Глава 9
Мы оказались в просторном зале без окон с одной дверью. Мебель в помещении отсутствовала. Вероятно, это был зал для телепортации, но, судя по спартанской обстановке, вряд ли парадный - скорее, что-то вроде служебного входа.
Сценарий торжественной встречи явно принадлежал перу того же режиссера, который создавал план мероприятия в Вельмарском телепортале. И бравые молодчики, ощерившиеся в нашу сторону частоколом арбалетных болтов, и боевые маги, водник и огневик, увешанные амулетами, как рождественские елочки, казались прямо-таки близнецами своих коллег, которых мы покинули всего несколько секунд назад. Был здесь и свой "человек в штатском". Правда, в отличие от "капитана", вызывавшего у меня стойкие ассоциации с застенками НКВД, здешний начальник - высокий подтянутый мужчина лет тридцати пяти-сорока - производил скорее приятное впечатление.
Похоже, он относился к тем людям, которые даже в эпицентре войны, чумы или стихийного бедствия найдут пару минут, чтобы позаботиться о надлежащем внешнем виде. Темные волосы были убраны в аккуратную прическу, приталенный по последней столичной моде камзол и длинные узкие брюки выглядели так, словно только что вышли из рук прачек и гладильщиц, из-под камзола кокетливо выглядывал белоснежный кружевной воротник. Пожалуй, мужчину можно было бы назвать красивым, если бы не болезненно очерченные скулы, траурные круги под глазами и землисто-серый цвет лица. Так выглядят либо серьезно больные, либо смертельно утомленные люди.
Неприятно цепкий взгляд щеголя скользнул по мне и Вереску, остановился на Женьке. Мне показалось, что в глубине темно-серых глаз промелькнуло что-то похожее на облегчение, но спустя мгновение я уже не была в этом уверена.
- Белль Канто, как ты мне надоел, - с безмерной усталостью в голосе произнес мужчина.
- Я тоже рад вас видеть, ваша светлость, - Женька лучезарно улыбнулся.
- Почему как в государстве чрезвычайное происшествие - так обязательно твоя наглая физиономия маячит где-то поблизости?
- Вы ко мне несправедливы, милорд. Последние пять месяцев я веду исключительно мирный и благочестивый образ жизни. Самому противно.
- А я-то думаю, с чего это вдруг в Союзных Королевствах так спокойно стало, - с сарказмом заметил темноволосый. - Мои люди изнывают от безделья.
- Это точно, - охотно согласился Женька, - ее малолетнее высочество исчезает прямо из дворца, в стране орудует шайка работорговцев, а ваши доблестные агенты ни ухом ни рылом.
Его собеседник приподнял бровь и мягко, почти доброжелательно поинтересовался:
- Белль Канто, а ты часом не забыл, с кем разговариваешь?
Женя промолчал, но дурашливая улыбка исчезла с его лица мгновенно, словно ее стерли волшебным ластиком. Я поняла, что, несмотря на внешнюю браваду, Женя опасается этого усталого и с виду вполне безобидного человека. "И правильно делает," - буркнул Умник.
Как будто услышав это невнятное бормотание, щеголь повернулся ко мне. От его светской улыбки у меня на спине выступил липкий холодный пот, а сердце провалилось в желудок.
- С господином белль Гьерра мне уже доводилось встречаться. А вот с юной леди я пока не имею чести быть знакомым. Женевьер, может быть, ты исправишь это досадное упущение?
- Юлия, позволь тебе представить его светлость Витторио Дагерати, герцога Лайонмарэ, - церемонно произнес Женя. - Хозяина этого… эээ… гостеприимного дома.
Я нервно сглотнула и посмотрела на шефа королевской СБ, как кролик на удава.
- Милорд Дагерати, - невозмутимо продолжил Женя, - это Юлия, моя сводная сестра, внебрачная дочь покойного барона белль Канто. К сожалению, когда Юлия решилась покинуть Кэр-Аннон, родину матери, и наконец познакомиться с папой, почтенный барон был уже давно мертв. Как порядочный человек я просто не мог бросить девушку на произвол судьбы, тем более, что мы в некотором роде родственники. Так что Юлия находится под моей защитой.
- Хорошая легенда, - сдержанно похвалил герцог. - Сам придумал?
- Вереск подсказал, - без тени смущения признался Женя.
- Я так и понял. И все же хотелось бы услышать подлинную историю.
Женя тяжко вздохнул:
- Поверьте мне, ваша светлость, подлинная история звучит куда менее правдоподобно. И ее желательно рассказывать без лишних свидетелей.
- Даже так? Вы меня заинтриговали, - под пеплом усталости явственно вспыхнула искра интереса, и я почувствовала себя инфузорией-туфелькой, к которой приближается толстая игла естествоиспытателя. - Проводите господина белль Гьерра в триста десятую камеру, госпожу Юлию - в триста пятнадцатую. С господином белль Канто я побеседую немедленно.
Шагая по узкому темному коридору под бдительным оком конвоиров, я невольно прислушивалась к затихающим голосам:
- Вы кошмарно выглядите, ваша светлость. Когда вы последний раз спали?
- Когда мне понадобится твой бесценный совет касаемо моего здоровья, я непременно дам тебе знать. А пока будь добр, заткнись, пожалуйста.
- Вы же сами изъявили желание побеседовать со мной немедленно.
- Слушай, белль Канто, в вашем Реале все такие наглые?
- Ну что вы, ваша светлость! Я уникален.
- Хвала Создателю…
***
Беседа с Женей затянулась надолго, так что у меня было предостаточно времени, чтобы обдумать свою объяснительно-оправдательную речь. И чем дольше я думала, тем больше приходила к выводу, что лучшей стратегией в данном случае будет честность. Во-первых, обмануть профессионала, который собаку съел на разгадке подобных легенд, практически нереально, тем более экспромтом. Нас элементарно поймают на разнице в показаниях, и единственный шанс этого избежать - говорить правду. Во-вторых, своей фразой про неправдоподобность подлинной истории Женька однозначно дал понять, что будет придерживаться той версии моего появления в окрестностях Вельмара, которую слышал от меня. Упомянуть про Звезду Четырех Стихий тоже придется, тем более, что Луч Воздуха у меня конфисковали при обыске.
Не знаю, была ли затянувшаяся тревожная пауза частью психологической обработки подозреваемого или лорд Дагерати действительно увлекся разговором с Женей, но к тому моменту, когда шеф СБ почтил своим вниманием камеру номер триста пятнадцать, я была полностью готова к конструктивному диалогу. Он деловито устроился за грубым дощатым столиком, достал несколько листов бумаги и ручку-самописку. Когда охранник, повинуясь безмолвному знаку, исчез за дверью, Дагерати почти доброжелательно - во всяком случае, без грубости - пригласил меня присесть на кровать (второго стула в камере не было) и поведать для начала историю моего появления в Союзных Королевствах и знакомства с Женевьером белль Канто.
Я рассказала все без утайки… ну, почти без утайки. О виртуальной реальности я упоминать не рискнула - осталась верна официальной версии о таинственной стране Реал, затерянной в мировом океане.
Герцог выслушал мой сбивчивый рассказ, не перебивая и никак не выражая своего отношения к нему, затем приступил к вопросам. Некоторые вопросы повторялись, менялась только формулировка, из чего я сделала вывод, что общую картину лорд Дагерати уже для себя составил, и основная цель допроса - определить, говорю ли я правду.
Отвечая на монотонные вопросы, я неожиданно успокоилась. Страх исчез - осталось только вполне естественное волнение - так волнуешься на экзамене, к которому хорошо подготовился. Умом я понимала, что про этого человека ходит дикое количество самых ужасающих слухов, что его имя произносится шепотом, что на его совести больше убитых людей, чем на моей - комаров… Но глаза видели немолодого, смертельно усталого мужчину, которому ее легкомысленное высочество устроило чертовски веселую неделю и который вместо того, чтобы, наконец, отоспаться за несколько бессонных суток, вынужден общаться с непочтительным нахалом белль Канто, невыносимо высокомерным полуэльфом и подозрительной девицей, с честным видом несущей какую-то ахинею. И нет никакой возможности понять, то ли эта бредовая история случилась в самом деле, то ли девица просто повредилась рассудком. А тонкие аристократические пальцы с безупречным маникюром мелко дрожат от недосыпа и передозировки стимуляторов…
- Вы бы и правда поспали, ваша светлость, - сочувственно предложила я. - Женю вы уже наверняка допросили, а мы с Вереском до утра точно никуда не денемся.
Я ожидала вспышки гнева или, по меньшей мере, язвительных комментариев в духе тех, которыми лорд Дагерати ответил на аналогичное Женькино предложение. Но герцог устало потер виски, поморщился, как от головной боли, и сказал:
- Пожалуй, вы правы. Я уже убедился, что либо вы говорите правду - по крайней мере, так, как вы ее видите, либо успели эту легенду отрепетировать не в пример лучше предыдущей. Для того, чтобы окончательно разобраться в вопросе, мне понадобится помощь специалистов по кхаш-ти, а это действительно подождет до завтра… Скажите мне лучше вот что. Я так понял, что вы тоже видели этого Ринальдо. Как он выглядел?
Я напрягла память и постаралась как можно точнее воспроизвести внешность господина Ринальдо.
- Могу ошибиться в деталях, - честно предупредила я под конец. - У меня было занятие поважнее, чем таращиться на незнакомого мужика. Вы бы лучше у Ники спросили - она с ним общалась в более спокойной обстановке.
- С ее высочеством я уже поговорил, но еще одно мнение со стороны не помешает. К тому же у Вероники ужасная зрительная память, ее описания - сплошной поток эмоций. Не могу же я в ориентировке указать, что "от его голоса мурашки бегут по коже".
- Кстати, как она там? Когда я видела ее последний раз, Ника была несколько… ммм… расстроена.
- Да нормально, что ей сделается, - суровый шеф королевской службы безопасности вздохнул неожиданно по-человечески. - Сидит в своей комнате под домашним арестом, сопли по щекам размазывает. Если бы такой номер отколола моя дочь - выпорол бы, невзирая на возраст и социальное положение. Но магистр Астэри - ярый противник телесных наказаний, так что максимум, что ее ждет, - это длительная лекция на тему ответственности перед близкими.
- Еще не известно, что хуже, - содрогнулась я, живо представив себя на месте несчастной принцессы.
- Ну, беседы с магистром вам точно не избежать, - усмехнулся лорд Дагерати. - Если хотите, могу после этого устроить вам встречу с палачом для показательной порки, чтобы у вас была возможность сравнить.
На этой оптимистической ноте глава Канцелярии удалился, оставив меня в тягостных размышлениях, было ли это сказано для острастки или в утешение.
***
Ночка выдалась неспокойная. Впрочем, вины моих тюремщиков в этом не было - пострадала я исключительно из-за собственной впечатлительности. Хотя лорд Дагерати не говорил, когда собирается навестить меня в следующий раз, я не сомневалась, что он поспешит продолжить нашу содержательную беседу с утра пораньше: трудолюбие главы Канцелярии вошло в легенду (в частности, поговаривали, что он вообще не спит), да и дело о похищении принцессы наверняка относилось к числу наиболее приоритетных. А у моего организма есть одна крайне неприятная особенность: когда мне предстоит ранний подъем, особенно если он связан с каким-нибудь волнующим событием, я начинаю ворочаться задолго до звонка будильника. Просыпаюсь, смотрю на часы, убедившись, что еще не время, с облегчением засыпаю… чтобы снова пробудиться через полчаса. Так было и в ту ночь: я вздрагивала, с тревогой вслушивалась в тишину и, не услышав роковых шагов за дверью, снова проваливалась в беспамятство.
Когда наконец раздались эти самые шаги за дверью и характерный скрежет ключа в замке, я почти обрадовалась. Не то что бы мне так уж хотелось попасть на допрос, но этот прерывистый беспокойный сон меня основательно измучил. Оказалось, однако, что это всего лишь принесли завтрак. Я пробормотала что-то неразборчиво-благодарственное, зарылась с головой под одеяло и снова заснула - на этот раз надолго. То ли внутренний датчик тревоги был настроен на скрип ключа и, отработав, с чистой совестью вырубился, то ли подсознание решило, что раз уж меня не выдернули на допрос среди ночи, значит, самое страшное позади, но в следующий раз я проснулась с ощущением, что спать больше не хочется. Совсем. Ощущение было настолько непривычным, что я еще некоторое время ворочалась под одеялом, пытаясь устроиться поудобнее - до тех пор, пока не убедилась окончательно, что сон в меня больше не лезет.
Окон в камере не было (мягкий тусклый свет - явно магического происхождения - изливался прямо из потолка), но, по субъективным ощущениям, уже перевалило за полдень. Я переоделась, долго и со вкусом умывалась, вылив на себя добрую половину рукомойника, тщательно сполоснула рот - вода была невкусная, тепловатая и слегка застоявшаяся, но вполне чистая. Без энтузиазма поковыряла остывшую кашу, выпила компот. Больше заняться было решительно нечем.
Интересно, а что сейчас делает Женька? И где он вообще? Помещать Игрока в тюрьму нет никакого смысла, в Канцелярии Тайного Сыска знают об этом лучше, чем где бы то ни было. Но не могли же они его убить? Или могли?… От этой мысли мне стало холодно.
Держать Игрока в тюрьме - все равно, что носить воду в решете. Даже если связать ему руки, не давая дотронуться до Амулета Возврата, даже если не позволять ему спать и впадать в беспамятство, все равно максимум через сутки сработает таймер, и Игрока вынесет в реал. Официально считается, что Игрок, застигнутый представителями местной власти за чем-то неподобающим, обязан предъявить удостоверение личности и подписать протокол задержания. После чего Игрок с миром отпускается восвояси, а протокол ложится на стол региональному модератору. Дальше уже Корпорация решает, какой кары достоин нарушитель - денежного штрафа, временного "бана" или "высшей меры" - пожизненного отстранения от игры. Но это официально. На деле же всем известно, что если ты пытаешься скрыться с места преступления, наглеешь при задержании или просто ведешь себя подозрительно, есть все шансы схлопотать стрелу промеж лопаток. Это с местными жителями гвардейцы себе такого не позволяют, а с Игроками особенно не церемонятся. И что самое мерзкое, Корпорация в курсе и закрывает глаза на подобный беспредел. А ведь похищение принцессы - это вам не банальное ограбление ювелирной лавки… Накручивая себя таким образом, я мерила шагами камеру и нервно покусывала костяшки пальцев. Пять шагов вперед, пять шагов назад, пять шагов вперед… Черт. Надо что-то делать.
