После сообщения брата о смерти отца, мои мысли заработали совершено в другую сторону. В душе поселилось тяжелое гнетущее чувство и одновременно с ним проснулась ярость. Захотелось кого-нибудь разорвать голыми руками. Своих человеческих родителей я не знал, а воспитатели детского дома не идут с ними ни в какое сравнение. Когда я вырос, то не воспринимал родственных уз так близко как все люди, только потому что был их лишен. Наоборот, во мне поселилась твердая уверенность, что родители мои обычные пьяницы или бомжи, которым ребенок был на фиг не нужен. Вот они от него и избавились. И хотя было еще советское время, но не все так счастливо жили в той далекой стране. Так что для меня родственные узы были как пустой звук. До недавнего времени.

Взрослые орки не так много времени проводят с детьми — работа и хозяйство, домашние дела отнимают очень много времени, так что общение между поколениями происходит редко. Так, видимся только за завтраком и ужином. Но отец это отец, какой бы занятой он не был, он все же дал жизнь моему телу (хотя здесь, конечно, большая заслуга матери, но без папаши все равно бы ничего не получилось) и за это я ему благодарен. Хотя кто-то же постарался, чтобы я сохранил человеческую память, так что этот неведомый Бог вполне мог подкинуть мне испытания.

Я подошел к брату и положил ему руку на плечо. Так орки и все остальные выражают свое участие в сопереживаниях близкого им друга или родича. Зареванная Светка обхватила меня за пояс и повисла на мне, ее худенькое маленькое тельце содрогалось от рыданий, слезы так и текли из глаз. Горшок обнял меня, поместив сестренку между нами и под его плотной кожей я ощутил как ходят мышцы от содроганий — плакал он беззвучно, без завываний, но тело не обманешь. Только из себя я не мог выдавить не слезинки, словно чужой орк на этом страшном празднике смерти. Видимо, свой отпечаток наложила на меня прошлая профессиональная деятельность. Я похлопал брата по спине.

— Где мать?

— Там. — Голос Горшка дрожал. — За столом сидит.

— Уложи Свету спать. — Не своим сухим надтреснутым голосом сказал я. — Потом сам ложись, я разберусь.

— Молчун, как мы будем жить дальше? — брат с надеждой смотрел на меня своими наполненными влагой глазами.

— Также как раньше. — Я отстранил брата в сторону и пошагал к матери.

Она сидела за столом и теребила маленький портретик отца, который художник нарисовал по случаю. Плечи молодой женщины опустились, вся она как-то сгорбилась, постарела и в свои двадцать пять неполных лет выглядела как замученная постоянной работой и кучей детей матрона. Тонкие пальцы рук, которые привыкли держать пипетки и оперировать с лабораторным оборудованием мелко дрожали, вертели карточку, мама вглядывалась в резкие черты лица отца. Он был изображен победителем на Арене, его первый выигранный бой. В руке боевой топор, с которого капают капли буро-коричневой оркской крови, волосы завязаны в пучок на затылке, тогда еще он носил шикарную шевелюру, прежде чем стал бриться налысо. Спокойный выдержанный взгляд, расслабленная поза, но выдающая готовность бойца вновь продолжить битву. Мать гладила пальцами это лицо и внимательно всматривалась в каждую черточку, хотя уже очень давно досконально изучила портрет. Я подошел и сел напротив. Она подняла на меня сухие выплаканные глаза и посмотрела отсутствующим взглядом, словно перед ней было пустое место. Я отнял у нее карточку, мать положила руки на стол, потом словно очнулась и взглянула на меня по-другому.

— Где ты был так долго? — спросила она.

— Как это произошло? — не стал я отвечать на ее вопрос, а сам задал свой.

Мать как-то сразу стушевалась и замолчала, словно переваривая и вспоминая произошедшее. Потом она начала говорить:

— Мне сообщили на работе. Они вели подрывные работы, что-то там не рассчитали и выскочить не успели, когда тоннель обрушился. — Мама замолчала, собираясь с мыслями. — Сейчас там расчищают завалы, когда откопают тела, то вызовут меня для опознания.

— Кто еще погиб?

— Двое. Один муж Нилины Колун, второй молоденький совсем, недавно устроился на шахту. Прибыл буквально три шестых назад вместе с партией запчастей и техники. Его семья живет на третьей улице. — Мать отвернулась. — Жена на сносях, вот-вот должна родить.

— У отца были враги? — спросил я.

Мама удивленно посмотрела на меня.

— Нууу, — протянула она. — Может и были, да только он об этом ничего не говорил. Ты что же, думаешь, что это не несчастный случай.

— Отец — очень опытный проходчик. — Я сцепил пальцы в замок. — Он в шахте работает уже почти девять лет, десятый год пошел и ни с ним, ни с кем ничего такого пока не случалось.

— Все бывает в первый раз.

— Нет, он не мог так лопухнуться, заложить заряды и подорвать сам себя, если только не самоубийца. Кто еще работал с ним в смене?

— Да откуда же я знаю?! — возмутилась мать. — Молчун, что за вопросы? Ты не понимаешь, что твой отец умер!

