Движение современной общественной жизни в Украине постоянно направляется политическими силами. Подталкивания эти различны по силе и разнонаправлены. Инструментом является информация, которая чаще всего представляет собой сложную конструкцию, сутью которой является полуправда. Обычно это миф, приправленный правдоподобными документами или даже реальными фактами, которые интерпретируют общеизвестное событие, создавая иллюзию у широких слоев населения. Затем эту иллюзию тиражируют, и она обретает вид абсолютной истины, с которой делай, что хочешь.
Такие мифы и иллюзии очень сильно мешают нам жить, как и всякая неправда. О большинстве из них я уже рассказывал выше. В этой главе, я останавливаюсь только на некоторых, самых явных и самых вредных, с целью точной их формулировки и более обширного объяснения их сути и причин возникновения.
Миф первый: во время Гражданской войны (1917–1921 годов) в Украине противоборствующими сторонами были: с одной стороны — украинцы, истинные патриоты, отстаивающие независимость Украины, с другой — русские, пытающиеся поработить богатую хлебом страну, превратить её в колонию.
Схема мифа непростая и многоуровневая. Как аксиома приводится мнение, что в 1917 году большевики-коммунисты свергли царя, разгромили монархию и на обломках монархической империи построили свою, коммунистическую.
Так как все большивики-коммунисты, согласно мифу, были по списку исключительно русскими, в крайнем случае, русскими евреями, то отождествление коммунистического режима с русскими не подлежит сомнению.
В завершение всего приводится, абсолютно достоверный исторический факт, что в результате Гражданской войны, большевики-коммунисты победили все другие режимы на Украине.
Сводя вместе первые два тезиса с последним, приходят к выводу: русские поработили Украину.
Вряд ли вы где-нибудь еще найдете такое логическое построение, раскрывающее, суть конфликта многократно тиражируемого прессой, телевидением и даже художественной литературой, а ведь, сколько копий сломано, например, в обсуждениях романа «Чорный ворон», который основан на борьбе украинца-патриота с русским нашествием.
Начнем в порядке хронологическом. Порабощение украинцев русскими в Российской империи до революции принимается обычно, как аксиома. Мы это сейчас подробно не рассматриваем. Переходим к более поздним событиям.
Тезис первый: большевики-коммунисты свергли царя и разрушили монархию.
Самое интересное в этом тезисе, что коммунисты до сих пор так и утверждают и убедили в этом очень многих. Если провести опрос среди жителей не только Украины, других бывших республик СССР, большинство граждан подтвердят, что большевики-коммунисты свергли царя и разрушили монархию. Как же было на самом деле?
Подчеркиваю еще раз, я об этом говорил в начале книги и повторяю сейчас: всё, о чем я пишу очень легко проверить, источниками информации являются общедоступные ресурсы. Более того, если говорить об этом конкретном случае, любой историк подтвердит, что царя свергли на большивики-коммунисты, а кто?
Для начала приведу один факт, который полностью исключит сомнения в участии в этом процессе большевиков.
«Из 29 членов и кандидатов в члены большевистского ЦК, избранного на VI съезде (в августе 1917 года), ни один не находился в февральские дни в Петрограде! И сам Ленин, как хорошо известно, не только ничего не знал о готовящемся перевороте, но и, ни в коей мере не предполагал, что он вообще возможен». [32]
То есть во время проведения забастовок, демонстраций в Петрограде, которые собственно и дали толчок к революции, то есть изменению государственного строя, лидеров большевиков в столице не наблюдалось. В сформированный Исполком Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов вошло всего два большевика: Пётр Иванович (Петерис Янович) Стучка и Пётр Ананьевич Красиков, личности малоизвестные широким массам, как до революции, так и после. Оба пошли по юридической части, Стучка дорос до наркома юстиции, а затем председателя Верховного суда РСФСР, а Красиков до заместителя наркома юстиции и заместителя председателя Верховного суда СССР. К лидерам первого ряда их никак нельзя отнести и они не сыграли никакой решающей роли в руководстве советом, где всем распоряжался меньшевик Чхеидзе, как председатель и товарищи председателя меньшевик Скобелев и «трудовик», позже эсэр Керенский.
