Безликий молча стоял в опустевшем дворце. Он смотрел по сторонам, запоминая те мгновения, когда он ещё мог быть свободным, когда столица ещё не пала. Он знал: за ним идут. Внизу уже слышались шаги и звуки битвы: враги приближались.

Может ли быть, что это конец?.. Да, наверное. Остаётся надеяться лишь на одно: достаточное число рвавшихся в город погибнет, пытаясь пробиться через жалкие остатки армии Шинджу. Быть может, даже свершится его месть – та, ради которой он вдохновлял своих людей, вёл их на заведомо проигранную битву…

Готов ли яд? Да, он здесь, в его руках. С трудом оторвав взгляд от небольшой чаши, Безликий перевёл взгляд на съёжившуюся в углу Куроми.

– Они скоро пробьются сюда. Госпожа, вам нужно выпить это.

– Я не хочу умирать! – тонкий, дрожащий голос девушки разбивался о стены. Сейчас Чёрная Жемчужина отнюдь не казалась прекраснейшей среди живущих на островах дев: её лицо было ныне бело не той аристократичной бледностью, что так ценится в женщинах, а бледностью по недоразумению ещё живого мертвеца.

– Госпожа, сами подумайте, что лучше: выжить сейчас и всю жизнь мучиться, будучи женой нелюбимого человека, ненужной игрушкой, от которой, возможно, сразу же после объединения островов решат избавиться, или же умереть сейчас? Чего желал бы ваш отец?! Позволил бы он вам предать собственную гордость, предать свою семью лишь ради пары лишних лет несчастливой жизни?!

Куроми молчала, и лишь судорожно дёргала тонкими пальцами рукав. Девушка сжимала ткань с такой силой, словно от этого зависела её жизнь, и тонкий шёлк рвался под таким напором. Наконец, она приблизилась и несмело взяла чашу. Чёрная Жемчужина знала: в этой чаше – её смерть. Умереть, но не сдаться, не склониться перед врагом – разве не это настоящая сила? Зажмурившись, девушка быстро осушила чашу – до самого дна. Лишь ещё пару мгновений она держалась на ногах, затем тяжело опустилась на пол, будто подрубленное деревце. Безликий смотрел на неё, смотрел на опустевшую чашу, расколовшуюся на две неровные половины – и жалел, что в ней больше не осталось яда.

– Кажется, этот был последним.

Сибори бы не стал говорить столь уверенно. Как и положено, он держался как можно ближе к Ичиру: не умея сражаться, весьма неразумно было бы покидать мальчишку и остальных солдат. Вздохнув, лекарь осмотрелся:

– Нужно отыскать дочерей господина Шинджу, если, конечно, они ещё здесь: их ведь могли и увезти из дворца.

Младший сын семьи Шукима посмотрел на своих солдат, коротко приказывая им обыскать дворец. Сам мальчишка двинулся в соседний зал, взяв с собой лишь Сибори: он не отпускал лиса от себя, не без оснований опасаясь, что его убьёт первый же встречный воин. Сам же лекарь пока пребывал в раздумьях: как поступить с этим мальчиком? Если удастся осуществить свой нынешний план, Ичиру будет лишь мешать…

Тем временем что-то тихо звякнуло в конце коридора – и мальчишка, забыв об осторожности, кинулся вперёд. Сибори не ждал, что там будет таиться опасность, и потому бросился за молодым господином, вбегая следом за мальчишкой в отворённую дверь залы.

Там, в самом его центре, стоял Безликий. У его ног сломанной куклой лежала черноволосая девушка, от одного взгляда на которую становилось ясно: жизнь покинула это тело.

– Вы – Безликий, верно? Я слышал о вас, – стараясь говорить уверенно, Ичиру сжал руку на рукояти клинка. Мальчик пытался казаться сильным воином, но его плечи и спина вздрагивали: слишком силён был страх перед этим существом, которое многие считали чем-то большим, чем человек. Сибори не боялся, даже глядя на оружие у того в руках: сейчас наступал переломный момент этого долгого пути.

Безликий бросился вперёд, выхватывая меч – на сей раз тот был закреплён в ножнах под левой рукой. Ичиру внимательно следил за противником, готовясь отразить удар. Он уже занёс меч – и точно не ждал, что лис с силой толкнёт его в спину, навстречу вражескому лезвию. Казалось, даже сам Безликий был удивлён, что сумел добраться до последнего из сыновей семьи Шукима. Мальчишка рухнул на пол, не успев, кажется, даже сообразить, что произошло. Безликий не пытался удержать свой клинок: напротив, он отшатнулся, будто испугавшись, что сейчас текущая кровь коснётся его рук.

– Ну вот, – Сибори усмехнулся, глядя на противника. – Мы остались одни, верно?

– Уходи, и ты не погибнешь, – голос врага чуть дрогнул: пусть тот пытался храбриться, но почему-то не предпринимал никаких действий. Не пытался наброситься снова, ударить… И это окончательно подтвердило мысли, давно блуждавшие в голове лекаря; отдельные детали сложились воедино.

– Ты проиграл, Безликий. Или лучше сказать… ты проиграла?

