Глава 1

За два года до вспышки

НА ПЕРЕКРЕСТКЕ для пешеходов загорелся красный сигнал, светофор предупреждающе мигнул и приступил к монотонному обратному отсчету.

– 90 секунд! – возмутился Феликс и скрестил руки на груди. – Столько ждать! Опоздаем!

– Всего-то полторы минуты, – Варвара воспользовавшись моментом, повернулась к мужу и поправила на его голове вязаную шапку, которая традиционно съехала на бок. – Успеем!

– У меня идея! – вдруг оживился Феликс, его мозг не умел отдыхать. – Обрати внимание на организацию движения. Зеленый для пешеходов загорится одновременно в четырех направлениях. Значит, все машины замрут на месте. Как только завершится отсчет, я выскочу на середину дороги, сделаю умное лицо и начну махать руками. Ты снимешь это на мобильный телефон. Получится смешной ролик, словно я заколдовал машины, и они не могут ехать. Здорово? Ты готова?

– Прекрати, – на всякий случай Варя схватила мужа за полу куртки. – Солидный ученый, а ведешь себя как мальчишка. – Отсчитав положенные 90 секунд, светофор сменил гнев на милость (то бишь красный на зеленый), и пешеходы двинулись по «зебре». – Мы направляемся в серьезное учреждение. Поэтому ты надел утром галстук, которым, напоминаю, нельзя протирать очки. Для этого существует носовой платок, он находится в правом кармане пиджака.

Обойдя невзрачное бетонное здание вдоль литого чугунного забора, они очутились перед парадным подъездом, который украшала прикрепленная к фасаду бронзовая вывеска «Институт астрономии». Вход охраняли крепкие мужчины в темных костюмах с металлоискателями в руках. Немногочисленные посетители просачивались по одному через турникеты, прикладывая к считывающим устройствам пластиковые карточки. Варвара и Феликс в нерешительности застыли в вестибюле.

– Сомовы? – рядом неожиданным образом материализовался молодой человек стандартной внешности: тот же темный костюм, белая рубашка, узкий черный галстук.

– Мы, – отозвался Феликс.

– Вот ваши временные пропуска, – парень протянул гостям именные бейджики и повел к турникетам.

– Пропуска? – проворчал тихо Феликс. – Здесь что, военное учреждение?

– Просто порядок соблюдают, – объяснила Варя, расстегивая на ходу плащ и разматывая шарф.

– Посмотрим, посмотрим, – слова жены нисколько не успокоили Феликса, и он обратился к сопровождающему: – Вы не в курсе, зачем нас вызвали?

– Не вызвали, – поправил гостя молодой человек. – А пригласили. И если честно, я всего лишь референт, выписываю пропуска, встречаю и провожаю посетителей. Поэтому о цели вашего визита не осведомлен.

– Какое совпадение: и мы тоже, – шутливо вздохнул Феликс и хотел мысль развить, но Варвара пресекла попытку, резко дернув мужа за рукав. В ее представление о респектабельности не входили излишняя болтливость и суетливость.

Сомову ничего не оставалась, как молча вертеть головой по сторонам. Стены коридора были увешаны огромным количеством панорамных фотографий. Виды Луны и Марса, сделанные из космоса и с поверхности с помощью летательных аппаратов. Снимки самих посадочных модулей, а также образцов, доставленных с планет. Изображения туманностей и созвездий, зафиксированные телескопами. Этакое мини-путешествие по разведанным уголкам Вселенной.

У одной из дверей сопровождающий остановился и сделал приглашающий жест рукой: мол, пришли.

Феликс повернул ручку, они с женой оказались в небольшой переговорной комнате: стол, несколько стульев по кругу, у окна «утренний набор» – кофейник, термос с кипятком, посуда горкой, пакетики с заваркой, печенье. За столом сидели две женщины средних лет, одна просматривала сообщения на телефоне, другая, активировав планшетник, быстро набирала на виртуальной клавиатуре. Заметив новых посетителей, дамы одновременно подняли головы и кивнули в знак приветствия. У стены, отрешенно прислонившись, стоял парень, в ушах торчали наушники.

В углу обнаружился кронштейн для верхней одежды: ровно пять вешалок, причем трое плечиков заняты. Значит, больше никого не ждут. Феликс снял куртку, помог жене, повесив ее плащ рядом.

Варвара потянулась к кофейнику, налила в чашку кофе, добавила молока и устроилась за столом. Рядом опустился Феликс. В комнате повисла тягостная тишина, которая возникает, когда в маленьком пространстве собираются вместе случайные, незнакомые люди. Сомов пожалел, что, послушавшись жену, не захватил ноутбук, занялся бы сейчас полезным делом, а не томился от скуки. Феликс нервно побарабанил пальцами по столу и посмотрел на безликие офисные часы над входом. Прошло несколько минут, как стрелки проскочили назначенные 10 часов. Они с Варей не опоздали, специально, чтобы не застрять в утренних пробках, добирались до места на метро. Но хозяева учреждения видимо не отличаются пунктуальностью.

Вчерашний вечер Сомовы долго спорили. Дело в том, что каждый из них получил по электронной почте короткое письмо: «Ждем вас завтра в 10.00». И адрес, куда нужно прибыть – Институт астрономии. Категоричный тон (ни тебе «Здравствуйте!», никакого «Уважаемый г-н Сомов!» или «Уважаемая Варвара Алексеевна!», ни слова о цели предстоящей встречи, ни подписи автора сообщения в финале) возмутил Феликса. Он не любил неопределенность. Обычно, за подобного рода посланиями скрываются люди, которые даже мысли не могут допустить, что кто-то им способен отказать. Поэтому Феликс решительным ударом по клавише отправил письмо в папку «Удаленные». Но Варвара, человек осторожный и из них двоих более обстоятельный, предложила принять приглашение, ведь любопытно, почему вдруг ими заинтересовались коллеги-ученые абсолютно «непересекающегося» направления, имея в виду Институт астрономии.

Наконец, послышались быстрые шаги, дверь резко распахнулась, на пороге возник мужчина крупной комплекции с папкой под мышкой в модном костюме темно синего цвета. По тому, как держал спину, как уверенно, по-хозяйски направился к столу, отодвинул стул, и сел так, что пятеро посетителей оказались четко напротив, стало понятно, что человек имеет отношение к военному ведомству. Парень у стены, встрепенувшись, тут же занял свободное место.

Новый участник действа откашлялся, сдвинул брови, окинул взглядом каждого из гостей, словно сверяясь с неким списком в голове, и лишь потом сказал:

– Итак, всем добрый день! Наверняка гадаете, зачем вас сюда пригласили. Немного терпения. Сначала давайте познакомимся. Меня зовут Леонид Степанович Архипов, – мужчина протянул каждому визитную карточку, на которой после фамилии и номера мобильного телефона стояло обтекаемое и ничего не говорящее пояснение: «руководитель проекта».

Архипов раскрыл папку, достал листок, лежащий первым.

– Начнем с Сомовых. Феликс Андреевич и Варвара Алексеевна – археологи, специализируются на древних цивилизациях. Майя, анасази, инки, ацтеки. Работали в составе нескольких международных экспедиций на территории Латинской Америки. Последний опубликованный отчет посвящен загадкам ливанского Баальбека. Всё правильно? – «руководитель проекта» в ожидании подтверждения приподнял правую бровь. Феликс пожал плечами: ни убавить, ни прибавить. – Идем дальше: Борис Вахрушин – программист, автор универсальной математической модели для расчета вероятностных событий в будущем, модель на сегодняшний день признана лучшей в мире. – Парень в ответ лишь плотно сжал губы. – Ксения Анциферова и Юлия Клепина. Ксения Павловна – геолог, область ее интересов – «гости из космоса», ведет архив метеоритной коллекции Российской Академии наук. Ну, а Юлия Владимировна – вирусолог, точнее палео-вирусолог.

– Ну и компот! – не выдержал Феликс. – Здесь явно какая-то ошибка. Если специалист по метеоритам имеет хоть какое-то отношение к астрономии, то искатели древних черепков, как мы с женой, очень далеки от звезд и планет. Как, кстати, вирусолог или программист.

Участники встречи дружно загудели, поддержав недоумение Феликса.

– Не так далеки, как кажется на первый взгляд, – таинственно произнес мужчина. – Мы предлагаем вам принять участие в очень важном научном проекте.

– Возникает первый вопрос, – Феликс привычно снял с носа очки и собрался протереть их кончиком галстука, но вовремя вспомнил предостережение жены и полез в карман за платком. – Кто такие «мы»?

– Исследование проводится на базе Института астрономии по поручению правительства страны, – отчеканил руководитель проекта. – Под непосредственным контролем Министерства обороны, потому что имеет отношение к национальной безопасности. Каков второй вопрос?

– Конечно, о сути проекта, – поддержала коллегу-историка Клепина. – Чем нам предлагают заниматься?

– К сожалению, работа настолько секретная, – резко закрыл папу Архипов, – что я не уполномочен до того момента, как вы подпишите обязательства о сотрудничестве и неразглашении, знакомить с деталями. Но поверьте, речь идет о выживании человечества, никак не меньше. Государство выделило огромные средства, закуплено современное оборудование. Вам гарантирована хорошая оплата и решение бытовых проблем.

– И всё же, – Феликс водрузил очки обратно на нос, – трудно принимать решение, не имея на руках хотя бы минимум информации.

Архипов вновь пристально посмотрел в глаза сидящих за столом и прочел в них полное единодушие.

– Хорошо, – пришлось ему согласиться с молчаливым напором ученых, – попробуем остаться в рамках дозволенного. Что вам известно об… Улугбеке?

– Древний астроном и математик, – вспомнил школьную программу Вахрушин.

– По некоторым источникам, Улугбек собрал внушительную коллекцию метеоритов, – профессионально уточнила Кения Павловна, – к сожалению, до наших дней она не сохранилась.

– Улугбек – внук великого Тимура-завоевателя, – добавила Юлия, в голове всплыл сюжет из просмотренного когда-то художественного фильма, – человек с трагической судьбой, его убил собственный сын, мечтавший поскорее занять трон.

– Еще он построил обсерваторию, – Варя в студенческие годы побывала на экскурсии в Самарканде, им тогда попался начитанный, увлеченный гид, – где велись наблюдения за звездами и планетами. В ХV веке Улугбек сумел невероятно точно установить длительность года: 365 дней 6 часов 10 минут и 8 секунд. То есть погрешность составила всего 58 секунд.

– В общих чертах верно, – прокомментировал Архипов. – Главный труд Улугбека – сборник астрономических таблиц, так называемый «Гурганский зидж», в котором указаны координаты 1018 звезд. Так вот, есть… мнение, – замялся Архипов, и стал осторожно подбирать слова, – что в книге спрятано сообщение об еще одном, неизвестном до сих пор космическом объекте, который… угрожает Земле. Причем, не в первый раз. И это вся информация, – быстро выдохнул Леонид Степанович, – которой я могу на данный момент поделиться. Далее поступим так, – он снова раскрыл папку, достал несколько страниц и раздал гостям. – Вот контракты, они короткие, лаконичные, никаких подводных камней в виде строчек мелким шрифтом. Предельно четко и ясно.

– Как-то все слишком стремительно, вам не кажется? – покрутил в руках документ Феликс.

– Ситуация диктует, – объяснил туманно Архипов. – Но и мы постарались создать максимум условий для тех, кто войдет в проект. Предоставляем сотрудникам дом в коттеджном поселке за городом, служебные автомобили, оплачиваем сотовую связь и скоростной интернет. Плюс соцпакет для членов семьи. Например, – обратился он к Варваре, – знаю, что у вас болен отец. Мы подберем клинику, оплатим операцию. Для вашего сына наймем няню. Но, – увидев недовольное выражение на лице Сомовых, тут же попытался исправить положение Архипов, – давить ни на кого не собираюсь. Каждый принимает решение самостоятельно. Через 15 минут встречаемся в холле. Те, кто согласен, подписывают контракт в двух экземплярах, отдают бумаги молодому человеку за дверью и направляются к лифту. Те, кто не согласен, возвращаются к главному подъезду Института.

И Архипов покинул переговорную комнату.

– Чувствую, здесь намечается нечто важное, – Ксения Павловна достала из сумки ручку и поставила на странице подпись. – Конечно, секретность настораживает. Но я привыкла иметь дело с военными. Думаю, Архипов намекал на метеориты.

– И еще говорил об угрозе жизни на Земле, – напомнила Юлия Владимировна, расписываясь на документе, – значит, без вирусов не обошлось.

– А я смогу проверить точность своей модели, – сложил вместе экземпляры договора Вахрушин. – О такой возможности можно только мечтать!

Комната быстро опустела. Сомовы остались в переговорной вдвоем.

– Что думаешь? – Варя внимательно вчитывалась в текст, в их семье именно она обладала завидной способностью легко вникать в хитросплетения официальных юридических документов. Поэтому сразу обратила внимание на несоответствие: – Почему-то срок действия контракта не стандартные год, три или пять, а непривычных два. С чем это связано?

– Меня другое насторожило, – поделился своими сомнениями Феликс, – подозрительно начинать общение с обещания благ.

– Но они бы сейчас нам точно не помешали, – возразила Варвара и подняла голову.

– Значит, решаемся? – Феликс прочитал ответ в глазах жены и поставил именную загогулину в пустой графе.

Ожидая, пока то же самое сделает Варя, он автоматически бросил взгляд на часы над дверью.

– Смотри, – замер Феликс. – От объявленных пятнадцати минут осталось ровно… 90 секунд, как утром на светофоре. Это судьба? Или знак?

– Скоро узнаем, – и Варя протянула контракты мужу.

 

Глава 2

ДЕСЯТЬ шагов вперед, разворот, столько же назад – Архипов нервно мерил шагами вестибюль, борясь с желанием заглянуть за угол и проверить, кто из пятерки приглашенных отправился обратно к центральному входу.

По глазам ученых Архипов понял: они недолюбливают военных. И правильно, он в свою очередь тоже скептически относится к гражданским. Им чуждо понятие патриотизма. Готовы в любой момент, если что не по ним (чем хвастают постоянно), уехать за границу. Архипов, например, никогда бы не покинул страну, с детства мечтал стать военным (другую цель мальчику, который вырос в гарнизоне, и представить трудно). Леонид закончил Инженерную Академию, помотался по захолустьям, лишь недавно осел в министерстве, в котором с приходом нового министра сменилась команда. И вот в 40 лет Архипов, о котором вдруг вспомнили, совершил карьерный кульбит. Сменил грязь и хлябь под ногами на натертые воском коридоры. Проект под кодовым названием «Каскад» – его первое ответственное поручение. Архипов возражал против привлечения к работе гражданских ученых, предлагая подобрать специалистов в военных лабораториях, так надежнее. Но министр настоял: главное найти решение проблемы, не важно, кто с ней справится.

За несколько месяцев благодаря Архипову Институт астрономии из заштатного в общем-то заведения превратился в серьезное учреждение с «двойным дном». Верхние этажи по прежнему мирно наблюдали за звездами, нижние, скрытые от внимания общественности, готовились к худшему. Только бы ученые не подвели, не он их выбирал, но если что, спросят именно с него.

С гражданскими сплошные проблемы. Слишком болтливы, никакого представления о секретности и безопасности. Ему сразу не понравился Феликс Сомов – непредсказуемый тип. Хоть и нацепил галстук и белую рубашку, невооруженным глазом видно, что более привычны для археолога растянутый свитер и мятые джинсы. Если бы не жена, она производит впечатление серьезной женщины, Сомов ходил бы в дырявых носках и даже не замечал этого. Из той же категории людей не от мира сего и Вахрушин, вчерашний студент. В отличие от них Архипов любил строгие костюмы, особенно галстуки, и умел их носить. В недавней жизни чаще приходилось ходить в форме, пиджак удавалось надевать редко, потому и ценился выше. Новый министр приветствовал гражданскую одежду, считая, что так его подчиненные ближе к народу. И Архипов, воспользовавшись ситуацией, сразу обновил гардероб.

Леонид остановился у широкого окна и попытался сосредоточиться на картинке за стеклом: апрельское солнце растопило снег, к образовавшейся лужице слетелись голуби и воробьи. С сегодняшнего дня, оптимистично объявили синоптики, весна начнет стремительное наступление. Часы тикают! Верно подмечено: «Время – вечный соперник жизни. Оно всегда побеждает».

Помимо Вахрушина и Сомовых в группу должны войти еще две женщины. Но с ними, как надеялся Архипов, проблем не предвидится. Обеим ближе к сорока. Самый счастливый для любой дамы возраст. Этакая вторая молодость. Они успели многого достичь, как в карьерном, так и в профессиональном плане, поэтому чувствуют себя уверенно. Дети, если ими успели обзавестись, уже выросли, не требуют постоянной заботы, что дарит мамам чувство свободы и независимости. Правда, у Анциферовой и Клепиной детей не значилось. Ксения вообще не выходила замуж, плотно занималась наукой. Юлия в загсе побывала, но давно в разводе (Леонид тщательно изучил личные дела каждого приглашенного в проект, слишком много предстоит людям доверить). Кстати, что касается самого Архипова, он тоже руку и сердце никому не предлагал, как и потомков оставить не удосужился. Что по предстоящим вскоре проблемам, может, и к лучшему.

Хотя, честно признался себе Архипов, Юлия произвела на стойкого вояку впечатление. Яркая, «солнечная» женщина: копна светлых волос, огромные выразительные глаза, мягкая улыбка и незаметно подведенные карандашом, чтобы подчеркнуть объем, губы. Женщина прекрасно владеет искусством подать себя. Хмм… Они составили бы прекрасную пару, доведись им встретиться в другое время и при других обстоятельствах.

Архипов даже готов сделать исключение и отказаться от собственной теории в отношении ученых дам, которых поголовно называл «сушеными воблами» вне зависимости от внешнего вида. Из-за узости интересов (их возбуждают лишь разговоры о работе), зацикленности и отрешенности от окружающего мира, пренебрежения к обычным человеческим чувствам. Мужчины в их жизни служат только фоном.

Услышав голоса за спиной, Архипов повернулся и удовлетворенно хмыкнул: в холле собрались все пятеро. Значит, он сумел правильно выстроить общение и заинтриговал ученых, не раскрыв секрет.

Архипов вернул на лицо строгое выражение и нажал кнопку вызова лифта. Двери моментально распахнулись. Пассажиры рассредоточились по кабине. На панели справа обозначения этажей шли вверх и вниз от единицы. Вверх – цифры (от одного до пяти), вниз – буквы (А, В, С и D). Леонид достал из кармана спецпропуск. С уголка прямоугольного пластика на колечке свешивался маленький ключ. Архипов вставил ключ в прорезь рядом с клавишей «D», уперся пальцем в последнюю букву, и лифт полетел вниз.

– А что находится на уровнях «А», «В» и «С»? – Феликс обратил внимание на нестандартные пометки.

– Другие проекты, – продемонстрировал образец лаконизма Архипов.

– И другие руководители? – ехидно продолжил пикировку Сомов.

Но Леонид даже головы не повернул, решив не реагировать на шуточки археолога. Тем более что кабина уже добралась до нужного этажа, и ученые высыпали наружу.

– Запоминайте дорогу, – напутствовал группу Архипов, – в сектор «D» можно попасть только этим лифтом.

Сопровождающий решительно зашагал по бетонному полу. Вытянутый длинный коридор выглядел не столь празднично, как параллельный ему наверху – гладкие стены выкрашены глухой серой краской, никаких фотографий или иных украшений, по потолку протянуты малосимпатичные, но столь необходимые на глубине вентиляционные трубы.

Архипов толкнул первую по ходу дверь, и ученые попали в такую же по размеру, как недавняя переговорная, комнату, только окно здесь заменял огромного размера монитор. Навстречу гостям со стульев поднялись двое мужчин в белых лабораторных халатах.

– Теперь команда в полном составе, – торжественно объявил Архипов. – Ваши коллеги – Тимур Кабиров, лингвист, специалист по истории и культуре Средней Азии, – Леонид представил мужчину, в лице которого угадывались восточные черты, – и Савелий Гречин, астрофизик, – голубоглазый бородач по очереди принялся пожимать вошедшим руки. – Они введут вас в курс дела, а я вернусь через пару часов.

И Архипов, в первый раз улыбнувшись подопечным, закрыл за собой дверь.

Ученые устроились на стульях, приготовившись слушать.

– Даже не представляю, с чего начать, – смутился бородач, шмыгнув носом. – Скажу только: всю эту кашу заварил Тимур. Поэтому пусть первым и отдувается.

– Тогда немного предварительной информации, – Тимур занял место у монитора. – Мой отец входил в группу антропологов под руководством академика Герасимова, того самого, который создал порядка двух сотен скульптурных портретов-реконструкций исторических личностей. В том числе Тамерлана, – Кабиров назвал древнего завоевателя так, как принято на Востоке, – и его внука Улугбека. Я, как вы догадываетесь, пошел по стопам отца и занимаюсь переводами средневековых текстов – памятников культуры Востока и Азии. Осенью мне позвонили из Госархива древних рукописей. Сейчас там проводится масштабная оцифровка документов, что гарантирует им не только вечную сохранность, но и облегчит доступ широкого круга специалистов. Разбирая свитки, сотрудники архива наткнулись на документ, который не упоминается в каталогах. Его, мягко говоря, не замечали. Сваливается иногда такое счастье на историков.

Кабиров вывел с раскрытого ноутбука на монитор картинку. На большом экране появилось изображение развернутого свитка, «усыпанного» волнистыми линиями и точками арабской вязи.

– Прочитав первые строки, – продолжил Кабиров, – я сразу понял, что держу в руках неизвестный отрывок из одной очень известной книги. Речь идет о «Гурганском зидже» – сборнике астрономических таблиц, составленных в Самаркандской обсерватории в середине ХV века. А вернее о «Предисловии» к «Зиджу», которое, это не подлежит сомнению, написано рукой самого Улугбека. До сих пор считалось, что в «Предисловии», состоящем из четырех частей, 35 глав, – на экране изображение рассыпалось на несколько «окон», в каждом – отдельный текст. – В первой части подробно рассказывается о системах летоисчисления, принятых у народов Востока и у греков, там же помещены таблицы, с помощью которых читатель может переходить из одной системы в другую. Вторая часть освещает практические вопросы астрономии – как определять дату солнечных и лунных затмений, длину светового дня в разное время года и так дальше, подкрепленные математическими расчетами. Что любопытно, – Кабиров увеличил изображение в одном из «окон», – здесь же указаны географические координаты 683 городов Европы и Азии, включая Русь. Следующая часть посвящена теории движения планет Солнечной системы. И, наконец, заключительная, четвертая – в ней всего две главы – вопросам астрологии. Не забывайте – «зидж» создавался в Средние века, астрология и астрономия тогда считались взаимосвязанными науками. Так вот, найденная в архиве рукопись, – на экран вернулся первый свиток, – является явным продолжением четвертой части, то есть 36-й неопубликованной, как бы мы сказали сегодня, главой «Предисловия».

– Получается, что 36-я глава по каким-то причинам не вошла в основной текст? – сделала вывод Юлия, элегантно подставив руку под подбородок. – Но может быть, перед нами всего лишь черновик, наброски идей, которые потом Улугбеку показались несущественными или ошибочными?

– У меня иное мнение, – покачал головой Кабиров. – Я подверг текст графологическому анализу и установил, что почерком Улугбека написано лишь самое начало. Скорее всего, астроном не успел завершить главу и поручил другому человеку. Мы знаем, какими тяжкими выдались для ученого последние месяцы жизни. Вечная проблема «отцов и детей».

Кабиров перебрал файлы на ноутбуке, выбрал новые иллюстрации и перекинул их на монитор. Теперь на экране появились скульптурные портреты Тимура и Улугбека, старинная карта с обозначением Мавераннахра – территория между реками Амударья и Сырдарья. Фотографии сохранившихся во всем великолепии самаркандских минаретов, мавзолея Гур-Эмир и реконструированной обсерватории.

– Улугбек больше других детей любил и выделял младшего сына – Абдал-Азиза, чем доводил до бешенства старшего Абдал-Латифа, – погрузился Кабиров в семейную историю древнего правителя. – Долго так продолжаться не могло, противостояние отца и сына привело к настоящей войне. Речь идет о потомках великого Тамерлана-завоевателя, поэтому любой спор решался с помощью оружия. Войска заняли позиции напротив друг друга по двум берегам Амударьи, периодически сталкиваясь лбами. В Самарканде на троне оставался Абдал-Азиз, правитель из которого оказался никудышный, что вызвало возмущение со стороны местной знати и духовенства. Улугбеку пришлось покинуть позиции и срочно возвращаться в столицу, чтобы навести порядок. Вслед за ним двинулся и Абдал-Латиф. В конце концов, войско Улугбека было полностью разбито и рассеяно.

Время в темной маленькой комнате незаметно сжалось, и находящиеся здесь люди, ведомые умелым рассказчиком, перенеслись на шесть веков назад. Они ощущали дыхание жаркой, пыльной степи, слышали ржание падающих лошадей, лязг сабель, крики и хрипы умирающих воинов, видели, как кровавые ручейки быстро впитывались в потрескавшуюся от зноя землю. Война – страшное увлечение мужчин, поднимающее из человеческих глубин звериные первобытные инстинкты. И нет ей начала и конца, история человечества – история непрекращающихся сражений.

– Улугбек вместе с Абдал-Азизом сдался на милость победителя. Свергнутый правитель рассчитывал, что этим поставит точку в долгом споре, старший сын оставит отца в покое, позволив заниматься тем, о чем старик давно мечтал – звездами. Но Абдал-Латиф еще не насытился мщением. Он приказал отцу отправляться в хадж, в Мекку. По дороге на путников напали, Улугбеку по приказу Абдал-Латифа отрубили голову. И только через полгода, после смерти самого отцеубийцы, тело астронома перенесли в мавзолей Гур-Эмир и с почестями похоронили рядом с великим дедом.

– Да, страсти похлеще шекспировских трагедий, – прошептал ошеломленный Вахрушин, боясь потревожить висящую в воздухе тишину.

Кабиров вынул из кармана платок и вытер вспотевший лоб.

– Кто же тогда рискнул закончить за автора 36-ю главу? – вернул к главной теме докладчика Феликс.

– Предполагаю, один из его учеников, смотритель обсерватории Али Кушчи, – Кабиров оперся ладонями о край стола. – Али Кушчи с детства искренне восхищался Улугбеком. Это самый верный ему человек, воплощение мечты о сыне-единомышленнике. Не менее талантливый астроном и математик. Причем, есть одна интересная деталь. После того, как отрубленную голову Улугбека доставили ко двору, практически все бывшие соратники ученого спешно бежали из Самарканда. Абдал-Латиф открыто заявил, что не потерпит присутствия высоколобых нахлебников. Но, не смотря на явную угрозу жизни, Али Кушчи не покинул город и уехал в Персию только после того, как Учителя похоронили в родовом мавзолее. Что же заставило человека остаться в стане врагов? Думаю, обещание завершить рукопись.

– Но Али Кушчи мог прихватить с собой наброски и спокойно поработать с ними в другом месте, – скептически заметил Борис.

– Слишком опасно, – не согласился Кабиров, он долго обдумывал поступок преданного ученика и понял последовательность его действий. – Документ, написанный рукой опального владыки, обнаружился бы при первом же обыске. Владельца пергамента тут бы и казнили, а сам свиток отправили в костер. Поэтому Али Кушчи закончил главу и спрятал рукопись в Самарканде. Видимо, надеясь в дальнейшем, когда наступят лучшие времена, сообщить о ее местонахождении.

– Любопытно, где же именно он ее спрятал? – Варвару, многоопытного археолога, приводила в восторг способность предков устраивать тайники в самых невероятных местах.

– Пришлось провести тщательное расследование, – похвастался Кабиров, – чтобы выяснить, как свиток попал в архив. Двигался по цепочке, от одной учетной записи к другой, от одной ссылки к другой, в обратном направлении. Пока в дневниках отца не наткнулся на пересказы бесед с академиком Герасимовым. Вам известно, что служило материалом для изготовления скульптурных портретов? Например, того же Тамерлана?

– Ну, это нашумевший факт в советской истории, – махнул пренебрежительно Феликс, он ожидал чего-то более таинственного. – Герасимов работал с черепами. С этой целью вскрыли гробницу Тимура.

– Причем, в июне 1941 года, – добавила Ксения. – То есть в канун начала Великой Отечественной войны. Узнав о том, что ученые собираются проводить работы в мавзолее Гур-Эмир, к Герасимову пришла делегация из представителей духовенства, мол, нельзя тревожить прах завоевателей. Плохая примета – к войне. Что и случилось.

– Невероятное совпадение настолько потрясло людей, – продолжил Кабиров, – что никто не заметил сопутствующее событие: вскрывалась не одна гробница, а сразу три. Тамерлана, его сына Шахруха и его внука Улугбека. В гробнице последнего рядом с телом лежала не только отрубленная голова. Но и кожаный мешочек с пергаментом.

– Беспроигрышное место, чтобы спрятать документ, – оценила смелость древнего смотрителя обсерватории Варвара. – Почему пергамент не забрал сам Али Кушчи, я понимаю: вернуться в Самарканд – прямая дорога на виселицу. Но почему найденный в 1941 году документ всплыл только спустя семь с половиной десятилетий?

– Скандал, разразившийся вокруг вскрытой гробницы, война, – стал перечислять объективные причины Кабиров, – всё это заслонило сделанные попутно находки. Под давлением общественности останки спешно пришлось возвращать обратно в мавзолей, нелицеприятный инцидент, связанный с ними, старались не вспоминать. Манускрипт отложили, тем более что особого интереса у антропологов он не вызвал: подумаешь, какая-то черновая запись к скучному астрономическому атласу. На таком материале сенсацию не сделаешь.

– Но почему документ привлек ваше внимание? – бархатным голосом поинтересовалась Юлия.

– Потому что я, – повернулся Тимур к Клепиной, – обожаю загадки и головоломки. Особенно – если они еще и зашифрованы.

 

Глава 3

НА БОЛЬШОЙ экран вернулось изображение обнаруженного в архиве свитка. Только теперь картинка разделилась на три фрагмента, каждый из которых обведен красной рамкой.

– Итак, мы имеем начало 36-й главы, – вернулся к монитору Тимур. – Текст написан рукой Улугбека. Автор витиеватым, как принято в те времена слогом, рассуждает о сомнениях, которые терзают его ум. Астроном, привыкший иметь дело с конкретными космическими светилами, вдруг столкнулся с объектом, который невозможно увидеть, но следы присутствия которого фиксировались разными наблюдателями. Улугбек именует небесного странника на поэтический манер Невидимой звездой, Межзвездным призраком. Причем представляет его не однородным объектом, а как бы облаком, состоящим из огромного количества мельчайших частиц. Что-то вроде скопища звездной пыли: «звезда-пыль», «звезда-тень». Далее идет зашифрованный, довольно объемный текст, предположительно сделанный Али Кушчи. Завершают главу столбцы цифр.

– О чем же повествуется в закодированном блоке? – нетерпеливо заерзал на стуле Вахрушин.

– Увы, – развел руками востоковед, – с шифром при первом приближении разобраться не удалось. Поэтому попробовал «зайти» с последнего фрагмента – в надежде, что обнаружится подсказка. И обратил внимание, что в первом столбце цифры сгруппированы неким образом, словно указывают на какие-то даты. Причем, выходящие за рамки жизни самого Улугбека, не только глубоко в прошлое, но и далеко в будущее. С чем они связаны? Рассуждал так: внук Тамерлана – прежде всего астроном, «Предисловие» – не какой-то сборник лирических стихотворений, а научный трактат о звездах, значит, если и вправду здесь указаны даты, они скорее связаны с астрономическими событиями. Например, лунные и солнечные затмения, дни осеннего и весеннего равноденствия, зимнего или летнего солнцестояния играли важную роль в жизни средневекового человека. Логично, что я обратился за помощью в Институт астрономии.

Кабиров посмотрел на Гречина, мысленно передавая ему слово. Савелий вышел к монитору, по дороге достал из кармана блистер, выдавил на ладонь таблетку.

– Извините, простуда, как всегда не вовремя, – просипел Савелий, проглотив, не запивая, пилюлю от кашля. – Ознакомившись со списком дат, мы сначала «перевели» их на язык современного летоисчисления, – пощелкав мышкой, бородач вывел на экран новую таблицу, в которой цепочки арабских чисел приобрели знакомый, понятный вид, – и сразу же наткнулись на парочку хорошо известных.

На экране остались выделенные крупным шрифтом две даты: «февраль, 1947 г.» и «февраль, 2013 г.».

– Сихотэ-Алиньский и Челябинский! – мгновенно среагировала Анциферова.

Сидящие за столом дружно повернули головы в сторону Ксении, ожидая пояснений.

– Браво, – эмоционально, по театральному поаплодировал Савелий коллеге-геологу и ответил за нее: – Улугбек предсказал время падения метеоритов. 1947 год – Дальний Восток, окрестности горного хребта Сихотэ-Алинь и 2013 год – под Челябинском.

– Странный выбор, – Феликс положил очки на стол и потер переносицу. – Не самые крупные события в метеоритной истории Земли. Почему, например, здесь нет Тунгусского пришельца?

– Как мне кажется, – прогундосил Савелий заложенным носом, – Улугбек просчитывал даты падения метеоритов, имеющих отношение к определенному космическому образованию – Невидимой звезде, как называет ее древний астроном в первом абзаце свитка. К сожалению, для нас это неизвестный объект, узнаем о нем больше, когда тщательно изучим цифровой фрагмент. Надеюсь, в нем содержатся данные о периодичности пересечения «звезды» с траекторией Земли.

– Насколько важна зашифрованная часть? – Вахрушин подошел к монитору и попытался вблизи оценить текст. – Что конкретно в ней может содержаться? Есть предположения?

– Учитывая интерес Улугбека к астрологии, – повторился Кабиров, – плюс то, что главу про Невидимую звезду он разместил в той части «Предисловия», которая посвящена астрологии, думаю, там зашифрован прогноз. Вероятные последствия встречи Земли с осколками Межзвездного призрака.

– Не кажется ли вам, что сюжет про Невидимую звезду, – скептически поджал губы Феликс, – по стилистике больше походит на восточную легенду, чем на нечто реальное. Сегодня существуют надежные средства слежения за космическими объектами, в том числе и за теми, которые представляют угрозу планете. Межзвездного призрака давно бы заметили.

– Да, мы умеем наблюдать за астероидами, – Гречин распечатал очередную таблетку и быстро ее разжевал, – то есть образованиями достаточно крупных размеров. Что же касается Невидимой звезды – отнеситесь к ней, как к поэтическому образу, придуманному древним астрономом. На самом деле речь скорее идет о гигантском, разреженном облаке космической пыли. Откуда оно взялось? Как сформировалось? Подобные вопросы относятся к категории теоретических, над которыми в дальнейшем можно порассуждать. Но нельзя забывать, что техники зафиксировать «камешки», подобные тому, что свалились под Челябинском, не существует. Они слишком мелкие и слишком быстро летят. От такой угрозы Землю не закроешь.

– Если проблема настолько серьезная, – не унимался Феликс, – тогда зачем повышенная секретность? Подвальный этаж, – и Сомов неопределенно махнул рукой над головой, – подписи о неразглашении, ограниченный круг ученых?

– Нам не нужна мировая паника, – с кресла у стены поднялся Архипов – никто не заметил, когда «руководитель проекта» вернулся в переговорную. – Слухи о грядущем апокалипсисе могут стать страшнее самого апокалипсиса, возбудятся сектанты разных мастей, спровоцируют всеобщий хаос. Сначала мы сами обязаны понять, с чем имеем дело. Может статься, что проблема выеденного яйца не стоит. Но в этом нужно убедиться. Поэтому Кабиров продолжает расшифровывать текстовой блок, Гречин разбирается с цифровой частью манускрипта. Конечная цель исследования – создать математическую модель вероятностных последствий очередной встречи Земли с Невидимой звездой, как на краткосрочную, так и на отдаленную перспективу. Каждый из участников проекта с учетом специализации поможет определить параметры, необходимые для конструирования модели.

– Конкретизируйте задачу, – перебил Вахрушин. – Что для вас является отдаленной перспективой?

– Предлагаю ориентироваться на жизнь одного поколения. 20—25 лет вполне достаточно, – обрисовал временные рамки Архипов. И тем же не терпящим возражений тоном продолжил: – Мы постарались создать максимально возможные на сегодняшний день условия для работы. В соседнем помещении установлены компьютеры, самый мощный процессор. Для вирусолога отдельно оборудуем, если понадобится, биологическую лабораторию, но пока, думаю, вам, Юлия, – и Архипов обратился к ученой даме, – будет интересно изучить архивы Госхранилища вирусов, посмотреть, какие пригодятся. То же относится и к Ксении, – Архипов постарался улыбнуться и Анциферовой. – Сюда, на ваш персональный компьютер вы можете затребовать любые материалы по метеоритам, которые до сих пор значатся под грифом «секретно». Если есть у Сомовых какие-либо требования – всё выполним. График взаимодействия следующий. Каждый из вас готовит доклад по собственной тематике с учетом информации, которую вы сегодня получили. Начинаем послезавтра.

– К чему такая спешка? – передернул плечами Феликс. – Происшествия в Сихотэ-Алине и Челябинске разделяет почти 70 лет. Значит, до следующего свидания с метеоритом уйма времени.

– На экране приведены даты, – прохрипел в ответ Гречин, – которые мы выделили первоначально. Потому что об этих событиях наслышаны. Несколько из известных падений крупных метеоритов в обозримое человеком время произошло как раз в середине февраля. Земля движется по орбите утренней своей стороной вперед и «налетает» районами, где утро, на метеорный поток, который находится в этом месте орбиты. Поток, к счастью, как я уже говорил, разреженный, поэтому не всегда Земле попадается что-то на дороге. Мы, конечно, можем о чем-то и не знать, ведь не все падения метеоритов документально зафиксированы, тем не менее, встречи с Невидимой звездой, на что обратил внимание Улугбек, происходят довольно часто.

– И вам известно, когда состоится ближайшая? – насторожился Вахрушин.

– Да, – кивнул Гречин и увеличил на мониторе еще одну строчку из цифрового фрагмента, – через два года.

– То есть мы уже знаем когда, – торопливо перехватил инициативу Архипов. – Но не знаем, что именно произойдет. Гости из космоса подобны… черной кошке в черной комнате. Никогда заранее не угадаешь, чего ожидать. С одной стороны, они способны занести к нам другие формы жизни; почему бы нет – до сих пор не отвергается версия, что и сама жизнь на Земле – результат панспермии. Или вирус – Земля пережила не одну пандемию, в короткие сроки погибли миллионы людей. Грипп-испанка, СПИД – вдруг и их «принесли» метеориты? А с другой, может, наоборот, нам уготован совсем безобидный «подарок» – ледышка, пустотелый камень или кусок железа. Но мы обязаны изучить все варианты.

Архипов вернулся к креслу у стены, взял в руки пачку подготовленных бумаг.

– Возвращаю вам заверенные экземпляры договоров, – Леонид вручил каждому участнику группы подписанный конверт. – Внутри найдете также спецпропуска, к ним, как и у меня прикреплен ключ для лифта, чтобы попасть в сектор «D». Там же ключи от новых машин, автомобили дожидаются на парковке. Другая связка – ключи от коттеджа, схема проезда прилагается. Для вас приготовлены дома в загородном поселке. Я, Кабиров и Гречин уже давно там обосновались. Завтра можете перебираться вы, утром за каждым заедет фургон, чтобы отвезти вещи. Дружеский совет – не берите много, коттеджи полностью обставлены, меблированы, на кухне – необходимая техника и посуда. Переезжайте, не раздумывая, места у нас дивные, рядом речка, лес, скоро всё вокруг зазеленеет, воздух – чистейший.

Ксения первой схватила конверт. Ей давно требуется смена обстановки и предложение про загородное жилье прозвучало кстати.

– Отлично! – воскликнула с восторгом Анциферова. – Всегда мечтала просыпаться под пение птиц, а не скрежет мусороуборочной машины.

– Ммм, – заглянула в конверт со своим именем Юлия, – звучит соблазнительно. Но я, пожалуй, откажусь от машины и от коттеджа, – Клепина вытряхнула две связки ключей на стол. – Квартиру не так давно новую купила. Специально и долго подбирала район, вид из окон, диваны заказала, их еще не доставили. Кроме того, и машину буквально на днях поменяла. Модель года, прямо из магазина. Извините, я – вне компании.

Архипов разочарованно проскрипел зубами, но постарался, чтобы на лице ничего не отразилось: Леонид намеренно выбрал для Юлии коттедж, который граничил с его участком. Надеялся, что сумеет зазвать соседку в гости и проводить с ней приятные вечера. А в дальнейшем и ночи. И – полный разворот!

– Я тоже не любитель загородного ничегонеделанья, – подошел к столу Вахрушин. – Урбанист до мозга костей. Для меня понятие «дом» – пустой звук. Ночую, если погружен в проект, прямо на работе, у компьютера. Если в промежутке между проектами, предпочитаю тусоваться у подружек. Хотя…, – задумчиво потер подбородок Борис, – предложу маме, старушка не откажется отдохнуть на природе. Что касается средств передвижения, – программист подкинул на ладони ключи от автомобиля и отложил их в сторону, – пользуюсь мотоциклом. Так что остаюсь при двух колесах.

Архипов отругал себя за беспечность: двое из семи подопечных грозят выпасть из зоны контроля. Придется поднапрячься и отправить на квартиры Клепиной и Вахрушина специалистов. А пока руководитель проекта протянул последний из конвертов Варваре.

– Что касается вас, – по поводу археологов Леонид не сомневался: они ни за что не откажутся, когда узнают, что для них сделано, – вашему отцу на завтра назначена консультация в Центре кардиологии. Договаривайтесь сами, кто займется переездом, кто доставит пациента в клинику.

Варвара удивленно подняла глаза и непроизвольно прижала ладонь к груди. Человек, стоявший напротив, легко и просто предлагал решить проблему, которая дамокловым мечом висела над их семьей последние месяцы.

Отец Варвары – Максим Игнатьевич старался делать вид, что по-прежнему силен и крепок. Но, выйдя не так давно на пенсию, мужчина заметно сдал. С трудом преодолевал небольшие расстояния (а они, как назло, жили в доме, который изобиловал лестницами – от парадной двери до лифта, от лифта к квартире), постоянно носил в кармане нитроглицерин, по ночам случались приступы, зачастила «скорая». Врач из районной поликлиники сурово сообщила, что положение старика серьезное, скорее всего, потребуется операция, на которую Сомовым нужно либо деньги искать, либо квоту выбивать. Но по реалиям нашей страны, если квоту и удастся оформить, деньги в любом случае потребуются и немалые: на консультации, на послеоперационный уход, на реабилитацию. Для людей, не имеющих постоянного дохода, живущих на гранты, которые тратятся строго под контролем и в основном на сопутствующие исследованиям нужды, ситуация с дедом казалась патовой. И вдруг… Варя, сдерживая слезы, молча кусала губы.

– Вы работаете Дедом Морозом? – пошутил Феликс, чтобы отвлечь внимание Архипова от Варвары и дать жене возможность прийти в себя.

– Хочу, чтобы вам ничего не мешало сконцентрироваться на работе, – жестко отреагировал Леонид. – В конверте найдете также номер телефона няни.

– Няни? – переспросила Варя. – Спасибо, но это уже лишнее. Мы справляемся сами, да и дед любит возиться с внуком.

– Как хотите, – не стал настаивать Архипов. – Но на всякий случай не убирайте визитку далеко. Няню наняли именно для вас, она приедет моментально.

 

Глава 4

ГРЕЧИН и Кабиров тоже засобирались. Савелий торопился домой, в надежде, предприняв массированную атаку на простуду, справиться с напастью к следующему сбору группы. В чем вызвалась помочь жена: она умела заваривать специальное питье из лечебных трав и мёда, приготовила полоскания для горла, мази для прогревания носа, на крайний случай, сильнодействующие пилюли.

Нашел причину и Кабиров, он вызвался показать коллегам подготовленные коттеджи, чтобы облегчить задачу на завтра: удобнее переезжать, зная заранее план помещений. Первой идею, высказанную добровольным сопровождающим, поддержала Ксения. Хотя на самом деле особенности интерьеров ее не интересовали, женщине захотелось выяснить, как далеко от выделенного ей дома разместится… Архипов, с кем живет. К сожалению, в России не принято в обязательном порядке носить обручальное кольцо, и в лоб спрашивать: женат человек или нет – неприлично. Леонид произвел на нее впечатление: самоуверенный, крепкий, сильный, настоящий защитник. Если кого полюбит, то не отпустит. О встрече с таким человеком она мечтала всю жизнь. И если мужчина свободен, упускать шанс Анциферова не намеревалась. Хватит ждать, пора брать ситуацию в свои руки. (Она надеялась, что и Леонид поедет с ними «на экскурсию», но ошиблась – руководитель проекта остался в переговорной, когда ученые покидали сектор «D». Однако это обстоятельство планы Ксении не расстроило, она найдет способ порасспрашивать соседей на месте).

Убедил Тимур и Вахрушина – должен же Борис подробно объяснить маме, где ей предстоит жить. Но больше всего востоковед рассчитывал, озвучив благовидный предлог (да, Клепина отказалась от коттеджа, но, наверняка, им всем захочется иногда собираться не в навевающем тоску институтском подвале, а у кого-нибудь на природе, поэтому каждый участник группы должен знать дорогу в «рай»), зазвать в гости Юлию. Желательно одну. Почему бы нет? У Тимура отличная коллекция вин (он привозил по дюжине бутылок из каждой заграничной поездки), попадаются даже раритеты, купленные на закрытом (только для избранных!) аукционе. Они смогут посидеть, поболтать с бокалами в руках, наслаждаясь сладковато терпким вкусом. Идиллия. Не все же время работать. Последние полгода Кабиров общался в основном с… арабскими буквами и цифрами. Он перепробовал массу вариантов в поисках ключа для расшифровки текста, мозги от натуги грозили расплавиться. Ему требуется передышка, перезагрузка, чтобы переключить внимание на что-то другое. И желательно – в приятной компании.

Словом, согласились все, кроме Сомовых, которым предстояло сообщить отцу о поездке в клинику.

На институтской парковке ученых поджидали новенькие, только что из магазина, автомобили. Для одиночек, подобных Ксении (в тот же «список» входил и Кабиров), подготовили компактные скандинавские хэтчбеки, для семейных (имеются в виду чета Гречиных плюс Варвара и Феликс) – вместительные европейские универсалы. Причем в машине Сомовых установили специальное автокресло для трехлетнего малыша.

– Чувствую себя раздавленной мухой под микроскопом, – пробурчал Феликс, устраиваясь на пассажирское сидении рядом с женой и защелкивая ремень безопасности. – О нас известно всё: не только, что дед заболел, но и сколько лет сыну. Не удивлюсь, если завтра в коттедже на кухонном столе обнаружу нераспечатанную упаковку овсянки, которую ем каждое утро, а в ванной – твой утренний крем для лица.

– Не ворчи, – обогнав остальные машины, Варя порулила в сторону ворот. – Люди стараются. Воспринимай их навязчивую заботу как желание любыми способами заполучить в проект именно нас. Лучше скажи, что думаешь по поводу Невидимой звезды? Насколько серьезны последствия предстоящего столкновения?

Археолог блаженно вытянул ноги: несомненно, это не их древний, отечественного производства, драндулет, в котором мужчине выше среднего роста приходится сворачиваться эмбрионом.

– По-моему, надуманная проблема, – Феликса ничуть не удивило, что жена ни словом не обмолвилась по поводу нового автомобиля, никаких визгов и воплей, соответствующих событию, будто привыкла водить дорогие иномарки. Просто Варя оставалась равнодушна к «побрякушкам», ценила суть вещей, а не их стоимость. – Метеориты частенько падают на Землю, и до сих пор ничего страшного не происходило.

– В обозримом периоде. А раньше? – смерила Варвара мужа скептическим взглядом. – Мы многого не знаем о далеком прошлом. Возьмем хотя бы объект собственных исследований – племена майя, инков, ацтеков. Цивилизации, которые неожиданно исчезли.

– Уже готовишься к докладу? – прищурился Феликс, снял с носа очки и принялся крутить за одну дужку. – Предполагаешь, есть связь?

Варвара внутренне улыбнулась. Муж взялся за стекла, значит, заинтересовался по-настоящему. Очки – своеобразный камертон. У других людей чувства отображаются на лице, а намерения Феликса легко «читаются» с помощью окуляров. Если муж нервничает, начинает хлопать себя по карманам, выискивая платок, чтобы протереть и так чистые стекла. Если собирается сообщить нечто важное (например, сделать будущей жене предложение), массирует переносицу или поправляет оправу, обхватив ее указательным и большим пальцами. Если обдумывает, как сейчас, интригующую головоломку, крутит за дужку. Последняя привычка – из числа вредных, из-за нее очки иногда ломаются. Поэтому дома приходится держать несколько пар одинаковых, но все равно их не хватает, и зачастую Феликс перевязывает оторванную дужку первой попавшейся под руку бечевкой, что придает его лицу особенно трогательный вид.

Кстати, и познакомились они, благодаря очкам. Вернее тому, что стекла с мороза имеют свойство сильно запотевать…

Варвара – ученица выпускного класса отправилась в зимний выходной вместе с подругами на каток в Парк Горького. Откатав до перерыва (в середине дня ледяной серпантин чистят-ровняют специальными машинами), девчонки встретились в раздевалке. Подруги принялись расшнуровывать коньки: стоял жуткий холод, кататься дальше расхотелось. Но Варя осталась. Она с трудом выкроила из плотного расписания занятий с репетиторами свободное «окошко», что махнула рукой на мороз. Сейчас подкрепится-разогреется горячим чаем, бутербродами и вернется на лед. Девушка открыла рюкзак, достала термос, начала свинчивать крышку, но в следующий миг… грохнулась со скамейки. Споткнувшись, на нее налетел какой-то парень, и они вдвоем очутились на полу.

– Ой, – прохрипел незнакомец, – извините!

Варя злобно подняла голову, намереваясь высказать нахалу то, что о его неуклюжести думает, но… непроизвольно прикусила нижнюю губу. На нее уставилось «чудо», с мутными стеклами вместо глаз, да еще покрытыми льдинками.

– Ох, – смутился парень и, сдернув с носа очки, водрузил на лоб, – ничего не вижу, стекла запотели. Извините!

Теперь на Варвару в упор смотрели настоящие глаза. Они оказались светло-светло (какими бывают только у близоруких очкариков) карими. Парень вскочил на ноги и протянул руку Варе, помогая встать.

– Еще раз извините, – промямлил он в третий раз и неуклюже принялся стряхивать с ее свитера опилки, которые прилипли с пола. Потом, спохватившись, согнулся пополам, чтобы поднять термос. Обнаружив, что на нем нет крышки, снова упал не колени и стал ладонью хлопать под скамейкой, пытаясь найти пропажу. Нащупав, наконец, железку, он закрутил ее на термос и протянул Варе. Сообразив, что содержимое термоса осталось по его вине на полу, затараторил: – Не волнуйтесь, я сейчас куплю. Что вы пили: чай или кофе?

– Чай, – прыснула в кулачок Варя, не ожидавшая такой суеты вокруг упавшего термоса!

Парень, задевая носками ботинок за резиновые коврики, которые покрывали пол раздевалки, помчался к автомату. Варя, затаив дыхание, следила за передвижениями незнакомца, боясь, что тот рискует снова упасть. Но парень умудрился не только без происшествий добраться до автомата, но и благополучно вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками, над которым поднимался пар.

Оба стаканчика он протянул Варе.

– Подержите мой тоже, – незнакомец плюхнулся на скамейку, достал из кармана платок и протер очки. Затем вернул их на нос и только тут смог как следует разглядеть Варю.

– Возьмите, – теперь, возвращая один из стаканчиков, смутилась Варвара. И хотя к горячему напитку девушка еще не притрагивалась, почему-то покраснела.

Но неловкость момента быстро прошла. До конца перерыва молодые люди жевали поделенный пополам бутерброд, запивали его сладким чаем и оживленно болтали. Оказалось что парень – его звали Феликс – первокурсник-историк. На каток в Парк Горького выбрался из принципа. На коньках никогда кататься не пробовал. Собирался взять напрокат и испытать себя: неприлично человеку, живущему в «холодной» стране, не владеть зимними развлечениями. Варя согласилась с подобной точкой зрения и вызвалась помочь Феликсу совершить первый выход на лед.

После сирены, пригласившей посетителей вернуться на мороз, Варя отвела студента в комнату проката, помогла подобрать нужный размер коньков, показала, как правильно шнуровать и затягивать липучки. Правда, оказавшись на льду, Феликс от дальнейшей опеки решительно отказался и приступил к освоению нового для себя вида спорта самостоятельно, сославшись на то, что детально (то есть в теории) изучил вопрос с помощью интернета. Варя пожала плечами и легко заскользила по серпантину.

Каждый раз, завершив круг и проезжая мимо «ученика», девушка находила Феликса либо падающим на лёд, либо пытающимся подняться со льда. Хотя, ближе к закрытию парень все чаще встречал ее уже выпрямившимся во весь рост и медленно едущим вперед с победной улыбкой на лице. Упорство, достойное восхищения!

По дороге домой (а Феликс, естественно, отправился провожать девушку, как же иначе, зимой рано темнеет, одной ходить опасно) он увлекательно рассказывал о науке, которую выбрал на будущее. Что касается Вари, история входила в перечень предметов школьной программы, которые ей нравились, занимая позицию после литературы, английского языка, географии и экологии. Но, расставшись с Феликсом (они, ожидаемо, обменялись телефонными номерами), девушка решила поступать после сдачи госэкзаменов на исторический факультет. И именно туда, где учился Феликс. Потому что Варвара… влюбилась. Нет, не в историю, конечно (с ней отношения сложатся позже), а в своего нового друга. И вовсе это не легкомысленная любовь с первого взгляда, убеждала себя девушка, ведь за один день она несколько раз меняла отношение к парню: от злости и раздражения (когда он на нее свалился) до недоумения (когда покраснела) и до восхищения (когда увидела, как он, стуча зубами от холода, продолжал упорно двигаться на коньках). Просто гамма чувств промелькнула слишком быстро.

Феликс разобрался в своем отношении к Варе только к третьему курсу (люди, с головой погруженные в науку, а Сомов относился именно к этой категории человечества, редко видят то, что находится у них под носом). Но лучше позже, чем никогда, не правда ли?

Они поженились, встретившись после долгой преддипломной практики. По очереди поступили в аспирантуру. Три года назад у них родился ребенок. Варвара, поглощенная работой по гранту, который им выделили для изучения Баальбекских храмов, намеревалась взять с собой в экспедицию и крошечного сынишку. Но вмешался отец, который вызвался ухаживать за внуком сам.

Максим Игнатьевич в свои пятьдесят с небольшим неожиданно оказался не у дел. Участковый уполномоченный схлопотал пулю от обкуренных подростков и теперь передвигался, опираясь на трость. Но с малышом как-нибудь управится. Опыт есть, когда-то Варварой занимался. Ничего сложного: помыть-покормить-в сквере прогулять-сказку на ночь почитать. И дочери помощь, и пенсионеру радость. Не зря небо коптит. Даже в последнее время, не смотря на ухудшившееся здоровье, дед продолжал возиться с внуком, цепляясь за ставший привычным ритм жизни.

– У нас новая работа, – бодро объявила с порога Варвара. – Во-первых, высокооплачиваемая. Во-вторых, мы настолько ценные сотрудники, что нас засыпали бонусами. Завтра перебираемся в загородный поселок. Ребенок получит возможность летом ходить босиком по настоящей траве. Внизу стоит служебный автомобиль. И самое главное, – радостно выдохнула дочь, – на завтра назначена консультация в Кардиологическом центре для старшего члена семьи.

Дед, прохромав вслед за Варварой до кухни (если в ответ на появление родителей не началась суматоха, значит, внук спит), присел на край табурета, ожидая услышать больше подробностей. После того, как сердце стало сдавать, дед приучал себя на любые события реагировать сдержанно.

– Поступим так, – продолжала возбужденно составлять план на ближайший день дочь, – мы отправимся с тобой к врачу, а младшие мужички, – так Варвара в противовес отцу называла Феликса с сынишкой, – дождутся фургон, погрузят в него вещи и поедут осваивать новое пространство. Говорят, коттеджи полностью готовы к заселению. Мебель, посуда, бытовая техника. Поэтому берем лишь необходимое. Сколько у нас чемоданов?

– Только рюкзаки, – присоединился Феликс к заботам жены. – Лучше бы разжиться коробками. Прогуляюсь-ка я до соседнего магазина. Они каждый день выбрасывают горы пустой тары.

 

Глава 5

ЧЕМОДАН заполнился быстро – Ксения привыкла собираться в командировки и знала, что из одежды ей понадобится в ближайшие месяц-два. Остальные вещи она намеревалась уложить в пластиковые мешки. Анциферова нашла на кухне рулон из пакетов, оторвала несколько штук и отправилась в спальню. Начнем от окна.

Полутораспальная кровать ровно, без складок застелена, взбитые подушки покрыты кружевными накидками (Ксения хоть и живет одна и может позволить себе полениться, женщина дисциплинированная и предпочитает поддерживать порядок), в углу – пара симпатичных плюшевых зверушек (у них такие милые мордашки, как пройти мимо прилавка и не купить?). Рядом инкрустированный, под старину комод (ящики заполнены постельным бельем: наволочки, простыни, пододеяльники, полотенца). На нем – зеркало, на краю – стопка книг, ночное чтиво, женские плаксивые романы. Никакой косметики, никаких ювелирных украшений, шкатулок, пудрениц. Ксении от рождения досталась хорошая кожа, густые ресницы и темные брови. Женщина считала, что естественные цвета предпочтительнее искусственных, но это скорее отговорка. Ксения никогда не зацикливалась на собственной внешности, уверенная, что людей должен интересовать прежде всего ее ум.

Шкаф с одеждой пропускаем и перемещаемся в гостиную, по совместительству кабинет.

Закрытые стеклом книжные полки вдоль трех стен – Анциферова выросла в московской интеллигентной семье, где книги, даже если и не успевали прочитываться, считались непременной частью интерьера. Но сейчас книги превратились в молчаливый памятник ушедшей эпохи, к томам давно никто не притрагивался, в них скопилась пыль нескольких десятилетий. Кому нужны бумажные фолианты, когда мир переходит на электронные носители информации? Ксения с удовольствием избавилась бы от многочисленных собраний сочинений, да только чем заполнить освободившееся пространство? Смотреть потом на голые стены и выцветшие обои?

Под книжными полками стояли деревянные ящики с образцами, привезенными из экспедиций, материал для прошлых научных изысканий. Ящики тоже давно не открывались. Камни, не представляющие никакой ценности, хранились больше в силу привычки.

Непосредственно рабочая зона – компьютер, сканер, принтер, кресло. Отдельно – стеклянный витраж. Для памятных безделушек. Скучные статуэтки (советский жанровый фарфор, достался от родителей), керамические фигурки (сувениры из отпускных поездок, когда скупается любая ерунда, попадающаяся на глаза), хрустальные вазы (подарки коллег на дни рождения: не нужно особо голову ломать, вещь солидная и полезная, в них ставятся букеты, врученные на тех же днях рождения). На журнальном столике – традиционные фотографии в рамочках: «я – на пляже» или «я – на фоне популярных туристических развалин». На лице хозяйки широкая улыбка: так принято, иначе чего ради ехать за тридевять земель?

В нижнем отделе витража – альбомы с групповыми снимками. Ксения достала один и раскрыла наугад. Она – в окружении разных людей: в Музее метеоритов с коллегами, в лаборатории со студентами, на привале с геологами. Лица, еще лица, снова лица. В чем смысл этих фотографий? Усаживаясь перед объективом, люди объясняют свой поступок радостно, мол, «на память». Какая память? Время проходит, и ты уже не можешь назвать ни имен, ни фамилий. Что эти люди делали в твоей жизни? Чиркнули по небу, как пролетевшие мимо метеоры.

Ксения вернула альбом на место. Опустилась на диван. Здесь на широких подлокотниках размещались оставшиеся плюшевые игрушки.

Квартира глубоко одинокой женщины – и гадать не нужно.

Отношения с противоположным полом у нее никогда не складывались. Ни в молодости – был на курсе долговязый парень, который однажды пригласил Ксению в кино, но то ли фильм оказался слишком неинтересным, то ли барышня так скованно себя вела, что кавалер больше никуда не звал, хотя она и ждала, несколько лет, до самого выпускного вечера. Не везло и в дальнейшем – мужчины, если у них и появлялось желание провести с ней время, то только одну ночь. Наверное, потому что Ксения слишком умная. Слишком независимая. Слишком самоуверенная. Абсолютно не гламурная (одевалась по принципу: модно то, что удобно). Все эти «слишком» отталкивают мужчин.

Однажды Анциферова решила кардинально измениться, забыть о рациональности собственной натуры и безрассудно отдаться на волю случая. Взяла и разместила в интернете объявление на сайте знакомств. Кстати, фотографию выбрала из серии «я – на пляже». С одной стороны – фигура подана на блюдечке, не это ли ценят мужчины в первую очередь, а с другой – лицо наполовину скрыто под шляпой, начнешь вглядываться, не сразу разберешь, что перед тобой далеко не красавица и далеко не молоденькая.

Даже сходила на три свидания в кафе. И не потому, что других приглашений не оказалось, мужчины, хоть внешне и разные («номер три» так вообще смотрелся голливудским ковбоем), по внутренней сути походили друг на друга, словно близнецы: скучающие плейбои, нудные, ищущие не подругу жизни, а молчаливую няньку-автомат.

Ксения еще раз оглядела комнату. Примечательно, что и компьютер упаковывать не требуется. Вынужденная проводить по нескольку месяцев в году в экспедициях, Ксения специально организовала жизнь так, что могла воспользоваться собственным архивом в любой точке мира. Главное, иметь доступ к интернету. Материалы исследований Анциферова хранила на облачном сервисе. Удобно и надежно.

Так что же взять с собой, кроме одежды? Вчера она в сопровождении Кабирова «прогулялась» по новенькому коттеджу. (Именно Тимур, оказавшийся вдобавок ее ближайшим соседом справа, слева разместятся Сомовы, проводил для вновь прибывших экскурсию; Гречин по понятным причинам, никого не приглашая, сразу свернул к собственному жилищу). Не дом, а сказка: крепкий деревянный сруб. Крытая терраса, светлый холл, гостиная с телевизионной панелью, отдельно кабинет, в коридорах и комнатах под ногами паркет, в спальне на втором этаже – на полу белый, с пушистым ворсом ковер. Ванная занимает огромное помещение. Здесь и сауна, и душевая кабина с множеством форсунок, и джакузи. Оставив Ксению наслаждаться обстановкой (точно так же, открыв от удивления рот, в данный момент изучал коттедж Вахрушин), Тимур, подхватив Юлию, повел гостью к себе.

