Утро застало великого мага на берегу реки. После вчерашнего разговора возвращаться в сквер возле театра музкомедии не хотелось. Сидор, человек проницательный, сразу бы заподозрил, что у приятеля неприятности, и, хотя лезть в чужие дела он не любил, Тильвусу хотелось побыть в одиночестве и все хорошенько обдумать.

Думалось лучше всего у воды. Лежа на галечном берегу и слушая плеск набегающей волны, Тильвус рассматривал ночное небо, мысленно переносясь за тысячи миров отсюда, перебирал мысли одну за другой и очнулся, лишь когда горизонт стал светлеть. Он поднялся, прошел по длинной косе, задумчиво наблюдая, как из-за гряды синих сопок показывается солнце, послушал, как просыпается город, как звенят трамваи, проводил взглядом первый катер, битком набитый дачниками, и снова погрузился в раздумья.

Далекий звон городских курантов на башне Центрального универмага заставил великого мага спохватиться. Он вспомнил, что накануне они с Сидором распланировали важную спецоперацию, приступить к которой собирались ровно в десять.

Маг поспешно взглянул на солнце: половина десятого!

– Блин! – воскликнул Тильвус и что было духу припустил к Красной линии.

Спецоперация была посвящена пивному фестивалю, который проводился сегодня на площади возле парка. Великий маг, узнавший о грандиозном событии из обрывка газеты, сообщил новость Сидору, и приятели, сидя на травке под деревом, тут же все обговорили. Само собой, подходить к делу следовало серьезно, бутылок во время мероприятия будет видимо-невидимо, значит, и заработок обещает быть немалым. Как солидные люди, Тильвус и Сидор заранее прикинули предполагаемую прибыль, после чего вместе разработали наиподробнейший план действий. Прежде всего, на площадь, где проводился фестиваль, нужно было прийти пораньше, чтобы опередить конкурентов и начать работу первыми. Тогда конкурентам, если они, конечно, знакомы с правилами приличия, следовало испросить разрешения поработать на чужой территории. Сидор, обладающий серьезной деловой хваткой, тут же предложил следующее: всех желающих пускать, но брать с них плату за право работать на чужих грядках.

– Процентов пятнадцать возьмем, – прикинул он. – А то, значить, и все двадцать. Поглядим, это самое, по обстановке.

Кроме того, Сидор заранее запасся объемистыми пластиковыми пакетами, поручив Тильвусу уточнить расписание работы пунктов приема стеклотары поблизости, и, таким образом, к грядущему событию приятели были готовы, и даже Серега обещал подойти и поработать по старой памяти.

Сокращая путь, Тильвус нырнул в проходной двор, оставил позади военно-патриотический музей, городскую филармонию и поднялся на Красную линию. Впереди медленно ехала поливальная машина, серая брусчатка темнела от воды, пахло дождем и прибитой пылью. Возле аптеки женщина в белом халате мыла большую витрину. Тильвус снова озабоченно взглянул на солнце, определяя время, понял, что опаздывает, и прибавил ходу.

Он миновал красивое здание с затейливыми башенками и балкончиками – раньше здесь размещалась городская Дума, а потом – Дворец пионеров, переименованный позже в молодежный центр. Из открытых окон первого этажа, отданного под музыкальную школу, доносились звуки фортепиано и бесконечные однообразные пассажи, исполняемые чьей-то неуверенной рукой. Рядом с Дворцом пионеров находился небольшой музыкальный магазинчик, на пороге сидел толстый серый кот по имени Скрябин. Он жил в магазине так давно, что многие горожане совершенно серьезно считали кота бессмертным. Дети, прибегавшие на переменках за нотной бумагой, почтительно здоровались со Скрябиным, но кот на приветствия никогда не отвечал. Он считал ниже своего достоинства общаться с людьми и твердо знал, что их единственное предназначение на белом свете – забота о котах, в частности о нем, о Скрябине. Поэтому он день-деньской сидел на пороге и смотрел на прохожих высокомерно и презрительно. Заметив Тильвуса, кот прищурил глаза и зевнул.

– Не груби, – мимоходом заметил ему маг.

Скрябин тут же сделал вид, что у него срочные дела в магазине, и исчез с такой скоростью, какую трудно было ожидать от раскормленного ленивого кота.

Как ни торопился Тильвус, поспеть вовремя ему не удалось: в условленном месте, возле магазина «Два льва», его уже поджидали Сидор и Серега. Еще издалека маг заметил, что Сидор чем-то сильно раздосадован.

– Здорово, Сидор! – приветствовал приятеля великий маг. – Привет, Серега!

– Здорово, это самое, – недовольным тоном отозвался Сидор. – И чего это вы, значить, оба опоздали? Кофею, что ли, себе варили? Договаривались, это самое, в десять утра, а сами?

– Припоздал малость, – согласился Тильвус. – А чего случилось-то?

– А того, значить, и случилось, – Сидор ткнул корявым пальцем с обкусанным грязным ногтем в сторону тихого дворика, – что утром вот тута, во дворе стояла, значить, самая настоящая чугунная ванна! И если б вы оба вовремя явились, ванна бы, это самое, наша была! Сдали бы ее в приемку и денежки получили!

– Да ладно тебе, – пробурчал Серега.

– Чего «ладно»? Ничего не «ладно»! Уплыли денежки-то наши в чужой, значить, карман. Утащили ванну-то, вас ждать не стали!

Тильвус поскреб в бороде.

– Да, лопухнулись мы, – признался он. – Чугунные-то ванны под ногами не валяются…

– То-то и оно, значить, что не валяются. – Сидор полез за пазуху и вытащил ворох мятых пакетов. – Ладно, болтать, это самое, не будем, на работу пора. Пойдем в парк, там, это самое, музыка уж играет и пиво, поди, народ пьет.

– С утра пораньше, – завистливым голосом подхватил Серега, выбирая пакет. – И я бы от пивка не отказался. С беляшом горяченьким!

– Ничего, заработаем сейчас, – обнадежил его великий маг. – И пиво тебе будет, и беляш!

И компания бодро устремилась в парк, где гремела музыка и толпился народ.

