…за удачную попытку совмещения повествовательного мастерства, беспристрастной наблюдательности в произведениях, заставляющих нас повернуться лицом к истории малоизвестных стран

От Нобелевской премии в год ее столетнего юбилея ждали чего-то особенного. Выбор Шведской Королевской академии превзошел все ожидания мировой общественности. Первым лауреатом по литературе третьего тысячелетия стал Видьядхар Сурьяпрасад Найпол — индиец по происхождению, тринидадец по месту рождения и великобританец по месту жительства. После обнародования имени лауреата на страницах зарубежной прессы разгорелись жаркие и далеко не мирные дискуссии, поскольку присуждение премии того трагического года попало в политический контекст. В. С. Найпол оказался едва ли не единственным, кто еще 20 лет назад заговорил в своих произведениях об исламском фундаментализме, пробудившемся в странах «третьего мира» после краха мировой колониальной системы. В своих двух книгах «Среди правоверных: исламское путешествие» (Among the Believers: An Islamic Journey, 1981) и «По ту сторону веры: путешествие среди новообращенных» (Beyond Belief: Excursion Among the Converted Peoples, 1998) писатель сравнил фундаментализм с проказой, поразившей исламский мир, и назвал его новой и опасной формой колониализма.

Выходец из бывшей британской колонии, ставший волею судеб лондонским жителем и пишущий на темы культурного самоопределения, относится к авторам, которые, скорее, «широко известны в узком кругу». Немногие слышали его труднопроизносимое имя, единицы — читали, особенно за пределами англоязычного мира. Между тем В. С. Найпол считается одним из наиболее ярких и талантливых прозаиков современной англоязычной литературы. Известный в Великобритании литературный критик и прозаик В. С. Притчетт (1900–1997) даже объявил Видьядхара Найпола величайшим из ныне живущих англоязычных писателей. Его книги восторженно принимаются критиками и награждаются престижными литературными премиями. Но сам писатель гордится двумя другими наградами: орденом «Тринити Кросс» за выдающиеся заслуги перед Тринидадом и Тобаго (1989) и присвоением ее величеством Елизаветой II рыцарского звания «сэр» за заслуги перед культурой Соединенного Королевства (1990). Сэр В. С. Найпол является почетным доктором университета Вест-Индии (Тринидад, 1975) и колледжа св. Андрея — старейшего университета г. Сент-Андрус (Шотландия, 1979), а также четырех университетов: в США — Колумбийского (1981), в Великобритании-Кембриджского (1983), Лондонского (1988) и Оксфордского (1992).

В течение почти четверти века имя писателя называлось в числе возможных лауреатов Нобелевской премии, но каждый раз он оказывался обойденным. Во многом это объясняется тем, что Видьядхар Найпол — писатель «резкий», одинаково остро говорящий и о Востоке, и о Западе. Но в первую очередь его интересует жизнь в бывших колониях и полуколониях — в тех ста с лишним странах, где живет больше половины современного человечества. В. С. Найпол знает все беды этого мира — он сам оттуда. И говорит он о человеке и социуме этого постколониального пространства и времени то, что думает, заставляя их увидеть такими, какими они выглядят на самом деле. Именно эта позиция безжалостно трезвого и острого художника в годы «политкорректности» мешала получить давно заслуженную им премию. Но после того, что случилось в Соединенных Штатах Америки 11 сентября 2001 г., именно она помогла ему стать лауреатом самой престижной литературной премии в мире.

Многие из того панрегиона мира, который обозначается терминами «Восток», «Третий мир» или «Юг», называют В. С. Найпола снобом, западником и сторонником империализма. И в этом заключается один из парадоксов его творческой судьбы: писателя, который одним из первых увидел и сумел показать проблемы стран, добившихся ликвидации колониального статуса, обвиняют в расизме и культурном шовинизме. Что-нибудь более далекое Видьядхару Найполу, чем подобные взгляды, трудно вообразить. Непредвзято вчитываясь в его книги, можно ясно увидеть, что в них нет ни того ни другого. В найполовских произведениях скорее чувствуется печаль ироничного человека о том, что все не может быть иначе, чем оно есть.

Не обольщаясь относительно современного человечества, В. С. Найпол, как и положено писателю, исследует человеческую природу, не делая никаких скидок ни «черным», ни «белым». Он пишет правдиво и горько, без расчета кому-то понравиться или угодить: «Пусть читатель всматривается в тех, о ком я пишу, пусть обобщает сам, а какое получится обобщение, зависит от него самого». Если воспринимать Видьядхара Найпола именно таким образом, тогда будет правомерным отмести большинство обвинений критиков «третьего мира», оказавшихся просто не готовыми к восприятию произведений писателя, который вырос в пограничье бывшей империи («в глухой провинции у моря», по И. Бродскому) и навсегда сохранил слегка подозрительный взгляд «пограничника», регистрирующий в гротескном, предельно отчужденном виде то, что его окружает и на Востоке, и на Западе.

Верное и довольно жесткое объяснение «нобелевской загадки» В. С. Найпола дает в своей статье А. Цветков: «…Интерес вызывает не тот факт, что премия, наконец, нашла адресата, а тот, что четверть столетия она старательно его обходила …Нобелевская премия В. С. Найполу — это не столько акт справедливости, которая восторжествовала почти нечаянно, сколько результат испуга: правду, оказывается, поведала не Гордимер, а Найпол, и правда и талант оказались в неразрывном родстве …Западная империя… стала цивилизацией для иностранцев, с иностранными писателями. Только они еще не разучились говорить, не отводя глаз и не подслащивая голоса. Европейцам, утратившим веру в свое европейство, сегодня прислан миссионер с передовой, где вера крепче. И когда им становится страшно, они на минуту перестают стесняться своей благодарности перед ним».

В «год всеобщего испуга» (по А. Цветкову) Шведская Королевская академия наконец оценила тонкое повествовательное мастерство и бескомпромиссность талантливого писателя, обладающего к тому же редкой социально-исторической интуицией. Формулировка Нобелевского комитета звучит буквально так: «За непреклонную честность, что заставляет нас задуматься над фактами, которые обсуждать обычно не принято».

В. С. Найпол, в судьбе и творчестве которого встретились и переплелись три культуры — Индии, Тринидада и Великобритании, занимает особое место в мировой литературе. Одни исследователи считают его британским прозаиком, другие полагают, что он является тринидадским писателем, а третьи называют его индийским литератором. И все по-своему правы. Первые потому, что всю свою жизнь В. С. Найпол пишет по-английски, как прозаик сложился в Великобритании, большую часть жизни обитает в этой стране, и по всем внешним признакам его проза является образцом английской литературы. Вторые — поскольку Тринидад является местом рождения писателя, и многие его книги «наполнены» материалом, связанным с проблематикой этого региона. А третьи — из-за того, что Видьядхар Найпол является выходцем из семьи индийских иммигрантов, исповедовавших индуизм и принадлежавших к высшему слою в индусской социальной иерархии (варне брахманов), что определило и жизненную, и творческую оптику писателя.

И все-таки… В. С. Найпол не поддается однозначной классификации по национальному, территориальному или языковому признаку. Блестяще передав колорит и особенности культуры Тринидада, Видьядхар Найпол в своих произведениях (особенно ранних) рассказывает об уникальном опыте индийских иммигрантов, покинувших берега родной Индии и оказавшихся на маленьком острове в Атлантическом океане. При этом, исследуя проблемы, характерные для маленькой индийской общины, существующей где-то на окраинах ойкумены, писателя интересовал не тринидадско-индийский, а всечеловеческий аспект происходящего, и борьба людей с этими проблемами — универсальная борьба человечества. Ведь Тринидад — найполовский символ «затерянного мира», островка человечества, бесконечно далекого от мировой цивилизации, — существует почти везде. К тому же с самого начала своей писательской карьеры В. С. Найпол упорно отказывался считать себя представителем тринидадской литературы из-за опасения, что его раз и навсегда «пропишут» в литературе по какому-нибудь «территориально-этнографическому» признаку.

Творчество В. С. Найпола с трудом позиционируется в литературе Великобритании, учитывая особенности «быта и бытия» индийского иммигранта в третьем поколении. В одной из своих книг он признался: «Английский язык — для меня родной, английская традиция — нет». Кроме того, Великобритания в его прозе почти не персонифицируется. Если и встречаются в ней «английские» герои, то лишь на периферии, выведенные не в качестве полноценных характеров, а в качестве типажей, несущих некую тайну европеизма. Исключением является одно произведение — роман «Мистер Стоун и „Товарищество рыцарей“» (Mr. Stone and the Knights Companion, 1963), целиком построенное на английском материале. Героем этой небольшой по объему, простой по содержанию, но пронзительной по своим интонациям книги является англичанин, переживающий кризис пенсионного возраста. В этом романе, как всегда у Видьядхара Найпола, внешне события мелки и незначительны, но за ними — бунт, борьба за свое «я», сопротивление и старости, и самой смерти.

