Комитет Национального Спасения (КНС)

Стенограмма заседания № 5/26 от 1 марта с. г.

Присутствующие – 17 (кворум).

Отсутствующие – 2.

Приглашенные – 2.

Председатель:  – Господа, мы собрались на внеочередное заседание по просьбе нашего уважаемого профессора Бартума. Профессор заверил, что готов сделать важное сообщение. Передаю слово науке.

Профессор Бартум (приглашенный):  – Благодарю, Ваша честь. Идеяиспользовать агентов под прикрытием, которых предоставил Департамент обороны, дала свой результат. Субъекты, обладающие необходимым биологическим материалом, обнаружены! Причем с большим запасом – их тринадцать человек!

Шум в зале, аплодисменты.

Председатель:  – Превосходно! Наконец-то! Впервые за последние десять лет, потраченных на борьбу с кризисом, мы оказались столь близки к победе. Даже я теперь начинаю верить, что нам удастся справиться.

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Новость и впрямь отличная! Спасибо, профессор! Думаю, дальнейшие действия очевидны. Следует немедленно подготовить лабораторию. Настоятельно рекомендую разместить её на территории военной базы, чтобы максимально обезопасить проводимую работу. Дайте посчитать: процесс изъятия объектов, последующее выделение материала, скрещивание и созревание займет месяцев… эээ… пять-шесть. Потребуется еще время на проверку и сертификацию. Следовательно, где-то через год мы сможем приступить к восстановлению популяции.

Председатель:  – Год – тоже слишком долго, но другого выхода нет. По крайней мере, теперь сердца наших соотечественников будет согревать надежда. Я согласен с планом генерала Кардифа. Предлагаю и все дальнейшие стадии операции передать под юрисдикцию Департамента обороны.

Профессор Бартум:  – Погодите! Ваша честь, мне претят любые формы насилия, гуманнее добиться результата естественным путем, без изъятия субъектов из привычной среды обитания. Как главный специалист по параллельному виду, практически всю свою жизнь посвятивший изучению привычек и традиций «k» – доминантов, авторитетно заявляю: всё можно сделать менее травматично для кромов.

Генерал Кардиф:  – Профессор, слезы по поводу гуманизма лишь затянут процесс. Хватит тратить время на пустые эксперименты. Сегодняшняя новость, какие бы меры предосторожности мы не принимали, неминуемо просочится в средства массовой информации. Общество напряжено и измучено ожиданиями и обещаниями. Не мне напоминать, что каждый месяц порога 15-тилетия достигают 20 тысяч юных натов. И ваше предложение лишь подольет масла в огонь. Родители разорвут вас на части. И нас заодно.

Профессор Бартум:  – Хочу напомнить, что издревле наты, выражая дань уважения планете, которая подарила жизнь нашему виду, руководствовались принципом «не навреди» по отношению к «k» – доминантам. Да, нашу популяцию постигла страшная беда. Да, наты стольким пожертвовали, вам известно, что потерял я сам. Но не надо ожесточаться. Мы ждали десять лет. Прошу лишь месяц, чтобы всё организовать, как задумал. Сложилась уникальная ситуация: среди выявленных объектов обнаружены два монокультурных и наилучшим образом совпадающих по возрастной шкале. Прошу, давайте не забывать про этические традиции, которые завещали нам предки. Проявите милосердие к кромам.

Генерал Кардиф:  – О чем вы, профессор? Одумайтесь! Оставьте споры по поводу того, что этично, а что нет безответственным философам. На кону выживание нашей цивилизации. Кстати, параллельные, о которых вы так печетесь, и понятия не имеют, в каком положении оказались мы. О том кошмаре, который коснулся практически каждой семьи.

Шум в зале.

Председатель:  – Мне понятна позиция профессора Бартума. Следовать заветам предков – этому наты с рождения учат своих детей. И не нам подвергать сомнению древние заповеди. К тому же месяц и вправду не столь критичный срок. Ставлю на голосование предложение профессора.

Результаты голосования:

«за» – 13,

«против» – 4,

«воздержались» – 0.

Председатель:  – Что ж, профессор, доверюсь вашему чутью. Надеюсь, сможете добиться успеха. Но… одновременно поручаю генералу Кардифу подготовить лабораторию. На тот случай, если гуманитарная миссия провалится.

***

 

Глава 1

СТОЛИЧНЫЕ пробки – такая же неотъемлемая часть городского пейзажа, как Крымский мост, памятник Пушкину или Останкинская телебашня. Старожилы московских дорог, основываясь на личном опыте, скрупулезно подсчитали: без проблем передвигаться на колесах можно с 1 по 10 января (улицы в новогодние праздники практически пустые), две недели во второй половине августа (из мегаполиса стараются удрать все, кто не успел с наступлением лета, поэтому количество людей за рулем, следовательно, и машин резко сокращается) и 52 воскресенья (по субботам дороги по-прежнему забиты, москвичи дружно ездят по личным делам). Складываем, еще раз складываем, вычитаем и получается, что «стоять» в длинных автомобильных очередях приходится не меньше 290 дней в году. С утра до вечера, без просвета. Грустная статистика.

Люди, попадающие в пробки, ведут себя по-разному. Флегматики, смирившись с неизбежным, стараются занять мозги чем-нибудь полезным: слушают музыку-новости, болтают по телефону, просматривают «закладки» в планшетниках. Холерики сразу не сдаются: дергаются, нервничают, пытаясь из последних сил как-нибудь проскочить, объехать затор, даже если придется нарушить правила. Но итог в любом случае один – через две-три-пять машин и холерики намертво вмуровываются в пробку. Несчастные водители кусают губы от недовольства и возмущения, жалея, что автомобиль – не самолет. Хотя, если бы автомобили летали, то сталкивались в воздухе так же часто, как и на шоссе. Дело не в технических возможностях, а в… количестве. Машин в столице сегодня не просто много, а слишком много. Больше того, что город способен переварить.

Илья тяжело вздохнул и, убрав руки с бесполезного руля, скрестил их на груди. Он застрял надолго, в правом крайнем ряду, плотно прижатый к тротуару и бамперу впереди стоящей машины. Над головами в отдалении издевательски мигал светофор, периодически предлагая зеленый сигнал. Только на «зеленый» никто не реагировал. На перекрестке машины, словно коклюшки у неряшливой кружевницы, перепутались-переплелись. Разобраться-разъехаться удастся не скоро. Сзади впритык уткнулась иномарка малолитражка. Илья бросил взгляд в верхнее зеркало: за рулем блондинка. Девушка резким движением собрала волосы заколкой в хвост, отбросила их за спину, а затем нервно заколотила руками по рулю, возмущенно скривив губы. Видимо, громко ругается. Истеричка – сделал вывод Илья и перевел взгляд влево. Едва не задевая его дверцу, в средний ряд втиснулся громоздкий джип. Водитель буквально утонул в огромном кресле, сквозь стекло едва виднелась лысая голова толстячка. Укоренившаяся практика – заметил про себя Илья: мужчины маленького роста предпочитают большие машины. Уверенные, что владение дорогим «вездеходом» придает им значимости. Не догадываясь, что выглядят смешно.

Между тем толстячок подтянул к глазам телефон, в поисках нужного номера принялся листать меню. Илья спохватился, ему тоже пора звонить. Парень полез в карман за мобильником, но в следующее мгновение чуть не выронил трубку: исступленно бибикая, «задняя» блондинка пыталась вырваться из затора. Предпринимая немыслимые для нормального водителя маневры, девица умудрилась выскочить на тротуар и, разгоняя недоуменных пешеходов, рванула в объезд. Верх безумия!

– Ты где? – прогремел голос из трубки, которую Илья продолжал держать в руках. Оказывается, непроизвольно он успел нажать кнопку быстрого вызова – под первым номером значился старый друг и по совместительству коллега Никита Агафонов.

Преимущества технического прогресса: отвечая на звонок, не нужно спрашивать, кто находится на другом конце, на дисплее услужливо высвечивается имя абонента. Кстати, еще пара телефонных поколений и традиционный вопрос о местонахождении человека утратит актуальность, на том же дисплее появится и адрес звонящего.

– В пробку угодил, – сообщил Илья. – Намертво. Так что опоздаю.

– Перегудов!!! – завопил Никита. – Соображаешь, что творишь? Шеф взбесится. Сегодня же главное совещание года, начало подписной кампании. Обязаны присутствовать абсолютно все, без исключения. Чтобы начальнику было над чьими головами шашкой махать. Зачем давать лишний повод для увольнения? Ты и так на волоске висишь!

– А что я могу сделать? – в свою очередь разозлился Илья: намек на трения между ним и главным редактором, которые резко обострились в последнее время, подлил масла в огонь. – Бросить машину прямо на дороге?

– Припаркуйся и беги до ближайшего метро! – тут же посоветовал Никита. – Вечером за машиной вернешься.

– Всё равно уже не успеваю, – безнадежно отмахнулся Илья. – Далеко нахожусь.

– Как хочешь, – отрезал Никита. – На меня не рассчитывай. Больше прикрывать не стану.

И трубка разразилась недовольными короткими гудками отбоя.

Тая дико ненавидела пробки. Очередное препятствие, которое способно разрушить её и так не слишком налаженную жизнь. Угораздило же влезть утром в машину! Именно сегодня, в первый день на новой работе.

– Почему? Ну, почему? – колотила Тая кулаками по рулю. – Почему мне так не везет?

Столько усилий, чтобы стать самостоятельной, независимой и всё без толку. Год назад, решив переломить судьбу, она сделала смелый шаг: покинула подмосковный городок, где жила вместе с родителями, и перебралась в столицу. В их большой семье четверо дочерей. Три старшие давно повыскакивали замуж, нарожали детей и с позиции многоопытных матрон при каждой встрече повторяли Тае, что та, проводя целые дни в компании пыльных книг (Рогожнева по специальности архивист, с момента получения диплома работала в библиотеке), потеряла интерес к настоящей жизни. И хотя Тая злилась, когда сестры донимали нравоучениями, но умом понимала их правоту. Сколько ей лет? 29 – переходный возраст. Конечно, еще не 30, но поводов для радости маловато, через два года на вопрос о возрасте ей предстоит отвечать, что разменяла четвертый десяток. Ужас!

Тая перестала встречаться-общаться с подругами. Те либо наперебой хвастаются собственными карьерными достижениями, либо успехами подрастающих детей. И собираются в компании уже не по одной, а с мужьями. Рогожнева ощущала себя за веселым столом белой вороной. Что ей рассказывать? Работает там же, тем же и – никаких перспектив. Поэтому и на ежегодные встречи выпускников Тая не ходила.

Мама, видя хмурое лицо дочери, пыталась помочь по-своему. Подыскивала потенциального жениха. Что называется, скребла по сусекам, по знакомым родственников и родственникам знакомых. Первые лет пять расхваливала молодых парней, о которых успела собрать информацию, постепенно пришла очередь разведенных, а когда мама заговорила о соседе – вдовце с двумя детьми, Тая поняла, что пора спасаться. Ей (и впрямь начитавшейся шедевров любовной лирики – а чем еще заниматься в библиотеке, если нет ни единого посетителя?) претили договоренности и сватовство в темную. Разве она не достойна настоящей, высокой любви? Не достойна (или не способна) строить собственную жизнь так, как хочет и с тем, кого сама выберет?

И Тая вырвалась на свободу. Из-под родительского крылышка, из дома, благоустроенного и комфортного, нырнула на самую глубину – в незнакомую столицу.

Сначала сняла квартиру: однокомнатную, на окраине. На те деньги, что успела скопить, пока отбывала смены в библиотеке. Если честно, тратить их было особо и не на что. Обновки покупала редко: на работу ходила в стоптанных удобных башмаках, в дешевых джинсах и футболках, иного не требовалось. В семейном бюджете её доля не учитывалась. Отец, предприниматель, обеспечивал всех сам.

Устроившись на новом месте, Рогожнева принялась искать подходящую вакансию. Объявления по найму читала от первой до последней страницы, уверенная: для начала подойдет любое предложение, кроме библиотекаря. Единственный критерий – чтобы заработанных денег хватало как минимум на оплату квартиры, как максимум – на всё остальное. Она готова хоть в няни пойти. Правда, выяснилось, что бебиситтеры требуются либо, если мало оплачиваемые, почему-то непременно жительницы Филиппин, а если дорогие – то англичанки. Тая – натуральная блондинка с голубыми глазами никак не могла выдать себя за азиатку, за англичанку легко сошла бы, но иностранные языки знала на уровне школьной программы. Пыталась выучить по самоучителю испанский, потом итальянский (скучая в библиотеке, Тая развлекалась тем, что читала всё подряд, по принципу «от полки к полке»). Но в итоге в совершенстве не владела ни одним.

Приблизительно через неделю девушка наткнулась на вакансию офис-менеджера. Звучало современно и солидно. Записалась на собеседование. В перестроенном из завода бизнес-центре страховая компания занимала целый этаж. Огромный зал с окнами с двух сторон разделили невысокими перегородками на кабинки, где трудились три десятка сотрудников. Компьютеры, телефоны, столы, кресла и множество молодых лиц. Шум, разговоры, суматоха – полная противоположность навевающей тоску библиотечной строгости. Тая согласилась сразу и на следующий день приступила к исполнению нехитрых обязанностей.

Новый администратор этажа подобрала одежду согласно статусу: строгий деловой костюм, юбка чуть выше колена, шелковая блузка пастельного кремового цвета, средней длины каблуки и в качестве милого штриха для завершения образа – яркий, разноцветный шарфик на шее. Все эти чудеса без дела висели в шкафу, ожидая своего часа (кого удивлять в библиотеке?). Вдохновленная Тая плыла по залу, словно царица. Она и в самом деле оказалась здесь главная. Без нее страховая компания не смогла бы существовать: кто-то должен следить, чтобы не заканчивалась вода в кулерах, чтобы в принтерах вовремя менялись картриджи, нормально работал кондиционер, не перегорали лампы в потолочных светильниках, всегда имелся запас бумаги, скрепок, блокнотов и ручек, чтобы уборщики хорошо пылесосили ковровое покрытие. Рогожневой выделили в качестве кабинета закуток в углу, но там девушка появлялась редко. День складывался из многочисленных проверок тех на обывательский взгляд мелочей, без которых контора не могла нормально функционировать. Тая придерживалась принципа (сама сформулировала), что проблемы нужно угадывать на дальних подступах, тогда и… проблем не будет.

Словом, работа повысила её самооценку. Улучшила материальное положение (Рогожнева купила в кредит малолитражку, о которой давно мечтала). Помогла познакомиться с новыми людьми. С некоторыми даже подружиться. Девушка успела блеснуть на новогоднем корпоративе. И покидать столь великолепное место было искренне жаль…

Следующим пунктом в трудовой биографии Рогожневой стал Салон красоты. Тая сидела за стойкой у входа, улыбалась посетителям, информировала о графике работы мастеров, записывала на маникюр, стрижку или массаж лица. Здесь она продержалась еще меньше, только три месяца.

Потом долго не везло, деньги стремительно таяли, приближался очередной платеж за квартиру. И вдруг появился просвет: на днях девушка наткнулась на вакансию менеджера в маленьком туристическом агентстве. Контора арендовала комнатку в некогда жилом доме. Но выгодное расположение – внутри Садового Кольца превратило строение в набор престижных офисов. Собеседование проводила хозяйка агентства. Единственная наемная сотрудница ушла в декретный отпуск, как всегда в самое неподходяще время: надвигался летний туристический сезон. Срочно требовалось найти помощницу. Тая сумела произвести впечатление (в её подмосковной библиотеке имелась солидная подборка туристических справочников с шикарными картинками, которые Рогожнева прочитала все!). Хозяйка проверила знание иностранных языков. Тая смело воспроизвела то, что успела запомнить из испанского и итальянского разговорников. Правда, услышав не очень хороший английский, хозяйка поморщилась, но в итоге согласилась: если возникнут трудности в общении с иностранными партнерами, она сама всегда рядом и сможет помочь. Единственно, что потребовала владелица фирмы безоговорочно: никаких опозданий. Сотрудник обязан явиться в офис лучше заранее, но ни в коем случае не позже девяти, опоздание чревато потерей клиентов, которые, не услышав ответа по телефону, наберут номер конкурентов. «А чтобы не опаздывать, – изрекла сурово хозяйка, – научитесь по утрам рано вставать».

Все эти наставления гремели в голове Таи барабанным боем, пока она, нарушая правила, выруливала на тротуар, как-то объехала пробку, свернула направо и умудрилась втиснуться между двумя припаркованными у бордюра автомобилями. Выскочив из машины, Тая понеслась по улице, повторяя про себя как мантру: «Только не опоздать, только не опоздать». Девушка влетела в подъезд, перепрыгивая через ступеньку, добралась до пятого этажа, промчалась по коридору, тяжело дыша, распахнула дверь в офис. И первым делом бросила взгляд на часы на противоположной стене – увы, 9.20! Хозяйка, женщина в этот момент что-то набирала на компьютере, тоже подняла голову, проверила время, затем сурово посмотрела на припозднившуюся сотрудницу и указала пальцем на дверь.

Рабочий день для Таисии Рогожневой завершился, так и не начавшись.

 

Глава 2

ПРОБКА – отличная отмазка. Никита не удивился звонку друга. То, что Илья застрял на дороге, один из ожидаемых вариантов поведения. Способ не явиться на собрание, чтобы лишний раз не пересекаться с шефом. Роман Трифонович Лапушка, редактор еженедельника «ТриС», и Илья Перегудов, ответственный секретарь того же издания, дико ненавидели друг друга. Иногда в человеческих отношениях встречается подобная патология: полное неприятие. Причем даже не существует определенной причины или конкретного события, после которого началась война. Илья работу знает. Техпроцесс, за который отвечает ответсекретарь, отлажен, сбои, конечно, случаются, как у всех, но ничего катастрофического не происходило. Журнал подписывается строго по графику, в типографию файлы сбрасываются вовремя. Сотрудники с материалами и иллюстрациями, хоть и в последнюю секунду, но успевают. Рекламе на полосах после «усушки и утруски» текстов, как бы не стонали авторы, всегда находится место. Тем не менее, Лапушка постоянно не доволен: то цвет обложки получился блеклым, то «гвоздь номера» (главный материал) оформили столь дежурно, что читатели с трудом заметят. Естественно, во всех огрехах редактор винил ответсекретаря. На каждой планерке Лапушка отчитывал Илью, метал громы и молнии, грозил при следующем промахе уволить. Илья в ответ тихо ворчал и нервно перекладывал на столе бумажки. Он понимал патовость ситуации. Роман Трифонович с удовольствием бы освободился от человека, которого не воспринимал. Без ответственного секретаря выпускать журнал невозможно, но найти человека, который согласится за мизерные деньги тянуть на себе столь тяжелый воз, сложно. Лапушка был не только редактором, но и владельцем журнальчика. Сам его придумал (в том числе и название, которым гордился, подразумевая под тремя «С» Сплетни, Слухи и Скандалы), сам нанимал журналистов и другой персонал. И точно знал, сколько денег на счету в банке. Поэтому с увольнением не спешил, компенсируя тем, что постоянно рычал на подчиненного. Что касается Перегудова, Илья понимал, что ему платят гораздо меньше того, что зарабатывают ответсекретари в аналогичных изданиях, но был обременен долгами и не мог позволить вынужденное безделье. А оно неминуемо, если парень решится искать другую работу. Илья избрал менее травматичный для психики способ: старался реже попадаться шефу на глаза.

Сегодняшнее собрание – из разряда кошмаров, которые случаются в каждой редакции два раза в год, весной и осенью. И называется: «подписная кампания». Для любого издания особо ценными читателями являются те, кто аккуратно заполняет квитанцию и перечисляет деньги заранее. Розница, конечно, замечательно, но она капризна, непостоянна и непредсказуема. Человек сегодня купит у метро газету, а через неделю уедет в отпуск и следующий номер пропустит. Или же, торопясь на работу, погруженный в собственные проблемы вообще забудет приобрести чтиво в дорогу, еще хуже – попадет под дождь (снег) и промчится мимо киоска. И как в условиях читательской нестабильности выпускать журнал?

Основа бизнеса – подписчики, на полгода вперед обеспечивающие существование издания. И поэтому во время подписной кампании любое средство массовой информации старается завлечь в свои сети максимальное количество читателей, завалить сенсациями и убедить, что жизненно необходимо поскорее оформить квитанцию.

Что с каждый годом получается всё труднее и труднее. Интернет активно вытесняет с рынка бумажные СМИ. Сегодня люди предпочитают получать информацию из Сети: быстрее и доступнее. Бумажные редакции срочно обзавелись сайтами, в надежде, что так читатели не забудут и про основное издание. Однако тиражи продолжают стремительно падать, многие газеты и журналы, не выдержав конкуренции, перестроили техпроцесс и полностью перебрались в интернет. Но Лапушка не сдавался, что есть силы тянул журнальчик. И надеялся на изобретательность сотрудников, собирая людей на большую «стирку мозгов».

Никита, бросив в карман телефонную трубку, влетел в кабинет шефа в последний момент. За длинным столом, вытянувшимся вдоль панорамного окна, с кислыми лицами сидели полтора десятка журналистов. Агафонов плюхнулся на привычное кресло в торце, прямо напротив редактора и раскрыл блокнот на странице, которую покрывали неровные каракули. Ни единой мысли по поводу темы сегодняшнего собрания у Никиты не родилось, но пусть тот, кто случайно увидит его блокнот (в том числе и шеф), думает, что владелец провел время в глубоких раздумьях.

По левую руку от Лапушки находился редакционный маркетолог Олег Зуев. По правую руку – место пустовало.

– Где ответсек? – вместо приветствия гаркнул Роман Трифонович и указал пальцем на незанятое кресло.

Люди, находящиеся в кабинете, дружно повернули головы в сторону Никиты: все знали, что криминальный журналист Агафонов и ответственный секретарь Перегудов не только коллеги, но и старинные друзья.

– Эээ, – откашлялся Никита и смахнул волосы со лба, – Илья позвонил предупредить, в пробке застрял.

– Опять! – стукнул кулаком по столу Лапушка. – В такой день! Немыслимо!.. Ладно, – постарался взять себя в руки Роман Трифонович, – с этим разберусь позже. Пора начинать. Вам известно, по какому поводу мы собрались. О положении дел накануне подписки сообщит Зуев.

Олег появился в журнале три месяца назад. До недавнего времени справки о заказанных и проданных тиражах, о количестве напечатанных, но не востребованных экземплярах готовили редактору в издательской службе, передавая через ответсекретаря. Хотя в других редакциях, как знал Роман Трифонович, для подобных целей существует специальный отдел. Его сотрудники внимательно изучают рынок, ищут еще неосвоенные или малоосвоенные конкурентами точки продаж и втискиваются туда со своей продукцией. При массовом падении тиражей качество, позволяющее держаться на плаву максимально долго. И Лапушка пойдет на всё, чтобы сохранить журнальчик, своеобразный символ собственной значимости. Роман Трифонович по праву гордился собой: он сумел найти в нише, где властвовали глянцевые гиганты, свой, крохотный уголок. Журнальчик обеспечил его семью на поколения вперед куском хлеба с маслом. Откровенно говоря, Лапушка хоть сейчас мог забросить дела и в свои 50 лет, далеко не пенсионном возрасте, путешествовать или сидеть на даче, наслаждаясь покоем. Однако кто сказал, что покой – синоним наслаждения? Торчать целыми днями под солнцем, круглые сутки рядом с женой? Не-е-ет, увольте. Плохого, как и хорошего, должно быть понемногу. Журнал держал редактора в активной форме, придавал смысл существованию. Роман Трифонович оказался в уникальной ситуации: никого выше тебя, все – ниже по рангу. Ты – главный, ты отдаешь приказы. Не нужно ни перед кем отчитываться, ни под кого подстраиваться, делать вид, что восхищаешься начальником, интриговать. Не работа, а мечта. Поэтому редактор готов бороться до последнего читателя.

Лапушка, натура скаредная, любил экономить и руководствовался принципом, что людей в штате лучше меньше, чем больше, но, понимая, что времена изменились и без помощи профессиональных маркетологов нынче не обойтись, подал заявку в агентство по найму. Прошерстив пришедшие резюме, выбрал Зуева, устраивало, что парень, хоть и слишком молод, имел опыт работы в одном не слишком известном журнале. Единственная преграда – зарплата, её нельзя предлагать меньше самой маленькой среди специалистов. Но и здесь Лапушка нашел выход: поджал гонорары журналистам. Те, конечно, повозмущались, однако быстро смолкли. На дворе экономический кризис, никто не хочет оказаться на улице.

Зуев поправил безупречный узел галстука, стянутый на жестком воротничке белой рубашки, и подошел к плоскому монитору, укрепленному на стене. На экране, как солдаты на параде, выстроились таблицы и диаграммы. Никита скосил глаза и поморщился: данные, которые и так известны каждому сотруднику, маркетолог упаковал в красивую «обертку» и сопроводил краткими комментариями. Ничего нового.

– Рынок периодики стремительно разваливается, – бодрым голосом вещал Зуев, стараясь произвести впечатление на аудиторию с помощью цветных картинок. – На протяжении последних пяти лет тренд не меняется: доля бумажных СМИ продолжает сокращаться, новые не регистрируются. Люди привыкают получать информацию в электронном виде. Вслед за читателями уходит в Сеть и реклама. Можно со сто процентной уверенностью поставить диагноз: точка возврата пройдена, вспять процесс никогда не обратится. Рост тиражей – лишь сладкие воспоминания о прошлом. Задача для бумажных изданий, еще сохраняющихся на рынке, одна: как максимум не потерять то, что есть, как минимум – избежать обвального падения.

