Утреннее совещание в Госбанке капитан Сорокина посетила, но вниманием к докладам не блистала. Опустив голову, она что-то черкала в своем блокнотике — видимо, многочисленные мероприятия, связанные с ужесточением контроля, интереса москвички вызвали немного. Не проронив ни слова во время совещания, она так же молча вышла, и по ковровой дорожке направилась в небольшой кабинет, выделенный ей здесь же, на третьем этаже.
Откинувшись на спинку стула, Марина побарабанила пальчиками по зеленому сукну стола, потом полистала свой блокнотик, и приняла решение. В программе культурных мероприятий на вечер значился футбольный стадион в компании с Агопяном, но капитан Сорокина матч вычеркнула. Перелистав страницы, она сняла телефонную трубку, чтобы набрать обычный московский номер.
— Центральная станция, пронто, — раздался из трубки веселый мужской голос.
— Милый, я соскучилась, — без всяких предисловий произнесла Марина кодовую фразу.
— Насколько сильно?
— Я вся горю!
— Тогда востри лыжи, — разрешил он. — Сердце не забудь.
Июльские помидоры «бычье сердце» ценили гурманы всей страны — они достигали килограмма, и состояли из сплошного «мяса». Ростовский сувенир оговаривался заранее, и никакой двусмысленности в этом серьезном нюансе не было.
Уже через два часа, закинув в рот карамельку «Взлетная», Марина пристегивалась в салоне среднемагистрального лайнера ТУ-134. Как всегда выручил «вездеход» с красной полосой по диагонали: «…военным комендантам аэропортов, железнодорожных вокзалов, морских и речных портов — предъявителю Сорокиной Марине, выполняющей задание особой важности, при наличии командировочного удостоверения и предписания, обеспечить содействие и внеочередное получение проездных билетов».
Не дожидаясь взлета и водички от стюардессы, капитан Сорокина сразу и решительно заснула. Бурная личная жизнь не на шутку влезла в ночную часть распорядка дня, где покою почти не оставалось места. Гул двигателей не мешал — опытному путнику незачем ворочаться, глазея по сторонам и листая журнальчики. Как и Штирлиц, пока ей неведомый, Марина твердо знала: через два часа она проснется свежей и отдохнувшей.
Начальник капитана Сорокиной, крепкий мужчина в светлом шелковом костюме цвета экрю, поднял взгляд от своих записей.
— Значит, так, товарищи, — он весело улыбнулся, оглядывая сотрудников отдела. — Антонина Борисовна, вы поднимаете архивы МВД. Соответствующие допуски вам оформили. Я хочу знать о майоре Радиной все — включая сослуживцев и родственников. И не только это. Раскройте мне личную жизнь, ближайшее окружение и милые детские привычки.
Солидная полная женщина в роговых очках и полосатом поплиновом платье кивнула головой.
— Ты, Петр, займешься заслуженной артисткой Козловской. Покопайся со всем тщанием в этой истории взлета, падения и чудесного исцеления от алкоголизма.
— Есть! — тихо бросил спортивный парень в брюках-клеш и голубой тенниске с белым отложным воротником.
— Наша радость Мариночка возвращается в Ростов-на-Дону, к своим фальшивым деньгам. Командировку я продлил, приказ в кассе, загляни туда. Все понятно? Заодно зарплату получишь, — начальник перевернул листок. — А я займусь странной пропажей сотрудника аппарата ЦК товарища Седых.
— А что случилось в ЦК? — заинтересовалась Марина. — Мне казалось, там серьезная охрана…
— Представляешь, как бывает, — начальник сверкнул улыбкой. — Обычно пишут что-то вроде «ушел из дома и не вернулся». А здесь ровно наоборот! Пришел из дома, зашел в кабинет, и уже не вышел. Пропал человек вместе с секретными документами.
— Чудеса в решете, — ахнула капитан Сорокина.
— Ничего, проверим, разберемся… — закуривая, начальник откинулся на спинку кресла. — Святой водой побрызгаем. И уже потом, на крыльях любви, мы все вместе рванем в Ростов. А что? Помидоров поедим, в Дону искупаемся. Марине поможем, в конце концов. Заседание продолжается, господа присяжные заседатели!
***
У дверей музыкально-педагогического института нас поджидали «дружинники». Лица у них были озадаченные.
— Как это понимать, Антон? — словно рекламные агенты, братья Федот и Кот Сиротины с разных сторон указали на объявление — белый лист ватмана, украшенный разной толщины и наклона буквами:
Малый зал института.
Творческая встреча с заслуженной артисткой республики.
Надежда Константиновна Козловская.
В сопровождении музыкального коллектива «Надежда».
Вход по пригласительным билетам.
Начало в 20 часов.
Антон от диалога с народом высокомерно устранился. Была бы возможность, он бы, наверное, отвернулся.
— Партнеров этих ты нашел, Дед? — не терпящим возражений тоном заявил парень. Мысленно, конечно, но твердо: — Вот со своими корешками сам и беседуй.
Возвращение ректора музпеда из отпуска произошло неожиданно для всех, кроме Натальи Николаевны. Поэтому этот день совпал с нашим официальным концертом. Так получилось, ведь случайность — это цепь заранее подготовленных событий. Миром правят сила и деньги, но инсайдерская информация иногда важнее, поскольку позволяет тщательней подготовить экспромт.
Говорить об этом вслух не собирался, только подбирал подходящую реплику, когда меня опередила Вера.
— А в чем проблема, мальчики? — приветливо улыбаясь, она выглянула из-за спины Антона.
— Верочка, глазам не верю, — обомлел Федот. — Что ж ты со мной делаешь своей улыбкой… Или я брежу? Господи, помоги мне!
