Утро набирало силу. Солнце поднялось прилично и, отпихивая девичью фигуру, изо всех сил лезло в раскрытую дверь веранды. Я прищурился.

— Антон? — на пороге замерла Алена, изумленно хлопая глазами.

Они и так у нее были немалыми, но сейчас расширились до круглых шаров. Девичьи ноги от потрясения подкосились, она осела, благо тумбочка рядом оказалась.

Мой необычный вид выбил из нее заранее заготовленные слова, и ясноокой блондинке потребовалось какое-то время, чтобы собрать мысли в кучу.

— Это Алена, — на всякий случай напомнил Антон.

Он думает, я забыл? Нет, такое не забывается. Первая в моей жизни девушка, в ногах у которой хотелось валяться. И потом во снах она часто манила своими глазами, желанная и восхитительная, сорок шесть лет не такой уж большой срок.

— А сюда она шла, чтобы найти виновного в своей пропаже на набережной. Как думаешь? — предположил я.

— К бабушке не ходи, — кивнул он.

— По идее, ты обязан был с утра прибежать к ее порогу, чтобы юлить и извиваться. Лепетать глупости, а потом упасть к ногам с мольбами о прощении. В результате вопрос, куда она сама пропала, растаял бы как дым. Однако ты не прибежал, она обеспокоилась. А может, кто-то видел тебя с Веркой, как вы из такси вылезали. Впрочем, неважно. Сейчас мы ее сами спросим. Можно действовать?

— Можно, — пробурчал Антон. — Только осторожно.

Однако действовать не пришлось — вдруг включился навигатор, прикрученный к руке.

— Примите вправо! — закричал он нервно. — Поверните налево! Остановись, мерзавец, я тебе сказал!

Мой навигатор давно заряжен голосом Жириновского, это развлекает на дороге. Но на Алену лидер партии ЛДПР произвел странное впечатление — она обмякла, закатила глаза, и брякнулась с тумбочки на пол.

— Так, Антон, подожди, — предупреждая суету с охами, я снял с груди птичью клетку. Огляделся. — Посмотрим, что доехало.

В обратную дорогу я хотел прихватить много чего полезного для анализа, но не все удалось. А что удалось, так это поставить на себя, обняв, огромную клетку с попугаями. Их там жила целая дружная стайка разноцветных птиц. Продавщицы в зоомагазине меня уверили, что девочки там точно есть. И я подумал: зачем разрушать семейную идиллию? Только Кешу туда засунул, где он сразу потерялся в толпе, млея от счастья.

На уши я вернул родные клипсы, и бинтом к каждому уху, поверх головы, прикрепил по флакону духов «Шанель номер пять». Прищепку вернул на нос.

К ладони левой руки примотал навигатор, на правую — мобильник. К маминым кольцам, потеснив, добавил парочку своих собственных перстней.

Неудивительно, что такой оригинальный вид с накрашенными губами шокировал Алену. Тут кто угодно подумает о психиатре. Ну, а крики Жириновского до горячки доведут и психиатра.

Антон рвался к Алене, я его осадил:

— Да погодь ты, не зима! Ничего не случится за минуту. А мне надо быстренько эти гаджеты обратно нести, тут делать им нечего. Не дай бог, кто увидит… Главное, что проходит сюда барахло любое. И попугаи живы! Это важный результат.

Я снял с себя украшения, и замер в раздумье.

— Антон, пару предметов могу прихватить, чтоб порожняком не гонять. Что у нас тут ценного?

— Ну, палка сырокопченой, вон в углу висит. Мама к экзаменам покупала две, одну я съел, забыл? И коньяк отцовский в тайнике еще есть…

— Точно! Жди здесь, никуда не уходи, — это я так пошутил нервно.

Вооружившись колбасой и коньяком, я собрался уж было ложиться на диван, когда зазвонил мобильник.

— Да! — бросив «предметы», я ответил на вызов механически, поднеся руку с примотанным телефоном к голове.

— Дед, привет! — перекрикивая громкую музыку, заорала из трубки внучка Маруся. — Мы тут с девочками в кафе-мороженом…

— А кто с маленьким?! — возмутился я.

— Моя мама — твоя дочка, дежурит!

— А где твоя бабушка?

— Моя бабушка — твоя жена, на Первом посту, у подъезда на лавочке, с подружками, — она захихикала. — Службу несет в любую погоду! Дед, дашь денег? Людка коляску продает, совсем новая!

— Дам, — пробурчал нерадостно.

Куда ж я денусь, дам, тем более на коляску для Антона.

— Дед, кинь ей прямо на карту, я тебе номер сброшу! Только надо прямо сейчас, а то Галька тоже мылится! Пока-пока!

И она отключилась.

— Что это было? — ошеломленно прошептал Антон. — Вот так работает ваш знаменитый мобильник?

— Да, раздраженно проворчал я. — Постоянно так работает, раз в неделю. Про внука рассказывать ей некогда, а денег дай! Все, я пошел, пока-пока.

Сдавив пузырек валокордина, я закрыл глаза, призывая черное одеяло. И оно моментально прилетело.

* * *

Утро хозяйничало в моей квартире, словно у себя дома — разлилось по паркету жидким слоем солнца и нагло влезло во все углы. Солнечные блики из стекол шкафов слепили так, что вышибало слезу.