В. С. Найпол не вписывается в контекст литературы Индии, формирование которой происходило на прочном фундаменте складывавшейся веками национальной культуры. Конечно, Видьядхар Найпол является носителем культурной традиции, унаследованной от своих отцов и дедов, которая ощутимо присутствует в его сознании, мироощущении и творчестве. Но эта традиция во многом утеряна и трансформирована временем. У него — своя история жизни, другой исторический опыт, свои особенности формирования и условия существования и поэтому иное отношение к традиции прародины.

Привкус, аромат иного неотделим от обаяния прозы В. С. Найпола. У него словно другое зрение, другой слух, другая каденция речи. В его творчестве ощущается вибрация чего-то истинно и закоренело индийского, при этом чего-то совсем иного, отчетливо неиндийского — того, что пришло из литературного и философского пространства Европы и культуры Тринидада, которая к тому же представляет собой сложный симбиоз европейского, азиатского, африканского и карибского элементов.

Связанный рождением, воспитанием и образованием с тремя разными мирами Востока, Запада и Вест-Индии, В. С. Найпол чувствовал себя в каждом из них гостем, иностранцем, аутсайдером. Тринидад не стал его родиной, да и не мог ею стать в силу воспитания, «отравленного» Индией. Когда Видьядхар Найпол уехал в Великобританию, то постоянно осознавал груз собственной «инаковости», ощущая себя там не более чем англизированным иностранцем. Когда же он оказался в Индии, то почувствовал себя бесконечно далеким от нее. Таким образом, на Тринидаде В. С. Найпол чувствовал себя индийцем, в столице метрополии — выходцем из крохотной колонии, а на родине предков — британцем и тринидадцем одновременно. В силу этого В. С. Найпол обладает не просто двойным, а множественным видением художника, «постоянно переходящего из одной культурной системы в другую, но везде остающегося „чужим“». Эта способность позволяет писателю проникать глубоко в самую суть вещей, с чем во многом и связана магия найполовского творчества.

В. С. Найпол не вмещается в одну национальную традицию, в одну систему культурных координат. Он представляет собой новое явление в мировой культуре, предвосхитив ситуацию, которая проявилась в последней четверти XX в. в творческих исканиях так называемых постколониальных, а можно сказать и постнациональных, писателей (с типичными для этого ряда писателей концептами безместности, внедомности, детерриториальности, надтерриториальности, нахождении в зазоре и т. д.).

И до времени Видьядхар Найпол вписался в еще одно, возникшее на наших глазах в процессе глобализации, явление транснациональной, или еще по-иному «гибридной», литературы как результата межкультурных взаимодействий. Этой ситуации, если использовать современную западную терминологию, соответствуют такие творческие типы, как «международный писатель», «всемирный человек» или «новый космополит», ставшие олицетворением новой реальности, в которой национальная модель все больше уступает место глобальному мировому пространству и процессам транскультурации.

Сформировавшая писателя сложная имперско-колониальная конфигурация: культурное трио двух очень разных колоний (Тринидад и Индия) и Британской империи, — обусловила проблемный характер его самоидентификации. Писательство для Видьядхара Найпола стало своего рода исследованием собственной идентичности, так как он прежде всего хотел разобраться в своем необычайно простом и одновременно в высшей степени запутанном происхождении. Именно оно, по собственному признанию писателя, стало источником и его творчества, и вдохновения.

В списке работ В. С. Найпола есть романы, повести и рассказы, произведения мемуарного жанра, эссе и путевые заметки. Но, являясь автором более дюжины романов, он всю жизнь, по сути, создает один текст: об индийском иммигранте из бывшей английской колонии, который мучительно ищет опору в мире и постоянно осознает свою неприкаянность в любой культуре, в которой довелось ему жить. В генах найполовских героев, даже самых, казалось бы, процветающих, присутствует вирус вечного неблагополучия. Они живут с осознанием собственной бездомности из-за того, что «вырваны с корнем» из той культурной среды, которую могли бы считать родной. И мир им чужд, и они чужды миру. За это писателя часто называют пессимистом. Однако при всей отчаянности существования, описываемого В. С. Найполом, его книги погружают в атмосферу неподдельного мужества и юмора, во многом благодаря насмешливо-сдержанной тональности, свойственной найполовскому повествованию, которая смягчает его рассказ об одиночестве, страхах и комплексах современного человека…

В. С. Найпол появился на свет 17 августа 1932 г. в небольшом городке под названием Чагуанас, расположенном в 18 километрах от Порт-оф-Спейна — столицы острова. Большинство в этом районе составляли выходцы с равнины Ганга, для которых Тринидад не стал ни вторым домом, ни новой родиной. Оказавшись на острове, индийцы не стали «встраиваться» в новую для них действительность, а занялись воссозданием вокруг себя как бы декораций утраченной родины, бережно сохраняя мельчайшие условности и подробности ее быта. Достаточно полно и целостно воспроизведя все основные составные части и уровни культуры Индии, индийские переселенцы на чужбине существовали в рамках своего — индийского — ареала, сохраняя со всеми коррективами (возрастными и индивидуальными) особенности индийского и быта, и менталитета. Они разговаривали на родных языках, отмечали семейные и религиозные праздники, вели себя точно так же, как в Индии, руководствуясь опытом и поведенческими нормами оставленной родины. Это был не просто «осколок» Индии, а как бы «вся» индийская культура, в уменьшенном виде перенесенная в тринидадское пространство. Индийские иммигранты жили в своем замкнутом мирке, практикуя модель параллельного существования — рядом, но вне тринидадской действительности, которую «они не то чтобы игнорировали, а просто не принимали».

Видьядхар родился в семье журналиста Сеепрасада Найпола (1906–1953), выходца из обедневшей семьи пандита, и его супруги Дропати Капилдео (1913–1991), принадлежавшей к одному из наиболее зажиточных и уважаемых семейств индуистской общины острова. Отец будущего писателя был человеком неординарным. Окончив только начальные классы общеобразовательной школы, он стал журналистом, но всю жизнь мечтал о карьере писателя и сумел внушить своим сыновьям благоговение перед литературным трудом. В 36 лет старший Найпол выпустил свой единственный сборник рассказов «Гурудева и другие индийские истории» (Gurudeva and other Indian Tales) о жизни индийской общины на Тринидаде. По признанию Видьядхара, отцовские рассказы дали ему очень много: «Они сообщили мне своего рода цельность. Они дали мне почву, на которой я мог стоять в мире. Я не могу и вообразить, какова была бы картина моего сознания без этих рассказов». Но, пожалуй, еще важнее другое признание писателя, которое он сделал в предисловии к сборнику рассказов отца: «Перечитывая много лет спустя эти истории, я наконец увидел (а долгое время это ускользало от меня) ту точку обзора, с которой они были написаны. Это была позиция брахмана, порожденная, возможно, одновременно кастовым происхождением и благоговением любого индийца перед знанием и его любовью к слову, которое было разбужено в отце тем образованием, которое он смог получить в английской начальной школе, и традиционным индусским религиозным обучением». Таким образом, Видьядхар унаследовал от отца не только увлеченность литературой, но и особый ракурс видения — ту трезвую беспристрастность наблюдения, которая как бы без всякого участия автора неожиданно выявляет в обыденной жизни то, что смешно, нелепо, а иногда и бесчеловечно.

Раннее детство Видьядхара прошло в доме бабушки со стороны матери. В этом большом доме, как было принято в Индии, обитала большая семья, состоявшая из нескольких поколений кровных и «благоприобретенных» (через брачные и прочие союзы) родственников. О жизни этой своеобразной семейной общины дает представление роман В. С. Найпола «Дом для мистера Бисваса» (House for Mr. Biswas, 1961). Весь порядок жизни в этом доме, весь характер принятых в нем отношений несли на себе черты традиционного индийского уклада и социального обихода. Обитателями этого патриархального дома свято чтились обряды индуизма и ревностно соблюдались предписанные религией правила: утреннее омовение, вегетарианство, молитвы. Непонятная обстановка богослужения и не менее таинственный текст священных книг мало способствовали приобщению маленького Видьядхара к индуизму. Он не испытывал радости от участия в религиозных обрядах и упрямо отвергал любые попытки навязать ему участие в бессмысленных, на его взгляд, ритуалах.

Воспринимая индуизм лишь как связь с культурной традицией Индии, В. С. Найпол унаследовал присущее старшему поколению философское отношение к миру и его принцип мировосприятия. Во многом это объясняется тем, что позиция касты, формирующей физический и психический склад личности, является результатом кармы, то есть приобретается фактом рождения. Поэтому, «даже если брахман не выполнял религиозные обязанности, предусмотренные для его варны, он уже по рождению принадлежал к высшей Варне и будет придерживаться ее ценностей». Судя по всему, В. С. Найпол не является исключением.

