Дождь поливал надгробный камень, а где-то высоко в небесах, вспыхивали молнии, призрачно освещая мрачное ущелье Эльфов. Раскаты грома, казалось, содрогали каменные стены мрачного ущелья, отражая звук несколько раз. Лес, он казался черным, беспросветным, способным поглощать, уничтожать свет. Здесь нашел свой покой бывший жрец, великий колдун и любящий супруг Оливии. На его могиле, спрятанной среди зарослей небольшого леса, она когда-то установила могильный камень, что было в память вечной любви. Люди смертны, а их чувства, порождающие любовь, несут в себе память о былых отношениях между людьми, делая любовь вечной, придавая ее новой форме.

На темном камне, в свете молнии, изредка, на мгновение появлялась надпись: «Камень Робертсона, сына Гордона, великого тула на Фарерских островах». Слово «тул» означало «предсказатель или колдун».

Дождь не переставал лить, но Оливия не двигалась с места. Она застыла на месте перед могилой мужа, а ее лицо выражало скорбь. Казалось, она была погружена в забвение.

От простых для нее мыслей мести, где раскрылись картины из недавнего прошлого, в котором она изготовила зелье тьмы и дала его матери Ислы, чтобы та поила свою дочь каждый день, пока та не ослепла полностью и безвозвратно, она перешла в глубокое прошлое, время которого давно прошло, а имена людей стали забываться. Прошлое нельзя унять, вычеркнуть из памяти, оно надежно хранится в недрах мозга, пульсируя, напоминая о себе.

Старая ведьма, как называли ее в шутку люди, не всегда была страшной и коварной. В дни своей молодости она была любящей и заботливой, трудолюбивой женщиной. Выйдя замуж за жреца по имени Робертсон, она не только была любима, но и настоящей помощницей мужа. Видя ее стремление и тягу к магии, Робертсон обучал Оливию некоторым премудростям своего мастерства. Она помогала по хозяйству, смешивала травы, готовила отвары, подпевала ему в святилище. Ей казалось, что они были созданы друг для друга.

Но однажды Робертсон стал как-то странно себя вести: он замыкался в себе, искал уединения, был груб, подолгу проводил время вне дома. В один из дней Оливия решила проследить за мужем, ей не давали покоя сомнения в верности супруга. Она сильно удивилась, когда вдруг увидела, что Робертсон направился не в селение, к людям, а в противоположную сторону, в уединенное место – за гору, к прекрасному озеру, куда люди давно не ходили.

Озеро было расположено на острове Сандой. Когда-то здесь была земля, но из-за смещения земных пород, земная твердь дала трещину, и образовался фьорд. Вода быстро наполнила пустое пространство, и появился залив. Но со временем часть скалы – у самого выхода фьорда в океан, обвалилась, и залив замкнулся, превратившись в продолговатое озеро. Много поколений шотландцев менялось на острове Сандой. Здесь образовался и закрепился клан Морей, к которому принадлежал Робертсон.

Оливия помнила, что муж еще до женитьбы любил ходить к этому озеру. Что же его так манило теперь? Оливия спряталась за камнем и стала наблюдать за мужем. Робертсон долго стоял у берега, смотря на тихую гладь. Потом он, не входя в воду, стал что-то тянуть из нее. Затем бросил и перешел в другое место и там сделал тоже самое. Оливии стало любопытно, и она высунула голову из укрытия.

Она уже позабыла о супружеской неверности, потеряла бдительность, успокоившись. Ее сердце не волновалось, но в сознании проникло любопытство. Чем же занимается ее муж? Неужели он ловит рыбу? Он ведь жрец, а не рыбак.

Оливия покинула укрытие, подошла к берегу и стала спокойно глядеть на старание мужа. Робертсон был чем-то взволнован. Завидя жену, он пришел в негодование, но не набросился на нее, а сдерживаясь сказал:

– Тебе не место здесь.