– Я это и без тебя знаю, – нервно побарабанил пальцами Лапушка. Нанимая высокооплачиваемого сотрудника, владелец еженедельника наделся поправить дела, а не услышать доклад о неминуемой гибели. – Что предлагаешь?

– Действовать в двух направлениях, – Олег сделал вид, что его не задел раздраженный тон хозяина. – С одной стороны, расширить список адресов бесплатного распространения. Я договорился с несколькими авиакомпаниями, «ТриС» начнут раздавать пассажирам на борту. Во время полета люди вынужденно убивают время и с удовольствием полистают журнал. Также в городе хочу разместить при выходе из недорогих ресторанов стойки с нашим еженедельником.

– За бесплатно? – нахмурился Роман Трифонович. – Какой нам с этого прок?

– Люди возьмут почитать, – продолжал профессионально улыбаться Зуев, – заинтересуются, потом захотят купить следующий номер.

– Нет, – резко отрезал редактор, – спорное утверждение. Как захотят, так и расхотят. А что по поводу второго направления?

– Максимально использовать возможности подписной кампании, – заявил Олег. – Четыре номера «ТриС», выходящие в течение этого месяца, должны содержать в себе нечто невероятное, я бы даже сказал взрывное. Чтобы читатели ахнули от удивления и принялись набивать данные своих кредитных карт для оплаты подписки.

– Что значит взрывное? – зацепился за многообещающее слово Лапушка.

– Ну…, – замялся Олег, – я… не журналист. Мне трудно судить. Но читатель должен получить настоящий подарок.

– Тааак, – протянул редактор и обвел взглядом творческих сотрудников. – Теперь ваша очередь. Слушаю! Вопрос не изменился: что предлагаете?

– Если дело в подарке, давайте проведем День подписчика, – Родион Пухов, политический обозреватель, достал из кармана платок и высморкался. – Проверенный годами метод. Каждый раз в парк набегает много народу.

– Да уж, – проворчал редактор. – Приходят, веселятся, едят-пьют на халяву, и практически никто на почту потом не торопится.

– Поставим столы, – не сдавался Пухов, – пусть люди, что называется, не отходя от праздника, оформляют подписку.

– И не выпускать из парка, пока не покажут заполненную квитанцию, – не выдержал, съязвил Никита.

По кабинету пронесся хохот.

– Вам, гляжу весело, – сдвинул брови на переносице Лапушка. – Вот не подпишется никто, и на какие деньги станем журнал выпускать?

Смех моментально стих, заставив людей съежиться под пристальным взглядом редактора.

– Конкурс хорошо бы провести, – поднял руку фотограф Витус. Кстати, никто (кроме, понятное дело, начальника отдела кадров) не знал: фамилия это или имя. Папарацци подписывал свои работы именно так: «Фото Витуса». Парень специально шифровался. Профессия у папарацци, известно, тяжелая. Лучше, чтобы человека с камерой не знали в лицо, иначе многие захотят съездить по этому лицу кулаком. – Или лотерею. Затем вручить, как Олег предлагал, подарки.

– Во-первых, народ на мелочи не купится, – отверг с ходу Лапушка. – Кому сегодня нужны печи-СВЧ или телевизоры, у каждого подобное и так в наличии. А во-вторых, выиграют двое-трое, а нам нужно, чтобы подписались десятки тысяч.

– Правильно, Роман Трифонович, – горячо поддержала редактора ведущая кулинарной колонки Еленочка Андреевна – дама далеко забальзаковского возраста, кокетливо настаивающая называть себя только Еленочкой. Если журнал начнет сворачиваться, ей первой светило увольнение по возрасту, и женщина старалась заручиться поддержкой начальника. – Мы каждый год проводили конкурсы. Результат нулевой. Вон конкуренты в прошлую подписную кампанию, например, поступили по-другому. При покупке очередного номера читателям вручали набор ароматических салфеток. Бесплатно! Мы тоже можем что-нибудь приложить.

– Туалетную бумагу! – опять шутливо прокомментировал Никита. – Когда-то давно, в советскую эпоху газеты покупали, в том числе и затем, чтобы было с чем ходить в уборную. Мы же предлагаем читателям более цивилизованный способ, так сказать, перебрасываем мостик в прошлое, связываем поколения.

Народ, отворачиваясь и прикрывая ладонями рты, пытался скрыть смешки.

– Есть более здравые идеи? – попытался призвать аудиторию к порядку редактор.

– Можем опубликовать реплики звезд шоу-бизнеса, – прохрипела прокуренным голосом светский хроникер Эстела Индиго. Хотя в паспорте она именовалась Ольгой Кругликовой, но, согласитесь, как, например, рассуждать о достоинствах нарядов знаменитостей может какая-то Кругликова? – Мол, «я подписался на „ТриС“ и вам советую».

– Подобным образом за чужой счет, – возразила театральный критик Лариса Гостева, – звезды лишний раз себя, любимых, отрекламируют. Плюс – заметки нам же и сочинять приходится, надоело, честно скажу: мысли поиссякли.

– А что на твой свежий взгляд, – вновь обратился редактор к Зуеву, – может взбодрить аудиторию?

– Тут вспоминали про конкурентов, – вскочил с кресла Олег. – Я просмотрел их наработки за много лет. Однажды в весеннюю подписную кампанию журналисты в проруби купались и потом долго рассказывали, кто чем лечился. Народ жалел простуженных героев, помогал лекарствами, одна девица влюбилась в репортера по фотографии в газете и потом замуж вышла. Слезливая получилась история, зато месяц держала аудиторию в напряжении. В другом издании журналист нырнул на дно озера, установил там флаг с названием газеты и рядом веб-камеру. Батарейки как раз на месяц хватило, каждый мог посмотреть, что там происходит, как рыбки плавают. Еще один еженедельник опубликовал фотографии прокурора в бане. Словом, нужна сенсация, причем долгоиграющая.

Олег в надежде, что местные журналисты тоже отличаются изощренной изобретательностью, обернулся к сидящим за столом.

Аудитория ответила напряженным молчанием.

– Может, пора перерыв объявить? – робко кашлянул в кулак Витус.

– Не выйдете из кабинета, – прогрохотал Лапушка, – пока не придумаете!

 

Глава 3

ЖУРНАЛИСТЫ, словно школьники перед контрольным опросом в классе, напряженно молчали. Одна сторона стола (повезло же людям!), многозначительно пялились в окно. Другим участникам собрания пришлось тяжелее: не зная, куда спрятать глаза, люди ерзали на креслах, потирали лбы или (кто предусмотрительно захватил) шуршали исписанными листочками.

Никита перевернул страницу блокнота: мероприятие явно затягивалось. Что на корню рушило планы Агафонова, который намеревался сегодняшний день посвятить звонкам – для материала о банде барсеточников не хватало фактуры, парень надеялся, пообщавшись с коллегами из других изданий, узнать, что припасено по теме у них.

Между прочим, Никита знал ребят, которыми восхитился маркетолог. Про купание в проруби конкуренты здорово придумали. Почему бы не повторить их пример? Только с другим уклоном? И Никита рискнул первым прервать затянувшуюся паузу.

– По-моему, народ больше всего падок на криминальные истории, – осторожно кинул пробный шар Агафонов.

– Опять возьмемся пробуждать в читателях низменные чувства? – презрительно отреагировала Лариса.

– Не все перед сном Чехова, как ты, читают, – парировал Никита. – Обычные люди, судя по рейтингам на ТВ, выбирают жесткие детективы и такие же передачи. Чем кровавее, тем захватывающе. Реалии сегодняшней жизни. Если хотим взбодрить аудиторию, – намеренно повторил Никита слова редактора, – надо думать в этом направлении. Бомбы, взрывы, разборки со стрельбой.

– Но где взять преступление, – удивленно вскинула плечики Еленочка Андреевна, – которое произойдет в нужные нам сроки и растянется ровно на месяц? Только если самим придумать и организовать!

– Как уже не раз поступали в других изданиях, – подхватил Никита нужную ему мысль. – Ту же слезливую историю про купание в проруби, – и Агафонов кивнул Зуеву, – журналисты предварительно проработали. Читатели и не подозревали, что «тяжелая болезнь» одного из репортеров, встреча с девушкой-красавицей – хорошо организованная постановка.

– Но это же обман! – искренне возмутилась Гостева.

– В условиях жесткой конкуренции все средства хороши, – цинично заявил Лапушка и сосредоточился на идее Никиты: – Иными словами ты предлагаешь устроить криминальное происшествие специально?

– Классно! – захлопал в ладоши Зуев и стал опробовать возможные заголовки: – «В редакции „ТриС“ заложена бомба!». «Взрыв в редакции журнала!». На сенсацию тянет. Но…, к сожалению, не долгоиграющий вариант. Бомбы хватит только на один номер, да и полиции понаедет, следствие сразу закроет информацию от прессы.

– Взрывать редакцию не дам! – рявкнул Лапушка, Олег, опустив голову, сразу сник. – Слишком дорогое удовольствие. Потом ремонт придется делать.

– Я тоже против разрушений, – твердо заявил Никита. – Подобное происшествие станет несомненно громким в прямом и переносном смысле, но нужную реакцию читателя не вызовет. Людей цепляют истории, в которых участвуют такие же, как они сами, персонажи. Для придуманного преступления подойдут убийство или похищение.

– Но нас тут же раскроют конкуренты, – прохрипела Эстела. – Ведь выдуманное убийство не попадет в официальную хронику, которую просматривают все репортеры.

– Если пострадавший – человек из редакции «ТриС», – продолжал фантазировать Никита, – то единственным источником информации станем мы сами. А мы будем придерживаться разработанного плана. Соответственно, никто ничего не узнает. Месяц активно «ищем» пропавшего, публикуя на эту тему материалы, а к финалу подписной кампании герой объявится, жив и здоров в блеске славы. Чистое «сливочное масло»! – прищелкнул пальцами репортер, высоко оценив собственную выдумку.

– Рискованно, – взвесил в уме «за» и «против» рациональный Пухов. – Кто-нибудь на улице из знакомых встретится с якобы пострадавшим и – финал постановке. Позору потом не оберешься.

– Чтобы гарантированно обезопасить себя от неприятных сюрпризов, – тут же нашелся Никита, – отправим героя за границу, в место, где не слишком много туристов, и никто не говорит по-русски.

Журналисты опять смолкли. То, что предлагал Никита, шаг, несомненно, смелый, но по существу скользкий. Участвовать в подобной афере не очень комфортно. Только если ответственность полностью возьмет на себя редактор.

– Розыгрыш, – произнес Лапушка и удовлетворенно откинулся на спинку кресла. Затем попробовал более оптимистичное звучание: – Секретная операция. Если, конечно, никто не проболтается, – редактор сурово взмахнул бровями. – Остается выбрать героя. Итак, кого из редакции сделаем «жертвой»? – и Роман Трифонович медленно обвел взглядом стол, останавливаясь на каждом лице.

– Политобозревателя, – поторопилась с кандидатурой Еленочка Андреевна. Они с Пуховым делили один крошечный кабинетик, в котором кроме столов и двух кресел ничего не помещалось. Родион – заядлый курильщик, не начинал рабочий день, не выкурив пару сигарет. И хотя делал это, следуя жестким требованиям, на улице, в кабинете постоянно висел невыветриваемый запах табака. Соседка мгновенно оценила перспективу сбагрить Пухова на месяц подальше от Москвы. Родион удивленно посмотрел на ведущую кулинарной колонки. Женщина в ответ изобразила на лице самую очаровательную из своих улыбок и пояснила: – А что? Прекрасно отдохнете. За бесплатно.

– Хмм, – обдумал первое предложение Лапушка, но в итоге отрицательно мотнул головой. – Нет! Пухов – известная в коридорах власти фигура. Узнав о его пропаже, возбудятся политики, о которых он постоянно пишет. Начнут подозревать и обвинять друг друга, выяснять, что такого Родион накопал, что его решили «устранить». Не выпутаемся потом. С политиками, чиновниками и другими официальными лицами лучше не связываться.

– А если выбрать театрального обозревателя? – предложил Зуев: ему нравилась Лариса, но маркетолог тщательно скрывал это от окружающих. – Нужно учитывать иллюстративный ряд. Красивое лицо привлечет читателя.

Гостева послала маркетологу воздушный поцелуй: приятно, когда тебя во всеуслышание называют красавицей. Олег густо покраснел.

– Нет и еще раз нет! – резко отрубил Роман Трифонович, даже не выслушав мнение самой Ларисы. – Нам потребуются комментарии, учитывая профиль героя, обратимся к артистам, и те ринутся, расталкивая друг друга локтями, чтобы в первую очередь себя пропиарить. Прославиться за наш счет? Ни за что!

– Ммм… Я готова взвалить сию тяжелую ношу на свои плечи, – подняла два пальца, увенчанных неимоверно длинными ногтями, Эстела Индиго. Она поняла, что под сурдинку легко устроить незапланированный отпуск. Сейчас, правда, середина весны, межсезонье, но с другой стороны, на планете масса уголков, где сезон – круглый год. И, гордо вскинув подбородок, театрально вздохнула: – Жертвую собой ради общего блага редакции.

– Мы не можем в подписную кампанию оголить твой фланг. Шоу-звездульки – главные поставщики скандалов, – напомнил Лапушка. – Пропустим парочку, и читатель уйдет к конкурентам.

– А можно пропасть целым отделом? – оживился молчавший доселе руководитель вкладки, посвященной здоровому образу жизни. Он в последний момент сообразил, что герой розыгрыша освобождается от сидения с утра до вечера в редакции. Редкая, уникальная возможность, выпадающая раз в жизни. Почему не повеселиться? И уточнил: – Нас всего трое.

– Ни в коем случае! – пресёк разгул желаний Роман Трифонович. – Редакция – не благотворительный фонд. Потянем лишь одного. Уточняю требование: человек должен быть заметной фигурой для журнала, знакомый читателям. Например, чья фамилия присутствует в каждом номере?

– Ваша! – дружно заверещали сотрудники, радостно представив, что на месяц избавятся от назойливой редакторской опеки. Известное дело: кот из дома – мыши в пляс.

– Ну-у-у, – выпятил нижнюю губу Лапушка, такая мысль приходила ему в голову, наверняка, при подобном раскладе он сможет обойтись минимумом средств и под полным собственным контролем. Но… – Спасибо за доверие, однако не могу позволить себе исчезнуть в разгар подписной кампании. Я ведь лицо редакции, нужно выступать по ТВ, по радио, мелькать на праздниках.

– Главного бухгалтера!

– Спортивного комментатора!

– Расчетчика гонораров!

– Кинокритика!

– Буфетчицу!

– Руководителя рекламной службы!

Наперебой стали выкрикивать участники собрания: каждый старался предложить на роль героя криминальной истории сотрудника, против которого имел личный зуб. Лапушка едва успевал отнекиваться от неинтересных кандидатур.

– Так кто же? – повторил он устало, когда журналисты, наконец, иссякли.

И тут чуть слышно приоткрылась дверь. На пороге возник Илья.

– Извините, опоздал, – почти шепотом произнес ответсекретарь. Парень собирался, не привлекая особого внимания, тихо проскользнуть на место, но вместо этого непонимающе замер на пороге: в него сосредоточенно впились три десятка глаз.

– А что? – оценивающе разглядывая Илью, задала странный вопрос Эстела Индиго.

– Вполне, – так же нелепо вторила ей Еленочка Андреевна.

– Опять же фамилия в каждом номере, – продолжил цепочку загадочных реплик Пухов. И добавил, обращаясь уже к редактору: – Рядом с вашей, между прочим.

– И как интригующе звучит: «ответственный секретарь», – с выражением продекламировал Витус. – Редкий обыватель понимает, в чем смысл подобной профессии.

Илья недоуменно переминался с ноги на ногу: неприятное ощущение, когда все чего-то знают, а ты и понятия не имеешь.

– Так-так-так, – задумчиво сжал губы Лапушка и потер подбородок. – Может быть, может быть…

– Значит, согласны? – чтобы не тянуть дальше, обрадовался Никита. – Останавливаемся на Перегудове?

– Да, – наконец, принял решение редактор.

Журналисты радостно вздохнули, заскрипели отодвигаемые кресла, люди шумно покидали кабинет. Дело сделано: жертва выбрана, остальное – дело техники, которым займется профильный специалист, а именно – Никита, кто же лучше его разбирается в криминальных хитросплетениях? Сам придумал, пусть сам и отдувается, инициатива наказуема.

Илья, так и не выяснив, что произошло за время его отсутствия, тоже собрался последовать за остальными, но Агафонов перехватил друга и подтолкнул к редакторскому столу. Пока освобождался кабинет, Никита успел шепнуть другу на ухо про роль, которую предстоит сыграть ответсекретарю. Агафонов приготовил убедительные аргументы, чтобы погасить всплеск ярости со стороны друга: не каждому захочется изображать из себя жертву, но Илья лишь равнодушно махнул рукой. На данный момент его как нельзя кстати устраивало затишье со стороны редактора: ни выговора, ни увольнения. Что касается остального, сначала нужно выслушать план.

– Как видишь сюжет? – Роман Трифонович полностью доверял профессиональному чутью Агафонова. – Не ограничивай себя в фантазиях. Действуй по максимуму. Пусть присутствуют все, кто представлен сегодня на криминальном рынке: триады, ассасины, «Коза Ностра», русская мафия, якудза.

– Международный заговор с привлечением мистических сил? – поперхнулся Никита: редактор явно насмотрелся голливудских фильмов. Трудно представить щуплого, неприметного Перегудова объектом охоты своры «крестных отцов». – Не слишком ли круто для сотрудника маленького журнальчика?

– Ааа, – воодушевленно засиял Лапушка, – подобную авантюру можно провернуть лишь один раз. Так зачем скромничать?

Никита, окрыленный наставлениями шефа, быстро набросал основные линии, рассчитанные на четыре выпуска. Сюжет должен развиваться по нарастающей. Первый номер – материалы в жанре репортажа, фотографии с места преступления, предварительные версии. Второй и третий – нагнетание обстановки, поиск вокруг, сравнения с аналогичными преступлениями, туманные намеки на исход дела. И четвертый – финал истории, раскрытие преступления.

Слушая логично выстроенный репортером план, Лапушка радостно потирал руки. Если удастся воплотить хотя бы половину из того, что напридумывал Агафонов, читатели просто обязаны подписаться на журнал. Таких историй они еще не видывали!

Главный герой предстоящего спектакля в диалог не вмешивался. Пока он понял одно: сочинять материалы станет Агафонов, задача же Ильи – скрыться подальше от столицы. И лучше всего на необитаемом острове.

Чем плохо?

 

Глава 4

ОПЯТЬ без работы!

Сколько раз за последние месяцы на Таю сваливалось подобное бедствие? Трижды!!! Не слишком ли много? Если нечто повторяется с завидной регулярностью, может быть это – патологическая неизбежность? Бороться с которой бессмысленно?

Тая хлопнула дверью, швырнула ключи от машины под зеркало в прихожей. Но полочка столь узкая (как и всё в крошечной квартирке), что тяжелая связка пролетела мимо и звякнула о паркет. Девушка не стала подбирать, скинула двумя движениями туфли, босиком широкими шагами пересекла прихожую и, добравшись до дивана в комнате, упала лицом на подушку.

Где-то внутри клокотала злость. На себя – что не везучая, на город – суровый к приезжим, на москвичей – в массе своей высокомерных и чопорных снобов, на мир – что устроен несправедливо. Тая перевернулась на спину и уставилась в потолок. В уголках глаз набухли слезы. Девушка громко всхлипнула и, задумавшиеся было слезинки, резво скатились по щекам, оставив за собой мокрые дорожки.

Она устала!

Пора признаться: Тая сделала всё, что могла, и – проиграла. Мечты о самостоятельной жизни разбились вдребезги. Платить за квартиру за следующий месяц нечем, как и выплачивать кредит на машину. Пора возвращаться к родителям с поднятыми вверх лапками.

Домой?! Рогожнева резко села, спустив ноги с дивана. Обратно под крылышко к папе с мамой? Чтобы выслушивать наставления сестер, ощущать сочувственные переглядывания замужних подруг? Вновь спорить с мамой, которая начнет приглашать на обед разведенных мужчин? Мужчин второго сорта, которых кто-то однажды «попробовал» и отверг…

Все несчастья на свете из-за мужчин! Это, пожалуй, единственное, что Тая успела узнать за короткую столичную жизнь.

С каким восторгом она трудилась в страховой компании. Каждое утро, просыпаясь-умываясь-одеваясь, Тая проговаривала в голове план дел на сегодняшний день. Девушка усвоила главное: основа профессии администратора – предусмотрительность и аккуратность. Рогожнева воспринимала фирму неким организмом, который функционирует в определенном ритме. Ей потребовалось не больше недели, чтобы встроиться в напряженный график, не упуская ни единой мелочи. Директор улыбался при каждой встрече, сотрудницы забегали в закуток поболтать, обсудить новые наряды или пожаловаться на семейные неурядицы (страховая компания – коллектив в большинстве своем женский), потому что доверяли её рассудительности. Армия уборщиков, наладчиков, курьеров и доставщиков подчинялась каждому её не то что слову – взгляду!

Идиллия продолжалась, пока не пришло время новогоднего корпоратива.

Руководство могло себе позволить шикануть (фирма заканчивала год с хорошей прибылью) и собрать служащих в загородном пансионате или заказать плавучий ресторан по Москва-реке, но директор предпочел иной вариант: на дворе кризис, гулять на широкую ногу, когда у многих, в том числе и клиентов компании, проблемы, не этично. Поэтому предложил провести вечернику прямо в офисе, поручив администратору набросать приблизительную сумму расходов. Тая, уловив желание начальника, составила скромную смету, по минимуму, решив с остальным справиться собственными силами. Увидев итоговую цифру, директор так обрадовался, что обещал не вмешиваться и дал полную свободу действий.

Рогожнева закупила в супермаркете яркие гирлянды и пластмассовые снежинки, одноразовую посуду, салфетки и скатерти. В садовом центре приобрела хвойный лапник. Накануне праздника к украшению помещения (развесить гирлянды и снежинки, сдвинуть в центральном проходе столы, прикрепить лапник к стеновым перегородкам) подключила ночных уборщиков, пообещав выписать сверхурочные. На следующий день Тая пришла первой – встретить доставщиков салатов, пирогов и спиртных напитков, которые тут же разложила-расставила на столах. Как только появились первые гости, поспешила в туалет, чтобы переодеться в вечернее платье. Наряд она выбирала тщательно. С одной стороны, придется весь вечер исполнять роль хозяйки и следить за порядком, поэтому юбка в пол – не рационально, а с другой, хотелось на празднике выглядеть элегантно. Девушка мудро остановилась на коротком красном платье. Красный цвет подчеркивает утонченную красоту блондинок. Тая заколола волосы на одну сторону, чтобы они легкой волной спадали на левое плечо.

Вести вечеринку вызвался Влад – местный шут и балагур. Парень прихватил с собой набор париков и, меняя внешность, ловко подражал голосам и манере речи эстрадных исполнителей. Народ пил шампанское, поглощал салаты и пироги, восхищаясь талантами Таи, хохотал над шутками Влада, мигрируя по пространству этажа. Так совершенно незапланированно на празднике сложились два полюса притяжения: «девушка в красном» и «имитатор». Ничего удивительного, что после того, как директор покинул офис и начались танцы (музыку извлекли из смартфона, подключив к нему динамики), два полюса пересеклись: Влад пригласил Таю.

Они выглядели чудесной парой. Стройные, практически одного роста, светловолосые. Музыкальная подборка по прихоти хозяйки смарфтона состояла сплошь из медленных танцев, через какое-то время Тая оказалась слишком близко к Владу, и парень, интуитивно уловив произошедшую в девушке смену настроения, прошептал, губами коснувшись её волос: «Давай уйдем сейчас и вместе!».

Они выскочили на улицу, прямо в середине танца, продолжая крепко держаться за руки, не вспомнив про пальто. А между тем с неба водопадом сыпались белые хлопья, ледяной ветер ударил в лицо, Тая задрожала в коротком безрукавном платье и Влад накинул ей на плечи пиджак, сам оставшись в тонкой рубашке. Погрузились в её машину, понеслись по сонным заснеженным улицам. Позже Рогожнева пыталась вспомнить: она предложила поехать к ней или Влад на этом настоял, предлагал ли он вообще другой вариант? Но безуспешно: в тот момент кровь молоточками стучала в висках, Тая ничего не соображала.

Они влетели в прихожую. В голове девушки мелькнула мысль: хорошо, что квартирка такая крошечная – до дивана лишь пара шагов. И… эта мысль оказалась последней. Потому что дальше сознанием овладели оголенные, разворошённые чувства.

Тая не слышала, когда ушел Влад. Просто утром проснулась на разложенном диване одна (когда они только успели разобрать подушки?). Влад, нежный и заботливый, решил подругу не беспокоить?

Напряжение в воздухе Тая ощутила, как только вышла из лифта на своем этаже. Оно буквально обволокло липким коконом. Хотя всё выглядело буднично: ночная смена уборщиков успела навести в помещении порядок. Столы стояли на своих местах, со стен исчезли ветки лапника, с окон – гирлянды и снежинки, лишь редкие пятнышки конфетти, застрявшие в ковролине под ножками стульев, напоминали о недавнем веселье. Но вот сотрудники, которые вчера искренне благодарили администратора за организацию праздника, неожиданно стали отворачиваться, когда Тая проходила мимо, мало того, девушка слышала проносящиеся за спиной шепотки и обрывки нелестных фраз.

