Первая неделя сентября – самое медленное время года. Пляжи переполнены. Авиабилеты нарасхват. Деятельность госучреждений замирает. Большой бизнес и фондовый рынок впадают в спячку.

В конторах и на предприятиях в связи с отпусками острая нехватка персонала, и работа движется еле-еле – лишь бы дотянуть до Дня труда. Новые проекты не запускаются. Остальные дела откладываются на после праздника.

Ловя последние дни уходящего лета, Америка пребывает в состоянии блаженном и расслабленном – и в это время наиболее уязвима.

В то время как три человека, составлявшие мозг и плоть секретного агентства под названием КЮРЕ, спали тревожным сном, произошли четыре на первый взгляд ничем не связанных между собой события.

Из расположенного в Джорджтауне, что на острове Большой Кайман, банка «Гранд Кайман траст» начался стремительный отток средств. Хранилище по-прежнему оставалось закрытым, к снабженным часовым механизмом замкам никто не прикасался. Больше того, клерки, работавшие в ночную смену, продолжали спокойно работать, регистрируя на компьютерах последние сделки, и ни сном ни духом не подозревали о неумолимо надвигавшейся на них незримой катастрофе, в результате которой всем им суждено оказаться на улице.

На одном из активных компьютерных файлов базы данных Налогового управления США в Арлингтоне, штат Виргиния, загорелся красный сигнальный флажок. Это не было делом рук человеческих. Флажок появился как-то сам по себе.

Примерно в это же время некий инспектор из компании «Консолидейтед Эдисон» выписал безобидный наряд, в соответствии с которым бригаде рабочих надлежало подключить одно из расположенных в Гарлеме административных зданий к принадлежавшей «Кон. Эд.» и давно простаивавшей газовой линии. Инспектор предварительно связался с муниципальными службами, где его заверили, что земляные работы в том районе не угрожают телефонному и электрокабелю.

А на фрегате «Са-И-Гу» из состава ВМС Корейской Народно-Демократической Республики, бороздившем воды Желтого моря, раздался звонок.

Когда зазвонил телефон, капитан Йоканг Сако крепко спал. Его портативный спутниковый телефон, контрабандно привезенный кузеном Юном из Японии, куда он регулярно ходил на лайнере «Манконбонг», был незаменимой вещью „особенно во время дежурства. С его помощью можно было связаться с абонентом, находящимся практически в любом уголке земного шара, не опасаясь того, что разговор будет перехвачен вышестоящими службами.

Капитан Йоканг взял трубку:

– Да?

Густой бархатный голос на безупречном корейском ответил:

– Капитан Йоканг, у меня к вам деловое предложение.

– Кто говорит?

– Тот, кто хочет предложить вам столько золота, сколько в состоянии перетащить ваша команда.

– Золото? Какое?

– Разве это имеет значение?

– Имеет, если некто желает им поделиться.

– Разумеется, я хотел бы кое-что получить в обмен на эту информацию, – спокойно произнес уверенный голос.

– Хм. Что я могу – простой капитан ВМС Северной Кореи – предложить вам в обмен за золото?

– Половину золота.

– Половину?

– Я сообщаю вам, где находится золото, и вы его забираете. После этого связываетесь со мной, и я говорю, куда переправить половину. Остальное ваше.

– А, так вы меня хотите надуть?!

– Ничего подобного. Я продаю информацию, вы продаете грубую силу, которая необходима, чтобы заполучить груз.

– Но рискую-то я один.

– И получаете половину.

– Сколько там золота?

– На пять миллионов долларов. В слитках.

Капитан Йоканг задумчиво хмыкнул:

– Пожалуй, хватит, чтобы заставить команду держать язык за зубами.

– И еще. Вовсе не обязательно ставить об этом в известность ваше начальство.

– Если это не связано с большим риском, я согласен, – отозвался капитан Йоканг.

– Американская подводная лодка с грузом золота на борту держит курс к побережью Западно-Корейского залива.

– Я не могу отдавать приказы американской подлодке!

