изменилась. Я очутилась в теле той Женьки, что совсем недавно вошла в здание школы. Спешно преодолела коридор, не задевая учеников, бросила беглый взгляд на железные двери лифта, что предназначался только для доставки различных грузов на другие этажи, ускорившись, пробежала две лестницы и посмотрела вперед. В конце пустого коридора у окна стояла Амакаши. В этот раз я видела со стороны именно ее.

Учащенное сердцебиение от быстрого подъема сюда неприятно сжимало грудь, давило на легкие, но я, не останавливаясь, настигла Амакаши, коснулась дрожащей ладонью ее спины. Она вздрогнула, и… кадр сменился, я сразу же увидела ее лицо: черные глаза, ласково смотрящие на меня, дружелюбную улыбку.

Еще один скачок во времени, словно из пленки вырезали некоторые моменты, – Амакаши и я обнимаемся. Она оказалось сильной, ее руки крепко, но бережно прижимали меня к себе. И все-таки слишком крепко: я начала проваливаться внутрь девушки.

С испугом посмотрела ей в глаза, но встретила лишь поглощающий черный холод. С болью, очень хрипло дыша, я сопротивлялась какое-то время, только не могла перебороть Амакаши, потому перестала брыкаться, сдаваясь, отпуская себя.

Снова увидела ее глазами – нет, теперь это мои глаза – только стену впереди себя, почувствовала ликование: победа моя. Улыбнулась и через секунду с удивлением обнаружила, что все еще ощущаю чье-то прикосновение к спине. Прислушалась к своему телу. Это определенно была ладонь, продолжающая нежно поглаживать мои лопатки. Передернув плечами, выгнула руку, тут же наткнулась пальцами на что-то мягкое и горячее и испуганно замерла.

— Эй, проснись уже, ну! — нервным шепотом прямо над ухом.

Моргнула, не понимая, что происходит, осторожно перевернулась и увидела над собой встревоженного… Калибра?

Уже не сплю?..

— Там в коридоре грохот стоит, пираты пленных забирают. Вставай давай, — пояснил он, выпрямляясь, и с ожиданием уставился на дверь.

— Сейчас заявятся, — согласился с ним тот пожилой мужчина, что тогда в трюме слева от меня стоял.

И почему я не могу поспать как все нормальные люди? Вечно мне какие-то странные вещи видятся…

Чувствуя себя крайне невыспавшейся, села, брезгливо взглянула на замызганную простыню, которая находилась подо мной, резко поджала колени, подпрыгнула и легко перетащила под собой короткую цепь. Теперь мои руки были у меня на виду, это немного подняло настроение. С усилием перенесла ноги на пол, жалея, что всю ночь провалялась в сапогах…

Утро, да, новое чу́дное утро.

В замке́ приглушенно щелкнуло, двери тут же отворились, громко и с треском бахнув о стену, а веселые мужики завалились в комнату.

— Тащите свои туши на выход, — «мило» попросил Дэш, махнув рукой себе за спину.

Конечно, его никто не хотел бесить, однако мне в глаза невольно бросился револьвер у него на поясе. Опасно так открыто носить оружие. Я, вообще-то, не собиралась нападать сейчас, в этом не было смысла, так как не чувствовала уверенности, что смогу противостоять Дэшу, но сбрасывать со счетов наличие револьвера не следовало: выстрелить он мог и в меня. Мужик заметил мой взгляд, закрыл оружие ладонью и оскалился, как самая настоящая псина. Жуткий человек.

Освобождая пленникам дорогу, пираты немного потеснились, и мы впятером прошли по уже знакомому нам маршруту через весь зловонный кабак. С воодушевлением отметила, что запах тут не настолько мерзкий, как вчера, хотя, думаю, мне помог мой рукав, в который я уткнулась носом. Народу здесь тоже было поменьше, и все, кажись мучаясь похмельем, с утречка тихие и ожидающие спасительной дозы алкоголя.

Входные двери скрипнули несмазанными петлями, навевая воспоминания о тех, что так же жалобно ныли у меня дома, и мы все вывалились на улицу, где я с превеликой радостью вдохнула свежий воздух, приятно охладивший гортань, ощутила, как силы возвращаются в мое тело... Похоже, я все-таки успела немного подзарядиться, одно угнетало – прилипший к спине желудок уже яростно пожирал сам себя. Настроение моментально подгадилось, еще и поймала на себе сочувствующий взгляд Калибра. Судя по его эмоциональному фону, он думал о том же.

И что за хозяева такие?! Хоть бы покормили своих рабов! Мы ж помрем скоро с голодухи. Благо, тело мое оказалось очень выносливым, даже без воды не сильно страдало. И все же… я действительно так подумала. Смирилась с участью пленника?

— Дэш, — коротко свистнув, позвал вдруг объявившийся Рокк, когда и откуда он взялся, я не поняла, — напои скотину.

М? Это о нас так?..

Мужик метнулся в кабак и меньше чем через минуту вернулся с четырьмя прозрачными бутылками воды литра по три, раздал ближайшим пленным. Те, кто остался в пролете, задрожали в нетерпении, с завистью смотря, как пьют другие. У самой внутри все взбунтовалось.

Очередь дошла до меня довольно быстро, что не могло не радовать. Я с благодарностью приняла от знакомого мне пожилого мужчины – надо бы имя у него спросить – наполовину полную бутылку. Не вытирая горлышко, жадно глотнула теплой воды, готовая осушить всю тару целиком. И несколько рваных глотков с таким вот намерением я все же сделала, вообще не понимая, что пью, но уже через пару секунд сунула бутылку Калибру одновременно с этим выплевывая на землю протухшую отраву, которой я хлебанула. Закашлялась, все еще чувствуя омерзительный привкус плесени во рту.

Калибр по-братски похлопал меня по спине, приговаривая:

— Надо маленькими глотками. Маленькими.

Бросила на него суровый взгляд, выпрямилась, вытирая губы ладонью, и судорожно вздохнула, жалея, что вообще попила: и жажду не утолила, и в глотке теперь непонятно что. А парень, рассудив по-своему, попытался вернуть мне бутылку.

— Не буду я это пить, — ответила я сипло, отталкивая его руку, и тот удивленно выгнул брови, пригубил водицы, продолжая смотреть на меня.

— А ты привереда, — с улыбкой произнес он после этого.

— Чего вдруг? — с возмущением уточнила я, не понимая, почему его-то не перекосило от такого пойла.

— Всего лишь океанская вода, еще и неплохо очищенная, — тряся передо мной бутылкой, пояснил он.

— Да ничего подобного. Ее пить невозможно!

— Тады не пей, — громыхнул у меня за спиной Дэш, и я невольно сжалась под нависшей угрозой.

Извиниться мне перед ним, что ли?.. Да черта с два! Он уже несколько раз толкнул меня с такой же силой, можно считать, что отомстил.

— Лучше б поесть чего дал, — недовольно буркнула я, надеясь, что он не расслышит.

Не знаю, как Дэш, а вот Рокк обладал поистине суперслухом.

— Ты их не кормил? — задал он вопрос сподручному, и тот наконец отошел.

— Приказа не было, — развел он руками, и капитан, устало вздохнув, жестом позвал его за собой. Оба зашли в кабак, оставив всех нас под присмотром других пиратов.

Кстати говоря, пленных держали отдельными группами, скорее всего, и продавать собирались в разных местах. А значит, в конвое должно было остаться меньше народу…

Снова скрипнув деревянной дряхлой дверью, Рокк и Дэш вышли на улицу, справившись со своей задачей поражающе быстро. У второго в руках находился огромный поднос с пирожками, размером с хорошую мужскую ладонь. Пираты сами стали раздавать по одному пленным, и мне, конечно, достался из вряд ли мытых рук Дэша с обгрызенными желтыми ногтями. Неплохая попытка испортить мне аппетит.

— Спасибо, — неуверенно поблагодарила я, почти сумев схватить свою порцию.

Мужик с издевательской улыбкой разжал свои грязные пальцы, и пирожок спикировал вниз. Моя первая еда за эту неделю. Я просто не могла допустить, чтоб она вдобавок ко всему шмякнулась на землю. Дэш, скотина, еще и наступит, небось.

Со скоростью превышающей скорость падения пирожка, присела на корточки и успела поймать свой завтрак. Вздохнула с облегчением.

— Вот так реакция, — не скрыл своего восторга Калибр, а я, уже жуя (мало ли чего Дэшу в голову взбредет), прошамкала в ответ:

— Шама м шоке.

Видимо посчитав меня забавной, парень улыбнулся, а Дэш разочарованно фыркнул и направился вдоль нашей колонны. Во-во, иди-иди. И только тогда я вдруг поняла, что ляпнула: «сама в шоке»… Почему Калибр ничего не сказал на это счет? Да и его внимание ко мне… Каким-то он слишком нежным со мной стал. Правда, думала я об этом недолго: пирожок оказался вполне съедобным, горячим и с картошкой. С довольной физиономией, уплетая за обе щеки свой завтрак, пошла следом за остальными пленными, начавшими движение и жующими на ходу. Сейчас мне было совершенно по барабану, куда нас ведут, зачем и что с нами там будут делать, что уж говорить о своей ошибке в слове. Да, черт возьми, я была неописуемо счастлива, хоть что-то поев. Как мало же мне для счастья надо. Это даже пугает.

Окончив трапезу, я прилично обалдела, обнаружив, что вокруг полно народа, а пираты защищают нас, как телохранители звезд эстрады. За высокими мужиками, коими являлись наши конвоиры, разглядеть хоть что-то было просто невозможно, так что пришлось снова рассматривать свои сапоги и каменные красные плиты, из которых состояла вся дорога.

Только спустя примерно пятнадцать минут скучного и шумного пути, пираты наконец остановились, расступились и указали пленным на лестницу, ведущую на широкую и высокую тумбу, где стояли Дэш и Рокк.

Ждать особого приглашения было глупо. Следуя за четверкой мне знакомых людей, я взошла на помост и взглянула на громадную площадь, кишащую людьми. В ту же секунду ноги предательски задрожали от волнения: на меня смотрели сотни любопытных глаз, даже простые зеваки решили придвинуться ближе, все-таки мой внешний вид разительно отличался от облика других пленных, и главной достопримечательностью являлась маска с теми странными символами. Но не только я оказалась в центре внимания: люди оценивающе взирали и на Калибра, он был привлекательным мужчиной, но так глядел на покупателей, что и мне становилось не по себе. Вряд ли его купят женщины, а мужики лишний раз подумают, брать ли им жеребца с таким норовом.

— Маги?! — оживленно воскликнул кто-то из толпы, и Рокк, вдруг поравнявшись с пленными, отвесил мне хлесткий подзатыльник.

Голова болезненно качнулась вперед, из-за чего я сделала один шаг и едва удержалась на помосте, с опаской взглянув вниз. Расстояние было приличное, без подготовки можно и шею себе свернуть.

Народ восторженно встретил оплеуху, которой меня наградил капитан. Похоже, так он решил показать им, что бояться меня не нужно, я не в состоянии кому-либо навредить. Вот только почему во множественном числе спросили?..

Покосилась на еще более озлобленного Калибра, сжимающего кулаки, и тот, словно прочитав мои мысли, вздрогнул, удивленно посмотрел на меня и поднял руки на уровень груди. В который раз я задержала взгляд на его кандалах, снова отметив, что они точно такие же, как у меня. Значит, о нем речь? Он тоже сверхъестественное чудо?.. И скорее всего, люди прекрасно знали о способностях кронцевых цепей, а связываться с нам подобными не хотели.

— Рокк, дружище! — опять проорал кто-то из толпы уже другим голосом, и я внимательно осмотрела собравшийся около нас народ, но так и не поняла, кто и откуда. — Беру крайних троих, только цену не загибай. — Покупатель оказался почти у самых ног пленного пожилого мужчины и указал на него и следующих двух.

— Идет, — мгновенно отозвался капитан, жестом подзывая того к себе.

Мужчина ничем не примечательной внешности спешно забрался на тумбу, и Рокк увел его за спины пленным, где они беседовали минуты три, наверное, обговаривая плату. После чего Дэш поднял цепь, лежавшую у своих ног (заметила ее только сейчас), и приблизился к проданному «товару». Умело разжимая кольца на цепи, он прикрепил к ней всех троих пленных, достал из кармана нечто вроде шокера и оплавил поврежденные звенья.

Довольный своей «покупкой» мужчина схватил поводок и поволок людей за собой, где у лестницы его ждало двое товарищей, собравшихся видимо, помочь увести рабов. Мы с Калибром даже попрощаться не успели с сокамерниками. Не то чтобы очень хотелось, но хоть удачи им пожелать я была бы не против.

— С нами дольше будет, — уверенно заявил Калибр, и я согласно кивнула, понимая, что он прав. — Наберись терпения.

Совет мне показался дельным, но я не горела желанием быть купленной. Уж лучше Рокк с его причудами, чем неизвестно кто и с непонятно какими намерениями. С другой стороны, я по-прежнему надеялась на свою подругу удачу, которая частенько выручала меня из сложных ситуаций. Правда, она меня в них и заводила.

Жители города продолжали оценивать нас взглядами, но пока не задавали вопросов. Какая-то пожилая дама в широкополой шляпе вожделенно зыркала на Калибра, не обращающего на нее ровно никакого внимания. А на меня пялились в основном подростки и мужик с улыбкой каннибала. И это дико злило. Все эти… покупатели относились к нам, как к экзотическому товару, на который может быть аллергия. Они ведь и за людей нас не принимали.

— Эй? — позвал вдруг Калибр, и я нехотя обернулась на зов. Сейчас он выглядел довольно радостно. Решил поднять нам обоим настроение? — Как думаешь, за сколько меня купят? — спросил парень и, улыбнувшись шире, выдал чечетку.

Это действительно выглядело забавно, потому народ его выходку воспринял радушно.

— Ну ты и конь! — бросила я в его сторону, чтобы поддержать боевой настрой товарища, и Калибр издал звук, очень похожий на лошадиное ржание.

По толпе снова пробежал смешок, тогда и мне стало не менее весело… Не знаю, отчего. Захотелось пойти в пляс или попрыгать, сделать что-то неожиданное назло всем этим сволочам, показать, что я не сдалась, что не буду паинькой, если меня выкупят. И я захохотала, громко, истошно, сложившись пополам и схватившись за живот. Калибр тоже ржал, до слез, до истерики. Краем глаза заметила ошарашенные взгляды Рокка и Дэша, беспокоящихся, что таких нас точно не купят.

Вот и славно! Плевать нам на ваш бизнес! Это наше последнее «ура»!..

Почему-то вспомнилось, что отрубленная голова волка в предсмертной агонии способна укусить. А я страстно желала порвать на клочки всех, кто собрался у моих ног. Засмеялась еще громче, чувствуя, как во мне нарастает злость, горячими волнами растекаясь по всему телу, даже кронцевые браслеты начали нагреваться. Кажется, этим жутким смехом я напугала и Калибра, резко смолкшего и сделавшего шаг от меня в сторону. Словно его звериное чутье обострилось, подсказало ему, что от меня следует держаться подальше.

— Подходи, честной народ! — заорала я во всю глотку сквозь пламя внутри, и мой голос, будто раскатом грома, пролетел над головами зрителей. — Налетай! Раскупай! Товар свежий, совсем недавно пойманный!

В толпе – тишина. Замерли абсолютно все и теперь смотрели с испугом и настороженностью, не ожидая подобного поведения от пленника. Похоже, в этом городе побаивались магов, а я была как щепотка пороха, начавшая искриться…

Мой бесстрастный взгляд скользнул по ошарашенным зрителям, и вдруг глаза, серые, добрые, такие знакомые. Они смотрели только на меня с удивлением и легкой паникой. Я сразу узнала человека, хотя его вид и претерпел кардинальные изменения: ни бороды, ни горба, ни маленького роста – только эмоции прежние и блеск в задорных глазах. Мужчина стоял неподвижно несколько секунд, приходя в себя от неожиданной встречи, затем я прочитала по его губам свое имя, и он ломанулся вперед.

— Амакаши! — закричал уже во весь голос, расталкивая толпу и стремительно приближаясь к  тумбе.

Краем глаза заметила неподдельную заинтересованность Калибра, только что узнавшего мое здешнее имя.

— Здоровки, дедушка Риус! — крикнула я в ответ, широко улыбаясь, а брови Калибра полезли вверх. Да, сейчас мой знакомый на дедулю совсем не походил.

— Ты что тут?.. — начал «старик», с растерянностью осматривая меня, и отвлекся на капитана, поравнявшегося с пленными. Я притихла на мгновение, не желая огрести от него еще раз. — Рокк?.. — со злостью прошептал Риус и резко смолк. Было такое ощущение, что сейчас случилось нечто из ряда вон для него, будто он ожидал увидеть меня рядом с Рокком, но совсем не в такой ситуации.

— А вы знакомы, да? — осторожно спросила я у пирата, и тот метнул в меня ненавидящий взгляд. Кажись, больше, чем знакомы.

— Сколько просишь за мальчишку? — осведомился Риус серьезным голосом с решимостью выкупить меня, даже если я буду стоить, как целый дом.

— Эгей, брат, не хочу быть в долгу, — нагло усмехнулась я и услышала тихое очумелое: «Брат?» от Калибра.

И что я несу? Да плевать на долг, мне лишь бы от Рокка сейчас свалить!

— Но я же был! И ничего, не умер, — ответил, криво улыбнувшись, мой спаситель, и я увидела, что не только толпа, но и капитан шире раскрыл от удивления глаза. Видимо, этого типчика здесь очень хорошо знали, и наше панибратство их шокировало. — Так сколько просишь? — вновь спросил он у Рокка.

— Тридцать три друо́нна, — зло бросил тот. Судя по его роже, сумма была немаленькая.

— Идет, — усмехнулся Риус и полез в карман.

— Что?! — поразился капитан, переводя взгляд с него на меня и обратно. — И торговаться не станешь?

— Зачем? — искренне удивился покупатель. — Он стоит этих денег, — пожал плечами, отсчитал лишние красные монеты и швырнул на помост мешочек с деньгами.

Ну да, с чужими-то монетками расставаться не так тяжело, как с кровно-заработанными… Хех, даже знать не хочу, с какого трупа он забрал деньги, которые, впрочем, теперь помогли мне… Ну и круговорот судьбы в природе.

Капитан ловко поймал плату, но не бросился сразу со мной прощаться.

— Отпусти его, — поторопил Риус.

Рокк, еще с минуту постояв с опущенной головой, все-таки нехотя вытащил из кармана ключ от оков. Коснулся пальцами моих кандалов и одернул руку. Опешив, посмотрел на меня.

— Это невозможно! — в ужасе воскликнул он, и я в ответ лишь недоуменно хмыкнула, не совсем понимая, о чем речь.

— Ты меня слышал вообще?! — Риус терял терпение.

Капитан нервно повел плечами. Уж не знаю, по какой причине, но цапаться с моим знакомым ему совсем не хотелось.

— Обожди, — недовольно бросил он и, сбежав с тумбы, мгновенно слился с толпой. А ведь плату уже получил, что мешает ему удрать, не продав меня?

Хорошо, что я поспешила с выводами: Рокк вернулся довольно быстро с полной бутылкой воды, по которой стекали прозрачные капельки. Подошел ближе, откупорил ее и направил горлышко мне на руки. Я отшатнулась, мало ли что там за отрава, и наткнулась спиной на Дэша, загородившего мне дорогу. Сашка бы оценил такой качественный и своевременный заслон. А капитан, таки нажав на бутылку, сильным напором облил мои запястья. Вздрогнула всем телом: руки обдало ледяной водой, отчего кандалы раздраженно зашипели. Так вот в чем дело, неужели настолько нагрелись? Я и не почувствовала.

— Ее всю не мешало бы в прорубь окунуть, — прошипел Дэш, отстраняясь. — Впервые такое вижу. Как она еще не сгорела.

Вряд ли присутствующие пропустили мимо ушей его слова, но Риус ничуть не удивился, что ко мне обратились в женском роде.

Рокк осторожно дотронулся до браслетов и спокойно повернул ключик в замочной скважине: кандалы тихо щелкнули. Уже сама я стащила их с рук, скинула под ноги, и цепи звонко упали на деревянную поверхность тумбы. Чувствуя легкое головокружение, растерла ноющие запястья, качнулась и не заметила, как моя нога провалилась в пустоту.

Калибр дернулся ко мне, но не успел поймать, потому я рухнула с трибуны, однако совершено легко и без повреждений приземлилась рядом с опешившим Риусом на обе конечности. Выпрямилась, устало взглянув на своего нового хозяина, сделала шаг к народу, точнее, пошатнулась в направлении людей: те мгновенно расступились, опасаясь раздраженного мага.

— Идем, — немного хрипло сказал Риус, хлопнул меня по спине и, обойдя, пошел вперед.

Мне было жаль бросать Калибра, хоть и нельзя сказать, что мы подружились, но почему-то казалось, что наша следующая встреча произойдет в очень скором времени. Обернулась, чтобы взглянуть на него: парень улыбнулся мне, понимая, что сейчас воевать нет смысла. У меня бы не хватило сил, он знал это, не понимаю, откуда, но знал. А все эти скачки энергии меня, безусловно, пугали. Словно на последнем издыхании, хапнув адреналина, я могла учудить что-то из ряда вон. И все же, усталость, тягучая и тяжелая, давила на плечи…

В полном молчании, с волнением ощущая присутствие друг друга, мы с Риусом шли среди расступающихся жителей. Невольно припомнила, как познакомилась с ним в облике дедули: губы тронула легкая улыбка – забавный из него старичок вышел. А вот во второй раз, когда мы нарвались на него вместе со Свэнсом, я узнала, что Риус разбойник, член шайки воров, именующих себя «безликие». Этот момент не вызвал столько радости. Возможно, о его принадлежности к ним знал и Рокк, и многие люди на площади, поэтому вели себя так настороженно и тихо. Думаю, мне тоже следует быть сдержаннее.

Спустя несколько минут быстрого движения по площади мы нырнули в безлюдную улочку с такими же коричневыми, но выгоревшими на солнце кирпичами, кое-где выщербленными временем и, наверное, не только им. Еще долгие минуты провели в тишине, пока мужчина резко не остановился. Он и в облике дедули такое проделывал, хорошо, что дорога тут пошире, чем тропы в лесу, не пришлось экстренно тормозить, чтоб не вписаться в спутника.

— Берг, — повернулся разбойник ко мне и протянул руку.

Я, немного помедлив, пожала его широкую ладонь, пытаясь понять, где я слышала подобное то ли имя, то ли фамилию, однако на ум пока что ничего не приходило.

— Как ты оказался у Рокка? — не отпуская моей руки, спокойно спросил он, смотря мне прямо в глаза.

— Он «Победу» Морта захватил, — честно ответила я с уверенностью в том, что Берг в курсе, кто такой этот Морт. — А я как раз был ее пассажиром.

— М-м-м, — промычал он, прикусив нижнюю губу, моргнул пару раз и, небрежно отшвырнув мою ладонь, развернувшись, продолжил путь. — Почему шея в крови?

Я и забыла, что он наблюдательный.

— Таракан, — все так же не стала я скрывать, не видя причин обманывать, и Берг снова затормозил.

— Когда один хозяин передает раба с тараканом другому, даже на словах, то и устройство переходит во владение новому господину, — словно заученную теорему выдал он фразу. — Это значит, что я могу тебе приказывать, не опасаясь твоих способностей.

Я с удивлением уставилась на его широкую спину, отметив, что головой ему достаю только до лопаток.

— Ты поэтому меня выкупил?

— Тогда я об этом не знал.

Сложно поспорить с железной логикой.

Берг снова обернулся, с интересом и внимательнее оглядел меня с ног до головы. Если сравнивать мой внешний облик в первую нашу встречу с теперешним, то можно сказать, что он претерпел значительные изменения: сейчас мои шмотки были в крови, грязи и местами порваны. Да, потрепали меня неслабо.

Воспользовавшись паузой, и сама принялась изучать знакомого. До этого я видела его только в образе деда, а сейчас он представлял собой высокого обаятельного мужчину двадцати с большим хвостиком лет, красивые серые глаза которого так и привлекали внимание, точнее, взгляд – хоть и веселый, но очень умный, серьезный, разборчивый. Полагаю, что Риус – если его вообще можно так назвать, вдруг это ненастоящее имя – был из тех людей, кто много раз подумает, прежде чем что-то сказать или сделать.