Рогожнева недоумевала: конечно, их с Владом внезапный уход не остался незамеченным. Но мы же современные люди, что плохого, если мужчина и женщина решили провести время отдельно от остальных? Право на личную жизнь никто не отменял.

Чуть позже появился Влад, но и он быстро прошел мимо Таи, опустив глаза. Девушка терялась в догадках: даже если Влад отнесся к ночному приключению, как к рядовому событию, то из вежливости мог хотя бы поздороваться. Ведь они не совершили ничего криминального.

Всё выяснилось довольно скоро, когда директор попросил Рогожневу зайти в начальственный кабинет. Директору неприятно влезать в семейные проблемы сотрудников, смущаясь, пожаловался шеф, но вчера поздно ночью ему звонила… жена Влада. «Вы не предполагали, что он женат?» – понимающе вздохнул директор. Женщина знала про корпоратив, но, не дождавшись мужа (мобильный телефон не отвечал), принялась его искать. Директор не придумал ничего лучше, как позвонить своему заместителю, который и сообщил, с кем Влад покинул офис. «Беременные женщины, – как бы случайно подчеркнул директор, – очень ранимые создания».

Вот и весь разговор. Пять минут, не более. Но в жизни Таи он поставил жирную точку. Рогожнева написала заявление об уходе, оставила у секретаря и, никому ничего не объясняя, покинула страховую копанию. Кстати, директор не предлагал ей уволиться, вероятно, вообще отнесся к происшествию, как к рядовой интрижке, которые сплошь и рядом вспыхивают в коллективах. Но Тая приняла в отношении себя жесткое решение, как ни жаль терять ставшую любимой работу. Конечно, большая часть ответственности лежит на Владе, который «забыл» о существовании беременной жены, но люди вокруг уверены, что виновата именно Тая, которая чуть не разрушила семью.

Даже если девушка ничего не знала…

Так устроено общество…

Ну, а в парикмахерской, куда Рогожнева устроилась через пару недель напряженного поиска свободных вакансий, случилась просто анекдотическая история.

Тая сидела за стойкой у входа, отвечала на телефонные звонки, согласовывала график приема мастеров. Однажды на другом конце провода – связь плохая, сквозь треск и свист она еле разбирала слова – клиент просил записаться на эпиляцию. «Как ваша фамилия?» – схватила Тая ручку. «Дурилка», – прошипела трубка. К середине дня, как обычно, в салон набилось много народу. В обеденный перерыв женщины из офисов по соседству стремятся с пользой потратить время. Несколько человек сгрудились у стойки регистратора, произошла какая-то путаница в журнале приема, Тая пыталась успокоить клиенток и найти каждой мастера. Тут над Рогожневой выросла мужская голова: «Я на 14.00». Мужчина ткнул пальцем в экран компьютера. «Дурилка?» – выкрикнула Тая, пытаясь прорваться сквозь стоящий гомон. – На эпиляцию?». В фойе моментально повисла тишина, глаза женщин впились в мужчину. «Курилко я, – проскрипел зубами клиент. – Вы неправильно вписали фамилию. И да – на эпиляцию. Что здесь удивительного?». Мужик уставился на сгрудившихся вокруг дам яростным взглядом. Женщины оценивающе разглядывали волосатые руки и понимающе кивали головами. Сначала хихикнула одна, потом в ответ улыбнулась другая, третья не удержалась, засмеялась и через секунду посетительницы салона дружно хохотали.

Дурилка-Курилко, раскрасневшийся словно рак, помчался жаловаться хозяйке салона.

Словом, смеялись все, а уволили опять Таю. Как объяснила хозяйка, клиент всегда прав, и если он жаждет конфиденциальности, нужно её безоговорочно обеспечить, даже если кому-то смешно.

Тая теперь не сомневалась: все несчастья в жизни от мужчин. Даже в том, что сегодня она опоздала в турагентство, виноват тот парень, что стоял в пробке впереди. Его машина мешала выбраться на тротуар, пришлось слишком тяжко и долго маневрировать. И с каким убийственным презрением, когда Тае удалось-таки объехать очередь, он на нее посмотрел. Все они такие: «презрительные»…

Девушка сцепила пальцы: так, хватит ныть. Сколько у нее было попыток – три? Но если подумать, сумела же она найти три хорошие вакансии, значит, способна обнаружить и другие, не менее достойные. Одно из преимуществ жизни – можно сколько угодно раз начинать сначала. Только действовать нужно кардинально и, прежде всего, выкинуть старые привязанности на мусорку. Тая решительным шагом направилась в кухню, открыла дверцу шкафа под мойкой и бросила в ведро смартфон – тот самый, где была записана музыка для злополучного корпоратива, где хранились «контакты» старых работ и старых знакомых. Долой всех! Начнем жизнь с чистого листа!

Тая снова возьмется за поиск работы. Прямо… завтра. А сейчас ей требуется взбодриться. Ничего так не успокаивает, как приятное занятие.

Не так давно Рогожнева обнаружила, что ей нравится готовить. В старом доме хватало женщин, на кухне в основном крутились мама и старшие сестры, Таю привлекали редко. Но, оставшись одна, девушка вынуждена была освоить азы кулинарии. И теперь с удовольствием варила и пекла, фаршировала и тушила – своеобразная форма проведения вечернего свободного времени. В своих экспериментах она добралась до итальянской кухни и мечтала приготовить настоящий, не из банки, соус для спагетти.

Значит, да здравствуют спагетти! Тая подняла с пола упавшие ключи: для воплощения идеи требовалось купить необходимые ингредиенты. И вообще – шопинг (и еще шоколад) – лекарство от стресса, проверенное опытным путем поколениями представительниц прекрасного пола. Возможны варианты. Одни женщины предпочитают «бутико-терапию», перебирая обувь или шарфики, примеряя юбки или брюки. Тая любила ходить по супермаркету. Там царит вечный праздник: звучит мягкая, ненавязчивая музыка, разнообразие ярких красок (достаточно заглянуть в отдел «фрукты-овощи») радует глаз, промоутеры, разодетые в цвета известных брендов, рассказывают про товар, дарят подарки.

Оставив машину на парковке у торгового центра, Тая заглянула в магазинчик мобильных телефонов. Вот удача – распродажа. Одна из последних моделей предлагалась с существенной скидкой плюс с уже установленными программами внутри. Рогожнева, не долго думая, гулять – так гулять! – купила сим-карту и новый смартфон. Дальше у входа в супермаркет подхватила тележку и направилась по традиционному маршруту – от секции «Бытовая химия», через «Напитки» к «Бакалее». По пути она останавливалась у каждого промо-стенда и непременно пробовала то недавно появившуюся на рынке марку шоколада, то фруктовый йогурт, то сливочный сыр. По натуре Тая – идеальный промо-объект, целевая аудитория всех видов рекламы. Покупая печенье, молоко или стиральный порошок, Рогожнева в обязательном порядке выполняла инструкции (если таковые имелись) на упаковке: вырезала, когда требовалось, название, заполняла, если внутри находила карточку, купон, складывала в конверт (или приклеивала на готовую открытку марку) и отправляла по указанному адресу. Потом несказанно радовалась, когда в ответ получала подарок. Единственно, презенты разнообразием не отличались: в основном кружки с логотипом или футболки. Повезло, что у Таи много родственников, им и переправлялись фирменные сувениры. Правда, главный приз (автомобиль или дачный домик!) девушка никогда не выигрывала. Но ведь теоретически могла!?

Тая кинула в тележку упаковку макарон. Потом подумала и добавила еще одну. Такую же.

– Поздравляю, вы сделали правильный выбор! – раздался рядом звонкий голос.

Тая повернулась. Ей улыбался симпатичный молодой человек. Глаза – бледно-зеленые, волосы – темно-рыжие торчали в разные стороны. Белоснежную поварскую куртку промоутера украшало изображение фирменных спагетти.

– Да, я люблю вашу продукцию, – улыбнулась девушка в ответ.

– Сегодня те, кто купит две упаковки макарон, станут участниками розыгрыша уникального подарка, – парень протянул Тае сине-белый конверт с названием фирм, организаторов акции. – Нужно лишь зайти на наш сайт и ввести код, указанный в углу подарочной карточки.

– Главный приз? – вздохнула Тая. – Мне такой никогда не доставался.

– Вдруг на этот раз повезет? – подбодрил девушку промоутер.

– Вряд ли, – покачала головой Тая.

– Хотите, узнаем прямо сейчас? – неожиданно предложил рыжеволосый.

Тая пожала плечами, достала из сумки новенький смартфон (отличная возможность проверить аппарат), открыла интернет, нашла сайт фирмы, сверившись с номером на карточке, ввела цифры кода.

И…

И… не поверила своим глазам – по экрану вперемешку со сказочными фотографиями бежали строчки: «Главный приз! Рай на земле! Отдых на частном острове Домино!».

По супермаркету разнесся дикий визг восторга. Проходящие мимо покупатели с подозрением смотрели на девушку, исполняющую танец, больше похожий на пляску диких племен.

– Невероятно! – наконец, отдышавшись, прохрипела Тая. – Мне никто не поверит… Я и сама не верю!.. Погодите, чтобы уж не сомневаться, – девушка неожиданно вцепилась в рукав белоснежной куртки промоутера, подняла смартфон вверх и щелкнула кнопкой. – Теперь у меня есть доказательство: фотография на память об этом событии!

 

Глава 5

ЖИЗНЬ вдруг сменила темп, закружилась и завертелась. Неделя промчалась на одном дыхании. Тая и не предполагала, что суматоха может приносить удовольствие.

Первым делом счастливая обладательница главного приза посетила турагентство «Лето-лето», которое, согласно информации на сайте, организовывало обещанную поездку. Её встретила симпатичная пожилая женщина, которая, охая и ахая (невероятный, дорогой подарок! романтическое путешествие! сказочный остров! никаких виз! летим хоть завтра!), проверила иностранный паспорт и активировала бронь на билеты.

Затем Рогожнева отвезла вещи (преимущество обитания в съемной квартире – всё личное имущество умещается в один чемодан) к третьей по старшинству сестре, с которой ее связывали хоть какие-то дружеские отношения. Объяснение звучало убедительно: квартирная хозяйка собралась делать ремонт и потребовала освободить помещение; поэтому Тая воспользовалась ситуацией и уезжает путешествовать. Не надо её искать, объявится сама. Про выигрыш девушка ни словом не обмолвилась. В глубине души она до конца так и не верила, что окажется на далеком острове, поделись сомнениями с родственниками, кинутся наперебой убеждать, что девушка стала объектом обмана. Так что сообщит им, когда доберется до места – сфотографирует себя на фоне отеля, железное подтверждение.

Следующим пунктом в подготовительной к поездке программе стало посещение магазинов. На банковском счету Таи оставалось не так много денег, но она позволила себе потратить всё до копейки. Обладательница столь дорогостоящей поездки (служащая турагентства по секрету сообщила, во что реально обойдется макаронной фирме «главный приз») не может выглядеть как замученная офисная служащая. Ей понадобятся бикини, желательно три комплекта, несколько парэо, шляпа, босоножки простые и…, наверняка, пригодятся и на высоких каблуках (зачем? чтобы ходить по песку? ха-ха). А еще коктейльное платье, до полу, для вечеринок под звездами, по крайней мере, именно таким выглядит отдых на дорогих курортах на фотографиях в глянцевых журналах.

Она давно разыскала в интернете остров Домино (какое сказочное название!), но раз сто за день снова и снова открывала на смартфоне карту, словно боялась, что крошечный кусочек земли посреди Индийского океана может исчезнуть до того, как она до него доберется.

Ровно через неделю в аэропорту Домодедово у входа «В» мальчишка-курьер вручил Тае конверт, в котором лежали медицинская страховка на две недели и билеты на самолет.

– Не хватает ваучера на гостиницу, – заметила, проверяя содержимое пакета, опытная туристка.

– Как мне объяснили, остров частный, – курьер словно ожидал подобного упрека и приготовил ответ: – Там встречают только вас.

Сказка продолжалась и продолжалась! Когда Тая протянула посадочный талон бортпроводнице, выяснилось, что лететь предстоит первым классом! Широкие кресла, всего пара в каждом ряду. Можно далеко откинуть спинку, удобно лечь, вытянувшись во весь рост. Есть подушки под голову в белых наволочках и шерстяные пледы, чтобы укрыться. Но Тае не довелось попробовать эту сторону предлагаемого комфорта, потому что не было ни единой минутки… свободной. Стюардесса не отходила от VIP-пассажиров ни на шаг, предлагая то напитки, то сладости, то обед, то ужин, то фрукты, то журналы, то наушники для просмотра фильмов. Рогожнева, хоть и заняла место у прохода (кресло рядом пустовало), ни разу даже в иллюминатор не успела заглянуть. Хотя с другой стороны, за бортом очень быстро наступила ночь и провожала самолет до самой посадки.

Переполненная впечатлениями, Тая, словно в тумане, умудрилась пересечь транзитную зону огромного аэропорта (спасибо заботливой сотруднице турагентства, которая в конверт с документами вложила схему, обозначив крестиком нужный сектор) и, предъявив билет, прошла на борт другого лайнера. И опять в первый класс! Но здесь силы её окончательно покинули, девушка рухнула в кресло и мгновенно заснула.

Она открыла глаза в тот момент, когда командир экипажа объявил о скором завершении полета. Тая едва успела дойти до туалета и привести себя в порядок, как лайнер пошел на посадку. Немногочисленные пассажиры салона спустились по левому трапу на бетонное поле аэродрома, где в ряд выстроились черные лимузины, встречающие элитных гостей. Для остальных приготовили правый трап, к нему спешили два автобуса. Тая не ожидала увидеть свою фамилию на табличках, которые держали в руках водители в строгих костюмах. Поэтому, добравшись до последней ступеньки, отошла в сторону, в ожидании привычного автобуса. Из хвостовой части лайнера принялись выгружать багаж. В отдельную, небольшую тележку поставили чемоданы пассажиров первого класса. Тая узнала свой потрепанный чемодан (маленьким невзрачным пятном он выделялся на фоне лощеных гигантских собратьев) и хотела крикнуть, что произошла ошибка, но тут рядом с ней остановился один из водителей.

– Мисс Тая Рогожнева? – четко, без иностранного акцента, без единой ошибки произнес невысокий седовласый мужчина, сверкнув стеклами темных очков. Под мышкой он держал фирменную фуражку. Не услышав возражений, почтительно склонил голову и произнес: – Прошу в машину.

Мужчина открыл для гостьи дверцу заднего пассажирского сидения, затем проследовал к багажнику. Когда подъехала тележка, сверился с биркой, забрал чемодан и поместил внутрь автомобиля. Не спеша, важно, обошел лимузин, занял место водителя, посмотрел в верхнее зеркальце, улыбнулся пассажирке и завел мотор.

Тая аккуратно сложила на коленях плащ (единственная теплая вещь, которую она взяла с собой, в столице апрель начался с ледяных дождей) и только тут сообразила, что не обратила внимания на погоду! А ведь на улице сейчас, она прочитала прогноз в интернете, не менее +27 градусов! Народ во всю купается. Правда, купаются здесь круглый год (информация, почерпнутая из того же интернета). В машину жара не проникала, работал, нагоняя искусственную прохладу, кондиционер.

Между тем лимузин доехал до здания аэровокзала и, не останавливаясь, стал огибать территорию по внутреннему периметру, мимо ангаров, мимо второй взлетно-посадочной полосы, мимо стоянки маленьких частных самолетов, к площадке, на которой скучали несколько вертолетов.

Снова улыбнувшись, водитель заглушил двигатель. Обойдя машину, мужчина открыл дверцу со стороны пассажирки и, протянув руку, помог гостье выбраться из салона.

– Дальше полетим на вертолете, – объяснил он девушке, показав на ближайший, рассчитанный на двух человек летательный аппарат.

Пока Тая устраивалась, пристегивалась и надевала предназначенные для нее наушники, водитель перенес из багажника чемодан. Затем занял место теперь уже пилота вертолета, сообщив диспетчеру позывные и предполагаемый маршрут, принялся щелкать тумблерами над головой. Закрутились с грохотом винты, машина зависла над землей, потом, слегка накренившись на один бок, начала быстро подниматься и одновременно двигаться в сторону океана.

– Наслаждайтесь красотой, – раздался в наушниках голос летчика, Тая еще раз невольно отметила, что сопровождающий отлично говорит по-русски, что приятно. – Дорога займет не больше часа.

Рогожнева последовала совету и посмотрела вниз. Под ногами переливалась водная гладь. Какого же она цвета? Сразу и не определить. И тут девушка вспомнила, что в детских сказках попадалось слово «лазурь». К сожалению, в знакомом ей мире, в московской городской палитре, подобный оттенок отсутствовал, поэтому в разговорах термин не фигурировал. Зато теперь всплыл в голове – точно, лазурь! Глубокая, прозрачная. Иногда на аквамариновой поверхности, словно разноформатные пятна на картине авангардистов, мелькали, «обведенные» яркой полоской белоснежного песка, острова. Один из них вертолет облетел дважды – пилот с гордостью продемонстрировал с верхней точки место, где девушке предстоит провести отпуск. Тая увидела просторный одноэтажный дом в центре (казалось, здание парит над землей – вместо стен только окна и террасы), бассейн под открытым небом. Вокруг изумрудно-зеленая трава и пальмы.

Вертолет приземлился прямо на газон.

Пилот помог гостье выбраться наружу, подхватил чемодан и пригласил в дом. Тая ступила на прохладный пол огромной гостиной, сияющей белизной. Белая кафельная плитка под ногами. Белые кожаные диваны и кресла. Белые абажуры и белый кухонный гарнитур. И – ни единого человека, кстати, когда они подлетали, она тоже никого не приметила.

– Где же персонал? – Тая обвела глазами сказочный мир. – Другие отдыхающие?

– Всё только для вас, – сопровождающий поставил чемодан у двери. – Никаких посторонних. Для того и предназначены частные острова, чтобы насладиться полным уединением. Здесь даже мобильная связь отсутствует, чтобы не отвлекаться по пустякам.

– А если что-то случится? – настороженно дрогнул голос Таи. – Вдруг меня укусит какое-нибудь насекомое или… или цунами накроет?!

– Не волнуйтесь, – бесстрастно успокоил сопровождающий. – Во-первых, остров продувается, насекомых нет. Цунами – редкое явление для этих широт, ни одного не припомню. А во-вторых, – и мужчина показал на радиостанцию, установленную на столике в углу, – постоянная связь со мной. Для экстренного случая, если потребуется медицинская помощь или эвакуация. Но, надеюсь, до этого не дойдет.

– А… а, – пыталась собраться с мыслями Тая. Она еще не решила, как отнестись к тому, что остается одна, пока только сообразила, что не сможет отправить родственникам обещанную фотографию на фоне отеля, – а что я буду есть?

Мужчина открыл дверцу холодильника – полки плотно заставлены разноцветными пакетами, коробками и бутылками.

– Плюс в подвале в кладовой хранится вино и остальные продукты. Просто почувствуйте себя, – дал напоследок совет водитель-пилот, – не как в отеле, а словно в обычном жилом доме. И тогда необходимое быстро обнаружится на своих местах.

Когда вертолет, громыхая винтами, превратился в еле заметную точку над горизонтом, Рогожнева приступила к изучению дома. Начала с холодильника: сколько продуктов ей реально оставили? Удивительно: на полках никаких замороженных полуфабрикатов, только натуральные продукты. Причем – с явным запасом, одному не одолеть. Девушка спустилась в подвал. Она не разбиралась в винах, но заметила, что бутылок не меньше сотни, с разными этикетками и разными датами изготовления. Рядом в корзинах и ящиках хранились фрукты и овощи. Ей одной на год хватит!

Обойдя дом, Тая обнаружила (после того, как осмотрела ванные комнаты с тем же белым кафелем от пола до потолка) несколько спален, выбрала ту, что больше, и переложила вещи из чемодана в шкаф. Отдельно повесила коктейльное платье с блестками и поставила под него босоножки (получается, зря привезла, но в чемодане не оставишь, помнется). Затем вытряхнула на кровать три комплекта бикини. Какой выбрать для купания в океане? Хотя… Она ведь здесь единственная отдыхающая. Зачем вообще купальник? Можно бултыхаться нагишом! Вот оно – преимущество частного острова.

Заканчивая знакомиться с домом, Тая нашла на полке под телевизионной панелью (само собой, невообразимых размеров) набор акварельных красок и чистые альбомные листы. Видимо, забыл предыдущий гость – любитель рисовать. Жаль, она сама подобным талантом не обладала.

Девушка посмотрела в окно: за зеленой полосой газона начинался белый пляж, на песок накатывала тихая лазурная волна… Зеленый, белый и синий – Тае потребовалось бы всего три цвета, чтобы нарисовать остров.

Три цвета счастья на ближайшие две недели.

 

Глава 6

КРЕСЛО в самолете попалось тесное и жесткое. К тому же рядом с Ильей, положив руку на подлокотник, устроился широкоплечий, накачанный атлет. Илья попробовал максимально использовать оставшееся пространство и прислонился щекой к стеклу иллюминатора – любоваться картиной за стеклом в любом случае бесполезно, ночная чернота плотной стеной подступала к самому борту. Подтянув молнию куртки к подбородку – с кондиционером в салоне явно переборщили, парень намерился вздремнуть. Но мешали соседи: рядом с атлетом сидела девушка, разговоры и смех не смолкали ни на секунду. Молодожены – по лицам читается, летят в свадебное путешествие.

Илья попытался, если уж не удается заснуть, хотя бы мысленно отгородиться от шумной, счастливой парочки. Как человек, иногда попадающий на борт самолета – возможность отправиться в отпуск подальше от дома он никогда не упускал, Илья сделал любопытное наблюдение. Первую половину пути он беспокоится о том, что осталось позади. Но чем ближе пункт назначения, тем чаще думаешь о том, что ждет впереди.

Вот и сейчас парень мысленно перебирал события прошедших дней. Автомобильная пробка, в которой застрял, совещание, на которое опоздал, неожиданное предложение стать участником розыгрыша. И совсем невероятный кульбит – оплачиваемый отпуск вместо ожидаемого увольнения. Затем суматошные сборы, масса дел, которые следовало переделать. Снова и снова он проходился по «списку», небрежная забывчивость может обойтись слишком дорого. Ведь от него зависела жизнь другого человека.

В редакции только Никита, друг еще со студенческих лет, знал семейные проблемы Ильи. Перегудов женился, едва разобравшись, что влюбился в однокурсницу Вику. Девушка жила с мамой в двухкомнатной квартире, туда же прописали Илью, до сего момента обитавшего, как иногородний студент, в общежитии. Брак получился недолговечным. Вика, заявив о том, что сделала большую глупость, выскочив замуж так рано, а мир велик, она его как следует не узнала-не посмотрела-не попробовала, получив диплом, уехала путешествовать. Периодически присылала оставшимся в Москве открытки с изображениями исторических памятников или экзотических пейзажей, в зависимости оттого, куда попадала. Года через два ожидаемо попросила развод – она встретила человека, настоящую любовь. Илья заполнил документы и отнес в загс – особых терзаний не испытывал: жена казалась фантомом, промелькнула и исчезла, чувства, вспыхнув однажды, давно угасли, оставив после себя лишь длинный шлейф разочарований. Единственная проблема после получения развода: где жить? На столичную квартиру денег не накопил, возвращаться некуда: там, где родился, никого из близких не осталось. Тамара Константиновна – теща или правильнее «мама Тома», как привык за эти годы называть женщину Илья, предложила ничего не менять: оставайся здесь, давно считаю тебя сыном, мы – семья.

Илье нужно было определяться с профессией. По образованию он художник-оформитель, вообще-то мечтал заниматься исключительно живописью, но понимал, что больших денег, махая кистью, не заработаешь. Это развлечение либо для богатых, либо для одиноких. А он чувствовал ответственность за маму Тому. Так попал в журнал «ТриС», где ответственный секретарь одновременно выполнял функции главного художника. Страницы в основном фотографиями заполнены, откровенничал с новым сотрудником сквалыга Лапушка, рисовать по большому счету нечего, зачем разбазаривать средства на две единицы в штатном расписании, если достаточно одной?

Поначалу устроились они с мамой Томой сносно. Летом удавалось съездить на отдых: она – в санаторий, он – на экскурсию по «художественным» местам (в Испанию – на родину Дали, Париж – Мекку импрессионистов, Лондон – в Музей современного искусства). Но однажды мир перевернулся. Мама Тома, аптечный провизор, обнаружила пропажу большого количества дорогих болеутоляющих препаратов, и владельцы фирмы, не заморачиваясь расследованием, нашли легкое решение проблемы, обвинив в воровстве того, кто… выявил недостачу. Тамара Константиновна вернулась домой в слезах, потом, как-то неловко споткнувшись, упала и потеряла сознание. Врачи «скорой», диагностировав инсульт, увезли женщину в больницу. Мама Тома выжила, но лишилась способности ходить и говорить.