Противник передёрнулся; если бы его лицо было открыто, его бы, верно, залила та же мертвенная бледность, что и у лежащей на полу Чёрной Жемчужины. Сибори же продолжал говорить, и с каждым мгновением молчания Безликого его уверенность крепла:

– Шлем приглушает голос, скрывает лицо, доспехи позволяют спрятать фигуру. У Тэцуи Шинджу не было сыновей, но была дочь, которая хотела манипулировать собственным отцом. И она добилась цели – нужно было лишь изменить себя так, чтобы отец не сумел её признать. Ведь так всё было, верно, госпожа Широми? Белая Жемчужина Запада не пропадала без вести, не умирала: просто вы после смерти отца решили встать на его место, воспользовавшись привычным образом. И та старуха, пришедшая к служанке Кадани – это тоже были вы. Белые волосы заставляют окружающих видеть человека старше, чем он есть: вы испачкали лицо, пытаясь притвориться нищей, и вымазали волосы сажей, но та частично осыпалась. Это сыграло вам на руку: Нанаши увидела в вас старую женщину, не разглядев за «седыми» волосами молодого лица. И ещё одна ошибка: глаза… Вы не прятали глаз. Кто-то мог подумать, что светлые глаза – признак духа; я же знаю, что вы просто такое же дитя иностранки, как и я.

Безликий молчал, опустив голову. Наконец, тишину зала нарушил негромкий шёпот:

– Как?..

– Думаю, вам было тяжело, госпожа Широми: ваш отец погиб у вас на глазах, а ваша сестра… Полагаю, вы хотели убить её, и после – умереть сама? Сделать так, чтобы никто из вашей семьи не оказался под властью врагов?

– Да, – чрезмерно поспешно воскликнул «Безликий», снимая шлем. По плечам рассыпались длинные белоснежные волосы, до того тщательно собранные. Девушка, чьи светлые, пронзительно-зелёные глаза смотрели так непреклонно. Теперь она не шептала, и её голос, пусть и несколько охрипший от волнения, не казался мужским.

– Вы лжёте, госпожа Широми. Вы убили сестру, чтобы не дать семье Шукима официально завладеть столицей. Стань она женой господина Ичиру – и ваша битва была бы проиграна. Думаю, вы не хотели убивать её. Но… будь она жива, у вас, как у Безликого, не осталось бы возможности пробиться к власти. Вы сделали выбор, госпожа, и выбор то был не в пользу вашей сестры.

– Откуда тебе-то знать?! – теперь голос, преисполненный ненависти, пронзительно звенел; Широми походила на змею, скрутившуюся в тугие кольца и готовую вот-вот снова сорваться в бой. Сибори лишь горько усмехнулся:

– Потому что я такой же, как вы, госпожа.

Белая Жемчужина смотрела в глаза собеседника – и не находила в них столь желанной сейчас фальши. Лис не лгал – и оттого она не знала, как поступить. Наконец, змея отступила, опуская взгляд:

– Ты же победил, чего ждёшь?! Убей меня! Ты ведь за этим явился, будь ты проклят?!

– Нет. Я ещё не победил. Так же, как и вы, госпожа, ещё не проиграли.

Широми не доверяла ему – и её недоверие можно было понять. Она видела в нём своё отражение – не в сильном воине, но в слабом мужчине, который заставлял сильных склониться перед ним.

– Чего ты добиваешься?!

Сибори не торопился: он знал, что остальные не скоро явятся сюда. Улыбнувшись, он сделал шаг к тотчас отшатнувшей девушке:

– Я хочу предложить вам сделку, госпожа.

– Сделку?.. – Широми недоверчиво нахмурилась. Лис продолжал усмехаться: как не посмеяться, видя, что даже столь достойная соперница, долгое время даже его вводившая в заблуждение, та, что была одновременно и «глупой куклой», и самым грозным из воинов Шинджу, ныне загнана в угол?

– Мне нужна власть, так же, как и вам. Я не знатен; вы – женщина. Ни я не смогу править этой страной, ни вы; но вместе мы могли бы владеть всеми островами. Семья Шукима падёт со смертью господина Рийоты: вряд ли найдутся те, кто пожелает стать супругом одной из двух вдов. Внучка же господина слишком мала, и до той поры, пока она вырастет, люди привыкнут к миру: никто не пожелает вновь разжигать войну.

– Вы предлагаете мне… стать вашей женой? – Широми усмехнулась в ответ. – Как будто вы не отстраните меня от власти сразу же, как только займёте трон!

– Я не смогу этого сделать: народ не пожелает видеть у власти простолюдина. Мне нужно имя вашей семьи; вам – мужчина, который не запрёт вас под замок. Разве это невыгодная сделка? Думаю, вы должны видеть выгоду в подобном предложении; я её уж точно вижу, как для себя, так и для вас.

В коридоре уже слышались шаги: воины семьи Шукима приближались.

– Решайтесь, госпожа. Вы хотите умереть здесь? Хотите, чтобы ваша попытка сохранить власть оказалась напрасной?..

Белая Жемчужина пристально посмотрела на лиса, пытаясь понять, можно ли ему поверить – тому, кто только что толкнул собственного господина на клинок врага. Нет, она не верила. Но был ли у неё выбор?..

Широми медленно, как-то обречённо кивнула.