… На следующий день гоблин Куксон поднялся ни свет, ни заря и отправился в Ведомство.

Отпер кабинет, снял куртку, размотал зеленый шарф, отряхнул от снега колпак и, приведя себя в надлежащий вид, уселся за стол.

Что бы не происходило, служба есть служба! Однако же, пока рабочий день еще не начался и посетителей не было, мысли Куксона находились далеко от заявок и назначений магов да чародеев. Вот только размышлять о вчерашних событиях довелось недолго: раздался внезапно тонкий хрустальный звон, точно колокольчики зазвенели, и в комнату прямо из зеркала выпрыгнул человек.

Был он похож на встревоженную птицу: глаза круглые, черные, нос острый, волосы взъерошены, во все стороны торчат.

Куксон со вздохом закрыл папку.

— Приветствую в Лангедаке, чародей Маргелан.

Вот для этаких целей ему, гоблину Куксону, и приходилось в кабинете зеркало держать.

Имелись среди чародеев и те, кто обычным способом странствовать не любили, предпочитали с помощью зеркал до нужного места добираться. На первый взгляд все просто обстояло: у себя дома прыгаешь в зеркало и, спустя несколько минут, появляешься уже из другого, там, где тебе нужно. Но на самом деле чародеи частенько путались и появлялись из зеркал совсем в других местах: там ведь, в зеркальном-то мире немудрено и заблудиться! Но это-то еще полбеды, а вот бывало такое, что чародеи и вовсе не возвращались, пропадали в зеркалах навсегда. Куксон тогда старался не думать, с кем они там столкнуться могли. Опасное ремесло, что и говорить! Оттого-то и были зеркальные чародеи все, как на подбор, нервные да дерганые.

— Приветствую, Куксон! Как жизнь? Что слышно в Гильдии? Приказы, распоряжения? Слухи, разговоры? Что насчет…

— Сядь, Маргелан, успокойся с дороги. Добрался благополучно?

Лучше б не спрашивал!

Маргелан, услышав вопрос, так и подскочил на стуле.

— Какое там! Угодил случайно в чужое зеркало, выпрыгнул прямо посреди рыцарского турнира. Рыцари — неотесанные чурбаны, никакого уважения! О хороших манерах и слыхом не слыхивали. «А, — кричат — зеркальный чародей пожаловал! Держи его, ребята!».

Насилу успел обратно в зеркало запрыгнуть, да и был таков!

Куксон сочувственно покачал головой.

— Получил от тебя весточку, — продолжал Маргелан, немного успокоившись. — Говоришь, хорошая работа для меня есть?

— Неплохая. Заказчик из богатых караванщиков, заплатит щедро. А, кстати, предыдущий-то, тот, что из гномов был, с тобой сполна расплатился?

— Какое там! Скупердяй оказался, каких мало! Половину оговоренного заплатил, а насчет другой половины сказал так: «Ты, говорит, наведайся ко мне в следующем месяце. Непременно заплачу!». А сам все зеркала из дома вынес, ни одного, даже самого маленького, не оставил! Как я к нему наведаюсь, спрашивается?!

Маргелон негодующе фыркнул.

— Вот ведь незадача, — вздохнул Куксон, выкладывая на стол папку: «Чародеи. Специализация: „Поиск потерянных вещей и пропавших людей“». — Но уж этот человек с тобой расплатится честно, не сомневайся!

— А что он потерял?

Пока Куксон вводил чародея в курс дела, тот крутился на стуле да по сторонам озирался.

— А человек он спокойный? — подозрительно осведомился Маргелан.

— Очень спокойный, — заверил Куксон, вынул из ящика стола колокольчик и позвонил. На пороге появился помощник Граббс (башмаки золоченые, желтая курточка блестящим галуном обшита, на шее шарф лазоревый повязан. Глаза бы не смотрели!).

— Принеси-ка список пропавших вещей, что гоблинши из отдела казначейства составили, — распорядился Куксон и повернулся к чародею. — Не в службу, а в дружбу, Маргелан. Отыщи ты нам малую казначейскую печать, еще в прошлом месяце задевали куда-то и до сих пор найти не можем. А, кроме того, опись имущества Ведомства неизвестно куда запропастилась, да еще почтенная Думдуфа кольцо с хвоста потеряла. Говорит, супруг преподнес на годовщину свадьбы, за большие деньги приобрел. Расстраивается ужасно! Ну и еще кое-что, по мелочи…

Маргелан закрыл глаза и сосредоточился.

— Малая казначейская печать за шкафом в коридоре валяется, — сообщил он через минуту. — Дубовый резной шкаф, на полках старые бумаги хранятся.

— Как она туда попала? — поразился Куксон.

— Это мне не ведомо, — ответил зеркальный чародей, не открывая глаз. — Опись имущества в папке у Граббса находится, между письмом от чародея Пехтипора и приказом о повышении платы за заклинания огня за подписью его милости мага Хронофела. А кольцо….

Тут и Граббс появился со списком потерянных вещей, гоблиншами составленным. Куксон велел помощнику немедленно папку с поручениями проверить, найти там опись и сию же минуту гному Промпту, отвечающему за учет и сохранность имущества в Ведомстве, вернуть с извинениями.

Когда Граббс исчез, Куксон протянул список зеркальному чародею.

— Взгляни, Маргелан.

Тот пробежал глазами список и кивнул.

— Сейчас все отыщем, беспокоиться не о чем.

Куксон и не волновался, знал: Маргелан любую вещь найдет.

Но, как выяснилось, рано радовался.

Только-только добрался зеркальный чародей до середины списка, как в окно кто-то забарабанил.

Чародей от неожиданности так и подскочил на стуле.

— Не волнуйся, Маргелан, это фюнфер прибежал, что-то сообщить хочет, — успокоил гоблин, хотя сердце у него так и екнуло: ох, не к добру Топфа объявился, не к добру!

И как в воду глядел.

— Фюнфер? — беспокойно переспросил Маргелан. — С каких это пор фюнферы с поручениями бегать стали?

Куксон открыл окно. Топфа перевалился через подоконник и плюхнулся на пол.

— Мое почтение, Куксон, — он вытер лапой мордочку.

— Приветствую. Как дела? Не скользкие ли крыши? Как водосточная труба? Не желаешь угоститься с дороги?

— Угоститься я всегда желаю, — заявил фюнфер. — Я от Грогера. Давай, угощай скорее и я такое скажу, что лично у тебя аппетит пропадет надолго!

Куксон проворней лепрекона метнулся к столу, вынул из ящика заранее приготовленное блюдце с пирожным и поставил на пол перед Топфой.

— Что, что случилось? Опять?!

Фюнфер кивнул, набил рот пирожным и принялся неторопливо жевать.

— Что у вас тут происходит? — тревожно спросил Маргелан, забыв о списке потерянных вещей.

Топфа не удостоил зеркального чародея ответом.

— Кого-то… кто-то погиб? — Куксон впился взглядом в жующего фюнфера. — Кого убили? Но… как? Я же вчера заклинания… лично!

— Убили?! — подскочил на стуле чародей.

Топфа сунул в рот вишенку с пирожного.

— Вот что, Куксон, — он выплюнул на паркет косточку. — Ты ведь бываешь в трактире «Трилистник»?

— Конечно.

— Ламию Хедду знал?

— Конечно. Она туда изредка заходит. Люди ее недолюбливают, так что в Лангедаке она показывается нечасто, живет где-то в лесу. Травница, каких поискать! Как-то раз вылечила…

Куксон осекся и уставился на фюнфера. Тот кивнул.

Гоблин поморгал глазами.

— Но как Хедда оказалась в ночлежке у Грогера? — с недоумением спросил он. — Что она там делала? Она никогда туда…

Фюнфер отодвинул блюдце и двинулся к окну.

— Она не была в ночлежке.

— Что?!

— Грогер сказал, она возвращалась из «Трилистника» поздно вечером.

Куксон почувствовал, что голова у него пошла кругом.

— Возвращалась? То есть, ее убили не в ночлежке, а… где? На улице?!

Фюнфер кивнул.

В волнении Куксон сдернул с головы колпак.

— Но… этого не может быть! — воскликнул он, комкая колпак. — Тульпы из домов по доброй воле не выходят, они вообще никогда они покидают свое место! Разве только в случае серьезной опасности, да и то… я никогда не слышал, чтобы…

— Открой окно, — скомандовал Топфа и вскарабкался на подоконник.

Гоблин распахнул окно.

— Не понимаю, — растерянно пробормотал он. — Как такое могло произойти?

— Думай, Куксон! — посоветовал фюнфер и скользнул на крышу.

Гоблин закрыл окно, надел колпак и вернулся к столу.

— Что случилось? — беспокойно спросил Маргелан. — Что творится?

Помялся Куксон, да Маргелан — человек надежный, можно пару слов шепнуть на ухо.

Не все, конечно, рассказал, так — в общих словах поведал.

Лучше б не рассказывал!

Маргелан вскочил со стула, озираясь по сторонам.

— У вас тут убивают неумирающих! — в панике вскричал он и заметался по кабинету, опрокидывая стулья. — Где зеркало? Зеркало где?!

— Ты-то чего боишься? — попытался урезонить его гоблин. — Ты же смертный!

— Вот именно! Нет, нет, минуты здесь не останусь! Что творится, а?! Что творится?! Я больше сюда ни ногой!

