Глава 1

УТРЕННЕЕ небо чуть посветлело, но настроения не прибавило: плотные, хмурые тучи поливали землю неприятной смесью из снега и дождя. Савелий даже под двумя одеялами продолжал трястись от холода. Гречин высунул нос наружу, чтобы найти Киру – жена расположилась рядом, свесив голову на грудь, дремала в кресле. Савелий вновь нырнул под усиленный слой «ватников»: завернув края одеял внутрь, попытался создать иллюзию дополнительного тепла, хотя в такой ситуации больше помогла бы грелка. Но будить Киру он не станет, жена и так возится с ним как с младенцем, не отходя от больного ни днем, ни ночью.

Савелий сам виноват: зря они уехали из Москвы.

В середине февраля заканчивался контракт с Министерством обороны, Гречиным предстояло освободить коттедж и вернуться в прежнюю квартиру. Савелий предложил завершить знаменательный период в жизни на соответствующей ноте: по возможности стать свидетелями события, изучением которого он активно занимался последнее время. Наша планета периодически пересекает траекторию, по которой движутся остатки некоего небесного тела, скорее всего, кометы. Поток, к счастью, разреженный, поэтому далеко не каждый год Земле попадается что-то на дороге в данном месте. Но в этом году встреча состоится.

Понятно, что точное место падения метеорита ученые предсказать не могли, но дата вспышки стала известна, благодаря календарю, составленному еще в Средние века Улугбеком. Плюс определился ареал на карте – восточная половина Северного полушария, иными словами – «утренняя» часть планеты. Довольно гигантская территория, но в любом случае, чем дальше от Москвы, тем больше шансов оказаться в нужное время в нужном месте. Гречины напросились в гости к друзьям, которые жили в Челябинске – в городе, в котором уже наблюдали подобное явление в 2013 году. Умные люди утверждают, что «в одну воронку снаряд дважды не попадает». Но пословицу придумали явно не астрономы: небесные тела миллиарды лет движутся по одним и тем же траекториям, бывает, что и астероиды падают очень близко друг к другу (достаточно посмотреть на глобус Луны). Так что вероятность повторения события очень высока.

Гречины и Лизочку с собой прихватили – девочка постоянно находилась рядом со стариками. Но в дороге Савелий простыл. До Челябинска добирались поездом. В вагоне усиленно топили – как-никак зима на дворе. Савелий, обливаясь потом от духоты, не удержался, выскочил на какой-то станции подышать свежим воздухом. И в Челябинске сошел с поезда с температурой.

С тех пор лежал, не вставая. По ночам кашлял, под утро немного отпускало, и старик, дожидаясь пока проснется уставшая жена и начнет пичкать лекарствами, развлекал себя размышлениями и воспоминаниями.

За всю научную карьеру он ни разу не ощущал такой собственной значимости, как во время работы группы в секторе «D». Ведь именно Савелий в «рисунке» из арабской вязи выделил цифры и определил их значение. Астрофизик вдохновленно помогал Вахрушину разобраться в процессах, происходящих во Вселенной, и программист составил компьютерную модель развития Земли после падения очередного «утреннего» метеорита. И не важно, что предстоящая вспышка, как выяснил Борис, останется рядовым событием, главное – их встречи и обсуждения, обмен информацией, разгадывание научных головоломок.

С Вахрушиным они особенно сдружились: программист умел слушать, задавать вопросы, если что не понимал, не стеснялся переспросить, уточнить, даже еще раз повторить вслух. Сложную информацию схватывал на лету. Как жаль, что наука лишилась такого таланта.

Они с Кирой тогда пережили безумный день. Сначала позвонила Лада Сергеевна и сообщила об аварии, в которой погиб Борис. Мать Вахрушина рыдала в трубку, женщина оказалась совсем одна перед свалившимся несчастьем. Полиция просила опознать тело, но Лада не способна была сдвинуться с места. Кира пообещала немедленно приехать и поддержать подругу, но телефон затрезвонил снова. Рассерженная директриса лесной школы требовала немедленно приехать. Учебный день закончился, родители разобрали детей, но про Лизочку забыли. К удивлению Гречиных выяснилось, что Максим Игнатьевич, чья очередь сегодня сопровождать малышей в школу, в середине последнего урока вызвал внука, посадил ребенка в машину и исчез, оставив Лизочку.

Гречины ринулись за внучкой. Хорошо, что школа находится не столь далеко, дедушка с бабушкой быстро добрались до девочки, пока та не расплакалась от страха. Вернувшись в поселок, разозленный Савелий направился прямиком к Сомовым, чтобы разобраться в случившемся. Но никого в коттедже не застал. Гречин не собирался отступать и заглянул к соседям через час. Потом вечером. Затем утром. Только, похоже, Сомовы так и не возвращались. Дверь оставалась закрытой, занавески опущены, внутри тихо.