Как известно, царь Николай II отрекся, так сказать по собственному желанию, точнее ему предложили. Видя все беспорядки, переход армии на сторону восставших, самые активные члены российского парламента — Думы, создали Временный комитет, который и предложил царю отречься, что тот успешно сделал, положив начало концу трехсотлетней династии Романовых. Последний гвоздь вбил его брат Михаил, в пользу которого отрекся Николай. Он отказался от претензий на престол и заявил о том, что «передал всю власть Временному правительству до созыва Учредительного собрания, которое должно будет решить вопрос о форме правления»[32].
Как видим никакого активного участия большевиков-коммунистов в свержении монархии не прослеживается. Если говорить о конкретных фамилиях, то отречение произошло при непосредственном участии господ Гучкова, Шульгина, Рузского и нескольких членов свиты царя. Первые два члены государственной думы, последний — командующий Северным фронтом, генерал, все никакого отношения к коммунистам не имеющие.
Арест царя осуществил начальник штаба Верховного главнокомандующего, то есть самого царя, генерал Алексеев. Он «…объявил ему (8 марта): … «Ваше Величество должны себя считать, как бы арестованным»,[32] и передал Николая Романова конвою.
За день до этого 7 марта герой Белого движения, Лавр Георгиевич Корнилов лично арестовал в Царском селе императрицу и детей Николая II.
«Затем в Крыму заместитель Колчака (которого, как раз в этот момент вызвало в Петроград Временное правительство) контр-адмирал Лукин руководил арестом находившихся там великих князей. [32]
Из вышесказанного, очевидно, что большевики-коммунисты царя не свергали, монархию не уничтожали и революцию не начинали. Бывший царь со всем своим семейством был арестован генералами буржуазной направленности и попал к большевикам в руки гораздо позже. Октябрьский переворот был лишь одним из эпизодов, идущей уже до этого восемь месяцев революции. Важным эпизодом, но не первым, не начальным.
Ленин, Троцкий позже Сталин лишь воспользовались плодами революции, как это чаще всего бывает. Великая французская революция тоже закончилась правлением императора Наполеона, но никто ведь не утверждает, что он её, же (революцию) и сделал.
В октябре семнадцатого года большевики, кстати, не сами, а при непосредственном и очень активном участии левых эсэров, устанавливают свою власть. Подчеркиваю, не отбирают, даже не подхватывают, а устанавливают свою. Просто никакой реальной власти даже в Петербурге, не говоря уже обо всей стране, ни у кого не было.
Временное правительство, которое декларировало, что оно и есть управляющей структурой государства, тоже её не имело на местах, а главное в армии. Приказ № 1 Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов, который фактически являлся Всероссийским, за короткое время превратил армию в неуправляемое стадо. Какой же еще может стать армия, которой поступил приказ: «Всякого рода оружие… должно находиться в распоряжении… комитетов и ни в коем случае не выдаваться офицерам… Солдаты ни в чем не могут быть умалены в правах, коими пользуются все граждане…». [32]
Большевики, захватив власть и разогнав Учредительное собрание, в отличие от Временного правительства, начинают утверждать свою власть на местах. Наспех собранная, но очень хорошо проагитированная армия движется, в том числе и на юг, на Украину. Командует войсками Южной группы войск Советской России уроженец украинского города Чернигова с не менее украинской фамилией, большевик, с партийным стажем всего в несколько месяцев (с июня 1917 года), Владимир Александрович Овсеенко, партийная кличка Антонов. Группа состоит из двух отрядов, один под непосредственным командованием Антонова-Овсеенко численностью двадцать тысяч штыков выдвигается на восток Украины, занимает Харьков, второй численностью шесть тысяч под командованием Михаила Артемьевича Муравьёва по двум направлениям движется на Киев.
Им должна противостоять армия УНР, которая еще летом 1917 года составляла численность до 300 (трехсот) тысяч войск. Однако к январю эта армия растворилась до 15 (пятнадцати) тысяч, если собирать её по всей Украине. Многотысячному отряду Муравьева, кстати, не большевика, а левого эсэра, противостоит под Крутами всего-навсего четырехсотенный отряд. Исход боя предопределен.