Я подскочила к двери и от души стукнула по ней кулаком:
- Эй! Там есть кто-нибудь?
- Разумеется. Это же уровень для особо опасных преступников, - насмешливо отозвался молодой голос. - Оставь вас тут одних - утром целого здания недосчитаешься.
- Рикко, что ты болтаешь! - устыдил насмешника второй голос, более солидный. - Что вам угодно, госпожа?
Я задумалась. Действительно, что мне угодно? О судьбе Женьки они мне вряд ли расскажут.
- Я просто хотела спросить, сколько времени. А то без окон очень сложно определить.
- Второй час пополудни, - охотно поделился старший. ( "Ох, ни хрена себе я поспала!" ) - Скоро обед будет.
- Завтрак-то уже, поди, льдом покрылся, - не удержался Рикко.
- А лорд Дагерати не приходил?
- Нет, госпожа, в нашу смену его светлость точно не появлялся.
- А что, не терпится на дыбе повисеть? - опять влез нахальный юнец.
- Рикко, уйми свой паскудный язык! - возмутился старший.
Я в задумчивости отошла от двери, снова принимаясь машинально грызть многострадальные костяшки. Может, герцог действительно решил отоспаться за несколько бессонных ночей? Но даже я - уж на что любительница поспать - и то проснулась. А человек, который по праву заработал репутацию трудоголика, должен был появиться здесь еще несколько часов назад. Тем более, что вчера он горел желанием продолжить разговор. Почему его нет? Это хороший знак или плохой? Моих мозгов не хватало, чтобы сделать из этого факта какие-то далеко идущие выводы.
И как нас угораздило связаться с принцессой? Никого попроще не могли найти? И, если уж на то пошло, откуда она вообще взялась, эта принцесса? Согласитесь, дочь действующего короля - достаточно видная персона, чтобы даже такое аполитичное существо, как я, знало хотя бы о самом факте ее существования. Однако по моей информации, у его величества Вильсента II было двое взрослых сыновей: крон-принц Фернанд и принц Вильсент-младший. Ни о каких дочерях я до сих пор не слышала. Правда, Ника говорила, что она незаконнорожденная, но раз она "ее высочество", значит, официально признана? Или нет? Был бы здесь Женька, он бы мне в два счета все растолковал… Ну где же этот лорд Дагерати, дьерг его сожри! Кстати, кто такой дьерг? И откуда я вообще выкопала это выражение? Ах да, так говорит Вереск. Жаль, что он обычно произносит это в ситуациях, которые исключают праздное любопытство.
Бессвязный поток сознания был прерван поворотом ключа в замке. Я думала, что это принесли обещанный обед, но в руках охранника - грузного, уже начинающего седеть мужчины - были только наручники.
- Госпожа, за вами пришли.
Прежде, чем надеть на меня наручники, он виновато развел руками, как бы говоря: "Я не хочу, но таковы правила." Я ответила ему ободряющей улыбкой. Как он еще не свихнулся здесь - с таким отношением к работе?
В коридоре меня ждали двое парней в форме Королевской гвардии.
- Следуйте за мной, - скомандовал один из них, судя по нашивкам на лацкане - старший по званию (я не разбиралась в местных знаках различия, но у его напарника нашивок вообще не было). Второй гвардеец молча замкнул процессию.
- Эй, Васкер, а она вернется? - крикнул нам вдогонку Рикко.
- На этот счет у меня указаний нет, - не оборачиваясь, ответил "командир".
- Если вы девицу все равно казнить будете, можно, я ее обед съем?
Звонкий звук подзатыльника эхом прокатился по пустынному коридору.
Мы невообразимо долго шли по каким-то узким, плохо освещенным переходам и лестницам, причем не только вверх, но и вниз, так что в итоге я совершенно перестала понимать, где нахожусь.
- Слушайте, а у вас тут специально архитектура такая запутанная? - не выдержала я. - Чтобы при попытке к бегству заключенные терялись в лабиринте и умирали от голода?
- Нам запрещено разговаривать с подконвойными, - бесстрастно сообщил Васкер.
Наконец, мы оказались на "офисном" этаже: по обеим сторонам коридора уходили в даль ряды одинаковых дверей с номерами, но без зарешеченных окошек. Мой провожатый без стука вошел в кабинет с номером 113. Я последовала за ним. Гвардеец, шедший сзади, закрыл за нами дверь, но сам остался в коридоре.
Поскольку обзор прямо по курсу был закрыт широкой спиной Васкера, первое, что я увидела в кабинете, было массивное кожаное кресло в углу и расположившийся в нем эльф. Выражение лица у эльфа отсутствовало напрочь - настолько, что Вереск на его фоне выглядел базарным кривлякой.
"По сравнению с ним твой Вереск еще мальчишка, - хмыкнул внутренний голос. - И, учитывая человеческую наследственность, вряд ли вообще доживет до такого возраста."
Васкер сделал шаг в сторону, и я увидела лорда Дагерати - он сидел за столом и увлеченно читал какой-то документ. На наше появление он никак не отреагировал.
- Ваша светлость, - негромко, но уверенно отрапортовал мой конвоир, - госпожа Юлия из триста пятнадцатой камеры по вашему приказанию доставлена.
Герцог наскоро пробежал глазами еще несколько строк, отложил документ в папку и поднял голову.
- Спасибо, Васкер. Снимите с леди наручники. Как вам спалось на новом месте, Юлия?
- Благодарю вас, ваша светлость, я выспалась, - сдержанно ответила я, понимая, что вопрос задан из вежливости, и вдаваться в подробности будет совершенно неуместно.
- Хорошо. У меня к вам небольшая просьба. Я сейчас покажу вам трех человек. Вспомните, не встречались ли вы с кем-нибудь из них раньше. Не волнуйтесь, они вас видеть не будут, опознание проводится анонимно. Вы готовы?
Я кивнула, недоумевая про себя, кого же мне придется опознавать. Лорд Дагерати обернулся к эльфу:
- Прошу вас, магистр. Можно начинать.
Эльф, не меняя ни позы, ни выражения лица, сделал неуловимый пасс рукой. Стена исчезла. Я с трудом сдержала удивленный возглас. Несмотря на то, что бытовая магия в Эртане встречалась на каждом шагу, к подобным эффектным трюкам я так и не смогла привыкнуть за несколько лет.
Впрочем, до меня быстро дошло, что на самом деле стена никуда не делась, а просто стала прозрачной, причем только с нашей стороны - трое темноволосых мужчин в одинаковых серых костюмах с номерами на груди, находившиеся, вероятно, в соседней комнате, на исчезновение столь важной детали интерьера никак не отреагировали. Я подошла поближе.
- Присмотритесь к этим людям, Юлия. Доводилось ли вам раньше видеть кого-либо из них?
- Ну да. Вон тот, номер третий - Ринальдо, - я машинально махнула рукой в сторону крайнего слева мужчины и ударилась о невидимую стену. Зашипела от боли.
- Осторожно, - сочувственно сказал герцог. - Такое бывает с непривычки. Постарайтесь вспомнить, когда, где и при каких обстоятельствах вы видели этого человека.
Я недоуменно обернулась к лорду Дагерати. Наверняка же вся эта история известна ему в подробностях. Издевается, что ли?
- Такова процедура, - невозмутимо пояснил глава Канцелярии. - Вспомните, когда, где и при каких обстоятельствах вы видели этого человека. Ваши показания фиксируются.
- Четыре… нет, уже пять дней назад, - послушно вспомнила я. - На постоялом дворе на Золотом тракте, неподалеку от Карлисского хребта. Этот человек дрался с Вереском. Вереск… то есть господин белль Гьерра ранил его в ногу. В правую, кажется. Мне нужно вспомнить что-то еще?
- Нет, достаточно, спасибо… Сержант, проводите Юлию к моему кабинету. И дождитесь меня в приемной, вы мне еще понадобитесь.
Выходя в коридор, я не сдержала любопытства и обернулась. Стена вернулась к своему исходному непрозрачному состоянию. Эльф сидел в кресле в той же позе и с полным отсутствием выражения на лице…
Приемная главы королевской Канцелярии Тайного Сыска оказалась просторной и настолько светлой, что я невольно зажмурилась. После долгих часов, проведенных в мрачных подвалах, было несколько неожиданно (хотя и бесспорно приятно) обнаружить за окнами яркое солнечное лето.
На массивном письменном столе, принадлежавшем, вероятно, отсутствующему секретарю, сидел Женька, беспечно покачивая ногами. Обычно я не склонна к экспрессии, но при виде родной физиономии с бесстыжими ореховыми глазами мне стоило большого труда удержаться от того, чтобы с восторженным визгом не повиснуть у приятеля на шее.
- Женька! Привет. Ужасно рада тебя видеть.
- Привет, - улыбнулся Женя. - Ты чего так на меня смотришь, словно я с того света вернулся?
Смутившись, я поведала ему о своих утренних страхах.
- Да ну, ты что, - рассмеялся он. - Лорд Дагерати, во-первых, вовсе не бессердечная сволочь, каким его рисует молва, а во-вторых, не такой дурак, чтобы за здорово живешь разбрасываться полезными людьми. Разумеется, он отпустил меня домой, под честное слово, что я вернусь утром.
- А если бы ты не вернулся?
- Ну подумай, что ты говоришь-то, Юль? Как я мог не вернуться, если тут остались вы с Вереском? А кстати, где он?
- Подозреваю, что на опознании. Во всяком случае, я только что занималась именно этим, а ведь Вереск познакомился с Ринальдо куда ближе, чем я.
Ореховые глаза вспыхнули азартом:
- Ух ты, Ринальдо уже поймали?! Быстро. А где?
- Я не в курсе. Его светлость еще не успел отчитаться передо мной о ходе его последней тайной операции.
- Скорее всего, в Лирке, - задумчиво произнес Женька, пропустив мою шпильку мимо ушей. - Всякий сброд по привычке думает, что там легче всего затеряться, хотя в последний год Дагерати здорово укрепил и расширил там свою агентурную сеть.
Я помялась несколько секунд, но все же решилась задать мучающий меня вопрос:
- Жень, а ты… тоже агент Дагерати?
- Нет, - лаконично ответил Женька, давая понять, что не желает распространяться на эту тему.
"А чего ты так скромно? - невинным тоном осведомился внутренний голос. - Попросила бы у его светлости полный список агентов и зачитала на главной площади."
"Если ты намекаешь, что это тайная информация, то здесь же нет чужих ушей."
"А вон тот бравый солдатик у двери, Васкер или как его там, - он, разумеется, глухой, немой, слепой и парализованный."
"Но он же - офицер Канцелярии," - возразила я уже не так уверенно.
"О, это, несомненно, довод, - согласился Умник. - Списки тайных агентов у них наверняка в казарме на стенке висят."
"Тьфу на тебя, - выругалась я с досадой, понимая, что эта язва снова права. - Зануда и параноик. Вы с Вереском случайно не родственники?"
"Этого еще не хватало, - содрогнулся он. - Вот с кем-с кем, а с ним мы точно не родственники."
Наш занимательный диалог был прерван появлением обсуждаемого объекта. Вереск приветливо улыбнулся Женьке, сдержанно кивнул мне, кошачьим шагом пересек приемную и непринужденно устроился на подоконнике. Я из чувства противоречия уселась в обычное кресло. Воцарилась тишина. У меня на языке вертелся, как минимум, десяток вопросов, но, пристыженная внутренним голосом за излишнюю болтливость, я решила отложить их до более удобного момента. Женя безмятежно покачивал ногами и, судя по блуждающей полуулыбке, размышлял о чем-то приятном. О чем думал Вереск, осталось неизвестным, так как его физиономия была, как обычно, по-эльфийски непроницаема.
Глядя на Вереска, я неожиданно вспомнила свой утренний вопрос про таинственных дьергов. Не то, чтобы меня было жизненно важно это узнать, но ни о чем более серьезном поговорить все равно было невозможно, а для простого любопытства - самое время.
- Вереск, я давно хотела у вас спросить, но все как-то случая не выдавалось. А кто такие дьерги, которых вы так сердечно поминаете в минуты экспрессии? Это кто-то из местной мифологии?
- Из мифологии? - по лицу полуэльфа пробежала слабая тень удивления. - Почему вы так решили?
- У нас в аналогичных ситуациях обычно упоминают различных божеств, демонов, ну и прочих мифологических существ. Разве у вас не так?
- Вовсе нет. Дьерги - вполне реальные, хотя и малоприятные существа. Даже если они и не обладали полноценным разумом, как утверждают некоторые монстроведы, все равно были на порядок хитрее и опаснее других видов нечисти. Последнего дьерга истребили всего лет триста назад, так что эльфы их еще хорошо помнят.
- А уж как их помнят вампиры! - хмыкнул Женька.
- А при чем здесь вампиры? - удивилась я.
- Вампиры защищают Эртан от нечисти.
- Вампиры? От нечисти? Звучит примерно как "Хищник против Чужого", - я прыснула в кулак. - Еще неизвестно, кто лучше.
Но Женя серьезно покачал головой:
- Напрасно смеешься. Я, конечно, не склонен идеализировать вампиров или подозревать их в альтруизме - они с этого имеют свой куш, и немаленький. И тем не менее, только благодаря вампирам полчища монстров еще не разбрелись по Эртану, закусывая по пути свежей человечинкой и эльфятинкой. Как показала история, эльфы не в состоянии даже сдержать натиск из Долины Страха, не говоря уже о том, чтобы уничтожить чудовищ.
- А что это за долина с таким живописным названием? - тут же заинтересовалась я.
Женька почему-то моментально растерял все свое хваленое красноречие:
- Это… эммм… ну, долина такая. Я тебе потом расскажу.
- Нет уж, дорогой, - возмутилась я. - Сказал "а", так изволь изложить и остальной алфавит. Это что, информация из разряда "Совершенно секретно"?