Не появились соседи ни на следующий день. Ни через неделю. Ни через месяц. Странно, конечно. Отъезд Сомовых выглядел скоропалительным и спонтанным. Савелий пытался найти уважительную причину, которая заставила бы семью срочно покинуть поселок. Например, у Максима Игнатьевича, перенесшего недавно операцию на сердце, случился приступ. Старику пришлось отправиться в больницу. Хотя логичнее вызвать «скорую», а не мчаться, посадив в машину внука. Что касается археологов, они могли сорваться в экспедицию – Феликс как-то поделился планами на будущее, ученые подыскивали подходящий маршрут. Но всё равно, как можно уехать и не попрощаться, продолжала клокотать в душе Савелия обида.

Тем более что именно с Сомовыми семья Гречиных поддерживала близкие отношения после роспуска группы. Вахрушин с Ладой вернулись в Москву, с ними общались лишь по телефону. Кабировы, поженившись, сначала некоторое время работали в Новосибирске, а потом по слухам вообще перебрались за границу. Куда? Савелий и не знал: ни Тимур, ни Юлия ничего о себе не сообщали. Так же отдалилась и Ксения. Гречин лишь слышал, что она занялась преподаванием. Зато с Максимом Игнатьевичем они встречались каждый день, по очереди возили внуков в школу. А как дружили малыши! Лизочка постоянно спрашивает про Тошу. И как прикажете отвечать ребенку?

Единственный человек, о расставании с которым ни капли не жалел Савелий – так это Архипов, руководитель проекта вслед за Сомовыми вскоре тоже покинул поселок. Леонид – неприятный в общении тип. Жесткий голос, взгляд ледяной, лицо, лишенное эмоций. Хотя надо отдать должное – Архипов не мешал работать. И создал ученым максимально комфортные условия. Когда еще Гречиным выпадет шанс пожить в доме с бассейном?

Совершенно не в унисон с депрессивным настроением вдруг бодро забубнило радио – Савелий откинул край одеяла.

– Доброе утро! – наклонилась к больному Кира. – Я решила включить радио. На улице облачно, вспышку легко не заметить. Но местные журналисты не пропустят событие, поторопятся сообщить первыми. Так и мы узнаем, что не зря приехали.

– У вспышки мощь невероятная, – прохрипел, стараясь подавить кашель, Савелий, – никакая облачность… не помешает. Главное, чтобы это произошло в радиусе видимости.

И Гречин проглотил горсть пилюль, которые жена высыпала ему на ладонь…

 

Глава 2

ЗДАНИЯ в Оксфорде стоят плотно друг к другу, сплошной каменной стеной, окна в домах узкие, маленькие, поэтому, если и удается разглядеть сквозь них небо, лишь крошечный кусочек. И только днем. По ночам в стекле отражаются уличные фонари или мигают в унисон со светофором на соседнем перекрестке красный и зеленый огоньки.

– Заварить тебе еще кофе? – раздался из кухни голос Тимура.

– Нет, – провела рукой по запотевшему стеклу Юлия, – лучше чаю.

Кабировы легко освоились на новом месте. Научились «разбавлять» чай молоком, по утрам ели овсяную кашу. Отправляясь на улицу, не забывали зонтик, а, переходя дорогу, прежде всего, поворачивали голову направо. Улыбались прохожим, при встрече со знакомыми неизменно повторяли, словно мантру, что дела идут отлично. Пожалуй, единственное, к чему Юлия не смогла привыкнуть, – к погоде. К примеру, сейчас за окном февраль, середина зимы, но ни «крошки» снега, больше того – трава на газонах изумрудно зеленая, как летом. Разве так бывает?

Молодожены перебрались в Оксфорд по настоянию Юлии. Женщине тяжко было наблюдать, как депрессия потихоньку убивала Тимура. После того, как Кабиров успешно расшифровал рукопись, выяснилось, что смысла в его работе никакого нет. Переведенный текст не помог ученым раскрыть тайну и сообщить, какие последствия ждут жителей Земли после столкновения с метеоритом. Чтобы спасти мужа, переключить его внимание на другие проблемы, Юлия увезла Тимура сначала в Новосибирск. Но если ей там нашлось занятие – в Центре вирусологии Клепину уже знали и с удовольствием взяли в штат, то Кабиров оказался предоставлен сам себе: часами лежал на диване, натянув на голову одеяло или уставившись застывшим взглядом в потолок. Юлия предприняла попытку отправить супруга на консультацию к психотерапевту, но столкнулась с таким сопротивлением, что принялась искать другой, не столь болезненный способ лечения депрессии.

Втайне от Тимура жена отправила в знакомые зарубежные университеты запросы на свободные вакансии. Один из подходящих, на её взгляд, ответов вручила супругу под видом «оригинального», именного приглашения. Известный миллиардер, выпускник

Оксфорда, передал в дар альма-матер приобретенную на аукционе Сотбис коллекцию древних восточных рукописей. Университетскую библиотеку распирало от гордости, но, к сожалению, среди сотрудников не нашлось нужного специалиста, чтобы профессионально каталогизировать манускрипты. Кабиров подходил для подобной работы идеально.