Куда же подевалась трехсоттысячная армия? Согласно украинскому варианту Википедии в разделе «Бій під Крутами» читаем: «Історики звертають увагу на здеморалізований стан українських військ, на їхню стомленість війною та, передусім, на відмінну систему революційних агітаторів у складі більшовицьких військ, які схиляли на свій бік цілі загони армії УНР. Іншою загрозою для УНР, до речі, була велика кількість більшовицьких прихильників у країні, навіть у Києві».
Кроме того на станции Бахмач, недалеко от станции Круты, стоял отряд численностью до двух тысяч, снова цитирую Википедию: «Не наважуючись зустріти ворога у Бахмачі, де перебувало до 2 тис. по-більшовицькому налаштованих робітників, Аверкій Гончаренко наказав відступити до залізничної станції Крути і зайняти оборону».
Оказывается, в Украине в 1918 году было много приверженцев большевиков, которые собирались в отряды и даже воевали против войск УНР. Уверен, что большинство из этих сторонников были настоящими украинцами, а не русскими. Русским-то, откуда в тех краях было взяться? Согласно переписи населения 1897 года. В Киевской губернии русских — 5,9 %, украинцев — 79 %, в Волынской губернии русских — 3,34 %, украинцев — 70,07 %, в Екатеринославской губернии русских — 17 %, украинцев — 69 %. Логично предположить, что большинство бойцов в отрядах Красной Армии действующих на Украине составляли, как раз украинцы. Я, конечно, сомневаюсь, что все двести восемьдесят пять тысяч солдат ушедших из армии УНР пополнили Армию Красную, но то, что их были десятки тысяч…
Теперь возвращаемся к мифу.
Миф первый: во время Гражданской войны (1917–1921 годов) в Украине противоборствующими сторонами были: с одной стороны — украинцы, истинные патриоты, отстаивающие независимость Украины, с другой — русские, пытающиеся поработить богатую хлебом страну, превратить её в колонию.
В связи с выше написанным, является ли «выделенное», истиной или мифом? Истинные патриоты украинцы, фанатично отстаивающие независимость Украины они, несомненно, были, бой под Крутами тому подтверждение. Было ли порабощение русскими? Не было. Был нещадный бой двух идеологий, в котором по обеим сторонам баррикад находились часто люди одной национальности и даже одного рода.
Это мы сейчас такие грамотные и можем осуждать тех бойцов армии УНР, которые были распропагандированы комиссарами и перешли на сторону Красной Армии. Мы также можем порицать других украинцев, которые абсолютно искренне насаждали советскую власть. Человек всегда крепок задним умом, умеет грамотно рассуждать после того, когда уже всё случилось. Относиться с нетерпимостью к преступлениям против человечности, против военных преступлений — необходимо, но осуждать заблуждавшихся… К тому же по большому счету точно не известно, кто больше заблуждался. Вполне вероятно, что существовал некий третий путь, более правильный и более бескровный.
Среди русских и украинцев участников Гражданской войны были всякие люди. Был Михаил Муравьев — захватчик Киева, тиран и садист с замашками Наполеона; были хлопцы батьки Махно, вырезавшие то красных, то белых, то петлюровцев, то еще кого-то; были гайдамаки, рубившие направо и налево людей, которые, как им казалось, были не той крови и происхождения. Это было, была Гражданская война, война идеологий, не было войны между народами. Бой внутри разваливающейся империи, на её обломках, но не война между русскими и украинцами. Хотя элементы национально-освободительные, несомненно, были, но национал-патриотам противостояла не национальная русская империя, а коммунистическое государство. Для функционеров этого государства проблема национальности стояла далеко позади проблемы принадлежности к идеологии.
