О дачах Сталина много говорено. Людьми разными. Большинства из них на этих дачах не то что при Сталине, но и после даже вблизи не бывало, что им, однако, не мешает говорить о самих дачах и тех дачниках. Дача ныне — предмет культа: у всех дачи, все — на дачах. А какова была атмосфера того времени на правительственных дачах, в том числе на той, что была закреплена за Иосифом Виссарионовичем Сталиным? Как люди поводили там время? Отдыхали, работали, развлекались? Об этом наш разговор с Артёмом Фёдоровичем.
А. С.: После гражданской войны, когда Москва стала столицей, и правительство расположилось в Москве, то оно получило и загородные резиденции. Сталин тоже получил дачу по Рублево-Успенскому шоссе, на 13–14 километре. Это была дача нефтепромышленника Зубалова, предприятия которого находились в Баку и тех районах. У него украли кого-то из детей, потребовали большой выкуп, и он решил построить здесь дачу и окружить её высоким забором. Но далеко не таким, какие строят сейчас в пять метров, нет, — а метра, наверное, в полтора-два. А дальше штырьки металлические и все. Эту дачу и получил Сталин.
В начале 30-х годов была построена «ближняя дача» около Кунцево. Эта дача Сталина стала фактически выносным пунктом управления. Там шла работа. По существу это был пульт управления государством, поэтому и охрана нужна была соответствующая. Надо учесть, что Сталин возглавил молодое государство, управление которым нужно было выстраивать заново. Работали не так, что вот пришли в кабинет — значит, работают. Сталин занимал пять должностей. И нарком обороны, и Верховный главнокомандующий, и Генеральный секретарь ЦК, и Председатель Совнаркома. Все концентрировалось, сосредотачивалось на нем. Если решались вопросы Ставки, то те, кто нужен, здесь находятся, если вопрос касается Совнаркома, то нужный нарком тоже сюда прибывает. Поэтому люди у него и на даче собирались: работа шла без перерывов на переезды, на перемену порядка дня. Все было на месте и под рукой.
На даче в Зубалово был комендант Михаил Иванович. И был Иван Матвеевич, который обслуживал эту дачу. Потом там появился ещё рабочий из соседней деревни Андрей Сарычев.
Была там и повариха. Еду готовили очень простую, на всех, всем одинаково: принесли из кухни порционно, что принесли, то и ели. Не было никакого обжорства, чревоугодия, не помню, чтобы можно было заказывать и готовили бы по желанию. У Василия аппетит был весьма неважный. Единственное, без чего он не мог обходиться — лимоны. Видимо, потребность организма в них была. Он и йодом не пользовался, — соком лимона ранку заливал. Ему говорили: «Вася, это же больно». А он: «Я большой, а микроб — маленький. Ему там ещё хуже, чем мне, он быстро сдохнет».
Дача представляла собой двухэтажный дом. Кабинет Сталина был, как и всегда потом, на втором этаже. На первом комнаты располагались так: справа от входа была комната Светланы, потом столовая, затем ещё одна комната и большая веранда.
Василий своей постоянной комнаты не имел и находился в одной из двух комнат на первом этаже.
Кроме того, была комната, где стояло механическое пианино, оставшееся здесь со старых времен. В то время это было Бог знает какое чудо. Вставлялись ролики с перфорированной лентой, и были две педали. Педали нажимали, перфолента протягивалась, и звучала музыка. Этих роликов с разной музыкой было много, в том числе очень много классики.
На втором этаже — спальня и кабинет Сталина.
Кроме того, чуть поодаль, метрах в двадцати, был небольшой корпус, и там находились кухня, служебное помещение и гараж. Корпус соединялся с главным зданием коридором. В начале коридора около большого здания была небольшая комнатка, и мы считали, что это комнатка Власика.
В период с 1929 по 1930-й год начальником охраны Сталина был некто Юсис, он из латышских стрелков. А также там работал Михаил Иванович. Но в 1930 году они оба умерли. И тогда начальником охраны стал Николай Сидорович Власик, старый чекист. Помню всегда: «Юсис, Юсис». Потом — Власик. Комендантом был Сергей Александрович Ефимов. Помощником у него стал Алексей Смирнов.
Вскоре после появления Власика состоялось торжественное заседание в честь годовщины революции: 6 ноября в Большом театре. Там произошел какой-то инцидент, и вдруг одновременно везде погас свет. Началась суматоха. Неординарная создалась ситуация. Вернулись из театра, и Надежда Сергеевна сказала: «Власик оказался на месте».