Илья, пока теща находилась в клинике, переоборудовал квартиру: расширил дверные проемы, чтобы могло проезжать инвалидное кресло. Купил специальные средства гигиены, через газету объявлений подобрал сиделку. Потребовались время и терпение, но постепенно приспособились. Сиделки – тетки-молдаванки менялись каждый месяц. Одна, оттрубив вахту – спать приходилось на раскладном кресле в комнате больной, уезжала домой отдыхать, ей на смену прибывала подруга или соседка. Но теперь проблемой стали деньги, которые таяли на глазах. (Кстати, Вика на поверку оказалась черствой дочерью: узнав о несчастье, постигшем мать, лишь прислала очередную открытку с выражением сожаления, на всякий случай, сообщив, что они с мужем испытывают финансовые трудности). Половина зарплаты Ильи (а теперь работал он один) уходила сиделкам. Остальное тратилось на коммунальные платежи, продукты и лекарства. И даже при строгой экономии денег постоянно не хватало. Болеть – слишком дорогое нынче удовольствие. Илье приходилось постоянно занимать. В основном у Никиты. Увольнение, которым грозил Лапушка, в положении Перегудова означало катастрофу. Поэтому Илья не отвечал на колкости начальника, молчал и старался лишний раз не попадаться на глаза.

Илья никак не мог согреться и дополнительно натянул на голову капюшон от куртки. Парень еще раз проверил себя: памперсы, одноразовые пеленки, гигиенические салфетки, лекарства – запасов хватит на ближайший месяц, продукты – холодильник забил до верху, деньги на бытовые расходы – добавил в коробку из под чая, на тумбочке рядом с кроватью оставил листок с перечнем телефонов экстренных служб (приходящей медсестры, врача из поликлиники и т. д.). Вроде предусмотрел всё.

Самолет тряхнуло в воздушной яме. Соседка вскрикнула и вцепилась в руку атлета. Молодой муж, успокаивая девицу, стал отвлекать рассказами о том, какие достопримечательности им предстоит посетить в первую очередь.

Илья невольно, не открывая глаза, улыбнулся. Беспокойство по поводу домашних проблем постепенно отпустило, и парень переключился на мысли об отдыхе. Даже не верится, что он окажется на другом континенте. По сути, в другом мире, который доступен не каждому смертному. Например, в их редакции так далеко от Москвы никто не забирался. Тем более забесплатно. Остается только благодарить Никиту, именно он устроил другу подобный подарок. Сумасшедшую смесь из солнца, моря и неги в разгар унылой, неприветливой московской весны.

Потеряв окончательно надежду уснуть, Илья выбрался в коридор и прогулялся до туалета. На столике в нише лежали газеты и журналы – видимо, стюардессы забегались и забыли предложить пассажирам прессу, либо сочли, что ночью читателей не найдется. Из стопки выглядывал знакомый логотип. Неоспоримое свидетельство стараний Зуева – «ТриС» попал в бортовую раскладку.

Перегудов вытащил родной журнал и вернулся на место.

«Чрезвычайному происшествию» посвящался целый разворот с выноской на обложку. Основной материал сопровождали подборка фотографий и в отдельных «окнах» – короткие комментарии экспертов. Интрига закручивалась, начиная с заголовка: «Какими тайнами владел ответсекретарь?». Два снимка Ильи: он за компьютером и он рядом с Лапушкой – рассматривают макеты очередного номера (банально, но естественно). Краткая преамбула: Перегудов не появился утром на рабочем месте, мобильный телефон не отвечал. Проверили по домашнему адресу, на стук в дверь никто не открыл (Никита по просьбе друга не стал вдаваться в подробности семейного положения героя). Вскрыли кабинет: картина хаоса (детальная фотография, общий план). Ящики стола вывернуты, на полу – бумажный хлам: газеты, журналы, исписанные страницы. Что искали взломщики? Журналист начинает строить догадки: скорее всего, грабители побывали ночью. Документы? Макеты будущих номеров? Материалы эксклюзивных расследований? Кому из сильных мира сего (автор не сомневается, что действовали профессионалы) насолил наш журнал? И почему выбрали из сотрудников редакции ответсекретаря? «Преступление (в лоб заявляет репортер) связано именно с местом работы похищенного».

Далее – обязательная для такого материала биография главного героя. Илья проверил: всё честно, без обмана и приукрашиваний (если журнал попадется в руки кому-то из знакомых, чтобы избежать ненужных подозрений), пара абзацев: родился, учился, работал. Несколько блиц-интервью. С редактором: ответсекретарь – незаменимый сотрудник, рулевой каждого номера (Илья скептически скривился: похвала сквозь зубы?), наверняка, преступники намеревались сорвать выход журнала в дни подписной кампании (ненавязчивое напоминание читателям оформить квитанцию). С Ларисой Гостевой, театральным критиком, которая «последней» общалась с ответсекретарем: да, когда они обсуждали темы материалов, Перегудов выглядел обеспокоенным, она обратила внимание, что перед Ильей на столе лежала красная папка («цветную» деталь придумал сам Лапушка и настоял на её упоминании), которую в последствии обнаружить не удалось.

И заключительный аккорд статьи, призванный заставить читателя купить следующий номер, крупным шрифтом: «Что же хранилось в таинственной папке? Кто и зачем похитил ответсекретаря? Мы будем держать вас в курсе событий. Расследование продолжается».

«Детектива» Илье как раз хватило до финальной просьбы пилота «пристегнуть ремни».

Самолет приземлился в Дубайском аэропорту на полчаса раньше. У стойки регистрации транзитных пассажиров парень получил посадочный талон на следующий рейс. До нужного терминала пассажиров доставляют автобусами (аэропорт занимает площадь в 3,5 тыс. гектаров!). Но так как времени оставалось уйма, Илья отправился пешком. Пересаживаясь с эскалатора на траволатор, мимо бесчисленных фонтанов и водопадов, бесконечных магазинов и ресторанов, в толпе таких же счастливчиков, которые путешествуют из страны в страну. Среди человеческого водоворота и гула Илья неожиданно наткнулся на удивительно тихий уголок – в середине небольшого искусственного озера, за разлапистой зеленью и серией мостков прятался небольшой островок. Не обремененный багажом (чемодан выдадут только в пункте назначения), Илья нашел свободную скамейку, достал телефон и позвонил Никите.

Агафонов как раз устраивался спать.

– Прочел материал. Не просто захватывающая история, настоящий триллер, – поздравил Илья друга. – Молодец, завидую твоему таланту.

– Я сделал открытие, – фыркнул в ответ журналист, – оказывается, придумывать гораздо интереснее, чем писать правду.

– Смотри, не увлекайся, – шутливо предостерег Илья. – А то разучишься работать.

– Может во мне писатель погиб? И пора менять профессию? – оживился Никита. – Ты уже на месте?

– Нет, – Илья переложил трубку в другую руку, – еще только на полпути. Скоро – второй самолет. В гостиницу попаду утром, ты как раз начнешь в редакцию собираться. Спасибо, что организовал такое приключение. Самому мне никогда сюда не выбраться.

– То ли еще будет! – бодро пропел Никита. – Впереди вторая фаза спектакля. Не забудь, как приедешь, сделать фотографии. Отольются Лапушке слезы бедного ответсекретаря.

И друзья одновременно засмеялись.

Ранним утром, как и гарантировала авиакомпания, Илья добрался до столицы Сейшельского архипелага – города Виктория на острове Маэ. Взяв в аэропорту такси, парень быстро доехал до гостиницы. Лапушка, раскошелившись скрепя сердце на поездку сотрудника «за тридевять земель», сэкономил на мелочах, решив, что для отеля достаточно и трех звезд. Но Илья, забросив вещи в крошечный номер, даже не обратил внимания на отсутствие кондиционера или ванны (только душевая кабинка). Парень убрал в шкаф джинсы и куртку, переоделся по сезону – в шорты и футболку. Ему не терпелось увидеть Индийский океан. Особенности моря (Черного и Средиземного) Илья успел оценить и помнил, как вздыхает прибойная волна, перебирая, словно четки, мелкую гальку на берегу. Но говорят, океанский прибой – невероятный по мощности, с ним ничто не сравнится. А цвет волны, сквозь которую просвечивает восходящее солнце, просто волшебный.

Подхватив фотоаппарат, и не вспомнив, что сутки не спал, парень поспешил на пляж.

 

Глава 7

НА СТОЛЕ разворот за разворотом лежали сверстанные полосы очередного номера журнала. Лапушка, довольно причмокивая губами, разглаживал страницы и зачитывал вслух выделенные крупным шрифтом абзацы. Агафонов учел пожелания редактора, текст пестрел фразами: «из источника, приближенного к правоохранительным структурам», «по мнению эксперта, просившего не называть его имени», «по слухам, которым можно доверять». Туманно и интригующе. Согласно плану, второй материал из серии про исчезнувшего ответсекретаря целиком посвящался версиям. Они стройно вытекали из ключевого вопроса: что хранилось в красной папке? Распечатка телефонных разговоров популярного киноактера с новой любовницей? Фотографии незадекларированной недвижимости одного шумного депутата? Документы, подтверждающие наличие второго гражданства у крупного федерального чиновника? Сканы банковских счетов, показывающие перевод денег в оффшор российским олигархом? И так далее и тому подобное.

Агафонов не забыл просьбу Лапушки упомянуть иностранные криминальные синдикаты. Статью дополнила обширная информационная справка, посвященная истории итальянской «Коза Ностра», японских якудза, китайских триад и полумистических ассасинов. Подобный заграничный экскурс позволил решить проблему иллюстративного ряда (чтобы не повторять ранее опубликованные фотографии Перегудова), снимки из архива и репродукции старинных гравюр заметно украсили полосы.

– Замечательно! Превосходно! – заложив руки за спину, прохаживался вдоль длинного стола редактор. – Народу понравится? Как думаешь?

Никита скромно пожал плечами: приятно, когда тебя хвалят.

– Роман Трифонович! – заглянула в дверь секретарша и неожиданно зашептала: – К вам… следователь.

– Кто?! – опешил Лапушка.

Вслед за секретаршей, мгновенно испарившейся в проеме, в кабинет вошел мужчина в строгом синем костюме и с папкой (опять красной!) под мышкой.

– Прокуратура, следователь Комаров, – скороговоркой произнес гость, протянул редактору руку для пожатия и плюхнулся в ближайшее кресло. – По поводу вашего сотрудника Перегудова.

Лапушка недоуменно поморгал глазами, потом передвинулся влево, чтобы прикрыть собой разложенные на столе черновые полосы.

– Но мы в… Прокуратуру, – с придыханием произнес Роман Трифонович слово, наводящее ужас на любого гражданина страны, – не обращались.

– Вы, – указал пальцем на хозяина кабинета Комаров, – нет. Но с нами связалась полиция республики Сейшельские острова.

Гость в два резких движения чиркнул молнией, открыл папку и протянул несколько распечатанных на цветном принтере фотографий.

Лапушка дрожащими руками взял листки и принялся перебирать. Разглядывая снимок за снимком, Роман Трифонович сначала побелел, потом покраснел, затем позеленел. Лицо редактора меняло цвета в зависимости оттого, какие чувства тот последовательно испытывал: страх, панику и, наконец, понимание полной катастрофы.

– Что… что это? – жалобно простонал Лапушка.

– Фотоотчет, – Комаров выдернул листки из пальцев редактора, не ровен час – выронит на пол, и последовательно разложил на столе, поверх сверстанных полос, – с места преступления.

Никита через плечо Романа Трифоновича тоже глянул на снимки. Несколько леденящих кровь кадров: на полу гостиничного номера (на заднем плане узнаваемый набор – кровать, телевизор, кресло) лежит человек, из груди торчит рукоятка ножа; общий вид комнаты – явные следы драки (валяющаяся настольная лампа, перевернутый стул, на стене – перекошенная картина в рамке) и, наконец, сам нож, с замысловатой резьбой на ручке, уже вынутый из раны и упакованный в полиэтиленовый пакет (орудие убийства).

– Посмотрите внимательно на труп, – Комаров поднес один из снимков почти к носу редактора. – Узнаете?

– Труп-п-п? – икнул Лапушка и отвел руку следователя подальше от себя. – П-похож на… на Перегудова.

– Точно! – подтвердил Комаров. – Согласно паспорту, найденному в номере, убитый – ответственный секретарь журнала «ТриС». Как он очутился так далеко от Москвы? За что пострадал? Кого вы подозреваете в убийстве?

– Ээээ, – стараясь унять дрожь, Лапушка крепко сцепил пальцы. – Я… я ничего не знаю.

– Но вы же сами сообщили, – гость вынул из той же папки предыдущий номер журнала, раскрытый на центральном развороте, и хлопнул на стол, – что ведете расследование. Ваш гражданский долг поделиться со следственными органами информацией, которой располагаете.

– Поверьте, – залепетал Лапушка, – я… то есть мы, – Роман Трифонович нервно сгреб в охапку полосы, – это всё – выдумка. Шутка. Розыгрыш… Понимаете, идет подписная кампания… Перегудов изначально никуда не исчезал! Мы… то есть я отправил его на остров живого и здорового. Никита! – обратился редактор за поддержкой к Агафонову.

– Угу, – кивнул молчавший в сторонке Агафонов. – Я сам довез друга до аэропорта.

– А потом? – настаивал Комаров. – Вы с ним общались потом?

– Знаю, что Илья благополучно долетел до места, – развел руками Агафонов. – Больше ничего! Но теперь, – Никита взял у Лапушки полосы, – придется, наверное, материал переделывать. В связи с вновь открывшимися трагическими обстоятельствами.

– А вы кто? – Комаров смерил Никиту подозрительным взглядом.

– Я – автор текста, – объявил не без гордости журналист.

– Да-да, автор текста, – облегченно выдохнул Лапушка, понимая, что может перевести стрелки на Агафонова. – Поэтому с ним, господин следователь, лучше побеседовать отдельно.

Подхватив Агафонова и Комарова под локти, Лапушка настойчиво проводил мужчин до двери и, лишь только те переступили порог, моментально её захлопнул.

Убийство? Настоящее?! Конкуренты от зависти лопнут: повезло «ТриС» в подписную кампанию обзавестись настоящей сенсацией! Однако Лапушке хотелось спрятаться под стол и завыть от ужаса. Неужели на его совести жизнь человека? Как могла обычная шутка превратиться в реальность?! Что, что теперь делать?

Только поздним вечером Агафонову удалось сбежать домой. После ухода следователя редакция гудела, словно взлетная полоса аэродрома. Рабочий день окончательно испортился. Журналисты, перемещаясь по коридору, сбивались в группки и ничем больше не способны были заниматься, кроме как активно обсуждать случившееся. Родион Пухов объявил, что отныне каждый сотрудник журнала находится под подозрением.

– Под подозрением в чем? – наивно прощебетала Еленочка Андреевна. – Ведь мы все здесь, а не на Сейшелах, друг у друга на глазах, этакое круговое алиби.

– По подозрению если не в совершении убийства, то в его непосредственной организации, – Пухов, подражая героям своих политических обзоров, привык выражаться официозно и многосложно, – или в передаче информации тем, кто занимался непосредственно его организацией.

– Покажите мне тех людей, – отмахнулась ведущая кулинарной колонки, – кому насолил Илья! Самый обычный, ничем не выделяющийся человек.

– И к гадалке не ходи, дело в женщине, – сделала однозначный вывод Эстела Индиго. – У Перегудова есть любовница!

– Любовница?! – охнула, прижав ладошку ко рту Еленочка Андреевна, и потребовала конкретики: – Кто же? Кто?

– Ну, точно не скажу, – вздернула подбородок светская хроникёрша, – но подобная версия просто лежит на поверхности. Что имеем в анамнезе: Перегудов умчался на Сейшелы. Какая нормальная женщина поверит, что кавалер отправляется в экзотическую страну по производственной необходимости?

– Ммм, – согласилась Еленочка Андреевна, – любая заподозрит адюльтер.

– Девица едет следом, врывается в гостиничный номер, – вдохновленно развивала сюжет Эстела, – и всаживает нож в неверного!

– Врывается в н-номер… Всаживает н-нож? – поперхнулся Витус и проявил мужскую солидарность: – С чего вдруг? Где доказательство неверности?

– «Доказательства» толпами под окнами ходят, – огрызнулась Эстела, – и сплошь – в бикини!

– И за это убивать? – возмутился папарацци. – За то, что посмотрел на девушку в купальнике? Знаешь, Кругликова, – перешел на личности Витус, – общение со звездами шоу-бизнеса отрицательно сказывается на деятельности твоего головного мозга: извилины на глазах распрямляются.

– Что ты сказал?! – в одно мгновение апатичная, холодная как подлёдная рыба Эстела превратилась в разъяренную фурию.

Длинные, наманикюренные ногти Кругликовой потянулись к шее Витуса. Не вмешайся вовремя Пухов, на теле фотографа, живущего охотой за тайнами светских львиц, добавились бы новые боевые шрамы.

В общем, обсуждали долго, горячо, страстно. Единственно, о чем каждый втайне подумывал, но вслух не решался произнести: на месте Перегудова, поездка которого поначалу вызывала жгучую зависть коллег, мог оказаться любой, но, спасибо, пронесло!

Битый час Никиту выспрашивал Лапушка: в каком настроении ушел работник Прокуратуры? что намерены предпринять официальные органы? грозят ли санкции журналу? какой материал готовить к печати? Убедив редактора оставить ранее подготовленный текст, взмокший (от нервного напряжения) и охрипший (от бесконечных разговоров) Никита вырвался из редакции.

Добравшись, наконец, до домашнего компьютера, Агафонов активировал программу связи «Скайп» и принялся звонить… Перегудову. Только с пятого сигнала на экране появилась сонная, взлохмаченная физиономия друга.

– Для «трупа» выглядишь потрясающе! – хмыкнул Никита.

Невероятно, Илья провел на райском острове чуть меньше недели, а уже заметно преобразился. Мало того, что кожа на лице приобрела оттенки благородного, темного загара, разгладились морщинки в уголках глаз, стерлось выражение тревоги и усталости. Илья явно блаженствовал.

– Как фотографии? – поинтересовался ответсекретарь. – Произвели впечатление?

– Крови маловато, – пожаловался Никита, – кетчупа что ли в ресторане не нашлось?

– Не хотел грязь в номере развозить, – стал объяснять Илья, – вдруг пол не удалось бы отмыть? К тому же кетчуп с футболки не отстирывается, пришлось бы вещь выбрасывать. Зато нож какой, видел?! Пиратский, не отличишь от настоящего, с секретом – лезвие отстегивается от ручки, купил в сувенирной лавке. Убедительное орудие убийства!

– Это да, – признался Никита. – Народ поверил.

– И шеф? – загорелись искорки в глазах Ильи.

– После визита «следователя», – оживился Никита, вспоминая эпизоды прошедшего дня, – Лапушка вызвал Витуса, хотел услышать компетентное мнение о качестве снимков: не коллаж ли? Фотограф подтвердил: всё честно, чистое «сливочное масло»!

– А кто сыграл роль «следователя»? – поинтересовался Перегудов.

– Актер из Театра Комедии, – уточнил Никита. – Из второго состава, лицо в сериалах не мелькало, я проверял. Строгий пиджак и брюки взяли напрокат в костюмерной. Мужик с умной внешностью, справился с ролью нормально. Кандидатуру Лариска Гостева посоветовала.

– Можно надеяться, – заволновался Перегудов, – что мужик не дрогнет и не побежит Лапушке признаваться?

– Не волнуйся, – заверил друга Никита. – Актер – какой-то Ларискин родственник. Ему не с руки с племянницей-журналисткой ссориться. К тому же больше он в нашем спектакле не участвует. Роль короткая, одноразовая. Лапушка искать и звонить «следователю» тоже не горит желанием. Я уговорил редактора в ближайшем номере ничего не менять и публиковать тот материал, который подготовили, а меня отправить на Сейшелы, чтобы разобраться в случившемся на месте. Всё идет по плану. Скоро увидимся!

– Отличная новость, доскажешь детали при встрече, – зевая, улыбнулся Никита. – Только не беспокойся, если в номере меня не застанешь. Вокруг столько интересного. Не поверишь, я записался на курсы дайвинга, здесь он очень популярен. Мечтаю пофотографировать подводных обитателей. Еще обнаружил массу прогулочных яхт в гавани. Предлагают экскурсии по островам. Смельчаков приглашают в плавание на несколько дней «вглубь», чтобы увидеть и прочувствовать мощь настоящего океана. Пока не знаю, на чем остановиться. Предупрежу на рецепции, что жду гостя, тебе дадут ключ от номера. Располагайся и начинай отдыхать!

Никита отключил «Скайп» и «перебрался» на сайт авиабилетов. Илья столь красочно поведал об островных развлечениях, что и Никите захотелось улететь из Москвы. Поскорее и подальше. Туда, где взгляд, когда выходишь на улицу, не упирается в стены домов, а тонет в далекой перспективе из воды и неба.

 

Глава 8

ЖИЗНЬ у кромки воды заметно отличается от существования в гигантском мегаполисе. Тем более на острове она совершенно иная, чем на континенте. О чем Илье доводилось читать в блогах путешественников-счастливчиков, но теперь он и сам в этом убедился. В Москве, собираясь спать, Илья плотно задергивал шторы, чтобы раннее солнце не разбудило. На окнах поставил двойные стеклопакеты, хоть какая-то защита от городского шума. И все равно вставал по утрам с тяжелой головой, не выспавшимся. А здесь, лишь только в комнату проникали первые рассветные лучи, открывал глаза, бодро вскакивал с кровати и мчался напрямик в волны. Дома, собираясь на работу, Илья бездумно, не ощущая вкуса, проглатывал то, что лежало на тарелке, торопливо выпивал чай, лишенный всякого аромата. Здесь завтрак накрывали на воздухе. Свежевыжатый апельсиновый сок в высоком стакане с кубиками льда, подогретые тосты, джем. Волшебное сочетание разных красок и горячего с холодным. Илья наливал из кофейника черный кофе, следом немного тягучего молока, ставил чашку на блюдце, поднимал к губам, глубоко вдыхал запах и делал медленный глоток. В первый день он завтракал ровно 10 минут – не так легко избавиться от многолетних урбанистических привычек. Но к концу недели довел утренний ритуал поглощения пищи до получаса. Ноздри вдыхали ароматы разрезанных на дольки фруктов и поджаренного хлеба, глаза скользили к горизонту и обратно.

На острове, тем более таком небольшом как Маэ, жители и туристы добираются до любой точки пешком. Еще одно, неведомое обитателям мегаполисов, удовольствие. Например, Москва просто закатана в асфальт, он скрипит и крошится под шинами автомобилей и каблуками прохожих. Создается тягостное впечатление, будто и всю поверхность планеты Земля покрывает толстая асфальтовая корка. А на острове под ногами – то зеленая трава, то белый, словно сахарный, песок, иногда – дорожки из брусчатки. Тут же в голове возникает нелепая мысль, которая никогда не посетит жителя мегаполиса: не отказаться ли от обуви вообще и ходить босиком?

Другая таинственная особенность острова: куда бы ты ни шел, обязательно окажешься на берегу, на тонком земном краешке, дальше – только вода.

Илья наслаждался созерцанием окружающего пространства. Перегудов открыл в себе способность часами сидеть в шезлонге под пальмой и следить за солнечными бликами, играющими на воде. Он мог долго и бездумно, лежа на спине, покачиваться на теплых волнах или до умопомрачения нырять в стерильно-прозрачную глубину. Когда возникло желание внимательнее рассмотреть подводные красоты, Илья записался в ближайшую школу дайвинга. На вводной лекции инструктор продемонстрировал оборудование и правила его использования. На следующее утро планировалось первое практическое занятие.

Перегудов сделал последний глоток кофе, отставил чашку и направился в гавань. У причалов покачивались корабли самых разных размеров: от гигантских многопалубных яхт с вертолетной площадкой на крыше до юрких катеров. Инструктор назначил встречу на втором причале у яхты «Marina». Илья добрался до места не сразу, пришлось изрядно поплутать между деревянными «дорожками»: лодки стояли плотно, практически борт к борту, и – никаких указателей. Аборигены, понятно, легко ориентируются, а случайные люди редко заглядывают. Наконец, с помощью попавшихся на глаза местных обитателей, Илье удалось выйти на нужный причал. Но… в череде судов никакой «Марины» не обнаружилось. Либо Перегудов что-то перепутал, либо элементарно опоздал, и дайвингисты отплыли без него.

– Эй, парень! – услышал Илья и удивленно повернул голову: впервые на острове он услышал родной язык.

На ближайшем катере – на корме красовалась золотом надпись «Krissi», поставив одну ногу на бортик и неестественно выгнувшись, стоял сухопарый седовласый мужчина. Левой рукой он прижимал к груди толстый справочник, а правой, подбрасывая вверх трос, безуспешно пытался снять швартовую петлю с кнехта на причале. – Не поможешь?

– Откуда вы догадались, – Илья освободил толстый канат, и тот с плеском упал в воду, – что я из России?

– Спасибо! – поблагодарил старик и стал осторожно перебираться с кормы на нос, ко второму канату. – У тебя на футболке кириллицей написано «Москва». Здесь такие не продаются. Кстати, что ты делаешь на причале, ищешь кого?

Илья рассказал, что вот уже полчаса не может обнаружить яхту «Marina».

– Да, видел такую, она тут недалеко постоянно швартуется, – подтвердил старик. – Но рано утром капитан увел лодку в ангар, какая-то неисправность выявилась. Бывает. Наверняка, об изменении программы он сообщил в объявлении на доске, у входа в здешнее кафе.

Илья досадливо помотал головой: он и не знал о существовании специального информационного «табло».

– А что конкретно намечалось? – поинтересовался мореход.

– Первый спуск под воду, – признался Илья. – Решил, пока есть время, дайвингом заняться. Я в этом виде активного отдыха зеленый новичок.

