Солнце наладило свою печку с утра. Так раскочегарилось, что разогрело асфальт до марева. В центре города даже ветерок не радовал, потому что обжигал. Но когда абитуриентов рассадили в аудитории, солнечный зной по сравнению с духотой показался цветочками. Помещение большое, высокое. Однако и людей нагнали немало, считая преподавателей, гуляющих по проходам. Вставать запретили, вертеться нельзя, за шпаргалки расстрел на месте... Нет, это не экзамен, это какая-то сидячая пытка.

Впрочем, мне не привыкать, сколько всяких разных проверок знаний осталось в прошлом? А Антона подобному не научишь, здесь нужен собственный опыт. Тавтология, но для закрепления опыта нужен личный опыт. Что бы ни говорил старик Жванецкий, такое не передашь. Зато в другом он прав: личный опыт приободряет, и пока грузовик на себе не почувствуешь, никому не поверишь.

Мандражировал не только мой парень, лихорадочные глаза и мокрые подмышки выдавали окружающих.

- Дед, не зуди, - пробормотал Антон. - Сейчас соберу зубы в кулак, и напишу это дурацкое сочинение. Подумаешь, большое дело.

Логично. И правильно, это по-нашему! Сразу чувствуется моя порода. Мандраж мандражом, а пилить надо. Помогать парню, с суетой и подсказками, мне и в голову не пришло, уж слишком давно закончилась школьная программа. Да и уверен я в Антоне как в себе. Ведь это же я и есть, только моложе. Ничего, я справлялся, и он сладит без суфлера.

Выбрав тему «Общественная и личная трагедия Чацкого», Антон какое-то время строчил бешеным пулеметом, выплескивая мысли на бумагу. Потом запас патронов иссяк. Или это ручка раскалилась? Неважно. В поисках вдохновения парень откинулся на спинку стула, глазея по сторонам. Ничего особенного я не заметил - народ старательно скрипел перьями, преподы так же неустанно гуляли по проходам.

Честно говоря, тема не удивила - ее мы выбрали еще вчера вечером, после похода на «брехаловку». Пятачок перед входом в парк Горького бурлил вчерашними школьниками, где совершенно секретную информацию раздавали совершенно бесплатно. Лишь за готовые сочинения просили какие-то деньги.

«Брехаловка» действовала четко - названия трех тем, озвученные вчера в парке, фигурировали сейчас на доске. Мысленно я усмехнулся: не меньший фурор на многочисленных знакомых произвели Вера и Анюта, сопровождавшие Антона. В сценическом образе по «форме номер два» они прижималась с двух сторон, сверкая беззаботными улыбками. Костыль при Вере ансамбля не портил и, дополняя шпильки, смотрелся гармонично. Что ни говори, а девушки - отличный антидепрессант...

За соседним столом крайне смуглая девица подтянула юбку. Разглядывая шпору, зажатую под подвязку, голову она не опускала. Вот это номер! Ножка отличная, цвета светлого шоколада. И белые трусики хороши, но зрение у чертовки все- таки лучше. Зря кучерявая красавица в музыку пошла, надо было сразу в высшую школу КГБ чесать.

Антон замер, однако вволю насладиться зрелищем нам не удалось - сзади подкрался надзиратель. Постоял, помолчал, и содрал шпоры с модельных ног. Девица оказалась хозяйственная и запасливая, на другом бедре закладки тоже имелись. Препод, гад такой, ловко засаду обследовал, все припасы нащупал. Девчонка вспыхнула, от ушей до кончиков волос. Но промолчала.

Из жалости к юной красотке я включил режим «спокойствие». Надавил на преподавателя, посылая в спину волны умиротворения и расслабленности. Мои ментальные уверения, что «все хорошо и все прекрасно», помогли - гармошки он отнял, но грешницу не выгнал. А может, прикоснувшись к прекрасному, оценил прелести. Честно говоря, так правильно, равноценный обмен.

Антона посыл тоже зацепил: тряхнув головой, парень вздохнул и переключился на работу. Только буркнул примирительно:

-      Подумаешь... Что мы, точеных ножек не видели?