Власик всегда был на работе. Лишь изредка его подменял Румянцев.
Приезжал Сталин на дачу обычно в воскресенье рано утром. Субботы были абсолютно рабочими днями. В субботу приезжал редко, потому что в городе они работали допоздна. На даче у Сталина всегда было хозяйство: утки, цесарки, куры, маленькая пасека, цветов было мало. А свободное место на земле засевалось продовольственными или фуражными культурами.
Е. Г.: Любил ли Сталин цветы? Были они в доме или в саду?
А. С.: Не помню, чтобы в доме стояли букеты. В саду цветы росли. Розы были, но Сталин предпочитал, чтобы земля была засажена более полезными культурами, чтобы, как я уже говорил, она работала и плодоносила, чтобы не гуляла попусту.
Сеткой был огорожен участок для уток и цесарок, прорыт и забетонирован небольшой бассейн. Жизнь на даче была весьма скромная и трудовая. Детей приобщали к труду: работать считалось в доме самым любимым и почётным делом. Светлана тогда была ещё маленькая, а Василий всегда пытался что-то делать. И если ему что-то доверялось, разрешалось делать, то он работал буквально до изнеможения. Ему говорили: «Вася, хватит». Если бы его не останавливали, то он работал бы до тех пор, пока бы не упал. И не зря говорят «работа до упаду». Василий действительно работал до изнеможения. Нужно ли копать, нужно ли что-то перенести, подмести, снег сбросить — Василий всегда тут как тут, если он был на даче. Ему говорили: «Вася, довольно, надо отдохнуть». Он отвечал неизменно: «Я не устал».
На даче всегда жили животные: собака, кошка. Там была лайка Весёлый, которую Сталину подарил Папанин. Тот самый пёс Весёлый, что был на льдине с Папаниным. Вот он на даче и жил. Очень сильный пёс. Мы на нем верхом ездили, запрягали его, как в упряжку, и за ним — на лыжах.
Дети очень любили бывать на даче, и сам Иосиф Виссарионович там постоянно бывал, пока не построили в Волынском. Все-таки Зубалово далековато. Дело в том, что это сейчас туда идёт шоссейная дорога. А раньше надо было доехать по Можайскому шоссе до Одинцово. В Одинцово нужно было свернуть на так называемое Зубаловское шоссе, которое сейчас называется Красногорское. Это шоссе было узенькое, в одну колею. Разъехаться две машины там не могли, одна должна была сходить на обочину. Кое-где дорога была мощена булыгой, асфальта тогда ещё не было. Зимой туда порой нужно было добираться на автосанях: это машина, у которой сзади вместо колес цепи Галя. То есть это колесно-гусеничная машина. Обычный автомобиль, но сзади она цепная.
Иногда даже и эта машина не проходила. Тогда доезжали, как могли, до Одинцово. А из Зубалово, там совхоз «Горки-2», приходила лошадка с саночками, и обычно лошадью управлял Иван Денисов, который служил экспедитором. И когда было нужно, он вез Сталина. Сталин иногда любил вечером прокатиться в саночках. Тогда саночки подъезжали, он выходил, садился и где-нибудь с полчаса катался. А потом снова садился работать.
Какое было его отличительное качество? Казалось, что он всегда работает. Такого, чтобы он отдыхал специально, даже на даче, я не помню.
Кстати, о сыне этого Денисова, Ване, впоследствии позаботился Василий: он устроил его к себе в полк в младшем воинском звании. Тот с неба звезд не хватал, но был добросовестным работником. Все, кого брал и устраивал Василий, очень ответственно относились к делу, ни в коем случае чтобы его не подвести. И, как правило, оправдывали его доверие.
Е. Г.: Но дача предполагает отдых. Почему собиравшиеся у него для работы люди не на московской квартире собирались, а на даче?
А. С.: Гораздо более удобное помещение было на даче. Личные апартаменты Сталина были невелики, квартира маленькая: из коридора дверь в комнату — это вроде столовая и малый зал заседания, налево спальня, направо маленький кабинет, дверь — и это уже зал заседания, где Совет министров заседал и все такое. Но места там мало, выйти если — только на асфальт. А на даче было просторнее. Можно делать большую открытую веранду и летом там собираться.
