После похорон все «новые» родственники собрались у нас в доме. Первоначально я выстроил их во дворе и чмокнул Лютому, обозначив как своих. Волкокабан покосился на меня, но спорить не стал, поочередно обнюхав всех женщин (вот ведь, в семье Колуна одни бабы), запоминая их характерный запах. Испугались только самые маленькие — Шелковичка и Застежка — сначала захныкали, а потом и завопили в голос. Колун животных не держал, да и негде было, арендованное жилище оно на то и арендованное, что там только домик, даже двора как такового нет, просто небольшое отгороженное от других пространство, где только веревки для сушки белья натянуть. Так что молодое орочье поколение видело впервые этакого гиганта. Еще бы, даже я до сих пор до холки Лютого не дорос, если уж кабан и отцу был по грудь. Очень большое животное.

На вопли волкокабан фыркнул и демонстративно удалился вглубь двора, а родственники прошли в дом, где мать уже приготовила еду. Взрослые женщины еще вчера до похорон обсудили все возможные выгоды от такого слияния. Нилина согласилась, что она теперь всех четверых не вытянет, даже если Зорька бросит училище. На что моя мама заметила, что без образования в этом мире никуда, да и меня она подтянет — училась орчанка не просто на хорошо, все схватывала на лету. Кто бы сомневался — абсолютная память. Один раз сказать и показать достаточно, чтобы нужная ячейка в мозгу заполнилась. Это я тугодумный, как сказала мать, два плюс два сложить не могу.

— Но ведь это он предложил такой вариант. — Усомнилась в моих способностях Нилина. — Разве нет?

Мать вздохнула.

— Он, кто же еще. — Она положила руки на колени. — Где-то он умнее нас всех взятых, а вот писать и считать никак не научится.

— Значит учитель такой.

— Ты что! Его сам Жгут к себе взял, а он и не таких дуболомов обучал.

Пока они обсуждали мои кости на кухне, а Горшок и Светка возились с маленькими, причем одна была чуть младше ее самой, то я повел Зорьку и ее сестру Кувшинку показывать хозяйство — стайку с квакающими ящерицами, огород с салатом и прочей зеленью. Вот прожил уже столько лет в этом мире, а так отчаянно хотелось картошечки жареной да с рыбкой соленой или сальцем. Как я это вспомнил, так слюни сами потекли. Орки в основном едят каши, изредка сдобренные мясом, которое добывают местные охотники, причем довольно редко. Приправляют все это как китайцы разными соусами и салатами, вымачивают листья растений в подобии уксуса, потом варят. Жареное употребляют очень редко, ну может быть по праздникам, которых в лете всего два — типа Новый Год и День Объединения. Хорошо хоть не независимости, когда от тебя уже ничего не зависит. Девочки сунули носы туда-сюда и Зорька хитро посмотрела на меня.

— А ты чем занимаешься?

— Ну, — протянул я. — Огород полю, стайки чищу, воду ношу иногда, когда брат не успевает, так, еще что-нибудь по хозяйству делаю.

— Да? А это тогда зачем? — показала она пальцем на макивару и вытоптанный вокруг нее грунт до состояния асфальта.

— Да это для тренировки. — Пояснил я.

— Руками и ногами машешь? — понимающе кивнула Зорька. — Сам сделал или подсказал кто?

— Сам. — Кивнул я. — Здесь этого… — хотел сказать не умеют и не знают, да вовремя варежку захлопнул. Вот не везет мне с бабами — им из меня информацию добыть, раз плюнуть. Сам не знаю, как так получается, поэтому и в прошлой жизни я старался с ними близких знакомств не водить. — Еще ни у кого нет. — Закончил я.

Зорька хитро на меня посмотрела, но ничего не сказала, а я повел их в дом, знакомится более ближе и так сказать быт показать. Когда вошел женщины на кухне решали, кого нанять, чтобы переделать дом в подобие лавки.

— Никого звать не надо, сами справимся. — Сказал я, входя.

Обе уставились на меня, как на приведение.

— Как это сами? — не поняла мама.

— Обыкновенно. — Ответил я. — На месте определимся. Может быть придется комнату расширить, забор убрать, вывеску над дверью, кухню расширить, плиту там поменять.

— А монет у тебя хватит? — спросила Нилина. — К тому же никто не даст нам арендованный дом переделывать.