Спорить не стал, хотя свое мнение имел. А вот очередному хитрецу через полчаса не повезло, попался со шпорой. Как говорится, проницательный взгляд майора Пронина его достал. Щупать нарушителя надзиратель не стал. Как и было в самом начале обещано, неудачника моментально выпроводили, даже не попрощались. Что ж, попытка состоялась, и она не засчитана. Осенью в армию.

-      Прощай, труба зовет? - пробормотал Антон.

Казнь пасынка судьбы осмыслить ему я не позволил:

-      Эй, студент! Арбайтен, нихт шпацире^.

-      Чего?! - дернулся мой парень.

-      Солнце уже высоко, вот чего. А тебе еще ошибки проверять.

Проверить ошибки мы успели два раза, и даже начали третий, когда главная женщина из президиума ожила:

-      Товарищи, время вышло. Прошу сложить ваши работы на край стола.

Народ потянулся к выходу. Что парни, что девчата брели как в тумане, чистыми сомнамбулами. Придержав Антона в коридоре, я оглянулся. Смуглянка, выплывшая из аудитории, с бессмысленным взглядом уткнулась головой в оконное стекло. Как шла прямо, так и уперлась. От беззвучных рыданий затряслись плечи.

-      Чего это она? - вяло удивился Антон,- Стресс?

-      Ага, - согласился я. - Идиопатический синдром. Без палева не обошлось, вот и отходняк. Хотя в целом-то обошлось! Ладно, хватит стоять столбом. Будем брать смуглянку, пока теплая.

-      Хм... - он уставился на фигурку у окна. - Зачем?

Антон смотрел и не видел замечательные ноги в фильдеперсовых чулках. Круглой попке было тесно в узкой юбочке, а узкая спина выглядела просто восхитительно. Ничего этого я ему сказал, бесполезно. Столбняк заболевание заразное. И хотя меня торжество проверки знаний не коснулось, из раскрытых дверей аудитории так и фонило ужасом пытки.

-      Зачем, зачем... Хорошая девочка, вот зачем, - повернув навстречу потоку, я остановился рядом со смуглянкой. - Воду давай.

-      Чего? - Антон продолжал вести себя чистым аутистом. Видимо, массовый психоз не позволял ему выпасть из ряда

таких же заторможенных товарищей, бредущих мимо.

-      У нас в холодильнике, снизу в дверце, живет пара боржоми, - терпеливо пояснил я, понимая состояние потерпевшего. - Вспомнил? Тащи одну сюда.

Вот что значит четкое руководство - прохладная бутылка зеленого стекла тут же прыгнула в руку, приятно нахолодив ладонь. Страдалицу от окна я оторвал мягко, указав взглядом на запотевшую емкость. Процесс пошел: гулко выхлестав половину, она с ревом уткнулась в наше плечо. Девчонка оказалась выше Антона, с кошачьим изгибом спины и мягкой горячей грудью. От курчавых волос отдавало запахами степной ромашки, а аромат девичьего пота казался обворожительно сладким. Нет, такое чудо упускать грех.

-      А как же Ада с Сарой? - слегка ожила язва Антона.

-      Денег много не бывает, - пришлось сообщить очевидную истину. - А по мне такие ясновысокие принцессы дороже денег. Мимо пройти легко, только потом будет мучительно больно.

-Да?

-      Просто поверь мне, - вздохнул я. - Проблемы будем решать по мере их поступления.

Пока Антон переваривал отповедь, я принялся сюсюкать над смуглянкой и нести разные глупости, принятые в таких случаях. Режимом «спокойствие» давил умеренно, даже тихо. И по спинке гладил без фанатизма.

-      Ну что случилось? Господи ж боже мой... Все уже позади, экзамены кончились. Никто не умер, жизнь продолжается. У нас все в порядке... Хочешь еще водички?

Поскольку Антон допил первую бутылку, пришлось ему бежать за второй. Конечно же, не сходя с места. В это раз его выбор пал на лимонад «Груша». Хорошее решение.

Вместе с лимонадом в руке Антона появилось две таблетки. Заглотнув одну, вторую он отдал с меланхоличным комментарием:

-      Афобазол. Не рекомендуется при беременности, не вызывает привыкания.

Послушно приняв таблетку, девчонка легко ополовинила и эту емкость. «Груша» оказалась резкой, смуглянка икнула. Смущенно прикрыв рот рукой, она выдохнула:

-      Какой стыд! Он меня за ноги лапал, представляешь? Гадюка такая... И руки у него скользкие! Вот пойду и утоплюсь в Дону. Этот позор все видели!