– У меня, – улыбнулся в ответ старик, – сегодня тоже дебют: первый выход на большую воду. Раньше плавал на маломощной ржавой посудине, экскурсии возил. Но вот отважился, купил новый катер. Посолиднее, – счастливый владелец обвел свободной рукой корабль, а потом прищурился и как-то внимательнее посмотрел на Илью: – Не согласишься составить компанию? Я малость не рассчитал, вообразил, что легко справлюсь. Но по ходу дела выяснилось, что здесь много для меня непривычного, – и владелец катера потряс в воздухе объемным справочником. – Читать и одновременно управлять – тяжеловато.

Перегудов, как истинный житель мегаполиса, привык относиться к незнакомым людям с напряженным подозрением. Правда, за неделю, проведенную на острове, где жители общались непринужденно, а в местных новостях напрочь отсутствовали криминальные сюжеты, Илья расслабился и стал более дружелюбен по отношению к окружающим. Сыграло роль и то, что Перегудову очень хотелось принять участие в морской прогулке, но после оплаты курса начинающего дайвингиста на другие развлечения денег не осталось. Катание на яхтах, которые предлагали местные туроператоры, стоило дорого. Седовласый невысокий старик выглядел миролюбиво. Почему бы не помочь человеку?

Илья снял с кнехта второй канат и перемахнул через борт свободно поплывшей от причала лодки.

– Я – Олаф, – представился мореход и, облегченно переведя дух, вручил Илье справочник.

Владелец катера переместился в рулевую рубку, повернул ключ зажигания, и мотор, набирая обороты, громко затарахтел. Илья, быстро пролистав книжицу от начала, открыл нужный параграф и принялся руководить действиями капитана дальше: на малом ходу, маневрируя между другими судами, они плавно выбрались из бухты и только потом, на открытой воде попробовали разогнаться до максимальной скорости.

– Получилось!!! – Илья вскинул вверх толстенный том: парень, разобравшийся в технических тонкостях, радовался не меньше владельца.

Катер, закладывая экспериментальные виражи, сделал долгий проход вдоль берега, обтекая горную вершину острова Морн Сейшелуа (905 метров), а затем развернулся носом к океану. Переключив мотор на средний ход, Олаф удобнее устроился в кресле штурмана.

– Раз сорвалась твоя поездка, – крикнул старик Илье, – позволь мне провести экскурсию по островам. Согласен?

Кто же откажется от такого предложения? Прогулки по Сейшельскому архипелагу – мечта любого здешнего туриста.

– Предлагаю традиционный маршрут, – Олаф на радаре провел пальцем линию между точками, – сначала следующий по величине остров Праслин, потом коралловая мелочь.

Илья, штудируя информацию о Сейшелах, уже знал, что из сотни разбросанных по океану клочков суши более семи десятков – коралловые. Красота неземная! Например, Альдабра – самый большой в мире коралловый атолл, его внутренняя лагуна занимает площадь в 200 кв. км. Путеводители с восторгом утверждают, что во время отлива дно лагуны практически полностью обнажается, чтобы путешественники получили возможность полюбоваться зарослями кораллов. А еще на Альдабре обитают гигантские сухопутные черепахи. Илья порадовался, что захватил фотоаппарат.

Но сначала, как и обещал, Олаф направил катер к Праслину – одному из двух в мире островов, где растет реликтовый вид пальм. Каждое дерево за свои 800 лет жизни вытягивается на 30 метров в высоту. А орехи, которые свешиваются с ветвей, их называют «коко де мер», имеют необычную сдвоенную форму и весят от 10 до 25 килограмм.

– Центральные острова, – подходя к Праслину, Олаф сбавил обороты, приготовившись к процедуре причаливания, – сложены из гранита. Других подобных, которые бы находились посреди океана, в мире больше не существует. Ученые уверены, эти острова – ни что иное, как горные вершины микроконтинента, который переместился в центр океана в тот момент, когда Индия откололась от Африки.

– Движение материков, – кивнул Илья, разыскав в справочнике раздел о швартовке. – Помню, в школе на уроках географии проходили. Давнишняя история – миллионы и миллионы лет назад.

– 650 миллионов, – со знанием дела уточнил Олаф, подруливая к причалу: – Важнейший период в формировании Земли. Определивший не только внешний облик планеты, но и судьбу появившегося позже человечества.

После гранитных и коралловых «образцов суши», что называется «на закуску», Олаф оставил частные острова: Фрегат (здесь после набегов прятались настоящие морские пираты) и Аноним, уголок земли, похожий на почтовую открытку (пальмовые рощи, зеленые холмы, белоснежный песчаный пляж, украшенный гранитными валунами розового цвета).

Экскурсия затянулась практически до заката. На открытой воде, как и в пустыне, расстояния обманчивы. Кажется – вон земля, вижу, рукой подать, а плыть приходится часами. Лишь солнце утонуло в линии горизонта, на почерневшем небе разом зажглись мириады ярких звезд. Мотор глухо и ровно тарахтел, катер медленно плыл куда-то по тихой воде. Илья с Олафом сидели на корме и потягивали из банок подслащенную шипучку.

Илья откинул голову и молча смотрел на звезды. Парень впервые столкнулся с тем, что и для впечатлений существует порог восприятия. Поток визуальной информации, красок, картинок, образов, казалось, захлестнул мозг и грозил погрузить хозяина в кому. Кстати, первым сдался… фотоаппарат, его память переполнилась еще в середине путешествия.

– А откуда вы знаете русский язык? – повернулся Илья к Олафу, понимая, что общее молчание затянулось до неприличия.

– Я по профессии лингвист, – отозвался из темноты Олаф. – Быстро учу языки, в том числе и русский освоил.

– Откуда вы родом? – Илья задал вопрос, который целый день вертелся у него на языке.

– Мммм… отсюда очень далеко, – неопределенно махнул старик.

– Отсюда всё очень далеко, – философски заметил Илья: если человек не жаждет откровенничать, то и незачем настаивать. Но попробовал еще раз: – У вас есть семья?

– Ммм… Была, – не сразу, помолчав несколько секунд, все же откликнулся Олаф. – У нас с женой было двое детей… Но… Дочь Крисси, умерла в 17 лет. Генная мутация. С таким диагнозом живут лет 15, не больше, но супруга – генетик сумела увеличить срок на два года. Только… это стало тяжким испытанием для жены. Она… покончила собой.

– Извините, – искренне посетовал Илья, догадавшийся, в честь кого названа лодка старика. – Мне очень жаль, что так сложилось.

– Ничего, я привык с этим жить, – продолжил Олаф. – Сын помогает, Маркус, он твоего возраста. Правда, видимся редко. Работа у него такая, постоянно в разъездах.

Олаф выбросил в ведро пустую банку и, чтобы избежать дальнейших расспросов, вернулся в рубку.

Илья опустил голову и удивленно воскликнул:

– Что это? – справа по борту «горел» прямоугольник света.

– Домино, – Олаф потянул на себя рычаг и переключил скорость, – самый уютный из частных островов. Отдыхают знаменитости, маленькими компаниями или вообще в одиночку.

– Еще одна сказка? – потянулся Илья. – Я бы тоже не отказался спрятаться от жизненных проблем на таком острове.

– Можем заехать, – неожиданно предложил Олаф, выглянув из двери. – Вдруг есть свободные места?

– Вы что? – спохватился Илья и поспешил в рубку. – Это же безумно дорогое удовольствие. Я никогда не расплачусь.

– Могу устроить, – подмигнул Олаф и повернул штурвал. – Знаком с владельцем.

– Нет, – категорически отрезал Илья. – Спасибо, лучше плывем обратно. Поздно уже. Тем более, у меня на утро запланирована важная встреча.

– Жаль, хотел как лучше, – признавая поражение, сдался Олаф и заглушил разогнавшийся мотор. – Ладно, забирай последнюю шипучку и возвращайся на корму.

Илья послушно нащупал в переносном холодильнике запотевшую банку, отогнул колечко, сделал большой глоток. По горлу пробежала прохладная волна. В нос ударил пряный, не знакомый аромат. Видимо, что-то местное, в предыдущих банках жидкость имела совершенно другой вкус, успел подумать Илья. В следующее мгновение

сознание отключилось,

голова резко потяжелела,

веки сами собой закрылись,

ноги подкосились, и…

Илья рухнул на дно катера.

 

Глава 9

КОНЕЧНО, шутить над главным редактором не хорошо. Но Никита не мучился угрызениями совести. Чванливый, злопамятный Лапушка, по мнению Агафонова, заслуживал взбучки. Тем более от Ильи, которого Роман Трифонович, пользуясь безвыходным положением ответсекретаря, откровенно заклевал. Скаредность – тоже порок, над которым стоит поизмываться. Дрожащий над каждой копейкой начальник завел моду экономить на гонорарах журналистов, а тут ему пришлось волей неволей раскошелиться сразу на две дорогостоящие командировки.

В отеле на острове Маэ Никита появился слишком рано: портье у стойки с извиняющейся улыбкой объяснил, что заказанный номер приготовят только к полудню. Не хотите подождать в комнате мистера «Перегудофф»? Он предупредил, что ждет гостя, и поручил передать ключ. Никита перекинул сумку через плечо и зашагал по коридору. Жаль, что не удалось, как рассчитывал, застать Илью на месте, не подозревал, что друг по натуре жаворонок и успел покинуть гостиницу. Но, с другой стороны, и к лучшему: после многочасового перелета, суматохи аэропортов и пересадок с рейса на рейс Агафонов мечтал лишь об одном – ополоснуться под душем и выспаться. Поэтому, открыв дверь в комнату, Никита бросил у порога сумку и направился прямиком в ванную.

Агафонов проснулся в середине дня, собрал вещи, и, получив, наконец, у портье ключ от собственного номера, отправился устраиваться. Потом спустился в ресторан, пообедал, хотя правильнее сказать поужинал – стремительно наступал вечер и вернулся к себе. За это время Никита постоянно пытался дозвониться до Ильи, но натыкался на автоответчик. Не дождавшись Перегудова, Никита снова свалился спать: воздух здешний что ли так умиротворенно действовал? Но утром, едва вскочив на ноги, помчался к Илье, даже стучать в дверь не стал – благо ключ, выданный накануне, не успел вернуть – и ворвался в номер друга, уверенный, что теперь-то уж застанет того на месте. Но…

Никита растерянно оглядывался по сторонам. Всё оставалось таким, каким запомнил, уходя, накануне: постель с неровно накинутым покрывалом (горничные еще не приступали к уборке), книга на прикроватной тумбочке, раскрытая на той же странице, пульт от телевизора на полу, который Агафонов, засыпая, уронил и поленился потом поднять. Получается, Илья отсутствовал весь вчерашний день и сегодняшнюю ночь? Где же парня носит?

В кармане заверещал мобильник.

– Дааа, гулять – не работать! – хохотнул в телефон Никита, уверенный, что нашелся Перегудов.

– В каком смысле?! – прорычала трубка возмущенным голосом главного редактора. – Что ты себе позволяешь?

– Это… ммм… не я, – запоздало прикусил губу Никита и стал судорожно соображать, каким образом выкрутиться из неловкой ситуации. – Просто… нахожусь в… баре, тут народ слишком громко веселится, и вы случайно услышали чужую реплику, – откровенно говоря, слабая получилась отмазка: откуда взяться русской речи в сейшельском баре, да и кто выпивает ранним утром? Но, может, пронесет, если не сосредотачивать внимание специально? И бодро поприветствовал начальника: – Здравствуйте, Роман Трифонович!

Лапушка, находящийся на взводе после визита «следователя», не заметил отсутствие логики в объяснении подчиненного, он торопился услышать новости: насколько продвинулась местная полиция в расследовании убийства? Никита поспешил успокоить шефа: с официальными лицами встретился-познакомился, инцидент с российским гражданином здесь не имеет первостепенного значения, новой информации по делу нет и оно, судя по всему, будет тянуться долго, ни шатко ни валко, чтобы в итоге заглохнуть, как любой «висяк».

Переведя дух (значит, больше лично его донимать не станут), Лапушка потребовал поторопиться с очередным материалом про красную папку.

– Сделай к тексту фотографии, – приказал главный редактор. – Пусть в кадре побольше мелькает девиц в бикини. Это привлекает!

Пообещав справиться к вечеру, Никита вышел из номера, захлопнул дверь и отправился за фотоаппаратом. По дороге еще раз набрал телефон Ильи. Услышав автоответчик, не на шутку разозлился и решил больше другу не звонить. Они ведь вместе собирались придумать продолжение «детективной истории», по крайней мере, Перегудов обещал обеспечить иллюстративный ряд, а теперь журналисту придется отдуваться одному.

Весь день Никита трудился над статьей. Поначалу с комфортом устроился у бассейна: на шезлонге, подставив голый и пока бледный в соответствии с московскими нормами торс солнечным лучам. Но от жары и внешних раздражителей (вода манила окунуться-освежиться, разноцветные коктейли требовали попробовать каждый, а фланирующие рядом девушки в бикини вдохновляли на что угодно, но только не на сочинение криминального сюжета) перебрался в номер, повесив на ручку карточку с надписью «Не беспокоить».

Попробуй убедительно объяснить читателю, почему поиск пропавшего ответсекретаря продолжается на одном из экзотических островов в Индийском океане. В итоге Агафонову удалось выстроить логически связную историю: якобы после выхода первого репортажа позвонил аноним и сообщил, что видел в транзитной зоне аэропорта Дубаи человека, похожего на Перегудова, парня вели под руки двое сопровождающих. Никита, воспользовавшись собственными свежими впечатления, дополнил текст информацией и снимками из воздушной гавани Эмиратов. Журналист будто обошел стойки разных авиакомпаний, предъявляя фотографию Ильи, и таким образом выяснил, куда дальше переместилась «красная папка». Для пущей достоверности репортер добавил снимки отеля, но так чтобы название в кадр не попало. Ну и, конечно, по просьбе редактора – панораму пляжа, густо заполненного женскими бронзовыми телами.

Агафонов, отправив ближе к ночи вычитанный материал и укладываясь спать, похвалил себя: напряженность выдуманного сюжета не ослабевала. Оставалось сочинить достойный финал. Про найденного и вырванного из лап похитителей ответсекретаря.

Очередным утром Никита, собирающийся высказать другу всё, что о нем думает, широко, с грохотом, чтобы произвести нужное впечатление, распахнул дверь в номер Перегудова. Но… Если не считать, что по комнате прошлась с пылесосом горничная, ничего в помещении с последнего визита не изменилось. Получается, Илья так и не возвращался в гостиницу?!

Никита сел на диван и задумался. Посчитав в уме, журналист пришел к выводу, что друг отсутствовал как минимум четыре дня. Что за нелепость? Неужели Илья двойной розыгрыш переиграл в тройной и пошутил теперь над самим Агафоновым? Нет, тряхнул головой Никита, с Перегудовым они давно знакомы, доверяют друг другу, подшучивать любят, но не до такой степени, тем более, накануне железно договорились о встрече. Здесь явно что-то другое.

Никита решил внимательнее осмотреть комнату. Рядом с кроватью в ящике тумбочки нашелся планшетник. Никита, знающий пароль (еще одно доказательство, что они близкие друзья), включил компьютер и проверил дату последнего посещения: она соответствовала времени, когда Агафонов как раз летел сюда в самолете. Заглянул в стенной шкаф: чемодан, вещи, вроде, всё на месте. Открыл маленький сейф (и этот код для Никиты не является секретом: обычно они программировали первые цифры домашнего телефона Агафонова). Внутри лежал паспорт Ильи и немного наличной валюты. Ситуация выглядела подозрительно: Перегудов не мог покинуть надолго гостиницу, оставив в номере планшетник, а уж тем более документы и деньги.

Захлопнув сейф, закрыв комнату, Никита поспешил вниз. Но вышколенный портье на тревожные вопросы по поводу отсутствия одного из гостей лишь невинно улыбался. Для туристов вокруг столько соблазнов: круизы на яхтах, экскурсии на острова, поездки по заповедникам, подводное плавание. Постояльцы часто не ночуют в отеле. Персонал приучен не беспокоить гостей и не навязываться им. Номер оплачен за две недели, которые еще не завершились.

Никита вышел на улицу. Он не верил, что Илья, подобно здешним туристам, оттягивается на борту дорогой круизной яхты. С другом приключилась беда. По-хорошему следует обратиться за помощью в полицию. Но придется честно объяснять, почему они с Перегудовым оказались на Сейшелах. Как отреагируют обремененные погонами люди на историю о двойном розыгрыше? На смех поднимут: опять сумасшедшие русские учудили. Нет, придется Агафонову вспомнить, кем он работает – а именно криминальным репортером, который сделал имя, расследуя различные преступления и махинации – и начинать поиск друга самому. О чем похвастался Илья во время последнего общения? О том, что записался в школу дайвинга. Вот она – первая верная ниточка.

Никита двигался вдоль берега, завидев вывеску, которая обещала желающих научить нырять с аквалангом, заходил внутрь. Поздоровавшись с инструктором, показывал фото, сохраненное в телефоне, и спрашивал: не попадался ли среди учеников школы «этот мистер»? (Невероятное, мистическое совпадение, поймал себя на мысли Агафонов: ведь именно так он описывал поиски исчезнувшего ответсекретаря в отосланном накануне материале). Инструкторы отрицательно качали головами, Агафонов шел дальше, до следующей вывески, логично рассудив, что если Илья записался в какую-то школу, то не далеко от отеля. К сожалению, дайвинг – настолько популярное на Сейшелах развлечение, что школы располагались практически стена к стене.

Но все же удача улыбнулась журналисту: в одном из учебных центров Илью узнали. Инструктор даже посетовал: мистер Перегудов посетил лишь вводное занятие, больше не появлялся, однако заплатил за весь курс, как теперь вернуть деньги?

Увы, версия с подводным плаванием отпадает. Но её сменила новая зацепка – во время того же разговора Илья упомянул про путешествие «вглубь» океана, с ночевкой. Может быть, Перегудов попал на такую экскурсию, корабль в пути сломался, и туристы застряли? Никита наведался в гавань, побеседовал с дежурным диспетчером службы спасения: нет, отрицательно развел тот руками, никаких чрезвычайных происшествий в последние дни не зафиксировано, связь с судами не пропадала. Но вот с чем иногда действительно приходится сталкиваться: гости любят совершать поездки на другие острова. А там человек мог потерять кошелек и теперь мается, не имея средств на дорогу обратно. Никита ухватился за эту идею, по крайней мере, она объясняла, почему молчит телефон Ильи: либо закончились деньги на счету, либо аппарат элементарно разрядился. Но предстоит объехать не один остров. Хотя бы самые посещаемые, посоветовал диспетчер. И лучше не с экскурсиями ездить, а нанять катер, чтобы время сэкономить и охватить как можно больше территорий.

Агафонов спустился к причалу и принялся изучать размещенные на информационной доске прайс-листы. Аренда плавсредства – удовольствие дорогое. Выданных Лапушкой командировочных не хватит. Придется тратить собственные запасы.

Среди посудин, покачивающихся у деревянного причала, Никита выбрал самую дешевую. Малоразговорчивый шкипер, получив в руки наличный задаток и выслушав задачу, занял место у штурвала и направил катер к ближайшему острову. Три следующих дня прошли скучно и однообразно. С раннего утра Никита запрыгивал в катер, чтобы поздно ночью выбраться из него и доползти до гостиницы. Они объехали практически все места, посещаемые туристами, от природных заповедников до коралловых лагун. Прибывая в гавань, Никита отправлялся бродить по окрестным лавочкам и билетным кассам, поднимался на борт стоящих на приколе яхт и пароходиков, показывая тамошним служащим фотографию: не встречал ли кто этого человека? И ни разу не услышал утвердительного ответа. На четвертый день шкипер, скорее из желания заработать побольше, предложил дополнить перечень частными территориями, вдруг «пропавший мистер» стал гостем одного из богатых знаменитостей? Предположение показалось Никите сомнительным: Илья не упоминал в разговорах каких-либо звездных имен. Но других вариантов в любом случае не осталось, и Агафонов согласился. Тем более что частных островов несколько: Аноним, Фрегат, Норт, коралловый атолл Альфонс. Поиск Ильи упростился до минимума: лишь только катер утыкался носом в деревянный настил, подбегал кто-нибудь из служащих и, глянув на фотографию, отрицательно качал головой.

Остров Домино значился в списке под пятым, последним номером.

 

Глава 10

ЯРКИЙ свет прожигал веки и узким лучом ввинчивался в мозг. Илья резко открыл глаза и вынужденно зажмурился – солнце раскаленным шаром висело прямо над головой. Парень поднял ладонь ко лбу, чтобы создать минимальное пятно тени, но всё равно ничего не увидел – перед глазами плыли белые круги. Илья, кряхтя, с трудом – тело словно свинцом налилось, повернулся на бок и… грохнулся плашмя на скользкий кафель. Сверху упало нечто тяжелое и сильно ударило по позвоночнику. По спине прокатилась волна боли. Во рту ощущался вкус железа – закровоточила рассеченная губа. Илья застонал, но заставил себя подтянуть колени, сгруппировался и рывком поднялся на ноги. Мир вокруг заметался-закачался, потребовалось несколько минут, чтобы равновесие, наконец, восстановилось, и представилась возможность оглядеться.

В полуметре переливалась голубизной тихая гладь бассейна – теперь понятно, откуда взялась под ногами грубая плитка; рядом валялся перевернутый шезлонг – предмет, который ударил по спине, когда Илья припечатался лицом к полу. Отдельные фрагменты постепенно выстраивались в целостную картинку. Осталось выяснить, каким образом он очутился на шезлонге и вообще где находится, потому что, судя по нестандартной, вытянутой эллипсом форме бассейна, это точно не его отель.

Илья медленно, чтобы снова не потерять ориентацию в пространстве, развернулся спиной к воде и увидел внушительного размера дом, по сути, стеклянную коробку – шторы везде раздвинуты, окна просвечивали помещения насквозь, с тонкими стенными перегородками и плоской камышовой крышей. Он здесь явно впервые, но что-то в очертаниях строения кажется знакомым. Илья поскреб подбородок, успевший зарасти щетиной: не этот ли дом – сияющие огнем стены он видел накануне с катера? Остров Домино! Олаф еще предложил наведаться, мол, в данный момент здесь никого нет. Неужели старик и вправду подобное сделал: высадил Илью на частной территории?!

Парень повертел головой и – заскрежетал зубами: слишком болезненным оказалось движение. В мозгу загудело, перед глазами опять замелькали разноцветные пятна. Сколько же шипучки он накануне выпил? Надо запомнить на будущее: в зеленых банках, скорее всего, разновидность местного алкоголя. Горло горело и саднило, словно по нему взбиралась сотня разъяренных кошек. Нужно срочно утолить жажду. Полцарства за стакан воды!

Шаркая отяжелевшими ступнями по траве, Илья направился к дому. Стеклянная дверь вела прямо на кухню. Перегудов открыл холодильник, схватил с верхней полки пластиковую бутылку, отвинтил крышку и жадно принялся глотать прохладную жидкость. «Кошки» временно угомонились – горло перестало жечь. Илья оперся руками о столешницу, осторожно тряхнул головой – кажется, удалось побороть слабость. Достал из кармана шорт телефон – нужно позвонить Олафу и потребовать забрать его отсюда. Что за шутки у старика? Вроде интеллигентный, солидный человек, а ведет себя как распоясавшийся подросток. Но, к сожалению, телефон глухо молчал, на дисплее полностью отсутствовали черточки, свидетельствующие о наличии сигнала. Вот и еще один сюрприз: на частном острове нет связи. Неужели придется ждать, когда Олаф соизволит приехать сам?

Неожиданно Илья услышал шлепанье босых ног по кафельной плитке. Парень повернулся на звук: неужели на острове есть постояльцы, и придется объясняться-извиняться? Из противоположной двери, которая вела на пляж, вышла девушка – ослепительная блондинка, кожу на плечах и длинных ногах покрывал ровный загар (остальную часть тела закрывало обернутое вокруг махровое полотенце). На волосах блестели капельки воды, по щиколоткам тянулись дорожки белого песка: нимфа только что плескалась в океане. Не успел Илья как следует лица рассмотреть, тишину райского уголка прорезал дикий визг – девушка заметила нежданного гостя и от испуга взмахнула руками. Освобожденное полотенце свалилось на пол, открыв взору гостя то, что было до сего момента прикрыто. Охнув, нимфа зайцем прыгнула за высокую спинку дивана, стоявшего в центре гостиной, и чуть пригнула колени, чтобы гостю была видна только её голова.

– Эй, … giovane! Who are you?… Che cosa fate qui? – с перепуга в голове Таи смешались разные языки. – Что… что вы здесь делаете?

– Кто… я?! – стал нервно заикаться Илья, сразу и не сообразив, что наткнулся на соотечественницу. – Я здесь… это… – парень судорожно пытался придумать вескую причину своего появления на частном острове. Надо же так влипнуть! Небось, девица – какая-нибудь голливудская звезда. Олаф предупреждал, что на Домино прячутся от назойливых фотографов знаменитости. И лицо девицы (теперь он смог рассмотреть внимательнее) кажется смутно знакомым. Наверняка, блондинка принимает его за папарацци, незаконно проникшего на территорию. Поэтому сразу уточнил: – Турист я. Из России.

– Странно, – вздернула подбородок Тая. – Мне не говорили, что приедет кто-то еще. Сейчас выясним.

Девушка, всё на тех же полусогнутых коленках, сделала два шага назад, толкнула пяткой дверь и нырнула в соседнюю комнату. Здесь она быстро надела легкий сарафан и шлепанцы на танкетке, вытряхнула из сумочки сотовый телефон и вернулась в гостиную.

– Позвоню менеджеру, – помахала она в воздухе смартфоном и приложила к уху. – Безобразие, на острове никого не должно быть.