За подаренное мне время я также заметила небольшой шрам у него на левой скуле и привычку закусывать губы, а еще что-то непонятное с прической: светло-русые волосы местами были короче основной длины, из-за чего копна на голове казалась пышной и придавала внешности агрессивность. К тому же кудри торчали в разные стороны, а косая челка удлинялась лишь к левому глазу.

Одеждой Берг тоже выделялся: расстегнутая потертая куртка черного цвета в стиле гусарского кителя, под ней белая рубаха, широкий темно-зеленый пояс, в тон куртке штаны и сапоги под колено, а за поясом – два одинаковых меча с золочеными эфесами. Но что поразило меня еще больше – красный платок на шее. Может, это такая же бандана, как у капитана «Ангины»? С Рокком, как мне показалось, у них имелись общие тайны. И пусть мое любопытство разрывало меня на части, лезть в эти секреты я не собиралась.

— Ты ведь в курсе теперь, что я из безликих, верно? — прервал возникшее молчание мужчина. И пришлось кивнуть в подтверждение его слов. — Саре не говори.

Было бы вполне разумно пояснить мне, кто такая Сара, но Берг развернулся и пошел вперед, а я не стала интересоваться, надеясь, что скоро и сама все пойму.

И снова в тишине мы добрели до дома, на двери которого неровно была нацарапана, наверное ножом, цифра одиннадцать. Мужчина открыл передо мной металлические двери, приглашая войти первой. Не перевелись еще на свете джентльмены. И навстречу нам сразу выбежала девушка лет двадцати в желтом халатике, тут же дала заднюю и скрылась где-то в другой комнате. Похоже, она была уверена, что пришел домой Берг и точно один, а тут я нежданно-негаданно завалилась.

— Это Сара, — ответил разбойник на незаданный мною вопрос, — моя сестра.

Оу, так вот оно что. Теперь ясно…

Мужчина прошел мимо меня к столу, стоящему дальше за дверным проемом, и сел на стул. Я немного потопталась в коридоре, раздумывая, снимать ли обувь, после чего последовала примеру хозяина и в сапогах двинулась к нему, медленно осматривая кухню.

Ничего примечательного, в общем-то, не нашла: шкафчики, ящички, окно, стулья, на один из которых я уселась, да стол. Разве что на стене висел позолоченный щит с глянцевым блеском. Вряд ли пригожий для боя, скорее, элемент декора.

— Ты не говорил, что у нас будут гости, — вышла к нам Сара и заметалась по кухне, не скрывая своего раздражения.

Мне же было до жути неудобно, что оказалась причиной нарастающего конфликта.

— Я и не знал, — пожал плечами Берг. — Это, кстати, Амакаши, — легко так представил он меня.

У девушки что-то выпало из рук и со звоном разбилось, а она на секунду замерла, смотря на меня большими круглыми глазами, после чего стала бегать еще быстрее, убрала осколки, помыла руки, поставила на стол тарелки с супом малинового цвета...

Сомнений не было: брат ей обо мне рассказывал. Вот только, что, раз такая реакция? К тому же Сара не выглядела той, кого можно так просто напугать, а тем более всего одним именем. Вот я и сидела, тихонько наблюдая за ней: красивая, высокая, темноволосая, не похожая внешне на своего брата, сейчас в бледно-синем сарафане, подвязанном черным широким поясом, и в такого же цвета тапочках на босую ногу. Мне почему-то казалось, что за свою жизнь она пережила немало: глаза выдавали сей факт.

А между тем над столом искрилось напряжение. Уверена, Берг хотел начать разговор, но не знал, с чего. Аналогично.

— Риус, — осторожно обратилась я к мужчине, и тот, отвернувшись от окна, выжидающе уставился на меня. Назрел тут вопрос, который подходил для начала беседы: — Скажи, на что похожа моя маска? Какая она?

Мой интерес его сильно удивил, но он своих мыслей не высказал, осматривал меня какое-то время, после чего грубо произнес:

— Сними и узнаешь.

— Не могу, — качнула я головой и от этого движения почувствовала тошноту. Ясно, лучше не дергаться лишний раз. — Она словно часть меня, — я коснулась маски правой рукой и попыталась снять, но ничего не вышло: мне не за что было зацепиться.

— Она коричневая, с символами, которые я не могу расшифровать, разве что молния может оказаться именно молнией, — тихо ответил мужчина, — овальная, с прорезями для глаз и губ, и она растягивается.

— Растягивается? — переспросила я, не понимая, о чем он говорит. Если цвет и символы я видела, то эта деталь была для меня новостью.

— Да, — кивнул тот, снова отвернувшись. — Маска повторяет твои движения глаз и губ. Когда ты говоришь или моргаешь, эти прорези тоже двигаются, а иногда пропадают вовсе.

— И тебя это не пугает? — голос зазвучал отдаленно, вяло, будто изменившийся спьяну.

Я обхватила голову руками, но окружающий мир шататься не перестал. Да что происходит-то? Батарейки снова садятся?

— Еще как пугает, — не оборачиваясь, произнес Берг. — Но лишний раз боюсь спрашивать. Прибьешь ненароком. И да, будь добра, не зови меня Риусом, я…

— Можно где-нибудь прилечь? — сорвавшись на шепот, прервала я его речь.

Хозяин дома с беспокойством взглянул на меня.

— Тебе плохо?

Я осторожно кивнула, чувствуя, как с каждой мыслью тяжелеет голова. Берг, не мешкая, помог мне подняться, дойти до соседней комнаты, бережно уложил на кровать. Я обняла подушку, ощущая дрожь от усталости во всем теле: Амакаши была на грани и быстро слабела. Я загоняла ее, не снабжая при этом энергией, а только растрачивая попусту остаток ее сил, но теперь знала, как это исправить. Я не могла допустить, чтобы она исчезла.

В этот раз отключение произошло по моему собственному желанию. Словно в комнате погасили свет, а когда снова включили…

Я очнулась в своей палате. В голове к этому времени созрел план действий: подняться, одеться, незаметно покинуть больницу, добраться до школы и надеяться, что тот искрящийся портал в Гвадаар снова сработает, на сей раз наяву.

Я была уверена в правильности своего решения, даже если это помутнения рассудка. Амакаши меня ждала, она нуждалась в моей помощи. И я готова была протянуть ей руку, понимая, что как только увижу свое второе «я», исчезну. Не станет тогда ни Евгении Моховой, ни Амакаши Мумб Юн: появится на свет новый человек, которым я долгое время хотела стать. И неизвестно, вернусь ли я домой…

Волнуясь, с трудом справилась со своей сорочкой, нашла в комоде деньги, одежду и обувь, мысленно поблагодарив за это маму с ее извечным «на всякий случай». Уверена, она размышляла примерно так: «Вдруг ты решишь во двор ненадолго выйти, свежим воздухом подышать. Встать ведь разрешают, да и вкусненькое что-нибудь купить в магазинчике».

Бежевые джинсы, чуть темнее сандалии… Плевать в какой последовательности одеваться! Майка, спортивная легкая кофта с капюшоном. Потратила несколько минут на стандартные утренние процедуры, радуясь наличию в комоде зубной щетки и расчески, пригладила волосы. Бросила все принадлежности прямо в туалетной комнате на раковине и выглянула в коридор, чувствуя себя шпионом.

Чисто. Рано еще, наверное, чтоб людей было много.

Несколько раз глубоко вздохнув и выдохнув, чтобы успокоиться, размеренной походкой, стараясь не обращать внимание на покалывания в боку, прошла мимо женщины в белом халате на вахте.

Все нормально, я вышла на обычную утреннюю прогулку.

С трудом открыла тяжелые двери, или сил во мне было с гулькин нос, ведь почти ничего не ела за последнюю неделю. Как ни в чем не бывало, преодолела массивные больничные ворота через открытую калитку и заметалась в поисках автобуса, максимально близко подъезжающего к школе.

Увидела: он как раз тронулся прочь от остановки. Чуть не бросилась ему под колеса. Двери с шумом открылись, и я, выслушав нервный ор водителя, сунула ему деньги, осторожно заняла сидение, удерживая руку на животе…

Ничего-ничего, в Гвадааре полегчает. В нетерпении дождалась, когда прибудем на место, от волнения к этому времени тряслись коленки.

Фух, надо бы хотя бы с Сашкой повидаться в последний раз.

Не любила я школу и раньше, сейчас так вообще зашла в здание, передвигаясь от страха как робот. Все хорошо. Все хорошо... Еще несколько минут ждала в нужном коридоре, пока не прозвенит звонок. Двери открылись. Большинство одноклассников меня и не заметили, они были слишком заняты собой и своими проблемами. Нинка удивленно вскинула брови, кажется, собралась подойти ко мне, однако следом за ней вышел тот, кого я ждала.

— Сашка?! — с трудом, но все же громко выдавила я из себя, чувствуя, как сердце ускоряет свой ритм.

Впервые мне было так тяжело на него смотреть: становилось мучительно больно в груди. Парень на мгновение замер, не понимая, почему я здесь, после чего подбежал ко мне, в глазах паника, руками обхватил мою голову.

— Почему не в больнице? — прошептал Пришвин срывающимся голосом. Я сильно напугала его своим неожиданным приходом.

— Сашка, — намного тише, вглядываясь в его лицо. Напряженный, растерянный. Так не хотелось его волновать, но я не могла уйти, не попрощавшись. — Скажи всем, что я вернусь, — произнесла на выдохе, давясь своими эмоциями, рвущимися наружу.

Я осознавала, что врала ему, ведь только надеялась, что смогу найти дорогу назад, однако была более чем уверена, что мы с ним больше не увидимся. От одной мысли об этом слезы наворачивались на глазах, и этим я пугала друга: он остолбенел рядом, не в силах вымолвить и слова.

Почему мне нужно уходить? Так ли важен для меня Гвадаар и Амакаши?.. Я не хотела лгать себе: я любила Сашку, действительно любила, но не считала себя достойной его любви. Он собирался бросить меня уже этим летом, уехать учиться в другой город. И в глубине души я была согласна с его решением. А если так, то и мне нет смысла здесь оставаться. Пусть я эгоистичная сволочь, бросающая своих родителей, но я чувствовала, что ради самой себя обязана сейчас покинуть этот мир.

— Прости, — всхлипнув, оттолкнула его руки, вытерла рукавом лицо.

Ты обязательно меня простишь, ведь правда? И дождешься моего возвращения. А я приложу все усилия, чтобы сдержать обещание.

— Ты чего? — с нервным смешком спросил друг. — Все хорошо, слышишь? — обнял, крепко, но бережно, с дрожью в ладонях.

Услышала его замедленное и громкое сердцебиение, вдохнула его пряный, обволакивающий, немного горьковатый запах, густые нотки которого приятно ударили в нос и сразу же опьянили, лишив воли и возможности думать. Мне хотелось лишь одного – уткнуться носом в его грудь. Я не сдержалась, поэтому  позволила себе ответить на объятия и обхватила его сильную спину.

— Эй, народ?! — раздраженно окликнули за его спиной, разрушая хрупкие стенки моей эйфории. На такое способен только Пашка. — Ничё, что вы в школе?

Да… верно… школа… портал… надо идти. Отстранилась, резко выбравшись из объятий Сашки, и с грустью посмотрела на него.

— Да что случилось?! — прошептал он, пытаясь посмотреть мне в глаза ровным взглядом, но его зрачки лишь скорее забегали из стороны в сторону.

— Вернусь, — кивнула, убеждая саму себя. Я обязана вернуться ради него, а в ответ сердце защемило сильнее.

Сашка хотел что-то сказать, но я не позволила: любое его слово сделало бы мне только больней.

Немного грубо холодными пальцами обняла его горячую шею, притянула к себе, одновременно с этим вставая на носочки, поцеловала сухие теплые губы, с которых через миг сорвался слегка неудовлетворенный вздох.

Кажется, он хотел снова меня обнять, наклонился еще ниже, чтоб мне удобнее было, совсем наплевав на то, где мы и стоит ли меня целовать в ответ. Но я, не дожидаясь, когда опять попаду в его клетку, круто развернулась и, терпя мучительную боль не только в груди, но и в боку, помчалась прочь, вылетела на улицу...

Остановилась только на ступеньках, где метнулась к заграждению и взглянула вниз: мутное облако, что я видела совсем недавно во сне, было на своем месте, горело намного слабее. Значит, это или судьба, или галлюцинации.

Не зная, сработает ли, если не повторить тот же прыжок, пусть не из окна, но все же, на свой страх и риск, с замиранием сердца, перемахнула через бордюр. Теперь либо сломанная нога, либо здравствуй, Гвадаар. При мысли о другом мире, в голове всплыл образ пристани и чаек. Наверное, это место мне понравилось больше всего.

Яркий белый свет болезненной вспышкой ударил по глазам, меня закружило в воздухе или это мир перевернулся несколько раз, и с глухим стуком я шарахнулась спиной обо что-то твердое, с хрипом втянула воздух, чувствуя, как ноющая боль от раны на боку разливается по всему телу. Вот теперь точно я: Касс приземлилась бы на ноги.

Переждав неприятные покалывания где-то вдоль позвоночника и стягивающее вены онемение, поднялась на трясущиеся ноги, бегло осмотрелась, все еще ощущая песок в глазах.

Причал, корабли, вода совсем рядом (как я вообще в нее не плюхнулась) и обалдевшие люди, взирающие на меня, – должно быть, они в шоке, что я взялась из ниоткуда, еще и с таким грохотом.

Да и ладно, мне все равно. Надо найти площадь!

Бросилась вперед по пирсу, крутя головой и пытаясь узнать местность, и резко остановилась, увидев недалеко от себя задумчивого Рокка, стоящего около «Ангины». Похоже, я приземлилась почти у носа фрегата. Грузчики опять что-то заносили на корабль: вероятно, скоро эта скотина снова выйдет в море, чтобы разграблять чужие корабли. Только не мое это дело. Пусть творит, что хочет, я ему пока не противник.

И я действительно собиралась сбежать, пока он меня не заметил (вряд ли бы узнал, но все-таки), вот только:

— Иди давай, — услышала голос с «Ангины» и увидела на верхней палубе Гаррэта, подтолкнувшего закованного Калибра.

Неужели… его не продали? И что теперь? Куда его? Что с ним сделают?.. Зачем-то похлопала себя по карманам, ища деньги. Здесь же другая валюта! Да и не хватило бы, не смогла бы его выкупить. Тогда что?!

— Эй?! — насколько сумела громко окликнула я, привлекая внимание Рокка.

В ответ обернулся не только капитан, но и те двое на корабле, и даже несколько носильщиков. Калибр с недоумением взглянул на меня, будто узнавая. Да быть того не может!.. Гаррэт мотнул головой, мол, ерунда какая-то, орут тут всякие, и толкнул пленного, но, к его удивлению, тот даже не шелохнулся. Капитан же внимательно присмотрелся ко мне: голос-то у меня прежний.

— Калибр?! — в полный голос обратилась я к молодому человеку, отчего его глаза стали больше, однако сказать ему ничего не смогла. — Рокк, — с мольбой уставилась на капитана, прекрасно понимая, что взывать к его человечности просто бессмысленно. — Освободи моего друга.

— Друга? — переспросил мужик, сильнее выгнув брови, задумчиво почесал щетинистую щеку. — Значит, я не обманулся… Касс, не дури, с чего мне его отпускать? — всплеснул он руками. — И где вообще Берга носит? Почему ты здесь шлындаешь? — довольно мирно, и все же…

— Я не Касс, — зашипела в ответ, чувствуя, как нагревается позвоночник.

Не знаю почему, но теперь я не могла просто развернуться и уйти, снова оставить Калибра здесь. А времени препираться с капитаном или уговаривать его у меня не было: мне становилось так же плохо, как и Амакаши, будто не хватало кислорода.

Повинуясь моим эмоциям, огонь стремительно прокатился вверх к голове, после чего рухнул по рукам в ладони, заставляя задыхаться от этого ненормального жара, обжигающего изнутри. Это мое тело реагировало куда острее на подобные фокусы, чем тело Амакаши. Затем волна энергии осела в центре ладоней, где с ярым покалыванием и жжением начала образовывать огненные шары, или же их подобие: языки пламени все никак не могли сцепиться друг с другом, чтобы стать более плотными и принять эту форму. Скорее всего, ими я бы не причинила Рокку никакого вреда: если бы я их швырнула, они бы растворились в воздухе еще в полете, – но этого хватило, чтобы напугать отшатнувшегося от меня капитана.

Калибр, воспользовавшись замешательством Гаррэта, сбил его с ног и, мигом сбежав по трапу, слишком быстро для обычного человека, занял место по правое плечо от меня. Я чувствовала, что он решил мне довериться, хоть и нервничал немного, да я и сама побаивалась, что откуда-нибудь возьмется, к примеру, Дэш и пальнет из револьвера. Но Рокк почему-то ничего не предпринимал, даже не звал этого головореза на помощь, лишь со злостью смотрел на меня. Верно, за этот день я серьезно подпортила ему настроение. Может, он и вовсе смирился, желая не видеть меня больше, поэтому так спокойно отпустил Калибра.

Не сговариваясь и шаркая сапогами, мы с пленником стали медленно отходить прочь от пристани, назад, к высоким зданиям, за которыми вроде и скрывалась площадь. Только когда «Ангина» пропала из виду, я вздохнула с облегчением, встряхнула руками, и шары растворились, вихрями закрутившись обратно в ладони.

Кажется, я зря это сделала, надо было их выбросить: огонь тонкими ручейками прокатился обратно по рукам, вызывая спазмы, ударил в позвоночник и уже оттуда искрами рассыпался по всему телу.

Повалилась на холодную шершавую стену какого-то дома. Если вспомнить, то Амакаши тоже вырубало после колдовства: либо так и должно быть, либо я что-то делала неправильно. Калибр осмотрел меня с беспокойством, настороженно держась на расстоянии вытянутой руки. Сказать бы ему хоть что-нибудь, а даже лыко не вяжет.

Только, не время сейчас отдыхать. Надо спешить, пока сама тут не загнулась…

Ничего не объясняя Калибру, рванула вперед через все-таки оказавшуюся здесь многолюдную площадь. С недовольством отметила, что теперь передо мной не расступались, поэтому приходилось пробивать себе дорогу плечом, благо, на это сил еще хватало. Быстро нашла нужную улицу и ряд блеклых домов, вдоль которых мы шли с Бергом совсем недавно. Вряд ли мне помогала память, скорее сама Амакаши вела меня к себе.

Еще немного: всего несколько метров! Уже рядом… Номер одиннадцать!

Коротко с силой постучалась, надеясь, что еще способна выдавить из себя хоть слово. И двери почти сразу открыл Берг.

— Буди Касс! — вместо приветствия приказала я, понимая, что объяснить все равно ничего не смогу, но, как и ожидалось, хозяин дома не спешил мне подчиняться, нахмурил брови в ответ.

— Вы кто такие? — спросил он, суровым взглядом осматривая и меня, и моего товарища, не отставшего во время марафона.

Плохо, что так. Я бы хотела по-мирному.

— Задержи его, — попросила я на выдохе, чувствуя, что скоро свалюсь с ног.

Калибр без промедления накинул Бергу на шею цепь от кандалов и притянул к себе, освобождая место в проходе. Надо отдать разбойнику должное, он не стал сопротивляться, видимо, сделав вывод, что проблемы Амакаши его не касаются. Да и Калибр, думаю, запросто мог его задушить.

— Сестру не трогай, — пробасил Берг, и я согласно кивнула.

Девушка находилась на кухне, схватила нож, прижалась к столу, и, несмотря на ее испуг, я чувствовала, что в случае чего она не станет там оставаться, а попытается прорубить себе дорогу к брату.

Я тихими шагами медленно прошла в следующую комнату, где у стены на кровати спала та, ради которой я бросила свою прежнюю жизнь. Та, давно утерянная или намеренно оторванная кем-то от меня. Она спала, судя по отсутствию прорезей на маске.

Странное ощущение... Она часть меня, а я часть нее. Осталось только соединиться, и плевать, что последует за этим. Я чувствовала, что именно для этой цели прибыла в Гвадаар. И после ее осуществления можно было двигаться дальше, но куда и зачем не имела представления.

— Прощай, подруга, — грустно улыбнувшись, прошептала я. Плавно наклонилась и обняла Амакаши… Я, правда, готова. — Спасибо тебе за все.

Совершенно безболезненно я стала погружаться в тело Амакаши, ощущая легкое головокружение и тошноту, будто проваливаясь в невесомость. Я не теряла своих мыслей, своей души… Наоборот: становилась собой. Наконец. За долгое время. Такой, какой и должна была быть.

Плавно открыла глаза и слегка удивилась, увидев перед собой темную поверхность с прорезями. Маска? Осторожно подняла руку к лицу, без усилий сняла ее, села... Гладкая, коричневая, повторяющая форму моего лица и с овальными отверстиями: символов на ней больше не было. Скорее всего, именно они удерживали маску на мне, а иногда и управляли мной. Что ж, вероятно, их кто-то написал, кто-то создал это тело, прикрепил меня к нему или же…

Не имеет смысла. Не хочу об этом думать.

Держа маску в руке, осторожно встала с кровати… Ни боли, ни недомогания, ни усталости. Взглянула на свои ноги, руки, грудь – я выглядела как Амакаши, в ее одеждах, с такими же длинными черными волосами. Меня совсем не волновало, куда делось мое прежнее тело, одежда, обувь в конце концов. Наверное, просто растворились, став бесполезными.

Чувствуя нарастающее волнение, обосновавшееся где-то внизу живота, тихо, неуверенно ступая, будто по льду, вышла на кухню, взглянула на Сару и еще двух ошарашенных зрителей, уже находящихся здесь. Калибр, решив, что больше не надо сдерживать хозяина дома, убрал цепь, отошел от приросшего к полу Берга, приблизился, принюхался…

— Амакаши? — с удивлением спросил он, переведя внимание на маску у меня в руке.

Да уж. Верно. Мне столько им придется рассказать. Столько объяснить…

Поверят ли? Что ответят? Как поступят?..

А ну и пусть, теперь – у меня много времени…

11 глава. 

Озаряя небо светом

Разобраться в стране и устроить живущим мир,

Это просто: раз-два и уладились все конфликты.

Только что-то пошло не так, и кровавый пир

Вместо мира устроил такой нерадивый вершитель...

Дэмиос.

Чаша жизни, город-остров на юго-западе Гвадаара

Как гласит легенда, многие тысячи лет назад, при разделе территорий между всеми народами, это место облюбовал вершитель Орвет, отец небезызвестных Братима и Рокка и сын самого Гвадаара, основателя одноименного мира.

Главное отличие этого города-острова от других ему подобных состояло в том, что со всех сторон он был огорожен непроходимыми горами. Сюда можно было попасть лишь по воздуху, а летательных аппаратов в Гвадааре не придумали, ибо в них не нуждались.

Из того же источника известно, что О́рвет приказал своему старшему сыну превратиться в золотого дракона и взмыть ввысь к самым облакам, где находились вершины гор, а затем подготовить необитаемый зеленый остров к жизни великого человека. Ему пришлось очистить территорию от многих существ и, научившись этому у эранов, разорвать ненадолго пространство, создав межпространственный портал – редкость тогда, да и сейчас, ведь такие дыры вредили всему миру, неровно распределяя магическую энергию. Даже теперь маги старались использовать свитки перемещения только между теми территориями, где была схожа атмосфера.

В итоге все богатые и властные люди стали жить в защищенном городе, похожем на чашу, а выбраться оттуда могли только через порталы и то в БНВ, чтобы не усугублять ситуацию с энергетическим разорением мест силы.

Один из таких порталов, разрезая собой пространство, частично осветил золотой коридор во дворце О́рвета, всем своим убранством кричавшим, что это жилище вершителя. Из бело-фиолетового пламени вышел человек, спокойным шагом приблизился к драгоценным двустворчатым дверям и, не постучавшись, нагло завалился в комнату.

Единственный обитатель роскошного кабинета встрепенулся, перестал глядеть в окно на далекие черные горы, манящие своим величием и свободой, и медленно повернулся к вошедшему.

― Рад видеть тебя в добром здравии, ― с улыбкой произнес Свэнс, присаживаясь в кресло напротив. ― Как жизнь?

Юноша не ответил на такое приветствие, лишь усмехнулся, посчитав искусственным его дружелюбие.