В первой половине прошлого века повседневную жизнь и действия членов любой индусской касты определял страх осквернения. К брахманам предъявлялись особенно строгие требования в отношении соблюдения «чистоты». Из-за этого только в узком кругу своих родственников Видьядхар мог найти себе друзей и товарищей, не боясь оскверниться и не рискуя нарушить правила межкастового общения. Принадлежность к касте высокорожденных требовала от него сохранения холодно-отчужденной дистанции с окружающим миром и людьми. Поэтому якобы свойственный В. С. Найполу снобизм, в котором писателя очень часто обвиняют вестиндские компатриоты, и аристократическое безразличие английского джентльмена, которое нередко отмечают многие западные исследователи (и не только они), являются не чем иным, как традиционным поведением брахмана. Эта дистанция, определив мировосприятие В. С. Найпола, сформировала, в свою очередь, особенности его творческой манеры. Писатель как бы «отстоит» от рисуемого им мира, оставляя за собой право критиковать и комментировать все как наблюдатель.

Когда Видьядхару исполнилось семь лет, семейство Найполов переехало в Порт-оф-Спейн — в то время административный центр британской колонии: «Мы были деревенщиной, индийцами, в культурном отношении — индуистами, и этот переезд …был чем-то вроде переселения из индуистской и индийской провинции в город, в котором жили белые, негры и мулаты». В Порт-оф-Спейне уже не было «высоких ворот из рифленого железа», которые отгораживали дом бабушки от тринидадского мира. И Видьядхар часами с наслаждением наблюдал за необычайно колоритной жизнью города, население которого сложилось из многочисленных национальных и этнических групп — каждая со своим культурным наследием…

Остров был открыт в 1498 г. Христофором Колумбом и объявлен владением Испании. Тринидад и соседние острова стали служить перевалочной базой для парусников работорговцев и невольничьим рынком для обеих Америк. Хозяевами островов становились то испанцы, то голландцы, то французы. В конце XVIII в. Тринидад перешел в руки англичан, которые, присоединив к нему соседний остров Тобаго, сделали их частью Британской империи. В период испанского господства индейцы — коренное население островов — были почти полностью истреблены, после чего для работы на плантациях стали ввозить рабов из Африки. После отмены рабства в 1834 г., когда бывшие рабы стали уходить с сахарных плантаций, англичанам понадобились новые рабочие руки. В мае 1845 г. на остров прибыло первое судно с переселенцами из Индии. За ними последовали очередные партии из Китая и других стран Азии. Постепенно Тринидад превратился в подлинный «плавильный котел наций», в котором и сейчас живут потомки индийцев, китайцев и чернокожих рабов, англичан и французов, американцев и канадцев, испанцев и португальцев, а также мулаты.

В этом особом мире, который возник на стыке культур с невероятным пересечением и смешением различных обычаев, нравов и систем ценностей, не имели значения традиционные классовые, этнические и религиозные ориентиры. В «беззаботном мультикультурном обществе» ценилась в первую очередь человеческая оригинальность, личная независимость и терпимость… как к пороку, так и к добродетели. Островитяне, чтобы стать заметными в таком социуме, вели себя необычно и экстравагантно. Этим чудакам и оригиналам В. С. Найпол посвятит свой цикл рассказов «Улица Мигель» (Miguel Street, 1959).

При этом жители крохотного острова испытывали острый комплекс колониальной неполноценности. Изоляция от внешнего мира — наследие многовековой зависимости — породило повсеместно распространенное среди тринидадцев чувство «малости», заброшенности и неизбежной зависимости от более сильных: «Каждый ребенок знал, что мы лишь точка на географической карте мира, и поэтому нам было важно ощущать себя подданными Британской империи». Века жесточайшего угнетения и эксплуатации оставили неизгладимый след в исторической памяти людей, наложив свой отпечаток на их духовный мир. По мнению писателя, рабство породило сообщество людей, которых объединяла только принадлежность к Британской империи. Об этих людях, живущих без традиций и собственной системы ценностей, В. С. Найпол рассказал в романе «Ненастоящие» (Mimic Men) и повести «Флаг над островом» (A Flag on the Island), которые были опубликованы в 1967 г.

От Тринидада Видьядхару Найполу достался его безудержный индивидуализм: прозаик, отказываясь считать себя представителем чего бы то ни было (национальности, расы, веры и т. п.), всегда отстаивает право человека быть только самим собой. От острова писатель еще унаследовал ощущение невыносимого культурного удушья окраины мира — места, где можно только рождаться и умирать, так и не узнав настоящей жизни. Как большинство мальчишек Тринидада, получавших в школах и колледжах острова проимперское воспитание, Видьядхар грезил о Лондоне. Но это была мечта не столько по какому-то реальному городу — центру политической и экономической власти, сколько по какому-то несуществующему идеальному месту, по проекции всего лучшего, о чем он читал в книгах английских прозаиков. И вот это четкое разделение мира на «просвещенный центр» и «забитую пассивную периферию» навсегда определило систему координат В. С. Найпола.

В Порт-оф-Спейне он сначала был учеником государственной школы для мальчиков, а затем поступил в Королевский колледж. Уже в школе определились интересы и пристрастия будущего писателя. Его любимым предметом была английская литература, через которую он воспринял идеалы западной культуры. Вслед за этим увлечением пришла любовь к языку (кроме английского, Видьядхар изучал испанский и французский): «Наслаждение от изучения языка было таким же огромным, как и от чтения книг». И вот это бережное, любовное отношение В. С. Найпола к слову, его установка на язык потом перешли в его прозу, за изящной простотой которой всегда стоит напряженная, порой мучительная борьба со словом.

Честолюбивый юноша мечтал навсегда уехать из захолустного Тринидада и стать писателем. Он реализовал первую половину мечты с помощью стипендии, которой способного ученика наградило правительство Тринидада. Эта стипендия давала право на обучение в любом университете Великобритании. В. С. Найпол выбрал Оксфорд, чтобы продолжить изучение английского языка и литературы. В возрасте восемнадцати лет Видьядхар покинул Тринидад. Он поступил на отделение английской филологии («самый бесполезный факультет», по его более позднему признанию), из стен которого он вышел бакалавром гуманитарных наук.

Время, проведенное в университете, стало для В. С. Найпола очень трудным периодом. Он был совершенно одинок, и к тому же Великобритания или Англия, которую, как ему думалось, он знал, оказалась чужой и чуждой. Столицу Британской империи и ее колониальные окраины разделяла огромная пропасть, о которой не подозревал Видьядхар: «В теплых странах вся жизнь проходит на улице. Окна распахнуты, двери открыты. Люди сидят на верандах и в кафе. Вы знаете все о делах соседа, а он — о ваших …В Англии все происходит при закрытых дверях».

В стране, которая издавна считается лучшим приютом для переселенцев, в 1950-х гг. чужеземца держали с безупречной корректностью на расстоянии вытянутой руки. И общеизвестная терпимость коренных обитателей Британских островов сочеталась с их глубокой убежденностью в том, что иностранец всегда останется иностранцем: «Быть выходцем из колонии — значит быть немного смешным и не таким как все, особенно в глазах жителей метрополии. Все иммигранты и их потомки в каком-то смысле — колониальные жители, а между выходцем из колонии и …уроженцем метрополии всегда существует взаимное недоверие».

Шок от перехода в новое социокультурное пространство был настолько сильный, что привел Видьядхара к нервному срыву. Он пытался покончить жизнь самоубийством, но, к счастью, газ отключили из-за долгов. Спасало В. С. Найпола двойное наследство: «хроническая насмешливость» и «шутовство», которые достались ему, с одной стороны, от «болтливой индусской родни», и с другой — «от креольских улочек Порт-оф-Спейна». По собственному признанию писателя, это «умение увидеть нелепость происходящего и одновременно нелепость собственную» очень часто выручало его и хранило от всех бед.

После окончания Оксфорда Видьядхар перебрался в Лондон. Он работал и на Би-Би-Си (в еженедельной литературной передаче вещания на страны Карибского бассейна) и подрабатывал в качестве книжного обозревателя в разных газетах. А все свое свободное время В. С. Найпол занимался сочинительством, так как ради него он приехал в Лондон и «готов был терпеть какие угодно лишения…».

В. С. Найпол начал свою писательскую карьеру с рассказа о городе, в котором вырос. В далекий тропический город с экзотическим названием Порт-оф-Спейн писатель будет возвращаться на протяжении всего своего творчества, подтверждая высшую ценность для него этого жизненного материала. Сборнику рассказов «Улица Мигель» и сам автор, и все исследователи его творчества придают особое значение: в них густо рассыпаны зерна будущих больших и малых найполовских тем. Книга, героями которой стали неудачники и чудаки, так смущала издателей своей чересчур нетрадиционной формой и содержанием, что четыре года она пролежала на полке. А еще через два года автор был награжден за нее весьма почетной премией Сомерсета Моэма.

«Улица Мигель» — только набросок, эскиз найполовского мира детства и юности, но в нем уже есть то, что позволяет автору многие годы оставаться любимцем литературной критики: колоритные персонажи, яркие и сочные языковые характеристики, тонкое мастерство портретиста. Среди других достоинств начинающего автора критики отмечали его умение «слышать» речь, оттого у него так удачен диалог, нередко становящийся основным средством самораскрытия персонажа.

Сборник состоит из семнадцати зарисовок обитателей столичного предместья. Это мир обыкновенных, даже заурядных людей, к которым плотно приросли предрассудки и психология обитателей городского «дна». Писатель показывает нам мир мелких интересов и меркантильных страстей, безобидных и смешных претензий, глупого чванства и неоправданного тщеславия. Перед читателем встает мир простенький только с виду, со своими нечаянными радостями и скрываемыми слезами. В нем и легко, и сложно, весело и горько — многозначно, как в жизни.