Ксения сложила ладони и прижала к губам: опять кому-то повезло! Женщина сразу заметила, как засияли глаза Тимура, когда востоковед знакомился с Клепиной. Заметила потому, что сама мечтала зажечь подобный огонь, только ей это до сих пор не удавалось. Но пора прекратить киснуть. Она выделила из всех Архипова. Этот мужчина – в ее вкусе. Ксения теперь знает, где расположен коттедж руководителя проекта, кстати, совсем близко, пять минут – и она у его порога. Стучит в дверь, предлагает обсудить тему предстоящего доклада. Мол, волнуется, ей выступать первой, нужен совет знатока…

Глупость какая-то! Она – специалист в своей области, привыкла к выступлениям в аудиториях, Архипов не поверит в ее страхи. Ладно, придумаем что-то другое.

Тишину квартиры нарушил настойчивый трезвон домофона. Ксения вернулась в коридор, сняла трубку.

– Фургон заказывали? – протрещал аппарат. – Начинаем погрузку?

– Нет-нет, – Анциферова накинула пальто, застегнула пуговицы. – Вещей не будет. Я сейчас спущусь.

Женщина подхватила чемодан, повернула ключ в замке. Ее ждет новый дом, новая работа, новые друзья-коллеги. Новая жизнь! И зачем ей старый хлам, напоминающий об одиночестве?

У Сомовых багажа по сравнению с Ксенией оказалось заметно больше, но фургон заполнился лишь на треть. В несколько коробок сложили в основном игрушки (любимого одноухого зайца мальчик бережно нес в руках), книжки с картинками, детские шапки-куртки-ботинки (всё необходимое заботливо упаковала Варя, сама она в переезде не участвовала, потому что рано утром повезла деда в Кардиоцентр). Плюс дедовские вещи: лекарства (набрался объемистый мешок), дневники (Максим Игнатьевич, как дисциплинированная няня, подробно фиксировал события каждого дня из жизни единственного внука) и диски с отечественными фильмами. В основном – старые советские комедии, классика.

Феликс занес рюкзаки и коробки в коттедж и поручил Антошке найти детскую комнату. Ребенок, недолго думая, помчался наверх – если в доме есть лестница, значит, она должна вести в самое удивительное помещение. На втором этаже располагались две спальни, одна из которых точно предназначалась для маленького члена семьи. Феликс уже и не удивлялся, что дизайн и размер мебели четко соответствовал возрасту малыша. Кровать (уже застеленная!) с высокими бортиками, на которую надо взбираться по лесенке (малыш первым делом испытал прочность конструкции и попрыгал на одеяле), внизу – столик со стульчиком, который тут же занял одноухий заяц. Пластмассовые контейнеры для игрушек и деревянная лошадка-качалка.

Изучив планировку второго этажа, мужички спустились в холл. Третью спальню (для деда) они обнаружили за гостиной. «Удобно», – пришлось признать Феликсу. Максим Игнатьевич избавится от тяжелых для него хождений по лестницам. Кстати, в комнате старика не забыли рядом с телевизором поставить проигрыватель для дисков. Как и на кухне добавили один высокий детский стульчик. Да, а в ванной комнате наверху (всего их две, еще одна находилась внизу) подставку для ног, чтобы малыш мог дотянуться до раковины. Варя, наверняка, умилится и опять найдет оправдание такой предусмотрительности со стороны работодателя.

Затем новоселы набрели еще на одну лестницу – в цокольный этаж. Ну, тут Феликс сдался и перестал ворчать: бассейн с подогреваемой водой и небольшой спортивный зал, в котором помимо взрослых тренажеров установили детскую шведскую стенку. Насколько они с женой подписали контракты? На два года? Значит, впереди у них (помимо интересной работы) целых 24 месяца наслаждений и комфорта. Не будем терять время.

Искупавшись в бассейне, мужички отправились изучать прилегающий участок. Восторги Антошки продолжались. Во дворе его ждала маленькая горка и качели. А когда новоселы уселись на террасе и достали заранее приготовленные мамой бутерброды, к ним в гости пожаловала… белка. Пришлось поделиться с ней орешками. Серо-рыжая красавица бережно взяла с ладошки мальчика угощенье и взлетела обратно на дерево.

Вахрушин привез в поселок мать. Программисту выделили небольшой, одноэтажный коттедж, с двумя спальнями и огромной гостиной. Пока мама изучала кухню – открывала дверцы шкафчиков, заглянула в духовку, в холодильник, Борис добрел до гаража, чтобы оценить его размеры. И остался доволен: сюда легко помещается машина, на которой ездит мама, плюс достаточно места для мотоцикла. По дороге обратно он заметил Феликса с сынишкой, которые отдыхали на террасе, и приветственно помахал новым соседям. Нужно обязательно познакомить маму с Сомовыми, сделал «пометку» в голове Борис. До них ближе всех. Целый день там обязательно будут люди – дед с внуком. Но сначала Борис решил навестить Гречина.

Астроном заметно повеселел. Хоть горло по-прежнему окутывал теплый шарф, Савелий перестал надсадно кашлять, да и нос, не терзаемый беспрерывно бумажными платками, вернул нормальный цвет и форму – опухлость и краснота исчезли. Жена Гречина – Кира тут же усадила гостя за стол, и, разливая чай по чашкам, ввела в курс семейных событий: на днях к ним переедет пятилетняя внучка. Дочь собралась второй раз замуж, и намеревается начинать очередной брак спокойно, без спешки, девочку вводить в новую семью постепенно. А им, старикам, в удовольствие, у Киры появится веселая компания. Ведь Савелий не в счет – муж сутками пропадает в Институте, исключение – простуда, которая на пару дней «заперла» ученого в доме. Но теперь рядом окажется человечек, о котором приятно заботиться.

Украсив стол печеньем и конфетами, убедившись, что угощенья хватит надолго, тайком вздохнув, Кира покинула гостиную. «Многолетняя» супруга ученого знала: когда встречаются коллеги, болтовня на отвлеченную тему быстро сходит на нет, мужчинам не терпится обсудить волнующую их научную проблему. Борис, добавив в чай теплое молоко (привычка, оставшаяся после лондонской годичной стажировки), заметно нервничал. Вахрушин бредил математическим моделированием. Его завораживала похожая на мистическую способность прогнозировать будущее с помощью правильно выстроенных команд. Он создал разные модели, пользовался разными вводными параметрами, но никогда еще не имел дела с Космосом. Ему предстоит многое понять, во многом разобраться. Как минимум, требуется прослушать краткий курс планетологии. В чем, он надеялся, поможет именно Гречин. Савелий, используя имеющиеся на столе предметы в качестве наглядного пособия (чашки, ложки, особенно к звездной тематике подошли рафинадные кубики из сахарницы), тут же приступил к чтению вводной лекции.

Ближе к вечеру в поселок приехала Варя. Она вернулась одна, деда после консультации оставили в больнице. Врач, осматривавший больного, излучал оптимизм. Максиму Игнатьевичу потребуется несколько диагностических исследований, в том числе коронарография, которые проводят только в условиях стационара, после чего предстоит малотравматичная операция («Поставим пару стентов, и ваш папа будет как новенький!»). Успокоенная Варвара заехала по дороге в супермаркет, накупила продуктов, и новоселы испытали гриль, установленный прямо на террасе.

Ксения, разложив вещи в шкафу, тоже занялась приготовлением ужина. Причем, главная роль в предстоящем событии отводилась не самой еде, а месту, где ее предстояло вкусить. Анциферова решила разместиться у камина – центра притяжения гостиной. К сожалению, Ксения имела смутное представление, как правильно обращаться с «устройством» и каким образом из сложенных рядом аккуратно поленьев «высечь» пламя. Весь ее опыт сводился к картинкам, разбросанным по разным кинофильмам (что касается экспедиций, в них, как правило, мужчины присутствовали с избытком, поэтому они занимались разведением костров). Но нет такой проблемы, с которой бы не справился интернет. Ксения достала планшетник, легко нашла советы бывалых дачников, и вскоре огненные язычки стали пробиваться сквозь дровяную пирамидку. Комната наполнилась ароматом сосновой смолы.

В следующий момент раздался звонок в дверь. На пороге с упаковкой мороженого стояла Юлия. Почему бы не отметить знакомство совместным ужином? Клепина пошутила, что начинает сожалеть о своем отказе от коттеджа, глупо пренебрегать хоромами, которые раздают бесплатно налево и направо. Может стоит передумать? Женщины расположились в тепле у камина и, тихо-лениво перекидываясь словами, наслаждались едой. Когда со дна вазочек соскребли остатки мороженого, Юлия предложила навестить Тимура, напроситься на его божественное вино – отличное завершение долгого дня. Кабиров, конечно, расстарался и достал из специально оборудованного погреба особенно запыленную бутылку. Ксения, посидев для приличия полчаса, понимая, что в этой компании она – третья лишняя, придумала объективную причину, извинилась и ушла.

Женщина неторопливо шагала по поселку. В домах за низкими зелеными изгородями зажигались окна. У Гречиных она увидела Бориса, который, что-то записывая в планшетник, внимательно слушал астронома. У Сомовых свет горел лишь на втором этаже – видимо, археологи укладывали спать сынишку.

Повернув за угол, Ксения оказалась у дома Архипова. Но в отличие от других коттеджей этот был полностью погружен в темноту. Значит, Леонид еще не вернулся. Или заработался, или не спешит, потому что дома его никто не ждет (Ксения вчера выяснила не только, где находится коттедж Архипова, но и то, что сосед не женат). Тщательно отрепетированная история про страхи по поводу предстоящего доклада не понадобилась.

Анциферова повернула обратно и вскоре поднималась на собственное крыльцо. В камине догорали дрова. Ксения разворошила поленья, чтобы они окончательно погасли, и поднялась в спальню. Женщина приоткрыла форточку – будет немного прохладно, но так хотелось дышать лесным воздухом. Комната заполнилась непривычной, шепчущей тишиной загородной ночи.

Ксения завернулась в одеяло и… моментально уснула.

 

Глава 6

ЧЕРЕЗ день после первого знакомства участники проекта во главе с Архиповым собрались в конференц-зале сектора «D». Ксения подключила ноутбук к внутренней сети, вывела на демонстрационный монитор подборку изображений. Историю наблюдений за небом легко и приятно иллюстрировать – существует масса красочных картинок, репродукции с древних гравюр, фотографии свидетелей событий.

– Для начала договоримся о терминах, – Ксения знала о вечной путнице, царившей в головах непрофессионалов, которая мешала пониманию материала, – метеорит – небесное тело, прорвавшееся сквозь атмосферу Земли и достигшее ее поверхности. Метеороид – летящий в космосе небольшой, обычно меньше 10 метров в диаметре, объект. А метеор – вспышка света, сопровождающая вход метеороида в атмосферу.

– То есть метеороид – космический путешественник, двигающийся «согласно купленному билету». Если же ему вздумается заглянуть к нам в гости, – повторил в привычной шутливой манере Феликс, – то, сгорая, он становится метеором, а если «доживает» до встречи с поверхностью – метеоритом. Верно?

– Абсолютно, – подтвердила Ксения.

– Предлагаю добавить еще одно понятие из того же ряда – болид, – поправил на горле вязаный шарф Гречин – простуду победить практически удалось, но жена потребовала на всякий случай оставить теплую повязку. – Без него никак не обойтись.

– Принимается. Болид – очень яркий, летящий по небу метеор, – согласилась с замечанием Ксения и громко объявила главное направление доклада: – Итак, что нам известно о метеороидах-метеоритах? Считается, что метеориты в основе своей – древнейшее вещество, я бы смело назвала его «веществом ноль», из которого 4—5 миллиардов лет назад при столкновениях космических тел и под воздействием космического излучения рождались планеты Солнечной системы. Эти остаточные обломки довольно часто долетают до Земли и не являются чем-то уникальным. Мы можем наблюдать постоянные метеорные потоки, которые повторяются из года в год в одно и то же время примерно в одной области неба. Например, с 20 июля по 20 августа любуемся Персеидами – космическими странниками, прилетающими из созвездия Персея. В середине апреля нас посещают Лириды – гости из созвездия Лиры, в середине ноября Леониды – путешественники из созвездия Льва. Иногда потоки настолько интенсивны – в течение часа по небу проносятся по 50 метеоров, что их справедливо называют звездным дождем.

– Почему у постоянных метеоритных потоков, – перебил Вахрушин, обратив внимание на первое несоответствие, – интенсивность разная?

– Потому что метеоритные частицы распределены вдоль эллиптической орбиты, которая пересекает земную, неравномерно. Но продолжу мысль. Помимо постоянных, то есть известных и прогнозируемых потоков, существуют метеориты, бомбардирующие Землю поодиночке. Неприятное явление. Врезаясь в Землю, отдельные образцы оставляют на поверхности огромные кратеры. Самый известный Аризонский, – Ксения сосредоточила внимание слушателей на эффектной фотографии, сделанной с орбитального спутника. – Диаметр кратера – 1200 метров, глубина – 175 метров. Вал кратера поднят над поверхностью на 37 метров.

– Как давно он украшает аризонскую пустыню? – поразился Кабиров, рассматривая грубые, но правильные края гигантской воронки.

– Возраст кратера, – Ксения сверилась с собственными записями, – около 50 тысяч лет.

– Интересно, какого размера «камешек» пробуравил подобную дырищу? – подался ближе к экрану Феликс.

– По прикидкам, он должен весить не меньше 300 тысяч тонн, – астрофизик хорошо представлял себе объемы космических странников, – иметь в диаметре метров 50 и лететь со скоростью под 60 тысяч километров в час.

По аудитории пронесся гул восхищенных восклицаний.

– Вы не поверите, – откликнулась на настроение слушателей Ксения, – при таких «весомых» доказательствах официальная наука вплоть до начала ХIХ века не признавала существование метеоритов. Камни не могут падать с неба, потому что на небе никаких камней нет, это противоречит законам гравитации.

– «Не может быть, потому что не может быть никогда», – не удержавшись, прокомментировал Феликс. – Знакомо!

– Первое по всем правилам задокументированное сведение о метеоритном дожде встречается в китайских летописях, – повернулась Анциферова к археологу. – И относится к 654 году до нашей эры, а в старых японских рукописях зафиксировано падение метеорита весной 861 года нашей эры. Самая древняя запись, касающаяся падения метеорита на территории России, содержится в знаменитой Лаврентьевской летописи 1091 года. Не сомневаюсь, что и Улугбек обзавелся метеоритной коллекцией, скупая «небесные диковинки» у купцов. Свидетельство из разряда забавных относится к 1492 году, когда на французский городок в Эльзасе свалилась каменюка весом в 126 килограмм. Примчавшийся эрцгерцог Максимилиан – будущий римский император повелел приковать метеорит цепями к стене городского храма, чтобы тот… не улетел обратно на небо. Но наука продолжала упорно отрицать очевидное, пока в апреле 1803 года на севере Франции после интенсивного метеоритного дождя люди не сложили у дверей городского муниципалитета несколько тысяч камней.

– Вы постоянно повторяете: камни, камни, – обратился к коллеге Савелий. – Но ведь метеориты – не только камни.

– Замечание принимается частично, – Ксения пробежала пальцами по клавишам ноутбука и вывела на большой экран новую порцию фотографий, запечатлевших обломки разного размера, для наглядности под каждым лежала измерительная линейка. – Хотя по вещественному составу метеориты принято подразделять на три класса: каменные, железно-каменные и железные, 90%, иначе говоря, подавляющее большинство упавших на Землю осколков – именно камни. На долю смешанных и чисто железных приходится 1,5% и 5,7% соответственно. Каменные метеориты в свою очередь делятся на хондриты и ахондриты, – Анциферова выбрала два снимка и максимально увеличила изображение. – Хондриты испещрены хондрами – капельками силикатных минералов вперемешку с зернышками сульфидов и металлов железа и никеля. Попутно замечу, что именно хондриты являются хранителями «вещества ноль» и наиболее ценны для нас. Ахондриты напоминают по составу земной базальт, образовавшийся в процессе вулканических извержений. То есть это вещество уже подвергалось изменению. Но ахондритов в общей массе каменных пришельцев всего 10%.

– А что вы скажете о метеоритах, которые присутствуют в числовом фрагменте найденной мной рукописи? – Кабиров попытался увязать услышанное с известным ему материалом. – Сихотэ-Алиньском и Челябинском. Что они представляли собой по составу?

– Первый – гость из разряда редкостных. Распавшись в воздухе, метеорит выпал на землю в виде железного дождя, – Ксения выделила в перечне иллюстраций нужные образцы и перекинула на центральный монитор. – Найденные 3,5 тысячи обломков состояли из железа с небольшими вкраплениями силикатов. Челябинский – обычный хондрит.

– Когда мы доберемся до болидов? – нетерпеливый Феликс снял с носа очки и покрутил их за дужку.

– Падение метеоритов всегда сопровождается световыми и звуковыми эффектами, – откликнулась на просьбу археолога Анциферова и «разбросала» по экрану очередную подборку фотографий. – По небу проносится ослепительно яркий болид, видимый даже днем. Почему так происходит? В земную атмосферу на большой скорости в 15—20 км в секунду влетает гигантский объект весом в несколько сот килограммов. Он не успевает распылиться и встречает сильное сопротивление воздуха, который при соприкосновении моментально сжимается и разогревается. В ответ само небесное тело раскаляется до температуры в несколько тысяч градусов. Болид несется дальше, а вещество на его поверхности расплавляется, вскипает, превращаясь в газ. Из испаряющихся и разбрызгиваемых частиц получается след. Затем болид попадает в более плотные слои атмосферы, тормозит еще больше, нагрев прекращается, и камень либо падает целиком на землю, либо взрывается на какой-то высоте. Например, Тунгусский метеорит в 1908 г. рассыпался на высоте 8 км. Взрывная волна, эквивалентная энергии тысячи атомных бомб, повалив деревья в радиусе 40 километров, несколько раз обошла земной шар. Распались в воздухе Сихотэ-Алиньский и Челябинский метеориты. Их падения сопровождались характерными яркими вспышками, грохотом и гулом. Например, на видеокадрах, которые успели сделать жители Зауралья в 2013 году, мы можем увидеть

выбитые стекла в домах, услышать вой автомобильных сигнализаций.

– Известно, откуда прилетают одиночные метеориты? – Вахрушину не терпелось вычленить необходимые параметры для будущей модели.

– Иногда среди метеоритов находили фрагменты лунных и марсианских пород, – уточнила Ксения, – но…

– …основная масса добравшихся до поверхности Земли «пришельцев», – поторопился дополнить Савелий, так как речь коснулась сферы его исследований, – выходцы из астероидного пояса – области Солнечной системы, расположенной между орбитами Марса и Юпитера. Там скопилось множество бесформенных обломков. Из которых лишь четыре крупные – от 400 до 950 км в диаметре. Остальные – а их ни много, ни мало несколько миллионов! – маленькие, вплоть до метра в диаметре. Именно их передвижение невозможно отследить.

– Как вы думаете, – родилась в голове Юлии невероятная гипотеза, – много внеземного вещества накопилось на поверхности Земли? Не может ли в определенный момент количество перейти в качество и повлиять на жизнь людей? Не этой ли угрозе посвящена засекреченная часть рукописи?

– Любопытное предположение. Дайте-ка поразмыслить, – задумалась Ксения, ей еще не доводилось слышать столь необычную идею. – Да, метеориты падают довольно часто. Каждый день в какой-нибудь точке планеты. Однако большинство из них попадают в моря и океаны, в пустыни или малонаселенные места. Поэтому всего на планете к данному моменту найдено и внесено в каталоги около пятидесяти тысяч образцов. Ученые проверили каждый камешек вдоль и поперек: ни радиоактивности, ни вредных химических веществ не обнаружено. Мне кажется: чтобы количество ощутимо перешло в некое качество, вещества должно накопиться на порядки больше.

– Хотите, я могу проверить эту гипотезу на модели, – загорелись глаза у Вахрушина. – Рассчитать, когда именно может подобное произойти. Через сколько тысяч или миллионов лет?

Юлия в шутку послала программисту воздушный поцелуй. Борис церемонно склонил голову и приложил правую ладонь к сердцу.

– Ни в коем случае, – резко отреагировал Архипов. Но, увидев, как настороженно посмотрели на него участники группы, не привыкшие к жесткому обращению, постарался смягчить тональность: – Нет смысла тратить силы и время на неперспективные направления, отвлекаться по мелочам. Какое нам дело до того, что случится в очень далеком будущем?

– Разумно, – кивнула Ксения, демонстративно поддержав Архипова. – Поэтому в ближайшей, обозримой перспективе метеориты останутся скорее геологической редкостью. И, увы, предметами контрабанды, полуподпольной купли-продажи.

– Я смотрел в интернете, – подтвердил, постучав очками по столу, Феликс, – 150-ти граммовый метеорит стоит несколько десятков тысяч долларов. Самый дорогой потянет на сто тысяч долларов. Неплохой бизнес!

– В общих чертах теперь вы имеете представление о метеоритике, – завершила доклад Ксения. – Расширенный, более детальный вариант я собрала в специальный документ, с которым можете ознакомиться самостоятельно. – Ученые подключили к сети свои планшетники и перекачали с ноутбука Анциферовой подготовленный файл. – Материала за два столетия накопилось много. Но и в этой науке хватает белых пятен, загадок и тайн. Взять тот же Тунгусский метеорит. Небесное тело взорвалось в воздухе, последствия колоссальные, но никаких остатков или обломков на земле найти не удалось. До сих пор спорят: чем же являлся метеорит? Версии выдвигались разные, в том числе и невероятные. От таких, что метеорит представлял собой гигантский кусок льда и попросту испарился, до катастрофы космического корабля инопланетян.

– Раз уж речь зашла о версиях, – со своего места в углу поднялся Архипов, – по одной из них, повторюсь, жизнь на Земле возникла в результате панспермии, то есть была занесена извне. С помощью того же метеорита. Как некий вирус. Поэтому, – Леонид одарил Клепину своей максимально возможной улыбкой, – логично завтра послушать Юлию Владимировну.

 

Глава 7

УЧЁНАЯ публика зашумела, люди договаривались о встречах: Вахрушин собирался вновь навестить Гречина и продолжить начатую вчерашним днем дискуссию, Кабиров надеялся зазвать в гости Юлию, но Клепина категорически отказалась, ей предстояло обдумать и отобрать необходимый материал для предстоящей лекции, Сомовы собрались заглянуть в клинику, проведать деда (сынишку они оставили на попечении няни, оплаченной их нанимателем). Все потихоньку покидали конференц-зал. Ксения специально тянула время, неспешно отключая ноутбук, упаковывая его и дополнительные записи в сумку. Женщина рассчитывала, что Архипов, который тоже пока оставался в комнате, пригласит ее отправиться в поселок вместе. Но Леонид, демонстративно скрестив руки на груди, молча ждал, когда последний участник группы освободит помещение. Ксении ничего не оставалось, как, громко попрощавшись, удалиться вслед за остальными.

Как только в коридоре стихли голоса, Архипов закрыл комнату и сам направился к лифту. Начиналась другая половина его рабочих суток, самая ответственная – контроль и проверка всех уровней «Каскада». Именно так звонко – «Каскад» – назвал он созданное собственными руками детище, сложную структуру, объединяющую несколько десятков людей, помещений, дорогостоящее инженерное и цифровое оборудование. Царство, где всё подчинено ему.

Архипов вошел в лифт, вставил универсальный ключ, единственный, сделанный лично для него, и нажал на кнопку сектора «А». Кабина поехала вверх.

«Ученые предполагают, а военные располагают». По такому принципу, перефразировав пословицу, привык относиться к окружающему миру Леонид Архипов. Он, как и многие его сослуживцы, слыл поклонником телесериалов на постапокалиптическую тему. В этих фильмах главные герои носили военную форму. Они спасали население от неминуемой гибели. И они диктовали потом свои законы. Законы военного времени, когда всё понятно, всё подконтрольно, всё предсказуемо. Именно по такой схеме, как только Архипова назначили руководителем проекта, построил работу Леонид.

Инженер не только по образованию, но и по складу ума, он привык к любой проблеме подходить обстоятельно, создавая несколько степеней защиты и дублируя ключевые блоки. Не удивительно, что для решения поставленной министром задачи Архипов создал сложную, трехуровневую систему. Причем ученым, о чем они, естественно, не подозревали, отводилась далеко не главная роль. Сумеют яйцеголовые расшифровать древнее послание, определить последствия надвигающегося столкновения планеты с обломком астероида или нет, на самом деле не столь важно. Главное, чтобы страна оказалась готова к любой напасти.

Вариантов трагического развития событий существует не много, точнее – только два. Либо метеорит, врезавшись в планету, нанесет ей катастрофический ущерб: взрывы, пожары, в воздух поднимутся тонны пепла, которые на годы скроют солнечный свет. Планета покроется ледяным панцирем. Вслед за холодом наступит хаос, начнется борьба за выживание, за тепло, энергоресурсы, продукты питания, лекарства. Другой вариант: космический пришелец занесет на планету какую-нибудь неизвестный науке патоген, который начнет косить людей миллионами. И опять хаос, поиск вакцины, борьба за лекарства, энергоресурсы, продукты питания.

Исходя из имеющихся сценариев, Архипову понадобятся четкие планы противодействия угрозам. В секторе «А» Леонид собрал военных специалистов, которые расписывают протоколы взаимодействия армии и муниципальных служб в случае развития событий по первому варианту глобальной катастрофы: тотальные пожары, эвакуация населения в места, пригодные для жилья в условиях длительного холода, создание вместительных хранилищ продуктов, лекарств и системы их распределения. На осень намечены масштабные учения на местности в условиях, приближенных к реальным. А пока люди заняты конструированием: потребуется множество ангаров, оснащенных мощными отопительными системами, фильтрами для очистки воздуха и воды. Параллельно с помощью спутниковой фотосъемки определяются точки на территории страны, где подобные сооружения рациональнее разместить, с учетом имеющихся маршрутов подъезда и способов организации в дальнейшем охраны и патрулирования периметра.

Костяк группы «В» составляют военные биологи и медики. Они должны предусмотреть перечень мероприятий на случай вспышки пандемии неизвестной болезни. В них входит накопление на военных складах специальной одежды биологической защиты и лекарственных препаратов первой необходимости. Подготовка транспорта и лечебных учреждений к поступлению огромного количества больных и их изоляции. Организация кордонов вокруг зон карантина и обеспечение военнослужащих, несущих там дежурство, необходимым вооружением. Отдельно составляется список институтов и лабораторий (преимущественно военных), где предстоит создать особые условия для синтеза вакцины и в дальнейшем ее производства в промышленных масштабах. Кстати, для подстраховки образцы различных химреактивов завезены и в подземную лабораторию уровня «В», где в случае необходимости можно провести первоначальные исследования.

Архипов гордился собой: он предусмотрел абсолютно всё! Конечно, в планах, что в первом, что во втором, существует одно уязвимое место: ресурсов на спасение всех граждан страны нет. Но это не его проблема. Отбор людей, имеющих право на выживание (сам Леонид без сомнения входит в элитный список) – прерогатива политиков. Пусть они разбираются, расставляют приоритеты. Архипов относится к социальной группе армейских и прекрасно знает: при любой войсковой операции потери неизбежны, и вообще – всех не спасти! Морализаторствовать по такому поводу бесполезно. Не задумывался Леонид и над структурой общества выживших после часа «х». Потому что военные при любом раскладе останутся военными, особой надстройкой в государстве. Незыблемое правило!

Приступая к выполнению проекта «Каскад», Леонид, прежде всего, занялся поисками подходящего здания, в котором разместились бы четыре подконтрольные ему сектора. С одной стороны, помещения должны устраивать по площади (потребуется рассредоточить людей и громоздкое оборудование), а с другой – быть спрятанными от любопытных глаз, отвечать повышенным требованиям секретности. Архипов пообщался со знатоками подземной Москвы и решил спуститься в… метро.

Еще в советские времена наряду с обычной подземкой в столице построили так называемое «метро-2» – железнодорожную ветку, идущую от Кремля до окраины города. Она предназначалась для экстренной эвакуации руководителей страны в случае высадки вражеского десанта или бомбежки. Причем в числе первых спасению подлежали не только генеральный секретарь и члены политбюро ЦК КПСС, но и… гроб с телом Ленина, который следовало из мавзолея по тоннелю вынести к спецпоезду.

Архипова в путешествии по трассе сохранившегося «метро-2» сопровождал состарившийся советский инженер. Посмеиваясь, он поведал, как группа метростроевцев периодически проводит репетицию эвакуации. На дрезину грузят деревянный ящик, наполненный железными болванками, по массе равный весу гроба с мумией, и с максимальной осторожностью везут до пункта назначения. Приборы, установленные на дрезине, фиксируют неровности на дороге и амплитуду колебания платформы. Чтобы потом на выявленных участках устранить «шероховатости».

На выходе из тоннеля правительственного метро, чтобы запутать иностранных шпионов, построили многоэтажное здание-декорацию. Но в постсоветские годы, когда стала забываться лихорадка холодной войны, в пустующем помещении провели необходимые внутренние работы и разместили Институт астрономии. О том, что из его подвалов можно попасть на станцию особого метро, не подозревал никто, даже директор. Но зато точно знал Архипов.

Потребовалось не так много переделок, чтобы приспособить подземные помещения под нужды секретной операции «Каскад». Установить отдельно от остальных лифт для спуска в подвальные этажи. Запрограммировать кабины, чтобы участники разных секторов не смогли специально или случайно попасть на чужие уровни. Причем, по поводу военных Архипов не беспокоился. Специалисты, собранные в секторах «А» и «В», надежные, проверенные, опытные. Они настороженно относятся к незнакомцам и не станут в присутствии посторонних обсуждать, чем занимаются. А вот за учеными приходится приглядывать. Страдающие с одной стороны неукротимым любопытством, а с другой патологической рассеянностью эти люди способны нарушить режим секретности. Поэтому Леонид придумал ключи, допускающие их владельцев только на определенный этаж.

Тренькнул звонок, двери кабины открылись, и Архипов вышел на уровне «А». Быстрым шагом он двинулся по коридору и попал в небольшой холл, где у автоматов с кофе и бутербродами собрались несколько человек. Леонид, вспомнив, что сам пропустил обед, тоже охотно наполнил пластиковый стаканчик горячим напитком, подхватил упаковку с картошкой фри и вслед за коллегами направился в комнату отдыха. В этой, исключительно мужской, компании он ощущал себя комфортно. Военные инженеры, перекусывая (Архипов намеренно установил здесь доверительные отношения), по очереди отчитались, что удалось сделать за день, насколько продвинулись в решении той или иной задачи. Леонид не поскупился на похвалы: три месяца назад в группе родилась идея использовать в качестве помещений, в которых могли бы одновременно находиться до тысячи эвакуированных, быстровозводимые легкие конструкции с поддувом, и вот уже полностью готовы чертежи, выполнены расчёты по материалам. В частности для каркаса потребуется особый сплав, который выдерживает экстремально низкие температуры. Остается подобрать предприятия, которые займутся производством необходимого, как только прозвучит команда «старт!».

Не менее интенсивно и результативно трудились и эпидемиологи, уровень «В» значился следующим в списке посещений. Здесь Архипову докладывал старший группы. Военные медики приступили к изучению карантинов, которые вводились в разных странах, а особенно ошибки в их организации, когда вирусы вырывались на свободу. Вносили предложения по усовершенствованию имеющихся костюмов защиты, систем хранения биоматериалов. Архипову в рамках забюрократизированного министерства удалось добиться невероятного: от высказанного предложения до его проверки в полевых условиях проходили буквально считанные дни, в крайнем случае, неделя-две.

Наконец, когда сотрудники всех трех секторов покинули Институт, Леонид спустился на лифте на уровень «С». Самый малолюдный (круглосуточно здесь присутствуют лишь два техника, отвечающие за исправность серверов), но, по мнению Леонида, самый важный для проекта. Поэтому именно в секторе «С» он расположил собственный рабочий кабинет.

Махнув дежурному у лифта (никто не имел права появляться здесь без сопровождения Архипова, обслуживающий персонал – строго по списку), Леонид прошагал до стальной, как в банковском хранилище, двери, приложил к считывающему устройству ключ-карту и вошел в просторное, хорошо освещенное помещение. Одну стену от пола до потолка занимали мониторы. В центре – блок управления (огромный, размером со стол, планшетный компьютер). Но с помощью дистанционного пульта, который по его заказу сделали умельцы-электронщики, «общаться» с мониторами можно и с дивана, который расположен чуть дальше. В своеобразной зоне отдыха.

Архипов ослабил галстук, аккуратно сложил пиджак и перекинул на спинку дивана. Расстегнул пуговицы на манжетах, закатал до локтей рукава рубашки. Потом направился к нише в углу, где находилась небольшая кухонька: холодильник, раковина, печь СВЧ, шкафчик с посудой. Леонид помыл руки, достал из морозильника упаковку рагу с овощным гарниром, кинул разогреваться, параллельно вскипятил чайник, нарезал хлеб. Тарелку с дымящимся ужином отнес к дивану и поставил на столик рядом. Затем упал на мягкие подушки, вытянул блаженно ноги и расслабился.

Он – дома!

Архипову в числе первых выделили участок в элитном загородном поселке, и официально Леонид проживал именно там. Но коттедж оставался безликим и неживым, как и остальные места, где ранее обитал военспец. Этакая видимость жилья. Коттедж Архипов использовал с единственной целью: место, где поспать и переодеться (нанятые через агентство люди, с которыми Архипов даже не пересекался, поддерживали в комнатах чистоту, стирали и гладили одежду). Свободное время, в том числе и выходные, он проводил в секторе «С».

Леонид дожевал рагу, не обращая ни малейшего внимания на вкус, к еде мужчина относился равнодушно, воспринимая ее как ритуал, необходимый для поддержания работоспособности организма, выбросил опустевшую тарелку в мусорное ведро. По дороге обратно захватил чашку с чаем (предпочитал крепкий, заваривал напиток долго и терпеливо) и снова удобно устроился на диване. Сделав большой глоток обжигающего, переслащенного (как любил) черного чая, положил на колени дистанционный пульт и принялся по очереди включать мониторы на стене.

Огромная комната тут же наполнилась голосами и изображениями множества людей.

Разработав детали операции «Каскад», подобрав главное здание и людей, Архипов, прежде чем запустить участников проекта в Институт астрономии, установил микрофоны и видеокамеры не только в помещениях трех подземных секторов, но и в домах и автомобилях сотрудников. Чтобы с одной стороны максимально оставаться в курсе ведущихся изысканий, а с другой предотвратить намеренную или случайную утечку информации. Вполне веский довод. По крайней мере, он убедительно скрывал другую, подсознательную причину: отсутствие собственной личной жизни Архипов восполнял, наблюдая за жизнями других людей.

Вчера, вернувшись после обхода секторов «А» и «В», он проследил, как его новые подопечные восторгались коттеджами, распаковывали вещи, наведывались друг к другу в гости. Как обрадованный появлению молодого слушателя Гречин устроил для Вахрушина лекцию-ликбез по планетологии. Как неумеха Феликс сжег на гриле купленные женой котлеты. К Анциферовой заглянула Юлия, предложив помощь в обустройстве. В тот момент Леонид позвонил техникам и отправил на квартиру к Юлии – женщина отказалась перебраться в поселок, поэтому прослушку в срочном порядке следовало установить по месту ее проживания. Другая группа, пока Вахрушин устраивал на новом месте мать, а потом чаевничал у Гречиных, выехала к программисту. Занятый непредвиденной настройкой и проверкой аппаратуры по двум дополнительным адресам, Архипов пропустил то, что произошло в поселке ночью. Поэтому приготовился «досмотреть кино».

Для порядка сначала в быстром темпе прокрутил записи, сделанные днем. Ничего интересного, все группы, в том числе и сектор «D», на заседании которого Леонид присутствовал лично, трудились по плану. Архипов с удовольствием посещал бы сектор «D» как можно реже, но сегодняшняя бездумная выходка Бориса, грозившая отвлечь людей от решения поставленной задачи, еще раз показала, что яйцеголовых опасно упускать из виду.

Леонид еще раз взглянул на изображение ученых на мониторе и ухмыльнулся – он сам в кадр не попал. Потому что знал, где находится мертвая для видеокамер зона, и намеренно занял место именно там.

Ну что ж, он «оставил» вчера Юлию в поселке. Интересно, когда же вирусолог вернулась к себе домой? Архипов «заглянул» в квартиру Клепиной – милый, уютный уголок, обстановка новенькая, модная, со вкусом подобранная. Но где же хозяйка? Архипов допил чай, поставил пустую чашку с блюдцем на подлокотник дивана. Может быть, женщина решила переночевать у новой знакомой? Леонид вернулся к записи из коттеджа Анциферовой. Так, женщины собрались прогуляться до Кабирова. У востоковеда есть приманка – изысканная винная коллекция. Люди посидели, поболтали о глупостях. Вскоре Ксения засобиралась обратно в коттедж, а Юлия…

Леонид, сжимая кулаки, впился глазами в экран…

Порочная, какая же Юлия порочная женщина. Такая ему не нужна!..

На пол полетела ни в чем не повинная фарфоровая чашка.

 

Глава 8

ПЛАВНО тряхнув копной светлых волос (тщательно уложенных), Юлия обвела конференц-зал глубоким взглядом и лучезарно улыбнулась каждому из присутствующих. Даже Архипову, который в ответ жестко сдвинул брови на переносице.

Юлия понимала, что в отличие от других выступающих, иллюстрации к ее докладу не столь впечатляющи. Какая уж красота в увеличенных под электронным микроскопом «портретах» вирусов или бактерий? Бесцветные палочки, мечущиеся «козявки» и «червячки». Поэтому решила спасти видеоряд с помощью… динозавров.

– Если соединить метеоритику с областью моих изысканий, то выделила бы три основных направления. Для начала нам придется переместиться в очень далекое прошлое, – Юлия перебросила красочные картинки на большой экран. – В период царствования на планете гигантских рептилий. Никакой другой тип животных не доминировал так всеобъемлюще – в море, на суше, в воздухе и столь продолжительное время – более ста миллионов лет. Палеонтологи, изучая хорошо сохранившиеся останки, имеют полное представление о видовом разнообразии и особенностях каждого животного. Однако единого мнения о причинах гибели динозавров, которая случилась приблизительно 65 миллионов лет назад, до сих пор не существует.

– Мне почему-то кажется, что на роль решающего фактора в этом процессе претендуют «наши» неодушевленные пришельцы из космоса? – подсказал неугомонный Феликс. – Я прав?

– Как одна из гипотез, – согласилась Юлия и вывела на монитор изображение огромной каменной воронки. – Перед вами Чиксулуб: очередная отметина, наподобие Аризонского кратера, о котором речь шла накануне, на поверхности Земли. Главная прелесть Чиксулуба даже не в размерах – диаметр кратера 170 километров, а в возрасте – ученые уверены, что ему, если уж приводить абсолютно точные цифры – 64, 98 миллионов лет. Такое совпадение со временем исчезновения динозавров вряд ли случайно.

– Установлено, что кратер образовался именно в результате падения космического тела? – усомнился Феликс. – Может, обычные геологические процессы?

– Нет, всё верно, – вмешалась Ксения. – Чиксулуб параллельно изучали две экспедиции геофизиков: американская и мексиканская, они и обнаружили фрагменты астероида. Судя по всему, удар оказался настолько мощным, что в небо поднялись миллиарды тонн веществ, в первую очередь сера, ею перенасыщены почвы Юкатанского полуострова. Плотная, непрозрачная оболочка окутала планету, количество солнечного света, проникающего на поверхность, сильно уменьшилось, температура резко понизилась. Нарушился фотосинтез, что привело к гибели растений, а вслед за ними и травоядных животных.

– Холодно и голодно, – театрально вздохнул Вахрушин. – Поэтому динозавры, бедняжки, и вымерли.

– Хоть и звучит убедительно, многие палеонтологи не согласны с подобной версией, – продолжила Юлия. – Потому что в ней достаточно лакун. Например, почему после катаклизма уцелели близкие к рептилиям такие же теплолюбивые крокодилы и черепахи? По идее и они обязаны были замерзнуть, но остались в живых. А змеи? Плюс из млекопитающих спокойно продолжали существовать крысы. Мне кажется, ближе к истине другая гипотеза, связанная с мутацией. Динозавры могли исчезнуть потому, что в их организмах начали происходить необратимые генетические изменения. В пользу этой версии говорит недавняя находка археологов на юге Индии – там раскопали кладку из сотни окаменелых яиц древних ящеров. Подчеркну особо: кладка идеально целая, ни один детеныш не вылупился. То есть динозавры на каком-то этапе развития утратили возможность производить живое потомство. Спровоцировать подобное генетическое нарушение способен вирус. Но возникает вопрос: откуда он взялся? 100 миллионов лет тишь да гладь и вдруг – полный крах.

– Говорил же, – потер ладони довольный Вахрушин, – с помощью пришельцев из космоса много чего можно объяснить.

– Причем, не обязательно связывать появление вируса с прилетом гигантского астероида и катастрофой всепланетного масштаба, – Юлии понравилась реакция аудитории – не скучающие или излишне сосредоточенные лица, а заинтересованная поддержка коллег, живой, эмоциональный диалог. – Занести на Землю патоген способен и маленький метеорит, такой же, как Челябинский, например. И тут мы подходим к другому важному направлению в исследованиях: а не является ли сама жизнь на Земле… вирусом? И если однажды ее и в самом деле привнесли из Космоса, то попытка с большой долей вероятности может повториться. Что способно привести к борьбе видов и гибели доминирующего на сегодняшний день вида – человека.

– Маловероятно, – скептически поджал губы Феликс. – Я прохладно отношусь к теории панспермии. Зародыши жизни, которые в виде пыли, спор микроорганизмов болтаются по Вселенной, выискивая, куда бы приземлиться и пустить корни? Извините, подобное больше похоже на сказку, чем на науку.

– Тем не менее, – парировала Ксения, – в метеоритах не раз обнаруживали органические соединения, синильную кислоту, воду, формальдегид. А в лунном грунте нашли предшественников аминокислот.

– Если и присутствовали какие-то следы органики, – упорствовал Сомов, – каким образом эти частицы смогли бы сохранить живучесть в жестких условиях космического холода?

– Вы даже не представляете, – поддержала геолога Юлия, – насколько живые организмы устойчивы к низким температурам, к химическому воздействию. Проведены тысячи экспериментов, споры и семена растений, помещенные в условия длительного холода, в жидкий кислород, азот, не погибали.

– Допустим, – в знак примирения Феликс поднял обе ладони вверх, – с результатами экспериментов спорить не стану. Однако они ни в коей мере не объясняют, откуда изначально взялись так называемые «частички жизни»?

– Ну, это просто, – подключился к спору Гречин. – Наша Солнечная система формировалась из первичной солнечной туманности, насыщенной водородом, углеродом, азотом и продуктами их взаимодействия. Следующий шаг – возникла газовая смесь из водорода, метана и аммиака.

– Которая в свою очередь, – подхватила мысль Ксения, – является основой для сложных органических соединений, из которых потом складываются белки, а также ДНК.

– Вот так взяли и по собственному желанию, – не хотел отступать Феликс, – начали смешиваться? Ни с того ни с сего?

– Конечно, для запуска реакции химического синтеза сложных органических молекул, – тряхнул бородой Гречин, – требуется некий импульс. И он был: ионизирующая радиация, чем не мощный способ?

– Образующиеся органические соединения, – завершила логическую цепочку Ксения, – обволакивались пылевыми частицами и вмуровывались в метеориты. Которые, в том числе, падают и на Землю.

– Всё, убедили, убедили, – окончательно сдался Феликс и отъехал на кресле от стола. – Предлагаю устроить перерыв. Слишком много информации. Моему мозгу для продолжения реакции синтеза полезных идей требуется внушительного объема смесь глюкозы и кофеина.

– Иначе говоря, – перевела на человеческий язык Варвара, – пора выпить черного кофе с сахаром.

Ученые одобрительно зашумели и дружно переместились в коридор, где в нише за дверью стоял кофейный автомат, а на накрытом белой скатертью столике на нескольких тарелках лежали горкой бутерброды, упакованные в прозрачную пленку.

В комнате остался один Архипов – он недовольно откинулся в кресле. Леонид не привык, чтобы подчиненные самостоятельно принимали организационные решения. Но понимал, ученые – тонкокожие хлюпики. Стоит только проявить некоторые признаки морального давления, тут же свернутся, как улитки, и потеряют на некоторое время работоспособность. Что скажется в конечном итоге на результатах. Ключевой фигурой в группе, по разумению Архипова, являлся Вахрушин. Именно программист с помощью сделанной им математической модели должен в итоге определить, во-первых, вероятность и, во-вторых, степень угрозы. Воля Архипова – остальных бы «специалистов» он разогнал, но Борис без этих людей как без рук. Они – поставщики данных для его модели. Значит, проявим толерантность и политкорректность (модные нынче термины). Конфликты Леониду ни к чему. И «руководитель проекта», нервно постукивая кончиком ботинка по полу, терпеливо ждал, когда люди вернутся в конференц-зал.

Первой показалась в дверном проеме Ксения. Женщина несла в руках пару пластиковых стаканчиков, над которыми поднимался ароматный пар.

– Не знала, как вы предпочитаете, – Анциферова остановилась напротив Леонида. – Поэтому сделала сразу два. С молоком и без сахара, – подняла она правую руку, – и черный с сахаром, – Ксения подняла левую руку.

– Черный без сахара, – буркнул зло Архипов. Правда, увидев, как испуганно заморгала Ксения, постарался исправить ситуацию и перехватил один из протянутых стаканчиков: – Но сейчас с удовольствием выпью с сахаром. Спасибо!

Анциферова натянуто улыбнулась и вернулась на свое место. Один за другим появились в комнате остальные участники команды. Продолжая попивать кофе, они «оживляли» оставленные на столе планшетники.

– Мы остановились на таком неприятном космическом явлении, как панспермия, – напомнила аудитории Клепина. – И если на Землю в очередной раз свалится напичканный микроорганизмами камушек, он способен вызвать разные последствия, в том числе и трагические. Одно из них я озвучила чуть раньше: могут появиться новые формы жизни, которые в конечном итоге уничтожат человечество как вид. Либо обнаружится неизвестный доселе вирус, вызывающий заболевание, которому люди не смогут противостоять.

– Имеете в виду пандемию? – поморщился Вахрушин. – Не слишком ли мрачно?

– Увы, даже слишком реально, – Юлия пробежала пальцам по клавишам ноутбука и поменяла на большом экране иллюстрации. – Наша планета могла уже несколько раз полностью обезлюдеть. Чума – три пандемии. Первая пронеслась еще в начале VI века и обошлась человечеству в 100 миллионов жизней. Вторая в XIV веке, от «черной смерти» погибли около 60 миллионов человек, 25 миллионов только в Европе. В Средиземном море плавали корабли, заполненные от трюма до палубы трупами, дрейфовавшие по воле ветров и течений. Третья пандемия чумы случилась в конце XIX века – ее называют «портовой», потому что болезнь распространялась в основном в портовых городах и не уходила в глубь материков. Тем не менее, умерли 5,5 миллионов человек.

– Чума осталась в прошлом, – оптимистически возразила Варвара. – Сегодня мир изменился, стал в прямом смысле чище. Ведь распространению «черной смерти» способствовали грязь, антисанитария, войны, стихийные бедствия. И, прежде всего, крысы.

– Вернее блохи, – поправила Юлия. – Люди заражались от укуса блох, инфицированных возбудителем чумы, а те, в свою очередь, заражались от больных чумой крыс. Но если гигиена помогла победить чуму, что вы скажете о гриппе? Человечество пережило три его пандемии. «Испанка» обрушилась после Первой мировой войны. Менее чем за год унесла 40 миллионов жизней. Вторая атака произошла в 1957 году, третья еще через 12 лет. Правда, люди уже подготовились к напасти, удалось быстро установить подтип вируса и разработать ответные меры. Помимо чумы и гриппа Земля испытала на себе семь пандемий холеры, в результате которых человечество потеряло 2 миллиона человек. А еще не забывайте про оспу, которая в XVIII веке выкосила 10% населения земного шара.

– Пандемии страшны только в начале, – мягко напомнил Кабиров. – Пока не найдут вакцину. Тот же грипп теперь не так страшен, я, например, каждую осень делаю прививку.

– Похвальная забота о собственном здоровье, – кивнула в ответ Юлия. – Но очередной метеорит способен доставить на Землю такой вирус, вакцину против которого мы не сможем сделать быстро. А значит, как динозавры, человечество постоянно находится под угрозой гибели.

– Математическая модель позволит понять, чего ожидать от предстоящего визита космического пришельца, – теперь Вахрушин был собран и серьезен. – Мне понадобится информация о вирусах.

– Но никто не способен предугадать, какой именно патоген обрушится на нас в следующий раз, – развела руками Клепина.

– Я и не требую от вас точности, – пояснил Борис. – На данном этапе достаточно информации, что имеется в лабораториях. По тем смертельно опасным вирусам, с которыми уже познакомились земляне. Чем больше вводных у меня появится, чем шире диапазон данных, тем более точной получится модель.

– По примеру коллеги геолога, – Клепина вывела на большой экран иконку текстового файла, озаглавленного «Вирусы», – более подробную версию сегодняшнего доклада я собрала в отдельный документ. Можете скачать и ознакомиться самостоятельно.

– Поблагодарим Юлию Владимировну, – сухо резюмировал Архипов, покидая, наконец, свой угол. – Впереди суббота-воскресенье. Надеюсь, отдыхая, вы продолжите свободный обмен мнениями, поиск полезных для общего дела идей. В понедельник встречаемся здесь же, слушаем Сомовых.

 

Глава 9

ПЯТНИЦА – самый неприятный день в столице. Как ни старайся раньше вырваться с работы, судьбу не обмануть – бдение в пробке неизбежно. Сомовы (Варвара – традиционно за рулем) с черепашьей скоростью ползли по шоссе в направлении МКАД, в окружении таких же мечтателей-несчастливцев, стремящихся поскорее выбраться из крепких тисков мегаполиса.

– Согласись, Архипов – неприятный тип, – передернул плечами Феликс, перебирая в голове эпизоды сегодняшнего общего сбора: мысли перескакивали с одного на другое, пока не уперлись в застывшее, словно вырубленное рукой скульптора, суровое лицо руководителя проекта. – Чужой какой-то.

– Нашу братию, – заметила Варвара, прижимаясь к идущей справа машине, чтобы освободить проезд мигающей позади «скорой помощи», – нужно держать в строгости, иначе растечемся мыслью по древу. От ученых многое зависит, но в конечном итоге спросят с Леонида. Кстати, мне он кажется человеком, соответствующим занимаемой должности, чем-то даже деда напоминает. Обстоятельный, серьезный, немногословный. Вояки одним словом. Хоть и бывшие.

– Хмм, – задумчиво покрутил очки за дужки Феликс, – может, ты и права. Только… дед старше лет на десять-пятнадцать и седины в волосах больше… Плюс Архипову человеколюбия явно не достает.

Машина пересекла границу города и прибавила, наконец, в скорости, без задержек добравшись до поворота к элитному поселку. Дежурный на въезде, сверив с компьютером номер автомобиля, приветственно отсалютовал и поднял шлагбаум. Пропетляв по узким, между зелеными заборами, дорожкам, иномарка притормозила перед воротами гаража. Подчиняясь кнопке дистанционного управления, железная роль-ставня поползла вверх.

Из гаража Сомовы через дополнительную дверь прошли на кухню.

– Где наш маленький герой? – крикнула Варвара, оставляя ключи от машины на подоконнике. – Почему так тихо?

– Мама-папа, – выскочил из коридора Антошка и запрыгнул на подставленные руки к Феликсу. – Сююрприииз! Скорее – туда!

– Сюрприз?! – восторженно повторила Варвара и чмокнула сынишку в шелковистую макушку. – Обожаю сюрпризы. Куда идти?

Мальчик активно замахал ладошками в сторону гостиной.

Феликс закинул малыша на плечо и поспешил внутрь дома.

– Папа?! – схватилась за сердце Варвара, увидев сидящего на диване деда. – Что случилось? Зачем тебя отпустили? Операцию отменили? Ухудшилось состояние?

– Ну почему при виде собственного отца тебе отказывает логика? – опираясь на палку, Максим Игнатьевич бодро поднялся на ноги. – Если бы мне нездоровилось, разве врачи отпустили бы домой?

– Но почему ты не остался в больнице? – никак не могла успокоиться Варвара.

– Потому что лечение – завершено! – торжественно объявил Максим Игнатьевич. – Операцию провели вчера. Сегодня утром выписали. – Увидев, что дочь с зятем продолжают недоумевать – неужели подозревают, что старик попросту сбежал из клиники – Максим Игнатьевич объяснил родственникам: – Как только установили стенты, я сразу задышал в полную силу, словно и не болел вовсе. Новые технологии, современная медицина, чего вы хотите. Врачи только день разрешили отлежаться, считают, что сердцу нельзя подолгу лениться. Отправили домой, по новому месту жительства. Доставили с комфортом, на «скорой помощи».

Дед, демонстрируя результаты лечения, дополнительно выпрямил спину и с легкостью, максимально возможной при его хромоте, прошагал до стены и обратно. Несомненно, состояние старика заметно улучшилось. Как и общее настроение. Казалось, что человек и выглядеть стал моложе.

– Тем более что у меня имелся стимул поскорее вылечиться! – подмигнул старик малышу. – Разве могу пропустить день рождения внука!

– Точно, завтра, – вздернул брови Феликс. – Парню стукнет четыре года!

– Надеюсь, ты не забыл? – сурово спросила Варвара, переключившись на мужа.

– Конечно, не забыл, – соврал Феликс и спустил сынишку на пол. Антошка, воспользовавшись моментом, выскользнул из окружения взрослых и помчался по лестнице наверх, в свою комнату.

– И, естественно, помнишь, что мы обещали ребенку подарить? – не отставала Варвара, прекрасно зная о рассеянности супруга в вопросах, которые не касались его работы.

– Конечно, эээ…, – на секунду замешкался Феликс, но поднапрягшись, тут же вспомнил: – пожарную машину! Не волнуйся, завтра утром поеду и куплю.

– Гарантированно купишь? – упрямо повторила Варя. – Можно на тебя надеяться? Иначе ребенка обидим. Пожарная машина маленькому мальчику так же необходима, как… как…, – пыталась Варвара подобрать подходящее сравнение.

– Как молоко на завтрак, – не очень стройной получилась подсказка, но дед выручил.

– Карточки, карточки, – между взрослыми протиснулась курчавая голова Антошки.

Малыш, надрываясь под тяжестью кожаного футляра, обеими руками держась за ремешок, волок фотоаппарат. Фотографирование – последнее увлечение отца с сыном. Фотоаппарат на Новый год им подарила Варвара. Мужички практически ежедневно что-нибудь запечатлевали на пленку: вид на улицу с балкона, заваленные снегом автомобили, голые деревья в парке, пятно света от зажженной настольной лампы, замысловатый рисунок на одной из паркетин пола. Фотографам было безразлично, что снимать. Потому что главным для них считалось не то, что попадало в кадр, а то, во что его можно превратить. Отснятый материал перегружали в компьютер (Антошка забирался на колени к Феликсу) и потом долго, словно художники абстракционисты, колдовали над снимками, превращая их в фантастические, сюрреалистические изображения: заново красили, увеличивали отдельные фрагменты, вырезали и передвигали детали. Окончательный, удовлетворяющий обоих результат выводили на цветной принтер, помещали в рамку и вывешивали на стену. За три месяца в их квартире вакантные места на стене быстро заполнились, зато в коттедже, куда Сомовы на днях переехали, полно пустых поверхностей!

– Отличная идея, – перехватила Варвара фотоаппарат у сынишки. – Только предлагаю на этот раз сделать обычный снимок на память: мы – на фоне нового дома.

– Штатив потребуется, – засуетился Феликс, соображая, где в их не до конца разобранных вещах находится треножник. – Чтобы сразу все поместились в кадр.

– Давайте помогу, – вызвалась девушка, спустившаяся на шум со второго этажа – пока дед отсутствовал, Варвара пригласила из агентства няню.

Сомовы торопливо высыпали на веранду. Впопыхах только мальчику успели на голову шапку натянуть. Дед остался в свитере и тапочках, Варвара в трикотажном платье, а Феликс вообще в одной хлопчатобумажной рубашке (он скинул куртку, когда вошел; теперь не требовалось производить на работодателя «хорошее» впечатление, поэтому жена разрешила надевать удобную, простецкую клетчатую рубашку, без официального пиджака и галстука). Няня отошла подальше (семья в полном составе попала в кадр), и как только Антошка, визжа от восторга, высоко, стараясь дотянуться до взрослых, подпрыгнул на ступеньке, нажала на кнопку.

Открывая дверь при каждом звонке, улыбаясь гостям, Варвара с трудом сдерживала кипевшую внутри досаду: Феликс, отправленный в ближайший супермаркет за продуктами для торжественного обеда, вернулся без пожарной машины. Причина прозвучала уважительная – в детском отделе не нашлось нужной игрушки. Варвара с трудом успокоила сынишку, твердо заверив, что завтра они непременно выполнят обещанное, но в душе возмущалась поступком мужа: где угодно, но он обязан был найти ожидаемый подарок. Женщина то и дело бросала взгляд на именинника, который старательно делал вид, что нисколечко не обиделся, хотя периодически тоскливо шмыгал носом.

Положение спасла Лиза – внучка Гречиных. Девочку, одетую в пышное, словно у принцессы, розовое платье, привели с собой дедушка с бабушкой. Лиза, вручив Антошке плюшевого хомячка, на правах старшей (ей ведь уже пять!) вызвалась немедленно обучить говорящую игрушку «правильным» словам. Для чего потребовала найти в доме тихий уголок, чтобы не мешали громкие голоса взрослых. Дети, взявшись за руки, отправились в нишу под лестницей.

Как обычно, на день рождения ребенка дошкольного возраста, пока тот не обзавелся одноклассниками, собираются друзья родителей. Сомовы не стали исключением, пригласив новых соседей. Кстати, взрослые, хотя никогда в этом не признаются, с удовольствием откликаются на подобные приглашения. Ведь появляется объективная причина наведаться в магазин игрушек, в который они не заглядывали с детства, испытать восторг от обилия красок и предметов, да еще прибрести то, что захотят.

Ксения приготовила для именинника музыкальную книжку-раскраску. Тимур торжественно внес в гостиную трехколесный велосипед, сообщив, что транспортное средство в подарок они приготовили вдвоем с Юлией. К сожалению, сама Клепина не придет, в данный момент летит в самолете в Новосибирск. Ей в срочном порядке предоставили возможность посетить Российский Центр вирусологии, где хранятся смертельно опасные вирусы, поработать в тамошнем архиве.

Вахрушин пришел в сопровождении мамы – Лады Сергеевны. Женщина вручила родителям именинника саморучно испеченный «трехэтажный» торт. Борис в свою очередь (забыв про урбанистические предпочтения, программист большую часть времени проводил в поселке, общаясь с Гречиным, понимая, что фундаментом будущей математической модели станут исследования астрофизика) распечатал огромный пакет и достал Небесный фонарик из тонкой рисовой бумаги. Дети, вернувшиеся в гостиную (мальчик прижимал к груди говорящего хомячка, теперь эта игрушка займет такое же почетное место, как и одноухий заяц), и взрослые, которые на короткий миг захотели почувствовать себя снова детьми, потребовали подарок немедленно испробовать. И разновозрастная компания переместилась во двор.

Варвара с дедом остались в гостиной накрывать на стол. В центр водрузили именинный торт (произведение Лады Сергеевны оказалось как нельзя кстати, потому что Феликс, отвечавший за торжество, забыл не только про пожарную машину, но и про сладости к чаю). Максим Игнатьевич, восхищенно поцокав языком – вершину кондитерского чуда украшала кремовая копия говорящего хомячка, заторопился на кухню. Там в ящике дожидались особого случая свечки для торта, нужно отобрать четыре штуки.

В дверь позвонили. Варвара, теряясь в догадках (из гостей больше никого не ждали), отложила в сторону ножи с вилками и отправилась открывать.

На пороге стоял Архипов. Руководитель проекта как-то неуклюже (видимо редко ему приходилось заниматься подобным) держал под мышкой коробку, по картинкам на которой можно было легко догадаться, что внутри находится пожарная машина.

Леонид не собирался навещать сотрудников во внерабочее время, придерживаясь жесткого принципа держать дистанцию и не переступать границу «начальник – подчиненный». Но вчера вечером, спустившись в сектор «С» и услышав, как по дороге домой Сомовы обсуждали недостатки архиповского характера, решился нарушить установленное правило. Значит, ученые считают его неприятным и чужим? Что касается неприятия, ничего страшного, он не картина маслом, чтобы всем нравиться. Но вот чужаком Леониду ни в коем случае нельзя оставаться. Иначе он потеряет влияние на этих людей, а вслед за ним и контроль над их поступками, даже если и прослушивает круглосуточно. Как правильно отметила Варвара, недоверие может сказаться на конечном результате. А Архипову важен результат. И если понадобится во имя дела переломить себя, он так и поступит.

Удостоверившись, что недотёпа Феликс опять отличился, не купив ребенку обещанную пожарную машину, Архипов заехал (всего-то требовалось сделать небольшой крюк, но даже до этого папаша-археолог не додумался!) в мегамолл на МКАД. Неожиданно для себя Леонид открыл, что давным-давно не покупал игрушек. Некому было дарить. И поначалу в магазине растерялся. Выяснилось, что пожарных машин – огромное множество. Большие и маленькие, радиоуправляемые и механические, с выдвижными лестницами или с водяными пушками. Помогла продавщица, примчавшаяся к застывшему на месте клиенту, указав на модель, которая подойдет маленькому мальчику.

– Пожарная машина?! – всплеснула руками Варвара, забыв обо всем на свете, в том числе и о том, что, приглашая-обзванивая гостей, о Леониде даже не вспомнила. – Как вы догадались?

– Ммм…, – смутился Архипов, пожалев, что не приготовил подходящий ответ, не признаваться же, что занимался прослушкой. – Ну, я… подумал, пожарная машина маленькому мальчику жизненно необходима. Как… как…, – судорожно, не привыкший к экспромтам, искал варианты Архипов и неуклюже вывернулся в последний момент: – как молоко… по утрам.