Прыгнул в зеркало и был таков.

— А направление?! — отчаянно вскричал Куксон, схватив со стола бумагу и обращаясь к ровной гладкой поверхности зеркала, отражающей то, что и положено: кабинет, стол и его, гоблина Куксона. — Маргелан! Что за отношение к важному документу?!

Раздался тихий стеклянный звон, появилась из зеркала рука, выхватила у Куксона бумагу и исчезла.

Гоблин покачал головой, уселся за стол и тут только по-настоящему осознал, что за новость принес ему фюнфр Топфа.

Ламия Хадда не заходила в ночлежку, убили ее возле «Трилистника». Но дело-то в том, что тульпа на улицах охотиться не может, не способна она самостоятельно вне дома передвигаться, она, подобно пауку, поджидает свою жертву, забившись в какой-нибудь темный угол. Покидать насиженное место не любит, разве что когда догадается, что хозяин трактира боевого мага вызвал. Но и тогда тульпа сперва непременно попытается убить того, кто за ней явился, и уж только после этого (если, конечно, прикончить мага ей не удастся), спрячется в пожитках какого-нибудь постояльца, отправляющегося в путь.

Куксон потер лоб.

Что же получается?

Неужели, тульпа, которую вызвал бирокамий, оказалась какой-то особенной? А вдруг, это не тульпа, а кто-то другой? Но кто?!

— Этого только не хватало! — в сердцах стукнул кулаком по столу Куксон. — Проклятый бирокамий, натворил дел! Теперь в городе промышляет тульпа, да не простая, а…

Вдруг гоблин так и подскочил на месте.

Фирр Даррик и Граганьяра! Еще вчера Куксон надеялся, что они в безопасности, тульпа добраться до них не сможет, но сегодня…

Вдруг ночью она нагрянет в «Стеклянную собаку»?! Что тогда?

Несколько минут гоблин Куксон сидел, уставившись перед собой вытаращенными глазами, потом велел сам себе успокоиться и взять в руки.

Перво-наперво, нужно поговорить кое с кем: это он еще вчера решил.

Разговор предстоял серьезный, так что требовалось хорошенько подготовиться.

Куксон вынул из стола папку с надписью «Маги. Специализация — „Боевая магия“» и задумался.

Тульпа (если это она, конечно) — тварь опасная, хитрая, схватка с ней не каждому по плечу. Требовался не просто боевой маг, а тот, что умел уничтожать существа потусторонние. Таких умельцев насчитывалось немного.

Спрос на подобные услуги был немаленький и в Лангедаке специалисты по призрачным делам долго не засиживались: получали назначения, покупали подходящие заклинания — и в путь, разбираться с духами-убийцами да злобными призраками. Иной раз и не возвращались… лишь потом, окольными путями, от кого-нибудь из посетителей узнавал Куксон печальные новости.

Просить же сразиться с тульпой того, кто никогда раньше с ней не сталкивался, невозможно: растерзает она смельчака в считанные минуты.

Куксон открыл папку и принялся листать страницы, скользя взглядом по именам.

Имелись, конечно, и в Лангедаке опытные маги, оседлые, кто назначений не получал, а проживал в городе и служил в Гильдии. Можно было отыскать среди них парочку таких, кто, пожалуй, справился бы с тульпой. Да только маги эти — люди важные, состоятельные, с положением. Попроси такого наведаться в ночлежку для бродяг, так он тебя на смех поднимет!

Но если глава Гильдии прикажет…

Куксон захлопнул папку и глубоко задумался, барабаня пальцами по столу.

На пороге возник помощник Граббс.

— Посетитель, — торжественно объявил он.

— Кто еще? — с досадой буркнул Куксон, покосившись на папку с надписью «Некроманты. Повторные заявки и отказы». — Опять вампир?

Но оказалось, не вампир и не некромант, а редкий гость: колдунья Гранесса.

Увидев ее на пороге, Куксон поднялся из-за стола и поспешил навстречу. Поприветствовал колдунью со всем радушием и почтением, проводил под руку к столу (мигнул незаметно Граббсу, смышленый помощник тотчас все понял), пододвинул ей не стул, а удобное мягкое кресло. Черного петуха (неизменный спутник Гранессы. Поговаривали, не петух это, а один из магов, чем-то не угодивший колдунье, но правда ли это, Куксон не спрашивал. Полюбопытствуешь этак-то, а наутро и сам в черного петуха обратишься!) погладил по спине.

Гранесса усела в кресло. Была она женщиной средних лет, наружность имела приятную и располагающую: светловолосая, полная, румяная, с ямочками на щеках. Улыбчивая, добродушная — так и видишь ее почтенной матерью семейства, окруженную детишками, хлопочущую на кухне.

Вот только глаза…

Куксон поспешно уткнулся в бумаги.

— Получила весточку от тебя, Куксон, — проговорила Гранесса, устроившись в кресле. — У меня как раз свободная неделя выдалась, собиралась навестить сестру, но если дело важное и срочное, могу и им заняться, а к родне попозже съезжу.

— Благодарю, — с чувством отозвался гоблин, раскрывая папку с надписью: «Колдуньи. Специализация: „Проклятья“».

Была эта папка совсем тонкой, не в пример прочим: специалистов в таком сложном искусстве, как проклятья, раз-два — и обчелся. Самой искусной, была, конечно, Гранесса.

Мастерство ее оплачивалось дорого, а потому была колдунья богата и за заказами в Ведомство по делам магии наведывалась не часто, только тогда, когда за работу обещали заплатить немалую сумму.

Сейчас именно такой случай был: услуги Гренессы потребовались не кому-нибудь, а одной важной особе при королевском дворе. Что это была за особа, Куксон догадывался, но все догадки давно научился держать при себе. И для чего королевском двору понадобилась Гранесса, тоже понимал.

Проклятья — это ведь вам не порчу на соседа навести, тут дело посерьезней обстоит. Бывают такие проклятья, что похуже смерти!

В дверях снова появился Граббс. В руках помощник держал серебряный поднос, на подносе — чашка горячего чаю, молочник, кувшинчик меду и ваза, наполненная самыми дорогими пирожными из соседней лавки.

Куксон одобрительно кивнул. С такими посетителями, как лучший мастер по проклятьям по всем королевстве, держаться надлежит очень вежливо. А кто этого не понимает, тот в обличье черного петуха пребывает. Надолго ли — одна Гранесса знает. Да птицей-то побыть — это еще ничего, могло и похуже приключиться…

Он пододвинул колдунье вазу.

— Угощайся, Гренесса.

Она принялась пить чай, а Куксон отыскал в папке листок с особой печатью в виде короны. Сразу ясно, кому колдунья потребовалась…

Ну, Гранессу этим не удивить, лет десять тому назад она при королевском дворе немало времени провела. Была исполнителем жестоких приговоров, одним словом своим могла человеку сердце остановить, а самого его живым оставить. Могла душу у человека вынуть, могла заставить умереть на время, а потом в могиле очнуться…

Куксон подписал бумагу и отложил перо.

Да, многое умела колдунья, что сидела напротив Куксона и лакомилась пирожными! И хоть знал он Гранессу не один десяток лет, а все равно, каждый раз после встречи с ней аппетит отшибало надолго, потому как знал гоблин совершенно точно: дружба дружбой, а коль дойдет до дела и в бумаге будет указано его, Куксона, имя…

Гоблин поежился.

По счастью, колдунья засиживаться не стала: отведала угощенья, поболтала немного о том, о сем, посплетничала об общих знакомых, взяла бумагу и покинула кабинет.

Куксон откинулся на спинку кресла и вздохнул с облегчением: в ближайшие полгода Гранессы в Лангедаке не будет. От этой мысли даже как-то на душе спокойнее делалось.

Но тут вспомнил про другое: тульпа, ламия Хедда, важный разговор!

Разговор, да.

Куксон решил дело в долгий ящик не откладывать: отыскал бумагу с отчетом по продажам заклятий (как раз накануне глава Гильдии интересовался, как продаются заклинания по новой, более высокой цене), застегнул курточку, поправил колпак и направился к двери.

…Только гоблин Куксон прошел по широкому коридору, только свернул в боковую галерею, ведущую в башню главы Гильдии, глядь — а вот и его милость маг Хронофел, собственной персоной.

Шествует к своему кабинету, важный, осанистый, золотые пуговицы на богатом одеянии так и сияют.

Гоблин прибавил шагу.

— А, Куксон, — маг Хронофел остановился. — Жду сегодня отчет о заклинаниях. Как продаются? Прибыль, верно, немалая?

Минут пять поговорили о продажах.

Маг Хронофел взял бумагу, подготовленную гоблином, пробежал глазами цифры и удовлетворенно кивнул.

— Говорил я тебе: на заклинания безопасности смело можно цены втрое повышать: сколько бы они не стоили, маги все равно покупать будут. Куда им деваться? Без заклинания личной охраны долго не протянешь!

Глава Гильдии довольно засмеялся.

Видя, что Хрнофел находится в хорошем расположении духа, Куксон решил, что можно и к делу перейти.

— Ваша милость, — начал он, вертя в руках сложенную вдвое бумажку с именами боевых магов. — Тут вот какое дело…

Изложил суть коротко и ясно: еще вчера вечером немного порепетировал, потому что его милость маг Хронофел долгих разговоров не любил, разумеется, если они денег не касались.