Работы, как и предсказывал Сидор, было невпроворот: пиво лилось рекой. Радовало и то, что публика собралась культурная, пустые бутылки не швыряла куда попало, а аккуратно ставила на бортики тротуаров. Серега, правда, ворчал, что на аллеях парка там и сям шляются наряды милиции, но стражи порядка пока что были настроены непривычно благодушно и трудиться не мешали. Звучали песни, плясали на сцене танцевальные ансамбли, работа спорилась, и если бы не некоторые воспоминания, отравляющие жизнь мага, все складывалось бы просто прекрасно. Он оттащил очередной туго набитый пакет в кусты, издалека заприметил стоявшую на бордюре пустую поллитровку и только протянул руку, как вдруг кто-то оттолкнул его и цапнул бутылку первым. Тильвус поднял глаза и с изумлением обнаружил непрошеных гостей: парочку знакомых бомжей, проживающих в скверике возле вокзала.

– Сидор! – гаркнул великий маг. – Гляди, конкуренты!

Сидор появился как из-под земли. Следом тут же нарисовался и Серега с полной сумкой.

– А, – голосом, не предвещавшим ничего хорошего, начал Сидор. – Здорово, жулики! Явились, это самое, на чужие грядки! А разрешения спросить забыли?

– Вот-вот, – поддакнул Серега, высовываясь из-за плеча приятеля. – Чего явились? Может, по шее хотите?

– У нас не заржавеет! – поддержал друзей Тильвус. – Мигом оформим!

Парочка переглянулась.

– А чего сразу «по шее»? – нахально спросил один конкурент, одетый в женскую вязаную кофту, когда-то зеленую, а сейчас бурую, заляпанную жирными пятнами. – Мимо шли, дай, думаем, заглянем. А что, нельзя?

– Нечего сюда заглядывать, – перебил Тильвус. – Мы к вам на вокзал не ходим, вот и вы тоже к нам…

– Точно! – снова подал голос Серега, благоразумно держась за спиной Сидора. – И вы к нам тоже не ходите! А то плохо будет!

– Кому? – двусмысленно спросил второй конкурент, лысый, с лиловым фингалом под глазом.

– А вот, значить, тогда и узнаешь кому… Мы с вами, это самое, делов никаких иметь не хочем.

– Валите, валите отсюда! – поддержал Тильвус. – А то мы сейчас вам накостыляем!

– Да! И пусть валят! – осмелел Серега.

Конкуренты, бормоча ругательства, неохотно удалились.

Приятели бдительно следили за их отступлением. Когда парочка исчезла за чугунной оградой, компания забралась в кусты и приступила к совещанию. Часть бутылок, припрятанных в канаве, решено было сдать немедленно, а остальные – отнести в ларек после окончания фестиваля.

– Мы, значить, с Серегой в киоску пойдем, – деловито распоряжался Сидор, набивая пакеты добычей. – А ты тута постой, покарауль, это самое. Серегу-то тут оставлять – дело гиблое, – сообщил он Тильвусу, понизив голос. – Вернутся, это самое, вокзальные-то, в зубы ему дадут и бутылки-то все и заберут. И денежки наши тю-тю! А ты, если что…

– Точно, – согласился Тильвус, поддергивая штаны. – А я, если что, по шеям им сразу! Пусть на вокзале работают, а то ишь! Явились…

– По шеям, это самое, не помешало бы…

Вскоре приятели, нагруженные пакетами, бодрой рысцой удалились в сторону выхода. Тильвус же занялся делом: переложил все бутылки в пакеты, поставил мешки под дерево, потом присел на бортик тротуара и принялся дожидаться приятелей, поглядывая на киоск с вывеской «Горячие пирожки», что виднелся неподалеку. До него было рукой подать, но оставлять без присмотра добычу не хотелось.

Звонко хлопая крыльями, на асфальт опустился толстый сизый голубь и принялся разгуливать по дорожке, косясь оранжевым глазом на Тильвуса.

– Чего тебе? – рассеянно спросил маг. – Нету у меня ничего. И булки нет. И хлеба. И семечек, да. А вот так, нету и все. Ты на главную площадь отправляйся, там пенсионеры сидят. Они вашего пернатого брата день-деньской булками кормят! Я бы тоже сейчас не отказался. Есть хочу, как голодный гоблин… – Тильвус снова посмотрел в сторону киоска с пирожками. – Чего – «полетели вместе»? Куда это? На площадь? Думаешь, меня тоже булками кормить будут? Это, брат ты мой, еще большой вопрос… Тогда ты один полетишь? Ладно, пока…

Тильвус проводил взглядом голубя и снова задумался. Над головой раздалось насмешливое карканье, и черный блестящий ворон, слетев с дерева на асфальт, неторопливо прошелся перед магом.

– Кто дурак? – переспросил он, отвлекаясь от своих мыслей. – Голубь? А чего ты его так? Дармоед? Да ладно тебе… Чего дармоедом-то не быть при жизни такой? Когда всяк тебя норовит булкой угостить…

Великий маг посмотрел на ворона и усмехнулся:

– Я-то? А что, не знаешь, кто я? Знаешь? А чего тогда спрашиваешь? Из вежливости? Ишь ты, вежливый какой…

Он поскреб в бороде.

– А? Да так… мысли всякие одолевают. Чего? Наплевать? Хорошо бы, да не поможет ни фига. Потому и сижу вот, думаю… Тебе рассказать? Зачем? Как ты мне поможешь? Умным советом? – Маг покосился на ворона. – Я смотрю, от скромности ты не помрешь…

Птица согласно наклонила голову и уставилась на мага черными блестящими глазами.

Тильвус подумал немного и махнул рукой.

– Ну ладно, слушай. Есть тут у меня знакомая одна… чего? Нет. Нет, говорю! Просто… гм… знакомая. Ну блин, да откуда у тебя такие мысли? – с досадой пробубнил Тильвус. – Что?! А ты бы поменьше смотрел, что по вечерам в парке делается. Слушай дальше. И вот приходит она ко мне… что? Вчера вечером. Нет, поговорили просто, ничего такого… а? Что значит «это ты зря»? А что я должен был делать? Что?! Ну ты даешь… – Великий маг крякнул и поскреб в бороде. – Нет, я даже и не думал. Совсем. Честно тебе говорю! Чего «врешь?» Ничего я не вру. Ну может, подумал один разочек, что такого? А потом не до того стало. Почему? Да потому, блин, что приходит она и объявляет, что видит мои сны! Представляешь? – Тильвус посмотрел на ворона. – Человек! Видит мои сны!