Семье выделили квартирку недалеко от библиотеки, в старинном доме, с узкой лестницей на второй этаж. Тимур в полном соответствии с местными традициями, чтобы без проблем добираться на работу, обзавелся велосипедом. Прошло три месяца, и депрессию как рукой сняло: востоковед вновь ощутил собственную полезность, увлеченно читал древние тексты, о существовании которых до сих пор не ведал. Мечта любого ученого!

Устроилась в университетском городке и Юлия. На биологическом факультете освободилась должность администратора лабораторного корпуса. Конечно, говорить о каких-либо серьезных исследованиях не приходилось, но Юлию предложение вполне удовлетворило. Дома, в свободное время она анализировала и обобщала записи, сделанные в Новосибирске. Хороший материал для научных статей.

– Несу чай! – сообщил Тимур и поставил одну кружку на столик рядом с диваном.

Диван перегораживает комнату на две половинки, обращен, естественно, к камину. Свет выключен. По стенам мечутся тени от горящего огня. Тепло и уютно.

Вторую кружку, с дымящимся кофе (чтобы не уснуть в самый ответственный момент), Кабиров приготовил себе и уселся в кресло у компьютера.

– Сколько уже? – поинтересовалась Юлия, забираясь с ногами на диван.

– Самое противное время, – поморщился Тимур, – четыре утра. Кто называет его «часом быка», кто «временем убийц и воров».

– Предпочитаю более романтическое звучание: призрачная граница между ночью и утром, – зевнула Юлия. – Появилось что в новостях?

Тимур повернулся к монитору и пощелкал мышкой, открывая длинный список последних ссылок.

– Пока тихо.

Наверное, сейчас они вдвоем – единственные на весь город добровольно бодрствующие живые существа. На улицах – ни одного человека, ни гулкого звука шагов, ни шороха автомобильных шин. Последние ночные гуляки давно разбрелись по домам. В окнах – сплошь темнота. Окружающий мир дремлет в блаженном неведении.

Кабировы два года ждали события, которое должно вот-вот произойти. Работа в составе специально подобранной группы ученых – один из ярчайших моментов в их жизни. И не только потому, что благодаря ей Тимур и Юлия поженились. Им довелось познакомиться с уникальными специалистами, каждый из которых – непревзойденный авторитет в определенной области знаний. Все вместе они образовали сильную, сплоченную команду, которая в итоге справилась с непростой научной задачей. Жаль, что после роспуска группы её участники потеряли друг друга из виду. Заботясь о Тимуре, которому стало трудно общаться с коллегами (Кабиров чувствовал себя виноватым перед людьми, чьи надежды не оправдал), и Юлия прервала всякие контакты с друзьями. Хотя ей интересно было бы узнать, где сейчас находятся Сомовы. Археологи, наверняка, отправились в очередную экспедицию, полную загадок и тайн. А как чувствует себя Гречин? Астрофизик слишком часто простывал, как бы болезнь окончательно не доконала старика. Удалась ли затея Ксении? Женщина как-то поделилась с Юлией, что собирается стряхнуть с плеч академическую пыль и переключиться на обучение студентов. Может, там ей повезет больше?

Юлия заметила, что Анциферова в первые дни работы обратила внимание на Архипова. Но потом даже смотреть на Леонида боялась, очевидно, между ними произошел неприятный разговор. Жаль, конечно, Ксению, которая, набравшись смелости, раскрылась перед мужчиной. Надо признать, что внешне Леонид привлекателен, седина в волосах придает облику дополнительный шарм, плюс умеет одеваться – в тщательно скроенные по фигуре костюмы. Но с другой стороны, Архипов – не тот человек, за которого стоило бы бороться, резкий в общении, самовлюбленный тип, не умеющий улыбаться. Правда, сейчас Юлии и про Архипова любопытно услышать – на что теперь переключился вояка? Кем командует?

Пусть пройдет какое-то время, решила Юлия, и они с мужем обязательно разыщут бывших коллег, а еще лучше организуют встречу.

– Тебе не холодно? – Тимур пересел к жене на диван и обнял за плечи.

– С тобой никогда, – потерлась она носом о небритую щеку.

Конечно, саму вспышку они, находясь в Оксфорде, не увидят. Но Тимур предложил следить за событием с помощью интернета. Обязательно найдутся очевидцы, и они, торопясь прославиться, тут же выложат видеоролики во всемирную Сеть.

Надо только терпеливо ждать…

 

Глава 3

БЕЛОЕ, плотное «одеяло», словно заботливая мамаша, окутало яхту от носа до кормы. Туманная пелена появилась на рассвете в виде лениво ползущей по поверхности воды дымки, но буквально за час превратилась в непроницаемую стену.

