В длинном приземистом доме собралось много воинов. Были накрыты длинные столы, за ними сидело много викингов, они веселились, пили и ели. На деревянном троне, расположенном в конце стола, у стены, сидел Магнус. Это был разумный, опытный вождь лет пятидесяти, с небольшой сединой в бороде.

Магнус был крестным отцом Олафа, который всецело доверял ему, и который оставил ему на попечение свой трон. После смерти отца Харальда Гренски, Олаф взошел на престол и владел им пятнадцать лет. Трон был украшен расписными узорами, напоминающими шею и голову змеи, высунувшую из пасти язык. Магнус сидел величаво, опираясь на подлокотники трона, под ним виднелись белые пушистые шкуры. Позади трона, на стене висели длинные вьющиеся рога, справа висел круглый щит, по бокам на подставках горели две толстые свечи. Над головами пирующих висели большие деревянные окружности, на которых располагались свечи, освещающие приемный зал короля викингов. Огромный потолок клином поднимался вверх, и состоял из бревен. По периметру зала располагались столы, где сидели люди на длинных скамейках. Несколько острых мечей, топоров и арбалетов украшали боковые стены.

Магнус осмотрел прибывших, велел им сесть с краю стола. Среди пирующих подданных, он увидел сына – огромного молодца с длинными мускулистыми ручищами. Сына звали Сурт, он был двоюродным братом Олафу.

Сурт и Олаф были примерно одного возраста, с детства они развивались и росли вместе, пока не умер отец Олафа, король Харальд Гренски. После смерти отца, Олаф, став королем, начал ходить в дальние походы, где приобрел большой опыт и хорошие воинские навыки, участвуя в многочисленных пиратских набегах и увеличивая оскудевшую казну. Благодаря силе и уму он стал властителем королевства своего отца и хорошим преемником. Но в отличие от отца, склонного к старым обычаям и вере, Олаф искал и перенимал в дальних землях все новое, совершенное, разумное. Так, с собой на норвежские земли, два года назад, он принес новую религию – христианство. Подданные воспротивились новой вере, но Олаф убеждением, порой насильственно и даже жестоко, вызывая недовольство среди подданных, привил новую веру викингам. Но при этом, чтобы люди привыкли и осознали силу христианства, Олаф решил оставить и старую языческую веру в бога Тор. Таким образом, бог Тор стал не только защитником сторонников старой веры, но и противником Христа. Вера викингов раскололась на две части: вера в бога Тора, и вера в нового бога Христа.

Между вошедшими, людьми Олафа, и изрядно выпившими воинами Сурта завязался спор, перешедший во взаимные оскорбления. Люди Сурта обвиняли Олафа в дальних походах, приносящих лишь славу вождю. Люди Олафа считала, что пока они воюют в дальних землях, остальные лишь гуляют за их счет. Неизвестно, чем бы этот конфликт закончился, если бы не открылась дверь, и не вошел сам Олаф. За ним вошли Роалд, Хакон и еще десять человек. Уважение к Олафу все еще сохранялось, но было натянутым из-за долгих его отсутствий на родной земле. Но с появлением Олафа, пришла и сила, с которой приходилось считаться. Подданные, не согласные с жестокими действиями и насилием короля, закрыли рты и молча склонили головы. Олаф увидел брата. Сурт вышел из-за стола и горячо обнял Олафа.

– Твой трон в целости и сохранности, Олаф, – произнес Магнус, вставая с трона.

Олаф подошел к дяде, и они приветствовали друг друга, крепко обнявшись.

– Садись рядом, – произнес Олаф.

Олаф и Магнус сели и пиршество на честь прибытия короля продолжилось.

– Что это за человек, слева от тебя? – спросил Олаф, обращаясь к Магнусу.

Магнус посмотрел на маленького, морщинистого старика, разделывающего куриную ножку.

– А, это новый жрец, – пояснил Магнус.

– А куда делся старый?