И тут же внутренне сжался: получилось неудачно, заметит или нет?

– Мы тоже так считаем, – не обратив внимания на созвучность фразы (Архипов перевел дух), Варвара подхватила долгожданную игрушку.

– Папа, познакомься, – Варвара обернулась к выглянувшему из кухни отцу, – это Леонид Степанович, именно он настоял на твоей госпитализации.

Максим Игнатьевич вежливо улыбнулся и, переложив приготовленные свечи из правой руки в левую, протянул для пожатия ладонь.

Отправив Небесный фонарик в дальний полет, гости вернулись в комнату, расселись за столом. Архипов постарался и здесь выбрать уголок, расположенный подальше от глазка видеокамеры. Но избежать соседства вообще не сумел – рядом с ним оказалась Лада Сергеевна. Леонид, досконально изучивший досье сотрудников, прекрасно знал и биографии их близких родственников. Лада Сергеевна сына родила поздно, воспитывала-поднимала в одиночку. Поэтому сейчас была женщиной далеко не первой молодости, но выглядела изящно и ухоженно: на манер европейских дам она чуть подсинила седину красящим шампунем, а на пальцы с безупречным маникюром нанизала многочисленные кольца с крупными камнями. Склонив голову набок, Лада Сергеевна делилась с соседом впечатлениями от нового жилища. Женщину переполняли эмоции, поэтому активно реагировать на ее восторги не требовалось. Архипов, слушая вполуха, чтобы не упустить нить беседы, сам продолжал наблюдать за своими подопечными (привычка!) в неофициальной обстановке.

Ксения непринужденно болтала с Тимуром. Анциферова, судя по всему, намерилась воспользоваться отсутствием Юлии и затянуть в сети чужого кавалера. Поначалу Ксения нацелилась на Архипова, но Леонид, раскусивший маневр, мгновенно среагировал и пресек на корню даже намек на какие-либо близкие отношения между ними. А что касается Юлии он, конечно, свалял дурака. Расслабился, размечтался, но хорошо, быстро опомнился, мало того, на время убрал «угрозу» из-под носа, отправив Клепину в срочную командировку. И сейчас, заметив оживление на лице Кабирова, даже испытал некое злорадство.

Вахрушин продолжал бомбардировать Гречина вопросами. Поэтому Кира, оставшаяся без внимания мужа, предпочла компанию младших участников праздника. Лиза и Антошка, проглотив по куску именинного торта (дети не способны подолгу сидеть за столом), переместились на диван, где с помощью бабушки Киры распечатывали подарочные коробки и, наконец, извлекли на свет долгожданную пожарную машину!

Сомовы-родители что-то неспешно обсуждали на противоположном конце стола. Вдруг Варвара, рассмеявшись, откинула голову назад. Архипов насторожился. Нет, из своего угла ему не слышно, о чем говорили муж и жена. Леонида привлекли не слова, его поразил… смех. Легкий, искренний, удивительно мягкий и очаровывающий, словно хрустальные шарики по полу раскатились. Архипов и не предполагал, что кто-то способен так смеяться. Между тем Варвара протянула руку и заботливо поправила Феликсу неаккуратно загнутый воротничок рубашки. В ответ по телу Архипова прокатилась горячая волна: он вдруг представил, как пальцы Варвары коснулись… его кожи. Что за наваждение?

Леонид, прогоняя видение, резко тряхнул головой и… уперся взглядом в прищуренные глаза Максима Игнатьевича. Архипов постарался придать лицу отчужденное выражение, но внутри вспыхнуло подозрение: похоже, старик заметил, как при вручении подарка побледнел руководитель проекта.

Лишь только Варвара отвлеклась на шум детей, дед наклонился к Феликсу и прошептал в самое ухо:

– Предлагаю завтра поехать на рыбалку.

– Зачем? – не понимая, для чего нужна подобная секретность, но на всякий случай тоже тихо спросил Феликс. – Лед недавно стаял. Холодновато. И вообще разве вам можно? Сразу после операции?

– Самое то, – кивнул дед. – Приятная, убаюкивающая обстановка. Оденемся теплее.

– Но Варвара утром ребенка везет на урок рисования, – вспомнил Феликс, намекая, что автомобиль будет занят до обеда.

– Добросят нас до дома, – дед всё предусмотрел. – Захватим снасти, загрузимся в добрый, старый драндулет, махнем на реку.

И дед дружелюбно потрепал зятя по плечу: мол, неприлично отказывать в просьбе пожилому человеку.

 

Глава 10

С РЫБАЛКИ Феликс вместе с дедом вернулись в поселок на драндулете и поставили его под окнами: гараж рассчитан только на одну машину. Варвара встретила путешественников у порога, ожидая (без восторга), что ей вручат ведро с уловом, который придется сначала долго чистить, потом нудно резать и жарить. Но мужчины, сославшись на холод, заявили, что напрасно прокатились до реки и обратно, так что уха – как-нибудь в следующий раз.

На самом деле рыбалка являлась лишь предлогом. Как только Максим Игнатьевич устроился в салоне любимого драндулета, попросил подвезти его до спасательной станции. Феликс спорить не стал. Во-первых, сосредоточенный вид деда свидетельствовал о том, что тот усиленно обдумывает какую-то проблему и предстоит серьезный разговор. А во-вторых, Феликс знал, что на спасательной станции работает лучший друг тестя – бывший сослуживец Евгений Котёнков. Раз старику потребовалась срочная помощь «спасателя», значит, случилось и вправду нечто неординарное.

Они припарковали автомобиль на площадке, не доехав до станции сотню метров, и дальше по тропинке спускались к реке пешком. Максим Игнатьевич торопился поделиться с зятем своими сомнениями, старику очень не понравилась история с архиповским подарком.

– Это может быть обычным совпадением, – Феликс пока не понимал, что именно напугало тестя. – Детям часто дарят пожарные машины. Стандартный вариант ко дню рождения мальчика.

– А повторение, практически дословное, моей глупой шутки про «молоко к завтраку» – тоже совпадение? – прохрипел Максим Игнатьевич. – Не много ли для одного человека?

– Предположим, не случайность, – не стал спорить Феликс, – и что за этим стоит?

– Скорее всего, вас с Варварой, и меня заодно, прослушивают, – дед замедлил шаг – он нервничал, и не заметил, что идет слишком быстро, как бы сердце не перегрузить. – Думаю, что и видят. Слежка по полной программе.

– Зачем?! – Феликс замер на месте. – Для кого могут представлять угрозу простые археологи?

– В ваших контрактах отдельной графой значился пункт о неразглашении, – напомнил старик.

– Это сделано больше для перестраховки и касается окончательных итогов работы всей группы, – отмахнулся Феликс. – Информация, которой пользуемся непосредственно мы с Варей, опубликована и общедоступна.

– Не знаю, не знаю, – признался дед. – Но намерен разобраться. А пока, находясь в коттедже, ты должен понимать, что тебя слушают.

– А в новой машине? – вдруг осенило Феликса. – Как думаешь, могли и там поставить жучок?

– Не исключено. Мы об этом скоро узнаем, – и старик нажал кнопку переговорного устройства, установленного на входной двери спасательной станции.

Евгений Котёнков, которого собрался навестить Максим Игнатьевич, оттрубив в полицейском управлении положенных два десятка лет, лишь только на горизонте замаячила пенсия, решил, что отныне свободен об любых обязательств – перед государством, перед семьей (с женой развелся давно, дети выросли, разъехались, сами себя обеспечивают). И может, наконец, приступить к осуществлению давней мечты. Евгений Феоктистович слыл заядлым яхтсменом. Во время летних отпусков на принадлежащих яхт-клубу судах ходил до Балтики или в Черное море. Теперь же намеревался стать счастливым владельцем собственного судна. По остаточной стоимости приобрел списанную на металлолом посудину и саморучно доводил ее до ума.

Деньги на восстановление требовались немалые. Но Котёнков нашел выход – устроился диспетчером на спасательную станцию. С одной стороны, капала постоянная зарплата. А с другой, при станции имелся просторный ангар, где ему позволили поставить и свою яхту. Невероятное везение: лишь только лодка будет готова, ее сразу можно спускать на воду. Хотя в несудоходное время (с конца октября до середины апреля, пока Москва-река покрыта льдом) спасателям разрешалось отдыхать, Евгений Феоктистович круглый год безвылазно торчал на станции. Используя каждую свободную минуту, он то красил борта, то строгал доски для палубы, то натирал поручни, то перекладывал такелаж.

Но Максим Игнатьевич знал о еще одной ипостаси старого друга: в бытность работы оперативником, Котёнков отвечал не только за установку специального оборудования, но и за его выявление. Евгений Феоктистович прекрасно разбирался в «шпионской» технике.

Не упуская возможность похвастаться практически готовой яхтой, Евгений пригласил гостей в ангар. Они даже поднялись на борт (дед, опираясь правой рукой на палку, а левой уцепившись за плечо Феликса, лихо взобрался по трапу) и разместились за столом в единственной каюте, служившей одновременно кухней, кабинетом, спальней и гостиной. Пока друзья обменивались последними новостями, Феликс осматривал помещение. Пахло лаком, на боковых полках еще не были навешаны дверцы, но в целом судно смотрелось уютно. Хотя на взгляд Феликса – тесновато. Феликс не разделял безумства моряков: как можно месяц за месяцем проводить в столь мизерном объеме? Ни поспать толком, ни поесть. Да еще зная, что за тонкой перегородкой на сотни километров вокруг сплошная вода. Нет, гораздо приятнее, когда под ногами земля. Знакомая, твердая, привычная. Недаром Феликс выбрал профессию археолога. Земля – это надежно. Ни за какие деньги его не уговорить болтаться среди волн: ограниченное крошечное пространство палубы посреди безбрежной непредсказуемой стихии.

Между тем Максим Игнатьевич добрался до цели своего приезда. В отличие от Феликса, Котёнков тоже признал поведение руководителя проекта подозрительным. Бывший оперативник приподнял одну из лавок, что шли вдоль кормы, и вытащил из рундука контейнер, набитый полезным хламом. Покопавшись в обрывках проводов и разноразмерных «железках» и «пластмассках», моряк достал плоскую коробочку с жидкокристаллическим дисплеем, внешне похожую на мобильный телефон. Сковырнув пальцем крышку, Котёнков вставил найденную в том же контейнере батарейку, и протянул устройство гостям. Пощелкав кнопкой, Евгений Феоктистович показал, как прибор включается, объяснив, что с его помощью можно не только регистрировать сигналы от передающих аудио и видеоустройств, но и глушить их, создавая радиопомехи.

– Только слишком часто не пользуйтесь, – посоветовал Котёнков. – Иначе тот, кто следит, догадается про сканер.

Первым делом проверили драндулет. Дисплей ни разу не ожил. Значит, чисто. В этой машине можно разговаривать свободно. Договорились пока ничего не сообщать Варваре. Сначала, чтобы быть уверенными наверняка, нужно просканировать, соблюдая максимум осторожности, коттедж. Поэтому, вернувшись «с рыбалки», дед совершал отвлекающий маневр – занимал разговорами Варвару и внука, а Феликс принялся исследовать комнаты, громко объявив (для тех, кто слушает), что потерял дневник одной из старых экспедиций. Что оправдывало ковыряние археолога в шкафах не только в кабинете, спальне, но даже на кухне, заодно на книжных полках и… под кроватями. Варвара вызвалась помочь, но Максим Игнатьевич предвосхитил ситуацию и серьезными опасениями по поводу собственного здоровья сумел удержать Варвару в гостиной.

Феликс, сжав в руке сканер (наблюдающие, если таковые имеются, ничего не заметят, ну, ходит человек с мобильным телефоном, посматривает на экран, читает сообщения), методично прошерстил помещения. Увы, по дисплею носились яркие всполохи. Красная кривая фиксировала аудиозапись, синяя – видеонаблюдение. Увлекательное зрелище, если бы не было так противно ощущать себя и членов семьи подопытными кроликами. В зоне слежки находились все комнаты, в том числе детская.

Наведался Феликс и в гараж, посидел в салоне предоставленного по контракту универсала. Ни единого сантиметра, свободного от внешнего контроля! Окружающее пространство буквально кишело «шпионской» техникой.

Следуя разработанному в драндулете сценарию, Феликс намерился проверить, одни ли Сомовы удостоились «чести» попасть под колпак (в том, что «колпак» существует, Феликс выяснил, хорошо бы узнать, кто поместил их туда). Археолог прогулялся до коттеджей соседей. Вооружившись подходящим, к тому же визуальным предлогом из собственного портмоне («кто-то из гостей забыл на дне рождения дисконтную карточку обувного магазина, не вы случайно?»), Феликс начал с Гречиных, потом заглянул к Вахрушиным, позвонил в дверь к Кабирову, навестил Ксению. Друзья приглашали гостя в дом, крутили в руках дисконтную карточку и предсказуемо отрицательно качали головами. Феликс вежливо улыбался и шел дальше.

Итог получился отвратительным – сканер в каждом из коттеджей зафиксировал наличие подсушивающей и подглядывающей аппаратуры. Дойдя до угла, Сомов остановился в нерешительности: должен ли он для правдоподобности предъявить «забытую вещь» и Архипову (как поведет себя сканер в коттедже руководителя проекта, Феликса не интересовало)? Но, подумав, от идеи отказался. Понятное дело, чиновники ранга Архипова скидочными карточками не пользуются, а значит, даже мысли, что Леонид подобную забыл или случайно выронил, ни у одного нормального человека не возникнет. И Феликс повернул обратно домой. Проверит территорию Архипова в другой раз.

Перед Сомовым стояла сложная задача. Прежде всего, он должен найти способ и сообщить о результатах сканирования Варваре (дед и так давно обо всем догадался). Воспользуемся тем же драндулетом. Заманить жену в салон старой машины просто: в бардачке хранятся диски с музыкой, которую они привыкли слушать в дороге, мол, нужно вместе отобрать, что достойно «переехать» в новую машину. Музыка – то немногое, в чем их вкусы диаметрально расходились, заставляя порой спорить до хрипоты. Да, не помешает осторожность и при разговорах по мобильным телефонам.

Что касается соседей, их тоже требуется предупредить о ведущейся за ними полномасштабной слежке. Но здесь проблема: где найти подходящее, в смысле «чистое» от прослушивающей аппаратуры, место? Феликс не сомневался, что и помещения сектора «D» напичканы электроникой (кстати, сделал он заметку в уме, брать туда сканер категорически нельзя, наверняка, в подвале установлена аппаратура, которая может его засечь). Приглашать ученых по одному в драндулет? Заподозрят неладное те, кто «слушает и смотрит», да и коллегам трудно объяснить, зачем забираться в старую машину. Поэтому будем действовать без спешки, принял решение Феликс, лучше предварительно все хорошенько обдумать.

А пока им с Варварой завтра предстоит выступить с докладом.

 

Глава 11

НА БОЛЬШОМ мониторе появились разноцветные изображения.

– Мы занимаемся древними цивилизациями, – обратилась Варвара к коллегам, – которые достигли в своем развитии небывалых высот.

Феликса восхищала способность жены в нужный момент, абстрагируясь от внешних факторов, концентрироваться на главном. Сейчас главное для Сомовых событие – выступление перед аудиторией.

Поначалу сообщение о тотальной слежке повергло Варвару в ужас, жена потребовала немедленно позвонить Архипову и заявить, что они выходят из проекта. Со скандалом расторгнуть контракты, собрать вещи и вернуться в старую квартиру. Но Феликсу удалось погасить бушующее пламя: досрочно прервать контракты супруги не в силах, только с обоюдного согласия сторон, документ составлен жестко. К тому же проект, в котором Сомовы принимают участие, по значению масштабнее «неприятной», скажем так, ситуации, в которую попали археологи. Скандал негативно отразится на работе коллектива, резко замедлит решение задачи, а времени у ученых остается с каждым днем всё меньше. Поэтому Феликс предложил другую линию поведения. Делаем вид, что ничего не произошло (и больше тему не обсуждаем, иначе прогулки к драндулету станут выглядеть подозрительно). Постепенно выясним, кто санкционировал прослушку. Обычная ли это перестраховка со стороны госструктур или еще чья-то игра, в которой и Архипов – лишь пешка.

– Из всех наук именно в истории древних цивилизаций, – продолжила Варвара, демонстрируя полное спокойствие и собранность, – больше всего неразгаданных тайн. Почему, например, одни народы после продолжительного существования неожиданно исчезали, словно растворялись в пространстве, а другие, достигнув в развитии пика, по непонятным причинам деградировали чуть ли не в первобытное состояние?

– К сожалению, мои знания ограничиваются рамками школьной программы, – признался Борис, удобно устраиваясь в кресле. – Помню только про шумеров, да плюс периодически поднимается волна интереса к индейцам майя.

– Шумерская цивилизация непременно упоминается в учебниках, – одобрительно кивнула Варвара, – потому что является самой древней на Земле. Шумеры появились в Месопотамии больше 6 тысяч лет назад. Уникальная общность людей. Археологи обнаружили глиняные таблицы, на которых шумеры записывали разнообразную информацию. От происхождения, развития и строения Солнечной системы до документов, посвященных вопросам семейных отношений: брачные контракты, договора, завещания, протоколы судебных заседаний. Шумеры пользовались троичной системой счета, разбирались в фармакологии, фитотерапии, химии, астрономии, имели четкое государственное устройство. Делали кирпичи, причем, умели их обжигать, изобрели бронзу, разрабатывали нефтяные месторождения.

– Я так понимаю, что шумеры относятся к первой категории в вашей градации: цивилизации непонятным образом исчезнувшие, – Кабиров попытался увязать в голове услышанную информацию. – А племена майя, упомянутые Борисом, кстати, могу похвастаться, я был в Мексике, пирамиды майянцев производят ошеломляющее впечатление – наверняка, попадут во вторую группу цивилизаций, которые деградировали. Правильно?

– Верно, – подтвердила Варя. – Но если про шумеров и майянцев осведомлены даже школьники, то, например, про древнее племя индейцев анасази слышали не многие. Хотя это потрясающе интересная культура.

– Археологи по-разному датируют время появления племени анасази. Но приблизительно сходятся на XII веке до нашей эры, – Феликс вывел на экран карту США и выделил на ней внушительных размеров регион на юго-западе страны, где сегодня располагаются штаты Калифорния, Юта, Аризона и Нью-Мексико. – Об этапах развития племени можно судить по тому, как оно перемещалось по горному плато. Поначалу люди жили в естественных пещерах, выращивали злаки, плели удивительные по красоте и прочности корзины, которые использовали как для хранения, так и для приготовления пищи. В корзинах, между прочим, носили воду, можете представить, насколько плотным делалось плетение. Затем народ стал экспериментировать с жильем. Анасази выкапывали в земле пещеры и накрывали их крышами. Вместо корзин научились делать посуду из глины. Камни и глина – материал, имеющийся под рукой в неограниченном количестве. Следующий этап в развитии – появились дома из камней и глиняных плит, подсушенных на солнце. И, наконец, вершина строительной мысли: дома вырубались прямо в стене горного каньона под каменными карнизами.

На экране появилась панорамная фотография – выдолбленные в каменном чреве окна, двери, стены, целые улицы.

– Словно ласточкины гнезда, – невольно сравнил увиденное Кабиров.

– Только из камня, и не «приклеенные» к карнизу, а тщательно выбитые в сплошной породе, – еще раз подчеркнула Варя. – Перед вами каньон Чако, лишь одно из многих поселений анасази. С десяток многоквартирных, если воспользоваться современной терминологией, домов, семь сотен комнат, здесь одновременно проживало около тысячи человек. Полы и крыши делались из дерева. Напомню – лесов вокруг нет, ближайшие подходящего размера зеленые насаждения находятся на расстоянии ста километров.

– Которые индейцы анасази легко преодолевали, – Феликс, дотянувшись до ноутбука, свернул на экране лишние картинки, оставив крупный кадр, сделанный с помощью аэрофотосъемки: Чако с высоты птичьего полета. – Как видите, каньон расположен в центре разветвленной системы дорог. Вытянувшиеся на четыре сотни километров они связывали поселения друг с другом. Дороги разного качества. Где-то просто утоптанная, расчищенная земля, однако в других местах – каменные мостовые с бордюром из глиняных кирпичей. Подобная неоднородность вызывает недоумение ученых, но не только это. Дороги – всегда идеальные, ровные прямые. Никаких отклонений или объездов. Даже если на пути… горы. Подходя к каньону, дороги превращаются в лестницы, высеченные прямо в склоне. В местах, где невозможно взобраться по лестнице – возведены леса, чтобы подниматься по отвесным кручам. Некоторые дороги между поселками «прочерчены» бессмысленно – параллельно друг другу, но попадаются и такие, которые вообще никуда не ведут.

– Да тут море вариантов, – моментально включился Вахрушин. – Например, дороги проложили к поселениям, которые разрушились раньше дорог. Археологи нашли останки городов, построенных из камня. Но ведь могли существовать и деревни, состоящие сплошь из ветхих домишек. Стены, сплетенные из веток, крыши из листьев. Один хороший ураган и – нет города. Другое предположение: перед нами не дороги между поселками, а карта пешеходных троп для… размышлений о жизни. Или для выполнения неких религиозных обрядов, цель которых пройти выверенное количество километров, или добраться до определенной точки.

– Анасази разбирались в астрономии? – в свою очередь поинтересовался Гречин.

– Еще как! – откликнулся Феликс. – Окна и ниши в каменных домах ориентированы точно по положению Солнца в дни равноденствия и солнцестояния. Анасази следили за фазами Луны и восходом Венеры.

– Тогда дороги могли выполнять такую же функцию, как знаменитые рисунки на плато Наска, – воодушевленно предположил астрофизик. – Невообразимых размеров фигуры, составленные из прямых линий, никуда не ведущих. А между тем, всё больше ученых склоняются к мысли, что рисунки – гигантский астрономический календарь, с помощью подобных «дорог» древние индейцы следили за положением звезд, определяли время сбора урожая.

– Интересная параллель, – признала Варвара, делая быструю пометку в ноутбуке. – Тем более что культура наска тоже входит в число исчезнувших цивилизаций. Есть о чем подумать. Но продолжим. Мы специально обратили ваше внимание на особое отношение древних людей к камню. Цивилизации достигали расцвета, когда начинали возводить сложные по архитектуре и трудоемкие по исполнению каменные города.

– Вот еще один пример, – Феликс сменил изображение на большом экране. – Величественные руины Баальбека.

– Как они похожи! – воскликнула Ксения, имея в виду предыдущие снимки с поселениями в каньоне Чако. – Где это?

– Ливан, долина Бекаа, 85 километров от Бейрута, – сообщила точные координаты Варвара. – К сожалению, сохранились лишь останки храмового комплекса. Но и по ним можно судить о грандиозности сооружений, первые из которых появились еще при финикийцах. В Римскую эпоху, в первом веке нашей эры, в центре города возвели храм Юпитера. Длиной 90 и шириной 50 метров. Храм окружала колоннада из полусотни колонн, до наших дней дожили шесть и они – самые высокие на Земле, 22 метра. Колонны – не монолитные, собраны из трех отполированных цилиндров, длиной по 6—7 метров. Каждый цилиндр весит 45 тонн! Храм стоит на террасе, составленной из каменных блоков фантастических размеров. Представьте себе глыбы длиной в 20 метров и весом под тысячу тонн! Камни выложены рядами, подогнаны настолько плотно, что нельзя бритву протиснуть между ними. Как поднимали эти камни и колонны, не имея сегодняшних технических средств?

– О, на этот вопрос даже я отвечу, – засмеялся Вахрушин. – Инопланетяне помогли!

– Объяснять невероятные способности древних людей вмешательством зеленых человечков, – возмущенно блеснул стеклами очков Феликс, – слишком примитивно.

– А главное – неправдоподобно, – поддержала мужа Варвара. – Получается, что жители других планет подгадали нужный момент, прилетели, подкинули технологий и убрались восвояси? Тогда почему они помогли одним племенам, но проигнорировали запросы других?

– У нас есть более подходящая версия, – загадочно заявил Феликс и принялся еще раз перечислять основные противоречия: – Итак, мы имеем цивилизации, которые достигали в своем развитии невероятных высот. Каменные города анасази, гигантские пирамиды, возведенные племенами майя, храмы Баальбека. Всплеск развития, а потом – резкий, стремительный спад. Интерес к астрономии, произведения искусств из глины, способность обрабатывать каменные глыбы, а затем – деградация, чуть ли не возврат к дикому состоянию или вообще полное исчезновение.

– В прошлый раз Юлия рассказывала о кратере Чиксулуб, – повернулась к слушателям Варвара. – Помните, где он находится? Куда именно упал гигантский астероид?

– На полуостров Юкатан, – уверенно произнесла Ксения.

– А чем еще с точки зрения темы сегодняшнего доклада, – продолжала интригующим тоном Варвара, – известен этот отрезок суши?

– Там обитали племена майя и инков! – возбужденно вскинул обе руки вверх Кабиров. – Точно! Храмы, дворцы и пирамиды разбросаны по всему полуострову!

– Теперь попробуем сложить воедино разрозненные куски мозаики. Если полуостров Юкатан однажды подвергся бомбардировке из космоса, – принялся развивать гипотезу Феликс, – то вполне вероятно, что сюда падали и метеориты размером поменьше. Клепина предположила, что Чиксулуб принес с собой чужеродный вирус, погубивший динозавров, но другие небесные пришельцы тоже могли быть напичканы микроорганизмами. Динозавровая зараза лишила рептилий способности размножаться. А какой-то из вирусов мог повлиять, например, на развитие человека.

– Посмотрим на проблему с противоположной стороны, – подхватила мысль Варвара. – Мы считаем нормой, что племена майя, инков, анасази в процессе своего развития научились возводить небывалые сооружения из камня. А вдруг, мы имеем дело не с нормой, ведь другие племена подобными навыкам не обладали. Может быть, сверхспособности в архитектуре – как раз отклонение? Некая болезнь? Одни племена погибли от этой болезни и исчезли насовсем, другие в процессе естественного отбора справились с вирусом, выработали иммунитет и вылечились – утратили сверхспособности, вернувшись к дикому, то есть естественному состоянию.

– Иными словами занесенный метеоритом вирус, – принялся рассуждать вслух Борис, – мог изменить мышечную массу человека, сделать его физически более сильным и выносливым? Вряд ли. Это непременно отразилось бы на строении скелета, но я что-то не слышал, чтобы археологи обнаружили захоронения доисторических бодибилдеров.

– Если мы не нашли останки людей с необычным строением скелета, вовсе не значит, что их не существовало. Ведь речь идет о цивилизациях, которые окончательно исчезли, – парировал Феликс, – нам доступны лишь следы древних культур в виде предметов быта или жилищ.

– Кроме того, не обязательно увеличивать мышечную массу, чтобы достичь сверхспособностей. Изменения могли затронуть не скелет, – Варвара намеренно сделала долгую паузу, – а… мозг.

– То есть индейцы майя и анасази, благодаря добавившимся извилинам в мозгу, изобрели высокотехнологичные способы строительства? – сделал вывод Тимур.

– Тогда получается, что внеземной вирус, – подвел окончательный итог Борис, – благо? Он подтолкнул развитие человечества.

– Благо? – скептически хмыкнул Феликс. – Почему же тогда люди, обладающие сверхспособностями, вымерли?

В комнате повисло напряженное молчание.

 

Глава 12

ПРОШЛО несколько месяцев, но Феликсу так и не удалось подобрать момент и сообщить коллегам о ведущейся за ними тотальной слежке. Ученые, с головой погрузившись в работу, не покидали территорию поселка (даже мотоцикл Бориса которую неделю пылился в гараже). Настал сложный и ответственный момент совместного исследования: этап осмысления деталей и перекрестного анализа накопленной информации.

Участники проекта разбились на группы и беспрестанно мигрировали из одной в другую. Кабиров с Гречиным продолжали «мучить» старинный текст, стараясь в цифрах и значках отыскать ключ и разгадать предупреждение древнего астронома. Периодически к ним присоединялась Ксения, которая искала совпадения в датах, указанных в незашифрованной части рукописи, с зафиксированными в летописях «небесными камнепадами». Затем Анциферова торопилась к Сомовым, надеясь обнаружить что-то знакомое в «календаре» археологов. Но здесь связь выглядела слишком туманной и натянутой. Время «ломки» цивилизаций длилось столетиями. Например, индейцы майя деградировали в течение IХ века нашей эры, анасази в 1300-х годах. Что касается Баальбека, то его строители переживали периоды расцвета и краха несколько раз. Как до нашей эры, так и в самом начале нынешней. Поэтому, если и существовала зависимость между падением метеоритов и неожиданным расцветом отдельных народов, то очень отдаленная, а потому неубедительная.

Борис умудрялся общаться одновременно со всеми, быстро перемещаясь между коттеджами (оказалось, что жить рядом в одном поселке – большое преимущество). Программист продолжал консультироваться с Гречиным. Потом вместе с Юлией они запирались в «темной комнате», просматривая материалы, привезенные Клепиной из Новосибирского Центра вирусологии. На большой экран выводились снимки с электронного микроскопа. Вахрушин настолько глубоко вник в изучаемый предмет, что легко опознавал на «картинке» смертельно опасные для человека вирусы, разобрался, чем вирусы отличаются от бактерий, как проникают в организм и как ловко мутируют, чтобы противостоять вакцинам. Иногда затворничество Бориса и Клепиной нарушали Сомовы. Археологи, составив гипотетический перечень навыков, которыми овладели представители древних племен в периоды расцвета, искали подходящий патоген, способный вызвать подобные «отклонения». И всем четверым в свою очередь требовалась помощь Ксении – среди разнообразия обнаруженных на планете метеоритов, Анциферова «подбирала» такие, которые могли доставить до Земли в целости и сохранности генетический материал определенного свойства.

Дни и ночи перепутались. Дискуссии и споры затягивались до рассвета. Люди не помнили, что ели на завтрак и ели ли вообще. Поддерживать в тонусе жизненные силы ученых вызвались те члены семей, которые не имели прямого отношения к проекту. Кира и Лада Сергеевна готовили в больших объемах горячие обеды, раскладывали по пластиковым емкостям и разносили по коттеджам, чтобы в любой момент находящиеся там люди могли перекусить. Максим Игнатьевич занимался детьми: перед сном читал сказки Лизе с Антошкой (они по очереди ночевали то у Гречиных, то у Сомовых), сидел рядом на скамейке, пока малыши развлекались на детской площадке.

Каждый вечер, проваливаясь в сон, Феликс давал слово, что завтра обязательно изыщет способ поговорить с коллегами о прослушке (давно пора!), но наступал новый день, он требовал полной отдачи, заслоняя любые попытки отвлечься от работы.

Неожиданно возможность представилась сама собой! Их группу пригласили на пикник. Причем не кто-нибудь, а лично Архипов.

Леонид по-прежнему большую часть времени проводил в городе, выслушивая отчеты групп, работающих в секторах «А» и «В». И как обычно завершал день в кабинете на уровне «С». Начальник не переживал по поводу того, что сектор «D» опустел. Благодаря установленной повсеместно прослушивающей аппаратуре, Архипов знал, на каком этапе находятся ученые, чего им удалось достичь. Подчиненные не выбивались из графика, поэтому вмешиваться в их перекрестные дискуссии не требовалось. Единственно, что насторожило руководителя проекта, отслеживающего и частные разговоры, что ученые, общаясь в узком кругу, стали забывать про Леонида.

Сомовы вообще не упоминают его имени. Кабиров и Юлия в редкие свободные часы полностью поглощены друг другом. Вахрушин, общаясь с Гречиным или Ксенией, чаще жалуется на то, что забросил мотоцикл. Люди отдалились от собственного начальника. Но математическая модель, которая в итоге должна родиться – продукт совместного труда. Архипов уверен: настоящий, сильный коллектив строится на фундаменте строгой иерархии «начальник – подчиненные». Даже если руководителя нет рядом, сотрудники обязаны ощущать его незримое присутствие. Что дисциплинирует людей и жестко нацеливает на решение поставленной задачи. Значит, пора напомнить о себе. Напомнить, что у группы есть лидер, что подчиненные – не просто археологи, астрофизики, геологи, вирусологи или востоковеды, а единый коллектив. Для подобной цели прекрасно подойдет какое-нибудь корпоративное мероприятие. Например, пикник. Для него и причину выдумывать не нужно. Начинается лето. Лето само по себе отличный повод, чтобы отдохнуть на природе и расслабиться.

Архипов позвонил в сервисную службу, в ресторане заказал маринованное мясо для жарки. Приехавшие дюжие ребята натянули во дворе тент (он и от непредвиденного дождика защитит, и от солнца), расставили скамьи и столы, которые накрыли белыми скатертями, разложили ножи-вилки-ложки, приготовили салаты, накрыли их пленкой, установили гриль, рядом прислонили мешок с древесным углем и – испарились. Словом, приглашенным оставалось лишь выполнить самую приятную работу на пикнике (ради которой подобные мероприятия и задумываются) – развести огонь и разместить над ним мясо.

Леонид на правах хозяина занялся гамбургерами, терпеливо выслушивая советы от предложившего помощь Максима Игнатьевича (Антошка с Лизой в это время под руководством Лады Сергеевны делали фруктовый лимонад – давили клубнику вместе с сахаром). Кабиров не поскупился, принес бутылки из своей коллекции и, разлив рубинового цвета напиток в бокалы, как заправский сомелье рассказывал Гречиным об особом букете французских вин. Ксения присоединилась к Варваре на кухне – нарезала хлеб, распаковывала и раскладывала бумажные салфетки.

Феликс, охотно выполняя поручения женщин («принеси то, захвати это»), курсировал между кухней и площадкой для пикника. Что позволило ему незаметно просканировать коттедж Архипова. Археолог ничуть не удивился, что жилище руководителя проекта в отличие от его подчиненных сияло «чистотой». Из чего следовали два вывода. Первый – Архипов не только знает о слежке, вполне вероятно он ее и организовал. Второй, логически вытекающий из первого: значит, в самом доме и на прилегающей территории можно говорить свободно.

Выбравшись во двор, Феликс заметил в отдалении Вахрушина и Юлию. Они с серьезными лицами что-то обсуждали, проигнорировав общую расслабляющую суету. Подхватив два стакана с лимонадом (с позиции стороннего наблюдателя выглядит как вполне логичный жест заботливого коллеги), Феликс направился к спорщикам. И пока Борис с Юлией, морщась, глотали розовую жидкость (дети явно перестарались, напиток получился приторно сладким), Феликс вкратце поведал о неприятном открытии, не забыв предупредить, что обнаружил прослушку не только в коттеджах, но и в предоставленном его семье универсале. Следовательно, и в других автомобилях установлено соответствующее оборудование.

– Только не у меня! – усмехнулся Борис. – Размещать прослушку на мотоцикле не имеет смысла. Разве что радиомаяк, чтобы отслеживать маршрут.

– А я пользуюсь собственной машиной, – напомнила Клепина. – Вряд ли ее успели напичкать аппаратурой. Но то, что просматривают коттедж Тимура…! – возмущенно прикусила губу Ксения.

Женщина вдруг осознала, что, находясь в доме Кабирова, они на самом деле никогда не оставались вдвоем. Как же противно!

– Мы должны что-то предпринять. Голову сломал, – продолжил с досадой Феликс, – но ничего придумать не в состоянии. Никогда мы с женой с подобным не сталкивались. Про шпионов, спецагентов только в романах читали.

– Нужно обсудить проблему обстоятельно, но не здесь и не сейчас, – быстро принял решение Борис. – Встретимся завтра у меня на квартире. Я доберусь туда на мотоцикле, Юля на своей машине, Феликс на драндулете.

– Но твоя квартира, наверняка, тоже прослушивается! – удивленно прошептал Сомов.

– Ха! – подмигнул коллегам Вахрушин. – Об этом можете не беспокоиться. Любой программист разбирается в электронике. Запоминайте адрес.

Между тем кусочки мяса, выложенные на решетке гриля, покрылись равномерной коричневой корочкой. Гости, привлеченные дымным ароматом, собирались вокруг стола. Ксения подхватила открытую бутылку шампанского и наполнила бокал. Каким по счету он оказался, женщина не помнила. Но чувствовала себя, не смотря на легкое головокружение, великолепно. Способной на самые смелые поступки. Поискав глазами Архипова (сейчас или никогда!), она заметила, как руководитель проекта направился в сторону кухни, и последовала за ним.

Леонид остановился в нерешительности возле стенных шкафов, пытаясь определить (он ведь никогда не готовил в собственном доме), куда поставщики продуктов могли положить кетчуп, который требуется к мясу. Потом сообразил, что, скорее всего, соус должен храниться в прохладном месте. Архипов открыл холодильник, увидел нужную бутылку, достал с полки, захлопнул дверцу и – в полуметре от себя обнаружил Анциферову.

Геолог, размахивая бокалом, стала быстро-быстро лепетать. Леонид поначалу сосредоточенно слушал гостью, стараясь вникнуть в сумбурную суть монолога, пока не сообразил, что Ксения с ним своеобразным образом… флиртует! Женщина несла откровенную чушь про то, как одинока. Что мир устроен несправедливо. Кому-то везет – человек легко находит пару, остальные же вынуждены выживать поодиночке. Она давно мечтала встретить мужчину сильного и надежного, но те, кто попадался, только разочаровывали. И вдруг – вот он, герой ее дум, и тоже одинок. Так почему бы не…

– Послушайте, – резко оборвал Леонид душевные излияния, стараясь в то же время говорить спокойно, не повышая голос, – я предпочитаю в отношениях между людьми ясность и честность. Вы отличный специалист в своей области науки, но как женщина меня не привлекаете. К тому же вы пьяны. Лучше отправляйтесь домой, выспитесь и забудьте о несбыточных надеждах. Сразу станет легче.

Ксения, не ожидавшая подобной отповеди, застыла ледяной статуей и только смотрела прямо на Архипова, стараясь не отвести в страхе глаза. Потом взмахнула как-то нелепо рукой, пытаясь заслониться от обжигающих, оскорбляющих ее женское достоинство слов, выронила бокал, стремительно развернулась и бросилась бежать. К входной двери, скорее – на улицу. Подальше отсюда!

Пустой сосуд упал и разбился. Архипов сделал, успокаиваясь, глубокий вдох, присел на корточки и принялся собирать осколки. Неожиданно одна из стекляшек выскользнула из ладони, оставив после себя глубокий разрез на коже. Темно красные капли закапали на белые кафельные плитки пола.

– Лучше веником и совком собирать, зачем же руками? – назидательно произнесла Варвара, вернувшаяся на кухню с пустой корзинкой для хлеба.

Но, заметив, как побледнел Архипов, помогла мужчине встать, довела до раковины, смыла кровь холодной водой и, пока ищет аптечку, обмотала рану чистым полотенцем. Леонида продолжал бить озноб: Архипов панически боялся вида собственной крови! Это была его тайна детства, его слабость, его ужас. Хорош вояка, теряющий сознание от царапины. Нужно собраться, не хватало хлопнуться в обморок. Только бы Варвара ни о чем не догадалась. Плакал тогда его авторитет строгого руководителя.

Варвара, не подозревая о муках, которые одолевали пострадавшего, отыскала в одном из шкафов бутылочку с перекисью водорода, стерильный бинт, промыла антисептиком рану и стала туго перевязывать руку. Архипов, помотал головой, стараясь повернуться так, чтобы в поле зрения не попало пропитанное алыми пятнами полотенце. Наиболее подходящий ракурс – смотреть в лицо своей спасительнице, которая, словно ребенка успокаивала, еще и говорила что-то тихое и ласковое.

Паника стала незаметно отступать: Архипова увлекло то, что он увидел. Правильные черты, нос смешной, но овал губ классический, притягивающий, в уголках глаз – крошечные морщинки, не возрастные, а свидетельство мягкости характера. Зато сами глаза – неведомого, неземного оттенка, словно покрыты прозрачной пленкой сусального золота. Отраженный свет наполнял их таинственной глубиной.

– Всё! – объявила Варвара, затянув узелок бинта, и улыбнулась. – Жить будете.

«Жить? – эхом отозвалось в его голове. – И как же он теперь будет жить?».

 

Глава 13

НА СЛЕДУЩИЙ день они встретились у двери в квартиру Вахрушина. Как и договорились, Борис добирался до города на мотоцикле, Юлия, громко объявив Тимуру, что задумала обновить летний гардероб, уехала из поселка на собственной машине, Феликс, многозначительно посмотрев на жену и подхватив дежурный набор удочек, воспользовался драндулетом.

Оставив гостей на лестничной площадке, Борис осторожно открыл ключом дверь, а затем, не включая свет, стремительно скрылся в темном коридоре. Через пару минут программист вернулся и уже спокойно провел коллег в свою комнату.

Феликс проверил помещение с помощью сканера – прибор вел себя тихо, периодически по экрану пробегали волны, фиксируя лишь естественный фон, который создают бытовые приборы – холодильник, микроволновая печь, компьютер.

– Ты так быстро обнаружил и выдрал прослушку? – удивился Сомов.

– Смеешься? – фыркнул Борис и кивнул в сторону комнаты.

Жилище программиста напоминало настоящий склад. Стол (исключая выделенный «островок» с клавиатурой и монитором), подоконник, книжные полки и даже кровать были завалены приставками, цифровыми платами, обрезками проводов, USB-удлинителями и другими компьютерными деталями. Если кто-то разместил здесь миниатюрную видеокамеру, на ее поиски, даже со сканером, потребуется масса времени.

– Если мне что и встроили, – многозначительно прищурился Борис и показал на спрятанный под горкой дисков прибор, похожий на осциллограф, – то в данный момент наблюдатели ничего не слышат и не видят. Перед вами глушилка, она же обманка, накладывающая на любое постороннее излучение помехи, не отличимые от естественных. Сам собрал, – похвастался Борис. – Программист он всегда еще и хакер, и электронщик. Должен уметь позаимствовать нужное у других, но не позволить то же самое сделать с собой. Так что здесь можно говорить свободно и о чем угодно.

Феликс теперь более подробно поведал о том, как сканировал коттеджи, не упустив и то, что дом Архипова подозрительно чист.

– Будем рассуждать логически, – Борис сцепил руки за спиной и покачался на носках. – Информация со всех видеокамер и микрофонов, как правило, поступает в некий единый центр, где записывается, анализируется, обобщается и потом отправляется к заказчику или заказчикам. Если Архипов не попал в число людей, находящихся под наблюдением, хотя и является руководителем группы, значит, он сам – один из тех, кто имеет доступ к результатам прослушки, непосредственно в информационный центр. Следовательно, проследив за Леонидом, мы узнаем, кого так интересует личная жизнь ученых.

– Предлагаешь шпионить за самим Архиповым? – опешил Феликс, нервно сдернув с носа очки. – Да он нас вычислит в один момент. Как бы мы не переодевались, не маскировались.

– Да-а-а, – скептически протянул программист, – твои познания в шпионской науке – на уровне прошлого века. Хотя, что взять с археолога? – Борис покопался в одной из кип на кровати, достал прозрачную пластиковую трубочку-колбочку, запаянную с одного конца. Внутри «висела» крошечная серебряная иголка с булавочной головкой. – Вооружившись современными технологиями, переодеваться не потребуется. Воспользуемся миниатюрной видеокамерой. Ни один сканер ее не засечет, потому что никаких выходящих сигналов нет, информация не передается, а записывается на наночип. Иголка – она же микробатарейка рассчитана на 24 часа работы. Требуется лишь наколоть булавку на одежду объекта, а потом незаметно снять с помощью кусочка ворсистой ткани. Съемка ведется панорамно, на компьютере я отформатирую изображение в нужном ракурсе. И мы увидим все то, что Архипов видел и слышал в течение дня.

Юлия осторожно взяла в руки колбочку, покрутила, рассматривая со всех сторон. Удивительное устройство: в крышке нащупала кнопку. Достаточно нажать пальцем, и освобожденная иголка воткнется в ткань одежды.

– Кто возьмет на себя смелость, – поежился Феликс, – дважды похлопать Архипова по плечу: установить и потом снять видеокамеру?

– Лучше, если это сделают два разных человека, – добавил Борис. – Чтобы не вызвать ненужных подозрений.

– У меня есть идея по поводу того, как наколоть «иголку», – Юлия вновь поднесла к глазам колбочку. – Я по утрам бегаю. Сумею подкараулить Архипова. Остается найти второго участника. Попробую поговорить с Тимуром.

Игра в шпионов продолжилась через полчаса. С квартиры Вахрушина (программист, покидая комнату, выключил глушилку-обманку) расходились по одному. Как и возвращались в поселок – каждый в разное время. Следующее действо ожидалось утром.

Встав пораньше, зашнуровав кроссовки, Клепина отправилась на пробежку. Обычно она закладывала большой круг, по периметру поселка вдоль крайнего ряда коттеджей у бетонного забора. Но сегодня изменила маршрут, нарезая круги один за другим так, чтобы не терять из поля зрения дом Архипова. Женщина надеялась, что, завидев Леонида, успеет добежать до соседа, пока тот совершает ежедневную процедуру: закидывает на заднее сидение машины портфель, протирает и поправляет боковые зеркала, потом открывает дверцу, усаживается на место водителя, заводит мотор и, не спеша, выезжает с площадки на внутреннюю дорогу.

Юлия оказалась за два коттеджа до дома Архипова, когда Леонид выруливал на проезжую часть. Клепина легко промчалась 50 метров и постучала в окно водителя. Удивленный Архипов опустил стекло.

– Доброе утро! – поприветствовала Юлия, быстро восстановив дыхание. – У меня просьба. Поездка в Новосибирск вышла плодотворной, но слишком короткой. Хотелось бы еще раз туда попасть. Подсобрать материал для научной статьи.

– Нет проблем, – заверил Архипов. – Свяжусь с Центром вирусологии. Узнаю, когда они смогут снова вас принять.

– Спасибо, – горячо поблагодарила Юлия и, протянув руку, заботливо стряхнула невидимую пылинку с плеча Архипова.

В этот момент в пиджак Леонида воткнулась, включившись, иголка с крошечной видеокамерой.

Архипов провел суетливый день, похожий на десятки предыдущих: доклады, отчеты, споры на повышенных тонах, сверка планов и графиков. С тяжелой головой он, наконец, добрался до личного кабинета и упал на диван. Министр с самого начала предлагал Архипову обзавестись помощником и перекинуть на чужие плечи решение мелких проблем, которые портят жизнь и отнимают время. Но Леонид – одиночка по натуре, человек, не доверяющий никому, упрямо отказывался. Не хватало, чтобы кто-то посторонний контролировал его работу. Следил за ним.

Архипов нашел дистанционный пульт и принялся просматривать порцию записей, сделанных за сутки. В последнее время он намеренно сократил объем информации, отключив аппаратуру в домах сотрудников групп «А» и «В». Пресытившись частной жизнью этих людей, он потеряв к ней интерес. В ускоренном режиме прокручивал и будничные картинки двух первых секторов. Потому что научился в общем потоке легко определять те куски, которые могут пригодиться. Так же поверхностно Леонид «пролистывал» записи с разговорами ученых. До прорыва там пока далеко. Но существовала еще одна причина излишней торопливости Леонида, правда, вслух он даже самому себе никогда бы не признался: Архипов стремился поскорее добраться до кадров, на которых запечатлена… Варвара. Чтобы вновь окунуться в глаза неземной глубины.

Используя максимальные возможности программы обработки изображений, Леонид пытался увеличить портрет Сомовой, но снимки, сделанные веб-камерами, не отличаются качеством. Лицо Варвары мутнело, распадалось, рассыпалось. Глупая, тупая техника! Приходилось довольствоваться лишь очертаниями фигуры и вслушиваться в голос. Особая дрожь пробегала по телу, когда Варвара смеялась. Тихо, но так заразительно, что и Леонид начинал улыбаться, закрывал блаженно глаза, представляя, что женщина находится не в коттедже, а здесь, рядом и общается именно с ним.

Ближе к ночи, выключив свет в кабинете, Архипов отправился в поселок. Свернув на дорожку к дому, Леонид заметил Кабирова, который сидел на крыльце, дожидаясь приезда хозяина.

– Что-то случилось? – забеспокоился Леонид, поднимаясь по ступенькам.

Никогда прежде участники проекта не приходили в гости к начальнику. Исключение – пикник. Архипов был уверен, что это исключение останется единственным.

– Мы с Гречиным попали в непростую ситуацию, – пожаловался Тимур. – Даже не представляю, как поступить.

И востоковед в общих чертах обрисовал проблему, с которой столкнулись ученые.

– Положение серьезное, – согласился руководитель проекта. – О том, что вы рассказали, должны узнать все. Лучше собраться в здании Института. Обсудим и примем коллективное решение. Прямо завтра утром.

– Хммм, – поморщился Тимур: такой поворот его не устраивал, слишком рано, Юлии не понравится. Поэтому Кабиров предложил другой вариант, – лучше во второй половине дня, чтобы мы успели подготовить текст полностью.

– Хорошо, – согласился Архипов, значит, завтра ему предстоит перекроить план работы и к середине дня завершить обход секторов «А» и «В». – Пусть будет после обеда. Предупредите остальных.

– Непременно, – кивнул в темноте Кабиров и, вынув из кармана платок, смахнул с пиджака Архипова соринку.

Леонид недоуменным взглядом проводил удаляющуюся фигуру, а, зайдя в коттедж, внимательно осмотрел себя в зеркале, висящем в прихожей. Почему второй человек за день прикасается к его пиджаку? Неужели там появилось пятно, которое не заметил? Леонид даже спиной повернулся – нет, все нормально. Однако завтра он наденет другой пиджак, а этот добавит к тем, которые отправятся в чистку.

Архипов поднялся на второй этаж, быстро принял душ и завалился спать. Он устал и больше ни о чем думать не хотел.

Кабиров по дороге домой прошел мимо коттеджа Вахрушина и вручил программисту аккуратно свернутый носовой платок. Борис тут же запрыгнул на мотоцикл и помчался в город.

Утром к нему на квартиру опять приехали Феликс и Юлия. Специально для них Борис подготовил укороченный вариант видеозаписи.

– Получается, что над проблемой работаем не мы одни, – больше всего Юлию потрясла параллельная группа специалистов-вирусологов в секторе «В». – В чем тут смысл и почему это надо держать в секрете от нас?

– Ну, здесь всё понятно, – Феликс сдернул очки и стал крутить их за дужки. – Военные живут по принципу: надейся на лучшее, но готовься к худшему. Поэтому приучены с одной стороны, дублировать системы на случай срыва, а с другой, иметь возможность сравнить результаты и выбрать правильный. Непересекающиеся группы исследователей, конечно, распыление средств, но зато гарантированный результат в финале.

– А слежка за нами?! – возмущенно вздернула подбородок Клепина. – Тоже для обеспечения результата?

– Замечу, что наблюдают за всеми, – напомнил Борис. – На мониторы в кабинете Архипова выведены картинки из рабочих помещений трех секторов.

– Но почему-то личная жизнь отслеживается только наша, – сжала губы Юлия. – Только мы представлены в круглосуточном режиме.

– Думаю, члены других групп, судя по их выправке – специалисты из военных учреждений, одного с Архиповым ведомства, – Борис пробежал пальцами по клавиатуре и отыскал кадры из сектора «А». Включил трансляцию. Люди докладывали обстановку четко и кратко, постоянно ссылаясь на некие «протоколы». – Ну, а мы – чужеродный для Леонида Степановича элемент. Не подконтрольный, не предсказуемый. Вот и слушает для страховки.

– Не только слушает, но и смотрит! – разозлилась Юлия. – Полное безобразие! Сегодня же выскажу ему всё в лицо!

– Не очень хорошая мысль, – помотал головой Вахрушин. – Если устроим скандал, придется признать, что сами шпионили. Сообщить, что знаем про операцию «Каскад», которая, судя по всему, секретна. И тогда точно будем представлять угрозу ведомству. Не хотелось бы злить военных. Они разбираются с нарушителями регламента суровыми методами. Пока же мы на шаг впереди. Архипов не догадывается, что мы не только обнаружили дублирующие группы, но и слежку. Не предполагаю как, но подобная информация потом может нам пригодиться.

– Не знаю про «потом», – не унималась Клепина, – но сейчас мне страшно возвращаться домой. Не хочу, чтобы за нами с Тимуром постоянно наблюдали.

– Ущерб самолюбию можно минимизировать, – Борис взял со стола и протянул коллегам две одинаковых, размером с книжку, металлических коробочки. – Предлагаю воспользоваться усовершенствованными копиями глушилки-обманки. Лучше поместить прибор в спальне. Включаете на ночь, и записывающие устройства зарегистрируют лишь неидентифицируемые искусственные помехи. Ну, а днем будем разговаривать с оглядкой. По-моему, вполне терпимо. С мобильными телефонами проще, можно обзавестись новыми.

– Ты сделал только две глушилки? – обратил внимание Феликс.

– У меня есть сомнения по поводу Гречина и Ксении. Не забывайте, Савелий, – принялся перечислять Борис, – сотрудник Института астрономии, в подвалах которого проводятся исследования по метеориту. Кроме того, Гречин один из тех, кто инициировал проект и первым в него попал. Вполне вероятно, что астрофизик знает об операции «Каскад».

– И ничего нам не сообщил, – сделал вывод Феликс. – А Ксения?

– А Ксения, – продолжила за программиста Юлия, – в последнее время сильно изменилась. Стала замкнутой, малоразговорчивой, отчужденной. Не знаю, что произошло, но сейчас грузить ее лишними проблемами явно не стоит.

И Борис принялся подробно инструктировать коллег, как пользоваться глушилками.

 

Глава 14

ПОСЛЕ обеда в тот же день коллеги встретились вновь. В конференц-зале сектора «D» всю площадь большого экрана занимало изображение зашифрованной рукописи Улугбека, с которой и началась операция «Каскад».

– Не буду оригинальным, если скажу, что у нас две новости, – откашлявшись (опять простуда прицепилась, даже летом нет спасения!), начал Гречин. – Одна хорошая: мы расшифровали манускрипт.

Аудитория восторженно загудела, пропустив мимо ушей предостерегающую фразу астрофизика.

– Как вам это удалось? Какой ключ использовали древние астрономы? Что в тексте? – посыпались вопросы.

– Ключ, теперь, когда во всем разобрались, довольно прост, – признался Тимур. – И называется «улитка».

– Если вы помните, – вдохновленно продолжил Савелий (наступил его звездный час!) и развернулся к экрану, – первоначальный текст представлял собой сплошной, без пропусков набор букв с вкрапленными в некоторых местах цифрами. Причем – цифры располагались хоть и не строго в линию, но преимущественно по центру. Тимур работал с буквами, подбирал, переставлял, собирал в абзацы. Я сосредоточился на цифрах, подобные объекты мне понятнее и ближе. Тоже выписывал, прикидывал, чему могут соответствовать. Пока однажды не сообразил: текст ведь существует не сам по себе, он – последняя глава «Предисловия», важной части большой книги. Причем не просто книги, а сборника астрономических таблиц. Основа которых, – Гречин сделал специальную паузу, чтобы произвести впечатление на слушателей, – цифры! Я быстро отыскал нужные графы в таблицах «Гурганского зиджа» – цифры в рукописи соответствовали углу наклона над горизонтом планет и звезд в полночь в один и тот же день – 20 июня. В день летнего солнцестояния.

– Как только Савелий сообщил мне про значение цифр, – перехватил инициативу Тимур, – я подумал, что они, скорее всего, играют роль главного элемента в ключе. То есть, каждая цифра обозначает начало предложения. Но как должны выстраиваться буквы? Вариантов множество. Например: берем буквы через одну. Или одну слева, другую справа. Есть более сложный способ: по шахматному принципу, повторяя ход коня. Неужели перебирать всё?

– Но я напомнил Тимуру, что Улугбек – астроном, – самодовольно ухмыльнулся Савелий, – поэтому для древнего ученого привычна та траектория движения, что главенствует во Вселенной. В Космосе планеты вращаются вокруг солнц. Иными словами – по спирали.

– Шифровальщики называют этот метод «улиткой», – повторил Тимур, увеличил фрагмент рукописи и выделил серым цветом «дорожку», идущую от цифр. – Буквы раскручиваются вокруг найденного центра.

– Причем, в нашем случае, – уточняя, перебил коллегу Гречин, – против часовой стрелки.

– Потому что на Востоке пишут справа налево! – догадался Вахрушин.

– Правильно, – подтвердил Кабиров и сменил картинку на экране. Теперь текст выглядел однородным, без цифр. – Таким образом, сложились три десятка фраз. Вполне читаемых, но, увы, не связанных по смыслу. Предстояло еще расположить предложения в нужной последовательности.

– Ну, дальше легко, – Гречин достал из кармана носовой платок и высморкался. – Простая логика: действовать в том же порядке, в каком соответствующие астрономические объекты указаны в «Зидже».

– Вот как выглядит оригинальный текст, – Кабиров открыл на ноутбуке заветную картинку и перекинул ее на большой экран. Рядом появилось второе «окно» – перевод рукописи на русский язык. – Предлагаю вам познакомиться с тридцать шестой главой «Предисловия». Текстом, который никто до нас не читал!

Гречин дополнительно каждому участнику встречи вручил распечатанный на принтере экземпляр.

«Во имя Аллаха милостивого, милосердного! Его мы молим о помощи! Да будет славен тот, кто утвердил на небе Солнце, звезды, а также сияющую Луну. Тот, кто установил ночь и следующий за ней день, – Феликс снял очки и принялся тихо бубнить под нос. Преамбула для рукописи ХV столетия звучала традиционно: многосложно, многословно, витиевато. – Заточив свое писчее перо, автор сего труда Мирза Мухаммад ибн Шахрух ибн Тимур Улугбек Гурган обращается к тем, кто от рождения одарен добрыми качествами и талантами, над кем властвует разум и высшая мудрость. Много ночей я провел без сна, изучая божественное движение звезд и планет. Вместе с моими многочисленными помощниками, да славится в их ряду отдельно имя Али ибн Мухаммада Кушчи, нам удалось разглядеть на небосводе и рассчитать координаты 1018 звезд. Но не покидает меня уверенность, что есть еще один объект, ускользнувший от нашего внимательного ока, остающийся невидимым в бездонной темноте, подобный Межзвездному призраку. Я представляю его облаком из быстро летящих осколков. Следуя божественному предназначению, дети Невидимой звезды проникают в атмосферу Земли. Каковы их намерения? Кто разгадает? Разгадают ли потомки? Ибо только они, достойные из достойных, обретут нужные знания и умения…

…Кто такой человек? Человек – это не просто кости, мускулы, ум или чувства. Жизнь человека – череда поступков. Всегда ли они праведные? И можно ли побороть соблазн не поддаться пороку? Как обуздать рвущуюся наружу Гордыню? Человек, повторяющий: «будет так, как я решил», «важно лишь мое особое мнение»; человек, смотрящий на окружающих свысока, презирающий других – может ли он принести счастье миру и человечеству? То есть выполнить предназначенную ему роль по рождению?..

…Человечество – союз множества людей. А если высокомерие, презрение, стремление к мщению, осуждению окружающих станет нормой, как долго сможет продержаться такой союз? Эгоизм разрушает душу, уничтожает личность…

…Беда, если Гордыня поглотит человека, несчастливца остается только пожалеть. Но если Гордыней заражено всё человечество, жалеть уже будет некому»…

– Извините, но я не понимаю, – не добравшись до конца, отложил в сторону листок с переводом Феликс. – Чему конкретно посвятил Улугбек тридцать шестую главу?

– По правде говоря, – поддержал археолога Борис, – и я надеялся прочитать крутую сагу про апокалипсис.

– А в результате ни нашествия инопланетян, – шутливо продолжила реплику программиста Юлия, – ни модных нынче зомби?

– Помните, я предупредил в самом начале, – прохрипел Гречин, – что у нас две новости. Так вот вторая относится к категории не очень хороших. В расшифрованном тексте нет ни слова о предстоящем падении метеорита и его последствиях.

– Тридцать шестая глава оказалась философским трактатом, полностью посвященным одному из человеческих пороков, – с сожалением констатировал Тимур, – Гордыни. О том, что её необходимо усмирять. Что она разрушительна для каждого человека и для общества в целом. Какое отношение Гордыня имеет к астрономии? К звездным таблицам, наконец?

– И вообще, зачем философский трактат, – поддержал коллегу Савелий, – требовалось так тщательно шифровать и прятать от современников?

– Может быть, перед нами еще один код? – пытаясь спасти положение, предположила Варвара. – В смысле эзопов язык. Читаешь одно, а подразумеваешь другое?

– Вряд ли, – развел руками Тимур. – Я не почувствовал ни единого намека. Ни единой параллели.

В конференц-зале воцарилась тягостная тишина. Разочарование словно материализовалось и камнем повисло в воздухе. Год работы, месяцы ожидания, надежды вдруг разбились вдребезги.

– Что ж, – Архипов – руководитель проекта, ему и озвучивать окончательное решение, – приходится признать, что долгий путь расшифровки старинной рукописи привел в тупик. Но у нас есть таблица дат, которую мы проверили, – Леонид вопросительно посмотрел на ученых: Гречин и Анциферова утвердительно кивнули. – Значит, будем опираться на неё. Ну а рукопись, – Архипов сложил пополам листки с переводом и убрал в портфель, – будем считать это личными записками средневекового астронома. Улугбек не хотел, чтобы кто-то прочел его мысли, поэтому поручил их зашифровать. Мы же сосредотачиваемся на создании математической модели. Насколько знаю, базовые параметры определены, – теперь Леонид обратился к Вахрушину. Борис в ответ тоже кивнул головой. – Поэтому работаем в тесном контакте с Вахрушиным над итоговым результатом.

Установка на работу «в тесном контакте с Вахрушиным» на практике вылилась в длинную череду свободных дней. Борис заперся в коттедже (не отходил от компьютеров, окна занавесил плотными шторами, чтобы не отвлекаться на смену дня и ночи), а всем остальным пришлось так планировать жизнь, чтобы заниматься своими делами и одновременно находиться поблизости или в пределах видео-досягаемости от Вахрушина, если программисту что-нибудь понадобится.

Гречины всерьез переключились на внучку. На носу сентябрь, нужно срочно определиться с начальным образованием. Кира придерживалась строгих правил: ребенку для полноценного развития требуется общество сверстников. Любящие бабушка с дедушкой избалуют девочку, а несколько часов в день три раза в неделю (так предлагают малышовые группы при частных образовательных заведениях) ребенка совсем не напрягут. К обсуждению подключился и Максим Игнатьевич. Антошка не отходил от Лизы ни на шаг, он расплачется-расстроится, если подружка станет посещать занятия без него. Поэтому каждый день представители самого старшего и самого младшего поколений загружались в универсал и ехали знакомиться с одним из учреждений. Пока не выбрали наиболее подходящий вариант – школу в сосновом лесу, где детишек в дополнение к остальным развлечениям учили кататься на пони.