– Можете, если она незаконно находится в территориальных водах Северной Кореи.

– Зачем они это делают?

– Этого вам лучше не знать.

– Лучше или безопаснее?

– И то, и другое.

– Понял. Тогда скажите, где можно ее обнаружить.

Неизвестный ровным голосом выложил ему все: курс, скорость и точные координаты места всплытия «Арлекина».

Записав координаты, капитан Йоканг уткнулся в карту. Место предполагаемого всплытия лодки прилегало к одной из наиболее развитых зон Северной Кореи, где сосредоточены сталелитейные производства, угольные шахты и рисовые плантации. Однако на каменистом берегу, кроме нескольких рыбацких деревушек, не было ничего заслуживающего внимания.

Йоканг заметил широкую, трехполосную автостраду, которая начиналась в столице страны Пхеньяне и обрывалась у западного побережья, доходя до самой кромки воды. На первый взгляд в этом шоссе не было никакой надобности. Там, где оно кончалось, судя по карте, лежала голая, пустынная местность. Очевидно, это была одна из экстравагантных выходок Великого Кормчего. Жителям Северной Кореи запрещалось владеть автотранспортом, тем не менее политическое руководство чрезвычайно гордилось развитой системой автомобильных дорог в стране.

Получив всю необходимую информацию, чтобы сделаться сказочно богатым, капитан Йоканг счел благоразумным осведомиться:

– А кто вы такой, товарищ?

– Зовите меня просто Товарищ.

* * *

Уже смеркалось, когда капитан Джон Пол Сибрук услышал по интеркому голос старшего помощника:

– Капитан, мы приближаемся.

– Иду, – отозвался Сибрук, спешно дожевывая остатки ужина. Сунув ноги в башмаки, он вышел из каюты и мимо сновавших взад-вперед матросов направился в рубку. Подводная лодка ВМФ США «Арлекин» находилась в водах Западно-Корейского залива.

В руке капитан Сибрук сжимал запечатанный конверт. На ходу разорвав его, он извлек лист бумаги.

Приказ был кратким: найти конкретное место, доставить туда на надувных плотах груз и оставить его на берегу.

Под приказом стояла лаконичная подпись: «Адмирал Смит».

Сибрук ни разу не слышал об адмирале Смите. Впрочем, в ВМФ США было полно адмиралов. Наверняка хватало и Смитов. Единственное, чего Сибрук не мог взять в толк, так это почему сей пресловутый адмирал не потрудился указать свое имя или хотя бы инициалы.

Сибрук не ожидал, что задание окажется таким пустяковым. Если повезет, они всплывут в полной темноте, сделают свое дело и исчезнут в Желтом море прежде, чем их засекут северокорейские сторожевые катера.

– Все готово, сэр, – доложил старпом, как только Сибрук появился на мостике. «Арлекин» шел на перископной глубине, сам прибор пока находился в шахте.

Сибрук приказал его поднять.

В следующее мгновение перископ был перед ним. Взявшись за ручки, капитан приник к окулярам. Перископ послушно вращался по мере того, как Сибрук менял положение.

Его взору открылась черная гладь воды, на которую луна отбрасывала желтоватые отблески. Сибрук искал условленное место на берегу, отмеченное в приказе как «Рога Гостеприимства». Никакого описания этого места не прилагалось. Видимо, каким бы оно ни было, его невозможно было не узнать – даже в условиях непроглядной тьмы корейской ночи.

При одной мысли о том, где они находятся, по спине капитана Сибрука мурашки побежали. Северная Корея оставалась практически единственным на земном шаре оплотом коммунизма, зловещим, оторванным от всего остального мира. Отдалившись от Москвы и Пекина, Пхеньян оказался в полной изоляции. Ким Ир Сен доживал последние дни, и его сыну Ким Чен Иру не терпелось взять бразды правления в свои руки.

Если Ким Ир Сен был просто деспотом, то Ким Чен Ир, одержимый манией величия, вынашивал такие планы, которые его отцу и не снились.