Герои этой книги — обойденные жизненными благами фантазеры и бездельники, которые просто живут — без цели и без смысла, неловко цепляясь за подобных себе аутсайдеров. Их поступки и стремления выписаны с такой поразительной наблюдательностью, вниманием к любой мелкой, но значительной детали, что возникает зримый образ, в правдивости которого невозможно усомниться. Они кажутся живее и с человеческой точки зрения, полноценнее тех, у кого как будто есть в жизни успех, достаток и благополучие, но пуста душа и мертво воображение. Безудержная игра фантазии персонажей В. С. Найпола, их склонность к придумыванию «другой» жизни придает их внешне скромному существованию дополнительный «объем» и помогает бороться со скукой бедного радостями бытия. В поэтике В. С. Найпола эксцентричность становится особой формой остранения действительности, способом противостояния «бессмысленности» жизни.

Парадоксальность — характерная черта художественной манеры писателя. Эксцентричность и банальность, ирония и сочувствие, трагическое и комическое сосуществуют в его рассказах, тесно переплетаются, взаимовыявляя и дополняя друг друга. Именно парадоксальное видение человека создает выразительную многоцветную мозаику, складывающуюся в цельную картину — особый мир персонажей писателя, трогательных, смешных, отчаянно одиноких и горестно невоплощенных. Каждый из них удивительно свеж, потому что живет в настоящем — своем, разумеется, — благодаря чему сборник рассказов стал не ностальгическим воспоминанием о прошлых временах, а данью уважения упорству людей, которые, невзирая на любые проблемы и даже трагедии, снова и снова отстаивают свою жизнь.

В рассказах очень много точных психологических наблюдений. Но достоверность найполовских персонажей «вырастает» не из дотошного копания в глубинах их психики, а из проницательно увиденных нюансов их поведения. С удивительной меткостью подмечает В. С. Найпол, казалось бы, случайное, текучее, и вдруг понимаешь, что речь идет о вечных, основополагающих чертах внутреннего мира человека. И все же при всей несомненной наблюдательности автора его рассказам не хватало «объемности», не было еще того контекста, который придал бы им подлинную жизненную убедительность. Это умение увидеть в малом — большое, в эпизоде — целое, в детали — характер придет к писателю с течением времени, которое отточит его талант. Наблюдательность превратится в проницательность и зоркость мастера.

Три ранних романа В. С. Найпола — «Мистик-массажист» (The Mystic Masseur, 1957), «Выборы в Эльвире» (The Suffrage of Elvira, 1958) и уже упоминавшийся ранее «Дом для мистера Бисваса» — представляют собой своего рода трилогию о втором поколении индийских иммигрантов, к которому принадлежал отец писателя. Второе поколение или поколение сыновей, быть может, оказалось в самом трагическом положении — промежуточном. Сыновья принадлежали двум мирам одновременно и колебались между отчаянными попытками отвергнуть индийский этнос и стать «своими» на Тринидаде. Оставшись без корней, без почвы, среднее поколение Переселенцев из Индии пыталось определить свое место в настоящем, не особенно задумываясь над тем, что они оставили в прошлом и что ждет их в будущем. Они просто «жили-поживали» и заботились о хлебе насущном, что было если не смыслом жизни, то хотя бы его имитацией.

Второй роман — «Выборы в Эльвире» — считается, по мнению критиков, самым неудачным произведением молодого прозаика. Роман посвящен выборам в парламент, которые проводятся в провинциальном городке вымышленного острова под названием Эльвира. В. С. Найпол делает это с большой долей юмора, заложенного прежде всего в несоответствии ситуации — выборов по всем канонам британской демократии и реальностью вестиндского захолустья. Особую окраску рассказанной писателем истории придает его специфический юмор — суховатый, ненавязчивый и очень точный. В критике недаром широко распространено выражение «знаменитая найполовская ирония» — что-то вроде визитной карточки прозаика. Хотя диапазон его юмористической палитры очень широк — от мягкой иронии до ядовитой сатиры, в первую очередь для юмора В. С. Найпола характерна парадоксальность, черты эксцентрического пародийного обыгрывания, порой — гротеск.

Первый роман — «Мистик-массажист» — был высоко оценен английскими критиками и получил премию Ллевелина Райса. Основным объектом внимания автора является Ганеш Рамшумер, в котором встречаются и переплетаются два мира: индийский и тринидадский. И в индийской общине, и в тринидадском обществе он чувствует себя чужим. Однако существование в разных и одинаково чуждых мирах развило в нем способность манипулировать обеими культурами в своих корыстных интересах. В результате несостоявшийся массажист, переквалифицировавшийся в «мистика», добивается самого высокого положения, какое только может предложить Тринидад последних лет британского правления. С легкостью выиграв выборы в законодательное собрание острова, Ганеш переезжает в столицу и вливается в ряды нарождающейся местной «элиты», на которую сыплются блага со стороны колониальных властей. Он становится кавалером ордена Британской империи 5-й степени и меняет свое индийское имя на более, как ему кажется, благозвучное — Дж. Рамзи Мьюир. И заняв в парламенте штатную единицу шута и хулигана, он превращается в одного из самых популярных политиков Тринидада.

Поведав читателю историю о легкомысленном обманщике и проходимце, В. С. Найпол воссоздал точный социальный контекст колониального общества в целом с его отсутствием жизненных перспектив и неустроенностью, которая, за неимением альтернатив, постепенно превращается в жизненное кредо, сочетающее иронию по отношению к этому обществу с неприятием его ценностей и полным отсутствием установки на протест.

Дебютный роман еще не дает представления о силе видения В. С. Найпола, но он высветил одну из граней мужающего таланта — склонность к иронии, которая в скором времени окрасит произведения писателя. «Настоящий» Найпол появится позже — 10 лет спустя — в повести «Флаг над островом», в котором он в совершенстве овладеет всеми видами иронии: от легкой насмешки до язвительного сарказма. В полной мере ирония — гневная, уничтожающая — проявится в книге «В свободном государстве» (In A Free State, 1971).

Третий роман — «Дом для мистера Бисваса» — считается вершиной творчества «раннего» Найпола — вершиной необычной, взятой практически на старте долгой писательской карьеры. Эта книга представляет собой художественно переосмысленную биографию отца писателя, прожившего жизнь с ощущением несостоявшейся судьбы. Роман является своеобразной сагой о большой семье индийских иммигрантов, а шире — рассказ об индийской общине, покинувшей берега родной Индии и застрявшей между индийским прошлым и тринидадским настоящим. Посвятив страницы романа Мохану Бисвасу, автор ведет летопись утраты чувства родины, разрушения традиционного уклада жизни и родного языка, перехода от веры в предопределенность судьбы к уверенности в том, что главное в жизни — личный успех и процветание.

В романе мир семьи описан как сложноорганизованное сообщество, построенное на подчинении всех его членов главе клана миссис Тулси — властной, жадной и страшной в своей жестокости. В домашней иерархии каждый член семьи имел четко определенное место и должен был вести себя соответственно своему положению в ней. Мистер Бисвас, не приспособленный к жизни, робкий и нелепый, вызывал у членов клана Тулси только презрение. Остро ощущая униженность своего положения «примака», Мохан Бисвас отказался вести себя в соответствии с тем положением, которое ему отвели в доме ненавистной тещи. Это привело сначала к отчуждению между Моханом и его женой Шамой, не смевшей перечить старшим, а затем и к полному остракизму в семье, что было особенно тягостно в замкнутом пространстве дома.

От полного одиночества Мохана спасала мечта о своем собственном доме, где он мог бы спокойно читать любимого Марка Аврелия. Осуществить мечту найполовский герой смог, только перебравшись в столицу. Там любовь Мохана к острому словцу, за которую ему частенько доставалось в доме Тулси, поможет найти работу репортера одной из столичных газет. К нему переедет Шама вместе с детьми. Он наконец, опутав себя долгами, купит самодельный дом, в котором плохо закрывались окна, с трудом открывались двери, а на кухне из-за протечек в ванной постоянно лилось по стенам. Но для Мохана обживание этого нелепого дома станет редчайшим в его жизни наслаждением. В отношениях между супругами появится тепло любви и взаимопонимание, поскольку их жизнь протекала вне пределов действия норм, принятых в доме тещи. Для мистера Бисваса это станет таким же значимым событием, как и приобретение собственной крыши над головой. Но в возрасте 46 лет, обремененный большими долгами и потерявший работу, Мохан Бисвас умрет в доме, где собирался жить долго и счастливо.

Свобода от механической заданности и неизменности социальной роли (излюбленные темы писателя) в особенности поразительны в этом герое В. С. Найпола, так как при его рождении астролог предсказал одни несчастья, что в рамках индусской культуры было окончательным и не подлежащим пересмотру суждением. Эта книга повествует о ежедневной, отчаянной борьбе человека за то, чтобы не быть смятым, раздавленным жизнью, за право на отдельное, личное, частное существование, в котором и состоит смысл бытия. Именно поэтому «Дом для мистера Бисваса» является лучшим, по мнению всех критиков, романом В. С. Найпола и одновременно его самым популярным художественным произведением.