— Что? — переспросил глава Гильдии и сдвинул густые брови. — В городе объявилась тульпа? Когда? Почему мне не доложили?

Куксон замялся.

— Ваша милость, точно неизвестно, тульпа ли это. Имеются кое-какие сомнения, так что хорошо бы удостовериться. Она убила двух неумирающих, но ведь не только тульпа охотится за бессмертными!

Маг Хронофел важно кивнул.

— Это может быть и скраг, и голодный слури, и тень-портун… хотя, в Лангедаке о них давно слышно не было!

— Тень-портун высасывает жизни, голодный слури съедает тело целиком, — почтительно напомнил Куксон. — А у неумирающих, тех, что в «Омеле» убили, было перерезано горло. Потому-то мы и решили, что это тульпа, хотя полной уверенности, разумеется, нет. Но если маги осмотрят место и выяснят, кто это…

Глава Гильдии перебил:

— Где, говоришь, она орудует?

Куксон заторопился:

— На окраине, в ночлежке «Омела». Два постояльца из неумирающих уже…

Маг Хронофел успокоился.

— А, на окраине… я уж думал, на каком-нибудь богатом постоялом дворе, где народ состоятельный и солидный. Как же тульпа оказалась в ночлежке? Впрочем, в этой дыре, я слышал, всякий сброд обитает: нищие маги, бродячие колдуны, да прочее отребье без гроша за душой. Видно, кто-то из них и притащил за собой нежить. Вот пусть теперь сами и расхлебывают! Гильдия тут не при чем.

Он пожал плечами и двинулся дальше. Куксон рысцой поспешил следом.

— Осмелюсь обратить ваше внимание на кое-что необычное. Всем известно, что тульпа не может покидать свое место, но сегодня ночью она убила ламию Хадду, и не в ночлежке, заметьте, а в городе!

— Ламию Хадду? Эту старую каргу? — маг Хронофел пренебрежительно фыркнул. — Невелика потеря! Она в Гильдии не состояла, налогов не платила, заклинаний у нас не покупала.

— Да, да, — заторопился Куксон. — Но надо бы что-то сделать, разобраться. В опасности не только обитатели «Омелы», но и все неумирающие Лангедака. У нас имеются опытные маги, вот взгляните, я тут составил список: маги Лаутан, Канкера, Банбер и чародей Лампарий-младший. Конечно, они давно не практиковались в подобных делах, но вчетвером, я уверен, справятся! Если ваша милость распорядится осмотреть «Омелу»…

Маг Хронофел покачал головой.

— Работа четырех магов, Куксон, стоит немалых денег, да и заклинания для них обойдутся в целое состояние. Кто будет платить? Бедняки из ночлежки?

Глава Гильдии ответил небрежным кивком на почтительный поклон проходившего мимо казначея.

— У неумирающих имеется собственная магия, так что они могут сами о себе позаботится. А если для защиты их магии не хватит, что ж? Придется им покупать наши заклинания!

Он остановился, осененный внезапно пришедшей в голову мыслью.

— Гм, гм… а ведь верно! Теперь им волей-неволей придется раскошелиться! Вот что, Куксон: подними-ка цены на заклятья личной охраны для неумирающих в два… нет, в три раза. Надо пользоваться моментом!

— Сделаю, ваша милость, — сокрушенно пробормотал гоблин Куксон. — Только большинство неумирающих небогаты, заклинания им не по карману…

Маг Хронофел тронулся с места.

— Кто же мешал им разбогатеть? — снисходительно осведомился он. — Могли бы за свою вечную жизнь сколотить состояние. А они — один бедней другого, да и в нашу Гильдию вступать отказываются. Говорят, что им и своей магии довольно!

Маг Хронофел озабоченно покачал головой.

— Вот в чем дело, Куксон. Они слишком независимы, потому что у них имеется собственная магия. Надо с этим что-то решать! Придумать, как обложить налогом тех, кто обладает личной магией. Все эти ламии, оборотни, феи — они же пользуются ею совершенно бесплатно!

Куксон заметил, что сильфов маг Хронофел не упомянул: его милость был осторожным человеком.

— Вы совершенно правы, — как можно почтительней проговорил гоблин. — Но все же заклинания по тройной цене для неумирающих дороговато…

Глава Гильдии усмехнулся.

— Уверен, у каждого из них на черный день припрятан в укромном местечке золотой-другой, вот и пусть несут эти денежки нам! Повысь цены сегодня же: надо успеть продать как можно больше заклинаний, пока тульпа не насытилась и не уснула!

Куксон затеребил лист бумаги.

— Чтобы насытиться, взрослой тульпе потребуется не один неумирающий, стало быть, в Лангедаке будет еще много смертей, — промолвил гоблин осторожно (маг Хронофел очень не любил, когда с ним не соглашались). — Может, все-таки отдать приказ магам? Пусть они бесплатно, в виде исключения осмотрят «Омелу», выяснят, кто там появился…

Глава Гильдии покачал головой.

— Нет, нет, Куксон! — строго сказал он. — Никому никаких исключений, таково наше правило! Сам знаешь: только сделай одному уступку, тут же и другие начнут клянчить, придется и им помогать за здорово живешь! Бедняки вечно чем-то недовольны, а чем, спрашивается? Шляются себе по королевству да баклуши бьют, ни забот у них, ни хлопот!

— Да, потому-то все бездомные такие веселые, — пробормотал гоблин Куксон. — Особенно, зимой.

Маг Хронофел остановился возле большого стрельчатого окно.

— Да, зима, зима, — довольным тоном промолвил он. — Скоро праздники! Гм, гм… праздники…

Глава Гильдии задумался.

Куксон терпеливо ждал.

— Надо бы объявить горожанам, что в Лангедаке появилась опасная нежить, — отважился он, наконец, нарушить молчание. — Предупредить, чтобы все были осторожны, отрядить магов в ночные дозоры. Ваша милость, конечно же, помнит, как пять лет назад, когда в город пожаловал бугз-двойник, наша Гильдия сразу же…

— Никакой опасности нет, Куксон, — отмахнулся маг Хронофел. — Ну, убили парочку неумирающих бедняков где-то на окраине, кому до этого есть дело? Зачем по каждому пустяку поднимать тревогу, портить людям праздник? Ведь из богатых-то горожан никто не пострадал?

Гоблин Куксон промолчал, возразить ему было нечего.

А маг Хронофел, подумав немного, продолжил:

— Но с другой стороны, на зимние праздники полагается делать добрые дела, помогать всем нуждающимся. На редкость глупый обычай, пустая трата денег! — глава Гильдии сокрушенно вздохнул. — Однако традиции есть традиции.

Он потрепал гоблина по плечу:

— Так уж и быть, наша Гильдия придет на помощь неумирающим. Где, говоришь, обитает нежить?

— В ночлежке «Омела», — поспешно доложил Куксон.

Вот удача-то, вот везение! Сейчас маг Хронофел отдаст приказ и отправятся в «Омелу» маги, выяснят, что за тварь объявилось в ночлежке, уничтожат злобное существо и неумирающие будут в безопасности! А значит, и Фирр Даррик, и Граганьяра тоже!

Гоблин еле сдержался, чтобы не стянуть колпак и не вытереть пот со лба: так разволновался. Ну, да теперь все позади!

И вдруг услышал:

— Напомни мне, чтобы недельки через три я отправил туда кого-нибудь.

Куксон решил, что ослышался:

— Недельки через три?! — переспросил он.

— За это время мы продадим достаточное количество охранных заклинаний по новой цене, — пояснил маг Хронофел, трогаясь с места. — Тульпа уже заснет, так что останется только сжечь дом, где она обитает — и дело с концом!

— Сжечь «Омелу»?! Ваша милость, это невозможно! «Омела» — это приют для тех, кто… — он потряс головой и проговорил как можно рассудительней. — Надо сначала разобраться, вдруг это не тульпа, а какое-то другое существо, которому огонь не страшен? «Омелу» сожгут, а нежить-то уцелеет! Маги должны все осмотреть, проверить, как полагается, прежде, чем…

Маг Хронофел снисходительно взглянул на него сверху вниз.

— При чем тут маги? Сжечь лачугу на окраине — и с этим и стражники справятся, а обойдется это гораздо дешевле: уплатим им по медному нуоблу — и все. Зато всегда можем сказать, что Гильдия сделала все возможное: помогла беднякам. Хотя благодарности от них, конечно, все равно не дождешься, — вздохнул он.

Встретился на лестнице чародей Пехтипор нагруженный целым ворохом свитков, не иначе, в архив направлялся. В другое время Куксон бы непременно со старейшим чародеем словом-другим перекинулся, но сегодня не того было.

Пехтипор раскланялся с главой Гильдии и исчез за поворотом.

— Но, ваша милость…

Но магу Хронофелу уже прискучил этот разговор.

— Довольно, Куксон! С тульпой мы разобрались, так что хватит об этом. Лучше доложи, как продаются заклинания иллюзий? Перед праздником на них всегда большой спрос. А заявка на заклятья для городской тюрьмы готова? Кроме того… гм, гм… что же еще я хотел тебе сказать?

Глава Гильдии помедлил, вспоминая.

— Ах, да! Главный казначей ждет справку по общеполезным заклинаниям для странствующих магов. Подготовь ее к завтрашнему утру.

Маг Хронофел снова взглянул в окно, за которым летел редкий снежок.