Феликс, он заступил на вахту в два пополуночи, не страдал клаустрофобией, но в туманном коконе почувствовал себя неуютно. За долгие месяцы плавания глаза привыкли воспринимать окружающее пространство на мили вокруг, и вдруг – красота исчезла, мир схлопнулся до нескольких метров палубы. Сомов постоянно проверял радар: туман в акватории самого большого острова Греции – штука опасная. Хотя на календаре февраль, мертвое с точки зрения туризма время (летом здесь шутят, что парусов над водой больше, чем рыбы под водой), в таком «молоке» легко налететь на чей-нибудь борт.

Феликс легко переносил ночные бдения. Сам выбрал и настоял в споре с женой о таком ритме жизни. Но непредвиденный метеорологами туман, «проглотивший» сначала бледнеющие утренние звезды, а потом и очертания ближайшей земли, действовал усыпляюще. Чтобы ненароком не задремать, Феликс выбрался из рубки наружу, помассировал затекшую шею, развел широко плечи и глубоко вдохнул сырой, насыщенный солью воздух.

Сколько прошло времени, как они с женой покинули Москву? Да практически год. Археологи, проводившие сезон за сезоном исключительно на суше, на раскопках, под давлением обстоятельств очутились в совершенно непривычной среде – морской. Причем всё произошло настолько стремительно, что перестраиваться приходилось на ходу.

Однажды на пороге их коттеджа возник взбудораженный Борис. Не смотря на то, что группу ученых, в состав которой входили и супруги Сомовы, распустили, Вахрушин продолжал корпеть над математической моделью, пытаясь продлить её во времени. И обнаружил тревожные симптомы. С этим программист поспешил к бывшему руководителю группы, надеясь убедить Архипова вернуться к проблеме. Но Леонид выставил Вахрушина за дверь, мало того пригрозил расправиться с ученым, если парень кому-нибудь разболтает о новых результатах.

Борис внушениям Архипова не внял и намерился, сопроводив полученные данные пояснительным текстом, выступить с докладом в Институте глобальных проблем. Феликсу же вручил флэшку с предварительными итогами исследования (что отказался посмотреть Архипов). Как страховку, на случай, если Леонид и в самом деле помешает Вахрушину объявить о существовании опасных, удаленных последствий столкновения метеорита с Землей.

Феликс спрятал флэшку на яхте – буквально накануне вместе с Евгением Феоктистовичем они вывели «Галактику» из сухого дока на открытую воду. По московским меркам рановато, до официального старта навигации оставалась неделя-две. Но настоял сам Котёнков, пенсионер серьезно настроился на кругосветку и торопился провести перед отплытием полноценные ходовые испытания, чтобы в дальнейшем избежать неожиданных неприятностей.

Котёнков был еще одним человеком, невольно посвященным в тайну широкомасштабного наблюдения за группой ученых. Но в отличие от Феликса (Сомов, убедившись, что сканер перестал фиксировать сигналы, больше коттедж на прослушку не проверял) относился к этому серьезно – недавний оперативник знал: попавшие в разработку объекты не остаются без присмотра надолго. И поэтому специально разработал для Сомовых своеобразный план «Б»: если ситуация достигнет критической точки, возникнет угроза жизни, Котёнков поможет археологам скрыться от наблюдателей.

Но пока Феликс попросил спрятать в сейфе «Галактики» флэшку (Котёнков устроил на борту тайник, чтобы хранить оружие, необходимое путешественнику-одиночке). На следующее утро Феликс, погрузившись в драндулет (на универсале дед повез детей в школу), отправился в супермаркет. Но по дороге обратил внимание на машину (наставления Котёнкова все-таки принесли пользу), которая послушно поворачивала за ним на каждом перекрестке. Да еще полностью повторила маневр насторожившегося Феликса на парковке: объехала площадь ряд за рядом, не остановившись, и поехала за Сомовым в обратную сторону.

Феликс достал из бардачка закинутый туда давно сканер и, вернувшись в коттедж, пробежался по комнатам. Их опять прослушивали! Сомов нашел жену на кухне и только собрался предупредить о случившихся переменах, как позвонила Лада Сергеевна: Борис погиб. Моментально сложив в голове факты: возобновление прослушки, слежка, сообщение Лады Сергеевны – Сомов сообразил, что авария, в которую угодил Вахрушин, не случайность. И, как посвященные в тайну программиста, следующие на очереди у невидимых преследователей – Феликс с Варварой. Значит, пришло время воспользоваться планом «Б». Причем, немедленно.

Сомовы, прихватив только паспорта (как у членов международных экспедиций у них имелось несколько долговременных виз), наличные деньги, завели старый драндулет и выбрались на скоростное шоссе. В хвост им тут же пристроилась замеченная утром машина. Но Феликс, следуя советам Котёнкова, сумел оторваться: супруги остановились у торгового центра, ловко смешались с толпой, потом нырнули в подземку. На метро доехали до станции «Воробьевы горы» (она выходит прямо к Москва-реке), оттуда пешком добрались до причала с пришвартованной «Галактикой».