— Отставить истерику. — Может чуть грубовато, но резко сказал я. Мать как будто язык проглотила — еще бы, командный тон она узнавала сразу. Да и в голосе сына ей послышались знакомые Громовские нотки, когда тот требовал беспрекословного выполнения и спорный вопрос обсуждению не подлежал. Скулы Молчуна заострились, она видела, что сын тоже испытывает душевную боль, но загнал ее в самый свой темный и тайный угол, а сейчас призвал все свое хладнокровие, чтобы справиться с навалившейся бедой. И сама эта его мысль о том, что Грома могли убить… Майя поймала себя на том, что верит сыну безоговорочно. Не мог ее муж вот так просто подставиться, тем более, что она знала, как проводят взрывные работы — бурят отверстия, вставляют заряды, подключают все это к детонатору, разворачивают шнур и взрывают с безопасного расстояния. Пласт скалы отделяется, потолок укрепляют, породу убирают и повторяют процедуру. Если надо расширить коридор, то используют специальные ручные молотки. Кайлами и кирками уже давно никто не машет, а пускать буровую машину перемалывать горную породу, просто выбросить буры после недолгой работы. Руководство шахты на это никогда не пойдет. Нет, сын прав, что-то тут не то. — Думай, мама, кому отец мог перейти дорогу? — продолжил Молчун тем временем. — Это должен быть тот, кто не может вызвать его на Арену, кто-то, кто слаб духом и боится честного боя.

Я внимательно посмотрел в ее глаза. Мать поняла мою мысль и ее мозги заработали в поисках ответа. Сам же я тоже перебирал варианты, связанные со мной или Горшком. Может быть это отец этого обалдуя, которому я уже повторно руку сломал? Хотя между этими событиями прошло всего несколько часов, то есть оборотов и сообщить ему о задержании сына и последующей за этим экзекуции могли только сейчас или чуть раньше. Если матери позвонили на работу (в лаборатории есть стационарный передатчик, назвать это устройство телефоном язык не решится — коробка с динамиком и микрофоном в виде раструба патефона), а трудится она где-то до восьми, значит обвал произошел максимум оборот назад, хотя у нас тут же сообщают родственникам о том, что случилась беда с их близкими. Подрался я где-то в три, этих уродов забрали тогда же. Могли ему сообщить на работу? Могли. Щелкнуло у мужика что-то в голове, вот он и кинул динамитную шашку в тупик, где отец с товарищами по работе взрывными работами занимался, хотя о динамите тут и не знают, используют другое вещество — аламит, это я так, по привычке называю, потому что его запаковывают в брикеты как С4. Просто чтобы отомстить за позор, который причинили ему через его сына. Какой-то малек побил его здорового отпрыска. Вполне такое могло быть. Исключать эту версию нельзя. Но можно проработать и другой вариант. Допустим, подстава. Кто-то захотел, чтобы на него подумали. Разногласия между ними были? Может и были, отец не рассказывал мне, а вот мама может быть в курсе. Надо давить ее, пока не ушла в несознанку, потом отмахиваться будет.

— Это мог быть отец того оболтуса, которому я руку сломал?

Мама захлопала глазами, вспоминая.

— Тычок? Нет, вряд ли, тем более, что его сына тут же отдали в… э-э…

— Я знаю, куда его отдали и что он там делал. — Спокойно глядя на нее сказал я.

— Откуда?

— Неважно. Сегодня он с дружками напал на ученика моей ступени, да еще и девочку ударили, вот я и вмешался.

— Не смог пройти мимо? — мать как-то горько улыбнулась.

— А ты бы смогла?

— Нет. — Мотнула она головой. — И никто бы не смог. — Она помолчала, рассматривая меня. — В деда пошел. Он тоже такой как ты был, пока в Метрополии не сгинул.

— Про деда потом расскажешь. — Я отмахнулся. — Где живет этот Тычок?

— Лучше тебе к нему не ходить. — В глазах матери вспыхнула тревога. — Давай вызовем службу порядка, она разберется.

— Они даже и слушать не станут, не то что верить в наши бредни. — Сказал я, вспомнив доблестную милицию, то есть полицию. Да один черт, от перемены мест в названии сумма не поменялась.

— Они должны будут проверить. — Твердо сказала мать. — Таков порядок.

— Потом, когда будут нужные доказательства. А вообще он наверняка был зол на меня? И на отца?

— Ну, может быть. Гром ничего такого не говорил. Хотя… в столовой он как-то к нему подсел и побеседовал на тему той драки с его сыном. О чем они говорили я не знаю, отец не рассказывал, но общаться они не перестали. И давно ты подрался? Вчера?

— Сегодня, после занятия.

— Тогда он бы не успел подготовить обвал, если это он.

— Да там много не надо, швырнул аламит в тоннель и всего делов. Он свое дело сделает.

— Я не верю, что это он. — Мать замотала головой. — Сынок у него, конечно, тот еще Изгой получился, но вот остальные же нормальные, шаман смотрел и сказал, что все в порядке. Просто первый блин комом.

Ну да, знакомая поговорка. Это я ее в семью внедрил, внес, так сказать, свой вклад в лексикон орков.