— А лавки как же? — спросил я. — Они же все переделаны и не в собственности. Надо в Управу сходить и спросить, как жилое помещение перевести в нежилое. Может аренду и повысят чуть-чуть, но и приработок кое-какой будет.

— Ага, а кто печь будет и торговать? — спросила Нилина. — На это же время нужно, а у меня еще работа.

— Да ладно вам, — махнул я рукой. — Из пипетки в чашку капать, какая это работа.

— Зарплата шестьдесят больших монет, это в среднем больше в полтора раза чем у остальных. — Заметила мать. — Ты хочешь, чтобы я или Нилина от нее отказались?

Блин, вот дилемма, об этом я как-то не подумал.

— Может, пока молодая мама займется выпечкой? — спросил я их. — Вы с ней не говорили?

— Не до разговоров ей сейчас — ребенок раньше срока родился, слабенький, может не выжить. — Сказала мать. — Так что пока мы к ней не ходили и не затрагивали эту тему.

— Ладно, могу и я тесто замесить и испечь. — Сказал я. Все женщины и Горшок выпучили на меня глаза.

— Это где же ты научился? — ехидно спросила меня мать.

— За тобой подсмотрел, да и в книжках много интересных картинок есть. — Нашелся я. Ну как им скажешь, что готовить иногда мне приходилось, хотя моя стряпня не слишком вкусной была, но я надеялся, что распробовав мою готовку, женщины сами займутся ею.

— Когда это ты успел? — спросила с подозрением мать.

— Да я много чего успеваю.

— Я заметила. — Кивнула она. — Ладно, мы за тебя все придумали — одну смену буду я работать, другую Нилина, молоденькая, кстати, ее зовут Золянка, за детьми присмотрит и так по хозяйству. Ну а на вас, обормотах, вся мужская работа и еще про воду не забывайте.

— Может Золушка? — Невинно спросил я.

— Какая еще Золушка? — не поняла мать.

— Это которая раздатчицей в заводской столовой работает? — спросила меня Нилина.

Я расхохотался, вот уж не ожидал. Остальные тоже заулыбались, поддержав меня, хотя будь среди нас люди, то рожи орков показались бы им серьезными, а поведение вообще ни в какие рамки не укладывающимся — только что с похорон и веселятся. Однако тут надо глубже вникнуть в культуру народа — орки и остальные, проводив своих родственников в последний путь, не носят горе в себе, а отпускают его, открыв души для радости за ушедших на перерождение. Орки верят, что твой прадед или дед в скором времени родится в мире и продолжит свое существование но уже в новом теле. Поэтому и к смерти они относятся легко, как к ступеньке в будущее. Из праха пришел, в прах и превратишься, что-то вроде этого. Закапывают в землю орки только преступников и безжалостных убийц-маньяков, которые идут против народа, желая им никогда не возродиться. Вот такая вот вера. Со своим уставом в чужой монастырь я не лез и не собирался, так что принял все как есть.

— Пусть будет Золянка. — Согласился я. — Тем более что у нее маленький. Теперь остается только договориться с Управой об открытии лавки и провести агитационную компанию.

— Это чего? — не поняла Нилина, а мать, уже привыкшая что я иногда говорю непонятные слова или понятные, но совершенно под ними понимаю другое, только вздохнула.

— Это значит, — пояснил я, — что наши булки самые сдобные и сладкие, чем у других.

— Дак их и так брать будут. — Сказала Зорька. — На нашей улице это будет единственная лавка, чтобы в центр не идти.

— Тем более. — Поддержал я ее. — Ну что, сейчас поедим и посмотрим фронт работ, да пусть кто-нибудь сейчас же в Управу сходит.

— Нам через три дня на работу. — Сказала мать. — Хлыст время дал, чтобы обустроиться, да и пообещал машину выделить, вещи перевезти.

— Чего там перевозить. — Махнула рукой Нилина. — Пожиток немного, кроватей всего две, а шкафы у вас и свои не заполнены, так что мы и так утащим.

— Если пообещали, то надо пользоваться. — Сказал я. — Стройматериал там привезти или еще что, надо сначала посмотреть, как можно дом в лавку превратить.

— Монеты ты где возьмешь? — в очередной раз спросила Нилина.