– Как куда? – удивился Магнус. – Ты же его отстранил от обязанностей…

– Я не отстранил его, а лишь направил в одно из селений на востоке.

– В дальнее селение.

– И что, у вас нет священника?

– Есть, – спокойно ответил Магнус, – но люди…

– Что люди? – Олаф изучающе поглядел на Магнуса, словно искал в его словах подвох.

– Ты сам назначаешь, сам снимаешь, – оправдывался Магнус.

– Я король, – твердо, как бы с упреком ответил Олаф.

Его люди разместились за столом, который тут же установили и накрыли, у стены, напротив трона.

– Да, все так, – заискивающим голосом сказал Магнус. – Но многие подданные еще не привыкли к новой вере. Они не доверяют священнику, которого ты назначил и привел с собой.

Это была правда, с тех пор, как Олаф привел на свои земли новую религию – христианство, и привел священника, подданные лишь раскололись на два лагеря: одни уверовали и приняли Христа, другие остались в языческой вере и поклонялись Тору. Таким образом, среди подданных Олафа было две религии. Олаф надеялся, что христианство постепенно вытеснит старую религию, а вместе с ней и введет новшества, которые не принимались жителями из-за уважения к Тору, они боялись его гнева.

Олаф закусил губу с досады, и с недовольством поглядел на пирующих. Чтобы успокоить Олафа, зная его бунтарский характер, Магнус поднял кубок вина.

– Выпьем за удачный поход Олафа! За нашего короля! За достойного воина и потомка Харальда! За великого наследника, давшего нам христианство! – торжественно произнес Магнус.

Все встали. Олаф приметил, что в зале есть недовольные лица. Хоть и выпили они вино, но нехотя, словно их заставляли силой. Все сели, и Олаф вновь спросил Магнуса.

– Чего они хотят?

– Как и всегда – богатства.

– Им нужны новые земли?

– Не земли, Олаф, а богатства, – пояснил Магнус. – Те земли, что ты захватил, не приносят большой дани. Кроме того, на захваченных землях часто вспыхивают бунты.

– Это верно, – Олаф вспомнил свой последний поход, где он кровью, жестоко подавил восстание.

– Пиратские набеги тоже не приносят прибыли, к тому же, торговцы, зная нрав викингов, меняют свои маршруты, и от пиратства толку мало.

– И это верно, – согласился Олаф, и угрюмо посмотрел Магнусу в глаза. – Что же ты предлагаешь?

– Надо искать новые земли, богатые, большие города.

– Но нам их не удержать, даже если мы их захватим.

– Но ведь в них можно найти много золота, камней…

– Ты предлагаешь нападать на восточные города или центральную Европу? Но ведь там хорошая оборона. Много наших погибнет.

– Лучше, чем ничего не делать. Лучше добыть большого, мясистого оленя, чем довольствоваться мелкими грызунами, без мяса, одни кости да кожа. Не уж-то викинги достойны такой участи. Твой отец…

– Ты считаешь, что я ничего не делаю? – он грозно посмотрел на собеседника, Магнус виновно опустил взгляд. – Не тронь отца. Его душа давно в Валгалле или на небесах, – Олаф задумался. – А если попробовать двинуться на запад?

– Морем? – удивился Магнус.

– Да, посмотреть, что за бескрайним горизонтом. Говорят, купцы там есть. Видели их на кораблях.

– Хорошая идея. Там наверняка земли, а на них города полные богатства.

Олаф качнул головой в знак согласия, ему показалось, что уверенность вновь проникла в него.

– Ты хочешь отправиться на запад? Туда еще никто не ходил.

– А почему бы и нет, – теперь Олаф сказал это увереннее.

– Что ж, я только поддержу тебя. Неплохая идея, смелая.

– А как быть с провиантом, с людьми, оружием? – спросил Олаф, он вспомнил о пустой казне, косо поглядывая на Магнуса, словно проверяя.

– Не волнуйся, я возьму это на себя.