Созданный за одиннадцать месяцев роман подводит черту под ранним периодом творчества В. С. Найпола (сам писатель назвал его «этапом ученичества»), знаменуя собой и его вершину, и завершение. Произведения «раннего» Найпола написаны легко, весело, местами почти зло, но при этом как-то очень естественно и ярко. Поначалу они читаются как ни на что не претендующая беллетристика. Но, вчитавшись глубже, понимаешь, что эти книги повествуют о больших проблемах обычных людей: об одиночестве, о невозможности состояться, о поражении, венчающем жизнь. Эти обманчиво простые тексты на самом деле являются сложнейшей прозой в силу многомерности ее смыслов, тех смыслов живой жизни, которые прозаик пытался выразить. При этом многомерность и простота не противоречат друг другу, а, скорее, создают то, что называется глубинным подтекстом…

На грант, полученный от правительства Тринидада, Видьядхар Найпол отправляется в путешествие по странам Вест-Индии. Поездка оказалась очень плодотворной не только потому, что он публикует книгу «Средний путь» (The Middle Passage, 1962). Объездив страны Карибского бассейна, писатель понял суть колониальной системы, частью которой был сам. Увиденное легло в основу двух будущих книг: повести «Флаг над островом» и «Ненастоящие». За вторую книгу писатель был награжден литературной премией У. X. Смита.

Этот небольшой роман открывает второй и чрезвычайно плодотворный период В. С. Найпола, который завершается публикацией в 1979 г. романа «Излучина реки» (A Bend In the River). Творческим пиком этого периода является книга «В свободном государстве».

В романе «Ненастоящие» В. С. Найпол анатомирует политическую и социальную природу одной небольшой британской колонии и шире — государств, которые вежливо называют «слаборазвитыми странами». Именно поэтому со страниц книги исчез реальный Тринидад, и вместо него местом действия стал вымышленный остров Изабелла, напоминающий многие бывшие колонии. Подтверждением этому служит фраза, звучащая рефреном в романе: «Так происходило в двадцати странах». Политическая жизнь таких государств, как Изабелла, представляется В. С. Найполу ненастоящей, потому что пришедшие к власти национальные политики, неплохо освоив представления о западной демократии и вооружившись необходимым набором демагогических штампов, оказались не способны осуществить необходимые для страны социально-экономические перемены.

В этом романе В. С. Найпол затрагивает одну из важнейших для себя тем — тему разрушения личности, утраты человеком себя, своей сущности, верности себе. Пытаясь найти причину пустоты, скуки, тоски, царящих в душах и умах людей из далекой и крохотной колонии Британской империи, писатель полагает, что начало всего следует искать в их сознании, деформированном веками физического и духовного угнетения. Унижение рабством и колониализмом вызвало своего рода драму отторжения, которая проявилась в отрицании собственной истории, желании перечеркнуть ее из-за лежащего на ней этого «позорного» пятна.

Уверовав в созданный колонизаторами миф о том, что нет Вест-Индии, а есть лишь совокупность «маленьких Англий», житель колонии старался во всем уподобиться британцу. Стараясь придать смысл своей жизни, жители маленького острова Изабелла заимствуют образцы чужой социокультурной среды и привыкают жить подставной, вторичной, ненастоящей жизнью. Островитяне — «ненастоящие», подражатели, которые ведут не реальную, а воображаемую жизнь. Поэтому, полагает автор, они обречены на жалкое прозябание в этом суррогатном мире, который напоминает жизнь в глухой провинции. У В. С. Найпола провинция — понятие не географическое, а психологическое, то есть состояние крайней несвободы человека, которая не дает ему реализовать свои возможности.

Собственно, репутация В. С. Найпола, как беспощадного человека из «третьего мира», уделяющего чрезмерное внимание худшим сторонам жизни бывших колоний и полуколоний, возникла как раз в те годы (конец 1960-х — начало 1970-х гг.), на которые пришелся расцвет комплекса вины прогрессивного сообщества Запада по отношению к этим странам. Видьядхар Найпол отказался принимать эти правила игры, так как считал, что сочувствие или поучение — это совсем не то, что нужно человеку постколониального мира. Он полагал, что вне зависимости от экономических, социальных обстоятельств, предшествующей истории, реальных или мнимых несправедливостей человек так называемого «развивающегося мира» должен принять на себя «бремя» ответственности, а не «взваливать» его на западное общество.

Вопреки общей тенденции признания вины В. С. Найпол стал разоблачать фальшивость тех национальных деятелей, которые пришли к власти после обретенного суверенитета. Спекулируя на пробуждающемся национальном самосознании людей, они стали говорить о некоем третьем пути — пути национального возрождения, а в действительности искали власти и денег. Писателя раздражала болтовня этих доморощенных политиков, которые, ступив на путь превознесения своей особенности, обрекали народы своих стран на вторичность и незначительность. Он убежден, что общество, вставшее на путь самомифологизации, неспособно выработать ответы на вызов, который бросает человечеству современная эпоха. Это проходит красной нитью через все творчество В. С. Найпола, особенно его публицистику…

Обеспечив себе некоторую литературную и финансовую независимость, В. С. Найпол уезжает на год в Индию, поскольку мечтал об этом с детства. Он написал три книги о родине своих предков: «Территория темноты: знакомство с Индией» (An Area of Darkness: an Experience of India, 1964), «Индия — раненая цивилизация» (India: A Wounded Civilization, 1977) и «Индия: миллион мятежей теперь» (India — A Million Mutinies Now, 1990).

Первое произведение посвящено началу 60-х гг., второе — касается середины 70-х, а в третьем — показана страна конца 80-х гг. XX столетия. Причем каждая следующая книга стала не заменой, а дополнением, развитием того, как формировалось понимание писателем Индии. Эти произведения, в которых переплетается документальное, мемуарное и автобиографическое, очень личные и субъективные. В каждое из них В. С. Найпол вложил столько иллюзий и надежд, что эффект получился впечатляющий, как и следовало ожидать от писателя такого таланта и судьбы. Эта своеобразная трилогия об Индии входит в пятерку лучших публицистических работ писателя (две другие — вышеупомянутые книги об исламских странах неарабского Востока).

Следует заметить, что после публикации первой книги индийцы абсолютно не приняли В. С. Найпола. Но, когда настало время более объективных оценок (после публикации третьей книги), они обнаружили в нем такую любовь к Индии, что забыли и думать о Видьядхаре Найполе как о равнодушном западнике, не понимающем происходящего в их стране. И теперь уже никто не оспаривает тот факт, что писатель по-настоящему понимает и любит Индию.

Видьядхар Найпол рос с представлениями о двух Индиях. Одна была реальная страна, другая — фоном детства, воплощенная в окружавших его людях и предметах быта. А между ними для мальчика существовало огромное пространство темноты, рождавшая в воображении таинственный и волшебный мир. Когда 30-летний писатель впервые оказался на родине своих предков, его обуял просто ужас от ее антисанитарии и нищеты. Увиденное стало для него шоком во многом из-за того, что он смотрел на Индию глазами человека, «созданного Тринидадом и Англией». Его переполняло чувством стыда и отвращения — не к людям, а ко всему тому, что их окружало.

После полутора десятка лет независимости Индия пребывала, по его мнению, в состоянии безысходного провинциального прозябания и не осознавала острой необходимости своей интеграции с остальным миром. Особенно угнетал и возмущал В. С. Найпола дух покорности в индийцах и их согласие мириться с существующим положением дел. В том, что страшная бедность не вызывает в них ни гнева, ни желания что-нибудь изменить, писатель видел главный недостаток кастовой системы. По мнению Видьядхара, она учила человека обязанностям, а не правам, тем самым порождала в обществе дефицит индивидуальной ответственности и инициативы. Это в конце концов, считает писатель, и привело страну к деградации всех сторон ее жизни. В. С. Найпол был почти убежден, что страна очень близко подошла к пропасти, в которой может исчезнуть. Отсюда — его пессимизм и чувство отчаяния: «Я не хотел, чтобы Индия погибла. Одна мысль об этом причиняла мне боль».

Переварив первый ужас впечатлений от путешествия по городам и деревням Индии, В. С. Найпол пишет вторую книгу о своей прародине, которая переживала кризис в середине 1970-х гг. По мнению писателя, это был не только и не столько политический или экономический кризис. Это был «кризис раненой старой цивилизации», утратившей свою способность к непрерывному обновлению в соответствии с требованиями нового времени. После достижения политической независимости страна не могла предложить ничего «своего» взамен тем общественным институтам и идеологии, которые ей достались от колониального правления.