В дополнение к уже сказанному в главе «Влияние Российской империи и СССР» можно привести еще несколько примеров о национальной сущности Октябрьского переворота. Подтверждение того, что коммунистический режим, очень трудно назвать русским, можно найти, просматривая списки людей, которые его олицетворяли, стояли у руля. «Еще более «еврейским» был верховный, с формальной точки зрения, орган власти — Президиум Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов (ВЦИК), избранный 26 октября 1917 года: из шести его большевистских членов четверо были евреи — В. Володарский, Каменев, Свердлов и Ю. М. Стеклов, чья настоящая фамилия — Нахамкис (кроме них в Президиум были избраны еще два большевика — поляк Дзержинский и латыш Стучка; русских там не имелось вообще)». [32]
Почему еще более? Потому что во всесильном тогда ЦК РКП(б) заседали евреи: Г.Е.Зиновьев, Л.Б. Каменев, Я.М. Свердлов, Г.Я.Сокольников, Л.Д. Троцкий, М.С.Урицкий. Примерно треть состава.
И это еще не самое удивительное. «…В 1917–1922 годах в состав ЦК входили и играли в нем первостепенную роль «представители» таких народов или, точнее, стран, которые либо и фактически и юридически отделились после революции от России, превратившись в самостоятельные государства, либо вообще никогда не принадлежали к ней, — «представители» Польши, Латвии, Литвы, Бессарабии (ставшей с 1918-го и до 1940 года частью Румынии), Болгарии, Австрии: Феликс Дзержинский, Карл Радек (австрийский еврей), Христиан Раковски, Ян Рудзутак, Ивар Смилга, Петерис Стучка и т. п.» [32]
Вместе с Джугашвили, Орджоникидзе и Шаумяном «…перечисленные лица — были тогда, по существу, эмигрантами, вершившими власть не в своей стране!» [32]
Так было не только в ЦК и ВЦИК, на более низких уровнях комиссары, члены Реввоенсоветов, имевшие чрезвычайные полномочия назначались из числа натуральных иностранцев: «Бела Кун, Карл Данишевски, Оскар Стигга, Юзеф Уншлихт, Рейнгольд Берзиньш (Берзин)» [32] и другие.
Я не привожу фамилии украинцев, которые участвовали в подобных мероприятиях, их тоже было много, только звучали они более привычно, по-славянски.
В связи с этим мифом необходимо заметить, что февральская революция и достаточно долгий период безвластия на местах, при постоянных декларациях свободы, привел народ всей бывшей Российской империи к иллюзии возможности жить без государственной власти или на крайний случай, создать свое, карманное, небольшое, но независимое государство. Принцип: «Я сам себе голова и мне не нужно никакого большого государства», прочно засел во многие умы.
Именно поэтому война для всех шла сразу на несколько фронтов, каждому хотелось быть атаманом, тем более, что разобраться в тонкостях политических платформ малограмотным людям было сложно.
Центральная Украинская Рада была прототипом Временного Российского правительства. Их власть была декларативной, практических действий по установлению власти на местах не предпринималось. Рада много говорила, издавала Универсалы, но не приступала к реальному проведению в жизнь своих решений. Народ устал от бездеятельности руководства, именно поэтому трехсоттысячная армия УНР погибла без боя. Нею никто не управлял, не было единой политической платформы, понятной для большинства солдат и офицеров. Они не понимали, за что они должны воевать, что защищать. Многие из нас не любят государственную власть, но безвластие во много крат хуже.
Большевики оказались более энергичными, более наглыми, более уверенными в себе. Они в короткое время получили армию последователей своей идеологии, которая собственно и решила дело. Василий Витальевич Шульгин организатор и идеолог Белого движения, крупнейший политический деятель объяснял, почему большевики победили. Кстати, Шульгин, несмотря на то, что во всех источниках пишут, что он русский общественный деятель, приверженец русской монархии происходил из дворян Волынской губернии, родился в Киеве. Все детство и молодость провел в родном городе, окончил Университет Святого Владимира, ныне Киевский Национальный Университет, учился в Киевском политехническом институте, то есть человек для Украины не посторонний.
Он прямо указал причины, почему большевики подмяли под себя всех: «Их (большевиков А.С.) решимость — принимать на свою ответственность, принимать невероятные решения. Их жестокость — проведения однажды решенного».[32] Грубо говоря, они оказались лучшими управленцами, беспринципными и агрессивными.
Вредность этого мифа применимо к сегодняшней ситуации особо сильна потому, что миф о порабощении русскими Украины экстраполируется на всех «русскоязычных» украинцев, тем самым, сея вражду внутри нашего общества.