С телефона Котёнкова Варвара позвонили деду. Максим Игнатьевич быстро оценил ситуацию: к сожалению, они с Антошкой не смогут без проблем добраться до яхты. Наблюдатели, потеряв из виду Сомовых, наверняка станут следить за передвижениями их сына, уверенные, что ребенок выведет на след родителей. Поэтому выход один: Феликс с Варварой немедленно отплывают.

– Нас не тронут, – убеждал Максим Игнатьевич дочку. – Им нужны только вы двое. Не волнуйтесь, в обиду внука не дам. Мы с ним сейчас немного покатаемся, отвлечем преследователей. Вы же должны исчезнуть. Не звоните мне больше, даже по электронной почте не связывайтесь. Через десять месяцев угроза потеряет актуальность, тогда и вернетесь. Всего десять месяцев, – повторил дед и, крикнув на прощанье «Удачи!», отключил мобильник.

Котёнков действовал стремительно: как только Сомовы поднялись на борт, «Галактика» устремилась вниз по течению реки. Архипов, активировав красный код, перекрыл город: вокзалы, аэропорты, вылетные шоссе. Но – про реку даже не подумал. Еще никто и никогда не сбегал из города по воде! На это и рассчитывал Котёнков.

Через двадцать дней «Галактика» вышла в Финский залив. К этому времени операцию по поиску Сомовых давно свернули: долго держать мегаполис под контролем ресурсов не хватит.

Чтобы разместиться на яхте, первоначально приспособленной под вкусы лишь одного пассажира, в утроенном количестве, продукты из кладовки разложили по шкафам и полкам. В освободившейся маленькой каюте соорудили из прихваченных про запас досок спальное ложе для супругов. Котёнков разместился в кают-компании. На тесноту бывший оперативник не жаловался, его даже обрадовали перемены в составе экипажа. Что ни говори, а в одиночку пересекать океаны опасно. Капитан с удовольствием расписал вахты. По ночам они с Феликсом собирались бодрствовать по очереди. Варвара взяла на себя обязанности кока. Кроме того, Евгений Феоктистович, после тщательного инструктажа, стал доверять ей дежурства при включенном автопилоте или во время дрейфа.

Балтика встретила путешественников штормами и холодным ветром. Почти неделю, пока «Галактика» не добралась до Германии, Варвара не выходила на палубу. Потом яхта сбавила ход и медленно перемещалась вдоль французского берега. Иногда они пришвартовывались и несколько дней, неделю стояли на якоре. Отдыхая, пополняя запасы воды и топлива. Феликс купил по дешевке два стареньких велосипеда, и Сомовы с удовольствием колесили по близлежащим городкам, привозили в корзинках свежие фрукты и овощи. К концу лета «Галактика» достигла берегов Испании. Котёнков готовил экипаж к предстоящим трудностям – после Португалии они попадали в объятия Атлантического океана. Многодневные переходы, открытое море. Власть и сила стихий.

Но, к сожалению, планам не суждено было сбыться. Котёнков вдруг почувствовал себя плохо, упал и потерял сознание. «Галактике» потребовалось шесть часов, чтобы доплыть до ближайшего португальского порта Пениши. Евгения Феоктистовича «скорая помощь» довезла до больницы. Врачи констатировали микроинсульт.

Сомовы разыскали сына Котёнкова, который живет в Австрии. Парень прилетел первым же самолетом. И уговорил отца отказаться от кругосветки, пожить, пока не поправится, у него. Феликс пообещал перегнать «Галактику» обратно в Москву.

Так цепочка совершенно невероятных обстоятельств воплотила в жизнь мечту Феликса, которую он синим фломастером начертил на карте в каюте «Галактики»: обогнув Европу, Сомовы направили яхту через Гибралтарский пролив в Средиземное море. Стоял октябрь. Самое удивительное время года в этой части планеты. Тёплые, в пастельных тонах восходы, яркие, полихромные закаты и черное ночное небо, убедительно демонстрирующее человеку существование бесконечности.

Новый год Сомовы встречали в Тиренском море, на рейде Неаполя. Потом перебрались в Ионическое море и теперь дрейфовали вблизи острова Крит. Они старались без особой необходимости не сходить на берег. Особенно – не посещать исторические памятники и места раскопок. Мир науки велик, но тесен, специалисты одной области знают друг друга, если не близко, то хотя бы мельком. А Сомовым нельзя раскрывать своё местонахождение. Правда, однажды сами же нарушили жесткое правило, не удержались, захотелось взглянуть на Кносский дворец, древнюю жемчужину Крита. Увы, из экскурсии ничего не вышло: заметив в толпе знакомое лицо, тут же ретировались. Хорошо, что человек не успел их увидеть.