― Ты здесь из-за Наури? Тюрьмы? Или… из-за нее? ― сразу к делу перешел вершитель, немного нервно поправив воротник своей рубашки. ― И́рдинг что-то хватку потерял. Разменивается на какие-то глупости…

В комнате повисла напряженная тишина, да и атмосфера такая, будто с потолка свисают острые копья, и стоит лишь шевельнуться, они упадут. А люди смотрели друг на друга намеренно спокойно, хотя их обоих переполняли эмоции и довольно неприятные.

― Ты это почувствовал, верно? ― первым нарушил молчание Дэмиос, и Свэнс охотно кивнул.

― Да, ― все же произнес он в подтверждение, ― она наконец здесь. Полностью. Но скрыта от меня, должно быть, постаралась Архелия. Только это не проблема, раз она уже здесь.

― Хм… Славно, ― прошептал вершитель, постучав пальцами по столу, подался немного вперед, чтобы присмотреться к собеседнику. ― Я даже знаю, зачем она тебе. Думаешь, все получится?

Свэнс не стал медлить с ответом – он часто говорил одно и то же, и пока что оказывался прав:

― Я никогда не ошибаюсь, ― в который раз уверенно заявил маг, отчего нахмурился. Ему самому иногда хотелось совершить осечку. Однако провал в его деле означал слишком много проблем. И таких, что потом не разрешишь. ― Скоро будет реакция, ― произнес Свэнс, поднимаясь и подводя итог разговору. ― Так что еще увидимся. ― И покинул комнату, оставляя вершителя злобно сжимать кулаки.

Дэмиос ненавидел его всем сердцем. Так же сильно, как и убийцу своего отца. Но иногда, какого бы сильно не было чувство гнева или желание мести, человек не способен превзойти того, кого он хочет убить…

Со звериным рыком юноша смел со стола все бумаги, и те застлали пол неровным белым полотном. Еще долгое время Дэмиос смотрел на хаос в комнате, после чего тяжело вздохнул и, положив голову на стол, закрыл глаза, желая никогда не проснуться.

***

Зэндаар

От Пришвина

Сегодня мне повезло: отец нажрался вусмерть. Так что никаких чрезвычайных происшествий не случилось. Собрался, переступил через рухнувшее у дверей тело и ушел, слыша приглушенные маты родственника, просящего помочь.

Ага, щас прям, прошли те времена, когда я тягал его по дому или пер на себе через весь город.

Хотя настроение своим появлением он мне, конечно, подпортил. Да и бог с ним, пусть порог ему будет наждачной бумагой, и в следующий раз дойдет до кровати.

Выскочил на прямую улицу, которая вела как раз к школе и иногда разрывалась переулками.

Да-а, еще одно раннее апрельское утро, правда, немного прохладнее, чем обычно, но так даже лучше: в мозгах проясняется. Воротник повыше, руки в карманы – и уже теплее. Но все равно не так, как было бы в куртке. Называется: поспешил из дома смыться. Холодрыга блин.

Выпрямился назло кусачему холоду и, вздохнув полной грудью, посмотрел на тусклое неприветливое небо. Выдыхая облако пара, снова опустил голову. Ничего, к обеду прояснится.

Сквозь туман перед глазами бегло осмотрел разноцветные дома, стройным рядом стоящие по обе стороны от дороги, и одевшиеся в свои наряды деревья.

Скоро должны наступить майские праздники. Вот бы Женьку к этому времени из больницы выписали. Прогуляемся вместе по парку. Тогда, может, и решусь? Она ведь призналась мне два года назад. И почему отверг, спрашивается? А теперь вот сам по ней сохну. Она же от меня как от огня бежит. Даже видимся реже. ШОД – не главная причина. Я и сам боюсь остаться с ней наедине после уроков. Как бы ни усложнить наши отношения…

Жесть вообще. Уже просто думая об этом, свихнуться можно. Признаюсь ей в мае. Да! Решено! Ага, а сердце от одной только мысли об этом стучит дико быстро…

Попытался мысленно заткнуться, на автомате шагая вперед и рассматривая улицу, дома... Занятие совсем не веселое, но помогло не думать. Хотя где-то через минут двадцать начал ловить себя на том, что снова болтаю сам с собой.

О! Вот и начался серый квартал, значит, скоро появится школа. Интересно, люди, не сговариваясь, так учудили? Это ж надо было в течение недели все заборы под стать асфальту выкрасить…

Нет… Все же не в мыслях тут дело. Что ж так сердце-то щемит? Нехорошее предчувствие… Произойдет что-то. Фух, аж дышать тяжело.

А вот и грязно-бежевого цвета здание с черными дверьми. Прошмыгнул мимо вахтерши. Тихонечко прошел по пустому коридору.

Опять опоздал. Благо успеваемость спасает. В противном случае покатился бы отсюда колбаской.

Полюбовался табличкой «География» на двери в кабинет, где уже шел урок. Причем внимательно рассмотрел каждую черную буковку, осознавая, что просто тяну время.

Эх, ладно. Не в первой.

Быстро постучал в двери и вошел, не дожидаясь приглашения.

— Извините за опоздание, можно войти? — спросил я на одном дыхании, и географичка спустила очки на нос, пристально меня оглядела, словно впервые видит.

— Пришвин?! — не со злостью, просто немного сердито. — Сколько можно опаздывать на мои уроки?!

— Не только на ваши, Ксения Владимировна, — подал голос Дмитриенко. Убью собаку! — Он на все первые уроки опаздывает.

— Что на этот раз? — с издевкой поинтересовалась учительница, разглядывая меня поверх очков. — Бабушку через дорогу переводил? Или кошку с дерева снимал?

Одноклассники бурно поддержали избитые шутки преподавателя, должно быть, из уважения или стараясь выслужиться. Ладно, давайте посмеемся вместе. Дорогая Ксения Владимировна, ловите пас.

— Да нет, — пожал я плечами и честно ответил: — проснулся поздно, шёл медленно.

Не спрашивая разрешения, прошел к нашей с Женькой парте и грузно уселся на стул.

— А ну-ка встань! — хлопнула по своему столу Ксения Владимировна, и я нехотя выполнил ее просьбу.

— Ну зачем вы тратите на меня время? — с сочувствием спросил я у нее, понимая, что сам нарываюсь. Хоть настроение себе поднять, что ли? — Не обращайте вы на меня внимание, поберегите нервы.

Учительница молчала какое-то время, обдумывая свой ответ и, наконец, выдала:

— Быстро к доске.

Ожидаемо. И бесполезно.

Вышел, встал напротив карты мира.

Первый раунд… Это было даже забавно. Ксения Владимировна пыталась задать мне как можно более сложный вопрос, несильно отклоняясь от сегодняшней темы урока. И чуть с надменным видом я спокойно отвечал. К звонку этот нелепый бой завершился пятеркой в журнале и обремененным вздохом преподавателя.

Да мы, в общем-то, дружили с ней.

— Уже точно решил? — с легкой грустью спросила она, закрывая журнал. Я кивнул. — Почему в школе остаться не хочешь?

— Семейные обстоятельства, — тихо ответил я. — Доучусь девятый, и куда-нибудь подальше отсюда.

— С твоей головой надо одиннадцать кончать.

В который раз одна и та же фраза. Так все учителя говорили. Лишь на мозги мне капали. Женька вот тоже упрашивала остаться. Да я и не против, но мне б свалить от папаши хотя б в другой город. Надоел уже. А расстояние… Уверен, нашим отношениям с Женькой – не помеха!

Д-а-а… А точно ли уверен? Че-е-ерт…

Нехотя собрав портфель, немного нервно потопал к выходу, злясь на себя за свои же мысли.

— Что она?.. — Нинка на секунду остановилась в дверном проеме, и мне пришлось ее обогнать, не задумываясь, чего она там застряла.

— Сашка?! — Женькин голос буквально прибил меня к полу.

Поднял глаза, уставился на подругу, стоявшую по центру коридора. Что за?.. Что она тут делает?! Тряхнул головой, пытаясь прийти в себя от неожиданности, быстро подошел к Женьке, чувствуя, как внутри разрастается беспокойство, руками обхватил ее голову, вгляделся в раскрасневшееся лицо.

— Почему не в больнице? — с трудом прошептал ослабевшим голосом.

Какого черта вообще?!

— Сашка, — тихо произнесла она мое имя, — скажи всем, что я вернусь.

Сердце с глухим ударом стукнулось о грудь, еще сильнее срывая дыхание. Понимая, что ничего не понимаю, в немом ужасе смотрел на подругу, надеясь не свихнуться раньше времени. А у нее глаза на мокром месте. Разревется сейчас, пади. Ведь знал, что какая-то фигня произойдет! Надо было позвонить ей еще до школы!..

— Прости, — всхлипнув, гнусаво извинилась Женька. Небрежно скинула мои руки и, вытирая лицо рукавом, отвела печальный взгляд.

— Ты чего? — робко спросил я у нее, испугавшись еще больше. Да что за чертовщина здесь творится? — Все хорошо, слышишь?

Обнял Женьку с дрожью в руках, прижал к себе, ощущая телом ее ускоренное сердцебиение, слыша учащенное дыхание, вдыхая аромат ее волос… Как давно я хотел Женьку так обнять?.. Почему же она как деревянная?!

Подруга еще секунду стояла в нерешительности, позволяя нарастать напряжению между нами, после чего приникла к моей груди, обняла. Я с облегчением вздохнул, ощутив себя чуточку спокойнее. Так лучше, но все равно на душе как-то тревожно.

— Эй, народ?! — спуская меня с небес на землю, окликнул нас Пашка откуда-то из-за моей спины. — Ничё, что вы в школе?

Да какая мне разница?! Серьезно: отвали!

Но Женька, похоже, посчитала иначе. Дернулась от меня – пришлось отпустить, чтобы не сделать ненароком больно – и посмотрела с неподдельной грустью.

— Да что случилось? — Сохранять самообладание к этому моменту было уже неимоверно сложно.

Женька взглянула куда-то дальше, мне за плечо или даже сквозь меня.

— Вернусь, — кивнула решительно, сжимая кулаки.

Хотел снова спросить, в чем дело, но она довольно резко обняла мою шею, притянула к себе и… поцеловала. Губы влажные, соленые, горячие. Аж током ударило. И взгляд такой… словно попрощалась со мной сейчас. Хотел опять ее схватить, прижать к себе покрепче и не выпускать, пока все не объяснит, но она вдруг развернулась и, мгновенно ускорившись, просто удрала к выходу из школы!..

— Это что сейчас было? — не менее ошарашено спросил у меня Пашка, поравнявшись со мной.

Взглянул на него, пребывая в астрале, снова встряхнул головой. Что бы это ни было, нельзя позволить ей уйти. Что-то нехорошее произойдет, если не успею. Должен успеть!

Больше не колеблясь, поспешил следом за Женькой. Вылетел на ступеньки, сразу заметил ее у бордюра по правую сторону. Слава богу: она не сбежала. Осторожно двинулся к ней. Только... она вдруг быстро перемахнула через ограждение, и я разрезал руками воздух в попытке ее схватить. С замиранием сердца услышал тихий щелчок снизу, совсем не походивший на удар человека о землю. Не дыша, скосил взгляд туда, где должна была находиться Женька: ничего, точнее – никого.

Да что за?! Что?..

В груди запекло так сильно, что сполз на ступеньки, обнимая грудь.

Не понимаю... Не понимаю. Не понимаю!

Вздохнул со всхлипом, осторожно встал, пошатываясь, спустился к основанию лестницы, завернул за угол. Потоптался здесь, осмотрелся, принюхался. Мохова, как сквозь землю провалилась, а вокруг витал запах озона малой концентрации.

Да что происходит?!

С трудом вытащил из джинс мобильник, чувствуя, что схожу с ума, и, надеясь, что все это померещилось. Дрожащими пальцами еле набрал номер Мишки.

— На проводе, — услышал почти сразу из трубки его веселый голос и ответил невнятно срывающимся голосом:

— Ж-женька про… пала.

***

Гвадаар, город-остров Палаван, дом Берга

От Калибра

Я, конечно, много в своей жизни повидал, но сегодня явно был день совсем уж странных и необъяснимых явлений.

Не в состоянии произнести и звука, я стоял и пялился на симпатичную девушку напротив меня, пока что отвечающую тем же. Яркие черные глаза, блестящие от слез, которые вот-вот выберутся на щеки; чуть дрожащие губы, нижняя прикушена, уверен, что до боли; брови немного сведены от напряжения, как и пальцы на руках; та же одежда, что была на Амакаши; как и прежде черные длинные немного блестящие волосы; рост такой же и запах… Только изменилось в ней что-то, не только отсутствие маски, закрывавшей ранее лицо. Тогда я чувствовал некий внутренний конфликт, без прикрас, сводящий ее с ума, теперь это исчезло. Ее эмоции стали куда более настоящими, и сейчас должен был произойти взрыв.

Маска, что Амакаши держала в правой руке, тихонько стукнулась о пол возле ее ног, и я невольно проследил за ее падением, после чего вернул взгляд на лицо девушки: большими каплями по щекам прокатились слезы, почти сразу она принялась их вытирать, лишь размазывая по краснеющему лицу. Это явно не помогало. Всхлипывая громче и усерднее растирая глаза, Амакаши медленно опустилась на корточки, обняла колени и уткнулась в них лицом, заревела еще выразительнее.

Я не очень хорошо переносил женские слезы, особенно непонятно чем вызванные, да и мужик, выкупивший Амакаши у Рокка, судя по всему его виду, тоже. Его сестра собиралась подойти к нашей странной общей знакомой, но топталась на месте, не решаясь.

Вот же…

Амакаши сорвалась совсем, раздирая свои голосовые связки и мой усиленный слух. Даже ее сердце, казалось, билось о стенки моего черепа. Это уже не просто плач, а настоящая истерика, причем стремительно набирающая обороты.

— Воу-воу-воу, эй… ты… ты чего? — все же выдавил я, делая шаг к Амакаши. — Ты… давай это… хорош плакать.

К моему великому удивлению, девушка меня услышала и, став реветь чуть тише, закачала головой, все так же утыкаясь в колени и уже ими вытирая свои глаза.

— Нет? — надеюсь, я понял ее жест правильно, и она снова покачала головой. М? — Почему нет? Что нет-то?

В ответ ее плечи задрожали сильнее. Тц, успокоиться она не может, что ли?!

— Эй, Амакаши, — ласково обратился я к ней, присаживаясь напротив, положил ладонь ей на голову, заодно и цепями своими увешал. — Амакаши? — громче позвал я. Вообще никакой реакции, хоть бы вздрогнула от прикосновения.

— К-какая она тебе Амакаши? — заикаясь, подал голос ее рослый друг с пшеничной шевелюрой. — С чего ты взял, что это Амакаши?

— Потому что это она, — процедил я сквозь зубы.

— А где вторая, с которой ты сюда ворвался? — теперь громче, властнее.

Зараза… если так продолжится, первым отгребу я. Успокойся уже, ну!

Мужик быстро прошел мимо, видать, собрался проверить, есть там еще кто в комнате. Почти сразу вернулся с нахмуренными бровями.

— Просто поверь, — попросил я, гладя Амакаши по голове. Правда, это нисколько ей не помогало. Ну, хоть я чуть меньше нервничал.

— А ты-то сам кто будешь? — Мужик встал за ее спиной, возвышаясь над нами обоими, сложил на груди руки. Вот и приехали. Он вообще меня не помнит?

— В плену вместе с ней были.

Тот помрачнел сильнее. Ох и лицо, еще секунду назад выглядел куда добрее. И что теперь делать? Может, Амакаши в охапку, да смыться по-быстрому?

— Помню, — кивнул он наконец, да только личико попроще не сделал. — Пусть угомонится.

— А я-то что? — нервно отозвался я. — Она меня даже не слышит.

Амакаши снова закачала головой в протест моим словам. Слышит, значит, тогда в чем дело?!

— Она… не может, — осторожно вмешалась в нашу беседу сестра мужика.

Посмотрел на нее, напугана слегка, отчего глаза большие, что ничуть не портило ее внешности, нож все еще в руках держала. Ну и подняли мы шумиху.

— И как это понимать? — осведомился ее брат, внимательно наблюдая за Амакаши.

— Истерика у нее, — сообщила его сестра устаревшую информацию. А то мы сами не поняли. — Ей бы помочь.

— Как? — последовал от мужика вполне ожидаемый вопрос.

— Прикажи ей, — прервал я их разговор и поймал на себе слегка удивленный взгляд хозяина Амакаши. — Раз тело прежнее, таракан все еще у нее в шее.

Долгую минуту мужик соображал, пытаясь понять, что я ему только что сказал. Вот тебе и шанс проверить, Амакаши это или нет. Я и сам не до конца уверен.

— Тело… прежнее, — повторил вдруг он, хмыкнул, отвечая, видать, своим мыслям. — Прекращай ныть! — мог ведь и повежливее, однако Амакаши мгновенно смолкла, только дрожать не перестала. — Сработало? — опешил ее хозяин, в голове которого сейчас происходило незнамо что.

— Она ведь безобидная, да? — волнуясь, поинтересовалась его сестра, положила нож на стол, неуверенной походкой подошла ближе. От нее хорошо пахло. Наклонилась, осторожно взяла Амакаши за плечи. — Я в ванную ее отведу, — пояснила она свои действия, и я лихо выпрямился, загремев цепями, потеснился. Мужик тоже не стал противиться ее решению.

— Слушайся Сару, — отдал он приказ Амакаши, и та повиновалась, встала, спокойно последовала за его сестрой. Обе скрылись в другой комнате.

Вот и остались мы наедине. Хех, не нравится мне это.

Мужик широкими шагами подошел к столу и выдвинул стул, а затем, быстро и грубо схватив меня за цепь, усадил, вгляделся мне в глаза. Ох и нехорошие у меня мысли возникают…

— Пытать будешь? — натянул я на лицо улыбку, а сам начал ускоренно соображать, что же делать. Еще и нож на столе. Зря покосился на него. Мужик не то подумает.

— А надо? — все тем же властным тоном спросил он.

Я сразу замотал головой, понимая, что этому папане лучше не перечить, уж больно мускусом от него несло. Сильный и резкий запах самца, предводителя стаи, лидера, запах силы, власти, денег наконец! Прям как у моего батяни покойного. Кто ж он такой-то? Ну и товарищи у Амакаши.

— Берг, — протянул мне мужик руку.

Берг?.. Берг?! Неужели тот самый, что безликими правит?

— Невежливо отмалчиваться именно сейчас, — спокойно произнес он, а у меня аж волосы на спине зашевелились. Вот же…

— А́дри, — представился я и неловко пожал его сильную ладонь. Цепи эти…

Берг кивнул, удовлетворившись моим ответом, и, отстранившись, взял в руки нож, повертел его на кончиках пальцев. Еще и играется со мной как кошка с мышкой. Уж кем-кем, а мышкой я быть не привык. Цыкнул, отвернулся от него, краем глаза заметив, что Берг подошел к плите и, бросив где-то там нож, достал тарелку.

— Есть будешь? — скорее констатировал факт, чем спросил.

Я кивнул, хотя тот и не посмотрел в мою сторону, уже нырнул поварешкой в кастрюлю. Вроде нормальный мужик, вряд ли отравить решил.

— Вот, — поставил полную тарелку ароматного супа на стол, положил рядом ложку, пару кусочков хлеба. — С цепями потом решим. А пока ешь, — и просто оставил меня одного. Наверное, пошел проверить, как там девчата.

Что ж, молча и с удовольствием последовал его приказу.

***

Гвадаар, дом Берга

Не знаю, не понимаю, что произошло, слезы сами текли и… текли, не переставая появляться на глазах. В груди будто разорвалось что-то едкое и невероятно горячее: так больно, тоскливо, щемит, колит, сжимает... Горло сводит, дышать тяжело. Я отчетливо слышала голос Калибра, призывающего меня успокоиться, а ответить ему не могла, лишь горестнее делалось от его жалости.

Сашка, братик, родители, дом мой родной и любимый – все вспомнилось, таким близким стало и одновременно далеким. Домо-о-ой хочу-у-у…

Еще громче заревела, уже захлебываясь слезами, рыча от плача, не в силах издать хоть один человеческий звук. Да что со мной такое?! Радоваться вроде должна: сама этого хотела, сама сюда заявилась!..

А, черт, коленки трясутся, штаны мокрые до самых бедер, все тело сводит от напряжения. Да помогите же кто-нибудь! Мне самой уже плохо от своей же истерики! Даже слез нет: одни хрипы и стоны из глотки вырываются. Я ведь обещала вернуться, значит, обязательно вернусь, увижу их всех, обниму, и Нинку с Пашкой, и школу мою серую. А сейчас соберись! Ну-ка! Перестань… Перестань…

Уговоры не помогали, я не могла найти в себе силы угомониться, между тем приглушенно слыша беседу Берга и Калибра, мысленно поддержала их план, а затем раздался голос моего неожиданного, но примерившего не раз эту роль спасителя.

Пусть и с помощью таракана, но я замолчала, все еще всхлипывая про себя, дрожа телом. Мышцы мгновенно расслабились, вызывая облегчение, однако почти сразу вернулись в напряженное состояние: резко встала, слушаясь немого приказа Сары, поплелась за ней в следующую комнату.

Зачем же так со мною, Берг?! Это перебор: я и сама могу!

Да и Калибра как-то страшно с ним наедине оставлять, мало ли чего случится. Они оба эмоциональные, как бы ни подрались…

— Сейчас искупаешься, и легче станет, — ласковым голосом произнесла Сара, заводя меня в небольшую комнатку с мраморной ванной, широким зеркалом на стене и трубопроводом, только крана нигде не оказалось. И как же тогда?.. — Ты раздевайся, внутрь залазь и вот сюда нажми, — продолжая заботливо со мной разговаривать, она указала на маленькую синюю кнопку на стенке ванны с внешней стороны. Чудно́. — А я твою одежду в порядок приведу и вернусь.

Руки сами по себе плавно начали движение: разулась, разделась на автомате, все еще в неволе у своего тела запрыгнула в ванну, после чего нажала указанную кнопку и замерла в ожидании чуда и капелек с потолка.

Вот же засранец этот Берг, чувствую себя его марионеткой, с которой по желанию можно сделать все, что угодно!

Девушка спешно покинула комнату, захватив мое барахло, а прохладное мраморное дно вдруг стало теплеть и покрываться тонкой пленкой воды. Значит, снизу. Хм… Интересненько, и дырочек ведь нигде не видно, словно сквозь стены проходит. На самом деле чудеса. А еще, к моему наслаждению, Сара оказалась права: уже сейчас улучшалось самочувствие, будто вода какая-то особенная, лечебная, или так действовал на меня ее приказ… Как-то не по себе от этого становится: начинаешь копаться в реальности своих ощущений, пытаясь понять, на что именно распространяется влияние устройства у меня в шее.

Блин, надо срочно избавляться от этой штуки! Нельзя так просто сдаваться во власть Бергу! Он пусть и хороший, но я не хочу быть его куклой. Ничьей куклой быть не хочу!

Подняла тяжелую онемевшую руку к шее, собираясь, если потребуется, ногтями вырвать этот долбанный «таракан», решительно коснулась искусственной выпуклости и тут же получила по пальцам разряд тока, мгновенно прогнавшего мою усталость, а заодно и долгожданное расслабление. Ну и как его вытащить?!

Понимая, что самой мне с этим не справится, разочарованно вздохнула, шлепнула кулаком по дну, создавая брызги. Вода приятно обняла мои ноги, затем горячей волной коснулась раны на животе. Немного больно, жжет, но все-таки терпимо. И хорошо-то как... Снова разморило, глаза стали сами по себе закрываться…

Хоть дверь и открылась тихонько, я все равно услышала, вздрогнула, посмотрела на вошедшую девушку с моей одеждой в руках и еще чем-то. Миролюбиво и чуть испуганно улыбаясь (ясное дело, мы с Калибром наделали шороху), Сара сложила вещи и полотенце на стуле около ванной.

— Спасибо, — охотно произнесла я, искренне улыбнувшись, чтобы показать ей свою благодарность.

Девушка коротко кивнула в ответ, бросила взгляд на двери и молча собралась от меня сбежать.

— Постой.

Кажется, она ожидала, что я ее окликну, но надеялась на иное, потому и слегка дернулась, будто я из-за угла к ней выскочила. Все еще оставаясь у двери, обернулась ко мне. Как бы помягче попросить ее, чтоб не спугнуть?

— Помоги мне, пожалуйста.