Упорно ходили слухи о том, будто страна охвачена голодными бунтами и восстаниями. На всем протяжении демаркационной линии, разделявшей Северную и Южную Корею, было неспокойно. Разведка доносила, что после смерти старого Кима его сын может попытаться захватить Южную Корею. Единственным шансом Ким Чен Ира удержаться у власти в раздираемой кризисом стране было ввергнуть ее в тотальную войну.

Не самое удачное время для морских прогулок по Западно-Корейскому заливу, мрачно подумал Сибрук. Не хватало только попасть в плен к северокорейцам.

Однако командование ВМФ США наверняка имело веские причины, чтобы направить «Арлекина» в чужие территориальные воды, и наверняка взвесило все за и против. Ведь еще свежа была память об инциденте с «Пуэбло». По крайней мере Сибрук надеялся, что адмирал Смит не забыл об этом.

Они шли параллельно береговой линии. Капитан пристально вглядывался в залитую лунным светом полоску земли, напоминавшей неприветливый марсианский пейзаж. Пустынный каменистый берег. Не было видно даже морских чаек. Это означало, что в этих местах нет рыбы.

Наконец он увидел то, что искал. Две одинаковые, точно близнецы, каменные скалы возвышались по краям небольшой отмели. Если расположить их поближе, они образовали бы естественную арку. Но они стояли довольно далеко друг от друга, похожие на рога некоего доисторического монстра.

Рога Гостеприимства.

– Вахтенный, приготовиться к всплытию, – рявкнул Сибрук, стискивая ладонями рукоятки перископа.

– Есть, сэр.

Команду продублировали по оперативной связи, и в следующее мгновение рубка погрузилась в кромешную темноту. Лишь тусклые лампочки контрольных индикаторов время от времени выхватывали из тьмы напряженные лица моряков.

– Продуть балласт.

– Есть продуть балласт.

В балластные отсеки под давлением устремился воздух. Субмарина начала всплывать; ее титановый корпус натужно вздрагивал.

– Вижу неизвестный объект, сэр! – раздался звонкий голос. – Курс ноль пятьдесят шесть.

– Отставить всплытие! – скомандовал Сибрук и приник к окулярам перископа.

Им наперерез двигался какой-то крупный объект.

– Корабль, сэр.

– Похоже на сторожевой катер или что-то в этом роде, – сквозь зубы процедил капитан.

Все стало окончательно ясно, когда лодку вдруг тряхнуло и она дала резкий крен. Кого-то сбило с ног, кто-то хватался за поручни, пытаясь сохранить равновесие.

– Глубинная бомба! – заорал Сибрук. – Погружаемся, черт побери! Экстренное погружение!

– Погружение! Погружение!

Однако при глубине менее ста пятидесяти футов это было практически невозможно. К тому же дно покрывали огромные валуны и песчаные банки. Укрыться было негде, и все отлично это понимали.

Где-то в районе кормы снова рвануло. «Арлекин» встал на дыбы, словно ужаленная осой лошадь. Затрещала обшивка. Изо всех отсеков докладывали о повреждениях. Лампочки мигнули и потухли; снова они зажглись лишь после того, как Сибрук приказал запустить резервные генераторы. Гребные винты заклинило.

Находившиеся на мостике, затаив дыхание, с надеждой смотрели на вахтенного у сонара.

– Капитан, он приближается, – доложил тот.

Тем временем неизвестный корабль описал дугу и теперь находился почти над ними.

– Похоже, нам крышка, – прошептал Сибрук. Корабль сбросил ход.

– Кажется, они хотят врезать нам еще раз, – пробормотал старший помощник.

Капитан Сибрук с мертвенно-бледным лицом следил за зеленой точкой на экране сонара. У него был выбор – попытаться уйти, рискуя быть потопленным корейцами, либо всплыть и сдаться. Ни первое, ни второе оптимизма в него не вселяло.

В приказе не содержалось никаких инструкций на этот счет. Ему вдруг показалось это странным. В штабе словно исключалась сама вероятность возникновения подобной ситуации.