– Не получится, – усмехнулся Илья (первый страх быстро прошел) и продемонстрировал свой неработающий телефон. – Связь отсутствует.

Тая досадливо прикусила нижнюю губу: и правда, водитель предупреждал, что на острове сигнал не ловится. Девушка бросила бесполезный аппарат на диван и направилась к столу, на котором находилась радиостанция. Взяла в руки микрофон, поднесла к губам, щелкнула тумблером. В комнату ворвался характерный треск эфирных помех.

Но… Тая молчала. Теперь ситуация выглядела не столь однозначной, как несколько минут назад. Нарушитель её одиночества заявил, что турист? Но обычным путешественникам на частный остров путь заказан. Значит, парень далеко не так прост, как выглядит (в линялых шортах и босой – девушка недовольно сморщила нос). А вдруг он – шишка из чиновников? Или сильно богатый (они любят шокировать публику и одеваться нарочито просто): заплатил деньги и приехал отдыхать? А вот она здесь точно случайная гостья. Позвонит сейчас менеджеру, выяснится, что у парня прав на остров больше, чем у нее. А ведь еще целая неделя от выигрыша осталась! Не хочется отказываться от счастья. Места в доме, как и запасов продуктов, на двоих с лихвой хватит. Да и проблем с общением не возникнет, обладатель линялых шорт (фи!) принадлежит к племени соотечественников.

Тая решительно отключила микрофон. Затем повернулась к незнакомцу, смерила его оценивающим взглядом: может ли он представлять угрозу? Помощь в случае чего придется долго дожидаться. Рост – средний, лицо – стандартное, невыразительное, мышцы… скорее нет, чем есть. Типичный офисный трудоголик.

– Я не уеду. Это мой приз в лотерее, – смахнув челку со лба, твердо заявила Тая и предприняла попытку избавиться от соседа: – Поэтому предлагаю вам выметаться с острова.

– Ха, тогда я тоже уезжать не собираюсь, – заупрямился, разозлившись, Илья.

Да кто она такая? Победительница лотереи?! Отсюда вывод: во-первых, никакая не киноактриса. А во-вторых, знаем-знаем, как выигрываются подобные призы, скорее всего богатенький (и старенький!) ухажер оплатил ваучер. Почему старенький? Да кто же позарится на эту фифу! Нос вздернутый, маленький, совершенно не гармонирующий с широкими скулами и жестким подбородком, лицо усыпано, как пшеничной крупой, мелкими веснушками. Одно слово – страхолюдина. Олаф сказал, что сейчас на острове свободно, и если оставил пассажира, значит, уверен: никаких VIP-персон в доме нет. Случайная победительница лотереи не в счет. Девица считает возможным здесь отдыхать? Так и Илья имеет полное право насладиться красотами уединенного острова (хотя бы до того момента, пока не вернется Олаф).

– Как хотите, – небрежно повела плечами блондинка. – Только постарайтесь, чтобы я на вас не натыкалась слишком часто! Не портите окружающий пейзаж своими… линялыми шортами.

Не дав возможности Илье адекватно среагировать на выпад, тем самым оставив последнее слово за собой, девица стремительно скрылась в комнате, громко хлопнув на прощание дверью.

Илья лишь запоздало помахал вслед кулаком. По крайне мере, теперь ему никто не мешает внимательно осмотреть дом.

Идя по коридору, парень открывал одну за другой двери, пока не набрел на симпатичную угловую комнату, затемненную плотными жалюзи, в которой широкая кровать, в отличие от других спален, оказалась застелена, словно в ожидании гостя, ярким покрывалом. Шкаф для одежды, тумбочка у изголовья, бра на стене. Для полноты ощущения, подтверждающего, что находишься в номере гостиницы, не хватает телевизора. Значит, панель, которую Илья заметил в гостиной, на весь дом одна. Но зато рядом ванная комната. Огромная душевая кабина с набором разбросанных по внутренней поверхности форсунок. Не долго думая, Перегудов скинул шорты и включил душ.

Подставив лицо под прохладную струю, Илья расслабил плечи и зажмурился. Вода обладает волшебным качеством смывать не только усталость, но и злость, раздражение, обиду. Человек выходит после душа заново рожденным, словно чистый лист бумаги. Счастливым и умиротворенным.

Растеревшись мягким полотенцем, набросив сиреневый махровый халат (приятные «мелочи» VIP-сервиса, приспособленного под вкусы богатых постояльцев; в шкафчике над раковиной обнаружился еще и набор шампуней, бальзамов, кремов, зубные щетки и тюбики с пастой), Илья вернулся в спальню и собрался натянуть шорты. Как назвала их вздорная девица? «Линялыми»? Ну да, шорты у парня единственные (в Москве они вообще без надобности) и довольно старые, поэтому успели потерять первоначальный вид. Но сейчас в моде небрежная одежда. Дизайнеры специально мнут ткань штанов и делают дырки на коленях. Так что «линялость» вполне вписывается в общий тренд. Хотя находиться на острове без сменной одежды, вздохнул Илья, напряженно. Интересно, распространяется ли «пятизвездочность» отеля и на содержимое шкафов?

Больше из любопытства, чем в надежде обнаружить что-то подходящее на полках, Перегудов отодвинул в сторону зеркальную стенку. Невероятно! Сложенные опрятными стопками, словно в магазине, здесь лежали футболки, шорты разных расцветок, плавки. Мало того на кронштейне висела пара выходных брюк, несколько рубашек с коротким рукавом. Внизу выстроились в ряд пляжные шлепанцы, комнатные тапочки и летние мокасины в тон брюкам. Илья посмотрел на ярлычки. Потрясающе: все вещи его размера! Но с другой стороны чему удивляться: Илья относится к мужчинам со стандартной фигурой. Постояльцы с другими параметрами, скорее всего, особо предупреждают персонал острова о своих предпочтениях заранее, до поездки.

Парень выбрал шорты из джинсовой ткани, влез в шлепанцы и отправился в обратный путь по коридору в гостиную. Проснулось чувство голода: на катере Олафа они в основном пили, значит, последний раз Илья ел, а вернее завтракал у себя в отеле больше суток назад. На кухне первым делом Перегудов проинспектировал содержимое холодильника (в прошлый раз его интересовала только вода). Жаль, морозильник, конечно, заполнен, но исключительно мороженым разных сортов, мясными, рыбными и куриными тушками, никаких быстро разогреваемых котлет или овощных смесей. Значит, придется что-то готовить на плите. Остановимся на самом простейшем – яичнице. Илья разорвал упаковку нарезанного ломтиками белого хлеба, нашел сковородку, плеснул растительное масло и поставил на…

Вот незадача – плита в доме электрическая, с совершенно гладкой керамической поверхностью. Ладно, разберемся. Поместив сковородку на нарисованный в правом углу круг и прикинув, какая из ручек в блоке управления отвечает за выбранную конфорку, смело её повернул. Странно, но масло, в отличие от того, которым он пользовался в Москве, молчало и не скворчало. Не обращая внимания на подобное поведение (может, у них тут особый «нескворчащий» сорт?) Перегудов плюхнул на сковородку пару тостов (больше не помещалось). Затем разбил в миску четыре яйца, хорошенько размял желтки вилкой. Когда запахло поджаренным хлебом, залил тосты яичной смесью. Через пару минут, дождавшись полной готовности нехитрого блюда, выключая, повернул ручку.

Параллельно, весело просвистев, вскипел электрочайник. Открывая по очереди кухонные шкафчики, парень обнаружил на нижних полках несколько жестяных банок с чайной заваркой. Так сразу и не выберешь. Надписи на разных языках, вплоть до китайских иероглифов, на картинках – не только уходящие за горизонт плантации, но и полевые цветы. Илья присел на колени и, решив довериться обонянию, по очереди открывал крышки, и, наслаждаясь, глубоко вдыхал аромат.

– А-а-а! – раздался за спиной недовольный визг.

Илья с перепугу выронил жестянку, по полу рассыпались спрессованные шарики. Ну что за девица, закатил глаза к потолку Илья, по-человечески разговаривать не способна, только и умеет, что визжать!

Девушка ураганом промчалась мимо Ильи, схватила с плиты сковородку и кинула в раковину под струю холодной воды.

– Зачем ты испортила мою яичницу?! – теперь уже закричал Перегудов.

– Ты сам испортил, – огрызнулась в ответ блондинка. – Еще и пожар чуть не устроил.

Илья набрал в легкие побольше воздуха, чтобы высказать девице, наконец, всё, что о ней думает, но в последний момент спохватился, почувствовав… запах горелого. Кроме того, над раковиной поднимался черный дым вперемешку с мутным паром.

– Олух! – рявкнула блондинка. – Даже не умеешь электроплитой пользоваться. После выключения конфорка долго остается горячей, поэтому посуду нужно сразу убирать. – Затем, ткнув пальцем в сторону коридора, в приказном тоне объявила: – Щетка с совком в кладовке.

Илья молча, признав, что и впрямь виноват, принес веник и стал собирать раскатившиеся чайные шарики. Вслед за ними в мусорное ведро полетели ошметки несостоявшейся яичницы.

– Не хватало, чтобы сюда полиция приехала разбираться, – протирая влажной губкой поверхность плиты, громко ворчала блондинка. – Они не только вышвырнут нас раньше срока с острова, но еще и ущерб заставят оплатить. Ты этого добиваешься?

Девушка бросила на горе-кулинара злой взгляд. Илья, не поднимая глаза, отрицательно замотал головой.

– Тогда предлагаю установить правила совместного проживания, – вынесла вердикт блондинка. – Пункт первый: разделение обязанностей. Например, в целях безопасности я займусь готовкой, ты – уборкой и мытьем посуды. Согласен?

Илье ничего не оставалось, как опять мотнуть головой. Любопытно, а каково правило номер два и сколько их всего?

 

Глава 11

ОЗВУЧЕННЫЕ категоричным тоном правила подчинялись единственной цели: как можно реже соседям пересекаться друг с другом. Таисия (имя у девицы, злорадствовал про себя Илья, под стать владелице, такое же высокомерное и «шипящее») четко определила границы: левая часть дома от парадного входа, как и прилегающая половина островного пляжа её, всё, что справа – его.

Плотные жалюзи, наличие которых стало решающим фактором при выборе комнаты, надежд не оправдали: солнечный свет, лишь слегка рассеянным потоком, чем если бы окна не были зашторены, разбудил Илью ранним утром. Но, как ни странно, парень почувствовал себя вполне выспавшимся, поэтому, умывшись и побрившись, поспешил на кухню. Кухня, как гостиная и бассейн во дворе (накануне вечером Илья успел закрепиться на последнем рубеже, притащив из пляжного домика к бортику второй шезлонг) – относилась к категории объектов, не поддающихся «делению», попала в список мест совместного пользования. И если настырная соседка любит понежиться в постели, то Илья окажется у холодильника в гордом одиночестве. Таисия обещала заняться готовкой, но на рассвете особо есть не хочется, вполне хватит свежевыжатого сока и легкого бутерброда. Плотный завтрак потребуется после купания.

Илья кинул в соковыжималку апельсин и киви (интересно попробовать несочетаемое сочетание), вынул из пакета тост белого хлеба, густо намазал маслом, положил сверху кусок сыра. Перелил необычного цвета напиток в высокий стакан, захватив тарелку с бутербродом, перешел в гостиную и поставил еду на столик у дивана. Поискал глазами пульт от телевизора, собираясь, не включая громко звук, тихонечко посмотреть новости. Пульт обнаружился на стеллаже рядом с панелью. Он лежал на… коробке с акварельными красками.

Илья бережно приоткрыл крышку, достал одну из кисточек, прогладил пальцами ворсинки – натуральные, беличьи. Под коробкой дожидалась своего часа стопка чистых альбомных листов. Видимо, кто-то из предыдущих гостей увлекался рисованием. Немудрено: вокруг такая красотища, буйство и смешение цветов, неземная яркость. Какой художник пройдет мимо подобного пейзажа и не возьмется за кисти?

Вот ведь несправедливость: обычно тот, кто профессионально рисует, вынужден заниматься не творчеством, а тем, что приносит средства к существованию и вряд ли когда доберется до этого райского уголка планеты. Зато те, кто относится к рисованию, как к забаве, хобби, обладает и временем и финансами. Илья, например, обдумывая по ночам детали картин, которые когда-нибудь напишет, днем вынужден чертить макеты полос и лепить из фотографий иллюстрации к чужим статьям. Нет, существуют, конечно, люди, пытающиеся жить за счет искусства. Илья встречал бывших однокашников, торгующих собственными картинами на набережной у ЦДХ. Судя по сюжетам, художники свободно мигрируют: летом в Россию, зимой на юг Франции или Италии, зарабатывая на хлеб рисованием заказных портретов. Мог бы Перегудов к ним присоединиться? Исключено. Кто кроме него позаботится о маме Тамаре?

Тогда почему бы не воспользоваться неожиданной возможностью и не почувствовать себя абсолютно свободным? Забыв про бутерброд на тарелке, Илья взял несколько листов, краски и бегом кинулся на «свой» берег океана. Он еще успеет запечатлеть последние минуты рассветного горизонта.

Илья устроился под пальмой и, водя кисточкой по бумаге, пытался воссоздать еле уловимую цветовую разницу между небом и водной поверхностью. Ощущение непреходящего счастья витало в окружающем мире. Процесс так захватил художника, что парень ни разу не окунулся в океане. Спохватился только тогда, когда почувствовал, что задыхается от невыносимой жары. Причем мучила не только жажда, но и голод. То есть он просидел на берегу как минимум полдня, скорее всего, и на обед опоздал. Накормит ли его теперь принцесса Таисия?

Тая юлой вертелась на кухне. Согласно установленным правилам, готовить она обязалась один раз в день, а именно ужин. Хоть сосед ей совсем не нравился (правда, имя у парня симпатичное, не приевшееся, ни в школе, ни в институте, ни в офисах ни с одним Ильей она до селе не сталкивалась), отделаться банальными сосисками с картофельным пюре не позволяла гордость. Тем более, что забитый разнообразными продуктами и специями холодильник позволял экспериментировать. Например, можно сделать лазанью, пофантазировав с соусом и овощной начинкой. Собрав за полчаса многоэтажное кулинарное чудо, Тая посыпала тертым сыром последний уровень, включила плиту и поставила противень в духовку. Еще 30 минут и ужин готов. Только где же сосед? Мог бы пока на стол накрыть. Тая приблизилась к вражеской территории – правой части дома и заглянула сквозь стеклянную дверь наружу. Илья сидел под пальмой и… рисовал! Сюрприз: оказывается незваный гость – художник? Подумаешь, фыркнула Тая, он еще и эстет! Любит красоту и гармонию вокруг, но не в самом себе, поэтому считает приличным разгуливать в линялых шортах.

Кстати, Тая развязала тесемки фартука – не мешает к ужину переодеться. Не ходить же постоянно в одном и том же сарафане.

Девушка вернулась в комнату, раскрыла шкаф, достала розовый топик, в комплект к нему сняла с плечиков белую юбку и – непроизвольно провела рукой по гладкой ткани длинного коктейльного платья – блестки, словно звездочки, заискрились-заиграли в лучах заходящего солнца. И зачем она пошла на ужасные расходы, купив изысканный наряд? Перед кем наряжаться? А ведь платье сидит на ней потрясающе. Девушке захотелось вспомнить то ощущение обладания чем-то дорогим и красивым. Она скользнула в платье, стряхнула с ног тапочки и, застегнув ремешки босоножек, покрутилась перед зеркалом.

Раздался громкий сигнал таймера, «сообщивший», что лазанья готова. Тая, стуча высокими каблуками, помчалась в кухню, выключила плиту. С помощью прихваток вынула горячий противень из духовки.

– Так-так-так: смена образа? – дверь с противоположной стороны открылась: на пороге стоял Илья и, наклонив голову к плечу, с любопытством рассматривал преобразившуюся соседку. – Гусеница неожиданно превратилась в бабочку? Или на острове объявлено перемирие?

– С чего ты взял? – Тая быстро стряхнула прихватки с рук: безумнее сочетания с вечерним нарядом не придумаешь. – Хотя…, – прикусила она нижнюю губу: почему бы нет? – можно попробовать и провести вечер как принято у цивилизованных людей.

– Тогда я в душ, – крикнул на бегу Илья.

Выскочив из ванной, парень переоделся в брюки и рубашку (спасибо отелю, позаботившемуся о нуждах «безодёжного» постояльца) и поспешил обратно в гостиную.

Тая успела расстелить на столе модные салфетки из соломки, расставила тарелки, фужеры, ножи-вилки, зажгла в подсвечниках две длинные свечи. В центре на блюдо выложила дымящуюся лазанью.

– Раз такой парад, – Илья восхищенно повел носом, вдыхая аромат горячего расплавленного сыра, – подберу вино.

Если честно, большим экспертом алкоголя парень не слыл, поэтому, перебрав бутылки, вытащил самую запыленную, вспомнив советы знающих друзей, что с возрастом вино становится только лучше.

– Французское, красное, – тоном профессионального сомелье представил Илья напиток, разливая густую рубиновую жидкость по бокалам.

Тосты не произносили. Просто делали по очереди маленькие глотки, перебивая терпкими «нотками» вкус тушеного мяса. В основном молчали, боясь нелепым замечанием разрушить нечаянно возникшую идиллию. Наслаждались едой, периодически коротко восклицая, отдавая должное вину и главному блюду.

Предсказуемо Илья спустился в подвал за второй бутылкой.

Подхватив бокалы, не сговариваясь, они перебрались на диван, устроившись с разных его концов. Тая облокотилась о подушку и… уперлась рукой в собственный телефон, который вчера забыла в гостиной. Активировав экран, девушка автоматически стала перелистывать несколько загруженных фотографий и вдруг засмеялась.

– Что? Что ты нашла? – Илья придвинулся к соседке поближе.

– Доказательство того, что появилась здесь не случайно, – протянула девушка смартфон.

На снимке Тая запечатлелась на фоне магазинных полок рядом с каким-то парнем. Смех вызвал именно промоутер: его ярко рыжие, торчащие в разные стороны волосы гармонично повторяли рисунок на фирменной поварской куртке, где излишне креативные художники изобразили спагетти в виде разлетающихся фонтанных струй.

– Да, типчик забавный, – согласился Илья. – Но он, по крайне мере, разбирается в макаронах. В отличие от меня, умудрившегося элементарную яичницу испортить.

– Хочешь, открою страшную тайну? – прошептала Тая, игриво приложив указательный палец к губам. – В первый день на острове я тоже сожгла сковородку, – захихикала девушка. – Раньше готовила только на газовых плитах и поэтому не сразу освоилась с электрической.

– Неужели? – воскликнул Илья. – Значит, я не первопроходец? Зачем тогда устроила мне выволочку?

– Лучшее средство защиты – нападение, – изрекла умную мысль Тая, но потом призналась: – Если честно, безумно испугалась, что меня и отсюда выгонят. Я вообще невезучая, – вздохнула девушка и протянула пустой бокал Илье. – И бездарная.

– Неправда, – возмутился Илья, наливая вино. – Ты – талантливая.

– Я?! – соседка удивленно распахнула глаза.

– Ты.

– И в чем же?

– Ты прекрасно, восхитительно, умопомрачительно, – Илья постарался подобрать наиболее звучные определения, – готовишь. Поверь, мне есть с чем сравнивать. Моя бывшая жена, например, вообще дома к плите не подходила.

– Бывшая? – эхом повторила Тая.

– Мы давно развелись, – подтвердил Илья. – Уверен, у тебя много и других достоинств.

– Лазанья – ерунда, простой рецепт, – отмахнулась девушка и грустно опустила плечи: – Вот знаешь, например, какой у меня диплом? Библиотекаря! Совершенно ненужная по нынешним временам профессия.

– Библиотекаря? – переспросил Илья. – Но это значит… что ты широко образованный, начитанный человек. Редкость сегодня.

– И что мне с подобной редкостью делать? – всхлипнула Тая. – Люди от меня шарахаются. Никто не любит.

– Неправда, – вновь не согласился Илья. – Так не бывает, чтобы никто на свете человека не любил. По крайней мере, есть родственники. Родители, братья, сестры.

– Не поверишь, – тряхнула челкой блондинка, – у меня целых три сестры!

– Как у Чехова? – улыбнулся Перегудов.

– Да. Только он ограничился тремя девицами, три – полный комплект, а я-то четвертая. И этим все сказано. Три логично вписались в образ нашей семьи, а я лишняя, ничьих надежд не оправдала. Потому что и не было никаких надежд, все закончились на предыдущих трех. А ты, как я видела, рисуешь!

– Пытаюсь, – смутился Илья, как-то незаметно они перешли к обсуждению его персоны. – Мне нравится, хотя на работе заниматься любимым делом удается не часто. В основном собираю коллажи, размечаю полосы. Я ответсекретарь в журнале.

– Тем не менее, смог найти работу, близкую к той, о которой мечтал, – подняла глаза Тая.

– Старался, – подтвердил Илья. – Знаешь, когда был ребенком, свято верил, что карандаш – это и есть волшебная палочка, он способен задержать на бумаге мгновения окружающего мира. Вспышка – краски вокруг сменились, а у тебя сохранился магический «слепок» ушедшей красоты.

– Как поэтично! – провела пальцем по краю бокала Тая. – Скажи,… по-твоему я – симпатичная?

– Конечно, – категорично заявил Перегудов. – У тебя отличная фигура. Всё на месте. Успел рассмотреть, когда мы в первый раз столкнулись на кухне.

Девушка покраснела, перед глазами услужливо всплыл тот неловкий момент. Особый фурор, конечно, произвело полотенце, «вовремя» упавшее на пол. Настоящий кошмар!

– Но…, – Тая зажмурилась, прогоняя из памяти пикантную сцену, – у меня некрасивый нос. Курносый!

– Неправда, – который раз Илье приходится её переубеждать. Как можно так себя не любить? Ладно, он – парень, у мужчин другие критерии самооценки. Но женщине важно чувствовать себя нужной и красивой. Поэтому он уверенно сказал: – Очень даже симпатичный.

В доказательство Илья наклонился и смело чмокнул девушку в курносый нос.

Тая задержала дыхание:

– А глаза? Глаза невыразительные.

– Неправда, как художник тебе говорю. Они глубокие, манящие, – прохрипел парень и легко поцеловал её ресницы. Тая сидела, не шелохнувшись. – А еще мне нравятся губы. Мягкие, красиво очерченные, – и Илья решительно прижал девушку к себе.

Шторы в спальне они не задернули (забыли или не успели?). Поэтому рамы-границы огромных прозрачных окон растворились в ночной темноте, и Тая вместе с Ильей, казалось, парили среди бриллиантов, богато рассыпанных по черному небу и такому же черному океану. Путались мысли, путались слова, в глазах отражались далекие звезды. Посреди Космоса рождалась любовь. Как долго она продлится? Какой ей суждено стать: короткой, до первых проблесков утренней зари? Или вечной, как сама Вселенная?

Пока никто, и в первую очередь они сами, не знают ответа на этот вопрос…

 

Глава 12

ПРОГОНЯЯ остатки дремы под назойливым натиском утреннего света, Илья неохотно открыл глаза. Хотел привычно потянуться, но правая рука занемела, придавленная чем-то тяжелым. Парень повернул голову и… ткнулся носом в щеку лежащей рядом соседки! Не может быть! Неужели ночью они…? По телу пронеслась теплая волна удовлетворения.

От резкого движения девушка моментально проснулась. И так же непонимающе уставилась на Илью.

– Нееет! – завизжала секунду спустя Тая и скатилась с кровати на пол.

На мгновение ей почудилось рядом лицо Влада. В голове ураганом пронеслись картинки с новогоднего корпоратива, медленный танец и поездка домой по заснеженной Москве. Сердце сковало ледяным панцирем ужаса, который она испытала, вернувшись утром на работу. И хотя черты Влада быстро растворились и обрели образ совсем другого человека, легче не стало.

Сообразив, что вновь стояла перед соседом нагишом, девушка резким движением сдернула с парня простыню и стремительно обмотала вокруг тела, завязав крепкий узел поверх груди.

Теперь в неловкой ситуации оказался Илья. Подхватив освободившуюся подушку, плюхнул себе на живот.

– Успокойся! – Перегудов поднял миролюбиво ладони и участливо поинтересовался: – Привиделся страшный сон?

– Нет!!! – замотала головой Тая и затараторила, убеждая скорее себя: – Это не повторение, всего лишь случайность. Мы всё забудем, как будто ничего не было. А ничего и не было. Один раз не считается, простое недоразумение.

– О чем ты бормочешь? – вслушивался Илья, стараясь уловить смысл в потоке причитаний. – Какое повторение? Мы никогда раньше не пересекались.

Тая хлопнула себя по губам. Сильная женщина ни за что на свете не станет плакаться и откровенничать с малознакомым человеком. Тяжело преодолевая последствия новогоднего инцидента, она приказала себе стать именно сильной и больше никогда не поддаваться на лживые мужские комплименты. Только так можно выжить и сохранить собственное достоинство. Сегодняшняя ночь – досадная минутная слабость, пусть она останется единственным исключением из правила.

– И не пересечемся, – Тая расправила плечи, нашла на постели заколку, собрала волосы в хвост. – С врагами предпочитаю общаться на расстоянии.

Что-то знакомое мелькнуло в движении, которым Тая отбросила волосы за спину. Точно: долгая-долгая пробка и сумасшедшая блондинка, которая «ругалась» в зеркале заднего вида.