Чуть позже (когда именно, зависело от Варвары) Феликс планировал переместиться в Эгейское море, и не спеша, мимо многочисленных больших и маленьких греческих островов доплыть до Турции.

Дальше Босфор и – Черное море, практически дома.

– Ооох, туман?! – из люка показалась голова Варвары. Жена недовольно поморщилась: – Он все испортит!

– Отсюда вспышку в любом случае не видно, – Феликс сразу догадался, что имела в виду Варвара – последние дни они только и говорили о предстоящем событии, сожалея, что находятся слишком далеко от места возможного падения метеорита. – Поэтому туман не имеет никакого значения. Так что возвращайся вниз и еще поспи.

– Да я только и делаю, что сплю, – пожаловалась Варя и, проигнорировав совет мужа, стала выбираться на палубу.

Что получалось у нее с каждым днем всё тяжелее: Варя была беременна, до родов оставалось два месяца. Поэтому Феликс, как не мечтали Сомовы вернуться домой сразу после вспышки, постоянно держал «Галактику» в нескольких часах хода от большого портового города. Археолог панически боялся остаться в решающий момент один на один с рожающей женой. И надеялся на помощь медиков. Потом, когда всё закончится, они с малышом спокойно поплывут домой. Обнимут, наконец, Антошку и деда. Ждали почти год, еще полгода вытерпят. Феликс не намерен рисковать здоровьем жены и ребенка.

– Как думаешь, наши собрались где-нибудь вместе? – Варя, опираясь на протянутую мужем руку, сделала несколько неуклюжих шагов к носу яхты.

– Вряд ли, – Феликс снял штормовку и накинул на плечи жены.

По настоянию деда археологи ни с кем не поддерживали отношений. Но, благодаря всезнающему интернету, были в курсе, что Кабировы, например, обосновались в Оксфорде – в новостном блоке (во время редких вылазок на сушу за продуктами, Сомовы обязательно заходили в интернет-кафе) попалась информация о коллекции древних восточных рукописей, которую подарили знаменитому университету. Текст сопровождала фотография – момент вручения ценных манускриптов. Даритель в окружении тех, кто займется научным описанием коллекции. Среди счастливчиков археологи узнали Тимура.

Несколько раз встречали и фамилию Ксении. Её, как авторитетного ученого, приглашали оппонировать на защите диссертаций. Только про Гречиных ничего не удалось выяснить (как, кстати, и про Архипова, но что касается Леонида – не мудрено, его профессия исключала любую публичность). Видимо, Савелий и Кира полостью переключились на воспитание внучки. Хотя, не сомневались Сомовы, сегодня астрофизик непременно расположился где-нибудь поблизости от места падения метеорита. Такое он не мог пропустить.

– А мы узнаем про вспышку? – Варваре тоже хотелось находиться в эпицентре события.

– Возвращайся к рации, – посоветовал Феликс. – Слушай переговоры. Где-нибудь новость проскочит.

И Варвара поспешила обратно в каюту.

 

Глава 4

ПРЯМО над ухом раздался настойчивый трезвон будильника, скомкав сон в беспокойный клубок из мечущихся в замкнутом объеме образов и ощущений. Архипов резко сел на кровати, тряхнул головой, прогоняя остатки кошмара и пытаясь вернуться в границы реальности. Будильник, секунду передохнув, затрещал вновь. Леонид протянул руку и со всего маху хлопнул по кнопке звонка.

Только потом, наконец, разлепил глаза: что? восемь утра?! Но сегодня воскресенье!!! Какой идиот включил механизм? Архипов точно этого не делал. Он не враг самому себе, чтобы вставать в выходной в такую рань! В поисках подтверждения собственного недовольства Леонид перевел взгляд к окну: за стеклом абсолютная чернота, в данный момент там гораздо темнее, чем в комнате, которую подсвечивали яркие цифры на электронных часах.

Архипов взбил подушку, подложил под плечи, оперся затылком о деревянную спинку кровати. В голове царапнула мысль: подождите-ка, а какое сегодня число? Да-да… Не вчера Архипов будильник поставил, он запрограммировал часы еще год назад! Чтобы торжественно вспомнить в этот день про свой триумф, свою победу. Каким же он оказался наивным простачком! Ха-ха-ха.

Победа? Триумф??

После бегства археологов карьера Архипова, его амбициозные мечты и планы (орден на грудь, кресло заместителя – лишь малое из списка того, что ему полагалось за проделанную титаническую работу) обратились в прах. Министр, который ранее лично вручил Леониду папку с особыми командами, пришел в ярость, узнав, что красный код мало того, что не принес результата, так еще и держал в напряжении сотни людей в течение нескольких дней. Обвинения сыпались одно за другим, веером, словно пули из автомата. Неадекватное использование ресурсов, как финансовых, так и людских. Неспособность правильно спланировать и скоординировать действия групп. Развал системы наблюдения объектов. Расхлябанность. Непрофессионализм. И так далее и тому подобное…

Таких слов Архипову никогда в свой адрес слышать не доводилось. Теперь дожил, услышал.