- Скорее "Для служебного пользования", - педантично поправил полуэльф. - Совет Архимагистров официально запретил широкое распространение этой информации, чтобы не сеять панику среди населения, однако все, кому надо, в курсе. Этот эпизод входит в обязательный минимум по истории магии. В военных школах его изучают подробно и обстоятельно, включая план действий в случае, если застава в Сумеречном Ущелье падет и нечисть вырвется из Долины во внешний мир.
- Тогда тем более можно рассказать, не опасаясь лишних ушей. Сержант Васкер, вероятно, уже изучал это в своей офицерской школе. Я права, сержант?
Сержант Васкер убедительно делал вид, что он глухой, немой, слепой и парализованный. Я привела последний убийственный аргумент:
- И вообще. Вдруг нам придется навестить вампиров, а я элементарных вещей не знаю? Международный скандал гарантирован.
- Ну хорошо, - сдался Женька. - Я расскажу. Но вкратце, так что все вопросы отложи на потом. Если ты помнишь, Смутная Эпоха окончилась очередным пришествием Найэри. Они, разумеется, ужаснулись тому бардаку, который творился на подшефной территории, учинили подопечным разнос на тему "Моральный облик строителя светлого будущего" и велели привести в надлежащий вид себя и мир. Послушные эльфы, теряя тапочки, кинулись исполнять приказ. И тут обнаружилась главная неприятность. В середине Смутной Эпохи, когда эльфы уже растеряли остатки гуманизма, но еще не утратили знаний - напротив, подстегиваемая военными нуждами, наука продвинулась далеко вперед - они создали несколько сотен видов различных монстров. К концу эпохи знания о том, как контролировать этих чудовищ, оказались утеряны, к тому же многие виды мутировали до полной потери исходных ТТХ. Найэри, при их могуществе, разумеется, были в состоянии уничтожить весь этот зоопарк одним мановением руки, но почему-то отказались. Вместо этого они согнали милых зверюшек в долину, окруженную неприступными горами со всех сторон, кроме одного довольно узкого ущелья - того, которое позже назовут Сумеречным. После чего с чистой совестью убрались восвояси, и эльфы остались со своей проблемой в одиночестве - новорожденных людей можно было в расчет не брать.
Карательные экспедиции, которые регулярно снаряжались в Долину, возвращались в лучшем случае в сильно урезанном состоянии, а чаще не возвращались вовсе. Единственное решение, которое позволяло хоть как-то предотвратить распространение заразы по всему Эртану, была застава в ущелье, ведущем в Долину. Эльфам эти заставы давались слишком дорого, и через какое-то время защитная функция полностью перешла к вампирам - они и поселились там же, у входа в Сумеречное Ущелье. Изредка, раз в тысячелетие, каким-нибудь особо хитрым монстрам, типа тех же дьергов, удается прорваться сквозь кордон, а то и размножиться - тогда их приходится отлавливать по всему континенту. А в остальном все осталось по-прежнему: практики-вампиры сторожат выход из ущелья, теоретики-эльфы пытаются изобрести способ уничтожения чудовищ, ну или хотя бы отдельных видов, но не сильно преуспевают в этом. Вот, собственно, и вся история. Довольна?
- Неужели за несколько десятков тысячелетий эльфы так и не нашли более удачного решения? - недоверчиво спросила я. - Ведь на создание этого вивария у них ушло не больше двух тысяч лет.
- Вот именно, - неожиданно подал голос Вереск. - И вспомните, чем это закончилось. Понимаете, Юлия, эльфы до сих пор не могут забыть ужасов Смутной Эпохи и боятся ее повторения. Поэтому они сознательно ограничивают все потенциально опасные исследования. А кроме того… - Вереск помолчал, как будто раздумывая, стоит ли это говорить. - Возможно, и к лучшему, что в мире есть горячая точка, составляющая смысл жизни многих поколений вампиров. Если ее вдруг не станет, еще не известно, на что они додумаются употребить неожиданно образовавшийся досуг. К мирному труду вампиры органически не способны… Добрый день, Архимагистр.
Я обернулась и растерянно обвела взглядом комнату - совершенно пустую, если не считать статуи Васкера у двери. Лишь через пару секунд посреди приемной проявился высокий эльф с длинными серебристо-белыми волосами. Возраст определению не поддавался: лицо было молодым, без единой морщины, но глаза - две бархатно-синих бездны - хранили мудрость веков, а то и тысячелетий. В облике эльфа было что-то вопиюще неправильное.
Краем глаза я заметила, что Женя поспешно соскочил со стола и отвесил полагающийся по этикету поклон, но сама от неожиданности впала в ступор и осталась сидеть в кресле, бестактно разглядывая незнакомца и пытаясь понять, что же меня так насторожило в его внешности. Наконец, до меня дошло: он улыбался! Не очень широко (и, если уж на то пошло, непонятно, насколько искренне), но все же это была настоящая человеческая улыбка, а не ее эльфийский аналог - приподнятые уголки губ.
- Я рад видеть, что вы не утратили своей проницательности, Кристоф, - заметил эльф. - И до сих пор сожалею, что вы отказались от участия в проекте. Ваш талант был бы там весьма кстати.
Вереск поморщился:
- Не надо, магистр. Все, что я мог сказать, я сказал вам еще тогда.
- Я далек от мысли вас уговаривать, - эльф покачал головой. - Просто даю понять, что если вы когда-либо решите бросить бродяжничество и заняться исследовательской работой, мы будем рады видеть вас в Академии… А сейчас, может быть, вы представите меня своим друзьям?
- Юлия, это магистр Астэри Эль-Аранэль, Архимагистр водной элементали, глава Эльфийского Совета, куратор Пятого факультета Академии, верховный маг Карантеллы и наставник королевского дома белль Хорвелл… Извините, магистр, - Вереск сокрушенно развел руками, - я позабыл половину ваших титулов.
- Ничего страшного, я думаю, главное госпожа Юлия уже уяснила.
Вероятно, у меня на лице отразились мучительные попытки сообразить, как положено приветствовать столь высокопоставленных особ, потому что магистр поспешил меня успокоить:
- Не волнуйтесь, я, как и все представители моего народа, равнодушен к сложным церемониям, принятым в человеческом обществе.
- Здравствуйте, магистр. Я… эээ… очень рада с вами познакомиться, - неуверенно выдавила я.
- Взаимно. Вероника рассказывала о вас много интересного, и я счастлив наконец-то увидеть вас воочию.
Черт. Так я и знала! Неужели было не догадаться умолчать о моих необычных способностях?
"Посмотрел бы я, как тебе удастся скрыть хоть что-то от эльфа, прожившего на свете не одну тысячу лет, воспитавшего двадцать с лишним поколений королевских отпрысков и знающего лично тебя, если и не с рождения, то во всяком случае с сопляческого возраста", - хмыкнул внутренний голос.
Мда. И не возразишь ведь. У Вероники есть законная отмазка. В отличие от меня.
Вереск бросил на меня весьма красноречивый взгляд, заставляющий вспомнить о том, что наше с ним перемирие, во-первых, временное, во-вторых, очень хрупкое и в-третьих, я сама нарушила его в том пункте, в котором обещала не делать глупостей. Может, попроситься обратно в тюрьму? Там кровожадный полуэльф меня точно не достанет.
- Это, если не ошибаюсь, ваше? - в руке магистра, как будто из воздуха, появился знакомый прозрачно-голубой камень в форме наконечника стрелы.
- В лесу нашла, - уклончиво ответила я.
Эльф удовлетворенно кивнул, словно мой ответ подтверждал какие-то его размышления, и протянул мне Луч Воздуха:
- Возьмите. Подозреваю, что ему лучше находиться у вас. Во всяком случае - пока.
Памятуя о предыдущем опыте передачи камня из рук в руки, я была готова почувствовать жжение. Но действительность превзошла все мои ожидания. Поток расплавленного олова хлынул через кончики пальцев и в доли мгновения заполнил руку до плеча. С болезненным вскриком я отшатнулась от камня. Боль стала постепенно стихать.
Архимагистр не выглядел ни удивленным, ни озадаченным. Несколько секунд он пристально разглядывал меня, затем перевел взгляд на камень и задумчиво произнес:
- Интересно. Весьма интересно. Особенно, если принять во внимание, что Воздух - не ваша стихия… Мы к этому непременно вернемся чуть позже. А пока пусть все-таки камень будет у вас. Возьмите, не бойтесь, сейчас все должно быть нормально.
С некоторой опаской я прикоснулась к топазу, но на сей раз никаких болезненных эффектов действительно не возникло.
- И, Юлия, я настоятельно рекомендую вам воздержаться от самостоятельных экспериментов с Лучом Воздуха. Равно как и с другими Лучами, если они попадут к вам в руки. Последствия могут оказаться фатальными - ваше тело совершенно не приспособлено для управления потоками Силы.
- На этот счет можете не волноваться, Архимагистр. Подобная демонстрация, - я потрясла рукой, которая все еще неприятно саднила, - надолго отбивает охоту к экспериментам.
- Я восхищен вашим педагогическим талантом, магистр, - усмехнулся Вереск.
Дверь бесшумно отворилась, и в приемную вошел лорд Дагерати.
- Добрый день, Архимагистр. Юлия, могу я полюбопытствовать, что вы так поспешно спрятали в карман?
- Здравствуйте, Витторио. С вашего позволения, я вернул Луч Воздуха законной владелице, - ответил за меня магистр Астэри. - Надеюсь, вы не возражаете?
- Можно подумать, от моих возражений что-то изменится, - проворчал герцог, отпирая дверь кабинета. - Васкер, найдите белль Риолли, скажите, чтобы он сию же секунду принес мне кофе, протоколы допросов по Карлисскому делу и подшивку отчетов вельмарских полевых агентов за последние десять дней. Если вам потребуется больше десяти минут, чтобы отыскать этого паршивца, сообщите ему, что он уволен и может подойти к казначею за расчетом. Потом можете быть свободны до шести вечера.
- Да, милорд.
Исполнительный Васкер, не заставляя себя долго упрашивать, скрылся за дверью, а мы гуськом проследовали в кабинет.
- Совсем обнаглели, стервецы, - пожаловался Дагерати, падая в кресло за столом. - Мне больше делать нечего, кроме как кофе готовить и за отчетами ходить. Один Васкер еще чего-то стоит, да и то потому что всего лишь сержант, - герцог достал из ящика плоскую флягу, отвинтил крышку, сделал большой глоток и продолжил, - А Ригерт меня еще спрашивает, почему я не пытаюсь завербовать белль Канто. Если у меня еще и белль Канто в штате будет, я даже до позорной отставки не доживу!
- Вы просто устали, Витторио, - мягко заметил магистр. - Хотите я вам сотворю кофе?
- Замечательно. Верховный маг королевства будет мне делать кофе. Зачем я тогда держу секретаря? - пробурчал Дагерати. - Хочу, конечно. Черный, крепкий, без сахара. Кружка на сейфе.
Архимагистр деловито взял с сейфа кружку, взболтал содержимое, ополаскивая стенки (у меня сложилось впечатление, что кружка была пуста, а содержимое он наколдовал по ходу дела), выплеснул вверх. Мутноватная жидкость испарилась, не долетев до потолка. Магистр поставил кружку на стол и провел над ней рукой. Замер на мгновение, словно прислушиваясь к чему-то, еще раз провел рукой и подвинул кружку герцогу. По кабинету поплыл восхитительный запах свежесваренного кофе. Я незаметно сглотнула голодную слюну. Вереск тоже рефлекторно дернул кадыком, но по другой причине - сдерживая рвотные порывы. Я с любопытством покосилась на магистра, но он оставался совершенно спокоен - не похоже, чтобы его тошнило от запаха кофе.
После первого же глотка лицо лорда Дагерати просветлело.
- Спасибо, магистр. Ваш кофе, как всегда, превосходен. Лучше натурального.
Он сделал еще пару маленьких глотков и удовлетворенно заключил:
- Ну вот, теперь можно приступить к делу. Кстати, присаживайтесь. А то выстроились, как на плацу, так и хочется скомандовать: "Бегом марш!"
Мы послушно расселись кто куда (кроме Архимагистра, который так и остался стоять у стола, скрестив руки на груди).
- Вот что, орлы, - герцог обвел нас взглядом, - отпустить я вас не могу. Уж не обессудьте. Обвинение в похищении принцессы я с вас, конечно, сниму. Там дело очевидное, виновные уже пойманы и ожидают наказания - за исключением нескольких мелких сошек, но это только вопрос времени. Однако вы и без этого обвинения настолько подозрительные личности, что я просто не могу позволить вам свободно разгуливать по территории, за безопасность которой отвечаю, прежде, чем выясню все подробности. Так что придется вам насладиться нашим гостеприимством еще некоторое время. Юлия, не делайте такое траурное лицо. Я не собираюсь держать вас в тюрьме. Вы и господин белль Гьерра будете жить во дворце в гостевых покоях. Хотя ваша свобода перемещения будет ограничена гостевым крылом, я прошу вас рассматривать это как приглашение в гости, а не заточение.
Тебя, белль Канто, я, к сожалению, привязать не могу. Но все же настоятельно не рекомендую маячить в городе. Мой человек, приставленный к дому доктора Литовцева, заметил тебя сегодня утром в окне второго этажа. А это значит, что заметить мог не только он. Последнее время агентурная сеть Корпорации необычно напряжена, и не надо быть гением, чтобы понять, что за муха должна в нее попасться.
- А если я вдруг позволю себе излишние вольности, вы мне быстро напомните, что жизнь моих друзей в ваших руках, - горько усмехнулся Женька. - Не волнуйтесь, ваша светлость, я все понял. Я буду вести себя прилично.
Герцог едва заметно поморщился, но не спешил опровергать Женину догадку и снимать с себя подозрения в недостойном поведении.
- Если вопросов нет, то все свободны до вечера. Магистр Астэри проводит вас в ваши покои.
По лицам товарищей я поняла, что вопросов у них - вагон и маленькая тележка, но задавать их лорду Дагерати никто не жаждет.
- Возьмите меня за руку, - распорядился Архимагистр. - В гостевое крыло пойдем телепортом.
За мгновение до перемещения я успела заметить, что камень в перстне магистра ярко вспыхнул. Все правильно, сообразила я, магистр Астэри - не "воздушник", значит, для телепортации ему необходим амулет.