– Что ж, ты всегда был мне верен, я всецело доверяю тебе и сейчас, – ответил Олаф, по-дружески похлопав по плечу дяди.

На следующий день Магнус позвал к себе в дом сына и уединился с ним для беседы. Сурт был старым другом и братом Олафа, они вместе росли. Он был великаном, могучим воином, носившим в качестве оружия не меч, не топор, как многие викинги, а большой молот, стараясь подражать Тору. Сурт был одним их тех простаков, которые верили в вечную дружбу, в крепкие родственные узы, его примитивные рассуждения давно раздражали отца, привыкшего дела рассчитывать наперед, планировать, быть скрытным, не демонстрируя на виду свое истинное лицо, а скрываясь за личиной надежного товарища. Он понимал, что сына перевоспитать невозможно: увальнем родившись, глупцом и помрешь. Но, наблюдая за поведением сына, он приметил, что тот всегда был большого мнения и уважения об Олафе, всегда подражал ему, не забывая, при этом, в лучах его славы получать и себе тепло величия.

Сурту далеко не чужды были гордыня, тщеславие и огромное стремление быть первым. Этим качествам (только зарождавшихся) сына он и воспользовался, чтобы переубедить юного простачка. Он сообщил ему о готовившемся походе за море. Сурт загорелся желанием.

– Олаф сам предложил взять меня с собой? – спросил Сурт, чье сердце от приятной новости стало биться сильней.

– С моей помощью, разумеется, – ответил Магнус. – Ему нужны друзья и надежные воины, командиры.

– Я такой, отец. Он во мне не ошибется.

– Я надеюсь, мой мальчик.

– Не называй меня так. Я уже давно не ребенок.

– Но ты мой сын. У тебя течет моя кровь, кровь королей.

– Что? Разве я могу…

– Претендовать на трон? На великий трон викингов? – Магнус уже почувствовал, что задел самолюбие и гордыню несмышленого сына, закинул наживку.

У Магнуса было несколько сыновей: двоим было по десять лет, они были от второй жены, и один взрослый – от первой жены, умершей при родах.

– Олаф может погибнуть в бою, и тогда наследником можешь стать ты, – сказал Магнус.

– Я? – удивленно, спросил Сурт, мысленно представляя себя на троне, перед целым войском.

– Конечно ты, – добавил Магнус, словно подбрасывая дров в разгорающееся пламя тщеславия.

– Но Олаф силен, вряд ли он умрет.

– Все умирают.

– Он потомок, наследник трона, нет, отец, нет, – на некоторое время Сурта посетило сомнение, минутная слабость.

– Олафом его назвал его отец, а тебя я назвал Суртом. Ты достоин, чтобы быть великим воином и правителем. В тебе течет кровь деда. А он был великим воином и королем, – он глядел на сына и видел разгорающееся пламя в его глазах, желание быть впереди, выше всех.

– Но народ… – осекся Сурт. – Народ меня не поддержит. Они любят Олафа.

– А полюбят тебя. Олаф последнее время из-за своих насильственных методов и жестокости стал не в почете у многих подданных. Одна варварская вера в этого Христа чего стоит, – он замолчал, чтобы подождать, пока огонек внутри сына разгорится, и этот простак превратиться в жгучее пламя, всепоглощающее. – Нас готовы многие поддержать. Кому, как не мне, твоему отцу, это знать.

– А если он не погибнет, – заколебался Сурт, – и вернется с похода, как и всегда до этого?

– Ты должен постараться, сын.

– Что это значит? – удивился сурт.

– А то и значит, что пора тебе самому дорогу проделывать к трону. Так захватил трон твой дед, но потом отдал власть этому выскочке Олафу.

– Я не понимаю, как это? Если он не погибнет, то, как же я стану королем?

Магнус скривил губы в насмешке перед наивным сыном, которого всегда считал увальнем, не способным к правлению, к хитростям и умелым договорам.