Глядя на вопрошающий взгляд и удивленное выражение лица, он добавил:

– Идем домой, я все расскажу там. Здесь не место для этого.

Смущенная, не скрывая любопытства, она пыталась разузнать у него подробности, но он угрюмо и молчаливо шел по вьющейся тропинке, пока они не дошли до их хижины.

Робертсон развел огонь, а Оливия тихо сидела за столом, ожидая рассказа.

– Я заметил тебя с самого начала, – начал Робертсон. – Тогда я понял, что должен рассказать тебе то, что знаю сам. Расскажу нашу фамильную тайну, которую мне поведал, перед своей смертью мой отец, Гордон, а ему рассказал его отец. Эта тайна передавалась в нашем роду из поколения в поколение. Без этого я не был бы жрецом. Рассказываю я тебе это потому что у нас нет детей. Возможно, их и не будет.

– Что же это за тайна? – нетерпеливо спросила Оливия, затаив дыхание.

Муж посмотрел на жену сурово, как порой учитель смотрит на незадачливого ученика.

– Я уже сказал, что расскажу тебе нашу семейную тайну, ведь ты член семьи, да кое-чему ты уже научилась от меня. Но обещай, что ты должна хранить ее и быть сдержанной с ее обращением, терпелива.

– Я обещаю, – вымолвила Оливия, кивая головой, словно послушник перед священником. – Сгореть мне в огне, если я не выполню обещания.

– Наша семья, семья жрецов владеет силой, которой не владеет ни один человек.

И Робертсон рассказал Оливии о необычном озере, которое было образовано силами природы, отделив его воды от океана. Вместе с водой в земной ловушке оказались и морские обитатели. Древняя тайна, ставшая легендой, говорит о необычной черной рыбе, которая случайно стала заложников фьорда, а со временем и в образовавшемся озере. Это была беззубая рыба, внешне схожая со змеей. Она была шире змеи, но намного короче, чем-то напоминала мурену, но была начисто лишена зубов. Чем она питалась, было загадкой. Она была не похожа ни на одно подводное существо. Вероятнее всего, это предположение сделал отец Робертсона, эта тварь обитает в океанских глубинах. И лишь раз в столетие поднимается на поверхность.

Легенда гласит, что один из предков семьи поймал эту рыбу, зажарил и съел. Он был, как и все в его роду, жрецом. После обеда рыбой он по ночам стал видеть сны, которые исполнялись, по непонятной причине днем. И вот тогда один из членов семьи догадался, что рыба эта обладает уникальной силой – она дает возможность человеку предсказывать, видеть события за день до их наступления, во сне. Правда, эти сны появлялись спонтанно, независимо от желаний жреца. Несмотря на кажущуюся простоту явления, никто из потомков семьи не мог поймать больше одной рыбы за всю свою жизнь, пока был жрецом. Неизвестно, где могла рыба плодиться и прятаться. На сети она не ловилась, но однажды ее находили у самого берега, запутавшуюся в водорослях. Казалось, что рыба сама приходила к берегу, в руки людей, чтобы найти свою смерть. Однажды мы узнали о втором рыбьем грехе – человек, съевший рыбу, не должен входить в океан, он не должен касаться морской воды.

Муж замолчал, угрюмо склонив голову.

– Что же произойдет с тем, кто нарушит запрет? – спросила Оливия.

– Я не знаю, – неуверенно сказал Робертсон. – Мой дед, Гордон, знал правду, но не рассказал ее сыну. Поэтому я не знаю.

– Но ведь можно проверить, – предложила Оливия.

– Само умение видеть будущее – это уже большой подарок людям, который сделала эта рыба.

– Ну и что? – Оливия страстно хотела узнать тайну, ее глаза блестели огоньком, как никогда. Казалось, она прикоснулась к запретной тайне знания.

– Он пропал, – вдруг сказал Робертсон.

– Кто? – удивилась Оливия.

– Мой дед, он тайну унес в океан.

– Неужели мы никогда не узнаем?

