09 часов 46 минут Саша приехал на четверть часа раньше. Вскочил он в шесть, без каких-то копеек, отутюжил стрелки на брюках, достал из шкафа белую рубашку, подаренную, кстати, Таней, – укол совести, – и пошел в ванную. Принял душ, соскреб «жиллеттовским» станком вчерашнюю щетину со щек, тщательно уложил волосы. Оделся и попил кофе, каждую минуту поглядывая на часы. Словом, вел себя, по выражению друга Кости, как полный кретин. Или как обычный влюбленный. По дороге у метро купил букет роз, а без четырнадцати десять уже стоял на платформе станции «Тверская», точнехонько в центре зала. Саша нервно прохаживался между подковообразными переходами и каждые двадцать секунд посматривал на часы. Без семи он почему-то решил, что Юля не придет. Без трех впал в отчаяние. Без двух Саша поверил окончательно – не придет. Не может быть все хорошо. И познакомился, и свидание назначил, да еще чтобы и пришла она. Нет, это было бы слишком уж большим везением. Что-нибудь обязательно случится. Заболеет кто-то из родственников. Или она сама заболеет. Или автобус сломается, или пожар, или наводнение, или землетрясение. Без одной минуты десять Сашино отчаяние плавно эволюционировало в черную жуткую меланхолию. Он был готов швырнуть букет в урну и уйти, опустив голову и несчастно ссутулив плечи. Без сорока двух секунд появилась она. И это было похоже на чудо. Головы всех мужчин повернулись дружно, как стрелки компасов. Единственная присутствующая женщина бросила в сторону Юли злобно-завистливый взгляд. А Саша застыл, словно вкопанный. Он отчего-то ощутил себя сельским дурачком, вломившимся в не чищенных после коровника сапогах на банкет.

– Здравствуйте, Просто Саша, – сказала девушка и протянула для пожатия узкую красивую ладошку.

– Здравствуйте, Юля. – Он ухватился за ее пальцы, тряхнул их и смутился. Протянул букет: – Это вам. Она поднесла цветы к лицу.

– Спасибо. Очень красивый букет.

– Мужик, тебе повезло, – заметил какой-то молодой плечистый парень, проходя мимо.

– А? – Саша повернул голову. – Да, спасибо. Юля засмеялась.

– Пойдемте, – предложила она. – Профессор не любит, когда опаздывают. Он очень импульсивный и вспыльчивый человек. Но прекрасный историк.

– Да-да, – торопливо замотал головой Саша. Правильно говорил Костя: более глупым он не чувствовал себя еще ни разу в жизни. – Пойдемте, конечно. Юля легко и очень естественно взяла его под руку, – Саша судорожно сглотнул, – и они пошли к эскалатору.

– Я вчера просматривала Ветхий Завет, – сказала девушка, пока чудо-лесенка несла их к дневному свету. – Очень интересная с точки зрения истории книга. Конечно, если оставить в стороне религиозный аспект.

– Пожалуй, – пробормотал Саша. – Царь Дэефет… Особенно любопытный персонаж.

– Любопытен сам путь становления иегудейского народа. Посмотрите, всего за несколько веков горстка кочевников сумела утвердиться в Палестине, подчинив себе большую ее часть.

– Пожалуй, – снова выдавил Саша. Ничего умнее он придумать не смог. Так они и разговаривали: Юля произносила фразу, а Саша глупо кивал и мямлил очередное «пожалуй». Хотя менял интонации и тембр голоса. Эскалатор вынес их в подземный переход. Они прошли вдоль яркого ряда палаток и поднялись на улицу у «Армении». Через минуту Юля звонила в профессорскую дверь. Профессор оказался круглолицым, румяным, больше напоминавшим кота Матроскина, нежели ученого мужа. Был он действительно импульсивен, двигался быстро и резко, отчего аккуратно зачесанные назад седые волосы то и дело падали на лоб. Распахнув дверь, он отстранился и окинул Сашу подозрительным взглядом. С ног до головы. Пробормотав: «Слава Богу, он не производит впечатления невежды», сделал приглашающий жест рукой, поинтересовался:

– Так вы, стало быть, и есть Юлечкин психиатр? Польщен. – И под неуверенное Сашино: «Видите ли…», добавил: – Что же вы стоите, молодые люди? Входите, входите. Обувь можно не снимать. – И тут же канул куда-то в лабиринт комнат. Юля, а следом и Саша, шагнули в квартиру. Стоило им закрыть входную дверь, узкая и чрезвычайно высокая прихожая погрузилась в таинственный полумрак, полный загадочных шорохов. В квартире стояла неожиданная для центра города тишина. Саша огляделся. Громадный платяной шкаф, переживший, должно быть, нашествие Наполеона, уходил вверх и терялся в пятиметровой темноте. На кургузой вешалке болтался одинокий плащ. Обувь аккуратно расставлена в старенькой калошнице.

– В комнату, молодые люди, проходите, – крикнул откуда-то из недр квартиры профессор. – В комнату. Я вернусь через минуту.

– Проходите, – сказала Юля шепотом. – Я предупреждала вас, профессор очень странный человек. Он может вспылить, если увидит нас на пороге.

– Почему?

– Не любит повторять дважды. Институтская привычка.

– Хорошо. Саша прошел в комнату, остановился у висевшей над диваном полки, сплошь заставленной божками самых разных размеров – от крохотного, в половину мизинца, до вполне внушительного, в полметра высотой. Где-то в недрах квартиры что-то зазвенело, с глухим бормотанием зашумела вода в трубах, а следом прозвучал полный гордости голос:

– Я вижу, юноша, вас заинтересовала моя коллекция? – Саша обернулся. Профессор стоял в дверях, держа на руках поднос с чашками и сахарницей. Он быстро поставил поднос на стол и подошел ближе. – Вот этот, – указал на десятисантиметрового божка, вырезанного из слоновой кости. – Видите? Это Ваал. Шумерский бог. Духовный противник Иеговы или, как его еще называют, Яхве.

– Га-Шема, – произнес Саша. Профессор уважительно хмыкнул:

– Да. Древние иегудеи называли своего Бога и так. Культ Ваала был очень распространен на Древнем Востоке. А вот это, посмотрите, – Астарта. Богиня плодородия и материнства. Жена Ваала. Когда иегудейский герой Гедеон разрушил жертвенник Ваала и поставил на том же месте жертвенник Га-Шема, иегудеи возмутились и даже потребовали его смерти.

– Эти боги были настолько почитаемы? – спросил Саша.

– Очень почитаемы, очень.

– Почему?

– Разумная религия. Двуединство и одновременно полярность мира. Смотрите сами: Адам и Ева, Добро и Зло, свет и тьма, ночь и день, Солнце и Луна, мужчина и женщина, плюс и минус, Ваал и Астарта. Древние считали, что мир строго уравновешен.

– Но, насколько я понял, Ваала считают злым богом?

– Кто считает? – Голос профессора стал выше и зазвенел. – Тупицы и невежды, не способные видеть дальше кончика собственного носа. Да еще религиозные чинуши! Ваал вовсе не был злым богом. Но, по какому-то странному совпадению, а может быть, и по умыслу, его стало принято ассоциировать с Молохом. В то время как Молох и Ваал – совершенно разные боги. Абсолютно разные. Ничего общего!

– Но в книгах пишут, что Ваалу приносили человеческие жертвы.

– Чушь! Вранье! – тут же вскинулся профессор и даже задохнулся от возмущения. – Псевдонаучная чепуха! Прорелигиозная бредятина, написанная одними тупицами для других тупиц! Ни одни – слышите? – ни одни раскопки не подтвердили данного факта! Молоху приносили в жертву детей! Мо-ло-ху! Это доказано археологами, но культ Молоха был одним из самых малочисленных и даже преследовался законом! Потому-то служители Молоха выбирали для своих обрядов уединенные места, где их не могли увидеть и застать врасплох! Что-то вроде современных сатанистов. Никому же не приходит в голову аналогизировать Яхве и Сатану. А между тем они куда ближе, чем Ваал и Молох. – Профессор выдержал эффектную паузу. – А в ваших книгах, наверное, написано, что уединенные места – следствие чрезмерной любви к природе? – с насмешкой осведомился он. – А? Сознайтесь. Так написано в ваших идиотских