Поглощая трапезу, шеф просвещал Агопяна:

-      Наша служба немногим мирным гражданам известна, хотя ведет свою историю со времен Его Императорского Величества. Как говорится, нас мало избранных, счастливцев праздных. Чиновники тайной канцелярии занимались и делами особыми. Уже тогда их интересовала мистика, колдуны, внушение, манипуляция сознанием, закладки в памяти... Чтение мыслей, в конце концов.

-      А такое возможно? - опешил Агопян.

-      Сам увидишь. Если сработаемся, конечно, то и до этого дойдет. Проще говоря, нас интересует все необычное, что

привычными терминами и понятиями не объяснить. И одна из проблем, которой занимается наш отдел - это пропавшие люди.

-      Пропащие? - не понял капитан.

-      Нет, именно пропавшие.

-      Хм...

-      В стране ежедневно пропадает пятьсот человек, - вздохнул шеф. - И никто их не ищет.

-      Погоди, - возразил Агопян, - а милиция на что?

-      Милиция принимает заявления о пропавших без вести. Заявлений много, в год их пишется около двухсот тысяч. Это сейчас, в мирное время. Учти, что заявления милиция принимает неохотно, и не обо всех пропавших заявляют. А если человек переехал в другое место, и не общается с родными? А если у него нет родных и близких?

-      Стоп, а что тогда делает милиция? - Агопян разлил вино по бокалам. - Просто принимает заявления?

-      Вот именно, - хмыкнул шеф. - Милиция просто принимает заявления, и рассылает ориентировки. Полный формализм! Нет единой службы, нет общей базы данных. Володя, оглянись, во дворе 1971 год! ЭВМ шагает по планете, каждый НИИ обзавелся машинным залом. Патлатые программисты, с пивом и красными глазами, уже успели стать персонажами анекдотов. А мы людей найти не можем. В советской стране, где нет беспризорников и тунеядцев, пропадают люди! Не поверишь, но при таких страшных цифрах нет четкого юридического определения, что следует понимать под «пропавшим без вести». Сегодня, по сложившейся практике, под этим понятием подразумевается человек, который пропал неожиданно, при неизвестных обстоятельствах и без видимых причин.

-      Что, и никого не находят? - усомнился Агопян.

-      Почему, находят. Но чаще сами находятся. Из двухсот тысяч находится половина, часть из них живыми. Это наши клиенты, мы их изучаем ненавязчиво, расспрашиваем аккуратно. По статистике, за год куда-то деваются не менее пяти высокопоставленных чиновников и до двухсот людей в форме - военных, чекистов и милиционеров. Эти пропажи нами расследуются в первую очередь.

-      Поэтому вы такзаинтересовались утонувшим деятелем из свердловского обкома? - догадался Агопян.

-      Именно, Володя. В последнее время что-то их много стало, этих пропавших партийных деятелей, - шеф скривился, и добрый глоток вина не помог. - Такие дела творятся, а нас всем отделом в отпуск выгнали!

-      Если в стране всегда пропадали люди, - согласился с ним капитан, переходя к следующему вопросу, - то, наверно, будут дальше пропадать. И что делать?

-      Работать, мой друг. Что будет, то будет, а что будет, то бог даст. Наша задача - из потока информации выделить ценное, обработать и сделать выводы. Загвоздка в том, что полезной информации в потоке мало, практически нет.

-      Как это? - удивился Агопян. - Радио, газеты, телевидение... Лекторы общества «Знание». Советская разведка, опять же, не спит.

-      Хорошее винцо, - шеф почмокал губами. - И барабулька чудесная. Не обманул, шельмец. Глаза хитрожопые, морда лица веселая. Хороший официант, наверное, дам рубль на чай.

-      Знает кошка, чье мясо съела, - согласился Агопян. - Но вяленая барабулька - что-то с чем-то. Оторваться невозможно.

-      Есть место в животе, отрывайся, - шеф от него не отставал. - Мы уже привыкли, Володя, что на Западе постоянно лгут - их политики, газеты и всякие там «радио свободы». Мало того что врут, так еще и клевещут. Полезной

информации для анализа мизер, даже факты искажены, причем системно.

-      А почему?

-      Может быть, они и уверены в том, что говорят, но полная и последовательная информация для рядовых слоёв населения никогда не доводится. Этого нет в настоящем, и не было в прошлом.

-      Во всех странах?

-      Правда неэффективна, мой друг, - шеф прикрыл глаза для цитаты:

-      Золотые слова, - согласился Агопян.

-      Если убрать из истории всю ложь, то это не значит, что останется только правда. В результате может вообще ничего не остаться. Иначе говоря, в любой управленческой структуре излишняя информированность населения ухудшает управление. Ты пойми, население - это ресурс. А ресурсу мозги не нужны, он должен просто работать и делать то, что говорят.