— Можно на охоту пойти. — Сказал молчавший до этого Горшок, который подпирал косяк входа в нашу с ним комнату, которая на время становилась детской. Мы же с ним будем спать «на мужской половине» — на чердаке места много, своего рода второй этаж, а вот весь дом отдаем в распоряжение девочек.

— Ты что ли охотник? — спросила мать, сузив глаза. — Лука и в жизни в руках не держал.

— Дядька Кнут хорошо платит за шкуры, а мясо можно сдать фермерам. — Сказал упрямый Горшок. — Я слышал, что пару постоянных охотников поймали на браконьерстве, а больше в лес никто не ходит, некогда, да и некому.

— Ну-ка, отсюда поподробнее. — Попросил я.

И Горшок начал колоться. Подслушал он разговор двух мужиков в лавке, этого самого Кнута и второго, который занимался шитьем одежды. И если первый был кожевенных дел мастер, но сам в лес за добычей предпочитал не ходить, просто покупая ее у охотников, то портной, который изредка брал у него кожу для вставок, закупал текстиль в Метрополии и вставало ему это в копеечку, поэтому одежда и была такая дорогая. Вот эти два предпринимателя и решили попробовать сшить одежду полностью из кожи, но с подкладом. Так как этого еще никто не делал (а может быть и делали, но я не знал, а в нашем поселке кожаные вещи можно было увидеть у эльфов и то изрядно поношенными, но еще годными к использованию), то эти два кулибиных решили попробовать и Кнут заказал охотникам кожу. Много. Да только те уже выбрали лунную квоту на добычу шкур. Так, оказалось, можно было в лунный период добыть пять шкур Круторога, четыре Клыкаря или с десяток Горного Скакуна, который и размером был поменьше. Водились у нас тут и более мелкие хищники, но их шкуры Кнут не брал, предпочитая именно эти и если Клыкаря он брал исключительно из-за красивой расцветки меха, чтобы потом перепродать в Метрополию, то Круторога использовал как основной материал — дубил, выделывал и продавал уже как готовый к использованию. Посулил Кнут неплохо — как минимум двадцать полновесных больших монет за одну шкуру. Охотники польстились на деньгу ну и отправились в лес. Кто же знал, что шаман зорко следит за всеми вот такими вот любителями наживы. Ну и взяли их там тепленькими, когда они засаду на Круторога готовили — голыми руками зверя не возьмешь. Стоит сказать, что охота проводится с использованием лука со стрелами, ножа, боевого топора или другого какого холодного оружия, лучевое и энергетическое не используется, так что местной гаусс-пушкой воспользоваться не получится — мигом отберут и еще припишут незаконное использование дальнобойного оружия. Я, конечно, понимаю, зачем это сделано. Чтобы орки-охотники подчистую не выкосили всю местную живность. Она же не виновата, что здесь возникло поселение разумных индивидуумов, которые тоже хотят носить кожаные вещи. Короче, Кнут крепко задумался, где же ему сейчас взять кожу и даже в Управу ходил, просил, чтобы одна из поисковых партий, если вдруг напорется на кого крупного, то непременно кожу с него сняла и ему доставила, а он, так уж и быть, в обиде их не оставит. Но Древляна скрутила ему дулю — ты, говорит, уже и так все окрестное зверье на свои кожи извел, хочешь планету вообще без животины оставить? Ну это она зря — мелких хищников наподобие земных волков, гиен и шакалов здесь водилось многовато, так что фермеры сами уже начали их отстреливать. Даже не их, а грызунов, которые портили посевы, эти же охотились за грызунами и вытаптывали их, так что фермеру и от тех и от других было несладко. А шкуры этих хищников Кнут как назло не брал, хотя ему-то какая разница.

Выслушав Горшка, я положил руку на стол.

— Пожалуй стоит поговорить с этим Кнутом. — Я посмотрел в глаза матери.

— Совсем сдурел. — Заявила она. — Ты хоть знаешь, кто такой этот Круторог и как выглядит?

— Знаю. — Кивнул я. — И понимаю, зачем его шкура понадобилась Кнуту. Из нее можно сразу пять-шесть курток сшить или с десяток плащей.

— Послушай, сын, — начала мать, — выбрось эту идею из головы. Этот зверь больше тебя раза в три и сильнее, стрелой из лука его не возьмешь, его шкуру можно пробить только из лучевика, а на охоту тебя с ним не отпустят, а если поймают, то такой штраф придется выплатить — мы всех денег сразу же лишимся.