— Да-да, точно чокнулся, — подтвердила Анюта, оставаясь на месте. Ее и так было видно хорошо. — Держи его крепче. Котик.
— Что значит «вход по пригласительным билетам»? Какие еще билеты, товарищи? — отвергая иронию, возмутился Кот. — Выходит, меня на концерт не пустят?
— Приятно общаться с ерундированным человеком, — хмыкнула Нюся.
— Ребята, встречный вопрос, — слегка надавив голосом, я примирительно поднял руку. — У нас был договор насчет репетиций. В то время, когда вместо охраны общественного порядка пацаны сидели в зале, вам кто-то слово плохое сказал?
Федот с Котом выпучили глаза.
— Вот видите, договор соблюден четко. Надежду Козловскую на репетициях все желающие вволю послушали, заодно должок отработали. Претензий нет, всем спасибо. А насчет концерта, извините, уговора не было. Выступление артиста — внутреннее дело института. Но парочку билетов, лично для вас…
— Десять! — быстро выпалил Федот.
— Антоша, — указывая пальчиком на Кота, Варвара говорила тоном маленькой девочки, — вот этот мальчик меня вчера на репетицию не пускал!
— Подожди, Варенька, ласточка моя… — изумился Антон. — Ты же кандидат в мастера спорта по парашютному спорту. Ничего не путаю? И не всякий десантник может тебя побороть, сама же говорила. А тут какой — то хилый Котик.
— И зубы у него все целые, — удивилась Анюта. — Вот только не надо на меня волком смотреть, Котик, ненароком глазелок лишишься!
Накачанная фигура Кота, фыркнув оскорбленно, начала угрожающе надуваться.
Продолжая играть роль, Варвара возразила:
— Он большой и сильный! Прижал крепко, за попу лапал! И еще гадости всякие говорил.
— Что же он тебе плел, птичка моя сизокрылая? — вкрадчиво уточнил Антон.
— Про правую ягодицу он клеветал: мол, этот арбуз звенит звонче!
— А это не так? — догадался Антон.
— Конечно, оба арбуза звонкие! Ты же проверял? Помнишь, еще удивился — ущипнуть невозможно.
В обвинительном запале Варвара выдала мою маленькую тайну. Но на едкую перебранку Вера смотрела свысока — взирала вокруг томным взглядом восточной красавицы сквозь полуприкрытые веками глаза. Этой ночью она добилась своего, все тайные мечты девушки сбылись — Антон ее целовал! И не раз. Сейчас она цвела и пахла майской розой, многое ей теперь казалось мелким и неважным. Довольной кошкой девушка щурилась утомленно, и припухшими губами улыбалась загадочной улыбкой Джоконды.
Это тоже было тайной, но ее мне разболтала Анюта, которой Вера доверилась с помощью смс. По большому секрету, конечно, потому что Антон свои секреты держал при себе. Впрочем, не надо быть большим психологом, чтобы разглядеть картину без подсказок. Анюта перебранку воспринимала с иронией, лишь едва заметно усмехалась снисходительно.
— Значит так, парни, — решил Антон. — Пять билетов, и вы забываете о существовании моего музыкального коллектива.
— У тебя широкий диапазон интересов, — сделав простодушное лицо, ухмыльнуться Федот. — Даже пожилая студентка Жанна вошла в обойму.
— Да мне еще двадцати нет, — нахмурила брови девушка. — Глаза разуй, охальник!
Она шагнула и прижалась к спине Антона грудью. Парень напрягся, а глаза Жанны засветилось торжеством — по сравнению с Варварой важные детали ее тела были совершенно иными, в нужных местах пружины сжимались упруго, но мягко.
— А разве в таком возрасте носят молодежные прически? — не сдавался Кот, подыгрывая брату.
— Дети, вы меня озлобляете, — недобро улыбнулась Жанна, чувствуя крепкое плечо рядом. — Бабушка-ведьма потом будет ругаться, но я сделаю так, что вы прямо сейчас укакаетесь пять раз.
— А кто не справится с заданием, я помогу, — пообещала Анюта. — Моя бабка тоже ведьма.
— Барышни, осознал. Был неправ, пардон, — быстро съехал Федот, и обернулся к Коту; — Потрудитесь извиниться, сударь. Антон, где наши семь билетов?
— Минуточку внимания, товарищи, — торжественно заявила Наталья Николаевна, ожидая коллектив на сцене. — Напоминаю, завтра у нас выступление.
В доказательство своих слов педагог Наталья Николаевна развернула еще один плакат. Ясное дело, этот был поменьше, пойдет на доску объявлений. Она, видимо, долго готовилась к этой речи, рисуя плакатными перьями красочные постеры.
— Сегодняшняя репетиция будет посвящена подготовке к завтрашней творческой встрече…
Однако неожиданным ходом я сорвал триумфальную речь самозваного администратора.
— Спасибо, Наталья Николаевна. У меня есть еще одно объявление: наш коллектив покинула Алена Козловская.
Народ замер. Моментально прекратив возиться на своих местах, девчонки уставились на Надежду Козловскую. Нахмурив бровки, с припухшими глазами, солистка раскладывала ноты. Впрочем, эта деталь не делала ее менее прекрасной. Надежда Константиновна встала, чтобы внести ясность:
— Коллеги, Алена выбрала иной путь в жизни. Она решила поступать в институт кинематографии.
Плохая экология, социальные фобии и панический синдром только подбирались к этому поколению советских людей, а вот стресс стал уже известным явлением — Надежда Константиновна неожиданно всхлипнула, и Наталья Николаевна, в знак солидарности, тоже залилась слезами.
— Как же так, Наденька?
— Неожиданно вышло, — Надежда Константиновна шмыгнула, успокаиваясь. — Но добрые люди помогли, в самолет запихнули. На ящике с лимонадом полетела, кровинушка моя…