Поморщившись, я задернул шторы и впустил кошку в спальню — она туда буквально рвалась, изнывая от нетерпения под дверью. Алиса метеором облетела периметр, а потом вышла, разочарованно шевеля усами. Запах попугаев ясно ощущался, так куда они делись?! Это было совершенно непонятно, и кошка дозором двинулась по комнатам — проверять вверенную ей территорию.

А я направился в ванную, где под сильной струей тщательно обмылся и оттер лицо. Если краска, нанесенная на Антона, передалась мне, пусть и в ослабленном виде, значит, моё купание очистит его тоже, хоть немного. Странный парадокс, но это факт.

Причесываясь перед зеркалом, я удивился гладкой коже лица. Нет, контрастный душ, конечно, полезное дело, но не до такой степени…

Пигментные пятна на руках поблекли, бок не беспокоил, сердца с левой стороны как бы не было вообще. И еще удивляло, что очень хочется жрать. Слово применил правильно, но я же недавно завтракал! Ладно, проверим холодильник. Заодно проштудируем нарытую инфу про рак груди.

А потом быстренько назад.

* * *

Помнится, последние дни мы с Аленой не расставались — в школе сидели рядом, потом гуляли допоздна, ее мягкие губы принадлежали мне по праву завоевателя.

Алену я отбил у Гоши, главаря местной шпаны. Даму сердца завоевал в буквальном смысле этого слова — сражался и пролил кровь.

Она пошла со мной в кино, и там ее рука лежала в моей. А в полночь я за это поплатился у калитки своего дома — наглеца лихо отметелили хулиганы. Я посмел отбиваться, и меня подрезали. Несильно, в назидание. Сам Гоша дуэлью пренебрег, прислал шестерок, сучек трусливый.

Отец выскочил на шум в одних трусах, но гангстеров и след простыл. Он, конечно, вызвал милицию и скорую. К тому времени мама отмыла кровь, раны оказались несерьезными, от госпитализации мы отказались. Милиционеры, естественно, никого не нашли. А кого они найдут ночью, если я не видел ничего?

Хулиганы успели быстренько настучать болезному ухажеру по башке, и без промедления отходить лежачего ногами. На прощанье велели о девчонке забыть.

Каким-то образом отец Алены узнал о происшествии, примчался под конец заполнения протокола. Послушал вопросы ментов, пошептался с отцом, и испарился, не сказав мне ни слова.

Выйдя утром за ворота, я почему-то не обнаружил милицию. Не ползали сыщики в поисках улик, не брали след доберман-пинчеры. А за желтой летной ограждения не курили нервные генералы в ожидании доклада, потому что никакой ленты не было. Как я позже узнал, план «перехват» тоже не объявляли.

Теперь-то, задним умом, я понимаю, что проблему моей безопасности решил именно папа Алены. Скорее всего, майор КГБ по своим каналам донес до Гоши мысль, что трогать меня не надо. У этой службы всегда была масса рычагов управления, и всё они прекрасно умели и знали, когда им надо было. И такой ухажер как я, сын армейского офицера и фронтовика, казался ему более правильным выбором, чем лидер шпаны района.

В семьдесят первом году не проводили конкурсы красоты. И слава богу, иначе организаторы разорились бы, вручая Алене свои короны и гранты. Описание «классической блондинки» полностью срисовано с Алены, когда обязательны длинные ноги, высокая грудь, и непременно — бездонные голубые глаза. Стандарт «90-60-90» тоже рождался на примере этой девочки.

И вот такое чудо досталось мне, и я остался жив. Повезло.

Очень хорошо, что олигархов тогда еще не было. Иначе при виде Алены драка среди них не прекращалась бы никогда. Сейчас я помнил, и Антону рассказал, как Алена прожила свою жизнь — в общем-то, неплохо. Она несколько раз побывала замужем, и умерла в роскоши, в Ницце, на собственной вилле.

Все женские вопросы я знал заранее и предупредил их каскад:

— Ты где была?!

После обморока Алена выглядела хорошо как никогда: бледное мраморное лицо, яркие губы и бездонные глаза. И этим оружием она умело пользовалась с детства. Но теперь ее ожидал облом. Не будет с ней гулять Антон до глубокой осени, дожидаясь ее свадьбы не с собой.

В теории женских заговоров и скандалов я собаку съел, тут меня на мякине не проведешь. Она готовилась к тому, что я упаду на колени и завиляю хвостом? Ага.

— Антоша, я с ребятами на гитаре пела, и ждала, когда ты меня найдешь…

— Ты где была?!

Антон восхищенно молчал — она оправдывалась!

— Алена, ты очень красивая девушка и тобой хочется постоянно любоваться. Но…

— Это ты так вежливо сейчас меня посылаешь?

Красивая девушка, и умная. Все поняла прекрасно. Продолжать не надо.

— Заметь, не я это сказал.

— Ты меня бросаешь?

— И это не я сказал.

Алена встала, и царской павой вышла. Конечно, еще пару дней она будет выглядывать из окна в поисках поклонника, рыдающего у порога. Не дождется.

— Ну что, Антон, давай наведем порядок, и пойдем калитку править? — я оглянулся. — После Алены она может еще сильнее перекоситься.

Антон грустно улыбнулся. Только что его жизнь заметно изменилась во второй раз.