— Но ведь охотники его как-то ловят? — спросил я.

— Они копают большую яму, втыкают туда колья, маскируют, а потом заманиваю в нее жертву. Там минимум двое нужны, эти двое и работали вместе — один ты не то что его самого, шкуру его не поднимешь. — Заявила с уверенностью мать.

— Ну, чтобы поймать зверя, необязательно яму копать. — Заявил я. — Тем более что Круторог ведь не с дом величиной, а просто большой тупой бык, который живет в предгорьях. И его можно обмануть или взять хитростью. Надо посоветоваться с охотниками, может подскажут чего.

— Он такой же упертый как и твой муж? — спросила Нилина мать. Та вздохнула.

— Сама не видишь? Если втемяшится чего в башку, то пока не сделает не отступится. Послушай, Молчун, может и денег на перестройку хватит, может и не придется на охоту идти.

— Лишними не будут. — Сказал я. — А пока надо бы прикинуть затраты по переделке.

— К охотникам не ходи — им конкурент не нужен. — Сказала Зорька. — Они наоборот тебе что-нибудь неправильное наговорят, никто своими секретами делиться не будет.

— И ты туда же! — воскликнула ее мать. — Посмотрите на этих двоих, полдня знакомы, а уже спелись!

— Просто я знаю, что по-другому не получится. — Твердо сказала Зорька.

Нилина вздохнула, а мама посмотрела повнимательнее на девочку, а потом на ее мать. Та показала знаком, что не при всех, но потом расскажет, хотя я страсть хотел узнать, что там за тайна такая, но видимо, для моих ушей она не предназначалась.

В общем, решили. Отобедали и двинули в будущую лавку. Я посмотрел, что можно сделать — расширить сени, чтобы покупатель сразу же попадал в лавку, снести одну стену, а вместо ее поставить две колонны из крепкого бруса, а поверху кинуть балку. Дом был типовой постройкой из готовых плит, но это не цемент и не бетон, скорее спрессованные опилки, вроде нашего ДСП, но более толстые и прочные. Инструмент у меня был — остался от отца. Тот иногда любил повозиться с деревом, повырезать что-нибудь, сколотить табурет или из цельного куска ствола искусно сделать лавку или корытце, в общем тот еще затейник был. Так что инструмент есть. Никаких ручных дрелей, дисковых пил и лобзиков — все на электроэнергии с очень мощными аккумуляторами, заряда которых хватало как минимум на трое-четверо суток непрерывной работы. Потом батарея вынималась и ставилась на зарядку от генератора, который брал энергию из ничего. Вот так вот — как отец мне и сказал, так я и повторяю — из ничего. Он правда добавил, что бесконечно энергию брать не получится, надо и возвращать, потому что этого требует Закон Природы, но производя и пользуясь вещами, мы сами возвращаем в этот мир энергию. Короче, бред какой-то, но он работает, так что я даже не стал вникать в то, откуда же берется преобразуемое электричество — даже разобрав генератор (а точнее сняв кожух), я так и не понял, а вот маленькую коробочку разобрать не получилось — был пойман на месте преступления и бит, как сидоров коз. Как же я могу воспротивится родительской воле?

Короче, инструмент есть, часть забора уберем, вход перестроим, внутренние помещения тоже, работы не так много. Самое главное — это заменить варочную плиту на большой духовой шкаф, а то толку от нашей работы будет ноль, а стоит она, надо сказать прилично — заказывать надо в Метрополии и стоит поторопиться, потому что очередная поставка техники ожидается через шестидневку, а у нас денег не хватает, это если вытащить из заначки. Так что я опять начал давить на мать, что неплохо бы организовать охоту. Если посчитать прибыль, которая пришла бы от этой операции, то духовку мы могли бы заказать уже сейчас, а не ждать еще три луны до следующей поставки. Поэтому маман, скрепя сердце, согласилась на эту мою авантюру.