— Значит кто-то это был другой, а Тычка просто подставили.

— Куда подставили?

— Ну, оболгали. — Нашел я синоним, а то вышло, что Тычок вместо ножки стола или колонны стоит. — Вспомни, может есть кто-нибудь еще? Может кто-то прибыл недавно?

— Постой… — Мать задумалась, — подожди, похоже ты прав. С последней партией прибыли несколько рабочих семей и пять одиночек. Мне еще тогда показалось, я подумала что обозналась, но, кажется, среди них был Капкан.

— Что за Капкан? Вспомни точно, как одет, вооружен или нет, поведение, где живет?

— Ты прямо как Дознаватель. — Мать посмотрела на меня с восхищением. Горе никуда не делось, оно ушло на другой план, затаилось до времени, а я пока изъял у нее карточку с отцом и положил изображением вниз, чтобы не будоражить материнскую беду. — Капкан — это парень из моей деревни, все за мной ухаживал, до того, как начальник предложил за него пойти. Тут твой отец… — она запнулась, — появился. Он его слегка… побил что ли, в общем объяснил тому, что это дурная идея, за мной ухаживать. Я думаю, тогда Капкан злобу затаил, он редко с кем общался, родственников у него была только старая бабка, с которой и жил, так что в той деревне его ничего не держало. А начальник, когда мы сбежали, нашел себе невесту еще краше, чем я и о нас даже не вспоминал, так что с его стороны никакой подлости можно было не ждать.

— Не скажи. — Покачал я головой. — В любом случае с этим Капканом надо разобраться. Он устроился на работу в шахту?

— Откуда же я знаю? — мать пожала плечами. — Наверное, это надо списки в кадрах поднимать.

— Ясно. — Я встал из-за стола, хлопнув ладонями. — Мне надо отлучиться на время.

— Куда же ты на ночь глядя? — забеспокоилась мать. — Да еще и не ужинал, поешь хоть, а потом я сама завтра в Управу схожу.

— Свалит этот Капкан сегодня ночью в лес, ищи его потом. Или портал активирует. Я слышал, что так можно, только надо при себе активатор иметь.

— Так он же дорогой и настроен только на тот мир, где создан. — Мать покачала головой. — Да и отследить его легко.

— А вот преступника, который там затеряется очень непросто, так что надо спешить.

Не слушая причитания матери, которая однако слишком быстро смирилась с моим неожиданным отсутствием (а что самое главное не подвергла сомнению, что ее малолетний сын собрался неизвестно куда на ночь глядя, словно поверила мне), я переоделся в «ниндзячий» костюм, как я его мысленно назвал — черная обтягивающая одежда, темное трико, мокасины. В большинстве своем орки предпочитают эту легкую обувь, только тролли ходят в сапогах, а панковатые гоблины в ботинках с высоким берцем и толстой подошве. Вот такие вот рокеры, еще и цепей всяких понавесят и бродят по улицам разукрашенные, как уволившиеся дембеля. Мне это было не нужно — скрытность, вот что самое главное. Костюмчик я попросил сшить мать, когда она была на выходном. Как чувствовал, что пригодится. На голову вязаную шапочку, чтобы торчащие уши прикрыть, да и разворачивалась она на манер спецназовской, тоже моя придумка. Помнится, тогда отец покачал головой и сказал ну до чего же странные мысли у сына в голове, а я сослался на рисунки из «Боевого наставления», показал ему с понтом вырванную страницу, которую нашел в обложке книги. Стоит ли говорить, что я ее сам и нарисовал, пускай и коряво, но ведь и я не художник. Короче, экипировался по полной. Клинок в чехол на ключицу, на предплечье метательные ножи. Вроде готов. Мать, как посмотрела на меня, так чуть в обморок не упала.

— Не пущу! — заорала и вцепилась мертвой хваткой.

Я ловко вывернулся.

— Успокойся, мама, никого я убивать не буду, просто расследование проведу и в службу о результатах доложу, а они ему уже мозги вскроют. А то может это и не он.

— Может быть. — Мать села на стульчик и сложила руки на колени. Я погладил ее по голове.

— Все будет в порядке, не волнуйся. Присмотри за младшими.

— Ты у нас, значит, самый старший. — Она улыбнулась, прикрыв клыки и сжав губы. — Ну иди, все равно ведь тебя не переубедить, упертый как дед.

Я улыбнулся в ответ и вышел из дома. Лютый почувствовал мое настроение и засопел рядом, пристраиваясь в кильватере.

— Не сегодня, друг. — Шепнул я ему на ухо, почесав бок. — Стереги дом и охраняй мои.

Волкокабан согласно засопел и его глаза блеснули в свете малой луны. Тучи набежали на небольшой спутник планеты — похоже что ночью будет дождь, который и смоет все следы. Я перемахнул через забор и направился к дому Тычка. Где живет мой обидчик я выяснил еще два лета назад — друзей держи близко, а врагов еще ближе. Было бы глупо не знать где обитается это чмо.