– Всплываем, – прорычал он.

Команда была выполнена быстро и четко. Субмарина с глухим стоном продолжила прерванное всплытие; в нескольких отсеках у нее образовались течи. Вот лодка вынырнула на поверхность, и с покатых боков корпуса низверглись каскады воды.

– Раздраить люки, – приказал Сибрук. – Спаркс, радируйте на берег, что нас атаковал северокорейский боевой корабль, и нам пришлось всплыть, чтобы выслушать их условия. Старпом, со мной.

Старший помощник проследовал за капитаном Джоном Полом Сибруком к главному люку. По пути оба надели штормовки.

– Может, блефануть? – спросил старший помощник и нервически засмеялся.

– Не стоит рассчитывать на чудо, – отрезал Сибрук.

Сквозь люк они выбрались на скользкую палубу.

* * *

Это был фрегат класса «Наджин». Сибрук узнал его. Громоздкий и неповоротливый, он напоминал сторожевой корабль устаревшего класса «Кола», прежде стоявший на вооружении флота бывшего СССР.

Тьму прорезал луч прожектора, на мгновение ослепив Сибрука и его старпома. Голос, многократно усиленный мегафоном, объявил:

– На борту «Арлекина», это фрегат «Са-И-Гу» ВМФ Корейской Народно-Демократической Республики. Предлагаю вам сдаться.

– Они знают, кто мы! – изумленно произнес старший помощник.

Сибрук решил взять корейцев «на пушку».

– По какому праву вы атакуете подводную лодку ВМФ США в открытых водах? – прокричал он в мегафон.

– Немедленно сдавайтесь! Вам понятно?

– Кэп, он не шутит, – удрученно пробормотал старпом.

– Мы не оказываем вам сопротивления, – ответил Сибрук.

На воду были спущены шлюпки; капитану и старпому не оставалось ничего другого, как стиснуть зубы и ждать.

К «Арлекину» пришвартовалась первая шлюпка, и из нее высыпали плосколицые корейские матросы, взяв под контроль верхнюю палубу и башню. На второй шлюпке находился капитан «Са-И-Гу», коротышка, толстый, как борец сумо, с чересчур круглыми для корейца глазами.

– Я капитан Йоканг Сако, – объявил он. – Капитан Джон Пол Сибрук?

Сибрук постарался не выдать своего удивления осведомленностью корейца.

– Все, что имею право сообщить вам, – это свое имя, ранг и личный номер.

– Это мне и без вас известно, – процедил капитан Йоканг. – Не будем терять время, уладим все как можно скорее.

– Чего вы хотите?

– Ваш груз, капитан.

Сибрук удивленно переглянулся со старшим помощником. «Нас подставили», – красноречивее любых слов говорили их взгляды.

– Это все? – стараясь сохранять хладнокровие, осведомился капитан.

– Как только груз будет у нас, вы нам больше не нужны.

– Не нравится мне все это, капитан, – вполголоса произнес старпом.

– Может, он не нарочно, – отозвался Сибрук, которому все еще хотелось надеяться на лучшее.

– Вы добровольно сдадите судно, или нам применить силу? – рявкнул Йоканг.

– Если вы гарантируете безопасность моей команде... – От смешанного чувства стыда, обиды, отчаяния у капитана Сибрука кровь стучала в висках. На его памяти еще ни один командир подводной лодки не сдавался на милость противника. На карьере можно было ставить крест. Оставалось лишь одно – постараться спасти команду.

* * *

Корейцы с суровыми лицами и карабинами наперевес быстро установили контроль на субмарине. Не было произведено ни единого выстрела. Не было сказано ни единого грубого слова. Все было выполнено профессионально, четко и цивилизованно. Казалось, ни та, ни другая сторона не желают дальнейшей эскалации конфликта.