Переделку мы с Горшком начали в тот же день, пока старшие женщины были на работе, а Зорька и ее сестра помладше Кувшинка занимались хозяйством и приучали к труду Светку и Шелковичку. Застежка уж больно маленькая была, едва глазки открыла. Вообще по возрасту Зорька на две луны младше меня, Кувшинке едва исполнилось четыре, Шелковичке почти полтора, также как и нашей Светке, ну а про младшую и разговоров не было, так что теперь в нашем доме верховодила Зорька, распихивая вещи по шкафам, двигая кровати и наводя порядок. Переезд мы осуществили в тот же день, когда провели заседание на кухне, я расставил приоритеты и Нилина, как владелица съемного помещения, пошла в Управу, где и заполнила все необходимые бумаги. Стоит сказать, что она в отличие от моей матери пипетками в лаборатории не занималась, а была кем-то вроде бухгалтера, так что собаку съела на всех этих договорах и выплатах. Пришла довольная — сама Древляна согласилась на три луны снизить арендную плату за дом и перевести его в нежилой фонд за почти символическую сумму в пятьдесят средних монет. Не ей лично, а в кассу. Орки, конечно, знали о взятках, но относились к ним брезгливо, предпочитая дать мздоимцу в морду, чем платить ему, отчего и страдали. Это в Метрополии можно было все (а точнее, только через взятку). Здесь же колония маленькая, а Древляна, как я уже смог убедиться, заботилась о ее процветании. Бремя многих налогов Управа взяла на себя, перераспределяя полученную от разработки месторождения прибыль и если в Металлургическую Компанию уходило где-то восемьдесят процентов от денежной массы, то остальные двадцать оседали здесь и на них закупалось новое оборудование или сборные домики для семей, тянули освещение на улицах (без всяких проводов, только столбы с лампочками на них для патруля), закупали реагенты для дорожек, ссуживали фермерам под небольшой процент средства для борьбы с грызунами и занимались прочими делами, пытаясь освободить колонию от зависимости со стороны Метрополии. Я прекрасно понимал политику Древляны — если хозяева захотят, то мы все здесь загнемся без помощи с той стороны, так что она все делала правильно — для начала орды орков надо накормить, потом одеть и обуть, ну а после уже можно и обустройством заняться и если сейчас фермеры давали более-менее постоянный урожай и уже голод нам не грозил, то вот с остальным уже были проблемы. Так что работы еще непочатый край.

Так что пока мы с Горшком занимались строительством, в котором я кое-чего соображал, а он был совершенным дубом (что взять с восьмилетнего пацана), женщины обустраивали быт в доме, налаживали отношения (хотя они оказывается всегда были дружескими, на работе ведь общались, да и общая беда тоже сближает), я не забывал и про охоту. Для начала надо было узнать, что это за зверь такой — Круторог и с чем его едят. Плотно поработав три дня, перестроив все внутри, заказав у плотников торговое оборудование, причем тут я вспомнил человеческие хлебобулочные магазины и предложил свой вариант, хотя гоблины и заворотили вперед носы — мол, так никто не делает. Но, позвенев монетами, они все же решили удовлетворить все мои прихоти и сварганили требуемое за два дня, тогда как мы с Горшком занимались переустройством. Стеллажи привезли на самосвале с тем самым гоблином, который помогал нам книжки грузить и выкидывать. Расставили все в лавке, я протер полочки. Нилина наморщила нос.

— И как тут товар будет лежать? — спросила она.

— Под наклоном. — Ответил я, — а не как в обычной лавке на столе и не поймешь, где булка, а где крендель. На верхней полочке, допустим, хлеб, на средней сладкие булки, на нижней — крендельки. Сразу видно, что тебе нужно и покупатели толпиться не будут.

— Они и так здесь не будут толпиться. — Скептически сказала Нилина, но идею приняла, а я побежал к учителю Жгуту, может он что-нибудь посоветует.

Время было позднее, занятия в училище уже закончились и я не надеялся, что застану тролля на его рабочем месте, но мне повезло — Жгут находился в классе, вчитывался в каракули учеников, исправлял ошибки и оценивал работы. Я постучал в дверь, привлекая внимание, учитель оторвал голову от прочтения очередного опуса и вопросительно посмотрел на меня. В приветствии я поднял обе ладони и, дождавшись кивка, прошел к его столу.

— С чем пожаловал? — спросил учитель, ухмыльнувшись, — тяга к знаниям одолела?

— Что-то вроде того. — Кивнул, соглашаясь, я, — необходим ваш совет.

— Так вы вроде и без мои советов справляетесь. — Учитель продолжал улыбаться. — И где ты такие прилавки подсмотрел? В Метрополии вроде бы не был, а картинок из хлебобулочных лавок оттуда я не припомню.