Юлия поторопилась вернуться в Новосибирск. Благодаря Архипову, она смогла вновь получить доступ к базе данных Центра вирусологии. Не теряя времени, женщина активно собирала материал для очередной научной публикации. А еще это был отличный способ не только самой улизнуть из-под контроля наблюдателей, но и освободить от слежки Тимура. Тем более что ему не мешало сменить обстановку. После расшифровки рукописи, которая оказалась бесполезной (с точки зрения общего исследования) бумажкой, Кабиров сильно расстроился и чуть не впал в депрессию. Поэтому поездка с Юлией стала для него спасением.

Анциферова посчитала, что лучший способ забыть о злосчастном происшествии на пикнике, где она повела себя как влюбленная идиотка, окунуться в привычную обстановку тотальной занятости. Когда нет ни секунды свободной, чтобы забивать голову пустяками. В академическом собрании метеоритов давно полагалось провести инвентаризацию образцов и оцифровку архива. Начальство проблему признавало, но заниматься ею не торопилось. Попробуйте найти альтруиста, желающего взвалить на себя титанический труд за мизерную оплату. Но Ксения оказалась как раз тем человеком, которого не интересовали деньги (по контракту она получила хорошую сумму) и женщина перебралась, а вернее спряталась от людей (и от себя!) в архиве.

К сожалению, Сомовым покинуть поселок не удалось. Они оказались как раз теми специалистами, которые постоянно требовались Вахрушину. Борис добрался до сравнения цивилизаций и причин, по которым те могли исчезнуть, поэтому остро нуждался в консультации археологов.

Варвара, не привыкшая слоняться без дела (Вахрушин если и связывался, то не каждый день и ненадолго, задав пару-тройку вопросов, тут же отключался) и стремившаяся как можно меньше попадать под всевидящее око веб-камер, больше времени проводила снаружи (сканер показал, что на улице активность подслушивающих устройств минимальная). Варя взялась за благоустройство прилегающего к коттеджу участка. Её детство прошло на даче – стандартном клочке земли в 6 соток, который выделили на работе Максиму Игнатьевичу. Вместе с родителями летние каникулы девочка вскапывала-сажала-пропалывала-поливала морковку-картошку-редиску-огурцы. И морщилась от скуки: овощи – вещь в хозяйстве полезная, экономия для семейного бюджета, но они не отличались красотой. Теперь же Варвара могла воплотить давнюю мечту и заняться выращиванием цветов.

В первую очередь женщина расчертила участок на несколько зон: с фасада к дому должен примыкать зеленый газон с пятнышками ромашек, по бокам протянется цепочка из кустарников можжевельника, а внутренний дворик украсят цветочные клумбы и дорожки из тротуарной плитки между ними. Варя прошерстила интернет, познакомилась с поселковым садовником, который обихаживал участки богатых домовладельцев, подобрала правильную гамму для каждой из клумб, чтобы и осенью растения продолжали цвести.

Правда, настроение немного испортил Архипов: неожиданно он стал часто наведываться в гости, объясняя тем, что тоже оказался «заложником» свободного времени и тоже любит возиться в саду. Леонид приносил саженцы, охотно брался за лопату, боролся с сорняками. Варвара поначалу хмурилась, но деваться некуда. На самом деле ей требовался помощник, но отец с больной ногой не в счёт, а муж придерживался мнения, что и так работа археологов – копаться в земле, предпочитая другие виды отдыха. Поэтому Варваре приходилось улыбаться начальнику и принимать подарки в виде редких сортов ирисов или выращенных в теплице кустов чайной розы.

 

Глава 15

ФЕЛИКС, который тоже искал уважительную причину как можно реже оставаться внутри коттеджа, дни напролет проводил в компании Котёнкова. Неожиданно для себя Сомов увлекся яхтингом. Археолог с удовольствием запоминал новые термины из морского языка (расстояния здесь измеряют милями, скорость узлами, лестницу называют трапом, а в выражении «отдать концы» нет никакого трагического смысла), учился читать карты фарватеров, прокладывать курс, ставить парус и по тарахтению мотора определять состояние двигателя.

В августе вместе с Котёнковым они спустили на воду обновленную «Галактику» (Евгений Феоктистович специально постарался, чтобы название судна легко читалось как на кириллице, так и латинскими буквами «Galaktika»). Белоснежная тридцатифутовая (под 10 метров в длину) красавица, после того, как согласно традиции об её борт разбили бутылку шампанского, грациозно скользнула в Москва-реку.

Яхта выглядела солидно. Парусно-моторная (длина мачты – 11 метров!), оснащенная двухцилиндровым дизельным двигателем. Объем топливного бака – 120 литров, достаточно, чтобы пройти без дозаправки не менее 500 миль (800 километров). Из спасательных средств – плот и надувная шлюпка. Для запасов пресной воды установлены две емкости по 150 литров каждая. На борту размещаются душ, гальюн, две каюты: одна большая, вторая крошечная, которую Котёнков приспособил под кладовую. Кухня укомплектована газовой плитой, холодильником и опреснителем для воды. Выработкой электричества занимается генератор.

Особая гордость капитана – оснащение рубки. Котёнков подошел к установке навигационного оборудования серьезно, потому что собирался бороздить не только реки и моря, но и пересекать океаны. Поэтому в общий «командный блок» включил радиолокационную станцию, электронный компас, радиостанцию, GPS-навигатор, аварийные радиобуи и наиважнейшее устройство – автопилот, соединенный с курсовым компьютером. С его помощью яхтсмен-одиночка в открытом море при устойчивом ветре и отсутствии интенсивного движения судов может позволить себе расслабиться и отдохнуть от управления яхтой. Бортовая электроника питается от батарей. Их подзарядка происходит либо при работе дизеля, при запуске генератора, либо в портах по пути следования яхты.

При умеренной экономии ресурсов автономность плавания может составить не менее месяца. Что для Котёнкова очень важно. Следующим летом после оформления документов – помимо обычного «Удостоверения» на право управления судном, которым Котёнков давно обзавелся, необходимо еще иметь «Международный сертификат» – Евгений Феоктистович планировал отбыть в долгое путешествие. Он повесил в кают-компании карту мира и красным фломастером отметил маршрут. Яхтсмен собирался из Москвы доплыть до Питера, потом через Финский залив пройти в Балтику. Обогнув Европу, направиться прямиком в Атлантику, минуя Канарские острова через Панамский канал выйти в Тихий океан, дальше – Австралия, Индийский океан, Суэцкий канал и Средиземное море. А там рукой подать до Черного моря. Потом пойдут российские города: Ростов-на-Дону, Волгоград, Нижний Новгород и снова Москва. Почти два года в пути. Настоящая кругосветка!

Феликс с удовольствием напросился бы к Котёнкову в компанию, но выпасть из жизни на целых два года – невообразимо много. Сомов взял в руки фломастер и поверх красной пунктирной линии провел собственную, синюю. Она не поворачивала от Лиссабона к Канарским островам, а полностью огибала Европу и через Гибралтарский пролив попадала сразу в Средиземное море. Здесь бы Феликс с Варварой (Сомов и не помышлял отправляться в плавание в одиночку, жена стала бы отличным помощником, еще и Антошку прихватить не мешало, детям полезен морской воздух!) задержались на несколько месяцев, наслаждаясь видами прибрежных городов, посещая всемирно известные места археологических раскопок Греции и Италии: Помпеи, Крит, Капри, большие и маленькие острова. А когда надоест, или погода испортится, они переместились бы в Черное море и оттуда – домой.

Но… понятное дело, никакой яхты у них с Варей нет. И вряд ли когда будет. Подобное удовольствие не из дешевых. Хотя, кто знает, каким нашим мечтам суждено сбыться, а каким нет…

Вплоть до появления первых ледяных «пятен» Феликс с Котёнковым ходили по Москва-реке до шлюзов и обратно, практически наизусть выучив карту фарватера. Как только окончательно похолодало, «Галактика» вернулась в сухой док до следующей весны. Однако моряки не скучали: на яхте и зимой полно работы. Где подкрасить, где подправить, где подлакировать, опять же с такелажем разобраться.

Незадолго до Нового года Вахрушин, наконец, завершил расчеты. И Архипов поторопился собрать всю команду в официальной обстановке в конференц-зале сектора «D».

Коллеги рассаживались по местам. Последние несколько месяцев члены группы занимались большей частью собственными делами и редко сталкивались лицом к лицу. Поэтому теперь ученые радостно приветствовали друг друга, подмечая произошедшие перемены. Так Гречин сменил поднадоевший шарф на аккуратный шейный платок из плотной ткани – нет, астрофизик в данный момент, не смотря на то, что за окном белела зима, простуду не подхватил, но все же опасался за горло и на всякий случай старался его не остужать. На безымянном пальце Юлии появилось кольцо с небольшим бриллиантом – значит, Кабиров сделал женщине предложение руки и сердца, намечается свадьба. Уверенно ощущала себя и Ксения. К сожалению, на личном фронте по-прежнему без изменений, зато в профессиональном плане наметился значительный рост. Анциферову пригласили разработать индивидуальный курс и прочитать лекции в Горном университете. Вокруг нее клубились молодые лица: студенты, дипломники, аспиранты. Из Ксении получился отличный преподаватель, глубоко знающий материал и умеющий очаровать слушателей.

Борис нерешительно топтался у большого экрана. Программист заметил про себя, что каждый из ученых хоть раз, да занимал место за импровизированной кафедрой, а вот он – Вахрушин оказался здесь впервые. Борис заметно нервничал, понимая, что его сегодняшнее выступление определит дальнейшую судьбу всего проекта.

– Пожалуй, начнем, – обратился Вахрушин к коллегам и вывел на экран таблицу, в которую свел основные данные модели. – Напомню вкратце ситуацию, с которой мы имеем дело. Через год в феврале Земля пересечется с траекторией быстро летящего метеорита. Вероятность того, что «камешек» доберется до поверхности планеты, а не сгорит в атмосфере – один к ста. Это соотношение вывели Анциферова и Гречин, сравнивая таблицу дат из древней рукописи с реально задокументированными случаями. Те же значения получились и у меня: программа проанализировала архив метеоритной службы России и США за последние полвека, количество вспышек в атмосфере и количество найденных осколков. Следующий блок данных: какова вероятность, что достигшая поверхности часть метеорита может содержать в себе замороженные микроорганизмы? По моим расчетам выходит, что довольно большая, 60%. Из них тотально опасных, когда под угрозой оказывается жизнь на планете вообще – не больше 0,0001%. Напомню, что если именно метеорит виноват в исчезновении динозавров, то произошло это 65 миллионов лет назад. Вряд ли катастрофа подобного масштаба способна повториться не только в обозримом будущем, но и в ближайшую пару тысяч лет. В итоге у нас остается третья гипотеза: чужеродный вирус, который способен сильно изменить человеческую расу, что в дальнейшем может привести к деградации или же возвращению вида к первоначальному, дикому состоянию. Математическая модель призвана ответить: насколько велика такая опасность? Я использовал для построения максимальное количество известных параметров и получил однозначный ответ, – Борис откашлялся и произнес последнее предложение медленно и четко, чтобы каждый из присутствующих уловил его смысл: – Если февральский метеорит и доставит на Землю какой-либо неизвестный патоген, то при жизни одного поколения это никак не отразится на планете в целом.

– Ура! – не выдержал и зааплодировал Савелий.

– Поздравляю! – поддержал Кабиров. – Борис справился!

Ученые окружили Вахрушина, каждый старался похлопать программиста по плечу или пожать его руку. Затем коллеги принялись вслух обсуждать параметры, указанные в таблице, выискивая в первую очередь те, которые предоставили сами.

– Рад, что результат получился столь оптимистичным, – не скрывал торжества Архипов, – Отличная работа!

– Спасибо, Леонид Степанович, – Борис пробрался поближе к Архипову. – Нескромно говорить, но получившаяся модель мне тоже понравилась. Только не хотелось останавливаться на полпути, любопытно заглянуть дальше, лет, эдак, на тридцать или даже сто! Иными словами за границы одного поколения. Это, конечно, займет еще какое-то время, но ведь оно у нас есть. Предлагаю…

– Нет, – категорично отрезал Архипов. – Задача, поставленная перед группой, полностью решена. Ваша миссия выполнена. Спасибо всем! – громко объявил Леонид, обращаясь к остальным членам команды. – Группа распускается. Все свободны!

После новогодних каникул только два коттеджа из четырех, занятых семьями ученых, опустели. Кабировы отправились в свадебное путешествие, вернувшись, они собирались обосноваться в квартире Юлии. Плюс Борис перевез маму в город, Лада Сергеевна соскучилась по старым соседкам-подружкам. А вот Гречины и Сомовы не торопились покидать дома. Астрофизику понравилось греться, завернувшись в плед, холодными вечерами у камина, спать, наслаждаясь тишиной, вдыхать настоянный на сосновом аромате воздух. Да и ребенка маленького не страшно отпускать гулять на улицу: ни чужих людей, ни лихачей на автомобилях. Тем более что Архипов объявил: контракты, не смотря на то, что работа завершена, не прерываются. А значит, не только зарплата продолжает переводиться в банк, но и перечисленные в документе привилегии сохраняются. Так зачем отказываться от хорошей жизни?

Сомовы тоже решили до лета, когда им предстоит отправиться в очередную экспедицию, никуда не двигаться. Во-первых, Феликс, неустанно мониторивший помещения с помощью сканера, неожиданно обнаружил, что активность прослушки снизилась до нуля. За ними больше не наблюдали! Видимо, после роспуска группы интерес к личным разговорам её участников окончательно иссяк. Во-вторых, Варвара заметила, что загородная жизнь благотворно повлияла на самочувствие деда, целые дни проводящего на свежем воздухе. Максим Игнатьевич подтянулся, перестал жаловаться на отдышку, привык подолгу гулять – каждый вечер перед сном старик обходил поселок. Даже хромота перестала утомлять, хотя он и опирался на палку. Ну а третью причину озвучил сам Максим Игнатьевич – Антошка с удовольствием на пару с Лизочкой посещал лесную школу. Научился немного читать, увлекся лепкой, рисовал смешные акварельки и гарцевал верхом на пони. Возить ребенка из города в лесную школу и обратно – бессмысленно, только утомлять малыша в бесконечных пробках. А из поселка – рукой подать, они с Гречиными специально учебное заведение подбирали, чтобы поближе. Детей провожают в школу и встречают по очереди. Привыкли уже. Не бросать же учебу в середине года. В любом случае лучше до лета подождать.

Варвара продолжила заниматься цветами. В эркере на первом этаже устроила небольшой зимний садик, перенеся сюда горшки с цветами, которые украшали до самых холодов крыльцо. Получился симпатичный уголок, куда хозяйка добавила пару купленных в магазине пальм. Здесь было приятно, развалившись в кресле-качалке, пока светило недолгое зимнее солнце, читать не слишком умные, способствующие хорошему сну книжки.

Сомовы разослали заявки в различные археологические экспедиции, предлагая свои услуги и выбирая интересные адреса. Время летит быстро. Месяц, другой – и начнется очередной полевой сезон. Варвара предлагала заняться чем-нибудь новым, например, культурой индейцев Мочика, живших с I по VII век по соседству со знаменитым племенем наска. Мочика активно занимались земледелием, соорудив для орошения сухих почв разветвленную сеть каналов. Умели обрабатывать металлы, причем освоили сложную технику нанесения золота на медную поверхность, любили делать сосуды из керамики. Мочика – еще одна исчезнувшая цивилизация, достигшая невероятного расцвета и по непонятным причинам однажды канувшая в небытие.

Сколько же было на Земле подобных сообществ? Десятки, сотни, тысячи? Неизвестно. Жаль, что деятельность исследовательской группы свернули до того, как Сомовым удалось разгадать эту историческую загадку.

 

Глава 16

ЕСЛИ бы полгода назад, да что там полгода – месяц назад кто-то сказал Архипову, что он днем заберется с ногами на диван и станет дремать под тихое бормотание телевизора, Леонид рассмеялся бы шутнику в лицо и посоветовал обратиться к психиатру. Спать в самый разгар рабочего дня? Он же не инвалид и не пенсионер! Тем не менее, Архипов находился именно на диване, в собственном коттедже, закутанный (только что попарился в бане) в уютный махровый халат и толстые шерстяные носки подсолнухового цвета, нажимал кнопки дистанционного пульта, пытаясь найти что-нибудь нейтральное для просмотра. Безумная картина!

Архипов наслаждался ничегонеделаньем. Он сделал невероятное открытие: оказывается, безделье может приносить наслаждение.

После убедительного выступления Вахрушина, руководитель проекта подготовил многостраничный отчет для министра. И теперь нежился в лучах славы, ожидая симметричного ответа: его обязаны либо к награде представить (Архипов рассчитывал получить орден, никак не меньше), либо в звании повысить. Имелась и еще одна приятная альтернатива, как успели нашептать коридорные доброхоты: очередные препирательства правительства с Госдумой по прогнозам закончатся компромиссной отставкой заместителя министра обороны. Кандидатом номер один после успешного завершения операции «Каскад» в согласованном списке значился именно Архипов!

Леонид лениво облокотился на подушку и достал из тарелки, лежащей рядом на низком столике, горсть черешни. Ягоды он купил вчера в дорогом супермаркете. Архипов теперь систематически заглядывал в круглосуточный магазин на шоссе, получая неведомое ранее удовольствие от хождения с тележкой мимо заставленных полок и выбирая по ярким этикеткам продукты на пробу. Особый, граничащий с детским, восторг вызывал у него отдел кулинарии, который избавил от готовки, пока приходится вынужденно отдыхать, в ожидании решения дальнейшей судьбы.

Вручив доклад министру, Архипов распустил ставшие ненужными группы экспертов. Закрыл на ключ, законсервировал три подземных этажа в Институте (протоколы, наработанные специалистами, могут сгодиться в будущем, поэтому папки с итоговыми документами упаковали и переправили в ведомственное хранилище). Запер Архипов и личный кабинет в секторе «С» (вместе с архивом проекта «Каскад»), предварительно дезактивировав подслушивающую аппаратуру. Леонида больше не интересовали люди, с которыми он общался последние полтора года. Интересовал только один человек – Варвара.

Архипов встал с дивана, пересек холл и попал в кухню: настало время побаловать себя свежезаваренным кофе. Еще одно приятное занятие, неведомое ранее. Сложился даже собственный, особый порядок действий: смолоть зерна, включить агрегат и потом, зажмурив глаза, медленно вдыхать растекающийся по комнате аромат. С кружкой дымящегося напитка мужчина подошел к окну. Отсюда с определенного угла и именно в межсезонье, когда оголенные, серые стволы деревьев не заслоняют листвой обзор, хорошо просматривается часть коттеджа Сомовых, а именно – эркер. Где в середине дня любит отдыхать с книжкой Варвара. Вот и сейчас Сомова рассеянно перелистывала страницы.

Обхватив горячую кружку ладонями, Архипов наблюдал за женщиной. Леонид так и не решил, как должен поступить, потому что не смог разобраться, чего же ему на самом деле хочется. Архипову нравилось находиться рядом с Варварой, пересекаться с ней взглядом, если не слышал долго её голос, скучал и нервничал, а иногда с ужасом обнаруживал, что, громко рассуждая, спорит с ней. Плохой признак: неужели он начинает привыкать, привязываться к соседке?

Архипов боялся серьезных отношений с представительницами противоположного пола. Современные дамы, притворяясь слабыми, любят доминировать и манипулировать. А он привык сам управлять собственным миром. Но вот понравилось же ему домоседствовать, о чем раньше и не догадывался, может быть, если попробовать, и в идее обзавестись семьей найдутся положительные моменты?

Он понимал одно: Варя – необычная женщина. И Феликс – не тот мужчина, которого она достойна. Сомов – рохля, наивный очкарик – даже не догадывается, каким обладает счастьем. Вот Архипов смог бы позаботиться о Варваре. Только подобный шаг означал бы резкую смену привычек, приоритетов, да и в целом ритма жизни. Чего Леонид не любил. Хотя… именно ритм жизни он ведь и поменял, впервые за столько лет оказавшись в вынужденном отпуске.

Поколдовав над кружкой, Леонид сделал маленький глоток – наконец-то, он освоил правильную технику употребления кофе: смакуя напиток на кончике языка, ощутить рецепторами необыкновенный вкус, чтобы аромат обволакивал организм изнутри. И почему раньше он так не делал? Многое ли еще существует в жизни удовольствий, которые он пропустил?..

Ооох! Из-за резкого звонка в дверь Архипов дернулся и чуть не вылил кофе на халат. Что за напасть? Кого могло принести? К нему по-прежнему никто не заходит. Потому что НЕКОМУ! Он живет один и наслаждается одиночеством!

Разозлившись, Архипов хлопнул кружку на стол (через край выплеснулась большая коричневая капля, прочертив вниз уродливую дорожку) – и направился в прихожую: кто бы там ни был, человека требуется поскорее выпроводить.

Не поздоровавшись, через порог шагнул Вахрушин и поспешил в гостиную. Программист даже не стал полностью разоблачаться (он был одет в черный кожаный комплект, на ногах – специальные бутсы), лишь расстегнул молнию на куртке. Вроде рановато для байкеров, заметил про себя Архипов, но потом мелькнула мысль: весна выдалась сухая, значит, самые отчаянные мотоциклисты рискнули открыть сезон.

– Мы поступили неправильно! Негуманно! – Вахрушин остановился в центре комнаты и возбужденно размахивал руками. – Нужно срочно вернуться в Институт! Я продолжил работу над моделью…

– Хотя тебе запретили, – сурово напомнил Архипов, плотнее запахивая халат. Он пожалел, что предстал перед подчиненным (хоть и бывшим) в столь затрапезном виде, но сокрушаться поздно. Хорошо еще, что халат довольно строгого коричневого цвета и длинный, до полу, прикрывающий клоунские носки.

– … и сначала заглянул на тридцать лет вперед, – не обращая внимания на жесткие нотки в голосе хозяина дома, продолжал Борис, – потом еще на полвека. Грядет нечто ужасное! Земля на пороге катастрофы!

– Так, прекратить истерику, – огрызнулся Леонид и, толкнув парня в грудь, скомандовал, – сядь немедленно на диван.

Борис упал на подушки и обхватил плечи руками.

– Думаю, ты просто переутомился, – изрек Архипов. – И нуждаешься в нормальном отдыхе. Могу помочь и отправить прямо завтра на курорт. Хочешь в Турцию, в Египет? Туда, где море, где тепло?

– Какое море? – опять вскочил на ноги Борис. – Вы не понимаете? Человечеству грозит опасность!

– Ерунда, – уверенно произнес Леонид. – Ты сам доказал, что февральский метеорит ничего не изменит.

– В жизни одного поколения, – процедил Вахрушин. – Но дальше… модель рассыпалась, чтобы её обновить, требуются другие вводные.

– Дальше? – расхохотался Архипов и цинично заявил: – Да какая разница, что ждет планету дальше? Есть масса угроз, с которыми неизбежно придется бороться людям в ближайшую пару сотен лет: СПИД, глобальное потепление, старение населения, разрушение озонового слоя, истощение ресурсов мирового океана, загрязнение атмосферы, вырубка лесов, таяние ледников, нехватка чистой воды, падение добычи углеводородов, энергетический голод. Только какое нам до этого дело? Была сформулирована четкая задача, мы выдали конкретный результат. Всё!

– Не всё! – замотал головой Борис. – Особенность февральского метеорита в том, что последствия столкновения скажутся очень не скоро, но станут гибельными. К сожалению, пока я не готов сообщить ничего конкретного. Нужен более мощный компьютер, помощь специалистов. Если нет возможности собрать нашу группу, верните хотя бы тех, кто работал параллельно на других уровнях. Мы обязаны завершить исследование.

– Откуда тебе известно про существование других секторов? – процедил сквозь зубы Архипов. Неужели секрет, который он тщательно оберегал от посторонних, на самом деле таковым не являлся? Каким образом мальчишке удалось пронюхать про операцию «Каскад»? С кем еще он успел поделиться информацией?

– Нееет…, – спохватился Борис, запоздало прикусив язык. – Это… это простая логика. Ведь задача сложнейшая, для решения подобной сложности проблем принято привлекать не один десяток умов, чтобы было из чего выбирать, – Вахрушин съежился под пылающим взглядом Архипова: программист понял, что если бы в кармане халата у Леонида лежало оружие, уже давно прогремел выстрел. Поэтому поторопился завершить «беседу» скороговоркой: – Так что скажете: продолжаем работать?

Архипов плотно сжал побелевшие губы. Даже если мальчишка прав (что совсем не обязательно!), Леонид не собирается реанимировать операцию «Каскад». Переубеждать министра? Мол, извините, поспешили, появились непредусмотренные факты. Заново выбивать финансирование? Да ни за что! После такого казуса можно смело ставить крест на дальнейшей карьере. Леонид не самоубийца. Вот-вот должен получить честно заработанный кусочек славы, чего непременно дождется! Ему нет дела до того, с чем столкнутся потомки. Пусть как-нибудь сами, без Архипова, когда придет их черед, разбираются.

– Нет, – отрезал Архипов. – Отчет лежит на столе министра, черта подведена. Советую тебе успокоиться, заняться чем-то другим.

И Леонид настойчиво вытолкнул гостя за дверь.

Вернувшись на кухню, Архипов схватил тряпку, стер коричневое пятно на столешнице и поднял кружку. Кофе окончательно остыл, превратившись в безвкусную и не эстетичную гущу. Мужчина вылил жидкость в раковину, сполоснул кружку и, собираясь с мыслями, решил снова смолоть зерна. Пока грохотал агрегат, возвращая в комнату спокойствие и аромат, улетучившиеся во время прихода нежданного визитера, Леонид заглянул в окно. Варя, покачиваясь в кресле, продолжала читать. Вдруг женщина подняла голову, прислушиваясь к тому, что происходит в коридоре. В следующий момент рядом с ней сначала появился Феликс, а вслед за ним и… Вахрушин.

Борис, видно не внявший совету бывшего начальника и продолжавший нервно жестикулировать, в чем-то упрямо убеждал Сомовых. Реакция археологов не заставила себя ждать: Варя испуганно прижала ладонь ко рту, Феликс сдернул с носа очки и принялся крутить за дужки. Минут через десять все трое покинули эркер и исчезли из поля зрения Архипова. О чем говорили ученые? Догадаться не сложно, но все же Архипову требовалась точность. Он не сомневался: парень что-то задумал. Но что?

Леонид, забыв про кофе, выскочил в коридор, перепрыгивая через ступеньки, стремительно преодолел лестницу, очутившись в спальне, сбросил на кровать халат, сорвал с вешалок в шкафу рубашку, брюки с пиджаком и помчался в гараж. Он должен, просто обязан узнать, что обсуждал Вахрушин с четой Сомовых. От этого зависит не только его карьера, но и дальнейшая судьба.

На панели вспыхнул зеленый огонек: консервацию сектора провели строго по правилам, поэтому система адекватно отреагировала на ввод соответствующей ключ-карты. Дверь бесшумно отворилась, и Архипов очутился в личном кабинете. Вокруг ничего не изменилось, разве что застоявшийся воздух вызывал неприятные ощущения. Но с открытием двери автоматически включилась вентиляция, обстановка нормализуется в считанные минуты.

Леонид подошел к компьютеру и вывел систему из запрограммированной спячки. Покидая несколько месяцев назад кабинет, Архипов отключил приемную аппаратуру. Но десятки видеокамер, установленных на объектах, продолжали вести записи, сохраняя данные на внутренних носителях. Указания размонтировать прослушку Архипов не отдавал. Не считал целесообразным. Институтские помещения остаются полностью оборудованными, возникнет необходимость – их легко вернуть в работу. Не тронули и коттеджи: не все дома освободили, не станешь же на глазах у жильцов провода из стен выдирать! Решение оказалось дальновидным: следовало лишь дать видеокамерам команду сбросить накопленную информацию в наблюдательный центр и затем найти определенный блок.

Правда, как не торопился Архипов, на перекачку (компьютер не мог сразу выдать результат, первоначально требовалось перегрузить на жесткий диск записи, сделанные в «спящем режиме» всеми камерами в течение нескольких месяцев), сортировку и последующий поиск нужного отрывка ушло несколько часов. Тем более что многие операции пришлось выполнять вручную.

Но вот на одном из мониторов появилось изображение эркера в доме Сомовых. Тот самый момент, когда Варвара повернула голову на звук, доносящийся из коридора.

– Не знаешь, что страшнее.., – услышал Архипов голос Вахрушина.

Вслед за программистом в кадр попал Феликс, правда, он находился под некоторым углом к объективу, поэтому на экране виднелась только его спина и затылок. Но на качестве звука это никак не отразилось. Архипов отлично слышал реплики каждого из трех участников разговора.

– … всепланетная катастрофа, – продолжал между тем Вахрушин, – или гнев Архипова.

– Варя, – обратился Феликс к жене и принялся объяснять причину неожиданного прихода программиста, – Борис продолжил математическую модель дальше во времени. Он уверен, что перспективы не столь радужные, как мы думали вначале.

– Удаленные перспективы, – специально подчеркнул Борис. – После падения метеорита проблемы начнутся лет через 25—30.

– Какого рода? – в голосе Варвары прозвучали настороженные, но не удивленные нотки, и Архипов понял, что Сомова интуитивно ожидала подобного поворота событий.

– К сожалению, сказать точнее не могу, – вздохнул Борис, – мало данных. Для расчётов нужен более мощный, чем у меня дома, компьютер плюс хорошо бы заручиться помощью других программистов.

– И что посоветовал Архипов? – Варвара резко закрыла книжку.

– Предпочел бы меня убить! – возмутился Борис. – Чтобы никто не мешал ему подниматься по служебной лестнице (Архипов фыркнул: легко рассуждать о карьере тем, кто никогда ею не интересовался), человеку плевать на остальной мир. Но я не собираюсь сдаваться. Сейчас вернусь домой, подготовлю расширенный вариант исследований с необходимыми пояснениями. Затем отвезу документ в Институт глобальных проблем, где занимаются расчетами различных моделей будущего. Попрошу собрать Ученый совет и обсудить полученные мной результаты.

– Мы можем чем-то помочь? – это спросил Феликс.

Вахрушин расстегнул куртку, что-то достал из внутреннего кармана – Архипов подвигал курсором, увеличивая картинку, но, к сожалению, так и не смог получить четкое изображение.

– Здесь предварительные данные, – Борис протянул руку Феликсу. Ага, догадался Леонид, очевидно, программист передал Сомову флэшку! – Хотел показать материал Архипову, но до этого даже не дошло. Мужик уверен, что проблемы будущего должны решать не мы, а потомки. Разговор состоялся на повышенных тонах. Не нужно недооценивать Архипова. Он способен от угроз перейти к действиям. Поэтому пусть у меня останется хоть какая-то страховка. Есть надежное место, куда спрятать?

– Есть, – ответил Феликс.

Все трое покинули эркер, и экран монитора покрылся рябью. Участники разговора вышли из зоны покрытия видеокамер.

 

Глава 17

МОНОТОННО гудели компьютеры. Архипов расстегнул верхние пуговицы на рубашке: качество воздуха в кабинете давно нормализовалось, но Леонид чувствовал, что задыхается. Он должен принять решение, которое ему не нравится. Но альтернативы не существует. Вахрушин глупой мальчишеской принципиальностью нанес ущерб операции.

Архипов перегнулся через стол и отодвинул в сторону один из мониторов, укрепленный на стене. За экраном находился сейф. Леонид приложил большой палец к считывающей панели, раздался щелчок, внешняя дверца вдавилась внутрь и ослабла. Архипов потянул её на себя и вынул из углубления единственный хранившийся там предмет – тонкую пластиковую папку с несколькими сброшюрованными файлами.

Одобрив план проекта «Каскад», министр вручил Архипову протокол с кодами разного уровня реагирования. Министерство обороны – серьезное учреждение, оберегающее государственные секреты и имеющее для этого особые полномочия и возможности. Леонид никогда не сталкивался с тайной стороной ведомственной машины, но не сомневался: система хорошо отлажена и в экстренных ситуациях действует мгновенно.

Архипов открыл протокол, в перечне разноцветных кодов нашел соответствующий происшествию и принялся сосредоточенно набирать на клавиатуре длинный порядок цифр и латинских букв.

Включилась звуковая трансляция.

– Подтвердите полномочия, – раздался в тишине кабинета ровный, без интонаций голос: то ли измененный специальной программой, то ли полностью синтезированный.

Архипов ткнул пальцем в верхнюю строчку протокола – собственный идентификационный номер и громко зачитал цифры.

– Принято, – откликнулся невидимый собеседник. На центральном мониторе появилась и замигала дополнительная иконка. – Переложите в «окно» материалы по объекту.

Архипов «подцепил» курсором подготовленное заранее досье Вахрушина (фотографии, адрес проживания, номера телефонов – стационарного и мобильного, регистрационный знак мотоцикла, отдельно – описание главной цели, некоего документа, представляющего собой распечатанные листы текста) и перенес к «окну». Проглотив файл, иконка исчезла.

– Какой код присвоен объекту? – потребовал конкретизировать задачу бесстрастный голос.

– Красный, – не колеблясь, произнес Архипов.

– Подтвердите код введением идентификационного номера, – приказал невидимый собеседник на случай ошибки.

Архипов, теперь на клавиатуре, повторно набрал длинную цепочку цифр.

Что ждет Вахрушина? Леонид наверняка не знал. Под вывеской министерства действуют несколько групп для решения определенного рода задач, имеющих государственное значение. Профессиональные военные, эти люди четко выполняют приказы, не задавая лишних вопросов. Сам Леонид, если бы организовывал операцию устранения, обратил бы внимание на мотоцикл. Аварии с гонщиками на столичных дорогах настолько привычны, что еще одна подозрений не вызовет.

Архипов захлопнул папку и в раздумьях провел ладонью по пластиковой поверхности. Итак, одна проблема скоро будет решена. Но остаются еще две. А именно: как быть с археологами, которых успел посвятить в свою тайну программист?

Судя по кадрам видеозаписи, Борис передал Феликсу флэшку. Леонид внимательно проверил информацию с различных камер: в доме Феликс не стал устраивать тайник. Сомов практически вслед за Вахрушиным вышел на улицу, направился в гараж и, сев в автомобиль (старую, еще советских времен, развалюху), уехал. К сожалению, прослушку Архипов распорядился поставить в универсал, выделенный семье ученых, не предполагая, что Сомовы станут пользоваться драндулетом тоже. Сейчас Леонид многое бы отдал, чтобы узнать, куда с флэшкой отправился Феликс. Но излишне волноваться нет повода: с этой стороны ситуация пока не достигла критического уровня. Ведь Сомов обязательно вернется в поселок (если уже не вернулся!) и сообщит жене, где был. Правда, вновь придется воспользоваться протоколом, только код присвоим другой – синий. Пусть оперативники понаблюдают за перемещениями Феликса. Как только местонахождение компрометирующей флэшки установят, Архипов переключит код на красный.

«Пообщавшись» с невидимым диспетчером по второму кругу, Леонид перебросил исполнителям изображение машины «объекта» и фотографии самого Феликса.

Остался последний персонаж в цепочке проблем – Варвара.

Архипов повертел в руках папку. Может быть, и хорошо, что он не успел ничего предпринять в отношении соседки? Леонид закрыл глаза, откинул голову на спинку кресла, расслабился и воссоздал в голове знакомый образ – в последнее время он часто так делал, поэтому Варвара возникла легко. Смеющаяся, искрящаяся, пробуждающая ответную чувственную реакцию…

Чувство? Хмм… Что это такое? Архипов гордился тем, что обладает жестким характером и презирает слабость. А чувства и есть слабость. Он вполне способен затоптать подобное внутри себя. Если потребуется, красный код Архипов применит и по отношению к Варваре.

Леонид перехватил папку и убрал обратно в сейф. Притянул дверцу – она мягко вернулась на место, переместил в прежнее положение монитор. В напряженном ожидании предстоит провести в комнате какое-то время. Ничего страшного! Кабинет полностью автономен. В морозильнике остались полуфабрикаты, за стеной имеются и душ, и туалет. Кроме того, задача значительно упростилась: в режиме реального времени предстоит наблюдать только за одним объектом – коттеджем Сомовых.

Ближе к утру он заснул на диване, не заметив, как отключился. Остаток дня и полночи Архипов смотрел и слушал. К сожалению, вернувшийся домой Феликс ни словом не обмолвился по поводу флэшки. Причем и Варвара не донимала мужа вопросами: либо точно знала, куда ездил муж, либо настолько ему доверяла, что считала необязательным лишний раз обсуждать. Архипов добрел до ванной, умылся, побрился и собирался заняться завтраком, как включилась громкая связь. Правда, теперь это был не голос, а лишь звуковой сигнал, призывавший ознакомиться с поступившим сообщением.

Леонид приблизился к столу, «разбудил» компьютер. На экране вновь мигала вчерашняя иконка. Леонид подвел курсор к «окошку» и открыл его. В следующий момент экран заполнили фотографии. Набор картинок-страшилок: перевернутый мотоцикл, лежащий рядом в неестественной позе человек в шлеме и черном кожаном комбинезоне. Вокруг – осколки стекла, отлетевшие детали двигателя, на асфальте – полоска вылившегося бензина, чуть дальше – снятый со спины мотоциклиста рюкзак. Нижний ряд изображений посвящался отдельно содержимому рюкзака. Крупно, прямо перед объективом, чтобы видеть каждую букву – сшитые металлической скрепкой листы: формулы, схемы, пояснительный текст. Следующий кадр – листы летят прямиком на полоску бензина. И финальный снимок – огонь пожирает свидетельства неслучайной аварии.

Только Архипов успел добраться взглядом до последнего кадра, как изображения исчезли (судя по всему, навсегда), им на смену появился скан официального документа – протокол осмотра места аварии, составленный сотрудником ГИБДД, где, в том числе, указывалось имя погибшего мотоциклиста – Борис Вахрушин, подтвержденное найденными на месте происшествия водительскими правами. Всё сделано быстро и чисто. Не подкопаешься.

Леонид вывел на монитор картинки с камер слежения за домом Сомовых – удостоверился, что нужные персонажи на месте, и, вслушиваясь в реплики домочадцев, вернулся к приготовлению завтрака.

Сомовы тоже крутились на кухне. Дед – сегодня его очередь везти малышей в лесную школу – торопил внука. Варвара, убирая со стола, объявила, что дома не осталось ни одной картофелины, и отправила мужа в супермаркет. Феликс послушно вывел из гаража драндулет (на универсале уехал Максим Игнатьевич) и порулил к выезду из поселка. Обыденная утренняя суета. На взгляд Архипова – сплошная скука. На которую он сам недавно чуть не подсел, проводя день за днем в уюте и комфорте. Даже хорошо, что возникла кризисная ситуация, благодаря ей он вновь вернулся к своей, четко структурированной, осмысленной жизни.

Плотно позавтракав, прихватив детектив (чтение не отвлекало, а скрашивало нудное время ожидания), Леонид устроился на диване с кружкой кофе. Теперь он пил напиток по-новому, мелкими, редкими глотками – пожалуй, это единственная, полезная привычка, которой он обзавелся за короткий период ничегонеделанья. Но уже через минуту потянулся к дистанционному пульту, чтобы сделать звук громче: Феликс подозрительно быстро вернулся.

Археолог бросил в прихожей сумку, достал из кармана телефон и, периодически заглядывая на дисплей, прошелся по комнатам. Никому не позвонив, но и не убирая мобильник, Сомов появился в кухне, где жена расставляла на полке чистую посуду.

– Так быстро вернулся? – обернулась Варвара, повторив слово в слово возглас Архипова.

– Поездка вышла… неудачной, – замявшись, ответил Феликс. – Мне показалось, что за мной…

Но договорить не успел – резко зазвонил телефон. Феликс вынул из кармана мобильник и приложил трубку к уху. Архипов тут же активировал микрофон, установленный в аппарате, но – … ничего не услышал. Странно: неужели жучок выработал ресурс?

– Да.. Да… Моя фамилия Сомов, – между тем отвечал Феликс на вопросы звонившего. Потом археолог неожиданно сник, опустив плечи. Видимо, услышал неприятную новость. – Записывайте, – дрожащим голосом Сомов продиктовал номер телефона. – Её зовут Лада Сергеевна.

– Что случилось? – забеспокоилась Варвара.

– Звонили из полиции, – Феликс убрал телефон обратно в карман. – Авария на шоссе… Борис погиб.

– Борис!? – охнула Варвара. – Может, ошиблись?

– Рядом с обгоревшим…, – запнулся Феликс, – телом… нашли права и мобильный телефон. На кнопке быстрого вызова указан мой номер. Они ищут родственников, чтобы сообщить.

– Что же нам теперь делать? – невпопад спросила Варвара, чем немало удивила Архипова.

– Мы должны немедленно ехать, – обнял жену Феликс.

– Куда? – всхлипнула Варя. – Куда мы поедем?

– В… супермаркет, я ведь туда так и не попал, – Архипов скривил губы: нелепый однако метод у мужика успокаивать жену.

– За картошкой? – переспросила Варвара, очевидно, привыкшая к несуразицам мужа.

– Да, – подтвердил Феликс, зачем-то помахав телефоном, который держал в руке, – и немедленно! Где Антошка?

– На уроках, – забеспокоилась Варвара. – Позвоню деду, чтобы возвращались.

– Не сейчас, – остановил Феликс жену. – Позвонишь из машины. Едем!

«За картошкой?» – несколько раз повторил про себя Архипов, меряя шагами кабинет из угла в угол. Неведение раздражало: человек, привыкший держать всё и всех под контролем, вдруг попал в информационный вакуум. Сомовы вырвались из зоны его наблюдения! Археологи покинули коттедж и уехали в старой машине, в которой отсутствовала подслушивающая аппаратура. Одна надежда на группу спецнаблюдателей, которую направил по следу Феликса. Придется ждать сообщений от них.

«За картошкой?» – остановился посреди комнаты Архипов. Что-то здесь не так. Феликс, конечно, чудаковатый экземпляр, но не полный идиот. Да и Варвара вела себя неадекватно. Леонид решил еще раз просмотреть разговор с представителем полиции. Обозначил рамки эпизода, установил таймер в начало и прильнул к экрану.

…«Так быстро вернулся?» – реплика Варвары. В ответ Феликс мямлит что-то невразумительное про неудачную поездку… Звонит телефон. Археолог достает из кармана трубку и прикладывает к уху. Есть! Леонид нажал кнопку, чтобы остановить запись. Позвольте: ведь в правой руке Феликс уже держит телефон. Именно с ним он ходил по комнатам, вернувшись из супермаркета, так никому и не позвонив. Причем оба аппарата «чистые», никаких жучков: наблюдательная аппаратура Архипова сигналы с них не зарегистрировала.

Допустим, Феликс обзавелся более современным средством связи, купил, к примеру, айфон последней модели. Но для чего ученому второй новый сотовый телефон? Леонид навел курсор на правую руку Сомова и увеличил изображение. Да ведь это не телефон! Кнопок всего четыре, главное, судя по всему, здесь дисплей. Леонид развернул картинку так, чтобы разглядеть информацию на небольшом экране. Волнистые линии с частой амплитудой, похожие на кардиограмму?

Архипов ринулся к сейфу, выдернул из тайника пластиковую папку и стал судорожно набирать цифровой пароль доступа. «Красный, красный, – колотилось в мозгу. – Немедленно объявить красный код!».

Буквально через полчаса после введения в отношении Сомовых красного кода, включилась громкая трансляция. На этот раз никакого обезличенного текстового сообщения или подтверждающего выполнение приказа набора фотографий. На связь вышел диспетчер.

– Нет возможности применить красный код, – доложил невидимый собеседник. – Обозначенная машина остановилась у торгового центра. Два человека, находящиеся внутри, вышли и направились в магазин. Дальше мы их потеряли. Варианты: из супермаркета много выходов, в том числе в метро. Объекты могли воспользоваться как подземкой, так и такси. Ждем дальнейших указаний.

– Перекройте выезды из города и из страны. Проверьте аэропорты, вокзалы, – закричал Архипов: неужели его обвели вокруг пальца? Сомовы догадались про прослушку (интересно, насколько давно?) и поняли, что, владея злополучной флэшкой, стали следующими после Вахрушина? Думай, думай, скрипел зубами Архипов: что заставит ученых остановиться, сделать неверный шаг? Так, Варвара собиралась позвонить отцу. Да! Антон сейчас с дедом. Они должны пересечься, а в иномарке установлена прослушка! – Срочно найдите универсал! В нем находятся старик и ребенок. Не упустите машину!

Выкрикнув последнюю команду, Архипов бросился к лифту. Нужно скорее попасть в поселок. Если спецгруппа обнаружит машину поздно, Леониду потребуется придумать что-то еще. Что именно, разберется на месте, в доме Сомовых. Там он либо найдет подсказки, где искать семью археологов, либо дождется Максима Игнатьевича и вытряхнет из деда нужную информацию.

Открыв дверь в коттедж Сомовых (он воспользовался еще одним универсальным ключом, с помощью которого мог попасть в любой из домов – полезная предусмотрительность!), Архипов направился прямо в гостиную. И без стеснения принялся открывать дверцы шкафов, выдергивать ящики столов, перебирать документы, пролистывать книги, стоящие на полках. Через некоторое время пол покрылся ровным слоем бумаги и бытовых мелочей. Постоянно звонили оперативники, как понимал Архипов, после последнего приказа количество задействованных людей резко увеличилось. Но запредельная масштабность, увы, на результате не отразилась: вокзалы, аэропорты перекрыты, выезды из города контролируются, но археологи словно сквозь землю провалились. Вышли из машины у торгового центра и – исчезли!

Единственная положительная информация поступала от тех, кто сидел на хвосте у универсала, машина в данный момент, превышая скорость, мчалась по московской кольцевой дороге. Одна надежда на старика: он должен привести наблюдателей к Сомовым.

Архипов огляделся по сторонам: хозяйке предстоит долго наводить порядок, в доме – настоящий погром. Правда, еще не известно, вернется ли сюда Варвара? Под ногами хрустнуло стекло: Леонид нагнулся и поднял фотографию, вставленную в рамку – он смахнул её со стола вместе с кипой газет.

На снимке, который сделан на крыльце коттеджа, запечатлен радостный момент: трое взрослых и маленький мальчик. Компания одета не по погоде: судя по голым деревьям на заднем плане, на дворе – ранняя весна. Только Антошке успели надеть на голову теплую шапку, остальные герои выскочили из дома, в чем были: дед в свитере и тапочках, Варвара в легком платье и Феликс в одной рубашке. Мальчик, визжа от восторга, подпрыгнул на ступеньке, его розовощекая мордашка оказалась на одном уровне с взрослыми. Счастливая семья.

Опять зазвонил телефон.

– Универсал перевернулся, – четко, без эмоций, как принято у военных, докладывал оперативник. – Старик в тяжелом состоянии, мальчик на первый взгляд в порядке, пристегнут на заднем сидении. Свидетели аварии вызвали «скорую». Ждем дальнейших указаний. Проводить объект до больницы?

Архипов покрутил в руках фотографию. Значит, говорите, счастливая семья? Потребовалось несколько часов, чтобы счастье рассыпалось, оставшись мифическим свидетельством на бумаге. Вот почему Леонид не торопился связывать себя серьезными обязательствами с кем-либо. Потому что обязательства, как камни на ногах утопающего, заставляют выполнить их, даже если этот поступок утянет человека на дно…

Кстати, мать и ребенок – вершина обязательств, обусловленная самой природой…

А что если…?

– Как только установите, в какую больницу доставят пострадавших, немедленно сообщите, – в голове Архипова родился изощренный план.

Леонид, стряхнув осколки стекла, аккуратно вынул фотографию из рамки и еще раз посмотрел на радостные лица. Итак, археологи ускользнули. Но материнский инстинкт никто не отменял. Мать ни за что не оставит мальчика и непременно к нему вернется. И когда это случится, рано или поздно, Варвара наткнется на Архипова. Потому что он отныне будет постоянно находиться рядом с её сыном.

Как только оперативники скинули на телефон адрес больницы, Архипов побежал к машине.

***

До вспышки осталось чуть больше десяти месяцев…

 

Глава 1

УТРЕННЕЕ небо чуть посветлело, но настроения не прибавило: плотные, хмурые тучи поливали землю неприятной смесью из снега и дождя. Савелий даже под двумя одеялами продолжал трястись от холода. Гречин высунул нос наружу, чтобы найти Киру – жена расположилась рядом, свесив голову на грудь, дремала в кресле. Савелий вновь нырнул под усиленный слой «ватников»: завернув края одеял внутрь, попытался создать иллюзию дополнительного тепла, хотя в такой ситуации больше помогла бы грелка. Но будить Киру он не станет, жена и так возится с ним как с младенцем, не отходя от больного ни днем, ни ночью.

Савелий сам виноват: зря они уехали из Москвы.

В середине февраля заканчивался контракт с Министерством обороны, Гречиным предстояло освободить коттедж и вернуться в прежнюю квартиру. Савелий предложил завершить знаменательный период в жизни на соответствующей ноте: по возможности стать свидетелями события, изучением которого он активно занимался последнее время. Наша планета периодически пересекает траекторию, по которой движутся остатки некоего небесного тела, скорее всего, кометы. Поток, к счастью, разреженный, поэтому далеко не каждый год Земле попадается что-то на дороге в данном месте. Но в этом году встреча состоится.

Понятно, что точное место падения метеорита ученые предсказать не могли, но дата вспышки стала известна, благодаря календарю, составленному еще в Средние века Улугбеком. Плюс определился ареал на карте – восточная половина Северного полушария, иными словами – «утренняя» часть планеты. Довольно гигантская территория, но в любом случае, чем дальше от Москвы, тем больше шансов оказаться в нужное время в нужном месте. Гречины напросились в гости к друзьям, которые жили в Челябинске – в городе, в котором уже наблюдали подобное явление в 2013 году. Умные люди утверждают, что «в одну воронку снаряд дважды не попадает». Но пословицу придумали явно не астрономы: небесные тела миллиарды лет движутся по одним и тем же траекториям, бывает, что и астероиды падают очень близко друг к другу (достаточно посмотреть на глобус Луны). Так что вероятность повторения события очень высока.

Гречины и Лизочку с собой прихватили – девочка постоянно находилась рядом со стариками. Но в дороге Савелий простыл. До Челябинска добирались поездом. В вагоне усиленно топили – как-никак зима на дворе. Савелий, обливаясь потом от духоты, не удержался, выскочил на какой-то станции подышать свежим воздухом. И в Челябинске сошел с поезда с температурой.

С тех пор лежал, не вставая. По ночам кашлял, под утро немного отпускало, и старик, дожидаясь пока проснется уставшая жена и начнет пичкать лекарствами, развлекал себя размышлениями и воспоминаниями.

За всю научную карьеру он ни разу не ощущал такой собственной значимости, как во время работы группы в секторе «D». Ведь именно Савелий в «рисунке» из арабской вязи выделил цифры и определил их значение. Астрофизик вдохновленно помогал Вахрушину разобраться в процессах, происходящих во Вселенной, и программист составил компьютерную модель развития Земли после падения очередного «утреннего» метеорита. И не важно, что предстоящая вспышка, как выяснил Борис, останется рядовым событием, главное – их встречи и обсуждения, обмен информацией, разгадывание научных головоломок.

С Вахрушиным они особенно сдружились: программист умел слушать, задавать вопросы, если что не понимал, не стеснялся переспросить, уточнить, даже еще раз повторить вслух. Сложную информацию схватывал на лету. Как жаль, что наука лишилась такого таланта.

Они с Кирой тогда пережили безумный день. Сначала позвонила Лада Сергеевна и сообщила об аварии, в которой погиб Борис. Мать Вахрушина рыдала в трубку, женщина оказалась совсем одна перед свалившимся несчастьем. Полиция просила опознать тело, но Лада не способна была сдвинуться с места. Кира пообещала немедленно приехать и поддержать подругу, но телефон затрезвонил снова. Рассерженная директриса лесной школы требовала немедленно приехать. Учебный день закончился, родители разобрали детей, но про Лизочку забыли. К удивлению Гречиных выяснилось, что Максим Игнатьевич, чья очередь сегодня сопровождать малышей в школу, в середине последнего урока вызвал внука, посадил ребенка в машину и исчез, оставив Лизочку.

Гречины ринулись за внучкой. Хорошо, что школа находится не столь далеко, дедушка с бабушкой быстро добрались до девочки, пока та не расплакалась от страха. Вернувшись в поселок, разозленный Савелий направился прямиком к Сомовым, чтобы разобраться в случившемся. Но никого в коттедже не застал. Гречин не собирался отступать и заглянул к соседям через час. Потом вечером. Затем утром. Только, похоже, Сомовы так и не возвращались. Дверь оставалась закрытой, занавески опущены, внутри тихо.

Не появились соседи ни на следующий день. Ни через неделю. Ни через месяц. Странно, конечно. Отъезд Сомовых выглядел скоропалительным и спонтанным. Савелий пытался найти уважительную причину, которая заставила бы семью срочно покинуть поселок. Например, у Максима Игнатьевича, перенесшего недавно операцию на сердце, случился приступ. Старику пришлось отправиться в больницу. Хотя логичнее вызвать «скорую», а не мчаться, посадив в машину внука. Что касается археологов, они могли сорваться в экспедицию – Феликс как-то поделился планами на будущее, ученые подыскивали подходящий маршрут. Но всё равно, как можно уехать и не попрощаться, продолжала клокотать в душе Савелия обида.

Тем более что именно с Сомовыми семья Гречиных поддерживала близкие отношения после роспуска группы. Вахрушин с Ладой вернулись в Москву, с ними общались лишь по телефону. Кабировы, поженившись, сначала некоторое время работали в Новосибирске, а потом по слухам вообще перебрались за границу. Куда? Савелий и не знал: ни Тимур, ни Юлия ничего о себе не сообщали. Так же отдалилась и Ксения. Гречин лишь слышал, что она занялась преподаванием. Зато с Максимом Игнатьевичем они встречались каждый день, по очереди возили внуков в школу. А как дружили малыши! Лизочка постоянно спрашивает про Тошу. И как прикажете отвечать ребенку?

Единственный человек, о расставании с которым ни капли не жалел Савелий – так это Архипов, руководитель проекта вслед за Сомовыми вскоре тоже покинул поселок. Леонид – неприятный в общении тип. Жесткий голос, взгляд ледяной, лицо, лишенное эмоций. Хотя надо отдать должное – Архипов не мешал работать. И создал ученым максимально комфортные условия. Когда еще Гречиным выпадет шанс пожить в доме с бассейном?

Совершенно не в унисон с депрессивным настроением вдруг бодро забубнило радио – Савелий откинул край одеяла.

– Доброе утро! – наклонилась к больному Кира. – Я решила включить радио. На улице облачно, вспышку легко не заметить. Но местные журналисты не пропустят событие, поторопятся сообщить первыми. Так и мы узнаем, что не зря приехали.

– У вспышки мощь невероятная, – прохрипел, стараясь подавить кашель, Савелий, – никакая облачность… не помешает. Главное, чтобы это произошло в радиусе видимости.

И Гречин проглотил горсть пилюль, которые жена высыпала ему на ладонь…

 

Глава 2

ЗДАНИЯ в Оксфорде стоят плотно друг к другу, сплошной каменной стеной, окна в домах узкие, маленькие, поэтому, если и удается разглядеть сквозь них небо, лишь крошечный кусочек. И только днем. По ночам в стекле отражаются уличные фонари или мигают в унисон со светофором на соседнем перекрестке красный и зеленый огоньки.

– Заварить тебе еще кофе? – раздался из кухни голос Тимура.

– Нет, – провела рукой по запотевшему стеклу Юлия, – лучше чаю.

Кабировы легко освоились на новом месте. Научились «разбавлять» чай молоком, по утрам ели овсяную кашу. Отправляясь на улицу, не забывали зонтик, а, переходя дорогу, прежде всего, поворачивали голову направо. Улыбались прохожим, при встрече со знакомыми неизменно повторяли, словно мантру, что дела идут отлично. Пожалуй, единственное, к чему Юлия не смогла привыкнуть, – к погоде. К примеру, сейчас за окном февраль, середина зимы, но ни «крошки» снега, больше того – трава на газонах изумрудно зеленая, как летом. Разве так бывает?

Молодожены перебрались в Оксфорд по настоянию Юлии. Женщине тяжко было наблюдать, как депрессия потихоньку убивала Тимура. После того, как Кабиров успешно расшифровал рукопись, выяснилось, что смысла в его работе никакого нет. Переведенный текст не помог ученым раскрыть тайну и сообщить, какие последствия ждут жителей Земли после столкновения с метеоритом. Чтобы спасти мужа, переключить его внимание на другие проблемы, Юлия увезла Тимура сначала в Новосибирск. Но если ей там нашлось занятие – в Центре вирусологии Клепину уже знали и с удовольствием взяли в штат, то Кабиров оказался предоставлен сам себе: часами лежал на диване, натянув на голову одеяло или уставившись застывшим взглядом в потолок. Юлия предприняла попытку отправить супруга на консультацию к психотерапевту, но столкнулась с таким сопротивлением, что принялась искать другой, не столь болезненный способ лечения депрессии.

Втайне от Тимура жена отправила в знакомые зарубежные университеты запросы на свободные вакансии. Один из подходящих, на её взгляд, ответов вручила супругу под видом «оригинального», именного приглашения. Известный миллиардер, выпускник

Оксфорда, передал в дар альма-матер приобретенную на аукционе Сотбис коллекцию древних восточных рукописей. Университетскую библиотеку распирало от гордости, но, к сожалению, среди сотрудников не нашлось нужного специалиста, чтобы профессионально каталогизировать манускрипты. Кабиров подходил для подобной работы идеально.

Семье выделили квартирку недалеко от библиотеки, в старинном доме, с узкой лестницей на второй этаж. Тимур в полном соответствии с местными традициями, чтобы без проблем добираться на работу, обзавелся велосипедом. Прошло три месяца, и депрессию как рукой сняло: востоковед вновь ощутил собственную полезность, увлеченно читал древние тексты, о существовании которых до сих пор не ведал. Мечта любого ученого!

Устроилась в университетском городке и Юлия. На биологическом факультете освободилась должность администратора лабораторного корпуса. Конечно, говорить о каких-либо серьезных исследованиях не приходилось, но Юлию предложение вполне удовлетворило. Дома, в свободное время она анализировала и обобщала записи, сделанные в Новосибирске. Хороший материал для научных статей.

– Несу чай! – сообщил Тимур и поставил одну кружку на столик рядом с диваном.

Диван перегораживает комнату на две половинки, обращен, естественно, к камину. Свет выключен. По стенам мечутся тени от горящего огня. Тепло и уютно.

Вторую кружку, с дымящимся кофе (чтобы не уснуть в самый ответственный момент), Кабиров приготовил себе и уселся в кресло у компьютера.

– Сколько уже? – поинтересовалась Юлия, забираясь с ногами на диван.

– Самое противное время, – поморщился Тимур, – четыре утра. Кто называет его «часом быка», кто «временем убийц и воров».

– Предпочитаю более романтическое звучание: призрачная граница между ночью и утром, – зевнула Юлия. – Появилось что в новостях?

Тимур повернулся к монитору и пощелкал мышкой, открывая длинный список последних ссылок.

– Пока тихо.

Наверное, сейчас они вдвоем – единственные на весь город добровольно бодрствующие живые существа. На улицах – ни одного человека, ни гулкого звука шагов, ни шороха автомобильных шин. Последние ночные гуляки давно разбрелись по домам. В окнах – сплошь темнота. Окружающий мир дремлет в блаженном неведении.

Кабировы два года ждали события, которое должно вот-вот произойти. Работа в составе специально подобранной группы ученых – один из ярчайших моментов в их жизни. И не только потому, что благодаря ей Тимур и Юлия поженились. Им довелось познакомиться с уникальными специалистами, каждый из которых – непревзойденный авторитет в определенной области знаний. Все вместе они образовали сильную, сплоченную команду, которая в итоге справилась с непростой научной задачей. Жаль, что после роспуска группы её участники потеряли друг друга из виду. Заботясь о Тимуре, которому стало трудно общаться с коллегами (Кабиров чувствовал себя виноватым перед людьми, чьи надежды не оправдал), и Юлия прервала всякие контакты с друзьями. Хотя ей интересно было бы узнать, где сейчас находятся Сомовы. Археологи, наверняка, отправились в очередную экспедицию, полную загадок и тайн. А как чувствует себя Гречин? Астрофизик слишком часто простывал, как бы болезнь окончательно не доконала старика. Удалась ли затея Ксении? Женщина как-то поделилась с Юлией, что собирается стряхнуть с плеч академическую пыль и переключиться на обучение студентов. Может, там ей повезет больше?

Юлия заметила, что Анциферова в первые дни работы обратила внимание на Архипова. Но потом даже смотреть на Леонида боялась, очевидно, между ними произошел неприятный разговор. Жаль, конечно, Ксению, которая, набравшись смелости, раскрылась перед мужчиной. Надо признать, что внешне Леонид привлекателен, седина в волосах придает облику дополнительный шарм, плюс умеет одеваться – в тщательно скроенные по фигуре костюмы. Но с другой стороны, Архипов – не тот человек, за которого стоило бы бороться, резкий в общении, самовлюбленный тип, не умеющий улыбаться. Правда, сейчас Юлии и про Архипова любопытно услышать – на что теперь переключился вояка? Кем командует?

Пусть пройдет какое-то время, решила Юлия, и они с мужем обязательно разыщут бывших коллег, а еще лучше организуют встречу.

– Тебе не холодно? – Тимур пересел к жене на диван и обнял за плечи.

– С тобой никогда, – потерлась она носом о небритую щеку.

Конечно, саму вспышку они, находясь в Оксфорде, не увидят. Но Тимур предложил следить за событием с помощью интернета. Обязательно найдутся очевидцы, и они, торопясь прославиться, тут же выложат видеоролики во всемирную Сеть.

Надо только терпеливо ждать…

 

Глава 3

БЕЛОЕ, плотное «одеяло», словно заботливая мамаша, окутало яхту от носа до кормы. Туманная пелена появилась на рассвете в виде лениво ползущей по поверхности воды дымки, но буквально за час превратилась в непроницаемую стену.

Феликс, он заступил на вахту в два пополуночи, не страдал клаустрофобией, но в туманном коконе почувствовал себя неуютно. За долгие месяцы плавания глаза привыкли воспринимать окружающее пространство на мили вокруг, и вдруг – красота исчезла, мир схлопнулся до нескольких метров палубы. Сомов постоянно проверял радар: туман в акватории самого большого острова Греции – штука опасная. Хотя на календаре февраль, мертвое с точки зрения туризма время (летом здесь шутят, что парусов над водой больше, чем рыбы под водой), в таком «молоке» легко налететь на чей-нибудь борт.