* * *
Миф второй: украинцев, всегда, во все времена, при всех властях преследовали, уничтожали, гнобили, причем именно потому, что они украинцы, за их национальную принадлежность.
Люди, распространяющие этот миф, начинают прямо из глубокой старины, от Великого княжества литовского и нашествия монголо-татар.
Мне кажется в этом мифе синдром пессимистов, у которых всегда всё плохо, и даже когда хорошо — тоже плохо. На самом деле, я бы разделил преследования и гнет на две половины.
Во-первых, действительно, украинцев всегда, при всех властях угнетали, правда, не всех, в основном простой народ, малозажиточных и бесправных. Доставалось изредка и магнатам, но гораздо реже, хотя истины ради, надо признать, что прецеденты были. Вопрос в другом, как часто это имело национальную окраску? Может, следует обратить внимание на то, что угнетение, как и сопротивление угнетению слишком часто не носило национальный характер?
Для начала приведу цитату Томаса Пейна, крестного отца американской демократии: «Долг патриота — защищать свою страну от её правительства». Озвучивая её, мы просто осознаем, что при любой власти, князей, королей, царей и прочих председателей советов, население, подданные испытывают определенный гнет. Не национальный, а элементарный гнет действующей власти. Ничего тут не поделаешь, работа у них такая. Долг каждого патриота приводить эту нагрузку к более менее нормальным пределам, путем защиты народа от правительства.
Миф произрастает из-за смешения правительственного гнета с гнетом национальным. Раз княжество литовское, правители тоже литовские, значит должны гнобить всех, кроме литовцев. Никто и не разбирается, что князья уже и на литовцев не совсем похожи, потому как в трех поколениях пополняются славянской кровью, и веру принимают нашу, православную и язык используют всё чаще не свой коренной, а наш славянский, руський. Пусть он еще не украинский, а только предшественник его, просто предки наши тогда на таком языке говорили. Не по глупости или из вредности, а просто они еще не знали, что их потомки будут украинцами и что язык этот назовут древне-украинским. Сами они его называли «руським».
То, что гнет со стороны власти был, несомненно, но причем тут национальность?
В этом мифе есть еще один аспект, который им движет. Сегодняшние люди не понимают, что в древности, фактически до девятнадцатого века, политические лидеры не обращали такого пристального внимания на национальные особенности населения, как сегодня. Объединения, разграничения и войны происходили исходя из других соображений. Они носили чаще всего либо исключительно материальный аспект, либо религиозный. Ассимиляция проходила быстро и часто безболезненно при переходе из одной веры в другую и фактически из одной национальности в другую. Пример Речи Посполитой весьма в этом нагляден, буквально двух поколений хватало, чтобы православные руськие люди становились католиками и поляками.
Правителями страны нередко становились люди абсолютно далекие в национальном смысле от коренных жителей. Примеров множество, начиная от Рюрика, продолжая Ягайлом и Екатериной II. Даже так почитаемая в Польше королева Ядвига, жена Ягайла не была полькой. Она была дочерью Людовика (Лайоша) Венгерского и Елизаветы (Эльжбеты) Боснийской, но это абсолютно не играло роли тогда, как и, по всей видимости, не играет сегодня, если она так почитаема в Польше.
Не стоит забывать, что национальная Европа сложилась только в девятнадцатом веке. Именно тогда появились национальные государства Германия, Италия, Бельгия. До этого Европа представляла собой конгломерат народностей и языков, которые появлялись, исчезали, растворялись один в одном и очень редко, привязывались к конкретному государству. Государство было олицетворением правителя, династии, но никак не национальности. Это происходило потому, что привязка к одной конкретной национальности могла привести к проблемам государственной монархической власти.
«Король солнце» — Людовик XIV не был королем только французов, у него еще были бургундцы, гасконцы, бретонцы и масса других. Только после окончательного объединения Франции, укрепления централизованной власти, постепенно наступила унификация, приведение всех под один ранжир, в том числе и национальный. Несмотря на это, по прошествии четырехсот лет, только на окситанском (провансальском) языке разговаривают и сейчас порядка двух миллионов человек и еще около миллиона на бретонском. За четыре века суровой централизации и преференций французскому языку, остался немалый процент почитателей этих старинных языков, если учесть, что всё население Франции сегодня составляет 65 миллионов человек.