Сара почему-то залилась краской, замешкалась, но все же осторожно шагнула ближе. О чем подумала хоть?..

— Не помыться, — качнула я головой, надеясь, что права: только это на ум и пришло, что еще-то она могла предположить? И девушка резко остановилась в метре от ванны. — Таракан вытащить, — пояснила я неуверенно.

Я понимала, что вряд ли она согласится, не посоветовавшись сначала с братом, и все-таки попытка – не пытка.

— Я… я не знаю как, — вымолвила девушка, потупив взор: было видно, что волнуется сильно, переживает. Хорошая она, добрая очень, понимает ведь, почему я прошу.

— Прикажи, — посоветовала я, планируя наперед все происходящее, и Сара с тревогой посмотрела на меня, усердно растирая ладони. — Я сама все сделаю. ― По крайней мере, я на это надеялась.

Еще с минуту девушка молчала в нерешительности, обдумывая, что ей делать. Я даже на миг решила, что она сейчас сбежит от меня. А потом, пусть и неуверенно, но кивнула.

— Вы-вытащи… тара-кан, — прошептала девушка срывающимся голосом, тоже ведь сознавая, что будет дальше, и моя рука самовольно потянулась к шее.

Зная, что сейчас резанет адской болью, сунула правую руку в рот, сжала челюсти покрепче, чтобы не закричать, и тогда началось: все тело ощутимо тряхнуло от удара тока, судорогой свело каждую клеточку, не давая мне и вздохнуть, не то что вопить. Только рука левая, как отдельный организм, ногтями стала разрывать кожу, чтобы добраться до мелкого прибора, убивающего мне нервы. Боли я не почувствовала, что безусловно радовало, иначе бы я загнулась от шока раньше, чем ощутила облегчение от избавления себя любимой от плена.

От разрядов тока сильнее сжала зубы, чувствуя привкус крови во рту. Я и не думала, что будет просто, только Сару жалко, рядом ведь стоит, смотрит на это.

Еще один удар: судя по запаху, оплавились то ли волосы, то ли ногти, а может, и то и другое. Кажется, только обоняние у меня и осталось, ведь перед глазами давно поплыли черные круги.

Уже никак не реагируя на спазмы мышц, отдаленно почувствовала, как пальцы подковырнули что-то твердое, потянули это на себя. В ту же секунду ощутила нечто, что сложно описать: мне словно горло вывернули наружу, похоже, провода тянулись куда-то внутрь, а сейчас медленно выходили наружу, задевая нервы. Благо, мое тело не билось в конвульсиях, в противном случае ничего бы ни получилось.

Наконец, вырвала прибор и устало опустила руку, точнее, она упала сама, пока что мне не подчиняясь, будто импульс не шел к мышцам. Маленькая коробочка, которую я с трудом различила взглядом, от встречи с водой коротко затрещала, зашипела и смолкла, хорошо хоть не коротнуло, не то бы меня еще и по ванне размазало. С усилием вытащила кисть изо рта, зажатую зубами: и рука еле поддалась, и челюсти свело от напряжения. Посмотрела на кровавый отпечаток правильного прикуса. Я точно мазохистка. И все-таки теперь никто не сможет мною управлять. Это… радует.

— Ты только не кричи, ладно? — ослабшим голосом попросила я Сару, закрывшую ладонью губы, и девушка коротко кивнула, с ужасом взирая на меня.

Да уж, неслабо я ее напугала, хотя и саму себя не меньше. А ведь на самом деле думала, что ничего не получится или ласты тут склею, прямо в ванне.

Че-е-ерт, все тело резиновое какое-то…

Кажется, вода мне помогла перенести операцию, что, конечно, удивительно. Она, словно живая, двигалась по собственной воле, втекала в меня, придавая сил, восстанавливая потерянную энергию.

С трудом пошевелила свинцовыми ногами, потом руками с немного скрюченными пальцами и устало сползла на дно ванны, снова сжав зубы до боли в челюстях: горячая вода нещадно ужалила в шею, продолжая кусать, подняла кровавое облако на поверхность, одновременно с этим позволяя мне с пренебрежением легко перенести новый мучительный приступ.

Почти сразу после погружения я услышала приглушенные водой шаги, плавно вынырнула только головой и посмотрела на еще больше встревоженную Сару. Наверноое, она подумала, что я уснула здесь или потеряла сознание, поэтому вздохнула с облегчением, понимая, что беспокоится зря.

— Все хорошо, — вышло произнести это довольно убедительно.

Девушка, вновь чуть нервно кивнув, медленными шагами покинула комнату, видимо, не в силах уже наблюдать за моим безумством. Что верно, то верно: человек со здоровой психикой такого не учудит…

Ха-а-ах, эта вода – просто сказка, так и убаюкивает…

И, уверена, я бы действительно здесь уснула, если бы не тяжелые мысли, что давили на голову. Хотелось их прогнать, расслабиться, успокоиться, но я была не в состоянии с ними сражаться. Тем более что вопросы, которые я задавала самой себе, были своевременны и требовали ответов: что делать дальше, как доказать Бергу, что я это я, какой у меня план действий?.. Все это можно было объединить в один: прийти-то я сюда пришла, а теперь-то что?..

Сквозь негодование по поводу своих размышлений, услышала настойчивый громкий стук в дверь и резко села, создав волны, которые, повезло, не выплюхнулись наружу.

— Кому там неймется?! — Ну действительно, я здесь всего минут восемь, чего случилось такого срочного?!

— Ты там не сиди долго! — проорал не менее «дружелюбно» Берг, еще раз стукнув в дверь. — Мы волнуемся! ― Тоже мне нянька, мог бы и дать понежиться еще немного. ― Слышь?!

— Ясно!

И в ответ с той стороны раздались спешные шаги прочь.

Сначала мысли, теперь вот Берг…

Вода больше не кусала, наоборот: зализывала раны, успокаивала. Хорошо тут, в ванне, тихо, уютно, тепло... Сейчас выйдешь на кухню, и начнется допрос с пристрастием. Не хочу туда… Не хочу…

Еще пару минут посидела, распустив длинные волосы, сеткой расплывшиеся в разные стороны. Затем с тяжелым вздохом разочарованно выбралась из ванны, вода из которой сразу принялась бесшумно уходить туда, откуда пришла. Взяла со стула принесенное Сарой полотенце и, вытираясь, искоса взглянула на себя в зеркало, отчего на мгновение оторопела. Смуглее, чем раньше, глаза темнее, волосы черные… Не только в одежде Амакаши, но и выгляжу так же. Это правда я?

Истерично усмехнулась своему удивлению: за что боролась, на то и напоролась. Хотела быть похожей на свою родню? Получи и распишись!..

И как это потом семье объяснить?! Как мне?..

Стоп-стоп-стоп, снова ведь разревусь. Вот когда вернусь, тогда и видно будет.

Поражаясь самой себе, но искренне надеясь поднять свое упавшее настроение, совершенно спокойно подмигнула отражению. Ха, делов-то, найду еще один портал и свалю отсюда, когда приспичит. Да, да, да.

Уже раздраженно – только нервнее стала от этого позитива – принялась рассматривать свою одежду, чистую, заштопанную, пахнущую морозной свежестью. Круто. Тоже хочу так уметь: минимум затрат времени – максимум результата.

Спешно оделась (того и гляди Берг рассерженный снова нагрянет), обула сапоги, задержала взгляд на себе в зеркале... Сейчас решила не кутаться в толстовку, осталась в бледно-голубой приталенной безрукавке с высоким горлом, в которой неплохо смотрелась, хотя привыкнуть к новому лицу будет сложновато.

Толстовку завязала на поясе, не желая с ней расставаться: мало ли что случится, к примеру, Берг выгонит пинками, в ней уже не замерзну. Радуясь, что волосы быстро высохли и выглядят, как и прежде, крепкими и здоровыми, убрала их в низкий хвост, из-за чего несколько коротких прядей челки выбрались наружу. Покрутила в руках перчатки, раздумывая, что делать с ними, и в итоге сунула в карман штанов.

Ну, с Богом, пошла на каторгу.

Решительно открыла дверь, рванулась вперед, собираясь серьезно поговорить со всеми находящимися в этом доме гвадаарцами, и сразу же въехала лбом… в грудь Калибра. Тот изумленно сделал шаг назад, оценивающе оглядел меня с ног до головы и мило улыбнулся, сверкнув своими поразительными глазами.

Да-да, ты тоже хорош собой без пятен крови, грязи и так далее…

Сам он был в синей деловой рубашке с закатанными до локтей рукавами, черных строгих брюках прямого кроя и туфлях того же цвета. Точно Сара постаралась. Откуда только взяла эту одежду? Вряд ли Берг носит такое. Хотя… кто его знает?

— Во, — Калибр продемонстрировал мне свои свободные руки, и я в ответ усмехнулась, хорошо понимая, как ему радостно без кандалов. — Пошли, — приобнял меня за плечи и стал подталкивать вперед, словно немощную.

Отпустил только на кухне и то ненадолго. Почти сразу схватил, придавил к стене под ошарашенными взорами хозяев дома и меня тоже, грубо отвернул мою голову вправо к окну и горячими пальцами прикоснулся к шее.

— Вот же… — не знаю, что он хотел сказать, однако спрашивать не решилась. — Ты его руками вырвала, что ли?!

А, так вот оно что, быстро же заметил, глаз-алмаз...

Кивнула, согласившись с его словами: чего скрывать-то. И Калибр, отпустив меня, отшатнулся как-то… немного испуганно, что ли…

Да-а, такое может шокировать. Сама от себя в тихом ужасе.

— Ты чудовище, — с нервным смешком сделал он вывод.

Я скривила рожицу от такого открытого хамства. Зачем же так грубо? А вот Берг не очень хорошо посмотрел на Сару, старающуюся глядеть только себе под ноги. Видимо, он уже прекрасно понял, что произошло в ванной и благодаря кому.

— Покорми ее, — безобидно произнес разбойник, удивив этим и меня, и свою сестру.

Девушка заметалась по кухне, меньше чем за минуту накрыла на стол, даже насильно усадила меня за него и сдержанно улыбнулась, будто случайно наступила мне на ногу и теперь просит за это прощения.

— Ты ешь, а я кое-что расскажу, — мрачно продолжил Берг, нагоняя и так напряженную атмосферу.

Пришлось покорно кивнуть в ожидании неприятной беседы, тогда же заметила, как мой товарищ Калибр встал за моей спиной, опершись на подоконник. Обложили со всех сторон.

— Я говорил тебе ранее и не отказываюсь от своей версии, — без эмоций и с острым, пугающим прямо взглядом произнес разбойник, — ты из Балашек, более того, ты балакши, — уверенно заявил он, а я, спокойно отнесшись к его речи, затылком почувствовала, как смотрит на меня Калибр. Для него, наверное, это новость. — И ты, полагаю, все же сагот... Ты ешь-ешь.

На миг с недоумением уставилась на Берга, затем посмотрела на ложку в своей руке. Точно же, я вроде очень кушать хотела… когда-то… Немедля зачерпнула из тарелки, попробовала. Странный привкус, кисловато-сладкий, но довольно вкусно, по-чудному вкусно. Немного на зеленый борщ похоже, правда, розоватого цвета.

— Я так же знаю, что в нашем мире есть только один балакши, дэврак Дэмиос Мумб Юн, — говорил разбойник спокойно, однако при произношении этого имени сжал кулаки. — Вопрос: откуда взялась ты?

Разумеется, ожидаемо, но от совсем недружелюбного тона, с которым разбойник произнес последние слова, невольно стало еще больше не по себе. К тому же, что мне ответить? Правду сказать?.. Все равно соврать нечего.

Не спеша доела суп, размышляя над дальнейшей беседой, поблагодарила Сару, ловя на себе суровый взгляд Берга, терпеливо ожидающего мой ответ, и наконец посмотрела ему в глаза.

Верно, лгать не имело смысла, тем более ему, человеку, не раз мне бескорыстно помогшему.

— Я из другого мира, — как ни в чем не бывало, призналась я, надеясь на снисходительное отношение с его стороны на счет мною сказанного. А что, считай, обычное дело, всего-то другой мир… Хотя я и сама пока в это не до конца поверила.

Берг почему-то недовольно цокнул языком и перевел свое внимание на Калибра.

— Говорил же, — усмехнулся тот, вдруг наклонившись, пристально всмотрелся в мое лицо, будто мой внешний вид так и голосил: «Смотрите все, я неместная». Что за манера вообще хватать меня и приближаться вплотную? — И зачем ты здесь?

Конечно, странно было узнать, что Калибр в курсе того, что я, ну, не отсюда, однако я и раньше замечала в нем необычайную проницательность, звериное чутье, что немного пугало, но это даже к лучшему: мой ответ их не поразил, отнеслись спокойно, а значит, разговор мог получиться.

— Не знаю, — выдала я с тяжелым вздохом, серьезно огорчив присутствующих этим фактом. Да, понимаю, что это странно и еще более ненормально, хотя куда уже больше, зато честно. — Все так запутано, — протянула я, обнимая голову, будто неосознанно стараясь спрятаться от окружающих.

— То есть, это не экзамен? — как-то уж больно нервно поинтересовался Калибр, пристально вглядевшись в мои глаза.

Не дождавшись ответа (да я знать не знала, о чем речь), он наконец выпрямился, перестав смущать меня такой близостью, после чего спешно обошел стол и встал рядом с Сарой у шкафчиков, где ему хорошо было видно всех собравшихся. Здесь раздраженно с закрытыми глазами размял правой рукой шею – кажется, он был зол, непонятно только на кого или из-за чего – и таки пояснил:

— Я не знаю всего, но одно точно: иномирцы в Гвадаар иногда заглядывают. — И с этими словами бросил на меня резкий пронзительный взгляд, от которого мурашки по спине пробежали, невольно вспомнилось, как он мне в трюме о килевании рассказывал. Сейчас, похоже, тоже что-то нехорошее поведает.

— Иноми́рцы? — переспросила я тихо, посмотрев в окно на фасад чьего-то дома, красного, безликого, как, впрочем, и все на этой улице.

Интересное слово, и понятно, как образовано, но все же отдавало немного странными ассоциациями… Что-то вроде инопланетянина. Вот тебе и зеленые человечки, только антеннок на голове не хватает.

— Я видел одного, когда был еще ребенком, — равнодушно пояснил Калибр, очевидно, не желая об этом распространяться, замолчал ненадолго и не стал продолжать, пока я не взглянула на него. Тогда же с неподдельным отвращением в голосе и выражении лица произнес: — Тот мир, в котором они рождаются, словно выблевывает их потому, что те застряли у него поперек глотки. А Гвадаар, видимо, лучшее и ближайшее помойное ведро.

Было очень неприятно услышать подобное. И не только мне. Берг и Сара явно не согласились с тем, как Калибр отозвался о Гвадааре, а меня так вообще назвал какой-то мерзкой субстанцией, которую мир не способен переварить… И что на него нашло?!

— Да: я не в восторге ни от этого мира, ни от иномирцев, — серьезно сообщил Калибр, подтвердив сложившееся о нем впечатление. — Но не об этом речь, так? Перенос сюда вроде экзамена для таких, как ты, — ох уж этот взгляд с толикой презрения и ненависти... Да что я ему сделала-то?! — И если ты об этом не знала, то я уже ничего не понимаю.

Это он-то не понимает?! А что обо мне тогда говорить?..

— Вот оно как, — подал голос снова невозмутимый Берг, однако все равно было заметно, что он не так спокоен, как хочет показаться: постукивал пальцами по столу. — И я о подобном слышал, просто не верил.

— Зря, — только и ответил Калибр, пожав плечами.

В комнате повисла нехорошая тишина, которую первым решился нарушить сам разбойник: он устало и довольно шумно вздохнул, взъерошил свои волосы и снова посмотрел на меня.

Ну давай, начинай уже свои пытки!..

— Вернемся к моему начальному вопросу: ― спокойно произнес Берг, перестав барабанить по столу, ― почему ты здесь? Зачем? Для чего? С какой целью? И что?..

— Да поняла я! — грубо оборвала его монотонную речь. Что ж он так грузит-то? Ненавижу серьезные разговоры, прямо бесить начинает, особенно, когда не в курсе, что сказать в ответ. — Говорю же, не знаю!

— А приперлась сюда на кой?..

— Ну-ка цыц, — не дал ругнуться Калибру Берг, и тот лишь нагло усмехнулся, но таки замолчал. Помнится, тогда в трюме тот пожилой мужчина тоже его успокаивал, но не так успешно. — Амакаши… — как-то осторожно обратился разбойник ко мне.

— Касс, — мгновенно исправила я, не полюбив здешнее полное имя. Лучше просто Касс, да и действительно короче. — Зовите так, ладно?

— Хорошо, — не стал спорить Берг, и не поменявшись в лице. Кажется, ему вообще было плевать на такие мелочи. — А что же там, в другом мире, остаться не захотела? И тут бродила непонятно в каком виде. Отчего так?

— Не знаю, — в который раз произнесла я, ощущая раздражение присутствующих уже кожей. А разбойник теперь выглядел подавленным. Но я и ведь правда, не знаю! — Я просто попала в тот лес, нарвалась на тебя. Ты же сам решил, что я мальчишка, не стала разубеждать. И как-то так завертелось все, закрутилось. Да и маска эта… — я пожала плечами, понимая, что не могу ничего объяснить. — Я почему-то не могла ее снять до сегодняшнего дня.

— О как, — сконфуженно улыбнулся Берг. — А что насчет имени? Я ж глумился над тобой, а ты пользуешься.

А?.. Вытаращила на него глаза, надеясь, что он просто шутит, но его физиономия убедила меня в обратном. Недовольно фыркнула и положила голову на стол, с которого Сара уже успела убрать посуду. Надоело все.

— Звать меня Евгения Мохова, — без энтузиазма представилась я. — Можно просто Женя.

— Не, так не пойдет, — усмехнулся Берг. Снова издевается? — Женя не Женя, а я тебя все же Касс буду называть.

— Тогда зачем спрашивал?! — резко выпрямилась я и злобно посмотрела на мужчину.

Вот же зараза! Как был вредным волосатым лешим, так им и остался!

— Интересно было, — хмыкнул тот, продолжая мне лыбиться. Он же не верит ни единому моему слову. — Ты вот подумай сейчас хорошенько и ответь, — чуть посерьезнел мужчина, и я кивнула, ожидая его каверзного вопроса. — У нас тут война намечается. Помочь сможешь?

— Отчего же не помочь хорошим людям? — быстро ответила я, ни секунды не раздумывая, и нарочито дружелюбно улыбнулась. — Только знать бы, что у вас тут происходит да с кем, а то как-то расплывчато все. Расскажете?

— Рассказать-то можем, — подыгрывая мне, произнес Берг, заставляя меня раздражаться еще сильнее, — но тогда сразу в самую суть, лады?

К делу, значит? Так даже лучше: я хоть и чувствовала себя отдохнувшей, только все равно не была готова к длинным лекциям – вымоталась морально.

— Сойдет, — легко согласилась я после короткой паузы, действительно желая поскорее закончить весь этот уже надоевший мне разговор.

— Тогда так начну, — решительно заявил Берг, затем задумчиво прикусил нижнюю губу и посмотрел в окно. Точно вкратце будет?.. Потом, подперев щеку правым кулаком, снова вздохнул и монотонно, на одном дыхание произнес: — В нашем мире, как думаю и в твоем, есть нации, расы, народы. В нашем это эра́ны, хагаце́ны, гише́ны, ксо́лты и люди. У каждой из этих рас своя территория…

— Тпру, — уловив момент вздоха, осадила я рассказчика. Что за дела? У меня мозги расплавятся от подобного. — Что еще за умирающий вид? Ну-ка повеселее, а то усну сейчас!

Он в ответ лишь насмешливо заглянул мне в глаза. Создавалось впечатление, что его попросту забавляло надо мной глумиться. Берг еще в облике деда показал эту свою черту, но сейчас переходил все границы.

— Эраны, — вдруг произнес Калибр, привлекая к себе внимание, убрал руки в карманы брюк, посмотрел куда-то вдаль. — Был знаком лично с одним из них недолгое время. Не могу сказать, что совсем уж гнилой народец, но характер у них такой… — он замолчал, видимо, подбирая нужное слово.

— Снова гадость какую-то ляпнуть собрался? — догадался Берг, покосившись на него.

И ведь враждебно сказал, не скрывая своего раздражения. Может, произошло между ними что-то? Хотя… Он ведь цепями его душил и вообще – какой-то левый человек, припершийся сюда из-за меня… Я бы тоже не была в восторге.

— Даже не думал, — кажись честно, ответил Калибр и глазами стрельнул на разбойника. — У них есть фраза такая: «милье́н ара́у», что означает… — опять замолк, наверное, пытаясь правильно перевести. — Что-то вроде: «мое – это только мое, а чужое брать не следует, если не посчитаешь себя в праве это сделать».

— Там всего два слова было, а ты столько текста выдал, — не поверил Берг с еще более наглой физиономией. И что он к нему цепляется по любому поводу?

— В их языке два, а на людской вон сколько, я-то здесь причем?! — недовольно пробубнил тот, впиваясь пальцами в поверхность ящика, на который оперся.

Калибр тоже был на грани, но сдерживал свои эмоции куда лучше разбойника. Правда, это меня совсем не успокаивало. Надо было как-то влезть в их разговор и утихомирить.

— Ты мне кухню не завали! — тут же придолбался Берг, не дав мне и рта раскрыть.

— Я те щас другое что-нибудь завалю! — огрызнулся Калибр, но руки вернул в карманы, зыркнул на разбойника.

Сейчас или будет поздно.

— Что между вами двумя произошло, пока я в ванной сидела? — осторожно поинтересовалась я, боясь отгрести за свое любопытство от них обоих.

Они лишь по-волчьи холодно посмотрели на меня, потом друг на друга и отвернулись в разные стороны. Вот и поговорили…

— Да ничего, ничего, — искусственно улыбнулась мне Сара, решившись ответить за них. — Это как две хозяйки на одной кухне.

М? Я даже глаза открыла шире. Территорию, что ли, делят? Что за?.. Хах, а Калибр – наглец, в чужом доме ведь. И что на него нашло? Злющий, как собака.

— Что там с эранами? — перевела я тему от греха подальше, да и знать все же хотела. — Фраза-то интересная.

— А смысл поняла? — грубо спросил Калибр, серьезно меня задев. Словно почувствовав это, поник, вздохнул, протер ладонью лицо. — Извини, настроение не очень хорошее. Мне одной встречи с иномирцем хватило на всю жизнь, а теперь ты. Понимаю, что не должен сравнивать, люди разные, а все-таки скалюсь на тебя.

— Ты просто расскажи, что собирался, — не скрывая обиды, попросила я.

Калибр кивнул, нервно откинул со лба длинные черные волосы и снова спрятал руки в карманы.

— Мое – это только мое, а чужое брать не следует, если не посчитаешь себя в праве это сделать, — сдержано повторил он перевод той фразы. — Весь уклад их жизни состоит из этого. Свое собственное никому не отдам, а вот чужое не прочь себе утащить, если посчитаю себя в праве это забрать. И ведь часто считают, что в праве. Вот в чем проблема. Таких эранов большинство, — уверенно заявил Калибр. — Потому и война первая была с ними. Так называемая «Первая священная война за Иллию». Тогда еще правил Великий Аврэлий… потомок Либе́рии… ну, еще одного дракона, ― обрывочно пояснил он, поняв, что я не в курсе этого генеалогического древа их богов. Хотя мне этого все равно не хватило. Да и вряд ли так важно знать, кто чей сын или дочь. ― Посчитав себя в праве, они стали вытеснять людей ради земли, якобы принадлежавшей когда-то давно их предкам. А почему их вдруг переклинило, я не знаю, только до этого в Гвадааре не было войн. Вообще. Или историки стерли это из летописи…

Вот как… Что ж, вроде бы ясно об этих эранах, но разве сейчас конфликт с ними? Заметила, что Калибр решил продолжить рассказ, однако:

— Хагацены, как я и говорил, — влез Берг уже не с такой скучающей физиономией, — имеют странную манеру преклоняться перед теми, кто силен. Вот и поддержали тогда эранов. Ну или им что-то перепало от них. Продажные твари, ― прошипел мужчина, снова заводясь.

— Благодаря союзу с гишенами и ксолтами, — выждав паузу в его речи, продолжил Калибр, которого, похоже, забавляло цапаться с Бергом, — люди выиграли ту битву. Ну, еще и с помощью самой драконихи Либерии…

― Это дочка Братима, ― успела вмешаться Сара, но лишь мною и была услышана.