— В первый день зимнего праздника в Гильдии, как обычно, состоится традиционный торжественный обед, будут присутствовать самые важные лица Лангедака, — он перевел взгляд на гоблина. — Шепну по секрету, Куксон: вчера я подписал кое-какой указ, касающийся лично тебя.

Глава Гильдии хитро прищурился.

— Больше ничего сказать пока не могу, — продолжил он. — Но ты будешь весьма доволен!

Маг Хронофел кивнул гоблину на прощанье и двинулся дальше, а растерянный Куксон еще долго стоял посреди коридора и смотрел вслед.

…В кабинет Куксон вернулся в страшном волнении.

В голове все еще звучал голос мага Хронофела: «Что ж, недельки через три, когда тульпа насытится…».

Сколько неумирающих погибнет за три недели — подумать страшно!

А «Омела»? Неужто останутся странники королевства без «тихой гавани»? А Грогер как же?!

Куксон стянул с головы колпак и принялся комкать.

Что же делать что делать?

Перво-наперво, не кипятиться, а спокойно во всем разобраться…

Легко сказать «спокойно»! С существами навроде бугза-двойника или тульпы не всякий маг связываться пожелает. Они опасны, а уж как они опасны сейчас, после того, как получили несколько бессмертных жизней — и говорить нечего!

Куксон в сердцах отшвырнул колпак и уставился в окно.

Что же делать? Что делать? На свой страх и риск действовать, за спиной Главы Гильдии? Ох, не любит он этого…

Имелись, конечно, у Куксона в друзьях-приятелях надежные люди, которые помогут, если попросить. Гоблин почесал за ухом, откинулся на спинку кресла и, уставившись в потолок, принялся перебирать в памяти имена.

Брисс? Далеко он сейчас… Миртан? Погиб.

Чародей Кьявиус? Погиб. Хетгер? Пропал, уже третий год о нем ни слуху, ни духу. Кто еще?

Тут бы посидеть, подумать, да как на беду — посетители.

…Куксон строго взглянул на того, кто сидел напротив.

Был посетитель невысок, коренаст, и собой неказист на удивление: лоб низкий, глазки маленькие, цвет лица землистый. Руки имел длинные, крепкие, мог стальную цепь, не особенно напрягаясь, разорвать: Куксон сам видел когда-то.

— Гм… значит, Вобурий, тебя снова прогнали?

Посетитель тяжело вздохнул.

— Сколько ты продержался на последнем месте?

— Три недели, пять дней и два часа. После чего был прогнан взашей смотрителем кладбища. Не понимаю, почему?! Я ведь всего лишь…

— Погоди-ка, — перебил его Куксон, ломая сургучную печать и разворачивая сложенный вчетверо листок: письмо от смотрителя. — Сейчас узнаем.

Он пробежал глазами строчки и покачал головой.

— Очередная жалоба на тебя, Вобурий. Пятая, если я не ошибаюсь?

Посетитель проворчал что-то недовольное.

— Смотритель пишет, что ты опять раскапывал могилы.

Это правда?

Куксон строго взглянул поверх листа на Вобурия.

— Сколько раз я тебе говорил: помощник смотрителя не должен поедать усопших! Держи себя в руках, в конце концов!

— Я, по-твоему, должен голодать, что ли?! «Поедать»! Да я откусил-то всего ничего! Что я, не понимаю, что съедать усопшего целиком — невежливо?! Мне тоже известно, что такое хорошие манеры!

— Родственники покойных очень обижаются! — отчеканил гоблин, откладывая письмо. — Наказать тебя требуют!

— На что они обижаются, на что?! — возмущенно вскричал Вобурий, подскакивая на стуле. — Не понимаю я этого в людях: сами не едят и другим не дают!

— Вобурий, ты знаешь, как нелегко найти для тебя место?! Вурдалаков не очень-то охотно берут на службу!

— Я что, виноват, что я — вурдалак?!

Вобурий махнул рукой и расстроено уставился в окно, комкая шапку.

Гоблин Куксон смягчился.

— Ну, ладно, ладно, — примирительно произнес он. — Сейчас посмотрю. Была, кажется, подходящая заявка…

Куксон открыл папку с надписью: «Вурдалаки и упыри. Специализация — низшая некромантия» и принялся перебирать бумаги.

Вурдалаков Куксон недолюбливал, но неприязнь свою тщательно скрывал. Считал, что коль занимаешь высокую и ответственную должность, то не следует выказывать предпочтение одним и нерасположение к другим, а должно ко всем относиться ровно и доброжелательно.

Вот только вурдалаки… впрочем, неприязнь эта на Вобурия не распространялась и вот почему: довелось как-то ему, гоблину Куксону, принять участие в судьбе юного тогда еще вурдалака Вобурия. Не искал такой чести почтенный гоблин, но уж так получилось и теперь из песни, как говорится, слова не выкинешь.

А началось-то все с того, что явился как-то молодой вурдалак в кабинет гоблина за первой своей заявкой.

Принял его Куксон прохладно, потому что накануне того произошел на городском кладбище ужасный скандал, в котором вурдалаки оказались замешаны.

Они всегда возле погостов отираются, потому что вурдалаки ведь кто? Потомки злых, безумных людей, поедавших плоть мёртвых.

Раньше такое бывало: случится вдруг неурожай, ну, летом еще так-сяк, можно перебиться, а зимой в некоторых горных деревушках, заваленных снегом, такое творилось… до поедания себе подобных доходило! Не минует такое бесследно, поэтому люди, что мертвых ели, выродились со временем в особую расу, не принадлежащую более к человеческому роду: превратились они в вурдалаков.

Жить предпочитают вблизи кладбищ, ну, и питаются там же… понятное дело, родственники усопших могилы разрывать не позволяют, да и смотрители зорко следят, но ведь на каждом погосте хоронят и бездомных, нищих, никому не известных бродяг… вот она, пища вурдалаков!

Куксон слегка поморщился.

Но с Вобурием-то все иначе обстояло.

Вбил он себе по молодости в голову, что вурдалаком не будет, решил свою судьбу поменять и вроде как, человеком сделаться. От мяса умерших отказался совершенно, одними овощами питался. Смотритель военного кладбища, где Вобурий тогда служил, отчаянные письма Куксону строчить начал. Смотритель-то (он из умертвий происходил) многоопытный, бывалый, предупреждал, что ничем хорошим это не кончится: не может вурдалак без мертвой плоти обойтись, так что жди беды. И как в воду смотрел: месяца через два все и началось. Сорвался Вобурий и таких дел натворил, что ой-ой! Почтенный маг Хронофел лично приказ подписывал: двух опытных некромантов, владеющих боевой магией на военное кладбище немедленно отправить и с Вобурием разобраться раз и навсегда. Сколько раз Куксон к главе Гильдии ходил, уламывал, сколько срочных посланий Вобурию отправил, пытаясь мятежного вурдалака вразумить и от верной смерти спасти — и не перечесть! С большим трудом удалось убедить его милость мага Хронофела приказ отменить. К счастью, и Вобурий к тому времени опомнился, все про себя уяснил и смирился.

С тех пор — вурдалак.

Да-а-а… видно, от себя не убежишь, кем ты родился, тем тебе и быть.

С того времени Куксон за Вобурием присматривает. Из-за этой давней истории и относиться к нему стал много теплей, чем к другим вурдалакам, что не помешало ему взять с подопечного крепкое слово, что после его, Куксона, кончины, Вобурий его не съест, как бы вурдалак не скорбел и не печалился о его смерти.

Предосторожность никогда не помешает.

— Так, так, — бормотал Куксон, листая страницы. — Ну, вот есть две заявочки…

Вобурий оживился.

— Даже две?

— Да, — Куксон пробежал глазами заявки. — Одна от городского лекаря…

— Я согласен! — быстро заявил вурдалак. — Буду помогать, делать, все что требуется!

— Погоди, Вобурий. Вот вторая заявка — от начальника городской тюрьмы…

Куксон невольно содрогнулся, догадавшись, с какой целью в тюрьму требуется вурдалак.

— В тюрьму? — Вобурий задумчиво потер подбородок. — А как там с питанием? В тюрьме, я думаю, поразнообразней будет, а? Там ведь не только из людей арестанты сидят…

Он проглотил слюнки.

Куксон решительно захлопнул папку.

— Значит, так, Вобурий, — тоном, не терпящим возражений, проговорил он. — Поступаешь в распоряжение главного городского лекаря, почтенного Джафараха. Прямо сейчас и отправляйся!

— А тюрьма? — разочарованно протянул вурдалак. — Я вообще-то хотел…

— Вобурий! — строго сказал гоблин и вурдалак умолк.

Вобурий ушел, а Куксон снова стал листать папку с именами боевых магов. Да, негусто… получается, кроме Брисса и обратиться не к кому: остальные без приказа его милости Хронофела за такое дело не возьмутся. А Брисс сейчас далеко, даже если почтовым нетопырем письмо ему послать, когда он еще до Лангедака доберется…

В дверь заглянул помощник Граббс.

— Чародей Люрандаль по лестнице поднимается, — сообщил он. — Сию минуту здесь будет. Впустить или пусть подождет? — прибавил он, видя, что Куксон глубоко задумался.

Гоблин не отрывал взгляда от списка.

Думай, не думай, никто кроме Брисса с тульпой в одиночку не справится.