-      Ну и что? Забудь, - продолжал я давить спокойствием, выгибая свою линию. - Плюнь и разотри. Чулки потом постираешь, на досуге. А ноги у тебя классные, мои будут похуже. Показать?

Девчонка прыснула. Все, лед тронулся.

-      Как тебя зовут?

-      Ксения... Можно Сеня.

-      А меня Антон. Знаешь что, Сеня, погоди пока топиться. Может быть, сначала выйдем на воздух?

-      Пойдем, - убитая горем девушка не спешила разрывать объятья, позволила придержать себя за талию. - Я знаю, ты Антон Бережной, местная звезда. С самой Козловской репетируешь!

-      О как! - поразился мой парень внезапной популярности в народе. - Откуда дровишки?

-      Подружки из общаги про тебя говорили. Пальцем показывали...

-      Так уж звезда, - застеснялся Антон.

Мне пришлось добавить:

-      Наговаривают. А что еще говорят?

-      Говорят, к тебе девки липнут, - чистосердечно призналась она. Видимо, таблетка начала действовать. - И что неплохо было бы к тебе прилипнуть... В смысле, к твоему оркестру.

-      А что, я не против, - говорить правду было легко. - Ты куда поступаешь?

-      На вокал. Я казачьи песни спиваю.

-      Да ну? - заинтересовался я.

-      Ага, с детства пою и пляшу.

-      Вот! - сказал я Антону по внутренней связи. - То, что надо. Именно казачьих песен нам не хватало. Одним джазом человек сыт не будет, даже если подавать его с блюзом. И мы добавим динамики в грустные ноты оркестра!

-      Хм... - засомневался парень. - Казачьи песни под гитару, синтезатор и саксофон?

-      Именно, друг мой! Не забудь про флейту с тромбоном. И еще альт. Я уже вижу эту музыку! Мне даже стихи подходящие припомнились:

Рядом княгиня, в чулках на подвязках Юбка утопла в минуту развязки, Сгинула вместе со всеми в пучине... Жмется от страха бедняжка к мужчине

Антон на это пробурчал горестно:

-      Бедняжка жмется, ясное дело. Обаял энергетикой своей, осталось только охмурить. А как на это посмотрит Вера? Я не любитель женских боев на огороде. А если заодно и мне прилетит в глаз? Знаешь, доктор советовал избегать травм головы...

Прагматизм парня, переходящий в радикальный эмпиризм, выглядел крайне удручающе. Нет, все-таки я таким не был.

-      И что? Большое дело, - отмахнулся я. - Коммунистов трудностями не испугать. Практика - критерий истины.

Мой душевный порыв Антон разделять отказался. Возразил сразу и без раздумий:

-      Значит так, свое тело для твоих экспериментов не дам! Выкручивайся сам как хочешь, а я еще жить хочу. И вообще, в СССР секса нет.

Уклонист хренов... Печальный настрой парня выглядел категорично, но время терпит. Ничего. Остынет, стресс пройдет, потом поговорим.

Во двор мы вышли вместе, Ксения позволила держать себя за руку. Прущие из меня чары позитива передавался легко, а женщины такое сразу чувствуют.

Площадка перед институтом пустела на глазах, народ в окружении мамаш и прочих болельщиков разбредался в разные стороны. Наша группа, расположившаяся на скамейке, нарушила похоронную тишину - девчонки подскочили и дружно завопили. Опередив всех, Вера пулей подлетела, чтобы прыгнуть на шею.

Смуглянку оттеснили, поцелуи с поздравлениями сыпались со всех сторон. А Анюта, зайдя с тылу, просто прижалась к спине. Когда первая волна эмоций стихла, Варвара ехидно поинтересовалась:

-      Мулатку себе отхватил, или как?

Смуглая красавица насупилась, но за словом в карман не полезла:

-      Я не мулатка! - подбоченилась она. - Просто у нас в Багаевке солнце жаркое, а огород до горизонта. Пока плантацию пробежишь, семь шкур сойдет.

До меня вдруг дошло, что черноглазая красавица выглядит именно мулаткой с копной кучерявых волос, гибкой и хрупкой.