-      А у нас?

-      А что у нас? Даже колхозы теперь вписаны в вертикальную систему управления. Вообще, все социальные структуры на Земле отстроены вертикально. Неполная информация может показаться происками врага. Но это нормальное системное требование управления. Дезинформация идёт на всех уровнях.

-      Правды не сыскать до самого верха, что ли? - потрясение следовало за потрясением. Агопян даже вздрогнул. - Или правды нет и выше?

-      В вертикальной модели управления много звеньев, - шеф не давал ему опомниться. - А чиновник в системе - такой же человек, только более информированный. Он всего лишь винтик, принимающий решения. О полной информированности речь не идет. А что происходит на самом верху, нам не ведомо. Однако, судя по тому, какие иногда принимаются решения - не все ладно и на самом верху. Как только ты это понимаешь, тут же выстраиваются логические следствия. Официальные цели и декларации политиков могут быть как правдой, так и ложью. А иногда искренним заблуждением. Так что лучше всего принимать информацию от политиков просто к сведению.

-      Сложная теория, - капитан искренне недоумевал. - Как же вы работаете?

-Подготовленному человеку информация не страшна. Он ее впитывает, чтобы сделать правильные выводы. А вот неподготовленного человека излишняя информация давит. Не устраняет неопределенность, а усугубляет мутную картину, - шеф назидательно поднял вилку. - Ему приходится просеивать через сито и перепроверять, чтобы еще более запутаться.

-      И Марина всем этим занимается? - поразился Агопян. - Как, бедняжка, только не чокнулась...

-      Марина умница, - кивнул шеф. - Зарубежную прессу читает бегло и без словаря. Понимает юмор, двойной смысл. Идиомы щелкает легко.

-      Как это? - снова поразился Агопян. - Да в одной только Европе тридцать разных языков! И она все освоила?

-      Не все, - вздохнул шеф. - Албанского не знает. Я ей говорю: учи албанский! А она смеется: не осилила! Зачем он нужен, говорит. Ничего, мол, интересного там не происходит.

-      Внезапный поворот сюжета, - хмыкнул капитан. - Даже неожиданный.

-      Выходит, Володя, ты встречаешься с девушкой, и не ведаешь, что тебе достался гений? - прищурился шеф.

-      Не ведаю, вот тебе крест, - признался Агопян. Для осмысления этого факта ему пришлось налить себе вина.

Теперь пришла очередь шефу удивляться:

-      Некоторые женщины, видишь ли, не только у плиты стоять умеют.

-      Эта не умеет... - выдавил Агопян.

-      Ну и что? Зато она опытный аналитик. Капитана Сорокину трудно сбить со следа, если вцепилась - не выпустит. Информационная война предполагает манипуляцию фактами. Человека легко запутать фактами, говорил Аллен Даллес. Факты можно упаковать так, что в подогнанные выводы человек верит сразу. Но если человек понимает тенденции, его уже не запутаешь. А какие мы видим тенденции?

-      Какие? - Агопян подался вперед. Таких занимательных изгибов в разговоре он не ожидал.

-      Говорят, что миром правят деньги. Рациональное зерно в этом есть, но в основе всего лежит информация. Кто предупрежден - тот вооружен. А для реализации информации в управленческих действиях нужны аналитики. Пока существует этот мир, мы будем востребованы. При любой системе управления.

-      Дела, однако... - Агопян покачал головой.

Шеф встрепенулся:

-      Ну что, уговорил тебя на новую работу?

Тот соглашаться не спешил, потянулся к бутылке:

-      Надо эту мысль обдумать. Но сначала запить барабульку.

-      Володя, хватит запивать! - шеф строго посмотрел на часы. - Лучше закусывай, тебе еще с Машей на разведку идти. А что у вас там с Мариной за экскурсия намечена?

-      В Воронцовскую пещеру мы собрались, что на плато Ай- Петри.

Шеф поднял брови:

-      Пещера давно заброшена, чего там может быть интересного?

-      Вот и интересно, потому что заброшена. И еще мы хотим набрать мешок льда, чтобы вечером шампанское охладить. Знаешь, так необычно: вино в ведерке со льдом, на берегу моря... Заходящее солнце... Жаль, экскурсию придется отменить. Разведка важнее.

-      Да ты, брат, поэт, - пробормотал шеф. - Хм... Шампанское в ведерке? На берегу моря. Хм... Рядом на песочке лежит дама с веером и в шляпе... И куда она после такого вина денется? Значит так, в целях конспирации экскурсию не отменяем. Все должно идти своим чередом.

-      То есть?

- Ты идешь с Машей на разведку, а я с Мариной иду в пещеру. Только мешков для льда возьмем два!