Ворон каркнул.

– Да уж, – согласился маг. – Офигел, это мягко сказано… нет, не все подряд, а только те, которые… в общем, особые это сны. Опасные для человека. Что? Ну молодая… и что с того? Красивая ли? Ну как сказать… не то чтобы красавица, но… гм… – Он замялся, потом кашлянул в кулак. – В общем, это к делу не относится. Что тебе понятно? Глупости всякие выдумываешь… дальше слушай. И вот сидит она передо мной и спокойненько так выкладывает, что видела Битву небес на Восточном рубеже, меня, а главное, видела, как Странник забирает чужую душу. По Страннику-то и догадалась… И, блин, не волнуется ни капли! Спокойна, как дракон!

Он посмотрел на ворона, тот каркнул.

– Вот именно. Не боится, понимаешь? Что? Смелая? Скажешь тоже… Нет, это она не догадывается, что происходит. Не понимает, куда угодила.

Великий маг тяжело вздохнул:

– Ну я, понятное дело, ей говорю, что это ерунда, тьфу, пустяковое дело, я быстренько во всем разберусь, выясню, почему так произошло, и… чего? Да ну глупости… мы и знакомы-то всего ничего. Познакомиться поближе? А «поближе» – это как? Что?! Нет, не надо, не рассказывай… Почему-почему… потому!

Тильвус поковырял дырку на поле джинсовой куртки и снова вздохнул.

– Да какая тебе разница, как она выглядит? Что значит «интересно»? Что тебе интересно, не понимаю… Ну невысокая, стройная, волосы темные. Глаза тоже темные. А? Нет, знаешь, насчет ног ничего не могу тебе сказать, она в джинсах все время. Но, думаю, с этим все в порядке… а? Да не видел я ее в юбке, говорю же. Многое потерял, ага… Я тоже так считаю… что?! – Великий маг смущенно кашлянул. – Размер чего? А… нет, я в такие подробности не вдавался… не до этого пока что. Может, попозже… Я думаю, как такое произойти могло? Такие сны никто, кроме меня, видеть не должен. Для меня тоже ничего хорошего, знаешь… всякое произойти может. Но для человека… Ну я прикинул, конечно, что дальше делать… ни с того ни с сего такие вещи не происходят. Тут кто-то руку приложил… а я распутать это дело должен как можно быстрее. Иначе недолго она мои сны видеть будет. Почему? А потому, что…

Договорить Тильвус не успел. В конце дорожки показались приятели – Сидор и Серега. Вид у обоих был довольный, стало быть, финансовую операцию по превращению стеклотары в звонкую монету они провернули успешно. Сидор увлеченно объяснял что-то Сереге, загибая пальцы, не иначе подсчитывал прибыль, которую принесет им такое замечательное мероприятие, как пивной фестиваль. Однако по мере приближения Сидор отчего-то стал меняться в лице. Сначала он выпучил глаза и физиономия его пошла красными пятнами, потом приятель принялся махать руками, словно ветряная мельница. Тильвус привстал и удивленно захлопал глазами. Сидор завопил что-то, но что именно – маг не расслышал. Вслед за Сидором принялся бушевать и Серега, и вдруг оба они сорвались с места и помчались вперед.

– Держи их! – гаркнул Сидор, с топотом проносясь мимо.

Тильвус оглянулся. По аллее во весь дух улепетывала давешняя парочка вокзальных бомжей с тяжелыми мешками в руках. Великий маг подскочил и глянул в канаву. Так и есть! Пока он беседовал с вороном, пока размышлял, подлые конкуренты подкрались втихомолку и стащили чужую добычу!

За нечистыми на руку конкурентами с криками и проклятиями неслась погоня: Сидор и Серега. Тильвус подтянул штаны и бросился следом. Вороватые коллеги с вокзала с похищенным расставаться не желали, проскочили асфальтовый пятачок, где торговали квасом и мороженым, пересекли аллею, нырнули в кусты и вдруг с шумом рухнули в канаву.

– Бутылки побьют! – в ужасе вскричал Серега.

– Я им, это самое… морды… морды сейчас побью! – свирепо пообещал Сидор, проламываясь сквозь заросли.

– Точно! – на бегу поддакнул Тильвус, чувствуя свою вину. – Эй, ворюги! Бросайте мешки!

Ворюга, точно расслышав обещание Сидора, поспешно выкарабкались из канавы и припустили еще быстрей.

– Упустим! – отчаянно завопил Серега.

Помощь пришла самым неожиданным образом: в конце аллеи показался милицейский патруль. Похитители, заметив стражей порядка, заметались по дорожке, кинулись назад, увидели преследователей, бросили пакеты на песок, шмыгнули за павильон аттракционов и были таковы.

Первым подбежал Сидор и торопливо заглянул в пакеты.

– Цело? – беспокойно спросил запыхавшийся Серега.

– Цело, цело. – Сидор бросил взгляд в сторону приближавшегося патруля. – А ну значить, тащи в кусты, быстро!

Подоспевший Тильвус подхватил мешки, и приятели нырнули в заросли.

– Не разбили, это самое, ничего, – объявил Сидор, исследовав оба пакета. – Это, значить, хорошо. А то бы плакали денежки-то наши.

Он сурово посмотрел на Тильвуса.

– Отвлекся малость, – виновато сказал тот. – Со знакомым заболтался.

И он покосился в сторону. Сидевший на дереве ворон насмешливо каркнул.

Сати еще с утра предчувствовала, что денек будет богат на события – и как в воду глядела. Не успела она появиться в конторе, как в редакцию ввалился водитель Борисыч.

– Сати! – заорал он так, что старенький телефон на столе испуганно звякнул. – Куда мы с утра едем? А! Вспомнил! Центр красоты! Гы-гы! Поехали! Небось омолодиться хочешь?