Секунда легкого головокружения - и вот мы уже в новом месте. Судя по обстановке - в гостиной.
- Это Большая, или Открытая, гостиная, - подтвердил мою догадку Архимагистр. - Есть еще Малая гостиная, она используется в тех случаях, когда гостям требуется побеседовать в приватной обстановке. Если будете перемещаться в гостевые покои самостоятельно - это в первую очередь касается вас, господин белль Канто, - вы, разумеется, попадете не сюда, а в телепортационную. Она находится в конце коридора. Распорядитель гостевых покоев вам расскажет подробнее. Идемте, я покажу ваши комнаты.
Следуя за эльфом, я поняла, почему гостиная называется Открытая: одна из стен комнаты отсутствовала, так что любой, кто проходил по коридору, мог наблюдать, что делается в гостиной.
По правой стене уходила в даль галерея картин - в основном портретов, хотя я заметила пару пейзажей и даже одно исполинских размеров батальное полотно. По левой стене через неравномерные промежутки шли двери гостевых покоев. Над каждой дверью горел небольшой светильник.
Эльф остановился напротив портрета тощего желчного мужика в парадном мундире, увешанном орденами и медалями, - вероятно, какого-нибудь прославленного военачальника.
- Господин белль Канто, Кристоф, это ваши апартаменты. Юлия, ваша дверь - следующая по коридору. Я пришлю к вам распорядителя гостевых покоев, он выдаст ключи и разъяснит некоторые особенности внутреннего распорядка. Кстати, по поводу обеда тоже можно обращаться к нему. Я зайду вечером. Я хотел бы поговорить со всеми вами, но особенно - с вами, Юлия. А сейчас, с вашего позволения, я вас оставлю.
- Вечер обещает быть насыщенным, - хмыкнул Женька, когда Архимагистр исчез.
Он толкнула дверь в комнату, и я автоматически двинулась за ним. На языке вертелся десяток вопросов, на которые мне не терпелось услышать ответы. Но Вереск как бы невзначай загородил дверной проем и поинтересовался:
- Юлия, а вы разве не хотите для начала посмотреть свою комнату?
Моим первым желанием было возмутиться. Знаю я эти шутки: как только за мной закроется дверь, будет сказано самое интересное! Но, поразмыслив пару секунд, я пришла к выводу, что такие детсадовские аргументы больше пристали ее сопливому высочеству, а не взрослой женщине, на которую я хотя бы издали пыталась быть похожей. Понимающе усмехнулась:
- У вас есть пятнадцать минут, господа пинкертоны.
- Нам хватит, - кивнул Вереск, закрывая дверь.
Первая реакция при виде внутреннего убранства выделенной в мое распоряжение комнаты была лаконичной и восторженной: "Вау!" И, что удивительно, после тщательного - с заглядыванием во все ящики, уголки и подсобные помещения - осмотра я не изменила свое мнение. Дизайнеру, который проектировал интерьер, каким-то чудом удалось совместить несовместимое: роскошь, уют и функциональность. В роскоши не было ни следа пафоса или показухи. Карантелльская казна была действительно богата и позволяла не экономить на убранстве гостевых покоев. Здесь не было античных ваз, золотых писсуаров и других безделушек стоимостью в половину захудалого королевства, единственная цель которых - поразить воображение гостя. При всем своем блеске интерьер был прост и функционален. Вдоль левой стены размещались: ростовое зеркало в золоченой раме, большая кровать с прикроватной тумбочкой и изящный туалетный столик темного дерева. В ящиках столика нашелся целый арсенал средств для наведения марафета: от шпилек и булавок до набора косметики, которому позавидовал бы провинциальный салон красоты - гостеприимные хозяева позаботились о непредусмотрительных барышнях вроде меня. Правда, набор для макияжа оставил меня равнодушной, а вот костяной гребень пришелся как нельзя более кстати - беспристрастное зеркало отразило бледную девушку с изысканной прической в стиле "Утро в столичном борделе". (И ведь ни одна зараза даже не намекнула. Мужчины!)
На противоположной стене располагались двери в гардеробную и ванную комнату. В ванной я обнаружила батарею разнокалиберных склянок, несколько полотенец и купальный халат. Но самым приятным открытием стала горячая вода в свободном доступе и в неограниченном количестве. Впрочем, ничего удивительного: имея в штате Архимагистра Водной элементали, о такой мелочи, как горячая вода, можно не беспокоиться.
Правую дальнюю четверть комнаты занимала зона гостиной: там располагался стол, достаточно широкий для сервировки легкого ужина на две персоны, и миниатюрный журнальный столик, вокруг которых группировались элементы мебельного гарнитура: два стула, два кресла и небольшой уютный диванчик.
Вторым приятным сюрпризом оказался балкон, с которого открывался великолепный вид на дворцовый парк. Я подставила лицо солнцу и замерла, блаженно жмурясь и вдыхая пряные ароматы парковой зелени. Следует иногда устраивать профилактические экскурсии в мрачное подземелье, чтобы не забывать, какой восхитительный мир окружает нас на поверхности.
Когда волна эйфории схлынула, я с тоской вспомнила, что, даже поднявшись из подвалов на поверхность, все равно остаюсь узницей, и весь этот восхитительный мир могу наблюдать только с балкона своей пятизвездочной тюрьмы. До земли было метров пятнадцать. Даже если связать все имеющееся в наличии постельное белье, не хватит, прикинула я. А ведь это сущая ерунда по сравнению с несколькими кругами охраны и сигнальным куполом…
"Ты бы лучше подумала, стоит ли отсюда бежать", - подсказал въедливый внутренний голос.
"Что ты имеешь в виду?"
"Я имею в виду, что здесь тебя точно не подкараулит убийца, подосланный Корпорацией."
"Думаешь, лорд Дагерати окажется гуманнее Милославского?" - усомнилась я.
"Лорд Дагерати - умнейший мужик, - серьезно пояснил Умник. - Избавляться от тебя он будет в самом крайнем случае. Скорее, он придумает, как твои способности использовать на благо короны."
"Вот спасибо, порадовал! - заметила я с сарказмом. - Всегда мечтала работать на государственную службу безопасности."
"Посмотри на это с другой стороны: зато у тебя не будет проблем с трудоустройством", - посоветовал Умник тоном закоренелого оптимиста.
Я еще раз вдохнула напоследок одуряющий аромат парковых трав и двинулась в соседнюю комнату, справедливо полагая, что за полчаса моего отсутствия можно обсудить все мужские тайны на свете, включая план захвата мирового господства.
Мое появление молодые люди самым бестактным образом проигнорировали. Вереск вальяжно развалился в глубоком кресле (хотя я уже знала, что ему требуется меньше секунды, чтобы из этой расслабленной позы перейти в боевую стойку). Женя сидел верхом на стуле, опираясь подбородком на руки, сложенные на высокой резной спинке. Задумчивый взгляд ореховых глаз был устремлен за пределы реальности.
- Нет, Вереск, так не получится, - подвел итог своим размышлениям Женя. - Время работает против меня. Там, в моем мире, у меня, конечно, великолепная защита, но все же…
Вереск не ответил. Все ясно: серьезный разговор закончен, появились лишние уши в комплекте с симпатичной блондинкой двадцати шести лет отроду… Я привычно проглотила обиду. Настанет день, когда ты мне ответишь за каждую гадкую мысль и каждый косой взгляд, несправедливо брошенный в мою сторону, высокомерный полукровка. Но сейчас я не могу себе позволить выяснять отношения.
Я по- хозяйски плюхнулась в свободное кресло и деловито осведомилась:
- Я уже могу задавать вопросы или вы еще хотите многозначительно помолчать?
Белль Канто обреченно махнул рукой:
- Задавай. А то скончаешься от любопытства, и нам придется объясняться с Дагерати по поводу трупа.
- Хорошо. Тогда вопрос первый: ее высочество принцесса Вероника. Кто такая и откуда взялась? Я два года тусуюсь в Вельмаре - пусть не каждый день, но регулярно, и ни разу про нее не слышала.
- Не расстраивайся. Думаю, среднестатический житель Вельмара, не говоря уже о провинциях или, тем более, других государствах, тоже про Веронику не слышал, а если слышал, то не уверен, кем она доводится королю - племянницей, младшей кузиной или еще более дальней родственницей.
- А на самом деле?
- На самом деле она его дочь. Внебрачная, разумеется. По слухам, матерью была чхенка, личный телохранитель Вильсента. Около десяти лет назад она погибла во время покушения на короля, и неожиданно для всех Вильсент оставил девочку при дворе. От придворных и Ближнего Круга он не скрывал, что это его дочь, однако никакого публичного заявления, как полагается в случае официального признания бастарда, не было. Вероника не участвует в светских тусовках, не мелькает перед прессой, не фигурирует в официальных документах - ничего удивительного, что большая часть населения про нее ничего не знает.
- Но ты-то, похоже, в курсе. Как так получилось, что ты ее не вычислил?
- Меня подвела излишняя информированность, - вздохнул Женька. - Я как-то видел копию портрета принцессы. То ли художник хотел польстить ее высочеству, то ли подлизаться к венценосному папеньке, но, поверь мне, из девушки, изображенной на том портрете, вряд ли можно было сделать худосочного парнишку. Да ты сама можешь убедиться - я думаю, оригинал портрета висит где-нибудь в местной галерее.
Я помолчала несколько секунд, обдумывая формулировку следующего вопроса.
- Как ты думаешь, лорд Дагерати поверил, что мы не причастны к похищению принцессы?
- Думаю, да. Если бы дело имело политическую подоплеку, мы бы, конечно, так легко не отделались. Но Вероника - совершенно бесполезная фигура в политической игре. Она не имеет прав на престол, не может быть матерью будущего наследника, не обладает ценностью в качестве разменной монеты в династическом браке. Даже террористам она без надобности: отцовские чувства всем понятны, но Совет Лордов не позволит королю поддаться на шантаж ради такой политически бесполезной персоны.
- Я слышала, что в некоторых случаях бастарды могут претендовать на престол.
- Это не тот случай. Теоретически можно внести незаконнорожденного наследника в список претендентов на престол. Прецеденты были. Но для этого кандидатуру должен утвердить Совет Лордов. А Веронику с ее более чем сомнительной родословной они даже рассматривать не станут. При других обстоятельствах ее мог бы пролоббировать папаша какого-нибудь подрастающего оболтуса в надежде породниться с королевской семьей, но жениться на чхенке-полукровке, дочери не то рабыни, не то наемницы - это позор для всего рода на несколько поколений вперед. Тем более, что у них там и так недостатка в наследниках нет. Вон даже Вереск в список претендентов на корону затесался. Номер восемьдесят третий, если не ошибаюсь. Да, Вереск?
- Я отказался от права наследования в пользу Глена, - равнодушно обронил Вереск.
- Правда?! - изумился Женька. - Ты мне не говорил.
- Просто к слову не пришлось.
- А я все никак не мог в толк взять, почему это Дагерати ни разу не обратился к тебе "милорд белль Гьерра"… А как на это отреагировали члены Совета Лордов?
- А то ты сам не догадываешься. Восторженно, разумеется, - все так же бесстрастно пожал плечами полуэльф. - Когда граф белль Гьерра официально признал эльфийского ублюдка своей сестры наследником графства, у них чуть было не приключился коллективный инфаркт от злости. Ему это сошло с рук только потому, что в то время у графа не было надежды получить законнорожденного наследника, и все это знали.
- Из вас вышел бы неплохой граф, - машинально заметила я, но под убийственным взглядом Вереска осеклась и поспешила вернуть разговор в исходное русло. - Так что, раз мы чисты перед законом, лорд Дагерати нас отпустит?
- Это вряд ли, - вздохнул Женя. - Мы засветились, как рождественские елки. Если Дагерати нас и отпустит, то исключительно под надзором верных ему людей.
- Превосходно! - меня разобрал нервный смех. - Картина, достойная кисти великого мастера: троица смелых охотников за артефактами бесшумно крадется по континенту в поисках оставшихся Лучей, за ними незаметно следует отряд агентов Канцелярии Тайного Сыска, агентам в затылок нежно дышат наблюдатели Корпорации, за наблюдателями нестройной толпой плетутся агенты разных других разведок… Жень, а ты там больше никому из сильных мира сего не насолил? А то, может, у тебя на хвосте еще пара непризнанных мстителей висит? Так ты сразу скажи, не стесняйся, мы их в свиту пригласим.
- Очень остроумно, - хмуро буркнул Женя, из чего я сделала вывод, что у него действительно есть все основания опасаться за свой хвост.
- В сложившейся ситуации нам выгоднее всего договориться с Дагерати, - негромко обронил Вереск. - Карантелла контролирует ход поисков, а за это прикрывает нас от Корпорации и при необходимости обеспечивает магическую поддержку.
- Подождите, Вереск, не так быстро. Что-то я не улавливаю глубину вашей мысли. Если Дагерати будет контролировать ход поисков, то Лучи в конечном итоге придется отдать ему. Чем он принципиально лучше Милославского?
- Не Дагерати, - поправил Вереск. - Магистру Астэри. А если у нас будет свобода диктовать условия, то - Совету Архимагистров. Эльфы не допустят экспериментов над Звездой. Они слишком боятся повторения Смутной Эпохи. Не знаю, почему. Прошла уже не одна тысяча лет, история во многом забылась, но они действительно все еще боятся.
- Чего ж тут непонятного, - хмыкнула я. - Скорее всего, Найэри объяснили эльфам, что с супер-чародеем они в любом случае справятся, а то, что при этом погибнет добрых две трети населения спасаемого региона - это уже, извините, неизбежные издержки.
- Откуда вас такая информация? - настороженно спросил Вереск.
- Догадалась, - пробурчала я. - Если эпидемию не удается победить медикаментозными средствами, вызывают команду зачистки.
Полуэльф посмотрел на меня… странно. Нехорошо так посмотрел. Словно я была той самой командой зачистки.
От очередной разборки нас избавил деликатный стук в дверь - распорядитель гостевых покоев зашел засвидетельствовать свое почтение новым гостям.