Разрушение колониальной системы привело к полному развалу индийской жизни, в которой царили хаос и неопределенность, закономерные для всех переходных обществ. По глубокому убеждению писателя, для обретения достойного места в мире стране была нужна не просто трансформация унаследованной колониальной системы, а кардинальный пересмотр всей социальной организации индийского общества. Но страна была так огромна и проблемы столь велики, что В. С. Найпол не верил в возможность радикально изменить Индию в ближайшем будущем. В двух первых книгах об этой стране с пронзительной откровенностью обозначилась трагическая раздвоенность писателя, которому его прародина внушала и любовь, и ненависть. И это смешанное, сложное чувство «любовь-ненависть» позволило ему запечатлеть ее с такой силой и с такой горькой нежностью, на которые не способны ни чистая любовь, ни чистая ненависть.

Четверть века спустя писатель предпринял своего рода путешествие-возвращение. Индия конца 1980-х гг. оказалась совершенно другой страной. За сравнительно небольшой отрезок времени она прошла тот путь, на который Запад затратил столетия. Заплатив дорогую цену за столь желанные В. С. Найполом демократические достижения и экономические успехи, страна «соединилась с внешним миром», не меняя при этом свои духовные ориентиры. По мнению писателя, произошло главное — выросло целое поколение динамичных, честолюбивых и способных обучаться «на ходу» индийцев, которые осознали необходимость и неизбежность приспособления к новой реальности.

Правда, пришедшее в страну относительное благополучие не положило конец социальной напряженности, которая существовала в Индии 60–70-х гг. Пробуждение самосознания, начавшееся с обретением независимости, вызвало в индийцах всплеск агрессивного национализма и религиозной нетерпимости. Индийское общество распалось на множество отдельных групп, каждая из которых защищала и культивировала свою «особость». Индия, в которой, как «в пироге, один слои страдании и жестокости накладывался на другой», превратилась в страну «миллиона маленьких мятежей».

В третьей книге Индия осмыслена и оценена В. С. Найполом уже не с запальчивым максимализмом и категоричностью, а с неторопливостью мудрого человека, который примирился со всеми ее раздражающими недостатками и неоспоримыми достоинствами. Очень разные тексты 1964 г., 1977 г. и 1990 г. сложились в единую и целостную книгу о нелегком пути индийского иммигранта в третьем поколении, который начался с неприятия «настоящей» Индии и закончился примирением с землей своих предков во всей ее сложности и многообразии.

Главным же результатом первой поездки в Индию стало для В. С. Найпола горькое ощущение, что ее не надо было совершать. Хотя именно тогда Видьядхар понял, что под его англо-тринидадским «слоем» находится прочная индийская «основа», он почувствовал себя бесконечно далеким от этой страны. Писатель вернулся в Лондон — «лучшее место для того, чтобы писать книги». Отныне литература стала для него второй, спасительной реальностью. А темы душевной сумятицы, психологической раздвоенности и пронзительного одиночества человека в мире становятся основными в его творчестве.

В. С. Найпол берется за написание книги об истории Тринидада. Изучая испанские документы и мемуары о бесследно исчезнувшем племени чагуанес, он впервые понял, что у острова есть своя сложная и трагическая история. Эту книгу — «Потеря Эльдорадо» (The Loss of El Dorado, 1969) — о поисках золотоносной страны, в существование которой искренне верили европейцы, журнал «Тайм» включил в список десяти лучших книг 1970 г.

И снова Видьядхар Найпол отправляется в путь: США и Вест-Индия, Африка и остров Маврикий. Он, как любой художник, нуждался в постоянном притоке новых конкретных впечатлений, в новом жизненном опыте, в новых открытиях. Путешествуя по миру и сталкиваясь с разными традициями бытования, писатель всякий раз прибавлял к спектру своего видения какую-то новую краску. Эти поездки «обернутся» в свой срок романами «В свободном государстве», «Партизаны» (Guerrillas, 1975) и «Излучина реки», сборником эссе «Переполненный загон» (The Overcrowded Barracoon and Other Articles, 1972) и второй книгой о родине предков «Индия — раненая цивилизация».

Книга «В свободном государстве» получает высшую литературную премию Великобритании — «Букер прайз». Именно этим произведением В. С. Найпол утвердил свою репутацию классика. Книга состоит из двух рассказов и одной повести, обрамленных Прологом и Эпилогом. Хотя тематика ее составляющих пестрая: в одной индиец-слуга переселяется из Бомбея в Вашингтон, в другой — два брата переезжают из Тринидада в Лондон, в третьей — двое европейцев путешествуют по одной африканской стране, — книга производит впечатление тонкого и сложного целого, поскольку ее смысловым центром является дорогая В. С. Найполу идея духовной свободы и свободного выбора.

Тема изгойства, невозможности вписаться в какую-либо систему (культурную, социальную, бытовую) господствует в этом произведении. До крайности она доведена в рассказе «Один из многих». Тема столкновения с чужой традицией решается в нем не на характерном для В. С. Найпола столкновении полутонов: когда уроженец несвободного, полуколониального Тринидада оказывается жителем туманного Альбиона, а на контрастах — «Восток — Запад». Главный герой рассказа — «настоящий» индиец и по происхождению, и по месту рождения, и по воспитанию. Местом действия являются Соединенные Штаты Америки — олицетворение так называемого западного мира.

Этот рассказ представляет собой бесхитростный монолог одного из тех тысяч малограмотных, неквалифицированных и совершенно неподготовленных к жизни на Западе иммигрантов, которые прибывали и продолжают прибывать в Северную Америку и Западную Европу из разных стран, в первую очередь с Востока. Слуга из Индии по имени Сантош остается в США, но осмысливает свою жизнь с одной-единственной точки: взгляд человека, потерпевшего катастрофическое поражение. Он не смог отказаться от своей идентичности и не захотел принять американскую модель мира. Будучи не в состоянии раздвоиться или полностью раствориться в чужой жизни-культуре, он выбирает единственно возможный для себя способ существования — отчуждение в чужом и непонятном мире.

В. С. Найпола меньше всего интересует дилемма: конвергенция или дивергенция Востока и Запада. Прозаика, как всегда, волнует история человека в чужой стране, его бытие «не у себя дома». И автору удивительно точно удается передать самоощущение индийца, который, оказавшись в «плавильном котле» Соединенных Штатов Америки (девиз которых «Ех pluribus unum» — «из многих одно»), не захотел, вернее — не смог «расплавиться». При всей интенсивности бытовых контактов этих двух цивилизационных комплексов духовное, культурное, психологическое размежевание не стирается. Да и не может быть иначе, поскольку Восток и Запад характеризуются прозаиком как антиподы, олицетворяющие слишком уж разные способы жизнеустройства современного человека и обусловленные ими противоположные типы мироотношения.

Здесь надо сказать о названии книги. Словосочетание «in a free state» означает «в свободном государстве». Но существует научный термин «а free state», описывающий состояние молекулы, свободное от любых сил притяжения. Этим вторым значением вскрывается потаенный, скрытый смысл названия произведения, потому что создается впечатление, что именно в таком состоянии находится не только Сантош, но и действующие лица всей книги в целом. Все ее персонажи, вырванные из своей естественной среды, привычного уклада жизни, без привязанностей, свободные от всего, кроме самих себя, находятся в каком-то подвешенном состоянии: им некуда возвращаться, потому что они переросли свое прошлое, и не хочется идти вперед, поскольку им чуждо их будущее.

Сердцевину книги представляет собой повесть, давшая название всему произведению. В. С. Найпол использует свой излюбленный прием: перед нами страна, не существующая в реальности. Подобная анонимность позволяет писателю воспроизвести обстановку, типичную для времени сброшенных кандалов и опьянения свободой. Но писателя менее всего интересуют африканцы и их проблемы. Его внимание сосредоточено на том, что происходит с белыми людьми, живущими в Африке уже не на правах хозяев, а в качестве иностранных специалистов. Это они, нейтральные наблюдатели, оторванные и от бывшей родины, и от здешней действительности, пребывают в «свободном состоянии», но это состояние столь же мнимо, как и свобода государства.

Герои повести — англичане: Бобби — государственный служащий, Линда — жена сотрудника государственного радио. Сюжет повести — своеобразная одиссея, автомобильное путешествие героя и его попутчицы, которые отправляются из африканской столицы на юг страны, в компаунд — городок европейцев. В момент описываемого путешествия в стране идет гражданская война между соперничающими кланами убитого короля и свергнувшего его президента страны. По мере продвижения в сторону компаунда англичанам становится все очевиднее, что они оба не готовы к пришедшим в страну переменам и всерьез напуганы враждебностью африканцев, которых встречают на своем пути.

Ни Бобби, ни его попутчица не знают, как реагировать на агрессивность местных жителей, и не могут противостоять все увеличивающемуся безумию насилия и ярости разрушения, которые царят вокруг них. И герою приходится понять это под сапогом африканского солдата из дорожного патруля, который избивает его просто так — от нечего делать. Когда наконец Бобби и Линда добираются до европейского городка и за ними закрываются ворота этой почти игрушечной модели западной цивилизации, у читателя уже не остается сомнения, что стихия, бушующая вокруг них, вскоре сомкнется над их головами.