Сати встревожилась.

– Думаешь, пора? – Она поспешно глянула в зеркало и успокоилась: с омоложением можно было пока не торопиться.

– Борисыч, имей в виду, мы должны быть в Центре через десять минут. Успеешь? Ты вообще быстро ездить умеешь?

– А резина? Покрышки? – завопил Борисыч. – Шеф за амортизацию платить не хочет, а машина у меня не казенная! Она у меня собственная!

– Надоел ты мне со своей машиной! – заорала Сати в ответ и вылетела из кабинета. Водитель вывалился следом, на ходу громогласно пересказывая в лицах последнюю беседу с шефом относительно платы за амортизацию. Борисыч, когда дело касалось денег, умел настоять на своем, но и шеф был тертый калач, поэтому их финансовые разборки всегда напоминали схватку двух титанов.

О последней схватке негодующий Барбарисыч пожелал поведать подробно. Эпитеты он использовал сочные, красочные, поведение шефа обличал гневно и бурно и умолк лишь тогда, когда машина подкатила к парадному входу современного здания с зеркальными стеклами. Центр красоты «Купава» открылся совсем недавно и сразу же стал необыкновенно популярен среди состоятельных горожанок: на страже молодости там стояла целая армия прекрасно обученных специалистов, от косметологов и пластических хирургов до фитнес-тренеров и массажистов.

– Давай, омолаживайся тут, – во всеуслышание объявил водитель, не смущаясь прохожих, оглянувшихся на его слова. – А я пока сигарет куплю да газетку с кроссвордом почитаю.

Сати кивнула и направилась к входу, старательно припоминая имя-отчество ведущего косметолога, с которым предстояло побеседовать. На ступенях крыльца она остановилась и полезла в рюкзак за блокнотом: имя вспомнилось, зато номер кабинета начисто исчез из памяти!

К крыльцу бесшумно подкатила блестящая машина, из салона выпорхнула нарядная рыжеволосая дама. Сати тут же узнала в ней актрису театра музыкальной комедии примадонну Похвальбищеву. Прима грациозно взбежала по ступенькам, рассыпая улыбки прохожим, остановившимся поглазеть на местную знаменитость, и в это мгновение зеркальные двери бесшумно разъехались и на пороге появилась высокая эффектная блондинка – актриса того же театра Сорокина. Столкнувшись нос к носу, дамы застыли.

Сати, как и все в городе, была наслышана о сложных отношениях двух див, поэтому тоже замерла, уставившись на соперниц во все глаза.

Первой опомнилась Похвальбищева.

– Какая встреча! – пропела она сладким голосом. – Не знала, что ты сюда заглядываешь! Наверное, на пластическую операцию записалась? На процедуры по омоложению?

– Мне это не нужно, возраст еще не тот, – с большим достоинством ответила Сорокина. – Я гораздо моложе своих лет выгляжу, мне все это говорят. А вот кое-кому бы не помешало. – Она окинула пренебрежительным взглядом пышную фигуру примадонны. – Лишний вес старит. А ведь ты и так старше меня на пять лет!

– На четыре с половиной года, – ласково улыбнулась Похвальбищева. – А лишнего веса у меня нет. Так, разве совсем чуть-чуть. Кстати, я недавно похудела на… на три кило! Хоть и не старалась. Как-то само собой.

– Похудела? – Сорокина поджала губы. – Оно и видно. Вон и морщинки на лице сразу же появились…

– Что?! Где?! – Похвальбищева тревожно глянула в зеркальное стекло. – Ах да, действительно… Это мимические морщинки, от смеха, – пояснила прима. – Как вспомню, что от тебя муж ушел, так хохотать начинаю…

Сорокина сделала вид, что не расслышала.

– Возраст, возраст, – притворно вздохнула она. – Оперетта, знаешь ли, искусство молодых. Антиквариат, он только в музее ценится. – Сорокина бросила на Похвальбищеву выразительный взгляд. – А вот я, например, хотела бы умереть молодой и красивой!

Примадонна улыбнулась еще ласковей.

– Молодой и красивой? Ты уже опоздала. Вон и в клинику красоты зачастила…

– Подругу навещала, – поспешно сказала Сорокина. – Билет занесла на премьеру.

– А кем твоя подруга работает? Наверное, силиконовых дел мастер? – Прима выразительно посмотрела на роскошный бюст соперницы, туго обтянутый шелковой блузкой. – Что-то, я смотрю, он у тебя увеличился в последнее время.

– Это наследственное, – тут же заявила Сорокина. – Наследственное, настоящее и никакого силикона! У моей бабушки знаешь, какой бюст был?

И она, изящно округлив руки, показала размер.

– Вот такой! Все восхищались. И цвет волос – тоже от нее. Она натуральная блондинка была.

– У бабушки? Такой бюст? Бедная старушка. – Похвальбищева небрежно поправила пальчиком рыжий локон. – Нет, мое воображение такую грудь даже представить не может. Это что-то из фильма ужасов получается.

Сорокина с досадой фыркнула, дернула плечиком и пошла к лестнице.

– Прекрасная краска для волос, – подпустила яду в голосе Похвальбищева вслед и направилась к дверям центра, торжествуя победу.

Сати наконец нашарила в рюкзаке нужную бумажку и следом за театральной примой вошла в вестибюль.

Когда часы на башне Центрального универмага медленно и звучно пробили двенадцать часов, Сати подняла глаза от разложенных па столе бумажек.

– Уж полдень близится, – проговорила она и обвела взглядом пустой кабинет. – А в дорогой редакции никого, кроме меня, нет. К чему бы это? К дождю, что ли…

Она вздохнула и снова уставилась в монитор.

– «Опытные специалисты, имеющие стаж работы в области косметологии более 13 лет, исправят все недостатки вашего внешнего облика. Накопленный ими опыт, умения и знания современной косметологии могут гарантировать вам…» Гм… как бы самой понять, что они гарантируют? Вечную молодость?

Сати пробежала глазами пожелания заказчика, нацарапанные на старом мятом абонементе в фитнес-клуб, и пожала плечами.