- Мулатка, просто прохожая, как мы теперь далеки... - пробормотал я строчку из давнего хита Давида Тухманова.

Ну-ка, ну-ка, - заинтересовалась Надежда Константиновна, доставая блокнот. - Опять по радио новую песню услышал?

Пришлось напеть:

Золотая как солнце кожа, тоненькие каблучки, Узел волос из шелка, складки платья легки, Мулатка, просто прохожая, как мы теперь далеки.

- Уже интересно. Дальше! - потребовала Козловская.

Подумал я вслед: травиночка, Ветер над бездной ревет. Сахарная тростиночка, Кто тебя в бездну столкнет?

Музыкальный допрос прервала Наталья Николаевна. Она быстрым шагом вышла из института, чмокнула Антона в щеку, и объявила:

- Товарищи, хотя экзамены закончились, хватит орать. Давайте- давайте, проходим в Малый зал.

А вот здесь наши пути расходились. Кому на репетицию, а кому к маме на обед. Она там волнуется, ждет. И по дороге еще надо купить торт. Поручив смуглянку заботам Надежды Константиновны, мы отправились к Буденовскому проспекту. Однако далеко уйти не удалось, за фонтаном на лавочке обнаружилась Степанида Егоровна Радина. Позицию она выбрала выгодную, водные струйки обзор местности закрывали мало.

-      Отстрелялись? - легко поднявшись, она отряхнула подол. - Поздравляю. Тут такое дело, ребята, разговор есть.

-      Может быть, позже? - парень вздохнул, а я демонстративно посмотрел на часы.

Возражений Степанида Егоровна не приняла, предложила поговорить по дороге.

-      Гулять полезно, - сообщила она деловито. - По Пушкинской с вами пройдусь немного.

Тяжелое ранение обернулось для нее скинутым десятком лет, блеском в глазах и твердой походкой. И хотя левая рука ворочалось пока плохо, выглядела она отменно. Верно говорят, нет худа без добра.

Быка за рога Степанида Егоровна взяла с ходу:

-      Мне удалось вырвать семейную путевку на курорт. Билеты тоже достала.

-      И что? - Антон не понял, а у меня защемило сердце.

-      Путевка на троих: я, Вера и Антон. Санаторий очень хороший, в Мацесте. И море там, и речка, и грязевые ванны. Настоящий курорт, с трехразовым питанием, - Степанида Егоровна решительно взмахнула здоровой рукой. - Антон, надо ехать. Сам здоровье поправишь, и за мной присмотришь, вместе с Верочкой.

-      Но что скажет мама? - осторожно начал я. - И потом, первого сентября начинаются занятия...

-      К твоему отцу на работу с утра заходила, - бабушка хитро прищурилась. - Представилась по форме, документ показала. Батя твой впечатлился. И не устоял, когда сообщила, что за мной на курорте нужен уход, а доверяю только тебе, ухажеру своей внучки. Так что не боись, добро получено.

-      А занятия? - ошалел Антон. Дисциплина для него еще пустой звук...

-      А что занятия... Недельку походишь на лекции, и все.

-      Ничего не понял, - теперь мы с Антоном тормозили одновременно. Даже остановились от бабушкиных откровений. - Что значит «все»?

Степанида Егоровна она хмыкнула:

-      Начнется битва за урожай, вот что. Она всегда внезапно начинается, аккурат в сентябре.

Господи, а ведь бабушка права! Я-то уже и забыл, что сентябрь для студента - пора колхозная. Сейчас такого нет, в наше время только зима приходит неожиданно.

Опережая следующий вопрос, Степанида Егоровна раскрыла ридикюль:

-      Наш сельский лекарь выписал вам справки о болезни. Всего-то пузырь коньяка, и вот: травма ноги, постельный режим. Все чин чинарем, подпись, печать. Железная отмазка. Отдашь Аньке, она первого сентября по деканатам разнесет.

Напору бабушки оставалось только позавидовать. В завершение Степанида Егоровна поставила жирную точку

- Михалыч, не хмурься. Так будет лучше для всех. Дети в море поплавают, сам от них отдохнешь. И между делом Нинке поможешь с ее клубом. Мы, Радины, народ резкий, а ты умеешь углы сглаживать. Ну все, ребята, мне пора. Бог даст, вечером свидимся.