На улице народу было немного, а точнее вообще никого, да и костюм здорово позволял прятаться в тени. Орки и все остальные, кроме эльфов, хорошо видят в темноте и меня могли бы заметить, как серое пятно только когда я двигался. А стоит замереть в тени и орк продет мимо — такая вот особенность. Так что мне повезло — переулками я добрался до нужного мне дома, пройдя незамеченным (ну, я так думал). Высокий забор не преграда, тем более, что крыша «курятника» как раз нависала над забором. Карты мне мог спутать только такой же ошивающийся бесшумно во дворе волкокабан. Своих от чужих эти твари отличают не просто по запаху, а ощущают каким-то шестым чувством. Ментально, что ли? Я никогда над этим вопросом не задумывался, а вот стоило бы. Транквилизатором его толстую шкуру не возьмешь, а пройти по крышам вряд ли получится — если почует, то такой визг поднимет, что весь поселок сбежится с топорами и мечами. Да и не было у меня снотворного, а убивать ни в чем не повинного охранника, который просто выполнял свой долг было бы неправильным, тем более, что вдруг Тычок и не виноват вовсе. Но попробовать стоило.

Я по забору влез на крышу, разглядел лежащую тушу волкокабана возле порога дома — перепрыгнуть с птичника на крышу дома не было никакой возможности — слишком далеко. Так что придется спускаться. Кабан шевельнул ухом — я замер. Он встал, потянулся, было слышно, как затрещали все его мышцы, разминаясь, и потрусил в мою сторону. Я распластался на крыше, дыша через раз, чтобы тварь не почувствовала меня, однако кабан один хрен что-то такое заподозрил и крутился все время возле меня. Видит Бог, я не хотел.

Прыжок прямо на спину несчастному животному и укол ему под ухо. Не ножом, а пальцем в биологически активную точку. Прижать и держать так три секунды. Животное заскакало подо мной, пытаясь извернуться и повалить меня на бок, чтобы размазать своей тушей. Я усилил нажим, кабан затрепыхался, упал на бок, все-таки скрыв меня под своим могучим телом. Не многие знают про такую вот особенность этих сторожевых животных — отец показал как-то и научил. Как будто предвидел, что мне пригодится. Он и Горшку показывал, да тот все попасть правильно не мог — сноровки не хватало. Тренировались мы понятно на Лютом. Крепкий здоровый сон на четверть оборота ему не повредит, а больше мне и не надо.

Наконец туша успокоилась, не издав ни звука. Уже хорошо, а то перебудил бы всех хозяев. Я уже собирался вылезти из-под волкокабана, как окно в доме открылось и выглянул сам Тычок, внимательно разглядывая двор. Я навострил уши и затих, лежа под кабаном — меня от его взора скрывала туша, а я видел орка через редкий волос твари. Он постоял так полриски и ушел обратно в комнату, оставив окно открытым — ночь была жаркой и душной и поэтому должна была разродиться дождем под утро. Я осторожно выполз из-под охранника, что сделать было непросто — слишком тяжел и массивен, но тренировки не прошли даром. Подскочил к окну и аккуратно заглянул в дом, прикрытый ставней, глядя в щель между ней и косяком.

Тычок лежал на кровати, обнимая жену. Та что-то шептала ему на ухо, но он молчал, уставившись в потолок. Потом его баба поднялась на локте и посмотрела на мужа.

— Ну, чего молчишь? — спросила она. — Скажи что-нибудь.

— Что ты хочешь от меня услышать?

— Твоего сына хотят отправить на корректировку и все из-за этого Громовского сопляка! А ты лежишь тут и ничего не делаешь!

Все зло от баб, подумал я и продолжил слушать.

— Что я должен сделать? — чуть громче чем нужно спросил муж. — В Управу пойти? Так Залипала сам виноват в своих бедах.

— Как ты можешь так говорить о своем сыне?! — возмутилась жена.

— Он не мой! — вдруг рявкнул муж. — Или забыла? Так я тебе напомню, нагуляла хрен знает от кого и на выходе получила это! Мне все в Управе еще тогда два лета назад рассказали, когда экспертизу взяли! Что молчишь? Покайся уже, что от Изгоя какого понесла.

— Раз ты все знаешь, то почему молчал? — спокойно спросила его жена.

— А что говорить? — спросил Тычок. — Эти двое-то мои и нормальные, как видишь. А я дурак, повелся на тебя, а ведь говорили люди…

— Кто тебе говорил? — зашипела змеей жена. — Злые языки всегда завидуют чужому счастью!

— Также как и ты завидовала? — с горькой усмешкой спросил муж. — Так завидовала, что натравила своего отпрыска на Громовского младшего? Та драка тебе покоя уже два лета не дает, что решила руками убийцы, которому все спишут разобраться с позором? — Тычок повернулся к жене и взял ее своей рукой за шею. — Придушить бы тебя, да на корректировку вместе с твоим уродом отправят. А у меня еще двое.

— Что? — прохрипела баба. — Как ты теперь с такой женой жить будешь?

— Придется. — Тычок отпустил ее и посмотрел на орчанку. — Столько лет… — произнес он, — а я узнал только тогда, что ты оказывается такая.

— Какая? Какая я? — жена полезла в бутылку. Зря это она — Тычок зарядил ей оплеуху, голова женщины мотнулась.