Разве что…

Скользнуло вдруг в памяти одно имя, до того неприятное и досадное, что Куксон фыркнул раздраженно, хлопнул по столу папкой с надписью: «Чародеи. Специализация: „Управление погодой“» и крикнул Граббсу:

— Впусти!

…Проводив чародея Люрандаля, Куксон вскочил из-за стола, схватил куртку, шарф и отчаянно затрезвонил в колокольчик.

— Отлучусь ненадолго, — сообщил он заглянувшему в дверь Граббсу. — Ежели кто из важных посетителей явится, проси, чтобы попозже заглянули!

В «Стеклянной собаке» оказалось многолюдно: опять заезжие купцы явились поглазеть на Граганьяру. Одеты чудно (тут Куксон невольно вспомнил помощника Граббса и покачал головой), да и наружность имели странную, не иначе как змеелюди в родне были. Впрочем, на приезжих никто внимания особого не обращал: в Лангедаке чужестранцы не редкость, а уж в трактир кто только не захаживал… имелась среди завсегдатаев даже парочка оседлых троллей. О них-то Куксон и слова плохого сказать не мог: все же оседлые — это вам не их полудикие лесные собратья! Хотя, и к оседлым до сих пор относились с предубеждением. Конечно, репутация у троллей немного подмочена фактами людоедства, но ведь было это давным-давно и с тех многое изменилось! Как назло, среди посетителей «Стеклянной собаки» долгожителей с прекрасной памятью было хоть отбавляй.

Многочисленные представители племени троллей-людоедов и сами не рады были своему прошлому и старались мнение о себе исправить. Открыли, к примеру, недавно чудесный трактирчик «Хромой гусь» — прекрасное меню, умеренные цены, а фирменное блюдо «Свежие уши», говорят, просто во рту тает. Сам-то Куксон там пока что не был, а знакомые гоблины навещали и очень хвалили: кухня, говорят, превосходная и персонал отзывчивый. Вот только люди туда заходить не спешили и этакой своей черствостью обижали потомственных людоедов не на шутку.

Куксон направился к столу, на ходу нашаривая в кармане монетку для Граганьяры. Конечно, купцы сегодня накормят его до отвала, но правила приличия требовали, чтобы и друзья предложили Граганьяре угощение.

За столом возле очага, как еще с порога разглядел гоблин, сидели Пичес и Мейса. Пичес листал толстую старинную книгу и что-то с жаром втолковывал Мейсе (небось, опять жизнеописания великих чародеев читал!), тот слушал, посмеиваясь. «Страшный чучел» скромненько на краю стола притулился, стеклянными глазами на всех таращился. Увидел его, Куксон нахмурился: а чучел-то здесь зачем? Ему полагается под потолком висеть и хранить молчание, как и подобает вещам. Ну, да сейчас разберемся.

Разобраться Куксон не успел, отвлекся на другое.

Проходил мимо стола, за которым большая компания охранников и торговцев из каравана сидела, а с ними — весьма недурная собой молодая красивая женщина в богатом дорожном плаще. Голос у нее был низкий, бархатный и говорила она этим бархатным голосом, пододвигая кому-то тяжелую кружку, следующее:

— Бедсонг, ты бы не мог плеснуть это в лицо вон тому человеку?

— Для тебя, Фера, с радостью! Кто тебя огорчил?

Многоопытному гоблину Куксону и к гадалке ходить не надобно, чтобы узнать, кто ее огорчил, это и без того ясно было. Куксон только приостановился на секундочку, взглянул с сочувствием на того храбреца, который отважится просьбу прекрасной девицы выполнить. Бедсонг поднялся (рослый детина, физиономия — точно из дерева тупым долотом вытесанная, ручищи крепкие, по всему видно — тролли в близкой родне), сграбастал кружку и вразвалку двинулся к столу, за которым болтали Пичес и Мейса. Выглядел детина угрожающе, настроен был решительно, однако Куксон приметил, что по мере приближения в маленьких Бедсонга глазках появилось сначала сомнение, а потом — тревога. Не дойдя до стола, Бедсонг вдруг круто повернулся и, неся перед собой полную кружку, зашагал обратно. Сел на свое место, поставил кружку и покачал головой:

— Э, нет, Фера. Это же сильф!

Куксон ухмыльнулся: зря говорят, что тролли туповаты. Когда надо, они очень даже быстро соображают!

Зато другой (молодой, бородка у дорогого цирюльника пострижена, одет по последней моде, словом, щеголь. Не иначе, как сынок хозяина каравана) так и взвился.

— Трус! — презрительно бросил он Бедсонгу и бросился к столу возле очага.

— Охо-хо, — вздохнул гоблин.

Щеголь подскочил к столу, выпалил что-то в лицо Мейсе, замахнулся. Тот, не прекращая болтовни с Пичесом, с удивительной ловкостью перехватил занесенную для удара руку, сжал — вроде бы несильно, да только у щеголя физиономия перекосилась и глаза на лоб полезли.

Когда Куксон добрался до стола, щеголя уж и след простыл, да и всю компанию как ветром сдуло.

— Женщины предпочитают мстить чужими руками, — глубокомысленно заявил Пичес с видом заядлого сердцееда.

Мейса спорить не стал:

— Точно. Одна, помню, как-то даже наемного убийцу ко мне подослала. До сих пор понять не могу: чем я ей так насолил?

Куксон уселся за стол и снял колпак.

— А я вот совсем не удивляюсь, — проворчал гоблин. — Насолить — это ты большой мастак!

Пичес встрепенулся.

— Почтенный Куксон, мы вас уже битый час поджидаем. Поговорили с Хронофелом? Что он сказал? Отдал приказ разобраться, конечно же? Кстати, Бонамур передает вам наилучшие пожелания!

Куксон сдвинул брови.

— Какие-такие пожелания? Он все еще разговаривает?! Почему? Я же вчера распорядился, чтобы Анбаса…

Пичес захлопнул книгу.

— Анбаса заходил вчера в Стеклянную Гильдию. Очень интересовался, не желают ли стеклодувы нанять опытного мага, вместо олуха, который… гм… гм…

Пичес слегка покраснел.

— Он справился с твоим усовершенствованным заклинанием? — нетерпеливо перебил Куксон.

— Мы… э-э-э… разговаривали с ним, но… э-э-э… не смогли договориться.

— Не смогли договориться? Как это?

Пичес взглянул на «страшный чучел», явно ожидая поддержки.

— Почтенный Куксон, а нельзя ли приказать, чтобы маг Анбаса сделал так: пусть вещи со мной говорить перестанут, а Бонамур пусть продолжает. А?

— Что?!

— Я Анбасу об этом просил, а он — ни в какую! Говорит: «Не желаю, чтобы этот уродец беседы с тобой вел». Так и сказал «уродец». А ведь Бонамур — мой друг!

Долго крепившийся Мейса не выдержал и захохотал.

— Да, друг! Что смешного?

Куксон вытер взмокший лоб колпаком.

— Пичес, ты и твой чучел с ума меня свести хотите, что ли?! Уф-ф-ф…

— У меня тоже сейчас не жизнь не мед, — откликнулся Пичес. — Заглянешь, этак, в «Стеклянную собаку», думаешь: дай-ка перекушу, поболтаю со знакомыми… ан нет! Не тут-то было! За соседним столом сидит письмоносец, добрейшей души человек, кушает яичницу и не подозревает, что его собственная шляпа судачит о нем на весь трактир.

Куксон мельком взглянул на письмоносца.

— Потом в разговор вступают кувшин, сапоги купца, чепчик вдовы Мидлы… ну, зачем мне знать, скажите на милость, — Пичес понизил голос. — Что по субботам к ней ходит помощник винодела, прекрасный семьянин и любящий отец?

— Не может быть! — воскликнул Куксон, припомнив благообразного, убеленного сединами почтенного помощника главного винодела Лангедака.

— Может, — сокрушенным тоном ответил Пичес. — И это я еще опускаю подробности.

Глаза Мейсы загорелись.

— Выкладывай подробности!

Возле стола появился Фирр Даррик.

— Куксон, наконец-то! Мы уже почти начали волноваться: Мейса поведал, что ты собирался потолковать с его милостью магом Хронофелом и выдвинул несколько… гм… весьма смелых предположений о том, чем закончится ваш разговор.

— Так он и закончился, — мрачно ответил гоблин.

Фирр Даррик вспрыгнул на лавку.

— Значит, новости неважные? Что ж, рассказывай. Но сначала скажи: не желаешь ли отобедать? Еда сегодня совершенно безопасна.

От обеда гоблин решительно отказался.

— Самочувствие неважное? — участливо спросил Фирр Даррик. — Могу полечить: я одно верное средство знаю. Берется лягушка, обыкновенная лягушка…

От лечения гоблин тоже отказался вежливо, но твердо.

— Гранесса в гости заглядывала? — понимающе поинтересовался Мейса. — Встретил ее сегодня на улице. Была со мной ласкова и мила, как ручная гадюка.

— Гранесса, — вздохнул Куксон. — Отправляется на днях в столицу для важного дельца.

Пошептались минутку-другую о том, зачем понадобилась королевскому двору колдунья (разумеется, не называя никаких имен), потом перешли к делу.

Разговор с магом Хронофелом Куксон пересказал слово в слово.

— Через три недели? — переспросил Пичес мрачно.

— Сжечь «Омелу»? — переспросил Мейса. — А Грогер об этом уже знает?

Куксон вздохнул.

