— Мне велено не кушать, — оглядывая палату, дева в розовом сарафане счастливо улыбалась. — Ничего, как-нибудь час выдержу.
— Что ж, тогда чаю не предлагаю. Дома перекусишь, — хмурая Нина не разделяла ее радости. — Почему Виктор Петрович прислал тебя, а не явился сам?
— Папа Витя сказал, что дело пахнет керосином, — проведя рукой по короткой стрижке, честно призналась девчонка. — У него чуйка на неприятности, тут к бабке не ходи. Повез семью прятать.
— Сам, значит, на измене сидит, — хмыкнула Нина, — а приемную дочь под раздачу подставлять можно?
Как бы странно это ни звучало, но слова «парадокс» и «женщина» являются синонимами. Несколько дней назад Нина лежала трупом; сейчас же, блестя изумрудами зеленых глаз, она повелевала властным голосом королевы. И приказной тон удивительным образом перемежался томным жеманством.
— А в Сочи меня нет, Нина Ивановна, — хитро усмехнулась девчонка ответ. — Все продумано, я сейчас по горной реке на байдарке сплавляюсь. И буду этим заниматься еще три дня.
— Ну, на нет и суда нет. Передай Виктору Петровичу, что он прав — пора менять убежище на более надежное, и как это выглядит, ты видела. Пусть не волнуется, встретим, приютим. Всю семью, и кого надо, тоже. Надеюсь, деньги и ценные вещи взяли с собой?
— Да, но.
— На все вопросы получишь ответы, — отрезала Нина. — Но позже. Я знаю, что такое «чуйка», и Виктору она не раз спасала жизнь. Так что отправляйся не мешкая, время дорого. Антон Михалыч проводит и, пожалуйста, аккуратнее там. Удачи, товарищи.
Я шагнул к девчонке:
— Виктория, технология такова, что мне снова придется тебя обнять.
Слава богу, зверское выражение покинуло ее лицо, и обнаружились милые ямочки на щеках.
— Ну раз надо — давайте, обнимайте, — Вика подобрала с тумбочки пистолет и покорно подняла руки. — И вообще, после всего того, что между нами было, вы просто обязаны на мне жениться.
Молодец девчонка, быстро оклемалась, улыбается вовсю. Мордашка сразу получилась симпатичной.
— Был бы рад, однако мое сердце занято другой дамой, — я крепко прижал ее к себе. — Бывайте, товарищи.
— Пока-пока, — суеверно перекрестил нас Коля. — Ни пуха.
— К черту, — отмахнулся я, привычно вызывая черное одеяло.
После кондиционированной, пропахшей медикаментами прохлады больничной палаты, сочинская жара влажным и терпким контрастом ударила в голову хлеще мощного допинга. Вскрикнув от нашего явления народу, Анюта открыла рот, а Денис, удивленно встряхнув головой, резво отпрыгнул.
— Эй, коза, ты при памяти? — Аня моментально пришла в себя и, отложив лепешку, поднялась с лавочки. — Посмотрите, люди добрые, что же это делается: я глазом моргнуть не успела, а она уже чужого мужчину прижимает!
Встряхнув кистями рук, Анюта перетекла в оборонительную стойку «кошки». Вика на это хмыкнула, с явной неохотой размыкая объятья. Оглядевшись, подобрала с газона курточку, отряхнула, и засунула пистолет в боковой карман.
— Окстись, малыш, — буркнула дева добродушно. — Я инструктор по военно-физической подготовке погранотряда. И таких куриц грозных на завтрак кушаю каждый день.
В ответ Аня презрительно фыркнула, а Денис, заходя сбоку, пообещал экзекуцию:
— Я женщин не бью, но тебе в ухо дам.
— Но-но, получишь сдачи, — Вика сделала шаг назад.
— Надоела ты мне, — признался Денис. — Бодливой козе бог рогов не дал, сбивать тут нечего, так шею могу нафиг открутить.
— Да ладно, — отступая к виноградному тоннелю. Вика примирительно махнула рукой. — С девочками-переростками не воюю, пенсионеров уважаю. Антон Михалыч, мне пора, до свиданья. Жду в восемь у цветомузыкального фонтана.
— Что это было, скажите? — воскликнула Анюта, сверкая возмущенным взором.
— Нюся, лисичка златовласая, — сладкоречивым тоном заюлил я. — Ну зачем шуметь, ей богу… Чудесные погоды нынче во дворе. У нас как раз полно времени, может быть, хочешь прогуляться? Можно по дендрарию пройтись, или простецки в ресторан нагрянуть.
— У нас есть деньги на ресторан? — сбавляя обороты, Анюта ревниво нахмурилась. — Вы же говорили об экономии, Антон Михалыч.