— Мерзкая. — Произнес он. — От твоего корня дите, но ничего, этих я воспитаю как должно.

— Выгнать меня хочешь? — спросила зловредная баба.

— Выгнал бы, да жалко тебя, дуру. — Сказал орк. — Сегодня Гром погиб. Завалило в шахте.

— Туда ему и дорога! — мстительно произнесла жена. — Услышал мои молитвы.

Еще один удар, на этот раз посильнее отбросил женщину с кровати на пол. Как дети не проснулись, не знаю, а вот ящерицы в «курятнике» зашевелились и заквохтали, разбуженные голосами из открытого окна.

— Молчи, дура! — Сказал в сердцах муж. — Такой учур погиб, а она злорадствует!

— И поделом. — Раздалось из-за кровати.

— Да я тебя сейчас… — Муж перегнулся, чтобы как следует приложить вредную бабу.

Я пролез в окно — сейчас он совершит то, о чем будет очень сильно жалеть потом. На морде маска, мокасины мягко ступают по крепко сколоченному полу, рука метнулась и захватила за запястье руку Тычка. Мои пальцы были послабее крепкой мужской руки, да и взрослы орк всяко сильнее пацана, но вот против костоломного захвата он ничего сделать не мог — я завел ему руку за спину и наклонил к лежащий на полу жене. Тычок совершенно не ожидал, что кто-то еще может появиться в доме, поэтому дал себя спеленать, а вот вырваться из захвата у него не получилось — я только усилил нажим и в плече возникла нестерпимая боль, такая, что он даже зарычал.

— Тихо будь. — Хриплым голосом сказал я ему на ухо.

У жены расширились зрачки — она видела только темное пятно за спиной у мужа и открывала рот для крика. Хлесткий удар ногой ей по челюсти на время исключил злобную фурию из игры, однако Тычок тоже был парень не промах и попытался схватить меня за конечность. Пришлось нажать еще сильнее и в плече кости отчетливо хрустнули. Он взвыл и выпустил мою ногу, которую я убрал обратно и уютно устроился у него на спине.

— Рассказывай. — Потребовал я.

— О чем? — прохрипел тот.

— Что произошло сегодня в шахте?

— А ты не знаешь?

— Хочу получить сведения из первых уст.

— Да я сам не знаю, я на смену пришел, а там перекрыто все, закрыли левый коридор, никого не пускают, Дознаватели рыщут, всех опросили и по домам отправили, до выяснения. — Простонал Тычок. — Я сегодня в ночную смену, даже переодеться не успел.

— Сегодня днем ты отдыхал?

— Да, да, на работу не ходил, только вечером. — Закивал тот, приняв меня за подосланного убийцу или еще кого. — Я ничего больше не знаю, отпустите меня!

— Не голоси. — Посоветовал я, не выпуская захвата, понимая, что взрослый дядька справиться со мной без труда. Это мне не старшаков лупить, тут по полной огрести можно, даже врожденная ловкость не поможет. — Кто недавно устроился в шахту работать? Новенькие были?

— Да, да, были, только я их не знаю. — Закивал Тычок. — Еще не познакомились, они как две шестерки только работают.

— Сколько их?

— Трое. Один породу вывозит, молодой ичиг, второй гхрах на погрузке стоит, силен, вот его туда и определили, а третий — учур — в проходчики пошел на соседнем с моим участке.

— Этот третий, кто такой, где живет?

— Не знаю, как его зовут, а живет наверняка в гостевых домиках возле шахты. — Заголосил Тычок. — Больше про него ничего не знаю!

— Кто еще живет в домиках?

— Только семейные, а он один!

Совпадает.

— А как же гхрах и ичиг?

— Они со своими прибыли, им тут же домики побольше выделили.

— Все ясно. — Кивнул я. — Отдыхай, в Управу не ходи. И жене мозги вправь. — Сказал я напоследок и ударил его по затылку. Тычок отключился.

Баба может быть притворялась без сознания, так что я и ее отправил в аут. Так, на всякий случай. Дом я покинул также как и пришел — по крыше, пока волкокабан не пришел в себя. Только потом я понял, как мне повезло с ним — зверь оказался слишком неповоротливым и ленивым. Наш Лютый порвал бы меня на куски, а к своему телу не допустил бы, но видно провидение было на моей стороне, так что все обошлось. Теперь ноги в руки и к этому Капкану. Я уже не сомневался, что это он.