Сибрук провел северокорейского капитана к оружейному отсеку и открыл его. Сам он не имел ни малейшего представления относительно характера своего груза. В Сан-Диего, наблюдая за тем, как в оружейные отсеки на лебедках грузят тяжелые ящики, он решил, что это либо тяжелое машинное оборудование, либо оружие.

Однако, когда северокорейский капитан подошел к одному из ящиков и вскрыл его с помощью оказавшейся под рукой фомки, выяснилось, что Джон Пол заблуждался.

Ящик был довольно крепкий, и корейцу пришлось изрядно попотеть, прежде чем заскрипели гвозди и посыпались щепки от выдираемых досок.

– Золото?! – изумленно промолвил Сибрук, когда из ящика вывалилось несколько сверкающих слитков.

Кореец обернулся; на лице его отразилось недоумение.

– Так вы ничего не знали?

– Нет.

– Но знали хотя бы, куда следует доставить этот груз?

– Нет.

– Лжете!

– Мне было приказано оставить груз на берегу и уйти. Нас никто не должен был встречать.

Кореец вперился в Сибрука подозрительным взглядом, но, очевидно, решил, что тот не врет, хотя это и не укладывалось в голове.

К капитану Йокангу подошел матрос и прошептал ему что-то на ухо. Капитан нахмурился.

– Синанджу? – удивленно произнес он.

Тот отрывисто кивнул.

Йоканг посмотрел на капитана Сибрука и спросил:

– Вы что-нибудь слышали о Синанджу? Это рыбацкая деревушка неподалеку отсюда.

– Нет.

– Никогда?

– Никогда.

Йоканг подошел к нему вплотную и заглянул в глаза:

– Даю вам слово офицера, что, если это золото предназначалось Синанджу, я не трону его и вы сможете спокойно довести вашу миссию до конца.

Капитан Сибрук опешил. Какое нелепое предложение! Даже если этот тип и имел какое-то влияние, он уже наверняка радировал наверх о том, что захватил американскую подводную лодку, вторгшуюся в воды Северной Кореи. При той строгой иерархии, которая существовала в северокорейской армии, он ни за что не стал бы атаковать «Арлекина», не получив соответствующего приказа. Что-то тут было не так.

– Мне очень жаль, но я никогда не слышал о Синанджу, – честно признался Сибрук.

– Да этого не может быть, – пробормотал капитан Йоканг, потирая ладонью массивный подбородок. – Синанджу никогда бы не стала работать на Америку, даже если бы в Америке знали о Синанджу. Я, собственно, знал, что Синанджу здесь ни при чем, но должен был удостовериться.

С этими словами капитан Йоканг извлек из кобуры револьвер.

– Видите ли, если бы золото действительно принадлежало Синанджу, – продолжал он, поднимая револьвер, – то мне было бы лучше пустить себе пулю в лоб, чем вызвать гнев Великого мастера.

Капитан Джон Пол Сибрук успел подумать только, что это, должно быть, какой-нибудь местный князек. В следующее мгновение он увидел направленное на него дуло и услышал щелчок взводимого курка.

– Спасибо за откровенность, болван.

«Он не посмеет выстрелить в меня», – промелькнуло в голове капитана, и в ту же секунду дуло полыхнуло огнем, затем еще и еще раз, и по груди Сибрука растеклось кровавое пятно.

Бросив американца истекать кровью, корейцы перегрузили ящики на фрегат «Са-И-Гу».

Капитан был еще жив, когда корейцы задраили все люки, оставив команде надежду на то, что они все же вернутся на родину.

Однако не успели моряки с «Арлекина» обрадоваться, как разом рванули несколько пластиковых бомб, прикрепленных к наиболее уязвимым местам вдоль корпуса субмарины.

В отсеки хлынула вода Желтого моря – холодная и черная. В эти последние секунды перед смертью капитан Джон Пол Сибрук напился вволю. Мысли его были горькие, как полынь.

«Не надо было мне говорить правду, не надо было мне говорить правду...» – с ритмичностью заезженной пластинки твердил он про себя.

Когда лодка легла на каменистое морское дно, капитан Сибрук был уже мертв.