― Только она ведь почти сразу после той бойни отошла к Источнику, несмотря на свою грозную силу… Да-да, ― подтвердил Калибр, взглянув на меня, ― она могла превращаться в белого дракона, как и ее предки. А вот союз-то с гишенами и ксолтами был продолжен лишь благодаря деньгам и многим товарам из Иллии. Аж в прошлом веке рассчитались с ними.

Я со своими вопросами хотела влезть в эту перепалку, но не успела.

— Затишье оказалось недолгим, — с улыбкой произнес разбойник, как только тот проговорил последнее слово. — Лишившись мощного покровителя, то бишь Либерии, Иллия снова стала мишенью для эранов и хагаценов. В той войне и погиб великий Аврэлий, однако, несмотря на это, Иллию на некоторое время оставили в покое. ― Берг даже пожал плечами, показывая, что для него данный факт непонятен и необъясним. ― Может, потери были большие, решили оправиться от этого…

― А ведь потом где-то лет двадцать бразды правления никому не принадлежали. То есть, в стране без вершителя все равно хранился мир. Думаю, тогда Иллию вело некое сообщество. А затем… ― Калибр тяжело вздохнул и развел руки, ― на трон сел непонятно откуда взявшийся дэврак Б’ёрис, он же отец Дэмиоса. Похоже, этот был иномирцем. Но он, в общем-то, правил долгое время и вроде вел себя адекватно…

— Пока не решил, что у нас слишком маленькая территория, и пошёл войной на ксолтов и гишенов, ― влез нетерпеливый Берг, ― в результате чего мы остались сначала без денег, ведь все им слили, так еще и без союзников.

Вот и повеселили. Лишь бы до драки не дошло. Хотя, кажется, им обоим нравилось перехватывать друг у друга инициативу.

— Каким-то таинственным образом Б’ёрис умудрился завоевать доверие у ранее конфликтных эранов…

— Нет никакой тайны, — вдруг оборвал Калибр раньше времени.

— Серьезно? — искренне удивился Берг, и тот с довольством улыбнулся. Таки показал, что знает больше.

— Он влез в семейную ссору главенствующих шаманов: Ирдинга и его дочери Алмаз, обещал второй поддержку, она и повелась, а первого изгнали из племени.

— То бишь, переворот? — уточнил Берг, и Калибр кивнул. — Ну тогда понятно, почему лучшие колдуны мира – эранские шаманы – научили наших магов различным фокусам.

— А вот гишенам и хагаценам это не понравилось. Ксолтам все равно куда лезть, эти всегда по правую руку от гишенов. Этакий вечный союз.

Да что за?.. Я сейчас окончательно запутаюсь!..

— Создали они тройственный союз, — снова перенял эстафету Берг, — и планируют отомстить нехорошим людишкам за все их грехи.

— Мильен арау, — опять произнес Калибр. — Эраны не посчитали себя вправе лезть в эти разборки, поэтому придерживаются нейтралитета и вмешиваться даже не собираются. Ну или пока не собираются…

— Теперь, когда на троне мягкотелый Дэмиос, те трое союзников решились свершить свою месть. Мало нам гражданской войны в Иллии, так еще и со стороны война светит! — Берг ударил по столу кулаком и наконец замолчал.

Ох и скорость, поняла лишь частично то, что они мне рассказать пытались. Хотя, я-то и ни причем уже, друг другу демонстрировали свою осведомленность. Но все-таки…

— Постойте-ка, — осторожно попросила я, боясь спугнуть их разговорчивость. — А как выглядят все эти расы? Судя по хагаценам, — неужели выговорила, — остальные тоже не как люди?

— Не все, — качнул головой Калибр. — Эраны почти как мы, только у них с телом что-то странное. Я… ну, не совсем понял, почему, но их тела с рождения покрыты символами, у каждого в разном количестве. Вроде родимых пятен, — пожал он плечами, думая, что еще сказать. — Из характерных черт внешности: серебристые волосы, смуглая кожа, голубые глаза и удлиненные клыки. Ну и конечно сами символы…

— Это что касается эранов, — удовлетворенно кивнул Берг, ставя точку в его ответе. — А вот ксолты, как и хагацены, на людей похожи только способностью ходить на задних конечностях и говорить. Все тело покрыто густой шерстью, морды слегка вытянутые, ушки большие, нечеловеческие, хвост есть, и одеваются в сапожки, жилеты и короткие штанишки. А, ― спохватился он, ― и луки с собой носят.

— И где ты таких видел? — недоверчиво спросил Калибр, выражая всеобще мнение.

— Рад бы сказать, что знал одного недолго, — горько усмехнулся тот. — Только неправда это. Книжку про них читал.

— А-а, — протянул Калибр, все еще сомневаясь в правдивости его слов. — А я их тоже не встречал, хотя знаю, что колонии есть где-то на материке. Да и гишенов тоже в глаза не видел. Говорят, они точно такие же, как люди, только лысые все, даже самки, и синие.

— Синие? — в один голос уточнили мы с Сарой. Хотела бы я посмотреть на синего человека.

— Ага, — кивнул тот. — Цвет кожи, как эта рубаха, — хлопнул он себя рукой по груди. — Они как роа́ны, только не живут под водой. — Спросить, о ком речь, я не успела, Калибр сам пояснил: — Есть еще несколько народов, точнее, вымирающих видов, роаны одни из них, живут в воде, выглядят как… ну… рыбо-люди.

— Я-ясно, — неуверенно произнесла я. Слишком много информации – вредно, надо бы к предыдущей беседе вернуться. — Так что вы там говорили? Гражданская война? — напомнила я, и Берг вдруг поднялся.

— Это вина Дэмиоса, — зло выплюнул он. Да, я заметила, что если речь шла об их вершителе, то он начинал беситься. Серьезно же этот Дэмиос достал свой народ. — Слишком многие недовольны им. Всю казну тратит на свою свиту, на магов. Думает, что только благодаря им, мы сможем победить. А что народу плевать на грядущую бойню, он и знать не хочет! Все давно свалили в Палаван, надеясь укрыться за мощными скалами! Так еще и учудил что-то с хагаценами. Не знаю что! Просто, они ведь не трогали нас так долго. Наверное, сам Аврэлий заключил с ними союз, Б’ёрис поддерживал данные связи, а этот мелкий гаденыш все окончательно испортил! — и все это усиленно размахивая руками. Хорошо, что на столе ничего не стояло, а то полетело бы что-нибудь в окно или в меня.

— И войну не предотвратить? — немного испугавшись его ярой реакции, спросила я у Берга, но ответил Калибр.

— Любую ошибку можно исправить, — выдал он. — Можно убрать Дэмиоса, поставить нового правителя, который хоть немного думает своей головой, отдать земли ксолтам и гишенам, да еще и приплатить им хорошенько. А вот хагаценов… этих только бить, — пожал Калибр плечами и снова принялся разглядывать туфли.

Берг же с уважением посмотрел на него. Мысли его озвучил? Радикальные меры, однако Свэнс бы с этим не согласился, впрочем, как и я.

— Но для этого надо добраться до Дэмиоса, — продолжил Берг. — Войти в его свиту и устроить переворот, что довольно непросто.

— Я бы сказал, невозможно, — разочарованно вздохнул Калибр, и оба уставились на меня. Чего? Для этого я им нужна? Фигушки! — Ты же маг, — напомнил он мне. Самого ведь тоже в кронцевые цепи заковали. — Знаешь кого из приближенных к Дэмиосу?

Хотела сразу запротестовать, но Берг взглянул на меня уж очень недружелюбно. Все верно, он видел меня в компании Свэнса. Засада…

— А где располагаются здешние маги? — поинтересовалась я с кислой миной.

— В Башне неопознанных вещей, — тихо пояснил Калибр. — Говорят, она где-то в пустыне за морем роанов…

― Ко́ур-кта́у?

В комнате повисло удивленное молчание. Что Берг вообще ляпнул?

― Ты ругнулся сейчас? ― осторожно переспросила я.

― Что?.. Нет. Это название моря, ― разбойник взглянул на Калибра, ожидая подтверждения.

― А я… не знаю, ― качнул тот головой. ― Я просто слышал, что раньше море было больше, а потом маги что-то учудили, и часть воды то ли испарилась, то ли превратилась в песок. В общем, там пустыня. И добраться до БНВ сложно, не зная точного направления. Да и кто нас там ждет? — всплеснул он руками, чуть не задев при этом Сару. Еще один горячий парень, блин.

Но ведь сказал сейчас очень интересную вещь…

— Быть может, мне удастся наладить отношения со Свэнсом Годаном, — нехотя ответила я, и Калибр несколько раз поменялся в лице.

— Он же из самой свиты, — шепотом, словно не в силах говорить громче. — Когда ты… как… А что значит, наладить? Ты когда успела и что ему сделала? — наконец, смог он задать свой вопрос.

Ну вот, придется все рассказать…

***

Зэндаар

От Пришвина

— Да не нужен мне психиатр! — заорал я в гневе, сдерживая свое желание наброситься на худощавого полицейского с невыспавшейся физиономией. — Говорю же, своими глазами видел, как она спрыгнула! А подошёл, ее уже не было!

Мишка придержал меня за шиворот на всякий случай, а я стоял, сжимая и разжимая кулаки. Вот еще немного, и точно этому упырю в челюсть просажу. Достали уже. Не псих я! Точно видел! Уверен!

— В общем, так, — буркнул ментяра, по-другому его назвать язык не поворачивается, — если через три дня не объявится, будем искать.

— Но… — начала было тетя Света, мать Женьки, и мужик стукнул кулаком по столу.

— Я всё сказал! — заявил он и уставился в монитор компьютера, больше ни разу не посмотрев в нашу сторону…

***

Гвадаар, пост оэнгеров Восток-1

Известие об уничтожении восточной тюрьмы разлетелось по всей Иллии со скоростью света. Для кого-то эта новость была пугающей и шокирующей, для кого-то знаком, чтобы убраться с материка, а для кого-то толчком к началу действий.

― Это зашло слишком далеко, ― проскрежетал Паулин, стоя на мосту и глядя на бегущую внизу речку. ― Мы не можем больше ждать. Что бы ни задумали Свэнс и Амакаши, им лучше поторопиться.

― И это значит?.. ― с надеждой спросил его коллега, находящийся рядом, вынуждая Паулина дать согласие.

Действия хагаценов, которые всюду наследили и в Наури, и на Красном озере, требовали решительных мер. И многие уже были готовы начать войну.

― Да. Подавай сигнал.

Помощник Паулина, оставляя предводителя тихо ждать сообщения, спешно удалился в лес, едва заметно улыбаясь. Момент был и волнительным и тревожным одновременно. Если кому-то и нравилось воевать, то только не Паулину. Мирный по своей натуре, из-за своей доброты он когда-то давно потерял брата и сестру, позволив оэнгерам переночевать у себя дома. Тогда его сестру хотели изнасиловать, а младший брат пытался защитить…

Их обоих не стало в тот день, а Паулин в это время ходил к управляющему деревней, чтобы сообщить о прибытии гостей. Оэнгеры часто приезжали с проверками, ведь деревня была на границе с хагаценами. Однако проблемы создавали больше сами стражники, нежели кто-то из другого народа. И в тот день они перешли все границы дозволенного.

Паулин тряхнул головой, стараясь выбросить из нее все болезненные воспоминания, но без толку. Картины прошлого возникали одна за другой. Изувеченные тела сестры и брата, паника и безумство, убийство одного оэнгера… По законам Иллии его должны были казнить, ведь словам стражников поверили охотнее, чем обычному человеку. Повезло, что управляющий деревней помог, выпустил из клетки, приказал убегать. И все, что позволило Паулину жить все это время, – желание мести и названные брат и сестра, заменившие прежних. Тех оэнгеров он уже устранил, осталось поменять законы страны, чтобы подобное никогда не повторилось…

Звонкий свистящий звук заставил мужчину вздрогнуть и с настороженностью посмотреть в небо: яркая вспышка света, точно ударившись о мрачные облака, разлилась по всему необъятному простору белыми волнами.

― Вот и все, ― прошептал Паулин, тяжело вздохнув, ― вот и все…

Где-то вдалеке, вторя первой, тихонько свистнула вторая ракетница, озаряя небо своей яркой вспышкой, а следом за ней по всем направлениям еще с десяток таких же, разгоняя серость этого мира и даря людям надежду на светлое будущее.

***

Гвадаар, город-остров Палаван, дом Берга

— Ну, вот так мы с ним и познакомились, — закончила я свой короткий рассказ о встречи с удивительным и непонятным человеком, имя которому Свэнс Годан.

— С ума сойти, — выплюнул Берг, которому вдвойне неприятно было услышать мою историю.

Я, конечно, не рассказывала все в подробностях, только в общих чертах, но и этого хватило, чтобы разбойник сильнее завелся. Да еще и взгляд такой… Он мне совсем не верит, только вид делает. Мужик, у тебя паранойя.

— Но ведь он только на словах принял тебя в ученики, — резонно усомнился Калибр. — Нет ни документов, ни справки, подтверждающих твои слова. Вообще ничего. Да и на кой… — парень поймал суровый взгляд Берга и выдал: — суп ты ему нужна?

Это он интересно ругнулся, надо запомнить. Однако же, его правда. Я молча встала из-за стола и заходила по комнате.

Свэнс еще и прогнал меня тогда, в лесу. Может, уже забыл о моём существовании. И что я вообще во все это лезу?! Мне-то что? Плюнуть да растереть, и забить на всю эту муть!

— Узнать бы побольше об этой башне магов, — осторожно предложила Сара, нарушив возникшее молчание.

— И где? — спросила я, остановившись.

— В библиотеке что-то может быть, — недовольно пробурчал Берг, понимая, что пойдем мы туда всей толпой, а он во главе нашей банды. — Она, кстати, еще открыта.

Вот и славно, давно хочу вырваться на свежий воздух. А то все эти стены, будто прочная клетка, давили на мозги.

— Тогда веди, — устало согласилась я и, не давая ему времени на раздумья, да и себе тоже, первой покинула дом.

12 глава.

Ответы порождают лишь новые вопросы

Что же увидел? Заметил тот жалкий свет?

Так ты горишь изнутри каждый божий день…

Гвадаар, город-остров Палаван

Подождать, пусть и недолго, но пришлось, разглядывая выцветшую слегка унылую улочку, на которой и посмотреть-то было не на что: длинная, чистая, состоящая из одинаковых частных домов коричневатого цвета, и совершенно пустая, даже мусорных баков не наблюдалось, пару фонарей только разбавляли всю эту «серость». Для полной картины разве что ветра не хватало, играющего в футбол перекати-полем. Спасибо погоде, что порадовала: не холодно и не жарко, именно тепло, и солнце не шибко яркое, по глазам не било…

И чего они там застряли? Собралась постучать в дверь, напомнить о том, что я все еще здесь, не исчезла, меня не сперли, и продолжаю ожидать их компании, но Берг вышел раньше – один.

— А… — я с недоумением уставилась на дверь, однако ни Калибр, ни Сара торопиться не собирались. Снова ждать?

— Они останутся дома, — вдруг сообщил Берг и, легонько хлопнув меня по спине, пошел вдоль улицы.

Еще несколько секунд в растерянности пялилась на циферку одиннадцать, после чего поспешила за ним. Поравнявшись, поймала его темп – шел он довольно быстро и широкими шагами, сложно с таким в ногу топать – и с недоверием покосилась в сторону друга.

— И как это понимать? — осторожно осведомилась я.

Берг как-то нервно повел плечами, запустил руку в пышные волосы, сейчас на солнце... Никогда прежде такого не видела. Каждая прядь, словно золотая нить с таким же блеском и яркостью, переливается, играет всеми оттенками желтого в лучах солнца, будто направленных только на нее. Фантастически даже в пределах Гвадаара…

Взгляд разбойника с раздраженного сменился на смущенный с нотками удивления.

— Ты почему на меня так смотришь? — задал он вполне уместный в подобной ситуации вопрос, и я, быстро отвернувшись, уставилась на свои сапоги. Неловко как-то вышло.

— Ты не ответил.

Попытка перевести тему разговора с треском провалилась:

— Ты тоже, — парировал Берг, за что начинала его тихо ненавидеть. Мог бы и не ерничать.

— Цвет волос у тебя красивый, — сквозь зубы прошипела я. Вроде понимала, что ничего зазорного в разглядывании волос другого человека нет, но этот другой человек так на меня взглянул… Вот понапридумывает себе всякого, а потом на людей косится.  — Теперь твоя очередь.

И вновь старый добрый игнор. Мужчина длительное время молчал, очень забавно пытаясь найти наиболее длинную волосинку у себя в челке и перетащить ее к глазам, выдернул парочку, но на ладони они почему-то теряли свой золотой цвет, а затем, недоверчиво посмотрев на меня, разочарованно вздохнул и только после этого ответил:

— Я Калибра ушатал, Сара приглядит за ним, если очнуться успеет, — сказал это очень серьезно, а смысл фразы доходил до меня, как до жирафа.

— Прости? — я выгнула брови и заглянула ему в глаза, но Берг сразу же отвел взгляд и, спрятав руки в карманы штанов, насупился. — Т-ты… ты ударил его?!

— Не сдержался, — прикусив губу, виновато и тихо произнес мужчина. — Наглый он у тебя чересчур.

Хах?! У меня?! Да я знать не знаю, что он за человек. Но разве наглость – повод, чтобы кулаками махать?!

— При Саре?! — не поверила я. При ней ведь даже ругаться Калибру не разрешал, неужели драку у нее на глазах устроил? Что этот кретин сказал ему такого?

— Не-е, — вяло отозвался Берг, — в комнату соседнюю увел и там уже по ребрам заехал.

Радовало то, что сам он свой поступок достойным хвастовства не считал и, кажется, жалел немного о случившемся.

— И за что же он выхватил? — все еще диву даваясь, полюбопытствовала я как можно спокойнее, боясь взбесить его ненароком.

Вот же все-таки народ неадекватный, все люди в Гвадааре такие или только те, что мне встречались? Чуть что, сразу руки распускать начинают, пускают в ход кулаки, магию, стрелы, ножи... А ведь я подумала, что они с Бергом нашли общий язык. Неужели всего лишь почудилось?

— Разрешения у меня спросил, — нехотя ответил разбойник после еще одной долгой паузы.

Пришлось помолчать немного, ожидая подробностей, но он таки вынудил поинтересоваться:

— На что разрешение?

— Сара ему понравилась, ясно тебе?! — рявкнул Берг, которому надоел этот разговор, я аж дернулась от него, действительно испугавшись.

Да что ж он бешенный такой? И руками снова замахал, вот точно же прилетит мне за язык!.. Только не могла я остановиться на полпути:

— Ну и… ну и что с того-то?! — вот честно, не поняла ни черта, отчего реакция такая дикая, почему рассказать нормально не может.

Разбойник, агрессивно зарычав, остановился, резко положил ладонь мне на плечо, напугав этим до дрожи, и гневно зыркнул в глаза. Того и гляди сама сейчас отгребу под дых или по уху. И причем заслуженно: дотявкалась под горячую руку.

— Эта скотина заявила мне в лоб прямо при Саре, — всего лишь сдержанно произнес он, но расслабляться было рано, — цитирую: «Я хочу, чтобы твоя сестра стала моей женщиной».

Я на секунду оторопела, от удивления приоткрыла рот. Калибр и раньше за словом в карман не лез, но, блин, кто ж так разрешение на встречи спрашивает у брата той, что ему понравилась?! Это все равно, что у отца просить о подобном. Представляю, какого Бергу было такое услышать. А Саре и вовсе. Вот же он олух…

— Как, думаешь, я должен был отреагировать? — чуть спокойнее поинтересовался он, убирая с моего плеча руку.

Что ж, это мы выяснили с горем пополам, однако ничего сверхреального я так и не услышала.

— Теперь ясно, — неуверенно ответила я, поглядывая на Берга и с настороженностью следя за его движениями. — Сразу бы так и сказал.

Разбойник со вздохом закрыл ладонью лицо и покачал головой, выражая свое отношение к моему повышенному любопытству.

— Где ты только находишь себе таких знакомых, — прошептал он, продолжив движение.

Чья бы корова мычала, у самого в товарищах пират-головорез, перебивший на моей памяти кучу народа.

— Это намек на Свэнса? — не удержалась я, зная, как он отреагирует.

Берг промолчал, я и не ожидала, что ответит, только напрягся весь, зубы стиснул. Очевидно, что его бесили все и вся, кто хоть как-то был связан с вершителем или его сподручными, следовательно, я тоже раздражала по той же самой причине. Но, если говорить о моих замечательных знакомых, то он и сам – знакомый номер раз, с таким же большим приветом, как и прочие. Кстати об этом.

— Слушай, давно спросить хотела, но не решилась при Саре. — Почему бы и не сейчас, он вроде успокоился немного.

— Ну? — нетерпеливо отозвался Берг.

— Что за маскарад тогда был? Зачем это?

Разбойник снова покосился в мою сторону с таким лицом, будто я у него попросила бумажник свой отдать, а денег, судя по всему, у него было немало. За меня он спокойно отвалил кругленькую сумму. Так в чем тогда дело? Подозревает в чем-то? Не собираюсь я выпытывать его секреты. Одно точно узнала – у него таки паранойя.

— Я уже отвечал раньше, — вдруг сказал Берг, совсем сбив меня с толку. — Только вопрос немного другой тогда был.

— Тогда – это когда? — вечно загадками какими-то говорит и все вытаскивать клешнями приходится. Забавляет его это, что ли? Вот не хочешь – не говори, зачем запутывать?

— Не помню слово в слово, но что-то типа, — и дальше тем самым голосом деда, по которому, как оказалось, я соскучилась, ностальгия: — «Я беглый и опасный преступник, которого разыскивают собаки вершителя и охотники за головами, чтобы заживо освежевать».

Вот сто процентов не так, однако смысл не изменился. И ведь не соврал он тогда, зараза, обидно немного, я же высмеяла его, посчитав, что контуженный на всю голову дедушка надо мной просто глумится.

Хм, а Берг абсолютно прав, где я только нахожу себе таких знакомых? Хотя… не ищу я, они сами находятся.

— А в лесу ты как очутился? — поддержала я разговор, да и мне действительно было интересно узнать, как скрюченного деда занесло в лес. От властей он точно не в таком виде убегал, но, видимо, с мешком одежды за плечом.

— Все-то тебе знать хочется, — буркнул разбойник, но все равно улыбнулся. — Меня отвезли в тюрьму, что на материке, а я устроил там ки́пиш, раздел одного дедушку и смылся, замаскировавшись, — даже кивнул, убеждая меня в этом.

А я и не знала, как на это реагировать: то ли удивляться, то ли просто над ним поржать, как он надо мной.

— А к властям в лапы ты как попал? — продолжила я допрос. Вряд ли по доброй воли, замели где-то в лесу.

— Я думал, меня в город вершителя доставят, ан нет, просто в обычную тюрьму недалеко от Балашек. — Такое событие его не только удручило, но и, похоже, больно ударило по самооценке. — Долго в лесу плутал после побега, а это ведь близ владений хагаценов, а потом наткнулся на тебя, — он пожал плечами и усмехнулся, вспоминая ту встречу. — Ты показалась мне более чем странной, но я не был сильно удивлен: как и говорил раньше, балакши все со странностями, к тому же, в мире много подражателей дэвэгеров, и маски совсем не редкость. Сначала издевался над тобой, не веря в твою принадлежность к Великому роду. Затем нас пропустили хагацены, и пришлось изменить свое мнение. Любопытство тогда на части раздирало. Да и твои вопросы… В общем, я не стал в тебе копаться сохранности ради, подыграл тебе. А ты-то и вправду оказалась не местной… Ну, а потом кинула меня на таможне, вот я и ушел. Задержался бы – точно бы те амбалы раскусили, от Паулина бы прилетело. — И на этом имени реакция нехорошая, я даже забыла, о чем до этого хотела спросить…

Что же ему таможенник сделал?

— А с ним что не так? — быстро задала я вопрос, поняв, что он и сам не против поболтать на подобные темы. С Сарой ведь не обсудишь.

— Все безликие – сторонники крайних, решительных мер, нам голову Дэмиоса на блюде подавай. — Помнится, где-то я слышала такую фразу. — А этот… предводитель повстанцев, готов идти на лояльные меры, — прямо со злостью проговорил Берг. Сколько в нем желчи, однако.