Леонид имел право отреагировать на разнос министра единственным способом, что и сделал: тут же в кабинете написал рапорт об отставке. И вышел на улицу обычным гражданским человеком. Человеком без работы, без жилья. Привыкший не задумываться о том, где предстоит ночевать, потому что государство всегда о нем заботилось, Архипов вдруг осознал, что ему некуда идти. Последнюю служебную квартиру перед переездом в коттедж он сдал. Возвращаться в поселок не имело смысла, разве что вещи забрать, костюмы, которыми успел обзавестись. Но и по этому поводу не стоит беспокоиться: наверняка, сверху дана команда собрать барахло Архипова в коробки и снести в гараж.

С неделю он может перекантоваться в секторе «С». Пока скрипучая бюрократическая машина не аннулирует полный перечень его допусков, в том числе и в Институт астрономии. Но что потом?

Маясь на жестком диване в полной тишине – черные мониторы, отключенные, молчали, Архипов оттачивал план мести, контуры которого вспыхнули в голове в тот момент, когда он перетряхивал вещи сбежавших ученых. Археологи убеждены, что обвели Леонида вокруг пальца? От Архипова нельзя убежать. Потому что он умеет ждать, долго и упорно. Настанет день, и Сомовы обязательно вернутся. Они не могут не вернуться, здесь остался их ребенок. И когда они придут за сыном, Леонид будет первым, кто об этом узнает. Сомовы – его личное дело, его личная вендетта. Архипов привык любое задание доводить до конца, даже если это никак не отразится на его дальнейшей судьбе.

Невероятно, но кадровая служба Министерства обороны именно в этот раз сработала оперативно, уже через три дня Архипова остановили у проходной Института. Но теперь Леонид особо не переживал. Все, что нужно для воплощения плана, готово. И Архипов смело вселился в выбранную им квартиру.

Леонид подтянул одеяло к подбородку и повторил про себя эпитеты, подходящие для описания февральской столицы: на улице темно и холодно. Поэтому лучше нежиться в постели, чем и занимаются миллионы нормальных людей. За исключением разве что семерых (нет, поправка: шестерых), которые работали в секторе «D». Наверняка, сейчас они ждут сообщений о вспышке. А вот Архипову вспышка до лампочки. Как и сами ученые. Никчемные представители своего класса, барахтающиеся в ограниченном пространстве определенной области знаний. Кабиров – востоковед-неудачник, оказавшийся на пороге серьезного открытия, не сделал решающего шага, чтобы истолковать суть манускрипта. Юлия – женщина, не сумевшая преодолеть стереотип об обаянии восточных мужчин, в результате выбравшая из двух предложенных кандидатур (Архипова и Тимура) наиболее слабое звено. Гречин – время астрофизика давно ушло, больной, немощный, на сколько его еще хватит?

Эти люди ему больше не интересны, потому что от них ничего не зависит. Его цель – Сомовы.

Археологи оказались достойными соперниками. Архипов каждый день проверял электронную почту Максима Игнатьевича – уверенный, что родители обязательно захотят узнать, как дела у ребенка. Но Варвара с Феликсом не только не прислали ни единого письма, они ни разу не позвонили – Архипов следил и за телефоном. Осторожные люди. Ничего. Придет срок, Сомовы, как миленькие, вернутся. И попадут в ловушку, специально для них расставленную.

Что касается вспышки. Леонид безоговорочно верил Вахрушину: в ближайшие двадцать лет ничего апокалиптического не произойдет. Двадцать лет – вечность, целая жизнь. Ему есть чем занять себя на это время.

Снежные иголки зашуршали по стеклу. Картина мира начала меняться: теперь, наоборот, за окном становилось светлее, чем в комнате. Темнота стремительно и неизбежно приобретала серый оттенок. Но Леонид ничего не заметил, потому что повернулся к окну спиной, закрыл глаза и заснул.

 

Глава 5

ДЕНЬ постепенно просыпался: не сильно отличаясь от ночи, он обещал быть таким же серым и промозглым. Ксения подошла к окну и плотно задернула шторы. Свет отвлекает. Анциферова так долго ждала предстоящее событие, готовилась к нему, что не позволит чему-либо помешать насладиться им в полной мере.