– Узнаем, если нам повезет.

– Но ведь тогда ты исчезнешь, как и твой дед, – испугалась Оливия.

– Это эксперимент. Все мы когда-то исчезнем, – с какой-то загадочной грустью сказал Робертсон.

– Я не хочу этого. Обещай мне, что, когда поймаешь ее, не станешь входить в океан.

Муж задумчиво закивал головой в знак согласия, чтобы успокоить жену. И вдруг он увидел, что глаза жены взволнованно забегали.

– Ты хочешь сказать, что тому, кто съест рыбу, – сказала Оливия, – до конца своих дней нельзя входить в океан?

Он кивнул головой.

– Верно. Так без следа исчезло несколько моих предков. Они ушли и не вернулись. С тех пор мы не входим в океан, боимся.

Глаза Оливии сжались в страхе.

– Нет, нет, пока не отведаешь ее мяса, проклятие не действует, – неуверенно сказал муж.

– Ты меня напугал, – вздохнула с облегчением Оливия, ведь она любила своего мужа, и не хотела его потерять. Но сам таинственный тон мужа насторожил ее, она сердцем чувствовала беду. Что-то в его словах, недосказанных, было не так. Какой-то зловещий смысл ускользал от нее. Она вновь сжалась от страха.

– Есть ли разгадка этого? – спросила Оливия, предчувствуя ответ.

– Есть. Один из предков сделал запись, перед тем, как исчезнуть.

Глаза Оливии расширились, словно она пыталась ими увидеть кого-то. Робертсон встал из-за стола и подошел к сундуку, отодвинул его. Под сундуком Оливия увидела небольшую ямку, где лежал завернутый плоский камень. Робертсон вынул камень и положил его на сундук.

– Вот наша тайна. Вот наше проклятие, – сказал Робертсон.

На камне едва виднелись черные знаки, потемневшие от времени.

– Что это? – спросила Оливия.

– Это древний шотландский язык. На нем уже давно никто не говорит, остались лишь эти знаки.

– И как же их перевести? – она обратила внимание на потемневший вид камня, вероятно, ему было не менее трехсот лет.

– Часть текста перевел мой дед, часть отец, а остальное переведем мы, ты и я, – последние слова он сказал с грустью.

Но Оливия не обратила на это внимания, она была целиком поглощена загадкой, древние письмена уносили ее в, щекочущие нервы, зловещую тайну.

– Что же здесь написано? – спросила она.

– Хорошо, – сказал Робертсон. Видно было, что слова ему тяжело давались, будто он не хотел произносить их вслух. – «Любовь нельзя убить».

– И это все? – удивилась Оливия. – Но ведь здесь значительно больше знаков, – она вопрошающе посмотрела на мужа.

– «Тело изменится, но сердце останется».

– Что, что это значит? – задумчиво спросила Оливия.

– Я не знаю, – сдавленным голосом сказал муж. – Остальной текст, видимо, хранит тайну. Надо его перевести.

Но жена не поверила ему, она заподозрила недосказанность в его словах.

– Ты мне не все сказал. Неужели ты меня не любишь?

– Тут все ясно, – не выдержал муж. – Тот, чье сердце любит, не умрет. Вечная любовь спасет его от гибели.

– Ага, значит, ты можешь съесть эту рыбу, не боясь исчезнуть в океане.

– Рыба забирает наши души, – вдруг таинственным голосом промолвил Робертсон. – Всех, одного за другим. Эта плата за умение предсказывать.

Оливия стала вспоминать, как была свидетелем таких удачных и удивительных предсказаний мужа. В ее сердце закралась тревога.

– Ты уже поймал ее, – вымолвила она, словно стрельнула из лука. – И попробовал.

Муж угрюмо молчал. Оливия догадалась.

– Ты съел ее, правда? Неужели, правда?! – решительно потребовала она.

– Да, Оливия. Я думал, что ошибся, и это не она. Но потом… все понял. Случайностей нет. Это была она.