По улицам прогуливался патруль, так что пришлось избегать встречи с ним. Я пролез закоулками и щелями между соседскими заборами — орки редко ставили общую ограду, предпочитая все же жить отдельно и обособлено, а то вдруг любопытный сосед просверлит дырочку и будет подглядывать, чем занимаются хозяева, так что пройти незаметно между домами можно было, но надо было обладать гоблинской комплекцией — слишком уж тесными были эти закоулки, хотя некоторые делали их широкими — удобно ходить в лавку, а не переться до перекреста по всей улице. Так что я довольно быстро добрался до гостевых домиков. В окнах некоторых еще горел свет, остальные были погашены. Как тут вычислить нужный даже не представляю. Что их все по очереди проверять? Но здесь хотя бы собак нет, в смысле волкокабанов. Дверь одного из них отворилась и показался тощий орк, который притворил дверь, закинул себе сумку на плечо и, воровато оглянувшись по сторонам, отправился в сторону Управы. Оба на, на ловца и зверь бежит. Все же я оказался прав — слинять решил наш убийца. И именно сейчас этой пасмурной ночью. Я спрятался между заборов, а потом пошел за ним. Хотя это мог быть и вор. Так что тут лучше не ошибиться. Я довольно быстро догнал шагающего орка, который был выше меня на треть. Все же и я чуть прибавил в росте, хотя и был мелким в семье, скоро Светка меня догонит, хотя ей всего ничего.

— Эй, уважаемый! — окликнул я его. — Закурить есть?

Орк встрепенулся, оглянулся, увидел фигуру в черном, бросил сумку и припустил бегом. Да вот только от летящих в тебя ножей не сильно то и убежишь. Я высыпал все шесть как горох, истыкав орка, превратив его в дикобраза. Умереть он не умрет, но вот кровопотеря будет серьезная, тем более, что целил я в мелькающие ноги. Один нож, правда, потерял, но остальные нашли свою цель и довольно серьезно снизили темп бега преступника. Если побежал, значит рыло в пуху. Я быстро нагнал прихрамывающего орка, сделал подсечку, тот даже сопротивляться не стал и рухнул носом в пыль. Я вынул у него ремень из штанов и быстро связал ему руки, а потом собрал ножи и перевернул на спину. Бегун тяжело дышал, из многочисленных ран текла кровь, но уже сворачивалась и смерть от кровопотери ему не грозит. Он увидел, что противник только один и тут же попытался достать меня ногами, да только я был начеку — глупо подставляться под удар, когда противнику терять нечего, а этот явно хотел сбежать.

— Чего же ты лягаешься, скотина? — спросил я, чувствительно ударив орка под дых. — Я к тебе по хорошему, а ты бежишь от меня, разговаривать не желаешь. Как зовут?

Орк стиснул зубы и сжал губы — насмехался надо мной. Пришлось приложить его еще раз, а потом еще, но на удары он никак не реагировал. Ладно, полежи пока тут, отдохни, тем более что отвечать он мне не намерен. Я ощупал его карманы, вывернул даже внутренние и возле подклада нащупал нечто круглое. Распороть ткань было секундным делом и вот в моей руке переливается и покачивается крохотный рубиновый шарик. Активатор портала. Видел его на картинке. Открывает доступ в мир, где был создан на несколько рисок, чтобы только проскочить. Воспользоваться можно только вложив его в специальную нишу в портале. Ну прямо мысли мои угадал, сученыш, свалить, значит, решил. Может и в сумке у него какая пакость?

— Ого! — Сказал я и подкинул шарик в ладони. — Лет на десять строго тянет.

Орк явно меня не понял, но по участившемуся у него дыханию было ясно, что он очень не рад находке.

— Давай, дружок, колись, где взял, откуда?

— Это не мое. — Прохрипел он.

— Как все это мне знакомо. — Сказал я с кислой миной на лице, хотя ее и под маской видно не было. — Дай угадаю, куртку эту ты купил недавно в лавке, что в подкладе есть активатор ни сном ни духом, а по ночам шаришься, потому что у тебя бессонница? Где я не прав?

Орк закивал головой.

— Я не прав?

Он замотал, мол, нет, все так и было.

— Ладно, колоть тебя у меня времени нет, так что пойдешь сейчас в Управу вместе со мной. Хотя нет, полежи пока здесь.

Тощий легко может меня отоварить, поэтому я его вырубил и бегом припустил в участок службы порядка. А то вдруг он очнется и смоется, лови его потом. Двери участка были открыты днем и ночью, дежурный офицер восседал за большим дубовым столом и что-то писал в тетради. Я ввалился внутрь — дежурный вздрогнул, но опознав во мне мальчишку, улыбнулся.

— Ты чего так вырядился? — спросил он.

— Быстро. — Прохрипел я. — Там преступник на улице лежит связанный — я задержал.

— Что, прямо так и лежит? — офицер продолжал давить лыбу. — Иди спать, днем доиграешь в героев.

— Слушай, остолоп, — нельзя так обращаться к представителю власти, но время тикало, да и ясно, что никто мне не поверит. — Позови Дознавателя и Мыслителя, пусть проверят парня, зачем-то ему это было нужно.

И я выложил перед дежурным шарик Активатора. Тот сразу же подобрался как охотничья собака и осторожно взял пальцами шарик, осмотрел со всех сторон. Потом посмотрел на меня и поднял коробочку передатчика, которая была в разы меньше, чем стационарный.

— Круглый, Холст, спуститесь вниз, тут парнишка интересную вещицу принес.

— Понял. — Прозвучал ответ из коробочки и по лестнице со второго этажа загрохотали сапоги — спускались тролль и гоблин.

— Смотри. — Дежурный протянул шарик этой парочке.

Гоблин принял предмет, понюхал его, посмотрел на тролля.

— Где этот урод? — спросил он меня.