— Ума не приложу, как ему такое сказать, — признался гоблин. — А ведь я хотел как лучше!

— Бонамур обескуражен, — заявил Пичес. — Мы-то предполагали, его милость распорядится устроить охоту на нежить, вызовет лучших магов королевства. Надеялись, признаться, и сами поучаствовать, — признался он. — Даже прочитали кое-что, освежили в памяти…

Куксон недовольно проворчал:

— Да уж, от вас с чучелом огромная польза была бы…

— Бонамур разочарован. Мы-то думали, что…

Подошла Хегита, поставила на стол кувшин с горячим вином, кружки.

— Разочарован он, — буркнул Куксон. — Ишь ты!

— Неумирающим пациентам от тульпы защититься не так-то просто, — вздохнул Фирр Даррик, поглядывая в сторону очага, где бесновался Граганьяра, прогоняя последних зевак.

— Вон, вон отсюда! Чтоб вам всем угореть! Да, и ты тоже! Что ты мне принес? Старинный галеон? А он золотой? Покажи! Врешь, небось, пень лесной… гм, точно, галеон. Эй, эй, стой, ты куда? Сначала отдай галеон, а потом проваливай! Отдай, я сказал! Быстро отдал мне золотой, ты, тролль слабоумный! А, вот ты как?! Саламандра умирает с голоду, а тебе и дела до этого нет?! Ах ты жмот, скупердяй проклятый, чтоб тебе сгореть! Ну, придешь ты сюда еще раз, я тебе устрою!

Куксон покрутил в руках кружку. Мысли в голову лезли тревожные. Фирр Даррик прав: неумирающие уязвимы. Вот, к примеру, Граганьяра — хоть и неумирающий, но уничтожить его проще простого: погаси огонь в очаге — и саламандре конец!

Гоблин вздрогнул.

— Уж сюда-то тульпа сюда не сунется! — твердо сказал он, хотя имел на этот счет большие сомнения: мало ли куда эту тварь занесет!

— Далековато от «Омелы». И я напишу письмецо Бриссу. Почтовым нетопырем отправлю, самого быстрого выберу.

Мейса кивнул.

— Если кто и может разобраться с существом, навроде тульпы, так это Брисс.

Пичес решил блеснуть познаниями: открыл книгу и зашуршал страницами.

— А вот и нет, есть еще чародей Оссенах! Знаменитый прославленный чародей, вот здесь о нем написано. Вы, почтенный Куксон, наверняка с ним знакомы?

— Еще бы, — без восторга отозвался Куксон.

Оссенах полгода назад за заявкой в кабинет к нему заглядывал и гоблинской кровушки попил немало, даром, что не вампир. Сначала назначение ему не понравилось, потом — вознаграждение маловато показалось, а потом и заказчик чем-то не угодил. Ох уж эти знаменитые маги да чародеи! Одна морока с ними…

— Оссенах мог бы справиться с тульпой, он непревзойденный мастер боевых заклинаний! Вот здесь, — Пичес ткнул пальцем в книгу. — Подробно описано, как он героически сражался с умертвиями на кладбище возле города…

Куксон пододвинул Мейсе кружку, тот наполнил ее теплым вином из бузины.

— А о том, как некроманты прислали нашему Ведомству счет за убытки, потому что Оссенах перепутал кладбища, явился не туда, разгромил склепы и три дня гонял бедных, ни в чем не повинных умертвий там написано? — осведомился гоблин.

— Каждый может ошибиться, — принялся защищать бестолкового чародея Пичес. Куксон только рукой махнул.

— Как думаешь, сможет Брисс прибыть в Лангедак до зимнего праздника? — спросил Мейса.

Куксон вздохнул.

— Надеюсь. Приедет, уничтожит нежить, а заодно и новое назначение получит: две заявки его дожидаются.

Он отхлебнул вина.

— А вот насчет тебя, прямо скажем…

— Что? — насторожился Мейса. — Опять цветущие сады? Куксон, я тебе уже говорил: если в заявке будут сады, чтоб им провалиться, я за себя не руча…

— Какие сады? — с досадой отмахнулся гоблин. — Никаких заказов для тебя нет, и не предвидится. Вчера сделал я несколько запросов. Если быть точным… — он на мгновение задумался. — Если быть точным, то восемь с половиной. Да. Восемь с половиной.

— Как это: «с половиной»? — удивился Фирр Даррик.

— «С половиной» — это значит, что я даже не успел назвать имя, — Куксон кивнул на Мейсу. — Только начал: «Вы говорили, вам нужен мастер иллюзий…», как главный стеклодув перебил: «Мейсу не надо». Вот что я называю «с половиной».

Мейса ухмыльнулся.

Гоблин Куксон вынул из кармана завернутый в платок золотой треугольник.

— Заклинание безопасности. Наложу на входную дверь. Но ты, — гоблин взглянул на Фирра Даррика. — Из трактира ночью не выходи. Что бы ни случилось, до рассвета ни шагу за порог!

Домовой кивнул.

Пичес полез в сумку и вытащил парочку увесистых старинных фолиантов.

— Тульпа, тульпа… — бормотал он, открывая один из них. — Странно все-таки, что она может покидать свое место. В книгах об этом ничего нет.

— Может, это не она, — предположил Мейса, рассматривая книги. — Точно ведь неизвестно. Может, это скраг?

— Возможно, — согласился Пичес, листая страницы. — Скраг тоже любит закусить неумирающими. Правда, по эту сторону гор его еще не встречали, да и селиться он любит возле воды.

— Букз-двойник? — предположил Фирр Даррик. — Тоже из призраков. Опасный пациент! Помните, пять лет назад…

Добрых полчаса, понизив голоса, с жаром обсуждали разные предположения, но к единому мнению так и не пришли.

Наконец, гоблин Куксон выдохся и махнул рукой:

— Хватит, сколько можно! Это не мы гадать должны, а опытный маг разбираться.

Мейса пододвинул к себе толстый том и прочитал вслух:

— «Тульпы и неупокоенные призраки», «Ритуалы вызова». В боевые маги готовишься, что ли?

Куксон насторожился.

— Что это значит? — строго спросил он. — Для чего тебе эти книги?

Пичес смутился.

— Да так… Бонамуру читаю.

Куксон сердито взглянул на «страшный чучел».

— Бонамуру? Так я и поверил!

Гоблин сурово нахмурился.

— Опять о подвигах мечтаешь? Заруби себе на носу: магу по общеполезным заклинаниям с тульпой или бугзом нипочем не справиться. Тут другой человек нужен!

Мейса захлопнул книгу.

— Куксон прав. Даже я за такое не возьмусь. Разве что в компании опытного боевого мага? Тогда еще есть какие-то шансы…

Пичес тяжело вздохнул.

— Разве я не понимаю? — с досадой проговорил он. — Конечно, кто-то другой, не я. Просто…

Он подпер щеку рукой.

— У других интересная жизнь, странствия, приключения, опасности, верные друзья! А у меня? Только и приключений, что на службу ходить…

— Что плохого в службе? — насупился Куксон.

— Ну, верные друзья-то у тебя есть, — пряча улыбку, сказал Фирр Даррик и похлопал его по плечу. — Не у каждого пациента такие имеются!

Огонь в очаге окрасился в синий цвет.

— Верные друзья, верные друзья, — затрещал Граганьяра. — Ну-ка, Мейса, изобрази-ка мне по старой дружбе мою заветную мечту!

Он хитро подмигнул и скрылся в огне, а когда снова появился, то в очаге появилась еще одна саламандра: маленькая золотая ящерка с крохотными крылышками.

— О, какая красотка! — пылко воскликнул Граганьяра и языки огня сделались пронзительно-алыми.

Фирр Даррик, увидев цвет пламени, выразительно кашлянул.

— Алый? В трактире присутствуют дамы, так что воздержись-ка от непристойностей!

Алый цвет побледнел, выцвел и сменился ярко-желтым.

Мейса вернулся к разговору.

— А все-таки, как бы узнать, что за тварь вызвал бирокамий?

— Чтоб ему пусто было! — сердито проворчал Куксон. — Спрошу у Брисса в письме. Опишу ему, разумеется, все в подробностях, он разберется.

Пичес поставил кружку и склонил голову набок, прислушиваясь к чьему-то неслышному голосу.

— Почтенный Куксон…

— Конечно, больше всего похоже на тульпу, но если это она — то какая-то особенная, никто про такую и не слыхивал.

— Почтенный Куксон!

Гоблин умолк.

— Что? — недовольно спросил он.

Пичес взглянул на «страшный чучел», словно колеблясь.

— Бонамур говорит…

— Опять?! Ну все, с меня хватит! Немедленно пошлю записку Анбасе! И если он не выполнит приказ, то пусть и на глаза мне не показывается!

— Что говорит? — поинтересовался Фирр Даррик.

Пичес оглянулся по сторонам и произнес негромко.

— Бонамур поразмышлял и говорит, а что, если… если это не тульпа и не бугз-двойник?

Глаза Мейсы блеснули.

— А кто?

Пичес посмотрел на «чучел».

— Бонамур говорит: он все хорошо обдумал и…

— И о чем же надумал чучел, набитый соломой? — с сарказмом осведомился гоблин Куксон. — Поведай нам!

Пичес оглянулся по сторонам и шепотом произнес:

— Может, это багбур или… или беглый призрак?

Куксон так и подскочил.