— Так вот оно что, — кивнула я, начиная таки понимать, о чем речь. — Между прочим, он Свэнса отравить пытался, — через секундную паузу сообщила я, — и меня заодно.

— Неожиданно.

Кажется, поверил, но уже не знаю точно. После соединения с Амакаши мои эмпатовские способности серьезно притупились, словно мне глаза закрыли, попробуй разбери теперь, от кого и чего мне ждать.

— А здесь, гляжу, многие тебя знают и, похоже, как разбойника, — продолжила я беседу, намекая на то, что Сара, скорее всего, в курсе, и нет больше смысла прятаться.

— Нет, — довольно резко опроверг Берг. — Не совсем, — исправился он погодя. — Меня тут как пирата бывшего знают.

— Неожиданно, — усмехнулась теперь я, скопировав его манеру речи.

— На одной посудине с Рокком ходил, — вроде честно, но скривившись, пояснил разбойник. Вот и связь с этим двинутым пиратом. Значит, они из одной команды, поэтому так друг на друга реагировали.

— И почему бросил? — полюбопытствовала я, ожидая услышать еще один искренний ответ.

— Морская болезнь выгнала, — со смешком отозвался Берг.

Ну вот, как ни посмотри, а сейчас по глазам вижу, что соврал. Да и ладно, не буду лезть в душу, и так много о нем узнала.

Дорога теперь перестала быть веселой. Берг ушел в себя с головой, перестал на меня поглядывать, иногда пинал камушки, встречавшиеся по пути. Всего раз посмотрел на меня, да с такой миной… Похоже, он думал обо мне и о том, что я иномирец. Никто в здравом уме не поверил бы в такой бред. Я бы точно не поверила. Берг хоть и не сказал мне ничего обидного и не выразил свое недоумение по отношению к моей неадекватности, но его выражение лица… Кажется, разбойник был только рад выпроводить меня из дома и вообще послать ко всем чертям. И все равно молчал об этом, как-то странно поглядывая на небо, будто увидел там что-то сверхъестественное. Я вот ничего не заметила, разве что солнце светило как-то странно, будто лучи расползались в разные стороны…

Блин, еще секунда, и я разорву Берга на тысячу маленьких идиотов за его поведение.

И стоило лишь раскрыть рот, как что-то, конечно же, прерывая меня, свистнуло неподалеку, словно кто-то салют решил устроить. На автомате посмотрела на небо и сразу заприметила темную точку, которая, достигнув облаков, бесшумно взорвалась, а свет растекся во все стороны.

― Красиво, ― с улыбкой прокомментировала я и перевела взгляд на Берга. Он выглядел не просто завороженным, а будто сейчас исполнилась мечта всей его жизни. Хотя чуть погодя крепко задумался и принялся кусать губу. ― А это что сейчас?..

— Вон, — мужчина резко остановился и махнул рукой в сторону синего здания впереди. — Дальше сама.

А?.. Что за?..

— Почему?! — удивилась я такому внезапному расставанию. Вместе же собирались.

— Ну-у, скажем так, у меня аллергия, — улыбнулся тот, закрыв один глаз. Да что с ним такое? — Да и Калибра твоего я наедине с Сарой надолго оставлять побаиваюсь, — признался Берг, вот только вряд ли это была единственная причина ухода. — Эта ж скотина очнуться может в любую минуту. ― И снова посмотрел на небо. Что-то не так…

— Хочешь, чтобы я сама дорогу обратно искала? — обиженно спросила я, тоже взглянув на световые вспышки.

Что это? Какой-то знак? И почему такое нехорошее предчувствие?.. Как только разберусь с библиотекой, вытрясу из этого нахального лешего всю правду!

Не дожидаясь ответа Берга, двинулась по направлению к синему зданию, на которое он указал, но разбойник грубо схватил меня за руку и привлек к себе, да так, что плечо чуть не выдернул. Узнаю манеры Рокка, они не братья случаем?

— Часа через два я вернусь за тобой вместе с Калибром. Дождись, — прошипел он мне в лицо и отпустил, после чего нервной походкой скрылся за поворотом.

Блин, напугал зараза! Зато какие эмоции искренние, видать, реально его выбешиваю…

Потирая ноющее плечо, снова и нехотя обернулась к зданию, бегло осмотрела его на наличие надписи или чего-то, что говорило бы: «это библиотека», но, не обнаружив даже окон, только двери, остановилась взглядом на изображенной на них красивой девушке.

Сама картина, аккуратно вписанная в отведенное ей пространство, была создана из мелких цветных камешков, отчего издали рисунок казался живым. Удивительная особа с белыми блестящими волосами, веером разбросанными позади нее, как хвост павлина, и на свету переливающимися всеми цветами радуги, приветливо улыбалась раскрытой книге в своих руках. Ее небесные глаза с азартом взирали на витиеватые надписи неизвестного мне языка. Приталенное голубое платье очертило стройную фигуру. А окружали ее исполненные тонкими чернилами узоры и символы, словно они были написаны на невидимом цилиндре, что обвил девушку. Приглядевшись еще лучше, поняла, что волосы прекрасной девы – это яркое солнце за ее головой. Просто автор работы соединил и то и другое в одно целое.

― Потрясающе…

Вздрогнула от собственного восхищения, сорвавшегося с языка. И тут же себя одернула: «Но ведь и правда потрясающе!»

Словно опомнившись, с волнением посмотрела назад, думая об исчезнувшем с горизонта Берге и надеясь, что он за мной правда вернется, потому что я не запомнила сюда дорогу.

Ну что ж…

Набрала в легкие побольше воздуха и шагнула на ступеньки, чувствуя тревожное нежелание заходить. Может, это было как-то связано с тем, что находилось внутри, но прямо ладони вспотели. То ли так на меня повлияла эта девушка на двери.

Легонько толкнула будто бы ее в руку и замерла в проеме, обалдевая от открывшегося мне вида. Поистине невероятных размеров зал, светлый и просторный, деревянные столы стройным рядом по правую сторону, а слева – стеллажи с книгами, что казались бесконечными. И еще этот запах… Ха-а-ах, так пахнут только старые книги: немного пыли и ваниль, иногда чувствуется шоколад. Сколько же лет этой библиотеке?.. Такое обилие книг. Столько информации… И как мне найти то, что нужно?.. Я же заблужусь в этом книжном лабиринте!

Внимательно огляделась по сторонам, теперь пытаясь отыскать библиотекаря: нет никого, ни одной души. То ли все люди на острове заняты чем-то более интересным, то ли книги в Палаване не в почете. И все-таки – не самой же мне рыться здесь?! Я не достану до верхних полок. Да я и до середины с трудом дотянусь…

Медленно и неуверенно, все еще не решившись хоть что-то здесь трогать и не зная, что делать, поплелась вдоль высоченных стеллажей. Несмотря на свою привлекательность (я любила смотреть на книги), эти громадные шкафы и сами издания выглядели немного пугающе, но грандиозно. Не удержалась и провела пальцами по одной из нижних полок, прямо по нескольким книгам. Что приятно, не оставляя дорожек, значит за чистотой тут следят. И испуганно дернулась назад, в коридор, когда передо мной из ниоткуда возник человек.

Сначала захотелось дать деру, словно я на призрака рассерженного нарвалась, а затем, присмотревшись, отметила про себя, что это мужчина, красивый, стройный и необычный, какой-то ненастоящий из-за своей внешности, будто так же нарисованный, как и та девушка на двери. Он улыбнулся, заметив мою растерянность, обнажил свои белоснежные ровные зубы в широкой улыбке. А клыки-то у него все же длиннее, чем у большинства людей. Может, он и не человек?..

Не менее белые, слегка волнистые волосы по плечи (возможно, лишь галлюцинации), будто металл отблескивали в свете солнца, льющегося из окна. Глаза темно-бирюзового цвета казались слишком приятными, поглощающими я бы сказала. А смуглая кожа сильно контрастировала с цветом волос, но ресницы и брови были немного серыми. И еще на обнаженных руках, шее и на правой скуле я приметила татуировки – просто тонкие рисунки, загадочные символы, вплетающиеся в общий узор…

— Ты эранов никогда не видела? — нарушил парень возникшее молчание своим задорным мягким голосом и дружелюбно усмехнулся, отмечая мое контуженное состояние.

Значит, это и есть эран? Тот самый «мильен арау»?.. Красивый и пугающе манящий. И я чувствовала, знала, что именно из-за него здесь нет людей. Берг назвал это аллергией. Непереносимость?.. Почему-то сейчас я в это охотно поверила.

Боясь, что увлекусь этим нечеловеком, смущенно опустила взгляд, попутно рассмотрев и его одежду: рубашка без рукавов с расстегнутым воротом, отчего и был заметен черный узор, вьющийся от груди к шее; короткие, чуть ниже колена темные брюки и… Кроссовки? Без сомнений, белые кроссовки на тонкой подошве, смахивающие на мокасины. Вот на этом мой мозг окончательно вскипел.

Другой мир? Да местные одеваются, как в моем городе!..

Эран вдруг сделал плавный шаг ближе, чем выдернул меня из размышлений, и протянул руку к моему лицу.

Что он удумал, я, разумеется, не знала. Потому сделала шаг назад, и он не успел меня коснуться. С опаской посмотрела ему в глаза, надеясь больше не попасть под их влияние. Эран казался растерянным, озадаченным из-за моей реакции, но и крайне мной заинтересованным…

Надо с этим заканчивать! Может быть, он и есть библиотекарь?

— Мне… — еще и голос сорвался как назло. — Мне нужна информация о Балашках и Башне неопознанных вещей, — протараторила я на одном дыхании, все так же смотря на него.

― Так ты за книгой? ― Прямо высшая степень недоумения, от которой его брови поползли вверх.

― Мы же в библиотеке, ― искренне не понимая его поведения, напомнила я, и он как-то резко выпрямился, став выше, пригладил рубашку и кивнул мне, мол: «хорошо, я все понял».

Еще секунду эран внимательно глядел мне в глаза (надеясь, что я передумаю?), а после растворился в воздухе, чем обескуражил меня гораздо сильнее. То явился не пойми откуда, теперь пропал. Я заозиралась по сторонам, но без толку, провела рукой впереди себя: тоже пусто, вряд ли он невидимкой стал, да и зачем…

Да боже ж мой, успокойся ты, привыкни наконец, что это Гвадаар и тут возможно все!

Уверенно кивнула, соглашаясь со своими мыслями, и продолжила своё путешествие вдоль стеллажей, каждый из которых был доверху заполнен книгами различных цветов и размеров. Как и где найти нужную, я не имела представления. Здесь же помереть можно, пытаясь хоть что-то…

Откуда-то со стороны столов раздался глухой стук. Оглянулась на шум. Возле одного из них стоял эран, заваливший его стопкой книг. Снова из ниоткуда взялся, интересно однако. Он кивнул мне, приглашая подойти, а сам поплелся обратно к стеллажам с миленькой улыбкой на губах.

― Ты извини, ― вдруг прошептал он смущенно. ― Сюда часто девчонки заглядывают, чтоб на меня поглазеть. А я и не жалуюсь.

Это признание контузило меня окончательно. Я удивленно проследила за ним взглядом, немного опасаясь, мало ли что, и облегченно вздохнула, когда он скрылся где-то за стеллажами. Лишь после этого направилась к столику и с удовольствием осмотрела книги, среди которых была даже рукопись в пленке, датированная четыре тысячи восемьсот сорок третьим годом и рассказывающая о том, как ужасный черный дракон покинул свой город, чтобы на веки вечные запереться в своем логове у Драконьих гор. Но, судя по примечанию самого автора, доверять этой информации не следовало, ибо легенда есть легенда, и где в ней правда никто не знает.

Следующей меня заинтересовала книга цвета глаз этого эрана, прямо один в один. А черная витиеватая надпись на обложке гласила: «Тайны эранских шаманов». Помню, что Калибр говорил, будто эраны лучшие маги в Гвадааре. Или все же Берг?..

Неважно. Главное, чтоб эта книга была связана с тем, что я спрашивала.

И связь я нашла довольно быстро: на первой странице прочитала информацию об издателе: «Башня неопознанных вещей. К нам вас приведет сила». Решив, что книга окажется мне полезной,  долго ее изучала, но кроме заклинаний и некоторых сведений о магах, живших в прошлом веке, ничего не нашла. Может, что-то упустила?..

Снова просмотрела от корки до корки и таки остановилась на разделе, повествующем о шаманах, величайших среди великих в пределах последних нескольких веков. И открывал этот список никто иной, как Аврэлий Мумб Юн, сын последнего дракона – величественной Либерии. Основатель гильдии Волков, долгое время поддерживающей мир в Гвадааре. Вершитель Иллии вплоть до последнего века. Огненный страж порядка, способный своим пламенем сжигать целые деревни…

М?.. Целые деревни? И это тот самый Великий Аврэлий?..

Взгляд невольно опустился ниже по странице, заметив знакомое имя. Тут-то меня и окатило холодной водой.

Святая Архелия, дочь Ири́ды, потомка самой Сэребры – богини знаний и мудрости. Второй ирк’ян Ирхериа́на, благодаря которому страна эранов разделилась на два государства…

Зависла на секунду, обдумывая прочитанное, и облегченно вздохнула.

Фух, а я уж было подумала…

Прославилась на весь Гвадаар своим отказом от власти и связью с человеком. Выступала в Первой священной войне на стороне людей. Исцеляла больных и раненных. Предвидела будущее, чем помогла Иллии в точности своих атак и предугадывании действий противника.

Фотографии этой мощной женщины не было, а вот рисунок оказался знакомым. Та самая статуя в порту Палавана.

Обалдеть…

Впечатленная тем, что узнала, еще долго блуждала на страницах этой книги и заинтересовалась лишь двумя из всех оставшихся.

И́рдинг Годе́йра, не жалуюсь на память, но здешние имена я воспринимала с трудом. Вот уверена, что мне кто-то говорил об этом человеке, точнее эране, только запамятовала. Из книги о нем, как и о предыдущих, я узнала немного, однако все важное: еще один бывший ирк’ян, но страны под названием Ли́нберин – второго государства эранов. И как я поняла, ирк’ян – это вершитель. Прославился Ирдинг не столько своим высоким положением, сколько способностью поднимать трупы. Жуть, конечно, но, по мнению автора книги, этим он заслужил всеобщее уважение, страх и почтение. Почему же о нем писали, как о бывшем ирк’яне, я найти ответ так и не сумела: дат жизни и смерти, как у Аврэлия и Архелии, указано не было. Возможно, этот эран давно помер и его место просто занял следующий.

А вот вторым был человек, именно человек, привлекший меня только своим именем – Лидэнбе́рг Ниф. Глупо, наверное, но «берг» меня и зацепило. Достижениями этот маг совершенно отличался от Ирдинга. Он какое-то время был исследователем и работал, между прочим, в Башне неопознанных вещей: ставил эксперименты, выводил несуществующие ранее виды животных, пытался создать нечто новое, разумное, контролируемое и мощное. Похоже, попросту оружие. И что с ним стало, тоже неизвестно.

Но о Башне – ничего путного. Так что я отложила эту книгу в сторону и, порывшись в принесенной стопке, взяла другую под названием «Места силы Иллии». Она была небольшой по объему, но в ней оказалось то, что я и хотела выяснить. Быстро нашла в содержании «Балашки» и открыла указанную страницу.

Оказалось, что когда-то «Балла́ Акши́» был городом, но теперь это маленькая деревенька с населением в сто с лишним человек, которая располагается на юго-востоке страны, недалеко от границы с Герцеяше́н, как я выяснила из этой же книжки, страны хагаценов.

В голове промелькнула мысль, что язык можно сломать от таких названий.

Понятно без слов, что Балашки не самое спокойное и безопасное место в Гвадааре, однако хагацены за последние несколько сотен лет никогда не трогали жителей этой деревни. Похоже, Берг говорил верно, с ними был заключен негласный союз, к тому же они уважают силу, а в Балашках рождались и жили люди, называемые балакши.

В стародавние времена именно они сдерживали бога-разрушителя Рокка, за что иллийцы прозвали таких саготами, истинными защитниками народа, но были также несогласные с позицией саготов – дэвраки, самозванцы, прислуживающие Рокку. Только коренного населения в Балашках почти не осталось, а в напоминание о воинах саготах и дэвраках – только дом великого магистра Аврэлия Мумб Юна, погибшего во второй войне с эранами и не оставившего после себя потомков…

А?.. Не оставившего после себя потомков?..

— Вот почему у здешних такая реакция, — прошептала я, вспоминая удивленные глаза тогда еще дедушки Риуса и пошатнувшегося Свэнса, узнавшего какого я рода племени.

Но ведь Б’ёрис тоже был Мумб Юн. И… и есть еще этот Дэмиос… Кто они тогда? Чьи потомки? И раз иномирцы, то почему осталась прежняя фамилия? Давление великим родом на мир?..

— Что? — переспросил возникший рядом эран, снова напугав своим неожиданным появлением. Издевается он, что ли? — Ты что-то сказала?

Все еще размышляя над возможностью оказаться родней этому Аврэлию, смотрела на молодого библиотекаря где-то минуту, точнее сквозь него. Как-то скудно все, придется доставать Берга и Калибра вопросами… Ладно.

— Да, — наконец ответила я, решив, что надо бы уже уходить, — хотела спросить, можно ли взять эти книги с собой? ― И протянула ему «Места силы Иллии» и «Тайны эранских шаманов». Он же в ответ почему-то снисходительно улыбнулся, показав свои белоснежные клыки, и поинтересовался:

— Ты не здешняя, да? — Что ж, я неуверенно кивнула. Видимо, это все-таки очевидно. — Бери, — продолжая улыбаться, произнес он. — Через месяц, где бы ты ни была, они вернутся сами.

Я лишь удивленно осмотрела книги, думая, что это очень полезное свойство, а библиотекарь выудил откуда-то из-под стола сумку с длинной ручкой.

— Возьми, она тоже вернется, — уверенно заявив это, он перекинул мне ее через плечо и исчез.

Пытаясь не обращать на подобное особого внимания и привыкнуть к поведению здешних людей и нелюдей, постоянно от меня сбегающих, я снова хмыкнула и, поправив сумку, вложила в нее своих новых маленьких друзей. Они вот тоже через месяц исчезнут. За что меня все так не любят?..

Ощущая себя немного удрученно, оглянулась в поисках эрана, но поблизости его не обнаружила. И поблагодарить ведь не успела...

Черт, что ж так не хорошо-то?.. Странное предчувствие. Как-то тревожно на душе, будто… зовет кто-то. Только кто и куда?.. Фу-у-ух…

Пошатываясь и стараясь скорее уйти, добежала до дверей. Вывалившись на улицу, с радостью вздохнула полной грудью свежий воздух. Тогда же замерла от резкого гама, ударившего по ушам после мертвой тишины библиотеки.

Это еще что такое?..

Почти у самых ступенек собралась орущая толпа, человек, примерно, двадцать. Все чересчур возбуждены, что-то кричат… Попыталась их обойти, но переулок этого не позволил, так что пришлось с трудом протиснуться к центру, расталкивая зевак. Люди, конечно, этому возмущались, но а что мне оставалось. Вот только дальше я так и не прошла: в образованном толпой круге увидела четырех дерущихся парней.

Трое на одного?..

Сложно было назвать дракой это безумие: трое здоровенных детин напали на молоденького противника не выше меня ростом. Один из атакующих повалил его на землю и пнул сапогом в живот. Тот даже не вскрикнул, словно у него не осталось на это сил!..

Даже не думая о последствиях, наклонившись, набрала приличную горсть песка и швырнула в троицу этих уродов.

Один из них схватился за лицо, ругаясь отборным матом, а двое других на мгновение оторопели, всмотрелись в толпу, пытаясь понять, кто испортил им веселье. Я же, совершенно не скрываясь (за время пребывания в Гвадааре мне точно мозги отбили), подбежала к израненному мальчишке.

Да ему всего-то было лет двенадцать! И в окровавленных руках он сжимал… кусок хлеба? Неужели на него напали за воровство этого черствого сухаря? Скажите мне, что это не правда!..

— Эй, ты как? — прошептала я дрожащим голосом, находясь в ужасе от происходящего, и приподняла его голову.

Не понимаю… Ведь Палаван – город свободы!.. Тогда что происходит?!

Мальчишка приоткрыл глаза: мутные, какие-то ненастоящие, словно внутри оболочки желтоватый дым. Я уже видела такие и прекрасно помнила, у кого. Махаон тогда вела себя очень странно, это был наш последний день вместе… Но что это значит? Что случилось?!

Глаза мальчика вдруг увеличились, как только он посмотрел мне за спину, и я поняла, что сейчас будет больно.

К удивлению легко увернулась от ноги одного из нападавших мужчин и, схватив мальчонку на руки, отскочила в сторону. Ужаснулась, насколько малыш легкий и худой. Приютившись у меня в объятиях, он принялся грызть раздобытый ужин.

Да что здесь творится?! Почему это происходит?! Он всего лишь ребенок! За что?..

Сжав зубы от закипающей во мне злости, взглянула на троицу этих недолюдей: бешеные глаза, звериный оскал – ничего человеческого, но и зверьми их назвать язык не поворачивался. Ни одно животное не вело бы себя так, не охотилось бы ради удовольствия. Эти трое и вся толпа, что окружила меня и мальчика, казались сумасшедшими. Они были готовы разорвать этого ребенка только за то, что он так хочет есть? Или здесь что-то другое?..

Долгая напряженная секунда, и лица людей исказились от страха. А теперь-то что?!

Мальчишка вдруг, больно пихнув меня в грудь, спрыгнул с рук и бросился сквозь толпу, на мгновение замер, обернулся ко мне... Прошибло аж до дрожи: он довольно улыбался, совсем недолго. Я видела своими глазами, отчего чувствовала себя еще безумнее, как от него отделился светлый высокий силуэт, а мальчик скрылся среди убегающих людей.

То существо, что в него вселялось, осталось на месте, держу пари, оно смотрело на меня. Дух? Ради забавы хотел угробить того ребенка? От этой мысли моя злость стала лишь сильнее. Я двинулась вперед и тут же схлопотала толчок в плечо. Невольно перевела взгляд на спину убегающего за угол человека. Следом за этим оттуда же вышли растерянные Берг и Калибр. Уже через миг первый побледнел и с хрипом в голосе, напугав меня своим воплем, заорал:

— Беги!

От неожиданности все еще оставаясь на месте, перевела взгляд на силуэт, точнее туда, где он стоял совсем недавно: теперь его не было. А затем жгучая резкая боль укусила в шею. Мгновенно узнала это чувство – дротик Рокка. Но почему?.. Попыталась поднять быстро немевшие пальцы, чтобы вытащить его, но только сумела каким-то чудом подставить руки приближающемуся песку.

И последнее, что я увидела, это испуганные лица пришедших за мной друзей…

****

Гвадаар, Изумрудный лес, лагерь эранов

И́сман Ко́ндрин, как и многие в Иллии, тоже увидел озарившие небо ракетницы. Хоть его избранница и просила ее не беспокоить, но подобное известие не терпело отлагательств. Какое-то время эран стоял около палатки ирк’яна, не решаясь нарушить ее приказ, и все же вошел.

Прекрасная девушка сидела на полу своей комнатки и, легонько раскачиваясь, чему-то улыбалась. Символы на ее теле сейчас казались тонкими, словно венки, и по ним едва заметно струилась энергия, ручейками чуть светлее протекая через каждый рисунок.

Исман знал, что ирк’ян в трансе, снова пытается с кем-то связаться, может быть, с живым, а может, и с духом, поэтому присел напротив, раздумывая, как бы ни напугать девушку или ни разозлить, и когда готов был позвать ее по имени, она открыла глаза.

― Я говорила с ней! ― прошептала ирк’ян взволнованно. ― Я говорила!..

На мгновение Исман в недоумении уставился на девушку, а затем с усмешкой покачал головой.

― С кем говорила? ― осторожно поинтересовался он, пока не собираясь рассказывать ей о сигналах.

― С Архелией, ― выдохнула та, не в силах сдержать улыбку. ― Эни́я здесь. Она здесь!.. ― ирк’ян схватила Исмана за руки, выкрикивая эти слова. ― Осталось только довериться Архелии и ее помощнику! Ты… Ты не рад?.. ― Настроение у девушки ежесекундно испортилось.