* * *
"Мда… из этой барышни действительно сделать мальчика было бы крайне затруднительно," - скептически хмыкнула я, разглядывая картину. Вообще-то, определенное сходство с Ником можно было найти - если знать, что искать. Девушка на портрете могла бы быть его старшей сестрой. Длинные волосы, темно-каштановые с медным отливом, уложены в сложную прическу. Зеленое бархатное платье с открытым лифом подчеркивает прелесть юной, но уже сформировавшейся женщины. Такую грудь не замаскируешь под одеждой, и плавный изгиб плеч едва ли можно превратить в хрупкие подростковые ключицы. Но главное - взгляд: серьезный, проницательный. Взрослый. Этот взгляд никак не мог принадлежать бесшабашному шалопаю Нику.
Я отступила к противоположной стене и еще раз с удовольствием оглядела картину. Девушка на портрете была бесспорно хороша. Настоящая принцесса. Интересно, почему любящий папа поместил портрет сюда, а не повесил в собственной спальне?
Читая надписи на картинах и пояснительные таблички, я уже успела понять, что это не галерея фамильных портретов. Здесь встречались военачальники, министры, придворные маги. Про некоторых из них я слышала, большинство имен было мне не знакомо. Из ныне здравствующих обитателей дворца, помимо принцессы, я заметила только магистра Астэри. Он был в точности такой же, каким я видела его два часа назад: те же серебристые волосы до локтя, бархатно-синие глаза, перстень с неприметным голубым камнем на пальце, даже одежда - темно-синяя, под цвет глаз, мантия - не изменилась, хотя со времени написания картины прошло более ста лет.
Портрет Архимагистра был последним в галерее, дальше глухая стена заканчивалась, и начинался ряд больших, почти до потолка, окон. Я с любопытством заглянула в первое, ожидая увидеть внизу внутренний двор, - и замерла в удивлении. За стеклом был виден сад, причем не далеко внизу, а прямо перед окнами, словно и не было под нами трех этажей дворцовых помещений. С ветки ближайшего дерева на меня настороженно смотрела крохотная разноцветная пичужка. Неужели я упущу возможность впервые в жизни прогуляться по висячему саду? Да ни за что.
Я прошлась вдоль ряда окон в поисках двери, ведущей в сад. Двери не оказалось, зато одно из окон было приоткрыто, и я, конечно, не могла не воспользоваться столь любезным приглашением.
Сад, по крайней в той его части, где оказалась я, не предназначался для прогулок. Здесь не было дорожек - ни рукотворных, аккуратно засыпанных песком или выложенных каменными плитками, ни "ноготворных", вытоптанных сапогами высокородных гостей и башмачками их прекрасных спутниц. Было тихо, только в дальнем конце сада выводила трели какая-то птица. Когда она замолкала, тишина не нарушалась даже шелестом листьев - ветер не залетал сюда. Словом, у меня были все основания предполагать, что моей экскурсии никто не помешает. И когда я, обогнув очередной экзотический куст в полтора моих роста высотой, увидела человеческую фигуру, у меня невольно вырвалось удивленно-испуганное "Ой!"
Впрочем, человек на мой возглас никак не отреагировал - все его внимание было приковано к мольберту. Лица художника я не видела, но его поза: отставленная в сторону рука с палитрой, слегка наклоненная голова с куцым, небрежно стянутым шнурком хвостиком - демонстрировала, что он поглощен работой. Правая рука с пятном зеленой краски на локте уверенно взлетала над холстом, накладывая точные отрывистые мазки. Любое вторжение в этот маленький мирок казалось кощунством. Самое разумное, что я могла сделать в данной ситуации, это тихо и незаметно уйти, оставив художника наедине с его музой. Но любопытство в который раз победило здравый смысл, и я сделала несколько осторожных шагов вперед - чтобы разглядеть изображение на холсте.
В отличие от коллеги, написавшего портрет Вероники, этот человек не делал никаких попыток приукрасить действительность. Женщина на картине была откровенно некрасива: скулы слишком резко выдавались вперед, кривой шрам рассекал щеку, уголки чересчур тонких губ угрюмо опускались вниз… Но это я осознала лишь через несколько минут - когда сумела оторвать от портрета завороженный взгляд. Задний план отсутствовал, поза и одежда женщины были пока только обозначены крупными мазками, но художнику каким-то мистическим образом удалось передать контекст, в котором любые суждения о красоте или некрасивости героини картины становились неуместными и бессмысленными.
Мужчина, не оборачиваясь, отступил от мольберта на пару шагов, полюбовался на свое творение, и неожиданно спросил:
- Ну как? Нравится?
- Потрясающе! - честно ответила я. - Вы либо гениальный художник… либо вам очень дорога эта женщина. Впрочем, второе куда более вероятно.
- Вот как? - мужчина обернулся и внимательно посмотрел на меня. - Могу я полюбопытствовать, почему вы столь уверенно отказываете мне в гениальности?
- Попробую объяснить. Вы только не обижайтесь, ладно? - я подошла поближе, остановилась на расстоянии вытянутой руки. - Сейчас, когда я смотрю на вас, я припоминаю, что на холсте изображена молодая, очень грустная и не особо красивая женщина. Но стоит мне перевести взгляд на картину, - я повернулась в сторону мольберта, - и все меняется. Она выше понятий "красота" или "уродство". Глядя на картину, я вижу не женщину, вернее, не просто женщину, а нечто большее - какой-то цельный образ, и рассуждения о ее внешности теряют смысл. Но никак не могу уловить, что это за образ, понимаете?- я помолчала, разглядывая печальное лицо со шрамом. - Если бы гений взялся донести до зрителя какой-то контекст, он бы сумел сделать так, чтобы я прониклась им до мельчайших деталей, ощутила себя в этом контексте. Скорее всего, вам удалось передать это мистическое "нечто" не за счет таланта, а за счет сильных чувств к модели.
Мужчина задумчиво обхватил подбородок пальцами (кисть, которую он продолжал держать в руке, оказалась в опасной близости от лица) и посмотрел на картину, словно видел ее впервые в жизни.
- Может, вы и правы. Смею надеяться, я не самый плохой художник королевства, но до гениальности мне действительно далеко. Хотя наши всезнающие искусствоведы из Академии Изящных Искусств наверняка обвинили бы вас в консервативном подходе к живописи. На картинах, которые они объявляют гениальными, не всегда поймешь, в какой части тела лицо находится, а вы говорите - контекст.
- Я не искусствовед, - заметила я, пожимая плечами. - Просто зритель.
Мужчина улыбнулся неожиданно весело и задорно, от чего сразу помолодел лет на пять, а то и на все десять - теперь ему можно было дать не больше сорока.
- Это хорошо. Не люблю искусствоведов. У нас с ними затяжные военные действия… Кстати, раз уж вы не лазутчик из стана искусствоведов, то кто вы?
- Меня зовут Юлия. Я здесь живу.
- Живете? Здесь? - Мужчина оглядел меня с явным недоверием. - Вы не очень-то похожи на придворную даму. К тому же, если не ошибаюсь, они обитают этажом ниже.
- Я тут вроде как в гостях, - пояснила я, махнув рукой за спину. - А вы?
- Мое имя - Сэнтар. Я здесь, - короткий кивок в сторону картины, - работаю.
- О! Вы случайно не придворный художник? - оживилась я.
- Не совсем, но… в некотором роде, можно и так сказать. А что?
- Может, вы мне раскроете загадку одной картины? Я видела здесь в галерее портрет принцессы Вероники. Почему ваш коллега - к сожалению, забыла его имя - изобразил ее в таком странном виде?
Мужчина остался невозмутим, но в уголках глаз появились едва заметные лукавые морщинки:
- Вам не понравился портрет? По-моему, ее высочество там весьма недурна собой.
- Ее высочество там бесподобна! Но… Вы же сами сказали, что у меня консервативный подход к живописи. Я - за реализм. Такой взгляд у Вероники появится хорошо, если годам к тридцати. А грудь такого размера она не отрастит вообще никогда - по крайней мере, без помощи магии. Телосложение не то.
- И зеленый цвет она терпеть не может! - подхватил мужчина, уже откровенно улыбаясь. - Я говорил мастеру Хогарту то же самое. Но старик уперся. "Я, говорит, так вижу! Право художника."
- Один мой друг предположил, что живописец хотел подлизаться к его величеству. Или польстить принцессе.
- Да вы что! - мужчина так энергично взмахнул руками, что с кисточки полетели брызги краски. - Ваш друг не знаком с мастером Хогартом, иначе бы у него даже мысли такой не возникло. Он совершенно не способен ни льстить, ни подлизываться. К тому же король и так в старике души не чает, зачем к нему подлизываться, тем более такими сомнительными средствами? Знаете, - Сэнтар немного понизил голос, - я подозреваю, что почтенный Хогарт пожалел девочку и надеялся таким образом устроить ее личную жизнь.
- В каком смысле?
- Ну, вы, наверное, знаете, как устраиваются династические браки: засылаются сваты с портретом кандидата, условия обговариваются между родителями или опекунами, так что будущие супруги встречаются друг с другом только на свадьбе. Старик Хогарт, видимо, посчитал, что если на портрете будет писаная красавица, охотников жениться на полукровке будет больше.
- Ерунда какая, - фыркнула я. - У Ники совершенно нормальная внешность. А родословную масляными красками не замажешь.
- Абсолютно с вами согласен, - весело кивнул мужчина. - Но если повстречаетесь с мастером Хогартом - лучше не поднимайте эту тему. Он болезненно обидчив и к тому же души не чает в девочке. Впрочем, здесь ее все любят.
- Да? - удивилась я. - У меня сложилось впечатление, что Ника страдает от одиночества.
- Это действительно так, - Сэнтар печально вздохнул. - Она здесь вроде дочери полка: каждый норовит пожалеть, погладить по головке, сунуть конфету. А в шестнадцать лет такой уровень общения, сами понимаете, уже не удовлетворяет.
Со стороны коридора донесся приглушенный крик:
- Юлькаааа! Ты здесь?
- Ой, - спохватилась я. - Вот балда. Я же никому не сказала, куда ушла, а ребята, наверное, волнуются. Вы меня извините, я пойду.
- Конечно. Было очень приятно с вами познакомиться, Юлия. Надеюсь, еще увидимся: я здесь довольно часто бываю.
Петляя между кустами и перепрыгивая через клумбы с экзотическими цветами, я добежала до открытого окна. Там меня уже поджидал недовольный Женька.
- Юлька, где тебя черти носят? - сердито спросил он, помогая мне перелезть через подоконник. - Другого времени для прогулки не могла найти? Лорд Дагерати ждет.
От моего приподнятого настроения моментально не осталось и следа.
***
Предчувствие не обмануло: вечер выдался на редкость отвратительный. Разумеется, до такого варварства как пытки герцог не опустился. Но я ничуть не сомневалась, что причиной этому гуманизму послужило не врожденное благородство главы Канцелярии, а мое благоразумие: в первую же минуту разговора я изъявила готовность честно отвечать на поставленные вопросы и вообще оказывать следствию всяческое содействие. Лорд Дагерати, надо отдать ему должное, вел себя в высшей степени учтиво, ни разу не позволив себе повысить голос, но его дотошность заставила бы взвыть даже надгробную плиту. Когда я, наконец, рухнула в постель, было уже далеко за полночь, и у меня не осталось сил даже на традиционное проклятье в адрес вероломного красавчика барда, который втравил меня в эту авантюру.
К счастью, кошмары не снились - я всю ночь проспала, как убитая. Но все равно, когда утром меня разбудил стук в дверь, настроение было далеко от радужного. Невероятным усилием воли я подавила желание запустить в источник беспокойства подушкой и огласить список из всех двадцати сугубо нецензурных эпитетов, которые пришли мне в голову. Но лаконичное "Кто там?" постаралась произнести таким тоном, чтобы нежданный визитер самостоятельно воспроизвел этот список и ретировался с максимально возможной скоростью. К моему разочарованию, из-за двери послышался не удаляющийся топот, а до отвращения жизнерадостный голос:
- Гэндальф Серый, конечно. Кто еще может стучаться в твою дверь в полдесятого утра? Вставай, светлое будущее проспишь.
- А не пошел бы ты, Гэндальф Серый, в… морийскую бездну. Говорят, очень способствует просветлению.
- Я уже там был. Не помогло, как видишь.
- Я ничего не вижу. Я сплю. Уйди, слуховая галлюцинация.
- Я велел накрыть завтрак на троих, - бодро сообщила слуховая галлюцинация. - Мы тебя ждем.
Я все- таки запустила в дверь подушкой. Но было уже поздно: сон безвозвратно ушел.
Когда я, одетая, умытая и слегка повеселевшая, вошла в комнату к приятелям, там меня действительно ждал щедро накрытый стол, однако хозяев за ним не наблюдалось. Лишь через несколько секунд я заметила Вереска: он стоял у окна и пристально разглядывал что-то в дворцовом парке.
- Доброе утро, Юлия, - рассеянно поздоровался он, не отрываясь от своего занятия, - присаживайтесь. Женя в ванной, сейчас выйдет.
- А откуда вы знаете, что это я?
- Слышал, как вы выходили из своей комнаты.
Вереск выбрался из-за тюлевой занавески и бросил на меня насмешливый взгляд:
- Разочарованы? Вы думали, я тщательно скрываю от вас магические способности?
- Угу, - со вздохом призналась я. - Вы же как-то узнали о присутствии Архимагистра до того, как мы с Женькой увидели его.
Полуэльф устроился за столом напротив меня, окинул взглядом стол, выбирая блюдо по вкусу.
- Рискую вас разочаровать еще больше, но разгадка до крайности банальна: я его услышал. За мгновение до материализации объекта телепорт издает весьма характерный звук. А поскольку в комнате после этого никто не появился, я догадался, что это верховный маг. В Карантелле найдется не так уж много магов, которые способны перебить сигнализацию на невидимость высокого уровня.
- Здорово! - воодушевилась я. - А я тоже смогу так научиться?
- Сомневаюсь. Даже для меня этот звук находится на пределе слышимости, а ведь у меня слух почти такой же острый, как у чистокровных эльфов.
- К тому же Вереск не один год тренировался на мне, - добавил Женя, выходя из ванной и надевая на ходу рубашку. - Ему приходилось охранять мой переносной телепорт, из которого я имею обыкновение вываливаться в самый неподходящий момент.