– Истеричка?! – вспомнил Илья знаменательную поездку, когда ему удалось избежать нудного собрания в редакции. – Я видел тебя в машине на дороге. Браво: способ преодоления пробки путем выезда на тротуар достоин авторского патента!

– Пробки возникают из-за таких мужиков, как ты. Дергаетесь, подрезаете, соревнуетесь, кто круче, – Тая заметалась по комнате, собирая вещи: платье с блестками обнаружилось на полу за креслом, босоножки – одна рядом с тумбочкой, другая почему-то под кроватью. Завершив маневр, девушка пулей вылетела в коридор. – На светофоре нервно гудите, не даете нормальным людям сосредоточиться. А еще женщин обвиняете в неумении водить!

– Мужененавистница! – не собирался сдаваться Илья. Откинув подушку, пропрыгав на одной ноге, натягивая шорты, он затопал следом. – Сколько раз убеждался: блондинка за рулем страшнее…

– Кого? Обезьяны? – Тая резко развернулась и приняла воинственный вид. – Ну, продолжай!

– Да, обезьяны, – выкрикнул Илья.

В следующий миг девушка замахнулась босоножками. Хорошо Перегудов успел податься чуть в сторону – удар пришелся не по голове, а по плечу. Но все равно боль оказалась нестерпимой, пронзила руку до самых кончиков пальцев, из глаз посыпались искры.

– Сумасшедшая! – прохрипел Илья и, потирая плечо, заскрежетал зубами: откуда взять силы, чтобы сдержаться, не драться же с бабой. Но какая актриса! Вчера предстала нежной, уязвимой, слабой, нуждающейся в защите. Он, дуралей, купился, поверил в искренность чувств. А это была всего лишь игра! Каприз, развлечение!

– Не забывай, – сверкнула глазами девушка, – у нас война. В данный момент ты незаконно пересек границу и проник на мою половину. Немедленно вернись на свою территорию. Иначе…

– Что иначе? – продолжая спор, Илья на всякий случай осмотрелся: да, в запале он проскочил кухню и попал в комнату Таи. Парень предусмотрительно сделал два шага назад, выходя за порог. – Еще раз ударишь?

– Ударю, – пообещала девушка, гордо вздернула подбородок и хлопнула перед носом соседа дверью.

Илья потер ноющее плечо: на коже расплылся темный синяк – немое свидетельство серьезности боевых действий.

***

Комитет Национального Спасения (КНС)

Стенограмма заседания № 16/26 от 15 апреля с. г.

Присутствующие – 15 (кворум).

Отсутствующие – 4.

Приглашенные – 2.

Председатель:  – Господа, прошло полтора месяца с того момента, когда мы, заслушав обнадежившую речь уважаемого профессора Бартума, по сути, передали в руки учёного судьбу собственного народа. Хотелось бы понять, почему, не смотря на твердые обещания, до сих пор не начаты конкретные работы по спасению цивилизации? В спецлабораторию Департамента обороны биологический материал до сих пор не поступил.

Профессор Бартум (приглашенный):  – Ваша честь! Возникли некоторые мелкие проблемы, но мне удалось их решить, в данный момент субъекты доставлены на остров, контактируют друг с другом. Требуется ещё какое-то время, чтобы необходимый процесс смешения генов произошел естественным путем.

Председатель:  – У нас нет ни единого лишнего дня, часа! Вы забываете о родителях!?

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Ваша честь! Прошу слова. Сколько можно ждать? Еще полтора месяца назад, послушай вы меня, лаборатория могла бы заработать на полную мощность, и мы уже хоть на шаг приблизились бы к решению проблемы. Но, пойдя на поводу у сентиментальных, а точнее безответственных ученых-хлюпиков, час спасения отложен на неопределенное время. Я требую…

Председатель:  – Генерал, держитесь в рамках приличия. Здесь вы не можете ничего требовать. Однако, профессор, обращаюсь вновь к вам, насколько вы в курсе того, что творится на острове, насколько контролируете ситуацию?

Профессор Бартум (приглашенный):  – Я владею информацией в полном объеме.

Председатель:  – А конкретнее?

Профессор Бартум (приглашенный):  – Субъекты общаются. Понемногу привыкают друг к другу. Поверьте, они милые, симпатичные люди.

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Ха-ха! Общаются! Сейчас я продемонстрирую, как так называемые «милые» люди общаются. В гостиной дома на острове в радиопередатчик вмонтировано подслушивающее устройство. Включите запись!

Тишина в зале. Включается трансляция.

«– Мужененавистница! Блондинка за рулем страшнее обезьяны…

– Кретин!

– Сумасшедшая!

– Не забывай, у нас война!..

(Звон разбитой посуды. Удары)…

– Истеричка!»

Шум в зале заседаний. Неодобрительные выкрики.

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Господа, профессор Бартум скрывает правду. Выбранные им субъекты неуправляемы и взбалмошны, психологически несовместимы. Поэтому процесс смешения генов естественным путем абсолютно исключен. Пример взаимоотношений между этими двумя человеческими особями лишний раз подтверждает известную истину: кромы патологически агрессивны, даже самую простейшую проблему предпочитают решать грубыми, зачастую военными методами. Мы столько лет живем рядом с ними, наблюдаем за развитием популяции. Им нельзя доверять. Требую немедленно прекратить эксперимент профессора и передать субъекты в ведение Департамента обороны. Наши специалисты сегодня же изымут нужные ткани и образцы и доставят напрямую в лабораторию. Тогда завтра мы начнем работу по смешению генов. Хватит слушать ученых! Ваша честь, господин Председатель, прислушайтесь же, наконец, к единственно правильному мнению.

Профессор Бартум (приглашенный):  – Ваша честь, генерал Кардиф заблуждается: «k» – доминанты генетически, изначально гуманны по своей натуре. Просто историческая ситуация постоянно складывалась так, что им приходилось вести борьбу за выживание. Одно из достойнейших качеств кромов – способность к сопереживанию, состраданию, пониманию. Прошу Вас, дайте мне еще немного времени. Я… Я намерен им открыться.

Шум в зале.

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Бартум, вы с ума сошли?

Председатель:  – Тише, тише господа. Генерал, уважайте высокое собрание. Профессор, вы не можете нарушить Главный Закон Предков. Вы прекрасно знаете, чем заканчивались подобные попытки ранее, поэтому и был принят окончательный вердикт: кромы никогда не должны узнать о существовании натов.

Профессор Бартум (приглашенный):  – Проблема, с которой столкнулся наш вид, настолько неординарная, что можно пренебречь Главным Законом. Доверьтесь мне. Это единственный шанс всё решить миром. Я надеюсь на этих людей, на их отзывчивость.

Председатель:  – Ох, профессор, как мне хотелось бы вам поверить. Но ситуация спорная. Ставлю вопрос на голосование: кто согласен с Бартумом?

Идет голосование.

Результаты голосования:

«за» – 8,

«против» – 7,

«воздержались» – 0.

Председатель:  – Что ж, профессор, у вас неделя. На большее не рассчитывайте. И имейте в виду, в случае неудачи новых отсрочек не будет.

***

День не задался с самого утра. Илья наведался на кухню на рассвете – в тот час, когда там вряд ли могла находиться Тая. Налепив побольше бутербродов, прихватив несколько бутылок воды, Перегудов отправился на пляж рисовать. Вновь появиться в гостиной, чтобы серьезно поесть, он намеревался лишь поздним вечером, к обещанному, согласно разделению обязанностей, приготовленному и на его долю ужину. Но уже через пару часов краски пришлось отложить: закончились чистые листы. Выбор невелик: либо забыть о рисовании до завтра, либо с риском для жизни сбегать за новым альбомом. Вдруг повезет и он не столкнется нос к носу с соседкой.

Но ему, конечно же, не повезло. Мурлыча веселую мелодию, Тая размахивала в такт деревянной лопаточкой, умудряясь параллельно переворачивать на сковородке источающие неземные ароматы блинчики. Изобразив на лице полное равнодушие, но внутренне давясь слюной, Илья прошагал к полке у телевизора, сгреб листы под мышку и собирался возвращаться обратно. Но сложенные горкой на тарелке блинчики, такие румяные, такие аккуратные, притягивали взгляд посильнее дудочки йога. Поддавшись искушению, Илья на миг забыл о «военном положении», схватил верхний блинчик и, обжигая язык, засунул в рот – не убьет же его девица за крошечный кусочек теста. Не тут-то было: Тая больно стукнула Илью лопаткой по руке.

– За что? – взмолился Перегудов, на всякий случай, отбежав поближе к двери. – Мы же договорились: я убираю, чищу плиту, а ты готовишь.

– Я обещала только ужин, – жестко напомнила Тая.

Илья вернулся на пляж. Устроился под любимой пальмой, разложил краски, принялся за прерванную работу. Всматривался в горизонт, на неподвижные облака, разбросанные прозрачными комочками по небу, потом опускал голову и задумчиво водил кисточкой по альбомному листу. Он комбинировал очередную акварель из оттенков окружающего мира: голубого, белого, золотого, лазурного. И в какой-то момент понял, на бумаге у него получается вовсе не морской пейзаж. Раз за разом рука набрасывала один и тот же портрет – соседки Таи. Иногда плавную линию профиля, иногда только глаза. Причем это был не тот взгляд, холодный, презрительный, на который он натыкался на кухне, а пронизанный то страстью, то болью, то взывающий о помощи. Отражения тех эмоций, которые потрясли его однажды ночью.

Илья, очнувшись, отбросил листы: что за наваждение?

Рисовать расхотелось. И парень решил перебраться к бассейну. Где предсказуемо опять обнаружил соседку. Отступать поздно, Тая его заметила. Поэтому Илья молча подтянул свой шезлонг поближе к бортику, улегся на поролоновый матрас и подставил голый живот на растерзание горячему солнцу.

Сквозь не полностью прикрытые ресницы он подглядывал за девушкой. Тая, вздернув курносый нос, выдавила из тюбика на ладонь горку крема и старательно размазала по телу, периодически извиваясь, словно змея, чтобы достать до «неудобных» участков. Потом раскрыла стандартного формата журнал (их в гостиной скопилось с десяток на разных языках) и принялась лениво перелистывать страницы. Глянцевые издания созданы не для чтения, а для разглядывания. Для бессмысленного времяпрепровождения, что из себя и представляет отдых на острове.

В какой-то момент девушка отложила журнал, подошла к бортику, соскользнула в воду и поплыла.

Илья, сообразив, что ему тоже не мешает позаботиться о коже, повертел головой в поисках крема. В торце бассейна стоял столик с открытыми полочками. Илья выбрал флакон с темной жидкостью, открутил пробку и наклонил бутылочку. На ладонь вытекла небольшая доза ароматного масла. Вернувшись к шезлонгу и усевшись поудобнее, Илья щедро смазал открытые участки тела. Полупустой флакон небрежно поставил на бортик и потянулся за журналом, который Тая оставила «на берегу». Парень не заметил, как носком ноги зацепил бутылочку, та плюхнулась в воду. Темное маслянистое пятно противно расползлось по голубой поверхности.

Тая, замолотив руками, добралась до бортика и выскочила из воды.

– Криворукий кретин! – презрительно фыркнула девушка, схватила полотенце и потопала обратно в дом.

– А ты…, а ты…, – крикнул в удаляющуюся спину Илья, – тощая жердь!

Перегудов не на шутку разозлился. Что девица себе позволяет? Бутылка упала случайно, с кем не бывает? Хватит, надоело постоянно подстраиваться под капризы блондинки. Остров, казавшийся с борта катера волшебной сказкой, на деле превратился в душевную пытку. Пора возвращаться в собственную жизнь. Нужно поскорее отсюда выбираться. Как найти Олафа?

Радиостанция! И почему раньше о ней не подумал?

Илья направился в гостиную. Не удостоив взглядом Таю – девушка, оказавшись на кухне, достала из холодильника пакет с соком и наслаждалась прохладным напитком, Перегудов устремился напрямик к аппарату. Щелкнул тумблером. В комнату ворвались треск и шумы радиоэфира. Илья подхватил с крышки микрофон, нажал сбоку кнопку и требовательно заговорил:

– Приём, приём. Домино вызывает Олафа! Остров вызывает Олафа!

– Я здесь, – раздался в ответ знакомый голос.

– Наконец-то. Когда вы приедете? – обрадовался Илья.

– Хмм… Я уже здесь, – вновь повторил Олаф.

– Что значит здесь?

– За твоей спиной.

Илья обернулся и увидел старика, который стоял в проеме двери.

– Ой! – заметила вошедшего и Тая. – Это же тот самый мужчина, который встречал меня в аэропорту. – Девушка насупилась и подозрительно посмотрела на Илью: – А ты откуда его знаешь? Вы что, сговорились?!

 

Глава 13

ИЛЬЯ возмущенно приподнял плечи:

– Мы. Ни о чем. Не договаривались. Думаю, Олаф специально подмешал снотворное в шипучку, чтобы потом оставить меня на острове.

– Зачем? – строгим следовательским голосом спросила Тая.

– И вправду – зачем? – повторил вопрос Илья, обращаясь к старику.

– Если вы дадите мне такую возможность, – пообещал Олаф, – все объясню.

Старик решительным шагом пересек гостиную, поочередно щелкая тумблерами, обесточил радиостанцию.

– Рассказывайте! – Илья и Тая одновременно уселись на диван, плечом к плечу, впервые сделав что-то вместе, забыв о ссорах и разногласиях.

Готовые слушать.

– Ммм, – растерялся Олаф. Стремительно покинув совещание, постоянно оглядываясь (предложение открыться чужакам приняли с перевесом лишь в один голос, вполне могли найтись горячие головы, желающие помешать миссии, взять того же генерала Кардифа), ученый весь долгий путь на остров нервничал. Поэтому не успел как следует подготовиться, мог бы, например, захватить иллюстративные материалы или хотя бы набросать план беседы, чтобы информация не ошеломила подопечных. – Честно признаться, даже не представляю, с чего и начать.

– С самого начала, – вновь в один голос ответили парень с девушкой и удивленно посмотрели друг на друга. Оказывается, у них много общего.

– Хорошо, – попытался сконцентрироваться Олаф, – тогда обратимся к истокам противостояния… ммм… неандертальцев и кроманьонцев.

– Не слишком ли далеко предлагаете «вернуться»? На 30 тысяч лет назад! – ахнула удивленно Тая. Илья вновь обернулся к девушке: не ожидал от блондинки столь глубоких фундаментальных знаний? – Я же библиотекарь, много читаю, – пояснила Рогожнева, отвечая на немой вопрос соседа по дивану. – Понемногу обо всём.

– И, тем не менее, – подтвердил свои намерения Олаф. – Иначе трудно объяснить, почему вы оба именно сейчас оказались на острове. Но прежде, чем углубимся в историю человечества, хочу напомнить одну из основ мироздания. Жизнь во Вселенной, возникшая случайно в процессе сложнейших метаморфоз, настолько уникальна и ценна, что Природа, не давая ей угаснуть, поддерживая эволюцию, сохраняет её с помощью многократного дублирования форм и видов. Соответственно и предков для последующего развития в современных людей изначально существовало как минимум duobus dominans, то есть…

– … два господствующих, доминирующих вида, – вслух перевела Тая и, обратившись к Илье, добавила: – ничего сложного, обычная латынь.

– Иными словами «n» – доминанты, или неандертальцы и «k» – доминанты, или кроманьонцы, – обозначил два основополагающих термина Олаф, радуясь, что ему попались подготовленные слушатели. – Приблизительно 200–150 тысяч лет назад одновременно и параллельно на Земле существовали и развивались два вида древних людей. Необходимое уточнение: два различных биологических вида, произошедших от разных ветвей древнейших человекообразных обезьян. Они, кстати, и внешне выглядели по-разному.

– Точно. Мне нравились цветные иллюстрации в школьном учебнике истории, – перебил Илья, поторопившись показать Тае: и он кое-что смыслит в науках. Тем более, как художник, Перегудов в свое время внимательно изучал анатомические подробности человеческого тела. – Неандертальцы – массивные крепыши, ростом 165 см, с хорошо развитой черепной коробкой. Мощные надбровные дуги, широкий нос, но маленький, скошенный подбородок.

– Плюс они были бледнолицыми и рыжеволосыми, – указал на важный отличительный признак Олаф. – Кроманьонцы в противовес менее массивны, но зато высокорослые – 180–190 сантиметров. Череп имели вытянутый, с округленным сводом, прямой гладкий лоб, выступающий подбородок, широкое лицо. Доминанты поначалу не пересекались, жили на разных континентах. Неандертальцы заселяли обширную территорию от Азии до Западной Европы, кроманьонцы обитали в Африке. Еще ощущалось дыхание последнего Ледникового периода, когда «k» – доминанты начали перемещаться в Европу. Где и столкнулись лицом к лицу с братьями по разуму. На протяжении десятков тысяч лет оба вида сосуществовали рядом, но затем, как правильно заметила Тая, 30 тысяч лет назад кроманьонцы остались в одиночестве.

– По-моему, до сих пор ученые так и не пришли к единому мнению, почему исчезли неандертальцы, – задумчиво потерла переносицу Тая. – Кто-то считает их тупиковой ветвью эволюции, якобы Природа, сделав выбор в пользу одного вида, отвергла другой. Спорное утверждение. Ведь с наступлением Ледникового периода неандертальцы никуда не переселялись, значит, терпимо переносили глобальное понижение температуры.

– Даже лучше, чем кроманьонцы, – с гордостью подтвердил Олаф. – Неандертальцы, как тут уже говорилось, обладали широким, вздернутым вверх носом с горбинкой. С таким носом «n» – доминант спокойно вдыхал холодный воздух, не опасаясь простудиться.

– По другой версии, – продолжила мысль Тая, – кроманьонцы освоили земледелие. Когда дичи из-за продолжающихся холодов стало мало, смогли разнообразить пищу за счет выращенных злаков. Что и позволило им в итоге выжить, в отличие от неандертальцев, которые продолжали питаться исключительно мясом и постепенно умирали от голода. Есть еще третья версия – в конкурентной борьбе за пищу и территории один вид, более жесткий и организованный, уничтожил другой. Сильные вытеснили слабых.

– Для археологов главным источником информации о неандертальцах, – оживился Илья: наконец-то представился случай и ему продемонстрировать свою осведомленность, – является пещера с древними останками на юге Испании, в районе Гибралтара, открытая полтора века назад. Уникальное место, в пещере сначала жили неандертальцы, потом кроманьонцы. Оказалось, что первые изготавливали оружие и каменные орудия труда совершенно по другой технологии, нежели вторые. Неандертальцы носили украшения – бусы из камней и делали музыкальные инструменты! Одна из потрясающих находок – костяная флейта с 4 отверстиями. Судя по датировке артефактов, Гибралтарская пещера – последнее пристанище неандертальцев на Земле перед их полным исчезновением. Именно там обитало последнее племя этих древних людей.

– Совершенно верно, – тихим голосом подтвердил Олаф и повторил: – Последнее пристанище. Только… Племя не исчезло. Ему удалось перебраться в другое место. Неандертальцы там, как и кроманьонцы здесь, продолжали эволюционировать и превратились в современных людей. Таких же, как и вы. Только других. Перед вами – их потомок.

– Вы??? – хором воскликнули Илья с Таей и вскочили с дивана. – Потомок неандертальцев?! Сколько вас всего? Где прятались столько веков? Почему никто про вас не знает?

– Ого, – заулыбался Олаф и поднял обе руки вверх, – сколько вопросов сразу. Может быть, переместимся на кухню? Заварим чай покрепче и продолжим беседу за столом? Что-то я утомился и перенервничал. Тем более, что объяснять предстоит еще много и долго.

Не сговариваясь, Тая и Илья вместе направились к холодильнику. Наливая воду в чайник, доставая чашки и блюдца, они тихонько перешептывались.

– Думаешь, Олаф говорит правду? – сомневалась Тая. – Ты ему веришь?

– Звучит невероятно, – не отрицал фантастичность ситуации Илья.

– Жаль, что мы с тобой не ученые, – посетовала девушка. – Наверняка, специалист по истории древнего мира обнаружил бы в рассказе старика несоответствия или нестыковки.

– А с другой стороны, – вскрыл упаковку нарезанных тостов Илья, – какой резон Олафу нас обманывать?

– Все равно, лишний скептицизм, – изрекла назидательно Тая, – не помешает.

– Слушаем дальше, – согласился Илья. – Потом решим, как к этому относиться.

Скрестив руки на груди, Олаф сидел за столом, погрузившись в собственные мысли. Заканчивался день из отпущенных семи. Всё продвигается слишком медленно! Уже несколько часов Олаф находится на острове, но так и не подошел к главному. Успеет ли он? – это первый вопрос. И второй – удастся ли убедить подопечных?

Тая разлила по чашкам кипяток, предоставляя каждому выбрать заварку по вкусу, разложила по тарелкам бутерброды.

– Итак, куда же отправились ваши предки, – настойчиво поинтересовался Илья, – покинув Гибралтарскую пещеру?

– Как гласит легенда о Последнем Племени, – Олаф принялся, не спеша, размешивать ложкой сахар, – в холодные и голодные времена в места, где обитали древние люди, пришли толпища непрошенных гостей. Чужаки вели себя жестко и грубо, истребляли оставшихся животных, теснили коренное население с насиженных мест. Убегая в панике, аборигены поднимались в горы, прятались в скалах. Но и там их доставали чужаки. Подобная участь ожидала и людей, которые собрались в огромной пещере. Но им повезло: Вожак Последнего Племени, умный и мудрый, обнаружил в одной из стен тайный проход. Куда он вел, никто в тот момент не знал, но другого способа избежать гибели в любом случае не существовало. Вожак Белая Борода позвал свой народ вглубь Великой Горы. После того, как прошел последний, вход в тоннель завалили камнями, чтобы чужаки не смогли пуститься в погоню. Освещая путь факелами, люди скитались по узкому лабиринту много дней, теряя умирающих от голода соплеменников, пока однажды не оказались в другой пещере, напоминающей глубокий колодец. В центре плескалось холодное озеро, в отверстии высоко над головами сияло дневное солнце. Люди смогли продержаться какое-то время, охотясь за птицами, которые гнездились на каменных карнизах. Но становилось холоднее и холоднее, озеро замерзло по берегам, обогреваться стало нечем. Вожак снова принялся обследовать стены пещеры. И вновь обнаружился проход, да не один, а множество. Белая Борода отправил следопытов в каждый из них – кто принесет счастливую весть? Через три дня вернулись первые гонцы. Тоннель закончился тупиком. Таким же тупиком завершались еще с десяток каменных лабиринтов. Но на седьмые сутки появилась группа посланцев, которые так и не смогли дойти до конца тоннеля. Вожак принял решение воспользоваться именно этой дорогой. Долог был их новый путь. Но в итоге людям удалось вырваться из каменного мешка. На спасительный свет. Несколько сотен соплеменников восхищенно взирали на мир, расстилавшийся у их ног. С противоположной стороны Скалы, которую они прошли насквозь, царствовала жизнь: сияло солнце, зеленела далеко вперед долина, у реки на водопой собрались звери. Они вели себя лениво и расслабленно, словно не ведали о существовании охотников. Девственный лес стоял непроходимой стеной – ни единого просвета, ни одной протоптанной босыми ступнями тропинки! В новом мире не существовало ни холода, ни чужаков. Здесь Последние стали Первыми.

– По другую сторону Скалы? – повторила зачарованно Тая. – То есть они не покинули пределы нынешней Испании? Но в таком случае, почему долина перед ними предстала зеленой? Ведь Ледниковый период, хоть немного и потеплело, еще продолжался.

– Вам доводилось слышать про портал Гейзенберга? – ответил вопросом на вопрос Олаф.

– О, нет! – Илья резко откинулся на стуле. Приехали! Перегудов, выбирая книжки для чтения перед сном, иногда перелистывал фантастику. «Портал Гейзенберга» обязательно присутствовал в романах, герои которых путешествовали по другим мирам. Неужели и Олаф – поклонник выдуманных сказок? Илья поймал недоуменный взгляд Таи и объяснил: – Портал Гейзенберга – точка, в которой параллельные вселенные соприкасаются и можно перейти из одной в другую. Гипотезы придерживаются те, кто верит в существование множества миров.

– Помните, с чего мы начали? – не обращая внимания на скептическую ухмылку Ильи, упрямо сдвинул брови Олаф. – Чтобы не утратить однажды созданное, Природа старательно дублирует формы и виды. Последнее Племя неандертальцев нашло дорогу на параллельную Землю. Так они выжили. Так сохранилось и развивалось дубль-человечество.

 

Глава 14

ЧАЙ, забытый, медленно остывал в чашках. История удивительного спасения Последнего Племени неандертальцев потрясла слушателей. Но по-прежнему выглядела скорее волшебной сказкой, чем реальным фактом.

– Параллельная Земля? – Илья понимал, что теоретически подобное возможно, но как ни старался, не мог представить дубль-планету, невидимую землянам и плавающую на просторах Вселенной. – То есть точная копия нашей?

– Не точная, – Олаф не в первый раз пожалел, что не захватил видеоматериалы, объяснять стало бы куда легче. – Как вы знаете, в результате движения земных литосферных плит образовалось 6 материков. Геологический процесс на дубль-Земле шел в другом порядке и завершился созданием одного огромного Континента. Потомки Первого Племени постепенно расселились по всей территории и в определенный период истории достигли берегов Океана. Древние люди, осваивая азы рыболовства, научились строить суда. Хлипкие лодчонки со временем превратились в мощные парусные корабли. Человеку свойственно любопытство. Мы, как и вы грезили о великих открытиях. Но мечтам не суждено было сбыться. Других земель, кроме коренного Материка, не обнаружилось. Может быть, поэтому, тоскуя по наличию неизведанных территорий, мы принялись создавать искусственные, насыпные острова, доставая необходимые материалы со дна Океана. Но потом от идеи отказались. Слишком дорого, не эффективно плюс вредно для экологии: меняется рельеф дна, сдвигаются течения, что повлияло бы сначала на климат в прибрежных, а позже и в центральных районах.