На этот миф о глубоких исторических корнях национальностей работает и мировая литература, а с двадцатого века еще и кинематограф, интернет. В более поздних художественных произведениях о ранних исторических временах, авторы часто применяют понятия и отношение к национальному вопросу, такие же, как в современные автору времена. Поэтому нам уже кажется, что борьба средневековых рыцарей была проникнута национальным патриотизмом, а, например, защита от поляков во времена Русской смуты носит вид борьбы с иностранным завоеванием. Хотя Владислав вполне мог стать настоящим легитимным русским царем, а государства объединиться и не было бы в «памяти народной» польского завоевания, была бы просто борьба за трон среди родственных династий.
Причем, если бы Владислав принял все требования бояр, то есть креститься в православную веру, не иметь отношений с Папой Римским, жениться на россиянке и прочее, то ситуация могла бы быть аналогичной ситуации с Ягайло, только с православным уклоном. Владислав, в конце концов, стал королем польским и великим князем литовским. Через двадцать три года, но стал. Под каким знаменем он бы мог объединить Россию и Речь Посполитую? Почему не под православным, тем более, если к тому моменту он бы уже прожил в России два десятка лет? Ассимиляция могла идти в разных направлениях.
У Владислава сомнения находились не в плоскости национальной: «Как поляк может стать русским царем»? А в плоскости религиозной. Бояре, как и народ, боялись не столько иностранного порабощения сколько порабощения католического. Их не смущала национальность претендента, их устраивало родство с представителем династии Гедиминовичей, хотя бы и по женской линии. Бабушкой Владислава была Катерина Ягеллонка, к которой сватался сам Иван IV Грозный — первый российский царь.
Объединение государств, империй происходило на принципах преданности монарху, религии и в последнюю очередь символу родины, родной земли. Российский монархический призыв: «За Веру, Царя и Отечество» отлично это иллюстрирует.
Только после формирования наций, определения титульных национальностей, вокруг которых должны были сплотиться, вплоть до полной ассимиляции, другие народы, только после этого стали обращать внимание на национальный состав населения, объединение людей по этому принципу.
Широко известный гимн Польши «Еще Польша не погибла» написан не в пятнадцатом и не шестнадцатом веке, а в конце восемнадцатого на пороге девятнадцатого — в 1797 году. Именно в этот период особенно начало обостряться национальное самосознание и не только в Польше. Одновременно с усилением абсолютизации монархий, расширения империй (в 1795 году в результате раздела Речь Посполитая исчезла с политической карты), с развитием теорий просвещения и либерализма появилась благодатная почва для расцвета национального самосознания и объединения людей по этому принципу
Я уже упоминал, что в Российской империи, только перепись 1897 года фиксирует даже не национальный, а языковый состав населения империи. Потому что из материалов переписи ясно, какими языками пользуются жители, но к какой национальности они себя относят при этом, не описывается. В тоже время, четко выясняется вопрос вероисповедания — это было более важно для общества и правителей.
В этой книге я написал крамольную фразу о том, что сам Богдан Хмельницкий при прямом вопросе кто он по национальности, возможно, не смог бы ответить. Не отрекаюсь и утверждаю, что это вполне вероятно, потому, что такой вопрос был не типичен для того времени. «Кто ты по национальности»? Скорее всего, спросили бы, какой ты веры и откуда родом.
Поэтому о национальных притеснениях можно говорить только в определенных случаях, в определенные исторические периоды. Чаще всего такие случаи были после восемнадцатого века. Например, казацкие восстание Криштофа Косинского, Северина Наливайко подтверждают это, потому что они не носили национальной окраски. Тем не менее, во многих публикациях их используют для поддержания обсуждаемого мифа. При этом абсолютно не принимается во внимание, что противником Косинского был руський православный князь Острожский, а сам Косинский — поляк.