- А откуда вас знает магистр Астэри?
- Я два года посещал вольнослушателем теоретические курсы в Академии, - неохотно ответил полуэльф. - Магистр Астэри уже давно не преподает ничего, кроме спецдисциплин на Пятом факультете, но мне повезло: именно в тот год он вел два курса - по теории и по истории магии. Мы довольно много общались, и я даже участвовал в одном проекте вместе с его студентами, хоть это обычно и не практикуется с вольнослушателями.
- В том самом, куда он приглашал вас вернуться?
- Нет.
Вереск, который и до этого не пылал энтузиазмом, после вопроса о загадочном проекте совсем скис. Я поспешно перевела разговор на другую тему:
- А что это за мифический Пятый факультет? Он так и называется? Никогда о нем не слышала.
- Это закрытый факультет. На него нельзя поступить, туда отбирают студентов старших курсов стихийных факультетов. Не знаю, какое у него официальное название, но все называют его просто Пятый факультет.
- У нас бы его назвали факультет социального управления, - мимоходом заметил Женя, поливая блинчик густым сиропом ядовито-зеленого цвета.
- Так кого там учат? Королей и госчиновников, что ли?
- Нет. Тех, кто управляет королями и госчиновниками.
- То есть?
Вереск посмотрел на меня, как на приготовишку, который после трех часов объяснений так и не понял принцип рисования закорючек. В воздухе отчетливо запахло очередной ссорой, и Женя привычно переключился в режим "Миротворец":
- Я объясню, ешь спокойно. Кстати, рекомендую попробовать эту подозрительную зеленую субстанцию. Не знаю, из какой травы ее делают, но на вкус бесподобно. - Женя отправил в рот еще кусок блинчика, прожевал и деловито продолжил. - Так вот, про Пятый факультет. Если помнишь, уходя, Наэйри поручили эльфам заботу о людях. И не смотря на то, что прошло много тысячелетий, эту задачу никто не отменял. Правда, в последнее время среди эльфов нет былого согласия по "человеческому вопросу". Одни говорят, что поскольку Найэри, образно выражаясь, забили на этот мир болт, с возложенной ими миссией можно поступить аналогично. Другие полагают, что если предоставить людей самим себе, то очень скоро можно недосчитаться пары континентов. Эта фракция пока что более многочисленная, а главное - более влиятельная. Вот на Пятом факультете как раз и готовят специально обученных товарищей, которые управляют человечеством.
- В каком смысле - управляют? То есть любой задрипанный эльф…- я покосилась в сторону Вереска, - ну ладно, любой специально обученный эльф может заявиться к королю и потребовать, например, снизить налоги?
- Во-первых, не любой. Переговоры с главами государств ведутся на уровне Эльфийского Совета. Во-вторых, в политику и экономику эльфы особо не вмешиваются, если только это не какие-нибудь глобальные вопросы. А вот потенциально опасные научные исследования могут притормозить.
- Например, изобретение огнестрельного оружия? - догадалась я.
- Умница, возьми с полки пирожок, - Женя положил мне на тарелку крошечную булочку с кремом.
- А человеческих правителей это устраивает? Почему они не могут отказаться подчиняться эльфам?
- Нет, пирожок ты не заслужила, - белль Канто сокрушенно покачал головой и сделал попытку цапнуть булочку обратно, но я перехватила его руку.
- Ты имеешь в виду, что человеческая цивилизация всецело зависит от магии, монополией на которую обладают эльфы? Но ведь и среди людей рождаются маги. Пусть редко, но опытному генетику и нескольких разнополых экземпляров достаточно.
- Слишком редко. К тому же, - Женя зловеще ухмыльнулся, - хотел бы я посмотреть на того Вавилова, которому удалось бы уговорить Аллотара Повелителя Воды или Эстер Огненную поучаствовать в генетических экспериментах. Нет, если бы это был перспективный путь, эльфы бы давно его исследовали. Некое подобие магии есть у чхенов, но она весьма специфическая, базируется на ритуалах и обрядах и к применению в быту малопригодна. Скорее, это даже не магия, а клерикалка. Чхены - единственный народ Эртана, у которого есть зачатки религии. Видимо, потому что они мало попали под влияние эльфов…
- А при чем здесь эльфы?
- Ну сама подумай. Как возникла религия на земле? Люди начали задаваться различными вопросами экзистенциального характера, а ответить на них было некому. А в Эртане у них нашлись добрые пастыри, которые моментально просветили людей насчет происхождения мира, появления живых существ и всего такого.
- Я так поняла, что согласно местной мифологии, мир был сотворен неким Создателем. Это разве не религия?
- Не совсем. В отличие от земных религий, ему тут никто не поклоняется, не возносит молитв, не ожидает от него решения проблем и не обвиняет в несправедливости мироустройства. Он просто сотворил мир. Потом пришли Найэри.
- А они не боги?
- К ним относятся как некой высшей расе, а не как к божествам. То есть опять же - никаких молитв и поклонений. В качестве сильно упрощенного примера можно было бы привести отношение индейцев к конкистадорам - если бы испанцы вели себя менее агрессивно: за ними охотно признают превосходство, но никто не испытывает энтузиазма при мысли об очередном пришествии… Да, кстати! - неожиданно спохватился лектор. - То, что я тебе рассказал про Эльфийский Совет, это строго засекреченная информация. Пожалуйста, не обсуждай ее ни с кем. И особенно - с Вероникой.
- А что, она не в курсе? Она же член королевской семьи.
- У нее нет шансов унаследовать корону, а значит, и королевские обязанности. Об истинном положении дел извещаются только те, кому это положено по службе, то есть те, кто непосредственно будет общаться с представителями Эльфийского Совета. Для остальных существует официальная версия. И, кстати, не только для людей. Среди эльфов эта информация тоже не распространяется. Чтобы не разжигать межрасовую неприязнь.
- Надо же, мы попали в компанию избранных, - усмехнулась я.
- Мы попали, Юль, - невесело вздохнул белль Канто. - Этим все сказано. Канцелярия и эльфы и по отдельности способны доставить нам массу неприятностей, а что они могут сделать в тесном сотрудничестве, я боюсь даже представить…
Он налил себе кофе в чашечку тонкого фарфора, сделал глоток и с досадой скривился:
- Холодный! И ведь даже не стыдятся, бездельники. Да если б в замке барона белль Канто слуге пришлось подать гостям холодный кофе, нерадивый лакей сам себя бы высек на конюшне!
Внезапно мне вспомнился еще один вопрос, который мучил меня с позавчерашнего вечера.
- Слушай, Жень. Открой тайну. Я всегда думала, что имя "белль Канто" ты сам себе придумал, но теперь вижу, что это не так. Кто он такой, этот загадочный барон?
- О, барон белль Канто был потрясный мужик, - Женькины губы расплылись в мечтательной улыбке. - Я познакомился с ним в первый год своего появления в Эртане. Так получилось, что я оказал ему одну услугу. Мы подружились - насколько вообще можно говорить о дружбе между нахальным восемнадцатилетним мальчишкой сомнительного происхождения и почтенным шестидесятилетним бароном. Впрочем, у почтенного барона был весьма эксцентричный характер. Он говорил, что я напоминаю ему сына - парень погиб в возрасте чуть старше двадцати. Месяцев через восемь после нашего знакомства он дал мне свое имя.
- Усыновил, что ли?
- Не совсем. Здесь эта процедура называется по-другому и обычно используется для придания официального статуса незаконнорожденным отпрыскам. Она дает имя и номинальный титул, в моем случае - бастард-барона, который предполагает минимальные сословные привилегии и никаких имущественных прав. Меня это вполне устраивало. Без привилегий и денег я вполне мог обойтись, а вот официальный статус был очень кстати. Тогда на Игроков еще смотрели довольно косо, а мне нужно было налаживать связи в обществе. А еще через полгода барон неожиданно умер - якобы от сердечного приступа. Никто, включая меня, разумеется, не поверил, что смерть была естественной. Многие поговаривали, что это устроил я, чтобы оттяпать наследство. В какой-то мере я действительно виноват в его смерти: у барона из-за неуживчивого характера и так было полно врагов, а дружба с кхаш-ти стала последней каплей. Вообрази, какой поднялся шум, когда оказалось, что старик действительно отписал все свое имущество мне.
- Ух ты! - не сдержалась я. - Так ты совсем-совсем настоящий барон? С землями и замком?
- Нет, конечно. Ты не дослушала. Я, в общем-то, старика вполне понимаю: если бы он не указал в завещании наследника прямым текстом, то все досталось бы соседу, графу белль Фарто -он приходился барону какой-то там дальней родней. Граф давно облизывался на земли белль Канто, но барон его терпеть не мог и всегда говорил, что скорее раздаст все нищим, чем оставит этому подонку. Но мне-то это наследство было даром не нужно. Я пришел в Эртан не ради денег, а ради развлечения, и скандал вокруг моего имени никак не вписывался в планы. Пока я думал, как бы выкрутиться из этой щекотливой ситуации, меня разыскали люди Дагерати. Собственно, тогда я с ним и познакомился, и сразу проникся уважением к профессионалу. Ведь глава службы безопасности мог бы просто припомнить некоторые мои подвиги, о которых, я уверен, он был прекрасно осведомлен, и я бы подписал все, что угодно в чью угодно пользу. Потому что память о добром имени барона мне, конечно, дорога, но сам я себе, как ни крути, дороже. Однако его светлость предложил договориться по-хорошему. В результате замок и фамильное состояние белль Канто отошли казне, а у меня сохранилось имя, титул бастард-барона и даже какая-то пенсия от государства. Кстати, ни разу ее не получал, надо проверить счет - может, я уже сказочно богат?
- А с какой стати тебе пришло в голову выдавать меня за твою сводную сестру?
- Это не я, это Вереск придумал. Но легенда действительно вполне убедительная. Старик белль Канто и в шестьдесят-то был не дурак потискать симпатичную попку, а уж четверть века назад он вообще норовил затащить в постель все, что шевелится и носит юбку. Беженка из Кэр-Аннона отлично вписалась бы в его коллекцию. А у тебя внешность подходящая. К тому же про Кэр-Аннон можно врать относительно безопасно, это закрытая страна, про нее никто ничего толком не знает.
- Никто, включая меня, к своему стыду вынужден признаться, - с сожалением подтвердил лорд Дагерати, появляясь посреди комнаты.
Я от неожиданности подпрыгнула на стуле.
- Ваша светлость, почему мы всегда подкрадываетесь так неожиданно? -спросил Женька с легкой укоризной.
- Работа у меня такая, белль Канто, - усмехнулся герцог. - Не волнуйся, я слышал только твой последний пассаж насчет легенды. К сожалению, наш верховный маг весьма щепетилен в вопросах гостеприимства и не позволяет подслушивать разговоры гостей магическими методами.
- Вы по делу или так? - поинтересовался Женя. - Присаживайтесь. Можем предложить теплые булочки и остывший кофе.
- Я, собственно, на секунду заскочил. Убедиться, что вы все на месте и предупредить тебя персонально, чтобы ты никуда не улизнул. Мы вчера не закончили один любопытный разговор.
У меня вырвался мученический стон:
- Милорд Дагерати, а может, я признаюсь вам в каком-нибудь ужасном преступлении против государства, и вы меня по-быстрому казните?
Герцог посмотрел на меня с недоуменным любопытством и некоторой опаской, как на неизвестное науке насекомое.
- Она у вас всегда такая?
- Практически всегда. У Юлии весьма своеобразное чувство юмора, - со скрытой издевкой подтвердил Вереск.
- У некоторых его и вовсе нет, - огрызнулась я.
- А, я понял, - обрадовался Дагерати. - Вы хотите сказать, что вчерашняя беседа вас несколько утомила? Не волнуйтесь, сегодня у меня в планах пообщаться с вашими друзьями. А вас, насколько я знаю, магистр Астэри ждет в своей лаборатории. Кстати, - герцог тонко улыбнулся, - насчет палача я не забыл.
- Палача?!! - хором воскликнули парни, когда Дагерати исчез в телепорте.
Я невинно хлопнула ресницами:
- Вы случайно не в курсе, как у его светлости с чувством юмора?
***
Магистр Астэри, разумеется, первым делом пожелал услышать историю моих злоключений из первых уст. Но, в отличие от главы Канцелярии, его интересовали не только (и не столько) факты, сколько мои чувства, ощущения и догадки. Поначалу я ужасно стеснялась: несмотря на некоторую импульсивность, я вовсе не склонна вываливать содержимое своего богатого внутреннего мира на всеобщее обозрение. Но магистр задавал правильные вопросы, деликатно вставлял подбадривающие замечания, и в конце концов я почувствовала себя совершенно свободно - вероятно, такую откровенность я могла бы себе позволить на приеме у психоаналитика, если бы он у меня был.
Когда рассказ подошел к концу и наводящие вопросы были исчерпаны, я обреченно поинтересовалась:
- Скажите, магистр, вы тоже, как и Вереск, считаете, что мои поступки говорят о ярко выраженной степени идиотизма?
Эльф негромко мелодично рассмеялся.
- Юлия, мне почти три тысячи лет. Около восьмисот из них я провел в тесном контакте с людьми. Последние шесть веков я занимаюсь воспитанием королевских наследников, и среди моих воспитанников были не только мужчины. Поверьте, меня сложно чем-то удивить… Не сердитесь на Кристофа. У него не самый легкий характер, но он способен на сильные и очень искренние чувства. Если вы заслужите его дружбу, вряд ли вам удастся найти более преданного друга.
Я хотела съерничать, что когда он обещает меня убить, я ничуть не сомневаюсь в его искренности, но вспомнила исполненный страсти взгляд, обращенный к незнакомке, и промолчала. Интересно все же, что скрывается за льдисто-серой сталью зрачков?
- Скажите, магистр, а…
- Юлия, прошу прощения, что перебиваю, но мы ограничены во времени, а нам надо еще провести несколько важных экспериментов. Обещаю ответить на все ваши вопросы, но позже. Договорились?
Я кивнула.