Феликс легко переносил ночные бдения. Сам выбрал и настоял в споре с женой о таком ритме жизни. Но непредвиденный метеорологами туман, «проглотивший» сначала бледнеющие утренние звезды, а потом и очертания ближайшей земли, действовал усыпляюще. Чтобы ненароком не задремать, Феликс выбрался из рубки наружу, помассировал затекшую шею, развел широко плечи и глубоко вдохнул сырой, насыщенный солью воздух.

Сколько прошло времени, как они с женой покинули Москву? Да практически год. Археологи, проводившие сезон за сезоном исключительно на суше, на раскопках, под давлением обстоятельств очутились в совершенно непривычной среде – морской. Причем всё произошло настолько стремительно, что перестраиваться приходилось на ходу.

Однажды на пороге их коттеджа возник взбудораженный Борис. Не смотря на то, что группу ученых, в состав которой входили и супруги Сомовы, распустили, Вахрушин продолжал корпеть над математической моделью, пытаясь продлить её во времени. И обнаружил тревожные симптомы. С этим программист поспешил к бывшему руководителю группы, надеясь убедить Архипова вернуться к проблеме. Но Леонид выставил Вахрушина за дверь, мало того пригрозил расправиться с ученым, если парень кому-нибудь разболтает о новых результатах.

Борис внушениям Архипова не внял и намерился, сопроводив полученные данные пояснительным текстом, выступить с докладом в Институте глобальных проблем. Феликсу же вручил флэшку с предварительными итогами исследования (что отказался посмотреть Архипов). Как страховку, на случай, если Леонид и в самом деле помешает Вахрушину объявить о существовании опасных, удаленных последствий столкновения метеорита с Землей.

Феликс спрятал флэшку на яхте – буквально накануне вместе с Евгением Феоктистовичем они вывели «Галактику» из сухого дока на открытую воду. По московским меркам рановато, до официального старта навигации оставалась неделя-две. Но настоял сам Котёнков, пенсионер серьезно настроился на кругосветку и торопился провести перед отплытием полноценные ходовые испытания, чтобы в дальнейшем избежать неожиданных неприятностей.

Котёнков был еще одним человеком, невольно посвященным в тайну широкомасштабного наблюдения за группой ученых. Но в отличие от Феликса (Сомов, убедившись, что сканер перестал фиксировать сигналы, больше коттедж на прослушку не проверял) относился к этому серьезно – недавний оперативник знал: попавшие в разработку объекты не остаются без присмотра надолго. И поэтому специально разработал для Сомовых своеобразный план «Б»: если ситуация достигнет критической точки, возникнет угроза жизни, Котёнков поможет археологам скрыться от наблюдателей.

Но пока Феликс попросил спрятать в сейфе «Галактики» флэшку (Котёнков устроил на борту тайник, чтобы хранить оружие, необходимое путешественнику-одиночке). На следующее утро Феликс, погрузившись в драндулет (на универсале дед повез детей в школу), отправился в супермаркет. Но по дороге обратил внимание на машину (наставления Котёнкова все-таки принесли пользу), которая послушно поворачивала за ним на каждом перекрестке. Да еще полностью повторила маневр насторожившегося Феликса на парковке: объехала площадь ряд за рядом, не остановившись, и поехала за Сомовым в обратную сторону.

Феликс достал из бардачка закинутый туда давно сканер и, вернувшись в коттедж, пробежался по комнатам. Их опять прослушивали! Сомов нашел жену на кухне и только собрался предупредить о случившихся переменах, как позвонила Лада Сергеевна: Борис погиб. Моментально сложив в голове факты: возобновление прослушки, слежка, сообщение Лады Сергеевны – Сомов сообразил, что авария, в которую угодил Вахрушин, не случайность. И, как посвященные в тайну программиста, следующие на очереди у невидимых преследователей – Феликс с Варварой. Значит, пришло время воспользоваться планом «Б». Причем, немедленно.

Сомовы, прихватив только паспорта (как у членов международных экспедиций у них имелось несколько долговременных виз), наличные деньги, завели старый драндулет и выбрались на скоростное шоссе. В хвост им тут же пристроилась замеченная утром машина. Но Феликс, следуя советам Котёнкова, сумел оторваться: супруги остановились у торгового центра, ловко смешались с толпой, потом нырнули в подземку. На метро доехали до станции «Воробьевы горы» (она выходит прямо к Москва-реке), оттуда пешком добрались до причала с пришвартованной «Галактикой».

С телефона Котёнкова Варвара позвонили деду. Максим Игнатьевич быстро оценил ситуацию: к сожалению, они с Антошкой не смогут без проблем добраться до яхты. Наблюдатели, потеряв из виду Сомовых, наверняка станут следить за передвижениями их сына, уверенные, что ребенок выведет на след родителей. Поэтому выход один: Феликс с Варварой немедленно отплывают.

– Нас не тронут, – убеждал Максим Игнатьевич дочку. – Им нужны только вы двое. Не волнуйтесь, в обиду внука не дам. Мы с ним сейчас немного покатаемся, отвлечем преследователей. Вы же должны исчезнуть. Не звоните мне больше, даже по электронной почте не связывайтесь. Через десять месяцев угроза потеряет актуальность, тогда и вернетесь. Всего десять месяцев, – повторил дед и, крикнув на прощанье «Удачи!», отключил мобильник.

Котёнков действовал стремительно: как только Сомовы поднялись на борт, «Галактика» устремилась вниз по течению реки. Архипов, активировав красный код, перекрыл город: вокзалы, аэропорты, вылетные шоссе. Но – про реку даже не подумал. Еще никто и никогда не сбегал из города по воде! На это и рассчитывал Котёнков.

Через двадцать дней «Галактика» вышла в Финский залив. К этому времени операцию по поиску Сомовых давно свернули: долго держать мегаполис под контролем ресурсов не хватит.

Чтобы разместиться на яхте, первоначально приспособленной под вкусы лишь одного пассажира, в утроенном количестве, продукты из кладовки разложили по шкафам и полкам. В освободившейся маленькой каюте соорудили из прихваченных про запас досок спальное ложе для супругов. Котёнков разместился в кают-компании. На тесноту бывший оперативник не жаловался, его даже обрадовали перемены в составе экипажа. Что ни говори, а в одиночку пересекать океаны опасно. Капитан с удовольствием расписал вахты. По ночам они с Феликсом собирались бодрствовать по очереди. Варвара взяла на себя обязанности кока. Кроме того, Евгений Феоктистович, после тщательного инструктажа, стал доверять ей дежурства при включенном автопилоте или во время дрейфа.

Балтика встретила путешественников штормами и холодным ветром. Почти неделю, пока «Галактика» не добралась до Германии, Варвара не выходила на палубу. Потом яхта сбавила ход и медленно перемещалась вдоль французского берега. Иногда они пришвартовывались и несколько дней, неделю стояли на якоре. Отдыхая, пополняя запасы воды и топлива. Феликс купил по дешевке два стареньких велосипеда, и Сомовы с удовольствием колесили по близлежащим городкам, привозили в корзинках свежие фрукты и овощи. К концу лета «Галактика» достигла берегов Испании. Котёнков готовил экипаж к предстоящим трудностям – после Португалии они попадали в объятия Атлантического океана. Многодневные переходы, открытое море. Власть и сила стихий.

Но, к сожалению, планам не суждено было сбыться. Котёнков вдруг почувствовал себя плохо, упал и потерял сознание. «Галактике» потребовалось шесть часов, чтобы доплыть до ближайшего португальского порта Пениши. Евгения Феоктистовича «скорая помощь» довезла до больницы. Врачи констатировали микроинсульт.

Сомовы разыскали сына Котёнкова, который живет в Австрии. Парень прилетел первым же самолетом. И уговорил отца отказаться от кругосветки, пожить, пока не поправится, у него. Феликс пообещал перегнать «Галактику» обратно в Москву.

Так цепочка совершенно невероятных обстоятельств воплотила в жизнь мечту Феликса, которую он синим фломастером начертил на карте в каюте «Галактики»: обогнув Европу, Сомовы направили яхту через Гибралтарский пролив в Средиземное море. Стоял октябрь. Самое удивительное время года в этой части планеты. Тёплые, в пастельных тонах восходы, яркие, полихромные закаты и черное ночное небо, убедительно демонстрирующее человеку существование бесконечности.

Новый год Сомовы встречали в Тиренском море, на рейде Неаполя. Потом перебрались в Ионическое море и теперь дрейфовали вблизи острова Крит. Они старались без особой необходимости не сходить на берег. Особенно – не посещать исторические памятники и места раскопок. Мир науки велик, но тесен, специалисты одной области знают друг друга, если не близко, то хотя бы мельком. А Сомовым нельзя раскрывать своё местонахождение. Правда, однажды сами же нарушили жесткое правило, не удержались, захотелось взглянуть на Кносский дворец, древнюю жемчужину Крита. Увы, из экскурсии ничего не вышло: заметив в толпе знакомое лицо, тут же ретировались. Хорошо, что человек не успел их увидеть.

Чуть позже (когда именно, зависело от Варвары) Феликс планировал переместиться в Эгейское море, и не спеша, мимо многочисленных больших и маленьких греческих островов доплыть до Турции.

Дальше Босфор и – Черное море, практически дома.

– Ооох, туман?! – из люка показалась голова Варвары. Жена недовольно поморщилась: – Он все испортит!

– Отсюда вспышку в любом случае не видно, – Феликс сразу догадался, что имела в виду Варвара – последние дни они только и говорили о предстоящем событии, сожалея, что находятся слишком далеко от места возможного падения метеорита. – Поэтому туман не имеет никакого значения. Так что возвращайся вниз и еще поспи.

– Да я только и делаю, что сплю, – пожаловалась Варя и, проигнорировав совет мужа, стала выбираться на палубу.

Что получалось у нее с каждым днем всё тяжелее: Варя была беременна, до родов оставалось два месяца. Поэтому Феликс, как не мечтали Сомовы вернуться домой сразу после вспышки, постоянно держал «Галактику» в нескольких часах хода от большого портового города. Археолог панически боялся остаться в решающий момент один на один с рожающей женой. И надеялся на помощь медиков. Потом, когда всё закончится, они с малышом спокойно поплывут домой. Обнимут, наконец, Антошку и деда. Ждали почти год, еще полгода вытерпят. Феликс не намерен рисковать здоровьем жены и ребенка.

– Как думаешь, наши собрались где-нибудь вместе? – Варя, опираясь на протянутую мужем руку, сделала несколько неуклюжих шагов к носу яхты.

– Вряд ли, – Феликс снял штормовку и накинул на плечи жены.

По настоянию деда археологи ни с кем не поддерживали отношений. Но, благодаря всезнающему интернету, были в курсе, что Кабировы, например, обосновались в Оксфорде – в новостном блоке (во время редких вылазок на сушу за продуктами, Сомовы обязательно заходили в интернет-кафе) попалась информация о коллекции древних восточных рукописей, которую подарили знаменитому университету. Текст сопровождала фотография – момент вручения ценных манускриптов. Даритель в окружении тех, кто займется научным описанием коллекции. Среди счастливчиков археологи узнали Тимура.

Несколько раз встречали и фамилию Ксении. Её, как авторитетного ученого, приглашали оппонировать на защите диссертаций. Только про Гречиных ничего не удалось выяснить (как, кстати, и про Архипова, но что касается Леонида – не мудрено, его профессия исключала любую публичность). Видимо, Савелий и Кира полостью переключились на воспитание внучки. Хотя, не сомневались Сомовы, сегодня астрофизик непременно расположился где-нибудь поблизости от места падения метеорита. Такое он не мог пропустить.

– А мы узнаем про вспышку? – Варваре тоже хотелось находиться в эпицентре события.

– Возвращайся к рации, – посоветовал Феликс. – Слушай переговоры. Где-нибудь новость проскочит.

И Варвара поспешила обратно в каюту.

 

Глава 4

ПРЯМО над ухом раздался настойчивый трезвон будильника, скомкав сон в беспокойный клубок из мечущихся в замкнутом объеме образов и ощущений. Архипов резко сел на кровати, тряхнул головой, прогоняя остатки кошмара и пытаясь вернуться в границы реальности. Будильник, секунду передохнув, затрещал вновь. Леонид протянул руку и со всего маху хлопнул по кнопке звонка.

Только потом, наконец, разлепил глаза: что? восемь утра?! Но сегодня воскресенье!!! Какой идиот включил механизм? Архипов точно этого не делал. Он не враг самому себе, чтобы вставать в выходной в такую рань! В поисках подтверждения собственного недовольства Леонид перевел взгляд к окну: за стеклом абсолютная чернота, в данный момент там гораздо темнее, чем в комнате, которую подсвечивали яркие цифры на электронных часах.

Архипов взбил подушку, подложил под плечи, оперся затылком о деревянную спинку кровати. В голове царапнула мысль: подождите-ка, а какое сегодня число? Да-да… Не вчера Архипов будильник поставил, он запрограммировал часы еще год назад! Чтобы торжественно вспомнить в этот день про свой триумф, свою победу. Каким же он оказался наивным простачком! Ха-ха-ха.

Победа? Триумф??

После бегства археологов карьера Архипова, его амбициозные мечты и планы (орден на грудь, кресло заместителя – лишь малое из списка того, что ему полагалось за проделанную титаническую работу) обратились в прах. Министр, который ранее лично вручил Леониду папку с особыми командами, пришел в ярость, узнав, что красный код мало того, что не принес результата, так еще и держал в напряжении сотни людей в течение нескольких дней. Обвинения сыпались одно за другим, веером, словно пули из автомата. Неадекватное использование ресурсов, как финансовых, так и людских. Неспособность правильно спланировать и скоординировать действия групп. Развал системы наблюдения объектов. Расхлябанность. Непрофессионализм. И так далее и тому подобное…

Таких слов Архипову никогда в свой адрес слышать не доводилось. Теперь дожил, услышал.

Леонид имел право отреагировать на разнос министра единственным способом, что и сделал: тут же в кабинете написал рапорт об отставке. И вышел на улицу обычным гражданским человеком. Человеком без работы, без жилья. Привыкший не задумываться о том, где предстоит ночевать, потому что государство всегда о нем заботилось, Архипов вдруг осознал, что ему некуда идти. Последнюю служебную квартиру перед переездом в коттедж он сдал. Возвращаться в поселок не имело смысла, разве что вещи забрать, костюмы, которыми успел обзавестись. Но и по этому поводу не стоит беспокоиться: наверняка, сверху дана команда собрать барахло Архипова в коробки и снести в гараж.

С неделю он может перекантоваться в секторе «С». Пока скрипучая бюрократическая машина не аннулирует полный перечень его допусков, в том числе и в Институт астрономии. Но что потом?

Маясь на жестком диване в полной тишине – черные мониторы, отключенные, молчали, Архипов оттачивал план мести, контуры которого вспыхнули в голове в тот момент, когда он перетряхивал вещи сбежавших ученых. Археологи убеждены, что обвели Леонида вокруг пальца? От Архипова нельзя убежать. Потому что он умеет ждать, долго и упорно. Настанет день, и Сомовы обязательно вернутся. Они не могут не вернуться, здесь остался их ребенок. И когда они придут за сыном, Леонид будет первым, кто об этом узнает. Сомовы – его личное дело, его личная вендетта. Архипов привык любое задание доводить до конца, даже если это никак не отразится на его дальнейшей судьбе.

Невероятно, но кадровая служба Министерства обороны именно в этот раз сработала оперативно, уже через три дня Архипова остановили у проходной Института. Но теперь Леонид особо не переживал. Все, что нужно для воплощения плана, готово. И Архипов смело вселился в выбранную им квартиру.

Леонид подтянул одеяло к подбородку и повторил про себя эпитеты, подходящие для описания февральской столицы: на улице темно и холодно. Поэтому лучше нежиться в постели, чем и занимаются миллионы нормальных людей. За исключением разве что семерых (нет, поправка: шестерых), которые работали в секторе «D». Наверняка, сейчас они ждут сообщений о вспышке. А вот Архипову вспышка до лампочки. Как и сами ученые. Никчемные представители своего класса, барахтающиеся в ограниченном пространстве определенной области знаний. Кабиров – востоковед-неудачник, оказавшийся на пороге серьезного открытия, не сделал решающего шага, чтобы истолковать суть манускрипта. Юлия – женщина, не сумевшая преодолеть стереотип об обаянии восточных мужчин, в результате выбравшая из двух предложенных кандидатур (Архипова и Тимура) наиболее слабое звено. Гречин – время астрофизика давно ушло, больной, немощный, на сколько его еще хватит?

Эти люди ему больше не интересны, потому что от них ничего не зависит. Его цель – Сомовы.

Археологи оказались достойными соперниками. Архипов каждый день проверял электронную почту Максима Игнатьевича – уверенный, что родители обязательно захотят узнать, как дела у ребенка. Но Варвара с Феликсом не только не прислали ни единого письма, они ни разу не позвонили – Архипов следил и за телефоном. Осторожные люди. Ничего. Придет срок, Сомовы, как миленькие, вернутся. И попадут в ловушку, специально для них расставленную.

Что касается вспышки. Леонид безоговорочно верил Вахрушину: в ближайшие двадцать лет ничего апокалиптического не произойдет. Двадцать лет – вечность, целая жизнь. Ему есть чем занять себя на это время.

Снежные иголки зашуршали по стеклу. Картина мира начала меняться: теперь, наоборот, за окном становилось светлее, чем в комнате. Темнота стремительно и неизбежно приобретала серый оттенок. Но Леонид ничего не заметил, потому что повернулся к окну спиной, закрыл глаза и заснул.

 

Глава 5

ДЕНЬ постепенно просыпался: не сильно отличаясь от ночи, он обещал быть таким же серым и промозглым. Ксения подошла к окну и плотно задернула шторы. Свет отвлекает. Анциферова так долго ждала предстоящее событие, готовилась к нему, что не позволит чему-либо помешать насладиться им в полной мере.

Конечно, она не знала, в который конкретно час произойдет вспышка, сопровождающая вход метеорита в атмосферу Земли. Не знала, куда именно упадут осколки небесного странника. Но ей известен день (сегодняшний!) и приблизительно очерчена территория. Чтобы стать максимально вероятным свидетелем вспышки, Ксения задолго до события обзавелась десятком больших мониторов и расположила их плотно на пустой стене в комнате. На экраны Анциферова вывела изображения с веб-камер, установленных в разных точках зауральского региона. В городах и поселках, на телевышках или крышах домов, на площадях и улицах. Под тысячу он-лайн квадратиков. И в каждом сейчас сияло утро нового дня. Правда, редко где в кадре отражалось солнце, в основном пейзаж выглядел пасмурным, хмурым, как в Москве, а в некоторых местах обзор и вовсе закрывала плотная облачная пелена. Но подобные климатические нюансы не имели никакого значения для наблюдателя: вспышка обладает невероятной мощностью, способной «перебить» не только туман, но и солнечный свет.

Ксения прислонилась к противоположной стене: это самая выгодная точка, в поле зрения находятся одновременно все мониторы. Ждать остается недолго!

Анциферова скрестила руки на груди. Она может гордиться собой. Не смотря на поражение на личном фронте, Ксения сумела выбраться из пучины депрессивных эмоций и активно провела последний год. Она запретила себе плакать и страдать, рвать на голове волосы, как поступила бы на её месте любая другая, слабая женщина. Ксения – взрослый, цивилизованный человек, гордая и ни от кого не зависимая личность. Самостоятельная единица. Она тщательно проанализировала ситуацию, поняла, почему в нее угодила. Ксения страдала от одиночества и поддалась на общепринятое мнение, что лекарство от подобной «болезни» у женщин – близкие отношения с мужчиной. Только лекарство мало того, что не помогло, так еще оказалось с «побочным эффектом», который чуть не уничтожил страждущего. Хорошо, что Ксения вовремя вспомнила про существование других лекарств, не раз опробованных. Работа! Она умеет заполнять вакуум, отвлекать, придавать смысл существованию.

И Ксения окунулась в работу. Вокруг неё отныне крутилась масса людей: студенты, аспиранты, издатели предлагали выпустить учебник под редакцией Анциферовой, телевизионщики пригласили сделать серию научных программ. Её ценили. Слушатели на её семинары записывались заранее. А предстоящее событие еще выше поднимет статус Анциферовой в ученом сообществе: кто из коллег-геологов мог похвастаться, что способен назвать точную дату падения метеорита?

Конечно, информацией о сегодняшнем событии владеет не только она. Однако остальные – не конкуренты. Для них вспышка – лишь подтверждение некой красивой гипотезы, одной из многих. Например, молодожены Кабировы заняты больше собой, даже если сейчас, бодрствуя, следят за сообщениями, то в качестве развлечения, как люди, имевшие к событию какое-то отношение. Гречину тоже может быть любопытно, но и только, метеориты – не его тема. Для Сомовых важнее то, что случилось тысячелетия назад, а не произойдет в ближайшие минуты. И Вахрушин, останься в живых, наверняка бы спал, парня интересовал не момент события, а его последствия. Что касается Архипова…

Ксения оттолкнулась от стены: об этом человеке она запрещала себе вспоминать, но иногда имя всплывало, как сейчас, независимо от желания. Ну и ладно, Ксения преодолеет это наваждение. Так вот Архипов в данный момент, скорее всего, где-нибудь далеко, и с кем-нибудь. К чему она совершенно безразлична!

Сегодняшнее событие – звездный час Ксении! Как только вспышку зафиксируют, Анциферова первой из ученых доберется до места падения метеорита. Ей удалось собрать группу исследователей, заказать самолет. Каких трудов это стоило: попробуй, убеди начальство отправить экспедицию «туда, не знаю пока куда, но буду знать в течение дня». Однако Ксения преодолела бюрократические преграды и готова к вылету.

Остается только ждать! Событие неимоверно короткое по длительности, несколько секунд, но чрезвычайно красивое.

***

…ИТАК, пришла и его очередь завершить долгий перелет. Между двумя удаленными в пространстве точками, от момента рождения до мгновения последней и единственной встречи. Запрограммированной и неизбежной.

Позади бесконечное количество времени, измеряемого оборотами вокруг Солнца, и миллионы километров сквозь холодную бездну: привычная среда для небесного странника, ведь он, камень с ледяным сердцем, сам – дитя Космоса. Впереди – место назначения, финальный фейерверк и – освобождение.

Голубая планета, к которой он так долго стремился, возникла неожиданно. Завернутая в плотное защитное одеяло атмосферы, она не собирается впускать непрошеного гостя. Но нельзя помешать тому, что предначертано.

Небесный странник ворвался в верхние слои. Долгожданная встреча знаменуется ярчайшей по силе вспышкой, заслоняющей черноту Космоса. И ледяной камень, засияв в последнем рывке, превращается в огненный шар, упрямо продолжая полет к поверхности.

Вслед ему вытягивается хвост из рассыпающихся искр, в небе рисуется туманный автограф на память. До точки касания – несколько мгновений. Небесный странник сумел донести «послание», он выполнил миссию.

В знак подтверждения триумфа землю сотрясает догнавший межзвездного путешественника звук: взрыв, грохот и треск.

 

Глава 1

Через сутки после вспышки

ВЕРТОЛЕТ медленно, словно выбирая подходящий вариант маршрута, завис над бетонной площадкой, но затем решительно развернулся носом на север и, гудя винтами, полетел низко над землей, едва не касаясь верхушек деревьев. «Ми-8» – вместительная машина, в салоне комфортно, без тесноты расположились пятеро ученых и контейнеры с оборудованием. Единственное неудобство – тряска и грохот. Поэтому пассажиры равномерно распределились вдоль иллюминаторов и молча любовались видом – землей, на километры вокруг покрытой невообразимо белым снегом.

Ксения бодрствовала вторые сутки, как и её молодая команда. Люди держались на адреналине и крепком кофе. К сожалению, попасть сразу в точку падения метеорита, вернее, самого крупного из его осколков (при ударе об атмосферу он развалился на части) не получилось. Самолет с подмосковного аэродрома взлетел, лишь только геологи поднялись на борт. Но в Челябинске группа приземлилась по местному времени уже ночью. Дальнейшее продвижение пришлось отложить до рассвета: до нужного населенного пункта предстояло лететь вертолетом еще километров 100. Ксения с трудом скрывала раздражение, не хотелось бестолково тратить время, но выяснилось, что задержка их ожидала в любом случае: ящики с ценным оборудованием требовалось перенести из самолета в автофургон, потом вместе с грузом перебазироваться на другой, военный аэродром, и снова заниматься разгрузкой-погрузкой, уже на вертолет.

Но теперь они на финишной прямой. И ничто не помешает добраться до места. Погода отличная, ясная, ни дождя, ни снега, по вертолетным меркам самая лётная.

Ксения скользила глазами с одного лица на другое. Она подобрала отличную команду. Четверо студентов-старшекурсников, девушка и три парня (собирая группу, Анциферова учла, что ящики с инструментами – тяжелое «удовольствие»). Плюс аспирант – Аркадий Филин, выбравший темой диссертации метеоритику. Именно Аркадий, как она успела убедиться, человек серьезный и сосредоточенный, отвечает в их экспедиции за исправность и соответствующую комплектацию оборудования. Они должны не только безопасно для себя и окружающих собрать образцы, но и, проведя необходимую предварительную обработку, доставить в Москву. В стационарную лабораторию.

Гул изменился – винты стали замедлять обороты. Вертолет снова завис над землей. Ксения выглянула в иллюминатор: под ними оказалась просторная площадка, по границе которой вытянулся десяток, стоящих далеко друг от друга деревянных домов. На улицу высыпали жители, один человек отделился от остальных и поспешил к вертолету, оставляя на белом снегу цепочку четко очерченных следов.

Не дожидаясь, пока винты окончательно остановятся, пилот открыл люк. Пассажиры по очереди спрыгивали наружу.

– Доброе утро, – добрался до Ксении дядька. – Добро пожаловать в Островки. Председатель поселкового совета, Ерофей Любочкин. С вами по телефону договаривались?

– Со мной, – Ксения сняла варежку и пожала протянутую руку. – Ваша деревня знаменита теперь на весь мир.

– Никому подобной славы не пожелаю. Считайте, мы ни за что ни про что угодили в эпицентр катастрофы, – и Любочкин стал в красках описывать, как вчера натерпелись перепуганные жители деревни: – светом полыхнуло, земля задрожала! Потом так бабахнуло, что сердце, не вру, до пяток скатилось! Поначалу подумали, рядом где военный склад взорвался. В домах стекла повылетали, заборы повалило, словно траву на ветру. Едва очухались, пересчитались, на скорую руку, что смогли, залатали, пожаловал пришлый люд: из районной газеты, из областной. Соседи из окрестных сел на машинах приезжали.

– Неужели мы опоздали? – Ксения, которая зашагала вслед за мужчиной, резко остановилась.

– Не волнуйтесь, – успокоил гостью Ерофей. – Как только вы позвонили, у дома Чивилихи я поставил участкового. Он никого, кроме хозяйки, не пропускает. Остальным дозволяется смотреть на яму или фотографировать издалека.

– Чивилихи? – переспросила Ксения и вновь решительно направилась в сторону деревни.

– Марии Чивилихиной, – уточнил представитель местной власти. – Камень упал прямиком к ней в огород.

– Далеко идти? – занервничала Ксения, участковый – хорошая идея, но он тоже местный житель, вряд ли слишком строг к односельчанам. Не опоздать бы.

По главной улице Островков вытянулась необычная процессия. Впереди быстро, насколько позволял засыпавший дорогу снег, двигались Ксения и Любочкин. На некотором удалении от пары семенили аборигены – вчера они пережили первую атаку чужаков, но гости из Москвы по-прежнему оставались новинкой. Замыкали шествие крепкие парни, тащившие тяжелые металлические ящики.

Человеческая «змейка», наконец, остановилась у последнего дома. Выглядело строение, как и остальные в деревне, неважно: окна заколочены, где фанерой, где обрезками железа. Калитка валяется на земле, от забора остались несколько штакетин, торчавшие словно пики, другие разбросаны по участку. Справа высится гора из переломанных досок и разбитых листов шифера – всё, что осталось от сарая.

Вдоль условной границы владения прохаживался, притоптывая, замерзший участковый. Любочкин, махнув в сторону огорода, вежливо пропустил вперед Ксению. Жители деревни послушно замерли на улице и с любопытством наблюдали за действиями приезжих. На крыльце, накинув на голову пуховой платок и заложив обе руки за спину – характерная поза для женщины, находящейся на последнем месяце беременности, появилась Чивилиха.

– Мне дважды повезло, – затараторила Мария, неловко спускаясь по ступенькам в валенках, – что, услышав грохот, не разродилась со страху. И что каменюка приземлилась в огороде, а не угодила в дом. Иначе я бы с вами сейчас не разговаривала.

На правах хозяйки женщина обогнала гостей и продемонстрировала воронку в снегу. Ксения подошла к краю и заглянула в яму: глубиной в метр, на дне каша из снега и комьев черной глины. Рядом с Ксенией тут же возник Аркадий: с помощью молотка он принялся по кругу вбивать в землю деревянные колышки с метками, обозначая место падения метеорита и размеры кратера, затем достал цифровой фотоаппарат и сделал первые кадры.

Остальные участники экспедиции подтаскивали в огород ящики.

– Эээ, – вдруг развела руками в стороны Чивилиха, загораживая подступы к яме. – Погодите-ка. Сначала обговорим, сколько вы мне заплатите.

– В смысле? – уставилась на хозяйку огорода Ксения. – Мы не коммерсанты. Мы – ученые. Метеориты – осколки космических тел, очень редкие гости на Земле, представляют большую ценность для науки. И не являются предметом купли-продажи.

– А вот и нет, – насупилась Чивилиха. – Думаете, раз я деревенская, то ничего не понимаю? Мне племянник из города звонил. Парень в интернете посмотрел, метеориты очень даже дорого стоят. Люди, кто нашел, за валюту камешки продают.

– Вы ничего не нашли, – разозлилась Ксения. – Метеорит сам прилетел.

– Но на мой огород! – топнула валенком по снегу Мария.

Ксения посмотрела на Любочкина, надеясь, что представитель местной власти умерит пыл односельчанки и объяснит той более доходчиво о приоритете науки над корыстью. Но Ерофей лишь беспомощно покачал головой: если честно, он и сам не знал, кто в данной ситуации прав. Если метеориты и вправду продаются на рынке, то почему бы Чивилихе, раз бабе неожиданно выпал такой шанс, не подзаработать?

– Граждане, посторонитесь, – раздался за их спинами приглушенный голос и на краю ямы появился… космонавт.

Ксения удивленно распахнула глаза: она узнала Аркадия. Филин, пока продолжался спор о деньгах, успел открыть один из ящиков и облачиться в костюм химзащиты (плотный комбинезон оранжевого цвета, сапоги, резиновые перчатки и прозрачный шлем), который попал в оборудование случайно, вместе с измерительными приборами как часть комплекта для работы на зараженных территориях. По толпе на улице пронесся испуганный гул. Между тем Аркадий поднес к яме щуп, поводил над воронкой. Прибор натужно заверещал. Филин незаметно прибавил громкости.

– Советую всем отойти, – сурово сдвинув брови, пробубнил в шлем Аркадий.

– Радиация?! – охнула Чивилиха и стала отступать к дому, стараясь очутиться подальше от злосчастной воронки.

– Посторонним к яме лучше не приближаться, – Аркадий снял с головы шлем, вдохнул холодный воздух и положил щуп на землю. – Метеорит может представлять опасность для жизни и здоровья. Только специалисты знают, как правильно обращаться с объектом.

Чивилиха поджала от досады губы, решив не рисковать, поднялась на крыльцо и, грохнув дверью, исчезла в доме. Вслед за ней, сославшись на дела, поторопился покинуть огород Любочкин, так же поступил и участковый, с облегчением объявив, что с приездом ученых его служба завершена. Заметно сократилось и число зрителей, расположившихся вдоль участка. Осталась лишь парочка смелых, но и те постарались отойти на внушительное расстояние от опасной ямы.

Аркадий раздал участникам экспедиции респираторы, защитные пластиковые очки и перчатки из латекса. Обычный для предстоящих манипуляций набор, но в глазах местного населения это выглядело так же пугающе, как и сыгравший на руку геологам костюм химзащиты.

– В тебе погиб психолог, – незаметно улыбнулась аспиранту Ксения, плотно прилаживая на лице респиратор. – Не думал сменить профессию?

– Заметьте, про радиацию я ни словом не упомянул, – усмехнулся Филин, спрыгивая в яму. Ноги тут же погрузились по щиколотку в неоднородную смесь из снега и глины, так что сапоги оказались как нельзя кстати. – Чивилиха сама сделала вывод. Поэтому совесть моя чиста, никого обманывать не пришлось.

– А если серьезно? Что с радиацией? – Ксения протянула Филину лопату.

– Фон нормальный, – Филин переваливался с ноги на ногу, чтобы занять более устойчивое положение. – Как только к дому приблизились, я счетчиком Гейгера проверил.

Рядом с ямой студенты установили столик и разместили на нем вынутые из ящика приборы и инструменты. Прежде всего, взяли пробы воздуха рядом с воронкой и непосредственно в ней. С помощью анализатора проверили состав: никаких вредных испарений. Затем наполнили пробирки образцами почвы с края кратера, отдельно с его внутренней поверхности, зачерпнули кашицу со дна. Каждую пробирку надписали, плотно притерли пробками и убрали в ящики.

Затем Аркадий, обкопав центр воронки, сделал отверстие пошире, погрузил руки в подтаявшую рыхлую землю и, нащупав камень, вытащил метеорит наружу. Филин взвесил находку на ладони: несомненно, хондрит, тяжеловат – грамм 300, не меньше. Интересно, сколько весил и как выглядел небесный странник во время своего долгого межзвездного путешествия? Сколько потерял, прорываясь сквозь атмосферу Земли? На сколько частей рассыпался и каково общее количество осколков, что добрались в целости и сохранности до поверхности? Есть ли вообще таковые или тот, что лежит на ладони – единственный?

Метеорит имел неправильную форму и был равномерного черного цвета, как кусок антрацита. Космического гостя ждала завидная судьба. После завершения обследования, хондрит выставят в зале музея, под стеклом, сопроводив персональной табличкой. Филин даже знал, как в итоге назовут метеорит – «Островок», в честь деревни, куда тот благополучно приземлился.

Аркадий стер с камня остатки налипшей грязи и заботливо, словно младенца, завернул в заранее приготовленную воздушно-пузырчатую пленку. Выбравшись из ямы, Филин опустил метеорит в специальный контейнер, выложенный по стенкам поролоном. Ксения захлопнула крышку и убрала бесценную находку в ящик.

Студенты быстро сложили оборудование. И, пока Филин высвобождался из оранжевого комбинезона, понесли ящики к вертолету.

Первую часть дороги обратно Ксения «пропустила»: удивительно, но женщина, как только загромыхали лопасти машины, прислонила голову к иллюминатору и моментально заснула. Сказалось напряжение не только последних двух суток, но и целого года: событие, которое Анциферова ждала так долго, наконец, благополучно завершилось. И организм удовлетворенно расслабился. Затем участники экспедиции поменялись местами. Если в вертолете, пока Ксения, не обращая внимания на шум, прикорнула в уголке, молодежь продолжала восторженно обсуждать детали экспедиции, и особенно способ, с помощью которого удалось безвозмездно завладеть камнем, то в самолете студенты дружно задремали, удобно устроившись в креслах пустого салона. А вот Анциферова, наоборот, чувствовала себя бодро и составляла в уме последовательность исследований, которые предстояло провести в ближайшее время.

Соседнее место рядом занял Аркадий.

– Уже можно рассказать, – попросил он Ксению, – откуда вы узнали про дату падения метеорита?

С этим вопросом любопытный Филин надоедал давно. Ксения отказывалась отвечать, ссылаясь на договор о неразглашении, который подписала. Но теперь, когда событие произошло, тайна лишилась ореола секретности.

– Один историк, Тимур Кабиров, копаясь в архиве, обнаружил неизвестную главу из книги, которую написал средневековый астроном Улугбек.

– Насколько помню, – удобно устроился в кресле аспирант, – Улугбек составил звездный атлас. О нем идет речь?

– Верно, – подтвердила Ксения, удивляясь разносторонним интересам молодого человека. – Просчитывая координаты звезд, Улугбек обратил внимание на разреженный метеоритный поток, который с завидной периодичностью пересекается с траекторией движения Земли. Скопление объектов он назвал поэтично Невидимой звездой, имея в виду, что заметить приближающиеся с огромной скоростью, небольшие по космическим меркам осколки невозможно. Текст состоял их нескольких частей. Первая – традиционное, витиеватое в восточном стиле вступление, вторая – перечень дат, которые, как потом удалось выяснить, соответствовали падениям метеоритов. Там же указывался и вчерашний день. Третья часть представляла собой зашифрованный набор из букв и цифр. Кабиров отправился с рукописью в Институт астрономии, правильно предположив: если что-то Улугбек и зашифровал, то оно должно иметь отношение, прежде всего, к науке о звездах. Дальше собрали группу ученых. Помимо востоковеда Кабирова и астрофизика Савелия Гречина в нее вошли Юлия Клепина – палео-вирусолог, супруги Сомовы – археологи, специалисты по древним цивилизациям, я – геолог, метеоритчик и, наконец, Боря Вахрушин – программист, занимающийся построением обобщающих математических моделей.

– Странный подбор, – заметил Филин. – Представители столь разных, далеких друг от друга направлений!

– Тем не менее, – возразила Ксения, – команда оказалась вполне работоспособной. И смогла сформулировать ответ на главный вопрос: опасен ли для землян метеорит, который… хмм… сейчас летит вместе с нами в самолете. Боря Вахрушин создал модель вероятностных последствий, для которой каждый из нас предоставил профильный перечень параметров.

– И… что нас ждет? – замер в кресле Аркадий.

– Ничего, – успокоила аспиранта Ксения. – По крайней мере, в ближайшие двадцать лет.

– А потом? – не отставал Филин.

– Борис пытался просмотреть дальше, но, – опустила плечи Анциферова, – трагически погиб.

Почти год прошел после безумной аварии, но по-прежнему Ксению охватывал ужас, когда она вспоминала фотографии с места происшествия, на которые наткнулась в интернете. А еще были похороны, плачущая Лада Сергеевна, оставшаяся на старости лет совсем одна, и терзающая голову мысль о несправедливости жизни.

Замолчав и пытаясь скрыть нахлынувшие чувства, женщина повернула голову к иллюминатору. Под ними медленно двигалась земля. Чем ближе к Москве, тем больше блекло грязных полос появлялось на белоснежной поверхности. Скоро серый цвет вообще станет доминирующим, если не единственным.

– Хмм…, – робко, но настойчиво нарушил молчание Филин, история заинтересовала аспиранта, но оставалась одна невыясненная деталь. – Удалось прочитать зашифрованную часть рукописи?

– Бесполезным оказался отрывок, – Ксения потянула на себя ремень безопасности и защелкнула замок. – Многостраничный трактат о Гордыне. Зачем его нужно было помещать в книгу о звездах, да еще и засекречивать? Об этом мы вряд ли когда узнаем.

В салоне замигали красные лампочки, пилот сообщил, что самолет заходит на посадку, попросил пассажиров, дремавших в креслах, занять правильное положение и пристегнуться.

 

Глава 2

Через три года после вспышки

Doriana12

10 февраля, среда, 00:28

Всем-всем привет! Давно собиралась завести персональную страничку, но никак не могла выкроить время. Сегодня решила – пора, пора рассказать миру о моем Сокровище, о моем Солнышке, чудеснейшем из малышей, который не устает удивлять мамочку.

Итак (барабанная дробь!), знакомьтесь: Мишутка (необходимый «P. S.»: прическа на этой фотографии получилась не очень, так мы смотримся сразу после сна, но зато – никакого специального «макияжа», самый милый, природно-натуральный вид).

Сегодня (ой-ой-ой: уже вчера!) нам исполнился ровно год! Что мы и отметили, собравшись на кухне за праздничным столом. По такому случаю я испекла кекс, папа (к сожалению, он не попал ни в один из кадров, потому что, стараясь запечатлеть исторический момент, бегал вокруг нас с фотоаппаратом) чиркнул спичкой и зажег на «торте» свечку. Топтыжкин-Торопыжкин, следуя указаниям разгоряченных родителей, поднатужился, выдохнул и загасил огонек. УРААА!

Только что мне удалось именинника утихомирить и уложить в постель. И пока мои мужчины (папа, дождавшись счастливого момента тишины, тоже рухнул под одеяло) видят сны, тороплюсь поделиться нашими достижениями.

Мой Мишутка – самый лучший ребенок в мире! Настоящий уникум, развит необычайно. (Хотела написать на автомате «не по годам», но потом сообразила – годов-то еще мы не набрали, за плечами только один!). И в кого такой вышел? Может, в папу – он у нас трейдер, математический склад ума. Или в меня? Я – дизайнер по мебели, творческая личность. А может сразу в нас обоих: Мишутке досталась гремучая смесь из лучших генов. Поэтому ребенок имеет шанс вырасти гением.

Я не шучу!

Кто еще может похвастаться, что малыш в год… ГОВОРИТ! Причем мы легко проскочили обязательный период детского лепета, когда детки издают набор звуков, обозначая ими окружающие предметы. Мишутка почти сразу стал выговаривать слова целиком. И не просто слова, а фразы.

Мы с мужем пытались сегодня вспомнить, что же первое произнес Топтыжка. Обычно родители спорят, что услышали раньше из уст своего ребенка: «мама» или «папа»? Так вот, у нас никакого «папы» и никакой «мамы». Это произошло два месяца назад. Раньше ребенок, если и перемещался по квартире, то либо ползком, на четвереньках (что получалось у него ловко и быстро), либо с помощью ходунков. А тут я попыталась использовать скрученное полотенце – обвязала сыночка под мышками и держу концы в кулаке. Ребенок смело двинулся вперед (есть первый шаг!), полотенце выскочило из рук, и тут Топтыжка четко произнес: «Держать Мишутка, падать!». Если бы из посторонних кто услышал, посмеялся бы, мол, ребенок о себе говорит в третьем лице. А я испытала восторг и шок: мальчик заговорил!

Тут же позвонила мужу на работу и сообщила о наших невиданных достижениях. Умный папочка, вспомнив лозунг продвинутых родителей «Плавать раньше, чем ходить!», в ответ изрек: «Ходить и говорить одновременно!».

Сейчас Мишутка довольно сносно болтает, быстро запоминает новые слова и говорит о себе правильно, в первом лице.

Не удивлюсь, если в ближайшее время ребенок начнет читать. На новый год бабушка с дедушкой подарили внуку книжку с картинками и простейшими стишками, типа «Наша Таня громко плачет» и «Идет бычок, качается». У нас даже выработался особый ритуал обращения с этой книжкой. Перед сном Мишутка достает её из ящика с игрушками, приносит на диван, мы укрываемся одни одеялом и начинаем вместе листать страницы. Я читаю, а карапуз вслед за мной водит пальчиком по строчкам. Однажды, ради эксперимента, я процитировала стишок не сначала, а выдернула предложение из середины. Так мое Чудо точно ткнул пальчиком в прочитанную строчку.

Мы с мужем никак не решим: оставить все как есть или записаться на прием к детскому психологу? Вдруг то, что ребенок начал так рано говорить – аномально?

Что посоветуете?

Комментарии (1)

Tatochka31

10 февраля, среда, 08:41

Привет, Doriana12 ! Мы столкнулись с похожими проблемами. Правда, мой сынулик, Ёжик-Серёжик, гораааздо старше, скоро три. Но говорить начал (почти как ваш Мишутка) в год и месяц. Читаем с полутора. Папа (он у нас архитектор), заметив, что ребенок вперемешку со словами начал громко произносить цифры, решил проверить математические способности малыша (Серёжику еще не исполнилось двух). Усадил ребенка на пол, рассыпал перед ним кубики. Взял один и положил в коробку. «Сколько кубиков я убрал?» – спросил папа у малыша. «Один», – ответил мальчик. Папа положил в коробку другой кубик: «Сколько теперь кубиков?». «Два», – радостно сообщил сынишка. (Советую вам провести подобный эксперимент, не удивлюсь, если и Мишутка одолеет пример на сложение).

Я полезла в интернет. Там говорится: нормальные дети начинают считать с трех лет. Тогда нашла детского психолога и записала Ёжика на прием.

Нас встретил симпатичный дядечка, с бородкой и в белом халате, похожий на Доктора Айболита. Его кабинет – игровая комната: на полу ковер, детские стульчики, на низком столике карандаши, чистые листы, отдельно набор картинок, а вокруг масса игрушек, пластмассовые пупсы, кубики, паровозики-машинки, конструкторы. Пока мы с Айболитом беседовали в углу, Ежик резвился на ковре. В какой-то момент ребенок устроился на стульчик, сначала рисовал, потом стал перебирать картинки. И тогда психолог переключился на ребенка, начал задавать вопросы, просил рассказать про картинки, разложил на столе разноцветные кружочки и квадратики. После долгой серии тестов Айболит нас с папой ошарашил: мол, гордитесь, вам достался вундеркинд!

Нынче наш трехлетка не расстается с планшетником! Машет ладошкой, открывает странички с аудио-сказками (мы закачали на русском и французском языке, очень удобно, текст и звук идут одновременно), обожает рассматривать фотографии Земли из космоса, иногда вижу, что на экране мелькают математические формулы. Даже боюсь представить, что Ёжик реально понимает, что они обозначают.

Так что мы с вами – коллеги. Не пугайтесь: гениальность – не аномалия, как объяснил мне психолог. Это счастливая случайность.

Doriana12

10 февраля, среда, 09:22

Спасибо, Tatochka31 . Теперь мне гораздо спокойнее. Будем обмениваться информацией. Обязательно, как только папа вернется с работы, попробуем задачку с кубиками. Хорошая идея с планшетником. Сейчас загружу аудио-сказки «два в одном» (текст с картинками плюс звук). Вдруг и Мишутке понравится.

А что касается случайности, нашла в интернете, что гении и вправду рождаются редко, приблизительно один из 10 тысяч, причем исключительно мальчики. Но, к сожалению, не все из них в дальнейшем становятся знаменитыми учеными и реализуют свои исключительные способности. Лишь один из миллиона! Так что наша задача максимально помочь малышам, чтобы они не лишились дара (или шанса?), полученного от природы.

Комментарии (599)

Panterka

11 февраля, четверг, 00:03

Ну, вы, мамочки, даете! Почитала ваши посты. Какая случайность? Какая аномалия? Вы вместе со своим Доктором Айболитом отстали от жизни! У меня, например, тоже трехлетка. ДЕВОЧКА! Настёна читает, считает. Вы вот вспоминали первую фразу, произнесенную сынишкой. А я храню самый первый рисунок Настеньки. Никаких человечков из палочек и кружочков. Никаких домиков из квадратиков и дыма из трубы. Ребёнок изобразил кошку, свернувшуюся клубком на диване. Папа тут же вручил дочке планшетник с рисовальной программой. Теперь Настя пальчиком чертит многопредметные композиции. Иногда даже тени пытается накладывать. Думаю, что нет ничего сверхъестественного в подобных способностях. Общаюсь со многими родителями, у кого дети «нашего» возраста. У всех такая же ситуация.

Ocharovashka

11 февраля, четверг, 01:05

Моей Зойке 2 года и 3 месяца. Да мы любого мальчика за пояс заткнем. Зайка бегло читает, считает, пытается писать. Пока, правда, печатными буквами, но зато они изображены правильно, все палочки и кружочки в нужную сторону. Я и не знала, что у меня ребенок вундеркинд! Прикольно.

Nezabudka

11 февраля, четверг, 01:46

Петеньке полтора годика. Строит из кубиков сложные многогранники.

…

DoktorLisova

11 февраля, четверг 07:55

Дорогие мамочки! Если поведение ваших малышей вызывает вопросы, если вы хотите точно узнать, растет ли в вашей семье гений, обращайтесь за помощью ко мне. Я дипломированный психолог. Помните, вундеркинды – непростые, проблемные дети и нуждаются в особом подходе.

 

Глава 3

Через 15 лет после вспышки

Прямой эфир радиостанции «Эхо столицы»

Е. Т.: – Добрый день, уважаемые радиослушатели! В эфире очередной выпуск программы «Удивительное-невероятное» и я – её постоянная ведущая Елена Трангулян. Сегодня у меня в гостях Аркадий Филин – автор научно-популярных книг, посвященных воспитанию детей, кандидат психологических наук, доцент кафедры интенсивного развития личности Московского педагогического института. Аркадий Дмитриевич, для начала хочу уточнить. Почему-то в справке, которую составили референты, указано, что вы также имеете научную степень по геологии. Это, вероятно, недоразумение? По-моему, геология и психология не пересекающиеся области знаний, слишком далеки они друг от друга.

А. Ф.: – Ваши референты не ошиблись. По первому образованию я геолог. В юности человек торопится немедленно куда-то ехать, что-то искать и непременно открывать. Поэтому после школы нацелился на Горный университет. Мне повезло в аспирантуре с научным руководителем. Ксения Анциферова занималась метеоритикой и пригласила принять участие в одной из экспедиций. Во время работы возник небольшой конфликт с местными жителями, который я удачно разрешил, скажем так, нестандартным образом. После чего Ксения Павловна пошутила, что во мне погиб психолог. Я часто задумывался над её случайным замечанием, стал просматривать литературу по теме, увлекся и в итоге переключился на другую науку, показавшуюся мне наиболее значимой и перспективной. Ученые так много знают о строении Вселенной или структуре кристаллов, но не всегда способны помочь человеку разобраться с его внутренними проблемами.

Е. Т.: – Тем более что сейчас мы столкнулись с явлением, которое затронуло судьбы многих людей. Приведу лишь несколько примеров, которые наверняка известны и вам. На завершившемся чемпионате России по шахматам в третий раз победил юный гроссмейстер из Твери Михаил Торопыгин. Напомню, герою недавно исполнилось 13 лет. В Москве в Центральном Доме Художника прошла персональная выставка пятнадцатилетней ученицы дизайнерского колледжа Анастасии Переслегиной, больше половины моделей отобрано для запуска в производство. Издательство «Просвещение» подготовило к выпуску сборник математических головоломок, придуманных десятилетним, подчеркиваю, десятилетним Павлом Кривиным. Плюс, как подсказывает звукорежиссер, мы готовы вывести в прямой эфир еще одного участника программы – Марию Чивилихину, жительницу деревни Островки. Мария Андреевна, вы нас слышите?

М. Ч.: – Здравствуйте, я на месте.

Е. Т.: – Отлично! Мария Андреевна, знаю, что в вашей семье произошло торжественное событие. Расскажите подробнее.

М. Ч.: – Не представляете, какое на меня свалилось счастье. Валерий Чивилихин, мой сын, зачислен в Московский госуниверситет. У нас и школы-то в деревне нет, ребятишки на автобусе ездят за 20 километров, в райцентр. Поэтому редко кто из молодежи попадает в областные вузы, не говоря про столичные заведения. На моей памяти, по крайне мере, не случалось. А тут раз – и студент МГУ!

Е. Т.: – Напомните, сколько лет Валерию?

М. Ч.: – Скоро пятнадцать. Мальчик окончил школу с золотой медалью, сдавал экзамены экстерном. Соседи удивляются, как это у него получилось. Ведь в школу он практически не ездил. Больше дома занимался. Племянник подарил сыну компьютер, Валерочка находил учебную литературу в интернете, решал задачки, писал сочинения и отправлял готовые работы по электронной почте. С удовольствием принимал участие в заочных олимпиадах, которые проводили разные университеты. Потом разослал в вузы документы на поступление. В том числе и зарубежные – Валера самостоятельно выучил английский! Мы купили большую карту мира и повесили над столом. Сын флажками отмечал города, откуда приходили ответы. Потом подвели итог: мальчика пригласили абсолютно все университеты, институты и коллежи, куда он отправил заявления.

Е. Т.: – Но Валера из огромного списка выбрал именно МГУ?

М. Ч.: – Сын мечтает стать программистом и уверен, что лучше других, даже зарубежных институтов, программистов готовят в МГУ, на факультете Вычислительной математики и кибернетики. Вот жду, когда гений приедет на первые каникулы из столицы домой.

Е. Т.: – Ну что ж, рады за вас. Желаем Валерию всяческих успехов. А я возвращаюсь к гостю в студии: Аркадий Дмитриевич, вас не настораживают подобные факты?

А. Ф.: – Имеете в виду рождение детей со сверхспособностями? Что здесь может настораживать? Природа, зорко следящая за балансом жизни на Земле, иногда переплетает гены родителей особым образом и на свет появляется ребенок-гений. Если бы не происходило подобных случайностей, постоянно рождались лишь обычные дети, то вряд ли бы мы имели хоть одного Нобелевского лауреата. Гении, как и мы с вами, относятся к представителям рода людского, только их немного.

Е. Т.: – Не убедила? Хорошо, приведу другой пример. У меня в руках отчет Министерства образования по итогам работы приемных комиссий. Осенью в российские вузы зачислены сразу несколько десятков тринадцатилетних первокурсников!

А. Ф.: – Каждый год среди поступающих в высшие учебные заведения есть энное количество талантливых подростков. Прежде всего, выпускники физико-математических школ, победители, как Валера Чивилихин, предметных олимпиад. В нашей стране много умных детей.

Е. Т.: – По-моему, вы намеренно игнорируете данные, которые указывают на необычное явление! Если раньше студент-малолетка считался экзотикой, исключением, то за последние два года количество подобных детей резко подскочило. Такое впечатление, что действует тайная лаборатория, где проводятся эксперименты на людях.

А. Ф.: – С какой целью?

Е. Т.: – Заразить детей вирусом гениальности!

А. Ф.: – Понимаю, журналистам везде мерещатся сенсации (смеется). Но, если серьезно, то да, ученые пытались выделить ген гениальности. В конце прошлого века американский генетик Роберт Грэхем собрал банк спермы Нобелевских лауреатов. С 1980 по 1999 год с помощью метода искусственного оплодотворения на свет появились 200 малышей. И только один мальчик продемонстрировал сверходаренность: Доран Блейк в два года освоил компьютер, в пять читал «Гамлета». Однако, загляните в список знаменитых ученых или Нобелевских лауреатов: Дорана Блейка в нем не обнаружите. Парень ничего особого в жизни не совершил, от науки далек, самый обычный человек. И хотя утверждают, что Роберт Грэхем провалил эксперимент, я считаю, результат есть. Генетик лишний раз доказал: гениальность случайна, её невозможно вырастить в пробирке.

Е. Т.: – Но еще три года назад не было сразу столько студентов-подростков! А теперь – всплеск!

А. Ф.: – Всплеск? Хмм… Согласно статистике, особо одаренный ребенок рождается в среднем один на десять тысяч. Он удивляет родителей невероятными способностями, обгоняет в развитии сверстников. Но, подрастая, постепенно выравнивается и становится таким же, как и его ровесники. Лишь одному из миллиона удается реализовать данное от природы превосходство. Повторю, чрезвычайно редкое превосходство. Хотя… некие всплески, как вы, Елена заметили, да, реальны. Лучше смотреть на подобные процессы в динамике. Вы обратили внимание на тринадцатилетних студентов. Но ведь нечто подобное уже наблюдалось в 70—80 годы прошлого века. Тогда газеты и телевидение наперебой рассказывали о непривычно юных первокурсниках. Причина явления отыскалась быстро. Она в буквальном смысле бросалась в глаза – акселерация. Дети стали заметно выше родителей, физически крепче. Еще поколение назад стабилизация роста и пропорций тела наступали в среднем к 20—22 годам у женщин и к 22—25 годам у мужчин, а на излете ХХ века это уже были 16—17 лет у женской части населения и 18—19 у мужской. Журналисты, как и сейчас, раздували пламя: дети и внуки вымахают за два метра! Ах-ах-ах! Однако ни вы, ни я, как и большинство людей на Земле не превратились в гигантов. Почему? Потому что акселерация – ответ Природы на изменившиеся условия жизни: человек стал лучше питаться, развитие медицины и следование требованиям гигиены позволили лучше заботиться о здоровье. Природа провела требуемую ответную коррекцию и – отступила. Идем дальше. На рубеже веков произошел резкий скачок в развитии науки, появились технологи, которые повлияли, прежде всего, на человеческий интеллект. Но ведь это не значит, что новые поколения детей начнут рождаться с квадратными головами? Думаю, нынешний всплеск вундеркиндов – очередная рекогносцировка Природы, ответ на рост интеллектуальных нагрузок. Дайте несколько лет, и тринадцатилетние студенты опять станут исключением из правил.

Е. Т.: – К сожалению, вынуждена вас прервать. Подошло время новостей и рекламы. Дорогие слушатели, не переключайтесь, мы вернемся в студию через несколько минут. Во второй половине программы обещаю включить телефон, у вас появится возможность напрямую задать вопрос господину Филину…

Музыкальная отбивка.

Новостной блок

+Завершилось очередное пленарное заседание Государственной Думы. В третьем и окончательном чтении принят закон о Пенсионной реформе. Главная статья, которая вызвала ожесточенные споры – нижняя граница пенсионного возраста. Отныне на государственную поддержку могут рассчитывать граждане РФ по достижении 70-ти лет. Как мужчины, так и женщины.

+Союз родителей России направил обращение в Министерство образования с предложением разрешить принимать в первый класс детей с пяти лет. Однако Министерство обороны выступает категорически против подобной инициативы. Пятилетки будут заканчивать школу в 16 лет, вместо нынешних 18-ти. Армия не досчитается призывников.

+На мировых биржах вновь подскочила цена барреля нефти. Правительство Венесуэлы – в недавнем прошлом одного из крупнейших игроков на энергетическом рынке планеты выступило с официальным заявлением: запасов нефти на территории страны осталось не больше чем на три года.

Музыкальная отбивка.

Реклама

+Фирма доставит и соберет под ключ строительный 3D-принтер улучшенной модели по доступной цене. Железобетонные блоки, арматура, трубы соответствующей длины и конфигурации, любое другое оборудование в необходимом количестве непосредственно на стройплощадке! Ничего лишнего, только нужное!

+В связи с тотальной незагруженностью коечного фонда, городская больница №1 объявляет о своем закрытии. Корпуса подвергнутся реконструкции и превратятся в удобные офисы. Ждем новых арендаторов! Практически центр столицы. Рядом – Садовое кольцо.

+Аукционный дом «Боярышников и партнеры» подготовил каталог лотов на ближайшие торги. Бумажные собрания сочинений писателей-классиков! Настоящие многостраничные книги! Никакой цифры!

Музыкальная отбивка

Е. Т.: – Мы продолжаем программу «Удивительное-невероятное». Напомню, гость в студии – Аркадий Дмитриевич Филин, кандидат психологических наук, специалист по воспитанию особо одаренных детей. Как обещала, включаю телефон… Алло, говорите, вы в эфире. Как вас зовут, откуда звоните?

– Здравствуйте. Татьяна, Москва. У меня проблема. Мой сын Сережа – ему сейчас четырнадцать…

Е. Т.: – … и он уже студент?

– Нет, но весной заканчивает школу экстерном, несколько раз перепрыгивал через класс. О том, что ребенок не такой как все, мы узнали сразу, мальчику не было и двух. Папа рассыпал на ковре кубики и предложил малышу пример на сложение. К одному кубику добавил другой и поинтересовался у ребенка их количеством. Сережа тут же выдал результат и затем постоянно просил папу придумывать новые задачки. Это превратилось у них в развлечение перед сном. Вместо традиционной сказки. Сын увлекся математикой и взялся решать всё более и более сложные примеры. Причем, в какой-то момент нашего с папой образования стало не хватать. Например, в шесть лет Сережа в уме рассчитал силу тяжести на Марсе. Мы проверили в интернете и убедились в правильности решения. Ребенок самостоятельно выучил французский и английский языки, общается по электронной почте с физиками из разных стран. Недавно занялся еще и японским языком, как самым сложным.

Е. Т.: – Феерические способности. Гордость родителей!

– Ооох! С вами, конечно, согласятся наши друзья и соседи, но… смотрю на мальчика и мне страшно за его будущее. Сережа безумно одинок. Ему изначально было неинтересно и скучно со сверстниками, потому что их он давно перерос. Но и среди одноклассников мальчик не нашел друзей. Нет, одноклассники заходят в гости, особенно накануне контрольной, чтобы Сережа объяснил решение задач. Но больше ничего с сыном не обсуждают, в их глазах он малолетка, забавная игрушка. И мой гений еще больше замыкается. Это нонсенс, но мальчик рад, когда остается один. Он редко выходит на улицу, просиживает с утра до ночи за компьютером, бесконечно читает научные статьи. Мир знаний, интернет восполняют потребности в общении. Что с сыном произойдет дальше? Он совершенно не приспособлен к жизни. Легко рассуждая о скорости света, пасует перед бытовыми проблемами, зачастую ведет себя как маленький ребенок: то радостно хохочет, то плачет, если что-то не получается. Как спасти Серёжу? Зачем ему эта гениальность? Она сломает жизнь! Аркадий Дмитриевич, вы сказали, что большинство вундеркиндов постепенно выравниваются, становятся обычными, но Сережа одержим знаниями по-прежнему. Чем дальше, тем шире его интересы. Я упомянула японский язык, но это мелочь. Мальчик серьезно занялся трейдингом, создал несколько программ-роботов, которые торгуют за него на рынке. Я боюсь за сына. Как сделать его обратно нормальным?

А. Ф.: – Ваш сын попал в то малое число гениев, которым суждено реализовать свой дар. И как бы вам не было тяжело, примите мальчика таким, каков он есть. Не бойтесь, Сережа по-своему счастлив. Конечно, перепадов в настроении не избежать, но на смену апатии придут радость и творческий подъем. Подобные психологические проблемы в свое время преследовали Александра Пушкина и Николая Гоголя, Джонатана Свифта, Зигмунда Фрейда и Уинстона Черчилля. Не удивляйтесь, что сын всеяден и глубоко поглощен в процесс познания. Гениев отличает титаническая работоспособность. Сутки напролет трудились Авраам Линкольн и Ганс Христиан Андерсен. Моцарт создал более 600 музыкальных произведений, а Ван Гог рисовал по картине в день! Все эти люди были счастливы в творчестве и не обращали внимания на бытовые неурядицы. Часто дело доходило до курьезов. Я читал мемуары жены Нобелевского лауреата по физике, советского академика Льва Ландау. Она с юмором относилась к тому, что муж никогда не мог вспомнить, что съел во время обеда.