— Да так, навеяло что-то. — Я помахал пальцами в воздухе. — Ну раз ичиги про них знают, то почему возмущались?

— Эти не из Метрополии, а с Тихой Заводи, там такого нет, поэтому и не знают. — Пояснил учитель. — Что ты хотел спросить?

— Хочу на охоту сходить. — Прямо сказал я. — Только надо бы про повадки местных животных побольше узнать, а местные охотники сейчас в Управе отдыхают, да и я думаю делиться со мной знанием все равно не будут.

Учитель посмотрел на меня с интересом.

— Правильно думаешь, кто же секреты своего ремесла раскрывать будет? А насчет повадок… это тебе лучше к Хмуру обратиться, он у нас тут местный животновед, он тебе все как есть про Горных Скакунов расскажет.

— Зачем мне эти прыгуны, я на Круторога собрался. — Ответил я.

— Не высоко ли берешь. — Покачал головой Жгут. — Круторог хоть и глуп, но его шкуру обычной стрелой не возьмешь, а близко подобраться он не даст — нюх у него очень приличный, он за малый перебег корень Перевертыша чует, так что подходить к нему нужно с подветренной стороны, а то и вообще яму рыть и заманивать. К тому же он больше тебя раза в два, его вдвоем-то не сразу одолеешь.

— Ну вот, а говорили, что не знаете повадок. — Я стянул губы в узкую полоску.

— Это еще по старой памяти, когда только колонию тут образовали. — Жгут поднял глаза к потолку, вспоминая. — Тут на плато большое пастбище Круторогов было, они же в предгорьях живут, в лес не ходят, блудят там и являются хорошей добычей для стай Зубанов. А в предгорьях им вольготно, корень есть везде, трава опять же, а из естественных хищников и врагов только Клыкарь и то если совсем оголодавший, так-то они в основном на Горных Скакунов охотятся, у того и шкура тоньше и мясо слаще, хоть и мало его, а Круторог зверь с буйным нравом, если кинется, то в землю втопчет.

— Так вы были в партии охотников, что место под поселение готовили? — спросил я.

— Я был в исследовательской экспедиции Прокола. — Сказал Жгут. — Мы место искали, землемеры указали, что это самое подходящее, здесь леса почти нет, можно не тревожить Духов, только стадо Круторогов мешало, вот мы его и отманили к Холодо-Закату (стороны света у орков: север — холод, восток — закат, запад — восход, юг — жарко. Все просто и понятно), тогда я набегался на всю оставшуюся жизнь. Стадо бежало так, что проделало целую просеку в лесу, все местное зверье в норы забилось. Мы вывели его к небольшой долине в полуоборотном перебеге отсюда, да и рассосались по лесам, чтобы они наш след потеряли. Да только несколько упертых самцов продолжали преследование, да где-то там голову и сложили. Одного правда я собственноручно завалил.

— Это как?

— Вот этой самой гирей. — Жгут сжал кулак размерами с три моих головы. — У тебя так не получится, даже не надейся. Это надо моими габаритами обладать и силушкой не в пример твоей. Я все же до сих пор от груди легко четыре мешка поднимаю и с тремя приседаю (ого, здоров учитель, по полтонны тягает), а тот Круторог самое большее на пять-шесть мешков тянул, молодой еще был, зеленый и глупый. Я его ближе подпустил и потом в сторону резко, а кулаком в район затылочной кости по горбушке. Там она слабая, срастается из трех и мозг закрывает, но когда разрушается, то мгновенная смерть — осколки прямо в содержимое черепушки входят, так что тому Круторогу не повезло. Правда и пробить туда кулаком сложно — лучше копьем или с размаху топором, словно голову отделяешь. Но это надо, чтобы он на месте стоял, а какой Круторог будет спокойно пастись, когда ты к нему с убийственными намерениями лезешь? Он хоть и глупый, но не настолько же, чтобы жизнью жертвовать. Слушай, ну зачем тебе это надо? Охота для взрослых и опытных учуров и гхрахов, а не малолетних сопливцев.

— Монеты нужны, нам не хватает. Просто есть легкий способ их добыть. — Сказал я.

— Совсем не легкий — против Круторога выйти. — Покачал головой учитель. — Оставил бы ты эту затею, а средства я вам дам, отдадите потом.

— Берешь чужие и на время, отдаешь свои и навсегда. — Ответил я. — Нет, спасибо, справлюсь. Если с умом к проблеме подойти. Чем вы их приманивали?