- Вот и прекрасно. Тогда, если вас не затруднит, встаньте вот сюда…
Вторая часть исследования показалась мне куда увлекательнее первой - возможно, потому, что магистр обозначил ее словом "эксперимент", которое со школьной поры оказывает на меня волшебное действие. (Давно замечено: предложите мне поучаствовать в авантюре - я лишь покручу пальцем у виска, но назовите то же мероприятие "научным экспериментом" - и мое согласие у вас в кармане.)
Впрочем, сказать, что я поняла хотя бы десятую долю этих экспериментов, было бы чересчур самонадеянно. Я еще худо-бедно могла себе представить, зачем магистру понадобилась пробирка моей крови, локон волос и крошечная полоска кожи (биологические образцы - они и в Эртане биологические образцы), но о цели и смысле остальных опытов у меня не было ни одного разумного предположения. Мне пришлось дышать в какие-то трубочки, разглядывать картинки, пробовать на вкус и запах жидкости, поочередно держать в руках различные предметы непонятного назначения и происхождения… Через три часа, несмотря на увлекательность действа, я валилась с ног от усталости. Причем в прямом смысле: в разгар эксперимента с Лучом Воздуха я самым банальным образом хлопнулась в обморок.
Очнулась на кушетке в маленькой комнатке за лабораторией. Усталости не было - напротив, состояние было такое бодрое, что хотелось немедленно вскочить и закружиться в танце. Сдержалась я только потому, что на моих висках лежали прохладные пальцы магистра Астэри.
- Прошу прощения, Юлия, - спокойно сказал магистр. - Я переоценил резервы вашего организма. Вам еще рано работать с Лучами Стихий даже с моей поддержкой. На сегодня с экспериментами закончим.
- Но я себя превосходно чувствую!
- Это ненадолго. Я слегка ускорил ваш метаболизм и добавил Силы, но, как и всякая навязанная извне Сила, она не задержится в организме. Все, можете вставать. Выпейте вот это.
Я подозрительно принюхалась. Общение с белль Канто приучило меня, что "вот это" обычно оказывается невообразимой гадостью. Но, против ожиданий, содержимое кружки оказалось весьма приятным, как на запах, так и на вкус.
- Когда доберетесь до своей комнаты, обязательно нормально пообедайте. И желательно поспите. Возможно, вечер будет насыщен событиями, и вам потребуются свежие силы.
Я скептически хмыкнула: у меня было такое чувство, что уснуть не удастся в ближайшие двое суток как минимум. Но мудрый магистр, разумеется, оказался прав: после обеда я настолько осоловела, что сил хватило только доползти до постели и рухнуть на нее прямо в одежде.
Проспала я чуть больше часа. Проснулась сама - как оказалось, очень вовремя. Едва я успела придти в себя, раздался стук в дверь, отрывистый, как предупредительный выстрел (и выполнявший, по всей видимости, сходную функцию). Не дожидаясь моего ответа, в комнату ввалился белль Канто.
- Жень, ты чего так врываешься? А вдруг я не одета? - кокетливо мурлыкнула я.
- Как раз это я и хочу проверить, - бестрепетно ответил юный нахал. Окинув критическим взглядом мой еще чистый, но уже слегка помятый дорожный костюм, он вынес неутешительный вердикт:
- Лучше бы ты и в самом деле была не одета. Мы бы сэкономили десять минут на раздевании.
Затем бесцеремонно прошествовал в мою гардеробную и уже оттуда прокричал:
- Иди сюда. Будем платье выбирать.
Блондинка во мне немедленно оживилась и взяла наизготовку арсенал шуток про коварных соблазнителей, которые врываются в девичий будуар. Но Женька был слегка взвинчен и явно не расположен к флирту, поэтому я спровадила блондинку обратно в подсознание и послушно прошлепала в гардеробную.
- А что случилось-то? Мы приглашены на свадьбу? Надеюсь, не мою?
- Мы приглашены на ужин с королем. У тебя есть ровно час, чтобы собраться.
Как ни странно, в час мы уложились с запасом, правда, это больше напоминало смену колес на пит-стопе. Самыми неторопливыми были первые десять минут, когда я пыталась выбрать себе платье: "Это мне не нравится… Это я ни за что не надену… Здесь талия слишком высоко… На этом пошлые пуговицы…" Наконец, Женьке это надоело. Наметанным глазом он выхватил из длинного ряда платьев те, которые подходили мне по размеру, - их оказалось всего пять - и разложил на кровати аккуратным каскадом.
- Наденешь вот это, зеленое. Если оно не подойдет по фигуре, попробуй второе, потом третье - и так далее в порядке убывания приоритета. Рекомендую все-таки вписаться в зеленое, потому что номера с третьего по пятый действительно ужасны, в этом я с тобой солидарен. Будешь готова - приходи к нам.
Уже из коридора донесся его командирский рык:
- Лаисса, твой выход.
Через полминуты в комнату влетела миниатюрная блондинка лет восемнадцати, присела в реверансе:
- Здравствуйте, госпожа. Меня зовут Лаисса, я ваша горничная.
Пока я ошарашенно раздумывала, как относиться к этому заявлению, шустрая девица успела меня раздеть и упаковать в светло-зеленое платье. Обошла со всех сторон, деловито, без намека на лесть, кивнула:
- Хорошо сидит. У вас прекрасная фигура, госпожа.
Я неопределенно пожала плечами. Фигура у меня… нормальная. Обычная фигура. Как у любой девушки, которая не злоупотребляет булочками, но и спортзал вниманием не балует. Впрочем, платье действительно сидело отлично: подчеркивало все, что имело смысл подчеркнуть, и скрывало те части фигуры, которые особенно пострадали от недостатка физических нагрузок.
Следующим шагом стала прическа, затем - макияж. Бойкая блондинка оказалась мастером на все руки. Туфли и украшения - серебряный гарнитур с маленькими изумрудами - я выбрала сама. Завершающий штрих - туалетная вода со свежим, кисловато-терпким ароматом.
Открывая дверь соседней комнаты, я была полностью довольна собой. Женька оторвал взгляд от книги, придирчиво оглядел меня и удовлетворенно резюмировал:
- Юлька, ты бесподобна. Тебе очень идет зеленый цвет.
- Угу, спасибо, - кивнула я, стараясь скрыть разочарование. Комплимент прозвучал вполне искренне, только очень уж по-братски - не такие интонации хотелось бы мне слышать в голосе мужчины моей мечты.
Впрочем, женское самолюбие взяло реванш парой минут позже, когда из ванной вышел Вереск. Нет, он, конечно, не уронил челюсть и не издал изумленный возглас при виде моей неземной красоты, но секундной задержки в дверном проеме мне вполне хватило, чтобы убедиться в произведенном впечатлении. Я поспешно спрятала лицо, чтобы никто не увидел моей подозрительно довольной улыбки.
Наверное, мне следует чаще надевать платья. Они, конечно, чертовски неудобны, но эффект того стоит.
***
Ужин на шесть персон был накрыт в Голубой столовой, что автоматически означало его неформальный характер. В этой сравнительно небольшой (по дворцовым меркам) комнате король трапезничал в тесном кругу семьи и ближайших друзей. Официальные мероприятия - деловые завтраки и обеды, торжественные приемы - проводились, в зависимости от количества участников, в Большой либо в Малой Королевских столовых. Посторонние, вроде нас троих, на такие неформальные ужины с королем приглашались крайне редко, но если уж приглашались, то на время трапезы получали право придерживаться внутрисемейных норм этикета. Все это я узнала из короткой, но занимательной лекции, любезно прочитанной нам Архимагистром, пока мы ожидали остальных участников застолья.
Лорд Дагерати появился в столовой минут через десять.
- Добрый вечер, - поздоровался он, занимая место напротив меня. - Его величество скоро будет. Он просил передать свои извинения всем собравшимся за то, что опаздывает к назначенному времени.
- Разве король может опаздывать? - удивилась я. - Всегда считала, что его величество не опаздывает, а задерживается, причем настолько, насколько ему нужно, а верноподданные ждут, терпеливо и безропотно.
- Это верно, но только в том случае, если речь идет об официальном приеме. Сегодня Вильсент II выступает не как глава государства, а как хозяин дома и отец спасенной дочери. Архимагистр, я ознакомился с предварительным отчетом о вашей сегодняшней встрече с Юлией и, надо заметить, немало заинтригован. Могу я полюбопытствовать, когда вы планируете закончить анализ исходных данных и представить окончательный результат?
- Полюбопытствовать вы, разумеется, можете. Я рассчитываю закончить основную часть работы завтра к полудню - в том случае, если мне удастся за ночь поднять нужные источники. Однако вы же понимаете, что в вашу версию отчета я включу только то, что сочту нужным.
- Разумеется, - досадливо поморщился герцог. - Полагаю, просить о присутствии при вашей следующей беседе с Юлией также бесполезно?
- Бесполезно и бестактно, - кивнул магистр. - Я рад, что вы это тоже понимаете, Витторио.
Ответить лорд Дагерати не успел. Двери распахнулись, в столовую стремительно вошел темноволосый мужчина лет сорока пяти. Слуга почтительно отодвинул для него кресло во главе стола. Мужчина приветственно кивнул, ни к кому конкретно не обращаясь, но так, что каждый из присутствующих воспринял это как персональное приветствие. Профессиональный оратор, поняла я.
- Надеюсь, милорд Дагерати передал вам мои извинения. Отцовский долг задержал меня, - мужчина улыбнулся. И только по обаятельной улыбке, разом делавшей ее обладателя на пять лет моложе, я опознала в этом человеке, чей наряд стоил больше, чем вся экипировка нашей экспедиции, давешнего художника с пятном краски на рукаве.
Я почувствовала, что мои уши полыхнули, как советский флаг. Ой, позорище… Так это я королю с умным видом объясняла, почему его картина не дотягивает до гениальности… Усугубляло мой стыд осознание того, что я могла бы и сама догадаться о личности собеседника, если бы была чуть внимательнее: только сейчас до меня дошло, что женщина на портрете была неуловимо похожа на Веронику. Переживая свое унижение, я почти не вслушивалась, как магистр Астэри представляет королю присутствующих - и так было понятно, что это пустая формальность. К реальности меня вернул только прямой вопрос короля:
- Что с вами, Юлия? Вы чем-то смущены? Или обижены? Я могу помочь? Мне не хотелось бы, чтобы мои гости чувствовали себя неловко.
Интересно, мне поверят, если я похлопаю ресницами и скажу, что все в полном порядке? Вряд ли. И кроме того, Вильсент II не похож на человека, который обижается на правду. Я с трудом заставила себя оторвать взгляд от тарелки и посмотреть королю в лицо.
- Вообще-то, я не хотела поднимать эту тему. Но раз уж вы сами спросили, я отвечу: да, я обижена, и считаю, что, воспользовавшись моим неведением, вы поступили недостойно, ваше величество. Я понимаю, что в радиусе нескольких сотен километров сложно найти собеседника, который бы не знал вас в лицо, поэтому вы не могли отказать себе в удовольствии развлечься. Но могли бы в конце беседы признаться. Зачем было называться вымышленным именем? Тогда я бы по крайней мере пережила свой позор в тишине и одиночестве, а не в присутствии пятерых свидетелей.
- Для того, чтобы не оказываться в глупом положении, достаточно не совать свой любопытный нос туда, куда вас не приглашают, - мимоходом заметил лорд Дагерати, намазывая паштет на крекер.
Вереск бросил на меня мрачный взгляд, в котором явственно читалось: "В какую историю опять ухитрилась влипнуть эта дура?"
- Не будь лицемером, Витторио, - посоветовал король. - Я уверен, что твои ребята держали ситуацию под контролем, и если бы ты действительно не хотел допустить этой встречи, Юлию перехватили бы еще в галерее.
- Дело не в твоей безопасности, Вильсент. С этой стороны я не видел угрозы. Это сугубо воспитательный момент.
- Поправь меня, если я ошибаюсь, но мне казалось, вопросы воспитания не входят в твою компетенцию.
Лорд Дагерати поднял руки, признавая поражение в споре.
- Юлия, - его величество повернулся ко мне. - Вы предъявили мне серьезное и, к стыду своему должен сознаться, отчасти оправданное обвинение. Я действительно поступил не совсем честно и прошу у вас прощения. Возможно, меня несколько извинит в ваших глазах тот факт, что я не произнес ни слова лжи. Сэнтар - это в самом деле мое имя, так ко мне обращаются близкие друзья. Вы пока еще в эту категорию не входите, но раз уж так вышло, что я представился вам как "Сэнтар", дарю вам право называть меня этим именем.
- Я чрезвычайно польщена, ваше величество, - буркнула я, все еще дуясь.
- Ну вот и славно. Магистр, передайте мне, пожалуйста, масло.
Вскоре принесли горячее, и разговор на некоторое время прервался: все хотели воздать должное кулинарному мастерству королевского шеф-повара. Где-то между кусочками телятины в нежнейшем сливочном соусе и маринованными куриными крылышками я перестала обижаться. Очень сложно сохранять надутый вид, когда на языке тает такая вкуснятина - в особенности, если объектом обиды является хозяин этого гастрономического рая. А когда я осознала, что его величество с поистине королевским милосердием не собирается заставлять меня в очередной раз повторять навязшую в зубах историю моего появления в Эртане, я простила его окончательно и бесповоротно, и ничто не омрачало моего прекрасного настроения.
Правда, поначалу мне пришлось немного поскучать: разговор зашел о внешней политике. Вереск имел неосторожность высказать идею, от которой его величество пришел в неописуемый восторг и принялся с энтузиазмом развивать тему. Но магистр Астэри тактично намекнул, что для обсуждения этого необычайно интересного и, безусловно, полезного для государства вопроса уместнее будет назначить господину белль Гьерра аудиенцию в рабочем кабинете.
- Хорошо, - послушно, без тени недовольства, кивнул король, хотя я видела, что ему очень хочется продолжить разговор. - Господин белль Гьерра, зайдите ко мне завтра, скажем, в пятнадцать… нет, лучше в половине третьего. Полагаю, спрашивать, не назначены ли у вас на это время другие дела, будет несколько бестактно. Я пришлю за вами своего секретаря.
- Как вам будет угодно, ваше величество.
Сэнтар обвел сидящих за столом взглядом полководца, оценивающего диспозицию, задержался на моей кислой физиономии.
- Юлия, неужели разговоры о политике вызывают у вас такое отвращение?