Опытные специалисты модного Центра красоты уверенно гарантировали только одно: изъятие крупной суммы денег у клиенток.

– Напишу-ка лучше «Центр красоты уверенно смотрит в будущее!» – решила она. – И все будут рады.

Сати торопливо дописала последнюю строчку и откинулась на спинку стула.

– Ну вот. Совсем другое дело с будущим-то! – И она направилась в рекламный отдел.

У рекламщиков все было как обычно, но на фоне непрекращающейся суеты и мелких локальных конфликтов с другими отделами начинали клубиться интриги и неотвратимо назревали крупные военные события. Без всего этого жизнь начальнику рекламы казалась слишком уж пресной.

Готовился к боевым действиям и его «заместитель». Сегодня Порфирий был одет в бронежилет и пятнистый военный бушлат, а на голове у него красовалась низко надвинутая каска. На столе перед «заместителем» лежали армейский бинокль и фляжка в чехле защитного цвета.

– Ого! – воскликнула Сати и обошла Порфирия Петровича со всех сторон, чтобы разглядеть получше. – Откуда костюмчик? В штабе округа раздобыли?

– Барбарисыч привез, – не поднимая головы, пояснил начальник и ткнул карандашом в сторону водителя: вернувшийся с очередного выезда Борисыч резался на компьютере в карты с начальником типографии.

– Хотел еще рацию притащить, – сообщил водитель. – Но не нашел. Завтра посмотрю, валялась где-то в гараже…

– Рацию? – удивилась Сати. – Откуда у тебя рация, Барбарисыч?

– По случаю досталась, – туманно ответил он.

Сати обменялась с начальником рекламы понимающим взглядом. В пору своей армейской карьеры Борисыч заведовал военным складом, поэтому в хозяйстве у него иной раз обнаруживались самые неожиданные вещи.

Внезапно начальник отдела встрепенулся.

– А гаубицы у тебя нет? – неожиданно спросил он и посмотрел в окно. На соседней пятиэтажке красовалась вывеска с наглой надписью «Рекламное агентство „Нимфа“. – Или пулемета?

– Для хорошего человека найдется, – многообещающе проговорил Борисыч и снова уставился в монитор. – А! Проиграл! – завопил он вдруг и громко захохотал. – Проиграл! Пиво с тебя! Давай беги, тут на бульваре свеженькое продают.

– Блин, – сказал расстроенный начальник типографии, поднялся из-за стола и покинул кабинет.

Борисыч, довольно потирая руки, немедленно двинулся следом.

Начальник рекламного отдела захлопнул папку и откинулся на спинку кресла.

– Ну вот, отчет готов. Все утро сидел. – Он потянулся. Потом заприметил на чьем-то столе румяный пирожок в целлофановой упаковке, поднялся и прошелся по кабинету туда-сюда. – Теперь можно и конкурентами заняться. – Начальник цапнул пирожок и принялся сдирать целлофановую упаковку.

– Займись, – поддержала Сати, по-хозяйски роясь в папках на его столе. – Ты куда заявку магазину «Башмачок» дел? Обязательно займись. А то ишь, явилась «Нимфа» какая-то… на нашу голову!

– Конечно, мы мирные люди, – жуя чужой пирожок, говорил начальник отдела, меряя комнату энергичными шагами. – Но наш бронепоезд… – он посмотрел в окно, на вывеску «Нимфы» и прищурился, – стоит на запасном пути и уже под парами. Вот об этом не мешало бы всем конкурентам помнить.

Начальник откусил полпирожка и продолжил с набитым ртом:

– Если эта самая «Нимфа» желает наружной рекламой заниматься, пожалуйста, мы не против. Полиграфией? На здоровье! Но если они посягнут на святое, на рекламодателей, прикормленных лично нами… – Начальник перестал жевать и сделал зловещую паузу.

Менеджеры все разом тяжело вздохнули.

Рекламодатели в городе отличались доверчивостью и неискушенностью. Они легко поддавались чужому внушению, и их ничего не стоило убедить, что реклама, к примеру, на городском транспорте выгодней рекламы в газете. Поддавшийся коварному влиянию конкурентов предприниматель или производитель снимал газетные заказы, и на счет рекламного отдела тут же переставали поступать деньги. Так как зарплата начальника отдела и его подчиненных напрямую зависела от количества заказчиков, к возможной потере клиентов начальник относился весьма болезненно.

– Нужно их прощупать, – размышлял он вслух, доедая пирожок. – Узнать, что за контора такая. Правда, Порфирий?

Порфирий Петрович промолчал, размышляя о свалившейся как снег на голову «Нимфе».

– Со всеми остальными мы договорились. Поделили охотничьи угодья, так сказать. Но эти? Откуда они взялись?

– Выясняю, – деловым тоном откликнулась менеджер по объявлениям Светлана. Она с утра обзванивала подруг, трудившихся на ниве рекламного бизнеса, собирая сведения о таинственной «Нимфе». Закончив телефонный разговор, она положила трубку и придвинула поближе пачку печенья.

– Узнать удалось немного, – доложила Светлана, намазывая печенье джемом. – Говорят, из другого города приехали. Только вот из какого?

Внезапно она замерла, не донеся печенье до рта.

– Уж не приморцы ли? А что? Они запросто могли открыть филиал у нас в городе! А? Тайно! И переманивать наших клиентов!

– Переманивать?! – Начальник хлопнул ладонью по столу, да так, что Порфирий подпрыгнул в кресле и щелкнул челюстью. – Пусть попробуют!

На пороге отдела появился криминальный корреспондент, как всегда бодрый и жизнерадостный.

– Это вы о чем? – поинтересовался он. – А, «Нимфа» покоя не дает? Браконьеры? – Он принял из рук Светланы стакан чая, взял печенье и уселся в кресло начальника. – А я только что с вызова приехал. Оч-чень интересное разбойное нападение произошло ночью на улице Речников. Наконец-то! – Корреспондент счастливо улыбнулся. – Наконец-то в городе произошло хоть что-то, о чем не стыдно написать в «Криминальной хронике»! А уж я постараюсь, распишу все подробненько!