– Ты убьешь его, – твердо сказал Магнус, как бы ставя перед сыном единственное верное и надежное решение.

– Да ты что? – удивился Сурт и отшатнулся от отца. – С ним даже спорить опасно. Близнецы спорили, и что… Он справился со всем семейством, в одиночку. Они заманили его и набросились впятером: два брата, отец и двое их родственников. К ним примкнули трое. Их было восемь против одного. Он убил их всех. Он дрался, как дикий зверь, и всех их победил. У него суровый нрав, такого тронь только… Этот шрам, на левой щеке, они ему подарили…

– Ты боишься?

– Нет, нет, но он… если узнает, что я против него… – неуверенным голосом сказал Сурт.

– И с чего ты взял, что он всех убил?

– Как с чего?

– Ведь кто-то же должен был тебе рассказать о поединке.

Сурт задумался.

– Всегда найдутся те, кто станет наблюдать, – продолжил Магнус. – Не вмешиваться, а значит не поддерживать. Раз он не помог своему королю, значит, в нем поселились сомнения. И таких людей, поверь мне сын, хватает. Многие желают убрать Олафа с власти, – и чтобы его слова проникли глубже в молодой наивный мозг сына, он добавил. – Им нужен разумный и справедливый король, такой, как ты.

Сурт замолчал, переваривая медленный яд отца. Его глаза все еще тревожно метались, и чтобы окончательно успокоить сына и влить в него уверенность, он сказал:

– Ты будешь не один. Я дам тебе два десятка верных тебе людей. Они не подведут в подходящий момент, быстро помогут тебе. Все это сильные воины, как и ты, мой… – он осекся, вспомнив, как Сурт не желал слышать слово «мальчик», – сын. – И как бы считая, что вопрос решен, он продолжил. – С тобой пойдет Варг.

– Что, жрец? – удивился Сурт. – Но ведь Олаф возьмет с собой священника, это наверняка.

– Это не твоя забота. Я поговорю с Олафом.

– Ну, хорошо, но зачем он мне?

– Жрец, – он поглядел в доверчивые глаза сына, – будет помогать тебе покорять народы и держать веру твоих людей.

– И людей Олафа, – добавил Сурт.

– Да, но Варг наш человек, а не Олафа. Варг знает, что Олаф внедряет христианство, и давно проклял его. Варг будет на твоей стороне. Вот в чем разница. Он поможет тебе держать боевой дух твоих воинов, тогда как люди Олафа не имеют веры – Христос слаб, он не бог. Только Тор, великий Тор видит и слышит наши голоса. Змеи, драконы, волки – всегда были злом. А теперь к ним присоединился еще один враг – Христос. Враг опасный и коварный. Тор возлагает на тебя надежду. Ты должен совершить правосудие своим молотом, молотом Тора. Избавь наш народ от зла.

Сурт стал на колени перед мудрым отцом, а тот положил отцовскую руку на темя сына.

– Я верю в тебя, – сказал Магнус. Он снял с пояса свой амулет и передал его сыну.

Это был амулет, изображающий молот Тора, восьми сантиметров в длину, сделанный из железа, изящно обработанный серебром и украшенный птичьей головой. Молот Тора в миниатюре, символ силы и правосудия.

– Это был твой амулет, он защищал тебя, – удивился сын.

– Он теперь мне без надобности. Ты мой защитник, и в твоих руках сила и храбрость. Возьми этот молот и сверши желание Тора.

– А он этого хочет? – наивно спросил Сурт.

– Варг сообщил мне его желание. Тор наделяет тебя своей силой, он желает, чтобы ты стал королем и повел его людей на великие дела.

– Я готов, отец, – он поцеловал амулет и повесил его на цепочку, привязав к кожаному поясу.

Не прошло и часа после ухода Сурта, как в дом к Магнусу вошел жрец Варг. Они говорили о походе и обязанностях жреца. Магнус рассказал жрецу о плане сына.