Е. Т.: – А мне попалась удивительная история, которая приключилась с основателем кибернетики Норбертом Виннером. Его семья переселилась на новую квартиру, и жена ученого, помня о его невероятной отрешенности от любых проблем, не касающихся науки, положила в карман записку с новым адресом. Виннер, обнаружив листок, использовал его по прямому назначению: на чистой стороне набросал пришедшие в голову формулы, потом, передумал, смял бумажку и выбросил. Вечером, забыв о переезде, отправился домой, естественно, по старому адресу. В доме уже жили чужие люди, и математик в растерянности вернулся на улицу. Навстречу попалась девочка, к которой он обратился за помощью: мол, я – профессор Виннер, семья недавно переехала из этого дома, но не знаю куда. Может быть, девочка случайно в курсе, где находится новая квартира. Девочка вздохнула и ответила: «Папа, мама была уверена, что ты всё забудешь. И послала меня за тобой».

А. Ф.: – Да, забавных историй много. Но давайте помнить: без гениев невозможен прогресс. Мы должны оберегать этих людей. От них зависит будущее человечества.

 

Глава 4

Через 25 лет после вспышки

Прямой эфир радио-видеостанции «Эхо столицы»

Е. Т.: – Добрый день, уважаемые радиозрители! В эфире очередной выпуск программы «Удивительное-невероятное» и я – её постоянная ведущая Елена Трангулян. У меня в гостях Аркадий Филин – автор научно-популярных книг, посвященных воспитанию детей, доктор психологических наук, профессор, руководитель кафедры интенсивного развития личности Московского педагогического института. Замечу, инициатором сегодняшней встречи стал сам Аркадий Дмитриевич. Однажды, десять лет назад, профессор принимал участие в нашей программе. Помню, тогда в студии, она располагалась еще в старом помещении на Арбате, вы, господин Филин, горячо спорили со мной. Готовясь к эфиру, не поленилась и подняла стенограмму передачи, которая посвящалась сверходаренным детям. Я убеждала ученого, что число гениев неуклонно растет, а Аркадий Дмитриевич отвечал, мол, это всего лишь недолгий всплеск, корректировка Природы. Неужели вы… хмм… поменяли собственную точку зрения?

А. Ф.: – Увы. Последние несколько лет я внимательно отслеживаю статистику по теме и вынужден признать: количество вундеркиндов на планете давно не просто перевалило за рамки нормы, но и превратилось в правило. Что настораживает, если не сказать резче – пугает. И это не может быть случайностью.

Е. Т.: – Подождите, вы же сами отрицали существование гена гениальности, твердили, что невозможно искусственно в пробирке вырастить вундеркинда.

А. Ф.: – И не отказываюсь от своих слов: в пробирке, на Земле, нет, невозможно.

Е. Т.: – Ничего не понимаю. Объясните!

А. Ф.: – Я подозреваю, что ситуация спровоцирована силами извне. Вирус гениальности или геноvirus занесен на Землю из Космоса.

Е. Т.: – Заговор инопланетян?! Серьезно? Профессор, вы не ошиблись адресом? Может, стоило попроситься в другую передачу? Здесь мы все-таки обсуждаем сугубо научные проблемы, а не выдумки писателей-фантастов.

А. Ф.: – Не передергивайте, пожалуйста. Я ни словом не обмолвился об инопланетянах. Если помните, по первому образованию, я – геолог, участвовал в экспедициях по поиску упавших метеоритов. Эти камешки не столь безобидны, внутри них находили замороженные микроорганизмы, в том числе бактерии и вирусы. Еще никто не опроверг гипотезу о том, что причиной гибели динозавров 65 миллионов лет назад на Земле мог стать метеорит, который заразил животных неизлечимой болезнью.

Е. Т.: – И вы сделали вывод, что Земля больна… эээ… гениальностью? (Смеётся).

А. Ф.: – Да, и болезнь опасна, как и любая другая. Наша планета больна! Нужно срочно принимать меры, искать лекарство. Иначе…

Е. Т.: – Профессор, меня удивляет ваш пессимизм. Допустим, вы правы и есть некий геноvirus, поразивший землян. Но посмотрите вокруг. За последние десять лет на планете произошли феерические изменения. Возьмите любую область знаний. Медицина: удалось обуздать СПИД, созданы стимуляторы для регенерации сосудов, тканей и целых органов, земляне забыли, что такое сахарный диабет и ишемическая болезнь сердца. Сельское хозяйство: с помощью методов генной инженерии выращиваются растения и животные с заданными свойствами. Средства коммуникации и связи: да взять хотя бы наше радио-видео! Каждый день мир сотрясают новые открытия. Мы стали свидетелями грандиозного научного прорыва. И вы называете подобный процесс болезнью? Это настоящее благо! Расцвет цивилизации!

А. Ф.: – К сожалению, и раньше существовали народы, которые, достигнув вершин развития, неожиданным образом исчезали или деградировали. Инки, ацтеки, майя. Они создали потрясающие по красоте и технической сложности сооружения и потом – словно испарились. Что стало причиной гибели древних цивилизаций? Кстати, инки, в качестве материала для орудий труда использовали метеоритное железо – гематит. Не заразились ли они тогда некой болезнью? А если и сейчас существование рода человеческого находится под угрозой? Ведь много гениев – явное нарушение равновесия, которое способно привести к необратимым последствиям.

Е. Т.: – Пустые страхи. Не вы ли сами в прошлый раз утверждали, что Природа при необходимости сама быстро восстанавливает баланс?

А. Ф.: – Если опасность слишком велика, сил может не хватить. Взгляните на статистику. До недавнего времени ежегодно на Земле рождались порядка 80 миллионов человек. Но за последние пять лет цифра резко упала. Причем нулевой прирост зафиксирован во всех странах, в том числе государствах Африки, Латинской Америки и Азии, которые всегда отличались высокой плодовитостью.

Е. Т.: – Ваш пример только подтверждает стремление и способность Природы контролировать ситуацию. Одна из передач «Удивительное-невероятное» посвящалась исследованиям российского физика Сергея Капицы, который увлекался в частности и проблемами демографии. Еще в конце 90-х годов прошлого века, тогда население Земли достигло пугающих 6 миллиардов человек! – для справки, сегодня нас уже 7,5 миллиардов, так вот, Капица, определив математические закономерности, построил график-прогноз численности землян на много лет вперед. Оказалось, достигнув определенной величины, рост остановится, население планеты станет постоянным. Что мы и наблюдаем сегодня. Может быть, несколько раньше, чем предполагал Капица, но тем не менее. Наступает время стабилизации.

А. Ф.: – Я бы согласился с вами, если бы не всё та же статистика. Резко поднялся средний возраст рожениц. Среди женщин от 20 до 25 лет – это самый лучший период для производства потомства, роды упали до 1%! То есть поколение двадцатипятилетних перестало заводить детей. И девушки и юноши отказываются вступать в брак. На первое место они ставят научную карьеру, работу, но никак не создание семьи. Они не думают о будущем!

Е. Т.: – На мой взгляд, сегодняшние молодые люди как раз правильно ориентированы на будущее. Они умнее и целеустремленнее по сравнению с нами, предпочитают сначала сделать что-то полезное для мира, для людей. Согласно статистике, на которую вы любите ссылаться, известные ученые совершили самое важное в жизни открытие в возрасте до 24 лет. Вот молодежь и посвящает себя работе, откладывая на потом решение личных проблем. Извините, но ваша аргументация похожа на брюзжание старика, который завидует успехам молодых коллег.

А. Ф.: – Зависть здесь ни при чем! Человек не может отложить на неопределенный срок или отказаться вообще от производства потомства. Подобное поведение алогично и противоречит законам Природы.

Е. Т.: – Это все эмоции. А как восприняло профессиональное сообщество версию про космическую заразу? Что думают генетики?

А. Ф.: – Не знаю.

Е. Т.: – Почему?

А. Ф.: – Потому что всё приходится делать одному. Чтобы провести полномасштабное исследование требуются деньги, особое оборудование, помощники. Откуда их взять?

Е. Т.: – Если где в стране и есть перепроизводство специалистов, то именно в сфере науки. Столько гениев маются в поисках приложения сил.

А. Ф.: – Да, лаборатории забиты интеллектуальными сумасшедшими, но молодежь рвется продвигать лишь собственные идеи. Остальное их не волнует!

Е. Т.: – Такое впечатление, что мы поменялись ролями: во время прошлой беседы я выглядела пессимистом, а вы оптимистом. Сегодня происходит все с точностью до наоборот. Но… как подсказывают референты, сейчас мы вынуждены прерваться на новости и рекламу. Не переключайтесь. Обещаю, вторая часть программы будет еще интереснее…

Музыкальная отбивка.

Новостной блок.

+Набирает обороты кампания по выборам президента страны. В списке кандидатов на высший пост зарегистрировались уже 148 кандидатов. Из них 86 – граждане от 21 до 25-ти лет.

+ Международный Олимпийский Комитет исключил из программы Игр спортивную и художественную гимнастики, в соревнованиях по фигурному катанию сохранили лишь один вид – спортивные танцы. Под вопросом такие виды как плавание, теннис и фехтование.

+ На очередном заседании Государственной Думы в третьем и последнем чтении принят Закон о Пенсионной реформе. Отныне пенсионный возраст для граждан России обоего пола наступает по достижению ими 75-ти лет.

+В ресторанах быстрого питания «МакДоналдс» мы больше не услышим веселых призывов: «Свободная касса!». Обслуживание посетителей будет производиться только с помощью автоматов. И хотя компания объясняет подобную смену стратегии веянием времени, эксперты считают, что установка техники – вынужденная мера по причине тотальной нехватки персонала нижнего звена.

Музыкальная отбивка

Реклама

+Дворец бракосочетаний имени Грибоедова объявляет беспрецедентную акцию: каждой паре брачующихся в этом месяце в подарок – трехкомнатная квартира. Спешите зарегистрировать брак!

+Международный Нобелевский Комитет создает Фонд поддержки, открытый для пожертвований граждан. В связи с тем, что количество ежегодных премий по разным областям науки резко возросло, собственные средства практически исчерпаны. Номера счетов, на которые можно перечислить деньги, будут озвучены во время радио-видео-марафона.

+Самая юная в мире фотомодель 26-ти летняя Дзинта Орка, идя навстречу пожеланиям поклонников, сообщает, что согласна остаться на подиуме еще на год.

Музыкальная отбивка

Е. Т.: – Мы продолжаем программу «Удивительное-невероятное». Напомню, рядом со мной находится профессор Аркадий Дмитриевич Филин. И сейчас к разговору присоединяется новый персонаж – на прямой связи со студией кандидат в президенты России, глава партии «Поколение плюс» Валерий Чивилихин. Валерий Петрович, вы с нами?

В. Ч.: – Добрый день, Елена! Здравствуйте, Аркадий Дмитриевич! Добрый день радио-зрители!

Е. Т.: – Валерий Петрович, разделяете ли вы опасения Аркадия Филина?

В. Ч.: – Теория профессора, касающаяся заражения планеты особым вирусом гениальности, как и любая другая научная гипотеза, несомненно, имеет право на существование и изучение. Только принципиально не согласен с выводами, которые делает уважаемый ученый. Да, прирост населения остановился. Так это прекрасно! Предыдущие поколения людей сильно поистрепали Землю, столетиями выкачивая из недр полезные ископаемые. Довели до того, что богатейшая по ресурсам для разумной жизни планета Солнечной системы превратилась в перенаселенный, загаженный отходами, озлобленный уголок Вселенной. Поэтому, падение рождаемости даст Земле передышку и благотворно повлияет на её дальнейшее развитие.

А. Ф.: – Но вы не отрицаете, что нулевой прирост – не корректировка Природы, а результат осознанного поведения нынешних молодых людей?

Е. Т.: – Вы опять за своё?

А. Ф.: – Статистика, Елена, всего лишь статистика: повторяю, отказываются рожать женщины в возрастной группе от 20 до 25-ти лет.

В. Ч.: – И правильно делают! Наконец-то люди поняли: рождение детей, не побочный эффект от занятий сексом, не спонтанный акт. Мы чувствуем ответственность за будущие поколения, то, чем не утруждали себя вы – наши предшественники. Вы беспечно, бесконтрольно плодили детей, совершенно не задумываясь, в каком мире им предстоит жить. Мы же подходим к проблеме рачительно и осознанно. Молодой человек прежде должен сам утвердиться и определиться. В чем его предназначение? Чем он может быть полезен себе и окружающим? Рождение детей – отвлекающий фактор, выбивающий человека из стремительного ритма деловой жизни.

А. Ф.: – То есть вы призываете молодежь прекратить «плодиться и размножаться»?

В. Ч.: – Профессор, не лепите из меня монстра-детоненавистника. Я лишь предлагаю человеческий инстинкт размножения вставить в рамки цивилизованного процесса. Давайте подумаем, наконец, о женщинах, которых Природа наделила способностью к деторождению и которые, рожая, постоянно рискуют жизнью. Мы практически научились выращивать человеческий эмбрион в особых боксах, где искусственно воспроизводится биологическая среда женской матки. Семьи, которые хотят и готовы воспитывать детей, теперь безболезненно для здоровья мамы скоро получат возможность производить на свет собственных младенцев. Какой здравомыслящий человек станет возражать против подобной методики?

Е. Т.: – Я, как женщина, голосую «за» дистанционное деторождение и считаю его самым главным достижением XXI века!

В. Ч.: – Елена, вас подержат абсолютно все представительницы прекрасного пола. Бесспорно, открытий, перевернувших нашу жизнь, в последние годы сделано немало. Например, скоро из лексикона пропадет слово «школа» в её традиционном понимании. Каждый ребенок отныне способен заниматься самообразованием с помощью интернета, что высвободит и перенаправит гигантские финансовые ресурсы государств. Мы научились управлять погодой: усмирять ураганы, перегонять тучи, вызывая дождь в засушливых регионах. Или возьмем те достижения, что «ближе к телу». Вам, Аркадий Дмитриевич, насколько я осведомлен, за пятьдесят. Но выглядите на сорок, здоровым, бодрым, благодаря новейшим медицинским препаратам, которые созданы для продления активной человеческой жизни. Словом, с помощью, как вы нас окрестили, сумасшедших интеллектуалов, человечество в короткие сроки обогатилось полезными знаниями и навыками. Будущее, о котором писатели-фантасты могли только мечтать, стремительно наступило. Пользуйтесь его дарами.

А. Ф.: – Отличная предвыборная речь. Судя по всему, вам стало тесно в лабораториях, и захотелось испробовать вкус власти?

В. Ч.: – Почему бы нет? Мы её заслужили. Мы помогли обществу, теперь общество

обязано пропустить нас на вершину социальной пирамиды. Передать рычаги управления планетой. Мы – молодое «поколение плюс» объединим страны и континенты. Уверен, люди нас поддержат. Потому что именно мы освободили человечество от тяжкого физического труда, возвеличив труд умственный.

А. Ф. – При таком переизбытке интеллектуалов, кто будет убирать улицы?

В. Ч.: – Роботы и автоматы.

А. Ф. – А ухаживать за пациентам в больницах, делать уколы, приносить горячие обеды?

А. Ф. – Роботы и автоматы.

А. Ф. – А кто будет чинить роботы и автоматы, если они выйдут из строя?

Е. Т.: – Господа, господа! Ваш спор переместился в… Как ведущая передачи, я обязана… Наши гости… опять…

Хррррррррр

ШШшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшшш…

 

Глава 5

САМОЛЕТ тряхнуло в воздушной яме, и Антон было задремавший, моментально открыл глаза. Он вылетел из Найроби ночью и все 9 часов до Стамбула так и не смог отключиться. Не повезло с соседкой. Кресло рядом занимала чернокожая женщина с грудным ребенком. Малыш не понимал, почему ему закладывает ушки, и беспрерывно плакал, соседка пыталась его утихомирить, но без толку. Пососав молоко из бутылки, карапуз принимался опять противно хныкать. А когда запасы молока иссякли, принялся орать громче прежнего. Антон выловил стюардессу – одну из двух на весь огромный лайнер и попросил найти ему другое место. Но стюардесса лишь грустно развела руками: борт забит под завязку. Пришлось мучиться до самого Стамбула, пункта пересадки.

Поэтому, попав в салон московского самолета, Антон тут же прислонился к иллюминатору и провалился в сон. Сколько ему удалось поспать? Парень повернул к глазам коммуникатор на запястье – всего-то 30 минут. До обидного мало. Но, по крайне мере, еще немного, еще два часа и он окажется в Шереметьево. Останется только добраться до дома и рухнуть в собственную постель. Мечта последних шести месяцев. Он и предположить не мог, что экспедиция затянется так надолго.

Рядом с Антоном на этот раз сидел толстяк в официальном темном пиджаке. Завернув за ворот рубашки салфетку, сосед с аппетитом поглощал бутерброд с зеленью и ветчиной. Антон поморщился: парень еще застал те времена, когда авиапассажиров организованно кормили, но с тех пор, как всё больше стюардесс стало высвобождаться по возрасту, а им на смену не приходили молодые девушки, дополнительные опции на время полета отменили. Главное для авиакомпаний – доставить пассажиров в пункт назначения. Об остальном – заботьтесь сами. Антон собирался перекусить в аэропорту Ататюрка, но времени между двумя рейсами оказалось столь мало, что он едва-едва успел добежать до нужного выхода на посадку. Теперь одна надежда на оставшиеся в бортовом меню напитки.

Словно в ответ на его мольбы раздался звук дребезжащей тележки, пожилая стюардесса – в российском экипаже вообще единственная (молодые бортпроводники встречались разве что на частных рейсах) принялась стремительно раскидывать пассажирам упаковки с соком или пластиковые, в четверть литра, бутылочки с водой. Им с соседом вручили по пакетику апельсинового сока. Антон скрутил крышку и одним глотком вдохнул сладковато-терпкую жидкость. Смял упаковку, оттянул сетку на переднем кресле и засунул в нее пустую картонку. Затем активировал панель, расположенную там же на уровне глаз, в меню нашел перечень имеющихся в базе электронных газет. Раскрыл сегодняшние выпуски.

Полгода Антон жил в отрыве от благ цивилизации, в том числе и информационных. Мотался на джипе по саванне или пробивался с проводником через тропические заросли. Не слушал радио, не смотрел телевизор. В районах, где занимался поисками, нет интернета и электричества. Планшетник в подобных условиях превращается в обычный блокнот для записей и хранения фотографий. Правда, в отличие от бумажной тетрадки с ручкой, гаджету, как тому же непременному фонарику, требуются запасы батареек.

Антон вытянул ноги, обутые в ботинки на толстой подошве, и принялся читать. Может быть, зря он полгода гонялся по саванне за призраками, и всезнающие журналисты уже успели разгадать загадку, с которой столкнулся он сам?

Новости набегали одна на другую.

+ Объявлены официальные итоги выборов в Объединенной Европе. С перевесом в 20% президентом стала 25-ти летняя Ульрика Хансен. Биография дамы впечатляет: две научные степени и огромный список работ, опубликованных в авторитетных научных журналах. Кроме того, она успела поработать представителем Германских земель в Евросенате.

+ Разгорается спор за обладание самым молодым футболистом мира 27-и летним Ортегой Севилья. Остались лишь два клуба-претендента: английский «Челси» и турецкий «Галатасарай». Сумма контракта поднялась до 100 миллионов долларов. Эксперты делают ставки. Шансы Романа Абрамовича, бессменного владельца английского клуба, оценивают как 2 к 1.

+Организаторы конкурса «Мисс Вселенная» после пятилетнего перерыва решили возобновить состязание. Только отныне шоу называется «Мисс Интеллект». К традиционным мероприятиям – отбор кандидаток, национальные этапы, финальный проход по подиуму в бикини добавится блиц-викторина.

– Уважаемые пассажиры, приведите спинки кресел в вертикальное положение и пристегните ремни, – раздался оптимистичный голос пилота. – Наш рейс подходит к концу. Через 20 минут самолет совершит посадку в аэропорту Шереметьево. Температура в Москве минус 15 градусов.

Мужчина на соседнем кресле засуетился, торопливо промокнул губы бумажной салфеткой, кинул остатки недоеденного бутерброда в пакет, засунул его в портфель, портфель затолкал под сидение и, натянув на толстый живот ремень, закрыл в ожидании глаза. Антон свернул газеты, выключил электронную панель, подтянув ноги, уселся прямо. Информация про «минус пятнадцать» не удивила, но заставила поежиться. Слишком резкий перепад температур в течение дня: из Африки он улетал при +25, в Стамбуле застал +15, а здесь резко перевалило по другую сторону нуля. В Найроби, перед тем, как сдать в багаж рюкзак, Антон переоделся в плотные джинсы и хлопчатобумажный свитер – единственные теплые вещи, которые захватил с собой. Он ведь не собирался задерживаться в Африке до февраля, так сложилось. Хорошо, что походные ботинки – всепогодные. Если повезет и попадется свободное такси, замерзнуть не успеет.

Лишь только самолет коснулся полосы и еще какое-то время бежал по бетонке, пассажиры повскакивали с мест и принялись хлопать дверцами багажных полок, доставая размещенную там ручную кладь. К выходу выстроилась нервная людская вереница. Стюардесса, увидев в иллюминатор подъехавшую «трубу», тут же открыла люк. Народ загрохотал башмаками по коридору-гармошке.

Выйдя из «трубы» в зону погранконтроля, Антон уперся в хвост длинной очереди. Пока двигался черепашьими шагами вперед, отстегнул с запястья коммуникатор, активировал (в полете любую электронику требуют выключить) и позвонил деду. Отчитавшись о полете, пообещал навестить старика завтра, лишь только по-человечески выспится. Оказавшись, наконец, в зеленой кабинке, вложил паспорт в сканер. Автомат чуть слышно заурчал, сверяя параметры, указанные в документе, с визуальными данными «объекта» и «удовлетворившись», выдал паспорт обратно.

Выйдя за воротца, Антон сверился с информационным табло: багаж со стамбульского рейса выдают на самой дальней ленте. В углу он заметил собранные вместе несколько тележек и собирался прихватить одну, но понял, что с этой стороны на помощь рассчитывать не придется: все тележки сломаны, где-то не хватало колеса, где-то погнулась платформа. Придется тащить рюкзак самому.

Транспортер дико, словно его лет сто не смазывали, заскрежетал и выкатил первую порцию вещей. Антоновский рюкзак по размерам превосходил любой чемодан и гордо возвышался над общей кривой линией из багажа. Парень потянул за лямки и плюхнул рюкзак на пол. Из бокового кармана достал сложенную ветровку, стряхнул и надел – куртка хоть и на рыбьем меху, зато с капюшоном. Какая-никакая, а защита от холода. Затем закинул за плечи рюкзак и потопал к выходу.

До улицы пришлось пересечь несколько залов. Антон почувствовал, что вспотел – вентиляция в аэропорту не работала. По ту сторону стекла парень видел покрытые снегом участки лётного поля. А здесь, внутри, стояла нестерпимая духота. Идя в толпе таких же уставших от долгого перелета пассажиров, Антон не смотрел под ноги, поэтому не заметил и попал носком ботинка в выбоину от отлетевшей кафельной плитки. Парень с трудом удержал равновесие, чуть не рухнув на грязный, замызганный пол. После очередного узкого коридора, он, наконец, добрался до автоматической двери наружу. И вовремя успел накинуть капюшон – в лицо ударил ледяной ветер.

Повезло – стоянка такси находилась прямо напротив выхода. И Антон, приметив призывно открытую крышку багажника, закинул в машину рюкзак и пулей влетел на заднее сидение.

– Куда едем? – повернулся к пассажиру водитель – мужчина лет шестидесяти, с седым ежиком волос на голове.

– На Ордынку, – прохрипел Антон и похлопал себя по карманам, проверяя, не потерял ли по дороге коммуникатор.

Водитель понимающе кивнул, ввел в бортовой навигатор информацию о заказе, включил счетчик и завел мотор.

Машина встроилась в поток таких же автомобилей, спешащих в город, и помчалась по шоссе.

– Издалёка приехали? – дежурно поинтересовался водитель, посмотрев в зеркало заднего вида.

– Из Африки, – не стал уточнять Антон. Голова гудела от бессонницы, болтать по пустякам не хотелось.

– Долго отсутствовали?

– Полгода.

– Да, за полгода тут лучше не стало, – философски заметил таксист и, уловив, что пассажир не расположен к диалогу, продолжил беседу сам с собой. – Всё только хуже и хуже. Грязь на улицах – убирать некому. В магазине ни одной девчонки-продавщицы, сплошь мегеры старые. В больницах – врачей в три раза больше, чем медсестер. Тут у знакомого жена попала в клинику. Сложнейшая, уникальная операция. Привезли в палату и вручили на руки родственникам. Сами бельё меняйте, сами кормите, сами утку выливайте. Безобразие!

Машина свернула на Ленинградское шоссе, водитель сбавил ход и заскрипел шинами по гравию. Антон досадливо скривил губы: полгода назад, когда он ехал в аэропорт, здесь сняли асфальт. Участок дороги подготовили к ремонту. За шесть месяцев работы, похоже, не сдвинулись с мертвой точки.

– У нас теперь сплошь белоручки, ученые, художники да музыканты, – отреагировал, заметив выражение лица пассажира, водитель. – Дороги некому чинить. Вот парадокс: пробок нет, горожане в основном работают удаленно, всё больше по домам. А едем так же медленно.

Вдоль шоссе потянулись башни многоэтажек. При ярком утреннем свете особенно бросались в глаза мутные, посеревшие окна.

– Мыть некому, – опять проворчал водитель. – Помню лет тридцать назад, когда учился в институте, увлекался горными походами. Подрабатывал, между прочим, в бригаде промышленных альпинистов. Вчетвером за пять дней мы отмывали двадцатиэтажный небоскреб. Любо дорого смотрелась Москва – солнце в стеклах отражалось.

Антон уже боялся пошевелиться, чтобы не вызвать очередную волну жалоб со стороны таксиста. Потом догадался использовать другой метод: парень потянулся к кнопке в подлокотнике и включил радио-видео. Может быть, посторонний звук заглушит водителя.

В воздухе моментально возник виртуальный перечень станций. Антон ткнул наугад.

– Радио-видео «Эхо столицы», – проинформировал через динамик механический голос. – Идет программа «Удивительное-невероятное». В студии журналист Елена Трангулян и психолог Дмитрий Филин.

В следующее мгновение перед Антоном появились и сами герои передачи.

… — Заговор инопланетян?! Серьезно? – ведущая смерила собеседника подозрительным взглядом. – Профессор, вы не ошиблись адресом? Может, стоило попроситься в другую передачу? Здесь мы все-таки обсуждаем сугубо научные проблемы, а не выдумки писателей-фантастов.

Судя по всему, участники программы обсуждали какую-то спорную теорию. Антон заметил, как насупился профессор.

– Не передергивайте, пожалуйста. Я ни словом не обмолвился об инопланетянах. – Антон пока не знал, что именно защищал ученый, но прекрасно понимал коллегу – обидно, когда оппонент тебя не слышит. А ведь Филин – явно неординарная личность. Поначалу увлекался геологией, охотился за метеоритами. Потом переключился на психологию.

– И вы сделали вывод, – между тем откровенно рассмеялась ведущая, – что Земля больна… эээ… гениальностью?

– Да, и болезнь опасна, как любая другая, – упрямо стоял на своём ученый. – Наша планета больна! Нужно срочно принимать меры, искать лекарство. Иначе…

Спор глухого с немым, оценил перепалку Антон и протянул руку, собираясь переключиться на музыкальный канал, однако следующая фраза заставила его замереть.

– К сожалению, и раньше существовали народы, которые, достигнув вершин развития, неожиданным образом исчезали или деградировали. Инки, ацтеки, майя. Они создали потрясающие по красоте и технической сложности сооружения и потом – словно испарились. Что стало причиной гибели древних цивилизаций?

Исчезновение цивилизаций? Хммм… По роду своей деятельности Антон имел представление о проблеме, но как-то не додумался связать её с неудачей собственной экспедиции. Полгода мотался по территории трех африканских государств. Пигмеев, конечно, нельзя отнести к высокоразвитым цивилизациям, но, тем не менее, это многочисленный народ, обладающий определенной культурой. До недавнего времени. А если профессор прав?..

Задумавшись, Антон пропустил новости и вернулся к передаче, когда в салоне раздался резкий голос третьего участника программы.

– Смотри-ка, легок на помине, – опять ворчливо прокомментировал водитель и махнул в окно: у кромки шоссе установили плакат с портретом Чивилихина. Особенно внушительно смотрелся лозунг: «Одна планета, одна страна, один президент». – Обещаний вагон, а грязь убирать некому. Роботы? Ха-ха. Мне пенсию до 75-ти лет платить не собираются, зачем мне роботы и автоматы? На какие шиши я их куплю?

– Хрррррррррррррррррррр. Шшшшшшшшшш, — вдруг заскрипело из динамиков.

Изображение участников передачи дрогнуло, пошло рябью и вообще исчезло.

На самом интересном месте, как всегда. Антон похлопал по кнопке, пытаясь вернуть картинку и звук.

– Бесполезно, – отозвался таксист. – Хакеры атакуют. Тинейджеры-интеллектуалы, малолетние поклонники Чивилихина. Они за него глотку готовы перегрызть. Какой из него президент? Мальчишка безбашенный. Но ведь выберут, не сомневайтесь. Числом возьмут. Все как один, начиная с тех, кому 18 стукнуло, явятся на избирательные участки. Мир ему подавай, планету! А я привык в России жить, – понесло дальше мужика.

– Я передумал! – громко объявил Антон и придвинулся ближе к креслу водителя. – Сначала подъедем к радиостудии. Где она находится?

– Не проблема, – забыв про свои жалобы, профессионально прореагировал на просьбу клиента таксист. «Доверив» руль левой руке, правой ввел в навигатор новую цель. Увидев адрес и проложенный на карте маршрут, сообщил: – Ага, в той же стороне, самый центр.

Машина минула Садовое кольцо, свернула на Бульварное, пролетела по Большому Каменному мосту, спустилась вправо на улицу Серафимовича и притормозила у знаменитого Дома на набережной.

– Выйду здесь, – сообщил торопливо пассажир. – Доставьте, пожалуйста, рюкзак до моего подъезда и передайте консьержу.

Антон продиктовал для навигатора точный адрес. Затем приложил коммуникатор к считывающему устройству в стойке у водительского кресла, расплатился, не забыв добавить чаевые, и выскочил на тротуар.

 

Глава 6

ЕШЕ пять лет назад в этой части знаменитого Дома на набережной располагался Театр эстрады. Высокие, в четыре этажа, колонны, увенчанные широким балконом. Монументальный, в стиле сталинского ампира, вход, выложенное мраморными плитами фойе. Антон пару раз побывал здесь вместе с дедом на спектаклях и помнил огромный зал, полукругом огибающий сцену. Теперь от былого величия осталось разве что фойе, но теперь оно выполняло функции вестибюля, через который многочисленные сотрудники контор, размещенных на территории бывшей сцены и других помещений театра, попадали в свои кабинеты.

Театры в столице переживали тяжелые времена. Залы опустели, народ, воспользовавшись возможностями объемного радио-видео, предпочитал смотреть представления дома. Чтобы сохранить труппу и выбраться из финансовой ямы, театры принялись сдавать в аренду здания, сохраняя за собой хотя бы сцену, на которой ставили один ряд кресел для случайных зрителей. Но оказалось, что информационные технологии – еще не последний удар. Из-за отсутствия абитуриентов закрылись театральные вузы. Молодежь массово выбирала науку, комедианство больше не привлекало. Театральные труппы остались без молодых актеров. И если Большой театр, вычеркнув из репертуара балетные спектакли, еще держался на плаву за счет оперных постановок, драматические театры без притока молодых талантов потихоньку закрывались.

Антон пересек фойе и стал всматриваться в лица людей, которые выходили навстречу ему через турникеты проходной. Парень надеялся, что не опоздал и успеет перехватить профессора, покидающего здание.

Филина, хоть тот и надвинул глубоко на лоб шерстяную шапку, Антон узнал сразу и кинулся догонять. Мужчина стремительной походкой направился в сторону эскалатора, который прямо из фойе спускался в подземный переход.

– Профессор, – прокричал Антон, – подождите!

– Что вам надо? – остановился Филин и подозрительно посмотрел на загорелого бородача в легкой, не по февральской погоде ветровке.

– Мне нужно с вами поговорить, – стал торопливо объяснять Антон, – О том, что вы обсуждали по радио.

– Сколько вам лет, молодой человек? – рявкнул профессор, ошарашив парня неожиданным вопросом.

– Это имеет значение? – удивленно развел руками Антон. – Тридцать.

– Имеет, – успокаиваясь, кивнул Филин. – Так что вы хотели узнать?

– Я – этнограф, только что прилетел из Африки, – запинаясь, начал Антон: фойе не самое удобное место для серьезной беседы. Шумно, из-за чего приходилось напрягать связки, многолюдно, то и дело кто-то задевал парня локтями. – Там произошло чрезвычайное происшествие. Исчез целый народ!

– Здесь мы друг друга не услышим, – смилостивился профессор. – Предлагаю спуститься в галерею.

Вслед за профессором Антон шагнул на бегущие вниз ступеньки эскалатора.

Подземная галерея, выстроенная в форме буквы «Г», соединяла между собой три корпуса Дома на набережной, затем резко поворачивала влево и тянулась практически до противоположной стороны Болотной площади. Пространство пешеходного перехода не пустовало – в нем разместили галерею актуального искусства. Идею столичные архитекторы подглядели в Стокгольме, где на откуп художникам – разрисовывайте-украшайте в свое удовольствие! – отдали одну из станций метро. Правда, московская галерея выглядела солиднее: инсталляции, скульптуры, перформансы, композиции из подручного материала, картины примитивистов, художественная подсветка, уголки отдыха со скамейками и апельсиновыми деревьями в кадках. Экспозиция постоянно менялась. Современное искусство переживало период ренессанса. В течение года проводилось множество конкурсов и фестивалей. Работы победителей занимали почетное место в «Болотном» переходе, потом плавно перебирались в частные галереи, чтобы освободить место новым объектам.

Необычно выглядели стены и потолок перехода. Человек знал, что передвигается под землей, но ощущал себя на… крыше небоскреба. Специальное освещение и высококачественные панорамные фотографии столицы «вид сверху» создавали иллюзию воздушного пространства. Над головой в «небе» даже прорисовывался в движении инверсионный след от самолета.

Филин указал на пустующую скамейку, втиснутую между двумя бронзовыми скульптурами.

– Рассказывайте, – профессор стянул с головы шапку, расстегнул верхние пуговицы светло-серого пальто. В галерее из-за мощного освещения и в зимние морозы тепло.

– Я интересуюсь культурой диких народов, – начал Антон, устраиваясь рядом. – Конкретно пигмеями.

– Известны с третьего тысячелетия до нашей эры, – продемонстрировал эрудицию Филин. – Лесные обитатели, ростом не более полутора метров. Охотники и собиратели съедобных растений.

– Похвально, профессор, – улыбнулся Антон и продолжил: – Пигмеи достаточно многочисленное сообщество. Конечно, переписью их никогда не занимались, племена не живут подолгу на одном месте и перемещаются на большие расстояния, тем не менее, по разным оценкам их должно насчитываться от ста пятидесяти до двухсот тысяч человек. Основной ареал обитания расположен на территории трех африканских государств: Кении, Конго и Камеруна. Я прошагал не одну сотню километров, обнаружил покинутые, разрушающиеся от дождей деревни, но ни одного живого пигмея не встретил! Они ис-чез-ли.

– Геноцид? – нахмурил брови профессор.

– Исключено. Я разговаривал с чиновниками в Министерстве по делам малых народов. Для них самих это прозвучало как откровение.

– Но может, всё банально просто, – Филин наклонился чуть вперед и положил руки на колени, – у народов, живущих родоплеменным строем, масса проблем. Чудо даже то, что пигмеи продержались пять тысячелетий. Изначально шансы были невелики: родственные браки, ведущие к вырождению, короткая продолжительность жизни, скудное питание. Ничего удивительного, что в какой-то момент генетический материал иссяк.

– Но не столь стремительно! – возразил молодой этнограф и, достав из кармана коммуникатор, принялся пролистывать на дисплее фотографии: белолицый Антон в окружении похожих на подростков аборигенов. – Первый раз в гостях у пигмеев я побывал пять лет назад. Уже тогда заметил некоторые перемены. Но народ традиционно жил большими семьями, во всем доверяя решениям старейшины, по утрам женщины отправлялись собирать травы от разных болезней, по вечерам общались у костра. А теперь в лесах пусто!

– Что за перемены? – насторожился Филин. – Хотелось бы услышать подробности.

– Так, бытовые мелочи, – стал вспоминать Антон. – Известно, что пигмеи не умели, а позже и не захотели учиться добывать огонь трением, по старинке продолжая «хранить» его в глиняных горшочках. Однако во время экспедиции я не увидел ни одного сосуда для переноски огня. Мало того, наблюдал мальчика, который, не поверите, разжег костер с помощью найденного в лесу осколка стекла. Еще вместо бамбуковых подстилок для сна в хижинах стали использовать шкуры убитых животных. Что идет вразрез с философией пигмеев. Они называют себя детьми Леса, и уверены: если укутаются в звериные шкуры, Лес спутает их с животными, перестанет любить и защищать.

– Гммм, – профессор вновь выпрямил спину. – Первыми под натиском интеллектуальных сумасшедших погибают наиболее слабые.

– Если исходить из вашей теории, – Антон пристегнул коммуникатор к запястью, – получается, что пигмеев погубил геноvirus. Но мне трудно согласиться с тем, что всеобщее интеллектуальное развитие способно навредить.

– Уже навредило, – вздохнул профессор и в поисках доказательств обвел взглядом галерею. – Посмотрите вокруг.

По подземному переходу неспешно прогуливались пожилые люди, останавливаясь около каждого экспоната и читая надписи на сопроводительных табличках. На скамейках расположились сотрудники из «верхних» офисов: одни просматривали почту или газетные публикации на планшетниках, другие, развернув пакеты, жевали бутерброды, третьи просто беседовали. Антон непонимающе пожал плечами: обычная для дневного времени картинка.

– Ни одной, подчеркиваю, ни одной, – подсказал профессор, – молодой мамы с младенцем в коляске. Традиционный маршрут в ненастный день: еще прошлой зимой в этот час мамаши из сквера на Болотной площади спускались в галерею погреться. Теперь таковые большая редкость.

– Вы сетовали, – вспомнил Антон спор, разгоревшийся во время радиопередачи, – что молодые женщины предпочитают заниматься наукой.

– Как и молодые мужчины, которые тоже не спешат жениться, – подтвердил Филин, – заводить семью. Ими движет ненасытная жажда новых знаний, стремление совершать грандиозные открытия. Если в подобном процессе участвуют единицы – благо, если все поголовно – беда.

– Тогда, – возразил Антон, – дистанционное деторождение и вправду поможет решить проблему.

– Не думаю, – профессор недовольно покачал головой. – Чтобы эмбрионы в биоконтейнерах нормально развивались, кто-то должен контейнеры элементарно мыть, следить за выполнением программы, устранять неизбежные технические неполадки. Но гении не привыкли заниматься рутиной. А во-вторых, методика только изобретена. Еще не опробована. Хотя шуму много, вы слышали восторги радиоведущей по этому поводу.

– Что же человечество ждет в перспективе?

– Экономические последствия уже сказываются: прекратился приток рабочей силы в сектора производства, которые традиционно занимали молодые люди. В дальнейшем число тех, кто создает продукт руками, а не головой, начнет стремительно сокращаться. Сегодня в столице остро не хватает продавцов в магазинах, уборщиков на улицах, ремонтников на дорогах. Рынок труда перекошен: научные лаборатории забиты, а, например, спортивные секции и школы пустуют.

– Кстати, а почему большой спорт попал в разряд пострадавших? – перед глазами Антона невольно всплыли заголовки сегодняшних новостей. – Разве для достижения результатов не нужен талант?

– Талант – несомненно, но не интеллект, – объяснил профессор. – Развитие мышц, как и развитие интеллекта, требует энергии. Человек сам решает, куда направить ресурсы организма: увеличить физические нагрузки или умственные. Молодое поколение выбирает второе. Но гиперсосредоточенность на чем-то одном пагубна и неминуемо приведет к определенным последствиям. Если что-то где-то прибавилось, значит, в другом месте убавится. Закон сохранения энергии, равновесия Природы. Поэтому так однобоко выглядит нынешнее искусство. Сегодня те, кто не идет в науку, становятся художниками, музыкантами, однако в дефиците оказались театральные актеры, артисты балета. Как известно за творческое мышление в головном мозге отвечает левое полушарие, а за эмоциональность, чувственность – лимбическая система. Сверхразвитие интеллекта привело к эмоциональной бедности. Люди разучиваются сострадать, реагировать на проблемы окружающих.

– Становятся монстрами? – Антон не удержался и скептически фыркнул – не преувеличивает ли профессор опасность?

– Значит, не верите? – обиделся Филин и резко поднялся со скамейки. – В таком случае давайте-ка продолжим экскурсию.

Профессор водрузил на голову шапку и развернулся к выходу из галереи. Антон, приноравливаясь к стремительной походке ученого, зашагал рядом.

– Вписываются ли пигмеи в вашу схему? – принялся рассуждать вслух этнограф, пока они вдвоем с профессором приближались к противоположному эскалатору. – Пигмеи живут недолго. За 25 лет новое поколение практически полностью сменило предыдущее. Если и впрямь дело в вирусе, то и в диких племенах тоже стали рождаться исключительно гении. Сначала дети научили родителей добывать огонь, потом выбрали для сна более удобные матрасы…

– …затем изобрели водопровод, – добавил от себя Филин, – провели электричество, собрали радиоприемники, подключились к интернету, захотели попробовать пиццу, но так как доставку в лес не обещали, переехали в город.

Антон растерянно посмотрел на профессора: серьезно тот говорит или шутит?

– Я, конечно, утрирую, – продолжил, как ни в чем не бывало, Филин, – но общий вектор развития событий ясен.

На эскалаторе они поднялись наверх и очутились в дальнем конце Болотной площади, у Фадеевского переулка. Колючие снежинки, сыплющиеся с неба, заставили Антона накинуть на голову капюшон, в тонкой куртке он долго на улице не продержится. Зато всепогодные ботинки не подкачали. В них можно, не особо оглядываясь, смело топать по хлюпающим грязным лужам.

– Знакомы с памятником Михаила Шемякина? – профессор остановился у невысокого забора, за которым разместилась скульптурная группа.

Антон не относился к поклонникам творчества Шемякина, но признавал несомненный талант скульптора. Композиция на Болотной площади «Дети – жертвы пороков взрослых» производила сильное впечатление.

– Тринадцать монстров, – Филин обвел рукой полукруг гротесковых фигур. – Символы тринадцати человеческих пороков, выбранные художником.

– Из семи главных, – Антон пробежал глазами по надписям на табличках, – присутствует один – Блуд.

– А что возглавляет знаменитый список основных пороков? Помните? – обернулся к этнографу Филин. – Что страшнее Алчности, Зависти, Гнева, Чревоугодия и Уныния?

– Гордыня? – Антон почувствовал себя студентом на экзамене.

– Правильно, – подтвердил профессор, – Гордыня. Я много лет изучаю психологию гениев. Отрешенные от внешнего мира, самовлюбленные, не приемлющие чужое мнение. Иными словами – одиночки. А теперь представьте: 7,5 миллиардов одиночек! Мир рассыплется. Главная особенность homo sapiens – общность. Человечество держится на сообществе индивидуумов. В большом и малом. В семье, на работе, в государстве. Именно поэтому в борьбе за выживание на Земле двести тысяч лет назад homo sapiens стали доминировать, сообща вытеснив остальных. Не удивлюсь, если через пару сотен лет появится другой доминирующий вид. И это будем вовсе не мы.

Вдруг за спиной послышался гомон: по направлению к памятнику двигалась группа агрессивно настроенных парней. Капюшоны, скрывая лица, натянуты по самые брови.

– Это тот самый стручок, который выпендривался по радио-визору, – крикнул мальчишка в кожаной куртке. – Я его узнал!

– Чи-ви-ли-хин – наш президент! – проскандировали, чеканя шаг, подростки. – Кто не с нами, тот нам враг!

– Бей его! – приказал заводила в кожанке.

Тинэйджер наклонился, зачерпнул с земли горсть снегогрязи и первым – показательно швырнул в профессора. Антон дернулся, чтобы прикрыть психолога, но не успел: на светло сером пальто ученого растеклось уродливое пятно. Брызги попали и на лицо пожилого человека. Следующий комок полетел уже в самого Антона и больно ударил по ребрам. Видимо, противник воспользовался осколками выщербленной тротуарной плитки, во множестве валявшимися вокруг. Собеседники, прикрыв в бессилии головы руками, соображали, что предпринять – бежать в любом случае бесполезно. Но тут на их счастье раздался громкий свист – из будки (пост охраны появился у памятника чуть ли не в день установки – слишком часто на него покушались вандалы) выскочил, размахивая полицейской дубинкой, охранник.

Увидев сурового дядьку, который грозился вызвать подкрепление, подростки ретировались.

– Малолетние фанаты Чивилихина буянят, – вынул изо рта спасительный свисток охранник. – Вызвать полицию?

– Не имеет смысла, – махнул рукой Филин. – Мальчишки разбежались.

Охранник, ругая современную молодежь, отбившуюся от рук, вернулся обратно в теплую будку.

– Хмм, – профессор повернулся так, чтобы рассмотреть пятно. – Мне ведь еще в университет лекцию идти читать. В таком виде?!

Филин достал из кармана пачку бумажных платков и попытался оттереть грязь. Но понял, лучше пятно не трогать, пока само не высохнет. Поэтому другой салфеткой принялся отчаянно скрести щеки.

– Знаете, я тут недалеко живу, – Антон решил не расстраивать ученого и не говорить про то, как забавно размазалась у профессора грязь по лицу, а помочь иным способом. – В переулках, на той стороне Водоотводного канала. Пойдемте, приведем вас в порядок.

 

Глава 7

АНТОН приложил коммуникатор к панели у входа в подъезд старинного особнячка и потянул на себя открывшуюся массивную деревянную дверь. Вместе с профессором они прошли мимо застекленной каморки консьержа (этнограф приветственно помахал дежурившему пенсионеру) до лифта. В кабине вновь пришлось воспользоваться памятью коммуникатора. Дом суперэлитный, на этаже – одна квартира. Хозяин прикладывает гаджет к считывающему устройству и лифт везет человека на нужный этаж.

Удивительно, но Антон умудрился поселиться в историческом центре столицы, где традиционно располагается самое дорогущее жилье. Тесно вписанные в ландшафт, иногда не очень удачно, новостройки и реконструированные особнячки. Хотя старинными их можно назвать с большой натяжкой: от прошлого великолепия сохранился лишь фасад, к нему пристроена коробка, напичканная набором современных удобств. Со своим невеликим жалованьем Антон и мечтать не смел о подобных хоромах. Но однажды ему несказанно повезло…

Друг Антона работает в архитектурном бюро, которое «приводит в порядок» особнячки на Ордынке. В одном из домов, после того, как, оставив наружные стены, вынули старую начинку, приступили к разборке крыши. И тут в офис застройщика явилась делегация общественников – защитников московской старины и сообщила, что подкрышные перекрытия в здании выполнены особым образом, о чем в одном из романов упомянул русский писатель-классик. Том из антикварного собрания сочинений с закладкой тоже предъявили. За общественниками пожаловали представители Комиссии по культурному наследию. Стройку остановили. Начались переговоры. Через какое-то время удалось достичь компромисса: застройщик всё делает по своему усмотрению, кроме перекрытий. После консервации (особой обработки) деревянные балки возвращаются на старое место и попадают под неусыпный контроль чиновников, для чего в помещение обеспечивается свободный доступ проверяющих органов.

Стройка закипела дальше. Квартиры на четырех этажах разлетелись еще до сдачи объекта. Но вот чердак никого не заинтересовал. Состоятельным клиентам не нравилось нежиться в ванне или лежать на кровати, упершись глазами в «дикий», не дизайнерский потолок, да еще устраивать для каких-то незнакомых людей экскурсии по собственному жилищу. Застройщики не скрывали досаду: ни в коем случае нельзя в готовом доме оставлять незаселенную площадь. Конкуренты сразу запустят слух: раз никто не покупает, значит, с домом что-то не так. Разбегутся и другие инвесторы.

И тогда тот самый друг Антона предложил сдать жилую часть чердака (треть подкрышного объема занимали лифтовое оборудование и лестница) в аренду за минимальную цену надежному человеку, который не станет налево и направо болтать про реальную стоимость и главное – не возражает против периодических посещений гостей из городских служб. Так молодой этнограф в одночасье переселился в престижный центр, хоть и чердачные, но апартаменты.

Об этом Антон, пока они поднимались на лифте, успел поведать профессору, чтобы гость не слишком сильно удивлялся. Тем не менее, переступив порог, Филин застыл в немом восхищении. Жилище этнографа представляло собой огромную студию, визуально разделявшуюся на три разновеликих блока: кухня, рабочий кабинет (письменный стол, компьютер с объемным изображением) и зона отдыха (диван, трансформирующийся в кровать, два кресла). Несколько портили впечатление низкие, начинающиеся прямо от пола, арочные окна. Но в любом случае пространство хорошо освещалось за счет дополнительных оконных люков на крыше и немногочисленной, плюс правильно расставленной мебели светлых тонов.

Антон повесил на вешалку куртку и предложил профессору снять пальто, показав, где находится ванная, а сам подхватил лежащий у порога рюкзак. Таксист честно выполнил поручение, доставив багаж до подъезда. Консьерж, которому этнограф оставлял, уезжая надолго, ключи от квартиры (вдруг заявятся наблюдающие за перекрытиями, или прорвет трубу, да мало ли что…) услужливо поднял тяжесть на последний этаж. Антон убрал рюкзак в кладовую-гардеробную (парень несколькими перегородками выделил из общей площади сопутствующие помещения: гардероб, туалет и ванную), вернулся к Филину и поместил пальто в стиральную машину, набрав программу сухой, ультразвуковой чистки.

– Полчаса, – пообещал Антон профессору, пока тот намыливал лицо, – и никаких пятен не останется.

Затем Антон приоткрыл оконную створку: хозяин уезжал в разгар жаркого лета, а сейчас отопление включили на полную катушку – воздух застоялся, помещение требуется проветрить.

Профессор вернулся в «комнату» и присел в кресло.

– Простите, – вынужден был извиниться Антон, – угостить нечем: дома пусто. Ни продуктов, ни напитков, даже воды питьевой, чтобы чай вскипятить, нет. Холодильник выключен. Я же прямо из аэропорта.

– Не страшно, и так доставил вам столько хлопот, – отмахнулся Филин и поднял голову вверх, чтобы внимательно рассмотреть знаменитые перекрытия. Но ничего особенного не увидел: обычные деревянные балки, ну может чуть потрескавшиеся из-за возраста. – Наверное, когда дождь барабанит по крыше, здесь не очень комфортно от грохота?

– Ничуть, – Антон устроился напротив гостя на диване. – Под черепицей проложен тонкий шумопоглощающий пластик. Кстати, Аркадий Дмитриевич, почему, когда я вас окликнул, вы первым делом спросили про возраст? Это как-то связано с вирусом гениальности?

– Если обратили внимание, гениальность не коснулась нас с вами, – грустно улыбнулся профессор, – как и миллионов других землян, старше определенного возраста. Иными словами, заболеванию подвержены новорожденные дети. Я долго возился со статистикой и сумел определить временную точку, с которой, как мне кажется, и началась пандемия гениальности. Потом проверил, что произошло в тот год, ровно 25 лет назад. И наткнулся на вспышку!

– Вспышку? – повторил непонимающе Антон.

– Падение метеорита, – уточнил Аркадий. – Причем, я сам находился в эпицентре события.

И Филин подробно рассказал про группу Анциферовой и поездку в Зауралье. Вспомнил и про хозяйку огорода, куда приземлился самый большой осколок.

– Мария Чивилихина? – невольно ахнул Антон. – Она имеет какое-то отношение к кандидату в президенты?

– Прямое, – кивнул профессор. – Мария была беременна, когда мы приехали в Островки. Валерий родился вскоре после вспышки. Что и позволило мне построить гипотезу про вирус, доставленный на планету метеоритом, и поразивший постепенно всех беременных женщин. С того момента рождаются только гении.

– Панспермия и пандемия одновременно? – поежился Антон: его не покидало ощущение, что профессор намеренно нагнетает ситуацию. – Но ведь наверняка метеорит тщательно исследовали. При малейшем намеке на присутствие в космическом образце живых вирусов или бактерий, тут же ввели бы карантин.

– Исследовали, – не отрицал Филин. – Только учтите, экспедиция добралась до Островков через сутки после вспышки. Мало того, метеорит при входе в атмосферу рассыпался на куски, мы обнаружили лишь один фрагмент из неизвестного количества многих. Если внутри в ледяных капсулах находились патогены, они успели оттаять и распространиться по воздуху.

– Если, если, – повторил скептически Антон. – Не слишком ли много в вашей гипотезе недоказанных предположений?

– Хорошо, есть еще кое-что, – сцепил ладони Аркадий: может ли он полностью доверять молодому человеку, ведь знакомы они всего ничего; но с другой стороны профессору нужны единомышленники, помощники. – Когда мы возвращались в Москву, Ксения Анциферова – она руководила экспедицией, поведала мне о том, что еще за два года до вспышки правительство собрало группу ученых для оценки вероятностных последствий ожидаемого падения метеорита.

– Мы и сегодня не способны предсказать подобного столкновения, – удивился Антон, – а уж четверть века назад..!

– Тем не менее, – Филин отодвинул кресло и принялся, словно лекцию читал, ходить вдоль стены. – Всё началось с древней рукописи, составленной средневековым астрономом Улугбеком. В ней перечислялись даты встречи Земли с рассеянными в определенном месте Вселенной каменными осколками. В группу пригласили 7 специалистов: геолога Анциферову, двух историков-археологов, востоковеда – он обнаружил и впоследствии смог разобраться с зашифрованной частью рукописи, астрофизика, вирусолога и программиста, задача последнего – составить математическую модель будущего Земли «после вспышки». Формулируя задание, ученым определили временные рамки – 20 лет, одно поколение. Вероятностная модель была создана, никаких опасных последствий она не предсказывала. Группу распустили. Правда, программист – Борис Вахрушин остался результатом не доволен, и, как считает Ксения Павловна, продолжил исследование самостоятельно.

– И что ему удалось узнать?

– Неизвестно, – развел руками Филин. – Парень вскоре попал в аварию. Разбился на мотоцикле.

– Но ведь он, наверняка, успел поделиться с коллегами, – недоумевал Антон, – не только своими сомнениями, но и какими-нибудь материалами. Что говорят остальные члены группы? Вы встречались с ними? Кстати, а что было в рукописи? Вы упомянули, что в ней имелась зашифрованная часть?

– Сразу столько вопросов! – остановился Филин и внутренне похвалил себя: значит, удалось нового знакомого заинтересовать. – Начну с последнего. Зашифрованная часть, по словам Анциферовой, посвящалась одному из человеческих пороков – Гордыни. Улугбек словно предугадал, что случится с человечеством. К сожалению, сам текст мне увидеть не удалось. Оригинал и перевод наверняка сохранился у востоковеда. Но вместе с женой они переехали в Англию, и там затерялись. Пытался разыскать археологов, однако… и здесь неудача.

– А Анциферова, вы столько раз упоминали её имя, – обратил внимание Антон, – значит, с ней общаетесь? Что она говорит?

– Ксения Павловна – старый человек, ей почти семьдесят, – голос Филина вдруг приобрел жесткие нотки. Профессор подумал, что для первого знакомства выдал слишком много информации. – У нее… ммм… болезнь Альцгеймера, женщина мало чем может помочь. Полчаса прошло?

– Что? – профессор стремительно перескочил на другую тему, и Антону понадобилось несколько секунд, чтобы сообразить, о чем речь. – Ах, вы про пальто? Сейчас проверю.

Этнограф поспешил в ванную. А Филин продолжил молча двигаться вдоль стены. Надо отдать должное вкусу хозяина – он сохранил старую кирпичную кладку, не закрыл штукатуркой или аляповатыми обоями. Малое количество мебели, позволявшее наслаждаться свободным объемом, компенсировалось рядами открытых полок, которые занимали пространство над оконными арками и между ними. Здесь, аккуратно расставленные, хранились предметы, которые обычно прячутся в шкафах: профессиональные сувениры (наконечники стрел, примитивные фигурки из обожженной глины, каменные вазочки, амулеты), фотографии в рамках и бытовые мелочи в удобных коробках. И конечно, книги. Причем самые настоящие, бумажные. В первую очередь опять же по специальности: справочники, атласы, альбомы, каталоги.

Аркадий механически читал названия на корешках и натолкнулся на подборку потрепанных томиков по археологии. «Ф. и В. Сомовы» – значилось на них имя авторов. Профессор невольно замер на месте.

– Готово, – раздался за спиной голос Антона, парень протянул гостю пальто.

– Смотрю, вы не только современными дикими народами интересуетесь, – заметил профессор, указав на книги, – но и исчезнувшими цивилизациями.

– Не я, – возразил Антон, – мои родители считались большими специалистами по древним культурам. Эти книги – их отчеты по экспедициям.

– Родители? – опешил Филин и вспомнил, что при знакомстве в фойе Дома на набережной парень назвал только свое имя. – То есть вы хотите сказать, что ваша фамилия… Сомов?!

– Естественно, – не мог взять в толк Антон: что необычного в его фамилии? Довольно распространенная в России. И попробовал пошутить: – Если папа с мамой Сомовы, то и я того же поля ягода.

– Так, мне нужно срочно позвонить, – профессор достал из кармана коммуникатор и нажал кнопку быстрого вызова. Не успел раздаться в ответ голос абонента, как Филин, даже не поздоровавшись, быстро заговорил: – Ты не поверишь, где я сейчас нахожусь. В квартире Антона Сомова! Да, да, того самого! Немедленно приезжай. Немедленно!

Антон повертел в руках пальто. Видимо, пока его придется повесить на вешалку, потому что гость раздумал уходить. Мало того, скоро число посетителей увеличится как минимум вдвое: кто-то должен «немедленно» приехать. А ведь так мечталось рухнуть на кровать и, наконец, выспаться! Что ж, придется отложить воплощение мечты на некоторое время.

– Ладно, – Антон постарался придать лицу выражение добродушного хозяина. – Раз нас становится больше, займусь-ка едой. Напротив открыли пекарню. Настоящее спасение, когда с готовкой возиться не хочется. Закажу упаковку питьевой воды и, если не возражаете, пироги с капустой и грибами.

Филин, застывший у полки с книгами, возражать не собирался.

 

Глава 8

ПОСЛЕ суток, проведенных в аэропортах и самолетах, конечно, предпочтительнее бы принять душ. Но неприлично заниматься водными процедурами, когда у тебя дома находится гость. Поэтому, чтобы хоть немного приободриться, Антон отправился в гардеробную, переодеться в свежую футболку и джинсы.

Гардеробная, она же кладовая – предмет особой гордости. Парень сам нарисовал и разметил столь необходимое в любом хозяйстве помещение. Предусмотрев не только ящики для белья, отдельные кронштейны для рубашек, пиджаков, брюк и галстуков, но и прозрачные коробки для обуви, чтобы в поисках сезонных башмаков не перебирать всю гору. Здесь также имелись специальные, в размер, ниши для пылесоса и чемодана, шкаф для рюкзака и экспедиционных принадлежностей, стремянка и набор инструментов.

Не успел парень натянуть футболку, как началась суета. Сначала позвонил консьерж и сообщил, что доставили пироги. Антон, нажав кнопку на домофоне, дал команду лифту подняться вместе с курьером на пятый этаж. Едва Антон вскипятил чайник, распаковал коробки и разложил по тарелкам пироги, как вновь зажужжал домофон – консьерж объявил, что у подъезда очередной посетитель.

Услышав, как кабина лифта остановилась на чердаке, Антон поспешил к двери. Распахнул створку и – удивленно заморгал. Профессор предупредил, что ждет коллегу, парень приготовился поприветствовать такого же, как Филин, не от мира сего ученого старой закалки. Но на пороге появилась… симпатичная молодая женщина. В белоснежной куртке, на поверхности которой таяли снежинки. Такие же капли, быстро высыхая, блестели и на щеках.

– Значит, Тоша? – женщина, наклонив голову к одному плечу, внимательно вгляделась в Антона, стараясь в бородатом мужчине с усталыми глазами уловить что-то знакомое.

– Хмм, – смутился этнограф, почувствовав себя в глупой ситуации. Гости явно что-то знают, о чем он пока не догадывается. – Тоша? Моя детская кличка? Но разве мы… встречались?

– Я – Лиза, – сообщила женщина и, не заметив никакой реакции на лице хозяина квартиры, добавила: – внучка Савелия Гречина. Мы часто виделись, когда жили в подмосковном поселке. По соседству.

– Девочка в летящем платье с огромными бантами? – невольно всплыл в голове Антона смутный образ.

– Ну, принцессой я оделась только на твой день рождения, – удовлетворенно перевела дух Лиза.

– Ты подарила мне говорящего хомячка, – заулыбался Антон: на загорелом лице в уголках глаз прорисовались маленькие морщинки. – Вечером я игрушку разобрал, торопился узнать, где спрятан источник речи. Конечно, собрать обратно не сумел. Но саму плюшевую оболочку, хоть она молчала, хранил долго.

– Хомячка? – удивленно взмахнула ресницами Лиза. – Нет, не помню. Скорее всего, бабушка подарок выбирала. Но зато помню, как завидовала твоей пожарной машине! Красная, блестящая, огоньки мигают, сирена воет, лестница выдвигается. Мечта!

– Да! – гордо вскинул голову Антон. – Машина была знатная.

– К сожалению, – прервал поток нелепых воспоминаний профессор, – я должен бежать на лекцию. Но Лиза введет вас в курс дела.

Филин торопливо накинул пальто и скрылся за дверью.

Повисла неловкая пауза. Может быть, они и друзья детства, но в данный момент совершенно незнакомые люди.

– Предлагаю переместиться на кухню, – произнес, наконец, Антон, похвалив себя за то, что предусмотрительно заказал несколько пирогов. Он помог даме снять куртку и честно признался: – Я голоден, как волк. Последний раз обедал сутки назад в отеле Найроби.

Кухня располагалась у дальней стены чердака, по обе стороны от торцевого арочного окна, вдоль которого вытянулся большой стол и несколько высоких табуретов. Пахло свежезаваренным чаем, теплым тестом и грибами.