— Там на улице, связанный лежит. — Я указал пальцем на выход. — Только у него руки связаны, ногами и уйти может, а так я его вырубил.

Тролль поглядел на меня с уважением. Он бросил шарик дежурному.

— Показывай.

Я швырнул сумку дежурному.

— Это его. — И выскочил за дверь.

Втроем мы ринулись назад, причем эти двое от меня не отставали. Бежали быстро, но подонок как-то быстро очнулся и уже успел смыться, хотя по следам крови его можно было найти — раны были потревожены и закровоточили вновь. Гоблин принюхался, как Лютый, когда рыл пятаком землю.

— Туда. — Он указал пальцем на дом, из которого вышел орк.

— Он вышел оттуда. — На бегу пояснил я. — Свалить хотел.

— Ты, парень, как сам-то тут оказался? — спросил меня тролль.

— Расследование проводил. — Буркнул я.

— А чего в Управу не пошел?

— Пока я ходить и заявы писать буду, преступник уйдет.

Сотрудники переглянулись.

— Это кто тебе такое сказал?

— Ну, я так думаю. — Смутился я.

— Неправильно думаешь, мы все случаи сразу же на месте разбираем. Ты чей вообще?

— Отец мой в шахте недавно погиб, а в случайности я не верю. — Буркнул я на бегу.

— Это Грома сын. — Сказал гоблин. — Я его узнал по отпечатку, он сегодня четверых возле школы отделал.

— Погоди, так это ты вломил этим неучам? — Тролль чуть приотстал. — Ну, парень, ты даешь! Один против четверых, далеко пойдешь. Айда к нам в участок?

— Выучиться еще надо писать и считать. — Буркнул я.

— А нам это не нужно. — Развеселился гоблин. — Знай руби кого прикажут.

— Вот то-то и оно, что кого прикажут. — Пробормотал я себе под нос.

Было видно, что орк скрылся в двери дома — мы чуть-чуть не успели. Тролль с размаху ударил плечом в дверь, вышибая ее, протиснулся внутрь, мы с гоблином были на подхвате. Орк уже замер возле стола, в руках у него была аламитовая шашка.

— Назад! — закричал он. — Иначе я здесь все взорву!

— Взрывай, черт с тобой. — Сказал тролль.

У орка расширились глаза и он поднес огонь к фитилю. Руки были также связаны, только этот черт умудрился вывернуться так, чтобы они оказались впереди и сейчас огонь быстро приближался к запальному шнуру. Время растянулось для меня, я выхватил нож с чехла на ключице и метнул его в движущуюся руку орка. Лезвие пропороло кожу, нож ушел мимо, но этого было достаточно, чтобы рука чуть дернулась и огонек изменил свою траекторию. Тролль с гоблином тоже клювом не щелкали — здоровяк прыгнул к орку и протягивая руку, выбил взрывчатку из руки, удар был сильным, да еще и запястье преступника пострадало, а гоблин метнулся ему в ноги и уронил орка на пол. Тролль живо скрутил его в бараний рог, приподнял и посадил на стул. Гоблин поднялся и посмотрел ему в глаза.

— Ну что, расскажешь, чего это ты от нас бегаешь? — и странно посмотрел орку в глаза.

Зрачки того затуманились, но потом снова вернулись к изначальному состоянию.

— У него блокировка стоит. — Пожаловался гоблин. — В Метрополии ставил, гад, я не могу пробиться.

— Все из-за тебя, урод! — взвизгнул орк, обращаясь ко мне и плюясь при этом. — Из-за тебя и твоего отца! Что, думаешь я тебя не узнал?! Я всю вашу породу за версту чую!

Я подошел поближе и подобрал лежащий нож, пока орк сыпал проклятиями и бесновался, потом резким ударом в затылок вырубил его и тело обмякло на стуле, но после нескольких секунд очнулось и преступник продолжил свои ругательства.

— Вот почему он не вырубился. — Закивал тролль, совершенно не обращая внимания на мои действия. — Он себе еще и пластину под кожу вшил, удар ослабляет, чтобы не вырубили. Матерый. — Даже с каким-то уважением в голосе сказал Дознаватель. — А ты, паренек, молодец. Не ожидал он, что на улице к нему подойдет кто-то, да еще и ножи ты отлично метаешь, вон как его истыкал. Да заткнись ты уже. — Это он орку сказал. — А то мой удар точно через твою защиты пройдет, веришь, нет?

Орк замолчал и тоскливо посмотрел в сторону выхода. Гоблин тем временем связался с кем-то в участке.

— Щелчок, нужен шаман… Нет, Ведуна не беспокоить, справиться и его ученик, тем более, что он сегодня дежурит… Ага, пришли его к гостевым домикам… Номер?… Какой тут номер? — спросил он у меня. Я пожал плечами — не знаю. — Будь другом, сходи, посмотри.

Пришлось отправиться на улицу, зажечь свет у порога и вглядеться в руну, нанесенную возле выломанной двери. Кажется, восемь.

— Восемь. — Уверенно сказал я.

— Дом номер восемь. Ага, давай побыстрее, а то клиент вдруг загнется, у него в башке блокировок полно.