— Экономика должна быть экономной, таково требование времени, — я солидно кивнул головой.
На отвлеченные темы могу говорить сколько угодно, лишь бы подальше от скандала. Женские крики всегда вызывают изжогу. А ласковое слово и кошке приятно:
— Денег нет, но для такого случая найдем. Могу я сделать девушке сюрприз?
— Сюрприз? — недоверчиво покосилась она.
— Тут некуда деваться, захочешь, так вскочишь. А не хочешь — как хочешь.
— Хочу! — быстро отсекла она сомнения.
— Помнится, когда-то в ресторации на морском вокзале замечательно готовили курочку. Цыпленок табака, с чесночком, под сухое вино… Пошли, ребята, угощаю, — я мечтательно зажмурился, шестнадцать рублей капитала позволяли подобные речи. Да и Денис в командировку тоже наверняка не с пустыми карманами собрался.
По центру города таких праздношатающихся как мы, бродило, наверно, миллион. Еще больше богачей стояло в очередях — народ буквально облепил палатки, гастрономы и столовые. Июль, вершина сезона… На пути изредка встречались стандартные летние забегаловки, представляющие собой стайку высоких столиков под открытым небом. Чаще всего здесь вкушали багрово-румяные пончики из автомата, под фирменное сочинское кофейное молоко. Стулья считались излишеством, зато дополнительным сервисом являлись крючки под круглыми столешницами серого мрамора, где можно было повесить авоську с вещами.
— Вошел в квартиру, представился. Все как положено, — обстоятельно докладывал Денис. — Пароль, отзыв. Нина Ивановна, говорю, болеет. И тут эта коза заявляет: не верю. Представляешь, Михалыч? Не верит она! Станиславский, блин. Ведите, говорит, немедленно, к Нине Ивановне.
— Коза драная, — поддержала его Анюта.
Меж отдыхающих приходилось лавировать, они гуляли напропалую. Из желтых бочек повсеместно торговали квасом на разлив или, что гораздо реже, пивом. Нам не повезло с этим, зато по кружечке ядреного кваса досталось. Взор манили сосисочные с пельменными, где можно было отведать качественного продукта (и может быть, пива, если повезет), однако задержка исключалась — по бульвару я вывел отряд к финишной цели, знаменитому ресторану «Морской».
— …И пистолетиком козыряет, представляешь, Михалыч? — продолжил доклад Денис. — А у меня инструкция: вести себя тихо, без грубости. Пришлось идти на поводу, ты уж извини.
Анюта, на ходу поедающая очередную лепешку, внезапно остановилась напротив группы парней, бредущих навстречу.
— Так-так, — зловеще прошипела она, ткнув пальцем в грудь кучерявому крепышу.
— Ты чего?! — воскликнул кучерявый, он неожиданности роняя вафельный стаканчик мороженого.
— Сейчас узнаешь, — пообещала она и взмахнула веником, неведомо откуда возникшем в ее руке. — Мало я вам в Гаграх накостыляла? Ишь, чего удумали, еще здесь меня преследовать!
— Эй, совсем бешеная, хватит драться! — парень отскочил, и его товарищи тоже попятились. — У нас тут экскурсия по Сочи, если тебе не понял.
— Кто это? — недоуменно поинтересовался Денис. Как-то незаметно он оказался передо мной.
— Сборная Тбилиси по вольной борьбе, — догадался я. — Анечка, уймись. И сейчас же верни на родину мой любимый веник!
Парни энергично отступали задом.
— Классные штаны! — задорно крикнул издалека кучерявый спортсмен.
Прощально махнув рукой, он слинял за кусты, на боковую аллею, а мы беспрепятственно вышли к морскому вокзалу. Солидное сооружение сталинского ампира виднелось издалека — со статуями и имперскими колоннами, сейчас оно дополнялось белыми кораблями. Не только круизными лайнерами, других судов тоже хватало.
Но поначалу меня заинтересовало не это, а пенный бурунный след катера, уносящего вдаль счастливых курортников. В удивительное время жили советские люди: вроде бы небогато, кто-то даже скажет бедно, но на глиссере прокатиться мог каждый желающий. Я тоже хочу!
В катер на подводных крыльях «Волга» умещалось шесть пассажиров, глиссеры то и дело подходили на посадку — мы встали в очередь. Никогда бы не подумал, что способен на морской прогулке восторженно орать во все горло. Ну ладно Анюта, дело молодое. Ладно, Денис. А меня чего таквставило от полета над волнами при скорости шестьдесят километров в час? Как малое дитя, ей богу — бесшабашность и беззаботность Антона легко уживались во мне заодно со старческим брюзжанием.