Угощаясь выпечкой, они поначалу говорили мало и односложно. Короткий вопрос («Вкусно?», «Чай или кофе?») и в таком же духе ответ («Очень», «Лучше кофе»). Но постепенно расслабились и поведали друг другу, что пропустили за те двадцать пять лет, которые не виделись. Сначала по известным «точкам». Бабушка и дедушка Лизы. Частые простуды одолели Савелия, астрофизик умер вскоре после вспышки. Кира пережила супруга ненадолго. Лизе пришлось возвращаться к маме, которая вместе с новым мужем жила в Париже. Но ни с отчимом, ни с матерью отношения не сложились – одно дело общаться с ребенком на расстоянии и навещать его время от времени, и совсем другое ломать сложившийся уклад в угоду дополнительному члену семьи. Лизу определили в частную школу. Удобно: вроде рядом, полчаса на машине, и в то же время не вместе, встречаемся только на время каникул. Получив аттестат и почувствовав себя свободной, девушка заявила, что хочет учиться в России, и перебралась в Москву. Что касается дел на личном фронте – не замужем, как-то не сложилось. На данный момент работает в Институте вирусологии, за десять лет умудрилась скопить денег и недавно купила квартиру в спальном районе. Однокомнатную, далеко от центра, но зато сама, без чьей-либо помощи.

Антон, что логично, в ответ поведал удивительную историю о том, как ему достались апартаменты на чердаке (спартанская обстановка без лишних слов свидетельствовала о холостяцком образе жизни арендатора). Потом рассказал о деде – его имя Лиза помнила. Максим Игнатьевич для своего возраста находится в отличной форме. Плавает в бассейне, занимается в тренажерном зале. После трагедии с родителями Антон с дедом покинули подмосковный поселок и вернулись обратно в город. Парень закончил исторический, в качестве специализации выбрал этнографию. Чтобы подолгу не засиживаться в архивах или за столом, а путешествовать по странам и континентам.

– Твои родители, – как можно мягче, стараясь не бередить старую рану, спросила Лиза, – что с ними случилось?

– Они отправились в очередную экспедицию, – Антон сжал чашку двумя руками, – в Латинскую Америку и там пропали.

– Их искали? – продолжала допытываться гостья.

– Я был маленьким, мало что помню. Даже их лица не могу воспроизвести в голове… По словам деда, официальные поиски продолжались месяц, но никаких результатов не дали, – постарался быстрее проскочить неприятную тему Антон и спросил: – Как тебя занесло в вирусологи?

– Методом от противного, – засмеялась Лиза.

– ???

– Однажды мы с бабушкой зашли к тете Юле, вирусологу. Помнишь, она тоже входила в группу, в которой работали твои родители? – Антон отрицательно сжал губы. – Не важно. Нас пригласили пить чай, а я не хотела мыть руки, заупрямилась, уверяя Киру, что они и так чистые, мол, я их вытерла о подол платья. Тогда тетя Юля взяла стеклянную палочку, поскребла мои ладошки и отвела к микроскопу: муж оборудовал для нее в коттедже маленькую лабораторию. Посмотреть, что за живность водится на грязных руках. Хотела напугать. А я, наоборот, пришла в дикий восторг: симпатичные палочки и червячки! Так и подружилась с микробами…

Антон с немым восхищением смотрел на Лизу. Огромные карие глаза и забавные ямочки, которые появляются, когда девушка смеется. Если ему тридцать, значит подруге детства тридцать один, она старше на год. Тогда разницу в возрасте он, малявка, принимал безоговорочно, подчиняясь девочке во всём и следуя за ней по пятам, восхищаясь её смелостью и любознательностью. Ничего удивительного, что вид микробов произвел на пятилетнего ребенка совершенно не то впечатление, на которое рассчитывали взрослые. Антон даже мысленно представил эту сценку. И в первую очередь, ошеломленную Юлию. Лиза сказала, что Юлия работала вирусологом и что-то еще… что-то важное… что-то…

– Подожди! – в голове Антона мелькали обрывочные эпизоды: ведь Лиза оказалась здесь не случайно, пришла после звонка профессора, который вызвал её, узнав фамилию хозяина квартиры, а это значит… – Ты упомянула группу ученых. Юлия – вирусолог. Так? Твой дед, Савелий Гречин – астрофизик. Правильно? Еще Филин назвал археологов, супружескую пару. Он имел в виду моих родителей? То есть папа с мамой работали в группе, которая рассчитывала последствия столкновения Земли с метеоритом!?

– Верно, – поморщилась Лиза, она поняла, что Аркадий, поручив ввести Антона в курс дела, вообще-то не сообщил ему самого главного. – Варвара и Феликс Сомовы интересовались причиной исчезновения развитых цивилизаций. Плюс в группу входили востоковед Тимур Кабиров – он расшифровал древнюю рукопись, геолог Ксения Анциферова и ключевой персонаж – программист Борис Вахрушин.

– Который хотел продолжить исследование, но погиб, – подвел итог Антон, теперь разрозненная информация собралась в целостную картину. – Следовательно, и ты как-то связана с теориями Филина?

– Это уже не теория, – четко произнесла Лиза.

– Но после передачи по радио-визору у меня сложилось впечатление, – настаивал Антон, – что вирус гениальности – лишь сумасшедшая гипотеза Филина.

– На протяжении нескольких лет, – провела ладонью по столу Лиза, – профессор разыскивает участников той группы ученых или их родственников, надеясь заполучить архив исследований. Так он вышел на меня. К сожалению, напрямую я помочь не смогла, никаких дедовских дневников не сохранилось. Хоронить Савелия, а потом Киру мама прилетала из Парижа. На память оставила лишь несколько фотографий, что-то передала в Институт астрономии, остальное выбросила. Правда, профессор, узнав о моей специализации, всё же рискнул поделиться своими размышлениями. Как и ты, поначалу я отнеслась к его теории скептически. Но любопытство – мой порок. Потихоньку, под разными предлогами начала собирать образцы крови у коллег по лаборатории, особенно тех, кому 25 лет и меньше. – Лиза секунду помолчала, потом сделала глубокий вдох и прошептала: – Я нашла его!

– Кого? – почему-то так же тихо переспросил Антон.

– Геноvirus. Он реален, – Лиза указательным пальцем нарисовала в воздухе волнистую спираль ДНК. – Воздействует исключительно на беременных женщин. От них передается плоду. Поэтому последние 25 лет рождаются только гениальные дети. То есть те, кому за 25: ты и я, профессор, твой дед и старше – мы самые обычные, скажем так, здоровые, не зараженные. Те, кто родился после вспышки и позже – больны. Правда, если я забеременею, то подвергнусь влиянию вируса, мой ребенок тоже родится гением. Постепенно заразится всё население планеты.

– Но у вас в руках бомба! – заерзал на стуле Антон. – Почему профессор не заявит об этом напрямую, чтобы человечество смогло принять меры?

– Аркадий Дмитриевич боится, – Лиза опять перешла на шепот, хотя в огромной квартире они сидели одни. – Ему угрожали, – Антон тут же вспомнил инцидент на Болотной площади. – Хакеры из чивилихинской партии «Поколение плюс» прослушивают телефон, читают электронную почту. Филину приходится держать в секрете наше знакомство, чтобы остальные думали, что он герой-одиночка. Но мы потихоньку продвигаемся. Помогает Анциферова.

– Геолог, организовавшая поиски упавшего метеорита? – удивился Антон. – Профессор утверждает, что женщина больна, она ничего не помнит.

– Не совсем так, – смутилась Лиза: Филин порой явно перебарщивал с секретностью. – Память к Анциферовой периодически возвращается. Короткими вспышками. Знакомый термин, какое-нибудь название, увиденный предмет или фотография рождают ряд ассоциаций – начинает выстраиваться логическая цепочка. Раз в месяц я навещаю Ксению Павловну. Надеюсь, теперь мы отправимся туда вместе. Вдруг, увидев тебя, она тоже что-то вспомнит. У нее случаются, правда, крайне редко, минуты полного просветления. Например, беседуя с ней, мы выяснили, что у группы имелся куратор от правительства – Леонид Архипов, как поженились, а потом уехали из страны Кабировы – Тимур и Юлия. Услышав фамилию Вахрушина, она внезапно произнесла, что считает гибель программиста подстроенной. Правда, не понятно кем. Но у меня тогда возникла мысль: по словам Ксении Павловны, твои родители тесно общались с Вахрушиным. А вдруг они не пропали в экспедиции? Узнав, что парень погиб, сами поспешили исчезнуть?

– Оставив меня? – насупил брови Антон.

– Не одного, с дедом, – Лиза почувствовала, как напрягся Сомов-младший, но не знала, как сгладить ситуацию.

– И не проявились до сих пор? – Антон возмущенно вскинул голову: в его глазах пылала молчаливая ярость.

Отголоски внутреннего спора, который бушевал на протяжении четверти века! Он хорошо помнит, как плакал ночами, как бедный дед всячески пытался успокоить ребенка и твердил, что родителей обязательно найдут. Мальчик часами сидел у входной двери и гипнотизировал её: пусть мама с папой вернутся!

Дни сменялись месяцами, те годами, но ни единой весточки от родителей не пришло. Антон по очереди пережил несколько степеней отчаяния. Сначала ругал и винил себя. Вероятно, он совершил дурной поступок, обидел родителей, и те посчитали, что подобный сын им не нужен. Каждый вечер, собираясь спать, мальчик падал на колени. Прижимая к груди единственную фотографию, где они все вместе, вчетвером – счастливая семья на зимней террасе, он просил прощения и умолял родителей вернуться.

Потом он сам обиделся на них. За то, что его бросили и даже не объяснили, что уходят навсегда. И, наконец, успокоился, запрятав обиду далеко и глубоко. Смирившись с тем, что в его мире был и есть только один родной человек – дед.

Антон справился с болью. И вот теперь её вновь вытащили на свет? Если родители и впрямь просто сбежали, опасаясь за свою жизнь, оставив Антона, то и правильно, что он постарался про них забыть. Да, Сомов-младший выбрал профессию под влиянием их книг. Но сделал это неосознанно. К тому же не стал прямым последователем, нашел собственную нишу. И к Анциферовой он с Лизой готов ехать, не испугается узнать правду о родителях, какой бы она жестокой не оказалась.

В огромной комнате неожиданно стало темно: февральский день, даже если и солнечно, покидает улицы рано и стремительно. Лиза объявила, что ей пора собираться домой. Антон вызвал гостье такси и проводил до лифта.

Закрыв за Лизой дверь, парень устало прислонился лбом к прохладной деревянной поверхности. Сколько всего вместил в себя сегодняшний безумный день! Долгий, межконтинентальный перелет. Раскрытие загадки с пигмеями, над которой он мучился последние полгода. Знакомство с Филиным. Экскурсия по подземной галерее. Нападение фанатов. Напоминание о родителях.

Встреча с Лизой.

Мозг грозил расплавиться. Нет, больше ни о чем Антон думать не способен.

Душ и сон – вот два безусловных желания. Остальное – потом.

Остальное завтра.

 

Глава 9

ДО КУРСКОГО вокзала удобнее и проще добираться на метро. На эскалаторе поднимаешься прямо в кассовый зал. Они договорились встретиться во второй половине дня. На позднем времени настоял Антон. С утра он обязан наведаться к деду, иначе старик, с которым не виделся полгода, расстроится.

Максим Игнатьевич рьяно интересовался исследованиями молодого этнографа и требовал чуть ли не ежедневно присылать отчет об экспедиции. Антон понимал тайный смысл стариковского любопытства: дед по характеру не отличался общительностью, вёл замкнутый образ жизни, кроме тренажерного зала редко куда отлучался, мало с кем встречался, у него, по сути, и друзья близкие отсутствовали. Единственным человеком, к которому дед испытывал искреннюю привязанность, оставался на протяжении многих лет только внук. И старик несказанно радовался любой весточке от парня.

Вручив традиционный африканский сувенир – цветастую рубашку до колен (нынешняя у Максима Игнатьевича стала третьей, пенсионер с удовольствием носил «балахоны» дома, в качестве пижамы), Антон поведал о мытарствах прошедшего дня. Внук исхитрился рассказать так, чтобы с одной стороны максимально ввести старика в курс событий – у них друг от друга секретов не существовало, а с другой не выдать чужую тайну. Первым делом этнограф, конечно, сообщил о знакомстве с Филином. К версии профессора дед отнесся серьезно, она логично объясняла, почему провалилась африканская экспедиция Сомова-младшего. Немало удивило его и появление Лизы – «внучки соседей по подмосковному поселку». Что примечательно: Максим Игнатьевич тоже вспомнил летящее платье и огромные банты. И с трудом мог представить, как маленькая фея превратилась в специалиста по вирусам. По словам внука, девушка продолжает работу, начатую четверть века назад Савелием Гречиным и родителями Антона. Знает ли дед про ту группу ученых и предмет их исследований? Максим Игнатьевич лишь отрицательно покачал головой. Он тогда предпочитал больше времени проводить с маленьким внуком, наслаждаясь пенсионерским ничегонеделанием и мало интересуясь происходящим вокруг.

А еще, продолжал Антон, в группу входила геолог Ксения Анциферова. Сейчас она больна и находится в Доме престарелых. Лиза иногда женщину навещает, сегодня пригласила составить ей компанию. О том, что Анциферова могла что-то знать о пропавших археологах, Антон упоминать не стал. Зачем волновать старика? Вдруг поездка окажется безрезультатной? Тем более что дед, оберегая себя и внука от лишних потрясений, практически никогда сам не заводил речь о дочери или зяте.

Просидев полдня у деда, Антон помчался к ближайшей станции метро. Парень, как и большинство москвичей, не обзавелся машиной и предпочитал пользоваться общественным транспортом. Десять лет назад город, задыхающийся в автомобильных пробках, пережил настоящую транспортную революцию. В недрах столичного правительства с подачи очередного вундеркинда, который предоставил стопку математических выкладок, осознали парадоксальную истину: беспрерывное строительство новых дорог приводит к росту числа автомобилей и удлинению… пробок. Прямая зависимость! Проблему можно решить только методом «наоборот»: расширять не проезжую часть улиц, а пешеходную, сокращать количество парковочных мест, подняв плату за них непомерно высоко. Создав невероятные трудности для владельцев личного транспорта, убедить людей пересесть на транспорт общественный, сделав его максимально удобным, комфортным и доступным. Метро, автобусы, троллейбусы, трамваи и особая категория – такси. Именно такси (сотня тысяч машин!) стали своеобразной палочкой-выручалочкой для многих горожан. И не только для тех, кто предпочитает ехать один и точно до определенного места, но, прежде всего, для людей старшего возраста, которые при наплыве молодых гениев потеряли работу. Простота получения лицензии, регистрации, минимальные налоги, оплата парковки по льготному тарифу, купонная система покупки бензина (один пассажир – 1 литр бесплатного топлива) – и в водители подались бывшие страховые агенты и риелторы, дожидающиеся пенсии. Что касается удобства пассажиров: достаточно на коммуникаторе включить особую программу, которая фиксирует твое местонахождение и посылает сигнал вызова, как тут же подъезжает ближайшая свободная машина. Редкий случай, когда решение столичных властей устроило большинство жителей города.

Антон едва-едва успевал к отходу поезда. Купив в автомате кассового зала билет, по подземному туннелю добежал до платформы и вскочил на подножку последнего вагона. Электричка медленно стала выезжать из-под стеклянной крыши Курского вокзала, а Антон прошел по составу до середины и поднялся на второй этаж. Лиза, занявшая место у окна, приветственно помахала рукой. Антон скинул куртку, сложив, приткнул на багажную полку, и, переведя дух, плюхнулся на соседнее сидение.

Красавец-поезд – белоснежный, с обтекаемым удлиненным «носом», двухъярусными вагонами, в которых в час пик легко, без особой давки, размещались спешащие домой жители пригородов, быстро набрал скорость и полетел по маршруту, встраиваясь в жесткое расписание.

– Картина в моей голове окончательно не сложилась, – пожаловался Сомов, возвращаясь к вчерашнему разговору. – Как выяснилось, профессор кое-что утаил. Поэтому давай разберемся с группой ученых, в которую входили мои родители. Вахрушин погиб. Сомовы пропали. А Кабировы? Филин сетовал, что вы их не нашли. Может, и это не вся правда, как с Анциферовой?

– Нет, здесь профессор ничего не скрыл, – Лиза, приготовившись к дальнему путешествию, достала из сумки планшетник и положила на колени. – Мы проследили их передвижения до определенного момента. Тимура пригласили в Оксфорд, в отдел древних рукописей. Юлия устроилась там же, администратором лабораторного корпуса. Дослужив до пенсии, супруги покинули городок, и их след затерялся. Я отправила письмо в университет, искала коллег, с которыми Кабировы работали. Но прошло слишком много времени, не осталось никого, кто бы поддерживал с ними связь. Вероятно, если поехать в Англию, что-то узнать и удастся. Но мы с профессором пока этим не занимались. Хлопотно и дорого.

– Ты упоминала еще один персонаж, – напомнил Антон. – Куратора от правительства. Его удалось разыскать? Наверняка этот человек владел всей информацией.

– По словам Ксении Павловны, группа работала в условиях строжайшей секретности, в подземной лаборатории. Архипов представлял Министерство обороны. Мы туда с расспросами соваться не рискнули. Если военные что-то спрятали, никто не найдет, даже, как шутит Филин, они сами, – Лиза с помощью нехитрых манипуляций вывела на экран планшетника книжный текст, раскрыла нужную страницу.

Догадавшись, что девушка приготовилась читать, Антон скрестил руки на груди, устроился удобнее в кресле, откинул голову, закрыл глаза. Иными словами принял позу полного спокойствия. Хотя внутренний спор, начатый еще вчера, продолжался, ни на минуту не затихая. Допустим, родители живы и есть возможность с ними встретиться, что он им скажет? Выплеснет дремлющие в душе детские обиды или кинется в объятия в порыве всепрощения? Кстати, он их вряд ли узнает. Когда Сомовы пропали, Антону только исполнилось пять лет. Что может сохраниться в памяти с такого возраста? Никаких конкретных образов, лишь отдельные эмоции, краткие ощущения близости и теплоты, звуки. Например, иногда ему мерещился смех, тихий, нежный, Варвара так заразительно смеялась, что сын в ответ не мог не улыбнуться. Облик отца свелся к… очкам, которые тот постоянно поправлял. Антон даже не знает, какого цвета были глаза у Феликса, потому что сквозь стекла не видно. Зато на их поверхности постоянно отражалось солнце… Неужели это всё, что осталось в памяти? Так мало?

Лиза наклонила голову и украдкой посмотрела на сидящего рядом друга детства – тот притворялся, что беззаботно дремлет. Получалось плохо, закрытые веки нервно подрагивали, выдавая внутреннее напряжение. Со вчерашнего дня Антон заметно преобразился. Парень сбрил «полугодовую» бороду! Лицо разгладилось, стерся налет жесткости, излишней серьезности, усталости. Проявились черты: классически ровный нос, мужественный подбородок и широкий лоб, которые напомнили того самого мальчика – обладателя волшебной пожарной машины.

Светлое детство. Всё ясно и понятно, и главное – живешь с чувством полной защищенности. Не то, что сейчас, когда приходится ежедневно бороться за место под солнцем. В Институте вирусологии обстановка сложная. Удивительно, что Лиза умудрилась несколько лет назад защитить кандидатскую диссертацию. Сегодня ей этого бы не удалось. Из вузов стаями вылетали вундеркинды, втискивались в переполненные лаборатории, забрасывали Ученый совет идеями и быстро получали научные степени. Представители «поколения плюс» держались особняком и резко выделялись на фоне остального персонала. Интеллектуальные сумасшедшие, как их презрительно окрестил Филин, схватывали проблемы на лету, владели несколькими языками, в уме обрабатывали невообразимые объемы статистической информации, с работой, на выполнение которой Лизе требовались годы, справлялись за несколько месяцев. С подобными «коллегами» невозможно конкурировать. Лиза, понимая собственную уязвимость, собралась увольняться, но тут её нашел Филин.

Версия профессора о пандемии заинтересовала вирусолога. Лиза, соблюдая максимум осторожности, окунулась в исследование. Заполучив у молодняка под разными предлогами образцы крови («институт закупил новые анализаторы, срочно требуется их проверить»), Лиза оставалась в лаборатории по ночам и готовила материалы для электронного микроскопа. Филин не ошибся – вирус существовал! Следовательно, если есть вирус, можно создать вакцину. Только пока Лиза не представляет из чего.

Механический голос объявил, что поезд приближается к нужной им станции. Лиза, не прочитав ни единой страницы, убрала планшетник в сумку и застегнула пальто. Антон облачился в куртку, путешественники спустились по лестнице и, лишь вагон затормозил, вышли на платформу. Лиза натянула глубже вязаную шапку – за городом всегда холоднее на несколько градусов, чем в Москве. В подтверждение изо рта вырвалось облачко пара, значит, температура минусовая. Почти бегом они устремились к стоянке такси.

Народу на привокзальной площади на счастье топталось немного, поэтому свободная машина обнаружилась сразу. Лиза назвала адрес, и автомобиль заскользил шинами по ледяным дорогам от центра к окраине.

Дом престарелых прятался за железным, решетчатым забором и высаженными ровными рядами кленами, которые сейчас торчали серо-голыми стволами. Сквозь них просвечивал дом – кирпичный, без особых архитектурных изысков, одноэтажный, вытянутый длинным прямоугольником. Таксист довез столичных пассажиров прямо к парадному входу.

Лиза протянула Антону пару бахил, надела такие же сама и направилась к стойке дежурной. Тетка в халате, который «от рождения» считался белым, но в процессе многочисленных стирок давно утратил свежесть, вписала имена посетителей в регистрационную книгу и махнула рукой в противоположный конец коридора.

– Сейчас по расписанию, – объяснила Лиза, сверившись с часами на стене, – коллективные занятия. Нам в комнату отдыха.

Так называемая комната отдыха представляла собой небольшой зал, по углам которого размещались зоны для определенных занятий. Сразу за дверью тихо бормотал раздолбанный телевизор. Стариков, которые тесно, плечом к плечу сгрудились на диване напротив экрана, не интересовал звук, их привлекали картинки, мелькание которых создавало иллюзию движения жизни. У окон за столами сидели пациенты, предпочитающие одиночество: кто-то листал потрепанные и сто раз читаные древние журналы, кто-то раскладывал пасьянс, кто-то просто пялился в стекло – на улице уже стемнело, и увидеть там нечто конкретное не возможно. Обитатели Дома коротали время между ужином и сном. В воздухе стоял специфический, не выветриваемый, навечно пропитавший пространство запах: смесь жарившихся, варившихся и парившихся на кухне продуктов.

Лиза направилась к одному из столов. За ним в инвалидном кресле сидела совершенно седая, коротко остриженная, худая женщина. Тонкими, непослушными пальцами, сосредоточенно она выстраивала из поставленных на ребро фишек домино волнистую дорожку.

– Добрый вечер, Ксения Павловна! – Лиза пододвинула пустой стул и села рядом. – Я вам гостя привела. Это Антон, сын Варвары и Феликса. Помните?

– Тоша? – подняла голову Анциферова и уставилась невидящим взглядом на Антона. Пальцы дрогнули, задели последнюю фишку, цепляясь одна за другую, они стали падать, на мгновение вызвав к жизни волну.

Мгновение. Ксения теперь существовала в ожидании таких мгновений. Её память превратилась в темный запутанный лабиринт. Она бродила по нему часами, мысли, обгоняя, наскакивая друг на друга, метались от стены к стене, но вырваться на поверхность, к свету удавалось крайне редко. Но если всё же удавалось, мир раскрывался.

…Вспышка: яркий полдень. Солнечно, но холодно. День рождения маленького мальчика. Глупый праздник, не имеющий по сути отношения к ребенку – что он может понимать в таком возрасте? – повод взрослым собраться вместе. Варвара вошла в гостиную, держа сынишку за руку, и громко представила: «Тоша!». Взрослые заторопились с подарками. Ксения купила в книжном магазине раскраску. Когда сама была ребенком, обожала рассматривать картинки с феями и принцессами. Вероятно, мальчику подошло бы что-то более героическое, но об этом она сообразила слишком поздно. Кто-то вручил виновнику торжества трехколесный велосипед. Настоящий мужской подарок. Вахрушин из прозрачного пакета достал Фонарик желаний. Сочного оранжевого, словно апельсин, цвета. Гости потребовали немедленно испытать сувенир в полете. Люди впопыхах накинули пальто, шапки и высыпали через кухонную дверь в заснеженный дворик. Борис пристроил горелку, поднес зажигалку, тончайшая бумажная оболочка наполнилась горячим воздухом и – фонарик, медленно покачиваясь на ветру, поплыл к облакам. Ксения зажмурила глаза, загадывая желание. Что она тогда загадала? Скорее всего, чтобы сложились отношения. Только с кем? В тот день она напропалую кокетничала с Кабировым – Юлия почему-то на день рождения не пришла. Но разве Ксения загадала на Тимура? Нет-нет, она наблюдала за… Архиповым. Хотела, чтобы тот приревновал её к восточному красавцу. Но Архипов, вручив имениннику пожарную машину, целый вечер просидел за столом молча и мало интересовался происходящим вокруг.

…Опять вспышка: начало лета. Там же в поселке. В лабиринте памяти события по неведомой причине высвечиваются в хронологическом порядке. Теперь их группа собралась в коттедже у Архипова. Лада Сергеевна, Антошка и Лиза давят клубнику, засыпая красные ягоды сахаром. Потом получится переслащенный лимонад. Леонид на правах хозяина готовит на гриле мясо. Ксения то и дело подливает в бокал шампанское. Потому что нервничает: она решила, нет смысла тянуть дальше, признается в чувствах к Архипову прямо сегодня, прямо сейчас. Леонид, выложив котлеты на тарелки, направился в кухню – видимо, что-то забыл, накрывая на стол. Она торопится за ним. На кухне Леонид один за другим просматривает стенные шкафчики. Доходит очередь до холодильника, Архипов захлопывает дверцу и упирается глазами в стоящую рядом Ксению. Женщина делает глубокий вдох и быстро, путано начинает объяснять, что одинока, что мир несправедлив: кому-то везет, люди находят друг друга, а ей не удалось. А ведь и она имеет право на счастье. Имеет право быть вместе с мужчиной сильным и надежным. Таким, как Архипов. Так может… И резкий ответ-пощечина: вы меня как женщина не привлекаете! Ксения дрожит, роняет бокал. Что случилось дальше? Черный провал, в памяти остались только два «обрывка»: липкая лужица от разлитого на полу шампанского и звон разлетающихся в разные стороны стеклянных осколков.

…Следующая вспышка: кладбище. Около свеженасыпанного холмика вытянулись в ряд люди. Похороны Вахрушина. Лада Сергеевна прижимается к плечу Киры. Савелий Гречин обмотал горло толстым шерстяным шарфом, хотя день довольно теплый. Архипов, отойдя в сторону, расплачивается с рабочими, именно Леонид, чтобы помочь одинокой, безутешной матери, взял на себя организацию похорон. Кабировы сейчас находятся далеко от Москвы, поэтому лишь прислали прощальный венок. А вот почему нет Сомовых? Никого из них: ни Варвары, ни Феликса, ни Максима Игнатьевича? Даже если предположить, что старик остался, как заведено, с Тошей и Лизой, то Варвара с Феликсом должны были приехать проститься. Об этом повторяет и Лада: почему нет Сомовых? Они последние, с кем общался Борис. Он заезжал к ним накануне гибели. Где же археологи?

…Еще одна вспышка: темный зал, светится только огромный экран за спиной. Международная междисциплинарная научная конференция. Ксения на трибуне, докладывает результаты исследования знаменитого метеорита «Островок». Слайды. Таблицы. И предсказуемый финал – громкие аплодисменты. В перерыве участники собираются в фойе, у накрытых столов для фуршета. Рядом оказывается пожилой иностранец с величественной осанкой. Хорошо говорит по-русски. Кирос Ионидис – греческий археолог. Откровенно восхищается работой Анциферовой, задает вопросы по поводу методов консервации образца. Разговор продолжается в атриуме, на скамейке. Кирос удивлен: каким образом российским геологам удалось столь быстро добраться до места падения метеорита. Знали о вспышке заранее? Невероятно. Заслуга Анциферовой? Нет, работала особая группа. В нее входили разные специалисты, в том числе, археологи. И кто именно? Муж и жена Сомовы. О, мир тесен, Ионидис знаком с Варварой и Феликсом. Кстати, что-то о них давно ничего не слышно. Собираясь на конференцию в Москву, Кирос надеялся коллег навестить. Но Сомовых нет в городе. К сожалению, в последний раз, когда они виделись, вышла неувязка. Незадолго до вспышки, он тогда работал на Крите, заметил среди туристов Сомовых, но пока пробирался сквозь толпу, те ушли. Кстати, Варвара была беременна…

Всё! Лабиринт схлопнулся. Вспышки, вызванные ассоциациями с именем Тоша-Антон-Сомов длились ровно четыре мгновения.

 

Глава 10

– БЕРЕМЕННА?! Они наслаждались жизнью на средиземноморском острове!? – преодолевая бушующую злость, выдохнул Антон, как только они с Лизой оказались в относительном уединении идущей обратно в Москву электрички. Детские обиды вулканической лавой прорывались наружу. – Забыв о ребенке, который плакал и ждал дома?! Чтобы не терзаться, придумали заменить его другим… – И саркастически добавил: – Надо же, у меня есть брат.

– Или сестра, – задумчиво произнесла Лиза. Отрывочные воспоминания Анциферовой многое меняли.

– Это все неправда, – отказывался смириться с предательством родителей Антон. – Ксения – больной человек. Её словам нельзя верить.

– При подобном заболевании воспоминания выпадают целыми кусками, нарушая причинно-следственные связи, – терпеливо, спокойным голосом стала объяснять Лиза, – что приводит к стиранию, в том числе, и изображений отдельных людей. Например, как мы узнаём человека: в долговременную память складываются образы пересекающихся с нами по жизни людей, каждый раз при встрече мозг «достает» оттуда условную копию, и сравнивает с увиденным ранее. Если же образ уничтожен, сравнивать не с чем, больной не способен понять, кто перед ним. Иными словами, Анциферова не узнаёт бывших коллег, но если что-то еще помнит, то именно помнит, а не выдумывает. И главное в её сегодняшнем рассказе не то, что у тебя где-то есть брат или сестра, а то, что Вахрушин накануне гибели встречался именно с Варварой и Феликсом. После чего твои родители исчезли. Это не может быть случайностью.

– Хорошо, – постарался взять себя в руки Антон. – Попробуем рассуждать логически. Родители исчезли весной, а греческий археолог встретил их незадолго до падения метеорита, то есть в конце осени – начале следующей зимы, следовательно, ни в какую экспедицию в Латинскую Америку они не уезжали.

– Правильно, – согласилась Лиза. – Их искали не в том полушарии. Если мы хотим узнать, что случилось с Варварой и Феликсом, не мешало бы пообщаться с Киросом Ионидисом, если тот жив. По крайней мере, у нас появилась многообещающая зацепка.

– Остров Крит? – догадался Антон.

– Именно. Давно мечтаю о море, – зажмурившись, улыбнулась Лиза. – Попрошусь-ка в отпуск.

С проблемой финансирования поездки удалось справиться, не привлекая посторонних. Как известно, ни у Антона (этнограф только что вернулся из долгой экспедиции, которая практически обнулила его банковский счет), ни у Лизы (девушке еще долго предстоит выплачивать кредит, взятый на покупку квартиры) денег на заграничный вояж не хватило бы. Помогли профессор напополам с дедом. Филин выделил часть гонорара за цикл университетских лекций, а Максим Игнатьевич, теперь полностью введенный в курс дела и захотевший принять посильное участие в поиске дочери и зятя, вручил внуку прибереженный на крайний случай пенсионный депозит. Не возникло проблем и с билетами: «низкий» сезон, в такое время летают разве что сотрудники турагенств, посмотреть пляжи и гостиницы, чтобы потом в красках расписывать заграничные прелести клиентам. Поэтому буквально через полтора дня Лиза с Антоном удобно расположились в креслах самолета, взлетающего из Шереметьево на Крит.

Антон смотрел в иллюминатор на облака, разбросанные в беспорядке по небу, на крошечные точки кораблей, скользящие по синей поверхности моря далеко внизу. Трудно поверить, но он опять куда-то летел. В течение нескольких суток парень совершил прыжок из лета в снежную зиму, а теперь его ждала весна. Даже куртку-ветровку не пришлось переодевать. Голова гудела от немыслимого количества информации, свалившейся в одночасье. Интересно: каков он, его брат (Антон не сомневался, что именно брат, наверное, потому, что еще в детстве завидовал друзьям, у которых имелись братья, пусть младшие, если и не защитники, то хотя бы домашняя компания, «лекарство» от семейной неполноценности, одиночества)? Родился после вспышки, значит, гарантированно является представителем «поколения плюс». Интеллектуальный сумасшедший, или, кому как нравится, гений. В противовес обычному Антону. Может быть, родители выбрали брата, одарив любовью и заботой, потому что тот умнее старшего сына? Перспективнее? Надежнее в изменившихся обстоятельствах нового мира? Ладно, спросим, если повезет, у него самого.

Командир экипажа объявил о скорой посадке, самолет, выпустив шасси, приступил к снижению. И море подозрительно быстро начало приближаться. Лиза, сидевшая рядом, в страхе вцепилась в рукав антоновской крутки. В ответ Сомов-младший бодро улыбнулся, мол, все в порядке, хотя еле сдерживал дрожь – никакой посадочной полосы не наблюдалось. Только в последний момент, когда самолет уже грозил коснуться воды, шасси «зацепилось» за бетонный край. Местная достопримечательность – полоса начинается и заканчивается прямо у берега.

Из аэропорта (погода выдалась солнечная, другой здесь и не бывает, пахнет морем!) на такси Антон с Лизой добрались до столицы острова – Ираклиона. Прямо в машине, посмотрев карту города на коммуникаторе, выбрали подходящую гостиницу: опять же не сезон, свободных мест предостаточно, бронировать заранее нет необходимости. Устроившись, закинув чемоданы в номера, отправились, пока не стемнело, на прогулку. В таком порядке: поесть (в самолете традиционно не кормили), надышаться сказочным воздухом, насладиться теплом. Естественно, спустились к пляжу. Вода в море прозрачная, чистейшая, по местным меркам, хотя и на целый градус выше температуры воздуха – целых 16 градусов, холодная. Поэтому отдыхающие предпочитают купанию долгие хождения вдоль прибоя, босиком, где по мелкой гальке, где по белому песку.

Набережная забита сувенирными лавочками: керамика, черепки под древность, монеты, морские пейзажи, вышивка, кружева. Продавцы стоят у входа, зазывая покупателей. Несколько дней назад Евросоюз выбирал президента. Долгая, шумная кампания отвлекла избирателей, сократив заработки островитян, и город стремился поскорее о ней забыть. На столбах, прямо по фотографиям недавних кандидатов спешно наклеивались объявления, приглашающие гостей на воскресный карнавал. Слабая попытка взбудоражить туристический интерес в межсезонье.

Но за всей этой курортной суетой, как нигде в другом месте, ярко видны признаки надвигающейся демографической катастрофы. Лиза обратила внимание Антона на отсутствие на улицах младенцев. Если и попадались дети, то в возрасте от пяти до тринадцати, редко пятнадцати лет. Далее следовал провал до 30-ти летних жителей острова. Проблема понятна: местный университет маленький, поддерживаются, в первую очередь, науки, связанные с историей, что естественно, раскопки на Крите начинаются, образно говоря, прямо за стенами аудиторий. Мест для всех желающих не хватает. Молодые гении вынуждены перебираться на материковую часть Греции и дальше по Европе. В магазинчиках, ресторанах и гостиницах трудится персонал исключительно старше среднего возраста. Не говоря о рыбаках, представителях самой многочисленной профессии на Крите. И вообще нонсенс – ночной клуб в столице остался в единственном числе, его посетители – редкие перестарки-любители полуночных развлечений, у кого хватает сил. Тихие улицы приморского курорта по ночам – примета нового времени.

По инициативе Лизы следующим утром они наведались в городскую библиотеку. Удивительно, но подобные учреждения в эпоху интернета умудрились выжить, найдя новое направление работы. Библиотеки превратились в местные архивы, где в свободном доступе (но в условиях локальной сети) хранились оцифрованные свидетельства современной истории. Иными словами: документы мэрии, загсов, нотариальных контор, налогового ведомства, электронные подшивки местных газет и журналов. Призрачная надежда заманить в учреждение хоть кого-нибудь из любопытных.

Заняв места за компьютерами, Лиза и Антон разделились. Антон, как выпускник исторического факультета немного знал греческий – в рамках годового курса древних языков. Свободно говорить на нем, конечно, не мог из-за отсутствия языковой практики, но читать газетные заголовки способен.

– И что я должен искать? – поинтересовался Антон, выводя на экран обложки островных таблоидов. – Можешь конкретизировать?

– Любую информацию, которая привлечет твое внимание. Что именно – сказать трудно, – пожала плечами Лиза, – нам известны лишь временные границы: год – накануне падения метеорита. Значит где-то с лета и до февраля, плюс я бы на всякий случай взяла с запасом, еще дальше месяцев шесть.

Антон, выбрав в компьютере греческую клавиатуру, указал в строке запроса (в публичном заведении использовать голосовые команды запрещалось) нужные даты и принялся «пролистывать» газеты. Лиза, владеющая из иностранных языков только английским, занялась Киросом Ионидисом. Девушка надеялась: раз имя археолога известно в научном сообществе, наверняка, найдутся статьи о Киросе и на английском, в крайнем случае, поможет программа компьютерного перевода. Конечно, подобные тексты выглядят нелепыми, но общий смысл улавливается. Лизе стилистические тонкости не требуются. Её в основном интересовали справочные материалы, чтобы разыскать самого ученого или его потомков.

Оказалось, что Кирос – известная на острове личность, Ионидис тридцать лет руководил раскопками вокруг Кносского дворца, главной достопримечательности Крита, автор многочисленных научных трудов и университетского учебника по древнегреческой мифологии. Но… археолог умер, прах его, согласно завещанию, развеяли с вертолета над морем. Не повезло и с потомками. Супруга Кироса умерла задолго до мужа, детей у них не было. Домашний архив ученого перекочевал в городскую библиотеку. Лиза просмотрела перечень файлов. К сожалению, в них не значился личный дневник, видимо, ученый не вел подобного. Лиза добавила в поисковую строку фамилию «Сомовы». Компьютер выдал длинный список ссылок, но все они, девушка скрупулезно проверила каждую, лишь приводили к цитатам из книг Варвары и Феликса, которые греческий археолог использовал в собственных статьях.

Лиза тяжело вздохнула и закрыла файлы. «Кирос» на поверку оказался пустым вариантом.

– Невероятно! – вдруг услышала она взволнованный голос Антона.

– Что-то нашел? – Лиза с надеждой обернулась к этнографу.

– Смотри, – прошептал Антон, повернув свой монитор к девушке: на экране высветилась небольшая заметка, сопровождаемая фотографией. Парень принялся быстро переводить текст: – «Вчера в палату интенсивной терапии при детском отделении университетской больницы поступили первые пациенты. Палата оборудована по последнему слову науки, что удалось сделать благодаря поддержке попечительского совета. «Раньше мы размещали тяжело больных малышей в общей палате с взрослыми, – говорит старшая медицинская сестра детского отделения София Димитриди. – Что, согласитесь, неудобно, лечение детей требует особого подхода, а иногда и использования специфической медицинской техники. Я благодарна попечителям, они вняли нашим мольбам и решили проблему».

– Что здесь невероятного? – удивленно вскинула брови Лиза. – Попечительский совет выделил средства.

– Сейчас-сейчас, – Антон установил курсор на фотографию и стал торопливо объяснять: – Из чистого любопытства я хотел посмотреть оборудование, которым тогда пользовались медики. И случайно захватил…

Редакционный фотограф запечатлел палату сквозь стекло: компьютерные дисплеи у стены, несколько стоящих в ряд детских кроваток, на которых в перекрестии трубок и капельниц угадывались фигурки маленьких пациентов. Антон взмахом руки увеличил край одной из кроватей: ту точку, где висела медицинская карта пациента. От подобных манипуляций изображение потеряло четкость, помутнело и расплылось, но буквы рассмотреть было возможно: «Arina Golovina».

– Арина Головина! – вслух прочитал Антон. И видя, что Лиза продолжает непонимающе на него смотреть, прохрипел: – Головин – фамилия деда Максима.

– То есть Головина, – догадалась, наконец, Лиза, – девичья фамилия твоей мамы? И ты считаешь, что крошечная пациентка палаты интенсивной терапии твоя…

– Невероятно, – опять повторил Антон и, закинув руки за голову, откинулся в кресле, уставившись в потолок. – Значит, сестра?..

Лиза провела пальцем по буквам на экране. Неужели им и вправду повезло: 25 лет назад в больницу попала девочка с «подходящей» русской фамилией и «подходящего» возраста? Но с другой стороны, это может оказаться чистейшим совпадением: мало ли туристов из России брали и берут с собой в поездки детей, почему бы тем по пути не захворать и не попасть в больницу?

– Что? – очнулась Лиза, запоздало прореагировав на последнюю реплику Антона.

– Я думал, брат, – продолжал осмысливать ситуацию Антон. – А тут – сестра. – Парень вновь придвинул кресло к столу: – Что предпримем теперь?

– Наверняка в библиотеке, – моментально сообразила Лиза, – вместе со всеми городскими документами хранится архив университетской больницы. – Антон, следуя указаниям подруги, свернул «окно» с фотографией и вновь переместился на главную страницу. – Вряд ли мы найдем карты с историями болезней, они остаются в рамках медицинской тайны, но списки поступивших в больницу в разные годы пациентов доступны.

Антон отыскал в перечне файлов подборку материалов университетской больницы. Лиза была права – фамилии пациентов выстраивались в таблицах с пятью графами: возраст больного, когда человек поступил, с каким диагнозом, в какое отделение и дата выписки (или смерти). Антон напечатал в строке поиска фамилию «Arina Golovina».

– Есть! – подпрыгнул парень на кресле, когда на экране появилась нужная часть таблицы. И принялся двигать курсором по горизонтали, читая информацию: – Возраст: 2 месяца. Дата поступления: 20.06. Диагноз – двусторонняя пневмония. Вот почему девочка попала в палату интенсивной терапии. Так, отделение: детское. И…

Странно, но строка, касающаяся Арины Головиной, оказалась не полной. Отсутствовала дата выписки.

– И что это значит? – парень замер у экрана. – Неужели она… она.., – Антон боялся произнести роковое слово.

– Нет, – Лиза положила ладонь на руку Антона и крепко сжала её. – Не надо делать скоропалительных выводов. Отсутствие даты выписки может быть результатом элементарной небрежности. Лучше давай сообразим, как искать дальше.

– Нужен человек, который тогда работал в больнице, – догадался Антон.

– Причем, именно в детском отделении, – дополнила Лиза.

Антон, мысленно зацепившись за подсказку Лизы, щелкнул по иконке свернутого ранее файла и снова раскрыл фотографию с информацией.

– И такой человек существует, – торжественно заявил Антон. – София Димитриди, старшая медицинская сестра отделения в то время, когда там лежала Арина.

 

Глава 11

СЕГОДНЯ им явно сопутствовала удача. София Димитриди, которой, судя по снимку в газете, тогда было лет сорок пять, вышла на пенсию и проживала в Ретимно – во втором по величине городе Крита, в 80 километрах от Ираклиона. О чем они узнали в течение нескольких минут, не отходя от компьютера, заглянув в адресно-телефонный справочник острова. Антон снял с запястья коммуникатор, намереваясь набрать указанный номер, но Лиза предложила не звонить заранее, ехать без предупреждения. Сложно по телефону, не видя реакцию собеседника, требовать поделиться воспоминаниями двадцатипятилетней давности. Человеку нужно дать возможность собраться с мыслями, сосредоточиться, убедиться, что люди интересуются не из праздного любопытства. Не хотелось и откладывать встречу надолго, поэтому они покинули библиотеку и там же на площади поймали такси.

Двухполосное шоссе, то, прижимаясь к каменному склону, то недалеко и ненадолго отклоняясь в долину, застроенную виллами, четко повторяло извилистую береговую линию. Справа, далеко внизу и до самого горизонта синело море, соревнуясь в чистоте и прозрачности с небом. Временами казалось, что небо поменялось с морем местами. Сверху – однотонная, гладкая поверхность, а снизу – испещренное белыми пятнами полотно. Паруса яхт походили на белых птиц, гигантской стаей парящих над волнами. И – слепящий диск солнца, забытый в февральских московских сумерках. Лиза пожалела, что не захватила темные очки.

Таксист высадил пассажиров у дорожного указателя «Ретимно» и дальше путешественники отправились пешком. Все улицы города вели к морю. Между собой они соединялись переулками, настолько узкими, что солнце не могло пробиться, поэтому здесь всегда стояла прохладная тень. Стены домов, тесно примыкающие друг к другу, покрывала белоснежная штукатурка, на высоких окнах никаких занавесок, только синие ставни. Спустившись к началу улицы, Антон с Лизой очутились в гавани. Фасады на берегу, такие же, как их собратья «внутри», с плоскими крышами, двухэтажные, украшенные маленькими балкончиками, выделялись более разнообразной расцветкой. Красные, желтые, розовые. Понятно, гавань – истинный центр, лицо города. С неё начинают знакомство туристы, прибывающие сюда традиционно морем.

Обойдя уличное кафе – сиеста закончилась, столики постепенно заполнялись, – Лиза с Антоном попали в узкий переулок и остановились перед синей деревянной дверью. Никаких звонков. Здесь положено стучать.

Дверь открыла пожилая женщина, которая вопросительно посмотрела на гостей.

– Здравствуйте, – забывшись, по-русски поздоровалась Лиза.

– Калимэра! – исправил положение Антон.

София, не смотря на прошедшие четверть века её легко было узнать, замахала рукой, словно отгоняя призраков.

– Вы… Вы из России? – спросила она, с трудом вспоминая давно забытые слова. – По поводу Арины?

– Как вы догадались? – переглянулись гости.

– Это должно было когда-то произойти, – вздохнула женщина. – Что ж, проходите.

София отступила в глубь крошечной прихожей, затем, указав на деревянную лестницу, которая начиналась прямо за дверью, стала подниматься по ступенькам на второй этаж. Хозяйка усадила приезжих на диван в маленькой гостиной, с окнами, выходящими на гавань, принесла из кухни кувшин с виноградным соком. Разлила по высоким стаканам и протянула гостям.

София рассказывала, перескакивая в особенно сложных моментах с русского языка на греческий. Она родилась в СССР, в семье коммунистов-эмигрантов, которые в середине 1970-х годов вместе с маленькой дочкой вернулись на родину. Но, во-первых, девочка успела проучиться в советской младшей школе, когда ребенок активно впитывает информацию, а во-вторых, и в Греции родители иногда по привычке продолжали говорить по-русски, поэтому русский язык, хотя пользоваться им доводилось редко, София помнила. Что ей очень помогло, когда в отделении, где она работала старшей медсестрой, вдруг появилась маленькая россиянка. Двухмесячную ослабевшую от тяжелой болезни кроху доставили родители («Варя и Феликс», – назвала имена бывшая медсестра, и сомнения в том, что Арина – сестра Антона, тут же отпали). Девочку определили в только что открытую палату интенсивной терапии. Через неделю, когда состояние малышки стабилизировалось, Арину перевели в обычную палату, но и там требовался специальный уход. Страховка, которую предъявили родители, не могла даже частично покрыть возрастающие расходы на лечение. Чтобы оплачивать счета, папа с мамой, которые, как выяснилось, приплыли на остров на яхте, устроились в городе на работу.

Арина оставалась в больнице долго, только усмирили пневмонию, посыпались одно за другим осложнения. София, уделявшая много внимания крохе, успела познакомиться и подружиться с Варварой и Феликсом. Их яхта «Galaktika» стояла далеко на рейде, швартовка в порту – дорогое удовольствие, деньги сейчас тратились исключительно на клинику. Каждое утро на моторной лодке родители добирались до берега. Феликс, список вакансий для иностранных граждан ограничен, перетаскивал ящики на рыбном рынке. Варвара, забежав в больницу и поцеловав дочурку в щечку, торопилась в мотель. Женщине повезло больше, удалось устроиться горничной на две ставки. Варвара перестилала постели, меняла полотенца, мыла полы в коридорах и комнатах.

Поздно вечером родители встречались у кроватки дочери – София оформила им специальные пропуска – и рассказывали малышке, как провели день. Варвара постаралась придать палате домашний вид: разместила на одеяле и подоконнике плюшевые игрушки, на тумбочку, чтобы было видно Арине, поставила фотографию в рамке – их большая, счастливая семья. Так София узнала, что в Москве у Варвары с Феликсом остались сынишка по имени Антон и отец Варвары – Максим Игнатьевич. Родители безумно тосковали по мальчику, беспокоились по поводу здоровья старика, тот сильно хромал после ранения, да и сердце давало сбои, и мечтали: лишь только поправится Арина, поскорее вернуться домой.

Но однажды утром, минуло четыре месяца, Варвара не пришла. София забеспокоилась: россияне – любящие родители, и если не навестили ребенка, значит, случилось нечто серьезное. Но достаточно было включить телевизор, как всё стало ясно. В выпуске новостей диктор сообщил о трагедии, разыгравшейся на рассвете. Далеко от берега взорвалась яхта. Вслед за взрывом полыхнул огненный столб. Прибывшие на место спасатели обнаружили лишь догорающие обломки. Взрыв оказался столь мощным, что никого из экипажа «Галактики» – ни живых, ни мертвых не нашли. По версии экспертов, взорвался газовый баллон. Видимо, люди, пытались согреться – поздняя осень, по ночам довольно холодно, оставили газ включенным и заснули.

– Значит, Варвара и Феликс погибли? – Антон разжал ладонь и отпустил пустой стакан, тот приземлился на стоящий рядом столик.

Стекло громко звякнуло о стекло. Когда Антон ехал сюда, в душе теплился огонек надежды, что он сможет увидеть родителей. Ведя бесконечные внутренние диалоги, парень ругал Варвару и Феликса, злился на них, но всё равно тихо молил: пусть они будут живы. И вот теперь… Родители не бросили его, они просто не могли вернуться, потому что погибли.

Антон, распахнув деревянные ставни, вышел на балкон и глубоко вдохнул теплый морской воздух. Ветер пробежался по его щекам, высушивая слезы, спрятанные в уголках глаз… Между тем мир вокруг продолжал жить. В гавани пришвартовался туристический паром. Разноцветная толпа вальяжно высыпала на пристань. Обгоняя друг друга, навстречу кинулись продавцы сувенирных лавок, на разных языках приветствуя гостей.

Еще в Москве, обсуждая с Лизой детали поездки в Грецию, Антон уверился, что остров станет некой отправной точкой в поисках родителей. Но не прошло и дня с момента их прилета на Крит, а уже подведена финишная черта. Поиски, не успев начаться, завершились. Конечно, остаются вопросы: почему родители вместо Латинской Америки отправились в Средиземное море, что их связывало с Вахрушиным, каким образом очутились на чужой яхте, а судно им точно не принадлежало, иначе дед бы не волновался. Но вряд ли приветливая хозяйка знает ответы. Правда, в одном она наверняка способна помочь.

Антон вернулся в гостиную.

– Вы знаете, где…, – пришлось ему откашляться, прежде чем произнести, – где похоронили мою сестру?

– Так вы Антон? – всплеснула руками София. – Сын Вари и Феликса! – взбудораженная неожиданной догадкой, женщина не сразу услышала заданный парнем вопрос, но потом спохватилась: – Почему вы считаете, что Арина… умерла?

– Мы видели регистрационную книгу, – пришла на помощь Антону Лиза. – В ней нет даты выписки.

– Дата выписки отсутствует, – задрожал голос у Софии – сейчас ей придется сказать о том, о чем она молчала много лет, – потому что ребенок поступил в больницу под одной фамилией, а выписался… под другой.

– То есть? – застыл посреди комнаты Антон.

– Через день после гибели Варвары и Феликса меня вызвал к себе главный врач больницы, – стала объяснять София. – Перечисленных на лечение Арины денег хватит до конца месяца, не больше. Приказал оформлять ребенка в приют. Но как можно отдать такую крошку в казенный дом? Я… удочерила Арину, подключив малышку к собственной медицинской страховке. Записала ребенка на свою фамилию. Что удалось сделать очень быстро. Со слов Варвары знала, что девочка родилась на яхте, малышку даже не успели по всей форме зарегистрировать. Сама советовала родителям съездить в Афины, обратиться в российское посольство, но Варвара с Феликсом почему-то не спешили это сделать. И я не настаивала, мало ли какие у людей возникают проблемы.

– Так она жива?! – прошептал Антон.

– Окончила ираклионский университет, – с гордостью произнесла София. – Арина работает гидом, возит русскоговорящих туристов на экскурсии по городу и в Кносский дворец. Вот-вот должна подойти.

И словно в ответ на ожидания Софии на лестнице раздались быстрые шаги.

Антон развернулся к двери. Он слышал, как слегка поскрипывали ступеньки, и – ждал. Сестра?! Обычное слово, еще вчера не наполненное особым смыслом, вдруг приобрело вселенское значение! Он даже не представляет, как правильно реагировать на появление сестры. Ведь она не просто Арина, она – родной человек. И да, он её любит (несомненно!), так же, как родители любили её, как Варвара с Феликсом любили его.

На пороге гостиной появилась черноволосая девушка, в синих джинсах и модной белой блузке, стройная, лицо смуглое, загорелое под средиземноморским солнцем. Арина в замешательстве остановилась: три человека, из которых двое ей незнакомы, смотрели на девушку широко открытыми глазами, будто она представляет собой нечто особенное. Даже мама София.

– Дочка, к тебе приехали, – первой очнулась София и специально сказала по-русски, чтобы Арина смогла сориентироваться.

– Выходит, ты моя сестра? – шагнул к девушке молодой мужчина. – Приятно познакомиться.

Арина смущенно отпрянула назад: историю своего рождения она знала, София не скрывала, что удочерила девочку, но всё равно появление родного брата – событие не ординарное. Арина поднялась на цыпочки и – пронеслась мимо Антона в свою комнату.

– Не понимаю, – развела руками София, – что с ней?

Но в следующий миг Арина вернулась обратно, держа в руках фотографию в рамке.

– Это ты? – девушка показала на мальчика в шапке с помпоном, который подпрыгнул, чтобы оказаться вровень с взрослыми на снежной террасе.

– Да, это я, мне почти четыре года, – кивнул Антон.

– Это мама, – она показала на Варвару.

– А это папа, – Антон показал на Феликса.

– А это? – Арина показала на четвертого участника семейной съемки. – Дед Максим?

– Д-д-дед, – пробормотал Антон, внимательно вглядываясь в снимок.

– А это? – продолжала настойчиво младшая сестра, проведя ладонью по белому фону.

– Это снег! – вновь улыбнулся Антон. – Русская зима. Сейчас в Москве как раз зима. Холодно. Не то, что здесь.

– Я ни разу не видела снег! – грустно заметила Арина.

– Так за чем дело стало? – приободрился Антон, радуясь, что они так быстро освоились в новой роли брата и сестры. – Скоро у тебя день рождения, приезжай в Москву. Приезжайте, – тут же поправил он себя, – вместе с Софией. Ко мне в гости.

– И к деду?

– И… к деду.

– Мама, – стремительно развернулась Арина к Софии, – теперь мы, наконец, сможем узнать, что лежало в ячейке!

– Что за ячейка? – насторожилась Лиза. Информация о гибели Сомовых вернула их в исходное положение: они ни на шаг не приблизились к разгадке тайны Вахрушина.

– Приблизительно через полгода после того, как я удочерила Арину, – стала объяснять София, параллельно доставая тарелки, накрывая на стол, Арина без лишних слов принялась помогать приемной матери, – мне позвонили из Центрального банка. Одна из арендованных ячеек там числится за Варварой Головиной. Но уже давно никто не вносит плату. В качестве адреса и контактного лица клиент указал университетскую больницу и мое имя.

– Ведь они не знали другого адреса, – подсказала Арина, разрезая булку белого хлеба. – Жили на яхте, знакомы были только с мамой Софией.

– Я рассказала, что случилось с Варварой, – продолжила бывшая медсестра, открывая бутылку с оливковым маслом. – Служащий банка сообщил, раз платежи прекратились, они вынуждены освободить ячейку, её содержимое переложат в общее хранилище. Но как только объявятся наследники клиента, которые смогут доказать прямое родство, им выдадут оставленные в ячейке предметы.

– Но почему вы не обратились в банк, – недоумевала Лиза, – когда Арина стала совершеннолетней?

– Доказательств, что она дочка Варвары и Феликса, не существует, – тарелку с нарезанными кружочками помидоров София украсила белыми кубиками брынзы. – Ребенка, рожденного на яхте, юридически не оформили, и в больнице родители по какой-то причине записали Арину под девичьей фамилией Варвары.

– Но теперь у нас доказательство есть! – засмеялась Арина. – Мой настоящий брат!

За столом разговор не умолкал ни на минуту. София посчитала своим долгом вспомнить подробнее историю короткого знакомства с Варварой и Феликсом. Ведь Антону, практически не знавшего родителей, важна каждая деталь: как выглядела мама, когда улыбалась, как уставший к вечеру папа, забыв про носовой платок в кармане, протирал стекла очков полой футболки.

Вслед за Софией и Арина постаралась восполнить в сознании брата 25 лет, которые их разделяли. Девушке пришлось нелегко. Училась она старательно, но сильно отставала от сверстников, видимо, как считала сама, сказались последствия долгой болезни в младенчестве. Друзья, перескакивая через класс, заканчивали обучение экстерном, Арина же проучилась полные 12 лет, получив аттестат вместе с теми, кто гораздо младше её. И в университете над ней, самой старшей по возрасту, смеялись, как над прокаженной. Вокруг все умные, сплошь вундеркинды, а она числилась в отстающих.

Антон успокоил сестру: они с Лизой, например, тоже не гении, самые обычные люди. Не обязательно родиться вундеркиндом, достаточно стать хорошим человеком. (Надо же, спохватился Антон, как-то слишком быстро он приступил к исполнению обязанностей старшего брата, уже учит сестренку жить).

Прощаясь, Лиза достала из сумки шприц и попросила разрешения взять у Арины образец крови. Что Лиза сделала скорее автоматически, чем преследуя конкретную целью, ведь вирусолог изучала ДНК тех, кто родился после вспышки, а Арина являлась несомненным представителем «поколения плюс».

Возвращались в Ираклион поздно ночью. И опять невозможно разобрать, где кончается море и начинается небо. Они одинакового, бесконечно черного цвета. Звезды, спускаясь к горизонту, тонули в воде. А может быть это светились огоньки многочисленных яхт, спящих в акватории?

 

Глава 12

СЛЕДУЩИМ утром Арина с мамой Софией и Антон с Лизой встретились в вестибюле Центрального банка. Оставив женщин дожидаться на диванчике у входа, Антон направился к свободному менеджеру за стойкой. Визит человека, интересующегося собственностью, доверенной банку двадцать пять лет назад, не вызвал недоумения. По крайне мере, менеджер учтиво улыбнулся и сделал вид, что подобное событие – рутина. Попросил лишь предъявить документы, доказывающие родство с тем, кто заключил давний договор. Проверка заняла несколько минут. С помощью коммуникатора Антон предоставил свидетельство о рождении, в котором указывались подробные данные о родителях. Затем Антону выписали чек – требовалось оплатить услугу по хранению вещей, принадлежащих ему по праву наследования. Не смотря на то, что минуло четверть века, сумма для бюджета этнографа вышла не обременительная, ведь «посылка» переехала из индивидуальной ячейки в общий сейф, и лежала там вместе с другими невостребованным предметам.

Покончив с формальностями, менеджер исчез в недрах здания и, вернувшись, вручил Антону небольшой плотный конверт.

– Открывайте скорее! – нетерпеливо выглянула из-за плеча брата Арина. – Наверняка, там фотографии или семейные реликвии.

– Или документы, паспорта, например, – предположила София, пока Антон отрывал склеивающую ленту. – Хранить ценности на яхте, когда хозяева целый день проводили в городе, опасно. Могли украсть.

Антон заглянул внутрь, убедившись, что, если там и есть что-то, то маленькое по размеру, перевернул конверт. На подставленную ладонь упал тонкий, наполовину пластмассовый наполовину металлический прямоугольник и пластиковая карточка, похожая на банковскую.

– Что это? – Арина схватила прямоугольник и недоуменно покрутила в руке. На металлической части выделялось несколько дорожек-углублений. – Вроде ключ. Но к какому замку он подойдет?

– Нет, не ключ, – помотал головой Антон. – Это флэшка, цифровая съемная память. Я пользовался ими, когда в школе учился. Четверть века назад информацию скидывали на внешние носители. Но у нынешних коммуникаторов, как и у стационарных компьютеров, вообще нет разъемов для входа, информация сбрасывается касанием. Даже не представляю, как прочитать то, что здесь сохранено.

– А карточка для чего? – Арина схватила второй предмет из конверта.

– Не дисконтная и не кредитная, – добавила София. – На ней ни названия фирмы, ни фамилии владельца. Лишь непонятный набор букв и цифр.

Антон провел пальцем по вытесненной на пластике длинной строчке:

АO (1) R+PW (15) ET36/LPI/GrA/13.719

Что еще за абракадабра? И кто сможет её разобрать?

– Дайте-ка посмотреть, – протянула руку Лиза. И удовлетворенно улыбнулась: – А вот я знаю! Это международный шифр, наподобие штрих-кода, обозначает особенности образца крови. Так и я маркирую пробирки в лаборатории. Смотрите, – Лиза принялась разъяснять по буквам: АO (1) R+…

– Группа крови «первая положительная», – догадалась бывшая медсестра. – Это понятно. А дальше?

– PW (15) – pregnant woman, беременная женщина, – продолжила Лиза, – срок беременности 15 недель. ET36 – европеоидный тип, возраст 36 лет. LPI – Институт Луи Пастера, ведущий в мире центр по изготовлению вакцин и хранению вирусов. И тогда и сегодня, – добавила Лиза. – GrA – Греция, Афины, Средиземноморское отделение. Его создали одновременно с другими в разных точках мира, чтобы собирать и контролировать вирусы в местах их первоначального проявления. И, наконец, 13.719 – непосредственно номер самого образца в холодильнике. Иными словами, в Афинском отделении Института Луи Пастера хранится образец крови беременной белой женщины 36-ти лет.