— Что?! — в полный голос воскликнул он и тут же, спохватившись, снова перешел на шепот.

— Что такое он мелет, твой страшный чучел? Багбур или беглый призрак?! Нет, этого и быть не…

— А Бонамур говорит: вполне может. Тульпа не может покидать свое место, а беглый призрак и багбур — могут. Скраг обитает лишь возле текущей воды, да и появляется он только летом, а багбур — всегда и везде. Букз-двойник предпочитает убивать по две жертвы зараз, а призрак…

— Помолчи, Пичес! — сердито приказал гоблин. — Дай подумать.

Пичес умолк. Куксон задумался, глядя в огонь очага, где сновал по горящим поленьям Граганьяра.

Багбур в Лангедак однажды наведывался и переполох, который в Гильдии магов по этому поводу поднялся, он, гоблин Куксон, до сих пор помнит. Горожане-то, конечно, о переполохе знать не знали, Гильдия сор из избы выносить не любит, но что было, то было.

Конфуз изрядный приключился, когда выяснилось, что никто из магов и чародеев, высокие посты в Гильдии занимающих, с багбуром справиться не способен, несмотря на то, что их магические браслеты так и усеяны золотыми треугольниками самых дорогих заклинаний.

Никто не пожелал в смертельную схватку вступить, потому как понимали: живым-то из этого поединка можно и не выйти.

Багбуры ведь кто? Злобные призрачные существа, появляющиеся на свет из тел мертворожденных детей. Сытыми багбуры никогда не бывают, а потому — каждую ночь выходят на охоту, пожирают и смертных, и бессмертных, хотя неумирающие им больше по вкусу. Крадется багбур по улицам в образе сгорбленной старухи, скребется в двери домов, надеется, что кто-нибудь да откроет и тогда…

Куксон поежился.

Уничтожить бакбура не так-то просто: убить его можно лишь тогда, когда он кормится, высасывает жизнь из своей жертвы. Делать это нужно быстро, потому что багбур всегда начеку: чуть промедлишь — и сам ему на корм пойдешь. Все это маги Гильдии прекрасно знали, оттого-то и не спешили свои услуги предлагать.

Его милость маг Хронофел срочным секретным приказом Брисса в Лангедак вызывал, он багбура и уничтожил, а маг Хронофел потом объявил во всеуслышание, что избавление города от призрачного убийцы — заслуга магов Гильдии, они, дескать, рискуя жизнями, опасную охоту вели.

Брисс только хмыкнул, про это узнав.

— А разве беглого призрака можно вызвать ритуалом? — спросил Мейса. — Никогда о таком не слышал.

— Бонамур тоже не слышал, но сказал, что будет продолжать думать.

Фирр Даррик покосился на чучел с уважением.

— Умный пациент, — пробормотал он.

Куксон откинулся на спинку стула. Мысли в его голосе метались, натыкаясь одна на другую, точно стадо взбесившихся грифонов.

— Очень умный, — согласился Пичес.

— Но коготь тульпы? — пробормотал Куксон, лихорадочно соображая. — И бирокамий, и ачури, и Хедда были убиты одинаково. Стало быть, это вовсе не коготь тульпы…

Фирр Даррик покачал головой.

— Зубы багбура, например, — предположил он. — Беглый призрак, багбур, тульпа — один другого хуже!

— Клянусь огнем, это так, — согласился Граганьяра и пламя в очаге окрасилось в черный цвет.

Он взглянул на золотую саламандру: созданная иллюзия постепенно исчезала, словно таяла в огне.

— Эх… — огорченно вздохнул Граганьяра.

Куксон отодвинул кружку.

— Если это беглый призрак, — пробормотал он. — То чей он? И зачем понадобился бирокамию?

Пичес снова уткнулся в книгу.

— Вот, нашел кое-что. «Обычные призраки привязаны к конкретному месту и не могут его покинуть, как и тульпа. Но бывают и другие: те, кто погиб насильственной смертью. Иногда они бывают так потрясены и возмущены собственным убийством, что становятся одержимыми жаждой мести. Тогда они покидают свое место, становятся беглыми призраками и убивают всех подряд, надеясь рано или поздно встретить того, кто когда-то лишил их жизни».

— Да знаем мы это, знаем, — отмахнулся гоблин Куксон. — Это всем известно.

Пичес перевернул страницу.

— «При столкновении с бродячим призраком, главное — не смотреть им в глаза», — прочитал он. — «Призраков приводит в ярость то, что кто-то видит их такими, какими они стали. Поэтому…»

Пичес поперхнулся и умолк.

— Да, они вырывают глаза своим жертвам, — сообщил Куксон. — Слышал я парочку таких историй. Но у Гимальта и Кураксы глаза не были вырваны…

— Может, они не успели увидеть убийцу, — задумчиво проговорил Мейса. — Такое тоже случается.

— А вот тут говорится о тех, кто охотился на беглых призраков, только их совсем немного. Удивительно, что в разделе «Старейшие маги» я этих имен не видел…

— Они до старости не доживают, — пояснил Куксон. — Прямо скажем, ни один еще не дотянул.

Пичес подумал немного.

— Но ведь в нашей Гильдии такие маги имеются?

— Имеются: Брисс.

— Только один?

Мейса бросил быстрый взгляд на гоблина, тот фыркнул, передернул плечами и забарабанил пальцами по столу.

Пичес снова глянул в книгу.

— В отличие от обычных, беглые призраки никогда не вступают в разговор ни с медиумами, ни с магами, ни даже с сильфами, — вполголоса читал он, веля пальцем по строчкам. — Они одержимы злобой и…

— Хватит, Пичес, — остановил его Куксон. — Или ты нам всю книгу прочитать решил?

Тот поднял голову.

— Странно. Здесь написано, что беглые призраки никогда ни с кем не говорят, но я слышал про одного человека, который…

— Пичес, мы не знаем, призрак ли это, — сухо промолвил гоблин. Может, твой «страшный чучел» ошибся. Он, в конце концов, всего лишь чучел! Надо бы с умными людьми посоветоваться…

Пичес с упреком взглянул на Куксона.

— Бонамуру кажется, что вы его недолюбливаете.

— Правильно кажется, — проворчал гоблин Куксон.

— О ком ты говорил, Пичес? — поинтересовался Граганьяра, слушавший разговор вполуха: немного расстроился из-за исчезнувшей иллюзии. — Что за человек?

— Граганьяра… — процедил Мейса.

Глаза Пичеса вдохновенно заблестели.

— Говорят, он был лучшим охотников за беглыми призраками, выслеживал саму Лунную деву! Слышали о нем?

— Никогда в жизни! — заявил Куксон и подлил себе остывшего вина.

— Разве он к вам, почтенный Куксон, ни разу не заходил? — удивился Пичес.

Гоблин отхлебнул из кружки и промычал в ответ что-то неопределенное. Фирр Даррик с преувеличенным вниманием рассматривал кувшин с вином, а Мейса упорно смотрел в сторону очага. Пламя было почти бесцветным — Граганьяра был чем-то изрядно сконфужен.

А Пичес продолжал с большим воодушевлением:

— Говорят, он — единственный, с кем разговаривают беглые призраки. Разговаривают, можете себе такое представить?

Фирр Даррик кашлянул.

— Слушай, Пичес. — рассудительным тоном начал он. — Ты в Лангедаке недавно, так что многого еще не знаешь… может, оно и к лучшему. Э-э-э… кстати, не желаешь ли пообедать? Откушать пареной репы с медом? Очень полезное блюдо для начинающих магов, это я тебе как бывший лекарь говорю.

— Он о беглых призраках знает все. Если бы он сейчас оказался в Лангедаке, то помог бы нам!

Куксон поперхнулся вином.

— Право, Пичес, отчего бы тебе не отобедать? — очень настойчиво повторил Фирр Даррик. — Горячо рекомендую сладкие пирожки с вареньем, ты же их очень любишь. Кстати, о погоде. Погода чудесная, опять снежок с утра. Так принести пирожки? А тебе, Мейса?

— Что? Мне? Сладкие пирожки? Ты издеваешься надо мной, что ли? Я тебе как потомственный бывший лекарь говорю: попробуешь накормить меня этой дрянью и я…

— Ты не лекарь.

— Но с детства чувствую в себе необыкновенную тягу к целительству, — заявил Мейса. — Вот так бы лечил и лечил всех подряд!

— Бонамур со мной согласен, — гнул свое Пичес, не слушая остальных. — Говорит, что нам сейчас именно такой человек и нужен. Да только неизвестно, где он сейчас. Давненько о нем ничего не слышно!

Куксон решил молчать и на слова страшного чучела внимания не обращать, да не тут-то было.

— Бонамур интересуется: может быть вам, почтенный Куксон, о нем что-нибудь известно?

Фирр Даррик покосился на гоблина, тот поджал губы.

— Ничего мне не известно! — сердито отрезал Куксон, метнув на чучела раздраженный взгляд. В желтых стеклянных глазах «чучела» явственно светилась насмешка.

Пичес принялся запихивать книги в сумку.

— Сгинул, наверное, где-нибудь, — огорченно вздохнул он. — Жаль! Говорят, он был хорошим человеком. Смелым, надежным, никогда не забывал своих друзей….

— Своих врагов он тоже не забывал, — тихо пробормотал Фирр Даррик себе под нос.