– Мы поддержим его здесь, – сказал Магнус. – Он должен стать королем.

– А Олаф? – спросил Варг.

– Он не вернется.

– Кто же должен его убить? – спросил Варг прищурив глаз.

– Мой сын, Сурт. Он готов для этого задания.

– Он будет, разумеется, не один? – хитрые, расчетливые глаза жреца, всегда ищущего выгоду, блеснули.

– Разумеется, с ним будет несколько десятков моих людей.

– Хм, но будет ли это надежным, ведь у Олафа тоже есть воины, а зная его бешенный нрав, такой не успокоится, зная, что его подставили, убьет всех.

– Что ж, я рад, что вы знаете его лучше, чем многие из нас, – сказал Магнус. – Вы ведь знакомы с самим Кнутом Великим.

Варг приходился дальним родственником англо-датскому королю. И Магнус, рассчитывающий свои ходы наперед, это знал. Он выясни, что Варг надежный человек Кнута. Именно такой был нужен ему. Магнус не был уверен в положительном исходе дела. Конечно, он знал наверняка, что обманутый Сурт пойдет на все, чтобы убить двоюродного брата, но не был уверен в людях Олафа. Все ли придворные, узнав о предательстве Сурта, согласятся поддержать его и перейдут на его сторону? Магнус хотел сам стать королем, или, на некоторое время, управлять несмышленым сыном, а затем занять его место. Он решил заручиться поддержкой честолюбивого англо-датского короля Кнута Великого, чтобы тот, в случае поражения, исправил ошибку, выслав на помощь Магнусу армию или значительную поддержку в силе. Магнус давно завидовал брату – Харольду Гренски, отцу Олафа, и страшно ненавидел его сына, желая его смерти в любом из походов. Он знал, что молодой и харизматичный Олаф рано или поздно погибнет в походе. Время шло, а Олаф все оставался жить. Казалось, смерть отступила перед отвагой и смелостью молодого короля. Тогда он и придумал совершить заговор и убить Олафа. Если бы не честолюбивое желание Олафа покорять новые земли, и не его идея отправиться в дальнее плавание, Магнус еще долго бы вынашивал свои коварные планы. Сейчас все складывалось не в пользу Олафа, и Магнус был этому несказанно рад.

– Я думаю, вы об этом знаете, так же хорошо, как и я, – хитро заметил Варг.

– Да, да, вас ведь с этой целью прислал Кнут – помочь свергнуть Олафа. Он ведь вас сильно задевает, не дает дышать.

– Да, его прыть и, прямо скажем, наглость, нам мешает, – согласился Варг. – Какова моя роль?

– Вы отправитесь с моим сыном в поход. Там, в море, вы поможете успокоить людей Олафа.

– А ваш сын?

– Он убьет Олафа. Он достаточно силен для этого. Они вместе с Олафом воспитывались и учились сражаться.

– Вам не жаль сына, если он проиграет?

– У меня есть и другие сыновья, – ответил Магнус.

– Ясно, предусмотрительно, – хитро усмехнулся жрец.

Эта усмешка не понравилась Магнусу, все-таки это был его сын, хотя его было не жалко.

– Что ж, он хороший воин. Если он проиграет битву, вы проводите его душу в Валгаллию.

Жрец молча кивнул головой.

– Когда вы вернетесь, переодетые люди Кнута и мои встретят вас. Даже, если Олаф выживет, мы его прикончим и умертвим на берегу. Он не должен добраться до родного города. Перед прибытием вы в любом случае затейте на судне пир, пусть его люди напьются.

– А вино? – спросил Варг.

– Вина будет у вас вдоволь. Мы погрузим бочки и припасы.

– Да, вас ждут великие дела. Надеюсь, ваш народ полюбит вас так же, как Олафа и будет вам верен. Кнут поддержит вас, но он не любит слабых и тех, кто проигрывает.

Магнус сделал вид, что не услышал этих слов.