— Они терпеть не могут фиолетовый цвет, прямо бросаются на него сразу. Не знаю, почему. — Пожал плечами тролль. — Так их и приманили — бежали впереди стада и тряпками махали, а они за нами.

— А чего же тогда те за вами погнались?

— Нюх у них исключительный — они наш запах запомнили, ну и кинулись догонять. Они же упертые, как степные быки — пока не втопчут обидчика в землю, не успокоятся.

— Ну, это-то как раз и понятно. — Пробормотал я. — Где вы говорите они водятся?

— В полуоборотном перебеге от поселка прямо вдоль хребта. — Учитель махнул рукой. — За день на своих двоих может и доберешься, только если ты его завалишь, то что будешь делать? В поселок ведь на себе не притащишь.

— Возьму на рембазе машину. — Сказал я. — Прыг рассказал, что ичиги повозку сварганили и с свободное время на ней по двору катаются, а так она им не нужна.

— Это про самоходную платформу? — учитель махнул рукой. — Про нее все знают, хотя эта мелкота только и способна что запчасти переводить. Хм, а мысль дельная, если тушу на нее погрузить и в поселок отвести, то пожалуй и получится. А ловить как будешь? Отдельно от стада только буяны по горам лазят, а они еще сильнее и здоровее обычных, такого не сразу и зашибешь.

— Использую боло. — Сказал я.

— Это что такое? — спросил учитель.

Орки хорошо разбираются в холодном оружии и у них есть почти все разновидности мечей, топоров и копий, но вот метательного практически нет, хотя кто-то вроде бы придумал нечто похожее на моргенштерн, но, получив им же по затылку, тут же предал данное изделие забвению, хотя в брошюре о нем и упоминалось, так что про боло тут не знали, а вот я его слепил из прочных веревок, хотя лучше бы использовать цепи, для борьбы с такими великанами как тролли. Спеленаешь ему ноги и мутузь здоровяка. Почему бы не применить его на охоте, тем более, что у Круторога довольно длинные ноги, а судя по картинке он похож на нашего лося, только без рогов. Почему Круторог? Да он в брачный период трубит так, что заслушаешься, в поселке слышно. Я когда первый раз его услышал, думал тревожная сирена включилась, а это просто зверь так забавляется.

— Это такая штука, очень нужная вещь. — Ответил я. — Если получится Круторога спеленать, то потом расскажу и покажу принцип работы.

— Тоже в своей книжке подсмотрел? — спросил учитель.

— Ну да, в разделе «забытое оружие предков». Только там форма другая и назначение, но почему бы не попробовать?

— Надо мне ознакомится с этой твоей книжкой. — Возжелал Жгут.

А мне надо срочно написать недостающие страницы, подумал я, а сам ответил:

— Как-нибудь потом. Спасибо, что уделили мне время, буду готовиться и собираться на охоту.

— Один пойдешь? — удивился Жгут. — Хоть этих братьев-ичигов с собой возьми, они же разведчики от природы, кого хочешь почуют в лесу.

— Им еще учится и учится, кто же их отпустит?

— Да хотя бы и я, новых тем пока не предвидится, все равно ступень пока на месте топчется — все вас ждут.

— Как это? — не понял я. — Нас всего двое, а их вон какая толпа, мы нагоним материал, тем более если у меня теперь в семье появилась такая смышленая сестра.

Жгут хитро прищурился.

— Нравится она тебе? — спросил он.

— Чего?! — не понял я и выпучил глаза.

— А ты ей нравишься. — Сказал тот. — Она сама в твою ступень попросилась, пришлось даже перевести в ее одного. — Жгут вздохнул. — Хотя может быть я и ошибаюсь. Она тоже как ты, странная немного, только в другую сторону.

— О чем вы вообще? — не понял я.

— Вырастешь, поймешь, хотя… тебе только физически вырасти, мозги-то у тебя уже давно на место как надо встали. Только писать и считать научись как следует.

— Это не самые главные проблемы. — Махнул я рукой. — А ичигов все же возьму с собой, если вы их отпустите. Пусть они мне свою таратайку добудут.

— Это верно, займи оболтусов делом, а то они тут страдают. — Жгут усмехнулся. — Ладно, иди, готовься, потом расскажешь, чем дело кончилось.