― Да нет-нет, что ты, ― попытался успокоить ее Исман, в который раз удивляясь вспыльчивости ирк’яна. ― Но ты же знаешь, я далек от твоих шаманских штучек, мне сложно все это понять. Но у меня тоже есть новости, ― посерьезнел он, и девушка кивнула, ожидая сообщение. ― Сигналы, ― доложил мужчина, ― они около часа вспыхивали по всему небу.

― Сигналы? ― Долгое прибытие в трансовом состоянии всегда сказывалось некой отрешенностью от реальности. ― Дэмиос перестал быть для людей вершителем, нам это лишь на руку. Но это значит, что все началось, ― ее глаза чуть увеличились от понимания происходящего, а затем девушка отпустила руки Исмана и прикрыла глаза, снова окунаясь в потоки вселенских энергий. ― У нас есть задача поважнее, ― спокойно заявила она.

― И какая? ― последовал ожидаемый вопрос от собеседника.

― Дождаться прибытия наследницы и посодействовать этому любыми способами, ― голос ее прозвучал еще тише и отстраненнее. ― Не тревожь меня. Это нелегко.

― Конечно, ― прошептал Исман, поднимаясь на ноги и думая только об одном: «Лишь бы все это было не зря, и она услышала твой зов…»

13 глава.

Праздник Смерти

Утопим в море своих любимых,

И сами рядом потонем после.

Вдыхая тонны противной пыли,

Лежим и смотрим. Лежим и смотрим…

Зэндаар

От Пришвина

— Прошли почти сутки, а ее всё нет, — устало прошептал я, уставившись взглядом в поздний разогретый ужин, который уже можно было считать завтраком. — Я, наверное, пойду, — пожал плечами, оглянувшись на так же всю ночь не спавших родных Женьки.

Все были мрачными, угрюмыми, напряженными. Я прекрасно понимал их чувства, переживал не меньше и до ярости, злости. Хотелось разгромить что-нибудь в щепки, чтобы выплеснуть свои эмоции. Да вряд ли бы помогло.

— Она же сказала, что вернется! — воскликнул Мишка, ударив ладонью по столу.

На кухне снова повисла тишина, такая же ядовитая, как и раньше. Каждый из нас думал только о Женьке, надеялся, что с ней всё в порядке, что скоро откроется дверь, и она зайдет в дом. По крайней мере, этого ждал я и прислушивался ко всем звукам снаружи. Однако даже на улице было невероятно тихо.

«Женя, — обратился я к подруге мысленно, начиная верить в сверхъестественные силы и телепатическую связь между близкими людьми, — где бы ты ни была, знай, что я люблю тебя».

***

Гвадаар, город-остров Палаван

В который раз я пришла в себя, надеясь, что меня снова не выключит, и в коем-то веке прекрасно помня, что случилось: кто-то усыпил меня при помощи такого же дротика как у Рокка. Вряд ли сам Рокк. Судя по глазам и крику Берга тот, кто это сделал, вызывал у него, как минимум, страх, да и не видела я смысла в поимке меня головорезами с «Ангины».

А еще я отчетливо представляла у себя в голове тот образ – светящийся силуэт. Что это было? Привидение? Демон? Ничему не удивлюсь. И без сомнений: тогда Махаон, теперь мальчик – они были одержимы той тварью. В прошлое ее появление я чуть не умерла при нападении пиратов на пассажирский корабль. Цепочка «чистых случайностей» привела меня в Палаван к Бергу. Зачем? Какую цель преследует этот некто? Убить меня? Или же он направляет куда-то? А может?..

Ха-а-ах, если я буду об этом думать, точно поедет крыша.

Куда больше меня тревожило другое – боль в сердце, тугая, вызывающая неприятное онемение всей левой части тела. Что-то случилось дома. Или не там?.. Я понимала, что меня звали. Душа разрывалась на части, стремясь куда-то именно сейчас. Хотелось реветь, громко, безутешно, закатить истерику, словно маленький ребенок. Чудовищная тоска мучила меня изнутри, медленно губила, сдавливала грудь, мешая свободно дышать…

Попытавшись произвести глубокий вдох, пошевелилась и сразу услышала, как с царапающим звуком загремели цепи. Опять кандалы? Серьезно?! Пола я не чувствовала, это говорило о том, что в этот раз меня действительно подвесили. Руки пока болели не сильно, видимо, я недолго была без сознания… Но все равно! Это уже переходит все границы!

— Эй, — тихо окликнули меня откуда-то слева, заставив вздрогнуть всем телом. Это еще кто?

С усилием открыла глаза: безумно хотелось спать, тяжелые веки упорно падали вниз. Заставляя себя проснуться, качнулась на цепях в сторону позвавшего меня человека. Совсем близко, на расстоянии меньше метра, так же в подвешенном состоянии находилась женщина с безразличным ко всему взглядом. Эта черта привлекла мое внимание сразу. Пожилая пленница смирилась со своей участью, а по лицу тоненькой струйкой сочилась кровь откуда-то из руки, пересекая ее правый светло-голубого цвета глаз с суженным зрачком.

— Давно вы тут? — обратилась я к женщине сиплым голосом, и она как-то уж больно дружелюбно мне улыбнулась, вызывая бурю негодования в душе.

Ни дружелюбием своим, а самой улыбкой. В данном случае я не находила ни одной причины для подобной реакции на мой вопрос.

— Тоже сегодня отловили, немного раньше тебя, — ответила она совершенно спокойно.

Можно подумать, что все происходящее сейчас – норма! У нее с головой проблемы?!

— Отловили? — усомнившись, переспросила я, не совсем понимая значение, которое придавала она этому слову, и женщина снова улыбнулась.

— Ничего, провалы в памяти здесь не редкость, — произнесла пленница и кивнула мне за спину. Блин, ну почему именно туда?..

Нехотя да и с очевидными усилиями я качнулась на цепях, чувствуя нарастающую боль в запястьях, и тогда же увидела позади себя мужчину, тоже висевшего, как и мы. Но взгляд у него был безумный и неестественно веселый, а на губах играла глупая улыбка. И что она хочет? Почему я должна была на него посмотреть?..

Начиная раздражаться, снова крутнулась, чтобы повернуться к женщине.

— Что с ним? — спросила я, заранее зная ответ. Не сложно было догадаться, но не хотелось в это верить.

— Сошел с ума, — беззаботно усмехнулась та и уставилась взглядом куда-то в пол.

И ты, похоже, тоже.

Стараясь не обращать внимания на новых странных знакомых, на которых в Гвадааре мне везло, я осмотрела помещение, где мы находились: голые серые стены, вроде каменные, такие же пол и потолок, двери закрыты, и только одна лампочка в углу освещала нашу тесную комнату. Тюремная камера, наверное… Еще и холодно: руки, лицо, плечи – щипало от укусов здешней температуры. Десять раз пожалела, что не одела свою толстовку, а завязала на поясе. Взглянула ниже, проверяя на месте ли. Чуть обрадовалась: не лишили теплого одеяния. А вот сумка, подаренная мне библиотекарем-эраном, отсутствовала.

И почему же мне везет как утопленнику?! Что со мной не так?! Почему я здесь?!

— За что повязали? — очнулась вдруг женщина, разрезав тишину неожиданно звонким голосом.

Охотно посмотрела на нее и поймала на себе изучающий взгляд. Заинтересовалась мной или просто скучно?..

— Сама не знаю, — честно призналась я, стараясь не поддаваться панике. Да и не в курсе пока, кто меня скрутил.

— А я дэвэгера убила, — улыбнувшись, поведала она. Да так легко, будто ничего особенного. С гвадаарцами точно что-то не так. — Того самого, из-за которого четыре года назад повесили моего мужа.

Вообще зашибись… Еще и слово это!.. Кто-то похлеще оэнгеров? Берг сравнил меня с ними из-за маски. Кто это, интересно? Однако же ее откровение меня задело: вздрогнула от подобного заявления, только промолчала ― не нашла подходящих слов, да и не показалось мне, что ей они нужны. Посочувствовать, пожалеть? Она не была расстроена, скорее рада, что поквиталась.

— В один из праздников смерти он устроил драку на улице. Меня защищал, — прошептала преступница, снова оборвав зрительный контакт, и улыбка наконец исчезла с ее лица. — Дэвэге́ры взяли только его, меня не тронули, а на следующий день казнили. — Женщина смолкла, похоже, сморгнула слезы, легонько качнула головой. — Думала, смогу пережить, — надрывным голосом продолжила она, — но каждую секунду вынашивала план мести. А сегодня я свершила задуманное. Завтра на виселицу и к мужу, — на ее губах вновь заиграла эта блаженная улыбочка. Она запрокинула голову и посмотрела в потолок, словно на небо.

— Вас завтра казнят? — шока пока не было, ее слова я воспринимала как-то отстраненно, частично считая выдумкой. А женщина смерила меня удивленным взглядом.

— Тебя тоже, девочка, — в тон мне ответила собеседница, и по телу пробежал неприятный холодок.

Какого?.. Хах, что она несет? За что? Это… это… не может быть правдой!

— Ты, видимо, из очень далеких мест, — догадалась она, и я устало вздохнула. Достали уже с этим. — Каждый год в Палаване проводится несколько праздников. Один из них – праздник смерти, — решила просветить меня сокамерница. — За день до него ловят нарушителей порядка, а на следующий – казнят. Не обязательно вешают, могут и к лошадям привязать. Или еще что выдумать. Для каждого своё, — пожала она плечами с таким видом, будто это все совершенно нор-маль-но.

Да что за дебилизм?! Немудрено, что здесь каждый друг друга прирезать хочет! Небось еще и платят за поимку нарушителей! Вашу ж!.. А-а-а! Надо срочно отсюда выбираться, пока лошадьми не порвали!..

Приложив все силы, которые во мне остались, подтянулась на цепи, собираясь ее разорвать, если получится, но не успела.

— Касс? — раздался из-за двери взволнованный голос Берга, и я плавно распрямила руки. — Ты здесь?

— Да! — от радости прокричала это на всю камеру. Вот и все, никаких лошадей. Торчать ему буду по гроб жизни.

— Слушай, — начал он осторожно, — не вздумай выкинуть чего. У нас есть план. Думаю, получится.

А?.. Значит,  не свобода?

— Думаешь или получится? — ненамеренно, но все же со злостью в голосе спросила я, снова подтянулась и схватилась за металлический брус, к которому были прикованы цепи.

Хватило бы физических сил, потому что я не решалась использовать магию. Во-первых, не знала как; во-вторых, боялась последствий; в-третьих, холод высасывал из меня последнюю энергию.

— Не дави на меня, — недовольно шикнул Берг в ответ. — Я и так делаю всё, что могу. Даже с моими связями вытащить тебя сложно, но возможно. Только, прошу, веди себя тихо, — уже с мольбой проговорил он и лишь спустя долгие несколько секунд, не дождавшись моей реакции, коротко бросил: — Всё, увидимся. — И снова тишина.

Я резко распрямила руки, сжав зубы до боли в челюсти, и обвисла на цепях, которые, увы, не разорвались.

***

Гвадаар, г. Чаша жизни, дворец вершителя

Вальяжно развалившись в кресле, Свэнс пристально рассматривал молодого вершителя, ожидая, когда тот начнет разговор, хотя маг пришел к нему сам, без вызова. Он всегда так делал, иногда сидел по несколько часов, если Дэмиос успешно игнорировал его присутствие, и, бывало, уходил под звон тишины и шипение напряжения. Но в последнее время вершитель не тянул время, не желая подолгу лицезреть Свэнса рядом с собой.

― Я видел огонек и здесь, ― действительно первым заговорив, Дэмиос недовольно поморщился и нервно усмехнулся, пытаясь побороть свои эмоции. ― Мне теперь, что же, опасаться покушения?

― Они не сунутся к тебе сразу, ― пресек его веселье Свэнс равнодушным голосом, после чего расстроено вздохнул. Он не меньше самого вершителя устал от всего вокруг, теперь часто выглядел подавленным и мрачным. ― Но да, это Паулин. Он собирает своих людей.

В ответ на его слова в комнате снова воцарилась тишина, тугая, надоедающая и привычная при беседе Свэнса и Дэмиоса.

― Нечего сказать? ― поддел вершителя маг, не со злости, а стараясь хоть как-то разрядить обстановку, при этом, в общем-то, не понимая, зачем ему это надо.

― Боюсь услышать твое коронное: «я никогда не ошибаюсь», ― парировал тот, не собираясь более говорить с этим человеком.

Лучше бы он и вовсе не приходил, но так самому Свэнсу становилось чуть легче: Дэмиос был одним из немногих, кто знал всю правду.

― Ты извини, что все так, ― тихо произнес маг, проведя ладонью по лицу, словно стряхивая с себя мимолетное наваждение.

― Если ты спровоцировал Паулина, это не значит, что все выйдет по-твоему, ― все же высказался вершитель, однако и сам в это не верил. Свэнс и правда пока что ни разу не ошибался.

― Ну-ну, ― кивнул пару раз тот и, поднявшись, просто ушел сам не в силах продолжать этот ненужный разговор…

***

Гвадаар, город-остров Палаван

Я не спала. Совсем. Снотворное, вколотое мне дротиком, давно перестало действовать. Да и какой тут сон, если знаешь, что завтра, возможно, тебя убьют. Хотя нет, я всё там разнесу, если Берг ничего не предпримет раньше. Порву на части всех этих дэвэгеров! Как я поняла, те являлись представителями местной власти.

Да что за дурдом вообще?! Какие к лешему праздники?! Они же людей ради забавы гробят!

Сосед справа что-то пробормотал, снова начал пускать слюни, посмеиваться. Это реально пугало и раздражало не меньше, хотелось заткнуть его хоть чем-то, но на слова он не реагировал, совсем спятил. Сокамерница спала мирно, иногда улыбалась во сне. А я, кажется, начинала сходить с ума. Прислушивалась к двери, коридору за ней: время от времени там кто-то проходил, и я надеялась, что это мои друзья.

Вот и сейчас оттуда раздались звуки шагов и разговора, прямо за дверью. Кто-то из моих?.. Нет, точно нет, голоса не те. Осознание этого окончательно меня добило. Ну почему я не могу сама хоть что-нибудь сделать?!

М?.. К нам все-таки?..

В дверном замке приглушенно щёлкнуло, и в камеру, громко переговариваясь, ввалилось два человека в синей форме, как у оэнгеров, разве что у мужчины на левом рукаве красовалось изображение светло-зеленого растения с маленькими листочками, очень похожего на плющ, обвивший серебряный меч, а самое главное – на нем была маска. Белая с все тем же растением, она скрывала лишь часть лица, оставляя на свободе левый глаз и область вокруг него. У коллеги его – растрепанной женщины с ярким макияжем, которая немало выпила – хотя он держался на ногах крепче, чем она, тоже слегка шатался – на том же рукаве выделялся меч и щит. Получалось, что она – оэнгер, а вот он, судя по всему, именно дэвэгер. Знать бы еще, в чем различия, ну, кроме внешнего вида.

— Подъем! — гаркнула вдруг женщина каким-то нереально скрипучим голосом и довольно засмеялась.

Естественно моя сокамерница проснулась от ее вопля и, вздрогнув, загремела цепями. Я же благоразумно продолжила тихонько висеть, не подавая никаких признаков жизни и наблюдая за герами краем глаза. Радовало, что лампа в углу по большей части светила на мою сокамерницу и скрывала меня и того психа, что справа, в тени.

— О! — воскликнула оэнгерка, обрадовавшись. — Вот с неё мы и начнём. Давно хотела поквитаться! — На ее разукрашенном лице отразилась ярость, а мутные глаза прояснились, в них прямо блеснул опасный огонек. Дамочка по-садистски улыбнулась.

Какого черта здесь вообще происходит?..

Продолжая скалиться, она, уже не шатаясь, подошла к моей сокамернице и заглянула ей в глаза. Поквитаться, да? Наверное, за убитого дэвэгера. Самообладанию преступницы можно было только позавидовать, она не выразила в ответ ни капли агрессии, лишь посмотрела на ту с чудовищным равнодушием, как если бы на пол в этой камере. Подобное отношение к своей персоне подвыпившей дамочке явно не понравилось. С досадой цыкнув, она полезла рукой к себе под куртку и выудила оттуда… нож?

Я оцепенела, боясь пошевелиться. Мужик обошел мою сокамерницу сзади и обхватил руками чуть выше талии, вероятно, чтобы она не дергалась. Его напарница с все той же улыбкой на размалеванной роже повертела короткий ножик перед лицом жертвы, поблескивающий лезвием под светом лампы.

Твари, просто твари и всё. Сколько гнилых людей мне встретилось в этом мирке?! Из-за гражданской войны ли? Или натура у них такая?..

Оэнгерка медленно и аккуратно, со звуком разрываемых ниток стала вырезать кусок ткани в области живота моей сокамерницы.

Я не понимала, не видела во всем этом смысла. Убивать ее точно не стали бы, ведь она приготовлена для праздника. Тогда…

Также плавно и с выражением наслаждения, садистка провела кончиком лезвия по оголенному телу, оставив на коже длинную кровавую полосу. Сокамерница в ответ только покрепче стиснула зубы, собираясь молча терпеть все издевательства. Зато у меня все внутри закипало от гнева.

Мерзкие, склизкие выродки, гадкие душонки которых я с радостью и без зазрения совести сожгла бы до основания.

— Вот значит как, — расстроенно хмыкнула представительница власти, кровожаднее ухмыльнувшись. — Ничего, это только начало.

А затем, в следующее мгновение под моим ошарашенным взглядом короткое лезвие беспрепятственно вошло в тело жертвы. Этого моя сокамерница не выдержала и, хрипло закричав, задергалась в руках дэвэгера. Лишь тогда я наконец отмерла, частично пришла в себя или наоборот вышла.

Я не знала, что делать, как помочь, просто хотела оттащить эту гребаную садистку, чтобы она не нанесла еще один удар. Быстро подтянувшись на цепях, качнулась в сторону и закинула обе ноги ей на плечи, после чего, довольно резко перекрестив их, сжала шею ненавистного мне человека настолько сильно, насколько только могла. А мое сердце тем временем барабанило в груди, глуша и разгоняя адреналин по венам.

Захрипевшая оэнгерка, попытавшись меня скинуть, не удержалась на ногах, и уже обоих нас повело назад. В тот же миг моя правая рука, влажная от страха и волнения, соскользнула с цепи. Меня круто развернуло влево, причиняя адскую боль запястьям и плечам. Почти одновременно с этим под лязг цепей с замиранием сердца я услышала… хруст, и женщина подо мной, перестав сопротивляться, грузно повалилась на колени, придерживаемая моими ногами.

Я не хотела смотреть на затихшую даму, вообще боясь пошевелиться, словно, если дернусь, то случится нечто гораздо страшнее. Крепче ухватилась за цепи, но до сих пор легонько качало.

Дэвэгер, резко протрезвевший и осознавший, что случилось, настиг меня одним прыжком. Я успела заметить что-то в его руке, а потом, за приближением мужчины последовала дикая нестерпимая боль, снова лишившая меня сознания.

***

Зэндаар, село Балашки

Если кто и мог сделать для Евгении хоть что-то, то эти двое, сейчас продирающиеся сквозь прочные заросли и громко ругающиеся на выросшие где попало кусты и деревья.

Всего четыре месяца назад это место выглядело иначе. Сейчас же деревню было не узнать. После смерти Архелии она превратилась в копию Балашек из Гвадаара: покрытые зеленым слоем мха крыши, проросшие в домах деревья, выпавшие наружу стены... Сложно поверить, что недавно здесь кто-то жил. Разве что дом Архелии остался прежним и территория около замка, привыкшая к энергии другого мира, наполненной магическими свойствами. А все остальное претерпело серьезные изменения.

― Вот так рвануло, ― прокомментировал Михаил, выходя на пока что свободную дорогу и оглядываясь по сторонам. Да, поглазеть было на что, природа раскрасила деревню на свой вкус и цвет. ― Что тут вообще стряслось?

― На замок посмотри, ― холодно ответил ему Сергей Андреевич, потирая поцарапанную щеку: одно из деревьев за вторжение в деревню вмазало ему веткой пощечину.

― Воронки нет, ― пораженно прошептал Михаил, изучая взглядом спокойные облака.

Замок, многие годы пугавший местных своим зловещим видом, тоже преобразился: стал светлее, приветливее, да и холм, облюбованный им, покрылся ковром низенькой сочной травы, а над крышей больше не искрилось небо.

― Думаешь, ее все-таки забрали?

Вопрос Михаила остался без ответа. Даже если бы отец что-то и сказал, тот все равно не поверил бы. Решительно и быстро молодой человек рванул к замку, лихо перепрыгнул через обросшую мхом ограду и ломанулся в позеленевшую дверь. Увы, та не поддалась ни на уговоры, ни на толчок плечом, ни на удары ноги и кулаков.

― Черт! Черт! Черт!.. ― вскричал Михаил, продолжая таранить собою двери. ― Да какого черта?..

― Успокойся. ― Зря Сергей Андреевич это сказал, только вызвал новую волну гнева у сына.

― Успокоиться?! Ты в своем уме?! ― вконец взбесился тот, размахивая руками, но хотя бы отстав от двери. ― Как я могу успокоиться, когда какая-то тварь загребла ее туда?!

― И что же ты можешь?

Михаил не ответил, смерил отца озлобленным взглядом, нервно качнул головой и в последний раз с силой ударил кулаком в дверь.

― Не знаю, ― прошептал он погодя, упершись в нее лбом. ― Что-нибудь придумаю. Найду другой проход.

― Конечно, ― без раздумий согласился Сергей Андреевич, сдерживаясь от такой же реакции благодаря силе воли. ― Мы этим займемся…

Возникшее молчание не торопилась прерывать даже природа. Ни ветра, ни разговоров птиц, ни шума деревьев… Абсолютная тишина. Но, разрывая затянувшуюся паузу, где-то неподалеку сначала что-то шаркнуло, а затем, когда люди обратили внимание на покореженный дом неподалеку, кусок стены, державшийся на ветвях пробившего его дерева, окончательно свалился на землю.

― Вряд ли там кто-то есть, ― тихо проговорил Михаил, и отец кивнул, но все равно направился к дому, чтобы проверить. Сын естественно поспешил следом.

Стараясь не тревожить дерево, оба осторожно прошли внутрь, ступая по обломкам стен и потолка. Запах листвы с трудом перебивал вонь пыли и гари. И если первое не вызывало удивление, то второе…

― Вон там, ― указал Сергей Андреевич на покореженную кровать.

На ней лежало нечто черное в тлеющих одеждах и испускало этот тошнотворный запах. Судя по форме, оно когда-то было человеком, только лишилось многих частей тела. Вот что бывает, когда тело страдает от переизбытка энергии, да еще и чужой.

― Говорил я ей, чтоб уезжала, ― недовольно пробурчал мужчина, отворачиваясь от столь ужасной картины, и уже собрался уходить, как под ногой с сухим треском согнулась половица, поймав его кроссовок в плен.

Михаил только и успел, что дернуться, а отец, чтобы не упасть, схватился за ветку дерева и подтянулся на ней, тогда же где-то в пушистой кроне что-то зашелестело, с хрустом разломилось и рухнуло вниз, прямо на почерневшую старуху. В воздух мгновенно поднялось большое облако пыли и пепла, мешающее дышать.

― Идем отсюда, ― сквозь зубы и подпирающий кашель прошипел Сергей Андреевич и, потянув сына за руку, буквально выволок его прочь из этих руин под возмущенный шелест листвы.

Снаружи оба откашлялись и отряхнулись, хотя их одежда местами так и осталась пыльной.

― Надо искать другой путь, ― судорожно вздохнув, прошептал мужчина, глядя на кустистое дерево, выросшее в этом доме всего за несколько месяцев. ― Если он вообще существует, ― еще тише добавил он погодя.

Сын не расслышал последних слов, продолжая оплевываться и скидывать с волос пыльные облачка, поэтому, не разделяя пессимистического настроения отца, тяжело дыша, все же с мольбой спросил:

― Мы ведь поможем ей, да?

Сергей Андреевич был из тех людей, кто безобидной лжи всегда предпочитал самую жуткую правду, по этой же причине не хотел врать Михаилу и обманываться сам.