В эту Африку В. С. Найпол снова возвращается в романе «Излучина реки», который представляет собой одну из самых беспощадных хроник падения колониализма. Повествование в романе построено в более замедленном ритме, чем в повести «В свободном государстве», но ужас «свободного состояния» в нем подступает еще беспросветней. И в предыдущих книгах Видьядхар Найпол старался сохранить за собой позицию свидетеля событий, который никого не оправдывает и не обвиняет. В «Излучине реки» он стал еще беспристрастнее.

Герой романа — мусульманин индийского происхождения Салим — живет в городке на берегу большой реки во все той же африканской стране без названия. В этом небольшом населенном пункте идет обычный процесс «освобождения от проклятых пережитков»: физические расправы, конфискация имущества, экспроприация и депортация этнических меньшинств, коррупция, ненависть и всеобщая паника. Салим, наблюдая, как вокруг набирает силу бессмыслица анархии, не очень хорошо понимает смысл происходящего, но от этого впечатление от рассказа очевидца вдвое сильнее.

Только на первый взгляд может показаться, что главной мишенью вышеназванных произведений является колониализм, в отношении которого запас найполовской ярости неистощим. Но еще большие опасения писателя вызывает то, что на смену колониальной зависимости идет не демократия и свобода, а хаос и варварство. Именно после публикации «В свободном государстве» и «Излучины реки» В. С. Найпол стал актуальной фигурой для мировой культуры. Но в силу «догоняющего развития» гул пропастей, услышанный писателем в 1970-х, отдался эхом в Нью-Йорке 2000-х гг. Время в конце концов догнало Видьядхара Найпола и начало звучать в резонанс с его голосом. Именно время догнало глубоко и честно мыслящего писателя, которому присущи не только наблюдательность и проницательность, но и умение видеть дальше сегодняшнего дня. А это случается не так часто…

Видьядхар Найпол снова отправляется путешествовать, включая в свой ареал Иран и Пакистан, Малайзию и Индонезию. С годами проза путешествий стала занимать все большее место в творческой деятельности прозаика. Термин «проза путешествий» не вполне точно описывает жанр произведений, посвященных поездкам В. С. Найпола по разным странам, так как не имеет ничего общего с так называемыми заметками о путешествиях. Найполовские поездки в разные уголки планеты — не литературный туризм, а своего рода философские путешествия, где целью поездки становится постижение человеческой природы и судеб мира. Приезжая в очередную страну, Видьядхар Найпол не обращает внимания на ее достопримечательности. Он не отводит глаз от уродливых явлений и в присущей ему бескомпромиссной манере говорит о том, что «не принято обычно обсуждать» (формулировка Нобелевского комитета).

В 1980 г. выходят две книги В. С. Найпола. Первая — «Конголезский дневник» (A Congo Diary) о пребывании в Конго. Вторая — «Возвращение Евы Перон» и «Убийства на Тринидаде» (The Return of Eva Peron & The Killings in Trinidad), написанная по следам посещения Тринидада, Заира и Аргентины. На следующий год публикуется книга «Среди правоверных: исламское путешествие» — первый свод наблюдений Видьядхара Найпола о мусульманских странах неарабского Востока.

В 1984 г. выходит книга «В поисках центра» (Finding the Centre: Two Narratives), состоящая из двух произведений. В первом — «Пролог к автобиографии» (Prologue to an Autobiography) — писатель возвращается к детству, рассказывает о семье и близких. Вместе с тем эта книга — размышления В. С. Найпола о своем становлении как писателя. Неуверенность в себе, сомнение в своем призвании и в правильности выбранного пути не покидали писателя до сорока пяти лет, хотя к этому времени он получил все самые престижные литературные премии (в том числе в 1986 г. премию Ингерсолла). Второе произведение — «Крокодилы Ямусукро» (The Crocodiles of Yamoussoukro) — рассказывает о поездке на Берег Слоновой Кости. Через три года выходит еще одна книга «Поворот на юг» (A Turn in the South, 1989), посвященная путешествию по Американскому Югу: от Атланты через Чарльстон и Таллахасси до Нэшвилла.

Единственное художественное произведение 1980-х гг. — «Загадка приезда» (The Enigma of Arrival, 1987) — было особо отмечено Нобелевским комитетом. Этот роман о долгом пути медленного приспособления к иному миру стал, быть может, самым исповедальным произведением В. С. Найпола. Притом что неизменными остались и его манера письма — точная и простая — и мрачновато-ироничная интонация повествования, это произведение совсем не похоже на прежнюю прозу писателя. Очень неспешно Видьядхар Найпол знакомит читателя с действующими лицами этого произведения — грустного, проникнутого пустынной горечью одиночества, неприкаянности и смирения. Подчас кажется, что эта книга — не художественная проза, а откровенный разговор с читателем, оплаченный собственной, непросто складывающейся судьбой. В этом не слишком лаконичном повествовании о современном человеке, о его окружении, да и вообще о людях планеты Земля, есть несколько мест, вызывающих желание назвать неупотребляемым в литературоведении словом — «волшебными», которые хочется перечитывать столько раз, чтобы они запомнились наизусть.

В «Загадке приезда» писатель снова возвращается к своим излюбленным темам символической «бездомности», тотального одиночества и «бегства» — из пространства, в котором довелось родиться и жить его героям, и от самих себя, какими сделали их доставшиеся им пространство и время. Главным героем этого произведения, как и романов «Ненастоящие» и «Излучина реки», является представитель третьего поколения (или поколения внуков) индийских иммигрантов, к которому принадлежит сам Видьядхар Найпол.

Представители этого поколения не только не помнили родины своих предков, они не знали ее. Внукам было непонятно упрямое стремление дедов сохранять привычки и ритуалы, вывезенные из страны, которую те давно покинули. Они не желали принять в качестве своего удела и суровую прозу существования своих отцов. Существование в одинаково чуждых мирах (индийской общины и тринидадского общества) порождало у поколения внуков страстное желание обрести прочное место в иной социальной среде.

Автора многое роднит с безымянным рассказчиком «Загадки приезда». Писатель, от имени которого ведется повествование, поселяется в одном из загородных поместий Англии. Как-то бродя по дому, он находит книгу репродукций итальянского художника Джорджо Де Кирико (1888–1978). Одна из них привлекает его внимание. Образ чуждого, пугающего мира, воссозданный в этом городском пейзаже, кажется знакомым и близким герою. Запечатленное ощущение тревожной застылости мира, его отчужденности от человека напомнило рассказчику его собственное одиночество и неприкаянность в Лондоне.

Приехав в Англию 18-летним юношей, он оказался в совершенно чуждой для него реальности. Поначалу, стыдясь своей провинциальности, он старался казаться «другим человеком». Но ему пришлось отказаться от попыток вжиться в новую жизнь: чужаком делала героя и текущая в нем отцовская кровь, и рождение в далеком тринидадском захолустье. На смену желанию подражать пришло совершенно противоположное стремление: уйти в себя, найти свое «я». Когда он только поселился в Лондоне, все, чем он жил с детства, оказалось от него отрезано. Но постепенно его прошлое стало обретать некую завершенность и цельность. От ощущения этой законченности он начал себя осознавать не просто человеком имярек, а как бы полномочным представителем всего этого прошлого. А поскольку оно включало в себя не только его личную биографию, но и жизнь целого мира, — то и представителем этого мира. Пройдет немало времени, пока найполовский герой осознает это, написав книгу о городе, в котором прошло его детство, и о людях, которые его окружали.

Пока же его жизнь в одном из лондонских пансионов, где обитали такие же, как и он, переселенцы из «третьего мира», не вызывает у молодого человека желания писать книги. Поселившись среди арабов и африканцев, малайзийцев и индийцев, он стал свидетелем интереснейшего события — переселения жителей из бывших колоний в столицу Британской империи. Исход людей из родных мест — отличительная черта XX в., но его вторая половина принесла с собой количественные перемены, обусловленные не в последнюю очередь постколониальными реалиями. Миллионы людей, согнанные с насиженных мест войнами, экономическим гнетом, политическими преследованиями, покинули родные края. Это «грандиозное встряхивание мира, величайшее перетряхивание старых культур и устаревших идеи» положило начало превращению современного мира в нечто лишенное четких границ и структуры.

В. С. Найпола не интересует эмиграция (как переезд в чужую страну) как крупное общественное явление. Остро ощущая неизбежность и предвидя сложность перехода в иную культурную среду, писатель сосредоточивает свое внимание на человеке, который, чувствуя болезненность разлома и мучительную неизбежность пересмотра привычных канонов, как бы потерялся в новом для него мире.

На родине они жили в согласии со своим окружением и, даже будучи людьми малообразованными, а порой невежественными, самое необходимое для себя знали. Ведь культура, в которой они родились и выросли, была родной, всепроникающей и плотно заполняла все «поры» их существования. Очутившись на чужбине, они утратили постоянное место жительства, привычную среду обитания, свой дом, друзей, часто семью. Оказавшись без этого «спасительного набора», который помогает строить планы, ставить цели, приводить в порядок дела, иммигранты испытывают психологический надлом. Переезд в другую страну лишает системы координат, по которым они могли бы ориентироваться в новом для себя окружении. Каждый по-своему пытается определить свое место в нем, решая для себя вопрос поиска ориентира на зыбкой почве чужбины. Но горечь их положения как раз и заключается в том, что они оказались в заколдованном круге: настоящее их ничтожно, будущего — не предвидится, а прошлое брошено где-то вместе с домашней рухлядью.