Хамер отхлебнул чаю и принялся шарить по карманам. Сати с интересом наблюдала за поисками.

– Что ищешь? – невинно осведомилась она. – Если сигареты, что ты припрятал, так нету их.

Он смутился.

– Какие сигареты, скажешь тоже… Жвачку ищу…

– А такие. – Сати подошла поближе и скрестила руки на груди, сверля криминального корреспондента уничтожающим взглядом. – Те, что ты тайно купил и спрятал! Но имей в виду, Люся все твои карманы утром обшарила и сигареты изъяла в свою пользу. И в папке для бумаг заначку нашла, и за горшком цветочным, и под книгой «Хромой ниндзя на тропе войны». Ясно? От Люси не спрячешь!

– Черт, – с досадой пробормотал криминальный корреспондент и потянулся за стаканом.

– Минздрав предупреждает, понял? – неумолимо продолжала Сати. – Вон, гляди, Порфирий Петрович не курит и как сохранился, а? Посмотри, как выглядит. – Она окинула взглядом скелет. – Как огурчик! И ты так же выглядеть будешь, уж мы постараемся!

Хамер покосился на «заместителя» и поспешно перевел разговор на другое:

– Ладно, ладно… Так «Нимфа» – это приморцы? Браконьеры, точно! Пришли промышлять на чужие охотничьи угодья. Свои-то окучили уже, вот и…

Начальник отдела сверкнул глазами:

– Сидеть сложа руки и дожидаться, пока они переманят всех наших клиентов, мы не станем! – Он энергично прошелся по кабинету. – Что бы нам предпринять, а, Порфирий?

Некоторое время он выжидающе смотрел на «заместителя», потом кивнул:

– Молодец, Порфирий. – Начальник взял со стола армейский полевой бинокль и повесил себе на шею. – Ты совершенно прав! Надо с ними поговорить… посмотреть, что за люди, то-се… а потом – заключить договор. – Он многозначительно поднял вверх указательный палец. – И не просто договор – конвенцию! Оговорить все подробно: вот это ваши клиенты, а это – наши. К примеру, кондитерский комбинат – это наш клиент и только мы его окучиваем. И больше – никто! А цех сладкой выпечки предпринимателя Плюшкина можете взять себе, так и быть. А мы посмотрим, как вам его охмурить удастся. А чего? – Начальник отдела посмотрел на подчиненных. – Пусть берут Плюшкина, мы не жадные!

По кабинету пронесся тоскливый вздох менеджеров. Предприниматель Плюшкин вел дела с большим размахом, продукция его была в каждой булочной города. Но при этом Плюшкин проявлял невиданную прижимистость, скупость и категорически не желал тратить и рубля на рекламу.

– Конвенция, – со вкусом произнес начальник, поднес к глазам бинокль и посмотрел в окно, на ярко-синюю вывеску «Нимфы». – И пусть они ее подпишут и на наших рекламодателей не покушаются!

– Ну-ну, – скептически проговорила Сати, пластиковой вилкой выгребая из банки остатки джема. – Размечтались вы с Порфирием. Так они тебе ее и подпишут, конвенцию-то. Она для них – тьфу! Пустой звук.

Начальник заволновался.

– Конвенция – пустой звук? – Он опустил бинокль. – Это мы еще посмотрим! Если что, пусть пеняют сами на себя. Мы будем действовать жестко!

И он сдвинул брови так грозно, что Сати и Хамер переглянулись.

– Что, военное положение объявишь? – иронически поинтересовался криминальный корреспондент. – Всеобщую мобилизацию проведешь? Рытье окопов организуешь?

– Хорошая мысль… – проговорил начальник. – Рытье окопов…

Он снова уставился в окно. К рекламному агентству «Нимфа» беспрестанно подкатывали автомобили, и начальнику отдела тут же представилось, что в каждой машине сидят щедрые и доверчивые рекламодатели с толстыми пачками денег в руках.

Он решительно выпрямился и застегнул пиджак на все пуговицы.

– Нельзя терять ни минуты! – отчеканил начальник. – Пора лично посмотреть, что за «Нимфа» такая! – Он ринулся к двери, едва не сбив с ног Хамера. – Все – за мной!

– Порфирия брать? – покорно прошелестели подчиненные.

Начальник рекламы удивился:

– Что за вопрос? Как же я без заместителя?

Менеджеры подхватили Порфирия и все разом бросились к выходу, устроив в дверях небольшую свалку.

Сати. и Хамер кинулись к окну.

К рекламному агентству «Нимфа» направлялась удивительнейшая процессия. Впереди чеканил шаг начальник отдела, за ним робко семенили менеджеры. Замыкал шествие Порфирий Петрович в бронежилете и каске, небрежно помахивая рукой потрясенным водителям, по пояс высунувшимся из окон машин.

Делегация пересекла двор и скрылась за дверьми с табличкой «Рекламное агентство „Нимфа“.

Сати проводила взглядом последнего менеджера, нырнувшего в подъезд, и покачала головой.

– Ничего себе… А может, надо было с ними пойти, посмотреть? Интересно, какое впечатление Порфирий произведет?

– Доиграются они с этим Порфирием, – пророчески заметил Хамер. – Вот увидишь, в один прекрасный день кто-нибудь из рекламодателей инфаркт получит.

– Брось, наши рекламодатели – народ крепкий. – Сати пошарила в столе у начальника, нашла припрятанную коробку печенья и с треском распечатала. – Скажи лучше, что за интересный грабеж произошел на улице Речников? Что ограбили?

– Табачный магазин, – сказал Хамер, не сдержав вздох. – Трубки, элитные сорта табака, сигары, – мечтательным голосом перечислил он. – Но что странно – дешевые сигареты не тронули.

– Вор нынче образованный пошел, – назидательно сказала Сати, набивая карманы чужим печеньем. – Что попало и воровать не станет, как ни проси. Не возьмет – и все тут! Ему что получше подавай: сигары кубинские, трубки английские… – Она поставила наполовину опустевшую коробку на место и прикрыла листом заявки, чтобы кража обнаружилась не сразу.