– Что в образце такого важного, – недоуменно подняла плечи Арина, – раз документ потребовалось спрятать в банковской ячейке?

– Думаю, в пробирке находится кровь самой Варвары, когда она была беременна, – сложив в уме разные данные, логически предположила Лиза. – Зачем образец поместили в Институт Луи Пастера, мы узнаем, когда заберем его с помощью этой карточки.

Они расстались на улице. София с Ариной – девушка расстроилась, что в загадочном пакете, открытия которого дожидалась всю свою жизнь, не оказалось ничего интересного – отправились домой, пообещав приехать в Москву в апреле. Антон с Лизой, забрав вещи из гостиницы, поспешили в ираклионский аэропорт, чтобы перебраться в Афины. И уже через три часа выходили из такси у неприметного здания пастеровского отделения. Карточка из банковской ячейки представляла собой универсальный пропуск. Им даже не пришлось никому ничего объяснять. Гости из России беспрепятственно прошли в фойе, по указателям на стенах нашли нужный лифт, спустились вниз до уровня с отметкой «холодное хранилище», прикладывая пластиковый ключ к считывающим устройствам, пересекли ряд застекленных отсеков и только тут у окошка столкнулись с первым «живым» сотрудником центра. Но и тот был немногословен. Взяв в руки карточку и введя данные с неё в компьютер, не задавая вопросов, мужчина в белом халате скрылся в глубине помещения и через несколько минут вручил посетителям маленькую металлическую капсулу, попросив в ответ лишь расписаться в книге учета.

Карточка осталась в центре. Но в ней уже не было необходимости: надпись на капсуле – переносном мини-холодильнике на батарейках – полностью повторяла маркировку образца.

– В чем смысл? – недоумевал Антон по дороге в афинский аэропорт. – Пастеровский центр хранил четверть века некий образец крови и затем молча отдал? Какая им выгода?

– Не забывай, в капсуле особенный, – и для убедительности Лиза повторила еще раз, – особенный образец. Пока, правда, не знаю, чем он так уникален, но дай добраться до лаборатории! По условиям хранения редких образцов, половину содержимого пробирки оставляет себе пастеровский центр. Остальное возвращается владельцу, научному институту или частному лицу, по первому требованию. Образцы – базовый материал для изготовления вакцин.

Капсулу с пробиркой оформили как особую ручную кладь и разрешили пронести на борт самолета.

Шереметьево стал уже третьим в череде сегодняшних аэропортов. Яркое, слепившее глаза солнце, сопровождавшее их последние два дня, утонуло в февральском московском сумраке. Лиза валилась с ног и мечтала скорее добраться до дома. В принципе они могли сесть в одно такси, завезти сначала Антона – в центр, потом Лизу – на её окраину. Но Антон загрузил сумку в багажник другой машины.

– Хочу к деду заехать, – объяснил парень, открывая пассажирскую дверь. – Надо прояснить одно серьезное обстоятельство.

Антон приложил коммуникатор к электронному замку. Раздался щелчок, дверь в квартиру открылась. Зайдя в темный коридор, парень громко сказал: «Свет везде!», тут же одна за другой стали зажигаться лампы в комнатах. Антон не любил темноту и привык, что в его нынешнем жилище плафоны вспыхивали сразу по всему периметру. Поэтому, приходя к деду, не смотря на ворчание старика по поводу экономии электроэнергии, неизменно включал «всё, что горело».

Скинув куртку и ботинки, надев специально оставленные для него тапочки, Антон направился в гостиную. Когда-то дед, воспользовавшись тем, что квартира находится на последнем этаже, прорубил из гостиной через чердак дымоход и устроил настоящий камин. Дрова закупал летом у подмосковных дачников, складывая запас на балконе. Сейчас несколько приготовленных сосновых поленьев лежали в камине, сложенные в форме пирамиды. Антон чиркнул спичкой, поджег растопку, дождался, пока появились первые устойчивые язычки пламени, повернул к камину кресло и уселся лицом к огню. Придется подождать. Час поздний, но хозяина нет дома, потому что он, как знал расписание деда Антон, дополнительно к еженедельному посещению тренажерного зала предпочитал каждый вечер перед сном, не зависимо от погоды, долгую прогулку пешком.

Огонь весело разгорелся, полетели вокруг искры, комната наполнилась ароматом соснового леса и теплом. Антон стянул свитер, перебросил за спинку кресла и поднял глаза к каминной полке, на которой выстроились в ряд фотографии в рамках. Сейчас его интересовала одна из них, слева, самая крайняя, с которой начиналась биография их с дедом семьи. Заснеженный двор, деревянная терраса, маленький мальчик в шапке с помпоном и трое взрослых: мама, папа и… дед. Антон дотянулся до полки, взял фотографию, положил на колени и стал детально изучать старый снимок.

Хлопнула входная дверь, вскоре за спиной Антона раздались знакомые шаги.

– Уже приехал? – обрадовался Максим Игнатьевич.

– Как твоя нога, – произнес Антон, не оборачиваясь, – не болит?

– Что за странный вопрос, – замер на пороге Максим Игнатьевич. – Что вдруг тебе в голову взбрело?

– Сколько раз смотрел на этот снимок, и никогда не придавал значения, что в кадр попала палка, – повернулся к деду Антон и показал на уголок фотографии, – вот она, прислонена к стене. Ни папа, ни мама не хромали. Да и у тебя, судя по виду, ноги здоровы. Кто же ты на самом деле?

– Еще один нелепый вопрос, – возмутился дед. – Ты, наверняка, устал за последние дни, выспись и отдохни. Потом поговорим.

Старик собрался выйти из комнаты, но Антон подлетел к нему и загородил дорогу. Зажав фотографию под мышкой, снял коммуникатор с запястья, быстро отыскал нужный снимок, который скопировал в Ретимно, и затем выставил оба кадра поближе к глазам деда.

– Две фотографии, один семейный сюжет, – четко произнес Антон. – Четыре героя: маленький мальчик, папа с мамой и дед. Но что это? Почему лица трех человек совпадают, а одно нет?! И где оно истинное? Думаю, здесь, – и Антон покачал в руке коммуникатор. – Потому что снимок оставили Варвара и Феликс. А этот, – Антон швырнул фотографию в грудь старику: рамка упала на пол, стекло треснуло, – слепил неизвестный. Думаю с помощью компьютерной программы, заменив одно лицо на другое. Только вот досада – про палку забыл. Настоящий Максим Игнатьевич Головин, участковый милиционер, после ранения хромал. Поэтому спрашиваю еще раз: кто ты на самом деле? Как тебя зовут?

– Леонид… Архипов, – выдохнул старик, оттолкнул Антона, прошел к камину и рухнул в кресло.

– Руководитель группы ученых?! – опешил Антон, вспомнив рассказ Лизы.

– Операции «Каскад», – криво усмехнулся Архипов, – если уж быть совершенно точным.

– Но зачем тебе понадобилось называться чужим именем? – Антон подхватил стул и расположился напротив старика. – И что случилось с реальным дедом Максимом?

– Я расскажу, – закрыл глаза Архипов и нервно потер переносицу. – Только ответь на один вопрос – Варвара… жива? Удалось ее найти?

– Нет, – отрезал зло Антон, не обратив внимания на то, что мнимого деда интересовала судьба исключительно Варвары, словно никакого Феликса не существовало. – Они взорвались на яхте. Зато я нашел сестру!

– Значит, они отплыли на яхте! – Архипов ударил кулаком по подлокотнику, проигнорировав сенсационную с точки зрения Антона информацию о существовании второго ребенка Сомовых.

Леонид на мгновение провалился на четверть века назад: на частной яхте? Умно, ничего не скажешь. Архипов перекрыл выезды из Москвы. На вылетных магистралях дежурили сотрудники ГИБДД. Специальные группы проверяли пассажиров аэропортов и вокзалов, прочесывали электрички, пересекающие МКАД. Столько людей задействовал, а Сомовы как сквозь землю провалились. Вот, оказывается, как им удалось улизнуть – по Москва-реке, которую никто в качестве транспортной магистрали всерьез и не воспринимал! Умно…

– Я слушаю, – прервал затянувшееся молчание старика Антон.

– Всё из-за того, – собрался с мыслями Архипов, – что я… безумно любил Варвару. Но рядом находился Феликс. Я не отношусь к разряду людей, которые идут к цели напролом: поэтому довольствовался тем, что восхищался твоей матерью издалека. Мы жили вместе в коттеджном посёлке. По соседству. Жаль, что ты меня тогдашнего не помнишь, а ведь именно я подарил тебе пожарную машину на день рождения, – Леонид постарался сгладить напряженную обстановку, улыбнувшись Антону, но парень презрительно дернулся, усаживаясь подальше от мнимого деда. – Извини, прозвучало глупо… Я смирился с судьбой. Но однажды всё рухнуло. Варвара с Феликсом в одночасье собрались и уехали, никого не предупредив. Максим Игнатьевич забрал тебя из подготовительной школы и помчался домой. По дороге машина перевернулась. Вас двоих на «скорой» доставили в больницу. Максиму не повезло. Не приходя в сознание, он скончался от тяжелой черепно-мозговой травмы. Мне очень жаль, – Архипов протянул руку, чтобы коснуться плеча Антона, но, натолкнувшись на жесткий взгляд, передумал. – О происшествии мне сообщили сразу, я ведь отвечал за благополучие членов группы, помогал в решении семейных и бытовых проблем. Словом, я примчался в больницу. Ты, в отличие от деда отделавшийся парой царапин и синяков, громко плакал в палате, звал маму с папой, Максима. Вокруг собрались взрослые дяди и тети в белых халатах. И только когда ты увидел меня, наконец, успокоился. Единственное знакомое лицо на фоне множества незнакомых. Положение незавидное: ребенок остался практически сиротой, где родители, неизвестно, дед погиб. В такой ситуации одна дорога – в детский дом. Но я не мог подобного допустить и решил, пока не вернутся Варвара или Феликс, забрать тебя к себе. Но просто так под честное слово детей, как известно, не раздают, – Леонид предпринял очередную попытку наладить контакт и вновь улыбнулся, но Антон не отреагировал. – И я оформил опеку.

– Но почему присвоил себе чужое имя? – недоверчиво скривил губы Антон.

– Ради тебя, – сорвался Архипов и закричал: – Ты был маленьким мальчиком. Что я должен был сказать тебе?

– Правду! – прохрипел Антон.

– Правду?! Какую? Что мама с папой бросили сына, а дед Максим мертв? Что стало бы с твоей психикой? – Леонид вскочил на ноги и заметался по комнате. В какой-то момент, оказавшись рядом с Антоном, он резко ткнул парня кулаком в грудь: – Ты сам надоумил меня поменять имя. Когда мы вернулись в поселок, в твоей голове всё смешалось. Незаметно стал называть меня дедом. И зачем тогда переубеждать? Дед, так дед. Я связался с ведомством, в котором служил, мне помогли оформить нужные бумаги, так я стал Максимом Головиным. Ради тебя.

– Лжешь, – Антон смерил Архипова презрительным взглядом. – Говоришь, берёг психику маленького мальчика? Тогда почему позже всё не рассказал? Когда я вырос?

– Слабость человеческая, – тяжело вздохнул Леонид, признавая поражение. – Привычка. Не захотелось что-либо менять. Тем более что ты мне и впрямь стал родным. Прости!

– Ненавижу, – Антон оттолкнул стоящего рядом старика. – Видеть тебя больше не хочу!

Парень выбежал в коридор. Громыхнула, закрываясь, входная дверь.

Антон не стал вызывать такси. Зашагал по улице, не разбирая дороги, не обращая внимания на холод. Снег, лениво и медленно падавший целый день, вдруг начал сыпаться крупными хлопьями. Поначалу снежинки таяли в грязных лужах, но снег не сдавался, упорно завоевывал каждую новую поверхность. Вот уже деревья, дорожки и скамейки на бульваре скрылись под белым покрывалом. И недавно черная ночь растворилась в окружающей белизне, которая действовала умиротворенно, обволакивающе и успокаивающе.

Антон остановился, понял, где находится, и повернул в сторону метро.

Невероятно похожими оказались судьбы детей Сомовых. Арину удочерила София, Антона усыновил Архипов. Оба по их словам стремились спасти ребенка от казенного дома. Но почему-то Софии Антон верил, а вот Архипову – нет. Леонид преследовал собственные корыстные цели. Но какие? Узнает ли Антон правду?

 

Глава 13

ЧТО такое ложь? Всего лишь оборотная сторона правды. Эти две субстанции дополняют друг друга, легко сосуществуют вместе, переплетаются, внедряются в собственную плоть и кровь. В любой правде, особенно слишком красивой, всегда присутствует немного лжи. А если ложь говорить убедительно, не только окружающие, но и сам начинаешь постепенно в неё верить.

Леонид опустился на колени, чтобы поднять фотографию: стекло треснуло, Архипов осторожно вынул осколки и собрал в ладонь. Сама фотография нисколько не пострадала. Оставив снимок на каминной полке, отнес обломки на кухню. В одном из шкафов нашлась старая рамка подходящего размера. Леонид вернулся в гостиную и, придав снимку прежний цивилизованный вид, поставил в общий ряд.

Ряд, состоящий из серии «счастливых моментов», как называл их Архипов. Антон с рюкзаком и огромным букетом гладиолусов – первый день в школе. Леонид вместе с Антоном в цирке, на плече мальчика сидит обезьянка. Антон – студент университета, делает доклад на межвузовской научной конференции. Групповой снимок – Антон с друзьями-однокурсниками, в первый раз удалось почувствовать себя взрослыми, вырвавшись далеко от дома и из-под опеки родных – песчаный пляж, пальмы, лазурное море за обгорелыми спинами. Антон в окружении пигмеев – одна из лучших на взгляд Архипова фотография из предыдущей экспедиции внука.

Внука?..

Леонид, конечно, не академик, тем не менее, сделал открытие: оказывается, время стирает не только воспоминания, но и меняет отношение человека к собственным поступкам. Например, Архипов не считал себя виновным в смерти Вахрушина. Ведь Леонид не сидел за рулем машины, которая сбила программиста. Он даже не руководил группой, которая занималась устранением настырного ученого. Архипов лишь отдал приказ, причем безликому исполнителю. И если быть до конца честным, Леонид не может с уверенностью сказать, что его поручение выполнили. Вдруг мотоциклист попал в аварию по неосторожности, что вполне реально: скользкая дорога, засилье на трассе лихачей. Так что Архипов спал по ночам спокойно, чувство вины, если когда-то и терзало душу, с годами испарилось. И единственно, о чем он сожалел, что выбрал и прожил чужую, а не собственную жизнь.

Погрузившись в кресло, мужчина откинул голову, но почувствовал дискомфорт – затылок во что-то упирался. Леонид закинул руку и достал свитер, который Антон, придя в дом, повесил на спинку. Парень так торопился убраться подальше от мнимого деда, что забыл свитер. Не замерз бы – Архипов потянулся к коммуникатору, намереваясь позвонить Антону, но спохватился – они же в ссоре. Впервые за 25 лет…

Приехав тогда в больницу, первым делом Архипов убедился, что отец Вари (неустановленное по больничным документам лицо, потому что оперативники уничтожили следы присутствия конкретного человека в машине) мертв. Затем нашел Антона. Маленький мальчик выглядел жалко: кусок лейкопластыря на лбу, правая рука в гипсе. Мордашка мокрая от размазанных по щекам слез. Антон выдохся и уже не плакал, только хрипел. «Тоша!» – позвал Архипов и протянул ребенку знакомого одноухого зайца, предусмотрительно взятого из комнаты мальчика в коттедже Сомовых. Ребенок вцепился в плюшевую игрушку и прижался к Архипову. Медики настоятельно рекомендовали объявившемуся «родственнику» оставить малыша на время в больнице, чтобы организм окончательно стабилизировался.

Подобный совет устраивал Архипова как нельзя лучше. Пока продолжались поиски Сомовых, Леонид вернулся в поселок и приступил к «зачистке», как он сам определился с термином, коттеджа, где жили археологи. Отдельно в большой полиэтиленовый пакет сложил вещи Головина, чтобы позднее на машине вывезти их на свалку за пределы поселка. Проверив шкафы и ящики, собрал фотографии, на которых присутствовал дед Максим, сжег их в камине. Все, кроме одной, той, что запечатлела семейную сцену на зимней террасе. Над снимком предстояло потрудиться. Прогнать через компьютер и заменить изображение Головина на своё.

Теперь требовалось юридически оформить новый статус, что удалось провернуть без проблем. Архипов приехал в отделение полиции, предъявил свидетельство о рождении Головина (потрепанный документ нашелся в комнате деда, в старенькой шкатулке), и написал заявление об утере паспорта, к которому приложил справку из коммунальной конторы по месту жительства (красивая коробка конфет – и женщина подмахнула нужную бумажку, не глядя). Через неделю Леонид получил паспорт на имя Максима Игнатьевича с собственной фотографией, что открывало путь к быстрому оформлению опеки над сынишкой Сомовых.

Антона еще не выписали из больницы, когда Архипова настигла расплата министра за провал операции по поиску археологов. Карьера полетела под откос, в одночасье человек, в кожу которого въелась военная форма, очутился на гражданке. И план, который он разработал для мести Сомовым, вдруг оказался единственной целью существования. Воспользовавшись «чистыми» документами, Леонид провернул стремительную сделку по обмену квартиры, принадлежавшей Головину (не хотелось столкнуться с соседями, знавшими старика), на новую, площадью поменьше, зато в самом центре. Мебель покупать не пришлось, сгодилась обстановка Сомовых, вещи самого Архипова – коллекция костюмов, как напоминание о недолгом взлете – уместились в один чемодан. Сюда Леонид привез и «внука».

Смена личности прошла на удивление легко. Они с Головиным, оба, принадлежали к племени одиночек. Хотя и по разным причинам. Максим Игнатьевич сосредоточился на семье и на воспитании внука, это был его мир, его счастье. Архипов – карьерист до мозга костей – сторонился людей, не заводил друзей. Любой человек рядом в решающий момент может стать помехой в достижении цели. Поэтому вряд ли кто-то станет искать Головина, к тому же место жительства его изменилось. И вряд ли кто-то заинтересуется судьбой Архипова на гражданке. Так что Леонид чувствовал себя уверенно.

Как и в отношении финансов. Пенсия бывшего участкового плюс накопления Архипова, что лежали нетронутыми, пока его кормило и одевало государство, позволяли не торопиться с поисками работы. Куда традиционно устраиваются отставники в погонах? В охранники. Но если нацелиться на серьезную организацию, уровня банка или иностранного бутика, там новичка начнут серьезно проверять. Паспорт у Архипова-Головина, конечно, настоящий, но ведь станут запросы рассылать по прежним местам службы, что чревато. А если выбрать несерьезную контору, типа кинотеатра или дешевого магазина, то там зарплата столь мизерная, что и связываться не стоит. После долгих раздумий и прикидок Леонид обнаружил нечто среднее: парк. Целый день гуляй на воздухе, опять же сезонная спецодежда бесплатно. Смотри, чтобы посетители не мусорили, вызывай наряд полиции, если вспыхнет пьяная драка. Дежурства днем, по вечерам – свободен (отличная возможность надеть костюм, пока тот еще не вышел из моды, и отправиться куда-нибудь), правда, твои выходные дни выпадают на те, когда все работают, но подстроиться под подобный ритм не сложно. Так Архипов продержался десять лет, потом, чтобы соответствовать возрасту Головина, окончательно превратился в пенсионера.

Поначалу мысль о мести Сомовым будоражила. Архипов расставил ученым ловушку! Антон сыграет роль приманки! Но недели сменялись месяцами, постепенно и годы выстроились один за другим в длинную линию, а ни Варвара, ни Феликс так и не объявились.

С другой стороны маленький Антошка требовал к себе особого внимания. Малыш плакал по ночам, его мучили беспокойные сны. Архипов постоянно вскакивал, прибегал в комнату к мальчику, целовал в пахнущую фруктовым шампунем макушку, рассказывал одну за другой добрые сказки (распечатал из интернета и выучил наизусть), пока ребенок, сомкнув веки, не начинал, успокоенный, посапывать. Мститель, вытирающий сопливый нос «приманке» – нелепая картина. Потом подоспело время проверки школьных сочинений, посещения родительских собраний, разбора вспыхивающих мальчишеских драк и поиска репетиторов для подготовки к экзаменам.

С годами Архипов перестал ждать возвращения Сомовых. Лишь иногда вспоминал Варвару, и не отказался бы вновь её увидеть. Без мести, просто так. Кстати, и месть на поверку вышла бессмысленной, Сомовы, как выяснилось, погибли вскоре после побега.

Архипов вновь направился в кухню. Налил воды в чайник, включил допотопный радиоприемник. Предпочитал по старинке новости слушать без картинок, они отвлекают.

«Будущее наступило, – загрохотал, перекрывая свист кипящего чайника, голос Чивилихина. – Будущее, о котором земляне давно мечтали». Архипов недовольно выругался: на предстоящие выходные намечены выборы, кандидаты используют последнюю возможность уболтать избирателей, нагло вытесняя со всех каналов другую, полезную людям информацию. И хотя журналисты уверяли, что кандидаты равны перед эфиром, один заметно «равнее» других: СМИ отдавали предпочтение Чивилихину. Леонид наизусть выучил набор трескучих фраз: «поколение плюс» – надежда человечества», «дистанционное деторождение сделает женщин окончательно свободными», «чистая наука – долгая жизнь». И самый нелепый: «Одна планета – один президент». Словно подтверждая опасения Архипова, кандидат произнес: «Я первым поздравил с победой Ульрику Хансен, только что избранного президента Евросоюза. Она согласна: ресурсы необходимо объединить. Поначалу выбрать президентов на каждом из континентов. Затем – единого для планеты руководителя. «Поколение плюс» наступает, отвоевывая мир у предыдущих эпох. Мир должен и будет принадлежать нам! Потому что мы – из будущего! Потому что мы и есть будущее».

Будущее… Будущее… Жаль, предвидец из Архипова получился никудышный. В отличие от Вахрушина, который рискнул заглянуть за рамки одного поколения. Архипов, сосредоточившись на решении текущих задач, ни о чем другом думать не желал. Почему так сделал, понятно: во-первых, торопился прыгнуть вверх по карьерной лестнице, а во-вторых, будущее тогда представлялось эфемерным и далеким. В результате настоящее пролетело и потерялось за горизонтом, а будущее неожиданно обрушилось тяжелым камнем на головы людей. Дальше ситуация лишь ухудшится. То, что оголяются рабочие места, традиционно занимаемые молодыми, которых некем заменить, что города покрываются коростой грязи, что научные достижения выплескиваются в жизнь, не пройдя проверку не только на качество, но и на безопасность – еще цветочки. Через определенный промежуток времени на планете останутся исключительно вундеркинды. Один президент? Чушь! Кандидаты съедят друг друга, втянув в разборки остальных людей. И человеческое общество, а точнее сообщество прекратит свое существование. Мир эгоистов, стерильных гениев обречен на вымирание. «Беда, если Гордыня поглотит человека, – вспомнил Архипов предупреждение древнего астронома из расшифрованной рукописи, – несчастливца остается только пожалеть. Но если Гордыней заражено всё человечество, жалеть уже будет некому».

А ведь Архипов, если бы не свернул операцию «Каскад», мог надвигающийся апокалипсис предотвратить. Теперь вот Антон и его новые друзья Филин с Лизой пытаются спасти мир. Поздно! У них ни ресурсов. Ни лаборатории. Хотя…

«Голосуй за меня, – ворвался в мозг надрывно-противный всхлип Чивилихина. – В воскресенье мне нужен именно твой голос!».

Когда у нас выборы? Послезавтра, в воскресенье. Значит завтра, а вернее уже сегодня, Архипов бросил взгляд на часы, суббота? Вполне подходящее время.

«Связаться с Антоном», – Архипов дал голосовую команду коммуникатору. Раздался щелчок успешного соединения.

– Ты… свитер забыл, – откашлявшись, произнес Леонид. Антон ответил глухим молчанием, и Архипов, испугавшись, что «внук» нажмет кнопку отбоя, торопливо продолжил: – Хорошо, можешь со мной не разговаривать. Но… похоже, я единственный на Земле человек, который способен вам помочь.

 

Глава 14

К ПУСТОЙ автобусной остановке на задворках Мичуринского проспекта подъехало такси, из которого вышли Филин и Лиза. Архипов, появившийся чуть раньше и поджидавший остальных в тепле соседнего магазинчика, тут же покинул убежище и присоединился к ученым. Последним от ближайшей станции метро пришел Антон. Участники экспедиции оделись, согласно наставлениям Леонида, по-походному: в плотные брезентовые куртки, на руках – кожаные перчатки, на ногах – ботинки или резиновые сапоги, за плечами рюкзаки. Кивнув в знак приветствия, Архипов повел маленький отряд в узкий просвет между многоэтажками. Леонид не появлялся здесь с момента запуска проекта «Каскад», но ни секунды не сомневался, что без труда найдет то, что нужно. На свете есть вещи, которые не меняются и не исчезают, сколько бы лет не минуло.

Зданий вокруг заметно прибавилось. Застроили не только старые пустыри, но и оставленные когда-то для жителей района прогулочные скверики. Новые дома иногда приходилось долго обходить, но с основного направления он не сбивался.

Наконец, впереди показалась извилистая лента речки Раменки, покрытая, соответствуя зимнему сезону, плотным слоем льда. Архипов спустился по невысокому склону и поискал глазами ливневый сток. Длинный серый желоб дотягивался до берега и утыкался в небольшую полынью.

Чтобы войти в трубу, путешественникам пришлось согнуться в три погибели, но плечи всё равно шаркали по грязному бетону. Под ногами глухо хрустели сгнившие, смерзшиеся листья. Лиза поскользнулась и чуть не упала, но Антон успел подхватить подругу. Метров через двадцать руки Архипова уперлись в прутья решетки, прикрывающей темный лаз в стене. Леонид, присев на корточки, скинул рюкзак, вытащил пластиковую бутылочку с машинным маслом и гаечный ключ. Смазав винты, которыми крепилась металлическая конструкция, принялся свинчивать гайки. Легко освободив и сами винты, Архипов приподнял и отложил решетку в сторону. Затем достал из рюкзака четыре каски и, водрузив одну поверх шапки на голову, остальные раздал участникам похода. Плюс каждый вынул из своего рюкзака захваченный из дома фонарик.

– Это вентиляционная шахта, – выпрямившись насколько возможно, пояснил Архипов. – Короткая, пол сотни шагов. Правда, узкая, придется передвигаться по одному. Поверхность наклонная, поэтому ступайте осторожно, чтобы не скатиться. Как доберетесь до основного туннеля, ждите меня.

Первым, освещая путь фонариком, нырнул в лаз Антон, за ним последовала Лиза, последним скрылся в темноте Филин. Архипов, шагнув в проем, развернулся, подтянул решетку на место, вставил в пазы болты и с помощью гаечного ключа крепко завернул гайки. Нельзя лаз оставлять открытым. Любопытная ребятня залезет. Подергав решетку и убедившись, что конструкция держится надежно, Леонид поспешил догонять остальных.

Достигнув выхода в туннель, ученые послушно остановились.

– Где мы? – Лиза пробежала лучом фонарика по потолку, стенам и полу, свет отразился от металлического рельса.

– В «метро-2», – поправил каску Архипов, – секретная ветка, проложена в советские времена для эвакуации правительства в случае опасности.

Архипов старался говорить бодро и уверенно, хотя понимал: прогулка предстоит сложнее, чем он ожидал. Люди очутились в кромешной темноте, если не считать четырех узких полосок, отбрасываемых фонариками. Когда Архипов попал сюда в первый раз, в тоннеле под потолком тускло горели дежурные лампы, включенные специально для демонстрации объекта.

– Посвети мне, – обратился Архипов к «внуку».

Леонид положил на ладонь компас, и, следуя указаниям стрелки, развернулся направо.

– Нам туда, – махнул он в черную бездну.

– Темно и страшно, – вздрогнула Лиза и невольно прижалась к Антону.

– Привидения здесь не водятся, а для вампиров и остальной нечисти еще рановато, день наверху, – пошутил Архипов. Но в ответ никто не засмеялся, поэтому Леонид продолжил привычным инструкторским голосом: – Нам предстоит пройти километра полтора. Идите за мной, внимательно смотрите под ноги.

И Леонид повел команду по уходящему в неведомую даль тоннелю.

Шли молча. Темная пустота обладает странным, противоречащим законам физики свойством: она наваливается на человека многотонной тяжестью, что к оживленной беседе не располагает, а требует сосредоточенности и четкости движения. Поначалу перемещались медленно, шагать по скользким, пропитанным масляным антисептиком деревянным шпалам не очень удобно. Архипов освоился раньше других и вскоре уже не боялся переводить луч фонарика от «разлинованной» дорожки под ногами к стенам. За подземной трассой продолжают следить (нынешние обитатели Кремля тоже озабочены путями отступления?): рельсы гладкие, не ржавые, значит, по маршруту периодически запускают дрезину. Но вряд ли их маленький отряд столкнется с бригадой рабочих: судя по потекам белой плесени на стенах, проверочные поездки случаются крайне редко.

Антону, то и дело спотыкавшемуся на неровной поверхности, потребовалось некоторое время, чтобы приноровиться к заданной шпалами ширине шага. Но, уловив ритм, парень стал нагонять Архипова. Вчерашний разговор с мнимым дедом получился слишком эмоциональным. Зря, разозлившись, Антон сразу убежал, не успев задать массу вопросов. Он мог поверить, что Архипов влюбился в Варвару – симпатичную, обаятельную, судя по фотографии, женщину. Как и в то, что одинокий военный пожалел малолетку и не сдал в казенное учреждение. Но вот зачем прикидываться родным дедом, отказываться от собственной биографии и присваивать чужую жизнь – Антон понять не способен. За подобным выбором наверняка кроется тайна. Потребовать от Архипова рассказать правду? Но что-то этнографу подсказывало: человек столько лет молчал, и если настойчивость Антона заставит старика признаться, нет гарантии, что прозвучит именно правда, а не очередная красивая ложь. Поэтому надеялся: то, что их ждет в конце темного тоннеля, поможет открыть секретную завесу над поступками Архипова.

Лиза, дрожа от страха, вцепилась в фонарик двумя руками и водила лучом из стороны в сторону по земле, нервно вслушиваясь в пустоту. Вдруг здесь водятся пауки-мутанты невероятного размера, или, что, наверняка, голодные крысы рыщут. Девушка прикусила до боли губы, чтобы не завизжать, если что-то заворочается в темноте. Лиза, мечтая поскорее добраться до места, прибавила шагу. Соглашаясь на эту авантюру, она и представить не могла, что очутится глубоко под землей.

Замыкавший процессию профессор сожалел лишь о том, что по собственной глупости потерял столько драгоценного времени. Занимаясь поисками коллег Анциферовой, он сразу отбросил Архипова, сказалось укоренившееся недоверие к военным чиновникам. И теперь именно Архипов вызвался им помочь. Аркадий ощущал знакомое покалывание в подушечках пальцев: да, он пока не знает, как спасти мир, но впервые чувствует уверенность, что это возможно. Появились не только единомышленники, совсем скоро, за границей темноты их ждет решение проблемы. От этой мысли становилось тепло на душе, и профессор даже не заметил, как легко протопал больше километра.

Через час по изменившемуся эху шагов Архипов догадался, что туннель впереди расширяется. Старик перебросил фонарик в левую руку и посветил на уровне груди. Так и есть – стена обтекала платформу, приподнятую метра на полтора над землей. С угла к бетонной плите крепились металлические ступеньки.

– Поднимаемся, – скомандовал Архипов, забрался на платформу и, положив фонарик на пол, по очереди помог подняться остальным.

Платформу, как на обычной станции метро, покрывал слой потрескавшейся кафельной плитки. Но на этом сходство заканчивалось. Слишком узкий проход вдоль стены – пройти можно только по одному, цепочкой – завершался такой же узкой мраморной лестницей с металлическими перилами. Несколько пролетов упирались в стальную дверь. Архипов провел перчаткой по перилам, сняв тонкий слой пыли – значит, если сам путь еще проверяли, то сюда, к двери давно никто не добирался и, следовательно, её очень давно не открывали. Не заржавела ли автоматика?

Леонид посветил фонариком на панель кодового замка и набрал последовательно шесть цифр: «010203».

– Так просто? – ехидно заметил поднявшийся вслед по лестнице Антон. – Суровый секретный объект и вдруг шифр для первоклассника?

– Последнее советское правительство состояло из очень пожилых людей, – нажал Архипов среднюю в нижнем ряду кнопку с изображением ключа. – Поэтому выбрали вариант для быстрого запоминания: телефоны пожарной охраны, милиции и «скорой помощи». Их в СССР знал каждый.

Заскрипели открывающиеся запоры, тяжелая дверь начала медленно отъезжать вперед.

Они попали в хорошо освещенное помещение: современные пластиковые панели на стенах, лифт, влево заворачивает коридор – явно обитаемое здание.

– Куда мы попали? – заморгал глазами Филин, слишком быстрым оказался переход от полной темноты к яркому свету.

– В Институт астрономии, – Архипов, сняв каску, убрал в рюкзак, его примеру последовали другие. – Сегодня суббота, выходной. Поэтому никто не помешает спуститься в подвал.

Архипов пересек коридор в направлении лифта. Достал из кармана ключ-карту (долгие годы она хранилась в специальном ящичке, дожидаясь своего часа), вставил в прорезь на панели, нажал кнопку вызова. И замер в ожидании: в состоянии ли работать механизм, который простоял в бездействии четверть века? Но моторы еле слышно загудели, и как только кабина достигла заданной отметки, двери раскрылись. Архипов удовлетворенно перевел дух и шагнул вместе с остальными в лифт.

Планируя сегодняшний поход, Леонид подумал, что лучше доставить ученых в сектор «В». Туда, где когда-то располагались военные биологи. Из кабины путешественники опять окунулись в темноту. Оставив людей дожидаться у открытого лифта, Архипов нашел электрощит, дернул за рычаг и включил систему жизнеобеспечения на этом уровне. Требовался не только свет, ожила вентиляция, выгоняя из помещений застоявшийся воздух (что касается отопления, трубы грели исправно, потому что были закольцованы с основным зданием).

Еще одна дверь – и они попали в просторный зал, разделенный стеклянными перегородками на несколько комнат.

– Добро пожаловать в исследовательский сектор проекта «Каскад», – гордо объявил Архипов. – Мы пытались предугадать последствия падения метеорита, только, – замялся Леонид, – … ошибочно ограничили время одним поколением. Здесь трудились десятки специалистов, но в мозговой центр входили семь ученых: археологи Сомовы, востоковед Кабиров, палео-вирусолог Клепина, астрофизик Гречин, геолог Анциферова и главное действующее лицо – программист Вахрушин. Увы, парень погиб. Если бы не трагедия, вполне вероятно, Борис сумел бы завершить «Каскад» иначе.

– И мы сегодня жили бы в другом мире, – согласился Филин.

Заметив у входа вешалку, профессор засунул шапку и шарф в рукава куртки и повесил её на крючок. Быстро переобулся, сменив сапоги на ботинки из рюкзака.

Аркадий первым делом направился к столу, на котором, судя по очертаниям, под непрозрачной пленкой прятались мониторы. Сняв плотный полиэтилен, Филин, словно ребенок, вскрикнул от восторга: как он и предполагал, допотопные компьютеры имели разъемы для входа удаленных носителей памяти. Аркадий достал из кармана флэшку, привезенную Лизой и Антоном из Греции, положил рядом с громоздкой, еще клавишной клавиатурой и сосредоточился на последовательности действий, которые нужно произвести, чтобы включить систему. Профессор отвык от подобных манипуляций, но надеялся, что вспомнит.

Лиза поставила рюкзак в угол, скинула на него куртку и поспешила к стеклянной стене. Первую комнату занимали узкие шкафы, заполненные коробками с химреактивами и биомаркерами. Она открыла один из контейнеров и радостно вскинула вверх сжатый кулак: флаконы лежали группами в вакуумной упаковке, при таком способе хранения срок годности не имеет значения.

Заглянула Лиза и в соседнее помещение. Сдергивая по очереди покрывающую столы пленку, девушка поняла: перед ней настоящая лаборатория! Анализаторы, электронный микроскоп, электронные весы, холодильник. Оборудование, конечно, далеко «не первой свежести», обработка данных займет времени больше обычного, но всё находится в идеальном состоянии!

Лиза вернулась к рюкзаку, за мини-камерами с образцами крови Варвары и Арины.

– Отличное место! – с восхищением заметила она Архипову. – Лишь один вопрос: неужели, чтобы попасть сюда, предстоит постоянно путешествовать по тоннелю?

– Нет-нет, – успокоил девушку Архипов. – На каждом уровне в подвале имеется эвакуационный выход. Он, как положено, открывается изнутри. Так что выйти мы сможем. А если дверь удастся перепрограммировать, то и с улицы сюда легко зайдем. – Леонид многозначительно посмотрел на Антона.

– Судя по всему, дверью, – полез в свой рюкзак Антон, – раз ты попросил прихватить паяльник, придется заняться мне.

Антон, снимая с запястья коммуникатор – его парень собирался использовать, чтобы перестроить замок, вышел вслед за Архиповым в коридор.

Оставив «внука» у очередной стальной плиты, Архипов открыл кабину лифта и спустился на уровень «С». Любопытно навестить собственный кабинет. Леонид приложил ключ-карту к считывающему устройству, толкнул «освобожденную» дверь в комнату, включил свет.

И словно не было за плечами никаких долгих лет. Тот же диван, на котором дожидался хозяина дистанционный пульт управления, стол, кресло, мониторы на стене. Привычным движением Леонид «разбудил» главный компьютер, зажужжал процессор, замигали экраны. Удивительно – всё работало. Архипов как никто другой знал силу, которую имело в этой стране короткое слово «секретно». Достаточно обозначить документ грифом «секретно», а еще лучше «совершенно секретно», и информация о подземной лаборатории стала не доступна. Поэтому никто за четверть века так и не поинтересовался, что находится в подвалах Института астрономии.

Видеокамеры, установленные в трех секторах, дружно принялись транслировать изображения. Леонид увеличил и вывел картинки с уровня «В» на центральный монитор (в помещениях двух других секторов, «А» и «D», по понятным причинам присутствовал лишь безжизненный темный фон). Сев на диван, Архипов стал наблюдать за действиями людей, которых привел с собой. Лиза, облачившись в белый халат – нашла его в одном из шкафов, настраивала окуляры микроскопа и вносила промежуточные данные в память планшетника. Филин, удобно устроившись в кресле (профессору удалось открыть файлы с сомовской флэшки!), читал материалы на экране, помогая мышью (еще одно музейное компьютерное устройство) перелистывать страницы. В дверях появился Антон, парень пододвинул стул и устроился рядом с Аркадием, намереваясь тоже просмотреть записи, собранные археологами. Следовательно, «внук» успешно одолел программу электронного замка, и они теперь смогут спокойно покинуть помещение – Архипов вернулся к столу, вытащил верхний ящик и достал папку с планами эвакуации для участников проекта «Каскад». Стальная дверь из длинного коридора в секторе «В» выходила в подземный гараж. Удобное место, минимум посторонних глаз.

Архипов посмотрел на экран – сколько дней он провел, подслушивая и подсматривая за подчиненными. Оберегал государственную тайну. Сейчас он может, стряхнув пыль со старых привычек, вновь наблюдать за людьми со стороны. Но… Та жизнь осталась очень далеко. Он о ней старательно забывал последние 25 лет. И возвращаться назад не собирается.

Архипов нажал кнопку общего отключения, плотно захлопнул дверь (здесь ему делать больше нечего) и поспешил к лифту. Операция «Каскад-1» провалилась, пора начинать новый проект – «Каскад-2».

 

Глава 15

ЕЩЕ раз пробежавшись глазами по длинному столбику с цифрами, Лиза решила, что готова объявить результат. Девушка убрала реактивы в шкаф, стянула с рук латексные перчатки и вместе с использованными инструментами и предметными стеклами выбросила в контейнер с биологическими отходами.

– Я протестировала кровь Арины, – остановилась Лиза у стола, за которым сидел Антон. Вытянув подбородок, сощурив глаза, чтобы лучше видеть, парень читал с компьютерного монитора текст. – Данные предварительные, но общая картина понятна.

Антон поднял голову и насторожился.

– Чем больна сестра? Говори, не скрывай, – потребовал этнограф. – Насколько опасно?

– Арина, – помедлила Лиза и… улыбнулась, – абсолютно здорова.

– Шутишь? Арина отстает в развитии от сверстников, – не поверил Сомов.

– Мы уже стали забывать, – грустно заметила Лиза, – что считается нормой. Скорее миллионы сверстников Арины больны, страдают маниакальной гениальностью. А твоя сестра, повторяю, здо-ро-ва. Правда, стоит ей забеременеть, неминуемо подхватит вирус и передаст его ребенку.

– То есть Арину, хотя она и появилась на свет после вспышки, – повернулся к Лизе профессор, – геноvirus обошел стороной? Разве подобное возможно?!

– Видимо, сыграл тот факт, что девочка родилась на яхте, – принялась вслух рассуждать Лиза. – Беременная Варвара, не контактировавшая вместе с Феликсом с другими людьми, не успела подхватить инфекцию, которая свирепствовала на планете.

– Но тогда в нашем распоряжении оказался уникальный материал, – моментально сделал вывод профессор. – Образцы крови незараженной беременной женщины и незараженной представительницы «поколения плюс». Двойной эффект!

– Материал для чего? – переспросил Архипов, входивший в зал.

– Для вакцины, – как-то слишком буднично пожала плечами Лиза. – Теоретически теперь её возможно сделать.

– Но это же здорово! – воскликнул Архипов и не понимающе посмотрел на Лизу: почему столь грандиозная новость не произвела на ученых должного впечатления? – В фильмах-катастрофах после фразы по поводу вакцины звучит торжественная музыка, и идут финальные титры. Проблема решена!

– Предположим, нам удастся получить вакцину, прямо здесь, в соседней комнате, – махнул рукой за стеклянную стену Филин. – Допустим совсем уж невероятное: найдем деньги, чтобы наладить промышленное производство препарата. Но скажите, каким образом, – и профессор скептически поджал губы, – мы убедим жителей Земли, миллиарды человек, сделать прививку? Кто нас послушает?

Архипов намерился было возразить – ему не понравился пессимизм, прозвучавший в словах Филина. В прошлом Леониду не раз приходилось преодолевать сложные барьеры, и он усвоил один беспроигрышный принцип: разбей проблему на фрагменты. Если ситуация кажется неприступной, начни с деталей, постепенно разобравшись с ними, в какой-то момент и гору получится с места сдвинуть. Но отложил спор с Аркадием до того момента, когда будет владеть информацией в полном объеме, на равных с остальными.

– Я ужасно проголодалась, – объявила Лиза, заметив молчаливое недовольство на лицах коллег, грозившее вылиться в яростный спор. Людей нужно отвлечь. – Кто составит компанию?

Девушка принесла к свободному столу рюкзак и принялась доставать пакеты с бутербродами. Поставила термос, отвинтила крышку, над комнатой поплыл запах горячего кофе. Кто и хотел бы отказаться от обеда, после такого всё равно не выдержал бы. Мужчины потянулись к рюкзакам, и добавили к продуктовому натюрморту свои упаковки с едой. Архипов водрузил на стол второй термос, правда, с чаем – но зато травяным, бодрящим, и тоже безумно ароматным.

– Мы должны поблагодарить твоих родителей, – Филин, зажмурив глаза, вдохнул горячий пар, поднимающийся над кружкой. Ученый, погруженный в материал, который только что прочитал, не способен был вести беседу на отвлеченные темы. – Они взяли на себя труд и не только обобщили разрозненные данные из модели Вахрушина, но, заново проанализировав материалы остальных участников группы, сделали собственные выводы.

– Вкратце проблему я понимаю так, – подтвердил мнение психолога Антон. – В рукописи, найденной Кабировым, средневековый астроном предвидел столкновение Земли в определенное время с метеоритом, который принесет на планету необычную болезнь.

– Причем текст Улугбек намеренно зашифровал, – добавил Филин собственный вывод, – чтобы не будоражить и так враждебно настроенных к нему современников. Событие, которого не миновать, случится слишком нескоро, заниматься последствиями столкновения придется далеким потомкам. А они смогут прочитать предупреждение и принять меры.

– «Беда, если Гордыня поглотит человека, – процитировал Архипов. – Такого несчастливца остается только пожалеть. Но если Гордыней заражено всё человечество, жалеть уже будет некому». Точное предвидение.

– Хмм, – удивленно отреагировал профессор, сожалея, что недооценил интеллект бывшего военного чиновника. Что ж, приятное открытие. – Гречин, Анциферова и Клепина изложили сводную схему развития ситуации, допускающую, что внутри метеорита находятся замороженные микроорганизмы: при столкновении с Землей камень рассыплется на отдельные фрагменты, вирусы, если таковые присутствуют, рассеявшись в атмосфере, легко проникнут в организм людей. По первой модели Вахрушина, просчитанной на двадцать лет вперед, никаких бедствий Землю не ожидало. Но введение в условия задачи дополнительного периода вдруг дало резко отрицательный результат.

– В какой-то момент Варвара и Феликс сопоставили даты в подборке астрономических событий, перечисленных Улугбеком, – определил поворотный момент в исследовании Антон, – прибавив к ним от нескольких десятков лет до одного столетия, со временем деградации или беспричинного исчезновения древних высокоразвитых цивилизаций.

– Сомовы пришли к мнению, – попробовал сформулировать Филин, – что геноvirus доставлялся на Землю метеоритами из определенного участка Космоса не единожды. И всякий раз увеличивающееся количество маниакальных гениев поначалу обогащало культуры, а потом приводило к полному разрушению. Иными словами, за несколько месяцев до вспышки археологи догадались, что конкретно грозит планете.

– Теперь ясно, – Лиза резко смяла бумажный пакет от бутерброда, – почему беременная Варвара оставила в пастеровском центре образец собственной крови. Она понимала, что Земле потребуется вакцина!

– Столь важное открытие помогло бы защитить человечество еще на первых подступах болезни, – согласился Антон. – Уверен, родители поместили флэшку и карточку в банковскую ячейку на время, пока Арина находилась в клинике. И если бы не взрыв на яхте…

– … будущее человечества выглядело бы радужным, – закончил профессор. – Остается только сожалеть, что всё так сложилось.

– Но ведь еще не поздно! – не выдержал на этот раз Архипов. – Мы способны изменить ситуацию.

– И каким же образом? – Аркадий сделал последний глоток и поставил пустую кружку на стол.

– Я, конечно, не ученый, – чуть ослабил нажим Архипов, – но давайте рассмотрим варианты. Например, если геноvirus попал на планету с метеоритом, нельзя ли, искусственно повторив условия, рассеять в атмосфере анти-геноvirus?

– Гипотетически подобное возможно, – признала Лиза. – Но создать антивирус – неподъемная работа. Многолетняя, многоступенчатая, дорогостоящая, успех в которой абсолютно не гарантирован. Даже если удастся получить антивирус, мы столкнемся с массой проблем, и главная в том, что человеческий организм способен среагировать на новую напасть неадекватно. Поэтому в борьбе с инфекциями ученые практикуют более надежный метод – вакцины, заставляющие иммунную систему вырабатывать защиту против определенного вируса.

– Значит, остановимся на вакцине, – уверенно обозначил направление поиска Архипов. – Вы сами подтвердили, что имеется базовый материал – два незараженных образца крови, Варвары и Арины – беременной женщины и её дочери, рожденной после вспышки.

– Плюс для сравнения мне понадобятся образцы, – оживилась Лиза, интуитивно подчинившись призыву неформального лидера, – представителей «поколения плюс», которые я собрала у молодых сотрудников в институте.

– Погодите, – всё еще сомневался Филин и повторил ранее высказанное возражение, – но как вы намерены проводить вакцинацию? Женщины «поколения плюс» поголовно отказываются заводить детей. Ждут, когда заработает усиленно рекламируемый метод «двух Д» – дистанционного деторождения.

– Постараемся убедить сделать инъекцию тех, – поддержал оптимизм большинства членов группы Антон, – кто старше 25-ти лет и понимает, с какой угрозой столкнулось человечество. Кстати, что касается дистанционного деторождения. В принципе ведь речь идет о чистой среде. В том числе и от вирусов. Может, наша проблема решится сама собой?

– Нет, – возразила Лиза. – В специальную среду собираются помещать уже оплодотворенные яйцеклетки, соответственно с полным набором генов отца и матери, которые уже подверглись влиянию вируса.

– Специальная среда, – задумчиво повторил Архипов и побарабанил пальцами по столу. – А ведь это то, что нам поможет.

И он изложил фантастический по дерзости план.

 

Глава 16

Через 27 лет после вспышки

БАШМАКИ, касаясь кафельной плитки, при каждом шаге издавали равномерное неприятное чмоканье – единственный звук в длинном коридоре. Архипов нагнул голову под нависающими трубами и толкнул дверь в раздевалку. Сегодня он специально явился рано, с запасом, до начала смены целых полчаса. Успеет неспешно переодеться и так же несуетливо добраться до нужной цистерны.

Леонид открыл шкафчик, повесил на металлический крючок куртку, сел на скамейку и принялся расшнуровывать ботинки. Он мог, конечно, купить супермодные, с программируемой точно по ноге застежкой, но, оставаясь рабом собственных привычек, предпочитал делать обувь на заказ, в дорогом ретро-ателье по старым лекалам. Пальцы умело выдергивали шнурки из металлических крючков и дырочек, но руки заметно дрожали. Как не успокаивал себя Архипов – проблем не возникнет, они всё предусмотрели, нет-нет, да и проскакивала в голове противная мысль: а вдруг кто-то вмешается? И два года тяжелой работы насмарку.

В тот день, когда Архипов привел маленький отряд ученых в подземную лабораторию, Леонид изложил план действий, привычно разбив его на отдельные составляющие. Первый блок проблем связан непосредственно с созданием вакцины. Для чего требовались люди (Лиза в одиночку не справится), специальное оборудование и химреактивы. Приборов и инструментов на первое время хватит, как и материалов (Лиза провела инспекцию имеющихся в шкафах запасов). Что касается дополнительной рабочей силы, Архипов достал из архива операции «Каскад» личные дела бывших сотрудников и терпеливо принялся людей обзванивать. Разыскивая тех, кто еще жив, все-таки пролетело четверть века, и не покинул страну. (Кстати, в этот момент окончательно перестал существовать лже-пенсионер Максим Головин, для людей из долгого небытия вернулся Леонид Степанович Архипов). Уже через несколько дней появились первые добровольцы (никакой оплаты не обещали) – поседевшие и постаревшие химики, программисты, биологи, генетики, вирусологи, инженеры, соскучившиеся по профессиональному общению, любимой работе.

Обзвонила и Лиза бывших однокурсников и сослуживцев, которые, не выдержав наплыва молодых гениев, вынужденно переквалифицировались в водителей такси или операторов справочных служб, пополнив ряды так называемого «поколения минус». Люди с радостью откликнулись на призыв «тряхнуть стариной» и присоединились к единомышленникам проекта «Каскад-2».

Теперь каждое утро через подземный гараж, заставленный ржавеющими за ненадобностью автомобилями (выбросить жалко, продать некому), проходили несколько десятков человек разных возрастов. Чтобы разместить необходимые подразделения (процессом получения вакцины руководила Лиза), Архипову пришлось дополнительно расконсервировать уровни «А» и «D».

Второй блок задач в плане Архипова касался не менее сложной проблемы: каким образом уговорить еще незараженных женщин старше 25-ти лет сделать инъекцию? Вроде ничего сложного: объяви громко, что получена вакцина против геноvirusa. Но как только ученые поделятся с миром своим открытием, многочисленные отряды молодчиков «поколения плюс» разгромят лабораторию, защищая собственное будущее. Значит, действовать предстоит осторожно, без лишнего шума. Как ни странно, решение предложил Филин, вспомнив практикуемую в старые времена продажу товаров методом сетевого маркетинга, в котором главную роль играли прямой контакт с потребителем и личный пример. Через руки профессора за долгие годы прошли сотни студентов и аспирантов. Аркадий связался с женщинами, которые еще не успели забеременеть, и объяснил смысл возможной вакцинации. Разыскала бывших пациентов в возрастной категории старше 25-лет и София, пожелавшая присоединиться к проекту «Какскад-2». Что касается личного примера, первыми ласточками стали Лиза и Арина.

Архипов аккуратно поставил ботинки на дно шкафчика и раскрыл шире дверцу – на её внутренней стороне липучкой крепились одна над другой две фотографии новорожденных, крупный план: девочка в кружевном чепчике на ложе из одеял и подушек и толстощекий мальчик, вцепившийся в погремушку. Дочка Лизы, которую предсказуемо назвали Варенькой, и сынишка Арины – Георгий.

Антон с Лизой (сыграла ли свою роль старая детская привязанность – кто знает?) поженились, лишь только удалось получить первую проверенную дозу вакцины. Лиза испытала препарат на себе, призвав в компанию Арину, которая вышла замуж немного раньше. Женщины забеременели с разницей в месяц, и хотя предварительные тесты подтверждали отсутствие геноvirusa, с некоторыми опасениями ожидали появление детей. Но первый же анализ крови, взятый у младенцев, показал отрицательный результат. Варенька и Георгий должны вырасти нормальными детьми, никакими не вундеркиндами.

Архипов поднял глаза на фотографии и мысленно улыбнулся отдельно Вареньке. Сегодня после смены он обязательно навестит Сомовых. Отношения с Антоном у него, конечно, не вернулись на прежний уровень, остались чисто деловыми. Парень так и не простил мнимого деда за многолетнюю ложь, но считал: то, что произошло, касается лишь их двоих. Поэтому против общения старика с малышкой не возражал. Хотя Архипов надеялся, что нынешний день, если получится, как задумано, вернет ему доверие Антона.

Сегодня Архипов обязан поставить завершающую точку в проекте «Каскад-2». Без которой вся их работа не имеет смысла. Как бы не старались участники операции охватить вакцинацией максимально возможное количество женщин старше 25-ти лет, число детей, рожденных у представителей «поколения плюс» (дистанционное деторождение вернуло желание обзаводиться наследниками), в любом случае в разы больше. Закон больших чисел. Поэтому третий блок проблем, связанный с внедрением в «ДД» -процесс, стал самым сложным.

Для начала требовалось выяснить детали прорывной методики. Антон вместе с Лизой на правах молодоженов отправились в роддом, в котором открыли первое в Москве «ДД» -отделение – разработчики в рамках пиар-кампании устраивали экскурсии для супружеских пар. Вместе с другими любопытными Сомовых подвели к стеклянной панели, за которой находился десяток закрытых аквариумов причудливой формы. Сосуды с циркулирующей внутри жидкостью готовились встретить первых «поселенцев». Когда «ДД» -отделение заработает в штатном режиме, вход посторонним будет запрещен. Только мамы и папы смогут приходить и видеть, как растут их детки, причем не ранее чем через три месяца после помещения оплодотворенной яйцеклетки в биологическую среду.

Базовым элементом системы, с гордостью поведал экскурсовод, является та самая жидкость, активная среда, полностью повторяющая по составу плодные воды беременной женщины. Сложная смесь из белков, жиров, углеводов, гормонов, ферментов, витаминов, углекислого газа, кислорода, иммуноглобулинов, антигенов и прочих важных для развития зародыша веществ. Причем каждые три часа жидкость обновляется.

Лиза постаралась выжать из сопровождающего максимум информации: кто контролирует состав плодных вод, каким образом они поступают в сосуды, где предварительно насыщаются необходимыми компонентами, откуда получают сами компоненты. Шаг за шагом Лиза выяснила, что, развивая методику в промышленных масштабах, её авторы отказались собирать необходимые ингредиенты в каждом роддоме по отдельности. В целях безопасности на места станут доставлять уже готовый, полностью сбалансированный биокомпонент – сухой порошок, останется лишь растворить его в определенной пропорции в дистиллированной воде. Где производится концентрат? Оказалось, чтобы не допустить подделок и предотвратить проникновение порошка на «черный рынок», изготовление биокомпонента осуществляется в единственном на планете месте – на «фабрике жизни», как успели её окрестить журналисты, которая располагается на территории России.

Услышав отчет молодоженов о путешествии в «ДД» -отделение, Архипов радостно обнял Лизу: вот оно – долгожданное решение проблемы! Леонид тут же через возобновленные связи в военном ведомстве выяснил, где именно располагается «фабрика жизни» (всего-то в недалеком Подмосковье) и кто за вывесками различных международных фондов является реальным владельцем. Архипов не удивился, когда узнал, что производство биоконцентрата сосредоточил в своих руках несостоявшийся президент Валерий Чивилихин. В предвыборной гонке гений пришел к финишу вторым, избирателей, не принадлежащих к «поколению плюс», на участках проголосовало больше. Кстати, альянс президентов разных континентов тоже не получился. Каждый доказывал, что возглавлять планету должен он и не собирался уступать в вопросе власти никому. Чивилихина, так как он горячо поддерживал идею «одного президента», на встречу глав континентов пригласили в качестве почетного гостя, где инициатор дистанционного деторождения не только убедил коллег сконцентрировать производство биокомпонента в едином центре, но и разместить его на территории России. Архипов понимал: страшные сказки про «черный рынок» и контрафакт – дымовая завеса. Чивилихин, вознамерившийся повторить попытку на следующих выборах, остро нуждался в деньгах. «Фабрика жизни» принесет ему колоссальные прибыли.

Следующая цель, которую определил Леонид – любыми путями проникнуть на фабрику. Трудно поверить, но это стало самым легким делом во всей операции. Не потребовалось даже обращаться за помощью к старым знакомым. Архипов элементарно переступил порог подмосковной проходной и сообщил, что ищет работу. Он предъявил дежурному свои настоящие, пылившиеся четверть века, документы. Ну и что, что претенденту за 70. Он из бывших военных, следовательно, благонадежен, кроме того, физически крепок и активен. Расчет оказался верным: производство, объявленное полностью автоматизированным, тем не менее, остро нуждалось, как и все предприятия страны, в сотрудниках низшего звена. Кто-то должен обходить дозором цеха, вслушиваться в гудение насосов, замечать мелкие неисправности до того, как они превратятся в глобальное бедствие, увидев грязь, направлять на уборку роботов по конкретным точкам. Контроль за приборами, их проверка, а в критической ситуации и наладка остаются за человеком.

Леонид, полностью экипированный, вынул из куртки плотный белый шарик и опустил в карман халата. Затем закрыл шкафчик, подхватил планшетник и отправился через анфиладу цехов, по традиционному маршруту. В течение нескольких месяцев Архипов подробно изучал процесс получения биоконцентрата. Производство делилось на два основных этапа. Сначала нужные ингредиенты будущего препарата засыпались в цистерны с фильтрованной водой. Далее раствор перетекал в камеры, где в условиях определенной температуры и давления подвергался обезвоживанию. Оттуда сублимированный порошок поступал в цех упаковки. Если где и добавлять имеющуюся в распоряжении ученых вакцину, то лучше на первоначальной стадии, когда все элементы еще растворены в воде. Воспользовавшись видеокадрами цехов, которые Архипов сделал с помощью коммуникатора, инженеры подземной лаборатории обнаружили небольшой, диаметром в 5 сантиметра, лючок, расположенный на трубопроводе, по которому из емкостей, находящихся выше, загружались отдельные ингредиенты. Судя по всему, люк предназначался для экстренного, в ручном режиме, сброса давления, если бы пришлось столкнуться с нештатной ситуацией. Через него и предстояло запустить в цистерну биошарик с вакциной.

Архипов, согласно инструкции, начинал смену у танков с препаратами, проверяя на мониторе степень их загруженности. Затем по винтовой лестнице поднялся в главный зал, напоминающий размерами крытый футбольный стадион: в отличие от других помещений здесь постоянно царили невообразимый шум и суета. Сюда выходили несколько десятков люков трубопроводов от каждого из танков. К люкам то и дело подъезжали электрокары, высыпая по отдельности витамины, ферменты и другие препараты, необходимых для производства «ДД» -компонента.

Леонид обошел люки, проверил герметичность крышек, сделал замечание водителю электрокара, который, распечатав мешок с гранулами, неосторожно рассыпал часть из них на бетонный пол. Пришлось перенаправить один из уборочных роботов, которые круглосуточно пылесосят поверхность, на загрязненный участок. Последний раз окинув взглядом главный зал и убедившись, что всё в порядке, Архипов по другой лестнице принялся спускаться на два пролета вниз, к цистернам. В этот момент он оказался в «слепой зоне» – на лестнице отсутствовали камеры видеонаблюдения, поэтому Леонид быстро достал из кармана биошарик и сжал его в кулаке.

Биошарик с вакциной – еще одно чудесное изобретение ученых подземной лаборатории. Перед биологами стояла задача сделать вакцину составной частью биоконцентрата. Дети, выросшие в искусственной среде, сразу получат иммунитет против геноvirusа. К родителям в объятия попадут здоровые младенцы. Опасаться того, что нормальность детей обнаружат, не стоит. Гении слишком поглощены собой, они воспринимают геноvirus как данность и не занимаются серьезно его изучением. Даже если представить невероятное, что гении спохватятся, пройдет много времени. Но есть другая проблема: невозможно добавлять вакцину в цистерны круглосуточно на протяжении многих лет! Никаких сил и ресурсов не хватит! Да и в какой-то момент элементарно заметит служба безопасности. Поэтому нужно сделать процесс вливания вакцины единичным, но бесконечным по действию. Головоломка, достойная Нобелевской премии. Так появился биошарик – вещество вакцины по структуре сложили из нанороботов, которые, попав в цистерну, воспользуются питательной средой, начнут делиться и сами производить вакцину, причем постоянно.

Архипов привычно проверял показатели датчиков на цистернах: температура, давление, процент концентрации раствора. Наконец, подойдя к нужному трубопроводу, повернулся спиной к видеокамере, чтобы охранник у монитора не заметил, как Леонид открывает маленький лючок. Откинув крышку, Архипов молниеносно столкнул в отверстие шарик и вернул заглушку на место.

Всё! Цель напряженной работы десятков людей достигнута. Конечно, потребуется лет 20—30, чтобы демографическая ситуация окончательно стабилизировалась, «поколению 2 плюс» придется долго разгребать то, что наворотили на Земле гении. Но, по крайней мере, человечество сохранится как вид. Воспользуется счастливым шансом на выживание и не повторит судьбу исчезнувших цивилизаций, которые не сумели защитить себя от осколков Межзвездного призрака. От последствий удара, который с запрограммированной периодичностью наносит планете Невидимая звезда.

Звезда-тень…

Звезда-пыль…