Найполовский герой уезжает на Тринидад, но прежнего, хорошо знакомого ему мира, куда он хотел вернуться, уже не было. Писатель возвращается в Англию, где его ждет новая работа. Теперь тяжкое бремя ежедневного писательского труда становится для него спасением: за письменным столом он забывает неудачи, которыми горчит его 30-летняя жизнь. Англия так и не стала для него родиной, но она дала ему приют. Постепенно он научился по-новому любить эту страну. Теперь это была любовь не к воображаемой стране, которую он знал по книгам. Он научился ценить то, что у него есть, и не только привык к однообразной повседневности английской жизни, но начал получать удовольствие от ее упорядоченного жизненного уклада. Размеренное и уединенное бытие… А огонь в камине, тишина, туман за окном завершили процесс адаптации, который, оказывается, отнимает куда больше времени и сил, чем думалось.

Восьмой роман В. С. Найпола обращен к нынешнему жильцу постколониального времени и пространства. После его чтения куда ясней понимаешь, что, покидая край родных и близких, человек оказывается на ничейной земле. И ищущий счастья в чужих краях должен быть готов к разочарованиям, которые уже не смягчит тепло соплеменников: отчуждая себя от них, он также лишается и их утешений. Переезд в другую страну изничтожает, но если человек не дал себя погубить, то он станет благодаря ему стократ сильнее. Эта философская концепция была сформулирована В. С. Найполом еще в романе «Излучина реки»: «Мир таков, каков он есть, а для людей, которые ничего не значат или позволяют себе быть ничем, в нем нет места».

Найполовский герой «Загадки приезда» выбирает для себя предельно индивидуалистическую модель поведения: самому отвечать за себя и свои поступки, верить только в себя и сомневаться тоже только в себе, — поскольку путь, который привел его к обетованной земле, не оставляет другого выхода. На чужбине все зависит от резервов, которые у человека есть и о которых он слишком мало знает, принимая решение об отъезде в надежде, что сил хватит. В современном мире, который угнетает своей неустроенностью и пугает нестабильностью, нельзя найти точку опоры. Когда все внешнее ненадежно, опору нужно искать в себе. Она — только «внутри» и складывается, по В. С. Найполу, в неудачах. Только приняв свои неудачи и научившись жить в потоке неудач, человек может найти в себе мужество принять реальность такой, какая она есть, не разрушаясь, не закрываясь и не подчиняясь ей. В этом утверждении Видьядхара Найпола сплошная эмпирика, опыт прожитых лет…

Большинство произведений писателя 1990-х гг. содержат материал, сходный с тем, что В. С. Найпол собрал, путешествуя по миру в предыдущие годы. В 1990 г. выходит третья книга, посвященная прародине писателя — «Индия: миллион мятежей теперь». Еще через четыре года выходит единственное художественное произведение 90-х гг. — роман «Дорога в мир» (A Way in the World, 1994). В 1998 г. писатель выпускает вторую книгу, посвященную поездке по мусульманским странам — «По ту сторону веры: путешествие среди новообращенных». В 2000 г. он издает книгу публицистики «Чтение и писание: личный счет» (Reading and Writing: A Personal Account, 2000). За месяц до объявления его лауреатом Нобелевской премии Видьядхар Найпол публикует новый роман «Полужизнь» (Half a Life, 2001). Через год выходит сборник эссе под названием «Писатель и мир» (The Writer and the World: Essays, 2002), в котором собраны лучшие путевые очерки В. С. Найпола. На следующий год он выпускает две книги. Первая — сборник «Литературные события» (Literary Occasions: Essays, 2003), в который вошли лучшие эссе писателя. Вторая — роман «Магические зерна» (Magic Seeds, 2003), ставший продолжением «Полужизни». Год назад прозаик выпустил очередную книгу «Люди писателя» (A Writer's People, 2007), в которой рассказывается о писателях, повлиявших на его творчество.

Роман «Загадка приезда» — вершина творчества «позднего» Найпола, открывает третий период его творчества, который продолжается и по сию пору. В него входят еще три романа «Дорога в мир», «Полужизнь» и «Магические зерна». Двумя последними романами Видьядхар Найпол как бы закольцевал свою творческую карьеру. Рассказав историю индийца по имени Вили Сомерсет Чандран, в судьбе которого пересеклись Индия, Англия и Африка, писатель соединил все темы, занимавшие его на протяжении долгой писательской карьеры.

Своеобразный итог Видьядхар Найпол подвел в романе «Дорога в мир». В этом произведении художественное изложение, автобиография и документальность переплетаются так, что практически невозможно сказать, какая стихия господствует. Фактически лишь одна из девяти глав «Дороги в мир» — чисто беллетристическая. Остальные представляют собой автобиографические сюжеты, зарисовки о местах, где случалось бывать, воспоминания о людях, с которыми сводила судьба, а также исторические миниатюры. В целом книгу можно назвать посвящением людям, чей путь в жизни не привел к желанной цели. Себя В. С. Найпол относит к особой разновидности аутсайдеров — неудавшимся неудачникам. Не имея, по его словам, природного дара, он осваивал азы профессии буквально с нуля и …победил. Впрочем, Видьядхар Найпол не придает этому большого значения, полагая, что жизнь — игра, своего рода пьеса, и по-настоящему серьезен в ней только финальный уход…

От ранних произведений В. С. Найпола до поздних — интервал почти в пятьдесят лет, наполненных переменами в личности писателя и изменениями его творческой манеры. Проза Видьядхара Найпола откровенно автобиографична. Эффективную опору писатель обретает только в себе самом, своей цели он достигает, практически ничего не придумывая, а аранжируя и варьируя то, что сам чувствовал и видел. Следует заметить, что применительно к найполовским текстам едва ли можно говорить о каком-либо едином жанре. Прозаик создал своего рода синтетический жанр повествования. Его произведения — смесь художественной прозы и автобиографии, философского эссе и социального исследования. Блестящий стиль В. С. Найпола не укладывается в жесткую оппозицию трагического и комического, серьезного и смехового. Он соединяет серьезность с юмором, логическую ясность с парадоксальностью, простоту с пронзительной откровенностью. Стиль писателя лучится таким бесконечным обаянием, что по прочтении буквально нескольких его страниц невольно начинаешь смотреть на мир его глазами…

В. С. Найпол работает в особого рода прозе: в прозе-поиске индийской субстанции, в прозе-странствии индийского менталитета, кочующего между Вест-Индией и Африкой, Западом и Востоком. Вооружившись инструментарием европейской литературы, на безупречном английском языке он рассказывает о своем уникальном опыте жизни без родины, без дома, без корней и ясной истории. И универсальность творчества прозаика, который в разных контекстах пробуждает к себе равный интерес, проистекает из описания совершенно особого свойства жизни — неуверенности, острое ощущение которой витает в воздухе второй половины XX — начала XXI в. Сейчас весь мир живет так: повиснув в воздухе, с ощущением полета в бездну, в пустоту. И людям стало интересно читать, как жить без почвы, держась ни на чем.

Видьядхар Найпол принадлежит к генерации писателей постколониальной волны афро-азиатской иммиграции на Запад, которые представляют собой пока небольшой, но весьма активный компонент мирового художественного процесса. Эти писатели, как правило, принадлежат ко второму и третьему поколению переселенцев из «третьего мира». Получившие образование в престижных университетах Запада, сформированные его общественной, культурной, бытовой средой, они мыслят и воспринимают мир как люди, проникшиеся западными ценностями. При этом в них сохраняются заложенные с детства социокультурные константы традиции их отцов и дедов, определяющие своеобразие, уникальность этноса, к которому они принадлежат. И как следствие этого, они являются носителями менталитета, в котором поддерживается культурный полиморфизм, относительно непротиворечивое соотношение ценностных шкал, норм поведения и своего этноса, и принявшего их западного общества.

Оригинальность этих писателей состоит не в том, что они принадлежат более чем одной культуре одновременно. Их особенность заключается в том, что присущие им ипостаси не являются ни подчиненными, ни вторичными по отношению друг к другу. Западное начало в них также важно, как и культурный пласт, связанный с восточным наследием. Они и Восток, и Запад, и в то же время в полной мере не относятся ни к тому ни к другому. Обладание, условно говоря, западной и восточной моделями мышления и художественного претворения действительности дало писателям возможность создавать новый способ познания и оценки как себя, так и окружающего мира, нехарактерный ни для Запада, ни для так называемого «третьего мира».

Не случайно книгами авторов, художественные миры которых не вмещаются в одну национальную традицию, в одну систему культурных координат, зачитываются сегодня в мире. Предложив свой особый взгляд, свое мировидение, эти писатели рассказали читателю рубежа XX–XXI вв. о чем-то качественно новом в его мире, да и в нем самом. Став Нобелевским лауреатом, В. С. Найпол своим творчеством надстроил этот тип литературы над горным хребтом современной англоязычной прозы, мощно раздвинувшим нагорья мировой литературы.