– Ладно, Игорь… ты в редакцию идешь? А мне еще к секретарю зайти надо, макет своей полосы посмотреть. Слушай, давай к рекламщикам через пару часиков заглянем? Узнаем, что к чему. Я так думаю, они долго с «Нимфой» толковать будут. Раз даже Порфирия на подмогу взяли…

Обсудив с секретарем все, что нужно, Сати направилась наверх. Еще на площадке второго этажа она услышала, как дребезжит телефон в редакции, и заторопилась. Из компьютерного отдела выскочил Хамер с пачкой фотографий в руках и со всех ног бросился наверх, пытаясь опередить Сати, однако та изловчилась и успела первой.

– Редакция газеты «Вечерний проспект», – выпалила она, ухватив трубку одной рукой, а другой – распутывая телефонный провод. – Вам кого?

В трубке послышался недовольный голос Никиты:

– Газеты-шмазеты… Просил же вчера сотовый не отключать! Весь день дозвониться не мог.

Сати махнула рукой Хамеру, топтавшемуся неподалеку.

– Прокуратура? – встрепенулся криминальный корреспондент. – Мне должны позвонить вот-вот…

– Никита.

Хамер разочарованно вздохнул и отошел.

– Батарейки в мобильнике сели, потому ты и не дозвонился. Ты, Никита, сейчас мне на сотовый перезвони, а то редакционный телефон Игорю нужен, ему прокуроры звонить должны. Понял? Давай, звони скорее, новости у меня, ух какие новости!

Не успела Сати положить трубку, как из-под руки выплеснулся новый телефонный звонок.

– Никита, ну я же просила на мобиль…

– Окружная прокуратура! – рявкнул бодрый голос. – Кто у аппарата?

Сати поспешно сунула трубку криминальному корреспонденту и убралась на свое место.

Через минуту запиликал сотовый телефон. Сати нажала кнопку.

– Никита? Наконец-то! У меня новости, а ты где-то шляешься! А ты сейчас где? Опять в баре?

– В баре-шмаре… рассказывай, что за новости. Небось опять шеф какое-то новшество внедряет?

– Нет, я не про шефа. Я про другое, про вчерашнее. Как думаешь, кто мне снился?

В трубке повисла пауза.

– Откуда ж я знаю? – озадаченно спросил сисадмин. – Рекламодатели?

От такой недогадливости Сати расстроилась.

– Какие еще рекламодатели? Они-то тут при чем? Ну помнишь, я рассказывала, что несколько раз подряд мне какой-то мужик снился? Снится и снится! Снится и снится! Как будто я кино гляжу. Он живет свой жизнью, а я смотрю!

– Помню. И что?

– А вчера, – предквушая изумление приятеля, продолжала Сати, – он снова приснился. Ну я рассказывала… только он с мечуганом на этот раз был. А теперь слушай внимательно! – Сати понизила голос. – У мечугана рукоять такая: голова дракона, а вместо глаз два камня зеленых.

– Что?!

– Да, да! – возбужденно тараторила Сати, подпрыгивая на стуле. – Вот именно! Вечный Странник! Мы с тобой на бульваре его видели, помнишь? Когда он из ржавой железяки преобразился и стал настоящим! Я, знаешь, на всю жизнь его запомнила! – Она спохватилась и оглянулась на Хамера: криминальный корреспондент, зажав плечом телефонную трубку, лихорадочно строчил в блокноте.

– Ни фига себе, – проговорил пораженный сисадмин после долгой паузы.

– Да, да! А хозяин его – Тильвус, – продолжила Сати шепотом. – Потому что больше некому, понимаешь?

В голосе Никиты послышалось сомнение:

– Да? А может, другой кто-то? Мало ли…

– Ты до конца меня дослушай, а потом говори! – зашипела в трубку Сати. – Ну он, конечно, не похож абсолютно. – Она проводила взглядом Хамера, выскочившего из комнаты. – Господин великий маг-то как выглядит? Седой, лохматый, волосы – дыбом, борода – веником. Хорошо в наш социум вписался, нечего сказать. Встретишь такого на улице, пройдешь – и внимания не обратишь. А тот, что во сне – другой совсем. Молодой! Волосы темные, глаза синие! Ничего так, – подумав, заключила она. – Хоть не в моем вкусе. Я вначале конечно, тоже не уверена была… Потом подумала и решила – чего гадать-то? Надо с господином великим магом встретиться да и спросить. Пусть, во-первых, скажет, он это или не он, а во-вторых, объяснение даст, по какой такой причине я вдруг сны из его жизни видеть начала!

– И что?

– А вот слушай. Приезжаю я туда, а там…

Никита, слушая ее рассказ, только хмыкал от удивления.

– Жаль, не видел ты, какое у него лицо было, когда он узнал, что я сны его вижу! Я уж думала, его удар хватит. Но потом ничего, опомнился вроде, расспрашивать начал, сколько раз сны такие снились, слышу ли я голоса, чувствую ли запахи в этих снах. Ну я и говорю, что, мол, сперва как немое кино было, а потом и звук появился. Тут он призадумался. Думал-думал, а потом говорит: «Ну ничего особенного, бывает, я разберусь, что к чему, а пока и беспокоиться не о чем. Наверное, путаница в заклятиях, дело обычное». Я говорю: «А я-то тут при чем?» А он: «Вот это я и выясню на днях».

– Путаница-шмутаница… – проворчал сисадмин. – Пусть бы дедуля твой поторопился с расследованием-то, а то с какой стати ты к его снам неограниченный доступ получила?

– А чего? Я не против такие сны глядеть, интересно же! Как в кино. Я тоже у него выведала кое-что, хотя он отмалчивался больше, все из него вытягивать пришлось. Крепость та, что мне снилась, называется Лиллас, а сражение, которое видела, «Битва небес» называлось. Война там у них была, в царстве-государстве, с колдунами какими-то сражались, они защитников крепости с неба атаковали.

– Тоже мне, истребители, – хмыкнул приятель.

– Во-во. Магическая авиация, точно. Но крепость-то сдавать никак нельзя было, вот и подтянулись на ее защиту несколько сильных магов, и Тильвус в том числе. Они сначала делали так, чтоб крепость ночью исчезала и появлялась только утром, потому что колдуны в темноте орудовать любили. Но когда хитрость-то с исчезновением раскусили, Тильвус применил зеркальное заклинание. Создал отражение!