Е. Г.: А вообще Сталин любил гостей, компании?
А. С.: Компании всегда у него были деловые. За столом решались важные вопросы. Люди перекусят — и вновь за работу. Беспрерывно у него люди были: одни закончили, уходят, другие приходят. Если говорить о нем — ещё раз повторяю: он работал постоянно везде, всегда, на даче в том числе.
Е. Г.: Были у него друзья юности?
А. С.: Думаю, с ними встречался нечасто. У него были друзья по партии, по идеологии. Знаю, что были у него друзья, с которыми он когда-то начинал. Но только если эти люди сохранили свои взгляды. Многие люди свои взгляды меняли. Менялись и условия. Отсюда менялись лозунги. Лозунг — это краткая сформулированная задача на данное время. Но время меняется, условия меняются, цели. Соответственно — смена лозунгов.
Е. Г.: Довелось слышать, что Сталин боялся покидать Москву, не любил и боялся армию, во время войны, мол, на фронт ни разу не выезжал.
А. С.: Не зря он сказал: «На мою могилу нанесут немало мусора». Вот этот мусор и несут неустанно. Во время войны я был на фронте, со Сталиным не виделся, да и он бы мне не стал докладывать, где был и что делал. А мой товарищ по академии Игорь Александрович Соколов, в то время старший лейтенант, а ныне полковник в отставке, был адъютантом маршала Воронова. Он рассказывал, как они приезжали на фронт. Их вызвали — немедленно прибыть. Они прибыли, а там их встречает Сталин. В штабе Западного фронта, в штабе Калининского фронта так было.
Е. Г.: Это какие годы?
А. С.: Это 1941,1942,1943, когда было особенно трудно и надо было разбираться на месте. Мне рассказывал генерал Иван Александрович Серов, он тогда был замнаркома внутренних дел, а позже председателем КГБ, как звонит ему Сталин и говорит, что надо завтра, к примеру, поехать в штаб Западного или Калининского фронта. Устраивать огромные кортежи Сталин вообще не любил, а в этом случае по причинам безопасности нельзя было привлекать к себе внимание. Серов готовит ему машину, а все машины, которые обычно обслуживают Сталина, стоят на своем месте в гараже, все выглядит так, будто он работает здесь, в Кремле. Сели в машину, которую никто не знает, — поехали на Западный фронт. Приехали туда, решили дела, потом он спрашивает, кто как работает. Ему все очень хвалят дальнюю авиацию Александра Евгеньевича Голованова: что ни скажешь — все задания выполняют безукоризненно. Поехали с Западного на Калининский фронт. Там тоже все Голованова хвалят. Дальняя головановская авиация всегда действует отлично.
Сталин звонит в Москву, связь ВЧ тогда безупречно работала. Маленков спрашивает: «Товарищ Сталин, Вы откуда звоните?» Сталин ему: «Это неважно. Подготовьте и опубликуйте в печати указ о присвоении генерал-полковнику Голованову звания маршала авиации». Звонит Сталин Голованову: «Товарищ Голованов, я Вас поздравляю». Тот: «А с чем? У меня не день рождения, праздника никакого нет». Сталин ему: «Газеты читайте».
Ну, поездили, надо ночевать. Служба охраны выбрала дом: не на краю деревни, неприметный — по требованиям безопасности. А хозяйка не пускает. Рядились-рядились — не пускает. Кое-как, с угрозами буквально — пробились к ней в дом.
Е. Г.: Но сейчас только и слышишь, какое население тогда было запуганное, не смели слово поперек сказать властям. А тут идет война, группа военных, офицеров, просится на постой, а хозяйка не пускает, бранится.
А. С.: Сейчас и не такое услышишь. Ну, так вот. Переночевали. Сталин спрашивает: «Хозяйку поблагодарили?» Сопровождающие в недоумении, мол, чего её благодарить, она нас гнала. Он говорит: «Если бы она знала, кто на постой определяется, она бы иначе себя вела. Благодарить обязательно нужно: мы же в её доме ночевали».
Разговоры сейчас о том, что на фронт он не выезжал — это болтовня несведущих людей. Для него это была рабочая деловая поездка, и было бы глупо обставлять её помпезно и широко оповещать. Ну и Сталин, безусловно, не заботился о доказательствах для нынешних мусорщиков, несущих сор на его могилу. Он делал дело, а не занимался саморекламой.