- Я не люблю рассуждать на темы, в которых не разбираюсь, - честно призналась я. - К тому же политика, на мой вкус, вообще довольно скучный предмет.
- О, поверьте мне, это совсем не так! - с жаром возразил король. - Политика - это интереснейшее дело. И в ней, как и в любой другой сфере деятельности, есть немало забавных моментов. Вот, например, однажды, триста семьдесят три года назад один из моих предков поссорился с соседом, тогдашним правителем Диг-а-Нарра. Они не сошлись во мнениях, кому из них принадлежала бухта Лазурная, которая находилась в аккурат на границе владений обоих государств…
Сэнтар действительно оказался превосходным оратором, и через несколько минут я, позабыв о скуке и стеснении, уже вовсю хохотала над историей двух королей, которые на протяжении тридцати с лишним лет отнимали друг у друга несчастную бухту, как малыши, не поделившие совочек. Учебники истории представляли этот эпизод как борьбу за стратегически важный пункт побережья, по версии же Сэнтара идейными вдохновителями и организаторами потасовки были первые леди обоих государств - двоюродные сестры и закадычные соперницы - каждой из которых хотелось иметь в своем распоряжении такой шикарный курорт.
- Чем кончилось-то? - поинтересовалась я, вытирая выступившие от смеха слезы.
- Да ничем, - вздохнул Сэнтар, покосившись на магистра Астэри. - Пришли эльфы и всех разогнали.
Мы с Женькой хохотали так, что хрустальные бокалы отзывались жалобным стоном.
Вежливо дождавшись, пока я перестану истерически всхлипывать, его величество спросил, что нас так насмешило в этой невинной фразе. Пришлось рассказать анекдот про лесника. Лорд Дагерати почему-то живо заинтересовался этой неизвестной в Союзных Королевствах профессией, выслушал короткую лекцию о должностных обязанностях лесника и многозначительно произнес: "А это мысль." После чего погрузился в обдумывание этой мысли и надолго выпал из общего разговора. Нельзя сказать, что меня это очень расстроило: несмотря на то, что глава королевской СБ вел себя по отношению ко мне безупречно, под его взглядом хотелось признаться во всех прегрешениях оптом, начиная с фантика от жвачки, украденного из-под подушки у Тимура Таленкова двадцать лет назад.
Словом, ужин проходил "в теплой дружественной обстановке" и ни к чему не обязывающей светской болтовне. Уже принесли десерт, а о нашем будущем до сих пор не было сказано ни слова, и я почти поверила в то, что король действительно хотел всего лишь провести приятный вечер в интересной компании, тем более, что эта компания сыграла не последнюю роль в судьбе его дочери.
Наивная. Разве короли имеют право на "всего лишь"?
Как только за слугами, сервировавшими десерт, закрылась дверь, Сэнтар, веселый хозяин светской вечеринки, исчез, уступив место Его Королевскому Величеству Вильсенту II. Хотя нет, пожалуй, для полного титула ему не хватало пафоса и короны. Если бы мне пришлось давать подпись к картине, я бы назвала это выражение лица "Вильсент II за работой": серьезный, вдумчивый взгляд, плотно сжатые губы, слегка сдвинутые брови. В этой своей ипостаси Вильсент выглядел на все пятьдесят лет (на самом деле, как я из чистого любопытства выяснила, ему было сорок шесть, но мимика очень сильно влияла на его внешний возраст).
- Господин белль Канто, что вы и ваши друзья намерены делать дальше?
- Это зависит от того, какую степень свободы вы нам предоставите, ваше величество, - осторожно ответил Женя.
- Хорошо, допустим, я не стану ограничивать ваших действий.
- Тогда мы отправимся на поиски оставшихся Лучей.
- Предсказуемо. Ну а дальше что?
- В каком смысле?
- Белль Канто, не прикидывайся идиотом, - не выдержал лорд Дагерати. - Тебе все равно никто не поверит.
- Витторио, подожди, - король предостерегающе поднял руку. - Предположим, вы собрали все четыре Луча. Предположим также - хотя в это гораздо труднее поверить - что вы не попались людям президента Милославского. Как вы намерены поступить с артефактами? Вы придумали, как их уничтожить?
- Такой способ нам не известен, ваше величество.
- Тогда что? Хотите оставить себе?
- Нет, - Женя содрогнулся, - это было бы чистое безумие.
- Хорошо, что вы это понимаете, господин белль Канто. И все-таки вы не ответили на главный вопрос: что вы собираетесь делать с камнями?
- Мы… думаем над этим, ваше величество.
У меня медленно складывалось ощущение, что я принимаю участие в каком-то странном фарсе. С одной стороны, Женька почему-то упорно не заговаривает о поддержке со стороны короны, хотя эта тема неоднократно обсуждалась между ним и Вереском. С другой стороны, совершенно непонятно, чего пытается добиться король своими расспросами. И что ему мешает просто приказать прямым текстом?
- Ваше величество, - не выдержала я, - а вы знаете способ уничтожения Лучей?
- Увы, нет, Юлия. К сожалению, такой способ не известен даже эльфам. Иначе задача имела бы очевидное решение.
- Магистр, а почему эльфы не хотят хранить эти камни у себя? Скажем, тот же совет Архимагистров. Или Эльфийский Совет. Вряд ли кто-нибудь, включая Корпорацию, рискнет открыто бросить вызов эльфам.
- Никто, кроме самих эльфов, - печально улыбнулся магистр. - Мы не хотели вообще касаться этих камней - слишком большое искушение, особенно для молодых.
- Но вы не можете постоянно делать вид, что проблемы не существует! Возможно, раньше эта стратегия и срабатывала, но Корпорация слишком рьяно взялась за дело. А вдруг они нашли способ восстановить Звезду? На сей раз вам все-таки придется взять Лучи себе. Если вы так боитесь искушения, не оставляйте их в одних руках. Пусть у каждого Архимагистра будет один камень, причем с противоположной "полярностью" - у Архимагистра Огня - Луч Воды, у Архимагистра Воздуха - Луч Земли. Это поможет решить, по крайней мере, текущую кризисную ситуацию с Корпорацией. А потом уже можно будет подумать над более надежным решением.
Во время этого импровизированного спича я так воодушевилась, что не сразу заметила, как на меня смотрят собеседники. Так матерые физики-ядерщики могли бы смотреть на пятилетнего ребенка, увлеченно излагающего взрослым дядям принцип действия синхрофазотрона: магистр Астэри - с умилением, Женька и его величество - с недоумением и легкой досадой, лорд Дагерати - с одобрительной усмешкой. Только Вереск, как всегда, остался равнодушен.
- Я что, что-то не то сказала?
- Да нет, Юлия, вы все правильно сказали, - успокоил меня герцог. - Просто вы ломаете этим умникам их дурацкую игру в дипломатию, вот они и бесятся.
Едва заметная тень неудовольствия снова пробежала по лицу короля - впрочем, на сей раз досада относилась скорее к прямолинейности Дагерати, чем ко мне.
- Ну хорошо, обойдемся без околичностей и экивоков. Господин белль Канто, выступая как глава государства, я хочу сделать вам предложение, суть которого сводится к следующему: мы оказываем вам разноплановую поддержку в ваших поисках - финансовую, магическую, если потребуется - военную. Вы, в свою очередь, регулярно отчитываетесь перед нами о ходе поисков и найденные Лучи передаете нам.
- Совету Архимагистров, - быстро уточнил Женя. - Не вам и даже не магистру Астэри. Простите, магистр, я вас безмерно уважаю, но Лучи передам только Совету.
- Хорошо, Совету Архимагистров, - кивнул король. - Значит ли это, что вы согласны?
- В целом - да. Но у меня есть еще одно условие. Нам потребуется прикрытие от людей Корпорации.
- Не вижу проблем. Витторио?
- А я вижу, - сумрачно сказал герцог. - Эту проблему зовут "Женевьер белль Канто". Как можно охранять человека, который способен исчезнуть из-под носа у собственной охраны просто из спортивного интереса?
- Речь идет не о круглосуточной охране, а о прикрытии, - спокойно заметил Женя. - Системе мероприятий, которую можно - и нужно - спланировать заранее. Я не согласен подчиняться Канцелярии, но готов к разумному компромиссу.
- Белль Канто, ты ли говоришь о компромиссе? - делано удивился лорд Дагерати. - Раньше ты и слова-то такого не знал.
- Вы преувеличиваете, ваша светлость.
- Лексический запас господина белль Канто обсудите позже, - нетерпеливо прервал король. - Это все, господин белль Канто?
- Почти. Если у вас нет дополнительных условий, ваше величество, то самое время обсудить мой гонорар. Я прошу две тысячи золотых.
- Белль Канто, ты совсем обнаглел, - возмутился герцог.
- Вовсе нет. Это вдвое меньше суммы, за которую я изначально взялся за дело. А ведь корона перекупает контракт.
- Я тебе говорил, Вильсент, что твоя дипломатия устарела. Этот стервец уже давно все решил и теперь просто набивает себе цену.
- Витторио, вы ведете себя недостойно, - строго произнес магистр Астэри. - Я требую, чтобы вы немедленно извинились перед нашим гостем.
- Извини меня, белль Канто, - сердито сказал Дагерати, - но ты ведешь себя как последний засранец. Эта экспедиция и так сожрет четверть годового бюджета Канцелярии. И, если уж на то пошло, мы не перекупаем контракт - ты от него сам отказался. Или ты передумал и готов вернуться к прежним заказчикам? Корона платит тебе пенсию, если ты забыл. Просто так, за красивые глаза.
- Витторио, остынь, - мягко попросил король. - Гонорар господина белль Канто, так же, как и других членов команды, будет проходить не по твоему ведомству. Я же должен отблагодарить спасителей своей дочери. Я согласен с вашими условиями, господин белль Канто. Аванс вы сможете получить уже завтра после полудня. Что-нибудь еще?
- Пожалуй, все. Технические детали можно будет обсудить позже.
- У меня есть еще одно требование, - неожиданно подал голос Вереск.
- Я вас слушаю, господин белль Гьерра.
- Мне нужен доступ в Королевскую библиотеку. Полный, включая закрытые фонды и Архив.
- Магистр Астэри предупреждал, что вы об этом попросите, - усмехнулся король. - Библиотека в полном вашем распоряжении, смотритель уже поставален в известность. Юлия, может быть, у вас тоже есть какие-нибудь персональные просьбы?
- Нет… То есть да, - помявшись, я решила все же рискнуть задать мучивший меня вопрос. - Можно мне сделать какие-нибудь официальные документы? Тот шедевр изобразительного искусства, который мне соорудил Женя, выглядит бесподобно, но каждый раз, когда его проверяют на телепорталах, у меня сердце в пятки уходит.
- Зайдите ко мне завтра ближе к вечеру, - откликнулся Дагерати. - Заодно легенду проработаем.
Вильсент аккуратно промокнул губы салфеткой, отложил ее в сторону и поднялся.
- Если вопросов больше нет, то спасибо всем за превосходный вечер. Господин белль Гьерра, не забудьте, я жду вас в своем кабинете завтра в половине третьего.
Отвесив короткий светский полупоклон, король вышел из столовой.
- Вероника? - раздался из-за двери его удивленный голос. - Что ты здесь делаешь?
- Ой, папа! А я тут… мимо проходила. - Пауза. - В библиотеку!
- Ты не заблудилась, дочь моя? - с едва заметной иронией в голосе поинтересовался Сэнтар. - Библиотека находится в другом крыле.
- Вот я как раз туда и иду! А как прошел твой ужин? - несмотря на все старания, изобразить безразличие Нике не удалось.
- Великолепно. Кстати, я пригласил господина белль Канто и его друзей некоторое время пожить во дворце, и они любезно согласились.
Из коридора донесся восторженный визг и цокот каблучков.
- Папочка, я тебя обожаю!
Когда мы вышли из столовой, Вероника висела у отца на шее, смешно подрыгивая ногами в изящных туфельках. Наставник, разумеется, не мог не пресечь это безобразие:
- Ваше высочество, извольте перед гостями вести себя подобающим образом!
Вероника отпустила папину шею (каблучки звонко стукнули по паркету) и немедленно приняла самый подобающий шестнадцатилетней девушке вид: руки смиренно сложены, на щеках - застенчивый румянец. Стыдливо-кокетливый взгляд из-под пушистых ресниц - и снова глазки долу.
Юный бастард-барон был сражен в самое сердце. Честно говоря, я тоже. Неведомый мастер Хогарт, если и преувеличил красоту принцессы, то не так уж намного. В стоящей перед нами девушке с трудом угадывался нескладно-угловатый Ник. Волосы приобрели тот самый изумительный медный оттенок, виденный мною на портрете. Их длина осталась прежней, мальчишеской, но благодаря замысловатой прическе это не бросалось в глаза. Жесткий корсет и широкая юбка золотисто-бежевого платья скрадывали подростковую угловатость фигуры, делая ее более женственной. Царапины и синяки, в изобилии украшавшие руки Вероники к концу путешествия, бесследно исчезли, а на тонких пальчиках появился аккуратный маникюр. Словом, ее высочество на славу потрудилась, готовясь к новой встрече со своим рыцарем. Ее старания были вознаграждены изумленно-восторженным взглядом ореховых глаз.
Мне стоило большого труда удержать на лице светскую улыбку.
Почему на меня Женька не смотрел с таким восхищением? Неужели только потому, что я не превратилась волшебным образом из мальчика в девочку? Но я тоже кардинально сменила имидж. И вообще - я первая влюбилась. Так нечестно!
Вероника выглядела невозможно счастливой. Я невольно вспомнила свою первую любовь: тогда, в шестнадцать лет, я бы умерла за один такой взгляд, но мой рыжеволосый избранник не оставил мне даже малюсенького шанса. У меня просто не хватит духу встать между ними.
Похоже, на любовном фронте я потерпела поражение, даже не успев принять бой. Решающий удар был нанесен с тыла - от собственной совести. Очень хотелось заплакать от несправедливости мира и жалости к себе, но вместо этого я улыбнулась еще шире и украдкой оглядела окружающих: никто не заметил моей слабости?…
Полуэльф смотрел на меня. И от его взгляда у меня почему-то перехватило дыхание.