– Это еще что такое?

– Ну я точно сказать не могу, он не очень-то распространялся. Иллюзия отражения – заклинание сложное и очень трудное. Тильвус создал изображение крепости вовсе не там, где она была на самом деле, а совсем в другом месте. То есть то, что я видела во сне, – это и была иллюзия, отражение! – Сати задумалась, вспоминая. – Качественная иллюзия, знаешь… Я ж возле стены стояла, рассматривала. А ее на самом деле и не было! Магическую иллюзию можно в разных случаях применять. Наступает, скажем, армия, вдруг – бац! – а перед ней река! Или горы! Или лес дремучий! Что армия делает?

– Откуда я знаю? Я ж не полководец.

– Идет в обход! Теряет время, а потом и вовсе может заблудиться да с голоду помереть. Ну а если не помрет, то уж боевой-то дух будет сильно подорван! Бери такую армию голыми руками, она и сопротивляться не сможет. А все – дело рук одного-единственного мага.

– Иллюзионист твой дедуля, – неопределенно заметил сисадмин. – Ему бы только в цирке выступать.

– Во-во. Эти зеркальные иллюзии только пара-тройка специалистов и умеет делать. Они очень много сил магических забирают. – Сати подумала. – То-то Тильвус как выжатый лимон был… В общем, дело магов – не мечом махать, они по-другому воюют.

– Дурит он народ…

– Дурит. Качественно дурит, на высшем уровне. С таким заклинанием что угодно изобразить можно – хоть горы, хоть пустыню, хоть крепость, хоть чудовище какое. Не всякий маг догадается, что это иллюзия, хотя, раз это всего лишь отражение, можно через него пройти, например, и хоть бы что! Ну она через какое-то время сама по себе рассеивается, конечно. Эх, – размечталась Сати, – мне б научиться так делать! Я б каждое утро на пути шефа иллюзии какие-нибудь создавала. То кошку черную, то женщину с пустым ведром, пусть радуется.

– Кошку-шмошку… не помешало бы.

– Я еще спросила, что за существо Странник прикончил в моем сне, а Тильвус сказал, что…

Никита вдруг спохватился.

– Погоди. Про кошку – потом. Значит, дедуля-то твой, оказывается, на самом деле не дедуля, а молодой мужик?

– Вот именно! – воскликнула Сати и тут же прикусила язык: на пороге появился Игорь Хамер. Криминальный корреспондент уселся за стол и принялся названивать по телефону в какое-то отделение милиции и требовать, чтоб ему срочно разыскали проводника служебно-розыскной собаки по кличке Салтан.

– Але, дежурный! – вопил Хамер так, что в далеком отделении милиции его, наверное, прекрасно слышали и без телефона. – Салтана, да! Нет, это кличка собаки, а не фамилия! Собаки, говорю! Собаки!

Сати прикрыла трубку ладонью, чтобы крики не мешали беседе, и продолжила:

– Помнишь, в прошлый-то раз Хокум спрашивал, зачем, мол, ты внешность такую взял? Помнишь? Я еще тогда догадывалась, что он иначе как-то выглядит.

– А чего это он из своего царства свалил и здесь в таком виде околачивается? – подозрительно спросил Никита.

– Мне тоже это интересно. Я уж выпытывала у него, да он только отмахивался и про сны расспрашивал. Мы знаешь, долго там, в парке-то сидели. Отошли, конечно, подальше от центральной аллеи, чтоб не увидел никто, там такие заросли боярышника – джунгли, одно слово! Ну потом стемнело, а фонарей в этом парке отродясь не было.

– Стемнело? Ты что, всю ночь с ним разговаривала? – уточнил он.

– Почти. И он сказал, что…

– Погоди. Ночью? – Сисадмин отчего-то заволновался. – Сидела в кустах с каким-то молодым мужиком?

Сати не выдержала. Она поспешно вытащила из ящика книгу «Ураган любви» и открыла на середине – юная маркиза с нежным именем Флоренция как раз сообщала родителям, что отныне сердце ее принадлежит загадочному незнакомцу. Сати откашлялась:

– «Я понимаю, наша любовь запретна, но ведь чувствам не прикажешь! Безудержная страсть овладела нами, пламя, которое вспыхнуло с первого взгляда». Ну может, со второго, но это неважно, – добавила она уже от себя. – «И вчера под звездным небом мы поклялись друг другу в вечной любви, – прочитала она с выражением, сделала паузу и перевернула страницу. – Даже смерть не разлучит нас». Понял?

– Да? – мрачным тоном осведомился Никита. – Не разлучит, значит?

– Даже не сомневайся, настоящая любовь неподвластна смерти! – Сати захлопнула книжку и сунула обратно в стол. – Тем более что он в общем-то ничего, симпатичный.

– Симпатичный? – кисло переспросил приятель. – Да он старше тебя на тыщу лет, забыла?

– Ну так уж и на тыщу… А хоть бы и так! Ладно уж, открою секрет. – Сати понизила голос и оглянулась на Хамера. Криминальный корреспондент сидел, сосредоточенно уставившись в монитор, и грыз колпачок фломастера. – Меня всегда влекли к себе мужчины постарше. Такие, знаешь, надежные, основательные, хорошо пожившие…

– Он не блондин, – угрюмо напомнил сисадмин.

– Ну так что? Я к блондинам со вчерашнего дня охладела, – сообщила Сати. – Как раз хотела сказать тебе, но не успела.

Никита откашлялся.

– Ладно, – сказал он недовольно. – Некогда мне тут с тобой болтать. Дел полно…

– Какие это у тебя дела в отпуске? Погоди, я ж тебе ничего не рассказала!

– В другой раз расскажешь. А сейчас – пора мне.

– Никита! – заторопилась Сати. – А про сон-то, где Тильвус убил тень! Я ж ничего не… обязательно позвони вечером, понял? Обязательно! Я тебе все подробненько расскажу.

– Может, и позвоню, если время будет, – сухо сказал Никита. – Пока. – И он отключился.