— Странно, что вы о нем ничего не знаете. Один маг из Стеклянной Гильдии рассказывал недавно про вторжение оборотней-амшей, что несколько лет назад произошло. И этого человека упоминал …

Пичес вдруг взглянул на Мейсу и хлопнул себя по лбу.

— Вспомнил! Ты ведь тоже там был, значит, должен о нем слышать!

— Ничего я не слышал, — недовольно пробурчал Мейса. — А если и слышал, то забыл. У меня с памятью в последнее время совсем плохо стало. Ничего не помогает: ни пилюли, ни припарки. Как раз хотел с Дарриком посоветоваться.

Домовой оживился.

— Знаю прекрасное средство для улучшения памяти, — с готовностью начал он. — Простое, но действует преотлично! Берешь пару весенних жуков, обыкновенных жуков. И пока они еще живые…

— Ясно, — торопливо перебил Мейса. — Значит, весной и начнем!

Пичес твердо произнес:

— Не верю, что забыл. Рассказывай!

Куксон нахмурился: вот ведь настырный! Если уж Пичес вбил себе в голову что-то, так уж нипочем не успокоится!

Мейса тяжело вздохнул.

— Что рассказывать-то? Говорю же, не помню… ну, нагрянули оборотни-амши в наши земли, — неохотно начал он. — Тут ведь, на окраине королевства, частенько такое бывает: то бродячие вампиры пожалуют, то снежные великаны заглянут, то амши объявятся. Амши, конечно, хуже всех: с ним сражаться трудно, потому что они умеют захватывать сознание людей и полностью подчинять себе.

— Когда амши оборачиваются людьми, их зубы по-прежнему остаются волчьими, — вставил Пичес, с горящими глазами слушавший историю. — Это я в одной книжке вычитал.

— Запретите же, наконец, читать ему книги, — проворчал Даррик. — Куксон, ты бы поговорил с Хронофелом, а? Пусть издаст приказ.

— Глупости, его милость никогда такой приказ не издаст, — отмахнулся Пичес. — С амшами сражались боевые маги и сторожевые оборотни. Но ты-то как там оказался?

— Двух мастеров иллюзий сразу же отправили к месту стычки, — пояснил Куксон, сидевший с весьма недовольным видом. — Его милость маг Хронофел специальным распоряжением…

— Во всех оборотнях живет древний страх перед огнем, — продолжил Мейса. — Мы создавали стену огня и амши боялись идти дальше. Даже когда они поняли, что огонь — всего лишь иллюзия, все равно боялись.

Пичес взглянул на него с упреком.

— И ты никогда не рассказывал мне об этом? Друг, называется…

— Пичес, говорю же: провалы памяти! Вот доживу до весны, начну лечиться жуками, тогда и приходи: я еще и не такое вспомню.

Гоблин Куксон решительно хлопнул ладонью по столу:

— Ну, довольно болтовни, пора и делами заняться. Я, как вернусь в Ведомство, письмо Бриссу напишу, а вы…

Но Пичес и ухом не повел:

— А когда амши догадались, что огонь ненастоящий, тогда что?

— Устроили охоту, — вздохнул Мейса. — И через пару дней я был уже единственным мастером видений…

Он потянулся за курткой.

— Ладно, Пичес, хватит сказок на сегодня. Я иду с Куксоном.

— А… другой мастер? — шепотом спросил Пичес, слушавший рассказ с горящими глазами. — Что с ним случилось?

Мейса замялся.

— Он… он погиб. Амшам удалось проникнуть в его сознание и подчинить себе, так что пришлось его… в общем, он погиб.

Куксон бросил на Мейсу недовольный взгляд, тот пожал плечами.

Надеялся гоблин, что на этом разговор и закончится, да только Пичес не унимался.

— А ты как же уцелел?

— Случайно, — процедил Мейса. — Повезло, можно сказать.

— А тот человек, что выслеживал беглых призраков, он как там оказался?

— В Гильдии, разумеется, известно было, что амши приведут с собой целую армию злобных призраков и натравят их на врагов: амши ведь умеют повелевать призраками тех, кого они убили, — сухо сообщил гоблин. — Медиумы Гильдии в этом деле помочь не могли: не обучены они вести разговоры с разъяренными духами. Поэтому и вызвали того, кто умел это делать.

Он надел теплую куртку и застегнул на все пуговицы.

— Идем, Мейса!

Но Мейса, погруженный в воспоминания, не услышал гоблина.

— До сих пор не понимаю, как ему удалось усмирить сотню разъяренных духов, которые только и ждали приказа разорвать всех в клочья? — пробормотал он себе под нос. — Мы даже дышать боялись, пока он с ними говорил…

— И что? — затаив дыхание, шепотом спросил Пичес.

— Ничего. Они той же ночью ушли.

— Вот так взяли и ушли?! А ты видел это? Видел, как они уходили?

Мейса кивнул.

— Мы дремали у костра, и неожиданно словно ветром повеяло в лицо. И мы увидели их. Мимо костра брела вереница призраков: люди, оборотни, маги, наши знакомые, погибшие в последние дни. Жуткое было зрелище! — признался он. — Они все шли и шли, и пока не исчез последний из них, мы и пошевелиться не смели, хотя все были не робкого десятка!

— Вот это да! — восхищенно прошептал Пичес. — А что было дальше? Битва с ашами, конечно же?

Мейса развел руками:

— Вот этого я и, правда, не помню, потому что в самом начале мне э-э… слегка досталось. Когда я очнулся, все уже закончилось.

Пичес помолчал, переваривая услышанное, потом взглянул на Бонамура и вздохнул:

— А вот со мной ничего подобного никогда не приключится… магов по общеполезным заклинаниям не посылают в битвы.

— Вот и радуйся, — назидательно проговорил гоблин Куксон, завязывая шарф.

— Чему же радоваться? Ни приключений, ни опасностей…

Он вздохнул.

— Эх, если бы этот человек оказался сейчас здесь, он бы нам помог, — повторил Пичес.

Терпение Куксона лопнуло.

— Ну, с меня хватит, — решительно произнес он. — Мне пора в Ведомство возвращаться, а перед тем я заклинание на дверь трактира наложу. А вы можете тут хоть до утра языками молоть!

… Над городом сгущались сумерки. Куксон стоял у окна, глядя вслед улетевшему нетопырю до тех пор, пока тот не пропал из виду. На улицах Лангедака зажигались фонари, вспыхивали огни гирлянд, светились большие окна модных лавок. Возле дорогих трактиров толпился народ, пролетали по мостовой легкие санки, запряженные породистыми лошадьми. Город готовился к самому главному празднику года. И никому не было дело до бродяг в ночлежке, сгрудившихся возле очага, в страхе перед беглым призраком или тульпой, гадающими, кого из них призрачный убийца уничтожит следующим. Фирр Даррик и Граганьяра в «Стеклянной собаке», а старые знакомые из трактира «Трилистник», где по традиции собирались неумирающие жители города…

Кто из них будет убит сегодняшней ночью?

Куксон бросил мрачный взгляд в сторону башни главы Гильдии.

Сжечь ночлежку Грогера, лишить путников «тихой гавани»! Неужели так и произойдет?

В раздумье гоблин прошелся по кабинету, уселся за стол. Пересчитал для чего-то перья для письма, проверил чернильницы, постучал по столу костяным ножичком для конвертов. Потом тяжело вздохнул, отложил ножик и вынул из стола тонкую папку с надписью: «Беглые призраки. Ликвидация».

Долго смотрел на эту папку гоблин Куксон, смотрел так, словно видел ее впервые, потом покачал головой и сунул обратно в стол.

Поднялся, снова походил туда-сюда. Написал записочку знакомому кобольду из архива с просьбой прислать несколько папок со старыми делами, которые когда-то опытнейшие боевые маги вели. Нарочно выбрал похожие случаи: может, удастся выяснить, что за существо в Лангедаке объявилось.

Вскоре помощник Граббс принес ворох папок, Куксон погрузился в изучение. Перебирал пожелтевшие пергаментные листы, закапанные воском, заляпанные засохшими бурыми пятнами, подозрительно похожими на кровь, читал торопливо нацарапанные строки да иной раз печально качал головой: никого из тех, кто охотился когда-то за призрачными убийцами, уже не было в живых.

Выписал себе на листочек кое-что.

Закончив работу, вызвал Граббса, велел отнести папки в архив, сам же принялся ходить из угла в угол, размышляя.

За окнами темнота сгустилась, ни звезд, ни месяца не видно.

Куксон остановился возле сейфа, отпер и взял с полки потертый кожаный ремешок с серебряными накладками. Повертел в руках, бормоча что-то себе под нос, подумал, бросил обратно, с лязгом захлопнув стальную дверцу, и снова принялся мерить шагами кабинет.

На ходу гоблин то морщил лоб, то сдвигал брови, то сдергивал колпак с головы, словно решался на что-то.

Наконец, взял стола колокольчик и звякнул.

На пороге возник помощник Граббс.

Куксон кашлянул.

— Гм… гм… вот что. Сходи-ка прямо сейчас в подземелье, в отдел бумаг и…

Гоблин Куксон покусал губы.

— И распорядись, чтобы мне выписали пропуск…

Граббс подождал немного, не дождался и почтительным тоном уточнил:

— Куда изволите приказать выписать пропуск?

Куксон заложил руки за спину и вздохнул глубоко, словно перед прыжком в ледяную воду.

— В городскую тюрьму.