― Мы сделаем все, что в наших силах, ― последовал его честный ответ, ― но иногда не все зависит от нас. Остается надеяться, что с ней все в порядке…

***

Гвадаар, город-остров Палаван

Ненавидя себя и весь мир вокруг, продолжая бороться с недомоганием, я пыталась открыть глаза, посмотреть на того, кто так назойливо и приглушенно приказывал мне очнуться.

К таким пробуждениям начинаешь привыкать, если тебя будят так каждое утро. Когда же моя здешняя жизнь станет хоть немного спокойнее?..

— Подъём, я сказал! — услышала четче, и спустя короткое мгновение поток холодной воды окатил меня с головы до ног.

С сиплым всхлипом я дернулась и, открыв глаза, обняла себя за плечи. И так промерзла в этом «подвале», еще и водные процедуры устроили. Морж я им, что ли? Сволочи!

Мужик с ведром, тот самый дэвэгер в маске, что приходил с размалеванной садисткой, глядел на меня каким-то застывшим стеклянным глазом. Сжалась сильнее, боясь даже протереть мокрое замерзающее лицо, но он не двигался и продолжал молчать, нагнетая атмосферу.

Господи, капли воды сейчас прямо на лице в кубики льда превратятся! Плевать, хотя бы их смахну…

Окоченевшие пальцы не послушались, казалось, что они прилипли к моим плечам, которые я тоже не чувствовала. Глубоко вдохнула, ощущая неприятное давление в груди, и выдохнула облако пара, растворившееся в воздухе у самых ног дэвэгера.

Только теперь поняла, что намного ниже него, уставилась взглядом в пол, на котором сидела, ощутила спиной твердую каменную стену. Кандалы были все так же на руках. С удивлением посмотрела на потолок, игнорируя замершего неподалеку дэвэгера: металлическая балка, к которой меня приковывали ранее, выглядела совсем непригодной для той же операции. Что-то изрядно мощное расплавило ее в нескольких местах…

Цепи! Перевела внимание на свои кандалы – желтые. Все верно, теперь меня ограничили кронцем. О магии можно забыть. Со злостью взглянула на дэвэгера: были бы силы – расплавила бы его точно также.

Словно в попытке досадить мне еще больше, мужчина разжал пальцы, и ведро, разрывая тишину, загремело о каменный пол, болезненным звоном отозвавшись у меня в голове.

— Вставай, — сдержанно, сквозь зубы приказал дэвэгер.

Легко сказать, а вот сделать… Первая попытка успехом не увенчалась, я наклонилась вперед и кое-как перевалилась на колени прямо перед ним. Хорошо хоть он это никак не воспринял, продолжая сверлить ненавистным взглядом.

— Вставай, — все тем же тоном, но с чуть большим раздражением.

Его явно не стоило бесить.

Приложив неимоверные усилия, смогла наконец разогнуть руки, и только с помощью них присела на корточки. Еще немного помучилась, выпрямляясь рывками, как робот, но таки выполнила приказ.

— На выход, — тихо скомандовал дэвэгер, кивком указав на открытую дверь.

Смыться бы, но и метра пробежать не смогу. В этом был замысел властей, когда скидывали пленников в такую «яму»? Кстати, а где мои сокамерники? Их уже вывели?

При одной только мысли о той женщине, которую пырнули у меня на глазах, прибавилось злости и немного сил. Надеюсь, она жива.

Уже отчетливо понимая, что происходит, я поплелась в указанном направлении. Теперь холода почти не чувствовала, тело вообще отказывалось хоть как-то реагировать на происходящее со мной. По-прежнему сонное, ватное, нехотя отвечающее на мои волевые усилия. Приходилось буквально тянуть себя вдоль длинного мрачного коридора, слыша за спиной тихие шаги конвоира. Я не ощущала опасности, дэвэгер точно не собирался на меня нападать, но все равно было неуютно, мало ли что ему в голову взбредет.

Пройдя мимо очередных пустых камер с открытыми дверьми в конец коридора, я на мгновение замешкалась, смотря на длинную каменную лестницу, уходящую вверх, к светлому проему. Конвоир резко ускорил шаг и, не жалея сил, толкнул меня вперед. Повезло, что я успела поставить ногу на первую ступеньку и не въехала головой в следующие.

— Шагай! — скомандовал дэвэгер, пока не помогая мне в выполнении своего приказа.

Устало вздохнув и перетерпев взрыв эмоций, я действительно пошла вперед, ненарочито звучно ступая по коротким ступенькам.

Все словно по кругу, то же самое было и на «Ангине». И снова мне поможет Берг? С трудом в это верится…

Чем выше мы поднимались, тем громче был слышен монотонный шум, будто толпа ревела в предвкушении интересного зрелища. Скорее всего, я не ошибалась. Прищурившись, чтобы яркий дневной свет не ударил по глазам, осторожно шагнула на последнюю ступеньку, с тревогой в сердце дальше, к свету. Коленки затрусились, и неспроста: в мгновение ор восторженных людей усилился многократно, волнами энергии сбивая мое дыхание и не давая прийти в себя. Кто-то просто кричал, кто-то топал ногами, некоторые хлопали в ладоши – смех, вопли, гром барабанов, в которые били два здоровенных детины чуть впереди меня, прямо около подъема на широкий высокий помост, где ждала меня моя сокамерница, живая и все с такой же добродушной улыбкой.

Пытаясь глубоко вдохнуть, я остановилась, закрыла глаза. И что теперь? Надеяться на Берга? Может быть, глупо и наивно, но все-таки – пожалуйста…

Я не собиралась использовать свою силу и не мечтала о том, чтоб обойти сдерживающую магию кронцевых цепей, но, кажется, с помощью окружающего меня шума, я погрузилась куда-то вглубь своего сознания.

— Я же тебя просил! — услышала раздраженный голос Берга совсем рядом и, сразу же очень вовремя вернувшись в свое тело, успела восстановить равновесие.

Осмотрелась в поисках разбойника, однако не смогла выловить его в этой многоликой толпе, в которой нашла взглядом и парочку подражателей дэвэгеров. Вряд ли это были они сами, так как не вырядились в синюю форму. А вот возле помоста хватало разношерстных гер…

Ладно, значит, план «б»? Да уж, если бы он был, я ведь все равно ничего не придумала.

Бросила косой взгляд на свои желтые кандалы…

Можно пересилить их действие? Как это сделать намеренно?

Еще один толчок в спину, на сей раз легкий и все же вызвавший бурную реакцию довольных зрителей. Черт бы их всех побрал!

Лестница наверх, и вот я на помосте недалеко от своей сокамерницы.

Дух перехватило от открывшегося мне вида: та самая площадь, через которую мне приходилось не раз пробегать, теперь просто кишела жителями Палавана разных возрастов, полов и народов. Все возбужденные, радостные, безумные. Их было намного больше, чем когда меня продавали. Хотя, кажется, тогда мы находились где-то в стороне, поэтому только сейчас я заметила монумент справа от этого помоста: здоровенная гильотина высотой с кирпичные дома, черная и блестящая, с наточенным громадным лезвием, а близ нее поменьше размером стояла настоящая.

Я сглотнула, чувствуя, как по телу разливается холодная волна страха и перевела внимание на золотое пятно позади памятника.

С крыш всех домов, огородивших площадь, свисали огромные полотна ткани, изображавшие лишь две картинки, чередующиеся друг с другом. На темно-сером фоне ярко выделялся золотой щит с черными трещинами, отходящими от пролома в центре, из которого торчал не менее черный меч. Лишь сейчас, вспомнив флаг капитана Рокка и нашивки у гер, поняла, что это значит. Золотой щит, о котором пел Берг – это символ Братима, а черный меч, уверена, принадлежит Богу смерти.

Рядом с таким флагом всегда находился другой: на картине в ярком свете полной луны виднелся мощный черный дракон, от тела которого вились тонкие струи дыма. Прямые рога вдоль широкой шеи, едва различимые на фоне туловища, пылали таким же черным огнем. А красные глаза раскаленными углями светились в темноте.

Это подавляло, заставляло сходить с ума, вызывало приступы паники. Чтобы не видеть пугающую бестию, опустила взгляд, но снова нарвалась на маленькую гильотину, своим видом трепавшую нервы. А через пару метров от нее на возвышении, подобно нашему помосту, примостилась виселица. Здесь же, в трех метрах от меня и моей сокамерницы – над плахой с секирой наперевес палач в форме оэнгера. Внизу, поодаль от толпы – несколько лошадей и высокий столб, окруженный кучей соломы и дров.

Пытки на любой вкус, да?! Да чтоб этот мир!..

— Я София, — представилась мне сокамерница, разряжая обстановку и прерывая мои отчаянные мысли. — Не бойся, умирать не страшно, — снова ее фирменная улыбка, но в этот раз с грустью в глазах.

Не страшно? Что за бред она несет?!

— Вперед, — тихо и равнодушно произнес оэнгер, стоявший рядом с ней, и, взяв ее под локоть, повел к палачу.

Я замерла, не в силах пошевелиться. Страх парализовал каждую клеточку моего тела. Что могу сделать? Что должна? Могу ли я хоть что-нибудь?! И почему не в состоянии произнести и звука? Сдвинуться с места. Хотя бы на шаг. Ну же…

Тяжелая ладонь моего конвоира упала на плечо, заставив вздрогнуть и судорожно вдохнуть.

— Наслаждайся последними минутами своей жизни, — впервые за все время дэвэгер выразил что-то кроме ненависти. И даже наоборот: искреннее сочувствие, понимание.

Последними минутами?.. Да ни черта подобного!

Посмотрела на Софию с полной решимостью спасти и ее, и себя, но нарвалась на ее взгляд, кроткий, спокойный, осмысленный. Я притихла, не спуская с нее глаз. Почему она смирилась? Что мне?..

— Софи́я Од’ю́рэн Зерт, — громко и четко пронеслось над площадью сильным, властным мужским голосом, и толпа в тот же миг стихла, — обвиняется в совершении особо тяжкого преступления: убийства дэвэгера. — Снизу раздались какие-то уж больно искусственные пораженные вздохи. Да вам же плевать, что она сделала, лишь бы ее сейчас порешили! — Приговаривается в день бога смерти Рокка к смертной казни через лишение головы. ― Толпа взорвалась восторженными криками.

Как можно быть счастливыми от того, что скоро случится убийство человека? В голове не укладывалось все происходящее. Даже вчера в камере все казалось понарошку, вымышленным, ненастоящим, но теперь я понимала, насколько близко подошла к смерти.

К моему удивлению, страх, который продолжал расти, совсем не мешал мне здраво рассуждать и мыслить. Только бы найти решение. Не для этого я здесь, на этом помосте. Что я должна увидеть? Что я должна узнать? Почему я здесь, Рокк вас всех побери?!

— Ваше последнее желание? — раздалось откуда-то сверху.

И София снова улыбнулась мне. Еще живая. Живая…

Я должна сделать хоть что-нибудь!

Шаг в ее сторону под ее удивленным взглядом. Пальцы моего конвоира сильнее впились мне в плечо. И на секунду перед глазами все поплыло, в ушах скачками зашумели морские волны. Что это? Не могу даже дышать! Это… его сила? Он тоже маг?!

— Не дергайся, — шепнул дэвэгер мне на ухо. — Она приняла свою участь. Это ее право, не находишь?

Кто он? Что такое? Человек ли?..

Превозмогая боль в висках, смогла повернуть голову, посмотреть на него, в открытый глаз: пронзительный, карий, без мутной пелены. В него никто не вселялся, но сейчас я чувствовала, была уверена на сто процентов, что он обладает магической силой. Это отличие военного в маске и с плющом на рукаве?.. Но… что я могу против мага? И ведь София умудрилась такого завалить…

— Я не собираюсь тебе помогать, — рубанул он, выплюнул со злостью, — но и мешать не стану. Только тебе. Думай.

Его рука покинула мое плечо, но тело по-прежнему не слушалось.

Маг не станет мешать магу… Он дает мне шанс спастись?

Только София… Все, что я сумела сделать, это посмотреть на нее, в ее ясные голубые глаза. Она кивнула мне, и мягкий голос женщины, будто кем-то усиленный, разлетелся над площадью.

— Хочу, чтобы ты прожила еще много счастливых лет, — обратилась она ко мне, и толпа разочарованно загудела.

Что… происходит? Как я могла в это все ввязаться? Зачем?..

Софию толкнули к деревянному бревну. Она не сопротивлялась, добровольно положила голову на плаху, отбросив в сторону длинные желтые волосы.

— Думаю, — произнес голос сверху, разрезав снова возникшую тишину, — мы не в силах выполнить ваше желание.

Сердце стучало уже где-то в самой голове. Я отвернулась и закрыла глаза, тщетно надеясь, что все это страшный сон. А ненависть к себе продолжала расти. На что еще я буду так реагировать? Как долго буду убегать? Оставаться в стороне? Отвратно признавать, но страх за свою жизнь был сильнее всего. Сжатые кулаки, наклоненная голова… Жалкая. Жалкая! До чего же я жалкая! С хриплым стоном, сквозь стиснутые зубы… Лишь одна холодная слеза выбилась на правую щеку. Что со мной не так?!

Звонко, пульсом в моих висках, секира палача ударилась о дерево.

Публика разразилась радостными криками, а я, дыша скупыми, жадными глотками, боялась открыть глаза. Прежде я никогда не чувствовала подобного. Это не был ужас или паника, я просто знала, что меня могут убить, и отчаянно отмахивалась от этой мысли. Мне казалось, что я схожу с ума, что все нереально. Точнее, я хотела в это верить. На мгновение на моих губах появилась улыбка, только облик сокамерника-психа, возникший перед глазами, вернул рассудок.

В груди давило, кололо и мешало вдохнуть мое желание выжить. Я никому и ничего не должна. Пусть эгоистично. Пусть. Но самое важное – моя жизнь. Только моя.

Открыла глаза, все еще дрожа, но теперь смирившись со своим решением. Стараясь не смотреть на мертвое тело Софии, окинула взглядом пуще прежнего бушующую толпу: на соседний помост вели глупо улыбающегося мужчину. Похоже, ему было плевать на все происходящее. Он улетел мыслями куда-то в свой мир, намного прекраснее этого. Вот и славно, для него же лучше.

И вновь всё по-старому сценарию: имя, нарушение, наказание. Оказалось, этот человек съел собаку, причем живую, на глазах изумленной публики. Видимо, уже тогда он был не в себе.

Мужчину быстро подвели к виселице, затянули на шее петлю. Хотела отвернуться, но рука конвоира снова легла мне на плечо.

— Смотри, — холодно заявил он.

Дэвэгер не выглядел довольным, ему самому было противно происходящее. Тогда зачем? Напугать меня сильнее? Заставить понять, что все реально, что я следующая?

— Ваше последнее желание? — пронеслось над площадью… знакомым голосом.

Уверена, я слышала этот голос прежде. Где же? Вспоминай!..

Толпа снова затихла, ожидая слов смертника, но безумный преступник шире улыбнулся и показал всему народу язык. В тот же миг под его ногами открылся люк, человек резко нырнул вниз под восторженные крики зрителей, дернулся несколько раз в конвульсиях и, уже не улыбаясь, стал раскачиваться безжизненным телом.

Все по-настоящему. По-настоящему…

Весь мир расплывался перед глазами, тело дрожало, мысли вспышками проносились в голове. Кто тот человек, чей голос звучит над площадью? Вспоминай. Ну же!

Конвоир толкнул меня в плечо дальше, и моё сердце надрывно бухнуло в груди. Медленно переставляя тяжелые ноги, я подошла к палачу, тщетно роясь в уголках своей памяти. Оэнгер с секирой в руках скосил взгляд на обезглавленное тело Софии. Не стану смотреть. Не заставишь. Тот расстроено хмыкнул и указал свободной рукой наверх. Невольно подняла голову.

Всё плыло в каком-то кровавом тумане ужаса, даже солнце казалось черным. Почему это не сон?! Пусть все это прекратится, пожалуйста. Пожалуйста…

— Представься, чужестранка, — громыхнуло сверху, будто сам Рокк в посвященный ему праздник разговаривал со своими жертвами.

Кто он? Кто он? Кто?..

Безликий? Да, один из Безликих. Тот, что клянчил у меня и Свэнса деньги. Может ли быть, что Берг как-то подменил судью? Тогда что мне делать? Что я должна делать?!

— Ама… — не смогла выдавить больше и звука. В глотке пересохло, любая попытка что-то сказать раздирала воздухом горло. Но я должна представиться, верно? Я все равно не знаю, как вести себя дальше. Берг, черт возьми, где тебя носит! — Амакаши Мумб Юн! — прокричала я, что было сил, и тишина накрыла площадь. Даже невидимый представитель закона замолчал.

Стоило ли называть полное имя? Это город разбойников, которые не терпели вершителя. Они с еще большим удовольствием заживо сдерут с меня кожу.

— Обвиняется в совершении двух преступлений, — уже не таким сильным голосом проговорили сверху, — одно из которых является особо тяжким: зачин драки в общественном месте и убийство оэнгера. — Народ на площади воспринял это по-странному безрадостно. Похоже, мое имя многих испугало. Боятся проблем с Дэмиосом? — Приговаривается в день Бога Рокка к смертной казни через лишение всех конечностей.

А? Он серьезно?! Какого?.. Что я?.. Нет, не может быть…

Часть зрителей возликовала, услышав приговор, а я в паническом ужасе пыталась придумать, что же делать дальше, вылавливая глазами нужных мне людей. Нашла. Вот они. Совсем недалеко от помоста. Берг и Калибр смотрели на меня, немного растерянные, с револьверами в руках. Собираются устроить мне побег? Они хоть понимают, к чему может привести их акция протеста?! Их же рядом со мной поставят вот на этот помост!

— Ваше последнее желание? — спросил голос сверху, и я дернулась от неожиданности.

Что теперь? Что же?..

Глухой стук о дерево привлек мое внимание, рывком повернулась к своему конвоиру-магу. Тот спокойно поднял упавшую сумку и бросил на меня призывающий к действиям взгляд.

— Книга, — неуверенно произнесла я, не очень понимая, чего от меня ожидает дэвэгер. — Хочу прочесть одну страницу в моей любимой книге! — выпалила я громче.

Долгую мучительную минуту ничего не происходило. Разрешают ли подобное? Дадут ли мне это сделать? Тут ведь все в курсе, что я маг, что не попросила бы обычную книгу. Но, если я не ошиблась, и со мной говорил тот разбойник из Безликих, были все шансы на исключение из правил. Тем более что меня обвязали кронцем.

— Где ее найти? — наконец, последовал вопрос от судьи.

Отлично. Я права, только что это дает? Что мне прочесть? Какое заклинание?..

— Подайте мне сумку, что отобрали у здания библиотеки, — громко ответила я, ухватившись за тонкую нить Ариадны, способную вывести меня из этого лабиринта ужаса.

Дэвэгер, не дожидаясь разрешения с «небес», медленным шагом приблизился ко мне и сунул в руки сумку. Так просто? Или здесь многие куплены Бергом? Поторопиться бы, пока реальное начальство не стало рубить своим подчиненным головы, а уж мне и подавно.

Быстро и неуклюже нацепила сумку себе на шею, запутавшись в своих цепях, кое-как выудила томик под названием: «Тайны эранских шаманов».

Хорошо, а теперь-то что? Какое заклинание?!

Повинуясь чьей-то неведомой силе, книга сама открылась на пятьдесят третьей странице. Только краем глаза увидела светлое пятно, пролетевшее перед глазами. Тот самый дух?..

Заозиралась по сторонам в поисках незваного помощника. Следует ли ему довериться? Но нарвалась на взгляд Берга, почти кричащий: «Поторопись!».

Уткнулась в книгу: стихи под названием «Молитва Либерии», заклинание, которое даст мне неизвестно что.

Ничего-ничего, просто прочту, надеясь на лучшее. Фу-у-ух…

— Взываю к тебе я, богиня ветров,

Желая свободы от тесного плена,

Пусть воздух крылатый для многих суров,

Разрушить поможет и камень, и стены.

Мой голос сорвался. Всего четыре строчки, произнесенные вслух, выпили из меня слишком много сил, кронцевые цепи снова начали нагреваться, обжигая запястья.

Господи, помоги мне…

— Сейчас пред тобою лишь крохотный маг,

Способный просить о свершении чуда.

Яви же ты силу, рассей этот мрак,

Пусть крылья могучие светом пребудут.

Удар пришелся по плечам, сильный и тяжелый. Качнувшись, с трудом удержалась на ногах, слыша нарастающий звон отовсюду.

Вот и все, не лошадьми порвут, так сама загнусь прямо здесь.

И почему ничего не происходит?!

С психом сминая страницы, впихнула незакрытую книгу в сумку.

Чтоб ты сдох, ублюдок! Найду и распылю на частицы света!

— И что теперь? — вдруг спросил голос сверху, начиная беспокоиться. А я-то по чем знаю?! — Тогда… Что за?.. — он с испугом прервался и замолчал, а на помост упали первые большие капли воды.

Я с опаской посмотрела на небо, быстро затягиваемое черными тучами. Почти одновременно с этим сверкнула длинная широкая молния, заставившая меня вздрогнуть и на мгновение зажмуриться от страха, а спустя секунду разразился взрывом гром, от которого сотряслась земля. Резкий сильный порыв ветра чуть не сбил меня с помоста, тут же хлестнул по телу литрами острой холодной воды.

Этот дождь спустился слишком неожиданно и яростно, заставляя людей в панике разбегаться. Он был ненастоящим, это я его вызвала. Я!..

Улыбаясь от счастья,  пребывая в каком-то безумии, закрыла лицо руками, начиная поддаваться истерике. Кажется, из глаз потекли слезы…

Спасибо… спасибо…

В тот же момент я услышала конское ржание, мощное и сильное, где-то совсем рядом.

Убрала ладони, всмотрелась в темное небо...

Белые крылья на его фоне выглядели поистине громадными и впечатляющими.

— Махаон?.. — не веря своим глазам, прошептала я, держась на ногах из последних сил.

Откат после прочтения заклинания не заставил себя ждать. Усталость наваливалась дождем, впитывалась в одежду, кожу, иглами во все тело.

Прекрасный белый пегас пронесся над толпой, все еще с криками носящейся под ливнем, и я едва успела перекинуть цепь через голову моей спасительницы. Ветер со звоном загудел в голове, подталкивая в спину, буквально заставил приникнуть к лошади сильнее.

А Махаон, разгоняя огромными крыльями воздух, быстро уходила в небо, оставляя внизу площадь вместе с кровожадными жителями Палавана и моими друзьями, так и не сдвинувшимися с места…

***

Гвадаар, г. Либерия - южная столица Иллии

Более тысячи лет назад Либерия – Свободный Ветер – дочь великого Братима – выстроила удивительный город на юге страны прямо посреди леса Вечных дождей.

Даже после смерти самой госпожи чудеса здешней природы продолжали поражать. Непрекращавшиеся дожди образовали у высоких стен крепости, которой был окружен город, глубокую чистую реку. Чтобы добраться до ворот, приходилось плыть сквозь лес на низеньких лодках, затем через крепость к городу, выросшему на высоких холмах. А все еще неутихающий ветер кружил над крепостью, создавая волны и разнося дожди по ближайшим лесам. Лишь благодаря расположившемуся рядом морю, впадающему в океан, Либерия избегала затопления. Но именно такие причуды погоды позволяли городу жить спокойно и не остерегаться нападения извне. Силу богини ветра было не́кому сломить.

Но всему своя цена. За беззаботную жизнь однажды приходится заплатить.

Неживые, хоть и продолжающие служить солдаты Ирдинга шли по дну, в то время как сам хозяин вместе со своим помощником стоял на верхушке одного из высоких деревьев и смотрел вдаль на крепостные стены.

― Начнем? ― с улыбкой поинтересовался Лидэн, встряхнув головой. Капли дождя приносило и к ним.

― Да. Пора, ― наконец решился Ирдинг, понимая, что теперь назад пути не будет. Но он не собирался отступать.

И эран и человек шагнули вниз. Кроны деревьев, шумя листвой, раздвинулись в стороны, пропуская незваных гостей. Если Лидэн умел поднимать себя и кого-то еще, управляя разницей в температуре воздуха или же используя левитацию, то Ирдинг по праву принадлежал к магам стихии ветра.

Не столкнулись они и с водой: возникшая под ними достигающая земли воронка спокойно приняла обоих в свое воздушное пространство, скрывая от расслабленных охранников на стенах и самой погоды.

Ветер, все это время оберегавший город от войны, теперь ее же сюда и принес…

Спасибо, что стали частью этой истории.