Тая недовольно поморщилась: многотысячелетнюю историю целого народа ученый спрессовал в один абзац. Между тем остается масса вопросов, которые требуют вдумчивого, неторопливого разбора и объяснений.

– Допустим, дубль-человечество – потомки неандертальцев. Но тогда почему вы не отличаетесь от нас – потомков кроманьонцев? – принялась вслух рассуждать Тая и перечислила прозвучавшие ранее признаки: – «Другой биологический вид, скошенный подбородок, сплющенный череп». Однако, вы, Олаф, выглядите как мы с Ильей.

– Если бы не возрастная седина, – старик шутливо провел рукой по волосам, – был бы ярко рыжим.

– Но и среди сегодняшних землян, особенно шотландцев и ирландцев тоже предостаточно рыжеволосых, – поддержал сомнения соседки Перегудов.

– Главное отличие между нами, – уточнил профессор, – кроется очень глубоко, в строении ДНК. Что же касается внешней схожести, то это результат эволюции, проходившей в одинаковых природных условиях двух планет. Некий вылепленный, отполированный Природой оптимальный вариант.

– Нет, что-то здесь не стыкуется, – упорствовала Тая. – Мы не можем быть похожими внешне. Вот даже в пределах нашей планеты существуют как минимум три расы: негроидная, европеоидная и монголоидная.

– Говоря об общих принципах эволюции, – отодвинул чашку в сторону Олаф, – я имел в виду базовое анатомическое строение, что же касается внешнего разнообразия самих землян, то здесь мы уступаем вам. Если «k» – доминанты, расселяясь по разным уголкам планеты, тысячелетиями жили замкнутыми колониями, что и привело к расовому, культурному, языковому многообразию, то «n» – доминанты, не способные выйти за рамки одного Континента, сохранились как единое этническое сообщество. Мы, а натов сегодня 1 миллиард, говорим на одном языке, имеем один цвет кожи и разрез глаз, объединены в одно государство. Мы свято чтим дубль-Землю, поэтому слова «Материк», «Родина» и «мать» в нашем языке однокоренные.

– «Однородное человечество» – необычное для слуха землян словосочетание, – признался Илья. – Даже сложно оценить: хорошо это или плохо?

– Поначалу наша однородность явилась несомненным преимуществом по сравнению с вашей разобщенностью, – объяснил ученый. – И натов потрясали религиозные войны и революции. Но, согласитесь, конфликты улаживать проще, когда все жители планеты говорят на понятном друг другу языке. Нет культурно-национальных различий между теми, кто живет в центре Материка или на его окраинах, следовательно, не имеет смысла борьба за независимость или наличие множества государств. Поэтому мы быстрее преодолевали проблемы и разногласия, гораздо раньше занялись научными изысканиями и достигли невероятных успехов.

– Классический пример утопии, – сделала вывод Тая. – Все согласны со всеми. Но так не бывает. Это социальный тупик.

– Нет-нет, не утопия, – горячо возразил Олаф и постарался лучше объяснить: – Однородность не означает единомыслие. Разногласий и у нас предостаточно. Например, сейчас набирает популярность движение «Первородные». Его сторонники утверждают, что раз наты (то есть «n» – доминанты) далеко обогнали в развитии кромов (то есть «k» – доминантов), то наша планета – и есть настоящая Земля, а дубль-человечество – кромы, это они – параллельные. Ерунда, пошумят какое-то время и успокоятся. В обществе отработан механизм компромиссов. Побеждает то одно мнение, то другое. Вряд ли количество поклонников «Первородных» достигнет большинства. Мы всегда помнили историю своего происхождения. Тысячелетиями жили в тени землян. Пусть это кому-то и не нравится, но я считаю, что подобное обстоятельство подстегивало натов становиться лучше, двигаться дальше.

– Странно, – недоуменно пожала плечами Тая. – Жили рядом и ни разу не попытались о себе заявить? Пусть не в эпоху дикого человечества, но хотя бы позже.

– Натам постоянно хотелось наладить контакт с кромами, – в голосе профессора зазвучали обидные нотки, – поделиться знаниями и технологиями, но вы воспринимали наших контактёров в лучшем случае сумасшедшими, в худшем – привидениями. В последний раз наты попытались помочь землянам справиться с эпидемией чумы и снарядили в Европу отряд медиков-добровольцев. Но наших посланцев обвинили в колдовстве и сожгли на костре. После этого эпизода Совет Старейшин принял так называемый Закон Предков, запрещающий общаться с кромами и в особенности раскрывать существование «n» – доминантов. Туннель, соединяющий наши миры, существует до сих пор, но проход для обычных натов закрыт. Исключение составляют специалисты, которым поручено наблюдать за кромами. Агенты под прикрытием, где-то около сотни, рассредоточены по крупнейшим странам Земли и собирают информацию для Комитета Национального спасения (после расформирования Совета Старейшин к нему перешли функции управления Материком). Плюс небольшая группа ученых, занимающаяся изучением вашего вида. А остров Домино, на котором мы сейчас беседуем, купленный очень-очень давно, используется в качестве места встречи агентов, обмена информацией и проведения инструктажа.

– Теперь мозаика начинает складываться, – оживился Илья. – Значит, когда вы мне говорили, что занимаетесь лингвистикой – это правда?

– Да, я профессор лингвистики, – кивнул Олаф. – Специализируюсь на земных языках.

– А ваш сын Маркус, – продолжил Илья, – с которым вы редко видитесь, потому что он постоянно в разъездах?

– Агент под прикрытием, – подтвердил догадку парня ученый. – Именно он нашел вас двоих и сделал так, чтобы Тая попала на Домино. А я в свою очередь доставил тебя, сначала вывел из строя катер, на котором ты собирался отправиться на первый урок дайвинга, а впоследствии подсыпал в шипучку снотворное.

– Погодите-ка, – вдруг осознав неординарность ситуации, прервала диалог двух мужчин Тая и обратилась к Олафу: – Получается, что вы – преступник? Поведав о существовании дубль-человечества, вы нарушили Закон Предков!

Старик грустно вздохнул и повернул голову к окну. День неумолимо таял. Океан и остров растворились в темноте. Мириады звезд, словно алмазы, разложенные на черном бархате в ювелирной лавке, равномерно рассыпались по ночному небу. Окружающее пространство дышало миром и покоем.

– Помните, – вновь заговорил Олаф, не отвечая напрямую на заданный вопрос, – я упоминал про однородность общества натов. Но в ней же и наша беда. Развивая науку, в отличие от вас, мы не рвались завоевывать космос, а сосредоточились на генетике, перенаправив туда основные ресурсы. Перспективы воодушевляли. Изменяя гены, избавили население от многих патологий. Мы не носим очки, потому что искоренили близорукость, справились с наследственными болезнями, замедлили процессы старения. Но излишняя увлеченность наукой привела к тому, что любой чих стали лечить с помощью генной переделки. Особенно расстарались косметологи: зачем женщинам мучиться на процедурах эпиляции, не проще ли заменить ген и насовсем очистить кожу? Диеты и физические нагрузки для тех, кто мечтает похудеть? Лучше поменять парочку генов и ваша фигура приобретет нужные очертания. Дошло до того, что родители стали требовать повлиять на набор генов будущих детей, составляя список заданных характеристик. Очередной Комитет Национального Спасения запретил любые работы по переделке генокода. Но поздно. Бомба взорвалась. Наша цивилизация на грани гибели. Эксперименты с генами проводились в течение столетий. Началась неконтролируемая мутация. Дети сегодня доживают лишь до 15 лет. Мой сын, Маркус, проскочил начало эпидемии, но дочь… Крисси…, – голос ученого дрогнул. – Моя жена – Дона работала генетиком. С помощью экспериментальных препаратов смогла продлить жизнь девочки до 17 лет, но все равно наша малышка… наша Крисси… умерла. И хотя Дона в конце концов поняла, как помочь детям, мысль о том, что не успела спасти собственного ребенка, угнетала жену. Дона покончила с собой.

В гостиной повисла гнетущая тишина. Наконец, Олаф, не в силах совладать с собственными эмоциями, решительно выбрался из-за стола, дошагал до стены и щелкнул выключателем. В доме вспыхнул спасительный свет.

– Хмм, – невольно прикрыла глаза рукой Тая, – вы упомянули, что способ вылечить детей найден. Значит, беда миновала?

– Дона предложила позаимствовать биоматериал у землян, – откашлялся, скрывая подступившие к горлу слезы, профессор. – Требовалось разыскать людей с определенным набором генов. Как раз вы двое им обладаете. Дальше нужно соединить эти два образца… гмм… определенным образом, чтобы получить основу для изготовления лекарства, а потом и вакцины. Процесс по времени довольно продолжительный, но обнадеживающий.

– Я не понимаю одного, – Тая тоже вскочила на ноги и принялась ходить по комнате, —

– зачем такие сложности? Выманивать нас на остров, везти за 7 тысяч километров от Москвы в другое полушарие? Почему не обратиться напрямую к человечеству? Объяснить, кто вы и что с вами случилось? Люди помогли бы вам.

– Во-первых, – нахмурился ученый, – Закон Предков никто не отменял. А во-вторых, к кому конкретно обращаться? С кем вести переговоры? На дубль-Земле собирается Комитет Национального Спасения. А у вас есть единое правительство? Ведомство, представляющее интересы всех граждан планеты?

– Существуют различные международные представительства, – настаивала Тая. – Например, Всемирная организация здравоохранения, или лучше всего – ООН!

– Организация объединенных наций? – усмехнулся профессор. – Жутко забюрократизированное, неповоротливое учреждение. И как с ними прикажете общаться? Письмо по электронной почте отправить? Неужели думаете, они ответят?

– Хорошо, нет проблем, – соглашаясь с доводами ученого, Илья поднял обе руки вверх и перебрался обратно на диван. – Раз те, кто нужен для спасения дубль-человечества, находятся здесь, возьмите образцы нашей крови и смешайте. Мы готовы!

Илья посмотрел на Таю. Девушка согласно кивнула и уселась рядом с Ильей, уверенная, что профессор сейчас же принесет медицинский чемоданчик.

– Всё не так просто, – смутился ученый. – Я говорил о слиянии биоматериалов не в буквальном смысле. Нам требуется генетический образец, который сформируется в ребёнке.

– В чьем ребёнке? – в унисон спросили земляне.

– Ммм, – задержал дыхание Олаф: вот он – момент истины! – В вашем, разумеется.

– То есть мы должны…, – переглянулись молодые люди.

– Но мы… не женаты, – выпалила Тая и отодвинулась подальше от Ильи.

– И не собираемся, – в свою очередь, переместившись на противоположный край дивана, заявил Илья.

– Потому что абсолютно разные, – продолжила решительно Тая, – и не совместимые.

– После того как я получил в руки список подходящих землян, – принялся переубеждать подопечных Олаф, – сразу обратил внимание на вас двоих. Редкое стечение обстоятельств: подходящий возраст, одна языковая и культурная среда. Поэтому предложил привезти вас сюда, на остров. А Илья по счастливой случайности вообще сам оказался на Сейшелах! Я надеялся, что романтическая обстановка, отдых, неминуемое общение и – вы обязательно понравитесь друг другу. Вы оба такие симпатичные. Идеальная пара. Из вас получится отличная семья. Можете жить на Домино положенные 9 месяцев, пока не родится ребёнок. А потом…

– Что??? – лицо Таи пошло красными пятнами. – Жить с неисправимым упрямцем? Одно то, что Илья уже был женат, и жена сбежала, подтверждает, как он небрежно обращается с женщинами.

– Олаф! – в сердцах выкрикнул Перегудов. – Разве можно строить планы на будущее с подобной мегерой?

– Я не мегера, – вскочила на ноги Тая. – Зато ты…

Кем на самом деле является Илья, Перегудову так и не посчастливилось узнать, потому что в следующее мгновение раздался звон разбитого стекла, осколки дождем, отскакивая от кафельных плит, посыпались на пол. Следом в гостиную влетел какой-то предмет. Грохнул взрыв, яркая вспышка прорезала глаза, комнату заволокло дымом. Илья, схватил в охапку стоящую рядом Таю, и упал, прикрыв девушку собой.

Последнее, что он услышал, пока не провалился окончательно в темноту (в который уже раз!), крики и топот множества ног.

 

Глава 15

***

Комитет Национального Спасения (КНС)

Стенограмма заседания № 17/26 от 17 апреля с. г.

Присутствующие – 17 (кворум).

Отсутствующие – 2.

Приглашенные – 1.

Председатель:  – Господа, примите мои искренние извинения, пришлось потревожить вас среди ночи. Мы собрались на внеочередное заседание по настоятельной просьбе уважаемого генерала Кардифа. Он заявляет, что сложилась чрезвычайная ситуация. Передаю ему слово.

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Господа, учитывая серьезность обстановки, я принял решение провести экстренную операцию по изъятию необходимых для спасения дубль-человечества биоматериалов.

Шум в зале. Выкрики с мест: «Что вы сделали?», «Какая безответственность!», «Как он посмел!».

Спокойнее господа, спокойнее! Вы слишком долго тянули, боялись испачкать руки. И по-хорошему должны благодарить, что нашелся смельчак, который сделал за вас грязную работу. Час назад со мной связался командир оперативной группы: захват прошел четко по плану, никто из натов не пострадал, «груз» доставлен на Материк.

Председатель:  – Это немыслимо! Генерал, вы превысили свои полномочия. Мы поручили профессору Бартуму…

Генерал Кардиф (приглашенный):  – Профессор Олаф Бартум арестован и также доставлен под конвоем на базу. В свое время он предстанет перед судом как предатель Родины. Бартум нарушил Закон Предков, открыв землянам тайну нашего существования.

Председатель:  – Кардиф, вы сошли с ума? Требую: сейчас же освободите профессора. Кроме того, мы должны незамедлительно встретиться с захваченными вами землянами. Что касается суда, он займется прежде всего вашей персоной… Что… что происходит?

В зал входят военные.

Генерал Кардиф:  – Приказываю арестовать членов Комитета во главе с Председателем! Выполняйте!

Председатель ( кричит) :  – Генерал, вы понимаете, что творите?

Генерал Кардиф:  – Абсолютно! Это военный переворот, совершаемый в интересах нации.

Председатель:  – Кто дал вам право выступать от имени народа?

Генерал Кардиф:  – Умирающие дети и их родители. Включите общенациональную трансляцию. Я хочу обратиться к жителям планеты…

Трансляция включена.

– Народ дубль-Земли! Великие Наты! С этой минуты я, генерал Кардиф, беру власть в свои руки. Хватит идти на поводу у кучки гуманистов, которые называют себя «Комитетом Нацспасения», но палец о палец не ударили, чтобы защитить свой народ. Мы дали им право решать нашу судьбу, а они тратили драгоценное время на пустую болтовню, крючкотворство. Открою тайну, которую они тщательно скрывают от вас: способ остановить генетическую болезнь ученые планеты сформулировали почти год назад. Требовалось лишь позаимствовать биологический материал у кромов. Только вдумайтесь: если бы нужные образцы, как только мои люди их обнаружили, поступили в лабораторию, сегодня мы оказались бы на пороге освобождения. Но работы по созданию лекарства, а затем и вакцины безобразно, я бы сказал жестче: намеренно затягивались. Из жалости к кромам лжецы из Комитета запретили мне напрямую изъять нужный материал. Мало того, при попустительстве комитетчиков один из натов – профессор Олаф Бартум нарушил священный Закон Предков и сообщил двум землянам о существовании параллельного вида. Занимаясь изучением земных языков, Олаф Бартум слишком долго прожил среди кромов. Никчемный слюнтяй, он всячески оберегал земных аборигенов, забыв о долге перед собственным народом. Но теперь Олаф арестован и предстанет пред праведным судом. В компанию к нему на скамью подсудимых отправятся и члены Комитета.

Великие Наты! Наша цивилизация гибнет. Наши дети умирают. Долой политику двойных стандартов: гуманное отношение к одним – этим жалким кромам, и полное равнодушие к судьбе своих соплеменников. Пора жесткой рукой навести порядок. Прошлой ночью отряд особого назначения изъял на Земле образцы, нужные для создания лекарства, и доставил в лабораторию.

Наши дети – превыше всего! Наши сограждане – кровь и плоть родной планеты! Наше будущее – Жизнь! Мы – непобедимая цивилизация Первородных!

Отныне и навсегда!

***

Картинки набегали одна на другую, словно волны на песчаный берег. Они дробились, рассыпались, не складываясь в единое логическое пространство. Сначала мозг разорвала вспышка яркого света. Вслед за ней навалилась темнота, неизвестно сколько длившаяся. Затем совсем близко, за мутной пеленой проявились очертания лица, спрятанного за медицинской маской. И – опять чернота. В какой-то момент сознания стали достигать звуки, поддающиеся осмыслению: суетливое топанье тяжелых мужских ботинок по кафельному полу, обрывки разговоров на непонятном языке и с разным уровнем громкости, неоднократное хлопанье дверьми. Однажды в поле зрения попадает и знакомая фигура: Олаф! Вокруг него люди с оружием в руках. И – снова провал.

Илья балансировал на зыбкой грани между сном и явью, прилагая титанические усилия вынырнуть из темноты. Но – безуспешно. Даже тогда, когда извне в сознание прорвался женский крик, он не смог преодолеть сковывающую тяжесть, и, обессилев, проваливался все глубже и глубже…

Сквозь клочья черного тумана в очередной раз прорисовывается чье-то лицо. Боль..! Он чувствует боль! Кто-то сильно бьет его по щекам. Илья моргнул, прогоняя всполохи боли, и сфокусировал взгляд… Никита?.. НИКИТА!!!

Агафонов, добравшийся, наконец, до Домино, последнего из списка частных островов, обнаружил пропавшего друга лежащим без чувств в шезлонге у бассейна. Пара крепких пощечин и – Илья начал приходить в себя. Никита помог другу подняться и, подхватив за плечи, довел до дома, усадил на диван. Нашел в холодильнике бутылку воды и протянул пострадавшему.

– Ну, ты и напугал меня! – возмущался Никита, пока Илья большими глотками поглощал жидкость. – Решил спрятаться? Что за ребячество? Вместо того, чтобы сочинять репортаж, я почти неделю искал тебя по островам! Ты в своем уме?

– Ни за что не поверишь, – прохрипел Илья, – что здесь произошло! Такой материал ни одному журналисту в жизни не попадался. К нам с Таей приехал…

– Кто такая Тая? – перебил разозленный Никита: Перегудов, оказывается, и не собирался извиняться. – Так ты сбежал на Домино вместе с какой-то девицей? И где же она?

Илья вручил пустую бутылку Никите, а сам, прихрамывая – ноги слушались плохо, доплелся до комнаты соседки и громко постучал в дверь, намереваясь познакомить девушку со своим лучшим другом.

Но на стук никто не откликнулся.

– Тая! – позвал Илья, чуть приоткрывая створку. – У нас новый гость! Ты должна непременно его увидеть!

Никто не ответил. Парень в нерешительности замер на пороге, раздумывая, что предпринять дальше. Никита в свою очередь отодвинул друга в сторону и смело шагнул в комнату.

– Куда ты? – ахнул Илья. – Она обидится.

– Кто она? – вспылил Никита. – Посмотри: если тут кто и был, то давно уехал.

Верно, комната производила впечатление не жилой. Кровать аккуратно, по-армейски без единой складочки, как только умеет вышколенный гостиничный персонал, застелена покрывалом. Дверцы стенного шкафа открыты, полки и плечики – пустые. Озадаченный Илья повернулся в сторону ванной. И здесь всё сияло стерильной чистотой и… пустотой. Ни бутылочек с шампунями-гелями-бальзамами, ни тюбиков с зубной пастой или кремом, ни рулонов туалетной бумаги.

– Ерунда какая-то, – пробубнил Илья и вернулся в гостиную.

Перегудов непонимающе оглядывался вокруг. Что последнее зафиксировала его память, перед тем как провалиться в черноту? Осколки стекла сыплются на кафель. Грохот. Вспышка. Илья хватает Таю, и они вместе падают на пол. Но сейчас все окна в гостиной целы! Вымытый пол сияет, словно зеркало. Перегудов прошелся по одному коридору, по второму. Нашел свою комнату, в том состоянии, в котором вчера оставил, то есть с налетом легкого хаоса. Но все остальные помещения оставались абсолютно пустыми.

Обескураженный Илья застыл посреди кухни.

– Скорее всего, у тебя галлюцинации, – поставил однозначный диагноз Никита. – Никакой девушки не существует.

– Нет, она была. И у меня есть доказательства, – вдруг сообразил Илья и бросился к полке с красками, куда складывал готовые работы. – Я её рисовал!

Однако перебрав листы, Илья не нашел ни одного портрета. Только океан, пальмы и множество вариантов рассветов и закатов.

– Угомонись, наконец. Я тебя где обнаружил? В шезлонге у бассейна, – выдвинул неоспоримый аргумент Никита. – Для здоровья вредно столько времени на солнце проводить.

– При чем здесь жара? – отмахнулся Илья. – Кроме девушки в доме был еще Олаф.

– А это что за фрукт? – недоверчиво посмотрел на друга Агафонов.

– Потомок… неандертальцев, – неуверенно произнес Перегудов, понимая, как Никита может отнестись к подобному заявлению.

– Которые вымерли? – предсказуемо скривился Никита.

– О нет! – помрачнел Илья и рухнул на диван.

Неужели насыщенные событиями дни, соседка Тая, умопомрачительная история про древних людей, Олаф – всего лишь сон? Разве бывают галлюцинации такими реальными и логически связными? Илья подтянул к себе подушку и уперся подбородком в мягкий поролон.

– Не расстраивайся, – Никита уселся рядом и участливо сжал другу руку. – Известный случай. Побочный эффект от пребывания в раю. Вокруг такая красотища и спокойствие, что городскому человеку с непривычки мозг сносит. Пора возвращаться в цивилизацию. К её проблемам, людям, работе.

Илья тряхнул головой, прогоняя череду образов, за которые упрямо цеплялось подсознание. И в этот момент краем глаза уловил солнечный блик, отраженный от какого-то предмета в узком провале между диванными подушками. Парень протиснул в щель ладонь и вытащил… смартфон! Это же телефон Таи! Она демонстрировала Илье свою фотографию. Перегудов быстро активировал коммуникатор – аппарат услужливо открылся именно на той странице, которая оставалась последней.

– Симпатичная девица, – изрек Никита, подсмотрев изображение на экране.

Дисплей мигнул и погас. Батарейка разрядилась. Островные постояльцы телефоны не заряжали, потому что связь в любом случае отсутствовала. Поэтому-то хозяйка не хватилась своего смартфона, и он остался забытым между диванными подушками.

– Как видишь, – удовлетворенно перевел дух Илья, – я не перегрелся на солнце. Девушка реальная. Следовательно, и живой неандерталец мне не приснился.

Теперь рассказ Ильи с самого начала, как парень попал на катер к Олафу, проснулся утром на острове, познакомился и поругался с Таей, как вернулся старик-неандерталец и попросил помощи у землян, Никита прослушал, не перебивая.

– Предположим, дубль-человечество существует, – подвел итог журналист. – Но для репортажа история не годится.

– Почему??? – вытянулось лицо у Ильи. – Ты и похлеще выдумывал. А здесь – чистая правда. Чистое, как ты любишь говорить, «сливочное масло».

– Слишком заумно, – профессионально оценил сюжет Агафонов. – Народ любит попроще, чтобы быстро «съесть» и много не думать. Вот если бы вас украли колдуны или на худой конец экстрасенсы, история прошла бы на ура. А что такое неандертальцы? Интеллектуальный примитив. Никто не поверит. Да я и сам, честно говоря, пока окончательно не решил, как к этому относиться. Так что остановимся на старом варианте. Про таинственную «красную папку». Пора садиться за итоговый репортаж.

– Подожди, – забеспокоился Илья. – А как же Тая? Вдруг с девушкой что-то случилось?

– Да уехала она уже, – уверенно заявил Никита. – Либо с Олафом, спасать твоих людей-дикарей, либо домой, отпуск завершился.

– Не попрощавшись? – сомнительно поджал губы Илья.

– Сам говорил, что вы постоянно ругались, – напомнил Агафонов, – и зачем тогда долгие проводы устраивать? Мы тоже отправляемся на Маэ. Собирай вещи.

Илья задумчиво оглядел гостиную. Собирать по сути нечего, его здесь только… хмм… парень улыбнулся – «линялые» шорты, которые как раз на нем. Как быстро пролетела неделя. Илья стал участником невероятной истории со… странным финалом. Хотя, может быть, Олафу больше требовалась именно девушка. Получив образец её крови, старик поспешил домой. Затем покинула Домино и Тая… Таисия…

Парни запрыгнули в поджидающий на пристани катер и поплыли на столичный остров. Назад, в цивилизацию, как точно определил Никита.

Ветер с силой бил в лицо, приятное ощущение, Илье не захотелось отворачиваться, и он просто зажмурил глаза. Некоторые образы – Тая, Олаф – получили реальное подтверждение. Но оставалось что-то ещё, смутное, темное, неуловимое, что связало бы воедино звон разбитого стекла, вспышку, крики и разговоры на непонятном языке…

Что же скрывалось за этими звуками?..