Я ушел. Жгут посидел немного, постучал пальцами по столешнице, потом решительно вынул передатчик и мысленно представил образ вызываемого абонента. Тот откликнулся не сразу — видно далеко был от средства связи, а те, кто рядом, почувствовали вызов и тут же сообщили ему. Наконец вызываемый откликнулся.

— Слушаю. — Знакомый спокойный голос тихо и четко произнес слово.

— Приветствую, Шорох. — Поздоровался Жгут. — Там в твоей местности охота намечается — один молодой паренек с приятелями на Круторога пойдут. Ты пригляди за ними, но так, чтобы молодежь тебя не просекла. Уважишь?

— Айны?

— Нет, наши, но довольно способные, да и молодняк как никак, не хотелось бы, чтобы голову сложили по глупости.

— Ладно, пригляжу. — Абонент отключился, а Жгут положил передатчик в ящик стола и погасил свет лампы — пора и домой, в пустую холостяцкую конуру.

Древляна смотрела в окно на засыпающий поселок — вот на нескольких улицах загорелись фонари освещения, хлопнула дверь кабака, откуда вышли два учура и весело потопали домой. Не слишком пьяные, горячительные напитки там хоть и подвали, но не больше одной бутылки на рыло, а то сопьются совсем. Круто закручивать гайки тоже не стоило, а любители выпить все равно найдут себе пойло, а то и вовсе как те ичиги сварганят самогонный аппарат и загнутся от бормотухи. Она еще помнила по Метрополии, где айнам было наплевать на здоровье местных избирателей — они не гнушались ничем, чтобы привлечь к своим персонам внимание и сыграть на избавлении от зеленого змия в свои политические игры. Введя сухой закон, они добились только того, что те, кто хотел нализаться, стал более хитроумным, а введя казни за употребление спиртного только еще больше настроили против себя народ. Учуры они же такие — что им в голову втемяшится, то они непременно постараются выполнить с максимальной быстротой и разрушениями для всего города. Такие вот варвары, но зачем-то их Природа создала, хотя айны и не имеют к этому никакого отношения. Древляна вздохнула. Дела давно минувших дней до сих пор бередили ей душу, заставляя совестливую айну хотя бы так искупить деяния ее предков. Она отвернулась от окна и вздрогнула, увидев среднего роста учура, одетого в широкого покроя штаны, с вдетым толстым кожаным ремнем, на котором висели подсумки с непонятным содержимым, безрукавку, мехом наружу и небольшую шапочку на голове, из-за которой торчали острые уши. Учур переступил с мокасина на мокасин и уставился своими узкими зрачками на Древляну. Та шумно выдохнула.

— Ну что за привычка такая, Тень, врываться ко мне без стука и предупреждения.

— Я тоже рад тебя видеть, Древляна. — Прошелестел учур и подошел чуть ближе, отчего айна инстинктивно отстранилась. — Извини, все время забываю про трансляцию.

Стоять рядом с Тенью теперь стало гораздо комфортнее. Древляна вздохнула и протянула ему шарик-активатор.

— Узнай, кто за этим стоит. — Сказала она. — Исполнителя вздернут завтра, но заказчик ждет от него подтверждения выполненного. Можно с ним встретится и выяснить, кто же затеял с нами такую мерзкую игру в духе айнов.

— Мир?

— Тихая Заводь.

— Образ?

— Спустись в подвал, там в цепях сидит исполнитель.

— Ликвидация или расследование?

— Если нитка поведет на самый верх, то не лезь, будем готовится к самому худшему, а если это личная инициатива… то устрой ему преждевременный уход на Остров Рождения.

— Скорее, к Темному Властелину. — Ответил со смешком Тень. — Снаряжение?

— Используй, какое считаешь нужным. Обратись к Круту, он выдаст.

Учур кивнул.

— Я понял. Время акции и отхода?

— Пока не выяснишь, а отход… используй этот шарик, зарядить найдешь где.

— Не впервой. — Кивнул Тень. — Надо строить Блокиратор и чем быстрее тем лучше.

— Уже занимаемся этим вопросом.

— Тогда я пошел. — Учур кивнул и натурально растворился в воздухе.

— Показушник. — Вздохнула Древляна.

— Я все слышал. — Раздался голос из воздуха и она вздохнула еще раз, словно подчеркивая, что у некоторых детство в заднице так и играет.