Конечно, нельзя не вспомнить об украинизации двадцатых-тридцатых годов прошлого века и о голодоморе. Чтобы сегодня не говорили противники советской власти, но это была настоящая украинизация. Потом, конечно, Сталин и его команда, спохватились, но два десятка лет украинский язык и украинская культура испытывали подъем и поддержку власти. Как это ни парадоксально, именно в этот период советам ничего не помешало осуществить голодомор и погубить миллионы украинцев. У коммунистов всё строго: поддержка украинского языка отдельно, а убийство украинских крестьян отдельно.
Уничтожался класс зажиточного крестьянства в СССР вообще, в Украине он оказался особенно многочисленным и несговорчивым. В результате миллионы смертей, хотя коммунистам было все равно, погибал украинец, русский или татарин. Руководителем украинской компартии во время голодомора был поляк Станислав Косиор. С моей точки зрения абсолютно не важно, кто он по национальности. На его месте любой коммунист, любой национальности выполнял бы наказы партии. Наказом следовало дать понять самостоятельным крестьянам, что они без государства и партии — никто, пустое место. Им дали это понять жестоко и доступно.
А насчет языка и культуры вообще, это, пожалуйста. В школах преподавание на украинском, делопроизводство тоже, вывески на украинский язык переведены, а чиновники, незнающие украинский язык, строго наказаны, вплоть до увольнения. Это было, причем до голодомора, параллельно с голодомором и после него.
Много мифов существует и подогревается различными блоками, партиями, движениями. Причем эти мифы порождаются не, только националистическими силами, но и их оппонентами.
Один из мифов распространенный в определенных кругах: все бойцы ОУН, УПА и других образований этого направления — исключительно сволочи и бандиты, все до единого.
Я был лично знаком с человеком, который отсидел семнадцать лет в лагерях, в сталинских и послесталинских, за участие в боевых действиях УПА. Это был нормальный, взвешенный человек. Более того, у него была своя правда, которую я тогда, в начале восьмидесятых не до конца понимал, но он был настолько убедителен в своих суждениях, что порождал во мне, еще совсем «свежем» члене КПСС большие смятения.
Сегодня меня совершенно не удивляет, что во время набора в дивизию СС «Галычина» добровольцев было более восьмидесяти тысяч человек. Говоря сегодняшним языком, конкурс составлял почти шесть человек на место. Неприятие советской власти в Западной Украине было так велико, что нацисты не казались большим злом, а наоборот надеждой на помощь с большевиками. Мы постоянно совершаем ошибку, меряя поступки тогдашних украинцев сегодняшним мерилом. Забываем, что главным мотивом добровольцев, вступающих в дивизию СС, была борьба против сталинского коммунистического режима, который, кстати, и мы сегодня критикуем и мягко говоря, недолюбливаем.
Остановимся и подумаем. Оказывается, что те добровольцы сорок третьего года и мы украинцы двадцать первого века сходились в таком важном мнении: нам не нравился сталинский коммунистический режим. Если виртуально представить встречу нынешнего молодого парня из Донбасса и такого же молодого парня — добровольца «Галычины» у них бы оказалось много общего во мнениях в отношении Сталина, репрессий, коммунистического режима вообще, а это было главным мотивом для тех добровольцев.
И не только для них. Большинство бойцов УПА тоже имели сходные мотивы. Сегодня мы должны их именно за это осуждать и называть бандитами?
Но миф такой существует и не собирается умирать.
Не менее глупый миф: в Восточной Украине, особенно в Донбассе живут одни русские, москали. Они не терпят всего украинского и хотят присоединиться к России. Этот миф настолько глуп, что его и развенчивать стыдно, но в определенных селениях и даже целых областях, он еще имеет своё хождение. На это приведу только мнение известного русского политического деятеля Бориса Немцова. В одном из телеинтервью он сказал, что объяснял российским политикам положение в восточной Украине. Он втолковывал особо рьяным любителям Великой России, что теперь там(в Восточной Украине) даже многие этнические русские считают себя украинцами. Они четко отделяют себя от России, и на это абсолютно не влияет язык, на котором они говорят. Это мнение российского политика, не украинского.
Все трезвые люди, прекрасно понимают, что раскол Украины и присоединение к России не выгоден восточно-украинской элите и поэтому этого не произойдет никогда.