Конечно, она не знала, в который конкретно час произойдет вспышка, сопровождающая вход метеорита в атмосферу Земли. Не знала, куда именно упадут осколки небесного странника. Но ей известен день (сегодняшний!) и приблизительно очерчена территория. Чтобы стать максимально вероятным свидетелем вспышки, Ксения задолго до события обзавелась десятком больших мониторов и расположила их плотно на пустой стене в комнате. На экраны Анциферова вывела изображения с веб-камер, установленных в разных точках зауральского региона. В городах и поселках, на телевышках или крышах домов, на площадях и улицах. Под тысячу он-лайн квадратиков. И в каждом сейчас сияло утро нового дня. Правда, редко где в кадре отражалось солнце, в основном пейзаж выглядел пасмурным, хмурым, как в Москве, а в некоторых местах обзор и вовсе закрывала плотная облачная пелена. Но подобные климатические нюансы не имели никакого значения для наблюдателя: вспышка обладает невероятной мощностью, способной «перебить» не только туман, но и солнечный свет.

Ксения прислонилась к противоположной стене: это самая выгодная точка, в поле зрения находятся одновременно все мониторы. Ждать остается недолго!

Анциферова скрестила руки на груди. Она может гордиться собой. Не смотря на поражение на личном фронте, Ксения сумела выбраться из пучины депрессивных эмоций и активно провела последний год. Она запретила себе плакать и страдать, рвать на голове волосы, как поступила бы на её месте любая другая, слабая женщина. Ксения – взрослый, цивилизованный человек, гордая и ни от кого не зависимая личность. Самостоятельная единица. Она тщательно проанализировала ситуацию, поняла, почему в нее угодила. Ксения страдала от одиночества и поддалась на общепринятое мнение, что лекарство от подобной «болезни» у женщин – близкие отношения с мужчиной. Только лекарство мало того, что не помогло, так еще оказалось с «побочным эффектом», который чуть не уничтожил страждущего. Хорошо, что Ксения вовремя вспомнила про существование других лекарств, не раз опробованных. Работа! Она умеет заполнять вакуум, отвлекать, придавать смысл существованию.

И Ксения окунулась в работу. Вокруг неё отныне крутилась масса людей: студенты, аспиранты, издатели предлагали выпустить учебник под редакцией Анциферовой, телевизионщики пригласили сделать серию научных программ. Её ценили. Слушатели на её семинары записывались заранее. А предстоящее событие еще выше поднимет статус Анциферовой в ученом сообществе: кто из коллег-геологов мог похвастаться, что способен назвать точную дату падения метеорита?

Конечно, информацией о сегодняшнем событии владеет не только она. Однако остальные – не конкуренты. Для них вспышка – лишь подтверждение некой красивой гипотезы, одной из многих. Например, молодожены Кабировы заняты больше собой, даже если сейчас, бодрствуя, следят за сообщениями, то в качестве развлечения, как люди, имевшие к событию какое-то отношение. Гречину тоже может быть любопытно, но и только, метеориты – не его тема. Для Сомовых важнее то, что случилось тысячелетия назад, а не произойдет в ближайшие минуты. И Вахрушин, останься в живых, наверняка бы спал, парня интересовал не момент события, а его последствия. Что касается Архипова…

Ксения оттолкнулась от стены: об этом человеке она запрещала себе вспоминать, но иногда имя всплывало, как сейчас, независимо от желания. Ну и ладно, Ксения преодолеет это наваждение. Так вот Архипов в данный момент, скорее всего, где-нибудь далеко, и с кем-нибудь. К чему она совершенно безразлична!

Сегодняшнее событие – звездный час Ксении! Как только вспышку зафиксируют, Анциферова первой из ученых доберется до места падения метеорита. Ей удалось собрать группу исследователей, заказать самолет. Каких трудов это стоило: попробуй, убеди начальство отправить экспедицию «туда, не знаю пока куда, но буду знать в течение дня». Однако Ксения преодолела бюрократические преграды и готова к вылету.

Остается только ждать! Событие неимоверно короткое по длительности, несколько секунд, но чрезвычайно красивое.

***

…ИТАК, пришла и его очередь завершить долгий перелет. Между двумя удаленными в пространстве точками, от момента рождения до мгновения последней и единственной встречи. Запрограммированной и неизбежной.

Позади бесконечное количество времени, измеряемого оборотами вокруг Солнца, и миллионы километров сквозь холодную бездну: привычная среда для небесного странника, ведь он, камень с ледяным сердцем, сам – дитя Космоса. Впереди – место назначения, финальный фейерверк и – освобождение.

Голубая планета, к которой он так долго стремился, возникла неожиданно. Завернутая в плотное защитное одеяло атмосферы, она не собирается впускать непрошеного гостя. Но нельзя помешать тому, что предначертано.

Небесный странник ворвался в верхние слои. Долгожданная встреча знаменуется ярчайшей по силе вспышкой, заслоняющей черноту Космоса. И ледяной камень, засияв в последнем рывке, превращается в огненный шар, упрямо продолжая полет к поверхности.

Вслед ему вытягивается хвост из рассыпающихся искр, в небе рисуется туманный автограф на память. До точки касания – несколько мгновений. Небесный странник сумел донести «послание», он выполнил миссию.

В знак подтверждения триумфа землю сотрясает догнавший межзвездного путешественника звук: взрыв, грохот и треск.