— А это что такое? — спросил тролль, принюхавшись и открыв подвал. — Ого, труп. Кто это? Как ты его раньше не почуял?

— Да этим занят был. — Оправдался гоблин. — Ну все, ты влетел по крупному. — Пообещал ему Мыслитель.

— Аккуратнее там. — Сказал я троллю, который хотел уже залезть в подвал, чтобы вытащить труп. — Может там все во взрывчатке.

Тот остановился на полпути.

— Соображаешь. — Похвалил он меня. — Если у него аламитовые шашки, то и в доме могут быть. Чего же нас не взорвал вместе с собой?

— Так этот гаденыш помешал. — Орк кивнул в мою сторону. — Все равно до тебя доберусь, как до твоего отца!

— Не получится. — Покачал головой гоблин. — Болтаться тебе на веревке посреди площади послезавтра. Это я тебе обещаю.

— Посмотрим. — Орк сузил глаза.

— Хорохоришься? — спросил тролль. — Ну ничего, сейчас запоешь. Где шаман?

— Тут я. — Послышался от дверей спокойный тихий голос. — Что тут у вас?

— Да вот, малец преступника взял, а тот все никак разговориться не может. — Посетовал тролль.

— У него блокировка стоит. — Пожаловался гоблин.

— Сейчас посмотрим. — Шаман подошел к орку, который инстинктивно отшатнулся от него.

В отличие от формы, в которую были одеты оба сотрудника службы порядка, шаман пребывал в широких свободных одеждах, которые не сковывали движений и чем-то в своей хламиде был похож на джедая из Звездных Войн, причем пассы руками он перед лицом несчастного орка не делал, а просто вгляделся в его глаза, отчего в тех зрачок полностью расширился, сделав глаза черными и бездонными. Неприятное зрелище, но когда еще увидишь шамана за работой. Он считывал его память не более пяти секунд или рисок по местному времени, потом оторвался, а глаза орка так и остались черными.

— Это он. — Сообщил он. — Устроил взрыв в шахте. Целью был не только Гром, он проходил как сопутствующий бонус, его личная месть Майе. Истинной целью было устроить диверсию на шахте, желательно с многочисленными жертвами, чтобы скрыть было невозможно. Да только не удалось задуманное — слишком много народа крутилось рядом, а заложить заряды незаметно не получалось. Вот он и решил хотя бы так отомстить, но основную задачу не выполнил — теперь Колониальное Бюро не сможет провести проверку и сменить руководство шахты, а заодно и поселка.

— Им-то это зачем? — не понял тролль. Шаман повернулся к нему.

— Ты что, Круглый, совсем соображать перестал? — Орк улыбнулся. — Кроме каллона, который в шахте добывают ниже были обнаружены богатейшие залежи авидиума.

Гоблин присвистнул.

— Ого! — восхитился тролль.

— Что это такое — авидиум? — спросил я, не понимая о чем разговор.

— А это, малец, — шаман повернулся ко мне, — такой минерал, с которым сплав самого мягкого металла вига образует очень прочное соединение, которое невозможно разрушить. При этом он очень легкий. Из него делают иглы энергопушек и лучевиков, самые крепкие доспехи и броню, используют как ось в генераторах энергии, что у тебя дома стоит. Потому что он ни подвержен износу. Никогда. Ну, может быть лет эдак через триста — четыреста. Правда открыли его недавно и только в одной из колоний он есть, на Ледяной Шапке. А теперь и у нас.

— Они-то как об этом узнали? — спросил гоблин.

— Не знаю. — Шаман пожал плечами. — Он не знает. Может какой-нибудь землемер отослал отчет, помнишь, когда жила повернула? Вот тогда-то его и нашли и работы по его добыче вели самые опытные проходчики, других на этот участок не ставили. Так что, паренек, твой отец погиб не зря. — Шаман положил мне руку на плечо. — И ты оказался прав, что не поверил в его смерть, хотя некоторые и утверждали, что это несчастный случай.

— Устроишь чистку? — спросил Круглый.

— Обязательно, только надо посоветоваться с шефом.

— С Михал Иванычем? — не удержался я.

— С Михал Иванычем. — Кивнул шаман и улыбнулся. — Ладно, на сегодня все, берите этого и в камеру, а этого проводите домой, а то патруль в таком наряде задержит, а я пока группу вызову, пусть займутся разминированием.

Тролль вылез из погреба.

— Тут все взрывчаткой напичкано? — спросил он на всякий случай.

— А ты что, не чуешь, что аламитом воняет? — спросил шаман. — Ты-то должен был унюхать. — Он обратился к гоблину.

— Да я на эту шашку грешил. — Оправдался он.

— Тут вместе с этим домом разлетелись бы и оба соседних, знатный был бы фейерверк. — Шаман покачал головой. — Давайте, дуйте, да мальца не забудьте домой отвести.

— Будет сделано. — Вытянулся тролль во фрунт и, подхватив на плечо преступника, вышел первым из дома.

— Ты чего так вырядился все-таки? — спросил меня гоблин.

— В Черного Плаща играл. — Буркнул я, только чтобы отвязались.